Щедровицкий Д. Введение в Ветхий Завет. Пятикнижие Моисеево

ОГЛАВЛЕНИЕ

ТОМ III. КНИГИ ЛЕВИТ, ЧИСЕЛ И ВТОРОЗАКОНИЯ

Лекция 3. Освящение Скинии. День Очищения и Страшный суд (Кн. Левит, гл. 12–18)

Продолжим разбор библейской темы чистоты и нечистоты.

Если причины физического осквернения мы уже перечислили, то о причинах осквернения духовного следует говорить особо. Здесь главный источник нечистоты — это идолопоклонство, ведущее к нарушению Первой и Второй Заповедей, а косвенно — и всех остальных (поскольку может повлечь за собой и убийство, и прелюбодеяние, и прочие преступления, поощряемые и даже предписываемые некоторыми языческими религиями). Кроме того, любое несоблюдение заповедей вообще, т. е. любой грех, делает сердце человека нечистым. Для описания духовного осквернения в Библии используется тот же глагол טמא ‹тимэ́›, что и для осквернения физического:

Как можешь ты сказать: «Я не осквернил себя, я не ходил во след Ваала»?.. (Иер. 2, 23)

При осквернении, связанном с идолопоклонством, люди до крайней степени удаляются от Бога и теряют благодатную связь с Ним:

Принося дары ваши и проводя сыновей ваших через огонь, вы оскверняете себя всеми идолами вашими до сего дня… (Иез. 20, 31)

Первый шаг к очищению от идолопоклонства — это признание его источником нечистоты, духовной скверной:

Тогда вы будете считать скверною оклад идолов из серебра твоего и оклад истуканов из золота твоего; ты бросишь их, как нечистоту; ты скажешь им: прочь отсюда. (Ис. 30, 22)

Все грехи, совершаемые на земле (и особенно в Святой земле), оскверняют ее и влекут за собой наказание Господне:

…Сын человеческий! Когда дом Израилев жил на земле своей, он осквернял ее поведением своим и делами своими; путь их пред лицом Моим был, как нечистота женщины во время очищения ее.
     И Я излил на них гнев Мой за кровь, которую они проливали на этой земле, и за то, что они оскверняли ее идолами своими. (Иез. 36, 17–18)

Путь очищения прямо противоположен пути осквернения. Он состоит в преодолении духовной нечистоты:

Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло;      
     Научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову.        
     Тогда придите — и рассудим, говорит Господь. Если будут грехи ваши, как багряное,— как снег убелю; если будут красны, как пурпур,— как во́лну убелю. (Ис. 1, 16–18)

Таким образом, нечистота, физическая или духовная, является чем-то вполне реальным, «обволакивающим» человека, препятствующим достижению святости и потому подлежащим устранению («убелению во́лны» — имеется в виду отбеливание шерсти). Связь между понятиями нечистоты физической и духовной осуществляется с помощью метафоры: «блуд телесный» (нарушение супружеской верности, оскверняющее тело) сопоставляется с «блужением с идолами» (неверностью единому Богу, оскверняющей душу).—

Ибо твой Творец есть супруг твой; Господь воинств — имя Его… (Ис. 54, 5)

Как мы уже сказали, состояние духовной нечистоты связано с нераскаянностью; только покаяние ведет к очищению:

В тот день откроется источник дому Давидову и жителям Иерусалима для омытия греха и нечистоты.    
     И будет в тот день, говорит Господь воинств, Я истреблю имена идолов с этой земли, и они не будут более упоминаемы, равно как лжепророков и нечистого духа удалю с земли. (Зах. 13, 1–2)

Сказанное подводит нас к следующему вопросу: почему роженица при очищении от физической нечистоты должна приносить жертву за грех? —

По окончании дней очищения своего за сына или за дочь она должна принести однолетнего агнца во всесожжение и молодого голубя или горлицу в жертву за грех, ко входу Скинии собрания к священнику… (Лев. 12, 6)

Чем же согрешила женщина, родившая ребенка? Может быть, здесь имеется в виду очищение от всякого гипотетически возможного греха, который может навлечь кару на мать и младенца?

Вспомним покаянную молитву царя Давида, в которой он утверждает, что склонность ко греху унаследовал с того момента, как был зачат во чреве:

Тебе, Тебе единому согрешил я и лукавое пред очами Твоими сделал, так что Ты праведен в приговоре Твоем и чист в суде Твоем.      
     Вот я в беззаконии зачат, и во грехе родила меня мать моя. (Пс. 50, 6–7)

Конечно, в этом псалме речь идет о врожденном предрасположении человека к беззаконию: ведь никто не может усомниться в «чистоте ложа» праведных родителей Давида — Иессея и его жены!

Вспомним также, что наказания за грех Адама и Евы в особенности затронули сферу супружества и деторождения. Соответствующие кары распространились и на всех потомков первой человеческой пары:

Жене сказал: умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою. (Быт. 3, 16)

Размножение рода человеческого с тех пор происходит так, что «первородный грех» (в котором была повинна вся совокупность душ, заключенных в то время в Адаме) наследуется каждым вновь рождающимся младенцем:

Они же, подобно Адаму, нарушили завет и там изменили Мне. (Ос. 6, 7)

В напоминание о «первородном грехе» роженица при своем очищении и должна приносить жертву за грех.

Та же тема греха и искупления рассматривается, на символическом уровне, в главах 13 и 14 Книги Левит, повествующих об очищении от проказы.

Беззаконное общество пророк Исаия метафорически уподобляет больному, покрытому язвами и ранами с ног до головы:

Увы, народ грешный, народ обремененный беззакониями, племя злодеев, сыны погибельные! Оставили Господа, презрели Святого Израилева — повернулись назад.  
     Во что вас бить еще, продолжающие свое упорство? Вся голова в язвах, и все сердце исчахло.  
     От подошвы ноги до темени головы нет у него здорового места: язвы, пятна, гноящиеся раны — неочищенные, и необвязанные, и не смягченные елеем. (Ис. 1, 4–6)

Подобный же образ скрыт за описанием распространяющейся по всему телу проказы (хотя, подчеркнем, такое символическое толкование ни в коей мере не отменяет буквального смысла библейских предписаний). Как и проказа, грех, т. е. духовный недуг, начинает обнаруживаться с отдельных, локальных, своих проявлений:

…Когда у кого появится на коже тела его опухоль, или лишаи, или пятно, и на коже тела его сделается как бы язва проказы, то должно привести его к Аарону священнику или к одному из сынов его, священников… (Лев. 13, 2)

«Проказа» — по-древнееврейски צרעת ‹цара́ат›, от глагола צרע ‹цара́› — «казнить», «тяжко наказывать». Эта болезнь рассматривалась в библейские времена как явная кара Господня. Один из случаев такого наказания описан в Торе: кара постигла Мариам за то, что она усомнилась в духовном авторитете Моисея и в том, что он всегда действует по воле Всевышнего.—

И облако отошло от Скинии, и вот Мариам покрылась проказою, как снегом. Аарон взглянул на Мариам, и вот она в проказе.       
     И сказал Аарон Моисею: господин мой! не поставь нам в грех, что мы поступили глупо и согрешили;       
     Не попусти, чтоб она была, как мертворожденный младенец, у которого, когда он выходит из чрева матери своей, истлела уже половина тела.       
     И возопил Моисей к Господу, говоря: Боже, исцели ее! (Числ. 12, 10–13)

Очищение от проказы совершалось при посредстве священника (в приведенном случае роль такого священника-ходатая исполнял Моисей). Тот факт, что течение болезни проходило в строгом соответствии со священным семеричным делением времени (священник заключал больного на семь дней, осмотр повторялся каждый седьмой день — Лев. 13, ст. 4–6, 21, 26–27, 31–34, 50–51, 54), служил указанием на неслучайность заболевания, на его глубоко духовные причины.

