Ерасов Б.С. Сравнительное изучение цивилизаций: Хрестоматия: Учеб. пособие для студентов вузов

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава VI. Динамика цивилизаций

Ибн Халдун. О ПРИЧИНАХ УПАДКА ЦИВИЛИЗОВАННОЙ ЖИЗНИ

Перевод осуществлен по изд.: Ibn Khaldun. The Muqaddimah: An Introduction ° ""toy/Translated by F. Rosenthal. L... 1958. V. 11. P. 106-107, 292-294.

[Ибн Халдун выделяет несколько основных и взаимосвязанных причин упадка цивилизованной жизни: 1) ослабление отношений взаимной привязанности и солидарности (асабийя), которая дает основу для самоорганизации и единства общества, для кооперации; 2) ослабление влияния религии, которая способствует объединению и согласию людей; 3) отчуждение власти от общества и привлечение к управлению инородных групп; 4) тирания как проявление явного произвола и своеволия, жестокости и нагнетания страха на общество; 5) нарушение принципа справедливости со стороны властей и вследствие социальное расслоение; 6) стремление к роскоши и деградация городской культуры.]

Одно из наиболее серьезных нарушений принципа справедливости, способствующее разрушению цивилизованного устроения: лишение имущества без должной компенсации, несправедливое принуждение людей к выполнению принудительных работ, предъявление неоправданных претензий, наложение обязанностей, не требуемых религией, собирание неоправданных налогов.

[Решения правителя, как правило, отклоняются от принципов справедливости. Обременительные указания, которые людям не под силу, оказывают пагубное воздействие на земные дела. По этой причине

191

люди все менее склонны проявлять повиновение правителю, что ведет к смуте и кровопролитию.]

Рост и усложнение городской жизни несут в себе начала ее разрушения.

[Оседлая городская жизнь ведет к принятию разнообразных прихотей, культивированию соответствующих предметов, распространению ремесел, придающих элегантность различным предметам роскоши. Укоренение привычек к роскоши вызывает стремление к увеличению доходов. Рост многообразия городской жизни ведет к возрастанию расходов. Присущее городской жизни стремление к роскоши подрывает устои хозяйственной деятельности и социального устроения. Как результат усердных, а подчас мучительных попыток удовлетворить потребности, вызванные такими прихотями, возрастают аморальность, злоупотребления, лицемерие, обман — все дозволено ради выгоды, достижимой любыми способами. Люди прибегают к любому мошенничеству для достижения своей цели. Население привыкает ко лжи, азартным играм, мошенничеству, подлогам, воровству, клятвопреступлению и ростовщичеству. Погоня за наслаждением, связанным с роскошью, побуждает многих изведывать все новые формы аморальности, они открыто обсуждают их, отбрасывая всякую воздержанность.]

Город изобилует всякого рода низкими людьми с порочными наклонностями. Они прибегают ко всякого рода уловкам и обману, чтобы защититься от наказаний за свои пагубные дела. В конце концов все это входит в привычку и становится чертой характера.

Комментарии

Выше приведены фрагменты из работы, которая оценивается как первая попытка создания самостоятельной науки об обществе, о роли государства и социальной динамике. Ибн Халдун уже в конце XIV в. приблизился к пониманию принципов цивилизационного устроения общества.

Дополнительно см.: Игнатеико A.A. Ибн-Хальдун.М.,1980.

А. Тойнби. О ХАРАКТЕРЕ ЦИВИЛИЗАЦИОННЫХ ИЗМЕНЕНИЙ
КРИТЕРИИ РОСТА ЦИВИЛИЗАЦИЙ

Является ли критерием роста цивилизации усиливающаяся власть над человеческим окружением? Рост власти над природой и средой?

192

Попробуем рассмотреть вопрос о том, является ли территориальная экспансия достаточным критерием роста цивилизаций? Очевидный признак прогресса в этой области — совершенствование техники. Легко допустить, что существует определенное соответствие между технической вооруженностью общества и успехами в покорении природы. Однако удается ли обнаружить соответствие между совершенствованием техники и социальными достижениями общества?

