Леманн А. Иллюстрированная история суеверий и волшебства

ОГЛАВЛЕНИЕ

ОТДЕЛ III. Современный спиритизм и оккультизм

Возникновение спиритизма в Америке

АНДРЬЮ ДЖЕКСОН ДЭВИС

Андрью Джексон Дэвис, «Сведенборг нового света», как его не без основания назвали, родился 11 августа 1826 г. на маленькой ферме в Блуминг-Грове, в графстве Орендже нью-йоркского штата. Обстановка его жизни в родительском доме была крайне бедная. Отец его был починщик обуви, сильно любивший выпить, мать — очень религиозная и с тонко развитым чувством женщина, которая с большой нежностью оберегала слабого и непонятливого ребенка; она отличалась, однако, нервностью и была ясновидящей, так что молодой Дэвис имел дурную наследственность как с отцовской, так и с материнской стороны и был предрасположен к сомнамбулизму. Задатки эти получили сильное развитие благодаря тому, что ребенок постоянно находился под присмотром суеверной и экзальтированной матери; в этих условиях его фантазия и чувства постоянно получали новую пищу, тогда как другие его способности настолько отстали, что его можно было послать в школу лишь на десятом году. Но уже спустя год, прежде чем он успел усвоить первые начатки знания, его школьное обучение прекратилось. Затем он работал сначала на гипсовой мельнице, а затем у одного сельского лавочника, но оказался слишком слабым и неловким для этих занятий. Одна очень набожная вдова фермера взяла его тогда пастухом для своих овец. Приученный ею к ревностному изучению катехизиса и к церковным службам, он, вследствие вызванных этим религиозных размышлений, дошел до видений в сомнамбулическом состоянии. Восемь ночей подряд бродил он во сне и изобразил картину «райского сада», каким этот последний представился ему во сне. После многократной перемены своей карьеры он снова сделался купеческим учеником и получил теперь возможность возместить недостатки своего образования, посещая вечернюю школу. В это время, в конце 1843 г., в жизни Дэвиса случился большой переворот. Он попал в руки одного магнетизера, Левингстона, который в этом мальчике, с его ненормальными задатками, нашел отличного медиума для своих экспериментов; при таком воздействии эти задатки получили чрезвычайно быстрое развитие. В сомнамбулическом состоянии Дэвис имел видение за видением; особенно часты были его сношения с духами Галена и Сведенборга. Предметом его ясновидения за это время было преимущественно лечение больных; он сделался врачующим медиумом, указывая в сомнамбулическом состоянии как болезнь пациентов, так и средства против нее. В качестве такого медиума он несколько лет разъезжал по Америке вместе с Левингсто-ном и одним духовным лицом, Смитом; своим большим досугом он пользовался для усердного изучения медицинских и естественноисторических сочинений, мистических произведений Сведенборга и т. д.
В мае 1845 г. Дэвис имел ряд видений, в которых ему были даны «необычайные откровения» с приказанием обнародовать их для настоящего и будущего блага людей. Тогда он поселился в Нью-Йорке и продиктовал здесь в сомнамбулическом состоянии полную философию естество- и духоведения. Эта работа продолжалась два года, и результатом ее явилось первое и главнейшее произведение Дэвиса «The principles of nature, her divine revelations, and a voice to mankind» (Принципы природы, ее божественные откровения и голос к человечеству). Мысли, изложенные в этом удивительном сочинении, встретили себе много возражений, но и создали Дэвису толпу горячих приверженцев, распространивших новую философию по всей Америке.