Суббота, день святой и благословенный, предназначен и для особого проявления милости Божьей при исцелении больных, при облегчении страданий:

…В седьмой день священник осмотрит паршивость, и если паршивость не распространяется по коже и не окажется углубленною в коже, то священник объявит его чистым; пусть он омоет одежды свои, и будет чист. (Лев. 13, 34)

Недаром Иисус исцелял больных именно по субботам, а на укоризненные замечания своих оппонентов возражал:

…Отец мой доныне делает, и я делаю.           
     И еще более искали убить его иудеи за то, что он не только нарушал субботу, но и Отцом своим называл Бога, делая себя равным Богу. (Иоан. 5, 17–18)

Конечно же, обвинение Иисуса в нарушении Субботы не соответствовало действительности, ведь он производил исцеления исключительно по воле Божьей (Иоан. 5, 19–21). По субботам же, как мы прочли, предписано было исцелять и священникам. Только Иисус исцелял сразу и полностью, являя великую силу своего Отца Небесного…

Итак, распространение по телу проказы — образ умножения греха и одновременно наказания за него. Однако далее сказано нечто, поистине вызывающее удивление:

Если же проказа расцветет на коже, и покроет проказа всю кожу больного от головы его до ног, сколько могут видеть глаза священника,        
     И увидит священник, что проказа покрыла все тело его, то он объявит больного чистым, потому что все превратилось в белое: он чист.    
     Когда же окажется на нем живое мясо, то он нечист… (Лев. 13, 12–14)

С какими духовными реалиями соотносится этот образ? Он указывает на важность осознания и исповедания грехов, на их «явленность», «зримость» и для самого грешника и для окружающих. Кроме того, здесь содержится намек на полноту кары, соответствующей тяжести беззакония. Человек, осознавший свою вину и понесший достойное наказание, объявляется после этого чистым…

Но стоит ему, хотя бы отчасти, впасть в самооправдание, прекратив сокрушаться о былых грехах,— и нечистота возвращается:

Когда же окажется на нем живое мясо, то он нечист;        
     Священник, увидев живое мясо, объявит его нечистым; живое мясо нечисто: это проказа. (Лев. 13, 14–15)

Предписания о прокаженном связаны с тем, что грешник должен непрестанно каяться до тех пор, пока не будет очищен от грехов и их духовных последствий:

У прокаженного, на котором эта язва, должна быть разодрана одежда, и голова его должна быть не покрыта, и до уст он должен быть закрыт и кричать: нечист! нечист!    
     Во все дни, доколе на нем язва, он должен быть нечист, нечист он; он должен жить отдельно, вне стана жилище его. (Лев. 13, 45–46)

Беззаконник, желающий очиститься, должен смиряться, исповедоваться и ощущать себя недостойным общения с другими людьми.

К кому же надлежит обращаться грешникам согласно условиям Нового завета? —

…Мы имеем такого Первосвященника, который воссел одесную престола величия на небесах  
     И есть священнодействователь Святилища и Скинии истинной, которую воздвиг Господь, а не человек. (Евр. 8, 1–2)

В отличие от потомков Аарона, священников смертных и потому сменяющих друг друга, Мессия бессмертен и постоянен в ходатайстве за грешников:

Притом тех священников было много, потому что смерть не допускала пребывать одному;   
     А сей, как пребывающий вечно, имеет и священство непреходящее,
     Посему и может всегда спасать приходящих чрез него к Богу, будучи всегда жив, чтобы ходатайствовать за них. (Евр. 7, 23–25)

Его ходатайство предсказано Исаией в пророчестве о прославленном рабе Господнем, казненном за грехи других и ожившем после казни (Ис. 53, 10–12).

Но если священникам — потомкам Аарона было предписано служить в Скинии, а впоследствии в иерусалимском Храме (III Цар. 8, 1–11), то где же служит Первосвященник Нового завета?

C одной стороны, он ходатайствует за грешников перед престолом Божьим в небесах, т. е. в высшем мире:

Ибо Христос вошел не в рукотворенное Святилище, по образу истинного устроенное, но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лицо Божие… (Евр. 9, 24)

С другой стороны, в период своей земной жизни он уже служил Богу в некой Скинии, с которой «пришел», а именно — в своем «внутреннем Храме»:

Но Христос, Первосвященник будущих благ, придя с большею и совершеннейшею Скиниею, нерукотворенною, то есть не такового устроения,
     И не с кровью козлов и тельцов, но со своею кровью, однажды вошел во Святилище и приобрел вечное искупление. (Евр. 9, 11–12)

Здесь речь идет о самом человеке как Святилище Всевышнего (I Кор. 3, 16–17). И ныне Первосвященник Нового завета вступает во внутренний Храм каждого верующего, чтобы очистить его. И сами мы призваны войти вслед за ним — «путем новым и живым» — в наш очищаемый свыше внутренний мир, «во внутреннейшее за завесу»,

…Куда предтечею за нас вошел Иисус, сделавшись Первосвященником навек по чину Мелхиседека. (Евр. 6, 20)

То, что Христос вступает во внутренний мир верующего, подтверждается словами апостольского послания:

Ибо, если кровь тельцов и козлов и пепел телицы, через окропление, освящает оскверненных, дабы чисто было тело,          
     То кольми паче кровь Христа, который Духом Святым принес себя непорочного Богу, очистит совесть нашу от мертвых дел, для служения Богу живому и истинному! (Евр. 9, 13–14)

Здесь написано, что кровь Христа очищает совесть, которая, конечно, не может находиться «вне» человека. А значит, Христос входит «внутрь» нас…

Как же происходит очищение грешника в Новом завете? Как раз об этом символически повествует глава 14 Книги Левит.

И сказал Господь Моисею, говоря:      
     Вот закон о прокаженном, когда надобно его очистить: приведут его к священнику… (Лев. 14, 1–2)

Итак, грешник, возжелавший очиститься от скверны, прежде всего должен быть приведен к Священнику Нового завета. Буквально сказано והובא ‹вэ-hува́› — «он будет приведен» или «он должен быть приведен».

Кто приведет его? Другие люди, возвещающие слово Божье? Cобственные покаянные размышления? Обстоятельства жизни, направляемые Провидением? Это бывает в разных случаях по-разному. Главное — «он будет приведен»… Сам же он должен ясно осознать, что нуждается в примирении с Богом, в очищении от духовной «проказы» при помощи Священника.

…Что же совершает священник для нуждающегося в очищении? —

…Священник выйдет вон из стана, и если священник увидит, что прокаженный исцелился от болезни прокажения… (Лев. 14, 3)

Как это удивительно! Священник, ревностный хранитель чистоты Святилища, ради прокаженного покидает стан и как бы нисходит со своей духовной высоты к обремененному нечистотой, к тому, кого все должны избегать! Насколько точный прообраз нисхождения Мессии к грешному человечеству (Флп. 2, 4–8)! Тот, в ком образ и подобие Божьи были целиком и полностью восстановлены, все же покинул священный «стан» — высший мир — и родился на земле, чтобы принести душу свою в жертву за «прокаженных» — сынов человеческих… Первосвященник Нового завета «вышел к прокаженным за стан»!..