Согласно доминирующей концепции современной западной социологии, с легкостью усвоенной в обыденном западном сознании, такое соответствие признается как само собой разумеющееся. Более того, предполагаемая последовательность ступеней совершенствования материальной техники берется в качестве показателя прогрессивного развития цивилизации. В этой умозрительной схеме развитие человечества представляется чередой «эпох», различающихся своим технологическим характером. Несмотря на широкую популярность этой классификации, она явно нуждается в критическом пересмотре. И прежде всего она сомнительна именно в силу своей чрезмерной популярности. Обзор ряда фактов и ситуаций выявит с неизбежностью случаи, когда техника совершенствовалась, а цивилизации при этом оставались неподвижными или даже приходили в упадок; будут и примеры противоположного свойства, когда техника не развивалась, а цивилизация была весьма динамичной. <...>

Проследив историю нововведений в сфере военного дела, можно отчетливо видеть, что они сопутствовали не росту цивилизации, а надлому и распаду ее.

Искусство войны — не единственная сфера приложения технической мысли, находящейся в обратно пропорциональной зависимости к общему прогрессу социальной системы.

Возьмем теперь случай из совершенно противоположной области. Обратимся к главной и самой мирной сфере приложения рук человеческих — к искусству обработки земли. Если проследить развитие сельскохозяйственной техники на общем фоне эллинистической истории, то мы обнаружим, что и здесь рост технических достижений сопровождался упадком цивилизации... Латифундистское рабство было более массовым, более бесчеловечным и жестоким.

Ничто не могло избавить римский мир от того социального зла, которое принесло с собой это последнее достижение в области римского сельскохозяйственного производства и агротехники. Никакие реформы не могли остановить разрушительного действия системы, пока она сама не рухнула под бременем финансового кризиса. Этот надлом был частью общего крушения, разразившегося в III в. до н.э., и отдаленным следствием рабовладельческой системы землевладения, которая, подобно раковой опухоли, разъе-

193

дала ткани римского общества в течение предыдущих четырех столетий. <...>

Несоответствие между прогрессом в технике и ростом цивилизации очевидно в тех случаях, когда техника развивалась, а рост цивилизации прекращался и начинался застой. Но нет гармонии и тогда, когда в технике наблюдается застой, а цивилизация продолжает развиваться. Или же тогда, когда техника оставалась неизменной, а цивилизация деградировала... Западный мир унаследовал технику производства железа у Рима, как унаследовал латинское письмо и греческую математику. В социальном плане произошел катаклизм, эллинистическая цивилизация распалась, наступило междуцарствие, из которого выросла западная цивилизация. Но в царстве техники не отмечается соответствующего разрыва.

Даже в наше время, когда экспансия Запада и сопутствующая ей вестернизация мира зашли очень далеко, можно увидеть живых представителей каждой ступени развития техники — от современной машинной, которая придала западному обществу невиданную мобильность, и кончая техникой каменного века, которой до сих пор пользуются эскимосы и австралийские аборигены. (Т. VI. С. 227-235.)

ДИНАМИКА ЦИВИЛИЗАЦИИ И ПРИНЦИПЫ ИНТЕГРАЦИИ ОБЩЕСТВА

[На стадии развития цивилизация, как отмечает А. Тойнби, обретает все новые и новые возможности дифференциации и обогащения духовной жизни, в котором осуществляется постоянное деятельное взаимодействие различных элементов общества, направленное на творческое преобразование бытия. Напротив, в стремлении к единству, находящему свое воплощение в тех или иных политических и духовных формах, скорее видятся свидетельства усиливающегося ослабления и надлома цивилизационных потенций.]

На стадии распада рост разнообразия воспринимается как беспорядочное смешение, как крушение всяких барьеров, стирание индивидуальности и болезненный разлад. Опыт такого крушения порождает поиск единства человеческого общества. Это единство достигается либо через образование универсального государства, либо через открытие той истины, согласно которой калейдоскоп феноменального мира есть всего лишь иллюзия, скрывающая вечный и никогда не меняющийся мир подлинных сущностей, образующих незримое единство. <·..>

Великая тоска по миру на земле, порожденная страданиями и бедами смутного времени, заставляла подданных универсального

194

государства видеть в его создателях спасителей общества и почитать их как богов. И даже холодный скепсис историков по отношению к величайшим деятелям прошлого, таким, как Кир, Александр и Август, не умаляет их заслуг на тяжком пути к единству человечества, а лишь подчеркивает их гений, направивший политическую власть на благородное дело — воплощение выстраданного человеком идеала в действительность.

