Тит Ливий. История Рима от основания Города

ОГЛАВЛЕНИЕ

КНИГА XXIX

Гай Лелий, посланный Сципионом из Сицилии в Африку, возвращается с большой добычей и передает Сципиону жалобу Масиниссы на то, что он еще не переправился в Африку. Война в Испании кончена победой римлян; из зачинщиков ее Индибилис пал в бою, а Мандоний по требованию римлян выдан им его же людьми. Магон, находясь в лигурийском Альбингауне, получает из Африки много людей и денег для набора наемной помощи, с тем чтобы идти на соединение с Ганнибалом. Сципион из Сиракуз переправляется в Бруттий и занимает Локры, вытеснив пунийский охранный отряд и обратив в бегство Ганнибала. С Филиппом Македонским заключен мир. Из фригийского Пессинунта в Рим доставлен кумир Идейской Матери, потому что в Сивиллиных книгах нашлось пророчество: иноземный враг будет изгнан из Италии, если Идейскую Матерь привезут в Рим. Азийский царь Аттал отдает ее римлянам; это был камень, именуемый там Матерью богов. Перевоз поручен Публию Сципиону Назике, сыну того Гнея, который погиб в Испании; хотя Публий не достиг еще и квесторских лет, но сенат почел его лучшим из мужей, а в вещании было сказано, чтобы кумир был принят и освящен лучшим из мужей. Из Локр в Рим приходят послы с жалобой на бесстыдство легата Племиния, который разграбил казну Прозерпины и бесчестил их жен и детей; Племиний в цепях доставлен в Рим и умирает в тюрьме. О Публии Сципионе доходит в Рим лживый слух, будто он праздно роскошествует в Сицилии; сенат посылает гонцов проведать, так ли это; Сципион, очистив себя от всякого подозрения, с дозволения сената переправляется в Африку. Сифак, взявши в жены дочь Газдрубала, сына Гисгонова, расторгает дружбу, связывавшую его со Сципионом. Масинисса же, царь месулиев, еще сражаясь в Испании за карфагенян, со смертью отца своего Галы потерял и царство; безуспешно попытавшись в нескольких сражениях отбить его, но потерпев поражение от Сифака, царя нумидийского, он как изгнанник, имея лишь 200 всадников, присоединяется к Сципиону и с ним в первом же походе разбивает Ганнона, сына Гамилькарова, с его большим отрядом. Сципион, видя приближение Газдрубала и Сифака со стотысячным войском, снимает осаду Утики и отходит на зимний постой. Консул Семпроний успешно воюет против Ганнибала в Кротонской области. Между цензорами Марком Ливием и Клавдием Нероном происходит достопамятная распря: Клавдий отобрал у Ливия звание за то, что тот лжесвидетельствовал против него и примирился лишь притворно. Тогда же Ливий оставил в податном сословии все трибы, кроме одной, за то, что они его сперва осудили без вины, а потом избрали и в консулы, и в цензоры. Цензорами совершены очистительные жертвы; по переписи насчитано было 214 000 граждан.