Дэвис стал известным человеком. В 1850 г. он был приглашен в Стратфорд, чтобы высказать свое суждение относительно происшедших там историй с нечистой силой. Для выяснения их он написал свое собственно спиритическое произведение «The philosophy of spiritual intercourse» (Философия общения с духами). Он жил теперь частью тем, что совершал поездки и читал лекции о своей философии, частью тем, что редактировал различные спиритические журналы. Дальнейшую разработку своих основных мыслей дал он затем в громадном произведении «The great harmonia» (Великая гармония 1850—1860 гг., 6 больших томов). Он был женат три раза,и за одной из своих жен, несомненно, получил немалое приданое. Он написал еще разного рода другие сочинения, автобиографию «The magic staff» (Магический жезл) и различные книги о воспитании детей. В 1884 г. медицинская коллегия Соединенных Штатов признала его доктором медицины и антропологии. Год спустя он удалился для более спокойной жизни в Нью-Джерси, где, насколько мне известно, он продолжает жить еще и теперь.
Из многочисленных сочинений Дэвиса мы рассмотрим пока лишь первое, его «Principles of nature». Хотя книга эта стоит в более отдаленном отношении к тому, что собственно составляет наш предмет, однако уже здесь содержатся те основные мысли о состоянии души после смерти, из которых Дэвису для полного. развития его спиритической системы оставалось лишь вывести следствие, что он и сделал потом в «Учении об общении с духами». Благодаря этой внутренней связи между обеими книгами учение, которое проповедуется в «Принципах природы», сделалось для многих спиритов религиозной, а отчасти и социальной программой. Огромное распространение рассматриваемой нами книги — в пятьдесят лет она выдержала около сорока многочисленных изданий — показывает также, что она играет выдающуюся роль в духовной жизни современной Америки. Во всяком случае, дальнейшая история спиритизма не может быть понята беХ знакомства с этой книгой.
Дэвис был совершенно невежественным человеком, ког(Ца он писал свое главное произведение. Везде, где дело идет о положительных астрономических, геологических или исторических сведениях, он делает самые непростительные промахи. Поэтому для сколько-нибудь образованного человека составляет истинную пытку преодолеть первые части этой книги. Но третья часть «a voice to man kind», посвященная социальным отношениям нашего времени, захватывает интерес читателя, который начинает понимать смысл книги: здесь сказывается глубокое сострадание сына пролетариев к своим обездоленным товарищам, несчастное положение которых он слишком хорошо знает по собственному опыту. Где Дэвис говорит об этих отношениях, там он возвышается до истинного красноречия.
«Бедные люди — это те, желания которых остаются без исполнения. Таково их жалкое положение, и их существование совершенно ни во что не ставится. Это те, на которых лежит весь гнет и страдания данного поколения, и в силусвоего невежества они вынуждены оставаться в подобном положении. Они не могут с трогательным красноречием изобразить порок и нищету, которые царят среди них; они не могут освободиться от оков, которые держат их и притягивают к земле. Они не могут ни уйти из темницы сектантства, ни поднять своего голоса против множества бесчеловечных приемов, против них направленных. Бедные занимают низшую ступень в обществе и потому своими неустанными трудами несут лежащее на них великое бремя мира. У них нет средств высвободиться из-под него и идти вперед для самих себя, ибо все преграждает их движение и мешает их подъему...»
Все это произведение Дэвиса оказывается теперь задуманным, с тем чтобы утешить пасынков общества, показать им, что прогресс действительно возможен, что бедность не есть необходимое зло. Но здесь он наталкивается на главное затруднение: господствующая религия защищает противоположную точку зрения, утверждая, будто бедность, вообще, нельзя искоренить. Сначала надо устранить этот камень преткновения, и для этого Дэвис приступает к делу с основательностью, гораздо более напоминающей немца, чем американца. Он пишет полную космологию.
Он начинает свою книгу изложением раз- ' вития мировых тел из первичного тумана, а затем переходит к геологическим формациям земли и к возникновению и развитию жизни растений и животных. Вторая часть посвящена первобытной истории человеческого рода, где, естественно, особое внимание обращено на происхождение религий, а между ними, главным образом, на библейское учение, которое разобрано весьма тщательно. Библию Дэвис знает, очевидно, в совершенстве, но хладнокровие, с каким он искажает исторические «факты», когда дело идет о доказательстве мифологического характера религий, не имеет, конечно, себе другого примера.
