Лютер М.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 6

1. Братия! если и впадет человек в какое согрешение, вы, духовные, исправляйте такового в духе кротости...

Это второе моральное наставление , и к тому же такое, которое совершенно необходимо для нынешнего века. Ибо сакраментарии уцепились за этот стих и делают из него вывод, будто в терпении мы должны в какой-то степени уступать перед нашими падшими братьями и должны покрывать их проступки по любви, которая “всему верит, всего надеется, все переносит” (1 Кор. 13:7). Павел учит здесь ясными словами, что духовные должны исправлять заблудших в духе кротости. Они [сакраментарии] утверждают, что этот вопрос не так уж важен, чтобы дать нам право из-за одного этого поучения нарушать христианское согласие, ибо в церкви нет ничего более прекрасного или более благотворного, чем согласие. Так они проповедуют нам прощение грехов и обвиняют нас в упрямстве, потому что мы ни на йоту не хотим им уступать или терпеть их заблуждение (хотя они не хотят публично признать, что это именно заблуждение), не говоря уже о том, чтобы обвинять их и в то же время исправлять в духе кротости. Вот так эти милые люди обеляют себя и свое дело, возбуждая на нас злобу во многих людях.

Христос свидетель, в течение уже нескольких лет ничто не огорчает меня так сильно, как это несогласие в учении. Даже сакраментарии, если они способны признать правду, прекрасно знают, что не я во всем этом виноват. То, как я с самого начала нашего дела учил об оправдании, о таинствах и обо всех остальных артикулах христианского учения — в это я по-прежнему верю и так проповедую сегодня, только с еще большей уверенностью, т. к. она возросла, благодаря исследованиям, практике и опыту, а также благодаря великим и частым искушениям. Каждый день я молю Христа, чтобы Он сохранил и укрепил меня в этой вере и исповедании ко дню Своего славного пришествия. Аминь. Ко всему прочему по всей Германии можно видеть, что сначала на учение о Евангелии не нападал никто, кроме папистов. Среди тех, кто принимал его, было полное согласие по всем артикулам христианского учения. Это согласие продолжалось, пока не явились сектанты со своими новыми мнениями не только о таинствах, но и о нескольких других доктринах. Они первыми стали смущать церкви и нарушать их согласие. С тех пор сект неизбежно возникало все больше и больше, и за ними всегда следовали еще большие раздоры. Так что они наносят нам эту огромную обиду вопреки своей же совести и возбуждают перед всем миром всю эту невыносимую злобу на нас совершенно незаслуженно. Невинному человеку, особенно в таком важном вопросе, очень тяжко терпеть наказание, которое заслужил кто-то другой.

Впрочем, мы могли бы забыть эту обиду и принять их обратно в духе кротости, если бы только они вернулись на правильный путь и последовательно шли бы вместе с нами, т. е. если бы они верно думали и учили о Вечере Господней и об остальных артикулах христианского учения, и если бы в единодушном согласии с нами они возвещали всем не о своих мнениях, а о Христе, чтобы Сын Божий прославился через нас, а Отец — через Него. Однако для нас невыносимо, когда они превозносят только лишь любовь и согласие, но сводят до минимума важность вопроса о Таинстве, будто бы и не имеет особого значения, как мы понимаем Евхаристию, которая была установлена Христом, Господом нашим. Мы должны настаивать на согласии в учении и в вере так же, как они настаивают на согласии в жизни. Если они будут нерушимо сохранять это вместе с нами, мы вместе с ними станем славить согласие любви, которое должно стоять на втором месте после согласия веры или Духа. Ибо если вы потеряли это, то вы потеряли Христа; а если вы потеряли Его, то от любви вам не будет никакого толку. С другой стороны, если вы сохраните Христа и единство Духа, то не так уж важно, что у вас не будет согласия с теми, кто извращает Слово, и кто, таким образом, разрушает единство Духа. Лучше уж чтобы они отошли от меня и были моими врагами, и весь мир с ними вместе, нежели чтобы я отступил от Христа, и Он бы стал мне врагом — именно это и случилось бы, если бы я оставил Его ясное и простое Слово и пошел бы за суетными помыслами, которыми они передергивают слова Христа на свой лад. Одинокий Христос значит для меня больше, чем несметное число согласий в любви.

Что же касается тех, кто любит Христа, верно учит и верит Его Слову, то мы готовы не только сохранять мир и согласие с ними, но и терпеливо относиться к их грехам и слабостям и, когда они падают, исправлять таковых, как велит здесь Павел, в духе кротости. Именно так, с терпением, Павел относился к немощи и падению галатов и других людей, введенных в заблуждение лжеапостолами и впоследствии образумившихся. Так он милосердно отнесся к тому коринфянину, который был виновен в кровосмешении (2Кор.2:7-8). Так и Онисим, беглый раб, отцом которого Павел стал ради Христа в своем узничестве в Риме (Фил. 10), был примирен Павлом со своим господином. Таким образом, он на практике исполнял то, чему он учит здесь и в других местах о снисхождении к немощным и о возвращении падших — учит, правда, касательно тех, кто был излечим, т. е. кто искренне признал свой грех, падение, заблуждение и образумился. И, напротив, он очень сурово обходился с лжеапостолами, которые упрямо защищали свое учение как правильное и не признавали его ошибочность. “О, если бы удалены были возмущающие вас!”—говорил он (5:12). И еще (5:10): “Смущающий вас, кто бы он ни был, понесет на себе осуждение”. И еще (1:8): “Но если бы даже мы или Ангел с неба... и т. д., да будет анафема”. Несомненно, находилось много людей, защищавших лжеапостолов вопреки Павлу, говоря, что они имеют Духа, что они служители Христа и благовествуют столько же, сколько и Павел, что несмотря на то что они не согласны с Павлом по всем пунктам учения, он не должен выносить им такой страшный приговор, и что все, чего он добьется своим упрямством, так это волнение в церквях и расстройство их великолепного согласия. Не будучи поколеблен такими заявлениями, он с полной уверенностью проклинает и осуждает лжеапостолов, называя их возмутителями церквей и ниспровергателями Евангелия Христова. В то же время он так хвалит свое учение, что хочет, чтобы перед ним отступило все — согласие в любви, Апостолы, Ангел с неба или что-либо еще.

И мы также не допускаем, чтобы преуменьшалась важность этого дела — ибо велик Тот, Чье это дело. Когда-то Он был мал — когда лежал в яслях,— и все-таки даже тогда Он был настолько велик, что Ангелы поклонились Ему и объявили Его Господом (Лк. 2:11). Поэтому Он не позволит, чтобы Его Слово терпело поругание в какой-либо из доктрин. В доктринах о вере ничто не должно казаться нам малым или незначительным, словно от этого нужно и можно отказываться. Ибо прощение грехов принадлежит тем, кто слаб в вере и в нравственном отношении, кто сознает свой грех и ищет прощения, а не ниспровергателям учения, которые не признают своего заблуждения и греха, но решительно их защищают, так, словно все это истина и правда. Этим они добиваются того, что мы не находим прощения грехов, так как они искажают и опровергают то Слово, которое объявляет и дарует прощение грехов. Так что пусть они сначала придут в согласие с нами во Христе, т. е. пусть признают свой грех и исправят свое заблуждение. Тогда, если у нас недостанет духа кротости, у них будет право нас обвинять.

Всякий, кто хорошо взвешивает слова Апостола, ясно увидит, что он говорит не о ересях и не о грехах против учения, а о гораздо менее значительных грехах, в которые человек впадает не по злому умыслу и не нарочно, но из-за слабости. Поэтому он и употребляет такие добрые и отеческие слова, называя это не заблуждением или грехом, а “согрешением”. К тому же, желая смягчить тяжесть греха, почти желая найти ему оправдание и снять вину с человека, он добавляет: “Если и впадет человек”, т.е. если он будет обольщен дьяволом или плотью. Даже слово “человек” играет роль смягчающего обстоятельства. Он как бы говорит: “Что более свойственно человеку, как не способность падать, обманываться и заблуждаться?”. Так Моисей говорит в Лев. 6:3: “У людей входит в привычку грешить” . Так что эта фраза исполнена утешения, и однажды она спасла меня от смерти в разгар одного из борений. В этой жизни святые не только живут во плоти, но даже — по тому или иному наущению от дьявола — потворствуют вожделениям плоти, т. е. впадают в нетерпение, зависть, гнев, заблуждение, сомнение, неверие и т. д. Ибо сатана постоянно нападает и на чистоту учения, которую он стремится разрушить посредством сект и разногласий, и на непорочность жизни, которую он пятнает нашими ежедневными проступками и грехами. По этой причине Павел учит нас, как обращаться с теми, кто потерпел такое падение, а именно — что сильные должны исправлять таковых в духе кротости.

Крайне важно, чтобы имеющие попечение о церквях знали эти вещи, так чтобы, когда будут резать все по живому, не забыли этого отцовского и материнского чувства, которого Павел здесь требует от занимающихся исцелением душ. Он проиллюстрировал это свое повеление во 2Кор.2:6-8, где говорит: “Для такого довольно сего наказания от многих, так что вам лучше уже простить его и утешить, дабы он не был поглощен чрезмерною печалью”. “И потому прошу вас,—заключает он,—оказать ему любовь”. Да, пасторы должны строго укорять заблудших, но когда они видят, что те впадают в уныние, тогда они должны уже ободрять их, утешать и, насколько возможно, смягчать тяжесть их грехов. Однако делать все это они должны в милосердии, которое они должны противопоставить грехам, чтобы заблудшие не были поглощены чрезмерной печалью. Святой Дух, насколько [Он] непреклонен в сохранении и защите вероучения, настолько же великодушен и добр в снисхождении ко грехам и смягчении их тяжести — при условии, что согрешившие сожалеют о них.

Но здесь, как и везде, “сборище” папы (Откр. 2:9) учило и поступало вопреки наставлению и примеру Павла. Первосвященник римский и епископы воистину оказались тиранами и преследователями совести людей, ибо они постоянно обременяли их совесть новыми традициями и осуждали их отлучением от церкви по самым мелким поводам. Чтобы заставить совесть быстрее подчиняться их суетным и отвратительным устрашениям, они приводили следующие высказывания папы Григория: “Благим умам свойственно бояться виновности там, где никакой виновности нет”,— и: “Даже наших несправедливых утверждений следует бояться”. Этими высказываниями, которые дьявол занес в церковь, они утвердили практику отлучения от церкви и величие папства, перед которым весь мир пребывает в страхе. Такая “благость ума” не нужна, но достаточно признать вину там, где она действительно есть. Кто дал тебе право, римский сатана, своими нечестивыми утверждениями устрашать и осуждать души, которые и так уже в полном ужасе — тогда как их, напротив, надо ободрить, освободить от их ложных страхов, увести ото лжи и привести к истине? Всем этим ты пренебрегаешь, и, сообразно своему названию — “человек греха, сын погибели” (2Фесс.2:3), ты выдумываешь виновность там, где никакой виновности нет. Воистину это и есть хитрость и обман антихриста, благодаря которым папа так прочно утвердил практику отлучения и свою тиранию. Ни один человек не смог бы проигнорировать его нечестивые утверждения, чтобы при этом его не сочли упрямцем и совершенным грешником. Так некоторые князья проигнорировали их, но при этом совестились, потому что в этой тьме не знали, что проклятия папы не имеют никакого значения.