1. (1) Прибыв в Сицилию, Сципион распределил своих добровольцев по сотням. (2) Триста человек, полных сил, в расцвете юности, он оставил при себе, но оружия им не дал; юноши недоумевали, к чему они предназначены, почему их не зачисляют в сотни и оставляют безоружными. (3) Затем он отобрал из сицилийской молодежи, наиболее знатной и богатой, триста всадников, чтобы вместе с ними переправиться в Африку, и назначил день, когда они должны были явиться верхом и в полном вооружении. (4) Не только их самих, но и родителей их и родственников угнетала мысль об этой службе вдали от дома, трудной, сулившей многие опасности и на суше, и на море. (5) В назначенный день все явились, предъявили и своих коней, и оружие. Тут Сципион сказал: ему сообщили, что кое-кто из сицилийских всадников напуган предстоящим трудным и тягостным походом; (6) он предпочитает, чтобы люди, так настроенные, сказали об этом сейчас, а не жаловались бы потом, не оказались бы никуда не годными солдатами; пусть выскажутся прямо – он милостиво их выслушает.
(7) Кто-то наконец осмелился и сказал: будь его воля, он не пошел бы воевать. (8) Тогда Сципион ответил ему: «Ты не притворялся, юноша, и потому я дам тебе человека, который тебя заменит: ты ему передашь оружие, коня и прочее воинское снаряжение, возьмешь его сейчас же к себе домой и выучишь обращаться с оружием и конем». (9) Условие было радостно принято, а Сципион поручил ему одного из трехсот человек, которых держал при себе безоружными. Когда остальные увидели, как этот всадник освободился с согласия полководца от военной службы, все стали отказываться от службы и просить себе замену. (10) Таким образом, триста сицилийцев заменены были римскими всадниками, не стоившими казне никаких затрат; их обучение и тренировка лежали на сицилийцах – по приказу военачальника уклонившиеся от этого должны были идти на войну сами1. (11) Говорят, получился превосходный отряд конников, хорошо послуживший государству во многих сражениях.
(12) Делая смотр легионам, Сципион выбрал из солдат старых служак, прежде всего тех, кто воевал под командой Марцелла2. (13) Он считал, что они вообще хорошо обучены и, длительно осаждая Сиракузы, приобрели большой опыт в осадном деле; замышлял же он ни больше ни меньше как разрушение Карфагена. (14) Он разместил войско по городам, потребовал от сицилийцев хлеба (взятого с собой из Италии не тронул), починил старые суда и отправил на них Лелия в Африку за добычей; новые суда, спешно построенные из свежего леса, вытащил на берег в Панорме: пусть перезимуют на суше.
(15) Приготовив все к войне, Сципион отбыл в Сиракузы, еще не успокоившиеся после войны и ее тревог. (16) Греки требовали назад свое имущество, которое какие-то италики отобрали во время войны силой и силой удерживали, хотя сенат оставил его за прежними владельцами3. (17) Сципион считал самым главным соблюдение государственных обещаний: он указом вернул сиракузянам их имущество, а у тех, кто упорствовал, присвоенное отбиралось по судебным решениям. (18) Это расположило к Сципиону не только владельцев, но и все население Сицилии: в войне Сципиону деятельно помогали. (19) Тем же летом в Испании вспыхнула большая война: начал ее илергет Индибилис4, и только потому, что, восхищаясь Сципионом, он стал презирать остальных военачальников. (20) Он думал: у римлян остался один-единственный полководец – остальные убиты Ганнибалом; римлянам больше некого было послать в Испанию, когда старшие Сципионы погибли, а когда война в Италии стала тяжелее, его вызвали туда против Ганнибала. (21) Нынешние римские командиры в Испании – командиры только по имени; старое войско отсюда уведено; вокруг одни трусы, беспорядочная толпа новобранцев. (22) Другого такого случая освободить Испанию не будет. (23) До сего дня испанцы служили или карфагенянам, или римлянам, иногда тем и другим разом; (24) карфагенян прогнали римляне; испанцы, если объединятся, прогонят римлян; Испания навеки избавится от всякого иноземного владычества и будет жить по отеческим обычаям и заветам. (25) Такими и подобными речами он воодушевил не только соплеменников, но и соседствующих с ними авсетанов5 и другие народы, обитающие поблизости. (26) За несколько дней тридцать тысяч пехоты и около четырех тысяч конницы собралось в область седетанов6, как то и было назначено.
2. (1) Римские военачальники Луций Лентул и Луций Манлий Ацидин7, чтобы война, первоначально пренебрегаемая, не разгорелась, соединили свои войска, прошли с ними, никого не тревожа, (2) через вражескую землю авсетанов так, словно она была замирена, дошли до стоянки врагов и расположились лагерем в трех милях от их лагеря. (3) Сначала через послов тщетно уговаривали неприятеля сложить оружие; затем, когда на римских фуражиров внезапно напали испанские всадники, конница с римской стоянки кинулась на них, завязалась схватка, исход которой ничем не был примечателен.
(4) На следующий день с восходом солнца все испанцы, вооруженные и готовые к бою, выстроились примерно в миле от римского лагеря. (5) В центре стояли авсетаны, на правом крыле – илергеты, на левом – мелкие испанские племена; между центром и флангами были оставлены довольно широкие промежутки, чтобы, когда придет пора, пустить по ним конницу. (6) Римляне построили войско по-своему, но в подражание врагам оставили между легионами широкие проходы для конницы. (7) Лентул, решив, что использовать свою конницу сможет тот, кто первым выпустит ее на разорванный промежутками строй врага, (8) велел военному трибуну Сервию Корнелию ввести в бой конницу и пустить ее по этим открытым проходам. (9) Пешее сражение началось не слишком удачно; Лентул промедлил было, но, увидя, что дрогнул двенадцатый легион, стоявший на левом фланге против илергетов, повел на передовую ему в подкрепление тринадцатый легион, стоявший в запасе. (10) Силы уравновесились; Лентул направился к Луцию Манлию (тот находился в первых рядах, ободрял воинов, распоряжался подкреплениями, когда требовалось) сказать ему, (11) что левый фланг в безопасности и что он уже послал Корнелия Сервия обрушить на врага бурю конной атаки.
(12) Не успел он сказать это, как римские всадники, ворвавшись в середину врагов, расстроили ряды пехоты и отрезали дорогу испанским всадникам. (13) Конной битвы не получилось; испанцы спешились. Видя, что ряды противника смяты, что испанцы со своими знаменами бестолково мечутся туда-сюда, военачальники римлян ободряют своих солдат, заклинают их кинуться на растерявшегося врага и не позволить ему восстановить строй. (14) Варвары не выдержали бы такого неистового натиска, если бы царек Индибилис сам вместе со спешившимися всадниками не бросился наперерез первым рядам пехоты. (15) Там завязалась краткая ожесточенная схватка; тяжело раненный царь упорно бился, пока его не пригвоздило к земле копье; окружавшие его пали под градом дротиков. Тогда началось беспорядочное бегство. (16) Многих перебили: всадники не успели сесть на лошадей, а римляне яростно напали на перепуганных врагов и не прекратили преследование, пока не выбили их из лагеря. (17) Убито было испанцев в тот день тринадцать тысяч, около тысячи восьмисот взято в плен; римлян и союзников пало немногим больше двухсот – главным образом на левом фланге. (18) Испанцы, выгнанные из лагеря или бежавшие с поля битвы, сначала рассеялись по стране, а затем вернулись каждый в свой город.
3. (1) Мандоний созвал совет; оплакивали свое поражение, бранили зачинщиков войны и решили отправить послов – выдать оружие и сдаться. (2) Послы сваливали вину на зачинщика войны Индибилиса и прочих вождей, большинство которых пало в бою, говорили о выдаче оружия и условиях сдачи. (3) Им было отвечено: они могут сдаться, если выдадут живыми Мандония и других виновников войны; в противном случае римляне поведут войско в земли илергетов и авсетанов, а потом и других народов. (4) Вот что сказано было послам и что они передали собранию. Мандоний и остальные главари были схвачены и выданы на казнь. (5) Народам Испании был дарован мир; потребованы: годовая дань в двойном размере, шестимесячный запас зерна, плащи и тоги для войска; почти от тридцати народов взяты были заложники.
(6) Мятеж испанцев, быстро вспыхнувший и быстро подавленный, не вызвал больших волнений в стране, и теперь военная гроза повернула на Африку. (7) Лелий ночью пристал к Гиппону Регию8 и на рассвете, построив солдат и моряков, повел их грабить окрестности. (8) Беспечные мирные жители очень пострадали; перетрусившие вестники смертельно напугали Карфаген: римский флот во главе со Сципионом прибыл (раньше говорили, что он уже переправился в Сицилию). (9) Никто не мог установить ни числа увиденных кораблей, ни величины отряда, грабившего поля, но все от страха преувеличивали. И сначала ужас, потом уныние овладели душами: (10) вот как изменилась судьба: еще недавно победоносное войско карфагенян стояло у стен Рима; столько вражеских войск было уничтожено; все народы Италии по принуждению или добровольно им подчинились. (11) Но военное счастье повернулось, они увидят опустошение Африки и Карфаген в осаде. А чтобы выдержать это, нет у них таких сил, как у римлян. (12) На той стороне – римский простой народ, латинская молодежь; столько римских войск было перебито – и неизменно встает на смену новая густая поросль. (13) А карфагенский простой народ, и городской, и сельский, не воинствен; войско у них наемное из африканцев, это люди неверные, они смотрят туда, куда ветер дует – где выгоднее. (14) Сифак после переговоров со Сципионом охладел, Масинисса открыто отпал – это злейший враг. (15) Надеяться не на что, ждать помощи неоткуда. Магон не поднимает восстания в Галлии и не соединяется с Ганнибалом, да и сам Ганнибал стареет, и слава его уже блекнет.
4. (1) Таковы были новости; карфагеняне оплакивали свою судьбу, но страшный час заставил их поразмыслить о том, как защититься от настигнувшей их опасности. (2) Решили быстро провести набор воинов в городе и по селам, нанять в помощь африканцев, укрепить город, свезти туда продовольствие, приготовить оружие и метательные машины, снарядить суда и послать к Гиппону против римского флота. (3) Пока они этим были заняты, приходит известие: не Сципион, а Лелий переправился в Африку во главе отряда, с которым только и можно, что совершать набеги на села; главная тяжесть войны все еще приходится на Сицилию. (4) В Карфагене вздохнули; послали к Сифаку и другим царькам посольства закрепить старые союзы. Послали и к Филиппу обещать ему двести талантов серебра9, если он переправится в Сицилию или Италию; (5) послали и к своим военачальникам в Италию; пусть, стращая Сципиона, как могут, удерживают его в Италии; (6) к Магону послали не только послов, но и двадцать пять военных кораблей, шесть тысяч пехоты, восемьсот всадников, семь слонов и сверх того много денег для найма солдат; пусть, полагаясь на эти силы, подойдет он к городу римлян и соединится с Ганнибалом.
(7) В Карфагене были заняты этими приготовлениями, когда к Лелию, свозившему огромную добычу, взятую у безоружного и беззащитного населения, явился с несколькими всадниками Масинисса, возбужденный слухами о римском флоте10. (8) Он сожалел о медлительности Сципиона: тот до сих пор не переправился в Африку, а карфагеняне сейчас не помнят себя от страха, Сифак занят войной с соседями, и можно не сомневаться, что (Масинисса прекрасно знает), если ему дать время уладить свои дела, как он хочет, верным Риму он не останется. (9) Пусть Лелий уговаривает и торопит Сципиона; Масинисса, правда, изгнан из своего царства, но приведет к римлянам конницу и пехоту, которые чего-то стоят. А самому Лелию нечего задерживаться в Африке: Масинисса думает, что от Карфагена отчалил флот, сталкиваться с которым в отсутствие Сципиона опасно.
5. (1) Затем Масинисса отбыл, а Лелий на следующий день снялся с лагеря и отплыл из Гиппона со своими кораблями, полными добычи. Он вернулся в Сицилию и пересказал Сципиону все, что поручил ему Масинисса.
(2) В те же примерно дни корабли, посланные из Карфагена Магону, пристали между лигурийцами альбингавнами11 и Генуей. (3) Случайно Магон стоял с флотом в тех местах; услышав от гонцов требование выставить как можно больше войска, он тут же собрал на совет галлов и лигурийцев (и тех и других там было великое множество). (4) Он объявил, что послан вернуть им свободу; ему, как они сами видят, родина прислала подмогу, но от них зависит, с какими силами, с каким войском поведет он войну. (5) Одно римское войско находится в Галлии, другое в Этрурии; он уверен, что Спурий Лукреций соединится с Марком Ливием; надо вооружить тысячи людей, чтобы противостоять двум военачальникам и двум римским войскам12.
(6) Галлы сказали, что это самое большое их желание, но один римский лагерь расположен на их земле, а другой – по соседству в Этрурии, тоже почти рядом с ними, и если они станут открыто помогать Пунийцу, то сразу же вражеские войска с двух сторон вторгнутся в их пределы, и поэтому от галлов Магон может требовать только такую помощь, какую они смогут подать тайно. (7) Лигурийцам проще: римские лагеря далеко от их области, их городов; им и вооружать молодежь, и вступать в войну, сообразуясь со своими возможностями.
Лигурийцы не ответили отказом, но попросили два месяца, чтобы набрать войско. (8) Магон тем временем разослал по земле галлов вербовщиков и нанимал воинов; галльские племена тайно посылали ему всякого рода припасы. (9) Марк Ливий перевел из Этрурии в Галлию свое войско добровольцев13 и соединился с Лукрецием, готовясь идти на Магона, если тот двинется к Риму. А если Пуниец будет тихо сидеть в своем углу у подножия Альп, то и он, Марк Ливий, находясь в той же области, будет охранять Италию, стоя под Аримином.
6. (1) Лелий вернулся из Африки; уговоры Масиниссы не давали покоя Сципиону; солдатам, видевшим, как выгружают со всех кораблей добычу, тоже не терпелось переправиться в Африку. Но с более важными замыслами пришлось пока подождать и подумать о меньшем: как взять Локры. Этот город передался пунийцам еще тогда, когда стала отпадать к ним Италия14. (2) Надежду на взятие города подал незначительный случай. В Бруттии вели не настоящую войну, а разбойничали. Начали нумидийцы, их примеру последовали бруттийцы – не столько потому, что были заодно с карфагенянами, сколько повинуясь собственной природе; (3) в конце концов этим заразились и римляне, насколько разрешало начальство, они тоже стали делать набеги на вражескую территорию. (4) Однажды римляне захватили и отвели в Регий каких-то локрийцев, вышедших из города. В числе пленных случайно оказались мастера, которых карфагеняне нанимали работать в локрийской крепости. (5) Их узнали знатные локрийцы, бежавшие в Регий, когда враждебная партия передала Локры Ганнибалу. (6) Отвечая на вопросы, обычные в устах людей, давно покинувших родину, пленные рассказали, что делается в городе, и обнадежили изгнанников: если мастеров выкупят и отпустят, они отплатят передачей крепости: они в ней живут и карфагеняне им во всем доверяют. (7) Изгнанные из Локр томились тоской по родине и горели желанием отомстить врагам; мастеров они тотчас же выкупили и отпустили. (8) Заранее был составлен план действий, договорились о знаках, за которыми надлежало следить издали, и локрийцы отправились в Сиракузы к Сципиону, у которого жили такие же изгнанники. Консулы доложили об обещаниях пленных. Он подумал, что, пожалуй, можно надеяться на успех, и (9) велел военным трибунам Марку Сергию и Публию Матиену привести под Локры из Регия три тысячи солдат; пропретору Квинту Племинию*14a* предписали принять участие в этих действиях.
. (10) Из Регия вышли, взяв с собой лестницы столь же высокие, как стены Локр, в полночь с условленного места дали знак15 мастерам-изменникам; (11) те были наготове, спустили вниз сделанные для этого случая лестницы и помогли людям, взбиравшимся в разных местах на стену. Пунийский караул безмятежно спал; напали внезапно: никто и не вскрикнул; (12) услышали сначала хрип умирающих, затем поднялась суматоха: вскочившие не понимали спросонок, что случилось. Наконец сообразили, стали будить друг друга; звать к оружию: враг в крепости, караульных убивают. (13) Римлянам пришлось бы плохо – силы были неравные, – если бы находившиеся вне крепости не подняли крик; разобрать, откуда кричали, было нельзя; в ночной суматохе каждый пустяк преувеличенно страшен. (14) Карфагеняне в страхе, словно крепость уже занята врагами, бросили сражение и бежали в другую крепость – их было две, одна неподалеку от другой. (15) Горожане удерживали город, которому предстояло стать наградой победителям. Около одной и другой крепости происходили ежедневно легкие стычки. (16) Квинт Племиний начальствовал над римским отрядом, Гамилькар – над пунийским гарнизоном; на подмогу были вызваны отряды, стоявшие по соседству; (17) наконец туда двинулся сам Ганнибал; римляне не устояли бы, если бы на их сторону не склонилось множество локрийцев, раздраженных высокомерием и жадностью карфагенян.
7. (1) Сципиону доложили, что дела в Локрах плохи: приближается сам Ганнибал. (2) Сципион тревожился за римский гарнизон – вызволить его из Локр было не так-то легко. Оставив своего брата Луция Сципиона с гарнизоном в Мессане, он с первым отливом вышел в море. (3) Ганнибал от реки Булота (она недалеко от Локр) отправил гонца к своим: пусть они на рассвете начнут жестокую битву с римлянами и локрийцами; пока все будут отвлечены этой схваткой, он сам неожиданно нападет с тыла на город. (4) Увидев на рассвете, что сражение началось, он не пожелал запереться в крепости, где его солдатам негде было бы повернуться, к тому же он не взял с собой лестниц, чтобы взбираться на стены. (5) Солдатские вещи свалили в груду; недалеко от стен выстроилось на страх врагам карфагенское войско; Ганнибал с нумидийскими всадниками объезжает вокруг города, высматривая, откуда лучше начать приступ; тем временем готовят лестницы. (6) Когда он подъехал к стене, стрелою скорпиона был убит оказавшийся рядом солдат. Испуганный этим случаем, Ганнибал велел подать знак к отступлению и укрепить лагерь на расстоянии, недосягаемом для метательных снарядов. (7) Римский флот прибыл из Мессаны к Локрам, когда уже вечерело; все высадились и до захода солнца вошли в город. (8) На следующий день карфагеняне из крепости начали битву, и Ганнибал с лестницами и всем, что нужно для приступа, уже подходил к стенам, как вдруг – такого он никак не ожидал – раскрываются ворота и из них вырываются римляне. (9) Карфагенян застигли врасплох; убито было человек до двухсот; Ганнибал, узнав о присутствии консула, отступил; ночью он снялся с лагеря, послав гонца к оставшимся в крепости: пусть позаботятся о себе сами. (10) Находившиеся в крепости подожгли занимаемые ими здания, чтобы суматоха задержала римлян, и догнали своих еще до ночи – их уход походил на бегство.