Принадлежащее Александру видение «хомонойя» («согласие») не увядало в античном мире до тех пор, пока сохранялись остатки эллинизма. Действенная духовная мощь его гуманистического призыва особенно впечатляет, если мы обратим внимание на упорство его македонских соратников, не принимавших его попыток заставить их примириться с побежденными персидскими противниками, и на не менее упорное сопротивление остальных греков его указаниям о том, что правящая фракция в каждом городе-государстве должна открыть ворота города изгнанным оппонентам из противоположной партии.

Идущее от Александра Великого послание единства человечества обладало способностью вселять согласие между людьми, столь удаленными во времени и отличающимися по своей вере от этого македонского воина-визионера, что мы вынуждены поискать тот источник, из которого черпается эта поразительная сила. Если мы обратимся к гуманисту современной западной школы, он, наверное, ответит, что человеческое братство — одна из самоочевидных фундаментальных истин. И он, наверное, добавит, что долг и желание служить не требуют каких-либо санкций для каждого, кто испытывает чувство родства со своими ближними. Оправданность принципа альтруизма считается самоочевидной для современного западного гуманизма любого направления. Коммунист, например, так же ревностно верит, как и позитивист, в то, что конечное предназначение человека — содействовать всемирному единству, в котором человечество — высшее начало, так как над ним нет Бога. Однако мы находим основания считать, что динамичные элементы коммунизма, движущие силы, придающие ему влияние в современных человеческих делах, черпаются, хотя и неосознанно, из триады теистических религий, и можем проследить, что некоторые из этих элементов восходят к христианству, а другие — к предшественникам христианства — иудаизму и зороастризму. (Т. VI. С. 1—8.)

О ПРИЧИНАХ НАДЛОМА И РАСПАДА ЦИВИЛИЗАЦИЙ

Ключ к пониманию распада обнаруживается в расколе и разногласиях, исходящих из самых глубин социального организма, ибо, как мы уже видели, основной критерий и фундаментальная причи-

195

на надломов цивилизаций — рост внутренних разногласий, в результате чего общество утрачивает способность к самоопределению.

Социальные расколы, через которые эти разногласия прежде всего и проявляются, разрывают тело надломленного общества одновременно в двух различных измерениях. Существуют «вертикальные» расколы между географически разделенными частями общества и «горизонтальные» — внутри общностей, занимающих единое географическое пространство, но разделившихся на классы.

При «вертикальном» типе раскола общество распадается на ряд локальных государств, что порождает нарастающую серию войн между формальными членами одного и того же когда-то единого социального организма. Эти войны продолжают изматывать общество до тех пор, пока одной из противоборствующих сторон не удается нанести «сокрушительный удар», после чего единственное уцелевшее государство остается в своем полуживом состоянии среди мертвых противников. Мы уже видели, сколь большое место занимают эти пагубные «вертикальные» расколы в мировой истории и какое огромное количество разрушительных межгосударственных войн они порождают.

Однако эти «вертикальные» расколы, может быть, не самое характерное проявление разлада, ведущего к надлому цивилизаций, так как разделение общества на локальные ячейки — в конце концов явление, присущее всем цивилизациям. «Вертикальное» разделение — это часть того достояния, которое цивилизации унаследовали от более примитивных сообществ.

[В качестве примера отчуждения «по вертикали» приведены отношения между рыцарями и крестьянами в феодальный период Западной Европы, возрастные категории в разных обществах и кастовые системы Индии.]

Структурным продуктом «горизонтального» раскола становится выделение в гибнущем обществе трех групп: правящее меньшинство, внутренний пролетариат и внешний пролетариат. Каждая из этих социальных групп рождает свой социальный институт и создает соответствующий своему настрою духовный продукт. Характерным продуктом правящего меньшинства становятся школы философии и универсальные государства, внутренний пролетариат проявляет свою творческую силу в создании «высоких религий» и вселенских церквей, а внешний пролетариат выражает себя в языческих религиях и «героической» поэзии и отрядах вооруженных варваров.

[Как же складывается судьба властвующего меньшинства, которое отторгло от себя «внутренний пролетариат», и той интеллектуальной элиты, которая осуществляла волю правящего класса? Такой

196

вопрос не раз возникал в истории разных цивилизаций. Вот каков может быть общий ответ.]

Лишенное вдохновения меньшинство, в руки которого перешло управление унаследованным достоянием, не могло заставить себя отказаться от той власти и влияния, которые оно уже не заслуживало, и поэтому, вместо того, чтобы слезть с седла, решалось сохранить свое место силой. Эта политика прямого насилия со стороны господствующего меньшинства (необдуманная и безуспешная) становится тем источником недовольства, который и доводит отчуждение «пролетариата» до восстания.