Пусть те, кому вверено попечение и забота о совести людей, научатся из этого повеления Павла, как они должны обращаться с заблудшими. “Братья,—говорит он,—если и попутается человек, не добавляйте ему горечи и не печальте его еще больше, не отвергайте и не осуждайте его. Но исправьте, подкрепите, обновите его (ибо таково значение греческого слова ) и кротостью своей восстановите в нем то, что было утрачено из-за обольщения сатаны или по слабости его плоти. Ибо царство, в которое вы призваны, не есть царство страха и уныния — это царство уверенности и счастья. Если вы видите, что какой-то брат находится в ужасе от совершенного им греха, бегите к нему и протяните ему свою руку в его падшем состоянии. Утешьте его нежными словами и заключите в свои материнские объятья. Закоснелых и упрямых, которые небоязненно и нагло продолжают заниматься своими грехами, вы должны сурово укорять. Но таких, которые впали в согрешение и скорбят и печалятся о своем падении, вы, духовные, должны воодушевить и наставить. И это следует делать в духе кротости, а не в духе рвения к праведности или жестокости, как делали некоторые исповедники, которые, вместо того чтобы подкрепить жаждущие сердца нежным утешением, давали им пить желчи и уксуса, как иудеи распятому Христу” (Мф. 27:34).

На основании всего этого мы хорошо можем понять, что прощение грехов должно превалировать не в сфере учения, как утверждают сакраментарии, а в сфере жизни и наших дел. Здесь никто да не осуждает другого. Да не укоряет он его яростно и жестоко, как Иезекииль говорит о пастырях Израиля, что “правили ими с насилием и жестокостью” (Иез. 34:4). Но пусть один брат утешит другого, оступившегося брата в духе кротости. И оступившийся, в свою очередь, пусть услышит слово утешающего его и поверит ему. Ибо Бог хочет не отвергать, но “восставлять всех низверженных”, как сказано в Псалме (144:14), ведь Он заплатил за них более дорогую цену, чем мы, а именно — Свою жизнь и кровь. Поэтому и мы тоже должны приходить к ним на помощь, лечить и помогать им с величайшей кротостью. Так что мы не лишаем прощения сакраментариев или прочих основателей зловредных сект; но мы искренне прощаем их надругательства и хуления против Христа и никогда больше не будем упоминать те обиды, которые они нанесли нам,— при условии, что они покаются, оставят свое нечестивое учение, которым они смутили церкви Христовы, и добропорядочно будут идти вместе с нами. Если же они будут упорствовать в своем заблуждении и нарушать добрый порядок, то бесполезно им требовать от нас прощения грехов.

...наблюдая каждый за собою, чтобы не быть искушенным.

Это довольно серьезное предупреждение. Его цель — умерить суровость и жестокость тех, кто не воодушевляет и не укрепляет оступившихся. “Нет такого греха,— говорит Августин,— который совершил один человек, и не мог бы совершить другой”. Мы живем на скользком месте, поэтому, если мы возгордимся и оставим добрый порядок, нам легче будет падать, чем стоять. Так что правильно сказал тот человек в “Житиях Отцов”, когда ему донесли, что один из братьев впал в блуд. “Вчера — он, а сегодня мог быть и я”,— сказал он . Павел прибавляет это серьезное предупреждение, чтобы пасторы не проявляли жестокость и нетерпение по отношению к падшим и чтобы не мерили свою святость, сравнивая ее с грехами других, как сделал фарисей (Лк. 18:11). Напротив, ими должны двигать материнские чувства по отношению к этим людям, и им следует думать про себя: “Этот человек пал. Может случиться, что и ты потерпишь падение гораздо более опасное и позорное, чем он”. Если бы те, кто слишком скоро судят и осуждают других, внимательно посмотрели на свои грехи, то обнаружили бы, что грехи тех, кто пал,— это “сучки”, а их собственные — огромные “бревна” (Мф. 7:3).

“Посему, кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть” (1Кор.10:12). Если Давид — такой святой человек, исполненный веры и Духа Божия, получивший такие великолепные обетования и совершивший такие великие дела для Господа — так позорно пал и, хотя и был в летах, был охвачен юношеской страстью после суровой школы всех тех многоразличных испытаний, которые посылал ему Бог, то какое право имеем мы самонадеянно помышлять о своей устойчивости? На таких примерах Бог раскрывает нам нашу собственную слабость, чтобы мы не были самоуверенны, но имели бы должный страх. Он также раскрывает и Свое суждение, а именно — что для Него нет ничего более невыносимого, чем гордыня, будь то гордыня по отношению к Нему или по отношению к братьям. Недаром поэтому Павел говорит: “Наблюдая каждый за собою, чтобы не быть искушенным”. Подвергавшиеся искушениям знают, сколь необходима эта заповедь. Однако те, кто не бывал испытан ими, не понимают Павла, и поэтому ими не движет никакое милосердие к падшим— это можно было видеть в папстве, где царила лишь тирания и жестокость.

2. Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов.

Очень проникновенная заповедь, к которой Павел присовокупляет великую похвалу, как своего рода восклицание. Закон Христов — это закон любви. Искупив, возродив и воздвигнув из нас Свою церковь, Христос не дал нам никакого нового закона, кроме закона взаимной любви (Ин. 13:34): “Заповедь новую даю вам, да любите друг друга, как Я возлюбил вас”; и еще (ст. 35): “По тому узнают все, что вы Мои ученики”. Любить — это не значит, как представляют софисты, желать другому добра , но это значит носить бремена другого, т. е. переносить то, что вам в тягость и что вам не хотелось бы переносить. Поэтому у христианина должны быть широкие плечи и крепкие кости, чтобы нести на себе плоть, т. е. слабость братьев, ведь Павел говорит, что у них есть бремена и трудности. Любовь кротка, добра и терпелива не в получении, а в делании, потому что она обязана закрывать глаза на многие вещи и терпеливо сносить их. В церкви верные пасторы видят множество ошибок и грехов, которые они обязаны терпеть . В государстве послушание подданных никогда не соответствует полностью закону правителя, поэтому, если правитель не умеет скрывать те или иные вещи, он не будет пригоден для управления государством. В семье происходит множество вещей, которые не нравятся главе семьи. Но если мы способны терпеть и прощать свои собственные проступки и грехи, которые мы совершаем каждый день и в большом количестве, то давайте же терпеть проступки и грехи других, согласно этим словам: “Носите бремена друг друга”— и: “Люби ближнего твоего, как самого себя” (Лев. 19:18).

Поскольку погрешности есть на всех ступенях общества и у всех людей, Павел излагает для христиан закон Христов, которым он увещевает их носить бремена друг друга. Те, кто этого не делают, тем самым ясно свидетельствуют о том, что они не понимают ни одной йоты (Мф. 5:18) из закона Христова, который есть закон любви — как Павел говорит в 1 Кор. 13:7, она всему верит, всего надеется и переносит все бремена братьев. Однако всегда сохраняется фундаментальный принцип, согласно которому согрешающие — это не те, кто преступает закон Христов, то есть любовь, и кто наносит обиду своему ближнему, а те, кто наносит обиду Христу и Его царству, которое Он создал Своею собственною кровью. Это царство сохраняется не законом любви, но Словом, верою и Духом. Посему эта заповедь о том, что надо носить бремена других, не относится ни к тем, кто отрекается от Христа и не только не признает свой грех, но еще и защищает его, ни к тем, кто упорно продолжает заниматься своими грехами (кто тоже в какой-то мере отрекается от Христа). Таких людей надо избегать, чтобы нам не стать соучастниками их злых дел. Однако те, кто верят и с радостью слышат Слово, но впадают во грех против своей воли и после увещания не только слушаются, но и ненавидят свой грех, стараясь исправить свою жизнь,— таковые суть “впавшие в согрешение” и имеющие бремена, которые Павел велит нам носить. Здесь да не будем мы немилостивы и суровы, но, по примеру Христа, Который поддерживает и терпит таких людей, давайте и мы будем поддерживать и терпеть их. Если Он их не наказывает, хотя с полным правом мог бы сделать это, тем более и мы не должны наказывать их.

3. Ибо кто почитает себя чем-нибудь, будучи ничто, тот обольщает сам себя.

Здесь Павел вновь критикует сектантов, показывая их в истинном свете, как людей жестоких и безжалостных. Они испытывают лишь презрение к слабым, не неся своего бремени. Подобно угрюмому мужу или суровому учителю, они утверждают, что все должно быть именно так. Они не любят ничего, кроме того, что делают они сами. В конце концов они станут вашими злейшими врагами, если вы не будете одобрять все их слова и дела и полностью не примиритесь с их обычаями. Такие люди исключительно высокомерны, они осмеливаются все приписывать самим себе. Вот что утверждает здесь Павел. “Они считают себя чем-нибудь”, — то есть [думают] что они обладают Духом, а следовательно, понимают все тайны Писания (1Кор.13:2) и не могут сбиться с пути или пасть, поэтому им вовсе не нужно прощение грехов. Вот почему Павел справедливо добавляет, что они, будучи ничто, сами себя обольщают нелепыми допущениями своей святости и мудрости. Посему они не понимают ничего ни в Христе, ни в Законе Христовом — в противном случае они бы говорили: “Блат мой, твоя беда по этой твоей вине, моя — по этой моей. Бог простил мне [долг в] десять тысяч талантов, я прощаю тебе десять динариев” (Мф.18:23-35). Но из-за того, что они хотят держать всех в строжайшем Законе, отказываясь терпеть и нести бремена слабых, люди, обиженные их суровостью, начинают презирать, ненавидеть и избегать их. Люди не ищут их совета и участия, не интересуются, чему и как они учат. Подлинному же пастору надлежит вести себя с вверенными ему прихожанами так, чтобы они его уважали и восторгались им — но не его личностью, а его служением и его христианской добродетелью, которая должна особо озарять его.

В этом месте Павел дает прекрасное описание столь суровых и безжалостных проповедников, говоря: “Они почитают себя чем-нибудь”, — то есть они гордятся собственными нелепыми представлениями и мечтаниями, превознося собственные знания и собственную святость; на самом же деле они ничто и просто обольщают самих себя. Явное обольщение, когда кто-то уверяет, что он является чем-то, а на деле он ничто. Такие люди описаны в Откр. (3:17) словами: “Ты говоришь: ‘я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды’; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг”.

4. Каждый да испытывает свое дело, и тогда будет иметь похвалу только в себе, а не в другом.

Павел продолжает порицать этих презренных тщеславных людей. Тщеславие — гнусный и отвратительный порок. Оно является причиною всяческого зла, вызывая смятение как в государстве, так и в сердцах людей. А в вопросах духовных оно и вовсе неизлечимое зло. И хотя данный фрагмент может быть понят применительно к делам и к поведению в этой жизни, тем не менее Апостол обсуждает здесь главным образом вопросы пасторского служения и критикует этих тщеславных , которые своими изуверскими взглядами смущают совесть тех, кто уже были наставлены добродетельно.