8. (1) Сципион, видя, что враги покинули и крепость, и лагерь, созвал локрийцев и разбранил их за измену. (2) Виновников ее он казнил, а имущество их отдал вождям противной партии за непоколебимую верность Риму; (3) локрийцам заявил, что их городу он ничего не даст и ничего не отнимет; пусть отправят посольство в Рим: на тех условиях, какие сенат сочтет справедливыми, они и будут жить; (4) он же твердо знает: хотя они и виноваты перед римским народом, но житься им будет лучше под властью разгневанных римлян, чем дружественных карфагенян. (5) Для охраны города он оставил своего легата Племиния и отряд, взявший крепость, а сам с войском, с которым пришел, вернулся в Мессану.
(6) Карфагеняне обращались с локрийцами, изменившими Риму, высокомерно и жестоко, но не слишком большие обиды от них еще можно было сносить спокойно и даже добродушно. (7) Племиний же настолько превзошел Гамилькара, начальника карфагенского гарнизона, а римские гарнизонные солдаты настолько превзошли карфагенских преступностью и корыстолюбием, что казалось, будто соперничали они не в умении воевать, а в порочности. (8) И начальник, и солдаты вытворяли все, на что толкает бедняка ненависть к богачу: сами горожане, их дети и жены претерпевали неописуемые надругательства. (9) Жадность не остановилась перед святотатством: были ограблены не только другие храмы, но и от века неприкосновенная сокровищница Прозерпины16. Рассказывают, правда, что некогда она была расхищена Пирром, но во искупление своего страшного святотатства он внес в нее как вклад всю свою добычу17. (10) В тот раз с царских кораблей, потерпевших крушение, ничего не выбросило на землю в целости и сохранности, кроме денег богини, которые пытались увезти. (11) Теперь эти же деньги навели другую беду на всех причастных к осквернению храма: пораженные безумием, яростно, как на врагов, они кинулись друг на друга – вождь на вождя и солдат на солдата.
9. (1) Общее командование в Локрах принадлежало Племинию; часть солдат – та, которую сам он привел из Регия, – подчинялась прямо ему; над другой начальствовали трибуны. (2) Солдат Племиния украл из дома одного горожанина серебряный кубок; он удирал, его преследовали владельцы, и вдруг он наткнулся на Сергия и Матиена, военных трибунов. (3) У солдата по приказу трибунов отняли кубок; поднялся крик, заспорили, между солдатами Племиния и солдатами трибунов началась свалка, каждый бежал помочь своим; людей все прибывало, сумятица росла. (4) Племиниевых солдат побили, они сбежались к нему, показывали свои кровавые раны, негодующе вопили и донесли легату, что в перебранке поносили и его самого. Племиний, пылая гневом, выскочил из дома, вызвал трибунов, велел их раздеть и приготовить розги. (5) Пока с них стаскивали одежду – а они сопротивлялись и взывали к своим солдатам, – время шло; вдруг солдаты, разъяренные недавней победой, сбежались со всех сторон, словно по призыву «к оружию», на врага. (6) Увидев следы розог на телах трибунов, они, уже не помня себя от ярости, забыв не только об уважении к высокому званию18 легата, но и о простой человечности, жестоко побили сначала его ликторов, а затем кинулись на него самого, (7) отбили его у охраны, истязали по-вражески, отрезали нос и уши и бросили истекающего кровью. (8) Об этом сообщили в Мессану, и Сципион через несколько дней прибыл на гексере19 в Локры выслушать Племиния и трибунов. Племиния он оправдал и оставил на прежнем месте, трибунов признал виновными, велел заковать и отправить в Рим к сенату; сам вернулся в Мессану, а оттуда в Сиракузы. (9) Племиний вне себя от гнева решил, что Сципион слишком невнимательно и легкомысленно отнесся к его обиде: (10) оценить ее, может, конечно, лишь тот, кто почувствовал всю ее горечь. Он приказал привести к себе трибунов, истерзал их всеми пытками, какие только можно придумать, и, не насытившись наказанием живых, бросил тела непогребенными20. (11) Так же жестоко обошелся он и со знатными локрийцами, которые, как он прослышал, ездили к Сципиону жаловаться на его притеснения. (12) И раньше Племиний, развратник и корыстолюбец, обижал союзников, но теперь, раздраженный, он разошелся вовсю, бесславя и делая ненавистным не только себя, но и полководца.
10. (1) Уже подходило время выборов, когда от консула Лициния доставили в Рим письмо: он и войско его поражены тяжелой болезнью и им бы не выдержать, если бы та же напасть не постигла и врагов, которым, пожалуй, пришлось еще хуже. (2) И вот он не может прибыть на выборы; если сенаторы не против, он назначит Квинта Цецилия Метелла диктатором для проведения выборов. Войско Квинта Цецилия следует распустить: (3) сейчас оно бесполезно – Ганнибал уже устроился на зимовку, а в римском лагере болезнь свирепствует так, что если не распустить поскорее солдат, то в живых никого не останется. Сенаторы разрешили консулу делать все, что он, согласно с его совестью, считает полезным для государства.
(4) Граждане в это время внезапно исполнились благочестия. В Сивиллиных книгах (к которым обратились из-за того, что в этом году слишком часто шел каменный дождь) нашли предсказание:21 (5) когда бы какой бы чужеземец-враг ни вступил на италийскую землю, его изгонят и победят, если привезут из Пессинунта в Рим Идейскую Матерь22. (6) Это предсказание, обнаруженное децемвирами, особенно взволновало сенаторов, ибо послы, отправленные с дарами в Дельфы23, донесли, что внутренности жертвы Аполлону Пифийскому, которую принесли они сами, были благоприятны, и оракул возвестил: народ римский ждет победа гораздо большая, чем та, что дала возможность сделать это подношение. (7) И эти надежды подкрепляла мысль: Сципион действительно провидец: он вытребовал себе Африку, значит, знал, что войне конец. (8) И вот, чтобы скорее пришла победа, предвещаемая всеми знамениями и оракулами, римляне раздумывают, каким же образом перевезти богиню в Рим.
11. (1) Ни один город в Азии еще не был тогда союзником римского народа; вспомнили, однако, что когда-то из Греции, с которой еще не было никаких союзнических связей, призвали Эскулапа24 исцелить римский народ; (2) теперь же по причине общей войны с Филиппом завязалась дружба с царем Атталом; Аттал сделает для римского народа, что сможет. (3) Назначили к нему посольство: Марка Валерия Левина, бывшего дважды консулом и воевавшего в Греции;25 Марка Цецилия Метелла, претория; Сервия Сульпиция Гальбу, эдилиция, и двух квесториев – Гнея Тремеллия Флакка и Марка Валерия Фальтона. (4) Постановили дать им пять квинкверем.
(5) Послы по дороге в Азию высадились в Дельфах вопросить оракула: выполнят ли они поручение, с которым их послали из дому, осуществятся ли их и римского народа надежды? (6) Им, как рассказывают, было отвечено: с помощью царя Аттала они получат желаемое, а когда привезут богиню в Рим, пусть позаботятся, чтобы ее принял лучший человек Рима. (7) Послы пришли к Пергам к царю. Он ласково встретил их, проводил во Фригию в Пессинунт, вручил им священный камень26, который местные жители считали Матерью богов, и распорядился отвезти его в Рим. (8) Отправленный вперед Марк Валерий Фальтон сообщил, что богиню везут и надо найти лучшего в городе человека, который бы ее должным образом принял.
(9) Квинта Цецилия Метелла консул, находясь в Бруттии, назначил диктатором для проведения выборов, войско Квинта Метелла было распущено; начальником конницы стал Луций Ветурий Филон. (10) Выборы провел диктатор. Консулами выбраны были Марк Корнелий Цетег и Публий Семпроний Тудитан, который находился в своей провинции в Галлии и был избран заочно. (11) Затем были выбраны преторы: Тиберий Клавдий Нерон, Марк Марций Ралла, Луций Скрибоний Либон, Марк Помпоний Матон. По окончании выборов диктатор сложил с себя полномочия.
(12) Римские игры шли три дня, Плебейские – семь. Курульными эдилами были Гней и Луций Корнелий Лентулы. Луций получил провинцию Испанию: был он выбран в свое отсутствие; отсутствуя, отправлял свою должность. (13) Тиберий Клавдий Азелл и Марк Юний Пенн были плебейскими эдилами. В этом году у Капенских ворот Марк Марцелл посвятил храм Доблести27 – обет возвести его дал в свое первое консульство его отец – семнадцать лет назад в Галлии у Кластидия.
(14) В этом году умер жрец Марса Марк Эмилий Регилл.
12. (1) В это двухлетие о Греции забыли. Поэтому Филипп принудил этолийцев28, брошенных римлянами, на которых только они и полагались, просить мира и заключить его на условиях, ему угодных. (2) Не поторопись он как можно скорее покончить с этим делом, воюй он еще с этолийцами, он был бы захвачен врасплох преемником Сульпиция проконсулом Публием Семпронием, прибывшим с десятью тысячами пехоты, тысячью всадников и тридцатью пятью военными кораблями – это немалая сила для помощи союзникам. (3) Едва заключили мир, как царю сообщили, что римляне в Диррахии29, что парфины и другие соседние племена восстали, надеясь на перемены, а Дималл30 осажден. (4) Римляне отвернулись от этолян, на помощь которым были посланы, раздосадованные тем, что вопреки договору31, без согласования с ними, те заключили мир с царем. (5) Филипп, боясь еще больших волнений среди окрестных племен и в городах, направился большими переходами к Аполлонии32, куда еще раньше ушел и Семпроний, отправив Летория, легата, с частью войска и пятнадцатью кораблями в Этолию посмотреть, что там делается, и, если удастся, нарушить мир. (6) Филипп, опустошив аполлонийские земли, подошел к городу. Это давало римлянам повод начать войну, (7) но они остались спокойны и лишь охраняли городские стены: Филипп не был уверен, что ему хватит сил, чтобы взять город; он очень хотел заключить и с римлянами, как с этолянами, мир или по крайней мере перемирие и вернулся в свое царство, не раздражая римлян новой битвой.
(8) В это же время эпироты, утомленные долгой войной, разузнав о желаниях римлян, отправили к Филиппу посольство об общем мире. (9) Послы утверждали, что он будет, конечно, заключен, если царь прибудет для переговоров с римским военачальником Публием Семпронием. (10) Согласие прибыть в Эпир получили легко: сам Филипп хотел мира. (11) Есть в Эпире город Фойника;33 там царь вел переговоры сначала с Аэропом, Дердой и Филиппом, преторами эпирцев, а потом встретился с Публием Семпронием. (12) При разговоре присутствовали Аминандр, царь афаманов34, и другие должностные лица эпирцев и акарнанцев. Первым говорил Филипп-претор: он попросил и царя, и римского военачальника окончить войну, даровать эту милость эпирцам. (13) Публий Семпроний изложил условия мира: область парфинов, Дималл, Баргулл и Эвгений35 отходят к римлянам, Атинтания36 – к Македонии, если царь пошлет в Рим послов и добьется этого от сената. (14) Мирный договор на таких условиях подписали со стороны царя Филиппа: вифинский царь Прусия, ахейцы, фессалийцы, акарнане, эпирцы; со стороны римлян: жители Илиона37, царь Аттал, Плеврат38, Набис, лакедемонский тиран39, элейцы, мессенцы, афиняне. (15) Договор этот был составлен и подписан, а на два месяца – пока послы доставят его в Рим и народ утвердит условия – заключено было перемирие. (16) Все трибы утвердили условия, так как война переносилась в Африку, и хотели избавиться сейчас от всех других войн. Публий Семпроний, заключив мир, отбыл в Рим, чтобы вступить в должность консула.
13. (1) В консульство Марка Корнелия и Публия Семпрония [204 г.] (это был пятнадцатый год войны с Карфагеном) провинции распределили так: Корнелию – Этрурия со старым войском; Семпронию – Бруттий с предписанием набрать два новых легиона; (2) Марку Марцию досталась городская претура; Луцию Семпронию Либону – судебные дела иностранцев, ему же и Галлия; Марку Помпонию Матону – Сицилия; Тиберию Клавдию Нерону – Сардиния. (3) Публию Сципиону на год продлено было командование тем же войском и флотом, которыми он и командовал; то же – Публию Лицинию, командовавшему двумя легионами в Бруттии, где он должен был оставаться, пока консул будет считать это полезным для государства; (4) Марку Ливию и Спурию Лукрецию было продлено командование двумя легионами, с которыми они защищали Галлию от Магона; (5) Гнею Октавию велено было передать Сардинию и легион Тиберию Клавдию, а самому охранять с сорока военными кораблями морское побережье в пределах, указанных сенатом; Марку Помпонию, претору, досталось каннское войско – два легиона; (6) пропреторы получили: Тит Квинкций40 – Тарент, Гай Гостилий Тубул – Капую со старыми гарнизонами. (7) Народу предложено было решить, кому вручить Испанию и каких двух проконсулов туда послать. Все трибы назначили тех же проконсулов – Луция Корнелия Лентула и Луция Манлия Ацидина – в те же провинции, что и в прошлом году41. (8) Консулы решили произвести набор в новые бруттийские легионы и в остальные войска для их пополнения (так было приказано сенатом).
14. (1) Африку открыто никому провинцией не назначили (сенаторы, думаю, молчали, чтобы карфагеняне не проведали заранее), но Рим напряженно ждал и надеялся: в этом году воевать будут в Африке, войне с Карфагеном приходит конец. (2) Люди были во власти суеверий: знамениям охотно верили и сообщали о них. (3) Рассказов ходило много: видели два солнца; ночью вдруг стало светло; в Сетии видели полосу огня по всему небу – от востока до запада; в Таррацине молния ударила в городские ворота; в Анагнии – и в ворота, и во многих местах в стену; в Ланувии42, в храме Юноны Спасительницы, слышен был шум и страшный треск. (4) Чтобы отвратить страшные предзнаменования, назначили однодневное молебствие, а так как прошел каменный дождь, то и девятидневное жертвоприношение.
(5) А тут еще надо было обсудить, как принять Идейскую Матерь; Марк Валерий, один из послов, отправленный вперед, возвестил, что она вот-вот будет в Италии; и тут же – свежее известие: она уже в Таррацине. (6) Сенаторы ломали голову: кто этот лучший человек в Риме? (7) Всякий предпочел бы это имя любой власти, всем почестям от сената или народа. (8) Решили, что лучший человек во всем Городе – Публий Сципион, сын Гнея, павшего в Испании, юноша, еще даже не квестор43. (9) Какие его достоинства побудили сенат принять это решение? Я охотно передал бы потомству мнения писателей, близких по времени тем событиям, но не хочу прерывать повествование собственными догадками о том, что осталось скрытым в глубине древности.
(10) Публию Корнелию было приказано идти вместе со всеми матронами навстречу богине, принять ее, снести на землю и передать матронам. (11) Когда корабль подошел к устью Тибра, Корнелий, как было приказано, вышел на другом корабле в море, принял от жрецов богиню и вынес ее на сушу. (12) Ее приняли первые матроны города; среди них была знаменитая Клавдия Квинта44. До того о ней говорили разное, но такое служение богине прославило в потомстве ее целомудрие. (13) Богиню несли на руках посменно; весь город высыпал навстречу; перед дверями домов, мимо которых ее несли, стояли кадильницы с ладаном; молились, чтобы она вошла в Рим охотно и была милостива к нему. Ее поместили в храме Победы45 на Палатине накануне апрельских ид46; день этот стал праздником. (14) Множество людей несли на Палатин дары; богине был устроен лектистерний и игры; их назвали Мегалесийскими47.
15. (1) В сенате рассуждали о пополнении легионов в провинциях; некоторые сенаторы заметили: то, что во времена смутные кое-как переносили, теперь, когда наконец милостью богов бояться нечего, уже нестерпимо. (2) Слушатели насторожились; двенадцать латинских колоний, продолжал оратор, отказавшихся в консульство Квинта Фабия и Квинта Фульвия выставить солдат48, шестой год освобождены от набора, словно в благодарность, (3) а добрых и послушных союзников за их верную службу римскому народу обескровливают ежегодными наборами.
(4) Эти слова не столько напомнили сенаторам о деле, почти позабытом, сколько вызвали их раздражение. (5) Не пожелав выслушать сначала доклад консулов, они велели им вызвать в Рим должностных лиц и по десять именитых людей49 из Непете, Сутрия, Ардеи, Кал, Альбы, Карсиол, Соры, Свессы, Сетии, Цирцей, Нарнии, Интерамны – об их колониях шла речь, – (6) им приказали удвоить самое большое число пехотинцев, какое они давали с тех пор, как враги вступили в Италию, и дать сто двадцать всадников; (7) если где не хватает всадников, можно вместо одного всадника – трех пехотинцев; всадников и пехотинцев выбирать из наиболее зажиточных горожан; они будут отправлены из Италии туда, где потребуется пополнение. (8) Если какая колония ответит отказом, задержать ее должностных лиц и послов и не принимать их в сенате, если они о том попросят, пока все требования не будут выполнены; (9) кроме того, велено было взимать с этих колоний ежегодную дань из расчета один асс с каждой тысячи оцененного имущества; оценку производить по правилам, установленным римскими цензорами (10) и таким же, как и для римского народа:50 податные списки, скрепив их клятвой, пусть доставляют в Рим цензоры колоний до выхода из должности51.
(11) Когда по сенатскому постановлению магистраты и именитые люди этих колоний прибыли в Рим и консулы потребовали от них солдат и дани, то все наперерыв стали отказываться: им невозможно дать столько солдат; (12) с великим трудом можно выставить даже число, указанное в договоре;52 они просят принять их в сенате и будут умолять сенаторов; (13) они не совершили ничего, заслуживающего смерти, но если им предстоит погибнуть, они все равно, невзирая ни на свою вину, ни на гнев римского народа, не в силах выставить больше солдат.
(14) Консулы велели послам оставаться в Риме, а должностным лицам идти домой и произвести набор; если указанное число солдат не будет приведено в Рим, никто из них не будет принят в сенате. (15) Надежда умолить сенат рухнула, а набор в этих двенадцати колониях произвели без труда: в солдаты давно никого не брали и подросло много молодежи, годной к военной службе.
