Байбурин А, Топорков А. У истоков этикета

ОГЛАВЛЕНИЕ

ЖЕСТЫ И СИМВОЛИКА ТЕЛА

Глава II. Поцелуй

ПРОИСХОЖДЕНИЕ ПОЦЕЛУЯ

Поцелуй кажется чем-то настолько простым и естест венным, что само название этой главы может вызвать у читателя ироническую улыбку. Между тем все не так просто. Начнем с того, что поцелуй в привычной для европейцев форме не был известен народам Африки, Америки, Океании и Австралии. Нехарактерен он до сих пор и для многих народов Азии, например для китайцев и японцев. Сохранилось такое свидетельство об абориге нах Гвианы: «О поцелуях нет и речи, и это приятное занятие им совершенно неизвестно, введение его вызывало первое время много насмешек среди островитян, а бывшие его объектом индейские девушки, не понимая, что это должно значить, испытывали полное недоумение; но скоро они привыкли к этому и впоследствии встречали такое обращение очень охотно». 1

У некоторых народов функцию поцелуя выполняет так называемый «малайский поцелуй», или «поцелуй носами»: люди трутся носами или обнюхивают друг друга. «Поцелуй носами» известен, в частности, у народов Севера (например, у эскимосов), а также у многих племен Океа нии и Малайзии.' 2 Как отмечал В. Г. Богораз, «взаимное обнюхивание у чукоч имеет значение поцелуя, так же как у многих других примитивных племен. Чукча-отец, оставляя на некоторое время свою семью, иногда целует свою жену, но обычно он прикладывается носом к шейке ребенка и втягивает запах его тела и одежды». 3

Если поцелуй губами сопряжен с вкусовыми ощуще ниями, то «поцелуй носами» — с обонятельными, которые также играют определенную роль как в сексуальной жизни, так и в питании человека. Особую роль в сексуаль ной жизни обоняние играло на Востоке, в то же время в интимной жизни европейцев оно, по-видимому, никогда не имело большого значения. 4

У славянских народов кормление изо рта в рот встре чается в ритуальных ситуациях. В России и Белоруссии муж поил так жену при трудных родах. 6 У сербов жен щина, желающая иметь детей, просила какую-нибудь беременную женщину, чтобы та дала ей сквозь щель в заборе кусок мяса или хлеба из уст в уста или напоила ее таким же образом водой. 7 Поцелуй можно рассматри вать как ослабленную степень, окультуренный вариант такого кормления.

Предпосылкой поцелуя в онтогенезе является, по-види мому, врожденный сосательный рефлекс. Известно, что в течение первого года жизни основным источником удо вольствия для младенца является рот. Прикосновение губами к женской груди — известный ритуальный жест усыновления. У черкесов (адыгов), по словам француза Тебу де Мариньи, существовал обычай, «дающий . . . возможность стать приемным членом черкесской семьи. Церемония приема состоит в том, чтобы на какое-то время губами дотронуться до груди женщины; с этого момента она и ее муж становятся аталыками, которые включают чужестранца в число своих законных детей». 8

Закрепление поцелуя в интимном общении во многом обязано физиологической связи между питанием и половой жизнью. 9 В этом смысле литературные метафоры типа «они пожирали друг друга поцелуями», наименование поцелуев «сладкими», а уст — «сахарными» имеют опре деленные основания. Обычай требовать криками «горь ко!», чтобы молодые поцеловались, имеет истоки в народ ной обрядности. Так, например, во время свадебного обеда в Калужской губернии при питье приговаривали: „Горько!", или: „В стакане что-то сорно вино", а молодые своими поцелуями должны были подслащивать или очи щать сор. 10 Ср. в связи с этим обычай есть на свадьбе мед, чтобы любовь была сладкой," выражение «медовый месяц» и т. д.

Характерно, что в некоторых ритуальных ситуациях поцелуй предстает именно на фоне еды. Например, бело русы клялись землею, а в доказательство правдивости

50

клятвы — ели ее. Во многих местах женщинам не позво ляли есть землю, и они целовали ее, как присягающие целуют крест и евангелие. 12 В мифопоэтическом отношении поцелуй символизирует слияние человеческих душ и занимает место в одном ряду с такими формами уста новления искусственного родства, как смешение крови или слюны. 13 Характерно, что он особенно устойчиво встречается в тех ситуациях, которые связаны с закреп лением родственных отношений — во время бракосочета ния, при кумлении и братании.

