Мень А. Магия, оккультизм, христианство

ОГЛАВЛЕНИЕ

ТАИНСТВЕННЫЕ ФЕНОМЕНЫ

ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЕ И ОККУЛЬТИЗМ

Из лекции, прочитанной 9 февраля 1990 г. в ДК им. А.С. Серафимовича

Со смущением я подхожу сегодня к этой теме, во-первых, потому, что она
волнует и занимает сегодня очень многих людей, но, к сожалению, занимает не
так, как хотелось бы. Во-вторых, эта тема необъятная, поэтому будут
затронуты только некоторые аспекты этой серьезной проблемы. В-третьих, я
боюсь разочаровать тех, кто в порыве этакого правоверного энтузиазма хочет
услышать от меня анафемы или призывы, столь любезные охотникам на ведьм.
Нет, я принципиальный защитник терпимости, веротерпимости, и ко всем
взглядам стараюсь относиться достаточно объективно. Поэтому я буду вам
рассказывать о воззрениях, которые не разделяю, отнюдь не клеймя их и не
унижая. Точно так же я, вероятно, разочарую тех, кто хочет услышать от меня,
что христианство готово на какой-то синкретизм, компромисс, синтез с рядом
восточных идей, которые несовместимы с ним. Одним словом, я бы хотел
коснуться вопросов, которые сейчас стали актуальными, острыми, обсуждаются
повсюду, волнуют людей. Но сначала -- в контексте основной нашей темы:
бессмертия души.
Как мы уже с вами говорили, учение о бессмертии является характерной
особенностью всех религиозных воззрений и значительной части философских
систем. <...>
Среди различных концепций и различных точек зрения на формы бессмертия
мы встречаем одну, получившую распространение в конце прошлого века и вот
сейчас в широких кругах у нас в стране, да и в Соединенных Штатах. Это
теория, которая у греков называлась "метемпсихоз", в Индии называлась
"сансара", обычно называется "переселение душ", или "реинкарнация", или
"перевоплощение". Когда говорят о перевоплощении, надо помнить, что этот
взгляд очень редко встречается в истории духа, это своего рода исключение,
потому что девяносто процентов мировых религий и философий стоит вне этой
доктрины.
Она возникла в ограниченном регионе, среди определенного этнического
окружения, в районе между Индийским субконтинентом и Австралией.
Впоследствии, когда племена ариев пришли в Индию, около 2000-го года до н.
э., они постепенно заимствовали концепцию переселения душ, но сами предки их
этой доктрины не знали. Древнейший памятник религии тех времен Ригведа еще
не знает теории переселения душ. И только в начале первого тысячелетия до н.
э. в Упанишадах, в частности, в Брихадараньяки-Упанишаде впервые упоминается
эта коцепция.
Что же такое переселение душ? Это учение имеет три формы. первая форма
-- та, которая имеется в древнейших текстах Упанишад. Почему там возможно
это представление? Потому что, согласно учению древних индийцев, в мире
существует только Бог -- и человека нет, и никого нет, кроме Него. Только
Бог рождает из Себя мироздание и снова в Себя забирает, втягивает. Подобно
тому как солнце выбрасывает из себя протуберанцы, подобно тому как из океана
рождаются волны, разбиваются о скалы и снова уходят в море, все явления мира
возникают, рождаются из недр Божественного и погружаются в Него обратно.
Довольно условно говорить о перевоплощении каких-то душ, потому что, в
конечном счете, перевоплощается не человек, а Брахман, Единое Божественное.
Он входит в этот мир, и каждый из нас, согласно этой концепции, есть лишь
всплеск этого Брахмана, каждый из нас единосущен Божеству, и только надо
опознать в себе эту тайну и помнить, что рано или поздно ты вернешься в это
состояние. Тогда будет ясно, что перевоплощение души в других людях, в
животных -- это все временные этапы, все это часть грандиозных игр мирового
океана, грандиозных моментов воплощения Абсолюта. В этой картине есть свое
величие.