«Причина, побудившая меня обратить особое внимание на «библейскую историю», заключается в том, что ее существование вызвало в свете чудовищные примеры невежества, суеверия и ложных представлений. На этом основании я показал, что некоторые из ее частей есть компендии, или выдержки, из восточной мифологии — иудейской, египетской и персидской поэзии — и из произведений самой блестящей фантазии сведущих духов. Много благородных и просвещенных лиц представлено именно теми страницами ее, где сила мысли и богатство фантазии вызывают в нас наиболее глубокое почтение и удивление. Многие встречающиеся здесь аллегорические и символические картины необычайно прекрасны и допускают в высшей степени блестящее и великолепное объяснение. Но мир усматривает в этой истории более божественности, чем на какую она сама претендует, и, таким образом, облекает все в одеяние мрачности и непроницаемого мистицизма или тайны, которое насилует суждение и выбивает способности духа из их естественного состояния и способа их деятельности».

Среди догматов христианства ему в особенности ненавистны первородный грех, искупление и вечное осуждение.
«Учение о первородном грехе изображает человека одаренным первоначально чистотою как в телесном, так и в духовном отношении, цветом Божьего творения; оно приписывает человеку почти все свойства небесного существа. В то время как человек жил такою жизнью, он был подвергнут столь обольстительным искушениям, что оказался неспособным противиться им. Но какое противоречие — приписывать Божеству создание человека и в то же время думать, будто Бог, одарив человека всем чистым и добрым, отказал ему, однако, в способности противиться искушению. Неприлично приписывать Божеству пагубный план, имеющий целью сделать человека несчастным на все время, а быть может, даже на вечность,— план, который простирается даже на неродившиеся еще поколения за целые тысячелетия. Таким образом, первородный грех предполагает большую и в высшей степени неправедную хулу на мудрость и любовь Творца».
«Признают, что Христос был назначен служить средством для доставления человеку возможности избежать вечного осуждения. Такое воззрение очень приближается к теологии первых обитателей земли. Но неправда,— можно даже сказать, что в подобном утверждении нет ни капли здравого смысла,— будто Христос явился для того, чтобы искупить вину, совершенную человечеством». «Не мешает также отметить, что вера в вечное осуждение достигает своего высшего процветания там, где царят глупость, невежество и суеверие. Не менее достойно внимания и то, что этот ужасный и неправедный догмат теряет свою силу в той же степени, в какой человеческий дух отбрасывает предвзятые мнения и становится разумным. Догмат этот возник из мрака, он порождает мрак и сам по себе отличается столь необычайной мрачностью, что не может приблизиться к чистому, яркому свету, окружающему трон просвещенного разума. Люди, на самом деле, были прельщены верить в океан вечного огня, находящего себе горючий материал в отверженных и осужденных душах, страдания которых якобы служат для умножения славы и величия божественного духа! На самом деле проповедуется, будто дух этот создал пылающую пропасть и будто от него исходят огненные стрелы, которыми кара всемогущего низвергает человека в ужасную муку!»
В противоположность к этому мрачному учению Дэвис рисует лучшие картины загробной жизни. В большом лирическом излиянии, достойном истинного пророка, Дэвис дает изображение жизни духов и их непрестанного прогресса в «другой сфере».
Недостаток места не позволяет мне, к сожалению, целиком привести этот большой отдел, отрывок же из него мог бы дать лишь недостаточное представление о том действительно возвышенном, пророческом тоне, в каком говорит здесь Дэвис. Его мысли очень близки к мыслям Сведенборга, с тем только различием, что Сведенборг признает еще существование ада для духов, не желающих идти вперед, по Дэвису же невозможно ни состояние покоя, ни движение назад: все души идут вперед все к большему совершенству.
Понятно, что взгляд Дэвиса на духовенство не отличается особенной симпатией. Но в его нападениях нет грубости, он всегда остается гуманным человеком, который сильнее своих противников сожалеет об их заблуждениях и говорит о них не без остроумия.