Характерная особенность зараженных тщеславием в том, что их вовсе не интересует, совершенно или нет их дело, т.е. их служение. Их интересует лишь снискание восхищения толпы. Поэтому лжеапостолы, увидев, что Павел проповедует Евангелие галатам совершенно и что сами они не умеют это лучше, принялись превозносить свое учение над учением Павла, понося то, что он излагал столь верно и преданно. Улещивая таким образом галатов, они склонили их отвратиться от Павла. Итак, те, кто тщеславны, соединяют в себе три прегрешения: во-первых, они безмерно честолюбивы; во-вторых, они поразительно искусны в поношении того доброго, что говорят и делают другие, таким образом добиваясь восхищения людей; в-третьих, они, прославившись среди людей — хотя и за счет чужих трудов и чужого риска,— становятся дерзкими и бесстрашными настолько, что не остается уже ничего, на что у них не хватило бы наглости. Поэтому они являются людьми погибшими, заслуживающими полного проклятия, в моих глазах они омерзительны более, нежели пес или змей . Они “ищут своего, а не того, что угодно Иисусу Христу” (Фил.2:21).

Именно таких людей и критикует здесь Павел. Это как если бы он говорил: “Такие тщеславные духом делают свое дело, т.е. проповедь Евангелия, имея целью добиться у людей похвалы и восхищения. Они желают, чтобы их приветствовали, как выдающихся и знаменитых теологов, с которыми Павла и прочих невозможно даже сравнивать. Достигнув столь доброй славы, они принимаются поносить дела, слова и поступки других, обильно превознося все свое. Этим лукавством они лишают толпу разума. Из-за своих “зудящих ушей” (2Тим.4:3) толпа не только находит большое удовольствие в их учениях, но, пресытившись Словом и чувствуя к нему отвращение, она даже веселится, видя, что прежние их учителя затенены и оттеснены новыми, как им кажется, более славными учителями. Такого, — продолжает он, — не должно быть. Каждому надлежит быть добросовестным в своем пасторском служении, не ища собственной славы и не полагаясь на ложное восхищение толпы, но заботясь только о том, чтобы выполнять свое дело добродетельно — то есть чтобы проповедовать Евангелие совершенно. Ибо если его дело выполняется добродетельно, то он должен знать, что он не оскудеет в славе перед Богом, а в конечном счете — также и перед остальными верующими. Если же при этом ему не удается добиться от неблагодарного мира ни единой похвалы, это не должно его беспокоить, ибо он знает, что цель его служения в том, чтобы прославлять Христа, а не самого себя за это служение. Поэтому, вооружившись “оружием правды в правой и левой руке” (2Кор.6:7), пусть он с непоколебимым упорством скажет: “Я проповедовал Евангелие не для того, чтобы мир прославил меня. Поэтому я даже не подумаю оставить проповедь из-за бесчестия, которое он мне наносит”. Такой проповедник учит Слову, совершая свое служение нелицеприятно, не заботясь о похвале, о славе, о стойкости или о мудрости. Он не зависит от похвалы других, имея ее в самом себе”.

Того, кто исполняет свою службу верно и преданно, не заботит, что говорит о нем мир — ему все равно, хвалит мир его или обвиняет. Его похвала в его душе, она — свидетельство его совести и его одобрения Богом. Поэтому он может вместе с Павлом сказать: “Похвала наша сия есть свидетельство совести нашей, что мы в простоте и богоугодной искренности, не по плотской мудрости, но по благодати Божией, жили в мире” (2Кор.1:12). Такая похвала чиста и неизменна. Она зависит не от суждения других, а лишь от собственной совести человека. Это то, что свидетельствует нам, что мы учим верно, что совершаем таинства веры и все это делаем правильно. Поэтому ее нельзя испортить либо уничтожить.

Другая разновидность похвалы, присущая тщеславным, ненадежна и крайне опасна, ибо она у них не в душе, а зависит от того, что думает и говорит толпа. То есть они не могут иметь свидетельства в своей совести о том, что они все делают в простоте и искренности разума, лишь для того, чтобы явить славу Божию и чтобы содействовать спасению душ. Все, к чему они стремятся — это чтобы на основе своих дел и своего проповеднического труда добиться известности и прославиться среди людей. Поэтому они действительно имеют похвалу, уверенность и свидетельство, но лишь перед людьми, а не перед самими собою или перед Богом. Верующим такая похвальба не нужна. Если бы Павел стремился к похвале и славе перед людьми, а не перед самим собою, то он впал бы в отчаяние, видя, как многие страны, области и вообще вся Азия отвернулись от него (2Тим.1:15), и сколь много смущений и сект возникает вслед за его проповедью. Когда Христос остался один, т.е. когда Его не только осудили на смерть иудеи, но оставили Его собственные ученики, Он все-таки не был одинок, ибо с Ним пребывал Отец. Так если бы наша нынешняя уверенность и похвала зависели от суждения и расположения людей, то мы бы вскоре вынуждены были со скорбью в сердце погибнуть. Ибо паписты, фанатики и весь мир вовсе не считают нас заслуживающими похвалы или славы, напротив, они нас ненавидят и жестоко преследуют, понося и пытаясь низвергнуть наше служение и учение. Таким образом, все, что у нас есть перед людьми — это позор. Но радость и похвала наша в Господе. В результате мы уверены и счастливы, ибо с наикрепчайшею верою и усердием исполняем мы свое служение, к которому Бог нас приставил и которое, мы знаем, Ему угодно. Когда мы его исполняем, нас вовсе не беспокоит, угодно или неугодно наше дело дьяволу, любит или не любит нас мир. Ибо когда мы знаем, что наше дело совершается добродетельно, и когда совесть наша чиста в очах Божиих, мы идем вперед “в чести и бесчестии, в доброй и дурной славе” (2Кор.6:8) . И это Павел называет похвальбою в своей душе.

Павлово предупреждение об этом особенно пагубном пороке весьма необходимо. Ибо Евангелие — это такого рода учение, которое — как по своей собственной природе, так и по злобствованию сатаны — приводит к переживанию креста. Потому Павел называет его “словом о кресте для погибающих” (1Кор. 1:18). Оно не всегда имеет стойких последователей. Сегодня они выступают и проповедуют, завтра они оскорбляются крестом, отпадают и отрицают его . И потому проповедующие Евангелие ради снискания восхищения и похвалы среди людей должны пасть, увидев, как их слава оборачивается позором, лишь только люди перестают ими восхищаться. И пусть каждый проповедник учится [служить так], чтобы его похвала не опиралась на то, что говорят [о нем] другие, но чтобы она была у него в душе. А если кто-то и похвалит его, как часто делают верующие, то для этого и говорит Павел: “В чести и бесчестии” (2Кор.6:8), позволяя ему принять эту славу, но лишь как побочный результат его славы, ибо самою сутью своей славы он считает свидетельство своей совести. Тогда он “испытывает свое дело” — то есть нимало не заботясь о собственной славе, он устремлен лишь к исполнению своего долга надлежащим образом — проповедуя Евангелие совершенно и являя должное применение Святых Даров. Когда он таким образом испытывает свое дело, у него будет похвала в душе — та похвала, которую никому у него не отнять. Ибо она насажена, устроена и укоренена в его сердце, а не в устах других [людей], коих сатана с легкостью отвлекает, отвращая их уста и языки от благословения и обращая их к гнуснейшим проклятьям.

“Поэтому, — говорит Павел, — если вы добиваетесь славы, то ищите ее в искусно и основательно устроенной форме — не такой, в какой она живет в чужих устах, но такой, в какой она живет в вашем сердце. Это и происходит, когда вы исполняете свое служение добродетельно. И попутно окажется, что за славою, живущею в вашем сердце, последует также слава перед другими. Но если источник вашей похвалы в других, а не в вас самих, то за тайным стыдом и смущением, которые испытывает ваше сердце, последует и явное смущение перед другими”. Мы видим, что это происходит в наши дни с некоторыми фанатичными натурами . Они не испытывали своего дела, то есть не были озабочены тем, чтобы учить Евангелию совершенно, но пользовались им для того, чтобы, в нарушение Второй Заповеди, добиваться восхищения толпы. Поэтому за их тайным смущением последовало и смущение явное, согласно утверждению (Исх.20:7): “Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно”, и (1Цар.2:30): “Презирающие Меня будут унижены” . Но если мы посредством служения Слова прежде всего добиваемся славы Божией, то наша собственная слава за нею несомненно последует, согласно обетованию (1Цар.2:30): “Тех, кто Меня почитает, Я почитать буду” . Короче, пусть каждый “испытывает”, т.е. пусть он будет усердно озабочен тем, чтобы его служение было верным [преданным], ибо это прежде всего требуется от служителей Слова (1Кор.4:2). Это как если бы он [Павел] говорил: “Пусть каждый напрягает все силы, чтобы проповедовать Слово совершенно и преданно, и пусть его не заботит ничто, кроме славы Божией и спасения душ. Тогда его дело будет совершаться благо, преданно и основательно, и в совести его будет такая похвала, которая позволит уверенно сказать: ‘Это учение и это мое служение угодны Богу’. Такая похвала воистину велика и возвышенна”.

Это утверждение вполне применимо к делам, совершаемым верующими в любой сфере жизни. И любому — будь он судьею, домовладельцем, слугою, учителем, учеником и т.д. — следует оставаться в своем призвании, выполняя в нем свои обязанности добродетельно и преданно и не беспокоясь ни о чем, что в это его занятие не входит. Если бы он поступал таким образом, то у него была бы в душе похвала, которую он бы мог выразить так: “С величайшею преданностью и усердием я исполняю дело своего призвания, как велит мне Бог. И потому я знаю, что мое дело, исполняемое мною в вере и послушании Богу, угодно Ему. Если другие его поносят, это не имеет большого значения”. Всегда найдутся презирающие и поносящие преданное учительство и преданную жизнь. Но Бог грозно предупреждает, что уничтожит этих поносителей. И пока такие люди беспрестанно и беспокойно стремятся к тщеславию, стараясь своими поношениями очернить доброе имя истинно верующих, с ними будет происходить то, о чем говорил Павел (Фил.3:19): “Слава их в сраме”, и в другом месте (2Тим.3:9): “Их безумие обнаружится перед всеми”. Кем? Богом, Судьею праведным, Который разоблачит их поношения и “выведет... правду” верующих ясной “как полдень” (Пс.36:6). Выражение: “Только в себе” — просто упомянем об этом мимоходом — должно быть разъяснено в том смысле, что Бог отсюда не исключен, и каждому следует понимать, что его дело, независимо от положения, которое он занимает в этой жизни, является делом Божиим, ибо это дело его божественного призвания, находящееся во власти Божией.

5. Ибо каждый понесет свое бремя.