Но христианство иначе смотрит на вещи. Есть ли здесь что-нибудь общее с
церковной точкой зрения? Да, несомненно, есть. Прежде всего, глубинная
традиционная христианская точка зрения полностью согласна с учением
<авторов> Упанишад и других философов о том, что Божественная тайна
невыразима, невместима в наши понятия, что Божественное -- это то, что
находится по другую сторону частных, конкретных человеческих мыслей, слов и
определений. И если в Упанишадах мы находим такую мысль, что высшая
божественная Личность -- Атман -- может определяться только отрицательно,
что Он есть "не то, не то и не то", то же самое говорят и христианские
богословы: Бог не может быть целиком и адекватно втиснут в прокрустово ложе
наших земных человеческих мышлений и представлений.
Далее, христианство полностью разделяет взгляд, который проповедует
Восток, о том, что духовное, безусловно, важнее материального, что духовное
-- это некая высшая ступень развития бытия и что дух должен господствовать
над телом, что "не хлебом единым жив человек". Здесь общность налицо.
Кроме того, в Упанишадах есть понятие "мокша" -- спасение. И это
разделяет христианство. Человечество, мир находятся в страдающем,
болезненном состоянии и нуждаются в избавлении, спасении, а тот, кто не
отдает себе отчета в этом, тот и будет прозябать во мраке. "Мокша" в
Упанишадах -- это великая жажда спасения. И я думаю, вы знаете, что
христианство, которое ставит в центр своей проповеди учение о Спасителе и о
спасении, конечно, является религией спасения.
Но есть здесь разница: для Востока спасение заключено прежде всего в
осознании единства человека и Божества, полной тождественности. Возникли
определенные методы и упражнения -- так родилась и техника йоги, -- для того
чтобы это осознание в себе вызвать и реализовать. Собственно, главная беда
человека, согласно Упанишадам, в "авидьи", то есть в неведении: человек не
знает, что он часть Божества, частица.
Для христианства человек не частица, а творение, он не был -- и стал.
Между бездной Абсолютного и нами -- относительными -- нет перехода, нет того
излияния силы, которая бы превратилась в человека и мироздание. "В начале
сотворил Бог небо и землю". "Небо и земля" -- символ, образ Вселенной. Не
излил из Себя, не исторг из Своих недр, а сотворил: "Да будет свет", "Да
произведет вода душу живую", то есть Абсолютное не рождает, а творит. Вот
здесь -- важнейшее, принципиальное, качественное отличие.
Мы не единосущны Богу, мы -- творение. "Твое творенье я, Создатель,
Твоей Премудрости я тварь, Источник жизни и Податель, Душа души моей и
Царь", -- так говорит пророк. Когда древний боговидец Моисей спросил у Бога:
"Кто Ты есть? Как имя Твое?", Он ответил: "Я Сущий, Я Тот, Кто есть. А тебя
нет как бы, твое бытие рождено потому, что Я дал тебе бытие".
Согласно Упанишадам, единственным субъектом мира является только Бог.
Согласно христианскому воззрению -- только Бог, Творец, и второй, "малый
Бог" -- созданный Им человек. Не частица, не излияние, а новая воля,
противостоящая Ему, причем свободная, способная восстать против своего
Создателя, противиться Ему и если прийти к Нему, то свободно. Спасение без
свободы не может осуществляться. <...>
Так вот, если учение о спасении как таковое нас роднит, то понимание
спасения у нас совершенно разное. Для христианства спасение есть приобщение
к Божественной жизни, но не растворение в ней. Для авторов Упанишад, для
великих мудрецов Индии и тех, кто следовал за ними, высший этап спасения --
полное исчезновение личности, ибо личность человека есть временный всплеск
на поверхности бытия, а на самом деле есть только одна Личность, к Которой
надо вернуться, -- это сверхличность Бога.
В Евангелии мы находим совершенно противоположную точку зрения: Господь
говорит о том, что душу каждого видит ангел на небе, то есть дорог Ему
каждый, созданная личность абсолютно драгоценна для Творца, она не является
только частью чего-то. Вот какое огромное различие!
Итак, в брахманизме, в Упанишадах перевоплощение возможно потому, что
Абсолют как бы входит в этот мир и играет в нем, играет, превращаясь в
людей, зверей, растения и так далее. Но потом он должен вернуть все обратно.