[В этом восстании может соединяться внутренний протест со стороны населения, отчужденного от участия в управлении и ставшего жертвой эгоистических претензий верхов, и настроение внешнего пролетариата, т.е. населения сопредельных стран, ставшего жертвой того же корыстного режима. По мнению А. Тойнби, различают три типа той правящей элиты, которая стремится сохранить свою власть в расколотом обществе: расточитель, палач и завоеватель, которые могут совмещаться в одном правящем режиме. В конечном счете, исчерпав ресурсы собственного общества, правящее меньшинство прибегает к агрессивней внешней политике, что рано или поздно встречает отпор со стороны покоряемых народов. Однако этот процесс может принять и прямо противоположный характер: воинствующие племена, обитающие на окраинах надломленной цивилизации, нападают на нее, подвергают разорению, устанавливая затем свою власть над поверженным гегемоном.]

Раскол в душе

Раскол в человеческой душе — это эпицентр раскола, который проступает на поверхности общественной жизни. Он проявляется в многообразных формах, затрагивая все те варианты типов поведения, чувствования и образа жизни, которые мы считаем связанными с цивилизацией. В период распада общества каждый вызов встречает в душах людей отклик прямо противоположный тому, что возникал в период генезиса и роста. На стадии распада каждая прежде единая линия поведения имеет тенденцию разделяться на Два взаимно исключающих и антипатичных друг другу варианта — один пассивный, а другой активный, но ни один из них не носит созидательного характера. <...>

Пассивная попытка состоит в уходе, попытке раскованности, через которую душа обретает надежду, что, отдавшись естественным влечениям или неприязни, она сможет жить «по законам лрироды» и к ней мистическим образом вернется драгоценный

197

творческий дар. который она ощущала утраченным. Масса превращается в беспомощную мишень для вражеского нападения. Пассивной попыткой преодолеть социальный затор становится уклонение от деятельности...

Активная альтернатива пассивному уходу — самоконтроль. Душа «берет себя в руки», ищет форму обуздания естественных страстей через систему духовных упражнений, исходя из убеждения, что природа губит творческие задатки, а вовсе не порождает их и что «обрести власть над природой» — единственный путь к возрождению утраченных творческих способностей.

От анализа поведенческих реакций обратимся к сфере чувств. Здесь также обнаруживается два противоположных типа как отражение состояния, обратного тому прометеевскому порыву, в котором проявляется сущность стадии роста. Эта реакция высвечивает болезненное сознание зависимости от сил зла, которые не только угнетают, но и постоянно демонстрируют свою неуязвимость и непобедимость, продвигаясь от победы к победе. Душа впадает в прострацию, сознавая неизбежность своего поражения и тщетность попыток установить власть и контроль над окружением. Она начинает верить, что Вселенная, включая и самое душу, находится в руках власти, которая столь же иррациональна, сколь и неотвратима. Власть эта принадлежит богине с двойным ликом, имя которой — Случай, но дела свои она творит под именем Необходимости. С другой стороны, ощущение нравственного поражения души может вызывать настроение бесконтрольности и безответственности самой души. В этом случае осознание собственного нравственного падения носит активный характер. Тогда душа осознает свою греховность, и, обращая свой взгляд от макрокосма в микрокосм, она концентрирует усилия, чтобы воспротивиться и преодолеть свою карму — накопившийся груз преобладания зла над добром в прошлых действиях души. (Т. V. С. 17-19, 26, 376-380.)

Комментарии

А. Тойнби последовательно ограничивает влияние материальных или политических факторов как критерия цивилизационного развития или же упадка с тем, чтобы выделить собственно духовные измерения. Но эти измерения предстают как временная стадия поисков и обретений творческих «ответов на вызовы», подверженных тенденциям к застою и упадку.

В усилении тенденций к политическому единству в форме универсальной империи, возвышения авторитарной власти А. Тойнби видит свидетельства крушения творческих поисков, однако вместе с тем такое единство смыкается со стремлением к утверждению человеческого братства и мира, избавленного от пагубных распрей и войн.

Выделяя собственно духовные факторы цивилизационного устроения, А. Тойнби отводит лишь второстепенную или негативную роль государству и социальной структуре, что ограничивает рамки его анализа потенций изменений в сложных обществах.