Но продолжим чтение. Если прокаженный — грешник — «исцелился от болезни прокажения», т. е. раскаялся в грехах и внутренне отрекся от них,

…То священник прикажет взять для очищаемого двух птиц живых чистых, кедрового дерева, червленую нить и иссопа… (Лев. 14, 4)

Что же прообразует этот обряд? Рассмотрим его по частям. Прежде всего — «две птицы». В библейской метафорике птица означает человеческую душу. Например, восхваляя Бога за избавление от врагов, псалмопевец говорит:

Душа наша избавилась, как птица, из сети ловящих: сеть расторгнута, и мы избавились. (Пс. 123, 7)

В другом псалме сказано:

На Господа уповаю; как же вы говорите душе моей: «Улетай на гору вашу, как птица»? (Пс. 10, 1)

Лжепророков, «улавливающих души» своими коварными предвещаниями, Осия описывает так:

Ефрем — страж подле Бога моего; пророк — сеть птицелова на всех путях его; соблазн в доме Бога его. (Ос. 9, 8)

Представление о том, что душа подобна птице, встречается в большинстве религий. Например, в Древнем Египте душу «ба» представляли в виде птицы с человеческой головой; на древнегреческих амфорах встречаются изображения душ в образе птицелюдей, сопровождающих ладью Харона.

Итак, птица — образ души. Но для чего же священнику предписано взять двух птиц? Мы видим далее, что одна из них умирает, а другая отпускается на волю. Перед этим ее окунают в воду, смешанную с кровью заколотой птицы:

…И прикажет священник заколоть одну птицу над глиняным сосудом, над живою водою;    
     А сам он возьмет живую птицу, кедровое дерево, червленую нить и иссоп, и омочит их и живую птицу в крови птицы, заколотой над живою водою,
     И покропит на очищаемого от проказы семь раз, и объявит его чистым, и пустит живую птицу в поле. (Лев. 14, 5–7)

Одна из птиц, таким образом, означает душу, приносящую себя в жертву, а другая — душу «оживающую», обретающую свободу благодаря этой жертве. Обряд прообразно указывает на Мессию, который своей искупительной смертью спасает душу грешника:

Но Господу угодно было поразить его, и Он предал его мучению; когда же душа его принесет жертву умилостивления, он узрит потомство долговечное, и воля Господня благоуспешно будет исполняться рукою его. (Ис. 53, 10)

Обычно все животные или птицы, которых «берет» священник перед совершением обряда, приносятся в жертву. В нашем же случае одна из птиц отпускается. Подобно этому и грешник, уже приговоренный судом Божьим к погибели, спасается благодаря жертве Мессии (Римл. 5, 8–9).

Каково же значение остальных «составляющих» этого обряда? Заклание птицы происходит над глиняным сосудом с «живою водою» (т. е. с водой проточной — из ручья, реки и т. п.). Глиняный сосуд — древнейшая метафора человеческого тела. Вспомним, например, как часто встречается у Омара Хайяма философско-поэтический образ «человека-сосуда», вылепленного Вышним Гончаром:

                       Тот Гончар, что слепил чаши наших голов,
                       Превзошел в своем деле любых мастеров.
                       Над столом бытия опрокинул Он чашу
                       И страстями наполнил ее до краев.
 
                                             (Перевод Н. Стрижкова)

В Библии тоже немало подобных примеров. Страдалец Иов восклицает, обращаясь к Творцу:

Твои руки трудились надо мною и образовали всего меня кругом,— и Ты губишь меня?
     Вспомни, что Ты, как глину, обделал меня — и теперь в прах обращаешь меня? (Иов. 10, 8–9)

Глиняный сосуд — наше тело. А таинство искупления совершается «в пределах» этого сосуда — следовательно, во внутреннем мире человека.

Проточная, «живая» вода символизирует сферу наших эмоций — всегда подвижную, «живую». Воде уподобляются в Библии самые разные проявления чувств — например жалобы и стоны:

Вздохи мои предупреждают хлеб мой, и стоны мои льются, как вода… (Иов. 3, 24)

С водой сравниваются мысли, которые в библейских описаниях неотделимы от чувств (недаром их источником и вместилищем считается сердце!):

Помыслы в сердце человека — глубокие воды, но человек разумный вычерпывает их. (Прит. 20, 5)

В «водах» нашего внутреннего мира, т. е. в памяти, чувствах, мыслях, отражаются наши ближние:

Как в воде лицо — к лицу, так сердце человека — к человеку. (Прит. 27, 19)

Радующаяся о Господе душа сравнивается с садом, напоенным водой:

…И душа их будет как напоенный водою сад, и они не будут уже более томиться. (Иер. 31, 12)

В числе прочего вода может означать и слово Божье, и действие Духа Святого в человеке, о чем говорил Иисус в беседе с самарянкой, сравнивая колодезную воду с «живой водой» своего учения:

Иисус сказал ей в ответ: всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять,
     А кто будет пить воду, которую я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную. (Иоан. 4, 13–14)

В каком бы смысле мы ни разумели упомянутую «воду в глиняном сосуде», речь определенно идет о внутреннем мире человека, могущего вместить учение Божье и проникнуться Духом Святым. Именно с этой «водой живой» и смешивается кровь заколотой птицы: только внутренне пережив и осмыслив жертву Мессии, только почувствовав воздействие на собственную совесть его искупительной крови, наши души оживают и «вылетают на свободу», познавая «великий простор» духовного мира:

Из тесноты воззвал я к Господу — и услышал меня, и на пространное место вывел меня Господь. (Пс. 117, 5)

Червленая нить — в оригинале שני התולעת ‹шэни́ hа-тола́ат›, буквально «меняющаяся [т. е. переливающаяся красками] червленица». Карминная краска для таких нитей добывалась из тел насекомых, называемых в современной биологии кокцидами.

Нить — это нечто связующее: в данном случае ее присутствие указывает на связь души с Господом, восстановленную благодаря искупительной жертве Мессии. Нить — красная: цвет указывает на жертвенную кровь; в то же время она — переливающаяся, ибо смысл жертвы многогранен («многоцветен»), а значение ее неисчерпаемо…

В обряде участвуют также два растения: частица кедрового дерева и иссоп. Первое растение — самое величественное на Ближнем Востоке. Знаменитый ливанский кедр упоминается пророками как символ гордыни (III Цар. 5, 5–6; Ис. 2, 12–13). Второе же растение — мелкое и неприметное; это трава, прорастающая между камней построек. Вместе оба растения — символы величия и смирения — встречаются в таком библейском контексте:

…И говорил он о деревах: от кедра, что в Ливане, до иссопа, вырастающего из стены… (III Цар. 4, 33)

Соломон говорил в своих притчах обо всех растениях — от самого большого (кедра) до самого малого (иссопа). А в очистительном обряде Книги Левит эти растения, упомянутые рядом, могут означать одновременно многое: и возможность очищения от грехов для каждого — «великого» и «малого»; и влияние жертвы как на высшие, так и на низшие области нашего «я»; и прощение всех грехов — как вольных, так и невольных; и переход кающегося грешника от гордости к смирению…

Мы видим, что и здесь Христос представлен одновременно и священником, и жертвой (заколотой птицей). Такое соответствие подробно объясняется в Послании к Евреям (гл. 7–10), где говорится о Первосвященнике Нового завета,

…Который не имеет нужды ежедневно, как те первосвященники, приносить жертвы сперва за свои грехи, потом за грехи народа; ибо он совершил это однажды, принеся в жертву себя самого. (Евр. 7, 27)

Многообразно представлен в обряде и сам грешник: это и прокаженный, и отпускаемая на волю птица, и глиняный кувшин с водой, и два растения… Каждый из этих образов отражает некую сторону духовной реальности, а их совокупность — таинственный процесс очищения в целом.

