Бутми Н. Каббала, ереси и тайные общества

ОГЛАВЛЕНИЕ

III. МАНИХЕИ

Гностические секты, как мы указывали в предыдущей главе, существовали открыто до V и даже до VI века. Но уже в III веке увлечение гностицизмом, под влиянием разоблачений отцов Церкви, стало значительно ослабевать. Однако, Темная Сила, стремившаяся подчинить мир влиянию иудеев, не допустила окончательного уничтожения гностицизма, этого орудия, созданного ею для борьбы с Церковью Христовой. Под ее руководством отживавшие гностические ереси возродились в несколько иной форме, под новым наименованием и на новом театре действий.

Во второй половине III века в Персии появилась секта Манихеев, которую нельзя считать ничем иным, как продолжением гностицизма. Секта эта весьма быстро распространилась не только в обширных владениях тогдашнего персидского государства, но проникла в Китай и Индию, а также в Римскую империю, где полного расцвета своего достигла в V веке, т.е. которые приписывают Манесу иудейское происхождение [ 56 ]. Мы не будем настаивать ни на одном из этих мнений, так как все они принадлежат более или менее к области предположений и догадок.

Но зато вполне доказано и единогласно признано всеми, как враждебными, так и дружественным иудейству и вполне компетентными исследователями тот факт, что Манес рос и воспитывался в среде жидовствующей или каббалистической секты Мандаитов, учение которой он почти целиком перенес в основанную им новую ересь, т.е. в манихейство. [ 57 ]

Жидовствующая секта Мандаитов, из среды которой вышел Манес жила, как полагают, еще за несколько веков до Р. X. к югу от Вавилона, где жалкие остатки ее существуют и теперь, сохраняя неприкосновенным свое древнее учение и свою почитаемую ими священную литературу. Возникновение каббалистической секты Мандаитов в Вавилонии вполне объясняется тем, что страна эта еще со времен Навуходоносора, уведшего в плен народ иудейский, стала для избранного племени вторым отечеством. Под персидским же владычеством иудеи в Персии, а особенно в Вавилонии пользовались почти полною автономиею. Иудейские мудрецы ревностно предавались там составлению и изучению Каббалы, а политические вожди иудеев Князья Изгнания занимали самые почетные места среди сановников персидских монархов.

Знатоки Каббалы и религий Востока, Бабелон и Франк, утверждают, что секта Мандаитов соединила в своем учении суеверие Халдеев с идеями и верованиями, почерпнутыми из Библии, Талмуда и иудейской Каббалы; что книги Мандаитов написаны на арамейском языке, бывшем в эпоху рождения Спасителя разговорным языком иудеев, наконец, что само название Мандаитов происходит от сирийского слова Манда, что значит знание, гнозис. Мы видим как мало нового изобретают иудеи в предпринятом ими деле иудаизации человечества: их Каббала означает знание; название еретических сект, созданных иудеями в первые века нашей эры для борьбы с христианством, происходят от греческого слова гнозис — знание; наконец, название основанной ими до Р. X. в Вавилонии каббалистической секты Мандаитов происходит от слова Манда — тоже знание. Поистине ничего нет нового под солнцем.

В конце I века нашей эры секта Мандаитов получила новую дозу иудейекого яда, в виде реформ, внесенных в нее иудеем Елксаем. Реформы эти были произведены с очевидною целью предупредить возможное обращение Мандаитов в христианство, которое уже начинало распространяться в пределах тогдашней Пер- сии (Вавилония тогда входила в состав Персидской монархии). Совершенно устраняя Господа Иисуса Христа, Елксай провозгласил истинным спасителем мира Его предтечу Иоанна Крестителя и ввел среди Мандаитов, вместе с некоторыми верованиями иудейской секты Ессеев, обряд крещения. После этой реформы, Мандаиты в своих книгах часто называют себя Назареями, от города Назарета, а также Елксаитами и Баптистами (крещенными).

Среди этой-то жидовствующей секты Мандаитов или Баптистов сто с лишним лет после Елксая появился Манес, которому предназначено было Темною Силою выступить против христианства с объединенными лжеучениями языческого мира, иудейской Каббалы и гностических сект. Проведя юность в среде Мандаитов, Манес затем принял христианство и даже был пресвитером в Агваце, но за еретические свои воззрения был отлучен от Церкви и бежал к своим единомышленникам Мандаитам. С этого момента начинается роль Манеса, как основателя якобы новой религии, которой предназначено было не только противостоять христианству, но явиться причиною великой религиозной и политической смуты в самом персидском государстве.