16. (1) О другом деле, тоже давно забытом и умалчиваемом, напомнил Марк Валерий Левин: следует наконец вернуть деньги, собранные частными лицами в консульство его и Марка Клавдия;53 (2) нечего удивляться, если он особенно озабочен этим государственным долгом: не говоря о том, что дело касается его лично как консула того года, когда происходил сбор, но он и посоветовал его произвести, так как казна была пуста и простой народ был не в силах платить налог54. (3) Сенаторы выслушали напоминание благосклонно; консулам велено было сделать доклад и разложить выплату на три срока: первую в их консульстве, следующие – через два и через четыре года.
(4) Потом все дела заслонены были одной заботой – бедствиями локрийцев: о них до этого дня ничего не знали; теперь, когда пришли послы, о них заговорили все. (5) Люди были возмущены не столько преступлениями Племиния, сколько снисходительностью и невниманием Сципиона. (6) Десять локрийских послов в скорбной одежде, протягивая, по греческому обычаю умоляющих, шерстяные повязки и масличные ветви55, плача и стеная, простерлись перед консулами, восседавшими в Комиции на трибунале. (7) На вопрос консулов локрийцы ответили: от легата Квинта Племиния и от римских солдат они претерпели такое, чего римский народ не допустил бы и по отношению к карфагенянам; они просят принять их в сенате, перед ним оплачут они свои горести.
17. (1) Сенат принял послов, и старейший из них сказал: «Я знаю, ваше отношение к нашей жалобе будет зависеть главным образом от того, хорошо ли вы знаете, как были выданы Локры Ганнибалу и как по изгнании Ганнибалова отряда они вернулись под вашу власть. (2) Ведь если совет нашего города совершенно неповинен в отпадении, а вернулись мы под вашу власть не только по нашему желанию, но и доблестно вам помогая, то вас особенно должны возмущать обиды, чинимые вашим легатом и воинами добрым и верным союзникам. (3) Я думаю, о причинах того и другого нашего отпадения56 стоит поговорить в иное время ввиду двух обстоятельств: (4) во-первых, разговор этот должен вестись в присутствии Публия Сципиона, бравшего Локры: он свидетель всех наших дел, дурных и хороших; а во-вторых, каковы бы мы ни были, мы не должны терпеть то, что терпим.
(5) Мы не станем скрывать, отцы-сенаторы: от карфагенского гарнизона, стоявшего у нас в крепости, от начальника гарнизона Гамилькара, от нумидийцев и африканцев мы претерпели много обид и оскорблений, но что они по сравнению с тем, что мы терпим сегодня! (6) Не прогневайтесь, отцы-сенаторы, на мои слова – не хотел бы я их говорить, – но сейчас для всех людей на земле решается вопрос, вы или карфагеняне будете владыками мира. (7) И если судить о власти римлян и карфагенян по бедствиям, какие мы, локрийцы, претерпели от них и какие терпим сейчас от вашего гарнизона, то не найдется человека, который не предпочтет их господство вашему. (8) Посмотрите, однако, как относятся к вам локрийцы: хотя от карфагенян видели мы гораздо меньше обид, мы прибегаем все-таки к военачальнику вашему; хотя и враг не обходился бы с нами так, как ваш гарнизон, мы обращаемся со своими жалобами к вам – и только к вам. (9) Если вы не сжалитесь над нашим гибельным положением, отцы-сенаторы, то даже бессмертные боги нам не помогут!
(10) Квинта Племиния, легата, прислали с отрядом взять Локры у карфагенян, и с тем же отрядом он в Локрах остался. (11) В этом вашем легате – непереносимые бедствия развязывают нам язык – нету, отцы-сенаторы, ничего от человека, кроме общего облика, ничего от римского гражданина – только одежда и звук латинской речи. (12) Это чума, чудовище, вроде тех сказочных чудовищ57, что некогда засели на гибель морякам в проливе, отделяющем нас от Сицилии. (13) И если бы только он сам донимал ваших союзников преступной жадностью и развращенностью, мы терпеливо наполняли бы эту бездонную яму, (14) но сейчас всех ваших центурионов и солдат он сделал Племиниями – так ему хочется всех без различия видеть бесстыдными и бессовестными: (15) все тащат, воруют, бьют, наносят раны, убивают, бесчестят женщин, девушек, благородных отроков, вырывая их из родительских объятий; (16) ежедневно берут наш город приступом, ежедневно он отдается на разграбление; днем и ночью повсюду слышны рыдания женщин и детей – их похищают, их увозят. (17) Зная все, о чем мы рассказали, удивишься, как мы все это терпим и как они не пресытятся такими злодействами. Я не могу описать здесь все, что каждый из нас претерпел, да и вам незачем это слушать, скажу кратко: (18) я утверждаю58, нет в Локрах дома, нет человека, которого бы не обидели, нету такого рода злодейства, похоти, алчности, которым бы пренебрегли. (19) Трудно решить, что же все-таки ужаснее: когда город взят врагом или когда он находится во власти преступного тирана. (20) Все, что терпят взятые города, мы претерпели и еще больше претерпеваем, отцы-сенаторы, все, что позволяют себе жесточайшие и ненасытнейшие тираны-притеснители, испытали мы на себе, на наших детях и женах.
18. (1) Об одном мы, люди глубоко благочестивые, особенно скорбим: выслушайте нас, отцы-сенаторы, очистите от греха свое государство. (2) Мы видим, сколь благоговейно вы чтите своих богов и принимаете к себе чужестранных. (3) У нас есть святилище Прозерпины; о святости этого храма, думаю, вы кое-что слышали в войну с Пирром59, (4) который, возвращаясь из Сицилии, проходил с флотом мимо Локр. Он среди прочих бесчинств, какие у нас натворил, мстя за нашу верность вам, ограбил сокровищницу Прозерпины, никем до того дня не тронутую. Деньги он погрузил на корабли, а сам отправился сушей. (5) Что же случилось, отцы-сенаторы? Флот на следующий день разбило жестокой бурей, и все те суда, на которых были деньги богини, выбросило на наш берег. (6) Это несчастье вразумило царя: боги есть, и он, гордец, распорядился снести в сокровищницу Прозерпины все взятые деньги. И все-таки после этого не было ему никогда и ни в чем удачи; он был выгнан из Италии и погиб бесславной смертью, безрассудно вторгшись ночью в Аргос60. (7) Хотя ваш легат и военные трибуны слышали и эти рассказы, и множество других – их приводили в доказательство того, как сильна наша богиня (в этом по опыту убедились и мы, и предки наши), – но внушить им страх божий нечего было и думать. (8) Ничто не помешало этим святотатцам наложить руку на сокровищницу богини и осквернить этой страшной добычей себя самих, свои дома и ваших солдат. (9) И мы заклинаем вас: во имя своего достоинства и чести, пока вы не искупите их преступления, отцы-сенаторы, ничего не предпринимайте ни в Италии, ни в Африке: как бы не пришлось платить за их преступление не только их кровью, но и бедствием всей страны.
(10) Гнев богини, отцы-сенаторы, уже карает ваших солдат и военачальников: не раз сражались они между собой; одними командовал Племиний, другими – два военных трибуна. (11) С карфагенянами бились они не яростнее, чем друг с другом; Ганнибал, воспользовавшись этим безумием, вернул бы себе Локры, не призови мы Сципиона. (12) Вы, может, скажете: безумствуют оскверненные святотатством солдаты, а сами начальники не наказаны: богиня не явила на них своей силы. Вот тут-то как раз она и показала ее: (13) трибуны были выпороты легатом61, затем легат попал в засаду, устроенную трибунами: его истерзали, отрезали нос и уши и оставили истекать кровью. (14) Легат, оправившись от ран, заковал трибунов, высек их, замучил всякими пытками, каким подвергают рабов, и запретил хоронить мертвых. (15) Так наказала богиня ограбивших ее храм, и она не перестанет насылать на них всяческое безумие, пока священные деньги не будут вложены в ее сокровищницу. (16) Когда-то62 предки наши во время тяжкой войны с Кротоном собрались перенести эти деньги в город – ведь храм вне городских стен. Ночью услышали из святилища голос: „Не трогайте ничего: богиня защитит свой храм”. (17) Так как перемещать сокровища было запрещено, решили обнести храм стеной. Вывели ее довольно высоко, и вдруг она обвалилась.
(18) И сейчас, и тогда, и в других случаях богиня охраняла свою обитель, свой храм и налагала на осквернителей его тяжкое наказание; за наши же обиды не может и не смог бы отомстить никто, кроме вас, отцы-сенаторы. (19) К вам, к вашей совести обращаемся мы, умоляющие. Для нас нет разницы, оставите ли вы Локры под этим легатом, под его властью, или выдадите их на казнь разгневанному Ганнибалу и карфагенянам. Мы не требуем, чтобы нам тут же поверили – в отсутствие легата, не разобрав дела. (20) Пусть явится, пусть сам выслушает нас, пусть оправдается. Если есть преступление, которое человек может совершить над людьми и которое он упустил совершить над нами, то мы согласны претерпеть все еще раз, если только сумеем выдержать, а он пусть будет освобожден от вины перед богами и перед людьми».
19. (1) Послы кончили свою речь; Квинт Фабий спросил, обращались ли они со своими жалобами к Публию Сципиону. Да, ответили они, к нему отправили посольство, но он был занят подготовкой к войне – то ли переправился уже в Африку, то ли собирался на днях переправиться. (2) Да они и поняли, как благосклонен к легату Сципион: разобрав дело о ссоре между ним и трибунами, он заковал трибунов, а легата, столь же, если не больше, виновного, оставил в должности.
(3) Послам приказали выйти из храма63, и старейшие сенаторы в своих речах стали жестоко нападать не только на Племиния, но и на Сципиона. Суровее всех обвинял его Квинт Фабий: Сципион рожден погубить порядок и повиновение в войске; (4) ведь в Испании больше солдат погибло в мятеже, чем на войне; по обычаю чужеземных царей, он и снисходителен к распущенности солдат, и свирепствует над ними. (5) Речь свою Фабий заключил предложением, как и вся речь, суровым: легата Племиния доставить в Рим скованным; пусть защищается в цепях; если жалобы локрийцев справедливы, казнить его в тюрьме, а имущество конфисковать; (6) Публия Сципиона, оставившего провинцию без повеления сената, вызвать в Рим; обсудить дело с народными трибунами и предложить народу лишить его командования; (7) локрийцам перед лицом сената ответить: ни сенат, ни римский народ не виноваты в их бедствиях; провозгласить их честными людьми, союзниками и друзьями, вернуть им похищенных детей, жен и все прочее, разыскать деньги, украденные из сокровищницы Прозерпины, и вложить туда вдвое больше; (8) принести искупительную жертву, но сначала справиться у понтификов: так как священную сокровищницу потревожили, открыли и ограбили, то каким богам и какие искупительные жертвы следует принести; (9) всех солдат, бывших в Локрах, перевезти в Сицилию; в Локрах поставить четыре когорты латинских союзников.
(10) Опросить в этот же день всех сенаторов не удалось; страсти разгорелись: одни были за Сципиона, другие против. (11) Толковали не только о преступлениях Племиния и бедах локрийцев, но и о том, что сам Сципион ведет себя не по-римски и даже не по-военному: разгуливает в греческом плаще и сандалиях по гимнасию, занимается упражнениями и книжонками64, (12) и весь его штаб, такой же изнеженный и ленивый, наслаждается прелестями Сиракуз; (13) Карфаген и Ганнибал выпали из их памяти; все войско испорчено своеволием – таким оно было в Сукроне в Испании65, таково оно сейчас в Локрах – оно страшней для союзников, чем для врага.
20. (1) Некоторые обвинения были справедливы, в некоторых к правде была примешана ложь, и они казались правдоподобными. (2) Победило, однако, предложение Квинта Метелла66: соглашаясь в остальном с Максимом67, он разошелся в том, что касалось Сципиона. Ни с чем же не сообразно: совсем недавно государство отправило его, юного, единственным полководцем отвоевывать Испанию; Испанию у врагов отбили; его выбрали консулом, лелея надежду, что он закончит войну, выманит Ганнибала из Италии и покорит Африку. (3) И вдруг его, словно Квинта Племиния, не разобрав дела, почти как преступника, вызывают из провинции. Локрийцы, жалуясь на безобразия, у них творимые, говорили, что творились они в отсутствие Сципиона, и его можно только упрекнуть в излишней доверчивости и снисходительности к легату. (4) Он, Квинт Метелл, предлагает: претору Марку Помпонию в ближайшие три дня отбыть в Сицилию, провинцию, полученную им по жребию; консулам выбрать из сенаторов десять человек, кого захотят, и отправить их с претором, двумя народными трибунами и эдилом – с этим советом претор расследует дело: (5) если обиды, на которые жаловались локрийцы, чинились по приказу и по воле Публия Сципиона, то пусть ему повелят покинуть провинцию; (6) если Публий Сципион уже переправился в Африку, (7) то народные трибуны с эдилом и двумя послами, которых претор найдет наиболее подходящими, отправятся в Африку: трибуны и эдил, чтобы оттуда вернуть Сципиона, а легаты, чтобы командовать войском, пока не прибудет новый военачальник. (8) Ну а если Марк Помпоний и десять послов установят, что все происходило без ведома и желания Сципиона, то пусть Сципион остается с войском и ведет войну, как предполагал ее вести.
(9) После того как это сенатское постановление было принято, обратились к народным трибунам: пусть договорятся между собой или бросят жребий, кому из них вдвоем отправиться с претором и послами; (10) коллегию понтификов спросили о том, как искупить святотатство, совершенное в храме Прозерпины в Локрах. (11) Народными трибунами, которые отправились с претором и десятью послами, были Марк Клавдий Марцелл и Марк Цинций Алимент; им дали еще плебейского эдила:68 если Сципион в Сицилии не подчинится распоряжению претора или уже переправится в Африку, пусть трибуны прикажут эдилу схватить его и вернут назад, пользуясь правом своей священной власти. Решено было отправиться сначала в Локры, потом в Мессану.
21. (1) Молва о Племинии ходит двоякая. Одни рассказывают, будто, услышав о происшедшем в Риме, он отправился в изгнание69 в Неаполь, случайно попался на глаза Квинту Метеллу, одному из послов, и был насильно препровожден им в Регий; (2) по словам других, сам Сципион послал своего легата с тридцатью знатными всадниками заковать Племиния и других виновников мятежа. (3) Все они то ли еще по приказу Сципиона, то ли уже по приказу претора отданы были под стражу жителям Регия.
(4) Претор и послы, отбывшие в Локры, прежде всего занялись умилостивлением богини: они разыскали у Племиния и у солдат все священные деньги и вложили их вместе с теми, которые привезли, обратно в сокровищницу, совершили также искупительные обряды. (5) Затем претор созвал всех солдат, велел выйти строем из города и расположиться лагерем в поле. Суровый приказ грозил наказанием солдату, который останется в городе или унесет чужое с собой; локрийцам разрешено было забирать вещи, какие они признают своими, и требовать их, если они их не обнаружат. (6) Но прежде всего было велено немедленно вернуть локрийцам их жен и детей; ослушавшиеся будут тяжко наказаны.
(7) Затем претор созвал всех локрийцев на сход и сказал, что римский народ и сенат возвращают им свободу и все их законы; если кто хочет обвинить Племиния или кого другого, пусть вместе с ним едет в Регий; (8) если локрийцы хотят от имени города жаловаться на Сципиона, по приказу или с согласия которого творились в Локрах преступления против богов и людей, пусть отправляют послов в Мессану; там он вместе со своим советом расследует дело. (9) Локрийцы поблагодарили претора, послов, сенат и римский народ; обвинять Племиния они придут. (10) Сципиона, правда, их беды беспокоили мало, но это такой человек, какого они предпочли бы иметь другом, а не врагом; и они твердо знают, что столько бесчинств творилось не по его приказу и не с его согласия; (11) то ли он чересчур доверял Племинию, а им не верил, то ли иные люди по природе своей таковы, что сами грешить не хотят, а наказывать других за преступления у них не хватит духу.
И у претора, и у его совета свалилась с плеч немалая тяжесть: дела Сципиона не надо расследовать. (12) Племиния и еще тридцать два человека они осудили70 и в цепях отправили в Рим; (13) сами же отправились к Сципиону, чтобы собственными глазами посмотреть, насколько правдивы разговоры о праздной жизни военачальника и о распущенности его солдат, а об увиденном доложить в Рим.
22. (1) Пока посланцы сената шли к Сиракузам, Сципион приготовился к защите – не словами, а делом. Он собрал все войско, привел в готовность флот, словно в тот день предстояло сразиться с карфагенянами на суше и на море. (2) Когда претор и его советники прибыли, он любезно их принял, а на следующий день устроил учения войску и показал в гавани примерное морское сражение; (3) затем претора и послов повели осмотреть арсеналы, склады и разное военное снаряжение. (4) Все – по отдельности и в целом – восхитило посольство; было твердо решено: или этот предводитель с этим войском одолеют карфагенян, или никто. (5) Пусть переправляется в Африку – да благоприятствуют ему боги и да осуществится поскорее надежда, зародившаяся в тот день, когда все центурии, выбирая консулов, первым назвали его. (6) Все отбыли в таком радостном настроении, словно в Риме им предстояло возвестить о победе, а не о безукоризненной подготовке войска и флота.
(7) Племиний и взятые с ним по тому же делу были в Риме сразу посажены в тюрьму. Когда трибуны в первый раз вывели их к народу, люди, захваченные рассказом о страданиях локрийцев, не почувствовали к ним никакой жалости; (8) но потом их выводили к народу несколько раз, и ненависть стала слабеть, гнев утихать: сами увечья Племиния и память об отсутствующем Сципионе внушали людям сочувствие. (9) Племиний, однако, умер в тюрьме раньше71, чем состоялся суд. (10) Клодий Лицин72 в третьей книге своей «Римской истории» рассказывает, что этот Племиний во время игр, дававшихся по обету Сципионом Африканским в его второе консульство73, хотел с помощью подкупленных людей устроить в Городе в нескольких местах пожары и, воспользовавшись случаем, взломать в тюрьме дверь и бежать; злодейский замысел был раскрыт, и по сенатскому постановлению Племиния отправили в Туллианум74.
(11) О Сципионе говорили только в сенате, где все послы и трибуны, превознося и флот, и войско, и вождя, добились от сената, чтобы Сципиону было позволено переправиться в Африку как можно скорее, а из солдат, стоявших в Сицилии, по своему выбору одних взять в Африку, других оставить охранять провинцию.