Есть в Индии другой вид учения о перевоплощении -- буддийский,
созданный в рамках великой религиозно-философской системы, основанной
Гаутамой Буддой. Это пессимистическое воззрение. Согласно учению Будды,
личности не существует. Личность -- это "скандха", это сумма некоторых
элементов, которые потом продолжают существовать, но как таковая личность
исчезает. Перевоплощение в буддизме, строго говоря, является лишь данью
традиционным индийским взглядам, а в действительности, как подчеркивает один
из крупнейших наших буддиологов Отто Розенберг, перевоплощаются лишь те
элементы, дхармы, которые когда-то из состояния покоя были выведены, и вот
они входят в мир, создают людей, мир, души. Потом это распадается, но зло,
сотворенное людьми, переходит в следующее воплощение. Того человека уже нет,
но его зло, его болезнь идут из поколения в поколение. И самое великое
счастье -- <...> прекратить этот поток бесконечных возвращений. Спасение для
буддизма -- в том, чтобы пресечь жажду жизни, "тришну", в том, чтобы выйти
за пределы этого тяжкого бытия. Поэтому, в конечном счете, буддизм является
учением о развоплощении.
Христианство есть учение о воплощении, о том, что Бог приходит в этот
мир, и Он освящает небо, и землю, и звезды, и плоть человека. Воплотившийся
становится одним из нас, и кровь человеческая струится в жилах Богочеловека.
Личность не разрушается, разрушается в ней только зло. Но если разрушается
зло -- это становится колоссальной опасностью для личности, ибо чем больше
зла в личности, тем меньше от нее останется, выражаясь образно. Ибо все
должно пройти через огонь. Естественно, речь идет об огне не физическом.
Входя в атмосферу земли, метеорит накаляется и сгорает. Входя в атмосферу
миров иных, в душе сгорает все злое, все темное, все черное, и полнота бытия
человека в посмертии в значительной степени зависит от того, сколько,
выражаясь опять-таки метафорически, останется после этого сожжения.
И, наконец, мы имеем третью модель учения о перевоплощении
-эволюционистскую модель, которая развилась в конце XIX века. Это модель
теософская. Она игнорирует буддийский пессимизм, она построена не на научном
оптимизме и прогрессе XIX века. Возникла эта модель в теософском движении и
в его ответвлениях, направленных на все таинственное и в высшей степени
связанных с интересами людей. <...>
Теперь я <...> расскажу об истории теософского толкования
перевоплощения.
В конце прошлого века распространение вульгарного материализма в Европе
привело к заинтересованности многих слоев общества в таинственных феноменах,
спиритизме, оккультизме, суевериях. И вот в 70-х годах прошлого века
возникло теософское движение (от слова "теософия" -божественная мудрость).
Основали его русская путешественница и писательница Елена Петровна
Блаватская и группа ее приверженцев, в частности, полковник Олькотт.
Жизнь Елены Петровны -- это приключенческий роман, хотя в ее биографии
много неясностей. Это была, безусловно, выдающаяся, одаренная женщина --
оккультно одаренная: у нее были элементы ясновидения, она активно занималась
спиритизмом. Ее очень рано выдали замуж за генерала Блаватского, от которого
она быстро сбежала, много странствовала и в конце концов основала в Америке
это общество. Потом они перебрались с Олькоттом в Атьяр -- это в Индии,
предместье Мадраса, и там основали всемирное общество. Девизом общества
было: "Нет религии выше истины".
В задачи общества входило исследование восточных и мировых религий,
борьба за братство всех религий, в конечном счете цель -- это соединение
всех религий в одну. И, в частности, изучение различных феноменов
оккультных, развитие в людях способностей йогических и так далее. Надо
сказать, что успех Елены Петровны был недолгим, уже в пожилые свои годы она
чувствовала одиночество и неудачи. Об этом очень ярко пишет один из ее
бывших сподвижников писатель Всеволод Сергеевич Соловьев.
Они познакомились в Париже и много лет встречались, переписывались.