В Персидской монархии незадолго до этого времени произошел важный политический пере ворот: было свергнуто с лишком четырехсотлетнее владычество Парфян и восстановлена национальная династия Сассанидов (в 226 г. по Р. X.). Переворот этот вызвал в Персии большой подъем национального чувства, выразившийся между прочим в ожесточенном преследовании иудеев, а также в попытке восстановить в первобытной чистоте древнюю национальную религию Зороастра.

Что касается первого явления, то иудеи, издавна во множестве осевшие в пределах Персидской монархии, особенно в Вавилонии, и пользовавшиеся самым благосклонным отношением со стороны парфянской династии, скоро нашли способ смягчить сердца и новых персидских монархов; второй из них Сапор I (240 — 261) уже относится к ним с полною благосклонностью.

Не так обстояло дело с религиозным вопросом. Монархи и часть магов (жрецов) мечтали о восстановлении во всей чистоте религии Зороастра. Другая часть магов и большинство населения отстаивали господствовавшую в то время в Персии, смешанную из халдейских и иранских верований религию, в которой к дуализму Зороастра примешивалось еще третье божество Митра, бог Солнца — посредник между верховным богом и людьми. Наконец, христианство начинало также проникать в пределы персидского государства и привлекать наиболее возвышенные умы.

Этим-то смутным временем умело воспользовалась Темная Сила иудейства. Ставленник ее Манес явился тою палкою о двух концах, которая ударила с одной стороны по нарождавшемуся в Персии христианству и остановила его распространение в этой стране, с другой — по религии персов, создав, вместо необходимого единства, раскол и смуту, которые через четыре столетия завершились окончательным развалом Персидской монархии.

Манес явился со своим учением ко двору персидского царя Сапора I и сумел снискать его благосклонность. Однако, магам удалось открыт глаза монарха на то, что Манес проповедует новую религию, и что проповедь эта должна неизбежно привести к расколу и усилить смуту. Новому пророку пришлось бежать из Персии в Индию и выжидать более благоприятного времени. Но беда была уже непоправима: многочисленные ученики Манеса усердно распространяли манихейство в Персии, другие, следуя указаниям своего учителя, отправились разносить иудейскую заразу в Китай, Индию, Туркестан, Палестину, Египет и Европу. После смерти Сапора I, Манес вернулся в Персию и даже пользовался покровительством царя Гормизда. Но благополучие его продолжалось недолго преемник Гормизда, Варан I, оказался государем проницательным и решительным, сумевшим уразуметь всю опасность манихейской проповеди. Манес был обвинен в том, что он распространяет иудейскую ересь, что он является врагом рода человеческого и в особенности персидского народа, что учение его разрушает брак и семью. На основании этих обвинений, по приказу Варана I, Манес подвергся ужасной казни: с него с живого была содрана кожа тростниковыми остриями (около 276 года). С той поры Манихеи каждый год, в память трагической кончины своего учителя, собирались в св. четверг или в св. пятницу вокруг богато убранного катафалка с тростниками в руках и оплакивали его ужасную участь. Это торжество заменяло у них праздник Пасхи.

Хотя Манес был отлученным от Церкви христианином и ввел в свое учение некоторую примесь искаженного христианства, тем не менее в манихейство надо видеть скорее попытку создания новой религии, нежели ересь христианской Церкви. Явившись в деле борьбы с христианством преемницею гностических сект, манихейская ересь поставила себе задачу более широкую, чем эти последние. Задача эта заключалась не только в борьбе с христианскою проповедью, но также в распространении иудейского влияния на страны, еще не тронутые христианством. Учение Манеса, как мы указывали выше, проникли даже в Китай и Индию, где впрочем проповедь их не имела, насколько известно, широкого распространения. Зато в обширных владениях тогдашнего персидского государства и Римской Империи манихейство быстро распространилось и приобрело громадное число последователей. Казнь Манеса не спасла Пepcию от плодов его проповеди. Учение его уже успело пустить корни в этой стране, и манихейство не только существовало там в течение многих веков, но положило начало многочисленным новым сектам политического и религиозного характера, которые историк Таммер справедливо называет революционными. Действительно, под учениями этих сект могли бы, не колеблясь, подписаться все современные революционеры. Так, происшедшая от Манихеев и наиболее распространенная в Персии в VII веке секта Мастеков проповедывала всеобщее равенство и свободу, уничтожение всех религий, отрицание собственности и брака, как религиозного и государственного установления. К этой анархической секте принадлежали многие влиятельные сановники и даже один из царей персидских, Кобад. Революционные секты, проповедовавшие в Пepcии те же жидовские идеи, которые на наших глазах разрушают государство за государством, довели Персию до состояния полного развала и анархии и облегчили завоевание ее арабами в 652 году.