23. (1) Пока все это происходило в Риме, карфагеняне прожили тревожную зиму: каждое известие, переданное со сторожевых вышек, расставленных по всем мысам, пугало их. (2) Очень важен для них был союз с Сифаком; по их мнению, на него главным образом рассчитывал Сципион, собираясь в Африку. (3) Газдрубала, сына Гисгона, связывали с царем не только узы гостеприимства (я уже рассказывал, как случайность свела в его доме Сципиона и Газдрубала, одновременно отправившихся к нему из Испании), заходил разговор и о будущем свойстве: о женитьбе царя на дочери Газдрубала75. (4) Чтобы покончить с этим делом и назначить срок свадьбы – девушка была возраста брачного, – приехал Газдрубал: видя, что царь пылает страстью (нумидийцы более других варваров преданы Венере76), он вызвал из Карфагена девушку и торопил со свадьбой. (5) Меж поздравлений и пожеланий к семейному союзу был добавлен и союз между царем и карфагенянами; с обеих сторон было обещано и клятвенно подтверждено: враги и друзья у них будут одни и те же.
(6) Газдрубал, помнивший, что и Сципион тоже заключил союз с царем, знал, насколько лживы и неверны варвары; боясь, что женитьба не удержит Сифака, если Сципион появится в Африке, (7) он заставил нумидийца, еще пылавшего любовью (тут пошли в ход и ласковые уговоры молодой), отправить послов в Сицилию к Сципиону: пусть тот не полагается на его прежние обещания и не переправляется в Африку: (8) он, Сифак, связан брачными узами с карфагенянкой, дочерью Газдрубала, которого Сципион видел в гостях у царя, связан союзом с карфагенским народом. (9) Вот чего он желает: пусть римляне воюют с карфагенянами вдали от Африки, как воевали прежде; Сифак не хочет быть втянут в их спор, не хочет, присоединившись к одной из сторон, нарушить договор с другой. (10) Если Сципион станет упорствовать и подступит с войском к Карфагену, Сифак будет вынужден сражаться за Африку, за землю, где он родился, за отчизну своей жены, за ее отца и ее дом.
24. (1) Послы, отправленные с этим поручением к Сципиону, застали его в Сиракузах. (2) И хотя надежда Сципиона на главную поддержку в будущих военных действиях в Африке рухнула, он, не желая, чтобы пошли о том толки, быстро выпроводил послов обратно в Африку с письмом к царю, (3) в котором настоятельно уговаривал его не рвать уз гостеприимства и не нарушать заключенного им союза с римским народом, не пренебрегать правом, верностью, рукопожатием, не оскорблять обманом богов – свидетелей и судей их договора. (4) Скрыть прибытие нумидийцев он не мог – они ходили по городу, их видели у командующего77. Если не говорить, зачем они приходили, то есть опасность, что правда сама выйдет наружу именно потому, что ее скрывают, а солдат охватит страх: не пришлось бы одновременно воевать и с царем, и с карфагенянами. Сципион решил скрыть истину и отвлечь умы вымыслом, (5) созвал солдат на сходку и заявил: нечего больше медлить – союзные цари настаивают на скорейшей переправе; Масинисса еще раньше являлся к Лелию и жаловался, что римляне медлят, упуская время; (6) сейчас Сифак прислал посольство: и он удивлен, почему они так задерживаются; он просит переправить наконец войско в Африку, а если их намерения изменились, уведомить его, чтобы ему самому позаботиться о себе и своем царстве. (7) Так как все уже готово и медлить недопустимо, то Сципион решил: отведя флот в Лилибей, собрать туда же всю пехоту и конницу и, как только настанет хорошая погода, переправиться с помощью благосклонных богов в Африку.
(8) Сципион написал Марку Помпонию78, прося его прибыть в Лилибей и совместно обсудить, с какими легионами и с каким числом солдат переправиться ему в Африку. (9) По всему морскому побережью он разослал приказ отводить все грузовые суда в Лилибей. (10) Сколько солдат и кораблей ни было в Сицилии, все собрались в Лилибее (такому множеству людей было тесно в городе, а стольким судам – в гавани). (11) Все горели желанием переправиться в Африку; казалось, люди идут не на войну, а за верной наградой после победы. Еще остававшиеся в живых участники Каннской битвы считали, что, честно послужив государству под командой именно Сципиона, они положат конец своему позорному положению в армии79. (12) Сципион не относился к ним с пренебрежением: он-то знал, что сражение при Каннах проиграно не по их трусости и что в римском войске больше нет таких старых солдат, опытных не только в разных видах сражения, но и в осаде городов. (13) Каннские легионы были пятый и шестой; объявив о своем намерении переправить их в Африку, Сципион осмотрел каждого солдата, оставил в Сицилии тех, которых нашел негодными, и заменил их взятыми из Италии. (14) Легионы были пополнены так, чтобы в каждом было шесть тысяч двести пехотинцев и триста всадников80. Из союзников-латинов он тоже взял тех пехотинцев и всадников, какие были под Каннами.
25. (1) О числе солдат, перевезенных в Африку, писатели очень спорят: (2) у одних я нахожу, что посажены были на суда десять тысяч пехотинцев, две тысячи двести всадников; у других – шестнадцать тысяч пехотинцев и тысяча шестьсот всадников; у третьих – больше чем вдвое: тридцать пять тысяч пехотинцев и всадников. (3) Некоторые числа не называют, и я вместе с ними предпочитаю остаться в сомнении. Целий, не давая точного числа, изображает римское войско неизмеримо огромным; (4) по его словам, от крика солдат птицы падали на землю81, а на суда взошло столько людей, что, казалось, ни в Сицилии, ни в Италии никого не осталось.
(5) Посадить солдат на корабли в порядке и без суматохи позаботился сам Сципион; моряков Гай Лелий, префект флота, посадил еще раньше и не позволил сходить на сушу, (6) погрузкой продовольствия ведал претор Марк Помпоний; взято было на сорок пять дней пищи, вареной – на пятнадцать дней.
(7) Когда люди уже были на кораблях, Сципион распорядился объехать на лодках все суда и передать, чтобы с каждого корабля к нему прибыли на форум за приказаниями капитан, кормчий и два солдата. (8) Когда все собрались, он прежде всего спросил: хватит ли воды, взятой для людей и животных на тот же срок, что и продовольствия. (9) Ему ответили: на судах запасено воды на сорок пять дней; тогда он приказал солдатам соблюдать порядок и тишину, слушаться моряков, не ссориться с ними и дать им возможность спокойно выполнять свою службу; (10) грузовые суда на правом фланге будут под охраной двадцати военных кораблей, которыми командуют он и Луций Сципион82, на левом – стольких же военных кораблей под командой Гая Лелия, префекта флота, и Марка Порция Катона, тогда квестора83. (11) На каждом военном корабле по одному фонарю, на грузовых – по два, на корабле командующего ночью горят три – как отличительный знак. (12) Сципион велел кормчим править к Эмпориям84. Это очень плодородная, всем изобилующая область; варвары там люди трусоватые, как и обычно в областях богатых; их можно одолеть прежде, чем к ним подоспеет помощь из Карфагена. (13) Отдав эти распоряжения, Сципион велел вернуться на суда и на следующий день с помощью богов по поданному знаку сниматься с якоря.
26. (1) Много римских флотов выходило из Сицилии – больше того, из той же гавани, – однако не только в этой войне (в которой почти все суда пока что выходили только пограбить), но даже и в предыдущей ни одно отплытие флота не производило такого впечатления. (2) Хотя если сравнивать величину флотов, то и в те времена бывало85, что переправлялись по два консула с двумя войсками и во флотах бывало почти по стольку же военных кораблей, сколько на сей раз Сципион переправил грузовых. (3) Ибо, кроме сорока военных судов, с ним было еще около четырехсот грузовых, на которые он и посадил войско. (4) Но ведь и сама вторая война с Карфагеном представлялась римлянам более грозной, чем первая. Ведь воевали в Италии, ведь огромны были людские потери столь многих армий, вожди которых тоже были убиты. (5) И потому Сципион, полководец прославленный и своими подвигами, и – не меньше – своей удивительной удачливостью, привлекал к себе внимание всех. (6) Притом ни один полководец за всю войну не дерзнул и помыслить о такой переправе, а он объявил, что предпринимает ее, чтобы перенести войну в Африку и закончить ее там. (7) В гавани собрались поглядеть на редкое зрелище не только все жители Лилибея, но и посольства со всей Сицилии, как явившиеся из почтения проводить Сципиона, так и следовавшие за Марком Помпонием, претором, который ведал провинцией. (8) Пришли проводить соратников легионеры, остававшиеся в Сицилии. И не только флот являл собой зрелище для смотревших с берега, но и весь заполненный толпой берег – для отплывающих.
27. (1) Когда рассвело, Сципион со своего корабля, приказав глашатаю водворить молчание, возгласил: «Боги и богини, населяющие море и сушу, к вам обращаюсь с молитвой: да будет все, что под моим командованием совершено, свершается (2) и свершится, ко благу моему, римского народа и плебса, союзников и латинов, которые на земле, на море, на реках властью и ауспициями народа римского и моими, (3) будьте им благими помощниками, возвеличьте добрым успехом, верните домой здравыми и невредимыми, победителями, победившими злых врагов, украшенными трофеями, нагруженными добычей и справляющими со мною триумф, дайте возможность отомстить недругам и неприятелям; (4) даруйте мне и народу римскому показать нашу силу на карфагенском народе, который замышляет против государства нашего».
(5) После этой молитвы он бросил в море, по обычаю, сырые внутренности жертвенного животного86 и велел дать трубный сигнал к отплытию. (6) Дул попутный, довольно сильный ветер; земля скоро скрылась из виду; после полудня все так заволокло туманом, что суда едва не сталкивались; ветер стал затихать. (7) Ночью стоял такой же туман; с восходом солнца рассеялся, и сильнее стал ветер. Уже различима была земля. (8) Кормчий вскоре сказал Сципиону, что Африка не дальше чем в пяти милях; он узнает мыс Меркурия87, если Сципион велит править туда, то скоро весь флот будет в гавани. (9) Сципион, увидев землю, помолился: да видит он Африку ко благу государства и своему; приказал поднять паруса и пристать ниже88. (10) Ветер был попутный, но в тумане, поднявшемся почти в то же время, что и накануне, земли не было видно, а ветер, обессиленный туманом, сник. (11) Ночью уже ничего нельзя было различить; бросили якоря, чтобы суда не столкнулись и не налетели на берег. (12) Когда рассвело, поднявшимся ветром туман развеяло и открылось все африканское побережье. Сципион спросил, какой поблизости мыс: услышав, что этот мыс называется Прекрасный89, он воскликнул: «Доброе предзнаменование; правьте к нему». (13) Флот устремился туда; все войско высадилось.
Плавание было благополучным и бестревожным – так сообщают многие греческие и латинские писатели, на которых я полагаюсь. (14) У одного только Целия все иначе: мало того, что корабли чуть не потонули; войско испытало все, чем грозит море и небо; наконец, буря унесла флот от Африки к острову Эгимур90; (15) оттуда, с трудом взяв верное направление, на лодках, так как корабли почти затонули, безоружные солдаты, словно потерпевшие кораблекрушение, в полном беспорядке, не дожидаясь приказа военачальника, выбрались на землю91.
28. (1) Римляне, высадившись, разбили лагерь на ближайших холмах. (2) Появление флота, а затем шумная высадка солдат привели в ужас не только прибрежных селян: страх докатился и до городов. (3) Все дороги были забиты беспорядочными толпами людей; селяне гнали перед собой скот, казалось, они собрались вдруг покинуть Африку. (4) В города они вносили с собой страх еще больший, чем испытывали сами; смятение в Карфагене было, как во взятом городе. (5) После консульства Марка Атилия Регула и Луция Манлия [256 г.] карфагеняне около пятидесяти лет92 не видели ни одного римского войска – только суда, с которых высаживались пограбить селян. (6) Захватив все, что случайно попадалось под руку, солдаты всегда возвращались на корабли раньше, чем селян собирала тревога; тем в большем страхе сбегались они сейчас в город. (7) И, право слово, не было в Карфагене ни сильного войска, ни вождя, чтобы выставить его против римлян; Газдрубал, сын Гисгона, был первым человеком в государстве по родовитости, по своей славе, по богатству, а тогда уже и по свойству с царем, (8) но все помнили, что он в нескольких сражениях был разбит и выгнан из Испании этим самым Сципионом: карфагенского вождя нельзя было и сравнить с римским так же, как его наспех набранное войско с войском римлян. (9) Поэтому в городе, словно Сципион уже шел на приступ, раздался клич: «К оружию»; ворота были быстро заперты, на стенах расставили вооруженных караульных, выставили вооруженные посты; в эту ночь бодрствовали. (10) На следующий день пятьсот всадников, высланных на побережье разведать, что делается у моря, и помешать высадке солдат, наткнулись на римские посты. (11) Сципион, отослав флот в Утику, занял ближайшие к морю холмы, часть всадников он расставил в удобных местах, а другую отправил в поля за добычей.
29. (1) Они и начали битву с карфагенской конницей; в самом сражении убили немногих; гораздо больше пало во время бегства; тогда был убит и начальник конного отряда Ганнон, знатный юноша. (2) Сципион не только опустошил окружающие поля, но и взял ближайший, довольно богатый африканский город. (3) Добычу тотчас же погрузили на грузовые суда и отправили в Сицилию – захвачено было восемь тысяч пленных, свободных и рабов. (4) Но самым радостным событием для римлян в начале этой кампании было прибытие Масиниссы, явившегося, по словам некоторых писателей, всего с двумя сотнями всадников, а по мнению большинства, с двухтысячной конницей. (5) А так как он был самым выдающимся среди современных ему царей и очень помог римлянам, то, кажется, стоит отвлечься и рассказать о превратностях его судьбы, о том, как он потерял и как вернул отцовское царство93.
(6) Он воевал в Испании на стороне карфагенян, когда умер его отец (имя ему было Гала). Царство перешло к Эзалку, брату царя, – таков обычай нумидийцев. Эзалк был очень стар, (7) вскоре умер, власть перешла к старшему из его сыновей, Калуссе. Другой сын был еще совсем мальчик. Калусса стал правителем по законам своего племени, а не благодаря своему влиянию или силе. (8) И вот появился некий Мазетул, по крови не вовсе чужой царскому дому, но из семьи, царям всегда враждебной и с переменной удачей оспаривающей их власть. (9) Он поднял своих земляков – вражда с царской семьей поднимала его в их глазах; открыто поставив лагерь, он начал войну и заставил Калуссу сражаться за свою власть. (10) В этой битве пал Калусса и с ним много именитых людей. Весь народ мезулиев94 оказался во власти Мазетула. (11) Царем, однако, он себя не назвал, а удовольствовался скромным именем опекуна мальчика Лакумаза, единственного уцелевшего отпрыска царского дома. Его он провозгласил царем. (12) Женился он на знатной карфагенянке, племяннице Ганнибала, недавней жене царя Эзалка, надеялся на союз с Карфагеном; (13) к Сифаку он отправил посольство, чтобы восстановить старый договор о гостеприимстве: так он старался обеспечить себе помощь против Масиниссы.
30. (1) Масинисса, услышав о смерти дяди, а затем об убийстве двоюродного брата, переправился из Испании в Мавританию; царем мавров в то время был Бага. (2) Смиренно и униженно Масинисса выпросил у него отряд в четыре тысячи человек для охраны в пути; в военной помощи царь ему отказал. (3) С этими людьми он дошел до границ своего царства, заранее уведомив о себе друзей своих и отцовых; к нему явились пятьсот нумидийцев. (4) Мавров он, как и было условлено, отослал к царю, хотя людей к нему собралось гораздо меньше, чем он надеялся, и слишком мало для его отважного замысла. (5) Решив, что, действуя, он скорей соберет силы для какого-нибудь начинания, отправился он к Тапсу95 навстречу юному царю Лакумазу, который ехал к Сифаку. (6) Лакумаз вместе с перепуганной свитой укрылся в городе; Масинисса город взял с ходу; людей из царского войска, перешедших к нему, принял; сопротивлявшихся перебил; однако большинство воинов и сам юноша ускользнули в сумятице и добрались к Сифаку, к которому и направлялись. (7) Слух об этом скромном успехе в самом начале войны расположил нумидийцев к Масиниссе; отовсюду, из деревень и с полей, стекались к нему старые воины Галы и внушали юноше, что он должен вернуть себе отцовское царство. (8) Солдат у Мазетула было значительно больше: войско, с которым он разбил Калуссу, то есть кто перешел к нему после убийства царя, и очень большое подкрепление, которое привел к нему от Сифака молодой Лакумаз. (9) У Мазетула было пятнадцать тысяч пехоты и десять тысяч конницы, с которыми он и выступил против Масиниссы, отнюдь не имевшего столько конницы и пехоты. Победили, однако, и доблесть старых воинов, и искусство вождя, учившегося у римлян и у карфагенян; (10) юный царь с опекуном и жалким отрядом масесулиев бежал к карфагенянам.
Итак, Масинисса вернул себе отцово царство, но, понимая, что ему предстоит еще борьба с Сифаком, отнюдь не менее трудная, решил помириться с двоюродным братом. (11) Он отправил послов обнадежить юношу: если тот доверится Масиниссе, то будет у него в такой же чести, в какой был у Галы Эзалк; (12) а Мазетулу пообещать не только безнаказанность: ему честно вернут все имущество. Оба, предпочитая изгнанию скромную участь у себя на родине, присоединились к Масиниссе, хотя карфагеняне всячески старались этому помешать.
31. (1) Газдрубал во время этих событий случайно оказался у Сифака; он убедил нумидийца, что тот очень ошибается, думая, будто для него безразлично, Лакумазу ли принадлежит царство мезулиев или Масиниссе, (2) и полагая, что Масинисса удовлетворится тем же, чем его отец Гала или дядя Эзалк: нет, таких задатков, такого ума ни у кого в этом народе еще не было; (3) в Испании часто и союзники и враги были свидетелями редкого мужества Масиниссы. Если Сифак и карфагеняне не загасят этот занявшийся огонь, то они вскоре сгорят в пожаре, который уже ничто не потушит. (4) А пока он еще не окреп и залечивает трудно затягивающиеся раны своего государства. Настаивая, подстрекая, Газдрубал убеждал Сифака двинуть свои войска к границе мезулиев (5) и расположиться лагерем, словно в своих несомненных владениях, в тех самых землях, из-за которых он некогда спорил с Галой и даже сражался с ним. Если кто-нибудь ему, Сифаку, помешает, что, собственно, и нужно, то он будет воевать, (6) если, испугавшись, противник эту область уступит, то Сифаку надо идти в глубину его царства: тогда мезулии либо подчинятся ему без борьбы, либо ее не выдержат.