Когда Блаватская умерла, он написал довольно подробные документированные
воспоминания, которые называются "Современная жрица Изиды". Надо сказать,
что он проявляет к ней явную симпатию, хотя и обвиняет во всевозможных
мошенничествах и попытках создать феномены там, где их нет. Даже если
незначительный процент того, что Соловьев пишет, правда, это, конечно,
горько читать и сознавать. Я читал произведения Блаватской, они написаны
очень интересно, но, к сожалению, там много спорного.
В частности, увлекательная книга "Пещеры и дебри Индостана", с точки
зрения современного индолога, просто невежественна. Многое Елена Петровна
идеализировала, много и фантазии в ее рассказах. В общем, к ним надо
подходить очень осторожно. Другая ее книга, "Тайная доктрина", была
опубликована на русском лищь частично. Это невероятная мешанина из
надерганных отовсюду безо всякой системы сведений, пятьдесят процентов их
сегодня уже устарело. Часть этой книги была напечатана в журнале "Наука и
религия" в 1988 году. Основная идея книги заключалась в том, что всегда была
только одна религия, она тайно передавалась какими-то адептами, а все, что
мы имеем многообразного, -- это уже выдумки жрецов, которые морочили людям
голову. Теософия на том и стояла.
Главное, что сохранила Блаватская из учения Индии, -- это учение о
перевоплощении. Как она его излагала? Как форму самоспасения мира, как
развитие каждого из нас через различные тела. Человек благодаря закону
возмездия, закону кармы, в следующем своем воплощении получает возмездие за
то, что он совершил плохого в предыдущей жизни, и дальше, и дальше, и дальше
за ним идут его дела, добрые и злые. Тем самым, переходя из тела в тело, как
из квартиры в квартиру, человек очищается, во всяком случае, может
очиститься и может достичь некой высоты.
Мы скажем без всякой утайки: христианство не может принять этой теории
самоспасения. Во-первых, потому, что для него личность -- это цельное: не
может быть личности, которая потом живет в другом месте, в другом теле. Тело
-- это не гостиница, это нечто таинственное, связанное с нами навсегда. И у
человека, как учит Церковь, есть духовное тело, невидимое тело, которое с
ним связано полностью; как бы ядро и зерно всего нашего существования --
душа и тело вместе. Интересно, что некоторые люди, которые пережили
посмертный опыт, видели подобие какого-то тела полупрозрачного, как стекло.
Святитель Игнатий Брянчанинов специально собирал свидетельства Отцов Церкви
о существовании этого "сома пневматикон", тела духовного у человека. Это
духовное тело может впоследствии получить совершенно иную жизнь.
Кроме того, в учении Блаватской фактически отрицалось уникальное
значение ИИсуса Христа для нашего спасения. Она писала одному человеку, что
верит в Христа, но только не в исторического, не в Иисуса Назарянина,
который жил в Палестине, а космического, который есть один и тот же: и
Кришна, и Будда, и другие великие учители. Движение Блаватской вероятно бы
заглохло, если бы в конце ее жизни к ней не присоединилась другая
замечательная личность, на сей раз англичанка, Анни Безант (она умерла в
33-м году). Жена англиканского пастора, она разошлась с ним.
Она несла в себе глубокий протест против сухости и фарисейства
английского благочестия и бросилась в объятия социалистов. Это была
энергичная женщина, очень талантливая, и она почувствовала, что задыхается в
этой политической кухне. И она искала выход. Судьба свела ее с Блаватской. И
Анни Безант пишет в автобиографии, что когда она вошла к Елене Петровне, то
сразу почувствовала, что выход найден. Елена Петровна после краткой беседы
спросила: "Не хотите ли присоединиться к нам?" -- "И мне, -- пишет Анни
Безант, -- захотелось поцеловать край ее одежды". Так изболелась душа по
чему-то духовному. И она сразу бросилась в объятия теософии, "божественной
мудрости".