Заметим, что в ритуал очищения прокаженного входят некоторые элементы посвящения сынов Аарона (ср. Лев. 14, 14–18 с Лев. 8, 23–24). Очищенный от грехов становится свидетелем и провозвестником Божьей милости, достигает новых духовных высот, служит Всевышнему молитвой — и этим отчасти уподобляется священнику:

Но вы — род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет;   
     Некогда не народ, а ныне народ Божий; некогда непомилованные, а ныне помилованы. (I Петр. 2, 9–10)

Наставления о «доме, зараженном проказой», (Лев. 14, 33–53) напоминают предписания об очищении человека: здесь повторяется обряд с двумя птицами и глиняным сосудом. Мессия принес жертву не только за отдельные души, но и за всю Церковь — «дом Божий» (I Тим. 3, 15; Еф. 5, 27). Его жертва действенна и по отношению к отдельным общинам — «поместным церквам», прообразно представленным в виде «домов». Если проказа греха поразила отдельные «камни» (т. е. души) такого «дома», то община должна быть сохранена, а дерзкие беззаконники удалены из нее и заменены другими «камнями» (ст. 34–42). Если же «проказа» распространится вновь,

…То священник придет и осмотрит, и если язва на доме распространилась, то это едкая проказа на доме, нечист он;  
     Должно разломать сей дом, и камни его и дерево его и всю обмазку дома вынести вне города на место нечистое.  
     Кто входит в дом во все время, когда он заперт, тот нечист до вечера;
     И кто спит в доме том, тот должен вымыть одежды свои; и кто ест в доме том, тот должен вымыть одежды свои. (Лев. 14, 44–47)

Представим же себе, какую духовную нечистоту навлекает на себя тот, кто, зная, что данная церковь или община отступила от заповедей Божьих и полна беззаконий, упорно продолжает пребывать в этом уже не поддающемся очищению «прокаженном доме»! Ведь даже нахождение и вкушение трапезы в таком «доме» оскверняет душу!..

Итак, вы, возлюбленные, будучи предварены о сем, берегитесь, чтобы вам не увлечься заблуждением беззаконников и не отпасть от своего утверждения… (II Петр. 3, 17)

От частных очищений Писание переходит ко всеобщему — к обрядам великого Дня Очищения, Искупления, или Всепрощения (Лев. 23, 27), по-древнееврейски יום הכפרים ‹Йом hа-Киппури́м› (буквально «киппур» означает «покрытие», т. е. прощение). Это единственный день, в который Скинию надлежит очищать от всех грехов — «нечистот», накопившихся в ней в течение целого года. День удаления из Скинии грехов, ставших «разделяющей стеной» между Богом и народом, есть и день примирения каждой души со Всевышним, день возвращения к Нему. Ибо

…Беззакония ваши произвели разделение между вами и Богом вашим, и грехи ваши отвращают лицо Его от вас, чтобы не слышать. (Ис. 59, 2)

Каким же образом грехи собираются в течение года внутри Скинии?

Вспомним, что грех рассматривается в Библии как нечто «почти вещественное», оставляющее реальный след в жизни и судьбе. Грех подобен болезни, а также грязи. От лица грешников пророк Исаия взывает к Богу:

…Ты прогневался, потому что мы издавна грешили; и как же мы будем спасены?        
     Все мы сделались — как нечистый, и вся праведность наша — как запачканная одежда… (Ис. 64, 5–6)

Тот же образ греха, окутывающего человека, «как запачканная одежда», мы встречаем в притче Иисуса о брачном пире, с которого изгоняется недостойный гость:

Царь, войдя посмотреть возлежащих, увидел там человека, одетого не в брачную одежду,       
     И говорит ему: друг! как ты вошел сюда не в брачной одежде? — Он же молчал.           
     Тогда сказал царь слугам: связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов… (Матф. 22, 11–13)

Подобно пятнам на одежде, грехи не удаляются сами собой, но требуют особых приемов очищения:

Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло… (Ис. 1, 16)

Что же происходит с грехом, в котором человек раскаивается, принося жертву? —

…Когда узнан будет им грех, которым он согрешил, пусть приведет он в жертву козу без порока за грех свой, которым он согрешил,   
     И возложит руку свою на голову жертвы за грех, и заколют козу в жертву за грех на месте, где закалают жертву всесожжения… (Лев. 4, 28–29)

Через возложение рук греховная нечистота «переходит» на животное, кровь которого окропляет роги жертвенника, а внутренности сожигаются — и тогда грех снимается с человека (Лев. 4, 30–31). Однако вместе с кровью некая часть греховной нечистоты остается на жертвеннике.

В определенных случаях кровь вносится внутрь Скинии, а вместе с ней — и греховная нечистота:

…И возложат старейшины общества руки свои на голову тельца пред Господом и заколют тельца пред Господом.       
     И внесет священник помазанный крови тельца в Скинию собрания,
     И омочит священник перст свой в крови, и покропит семь раз пред Господом пред завесою Святилища… (Лев. 4, 15–17)

Так в течение целого года, от одного Дня Очищения до другого, накапливаются в Скинии и на жертвеннике грехи народа. Они-то и должны ежегодно устраняться, и совершает это сам первосвященник:

…И очистит Святилище от нечистот сынов Израилевых и от преступлений их, во всех грехах их. Так должен поступить он и со Скинией собрания, находящейся у них, среди нечистот их. (Лев. 16, 16)

В День Очищения он облачается не в торжественные одеяния, а в особые льняные одежды:

…Священный льняной хитон должен надевать он, нижнее платье льняное да будет на теле его, и льняным поясом пусть опоясывается, и льняной кидар надевает: это священные одежды. И пусть омывает он тело свое водою и надевает их… (Лев. 16, 4)

Белые одежды из льняной ткани — знак чистоты и непорочности. Такой смысл они имеют повсюду в Писании:

И, начав речь, один из старцев спросил меня: сии облеченные в белые одежды кто и откуда пришли? —  
     Я сказал ему: ты знаешь, господин.— И он сказал мне: это те, которые пришли от великой скорби; они омыли одежды свои и убелили одежды свои кровью Агнца.           
     За это они пребывают ныне перед престолом Бога и служат Ему день и ночь в Храме Его, и Сидящий на престоле будет обитать в них. (Откр. 7, 13–15)

Кроме того, белые одежды — символ плоти, благодаря которой наш дух получает возможность осуществлять свое земное предназначение. Слово בד ‹бад›, «лен», можно рассматривать как состоящее из начальных букв двух слов: בשר ‹баса́р› — «плоть» и דם ‹дам› — «кровь». Поскольку же земной первосвященник — прообраз Первосвященника Нового завета, льняные одежды служат указанием, что дух Мессии «воспримет плоть и кровь» и таким образом вмешается в события мировой истории:

А как дети причастны плоти и крови, то и он также воспринял оные, дабы смертью лишить силы имеющего державу смерти, то есть дьявола…
     ‹…›  
     Посему он должен был во всем уподобиться братиям, чтобы быть милостивым и верным Первосвященником пред Богом, для умилостивления за грехи народа. 
     Ибо, как сам он претерпел, быв искушен, то может и искушаемым помочь. (Евр. 2, 14–18)