198

Р. Кулборн. РОЛЬ ДУХОВНЫХ ФАКТОРОВ В ПРОЦЕССЕ ПОДЪЕМА И УПАДКА ЦИВИЛИЗОВАННЫХ ОБЩЕСТВ

Перевод осуществлен по изд.: Coulbom R. Structure and Process in the Rise and ^ll of Civilized Societies//Comparative Studies in Society and History. 1966. V. VIII, N0 4. ?. 400-417.

[Обращение к материальным факторам, таким, как переход к производительному сельскому хозяйству, плодородие почв, рост населения, благоприятный климат, возникновение городов, дает только поверхностной объяснение процесса возникновения цивилизованного общества. Далеко не всегда эти процессы совпадают, и, в частности, широкое распространение городов еще не приводило к образованию цивилизованных сообществ. Существуют иные причины и критерии формирования цивилизации:]

I. Базисным и наиболее позитивным фактором возникновения цивилизованных обществ послужили перемены в сознании. Процесс формирования новых религий шел под руководством харизматического руководства, создававшего для всего населения то, что Э. Дюркгейм назвал «коллективными представлениями», через которые происходило внедрение навыков самодисциплины, обеспечивавших поддержание на основе общей кооперации необходимых функций и обязанностей. Конечно, эти представления заключали в себе и описание окружающего мира с присущими ему материальными характеристиками, тех сил, которые, как представлялось, управляли материальным миром, и средств, через которые общество могло надеяться справиться с этими силами, умилостивить или добиться их расположения и тем самым заполучить их помощь в управлении материальным миром.

В начальном периоде существования первичных цивилизаций ни социальные институты, ни даже государство не имели особенно важного значения. Напротив, именно коллективная самодисциплина давала старт этим цивилизациям. Но из этого вытекает и тот вывод, что по мере утверждения устойчивой дисциплины и устойчивого контроля над средой обитания уменьшалась потребность в харизматическом руководстве и лидеры превращались в обычных священников, знакомых нам по описанию разных исторических обществ.

В характер религиозного руководства вносились модификации, все большее значение приобретали светские политические инте-

199

ресы, главным образом административные. Иногда это сопровождалось развертыванием храмового строительства и вообще развитием видимого тела религии. Позднее перемены приводили к процессам, которые историки обычно называют «социальными реформами». В других случаях прежний режим более или менее грубо низвергался или заменялся. Накопление наблюдений приводило к росту знаний эмпирических фактов, что требовало изменений в идеологии, в формах политического правления и в социальных отношениях. Длительный процесс, чреватый социальной напряженностью и борьбой, приводил к смене прежних норм и руководства общества. Эти изменения могут быть охарактеризованы как переход от «века веры» к «веку разума».

Новые режимы «века разума», наверное, во всех ранних цивилизованных обществах носили национальный характер, т.е. территория и население разделялись на отдельные и де-факто независимые государства, замещавшие прежние условные образования. Новые формы правления лучше отвечали практическим потребностям в улучшении местного управления.

Эти периоды господства национальных режимов отмечены процветанием культуры, что в полной степени выявляло творческие потенции цивилизационного устроения. Время от времени нации вели войны друг с другом, которые становились все более жестокими. Некоторые нации оказывались побежденными, и в конце концов логичным итогом такой войны становилось завоевание одной нацией всех остальных. Тем самым происходило становление империи, дававшей тотальную политическую организацию для всего общества. Это было начало «века завершения».

В первые века империи культура, понесшая некоторый урон от военных действий, обычно переживала период возрождения. Но затем начинался упадок прежнего культурного великолепия, равно как и упадок социальных структур и политического устроения империи.

Однако насколько бы серьезным ни был упадок, он не означал конца первичных цивилизаций. Некоторые из них впоследствии вновь возрождались, сохраняя свою самобытность.

II. Упадок и подъем цивилизованных обществ — весьма заметное явление в истории. Эти процессы отмечались по меньшей мере десять раз, а если считать незаконченные и специфичные случаи, то jto число намного возрастет. В тех случаях, когда процессы носили целостный характер, они представляли собой комбинацию двух явлений — упадка и подъема. И вряд ли возможно разделить эти явления: старое и новое накладываются друг на друга и переплетаются. Даже в случае ранних цивилизаций в этих процессах

200

подъема и упадка обнаруживается много сходного со всеми остальными цивилизациями, особенно в сочетании преемственности и разрывов.