Это как бы соображение, подкрепляющее предыдущее заключение о независимости от суждений окружающих о себе. Павел как бы говорит: “Наивысшее безумие состоит в том, чтобы искать основание для своей похвалы в окружающих, а не в самом себе. Ибо в агонии вашей на Страшном Суде вам совершенно не поможет то, что вас славят другие. Не другие понесут ваше бремя, но вы сами предстанете на судном месте перед Христом (Рим.14:10), в одиночестве неся свое бремя. Тогда ваши приверженцы никак не смогут вам помочь. Ибо после нашей смерти умолкают голоса, славящие нас. “В день, когда... Бог будет судить тайные дела человеков” (Рим.2:16), свидетельство вашей совести встанет либо за вас, либо против вас. Против вас, если ваша похвала в других. За вас, если ваша совесть свидетельствовала вам, что вы исполняли свое служение Слова добродетельно и преданно, заботясь лишь о славе Божией и о спасении душ, другими словами — что вы исполняли свой долг правильно, согласно своему призванию”. Слова: “Каждый понесет свое бремя” — достаточно убедительны, чтобы испугать нас, заставив избегать тщеславия.

Следует отметить также, что здесь мы не имеем дела с учением об оправдании и прощении грехов, обретаемых одною лишь верою — все дела, даже те, которые являются лучшими и выполняются согласно божественному призванию, нуждаются в прощении грехов, ибо мы не производим их в совершенстве. Но это другой вопрос. Павел не обсуждает здесь прощение грехов, но сравнивает дела подлинные и дела лицемерные. Посему сказанное им можно истолковать в том смысле, что хоть дело или служение преданного пастора и не столь совершенно, чтобы он не нуждался в прощении грехов, оно все же правильно и совершенно само по себе по сравнению со служением людей тщеславных. Итак, наше служение добродетельно и благоугодно потому, что благодаря ему мы ищем славы Божией и спасения душ. Служение фанатичных натур не похоже на него, ибо они ищут собственной славы. Хотя никакое дело не способно даровать нашей совести мира с Богом, тем не менее для нас важна возможность утверждать, что выполняли свое дело искренне, в истине и божественном призвании, т.е. что мы не искажали Слова Божия, уча ему совершенно. Мы нуждаемся в свидетельстве своей совести о том, что исполняли свое служение добродетельно, а также что вели праведную жизнь. Посему мы имеем право хвалиться своими делами в той мере, в какой мы знаем, что они управляются Богом и угодны в очах Его. На Страшном Суде каждый должен будет нести свое бремя, поэтому чужие похвалы не принесут ему там никаких благ.

До сей поры Павел критиковал пагубный порок тщеславия. Никто не силен настолько, чтобы не нуждаться в постоянной молитве о его преодолении. Ибо отчего бы верующему не радоваться похвалам? Один лишь Святой Дух может охранить нас от отравления этим ядом.

6. Наставляемый словом, делись всяким добром с наставляющим.

Здесь Павел убеждает своих слушателей, что им следует делиться всяким добром со своими наставниками. Мне часто приходилось удивляться, почему Апостол был столь усерден, увещевая церкви обеспечивать своих проповедников. Ибо в папстве я видел, как каждый жертвовал с большою щедростью на строительство пышных храмов, на увеличение доходов и рост поступлений для тех, кто ведал священными предметами. Посему общественное положение и богатство как епископов, так и прочего духовенства возрастало столь быстро, что они повсюду заполучили в свое владение лучшие и плодороднейшие земли. И мне казалось, что Павел излишне много говорит об этом, раз духовенство не только получало с избытком и даром все необходимое, но даже очень сильно обогащалось. Посему я думал, что людей скорее следует разубеждать жертвовать больше, чем убеждать жертвовать, ибо видел, что чрезмерная щедрость людей только увеличивала жадность духовенства. Но теперь мы знаем, отчего прежде у них был избыток всякого имущества, а теперь пасторы и служители Слова терпят нужду.

Прежде, когда преподавалось нечестивое и ложное учение, папа превратился в императора, а кардиналы и епископы сделались царями и князьями мира. Поэтому их изобилие и процветание происходило от Наследия Петра — призывавшего не иметь ни серебра, ни золота (Деян.3:6) — и от так называемых “духовных благ”. Но теперь, когда начало проповедоваться Евангелие, те, кто его исповедуют, почти так же богаты, как некогда Христос и Апостолы! Мы на деле убеждаемся, сколь сознательно люди выполняют заповедь о материальной поддержке проповедующих Слово, на которой Павел так упорно настаивает, внушая ее прихожанам в этом и в других фрагментах. Сегодня мы не знаем ни одного города, который бы обеспечивал своих проповедников. Они не обеспечиваются из обычных пожертвований Христу, Которому никто не жертвует ничего. Ибо когда Он родился, у Него были ясли вместо колыбели, так как не нашлось для него места на постоялом дворе (Лк.2:7). Когда Он жил на земле, Ему негде было преклонить голову (Мф.8:20). В конце концов с Него была сорвана одежда, и Он умер позорною смертью на кресте, обнаженный, распятый между двумя разбойниками (Мф.27:28-38). Нет, наши проповедники обеспечиваются из пожертвований, принесенных папе в обмен на мерзость запрещения Евангелия, обучение мирским традициям и утверждение нечестивых форм служения .

Когда я читаю наставления, которые Павел дает церквям относительно обеспечения их собственных проповедников или относительно пожертвований ради удовлетворения нужд святых в Иудее, я глубоко сокрушаюсь и краснею от стыда из-за того, что столь великий Апостол был вынужден употреблять так много слов, чтобы добиться этой поддержки от церквей. В Послании к Коринфянам он уделяет данному вопросу целых две главы . Я бы не хотел обвинять Виттенберг, не идущий ни в какое сравнение с Коринфом, так же, как он обвинял Коринф, взволнованно и заботливо выпрашивая у него поддержку для бедных. Но такова судьба Евангелия. Когда оно проповедуется, то не только нет никого, желающего дать хоть что-нибудь для поддержания его служителей и для содержания школ, но каждый начинает воровать, грабить и всячески злоупотреблять за счет других. Короче говоря, люди, похоже, внезапно вырождаются в диких зверей. С другой стороны, когда возглашаются учения бесовские (1Тим.4:1), люди становятся поистине щедрыми, добровольно предлагая все своим совратителям. Пророки разоблачали тот же грех у евреев, когда те неохотно жертвовали на поддержание благочестивых священников и левитов, но были исключительно щедры к нечестивым .

Только теперь мы по-настоящему понимаем, сколь действительно необходима была эта заповедь Павла об обеспечении служителей церкви. Нет ничего более невыносимого для сатаны, чем свет Евангелия. Когда он светит, тот неистовствует, всею своею мощью стремясь его погасить. Он действует двумя путями: во-первых, посредством обмана еретиков и могущества тиранов; во-вторых, посредством бедности и голода. Поскольку до сих пор сатана был бессилен остановить Евангелие на наших землях через еретиков и тиранов, он сейчас пытается это сделать иным способом — он лишает служителей Слова средств к существованию, чтобы бедность и голод вынуждали их прекращать свое служение и чтобы несчастный народ, лишенный Слова, постепенно выродился в животных. Чтобы сделать это ужасное зло более скорым, сатана энергично развивает его при помощи нечестивых магистратов в городах и безбожных дворян в сельской местности, захвативших и незаконно присвоивших владения церквей, с которых служители Евангелия должны получать свои средства к существованию . “Из платы блудниц, — говорит пророк Михей (1:7), — собрала она свое имущество, и в плату блудниц обратится оно” . Кроме того, даже добродетельных людей сатана уводит от Евангелия с помощью пресыщения. Непрестанное ежедневное внимание к Слову делает его пресыщающим и ничтожным в глазах многих, которые таким образом постепенно становятся нерадивыми в исполнении всех своих благочестивых обязанностей. Никто в наши дни не воспитывает своих детей в понимании благочестивых писаний и более или менее священной литературы, но только в понимании способов зарабатывания на жизнь. Все это — попытки сатаны подавить Евангелие в наших землях, и это [осуществляется] без [применения] мощи тиранов и обмана еретиков.

Итак, вовсе не излишним было наставление Павла слушателям Слова делиться всяким имуществом с теми, кто учит. Он говорит коринфянам (1Кор.9:11): “Если мы посеяли в вас духовное, велико ли то, если пожнем у вас телесное?” Посему прихожанам следует служить в материальных нуждах тем, от кого они получают блага духовные. Однако ныне крестьяне, городской люд и дворяне только злоупотребляют нашим учением о том, как стать богатым. Прежде, под властью папы, не было никого, кто бы ежегодно не платил священникам за так называемые ежегодные мессы , заупокойные и т.д. Нищенствующие монахи также получали свое. Торговля с Римом и ежедневные пожертвования тоже кое-что давали. Наш народ был освобожден Евангелием от этих и от других бесчисленных вымогательств. Но люди столь далеки от благодарности за эту свободу, что они из щедрых жертвователей сделались ворами и разбойниками, не дающими даже малого пожертвования ни ради Евангелия и его служителей, ни ради бедного святого. Это наивернейший признак того, что они уже утратили Слово, веру и отлучили себя от нашего благовестия, ибо невозможно, чтобы истинно верующие позволяли своим пасторам терпеть нужду. Но из-за того, что они шутят и смеются, когда их пасторы терпят какие-либо несчастья, и из-за того, что они отказывают им в поддержке, либо не поддерживают их так преданно, как следовало бы,— они, конечно же, хуже язычников. Скоро они на собственном опыте узнают, какие беды последуют за этою неблагодарностью, ибо они лишатся своих материальных и духовных благ. Суровое наказание должно последовать за этим грехом. Я уверен, что единственная причина, по которой церкви Галатии, Коринфа и др. так смущались лжеапостолами, заключалась в том, что они пренебрегали своими собственными преданными наставниками. В конце концов, в высшей степени справедливо, что отказывающий в гроше Богу, предлагающему ему всякое благо и жизнь вечную, должен кончить, давая золотую монету дьяволу, предлагающему ему всяческие несчастья и вечную погибель. Всякий, кто не желает служить Богу в малом ради собственной огромной пользы, пусть в большом служит дьяволу, к собственному величайшему ущербу. Только теперь, когда сияет Слово, мы можем наконец видеть, чем является мир и дьявол.

Когда Павел говорит: “Всяким добром”, это не следует понимать в том смысле, что каждый должен делиться со своим проповедником всем своим имуществом. Нет, это означает, что ему следует обеспечивать проповедника свободно, давая ему столько, сколько необходимо для поддержания его жизни в удобстве. Слово ????????????? известно каждому, кто знает греческий.

7. Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает.