В числе жертв Дня Очищения (Лев. 16, 3 и далее) особо выделены два козла, участь которых решается жребием:

И возьмет двух козлов, и поставит их пред лицом Господним у входа Скинии собрания;     
     И бросит Аарон об обоих козлах жребии: один жребий для Господа, а другой жребий для отпущения;     
     И приведет Аарон козла, на которого вышел жребий для Господа, и принесет его в жертву за грех,       
     А козла, на которого вышел жребий для отпущения, поставит живого пред Господом, чтобы совершить над ним очищение и отослать его в пустыню для отпущения. (Лев. 16, 7–10)

Животное, на которое выпадает «жребий для Господа», символизирует Мессию, становящегося жертвой за народ. Об этом выразительно говорится в Послании к Евреям:

Мы имеем жертвенник, от которого не имеют права питаться служащие Скинии.           
     Так как тела животных, которых кровь для очищения греха вносится первосвященником во Святилище, сжигаются вне стана,—  
     То и Иисус, дабы освятить людей кровию своею, пострадал вне врат. (Евр. 13, 10–12)

Кого же символизирует второе животное? Согласно Синодальному переводу, оно предназначено «для отпущения»; в оригинале же сказано לעזאזל ‹ла-Азазэ́ль› — «для Азазела». Кто такой Азазел? О нем рассказывается в апокрифической Книге Еноха, в других древних апокрифах, а также в талмудической и мидрашитской литературе. Это — повелитель демонических сил, князь падших ангелов, дух зла.

Книга Еноха повествует, что во время падения ангелов, соединявшихся с дочерьми человеческими (Быт. 6, 1–6), Азазел разжигал вражду между людьми, уча их магии и изготовлению оружия:

…И Азазел научил людей делать мечи, и ножи, и щиты, и панцири и научил их видеть, что было позади них…           
     И явилось великое нечестие и много непотребства, и люди согрешили, и все пути их развратились. (Енох. 8, 1–2)

Там же сказано, что он «научил на земле всякому нечестию и открыл небесные тайны мира» (Енох. 9, 6). За это Господь тяжко покарал его, повелев ангелу Рафаилу:

…«Свяжи Азазела по рукам и ногам и положи его во мрак…       
     …Чтобы он оставался там навсегда, и закрой ему лицо, чтобы он не смотрел на свет!       
     И в великий день Суда он будет брошен в геенну…» (Енох. 10, 4–6)

Почему же, в таком случае, Азазелу предназначается один из козлов в День Очищения? Каков смысл этого обряда?

Мы оспариваем мнение тех интерпретаторов, которые полагают, будто козел приносился в жертву или в дар демону зла для его «умилостивления». Это полностью противоречило бы предписанию Книги Левит:

…Чтоб они впредь не приносили жертв своих идолам, за которыми блудно ходят они. Сие да будет для них установлением вечным в роды их. (Лев. 17, 7)

Словом «идолы» передано שעירם ‹сэири́м› — «мохнатые», «косматые», «козлы»; имеются в виду козлообразные демоны (бесы), поклонение которым отступавшие от Торы израильтяне перенимали у язычников:

Богами чуждыми они раздражили Его и мерзостями разгневали Его:
     Приносили жертвы бесам, а не Богу, богам, которых они не знали, новым, которые пришли от соседей и о которых не помышляли отцы ваши. (Втор. 32, 16–17)

Само имя «Азазел» восходит к слову עז ‹эз› — «козел». О приношении такому демону жертв или даров не может быть и речи в контексте библейского мировоззрения.

Как же объяснить рассматриваемое повеление? Очевидно, козел, на которого выпадал жребий «для Азазела», символизировал самого демона — причину и источник греха. Это подтверждают дальнейшие предписания:

И, совершив очищение Святилища, Скинии собрания и жертвенника, приведет он живого козла, 
     И возложит Аарон обе руки свои на голову живого козла, и исповедает над ним все беззакония сынов Израилевых, и все преступления их, и все грехи их, и возложит их на голову козла, и отошлет с нарочным человеком в пустыню:        
     И понесет козел на себе все беззакония их в землю непроходимую, и пустит он козла в пустыню. (Лев. 16, 20–22)

В процессе очищения Скинии священник «берет на себя» («принимает на свои руки») все грехи, накопленные в ней за целый год:

Ни один человек не должен быть в Скинии собрания, когда входит он для очищения Святилища, до самого выхода его. И так очистит он себя, дом свой и все общество Израилево.    
     И выйдет он к жертвеннику, который пред лицом Господним, и очистит его, и возьмет крови тельца и крови козла, и возложит на роги жертвенника со всех сторон… (Лев. 16, 17–18)

А затем, возлагая руки на голову живого козла и исповедуя над ним грехи народа, он «переносит» их на животное. После этого козел отсылается в «землю непроходимую» (ארץ גזרה ‹э́рец гэзера́› — буквально «земля решения», «земля [судебного] приговора» или «земля истребления»). Согласно преданию, козел свергался со скалы и разбивался о камни, после чего символ грехов — красная лента, вывешенная у ворот Храма,— на виду у всех белела: грехи отпускались…

Низвержение с небес — это кара, которая, согласно Апокалипсису, свершится над сатаной:

И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый дьяволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним.   
     И услышал я громкий голос, говорящий на небе: ныне настало спасение, и сила, и царство Бога нашего, и власть Христа Его, потому что низвержен клеветник братий наших, клеветавший на них пред Богом нашим день и ночь. (Откр. 12, 9–10)

Говорится, что сатана (дьявол) будет не только свергнут с небес, но и низвержен в бездну:

И увидел я ангела, сходящего с неба, который имел ключ от бездны и большую цепь в руке своей.           
     Он взял дракона, змия древнего, который есть дьявол и сатана, и сковал его на тысячу лет,    
     И низверг его в бездну, и заключил его, и положил над ним печать, дабы не прельщал уже народы, доколе не окончится тысяча лет; после же сего ему должно быть освобожденным на малое время. (Откр. 20, 1–3)

Наконец, сказано, что злой дух, «прельщавший все народы», в конце времен будет ввержен в озеро огненное:

…А дьявол, прельщавший их, ввержен в озеро огненное и серное, где зверь и лжепророк, и будут мучиться день и ночь во веки веков. (Откр. 20, 10)

Во всех этих трех случаях по отношению к сатане употреблены формы греческого глагола βαλλω ‹ба́лло› — «бросать», «кидать», «низвергать».

В общих чертах символическая картина очищения грехов в День Очищения выглядит так: все служение совершает лично сам первосвященник в льняных одеждах, прообразующий Мессию «во плоти». Он приносит жертвы, означающие смерть Мессии за народ:

Вот с чем должен входить Аарон во Святилище: с тельцом в жертву за грех и с овном во всесожжение… (Лев. 16, 3)

«Вот с чем», «с тельцом» — так переведены соответственно בזאת ‹бэ-зот› и בפר ‹бэ-фар›, что можно понять и как «в этом», «в тельце» («в образе тельца»). Здесь содержится намек на отображение в личности Мессии двух прообразов — священника и жертвенного животного. Один из двух козлов, как мы видели, также символизирует Мессию.