ФУНКЦИИ И СЕМАНТИКА ПОЦЕЛУЯ

Хотя функции поцелуя крайне разнообразны, для наших целей достаточно разграничить три основных случая: поцелуй любовный, ритуальный и этикетный. Они явля ются своего рода омонимами, различаются и в то же время сложным образом соотносятся друг с другом. Между любовным поцелуем, с одной стороны, и ритуаль ным и этикетным — с другой, нет, по-видимому, никакой непосредственной связи, и тем не менее именно принад лежность к сфере сексуального поведения со всеми сопут ствующими ему мифопозтическими идеями (плодородие, изобилие, произрастание, цветение и т. п.) определяет семантику и этикетного, и ритуального поцелуев, несмотря на их кажущуюся асексуальность.

В древнерусских текстах поцелуй выступает, с одной стороны, как спутник блуда и похоти, ср. следующее предписание: «Аще ли имел поп мысль о блуде или пил в вечере или глаголал речи срамныя или кощунял или лобзался, то не служити ему». 14 На другом полюсе — «о Христе целование» как торжественный ритуальный жест: «И друг от друга благословение приемше и о Христе целовавшеся». 15 «Домострой» дает подробные предписания о том, как именно должен совершаться такой поцелуй: «. . .аще с кем о Христе целование сотворите, такоже дух в себе удержав, поцеловатисе, а губами не плюскати; поразсуди: человеческия немощи, нечювьственаго духа гнушаемся чесночного, хмелного, болного и всякого смрада, коль мерско Господеви наш смрад, и обоняние — сего ради со опасением творити». 16

Активное использование поцелуев в этикетном пове дении восточных славян не раз привлекало внимание иностранцев. Так, например, англичанка Марта Вильмот

писала из России в 1803 г ., что привычка русских немило сердно румяниться не кажется ей такой странной, как неприятное обыкновение целоваться в обе щеки. 17 Отношение Марты Вильмот к этой поведенческой черте объяс няется тем, что у англичан не принято ни целоваться при встрече и прощании, ни целовать даме руку. 18

Непосредственным предшественником и источником этикетного поцелуя у русских был, очевидно, не любовный, а ритуальный поцелуй. Этикетный поцелуй возник на основе ритуального, в значительной степени усвоив себе его мифопоэтический смысл.

Само название поцелуя связывает его с одной из наиболее значимых идей славянской картины мира — с идеей полноты, целостности (см. ниже о питье полной чаши). Славянский корень се1ъ восходит к индоевропей скому * koil -, с которым связаны обозначения здоровья, а также и обозначения святости; таким образом, сама этимология корня цел- свидетельствует о том, что поцелуй несет пожелание быть целым, цельным, здоровым. 19 Поцелуй мог сопровождаться пожеланием здоровья и сам, по-видимому, в скрытом виде содержал такое пожелание. Например, белорусские женщины после наклонения головы и приветствия «здоровинька!» целовались между собою в уста. 20 В Калужской губернии одно из средств от падежа скота заключалось в том, что животных цело вали в лоб. 21 Когда у сербской женщины, у которой до этого умирали дети, рождался ребенок, мать сразу же целовала его, чтобы уберечь от порчи. 22 В европейском фольклоре поцелуй — средство разрушения колдовства и злых чар (ср. сказку о спящей красавице). Для того чтобы утешить,«исцелить» ребенка, ему до сих пор целуют ушибленное место или дуют на него.

Поцелуй устанавливал между людьми взаимную симпатию и обоюдное влечение. В Подольской губернии, если будущая мать говорила до родов, что она отдаст ребенка, что он ей обуза и т. п., то ее заставляли поцеловать новорожденного: считалось, что после этого она уже не сможет не любить его. 23 В Закарпатье по возвращении с венчания молодая целовала под сердце свекровь, а свекровь — молодую, чтобы они жили в любви друг к другу. 24

С поцелуем передавалась и сексуальная энергия, стимулировалось плодородие и усиленный рост. На Брянщине во время первого выгона скота женщины целовали пастуха, «который пасет коров, чтобы коровы гуляли». 25