Апостол столь серьезен в отстаивании этого вопроса о поддержке проповедников, что к своим обличениям и увещеваниям добавляет угрозу, говоря: “Бог поругаем не бывает”. Этим он попадает не в бровь, а в глаз , насколько это имеет отношение ко нравам наших соотечественников. В своей крайней самоуверенности они свысока смотрят на наше служение, считая его некою разновидностью шутки или игры. И поэтому они, в особенности дворяне, пытаются подчинить себе своих пасторов, как если бы те были низкими рабами. Если бы у нас не было государя, благочестивого и любящего истину , они бы уже давно прогнали нас с этой земли. Когда пасторы просят свою плату или жалуются на то, что терпят нужду, соотечественники восклицают: “Священники алчны! они хотят полного изобилия. Никто не может утолить их ненасытную алчность. Если бы они были истинными евангелистами, то им следовало бы оставить всякое личное имущество, следуя за нищим Христом как нищие и терпя всяческие унижения”. Здесь Павел высказывает ужасную угрозу в адрес прекрасных людей подобного рода, совершающих такие вещи и при этом желающих производить впечатление, что они не шутят, но что они являются истинными евангелистами, благоговейно поклоняющимися Богу. “Не обманывайтесь, — говорит Павел, — Бог поругаем не бывает”. Это как если бы он говорил: “Конечно, вы обманули не Бога, но только самих себя. Не вы будете смеяться над Богом, но Бог посмеется над вами” (Пс.2:4). Хорошо известен стих, провозглашающий: “Ты обманываешь не Меня, своего Учителя, но самого себя” . Однако своевольных дворян и крестьянское сословие вовсе не трогает эта ужасная угроза. Но когда наступит агония, они выяснят, обманывали ли они самих себя или нас (хотя в действительности не нас, а, как говорит здесь Павел, Самого Бога). И из-за того, что они высокомерно презирают наши предупреждения, мы говорим это ради собственного утешения, поскольку знаем, что лучше претерпеть обиду, чем нанести ее, ибо терпение всегда невинно. Кроме того, Бог не позволит нам, Его служителям, погибнуть от голода. Но когда богатые будут терпеть нужду и голод, Он будет кормить нас, и в дни голода будет нас обеспечивать.

Что посеет человек, то и пожнет.

Все это относится к теме поддержки служителей. Я не люблю толковать такие фрагменты, ибо кажется, что они прельщают нас, что они в действительности и делают. К тому же если усердно выпячивать эти вопросы перед своими слушателями, это придаст вам алчный вид. Тем не менее людей следует учить и на сей предмет, чтобы они знали, что обязаны уважать и поддерживать своих проповедников. Христос учит тому же самому (Лк.10:7): “Ешьте и пейте, что у них есть, ибо трудящийся достоин награды за труды свои”, и Павел говорит в другом фрагменте (1Кор.9:13-14): “Разве не знаете, что священнодействующие питаются от святилища? что служащие жертвеннику берут долю от жертвенника? Так и Господь повелел проповедующим Евангелие жить от благовествования”. Нам, находящимся в служении, важно знать это, чтобы не омрачать свою совесть фактом принятия платы за нашу работу, берущейся из папского имущества. Хотя оно и было нажито явным обманом, все же Бог лишил египтян (Исх.3:22), т.е. папистов, их имущества, передав его добродетельным и благочестивым. Этого не происходит, если дворяне захватывают его, конфискуя для собственного употребления; это происходит тогда, когда провозглашающие славу Господню и преданно наставляющие молодежь получают из него средства к существованию. Невозможно, чтобы один человек занимался своими домашними обязанностями день и ночь ради содержания себя и одновременно уделял внимание изучению Священного Писания, как этого требует учительское служение. Поскольку Бог внушает и устанавливает это, нам следует знать, что мы можем с доброю совестью пользоваться тем из церковного имущества, что дает достаточную поддержку нашей жизни, чтобы давать нам возможность посвящать себя своему долгу. И никто не должен позволять себе никаких угрызений совести по этому поводу, как если бы пользоваться этою собственностью было недопустимо.

8. Сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление, а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную.

Здесь Павел добавляет метафору и аллегорию. Он применяет общее утверждение о сеянии к частному случаю обеспечения служителей, говоря: “Сеющий в дух, — т.е. обеспечивающий проповедников Слова, — совершает духовный труд и пожнет жизнь вечную”. Далее вопрос заключается в том, достойны ли мы вечной жизни благодаря добрым делам, ибо это то, что Павел, очевидно, утверждает в данном фрагменте. Ранее (гл. 3) мы обсуждали достаточно продолжительно фрагменты, говорящие о труде и вознаграждении . Особенно необходимо, следуя примеру Павла, побуждать верующих совершать добрые дела, т.е. развивать их веру добрыми делами, ибо если эти дела не сопутствуют вере, это несомненнейший из существующих признаков неподлинности веры. Посему Апостол говорит: “Сеющий в плоть свою , — т.е. тот, кто не делится ничем со служителями Слова, а кормится лишь сам, заботясь только о себе, как желает его плоть, — от плоти пожнет тление не только в грядущей жизни, но даже в жизни настоящей. Имущество нечестивых разрушится, и в конце концов сами они жалким образом сгинут”. Апостол ревностно увещевает прихожан быть щедрыми к своим проповедникам. Скверно, если злоба и неблагодарность людская такова, что предупреждения подобного рода необходимы в церквях.

Энкратиты поносят этот фрагмент и, отстаивая свое фанатическое убеждение против брака, истолковывают его следующим образом: “Сеющий в плоть, пожнет тление, т.е. тот, кто женится, будет проклят. Посему жена есть нечто, заслуживающее проклятия, а сам брак есть зло, ибо в нем мы сеем в плоть” . Эти непотребные скоты настолько лишились здравого смысла, что вовсе не поняли, о чем говорит Апостол. Я предостерегаю вас от этого, чтобы вы могли видеть, что дьявол через своих посредников с легкостью может отвращать простые сердца от истины. Скоро у него будет неисчислимое множество таких посредников. По существу, в Германии их уже много, потому что верующих преследуют и убивают в одних местах и презирают их в других. Давайте же вооружаться против этих и им подобных заблуждений. Давайте учиться постигать подлинный смысл Писания. Как может видеть любой человек, вооруженный обычным здравым смыслом, Павел не говорит здесь о браке, он говорит о поддержании служителей церкви. И хотя это поддержание материальное, он все-таки называет его “сеянием в дух”. С другой стороны, скаредность в деньгах и своекорыстие он называет “сеянием в плоть”. Он провозглашает совершающего первое благословенным как в этой, так и в грядущей жизни, а совершающего второе — проклятым как в этой жизни, так и в грядущей.

9. Делая добро, да не унываем, ибо в свое время пожнем, если не ослабеем.

Поскольку Павел собирается заканчивать послание, он переходит от частного к общему и наставляет нас ко всяким добрым делам, как бы говоря: “Давайте будем добрыми и великодушными не только к служителям Слова, но и ко всем людям, и давайте не будем унывать”. Ибо легко сделать добро раз или два, но продолжать совершать его все время, не обращая внимания на неблагодарность или злобу тех, кому помогаешь,— это труд, и труд тяжкий. Посему он призывает нас не только делать добро, но также не унывать, делая добро. Чтобы убедить нас в этом еще успешнее, он добавляет: “Ибо в свое время пожнем, если не ослабеем”. Он как бы говорит этим: “Бодрствуйте, ожидая вечного урожая, который должен появиться. Тогда никакая людская неблагодарность или злоба не сможет разубедить вас делать добро. Во время жатвы вы получите самые обильные плоды от своего посева”. Этими прекрасными словами он увещевает верующих делать добро.

10. Итак, доколе есть время, будем делать добро всем, а наипаче своим по вере.

Такова концовка наставления Павла о щедром поддержании служителей церкви и о великодушных пожертвованиях всем нуждающимся. Это как если бы он сказал (Инн.9:4): “Давайте делать добро, доколе есть день; ибо когда приходит ночь, мы не можем делать его больше”. Когда гаснет свет истины, люди действительно стараются сделать как можно больше дел, но все напрасно, ибо идущие во тьме не знают, где идут. Посему их жизнь, труд, стремления и смерть напрасны. Этими словами он косвенно поражает галатов, как если бы он говорил: “Пока вы не будете жить в здравом учении, которое получили от меня, вам не принесет никакой пользы совершение многих добрых дел, перенесение страданий и т.д.” Так он говорит ранее (3:4): “Столь многое претерпели вы без пользы” . “Своим по вере” — новая фраза для обозначения нашего братства веры. Первыми в нем являются служители Слова, а затем остальные верующие.

11. Видите, как много написал я вам своею рукою.

Павел завершает послание увещеванием [обращенным] к читателям и острым упреком, обличая лжеапостолов.

Ранее он уже проклинал и предавал их анафеме, теперь он повторяет то же. При этом он серьезно обвиняет их другими словами, чтобы остановить галатов и вернуть их из-под власти лжеапостолов. “У вас есть такие учителя, — говорит он, — которые: (1) ищут лишь собственной славы, (2) обогащаются от последней и (3) не понимают и не выполняют своего собственного обычая, которому они учат”. Если бы кто-нибудь, в особенности Апостол, рекомендовал проповедника на основании этих трех добродетелей, то такой проповедник заслуживал бы, чтобы все его избегали. Но не все галаты обращали внимание на это предупреждение Павла. Павел не злословит лжеапостолов, столь неистово ругая их,— он судит их своею апостольскою властью. В соответствии с этим, когда мы называем папу антихристом, а епископов и фанатиков проклятыми, то мы их не оскорбляем — мы судим на основании божественной власти, что они прокляты, согласно заключению (1:8): “Но если бы даже мы или Ангел с неба” — и т.д. Ибо первый преследует Христа, а последние извращают Его [Слово].

“Видите,— говорит Павел, — как много написал я вам своею рукою”. Он говорит это для того, чтобы убедить их и показать им свои родительские чувства к ним, как если бы он говорил: “Никогда и ни одной церкви не писал я еще такого послания своею собственною рукою, какое пишу вам”. Он диктовал другим и просто подписывал собственноручно свое имя вместе с заключительными приветствиями, что явствует из заключений его посланий . Мне кажется, что эти слова не касаются всего послания; существуют и другие их истолкования . Теперь же рассмотрим обвинение и осуждение.

12. Желающие хвалиться по плоти принуждают вас обрезываться только для того, чтобы не быть гонимыми за крест Христов.

Павел употребляет греческое слово euproswphsai, по-немецки мы бы сказали: “Быть хорошо воспитанным”, или: “Уметь произвести хорошее впечатление” . “Их главное достоинство,— говорит он,— в том, что они раболепствуют перед церковными чинами и прелатами. Чтобы снискать их расположение и сохранить без ущерба свою славу, они принуждают людей к обрезанию. Поскольку иудейское начальство упорно противится Евангелию, отстаивая [Закон] Моисея лжеапостолы стремятся приспособиться к запросам этих людей и живут напоказ, устраивая свою жизнь по их требованию. Чтобы сохранить расположение этих людей и избежать гонений за крест, они учат, что обрезание необходимо для спасения”. Таковы же и некоторые нынешние папские подхалимы, епископы и правители . Они выступают против нас и злобно поносят наши писания не из приверженности истине, но просто чтобы угодить своим идолам — папе, епископам, царям и правителям этого мира, — и чтобы избежать гонений за крест Христов. Если бы Евангелие доставляло им плотские утешения, которые они получают от нечестивых епископов и правителей, и если богатство, наслаждение, мир и спокойствие плоти следовали бы за исповеданием Евангелия, они немедленно перешли бы на нашу сторону.