За жертвами следует кульминация всего ритуала:

…И возьмет горящих угольев полную кадильницу с жертвенника, который пред лицом Господним, и благовонного мелко истолченного курения полные горсти, и внесет за завесу;       
     И положит курение на огонь пред лицом Господним, и облако курения покроет крышку, которая над ковчегом откровения, дабы ему не умереть;
     И возьмет крови тельца, и покропит перстом своим на крышку спереди и пред крышкою, семь раз покропит кровью с перста своего.    
     И заколет козла в жертву за грех за народ, и внесет кровь его за завесу, и сделает с кровью его то же, что делал с кровью тельца, и покропит ею на крышку и пред крышкою… (Лев. 16, 12–15)

Святое святых означает высший духовный мир, где пребывает престол Божий. Туда и входит Мессия, наполнив кадильницу «горящими угольями» (символ пламенной любви) и возложив на огонь «курение» (символ ходатайственной молитвы). В это время пролитая им жертвенная кровь являет свою очищающую силу…

Да и все почти по Закону очищается кровью, и без пролития крови не бывает прощения.    
     Итак, образы небесного должны были очищаться сими, самое же небесное лучшими сих жертвами.
     Ибо Христос вошел не в рукотворенное Святилище, по образу истинного устроенное, но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лицо Божие… (Евр. 9, 22–24)

Возвращаясь из «Святого святых» — высшего духовного мира, Мессия совершает сначала очищение Скинии («Святого»), т. е. мира бесплотных духов (ср. I Петр. 3, 18–20). Затем первосвященник выходит во двор Скинии и очищает медный жертвенник, наполненный землей и символизирующий наш падший земной мир (ср. Исх. 20, 24). Это соответствует второму пришествию Христа.

И выйдет он к жертвеннику, который пред лицом Господним, и очистит его, и возьмет крови тельца и крови козла, и возложит на роги жертвенника со всех сторон,           
     И покропит на него кровью с перста своего семь раз, и очистит его, и освятит его от нечистот сынов Израилевых. (Лев. 16, 18–19)

Все то, что совершает Мессия в высших мирах до возвращения на землю, остается величайшей тайной, недоступной и не подлежащей исследованию:

Ни один человек не должен быть в Скинии собрания, когда входит он для очищения Святилища, до самого выхода его. И так очистит он себя, дом свой и все общество Израилево. (Лев. 16, 17)

С момента же появления Мессии «во дворе Скинии» — в нашем мире — он становится зрим всему народу, собравшемуся возле Святилища:

…Се, грядет с облаками, и узрит его всякое око и те, которые пронзили его; и возрыдают пред ним все племена земные… (Откр. 1, 7)

После этого и начинается великий суд:

Когда же придет Сын Человеческий во славе своей и все святые ангелы с ним, тогда сядет на престоле славы своей,      
     И соберутся пред ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов… (Матф. 25, 31–32)

Все грехи возлагаются на голову «козла отпущения» — Азазела, который первым согрешил и склонил ко греху ангелов и людей:

И совершив очищение Святилища, Скинии собрания и жертвенника, приведет он живого козла… (Лев. 16, 20)

О последующем обряде «низвержения» духа зла мы уже упоминали. Наконец, в заключение «льняные одежды», означающие телесное обличье Мессии, сменяются торжественным одеянием — он выходит к очищенным во славе своей:

И войдет Аарон в Скинию собрания, и снимет льняные одежды, которые надевал, входя во Святилище, и оставит их там,          
     И омоет тело свое водою на святом месте, и наденет одежды свои, и выйдет, и совершит всесожжение за себя и всесожжение за народ, и очистит себя и народ… (Лев. 16, 23–24)

Здесь вновь говорится об очищении, ибо, приближаясь ко Всевышнему, дух человеческий должен все более и более очищаться, переходя «из славы в славу» (II Кор. 3, 18). Но и в грядущие, непредставимые ныне времена прославления праведников великая жертва Христова постоянно будет напоминать о себе, подобно тому, как дым воскурения вновь и вновь напоминает о принесенной жертве:

…А тук жертвы за грех воскурит на жертвеннике. (Лев. 16, 25)

…Итак, обряд Дня Искупления одновременно прообразует и очищение небесного Храма, по образцу которого был создан Храм земной (Исх. 25, 40; Евр. 9, 23), и очищение нашего внутреннего человека, и тайную суть всей земной истории — вплоть до ее завершения…

Но вместе с тем описанное имеет и прямой смысл, преображенный реалиями Нового завета. В наши дни, когда иерусалимский Храм разрушен, а ковчег завета сокрыт, очищение грехов по-прежнему совершается раз в году в назначенный срок, ибо это — установление вечное:

И да будет сие для вас вечным установлением: очищать сынов Израилевых от всех грехов их однажды в году… (Лев. 16, 34)

Этот великий день ежегодно проводится иудеями в полном посте, благоговейном смирении и молитве:

И да будет сие для вас вечным установлением: в седьмой месяц, в десятый день месяца смиряйте души ваши и никакого дела не делайте,— ни туземец, ни пришелец, поселившийся между вами,— 
     Ибо в сей день очищают вас, чтобы сделать вас чистыми от всех грехов ваших, чтобы вы были чисты пред лицом Господним.           
     Это суббота покоя для вас, смиряйте души ваши; это установление вечное. (Лев. 16, 29–31)

Со времени вознесения Иисуса Христа на небеса (Лук. 24, 51; Деян. 1, 9) истинное служение Дня Очищения совершает сам Первосвященник Нового завета.

О долгой эпохе отсутствия земного Храма пророчествовал Иезекииль:

На это скажи: так говорит Господь Бог: хотя Я и удалил их к народам и хотя рассеял их по землям, но Я буду для них некоторым святилищем в тех землях, куда пошли они. (Иез. 11, 16)

«Некоторое святилище» — в оригинале מקדש מעט ‹микда́ш мэа́т›, буквально «малый храм». Так называли свои молитвенные дома еще иудеи, жившие в диаспоре после разрушения первого Храма (586 г. до н. э.). Другое название — синагога, от греческого συναγωγη ‹сюнагогэ́› — «соединение», «место собрания». Точно так же именовали свои собрания и первые христиане:

Ибо, если в собрание ваше войдет человек с золотым перстнем, в богатой одежде, войдет же и бедный в скудной одежде… (Иак. 2, 2)

«Собрание» — так переведено слово συναγωγη ‹сюнагогэ́›, которое во множестве других мест Нового Завета передается как «синагога» (см. Матф. 4, 23; 13, 54; Марк. 1, 21; 3, 1; Лук. 4, 15; 4, 33; Иоан. 6, 59; 18, 20; Деян. 6, 9; 13, 14 и мн. др.). Вообще, согласно историческим свидетельствам, Богослужение первохристиан совершалось по образцу иудейского.