«Духовные лица находятся в крайне несчастном положении. Они заслуживают симпатий всего света, но их занятие должно бы быть изменено как только можно скорее. Их влияние должно бы быть направлено более на истину, чем на невежество, более на доброжелательство, чем на стеснение, более на свет, чем на мрак, более на природу, чем на книгу, более на Бога, чем на черта, который в настоящее время представляет из себя одну из самых важных личностей, служивших для поддержки и охраны их колеблющихся систем против натиска естественной нравственности и человеческой разумности».
Таким образом, религиозный отдел книги имеет полемическую приправу в часто встречающихся здесь выходках против тех религий, которые осуждают большую часть человечества на безысходную бедность на земле и на еще более печальную участь за гробом.
Дэвис, напротив, как мы уже видели, признает уделом индивидов прогрессивное развитие в будущей жизни, да и на земле, непрестанное движение к более сносному положению. Мы живем в состоянии несовершенства, но подобно тому как небесные тела со своими правильными движениями развились из хаоса, так и человеческое общество переходит от неустроенного состояния к состоянию более устроенному.

НЕЧИСТАЯ СИЛА В ГАЙДСВИЛЕ И В СТРАТФОРДЕ

Мы коснемся теперь происшествия, которое собственно и послужило поводом ко всему спиритическому движению.
В маленьком селе Гайдсвиле, в графстве Вайне, один человек был разбужен ночью стуком в его дверь. При открытии двери никого, однако, не оказалось. Но едва он снова лег в постель, как опять раздался стук, и, несмотря на многократное повторение этого явления, он не мог раскрыть его причины. Спустя некоторое время его маленькая дочь с криком проснулась в полночь и рассказала, что у нее по лицу прошла какая-то холодная рука. Тем дело и кончилось, пока через восемнадцать месяцев в этот дом не переехал один уважаемый методист, Фокс, с женой и тремя дочерьми. В феврале 1848 г., однажды вечером, когда дети были уложены спать, снова начался своеобразный стук. Одна из девочек, шутя, начала щелкать пальцами, и стук продолжался в такт этим звукам. Девочка закричала: «Считай теперь один, два, три, четыре» и т. д.; перед каждым числом она хлопала в ладоши. Неведомое существо выстукивало столько же ударов. Тогда госпожа Фокс предложила ему счесть до десяти, после чего послышалось десять ударов. Потом она спросила о возрасте детей, и для каждого из них было получено соответствующее число ударов. После этого она спросила, человеческое ли существо производит такой стук, но не получила никакого ответа. На ее вопрос, не дух ли это, и на просьбу, в случае утвердительного ответа постучать два раза, последовало два удара. Она продолжала свои вопросы далее и узнала, что разговаривающий с ней дух был на земле лавочником, жил в этом самом доме, здесь был убит и зарыт в погреб. Впоследствии, при осмотре погреба, действительно нашли там скелет. Факт этот обратил на себя внимание соседей, которые в большом количестве сходились сюда, чтобы слышать странный стук, который с тех пор не переставал повторяться; никто не мог открыть его причину. Семья Фоксов была признана одержимой дьяволом и исключена из методистской церкви; вскоре она уехала в город Рочестер.
Здесь у них снова начался стук и по-прежнему обратил на себя внимание. Так как он происходил лишь в присутствии детей, то вполне естественно стали думать, что это именно они производят каким-нибудь образом подобные звуки.
Поэтому была назначена комиссия из самых уважаемых лиц в городе, с поручением исследовать дело. Она тщательно принялась за это, поставила детей босиком на подушки и удостоверилась в том, что у них нет никакого предмета, которым они могли бы производить стук. Несмотря на такие меры предосторожности, стук продолжал слышаться на полу и на стенах, причина же его все-таки оставалась скрытой. По вечерам к семье Фоксов стало приходить много народа, чтобы слушать этот подозрительный стук; собирались обыкновенно вокруг довольно большого стола, и звуки, казалось, исходили от него. Таким образом, был открыт стук столов, а вскоре и движение стола, столоверчение. Многие лица открыли тогда, что такие звуки и движения могут возникать по соседству и с ними, тогда как у других людей этого никогда не замечалось. Таким образом, была, следовательно, установлена особая способность — медиумизм.