Центральное место в этих переходах от упадка к возрождению занимают религии, в некоторых случаях возникают новые религии, но в других происходит возрождение прежних, претерпевающих большие изменения. Важнейшая задача, возлагаемая на новые или же реконструированные религии, всегда была одной и той же, а именно: избавление общества от дезинтеграции через воссоздание коллективной дисциплины, подобной той, что служила фундаментом в период первоначального формирования цивилизованных обществ. В этих религиях можно видеть совокупность крайне разнообразных форм мифологии, несущей религиозные смыслы, более или менее исторические легенды и демонологию, привязанную к мифологии, а также этические, эстетические и другие компоненты. Но во всех этих компонентах отразилось формирование новых отношений между людьми и мирозданием, а также социальных отношений между самими людьми. Во всех случаях, для которых имеются достаточные свидетельства, священники формулировали учения в понятиях, доступных широким массам, обычно упрощая эти учения и даже подвергая их вульгаризации, чтобы сделать их универсально воспринимаемыми и надежно внедрить в народное сознание — вместе с новыми нормами, создавая тем самым новое или обновленное общество.

Комментарии

В работе Р. Кулборна по существу излагается в упрощенном и схематизированном виде концепция, сходная с тем пониманием истории, которое получило развитие в трудах А. Тойнби. Хотя и лишенная творческой интуиции английского историка, эта работа Р. Кулборна дает аналитическое изложение духовных механизмов зарождения и развития цивилизаций.

К. Квигли. ИСТОРИЧЕСКИЕ ФАЗЫ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Перевод осуществлен по изд.: Quigley С. The Evolution of Civilizations: An Introduction to Historical Analysis. Indianapolis, 1961. P. 146-160.

Внимательное изучение процесса подъема и упадка цивилизаций дает нам основания для выделения последовательных стадий этого процесса. Таких стадий можно насчитать семь: 1) смешение

201

культур, 2) созревание, 3) территориальное распространение, 4) эпоха конфликтов, 5) стадия универсальной империи, 6) упадок, 7) нашествие и завоевание.

1. Зарождение всякой цивилизации происходит в условиях взаимодействия двух и более культур. Такого рода взаимодействие — весьма распространенное явление, оно возникает так или иначе на границах всех культур. Однако если взаимодействие не имеет устойчивого характера, а скорее сводится к случайным контактам, оно не приобретает особого значения и в зоне взаимодействия не возникает новая культура, отличная от вступающих в контакт компонентов. Взаимодействующие общества могут быть просто производящими обществами (земледельческими или пастушескими) или основанными на собирающем типе хозяйства (охота или рыбная ловля). Из миллионов случаев такого совмещения, имеющих место на протяжении всей истории, лишь крайне редко возникает производящее общество, способное к экспансии. В тех редких случаях, когда это происходит, мы имеем дело с первой стадией новой цивилизации. Тот факт, что за почти десять тысяч лет культурной истории производящих обществ возникло не более двух дюжин цивилизаций, свидетельствует о редкости таких событий.

В силу того обстоятельства, что культурные контакты обычно происходят в пограничных зонах, цивилизации редко сменяют друг друга в одном географическом ареале, а скорее претерпевают перемещение в пространстве. Процесс может быть описан следующим образом. В рамках общества у людей мало возможностей выбора путей и способов удовлетворения насущных потребностей или осуществления своего потенциала. Но на границах общества возникает значительное взаимопереплетение форм жизнедеятельности и, соответственно, возникают альтернативные способы удовлетворения насущных потребностей. Поэтому поздние цивилизации обычно возникали на периферии ранних цивилизаций. Ханаанская, хеттская и минойская цивилизации появились на окраине месопотамской цивилизации. «Классическая цивилизация» зародилась на берегах Эгейского моря, прежде всего на его восточном побережье, представлявшем собой периферию минойской цивилизации. Западная цивилизация возникла в Западной Европе, прежде всего во Франции, которая была тогда периферией «классической цивилизации». Точно так же на периферии «классической цивилизации» зародились русская и исламская цивилизации. <...>

2. На стадии созревания как периоде, во время которого происходит мало видимых изменений, социальное положение большинству людей представляется вполне стабильным. Однако за этим внешним обстоятельством происходят важные изменения: прежде

202

всего идет процесс накопления и внедрения инноваций, что и сделает возможным последующий период распространения.