Глава 17 Книги Левит содержит ряд предписаний о жертвах, пище и ритуальной чистоте. Здесь расширяется запрет приносить жертвы иным богам (ср. Исх. 20, 4–5 с Исх. 22, 20): во избежание этого возбраняется приносить жертвы даже Самому Всевышнему вне двора Скинии. Запрещается вообще закалать скот, если его не привели сперва ко входу Скинии:

…Если кто из дома Израилева заколет тельца, или овцу, или козу в стане, или если кто заколет вне стана     
     И не приведет ко входу Скинии собрания, чтобы представить в жертву Господу пред жилищем Господним, то человеку тому вменена будет кровь: он пролил кровь, и истребится человек тот из народа своего.
     Это для того, чтобы приводили сыны Израилевы жертвы свои, которые они закалают на поле, чтобы приводили их пред Господа ко входу Скинии собрания, к священнику, и закалали их Господу в жертвы мирные… (Лев. 17, 3–5)

Народ не только ограждался от идолослужения, он приучался воспринимать жизнь животного как нечто священное, могущее быть посвященным Господу, но не отнятым по чьей-то прихоти…

Далее следует запрет употреблять в пищу какую бы то ни было кровь. Он связан с тем, что, употребляя кровь (субстанцию, несущую в себе «нефеш» — «животную душу»), человек на каком-то уровне соединяется с сущностью поедаемой твари:

Если кто из дома Израилева и из пришельцев, которые живут между вами, будет есть какую-нибудь кровь, то обращу лицо Мое на душу того, кто будет есть кровь, и истреблю ее из народа ее;    
     Потому что душа тела в крови, и Я назначил ее вам для жертвенника, чтобы очищать души ваши, ибо кровь сия душу очищает… (Лев. 17, 10–11)

Запрещена «всякая кровь»: мясо домашних животных, постоянно употребляемых в пищу, должно тщательно очищаться от малейших следов крови.

В этом свете не только абсурдным, но и совершенно безумным выглядит так называемый «кровавый навет» — чудовищное обвинение иудеев в употреблении человеческой крови «с ритуальной целью». Этот навет многократно возобновлялся богопротивными силами в разные времена, всегда служа предлогом для погромов, изгнаний и массовых убийств. Тайные последователи «лжеца и человекоубийцы от начала» (Иоан. 8, 44) из века в век сознательно распространяли это злобное измышление, желая погубить Божий народ. Их замыслы были предсказаны еще царем Давидом:

Боже! Не промолчи, не безмолвствуй и не оставайся в покое, Боже!     
     Ибо вот, враги Твои шумят, и ненавидящие Тебя подняли голову;         
     Против народа Твоего составили коварный умысел и совещаются против хранимых Тобою;     
     Сказали: пойдем и истребим их из народов, чтобы не вспоминалось более имя Израиля. (Пс. 82, 2–5)

Вкушение крови (как известно, ритуально осуществляемое черными магами — сатанистами) не только сообщает человеку свойства животного, но и открывает путь к его душе бесовским силам, и нередко он становится их послушным орудием — «одержимым». Вот почему запрет вкушать кровь соседствует с запретом заниматься черной магией:

Не ешьте с кровью; не ворожите и не гадайте. (Лев. 19, 26)

С тем же запретом связано библейское установление относительно охоты. Возбраняется поражать животное, нанося ему раны стрелой, копьем либо другим оружием; дикое животное (разумеется, лишь чистое) можно только поймать в силки, сеть и т. п. (даже капкан, поранив, может сделать его непригодным для пищи), а затем заколоть подобно домашнему скоту:

Если кто из сынов Израилевых и из пришельцев, живущих между вами, на ловле поймает зверя или птицу, которую можно есть, то он должен дать вытечь крови ее и покрыть ее землею… (Лев. 17, 13)

Согласно древней иудейской традиции, дикое животное, как и домашнее, может быть лишено жизни лишь наиболее безболезненным способом — мгновенным перерезанием сонной артерии.

Те же запреты строго соблюдались первыми христианами: кровь и удавленину (а таковой считается всякое животное, умерщвленное запрещенным способом) Иерусалимский совет апостолов запретил употреблять всем, кто обращается в Христианство из язычества:

…Написать им, чтобы они воздерживались от оскверненного идолами, от блуда, удавленины и крови, и чтобы не делали другим того, чего не хотят себе. (Деян. 15, 20)

Однако если употребление крови наказывается истреблением из народа (ст. 10 и 14), то поедание (в случае крайней нужды) умершего или растерзанного зверем животного всего лишь делает человека «нечистым до вечера». Такая нечистота устраняется омовением тела и одежды (ст. 15–16). Это установление имеет в виду оказавшихся в тяжелых обстоятельствах, голодных и нуждающихся, которым Закон оказывает снисхождение…

В главе 18 Книги Левит продолжается тема чистоты и нечистоты в ином преломлении — в связи с браком, деторождением, отношениями между полами. Здесь изложены запреты, связанные с половой жизнью, а в главе 20 перечислены наказания за их нарушение. Запреты предваряются таким повелением:

По делам земли Египетской, в которой вы жили, не поступайте, и по делам земли Ханаанской, в которую Я веду вас, не поступайте, и по установлениям их не ходите… (Лев. 18, 3)

«Установления» (חקת ‹хукко́т› — «начертания», «определения», «уставы») — это языческие обычаи, которые не только освящали, но даже предписывали половую связь между близкими родственниками. Например, в Древнем Египте фараоны и представители высшей аристократии традиционно женились на родных сестрах (братом и сестрой считались божества жизни и плодородия Осирис и Исида, брак между которыми воспроизводился царями и знатью). А культы Ханаана отличались оргиастическим характером, причем во время оргий в сексуальные отношения вступали близкие родственники — считалось, что это повышает плодородие земли. Оргии устраивались в капищах, воспроизводя мифические «священные соития» между ханаанейскими богами.

Таким образом, первый, наиболее очевидный, смысл половых запретов состоял в том, чтобы предохранить израильтян от развратного идолослужения, доводившего до вырождения целые племена и народы. Недаром далее подчеркивается, что установления Господни (здесь в оригинале то же слово חקת ‹хукко́т›), в противоположность смертоносным языческим правилам, животворят человека:

…Соблюдайте установления Мои и законы Мои, которые исполняя, человек будет жив. Я Господь. (Лев. 18, 5)

Запреты в сфере половых отношений призваны спасти народ от вырождения, происходящего из-за близкородственных соитий. С этим связано большинство запретов, обобщенных в стихе 6:

Никто ни к какой родственнице по плоти не должен приближаться с тем, чтобы открыть наготу. Я Господь. (Лев. 18, 6)

Далее, есть запреты, направленные на поддержание мира между людьми, чистоты и «суверенности» семейной жизни. Но главная их цель — гарантировать законное продолжение рода в каждом семействе:

И с женою ближнего твоего не ложись, чтобы излить семя и оскверниться с нею. (Лев. 18, 20)

Есть и предписания, призванные сохранять благоговейное почтение к старшим членам рода, создавая известную дистанцию между младшими и старшими:

Наготы отца твоего и наготы матери твоей не открывай: она мать твоя, не открывай наготы ее. (Лев. 18, 7)

По отношению к матери эта заповедь входит в число запретов близкородственных соитий, а по отношению к отцу — вносит в семейную жизнь элемент почтения и благоговения, обеспечивающий преемственность этических и культурообразующих начал. Такой же запрет относится к брату отца и его жене:

Наготы брата отца твоего не открывай и к жене его не приближайся: она тетка твоя. (Лев. 18, 14)

Эти установления проводят четкие границы между ближайшими родственниками и более дальними, на которых запреты не распространяются.

Некоторые предписания имеют целью установить добрые отношения в семье и устранить ревность, ведущую к зависти и ненависти:

Не бери жены вместе с сестрою ее, чтобы сделать ее соперницею, чтоб открыть наготу ее при ней, при жизни ее. (Лев. 18, 18)

Запрет соединения с женщиной, находящейся в нечистоте во время месячных (ср. Лев. 15, 19–24), служит напоминанием о соблюдении в семье правил ритуальной чистоты (ст. 19).