Тогда сначала в Рочестере, а затем в соседних городах стали читаться публичные лекции, посвященные этим замечательным явлениям. Благодаря этому дело стало известно в более широких кругах: повсюду стали экспериментировать со столами, и в короткое время движение это распространилось по всей Америке и перешло затем в Европу. Как оно развивалось здесь дальше, это мы увидим впоследствии; теперь же мы скажем лишь о его положении в Америке. Немного, конечно, потребовалось времени для открытия того, что духи могут делать и еще кое-что, кроме простого стучания ножками стола. На спиритических сеансах стали наблюдаться всякого рода удивительные явления, особенно когда собирались вокруг стола в темном помещении. Предметы, которых никто не касался, приходили в движение; музыкальные инструменты сами собой играли целые мелодии; медиумы начинали говорить и делать сообщения о вещах, которых они совершенно не могли знать,— все это указывало, что здесь замешаны высшие разумные существа. Нет нужды входить в ближайшее рассмотрение этих первых слабых зачатков, так как впоследствии мы будем поодиночке разбирать наиболее своеобразные медиумические явления и тогда, насколько это будет возможно, подробнее остановимся на историческом развитии каждого из них. Так как все эти факты были совершенно непонятны, то они побуждали ученых к ближайшему исследованию их. Подобное исследование действительно было произведено весьма уважаемым американским юристом Эдмондсом и профессором химии Гэром (Hare). О их наиболее интересных изысканиях мы поговорим впоследствии, здесь же достаточно будет указать тот факт, что оба они примкнули к спиритическому учению, как к единственно возможному объяснению. В то же время, однако, поднялись с различных сторон и весьма серьезные возражения против их выводов. Один американский гипнотизер, Доде, ясно показал во всех описаниях Эдмондса такую неопределенность и ненадежность, которые не дают никакого ручательства за то, что наблюдавшиеся им факты не являются результатом обмана со стороны медиумов в связи с известными гипнотическими явлениями. Таким образом, американским ученым не удалось поставить медиумические явления вне всякого сомнения.
Едва прекратился стук в Рочестере, как в другом американском городе, Стратфорде, начались подобные же истории еще более важного свойства. Факт этот заслуживает особого интереса потому, что он дал приглашенному туда Дэвису повод разработать всю теорию о сношении духов с людьми, как мы находим ее в настоящее время, хотя и с небольшими видоизменениями, у всех настоящих спиритов.
Происшествие это случилось в доме проповедника д-ра теологии Фельпса, началось оно, как и в Гайдсвиле, стуком и движениями. Сверх того, различные предметы непонятным образом падали в комнатах, и даже когда запирались двери, это не мешало им поднимать своеобразную возню. Видели, как один стул поднялся с пола и пять или шесть раз опускался на него с такой силой, что весь дом сотрясался и даже соседи чувствовали эти удары. Большой металлический канделябр, стоявший на камине, был поставлен невидимой силой на пол и до тех пор ударялся о него, пока не сломался. В одной из комнат появлялись фигуры, образованные из одежды, какая находилась в доме; одежда эта располагалась таким образом, что получалось подобие людей. Всего чаще явления эти были связаны с личностью молодого одиннадцатилетнего Гарри Фельпса. Нечистая сила различным образом мучила его: то разрывала его одежду, то бросала его в колодец, а однажды он был даже связан и привешен к дереву. Впоследствии начались всякого рода разрушения: в доме разбивались окна и стеклянная посуда; вырывались листы из записных книг д-ра Фельпса, лежавших в запертом письменном столе; наконец, в нем вспыхнул даже огонь, так что сгорело множество писем и рукописей. После того как при таких обстоятельствах прошло года два, решились наконец вступить с враждебными силами в переговоры по способу, указанному семьей Фоксов, и тогда эти беспокойства мало-помалу прекратились.