3. Для стадии распространения характерны четыре процесса: а) рост производства, отражающийся в повышении уровня жизни; б) увеличение народонаселения, в основном по причине снижения смертности; в) территориальное расширение цивилизации, период исследования новых территорий и расселения; г) рост знаний. Между этими четырьмя процессами существует тесная взаимосвязь. Этот период зачастую связан с установлением демократии, научного прогресса, революционными изменениями в политическом устроении.

[В результате территориального расширения происходит разделение общества на центр, в котором утверждается цивилизация в конце второй стадии, и периферию, т.е. территорию, заново освоенную на протяжении третьей стадии...]

По мере ослабления тенденций расширения центр становится все более статичным, в нем усиливаются формально правовые принципы. Но периферия продолжает расширяться и зачастую более короткими путями добивается тех же достижений, что и центр. В результате в конце этого периода периферийные районы могут стать богаче и могущественнее, чем сам центр. Это означает, что центр предрасположен к переходу от третьей стадии к четвертой раньше, чем периферия.

4. Ослабление тенденции к распространению означает, что цивилизация вступает в следующую стадию, период конфликтов. Это может быть самая сложная, самая интересная и самая критическая из всех стадий. Этот период отмечен кризисом развития общества, усилением классовых конфликтов, учащением и ожесточением имперских войн, а в духовном плане — ростом иррационализма, пессимизма, распространением предрассудков и потусторонних ориентации. Обычно в обществе образуется большинство, состоящее из обездоленных слоев населения, которое выступает против облеченного властью меньшинства, хотя ни та, ни другая сторона не имеет ясного представления о подлинных целях и о путях приемлемого разрешения кризиса.

Период конфликтов — это и период империалистических войн. Народные массы, не оказывающие влияния на существующие институты, принимают участие в империалистических войнах, так как видят в них средство продолжения процесса экспансии. Оказавшись неспособными преуспеть другими способами (через хозяйственную деятельность), они стремятся добиться своего военно-политическими действиями, прежде всего отбирая богатства

203

своих политических соседей. Вместе с тем они обращаются к иррациональным верованиям как средству компенсации за усиливающееся чувство обездоленности, за постоянную экономическую депрессию, за обострение разочарования и ожесточение классовой борьбы, за растущий разлад в социальных отношениях и опасности от империалистических войн.

Правящие классы поощряют ведение империалистических войн и иррациональные настроения, так как то и другое отвлекает недовольство масс от участия в политике, а также от дележа общественного богатства. Эти круги используют часть накопленных богатств на создание механизмов классового угнетения и ведение империалистических войн, на поддержание атмосферы иррационализма. В таких условиях институты распространения цивилизации перестают действовать.

Институты классового угнетения держат под контролем основные политические силы в обществе; институт империалистических войн держит под контролем большую часть военных сил общества; а институт иррационализма держит под контролем большую часть духовной жизни общества. Эти три силы (которые могут слиться в две или одну) становятся господствующими, а та группа, которая прежде контролировала расширение рамок общества, утрачивает свое влияние, а ее ресурсы поглощаются новыми силами.

5. В результате империалистических войн, возникающих в период конфликтов, число политических единиц в цивилизации уменьшается. В конце концов одно из государств оказывается победителем. Когда это происходит, мы имеем дело с пятой фазой эволюции цивилизаций. Как и в переходе от третьей к четвертой фазе, центральная зона подвергается завоеванию этим единым государством раньше, чем вся остальная цивилизация подчиняется универсальной империи.

Когда в цивилизации устанавливается универсальная империя, общество вступает в свой «золотой век». По крайней мере так этот период представляется последующим поколениям. Это период мира и относительного процветания.

6. Стадия разложения — период глубокого экономического упадка, снижающегося уровня жизни, гражданских войн между различными правящими кликами, растущего бескультурья. Попытки приостановить разорение законодательными мерами оказываются тщетными. Все институты общества утрачивают доверие масс. Массовый характер приобретает отказ сражаться за общество и даже поддерживать его уплатой налогов. Все большее влияние приобретают новые религиозные движения.

7. Стадия вторжения, когда цивилизация уже не в состоянии

204

защищаться, потому что она уже не хочет этого делать, и оказывается вполне открытой варварским вторжениям. Но это «варвары» только в том смысле, что они «чужие». Зачастую эти чужие представляют собой более молодую и более мощную цивилизацию. В результате этих вторжений извне цивилизация подвергается разрушению и прекращает свое существование.