“Ваши учителя, — говорит Павел, — предельно пустые люди. Они не заботятся о славе Христа или о вашем спасении, но заинтересованы лишь в собственной славе. Вдобавок, боясь гонений, они провозглашают добродетельность плоти — в противном случае они навлекли бы на себя ненависть и гонения людей. Посему, даже если вы будете долго и внимательно их слушать, вы все же будете слушать людей, поклоняющихся собственному чреву, ищущих собственной славы и избегающих креста” (Флп.3:18-19). Здесь подчеркивается слово “принуждают”. Ибо само по себе обрезание — ничто, но принуждать к обрезанию и провозглашать, что праведность и искупление грехов заключаются в его соблюдении, а пренебрежение им является грехом, значит оскорблять Христа. Данный вопрос уже достаточно долго обсуждался ранее.

13. Ибо и сами обрезывающиеся не соблюдают закона, но хотят, чтобы вы обрезывались, дабы похвалиться в вашей плоти.

Здесь Павел выступает как еретик, ибо он говорит, что лжеапостолы и весь иудейский народ, который был обрезан, не соблюдает Закона, т.е. фактически он говорит, что обрезанные не соблюдают Закона, соблюдая Закон. Это противоречит Моисею, утверждающему, что быть обрезанным — значит соблюдать Закон, а не быть обрезанным — значит нарушить завет Божий (Быт. 17:14). Иудеи были обрезаны лишь для того, чтобы соблюсти Закон, обязывающий, чтобы каждый младенец мужского пола был обрезан на восьмой день. Все это уже долго обсуждалось прежде и не должно повторяться здесь. Это относится к описанию ложных апостолов, чтобы убедить галатов не слушать их, как если бы он говорил: “Смотрите, я показываю и рассказываю вам, каковы ваши учителя: во-первых, это люди тщеславные, ищущие лишь собственной пользы и заботящиеся лишь о собственном чреве; во-вторых, это людми, бегущие от гонений; и, наконец, они не учат ничему надежному или истинному, но все, что они говорят или делают, является притворством. Поэтому даже хотя внешне в своих действиях и обрядах они и соблюдают Закон, в действительности — они таким соблюдением не соблюдают его”. Ибо нельзя соблюсти Закон без Святого Духа, а Святой Дух невозможно обрести без Христа. До тех пор пока Он не принят, дух человеческий остается нечистым, т.е. он презирает Бога и ищет собственной славы. Поэтому любая часть Закона, которую он станет исполнять, будет лицемерием и двойным грехом. Ибо нечистое сердце не исполняет Закона, оно лишь внешне делает вид, будто исполняет его, таким образом лишь утверждаясь еще глубже в нечестии и лицемерии.

На слова: “Сами обрезывающиеся не соблюдают Закона”— следует обращать особенное внимание, ибо они означают что обрезанные — не обрезаны на самом деле. Это можно сказать также и о других делах. Кто бы ни работал, молился или страдал, будучи отделенным от Христа, — работает, молится и страдает напрасно, ибо “все, что не по вере, грех” (Рим. 14:23). Посему никто не получает ни малейшей пользы от внешнего принятия обрезания или внешнего исполнения поста и молитвы, если при этом внутренне человек продолжает пренебрегать благодатью, прощением грехов, верою, Христом и т.д. и остается высокомерным в своей самоуверенности и самонадеянности по поводу собственной праведности, — все это является ужасными грехами против Первой Скрижали . Им же сопутствуют грехи и против Второй Cкрижали — такие, как непокорство, похоть, безумие, гнев, ненависть и т.д. Поэтому Павел выражается точно, говоря: “Обрезывающиеся не соблюдают Закон, а лишь производят внешнюю видимость его соблюдения”. Ибо такое притворство является двойным преступлением в глазах Божиих.

“Что делают лжеапостолы, когда настаивают, чтобы вы принимали обрезание? Они хотят, чтобы вы принимали обрезание не для того, чтобы получить оправдание, — хотя таковы их слова, — но чтобы похвалиться в вашей плоти. Так кто же не испытает глубочайшего презрения к этому отвратительному пороку честолюбия и стремления к славе, осуществляемого с такою опасностью для человеческих душ?” “Это крайне пустые люди, — продолжает он, — которые служат собственному чреву и боятся гонений. И, кроме того, что всего хуже, они призывают вас обрезываться по Закону, чтобы злоупотребить вашею плотью ради собственной славы, к вечному осуждению вашей души. Польза, которую вы от этого получаете, является осуждением в глазах Божиих. В глазах же мира это, конечно, дает возможность лжеапостолам похваляться тем, что они ваши учителя, а вы их ученики. Но они учат вас тому, чего сами не исполняют”. Столь резко и сурово он упрекает лжеапостолов.

Слова: “Дабы похвалиться в вашей плоти” — следует читать подчеркнуто, как если бы он говорил: “У них нет Слова Духа. Поэтому вы не можете получить Дух через наставления в вере. Они просто изводят вашу плоть, обращая вас в бездуховных и самодовольных людей, внешне соблюдающих предписанные дни, праздники, пожертвования и т.д., согласно Закону, но без Духа; ибо все это — вещи сугубо плотские, от которых вы не получаете ничего, кроме бесполезного труда и осуждения. С другой стороны, они извлекают из этого возможность похваляться тем, что они являются учителями галатов и призвали их обратиться от учений этого еретика Павла назад к их матери — синагоге. (Так сейчас подхалимы папистов похваляются тем, что призывают жертв своей губительной деятельности назад, в лоно [Римско-Католической] церкви.) Но мы не похваляемся в вашей плоти, мы похваляемся в вашем духе, ибо вы приняли Духа через наше наставление в вере” (3:2).

14. Но я далек от того, чтобы гордиться , разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа.

Апостол доходит до крайнего негодования и возмущенно бросает слова: “Но я далек от того, чтобы гордиться”, — как бы говоря: “Плотская похвальба ложных апостолов — это такая отвратительная болезнь, что я хотел бы видеть ее погребенной в аду, ибо она оказалась причиною погибели многих. Пусть те, кто хотят, гордятся плотью, и пусть они сгинут со своею проклятою гордостью! Единственная гордость, которую я себе оставил,— это мое прославление креста Христова”. В том же духе он говорит в Рим. 5:3: “Радуемся и в скорбях “, и в 2 Кор. 12:9: “Я гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами”. Здесь Павел показывает, что истинная христианская похвальба — это именно когда похваляются, радуются и гордятся страданием, стыдом, слабостью и т.д. Мир не только считает христиан самыми презренными людьми, но с бешенством и с тем, что он считает праведным рвением, он ненавидит, гонит, осуждает и убивает их, как опасную угрозу и для духовного и для земного царства, другими словами — как еретиков и революционеров. Но из-за того, что они терпят не за воровство, убийство и другие подобные преступления, но за Христа, Чье благословение и славу они провозглашают,— они славят свои скорби и крест Христов. Вместе с Апостолами они “радуются, что за имя Господа Иисуса Христа удостоились принять бесчестие” (Деян. 5:41). Так в наши дни, когда папа и весь мир подвергают нас гонениям, жестоко осуждают и убивают нас, нам следует гордиться и ликовать из-за этого, ибо мы выносим все это не за свои злодеяния как воры, разбойники и т.п. (1 Пет. 4:15), но за Христа, нашего Cпасителя и Господа, Чьему Евангелию мы учим во всей его чистоте.

Наша похвальба возрастает и утверждается двумя обстоятельствами: (1) мы уверены в том, что у нас есть чистое и божественное учение; (2) что наш крест, или наши страдания — это страдания Христа. Посему, когда мир нас преследует, у нас нет ни малейшего основания жаловаться и сокрушаться, а только радоваться и ликовать. Мир считает нас жалкими и отвратительными, но Христос, Который больше мира и ради Которого мы страдаем, объявляет нас блаженными и заповедует нам радоваться. “Блаженны вы, — говорит Он (Мф. 5:11-12), — когда будут поносить вас и гнать и всячески несправедливо злословить за Меня . Радуйтесь и веселитесь”. Поэтому наша похвальба глубоко отлична от мирской похвальбы, которая гордится не скорбями, стыдом, гонениями, смертью и т.д., а силою, богатством, миром, честью, мудростью и праведностью. Но в скорби и смятении приходит конец такой гордости и такому веселью.

“Крест Христов”, конечно, не означает древа, которое Христос нес на Своих плечах и на котором Он был распят. Нет, он означает скорби всех преданных Ему, страдания которых являются страданиями Христа. 2 Кор. 1:5: “Умножаются в нас страдания Христовы”, и Кол. 1:24: “Радуюсь в страданиях моих за вас и восполняю недостаток в плоти моей скорбей Христовых за Тело Его, которое есть Церковь”. Поэтому “Крест Христов” относится вообще ко всем скорбям, которые терпит церковь за Христа, как свидетельствует Сам Христос, говоря в Деян. 9:4: “Савл, Савл! что ты гонишь Меня?” Савл не причинил никакого насилия Христу, но только Его церкви. Но кто бы ни касался ее — касается зеницы ока Его (Зах. 2:8). Как учит нас опыт, голова более чувствительна и восприимчива в своих ощущениях, нежели другие части нашего тела. Когда болит мизинец или какая-либо иная ничтожная часть нашего тела, то наше лицо немедленно показывает, что оно чувствует — поджимается нос, блестят глаза и т.д. Таким же образом Христос, наш Глава, обращает наши скорби в Cвои собственные, так что, когда мы, Его тело, страдаем, Его это трогает так же, как если бы зло причинялось Ему Самому.

Это полезно знать для того, чтобы мы не слишком скорбели или даже не отчаивались совсем, видя врагов, преследующих, отлучающих от церкви и убивающих нас, либо встречая столь жестоко ненавидящих нас еретиков. Тогда нам надлежит думать, что, следуя примеру Павла, мы должны весьма гордиться крестом, обретенным нами благодаря Христу, а не по собственным грехам. Рассуждая о страданиях, мы воспринимаем их лишь тогда, когда участвуем в них сами, и они становятся для нас не только мучительными, но и невыносимыми. Однако когда к ним добавляется местоимение второго лица “Твои” — так, чтобы мы могли сказать (2 Кор. 1:5): “Мы обильно разделяем страдания Твои, Христос”, и как гласит Псалом (43:23): “За тебя умерщвляют нас всякий день”,— тогда наши страдания становятся не только легкими, но даже приятными, согласно речению (Мф. 11:30): “Иго Мое благо, и бремя Мое легко”.

Теперь очевидно, что единственною причиною, по которой мы должны терпеть ненависть и гонения от наших противников, является то, что мы проповедуем Христа совершенно. Если бы мы отрицали Его, принимая их нечестивые заблуждения и безбожные формы поклонения, то они не только перестали бы нас ненавидеть и преследовать, но даже предложили бы нам почести, богатство и т.п. Поскольку все мы страдаем ради Христа, мы можем совершенно определенно гордиться вместе с Павлом крестом Господа нашего Иисуса Христа — т.е. не властью, не человеческим расположением, не богатством и т.д., — но несчастьями, слабостями, скорбями, борьбою плоти и страхами духа (2 Кор. 7:5), гонениями и всякими бедствиями. Поэтому мы надеемся, что вскоре Христос скажет нам то, что сказал Давид священнику Авиафару (1 Цар. 22:22): “Я виновен в смерти” всех этих людей. Или как говорит пророк (Ис. 37:23): “Ты посмеялся не над детьми Израиля, но надо Мною” , — как если бы Он сказал: “Всякий, причиняющий зло вам, причиняет его Мне, ибо вам не пришлось бы этого терпеть, если бы вы не проповедовали Моего Cлова и не исповедовали бы Меня”. Так Иоанн говорит (Ин. 15:19): “Если бы вы были от мира, мир любил бы свое; ...Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир”. Это уже обсуждалось раньше.