(7) Возбужденный такими речами, Сифак начал войну с Масиниссой. В первом сражении он наголову разбил мезулиев; Масинисса с несколькими всадниками бежал с поля битвы на гору (местные жители называют ее Белл96). (8) Несколько семейств со своими шатрами97 и своим скотом (это все их имущество) последовали за царем; остальные мезулии подчинились Сифаку. (9) Гора, которую заняли изгнанники, была богата водой и пастбищами, на которых досыта наедался скот, обильно снабжавший людей молоком и мясом, их привычной едой. (10) Из своего убежища они сначала тайком, по ночам, а потом открыто стали выходить на разбой и опустошать окрестности; чаще всего устраивали пожары на карфагенской земле: и добычи там было больше, чем у нумидийцев, и разбойничать было безопаснее. (11) Они уже так разохотились, что добычу свою доставляли к морю и продавали купцам, для того и приводившим сюда свои корабли. Карфагенян, убитых и взятых в плен, часто бывало больше, чем в ином сражении. (12) Карфагеняне жаловались Сифаку и убеждали его покончить с этими последними вспышками войны. Сифак и сам был крайне раздражен, но ему казалось не царским делом преследовать разбойника, скитающегося в горах.
32. (1) Выбран был для этого дела Букар, один из царских военачальников, человек горячий и неутомимый, ему были даны четыре тысячи пехоты и две – всадников и обещана огромная награда, если он принесет голову Масиниссы или (это, конечно, была бы несказанная радость) возьмет его живым. (2) Неожиданно напав на беспечно бродивших людей Масиниссы, Букар отрезал стада скота и толпы людей от их вооруженных защитников, а самого Масиниссу с несколькими спутниками загнал на вершину горы. (3) Считая войну почти законченной, он отослал к царю не только отбитый скот и пленных, но и войско, слишком большое, по его мнению, для того, что оставалось сделать. (4) С пятью, не более, сотнями пехотинцев и двумя сотнями конников он стал преследовать Масиниссу, спустившегося с горы, загнал его в узкую лощину (здесь перебили много мезулиев) и запер ее с обоих концов. (5) Масинисса с пятьюдесятью, самое большее, всадниками ускользнул по петлявшим крутым тропинкам, которых не знали преследователи. (6) Букар, однако, шел по его следам, застиг его на широкой равнине около города Клупеи98, окружил и перебил всех всадников, кроме четверых, но раненого Масиниссу в суматохе упустил прямо из рук. (7) Беглецы были на виду; конный отряд, рассеявшись по широкой равнине, преследовал пятерых врагов; кое-кто устремлялся им наперерез. (8) Широкая река99 приняла беглецов, которые в страхе перед худшим, не раздумывая, бросились с лошадьми в воду; бурный поток подхватил их, понес вбок. (9) Двое на виду у преследователей поглощены были водоворотом; Масинисса, которого сочли погибшим, и еще два всадника выбрались из воды на другом берегу в кустарнике. Тут пришел конец преследованию – Букар не отважился кинуться вплавь, да и считал, что преследовать уже некого. (10) Он вернулся к царю с ложным известием о гибели Масиниссы; в Карфагене бурно ликовали; по всей Африке шли толки о смерти Масиниссы, к которой люди относились по-разному.
(11) Масинисса несколько дней в укромной пещере залечивал травами свою рану, двое всадников, оставшиеся при нем, разбоем поддерживали его жизнь. (12) Как только рана зарубцевалась и он смог выносить дорожную тряску, он возобновил дерзкие попытки вернуть свое царство; по пути он набрал не больше сорока всадников, но, когда он явился к мезулиям, уже не скрывая своего имени, (13) его встретили с прежней любовью и внезапной радостью: того, кто считался погибшим, они увидели целым и невредимым; за несколько дней около него собралось шесть тысяч вооруженных пехотинцев и четыре – всадников. (14) Он не только овладел отцовским царством, но и стал опустошать земли карфагенских союзников, масесулиев, подданных Сифака. Раздраженный Сифак начал войну, и Масинисса засел между Циртой100 и Гиппоном101, среди гор, – для военных действий место удобное.
33. (1) Сифак решил, что столь важное дело нельзя доверять военачальникам; он послал часть войска во главе со своим сыном (его звали Вермина), поручив юноше обойти врага и напасть на него с тыла, пока внимание Масиниссы будет отвлечено самим царем. (2) Вермина выступил ночью, чтобы напасть незамеченным; Сифак снялся с лагеря днем и вел войско открытой дорогой, как военачальник, готовый вступить в бой. (3) Когда, по времени судя, посланные в обход уже дошли до намеченного места, Сифак, двигаясь по пологому склону, повел свой строй вверх к расположению противника, рассчитывая и на численный перевес, и на засаду в тылу врага. (4) Масинисса, полагаясь на удобную для боя местность, тоже вывел своих воинов. Бой был жестоким, и долго никто не имел перевеса: Масиниссе помогали и сама местность, и храбрость его воинов; Сифаку-численное превосходство его войска, (5) разделенного на две части, одна из которых теснила противника спереди, другая его окружила. Победа Сифака была несомненной; путь врагу и вперед и назад был отрезан. (6) Пехотинцев и всадников Масиниссы перебили или взяли в плен; около двухсот всадников, столпившихся вокруг него, Масинисса разделил на три отряда и велел прорываться, бежать порознь и собраться в указанном месте. (7) Сам он прошел по намеченной им дороге, не тронутый стрелами и дротиками врагов; два отряда застряли; один в страхе сдался врагам; другой упорно отбивался, был засыпан дротиками и полег на месте боя. (8) Масинисса, петляя то туда, то сюда, измучил Вермину, шедшего за ним по пятам: отчаявшись его поймать, Вермина отказался от утомительного преследования. Масинисса с шестьюдесятью всадниками прибыл к Малому Сирту102. (9) В тех местах – между карфагенскими Эмпориями и землей гарамантов103, – гордый своей опять и опять возобновляемой борьбой за отцовское царство, провел Масинисса все время до прибытия Гая Лелия и римского флота. (10) Это заставляет думать, что и после этого прибыл он к Сципиону с конным отрядом скорее немногочисленным: большой отряд подобает царю, малый – изгнаннику.
34. (1) Карфагеняне, потеряв отряд конницы вместе с его начальником, набрали новый и поставили во главе его Ганнона, Гамилькарова сына104. (2) Газдрубала и Сифака неоднократно вызывали письмами, посылали гонцов и, наконец, послов. Газдрубалу приказывают защитить родной город, находящийся почти что в осаде; Сифака умоляют прийти на помощь Карфагену и всей Африке.
(3) Сципион перенес лагерь с побережья, где простоял несколько дней вместе с флотом, и расположился под Утикой в миле от города. (4) Ганнон, получивший конницу, которая даже защитить селян от грабежей была не в силах, не то чтобы донимать неприятеля, занялся прежде всего дополнительной вербовкой всадников. (5) Он не пренебрегал и людьми других племен, но нанимал главным образом нумидийцев, лучших конников Африки. (6) У него набралось уже около четырех тысяч конницы, с которой он и занял город Салека105, милях в пятнадцати от римского лагеря.
(7) Когда Сципиону доложили об этом, он воскликнул: «Конники летом в домах! Да сколько б их ни было, только бы вождь был такой!» (8) Поняв, что надо быть тем решительнее, чем ленивее враг, он выслал вперед Масиниссу с его конницей, велев ему гарцевать перед городскими воротами, выманивая врагов на бой; когда все они высыпят из города и он не сможет уже без труда выдерживать их натиск, пусть потихоньку отступает: Сципион вовремя вступит в сражение. (9) Выждав, пока пройдет время, достаточное, по его мнению, чтобы выманить врагов из города, Сципион, прячась за холмами, очень кстати оказавшимися по обеим сторонам извилистой дороги, подошел незаметно. (10) Масинисса, как и было условлено, разыгрывая то храбреца, то труса, то гарцевал у самых ворот, то, словно испугавшись, поворачивал назад, соблазняя осмелевшего врага неосмотрительно ринуться в погоню. (11) Не все еще вышли из ворот, и начальник выбивался из сил, заставляя одних, сонных и пьяных, взяться за оружие и взнуздать лошадей и не позволяя другим вразброд, беспорядочной толпой устремиться через все ворота из города. (12) Смело выехавших первыми встретил Масинисса; вскоре из ворот повалила толпа; силы противников стали равными, наконец в бой вступила вся конница, и сдерживать ее уже было нельзя. (13) Масинисса не обратился в бегство; отступая постепенно, он принимал на себя натиск врага, пока не завлек его к холмам, скрывавшим римскую конницу. (14) Всадники, отдохнувшие на свежих лошадях, окружили Ганнона и африканцев, уставших от боя и погони; Масинисса, быстро повернув лошадей, вмешался в сражение. (15) Около тысячи людей из передового отряда – отступать им было трудно – вместе со своим начальником Ганноном были отрезаны от своих и перебиты; (16) остальные, устрашенные смертью вождя, бежали в беспорядке; победители тридцать миль гнались за ними; захватили в плен или убили около двух тысяч всадников. (17) В точности известно, что среди них было не меньше двухсот карфагенян, в том числе очень именитых и богатых.
35. (1) Случайно в этот же день вернулись с провиантом суда, отвозившие добычу в Сицилию: словно предчувствовали, что пришли за новой добычей. (2) Не все писатели сообщают, что два карфагенских вождя, носившие одно и то же имя, были убиты в двух конных сражениях, боясь, думаю, как бы ненароком дважды не рассказать об одном и том же;106 Целий и Валерий говорят даже, что Ганнон был взят в плен107. (3) Сципион щедро одарил, соответственно заслугам каждого, всадников и их начальство, прежде всего Масиниссу; (4) оставил в Салеке сильный гарнизон и выступил с остальным войском; он не только разорил по дороге поля, но и захватил даже некоторые города и деревни. (5) Ужас охватил население. На седьмой день Сципион вернулся в лагерь с множеством пленных, со стадами скота и прочей добычей; во второй раз он отправил суда с грузом награбленного. (6) Теперь, оставив походы и незначительные набеги, Сципион обратил все силы на осаду Утики, рассчитывая по взятии города превратить его в опорный пункт для дальнейших действий. (7) Он направил моряков туда, где город омывается морем, а пехоту туда, где почти над самыми городскими стенами поднимается холм. (8) Осадные и метательные машины были привезены заранее из Сицилии вместе с продовольствием; над изготовлением новых трудились в арсенале многочисленные искусные мастера, только этим и занятые.
(9) У жителей Утики, оказавшихся в осаде, вся надежда была на карфагенян, а у карфагенян на Газдрубала, если ему удастся расшевелить Сифака. Тоскливое ожидание помощи не торопило помощников. (10) Газдрубал при самой усиленной вербовке набрал около тридцати тысяч пехоты и трех тысяч конницы, но не решился до прихода Сифака поставить лагерь вблизи неприятеля. (11) Сифак, быстро снявшись с лагеря под Карфагеном, расположился недалеко от Утики и римских укреплений; с ним было пятьдесят тысяч пехоты и десять тысяч конницы. (12) Прибытие обоих оказало свое действие на Сципиона: после почти сорокадневной осады и многих безуспешных попыток взять город, все испробовав, он ушел, ничего не добившись. (13) Зима уже наступала; он расположил зимний лагерь на мысу, который узкой горной цепью соединен с материком и далеко выдается в море108. (14) Лагерь и стоянка для флота были укреплены и обведены одним валом; лагерь легионов находился посередине перешейка; на северной стороне находились вытащенные на сушу суда и стоянка моряков; в южной долине, спускающейся к другому берегу, стояла конница. (15) Вот что было до конца осени совершено в Африке.
36. (1) Кроме хлеба, награбленного по всем окрестным полям, а также доставленного из Италии и Сицилии, Гней Октавий, пропретор, привез еще очень много зерна из Сардинии, от претора Тиберия Клавдия, этой провинцией управлявшего. (2) Засыпали все амбары и пришлось строить еще новые. Не хватало одежды для войска; Октавию было поручено обсудить с претором, нельзя ли заготовить одежду в его провинции и прислать ее. (3) За дело принялись усердно: вскоре прислали тысячу двести тог и двенадцать тысяч туник.
(4) Тем же летом, когда все это происходило в Африке, консул Публий Семпроний, ведавший Бруттием, в Кротонской области натолкнулся на Ганнибала. (5) Римлян отбросили; в этой скорей беспорядочной схватке, чем настоящей битве, у консула погибло около тысячи двухсот солдат. (6) Римляне в замешательстве вернулись в лагерь; напасть на него неприятель не решился. В следующую тихую ночь консул снялся с лагеря, предварительно послав гонца к проконсулу Публию Лицинию с приказом привести свои легионы. (7) Оба военачальника, объединив свои войска, пошли на Ганнибала и немедленно начали сражение: консулу придавали уверенность удвоенные силы, а Пунийцу – недавняя победа. (8) Семпроний вывел свои легионы на передовую линию; легионы Публия Лициния стояли в запасе. Консул в начале битвы дал обет построить храм Фортуне Примигении109, если он в этот день разобьет врага; молитва его исполнилась. (9) Карфагеняне были разбиты наголову: убито было больше четырех тысяч; взято в плен немного меньше трехсот, захвачено сорок лошадей и одиннадцать знамен. Потрясенный этим поражением, Ганнибал отвел войско в Кротон.
(10) В это же время консул Марк Корнелий на другом конце Италии удержал в повиновении Этрурию, которая в надежде на перемены перекинулась было к Магону. Корнелий внушал страх не столько оружием, сколько судебными преследованиями. (11) Он вел расследование вполне беспристрастно; сначала многие знатные этруски, договаривавшиеся с Магоном лично или через послов об отпадении своих народов, предстали перед судом и были осуждены. (12) Потом те, кто сознавал свою вину, добровольно ушли в изгнание и были осуждены заочно: себя они спасли, оставив казне имущество – свидетельство их вины110.
37. (1) Пока консулы в разных концах страны были заняты такими делами, в Риме цензоры Марк Ливий и Гай Клавдий огласили списки сената. Принцепсом сената вторично был избран Квинт Фабий Максим. Семь сенаторов, не занимавших еще курульных кресел, получили цензорские замечания. (2) Цензоры неукоснительно и добросовестно следили за состоянием зданий; сдали с подряда устройство улицы, которая должна была идти от Бычьего рынка мимо зрительских мест к храму Венеры111, а также постройку храма Великой Матери112 на Палатине; (3) ими был установлен также новый налог на добычу соли; соль в Риме и по всей Италии шла по шестой доле асса;113 цензоры отдали на откуп продажу соли – в Риме по той же цене, а на рынках и в городках114 по более высокой, смотря по месту. (4) Люди были уверены, что эту доходную статью выдумал цензор в отместку народу, несправедливо когда-то его осудившему, и что самая высокая цена была установлена для триб, когда-то постаравшихся его осудить115. Поэтому Ливий и получил прозвище Салинатор. (5) Очистительная жертва за народ была принесена позже, чем обычно, потому что цензоры послали по провинциям узнать, сколько в каком войске римских солдат. (6) Вместе с ними насчитано было двести четырнадцать тысяч человек116. Жертву принес Гай Клавдий Нерон. (7) Затем в двенадцати колониях их цензоры произвели перепись жителей и оценку их имущества (чего никогда раньше не было): сколько солдат может колония выставить, сколько у нее денег117. Все было занесено в государственные книги. (8) Затем начали перепись всадников и оценку их имущества. Оказалось, что у обоих цензоров лошади от государства. Когда дошли до трибы Поллии, к которой был приписан цензор Марк Ливий, глашатай смешался и замолчал. (9) «Называй Марка Ливия!» – крикнул Нерон, то ли не забывший старой вражды, то ли в припадке неуместной строгости. Марку Ливию, как осужденному народом, велено было продать лошадь118. (10) Точно так же Марк Ливий, когда дошли до Арниенской трибы и до имени его коллеги, велел тому продать лошадь119 и привел два основания своему приказу: во-первых, тот лжесвидетельствовал против него120; а во-вторых, примирился с ним притворно. (11) Столь же безобразная перебранка, одинаково ронявшая достоинство обоих, пришлась на конец их цензуры. (12) Гай Клавдий, поклявшись, что он действует согласно законам, отправился в государственное казначейство121; в список оставленных им в эрариях он вставил имя своего коллеги. (13) Затем в казначейство пришел и Марк Ливий и, за исключением Мециевой трибы, которая его не осудила, а по осуждении не выбирала его ни в консулы, ни в цензоры, оставил в эрариях122 весь римский народ – тридцать четыре трибы, – (14) ибо они, по его словам, невинного осудили, а осужденного избрали в консулы и в цензоры и не могут отрицать, что провинились – либо один раз при вынесении приговора, либо дважды при выборах. (15) Среди граждан из этих тридцати четырех триб в эрариях окажется и Гай Клавдий, и найдись только в прошлом пример человека, оставленного в эрариях дважды, он, Марк Ливий, и еще раз отметил бы этим клеймом Гая Клавдия, особо включив его имя в список. (16) Постыдно такое состязание цензоров в стараниях позорить друг друга123, но порицание народа за непостоянство приличествует цензору и достойно суровости тех времен.
(17) Цензоров невзлюбили; Гней Бебий, народный трибун, решив воспользоваться этим, чтобы усилить свое влияние, вызвал обоих на суд народа. Сенат, однако, не согласился на это, чтобы на будущее не ставить цензоров в зависимость от прихотливой благосклонности народа.
38. (1) Тем же летом в Бруттии консул штурмом взял Клампетию124. Консентия, Пандосия и другие незначительные города сдались добровольно. (2) Так как уже приближалось время выборов, решили вызвать Корнелия из Этрурии, где все было тихо. (3) Он провозгласил консулами Гнея Сервилия Цепиона и Гая Сервилия Гемина. (4) Затем выбрали преторов: Публия Корнелия Лентула, Публия Квинтилия Вара, Авла Элия Пета и Публия Виллия Таппула; двое последних были выбраны в преторы, состоя плебейскими эдилами. (5) По окончании выборов консул вернулся к своему войску в Этрурию.
(6) В том же году умерло несколько жрецов и были выбраны новые: на место Марка Эмилия Регилла, фламина Марса, умершего в прошлом году, Тиберий Ветурий Филон;125 (7) на место авгура и децемвира Марка Помпония Матона126 децемвиром Марк Аврелий Котта, авгуром Тиберий Семпроний Гракх, совсем еще юный, – в те времена такое очень редко случалось при замещении жреческих должностей127. (8) В том же году курульными эдилами Гаем Ливием и Марком Сервилием Гемином была поставлена на Капитолии позолоченная четверня и даны Римские игры, длившиеся два дня. Эдилами Публием Элием и Публием Виллием были даны Плебейские игры, длившиеся тоже два дня, и по случаю игр устроено угощение Юпитеру.