Комментарии

Схема К. Квигли вновь подтверждает, насколько влиятельным оказался подход А. Тойнби для исследователей, склонных к построению теоретических моделей," выходящих за рамки описания и сопоставления эмпирического материала. Однако К. Квигли, как и ряд других исследователей, трактует «вызовы и ответы» не в плане подсознательного творчества, а прежде всего в плане экономической рациональности. Вместе с тем в анализе К. Квигли явно присутствует и влияние классического марксизма с его теорией классового угнетения и манипулирования обществом со стороны господствующих слоев.

К. Ясперс. «ОСЕВОЕ ВРЕМЯ» И ЦИВИЛИЗАЦИИ

Цитируется по изд.: Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991. С. 2.

Возникновение оси мировой истории следует отнести, по-видимому, ко времени около 500 лет до н.э., к тому духовному процессу, который шел между 800 и 200 гг. до н.э. Тогда произошел самый резкий поворот в истории. Появился человек нового типа, каким он пребывает по сей день. Это время мы вкратце назовем «осевым временем». В это время происходит много необычайного. В Китае тогда жили Конфуций и Лао-цзы, возникли все направления китайской философии, создавали свои учения Мо-цзы, Чжуан-цзы, Ле-цзы и бесчисленное множество других мыслителей. В Индии возникли Упанишады, жил Будда, в философии (в Индии, как и в Китае) были рассмотрены все возможности философского постижения действительности, вплоть до скептицизма, материализма, софистики и нигилизма; в Иране Заратустра учил о мире, где идет борьба добра со злом; в Палестине выступали пророки Илия, Исайя, Иеремия и Второисайя; в Греции — это время Гомера, таких философов, как Парменид, Гераклит, Платон, трагиков, Фукидида и Архимеда. Все, что связано с этими именами, возникло почти одновременно в течение немногих столетий в Китае, Индии и на Западе независимо друг от друга.

205

Возникшее в эту эпоху в трех упомянутых культурах новое начало сводится к тому, что человек осознает бытие в целом, самого себя и свои границы. Перед ним открывается ужас мира и собственная беспомощность. Стоя над пропастью, он ставит радикальные вопросы, требует освобождения и спасения. Осознавая свои границы, он ставит перед собой высшие цели, познает абсолютность в глубинах самосознания и в ясности трансцендентного мира.

В эту эпоху были разработаны основные категории, которыми мы мыслим по сей день, заложены основы мировых религий, определяющих по сей день жизнь людей. Во всех направлениях совершался переход к универсальности.

Мифологической эпохе с ее спокойной уверенностью пришел конец. Древний мифический мир медленно отступал, сохраняя, однако, благодаря фактической вере в него народных масс, свое значение в качестве некоего фона, — и мог впоследствии вновь одерживать победы в обширных сферах сознания.

«Осевое время» означает исчезновение «великих культур» древности, существовавших тысячелетиями, оно растворяет их, вбирает в себя, обрекает на погибель. Все то, что существовало до «осевого времени», даже если оно было величественным, подобно вавилонской, египетской, индийской или китайской культурам, воспринимается как нечто дремлющее, непробудившееся. Древние культуры продолжают существовать лишь в тех своих элементах, которые вошли в «осевое время», восприняты новым началом.

Вплоть до сего дня человечество живет тем, что свершилось тогда и что было создано в то время. «Осевое время» ассимилирует все предшествующее. Если отправляться от него, то мировая история обретает структуру и единство, способные выстоять вопреки времени и, во всяком случае, устоявшие до сего дня.

Комментарии

Философская концепция К. Ясперса дала обоснование для выделения «мировых цивилизаций» как образований, принципиально отличающихся от цивилизаций Древнего мира по своим духовным характеристикам. Мифологическое восприятие мира и времени, присущее древности, было превзойдено в религиях, возникших на основе пророческих откровений. В гл. 11 приведены отрывки из работ Ш. Эйзенштадта, в которых раскрывается механизм и структура духовности цивилизаций «осевого времени». Впоследствии это понимание духовности было дополнено анализом иных форм социальности и организации политических режимов.

Введенное К. Ясперсом понятие «осевого времени» стало широко использоваться при объяснении генезиса «мировых цивилизаций», связанных с мировыми религиями. Разработка концепции «цивилизация осевого времени» принадлежит Ш. Эйзенштадту и другим ученым. (См. гл. II.)

Дополнительно см.: Мень A.B. К проблематике «осевого времени» (надконфсссиональная и христоцентричная трактовки )//Восток. 1990. № 6.
Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история