Теософское движение перешло в Россию в начале нашего столетия. Первое
теософское общество было открыто в Калуге, и местный священник отслужил
молебен на его торжественном открытии. В Калуге уже был Циолковский, он все
это воспринял довольно чутко, недаром у него были такие книги, как
"Нирвана". В Калуге же печатались главные теософские работы в России, было
издано очень много как произведений Елены Петровны Блаватской, так и других
женщин, которые были инициаторами движения.
Надо сказать, что в теософии господствовали женщины: Каменская,
Писарева и другие. И вот этим прекрасным женщинам все более и более
хотелось, чтобы наконец совершилось еще одно воплощение Христа. Поскольку
они были уже убеждены, что Он неоднократно воплощался, то почему бы Ему не
воплотиться теперь, в XX веке? И как бы проявив нетерпение некоторое, они
захотели приблизить это великое событие. Они уверили себя и потом других,
что вот этот Божественный Учитель воплотился в индийсклм мальчике, принявшем
имя Альцеон (индийское имя его было Джибту Кришнамурти).
В 12-м году, когда начались по всей Индии, Англии, Америке собрания
теософского общества, которое провозглашало, что через Кришнамурти говорит
Сам Небесный Учитель, самому Кришнамурти было около двадцати лет. Я помню
его фотографию (он умер совсем недавно, лет восемь тому назад, в Америке).
Это был прекрасный индийский юноша, в белой тоге, с длинными волосами, и...
были цветы, музыка, и Учитель Небесный говорил через него. На самом деле,
как отмечает Всеволод Соловьев, теософское движение превратилось с
пропаганду, а пропаганда -- это уже что-то такое... В пропаганду
модернизированного вида буддизма, очень далекого от настоящего буддизма, с
явным антихристианским уклоном. Правда, Анни Безант старалась этот
антихристианский уклон как-то сгладить.
И вот в 1912 году была произведена первая попытка изменить курс
теософии. Немецкий специалист по Гете, филолог Рудольф Штайнер вышел из
теософского общества в знак протеста против этого Кришнамурти и создал
другое общество -- антропософское. (Штайнер умер в 26-м году.)
Антропософская доктрина была попыткой христианизировать теософию: опираться
не на индийский, а на христианский опыт. И многое в этом отношении было
Штайнером сделано, и много было достижений. Его горячим приверженцем был
русский поэт Андрей Белый, очень высоко его ставил Максимилиан Волошин, его
жена Маргарита Васильевна Сабашникова потом стала горячей штайнерианкой и,
покинув мужа, уехала туда, где жил Штайнер и его группа. Сейчас мы не будем
удаляться в эту сторону, я все это отметил только для того, чтобы сказать,
что Штайнер сохранил перевоплощение как принцип эволюции. Более того, оно
стало для него как навязчивая идея: перевоплощаются люди, животные, земля,
луна, Юпитер, все планеты, солнце... Штайнер был замечательный человек --
великий организатор, художник, музыкант, оратор, много писал. О нем есть
великолепные воспоминания Андрея Белого, недавно их издали на Западе.
Рудольф Штайнер писал, что, познавая сверхчувственные миры, мы можем
получить такие же объективные сведения, как будто мы были в путешествии по
Гренландии или где-то еще. Сравнение неудачное, потому что в Гренландию
можно попасть, ее можно сфотографировать, измерить, и с вами ничего не
произойдет, разве только что замерзнете немножко. Между тем, соприкосновение
с духовными мирами для человека не может пройти безнаказанно, без
последствий.
<...> Штайнеру не удалось приблизить теософию к христианству, потому
что для него в его видениях, так сказать, Христос стал Богом, исходящим с
Солнца, солнечным Божеством. Это, так сказать, локальное планетарное
явление, конечно, не может быть сопоставимо с тем, что мы открываем в
Евангелии.
Другой вариант попытки приблизить теософию к европейскому сознанию был
предпринят другой замечательной русской женщиной, Еленой Ивановной Рерих.
Елена Ивановна тоже была необычайно склонна к буддизму. Женщина
необыкновенных талантов и жизнеутверждения, она с мужем проделала
колоссальное путешествие, она любила природу, человека, жизнь. Восток ее и
Рериха как-то гипнотизировал, они всегда оба воспринимали Азию в какой-то
романтической дымке. Когда смотришь на волшебные полотна Рериха-отца, то
думаешь, что, наверное, таких пейзажей нет в природе, это все его видения,
но чудные видения. Но как быть, как приблизить?