Что же касается Римской Империи, то в ней, как мы указывали, секта Манихеев была особенно распространена в V веке и, несмотря на строгие указы, издававшиеся против Манихеев христианскими императорами, они, скрываясь, но временами вновь появлялись под тем или иным названием. Мы скажем теперь несколько слов об учении Манихеев, которое вместе с гностическими лжеучениями проникло в тайные общества позднейших времен, между прочим, в масонство и мартинизм. Манихейская ересь, как мы видели, предназначалась, главным образом, для распространения в персидской монархии и Римской Империи. Манихеям, следовательно, приходилось иметь дело с двумя религиозными течениями: христианством и язычеством. Позднее, в ту эпоху, т.е. в III веке по Р. X., сосредоточилось главным образом в культ Митры, который являлся не только господствующей религиею персидского государства, но был чрезвычайно распространен по всей Римской Империи. Имея в виду этих двух противников — христианство и персидский дуализм с культом Митры, — Манес или его вдохновители скомбинировали свое учение с величайшим искусством, соединив в нем следующие элементы: каббалистическое учение Мандаитов, персидский дуализм с культом Митры и некоторые искаженные догматы христианства .Таким образом скомбинированное, манихейство могло легко, увлечь, как тех, которые не удовлетворялись более языческими верованиями и готовы были примкнуть к христианству, так и тех язычников, которым еще дорог и привычен был культ Митры с его дуализмом. Гностики, встретив в учении Манихеев знакомые им каббалистические идеи, также примкнули к новой секте. В учении Манихеев мы встречаем те же основные идеи, что у каббалистов и гностиков, но выраженные гораздо определеннее, именно — дуализм, т.е. двойственность Божества и пантеизм или всебожие. Манихеи учили о существовании двух начал — двух высших существ, «бога добра» и «бога зла», соприкасающихся друг с другом, из которых один был властелином в царстве духа и света, другой — в царстве материи и тьмы. Оба высших существа, как доброе, так и злое, выделяют из себя божественные силы (эоны у гностиков, сефироты у каббалистов). Одна из божественных сил царства света — матерь жизни производит первобытного человека-христа (у каббалистов Адам Кадмон); из царства же мрака происходит первобытный диавол. Первобытный человек-христос и первобытный диавол вступают в борьбу, в которой диавол оказывается победителем, ибо царство материи и мрака поглощает частицу божественного духовного света, т.е. частицу первобытного человека-христа. Эта частица света, т.е. самого «бога добра», поглощенная материею, дает жизнь этой последней и делается Душою Мира (сравните учение манихеев о частицах света с учением Каббалы о Божественных искрах в гл. I.). Диавол заключает Душу Мира в узы материи и творит вселенную и человека. Таким образом, видимый мир рождается из смешения духа и света с материею и мраком. Чтобы душа человека не узнала о своем божественном происхождении; диавол запрещает человеку вкушать от древа познания.

Частица христа, поглощенная материею и ставшая Душою Мира, называется также «страждущим Иисусом». Другая же часть его, оставшаяся свободною от материи, называется «бесстрастным Иисусом» и помещается в солнце, подобно языческому Митре. Для освобождения своей страждущей половины, томящейся в узах материи, «бесстрастный Иисус» дважды сходит на землю, один раз — в образе змея и научает человека вкусить от древа познания, другой раз — принимает вид человека-Иисуса и открывает людям их божественное происхождение, а также учит их, как освободиться от материи. Апостолы, как люди, в которых материя берет перевес над духом, извращают учение Спасителя. Христос, предвидя это, обещает послать после Себя Духа-Утешителя и посылает его в лице Манеса, который возвещает людям истинное знание. Душа же Иисуса снова соединяется с Солнцем, куда должны переселиться и души избранных, очищенные после многих перевоплощений и пребывания на звездах и луне.

Душа Мира, т.е. частицы «бога света» находятся, по мнению Манихеев, не только в человеке, но и в животных, и в растениях, и во обще ко всей природе. Эта чисто пантеистическая теория в практическом своем применении доводила Манихеев до крайних пределов нелепости. Так, они полагали, что мертвая природа заключая в себе Душу Мира, была подвержена ощущению страдания подобно живым существам, и потому многие Манихеи считали преступлением сорвать растение, разрезать плод и проч. Но так как, с другой стороны, нечистая и злая их материя все же требовала питания, то прежде, чем съесть хлеб, Манихеи обращались к нему со следующею речью: «Не я тебя жал, не я молол, не я месил, не я пек, я не повинен в твоих муках и страстно желаю, чтобы виновники твоих страданий претерпели еще горшие муки». Другие же, более утонченные Манихеи полагали, наоборот, что приготовляя пищевые продукты и съедая их, они освобождают частицы «божества», заключенные в материю, и помогают им вернуться в их первоисточнику.