52

Поцелуй — обычный способ выражения приязни гостю. В средневековой Европе существовал обычай, чтобы всякого гостя приветствовали поцелуем жена, дочери и другие родственницы хозяина. 26 В России он удержался и позднее, в XVI — XVII вв., и вызывал уже удивление иностранцев. По словам А. Олеария, поцелуйный обряд — величайший знак почета и дружбы, оказываемый русскими гостю. После угощения хозяин велит своей жене, пышно одетой, выйти к гостю и, пригубив чарку водки, собствен норучно подать ему. Иногда — в знак особого расположе ния — гостю разрешается поцеловать хозяйку в уста. 2 ' В середине XVII в. поцелуйный обряд представлял собой довольно сложное действо, включавшее взаимный обмен поклонами, а также питье вина «друг к другу». Вот как описывает его Г. Котошихин: «Обычай же таковой есть: перед обедом велят выходити к гостем челом ударить женам своим. И как те их жены к гостем придут и станут в палате или в избе, где гостем обедать в большом месте, а гости станут у дверей, и кланяются жены их гостем малым обычаем, а гости женам их кланяются все в землю; и потом господин дому бьет челом гостем и кланяется в землю ж, чтобы гости жену его изволили целовать, и напе ред, по прошению гостей, целует свою жену, потом гости един по единому кланяются женам их в землю ж, и пришед целуют, и поцеловав отшед, потому ж кланяются в землю, а та, кого целуют, кланяется гостем малым обычаем; и потом того господина жена учнет подносити гостем по чарке вина двойного или тройного, с зельи ... и тот господин учнет бити челом гостем и кланяется в землю ж, сколько тех гостей ни будет, всякому по поклону, чтоб они изволили у жены его пити вино; и по прошению тех гостей, господин прикажет пити наперед вино жене своей, потом пьет сам, и подносят гостем, и гости перед питием

вина и выпив отдав чарку назад, кланяются в землю ж».

По-видимому, предполагалось, что и в этом случае поцелуй имеет исключительно символическое значение и в целом асексуален. Павел Алеппский рассказывал о том, в какое смущение привела его необходимость поцеловать жену воеводы (дело происходило в пасхальное воскресенье): «Со стыдом и с большим принуждением подошел я и поцеловал ее в уста, говоря „Христос воск- ресе"; я был словно лишенный зрения и разума, ибо никогда ничего подобного не видел. Нам рассказывали, но я не верил, что не только в этот день Пасхи, но и когда

53

Судя по материалам XVI — XVII вв., этикетный поцелуй тоже имел ритуальный характер и не был первоначально повседневным явлением. Во всяком случае трудно по-дру гому объяснить сообщение П. Кампани ( 1582 г .) о том, что обычая обмениваться поцелуями у русских вообще нет. 30 Ранее (1510— 1520-е годы) С. Герберштейн указы вал, что поцелуи входили в церемониал приема послов. 31 Позднее Маржерет (начало XVII в.) и Рейтенфельс (1670-е годы) уже писали о поцелуях у русских как о бытовом явлении: «Желая оказать друг другу взаимную дружескую любовь, они целуют друг друга в голову или же прижимают, обнявшись руками, друг друга к груди». 32

Поцелуй приветствия сближается с поцелуем почита ния, когда один из партнеров наделяется сакральным статусом или во всяком случае высокой степенью престижности. Если приветственный поцелуй в губы, характерный, например, для славянских народов и грузин, выражает в первую очередь чувство приязни и дружеского единения, то поцелуй рук, плеч или ног является знаком подчинения, почтительности. Целование рук и ног было известно в европейских странах в древности и в средневековье, однако в последние столетия его распространение крайне сузилось, сохранился практически лишь поцелуй руки у священнослужителя и у женщины. Между тем на Вос токе, в частности в арабских странах и в Турции, оно было широко распространено еще совсем недавно. В Рос сии, как и на Востоке, у тех, кто пользовался особым уважением, целовали руку или даже ногу. Более низкий в социальном плане человек мог поцеловать более высо кого также в плечо, а более высокий более низкого — в голову. Ср. с поведением 14—17-летних девочек в сов ременной исправительно-трудовой колонии: «Обделенные лаской, они очень эмоциональны, ранимы, влюбляются друг в друга, в воспитательниц, могут подойти, положить голову на плечо, поцеловать. Характерная деталь — це луют только в плечо или в руку, считают, что ими брез гуют». 33

Своеобразная ситуация складывалась при встрече светского и духовного владыки. По свидетельству Павла

54

Алеппского, царь Алексей Михайлович и патриарх Антио- хийский приветствовали друг друга следующим образом: когда царь встал, владыка патриарх благословил его по-московски, на чело, грудь и плечи, и поцеловал, по обычаю, в плечо; царь же поцеловал владыку в голову и облобызал его правую руку. 34