1. Подобный способ формирования конницы был использован спартанским царем Агесилаем в 395 г. до н.э., когда он, находясь в Эфесе, готовился к войне с сатрапом персидского царя Тиссаферном. Ср.: Ксенофонт. Греческая история, III, 4, 15; Агесилай, I, 24.

2. В 213—211 гг. до н.э.

3. Очевидно, Левин не слишком преуспел в своем желании навести в замиренных Сиракузах порядок (ср.: XXVI, 40, 1) и покончить со злоупотреблениями (ср.: XXVI, 30, 1; 32, 6).

4. Ср.: XXVIII, 24 и далее; XXVI, 49, 11 и др.

5. Ср.: XXI, 23, 2; 61, 8, а также примеч. 84 и 220 к кн. XXI.

6. Ср.: XXVIII, 24, 4; 31, 7; см. примеч. 83 и 100 к кн. XXVIII.

7. Ср.: XXVIII, 38, 1 и примеч. 115 к кн. XXVIII; ср. также ниже, гл. 13, 7.

8. См. примеч. 101 к наст. книге. По мнению Ф.Г. Мура, это ошибка и на самом деле здесь речь идет о Гиппоне Диаррите (см. примеч. 143 к кн. XXV), более близком к Карфагену. Однако не все исследователи считают вполне убедительными аргументы в пользу этой поправки.

9. Это обещание не побудило Филиппа выполнить пожелание карфагенян. Напротив, он вскоре заключил мир с римлянами (ср. ниже, гл. 12, 14).

10. Ср. ниже: гл. 33, 9; примеч. 102 и 103.

11. Об этих местах см.: XXVIII, 46, 8 сл. Здесь речь идет скорее о Савоне (см. примеч. 154 к кн. XXVIII) или Сабатских бродах (Вада Сабата, совр. Сабата – деревня примерно в 4 км к западу от Савона) (ср.: Страбон, IV, 202; V, 216).

12. Ср.: XXVIII, 9, 1 и примеч. 58 к кн. XXVIII; XXVIII, 46, 12 сл., а также ниже, гл. 13, 4.

13. Ср.: XXVII, 38, 8—10; XXVIII, 46, 13.

14. См.: XXIII, 30, 8 – под 216 г. до н.э., и более подробно: XXIV, 1 – под 215 г. до н.э.

15. С помощью сигнальных огней. См. примеч. 31 к кн. XXVIII.

16. Т.е. Персефоны, которая была наиболее почитаемым божеством в Локрах. Ее знаменитый храм с сокровищницей стоял вне городских стен к северо-западу от города.

17. Подробнее см. ниже, гл. 18, 3—6. Об этой истории рассказывают и другие древние авторы. Ср.: Диодор, XXVII, 4, 3 (тоже в связи с рассказом о Племинии, которому уделена вся глава).

18. Племиний как легат представлял консула, его власть и достоинство.

19. Гексера (греч.) – шестипалубное судно (ср.: Полибий, I, 26, 11); редкий тип корабля. (Ливий не находит для него латинского названия, как трирема или квинкверема.)

20. Не считаясь с законами, не только человеческими, но и божескими.

21. Сходный рассказ о случайно найденном предсказании и учрежденных в связи с ним новых священнодействиях и играх в честь Аполлона ср.: XXV, 12.

22. Идейская матерь (Великая Идейская матерь богов – от названия Иды, горы в Троаде, – в северо-восточном углу Анатолийского полуострова) – называлась также Кибелой, Диндименой, Великой Фригийской богиней; греки отождествляли ее с Реей, супругой Кроноса, матерью Гестии, Деметры, Геры, Аида и Зевса. Древнейшее анатолийское женское божество. Введение ее культа в Риме во время тяжелой войны было, видимо, связано с ее троянским происхождением (римляне вели свой род от троянцев), однако оргиастический характер ее культа приходил в противоречие с римскими традиционными добродетелями. См.: Страбон, XII, 469 сл.; Овидий. Фасты, IV, 247—348 и мн. др.; Лукреций, II, 600 сл. Ко временам Поздней империи культ Идейской матери распространился по всему римскому миру.

23. Ср.: XXVIII, 45, 12.

24. Т.е. греческого бога врачевания Асклепия. Ср.: X, 57, 7; примеч. 142; периоха кн. XI; Страбон, XII, 567.

25. Ливий, кажется, считает, что в 210 г. до н.э. Марк Валерий Левин был консулом-новичком (ср.: XXVI, 22, 12); однако, согласно эпиграфическим данным, его первое консульство приходится на 220 г. до н.э. Может быть, и нет нужды предполагать (как это делает Ф.Г. Мур), что в конце 208 г. до н.э. (после гибели обоих консулов – ср.: XXVII, 33, 7) он мог недолгое время быть дополнительно избранным консулом. Эдилиций – бывший эдил; квесторий – бывший квестор.

26. Пессинунт – город в Малой Азии (на границе Фригии и Галатии), древнейший центр культа Матери богов, почитавшейся здесь в виде черного метеоритного камня (ср.: Геродиан, I, 11; Аппиан. Ганнибалова война, 56, 232 сл.). Поездку царя Аттала с римскими послами из Пергама в отстоящий от него примерно на 360 км Пессинунт Ф.Г. Мур считает маловероятной.

27. Это Марк Марцелл младший, сын знаменитого полководца. См. также примеч. 141 к кн. XXV.

28. Ср.: XXVIII, 5, 4 и далее, а также гл. 7, 14 сл. и 18.

29. Диррахий (или Эпидамн, совр. Дуррес в Албании) – важный портовый город на иллирийском побережье (основан греками в VII в. до н.э.). Морская переправа из Брундизия в Диррахий связывала Италию с Балканским полуостровом.

30. Дималл (Димала) – укрепленный иллирийский город близ Диррахия (точнее не локализуется); был взят Эмилием Павлом в войне с Деметрием Фарийским (см. примеч. 152 к кн. XXII) в 219 г. до н.э. (см.: Полибий, III, 18, 1—5). Упоминался в договоре между Филиппом и Ганнибалом (215 г. до н.э.) в числе подвластных Риму городов Иллирии (Полибий, VII, 9, 13). В том же договоре упоминалось как подвластное Риму иллирийское племя парфинов, которые «доверились покровительству» римлян еще в 229 г. до н.э. (одновременно с атинтанами, Аполлонией, Диррахием и Керкирой). Область обитания парфинов простиралась от окрестностей Диррахия до окрестностей Охридского озера (в совр. Югославии). Ср. о них также: XLIII, 23 и XLIV, 30, 13.

31. Ср.: XXVI, 24, 8—14.

32. См. примеч. 143 к кн. XXIV. Ср. также: XXVI, 25, 2.

33. Фойника (совр. Финик в Албании) – город в Северном Эпире недалеко от моря. После прекращения династии эпирских царей (около 230 г. до н.э.) – главный город Эпирского союза, во главе которого стояла коллегия из трех стратегов (у Ливия – «преторы»).

34. Афаманы – см. примеч. 138 к кн. XXVII.

35. Небольшие городки, видимо, близ Дималла.

36. Область в Северо-Западном Эпире в верховьях р. Аой. Во времена Иллирийских войн была союзником Рима, потом переходила из рук в руки. Ср.: XXVII, 30, 13; примеч. 143 к кн. XXVII.

37. Как прародители римлян, выводивших свой род из Трои. Ср. также: XXVII, 37, 1 сл.; XXVIII, 39, 10.

38. См. примеч. 143 к кн. XXVII.

39. Набис – спартанский тиран (207—192 гг. до н.э.), преемник Маханида (и последний спартанский царь из рода Еврипонтидов). Проводил уравнительную политику (см.: XXXIV, 31, 18), освобождал многих илотов, преследовал и экспроприировал знать. Внешнеполитическую ориентацию менял несколько раз. Как заметный деятель своего времени, часто упоминается в последующих книгах.

40. Тит Квинкций, более известный как Фламинин (его прозвание), получил командование в Таренте с пропреторской властью, хотя никаких выборных должностей еще не занимал (он начал свою карьеру в двадцать лет военным трибуном в войске Марцелла). В будущем (90—80-е годы II в. до н.э.) – один из крупнейших римских военных и политических деятелей.

41. Ср.: XXVIII, 38, 1 и примеч. 115 к кн. XXVIII. Формальное учреждение двух провинций в Испании относится к несколько более позднему времени (197 г. до н.э.). Однако здесь (как и в начале следующий главы) слово «провинция» употреблено в первоначальном, более широком, значении (см. примеч. 24 к кн. XXI).

42. См. примеч. 224 к кн. XXI.

43. Полное его имя было Публий Корнелий Сципион Назика. Дальнейшая его карьера была вполне рядовой для человека такого происхождения. В 191 г. до н.э. он был консулом, воевал с бойями, получил триумф (см.: XXXV, 24, 5; XXXVI, 1, 1; 40, 9). Дважды тщетно домогался должности цензора.

44. Клавдия Квинта (т.е. Пятая – в римской семье дочери, как правило, не получали личных имен, а только порядковый номер) происходила из очень знатного (но не без скандальной славы) рода (см.: Светоний. Тиберий, 1—2). О ее участии во встрече богини (как и о ее сомнительной до того репутации) Ливий пишет очень кратко и без прикрас. Ср. цветистый рассказ Овидия (Фасты, IV, 293—344) или утверждение Аппиана (Ганнибалова война, 56, 234 сл.), будто до встречи с богиней над Клавдией тяготело обвинение в распутстве, «еще не рассмотренное». Ее статуя была поставлена в храме Матери богов и, по уверениям современников императора Тиберия (потомка того же рода), дважды уцелела в огне пожара (Валерий Максим, I, 8, 11; Тацит. Анналы, II, 64, 3).

45. Этот храм, посвященный в 294 г. до н.э. (см.: X, 33, 9), дал богине лишь временный приют. 10 апреля 191 г. до н.э. – в консульство Публия Сципиона Назики (см. выше, примеч. 43) – был посвящен сооруженный для нее на Палатине же храм Великой матери богов (подробней см.: XXXVI, 36).

46. Т.е. 12 апреля. Общепринятая (ср.: Овидий. Фасты, IV, 179 сл.) дата другая – 4 апреля (т.е. накануне апрельских нон) и ряд издателей (в том числе Вайсенборн и Мюллер) вносят соответствующую конъектуру в текст Ливия.

47. Мегалесийские (от греч. прозвания богини Megale – «Великая») игры, по Ливию, впервые справлены были в 194 г. до н.э. курульными эдилами (XXXIV, 54, 3). Однако, рассказывая о справленных консулом Сципионом Назикой десятидневных играх, приуроченных им к посвящению храма Великой Матери, Ливий, ссылаясь на Валерия Антиата, вновь говорит о них как об устроенных впервые (XXXVI, 36). Мегалесийские игры включали в себя сценические представления, цирковые и другие зрелища. В первый их день эффектная процессия проходила по улицам Рима (см.: Лукреций, II, 600 и далее). Праздник Мегалесий продолжался с 4 по 12 апреля, но с самого ли начала было так, остается неясным.

48. В 209 г. до н.э. Ср.: XXVII, 9, 7—8.

49. Т.е. по двое дуумвиров-судей, дуумвиров-эдилов и квесторов, а также по 10 членов совета от каждой колонии.

50. Этой оценке должны были предшествовать данные о владельце: имя (родовое и личное), имя отца или (для отпущенников) патрона, прозвание и возраст.

51. Ср. ниже, гл. 37, 7.

52. См. примеч. 58 к кн. XXVII.

53. 210 г. до н.э. Ср.: XXVI, 36.

54. Ср.: там же, 35, 2—5.

55. Ср.: XXIV, 30, 14 и примеч. 117 к кн. XXIV. Скорбной одеждой считалась темная, рваная, грязная.

56. Первым отпадением послы локрийцев называют переход их города на сторону Ганнибала, вторым – на сторону римлян.

57. Сциллы и Харибды (Гомер. Одиссея, XII, 73 сл.).

58. Явная реминисценция из Цицерона (ср.: Против Верреса, IV, 1).

59. Ср. выше, гл. 8, 9—10, а также: Аппиан. Самнитская война, фр. 12; Диодор, XXVII, 4, 3; Валерий Максим, I, 1 (иноземные примеры, 1).

60. Ср.: Плутарх. Пирр, 34: Страбон, VIII, 376; Юстин, XXV, 5; Павсаний, II, 21, 4. Пирр был убит в Аргосе, старая женщина, наблюдавшая вместе с другими за сражением с крыши дома, убила царя брошенной в него черепицей. Местные жители говорили, что это была богиня Деметра.