Между тем, как уже упомянуто, дом этот посетил Дэвис, который был свидетелем указанных явлений. Нельзя, конечно, было ожидать, чтобы сомнамбул Дэвис, сам имевший частое общение с духами, проявил разумное понимание подобных вещей. Поэтому он пришел к тому же результату, как и другие: бесчинство духов было причиной явлений в Стратфорде, в Гайдсвиле и везде, где стучали столы. Для объяснения того, почему и как производили духи эти явления, он написал свою весьма странную книгу «Philosophy of spiritual intercourse». Здесь он сообщает различные, не лишенные значения, сведения о своих наблюдениях в Стратфорде. Прежде всего он указывает на то, что мальчик Гарри обладает весьма нервной организацией; затем он говорит: «Родители постоянно во всех случаях принимали показания мальчика за буквально истинные, я же заметил, что он часто, находясь в известном духовном возбуждении, был не в состоянии различать между явлениями, которые вызвал он сам, и явлениями, которые вызывались каким-либо присутствующим духом». Наконец он замечает: «Относительно несчастных случаев, имевших здесь место, я слышал, как их приводили в качестве доказательства сатанинского воздействия, но мне удалось открыть, что некоторые из них производились мальчиком в шутку, а другие — непростительно злонамеренными лицами, совершенно чуждыми этой семье».
Нельзя отрицать, что уже эти слова несколько уменьшают загадочность дела. Становится даже весьма вероятным, что явления эти утратили бы весь свой таинственный характер, если бы при них присутствовал человек, который не был бы, подобно Дэвису, заранее склонен верить в духов, а был бы несколько знаком с прежней историей подобных наваждений в Европе.

СПИРИТИЧЕСКОЕ УЧЕНИЕ ДЭВИСА

Когда Дэвис подпал возрастающему влиянию спиритических идей, то ему, как знаменитому ясновидцу, естественно, должно было прийти в голову написать теорию спиритизма. Его книга об «общении с духами» в высшей степени наивна и, подобно «принципам природы», обличает в авторе недостаток основательных исторических и естественноисторических познаний. Так, напр., он совсем ничего не знает о том, что явления, подобные происходившим в Гайдсвиле и Стратфорде, уже сотни раз наблюдались раньше в Европе; для него они представляются чем-то совершенно новым.
«Во все времена, несомненно, существовали отдельные, в высшей степени слабые,темные указания i:a невидимые духовные силы: некоторые индивиды, а также различные секты получали указания, считавшиеся откровениями относительно невидимого и таинственного мира. Но никогда раньше человечеству не было дано столь ясных, связных и бесспорных доказательств существования и влияния духов, как в этом столетии. Причиной же этому служит то, что люди вообще, за немногими лишь исключениями, никогда не осмеливались прежде обращать свой разум на таинственные и сверхъестественные происшествия. Всякая попытка со стороны духа обнаружить свое действительное существование и свое назначение постоянно отклонялась уничтожающим скептицизмом или фанатическим суеверием... Но теперь настало время, когда два мира, духовный и естественный, подготовлены к тому, чтобы встретиться и обняться на почве духовной свободы и прогресса».
Не одни люди, однако, виноваты в том, что до сих пор не могло установиться правильное сообщение между двумя мирами,— в этом виноваты отчасти и духи, которые только теперь открыли средства для такого сообщения и привели методы в систему. Это объясняется тем, что все духи по своему происхождению есть человеческие души, которые не становятся совершенными тотчас после смерти.
«Совершенно ошибочно думают многие люди, будто души тотчас же получают почти безграничное знание, как только они вступают в новую жизнь. В высших сферах духи преуспевают в любви и мудрости совершенно так же, как на этом свете человек обогащает свое знание научными и философскими сведениями».
Более того, совершенствование духов всегда бывает односторонним: большинство из них развивается обыкновенно лишь в том направлении, в каком они преимущественно действовали здесь на земле.
«Многие духи достигают большого совершенства именно в той истине или науке, к которой они чувствуют наибольшую симпатию и наибольший интерес, тогда как в других истинах и науках они могут оставаться сравнительно непросвещенными».