Когда крестьянский ребенок на Украине хотел поце ловать в руку родителей или кого-нибудь из старших, он сначала брал его руку своими руками, а потом целовал ее сверху. Такой поцелуй считался особенно почтитель ным. 35 При передаче друг другу чарки тоже обменивались поцелуями: равные целовали друг друга в губы, а млад ший, принимая чарку от старшего, целовал ему руку. 36 У молдаван младший целовал старшего в руку сверху и в ладонь, и подносил два пальца ко лбу в знак глубо чайшего почтения. 37 У украинцев Бессарабской губернии приветствие гостя, пришедшего на праздник, обставлялось как сложный церемониал: «. . .гость обращался к хозяину или хозяйке с особенным приветствием; он поздравляет с праздником, на что отвечается благодарностию, затем целуют друг другу руку, если считают друг друга равными. Если же один из них старше годами или положением в обществе, то целует только младший, а старший благо дарит словом „спасыби". Такая церемония бывает при приветствии со всеми присутствующими гостями, не раз личая иола. Приветствие начинается с самого старшего в этом собрании, который занимает первое место в углу стола, под иконой. От старшего поочередно идет до самого последнего (знакомство или незнакомство в этом случае не имеет значения). Если стол мешает здравствующим поцеловать друг другу руку, то в таком разе ограничи ваются подачею лишь руки, а потом оба целуют свою собственную руку (два пальца: указательный и крайний — соседний) и, поцеловав, прикладывают еще ко лбу». 38

В дипломатическом церемониале важную роль играло целование государевой руки. Как правило, послам предлагалось «быть у руки», а уже потом произносить официальные речи, хотя «русские послы за границей отказывались целовать руку принимавшего их монарха ранее произнесения титула царя». 39 Возможность поцело вать государеву руку рассматривалась как честь, причем послы нехристианских государей, турки и татары, были ее лишены. Милость, жалованная послам, объявлялась речью; руку государя поддерживал один из бояр. По

55

описанию А. Олеария, «его царское величество сделал знак государственному канцлеру и велел сказать послам, что он жалует их — позволяет поцеловать ему руку. Когда они, один за другим, стали подходить, его царское величество взял скипетр в левую руку и предлагал каж дому, с любезною улыбкою, правую свою руку: ее цело вали, не трогая ее, однако, руками». 40

Как известно, при представлениях римскому папе полагалось целовать ему ногу, причем одни объясняли, что поцелуи относятся к изображению креста на папской туфле, а другие — что это знак преклонения перед самим папой как главой католической церкви. 41 Римский церемо ниал довольствовался простым наклонением «близ ноги», важна была сама идея целования, а не его буквальное исполнение. Если для католиков целование папской туфли было актом совершенно естественным, то в глазах русских людей XVI — XVII вв. оно имело характер признания своего подчиненного положения и напоминало о татаро- монгольском иге. Послам во времена Ивана Грозного и Алексея Михайловича так или иначе приходилось цело вать папскую туфлю, но воспринималось это чрезвычайно болезненно и вызывало острые споры. В Петровскую эпоху ситуация кардинально изменилась: боярин Б. П. Шереме тев ( 1698 г .) и князья Куракины ( 1707 г .) увидели в целовании папской туфли пустую формальность и с лег костью проделали ее, не видя в этом никакого унижения ни для себя, ни для государя, которого они представляли. 42

Поцелуй совершался не только при встрече, но и при прощании людей друг с другом. Как отмечал Маржерет, русские «целуются . . . всегда, ибо у них это нечто вроде приветствия, как среди мужчин, так и среди женщин — поцеловаться, прощаясь друг с другом или встречаясь после долгой разлуки». 43

В русской традиции прощание при расставании под разумевало взаимное прощение грехов. И прощание, и прощение скреплялись поцелуем как знаком дружеской привязанности. Ежегодно следовало просить прощения друг у друга в воскресенье перед Великим постом, которое потому и называлось «прощеное воскресенье». Д. фон Бухау (1570-е годы) сообщает о русских, что «под вечер они взаимно посещают друг друга, многими поцелуями испрашивают прощения в обидах, если какие-нибудь случились, и по причине наступающего Великого поста, в который они умирают для мира, прощаются при многих

56

лобызаниях». 44 Согласно описанию начала XX в., «про щаться всегда приходят младшие к старшим, нижестоя щие к вышестоящим. Прощаются только родственники или близкие знакомые. Придя к старшему, младший кланяется ему в ноги, иногда же довольствуется простым поклоном, говоря: „Прости меня, Христа ради, если в чем согрешил против тебя". На это старший отвечает: „Меня прости, Христа ради". После этого оба целуют друг друга». 45