Которым для меня мир распят, и я для мира.

Это характерное выражение Павла — “для меня мир распят” (т.е. я считаю мир осужденным), и “я для мира” (т.е. мир, в свою очередь, считает осужденным меня). “Так мы распинаем и осуждаем друг друга. Я проклинаю всякую праведность, всякое учение и все дела мира, как дьявольскую отраву. Мир, в свою очередь, проклинает мое учение и считает меня опасным человеком, еретиком, мятежником и т.п.” Так теперь мир распят для нас, а мы — для мира. Мы проклинаем и осуждаем учение, мессы, духовные звания, обеты, дела, жизнь и все мерзости папы и еретиков, как наигнуснейшее от дьявола. Они же, в свою очередь, преследуют и убивают нас, как ниспровергателей религии и возмутителей общественного спокойствия.

Монахи воображают, будто мир был распят для них, как только они вступили в монастырь . Но таким образом не мир был распят, а Христос. В действительности мир был на новый срок избавлен от распятия допущением святости и верою в собственную праведность, которая присуща тем, кто принимает монашество. Поэтому будет грубым искажением слов Апостола применять их ко вступлению в монастырскую жизнь. Он говорит о чем-то гораздо более трудном: то, что Павел и всякий другой святой или христианин считает божественною мудростью, праведностью и властью,— рассматривается и осуждается миром, как крайняя глупость, нечестивость и слабость; а, с другой стороны, то, что мир считает высочайшим в религии и в почитании Бога — подлинно верующий понимает, как наихудшее богохульство из всех возможных. Так верующие судят мир, а мир, в свою очередь, судит верующих. Однако истинное суждение на стороне верующих, ибо “духовный человек судит о всем” (1 Кор. 2:15). Поэтому суждение мира о религии или о праведности в глазах Бога противоречит суждению верующих настолько же, насколько дьявол противоречит Богу. Итак Бог распят для дьявола, а дьявол — для Бога. То есть Бог осуждает учение и дела дьявольские, ибо, как говорит Иоанн (1 Ин. 3:8): “Для сего-то и явился Сын Божий, чтобы разрушить дела диавола”, а с другой стороны, дьявол осуждает и извращает Слово и дела Божии, ибо “он человекоубийца и отец лжи” (Ин. 8:44). Таким же образом мир осуждает учение и жизнь верующих, называя их злобными еретиками и возмутителями общественного спокойствия. Верующие, в свою очередь, называют мир “порождением дьявола”, преданно следующим по стопам своего родителя, т.е. являющимся точно таким же человекоубийцею и лжецом, как и его родитель. Ныне в Cвятом Писании слово “мир” означает не только нечто очевидно нечестивое и гнусное, но и самое лучшее, самое мудрое и самое святое для людей. Именно это подразумевает Павел, говоря: “Которым для меня мир распят, и я для мира”.

При этом Павел утонченно критикует лжеапостолов, как бы говоря: “Всю славу, помимо славы креста Христова, я в высшей степени ненавижу и презираю, как проклятую. Я считаю ее не только мертвою самым презренным образом, как некто, приговоренный ко кресту, погибает самою презренною смертью. Ибо мир со всею его славою распят для меня, а я для мира. Посему пусть те, кто похваляются вашею плотью, а не крестом Христовым,— да будут прокляты!” Этими словами Павел свидетельствует, что он ненавидит мир совершенною ненавистью Святого Духа, и что мир, в свою очередь, ненавидит его совершенною ненавистью духа зла. Это как если бы он сказал: “Невозможно заключить какой бы то ни было мир между мною и миром. Так что же мне делать? Сдамся ли я и стану ли учить тому, что мир от меня хочет? Нет. Но в неустрашимом духе я поражу его еще более смело, полностью презирая и распиная его так же, как он презирает и распинает меня”.

В конечном счете Павел учит здесь бороться с Сатаною, постоянно нападающим на нас, используя различные физические недуги. Изнутри же он постоянно поражает наше сердце своими раскаленными стрелами (Еф. 6:16), надеясь, что таким упорством, если не иным способом, он может разрушить нашу веру и увести нас от истины и Христа. В борьбе с ним нам следует применять тот же самый способ, который, как мы видим, применяет сам Св. Павел, гордо презирая мир. Так нам следует презирать дьявола, его главу со всеми его силами, уловками и адским бешенством. Полагаясь на защиту Христову, нам следует поносить его следующим образом: “Чем больше ты, Сатана, мне вредишь, и чем больше ты стараешься причинить мне зла, тем больше я буду тобою помыкать и над тобою смеяться. Чем больше ты меня пугаешь и стараешься привести в отчаяние, тем больше я буду верить — в самом разгаре твоей ярости и злобы — не в свою собственную силу, но в силу Христа, моего Господа, Чья сила делается совершенною в моей немощи,— и тем больше буду похваляться Его силою. Посему, когда я наиболее немощен — я наиболее силен” (2Кор.12:9-10). Но если Сатана видит, что его угрозы и его стремление ввергнуть нас в ужас возымели действие, он счастлив и еще более ужасает тех, кто уже объят ужасом.

15. Ибо во Христе Иисусе ничего не значит ни обрезание, ни необрезание, а новая тварь.

Поразительно утверждение Павла, что во Христе Иисусе ничего не значат ни обрезание, ни необрезание. Скорее он должен был бы сказать: “И обрезание, и необрезание кое-что значат, поскольку они противоречат друг другу”. Но он отрицает значение того и другого, как бы говоря: “Нам следует быть выше, ибо обрезание и необрезание слишком малозначительны для праведности в глазах Божиих. Они, конечно, противоречат друг другу, но это не имеет отношения к христианской праведности, которая не от земли, но от неба и потому не состоит из вещественного. И значит, принимаете ли вы обрезание или не принимаете его — все равно, ибо ни то, ни другое ничего не значит во Христе Иисусе”.

Иудеи очень обиделись, услышав, что обрезание ничего не значит. Они были готовы допустить, что [одно лишь] обрезание ничего не значит, но слышать те же самые слова и о Законе было для них невыносимо. Ради защиты Закона и обрезания они были готовы драться до смертоубийства. Ныне паписты энергично борются, защищая свои древние обычаи мясоядения, безбрачия, будней и т.д. Они проклинают и отлучают от церкви нас за учение о том, что во Христе Иисусе эти обычаи не значат ничего. Таким же образом некоторые наши последователи, не менее глупые чем паписты, считают свободу от папских обычаев чем-то настолько необходимым, что опасаются совершить грех, если не нарушат или не отменят все эти обычаи немедленно . Но Павел утверждает, что все, значимое для нашего оправдания, является чем-то более драгоценным, нежели Закон или обрезание, более драгоценным, нежели соблюдение или нарушение папских обычаев. “Во Христе Иисусе, — утверждает он, — ни обрезание, ни необрезание, ни брак, ни безбрачие, ни еда, ни голодание и т.д. не значат ничего.” Еда не свидетельствует о нас Богу, мы не становимся лучше, воздерживаясь от нее, или хуже, когда едим. Эти вещи слишком обыденны. Действительно, весь мир со всеми его законами и всею его праведностью слишком ничтожен, чтобы давать нам право на вовлечение этих вещей в сферу оправдания.

Плотские ум и мудрость этого не понимают. Они не понимают того, что принадлежит Духу (1 Кор. 2:14), и потому настаивают, что праведность основывается на чем-то внешнем. Но мы столь хорошо наставлены в Слове Божием, что уверенно провозглашаем — нет ничего под солнцем, что-то значащего в глазах Божиих, кроме одного Христа, или, как говорит здесь Павел, кроме “новой твари”. Существующие политические законы, человеческие обычаи, церковные обряды и даже Закон Моисея находятся вне Христа, посему они ничего не значат для праведности в глазах Бога. Их, конечно, можно использовать, как вещи благие и необходимые, но в должном месте и в свое время. Если же они используются для противостояния или оправдания, то они не значат ничего вовсе, применяясь лишь попутно, ибо “во Христе Иисусе ничего не значит ни обрезание, ни необрезание, а новая тварь”.

Этими двумя словами “обрезание” и “необрезание” Павел исключает все, всю вселенную, отрицая значение этого для чего бы то ни было во Иисусе Христе, — т.е. в сфере веры и спасения. Применяя синекдоху , он использует часть для выражения целого, т.е. под “необрезанием” имеет в виду всех язычников, а под “обрезанием” — иудеев со всею их властью и славою. Это как если бы он сказал: “Все, в чем бы ни удавалось язычникам достичь совершенства — со всею их мудростью, праведностью, законами, властью, царствами и империями,— не значит ничего во Иисусе Христе. Таким же образом иудеи — кем бы они ни являлись, и что бы им ни удалось совершить с Моисеем, с их Законом, обрезанием, богослужением, храмом, священством и царством,— также ничего не значат”. Посему во Иисусе Христе, или в осуществленном оправдании, не может быть споров о законах, а также о язычниках и иудеях, о том, оправдывает ли нас Обрядовый или Моральный Закон. Это отрицание следует применять абсолютно: “Во Христе Иисусе ничего не значит ни обрезание, ни необрезание”.

Означает ли это, что законы являются злом? Нет. Они действительно хороши и полезны, но в должном порядке и месте, а именно — в делах материальных и политических, которыми без законов управлять невозможно. Кроме того, в церкви мы тоже соблюдаем определенные формальности и законы — не потому, что такое соблюдение что-то значит для оправдания, но ради здравого порядка, доброго примера, спокойствия, согласия, следуя утверждению (1 Кор. 14:40): “Все должно быть благопристойно и чинно”. Но если законы устанавливаются с требованием, как если бы их соблюдение оправдывало, а несоблюдение осуждало, то их следует вовсе отменить и аннулировать. В противном случае Христос лишится Своего положения и славы Единственного, Кто оправдывает, посылает Духа и т.д. Этими словами Павел ясно утверждает, что ничего не значат ни обрезание, ни необрезание, а новая тварь. Но поскольку во Христе ни законы язычников, ни законы иудеев ничего не значат, совершенным безбожием было то, что папа вынуждал нас прилагать нашу веру к его законам.