При таких обстоятельствах, прежде чем могли начаться правильные сношения, должны были сперва явиться духи с определенными интересами, и духи эти должны были сделать известные открытия. Но теперь способ для таких сношений найден, именно благодаря знаменитому соотечественнику Дэвиса Веньямину Франклину, открывшему великий «принцип пантеи», или метод электрических колебаний.
Дэвис следующим образом рассказывает об этом открытии, приводя подлинные слова Франклина, слышанные им во время долгой беседы с этим передовым духом.
«При исследовании многочисленных проявлений, в которых сказалось присутствие духов у многоразличных сект и племен земли, я заметил, что обитатели земли никогда не имели правильного понятия о великом всеобщем принципе аномального общения с духами, хотя эти последние и дают о себе знать время от времени. Согласно с великой неисчерпаемой любовью, какую я чувствую к научным исследованиям и изысканиям, я постоянно,— со спокойной и пламенной радостью,— шел в этом познании все далее и далее, прослеживая принципы пантеи, или электричества, до их бесчисленных сплетений и различных видоизменений. Я созерцал могущественное действие этого элемента в великой нервной системе природы, его переход от созвездия к созвездию, от планеты к планете, его далекие и мощные полеты от обитателей высших кругов второй сферы до населения самых отдаленных миров; и во всех его далеких полетах и многоразличных действиях я признал Бога. Эти дивные и поглощающие душу наблюдения были сделаны также индивидами, далеко превосходящими меня по своим умственным способностям и открытиям, хотя эти духи еще не занимались применением принципов пантеи в качестве средства для установления сношений с обитателями земли».
Подобными вещами наполнена вся книга Дэвиса, который имеет смелость эту нелепую бессмыслицу выдавать своим читателям за слово духа Франклина. В заключение Франклин и его друзья по загробному миру открывают, как они с помощью принципа пантеи, или «божественного элемента», приводят в движение земные предметы и, таким образом, могут сноситься с людьми. Они делают опыты в различных местах земли, и им удается там и сям вызвать некоторые слабые звуки, «особенно же в Рочестере,— где оказались необходимые для этого условия,— дали мы о себе первые вести, которые до известной степени обратили на себя внимание света и заинтересовали скептический рассудок. Мы радовались благоприятному исходу наших опытов, в особенности когда мы видели, что вызванные нами звуки обратили на себя внимание многих, которые начали исследовать их происхождение и повод; но мы все-таки не могли помешать частым недоразумениям. Вследствие раздражения и незнания духовных причин многие лица придавали данным указаниям совершенно ложное значение; таким образом, возникли многие неверные суждения и мнения, которые до сих пор остаются неисправленными. Не могли мы также помешать тому, чтобы люди не прибегали к почти точному подражанию нашим вибрациям, причем иногда получались изречения, противоречащие указаниям, какие мы давали медиумам, и несогласные с условиями, которые отмечены нами как пригодные для сношения при помощи звуков».
Тут Дэвис должен, к сожалению, согласиться, что «аномальное общение при помощи принципа пантеи» не дало особенно блестящих результатов. «Правда, все сведения, полученные до сих пор через электрические колебания, не могут, по-видимому, удовлетворить просвещенного человека. Ответы совершенно не связаны между собой и крайне лаконичны; часто они оказывались совсем ненадежными, а сплошь и рядом даже лишенными всякого значения. Сообщения тривиальны и указывают, в сравнении с обычными разговорами между людьми, на столь низкое умственное развитие, что многие серьезные люди сомневаются в том, чтобы, вообще, когда-нибудь можно было получить посредством духов ценные сведения; на том же основании скептики объявляют, что звуки эти просто-напросто производятся людьми именно с целью ввести в обман. Общее впечатление таково, что мир духов должен был бы указывать более достойные и возвышенные истины».