'Поцелуй скреплял также прощание с умирающим и умершим, причем и в этом случае прощание, прощение и утверждение вечной обоюдной любви сливаются в еди ном обрядовом акте. По словам П. Петрея, «подходят к гробу родители покойного, братья, сестры, жена, дети, друзья, родные и все присутствующие, целуют его на расставанье, прощаются с ним, потому что дольше ждать ему нечего, а пора и в дорогу». 46 Так и в XIX в. при проща нии с покойником в церкви все непременно целовали его в губы. 47

П. Петрей рассказывает также о том, как русские устраивают пирушки в поминовение умерших. «Они справляют это пением, каждением, целованием друг друга в губы: последнее водится и между мужчинами и женщинами в доказательство их искренней, сердечной и душевной радости, и при том вполне верят, что души их умерших друзей получают от того большое облегчение, даже чувствуют радость и удовольствие, в каком бы месте они ни находились». 48

ПОЦЕЛУЙ МИРА

В истории культуры религиозные и эротические пережи вания активно взаимодействовали. Собственно говоря, в архаической культуре вся сфера сексуального поведения могла покрываться мифологическими представлениями и культово-религиозной практикой и в свою очередь прое цироваться в них. Еще Ч. Дарвин отмечал, что «у некото рых сект, как существовавших прежде, так и ныне сущест вующих, странным образом слиты религия и любовь; утверждали даже, как ни прискорбен этот факт, что святой поцелуй мало отличается от поцелуя, который мужчина дарит женщине или женщина мужчине». 49 Характерен в этом отношении так называемый «поцелуй мира», получивший широкое распространение в христиан-

57

ской культуре, особенно в первые века христианства и в период средневековья.

Согласно Ветхому Завету, евреи целовали друг друга при встрече, выражая этим дружеские чувства. Поцелуй приветствия был усвоен и первыми последователями Христа, причем они вложили в него новый смысл. Поце луй стал рассматриваться христианами как символ взаим ной любви и единения последователей Христа. «Христос сказал: „Мир оставляю вам, мир мой даю вам" — и члены церкви Христовой символически передавали друг другу завещанный им мир поцелуем». 50 Апостол Павел учил: «Приветствуйте друг друга лобзанием любви» ( I Собор. V , 14). В то же время поцелуй приобрел семантическую двойственность, характерную в целом для основных символов христианства: Иуда указал на Христа римским воинам, поцеловав его в губы, в связи с чем поцелуй стал не только символом духовной любви и братства, но и их прямой противоположности — предательства и коварства («Иудин поцелуй»). 51

Поцелуи включались в различные церковные обряды: бракосочетание, погребение, крещение, исповедь и др. Священник давал поцелуй как символ мира и знак отпу щения грехов причащающимся; в римско-католической церкви это делалось после службы, в греко-православ ной — перед ней. При бракосочетании в Западной Европе священник давал жениху поцелуй мира, а тот в свою очередь передавал его невесте. Этот обряд еще в XIX в. совершался кое-где в Англии. 32

В православной церкви «святое целование» соверша ется до сих пор в пасхальную утреню, при этом произ носятся приветствия, подобные тем, которыми приветствовали друг друга ученики Христа в день его воскресе ния. Этот церковный по своему происхождению ритуал давно вошел в быт и воспринимался в прошлом как общенародный обычай.

Одно из первых описаний обмена поцелуями на Пасху приводит А. Олеарий (1630-е годы).' 3 В XVII в. привет ствовать друг друга поцелуем полагалось не только в пасхальное воскресенье, но и в течение 40 дней от Пасхи до Вознесения. Такого установления не было в Западной Европе, и иностранцы рассматривали его как специфически русский православный обычай. При этом ритуальный поцелуй устойчиво воспринимался ими как любовный, и поэтому весь обряд в целом вызывал изумле-

58

ние и замешательство. Вот как описывал обряд Павел Алеппский, наблюдавший его в церкви: «Все присутство вавшие стали подходить, по обычаю, и прикладывались к кресту, и, прикладываясь затем к Евангелию и к иконе в руках священников, они целовали также последних в уста, причем давали им, каждый, красное яйцо. Так делали мальчики и взрослые мужчины. После них подходили женщины и девушки всех сословий, от высших до низших. Мы горели от стыда, когда женщины и девицы целовали священников в уста, а священники целовали их, говоря: ,,. . .Христос воскресе", на что миряне и женщины отвечали: „Воистину воскресе", и последние в то же время целовали в уста священников, без всякого стыда. Видя это, мы сильно изумлялись, в особенности греки, бывшие этому свидетелями, но таков обычай у московитов». 54 Обычай пасхального целования имел всесословный характер и утверждал равенство людей перед лицом всечеловеческой радости — воскресения Христа. По словам И. Корба, «этот обычай приветствия и поцелуя не допускает не только никакого различия в сословии или положении, но даже никакого воспоминания об этих различиях. Ни один вельможа не откажет в просимом у него поцелуе самому простому мужику, лишь бы только тот предлагал ему красное яйцо. Никакая скромность не может извинить замужнюю женщину, никакая стыд ливость — незамужнюю, было бы равносильно преступле нию или отвергнуть предложенное яйцо, или уклониться от поцелуя; с самой низкой черни снято всякое к ней презрение; не существует никакого опасения за безрас судство». 55