Манихеи осуждали занятие земледелием, так как оно причиняло бесчисленные страдания. Осуждали брак и деторождение, так как это способствовало удержанию духа в узах материи, но допускали в то же время на этой почве распущенность нравов в пределах, исключающих по возможности рождение потомства.

Манихейская секта, подобно масонству, представляла тайное общество, но всего лишь с тремя степенями посвящения: верующих, избранных, и совершенных. Насколько был труден доступ к двум высшим степеням, видно из того, что блаженный Августин, который до обращения своего в христианство, принадлежал к секте Манихеев, пробыв среди них девять лет, не пошел дальше первой степени верующих. По свидетельству блаженного Августина, от посвящаемых требовалось прежде всего строжайшее соблюдение тайны: «Jura, реrjura, secretum рrоdеrе nole (клянись, нарушай присягу, но не выдавай тайны. [ 58 ] Блаженный Августин свидетельствует о жестокосердии Манихеев ко всем, не принадлежавшим к их секте: «Никому, если он не Манихей, не подавай хлеба и воды» [ 59 ]. О социалистических и анархических идеях Манихев, перешедших от них по наследству в позднейшие тайные общества, св. Августин говорит следующим образом: «Мagistratus civiles et politicos danmadant. ut juae a Deo malo conditae et constitutae sunt» (власти гражданские и политические проклинали, как учрежденные «злым Богом», и далее: «Nec domos, nес agros, nес ресumіаn ullam possidendum» (не должно быть собственником ни домов, ни земель, ни денег).

Мы видим, что Манихеи искусно соединили в своем учении все идеи, поныне служащие к разрушению христианской религии, государства, семейных и общественных установлений. Единому Богу — Творцу мира они противопоставили двойственное божество с его божественными силами или истечениями, состоявшее из света и мрака, добра и зла, духа и материи — персидский дуализм и иудейская Каббала. Они обоготворили творение Единого Бога — грешного человека, бессловесное животное, бездушный камень, словом, всю природу, производя ее от смешения двух якобы противоположных, но равно божественных начал — пантеизм.

Признав материю «богом», хотя и злым, во что обратили они дух, т.е. своего «доброго бога»?.. Они поместили его в солнце, как в источник света. Но солнце для нас является источником света не духовного, а материального. Не есть ли поэтому их дух или «добрый бог» та же материя, но лишь менее грубая, невидимая для глаз и неосязаемая? Нам пришлось не так давно слышать объяснение этого рода на лекции об оккультных науках некоего Лемана (псевдоним Астарта). Скучнейший и бездарнейший лектор этот высказал, между прочим, следующую мысль, до которой дошел, конечно, не своим умом: «Душа Мира это мозг Бога, это эфир или флюид, который, проникал во всякое тело природы, служит проводником тепла и электричества; это то, что некогда Парацельс (алхимик и каббалист XVI века) нашел на дне своей реторты». Вот тот, чисто материалистический смысл, который каббалисты, пантеисты, гностики, манихеи, франкмасоны придают понятиям Бог, Дух, Начало Всего, Душа Мира.

Наконец, рядом с обожествлением материи, Манихеи, подобно гностикам, для привлечения христиан, использовали и идею о божественности Христа, дерзновенно и чудовищно исказив ее. Так, по их учению, Господь Иисус Христос дает жизнь материи и становится Душою Мира, созданного диаволом, — и в то же время кощунственно отожествляется со Змеем-искусителем, научившим первого человека вкусить от древа знания.

Вместе с безбожием, облеченным в туманные и мистические формы, социалистическая и анархическая идеи составляли, как мы видели, основание учения Манихеев.

Манихейская ересь, от влияния которой тщетно пытались защитить свои народы персидские монархи и римские императоры, которая ревностно обличалась отцами Церкви, пережила благополучно все грандиозные политические потрясения и перевороты начала Средних веков. Рухнула Западная Римская Империя под ударами варваров, меч арабов сокрушил персидскую монархию, а манихейство, охраняемое какою то невидимою, но заботливою рукою, словно феникс из пепла, возродилось на востоке в жидовствующих сектах ислама, на западе — в ересях и тайных обществах различных наименований, начиная с Богомилов, Альбигойцев, Тамплиеров и кончая современными хлыстами, баптистами, франкмасонами, мартинистами, оккультистами, теософами, которые продолжают еще и в наше время разрушительную проповедь безбожия и анархии.