Они путешествовали в 20-е годы. Мир в то время шел к "светлому
будущему" -- коммунизму, и казалось, что это-то и есть "то самое". И тогда
Елена Ивановна пишет книгу, небольшую, -- "Основы буддизма", в которой
пытается доказать, что марксизм и буддизм -- это почти одно и то же.
Анонимно печатает книгу в Улан-Баторе, ее распространяют по Верхнеудинску (в
Улан-Уде). Когда я там был, мне рассказывали, что это все ламы придумали
буддийские, чтобы как-то, так сказать, найти общий с большевиками язык.
Никто не знал, что это идея Елены Ивановны. Они с мужем путешествовали по
Гималаям и привезли оттуда в Москву в конце 20-х годов ларец с посланием
индийских махатм, то есть великих мудрецов.
Надо сказать, что еще Елена Петровна Блаватская всегда ссылалась на
некоторые указания таинственных мудрецов, которые с Гималаев ей подавали
сигналы. Эти махатмы передали Советскому правительству текст, в котором
одобрялось и разрушение церквей, и разрушение культуры -- разрушение старого
мира во имя какого-то светлого будущего. Когда я читал этот текст -- вы
можете его найти в биографии Рериха, изданной в серии ЖЗЛ, -- то меня,
признаться, передернуло... Если это махатмы, то какие-то очень сомнительные
махатмы. Шамбола с коммунизмом сливались в одно целое. Все это было страшной
эклектикой. Необычайная каша, потому что, с одной стороны, -- политический
миф, с другой стороны, -- народные легенды, с третьей -- какие-то
непроверенные слухи о каких-то обитателях Тибета. Все это, конечно, питало
воображение, захватывало, играло на чувствах... Таинственность <...>
привлекала.
В своих книгах, которые Елена Ивановна называла Агни-йога, она пыталась
активную христианскую этику внедрить в восточный созерцательный мистицизм.
Когда читаешь ее писания, писания Блаватской, Кришнамурти, Анни Безант, то
невольно приходишь к выводам, к которым пришел известный русский философ
Борис Вышеславцев (он умер в Париже, в эмиграции. Надеюсь, что он скоро
вернется на родину в своих книгах). Он писал, что надо знакомиться с
Востоком по его подлинным древним памятникам, не нужны переделки, которые
имеются в теософии. Это почувствовал и сам Кришнамурти, тот юноша индийский,
которого хотели сделать новым мессией. В 29-м году он порвал с теософским
обществом, уехал в Соединенные Штаты, где стал религиозным писателем
пантеистического толка, что, в общем, в Америке всегда было любезно.
Итак, мы можем сказать, заключая этот очень беглый обзор, следующее.
<...> Для христианского сознания уникальность каждой личности исключает идею
странствия душ, но для христианского сознания остается очень важным учение о
перевоплощении совсем в другом смысле. В каком? Христос говорит нам: "Если
человек хочет идти за Мной, он должен отказаться от себя, отдать себя и
взять свой крест".
Уметь перевоплотиться в другого человека не метафизически, а
нравственно, через любовь и сострадание, через умение выйти из тюрьмы и
клетки собственного "я", чтобы <...> сопереживать другому человеку, слиться
с ним, не потеряв при этом своего "я". Ибо тот, кто отдает себя, тот и
приобретает. Перевоплощение как бы приземляет, делает вещественной идею
бессмертия души. Между тем, тайна здесь выходит за пределы земного
существования, речь идет не о повторах, а о непрерывном развитии
человеческой личности, и, сколько бы ни было миров, человек развивается в
каждом. Ведь мы на самом деле берем отрезок нашего земного бытия только как
момент развития, потому что человек -- могущественное и священное создание.
И вот этот наш "пробег" по миру является важным элементом нашего
вечного духовного развития и раскрытия. Для этого не нужно иметь несколько
жизней, каждый может выполнить то, что он задумал, в этой жизни. <...>