ПОЦЕЛУЙ ПРИ КЛЯТВЕ

Целование сакральных объектов было широко распро странено в античности. Греки и римляне целовали статуи богов в руки, ноги, колени и даже губы, а если не могли достать до них, то посылали воздушный поцелуй. Библей ский Иов говорит, имея в виду, очевидно, посылаемые рукой поцелуи: «Смотря на солнце, как оно сияет, и на луну, как она величественно шествует, прельстился ли я в тайне сердца моего и целовали ли уста мои руку мою?» (Иов, XXXI , 26, 27). О существовании подобной практики на Руси свидетельствует древнерусская статья «От апостольских заповедей» (рукопись XIV — XV вв.), в которой

59

говорится, в частности: «Аще кто целует месяц ... да будет проклят». 56

Посредством целования святыни человек приобщается к ней, причем на него переходит сила ее святости. Так, умирающему или осужденному на казнь подносили в последнюю минуту крест для целования, что должно было сообщить ему благодать. 5 ' С другой стороны, цело ванием креста, как и других святынь, у многих народов утверждалась клятва, присяга.

Крестное целование широко бытовало на Руси и в частном быту, и в дипломатической практике. По словам С. Герберштейна (1510 —1520-е годы), русские «при клятвах и ругательствах . . . редко употребляют имя Господне, а когда клянутся, то подтверждают свои слова и обещания целованием креста». 38 В русском религиозном сознании сближались вплоть до полного отождествления образы креста и распятого на нем Христа (ср. единые по происхождению формы «христиане» и «крестьяне»). В связи с этим представляется вполне достоверной интер претация крестного целования, которую приводит англичанин Дж. Флетчер ( 1588 г .): «Давая присягу при реше нии какого-нибудь спорного дела по законам, они кля нутся крестом и целуют подножие его, как бы считая его самим Богом, имя которого и должно быть употреб ляемо при этом судебном доказательстве». 59 В сочинениях иностранцев иногда утверждается, что русским невоз можно верить на слово, причем им ничего не стоит по клясться, побожиться — и все же обмануть. 60 Тем более важны сведения о том, что крестное целование «равняется у них клятве и почитается столь святым делом, что никто не дерзнет его нарушить или осквернить ложным показа нием». 61 Для клятвы мог быть использован простой натель ный крестик. 62

Нарушение крестного целования строго осуждается в одном из списков грехов XIV — XV вв.: «А крест целовав изменив к кому, за то и до смерти плакатися»." 3 Однако более поздний памятник «Поучение отца духовного к детям духовным» ( XVII в.) приравнивает крестное целование к матерной брани: «. . .ни божитеся, ни кленитеся именем Божиим ни образом крестнаго целования берегитеся и матерны не лайте».' 04 Да и пословица говорит: «Лучше умирать, а креста не целовать». 63 Дело в том, что в обряде крестного целования явственно проступала его магическая природа и он в явной или скрытой форме осуждался

60

церковью. 66 К крестному целованию можно было привести насильно, и это не лишало обязательности выполнения клятвы. Характерно, что в XVI в. «договорные» грамоты в Москве клались не на аналой, а на блюдо — оно всегда было атрибутом различных народных обрядовых действий, гаданий, магических процедур. 6 '

При заключении перемирия с польским королем Сигиз- мундом Василий III , согласно описанию С. Герберштейна, проделал следующее: «Потом он, глядя на крест, трижды осеняет себя крестным знамением, столько же раз накло няя голову и опуская руку почти до земли; затем, подойдя ближе и шевеля губами, будто произнося молитву, он вытирает уста полотенцем, сплевывает на землю и, поце ловав наконец крест, прикасается к нему сперва лбом, а потом тем и другим глазом». 68 Как отмечает Л. А. Юзе- фович, «по сути дела, выполнялся магический обряд, смысл которого заключался в установлении через посред ство „высших сил" особой связи между обещанием и личностью дающего обещание». 69