Новое творение, по которому обновляется образ Божий (Кол.3:10) , не возникает по притворству либо по внешним поступкам какого-либо рода, ибо во Христе Иисусе ничего не значат ни обрезание, ни необрезание,— но “созданное по Богу, в праведности и святости” (Еф. 4:24). Когда кем-либо совершаются поступки, они действительно представляют собою новую внешность, которая овладевает вниманием мира и плоти. Но они не являются “новою тварью”, ибо сердце человека остается таким же нечестивым и столь же полным презрения к Богу и неверия, каковым оно было прежде. Следовательно, “новая тварь” является проявлением Святого Духа, вселяющего новый разум, новую волю и дарующего силу, чтобы обуздывать свою плоть и избегать праведности и мудрости мира. Это не притворство или просто новая внешность, но нечто, действительно происходящее. Новое отношение и новое суждение, а именно — духовное отношение и суждение, — действительно входят в наше существо, теперь уже ненавидя то, что прежде вызывало у нас восхищение. Когда-то наши умы были столь захвачены монастырскою жизнью, что мы думали о ней, как о единственном пути к своему спасению. Сейчас мы думаем о ней совсем иначе. То, чему до этой “новой твари” мы поклонялись, как наивысшему благочестию, теперь заставляет нас краснеть, когда мы об этом вспоминаем.

Посему “новая тварь” заключается не в перемене одежды или внешнего поведения, как представляют себе монахи,— но в обновлении ума Святым Духом, а за ним уже следует внешнее изменение нашей плоти, частей тела и чувств. Ибо когда благодаря Евангелию наше сердце обретает новый свет, новое суждение и новое побуждение, это также приводит к обновлению наших чувств. Наши уши, вместо того чтобы продолжать слушать о людских взглядах и обычаях, жаждут слышать Слово Божие. Наши уста и язык уже не похваляются своими делами, праведностью и монастырским уставом, но радостно провозглашают одну лишь благодать Божию, явленную во Христе. Эти изменения осуществляются не на словах, а на деле. Они демонстрируют наш новый ум, новую волю, новые чувства и новые деяния по плоти, так что наши глаза, уши, уста и язык не только видят, слышат и говорят иначе, чем они привыкли, но и сам наш ум уже оценивает обстоятельства и воздействует на них но-иному, иначе, чем он действовал прежде. Раньше он двигался вслепую среди папской тьмы и заблуждений, представляя себе Бога торговцем, продающим Свою благодать в обмен на наши дела и заслуги. Теперь же, когда для нас воссиял свет Евангелия, он понимает, что обретает свою праведность только верою во Христа. Посему теперь он отрекается от своих самовольных дел, исполняя вместо них дела призвания и любви, коими руководит Бог. Он прославляет Его и свидетельствует о Нем, гордясь и ликуя исключительно по своей вере в милосердие Божие явленное через Христа. Если ему приходится переносить определенного рода зло и опасность, то он принимает это с готовностью и радостью, хотя плоть его и продолжает роптать. Вот что Павел называет “новою тварью”.

16. Тем, которые поступают по сему правилу, мир им и милость...

Павел добавляет это в качестве заключения. Это единственное верное правило, по которому следует поступать нам, т.е. новым творениям. Францисканцы нечестиво извращают это место, применяя его к своему монастырскому уставу . Основываясь на нем, эти кощунствующие богохульники объявляли, будто их устав гораздо более свят, чем у других, поскольку он был установлен и утвержден апостольским свидетельством и апостольскою властью. И, конечно же, Павел не говорит здесь о капюшонах и сутанах, о тонзурах, опоясаниях и сандалиях, о завываниях в церкви и о других подобных глупых пустяках из жизни миноритов; он говорит о “новой твари”, которая не является ни обрезанием, ни необрезанием,— о “новом человеке, созданном по Богу, в праведности и святости истины” (Еф. 4:24), который внутренне праведен по духу, а внешне свят и чист по плоти. Францисканцы и все остальные монахи действительно имели святость и праведность, но это была лицемерная и нечестивая святость и праведность, ибо они надеялись оправдаться соблюдением своего устава, но не одною лишь верою во Христа. При этом, хотя внешне они создавали видимость святости и усмиряли свои глаза, руки, языки и прочие части тела, у них все же были нечестивые сердца, полные плотских желаний, зависти, злобы, похоти, идолопоклонства, презрения и ненависти к Богу, хулы против Христа и т.д. Они — яростные враги истины.

Посему да будут прокляты уставы Франциска, Доминика и всех остальных — во-первых, из-за того, что они омрачили и низвергли благословение и славу Христа, совершенно уничтожив Евангелие благодати,— а во-вторых, потому что они переполнили мир своим бесконечным идолопоклонством, ложным богослужением, нечестивым вероучением, самовольными делами и тому подобным. Да будет благословенно одно лишь это правило, о котором говорит здесь Павел. Им живем мы, веруя во Христа, и им мы соделаны “новой тварью”, т.е. истинно праведными святыми — благодаря Святому Духу, но не притворству или обману. На тех, кто поступает по этому правилу, нисходит мир (т.е. Божье расположение, прощение грехов, спокойствие совести) и милосердие (т.е. помощь в скорбях и прощение остатков греха, живущих во плоти). В действительности даже те, кто поступают по этому правилу, претерпевают провинности или падения, но тем не менее, являясь детьми благодати и покоя, они обретают прощение, так что их грехи и падения уже не вменяются им в вину.

...и Израилю Божию

Здесь Павел критикует лжеапостолов и иудеев, похваляющихся своими предками, своим избранием, Законом и т.д. (Рим. 9:4-5). Это как если бы он утверждал: “Израиль Божий — не земное потомство Авраама, Исаака и Иакова, но те, кто с верным Авраамом (4:3) веруют в то, что обетование Божие ныне явлено нам во Христе — независимо от того, иудеи ли они или язычники”. Эти доводы уже подробно рассматривались раньше, в третьей главе .

17. Впрочем никто не отягощай меня...

Павел завершает Послание в раздражении и негодовании, как бы говоря: “Я спокойно проповедовал Евангелие, как получил его в откровении от самого Христа. Если кто бы то ни было не хочет ему следовать — он может следовать чему угодно, при условии, что он больше не будет мне докучать. Короче, я хочу сказать, что Христос, о Котором я свидетельствовал,— единственный Первосвященник и Спаситель мира. Поэтому пусть мир следует правилу, о котором я говорю здесь и во всем Послании, или пусть он погибает навеки”.

...ибо я ношу знаки Господа Иисуса на теле моем

Как минориты заявляли, что предыдущая фраза: “Тем, которые поступают по сему правилу” — была сказана об их уставе, так же точно они представляют себе, что эта фраза должна применяться к стигматам их Франциска . По моему мнению то, что они утверждают на сей предмет, является чистым вымыслом и посмешищем. Но если даже Франциск и носил на своем теле стигматы, каким его изображают на портретах, то они были у него не от Христа. Он запечатлел их на себе каким-то родом дурацкого поклонения, либо, что более правдоподобно,— тщеславием, которым он мог льстить себе, полагая себя столь дорогим Христу, что Христос даже запечатлел Свои раны на его теле.

Настоящее же значение этих слов Павла таково: “Запечатленные на моем теле знаки ясно показывают, чей я слуга. Если бы я стремился угождать людям, если бы я настаивал на обрезании и на соблюдении Закона, как на чем-то необходимом для спасения, или если бы я, подражая ложным апостолам, похвалялся в вашей плоти, то мне не было бы нужды носить на своем теле эти знаки. Но поскольку я слуга Иисуса Христа и поступаю по сему верному правилу, — т.е. поскольку я проповедую и исповедую на людях, что никоим образом невозможно обретение благодати, праведности и спасения помимо Христа, то я и должен нести на себе знаки Господа моего Иисуса Христа. Это не стигматы, которые я навлек на себя, это знаки, нанесенные мне, помимо моей воли, миром и сатаною за Иисуса, Которого я провозглашаю Христом”.

Посему эти знаки являются такими же телесными недугами, или страданиями, как и те метки дьявола и душевные страхи, о которых Павел упоминает в своих Посланиях, а Лука рассказывает в книге Деяний святых Апостолов. 1 Кор. (4:9): “Я думаю, что нам, последним посланникам, Бог судил быть как бы приговоренными к смерти, потому что мы сделались позорищем для мира, для Ангелов и человеков”. И еще раз (1 Кор. 4:11-13): “Даже доныне терпим голод и жажду, и наготу и побои, и скитаемся, и трудимся, работая своими руками. Злословят нас... гонят... хулят; мы как сор для мира, как прах, всеми попираемый”. Во 2 Кор. (6 :4-5) он говорит: “В великом терпении, в бедствиях, в нуждах, в тесных обстоятельствах, под ударами, в темницах, в изгнаниях, в трудах, в бдениях, в постах”. И в главе 11 (23-26) : “Я гораздо более был в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и многократно при смерти. От Иудеев пять раз дано мне было по сорока ударов без одного; три раза меня били палками, однажды камнями побивали, три раза я терпел кораблекрушение, ночь и день пробыл во глубине морской; много раз был в путешествиях, в опасностях на реках, в опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников, в опасностях от язычников, в опасностях в городе, в опасностях в пустыне, в опасностях на море, в опасностях между лжебратиями”.

Это подлинные стигматы, т.е. запечатленные знаки, о которых говорит здесь Апостол; мы также, милостью Божией, носим их сейчас на своих телах за Христа. Ибо нас гонит и убивает мир, жестоко ненавидят лжебратья, сатана изнутри уязвляет наши сердца своими раскаленными стрелами (Еф. 6:16), — и все это лишь по той причине, что мы учим о Христе, являющемся нашею праведностью и жизнью. Мы ни выбираем этих стигматов некоей доброю набожностью, ни наслаждаемся своим страданием. Но потому, что мир и сатана наносят их нам помимо нашей воли, за Христа, мы вынуждены их допускать. В Духе, Который всегда благ и всегда гордится и радуется, мы вместе с Павлом гордимся тем, что носим их на своем теле, ибо они доказывают и надежно свидетельствуют об истинном учении и истинной вере. Павел утверждает все это с изрядною долею негодования.

18. Благодать Господа нашего Иисуса Христа со духом вашим, братия. Аминь.

Это заключительные прощальные слова Павла. Он заканчивает Послание так же словами, как и начинал его, как бы говоря: “Я свидетельствовал вам Христа совершенно. Я вас уговаривал и бранил. Я не упустил ничего из того, в чем, я думал, вы нуждаетесь. Нет ничего более, что бы я смог для вас сделать, кроме молитвы моего сердца о том, чтобы Господь наш Иисус Христос добавлял Свое благословение, преумножал бы мои труды и Духом Своим руководил бы вами вовеки. Аминь”. Так следует понимать Послание Павла к Галатам. Пусть Господь Иисус Христос, Заступник наш и Спаситель, дарующий мне благодать и способность к истолкованию этого Послания, а вам дарующий благодать и способность слушать его — пусть Он спасет и укрепит вас и меня. Я молюсь в своем сердце, чтобы мы все более и более возрастали в своем понимании благодати и в своей вере в Него — так, чтобы быть безупречными и безукоризненными до самого дня спасения нашего. Ему, с Отцом и Святым Духом, хвала и слава во веки веков! Аминь. Аминь.

Лука 2:14: “Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!”

Исайя 40:8 (1 Пет. 1:25): “Слово Бога нашего пребудет вечно”.

Обратно в раздел богословие