Причину, почему до сих пор были получены такие крайне жалкие результаты, Дэвис видит в том, что ни духи, ни люди не умеют надлежащим образом пользоваться новым открытием. «Духи не всегда могут объяснить людям дело со всех сторон, особенно же применяя несовершенный, медленный и скучный метод электрических звуков. Но так как духи не безошибочны, не всемогущи и в то же время принуждены сообразоваться с условиями нового метода, которым они Не вполне владеют, то не всегда можно полагаться на число ударов, долженствующих передать ту или другую мысль». Благодаря этому часто возникают недоразумения; иногда духи даже противоречат сами себе. «Противоречия эти надо приписать обширному классу симпатических духов, куда относятся духи, которые хотя и покинули землю, но все-таки не вполне освободились от прочных уз и отношений, связывающих их с людьми. Вследствие этого когда они приближаются к кружку собравшихся друзей, чтобы вступить с ними в сношение, то ими до такой степени овладевает господствующий здесь порядок мыслей, что они соглашаются почти со всем, что стал бы утверждать спрашивающий. В доказательство справедливости этого мнения я мог бы привести сотни примеров, когда духи, делавшие сообщения посредством звуков, прежде говорили то, чему впоследствии противоречили самым решительным образом. К ним обращаются с теологическими вопросами: в одном собрании и при известных обстоятельствах получаются ответы, вполне совпадающие с господствующими воззрениями этого кружка; в другом же собрании и при совершенно иных влияниях данные прежде ответы видоизменяются, так что совпадают с главными воззрениями нового кружка».
Всего прискорбнее при этом, по словам Дэвиса, то обстоятельство, что такого рода сообщения делаются от имени какого-нибудь апостола или другого высокого духа. «Но я имею возможность ответить здесь на вопрос, который, вполне естественно, возникает у читателя, именно: каким образом столь развитой дух, как, напр., св. Павел, может ставить свои ответы в такую зависимость от желаний членов кружка. Я весьма тщательно исследовал этот вопрос и путем критического внутреннего обзора прошлых явлений открыл, что ни один из упомянутых кружков не имел дела с действительным апостолом Павлом или с кем-нибудь из его славных товарищей. В замен того я нахожу, что какой-либо умерший друг или родственник одного или нескольких из присутствующих вступил в симпатическое общение с собранием и отвечал на его вопросы... И подобно тому как во внешнем мире люди могут повиноваться чужому руководству и зависеть от окружающей обстановки и влияния отдельных лиц, так и во внутреннем мире существует разряд неразвитых духов, которые, сносясь с каким-нибудь кружком при помощи звуков, подпадают под влияние положительных представлений его членов. Эти духи, преуспевшие больше в божественной любви, чем в мудрости, легко подчиняются такому влиянию и начинают чувствовать как раз то, что чувствует и думает большинство лиц в кружке». Поэтому когда во время сеанса задается вопрос о присутствии того или другого высокого духа, то такой симпатический дух отвечает «да», так как он руководствуется желаниями присутствующих и сообразуется с ними в своем ответе. Таким путем члены кружка получают подтверждение всех своих воззрений: духи просто только поддакивают им.
«Согласно господствующим теперь верованиям многие мыслящие люди придерживаются того мнения, что обязательно должны существовать злые духи, входящие в общение с людьми под ложным именем и выражающие согласие с такими положениями и мыслями, о которых у них нет ясного представления, благодаря чему они вводят людей в заблуждение и противоречат себе самим. Но я имею право удостоверить своих читателей, что все дело может обойтись и без признания наличия злых или хотя бы только невежественных духов. Есть дружественные, любящие и восприимчивые духи, которые чувствуют себя увлеченными общением с оставшимися в живых родственниками и друзьями и которые под властью своих симпатических чувств соглашаются со всем, о чем их спрашивают».
Произведение Дэвиса содержит еще другие дикие фантазии, напр., об освобождении души от тела смертью, об устройстве мира духов, об «утонченном» электричестве, с помощью которого духи приводят в движение столы, и т. д. Все это посторонние вещи, которые не имеют значения для понимания спиритизма и потому могут быть здесь опущены.