У восточных славян широко практиковалось ритуаль ное целование замка — своего рода «антисвятыни» (его эротическая символика хорошо известна: ср. русск. «замок» — vulva ;' 0 «замки ослабели» — о белях у де вушки 71 и т. п.). Во Владимирской губернии «при трудных родах жены . . . целуют петли и замки у церковных и избных дверей, чтобы не они, а мужья мучились родами». 72 В Харьковской губернии желающая заниматься колдовст вом должна была отречься от Христа и в доказательство этого в пасхальное воскресенье, перед тем как в церкви запоют «Христос воскресе», поцеловать замок, которым запирают двери.' 3 Целовали церковный замок и молодые на свадьбе, «чтобы более скрепить свой брачный союз». 74

Характерную черту религиозной обрядности представ ляло целование икон. Церковное поучение «Заповедь испо- ведающимся сыном и дщерем» {рукопись XVI в.) гласит: «Иже иконы Господня и Богородичнны и всех святых со страхом и любовию не целует, да будет проклят».'* При этом между церковной обрядностью и бытом не было непереходимой границы. Как гласит посло вица: «Наперед икону целуй, там отца и мать, а там хлеб-соль».' 6 Так это и происходило в народных обрядах: «Каждый из „молодых" подходит к иконе, кладет три земных поклона, целует иконы и своих родителей, а в заключение троекратно целуются молодые». 77 От поцелуя

61

святыни — к взаимному целованию людей, по нисходя щей от мира божественного к человеческому. Так проис ходит то «освящение реальности», которое в конечном счете и является одной из важнейших целей ритуала как определенного вида человеческой деятельности.

1 Мюллер-Лиэр Ф. Фазы любви. М., 1913. С. 92.

2 Вундт В. Миф и религия. Спб., б. г. С. 93—94.

3 Богораз В. Г. Чукчи. Л., 1934. Т. 1. С. 21.

4 Блох И. История проституции. Спб., 1913. Т. 1. С 137—138.

5 Ломброзо Ц. Происхождение поцелуя. Спб., 1895. С. 12, 14.

6 Редько А. Нечистая сила в судьбах женщины-матери // ЭО.
1899. № 1/2. С. 125—126.

7 Bopheeuh Т. Р. Деца у верован. има и обича^ма нашега народа.
Београд, 1941. С. 16—18.

8 Мариньи Тебу де. Путешествия в Черкесию//АБКИ. С. 313.

9 Краулей Э. Мистическая роза: Исследование о первобытном браке.
Спб., 1905. С. 149.

10 АГО, р. 15, оп. 1, ед. хр. 21, л . 19 об.

" Богатырев П. Г. Вопросы теории народного искусства. М., 1971. С. 201, 258—259.

12 Романов Е. Р. Белорусский сборник. Вильна, 1912. Вып. 8. С. 292.

13 Вундт В. Миф. . . С. 92.

14 Смирнов С. Материалы для истории древнерусской покаянной
дисциплины : (Тексты и заметки). М., 1912. С. 44.

15 Повесть о новгородском белом клобуке // ПЛДР. Середина
XVI века. М., 1985. С. 228.

16 Домострой // Там же. С. 72.

'' Дашкова Е. Р. Записки. Письма сестер М. и К. Вильмот из Рос сии. М., 1987. С. 234.

!8 Лабутанская В. А. Невербальное поведение. Ростов, 1986. С. 18.

19 Топоров В. Н. Об одном архаичном индоевропейском элементе
в древнерусской культуре— SVET —//Языки культуры и проблемы
переводимости. М., 1987. С. 220.

20 Анимелле Н. Быт белорусских крестьян // Этнографический сбор
ник. Спб., 1854. Вып. 2. С. 143.

21 Зеленин Д. К- Описание рукописей Ученого архива Император
ского Русского географического общества. Пг., 1915. Вып. 2. С 585

22 ЪорЬ.евиН Т. Р. Деца. . . С. 216.

23 Казимир Е. П. Из свадебных, родинных и похоронных обычаев
Подольской губернии//ЭО. 1907. № 1/2. С. 209.

24 ЦГАЛИ, ф. 47, ед. хр. 36, л . 195.

25 ГЛМ, ОРФ, ф. Н. И. Лебедевой, к. п. 3095/7, л. 123.

26 Нюроп К. Культурно-исторический очерк о поцелуях. Спб., 1898.
С. 108.

27 Олеарий А. Описание путешествия в Московию и через Мос
ковию в Персию и обратно. Спб., 1906. С. 205.

28 Котошихин Г. О России в царствование Алексея Михайло
вича. Спб., 1906. 4-е изд. С. 147—148.