61. Ср. выше, гл. 9, 4—10.

62. В VI в. до н.э. Рассказы об этой войне в подробностях легендарны. Ср.: Юстин, XX, 2—3; Страбон, VI, 261 и др.

63. Ср. примеч. 146 к кн. XXVI.

64. Видимо, частично реминисценция из Цицерона (ср.: Против Верреса, V, 86). Согласно Плутарху (Марк Катон, 3), Фабиево обвинение было поддержано квестором при Сципионе, Марком Катоном старшим, который, оставив Сицилию, приехал для этого в Рим и выступил в сенате. Следует также отметить, что римляне, высоко ценившие военные упражнения, укреплявшие тело, презирали гимнастику как занятие бездельников; таково же было их отношение к книжной культуре греков, хотя неофициальный (если можно так выразиться) интерес к ней был в некоторых кругах очень велик.

65. Ср.: XXVIII, 24, 5—16.

66. Консул 206 г. до н.э. (XXVIII, 10, 2; 8); ср. выше, гл. 10, 2; 11, 9 сл.

67. Т.е. Квинтом Фабием (ср. выше, гл. 19, 3; 5).

68. Выполнение таких поручений всегда было одной из функций плебейских эдилов как помощников народных трибунов. (Ср. примеч. 14 к кн. III). Народные трибуны, упомянутые в этой главе, – сын знаменитого Марцелла и (почти несомненно) брат Луция Цинция Алимента, претора 210 г. до н.э., известного историка (см. примеч. 129 к кн. XXI), прославившийся, впрочем, и сам проведенным им в том же 204 г. до н.э. Цинциевым законом о дарениях (см.: XXXIV, 4, 9).

69. Полибий (VI, 14, 8) называет Неаполь в числе городов, куда имели право добровольно удалиться в изгнание римские граждане, обвиненные в преступлении, караемом смертной казнью.

70. В предварительном слушании (ср. ниже, гл. 22, 7 сл.). Речь шла о преступлении, подлежащем суду народа (ср.: Полибий, VI, 14, 8).

71. Племиний был обвинен в «тяжком преступлении» против отечества (см. примеч. 87 к кн. I). Согласно процедуре, обвиняемый выводился трибунами на сходки (на форуме) три раза. На третьей сходке трибуны оглашали свое суждение и подтверждали или изменяли свое требование кары. Окончательный приговор произносился через 28 дней на народном собрании по центуриям (если дело шло о смертной казни) или по трибам (если – о штрафе). Согласно Аппиану (Ганнибалова война, 55, 231), римляне «уморили в тюрьме» Племиния и его сообщников, а имущество их передали локрийцам в возмещение убытков, нанесенных им храму Персефоны (ср.: Диодор, XXVII, 4, 7—8).

72. Клодий Лицин – младший современник Ливия (дополнительно избранный консул 4 г. до н.э.). Упоминается Светонием (О грамматиках, 20). Обращает на себя внимание необычно точная ссылка Ливия на его сочинение.

73. В 194 г. до н.э. (т.е. через восемь лет после окончания Второй Пунической войны). Та же версия у самого Ливия в кн. XXXIV, 44, 6 сл.

74. Простое упоминание о Туллиануме (подземной части Мамертинской тюрьмы на склоне Капитолийского холма) не оставляло сомнений в участи «отправленного» туда человека (ср.: XXXIV, 44, 8, где сказано прямо: «...был спущен в нижнюю темницу и умерщвлен»).

75. См.: XXVIII, 17, 16 и далее.

76. Ср.: XXX, 12, 17.

77. В бывшем дворце царя Гиерона II, где и во времена Цицерона была резиденция римского наместника (ср.: Против Верреса, IV, 118).

78. Марк Помпоний Матон в 204 г. до н.э. был претором и распоряжался «каннским войском». Именно он по поручению сената расследовал дело Племиния и обвинения против Сципиона. Теперь Сципион сам приглашает его участвовать в подготовке переправы римского войска в Африку. До претуры был одним из римских послов, отправленных в Дельфы с дарами в 205 г. до н.э. Ср.: XXVIII, 45, 12.

79. Аналогичная просьба, с которой каннские ветераны обращались к Марцеллу восемь лет назад (ср.: XXV, 6, 2—23), осталась без внимания. Теперь они рассчитывают на Сципиона, тоже бывшего участника Каннской битвы.

80. Максимальное число, известное нам для римского легиона.

81. Ср. аналогичные преувеличения Целия ниже, в гл. 27, 144 сл. Однако там, по мнению Ф.Г. Мура, Ливиева ссылка на Целия ошибочна (см. ниже, примеч. 91). Относится ли это и к данному месту?

82. Младший брат Публия Сципиона. Состоял при нем в Испании (ср.: XXVIII, 3, 2 сл.; IV, 12 сл.), а затем и в Сицилии (ср. выше, гл. 7, 2).

83. См. также: Цицерон. О старости, 10; Брут, 60. У Корнелия Непота (Катон, I, 3) – неверная дата квестуры (205 г. до н.э.); см. также выше: примеч. 64.

84. Эмпории (греч. «торговые порты») – прибрежные городки дали это имя окрестности Малого Сирта (совр. залив Габес на западном побережье Туниса) и прибрежной полосе между Сиртами Малым и Большим (совр. залив Сидра на севере Ливии). Располагались к югу от Карфагена, достаточно далеки от него (ближайший город – Малый Лептис – примерно в 150 км). Ф.Г. Мур склонен согласиться с исследователями, полагающими, что Сципион намеренно объявил ложную цель своего плавания, чтобы вести о ней, обогнав армаду, сбили с толку карфагенян.

85. В 256 г. до н.э. (Луций Манлий Вольсон и Марк Атилий Регул с флотом в 330 военных кораблей – см.: Полибий, I, 25, 7; 26, 11 и 29, 1 сл.) и в 256 г. до н.э. (Марк Эмилий Павел и Сервий Фульвий Нобилиор с флотом в 350 кораблей (там же, 36, 10 и далее); но этот флот был разбит бурей на возвратном пути).

86. Ср.: Цицерон. О природе богов, III, 51. «Наши полководцы... имели обыкновение, пускаясь в плавание по морю, приносить жертвы морским волнам» (пер. М. Рижского); ср. также: Вергилий. Энеида, V, 235—238.

87. Мыс Меркурия (греч. Гермея) – ныне мыс Рас-Адар (Бон). Ближайшая к Сицилии точка североафриканского побережья; от Карфагена – около 70 км. Ограничивает Карфагенскую бухту (совр. Тунисский залив) с востока. См.: Страбон, XVII, 832; Плиний. Естественная история, V, 23 сл.

88. Т.е. дальше по берегу (внутрь залива, не в сторону Эмпорий – ср. примеч. 84).

89. Прекрасный мыс – первоначальная форма названия у Полибия (III, 22, 5) – мыс Прекрасного бога, т.е. Аполлона. В кн. XXX (24, 8) Ливий и называет его Аполлоновым мысом. Этот мыс Рас-Сиди-Али-эль-Мекки, ограничивающий тот же залив с запада. Высадились римляне с внутренней стороны мыса недалеко от Утики, видимо, близ совр. Порто-Фарина (ср.: Аппиан. Ливийская война, 13, 20).

90. Остров Эгимур (совр. эль-Джамур или Зембра) к северо-западу от мыса Меркурия, примерно в 45 км от Карфагена.

91. Как считает Ф. Мур, вряд ли эта версия принадлежит Целию, о чем свидетельствует фрагмент из Целия, сохраненный Нонием Марцеллом (199 L).

92. Точнее, 52 года (256—204 г. до н.э.).

93. Таким образом, следующие четыре с половиной главы в самом повествовании Ливия осмыслены и мотивированы как некое отступление. Предполагали (Ф.Г. Мур), что источником ему могла здесь служить утраченная часть труда Полибия, который, в свою очередь, мог основываться на рассказах самого Масиниссы (умершего в 148 г. до н.э. в возрасте 90 лет). Ср.: Полибий, IX, 25, 4 (в другой связи): «С большими еще подробностями я слышал это от Масиниссы, который много рассказывал мне...» и т.д.

94. О мезулиях ср.: XXIV, 48, 13 (мезулы), а также примеч. 175 к кн. XXIV.

95. Комментаторы подозревают искажение названия и предостерегают от отождествления этого города с Тапсом, известным по истории Цезаря (совр. Сус в Тунисе).

96. Не поддается отождествлению.

97. Ср.: Саллюстий. Война с Югуртой, 18, 8 (напоминают перевернутый корабль с килем); 46, 5; Плиний. Естественная история, V, 22 (нумидийцы перевозят свои дома на телегах); Вергилий. Георгики, III, 341 сл.: «Часто и день, и всю ночь, и целые месяцы кряду / Стадо пасется, бродя по широкой пустыне без крова / Вовсе, – там и краев не видать у равнины! С собою / Все африканский пастух волочит: жилище, и лара, / И амиклейского пса, и оружье, и критский колчан свой» (пер. С. Шервинского).

98. И здесь подозревают искажение названия города, спутанного с более известной Клупеей (на мысе Меркурия – ср.: XXVII, 29, 7). Упоминаемое здесь место Ф.Г. Мур локализует на территории совр. Северо-Западного Туниса или Северо-Восточного Алжира.

99. Возможно, Баграда (совр. Мержерда).

100. Цирта (с III в. н.э. – Константина) – город в Нумидии, в центре области мезулиев; основана пунийцами. Захваченная Сифаком, в годы его могущества служила ему столицей.

101. Гиппон (позднее назывался Гиппон Регий, т.е. Царский – см. выше, примеч. 8) – город, основанный финикийцами еще в XII в. до н.э. в устье реки Сейбуз (в совр. Восточном Алжире). С 201 г. до н.э. (т.е. после поражения Карфагена во Второй Пунической войне) – вторая резиденция нумидийских царей (отсюда название).

102. См. выше, примеч. 84.

103. Об Эмпориях см. примеч. 84. Гараманты – североафриканское племя берберского происхождения, обитавшее во внутренних областях страны. Ср.: Геродот, IV, 174; Страбон, II, 131; XVII, 835; 838.

104. Ряд исследователей отождествляет этого Ганнона с упомянутым в гл. 29, 1 «знатным юношей», а конное сражение, закончившееся его гибелью (ниже, § 7—17), соответственно, с эпизодом, о котором кратко (и по-иному) рассказано в начале книги XXIX (ср. также гл. 35, 2).

105. Этот город упоминается только здесь и ниже, в гл. 35, 4. По Аппиану (Ливийская война, 15, 62), Сципионом взят был «большой город» Лоха.

106. Ливий называет в этой связи двух анналистов II—I вв. до н.э. Из дошедших до нас (более поздних) авторов такой же версии держатся Аппиан (там же, гл. 14) и Дион Кассий (фрагм. 57, 65 сл.). Ливий, по мнению Ф.Г. Мура, следует здесь Полибию (утраченной части его труда).

107. Согласно Аппиану и Диону Кассию, захваченный в плен Ганнон (Дион называет его сыном Газдрубала, Гисгонова сына) был обменен на мать Масиниссы.

108. Цезарь описывает (Гражданская война, II, 24) это место, тогда (и позднее) все еще называвшееся Корнелиевым лагерем. Ср. также: Плиний. Естественная история, V, 29; Полибий, XIV, 6, 7.

109. Храм этот был построен на Квиринальском холме и посвящен в 194 г. до н.э. (см.: XXXIV, 53, 5 сл.). Культ Фортуны Примигении, т.е. Первородной, принадлежал к древнейшим италийским. В самом Риме существовал еще и древний ее храм на Капитолийском холме, поставленный, по преданию, Сервием Туллием (см.: Плутарх. Об удаче римлян, 322F; Римские вопросы, 74, 106). Знаменитый ее храм с оракулом находился в Пренесте (см.: Цицерон. О предвидении, II, 85). Одну из сохранившихся надписей (стихотворную) в честь Фортуны Примигении см.: Петровский Ф.А. Латинские эпиграфические стихотворения. М., 1962. № 13.

110. Расследование по этому делу начало было еще в 206 г. до н.э. Марком Ливием Салинатором. Ср.: XXVIII, 10, 4 сл.

111. Это был храм Венеры Милостивой. См.: X, 31, 8 и примеч. 106 к кн. X.

112. Храм этот был посвящен лишь в 191 г. до н.э. См.: XXXVI, 36.

113. Шестая доля асса – собств. «секстанс» – медная монета в 1/6 часть фунтового асса, т.е. в две унции (в основе системы дробных номиналов лежала унция – двенадцатая доля асса).

114. Собств. in foris et conciliabulis. См. примеч. 22 к кн. XXV.

115. Вряд ли можно принимать эту версию всерьез – независимо от того, основывалась ли она на каких-то действительно ходивших слухах или (что более правдоподобно) придумана была для объяснения прозвища. Прозвание «Салинатор» («Солевар», или «Солеторговец») носил уже отец цензора Ливия (предполагаемый владелец, а позднее патрон первого римского поэта Ливия Андроника – ср.: XXVII, 37, 7 сл. и примеч. 178 к кн. XXVII), а цена соли в той или иной местности, видимо, зависела от тамошней цены подряда.

116. Против 137 108 человек в 208 г. до н.э. (т.е. четырьмя годами раньше). См.: XXVII, 36, 7 и примеч. 168 к кн. XXVII.

117. Ср. выше, гл. 15, 5, 10.

118. Римские всадники, входившие в 18 всаднических центурий, получали от государства деньги на покупку коня, но сам конь не принадлежал государству. См.: 1, 43, 9. Приказание цензоров продать коня означало исключение из всаднического сословия. Ср., однако: XXIV, 18, 6: «У тех и других были отобраны казенные кони...» (illis equi adempti qui publicum equom habebant).

119. Демонстративные действия цензоров друг против друга были, по существу, бессмысленны, так как коллективный принцип деятельности цензоров был особенно последовательным, и никакие действия цензора без согласия коллеги не могли иметь силы (ср., например, XLV, 15, 8).

120. В судебном процессе перед народным собранием. См.: XXVII, 34, 3 и примеч. 161 к кн. XXVII.

121. Казначейство, помещавшееся в храме Сатурна (на форуме у подножия Капитолийского холма), служило заодно и архивом, где хранились разные документы: об аренде общественной земли, счета, списки налогоплательщиков, списки заседавших в судах, решения народных собраний, сенатские постановления и пр.

122. Ср.: XXIV, 18, 6.

123. Извращавшее саму сущность цензорского надзора над нравами.

124. Клампетия – приморский город на западном побережье Бруттия. К северо-востоку от нее (в глубь страны) находилась Консентия – главный город бруттийцев, не раз переходивший из рук в руки на протяжении войны. Ср.: XXIII, 30, 5; XXV, 1, 2.

125. Параграф открывается словами о жрецах, умерших и замещенных «в том же году», но перечисление сразу же начинается с уточнения: Марк Эмилий Регилл назван «умершим в предыдущем году» (как о том и было сказано выше, в гл. 11, 14).

126. Бывший консул 231 г. до н.э., видимо, претор 216 г. до н.э. и пропретор в 215—214 гг. до н.э. (ср.: XXII, 35, 5; XXIII, 24, 1; XXIV, 10, 3). (Идентичен ли он с претором 217 г. до н.э., возвестившим римлянам о поражении при Тразименском озере (XXII, 7, 9), точно сказать нельзя.)

127. Видимо, отец знаменитых братьев Гракхов (народных трибунов 133 и 123—122 гг. до н.э.).