29 Павел Алеппский. Путешествие Антиохийского патриарха Мака-
рия в Россию в половине XVII века. М., 1898. Вып. 4. С. 164.

62

30 Поссевино А. Исторические сочинения о России XVI века. М.,
1983. С. 211.

31 Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988. С. 212.

32 Рейтенфельс Я. Сказания светлейшему герцогу Тосканскому
Козьме Третьему о Московии. М., 1906. С. 147.

33 Лещинер И. Девочки в робах // Юность. 1989. № 4. С 51.

34 Павел Алеппский. Путешествие. . . Вып. 3. С. 17.

Зэ Rulikowski E. Zapiski etnograficzne z Ukrainy // ZWAK. 1879. Т. 3. Uz. 3. S. 126.

36 АГО, p. 30, on. 1, ед. хр. 23, л . 24.

37 Зеленин Д. К- Описание. . . Вып. 3. С. 1086—1087.

38 Кульчицкий С. О суевериях, обычаях, повериях и приметах
жителей села Ставучан Хотинского уезда // Кишиневские епархиальные
ведомости. Отд. неофиц. 1873. № 17. С. 627—628.

39 Юзефович Л. А. Русский посольский обычай XVI века // ВИ.
1977. № 8. С. 120—121.

40 Олеарий А. Описание. . . С. 37.

41 Уманский А. М. Поцелуй // Энциклопедический словарь / Изд.
Ф. А. Брокгауз, И. А. Эфрон. Спб., 1898. Т. 48. С. 766.

42 Шмурло Е. К истории сношений московских государей с рим
скими папами : Целование папской туфли // Сборник статей, посвящен
ных В. О. Ключевскому. М., 1909. Ч. 1. С. 57—62.

43 Россия начала XVII века : Записки капитана Маржерета. М.,
1982. С. 158.

44 Бухое Д. фон. Начало и возвышение Московии // ЧОИДР.
1876. Кн. 3. Отд. 4. С. 39.

45 Балов А. В. Очерки Пошехонья//ЭО. 1901. № 4. С. 131.

46 Петрей П. де Ерлезунда. История о великом княжестве Москов
ском. М., 1867. С. 441.

47 Шейн П. В. Великорусе в своих песнях, обрядах, обычаях,
верованиях, сказках, легендах и т. п. Спб., 1900. Т. 1., вып. 2. С. 778.

48 Петрей П. де Ерлезунда. История. . . С. 430.

49 Дарвин Ч. Выражение эмоций у человека и животных //
Сочинения. М., 1953. Т. 5. С. 825.

50 Нюроп К- Культурно-исторический очерк. . . С. 74.

51 Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. М.,
1977. С. 122.

52 Нюроп К- Культурно-исторический очерк. . . С. 75.

53 Олеарий А. Описание. . . С. 139.

54 Павел Алеппский. Путешествие. . . Вып. 4. С. 163.

55 Корб И. Г. Дневник путешествия в Московию. Спб., 1906. С. 51.

56 Смирнов С. Материалы. . . С. 139.

57 Нюроп К. Культурно-исторический очерк. . . С. 85—86.

58 Герберштейн С. Записки. . . С. 103.

59 Флетчер Дж. О государстве русском. Спб., 1905. 2-е изд. С. 115.

60 Там же . С . 128.

61 Там же. С. 59.

62 Петрей П. де Ерлезунда. История. . . С. 402.

63 Смирнов С. Материалы. . . С. 142.

64 Там же. С. 239.

65 Даль В. Пословицы русского народа. М., 1984. Т. 2. С. 132.

66 Юзефович Л. А. «Как в посольских обычаях ведется. . .». М.,
1988. С. 175.

67 Там же. С. 175—176.

68 Герберштейн С. Записки. . . С. 226.

>" Юзефович Л. А. Русский посольский обычай. . . С. 123.

Blinkewicz В. Russisches sexuelles und scatologisches Glossar // Anthropophyteia. 1911. Bd 8. S. 24.

Демич В. Ф. Очерки русской народной медицины. I. Акушерство II. Гинекология у народа. Спб., 1889. С. 32. ГМЭ, ф. 7, оп. 1, ед. хр. 29, л . 16. АГО, р. 44, оп. 1, ед. хр. 19, л . 7 об. Зеленин Д. К- Описание. . . Вып. 1. С. 392. '" Смирнов С. Материалы. . . С. 130. Ц Даль В. Пословицы. . . Т. 2. С. 220. ^ АГО, р. 9, оп. 1, ед. хр. 81, л . 57 об.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел культурология