Здесь же встречаем и следующую заповедь:

Из детей твоих не отдавай на служение Молоху и не бесчести имени Бога твоего. Я Господь. (Лев. 18, 21)

Идол ханаанейского бога Молоха представлял собой огромную, полую внутри, металлическую статую. Археологические находки свидетельствуют о соответствии внешнего вида этого идола позднейшим представлениям о дьяволе (свирепый взгляд, оскаленная пасть с клыками, рога, козлиные ноги). Молоху приносили в жертву детей: в его утробе-печи разжигали огонь, а на руки, приводившиеся в движение особым механизмом, клали младенцев, после чего идол «заглатывал» их на глазах у родителей. Карфагеняне, продолжатели ханаанейских традиций, практиковали подобные обряды еще на рубеже новой эры.

Но ведь Вторая Заповедь подразумевает как частный случай и запрет служения Молоху? Почему же это служение оговаривается особо, и притом именно в главе, посвященной запретным половым связям? Очевидно, потому, что нарушение перечисленных запретов в глазах Божьих подобно приношению жертв Молоху, поскольку гибельно отзывается на потомстве. Несомненно, обсуждаемый запрет распространяется и на аборты — преступную практику умерщвления младенцев во чреве матери, получившую столь широкое распространение в наше время…

Особо стоит вопрос о гермафродитизме. Речь идет о стихе, который в Синодальном переводе передан так:

Не ложись с мужчиною, как с женщиною: это мерзость. (Лев. 18, 22)

В оригинале же сказано: ואת־זכר לא תשכב משכבי אשה ‹вэ-эт-заха́р ло тишка́в мишкэве́й иша́›. Это можно перевести двояко: «И не ложись с мужчиной, который с ложами женскими…», или: «И с мужчиной не ложись при ложах женских…»

Согласно одним интерпретаторам, здесь говорится о мужчине — זכר ‹заха́р›, обладающем от природы двумя «ложами», подобно женщине — אשה ‹иша́› (поскольку в словосочетании משכבי אשה ‹мишкэве́й иша́›, «ложа женщины», употреблено множественное число). Следовательно, речь идет о гермафродите (т. е. о человеке, имеющем одновременно мужские и женские половые признаки). В ряде языческих религий, в том числе ханаанейской, гермафродиты считались избранниками богов, им отводилась особая роль в культе, нередко они становились жрецами. Поскольку же гермафродит, приняв на себя женскую роль и зачав, в большинстве случаев не способен выносить и родить ребенка, заповедь предписывает ему играть в браке мужскую роль. Поэтому гермафродит и именуется в приведенном стихе זכר ‹заха́р› — «мужчина».

Согласно другим интерпретаторам, в этом стихе Тора запрещает одновременное (групповое) или поочередное соитие двух мужчин с одной женщиной, могущее привести к зачатию ребенка. Именно такие зачатия (происходившие во время ритуальных оргий) были широко распространены у ханаанеев и даже считались у них особо благоприятными: дети, рождавшиеся от таких соитий, считались «детьми богов» и часто становились жрецами, правителями и т. п. Согласно же Торе, в случаях, когда бывает невозможно установить, кто отец ребенка, или же ребенок зачат в беззаконном соитии, он рассматривается как незаконнорожденный (др.-евр. ממזר ‹мамзе́р›, в Синодальном переводе — «сын блудницы»):

Сын блудницы не может войти в общество Господне, и десятое поколение его не может войти в общество Господне. (Втор. 23, 2)

Из сказанного следует, что со стихом Лев. 18, 22 неверно соотносить то место из Послания к Римлянам, в котором говорится, что «…мужчины… разжигались похотью друг на друга, мужчины на мужчинах делая срам и получая в самих себе должное возмездие за свое заблуждение» (Римл. 1, 27). Там речь идет совсем об ином — о групповом насилии, совершаемом над мужчинами (на что указывает множественное число: «мужчины на мужчинах»). Такого рода преступления описаны в Библии: их совершали, например, жители Содома и Гивы Вениаминовой (Быт. 19, 4–9; Суд. 19, 22–28). Греческое слово ασχημοσυνη ‹асхемосю́нэ›, переведенное как «срам», означает «обезображивание», «нарушение формы», «порча красоты». Очевидно, жертвы подобных насилий подвергались побоям и надругательствам, безобразившим их внешность. Содержащиеся в Синодальном переводе упоминания о «мужеложестве» (I Кор. 6, 9; I Тим. 1, 10) связаны с неточным пониманием греческого слова αρσενοκοιται ‹арсенокоита́й›, обозначающего насильников над мужчинами. В ряде современных иноязычных переводов Библии это слово передается более адекватно (I Кор. 6, 9: английский перевод «New International Version» — «homosexual offenders», т. е. «гомосексуальные насильники»; немецкий перевод «Die Heilige Schrift, aus dem Grundtext ubersetzt» — «Knabenschänder», т. е. «насилующие мальчиков», и т. д.).

Необходимо также обратить внимание на конкретные запреты «открывать наготу» (библейский эвфемизм, обозначающий половую близость) отца и брата отца (Лев. 18, 7 и 14). Эти частные запреты осмысленны только в том случае, если не существует общего запрета на подобного рода отношения.

Таким образом, Писание не содержит каких-либо общих запретительных или разрешительных установлений относительно гомосексуальных отношений — всякие предписания на сей счет восходят к каким-то иным, обычно конфессиональным или социокультурным, но не библейским представлениям.

Наконец, заключительный запрет главы 18 связан со скотоложеством:

И ни с каким скотом не ложись, чтоб излить семя и оскверниться от него; и женщина не должна становиться пред скотом для совокупления с ним: это гнусно. (Лев. 18, 23)

Буквальный смысл не нуждается в особых пояснениях: речь идет о низведении человека до скотского уровня, о крайнем осквернении в нем образа Божьего (ср. I Кор. 6, 16). Но, без сомнения, заповедь имеет и дополнительный смысл: помещенная последней, она как бы суммирует все запреты данной главы, выявляя их общую духовную суть. Ведь нечистота соитий, лишенных любви и человеческого наполнения, подобна скверне скотоложества…

Истинная же любовь — во всех ее проявлениях, от Божественных до человеческих,— это одна из центральных тем, своего рода сердцевина и живящая сила Писания:

Возлюбленные! Будем любить друг друга, потому что любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога. 
     Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь. (I Иоан. 4, 7–8)

Вспомним разнообразные примеры великой любви, обретшие бессмертие на страницах Библии: любовь Иакова к Рахили и Иосифу, любовь Соломона и Суламифи, Руфи и Ноемини, Давида и Ионафана… И поймем, что осквернение, профанация святого чувства любви (в том числе и на телесном уровне) — тягчайший грех:

Не оскверняйте себя ничем этим, ибо всем этим осквернили себя народы, которых Я прогоняю от вас;          
     И осквернилась земля, и Я воззрел на беззаконие ее, и свергнула с себя земля живущих на ней. (Лев. 18, 24–25)

Народы Ханаана, о которых здесь говорится, намеренно (ритуально-обрядово) оскверняли себя, что и привело к тому, что их «свергнула с себя земля», т. е. покарала природа, законы которой они нарушали. И, хотя «извержение» (в оригинале употреблен глагол קאה ‹каа́› — «изрыгнуть», «изблевать») ханаанеев еще не стало фактом при жизни Моисея, Господь говорит о нем как об уже происшедшем событии: «изрыгнула земля». В Его очах, на духовном уровне, все это уже свершилось…

А вы соблюдайте установления Мои и законы Мои и не делайте всех этих мерзостей — ни туземец, ни пришелец, живущий между вами… (Лев. 18, 26)

Израильтянам предстояло поселиться в Святой земле, бывшей изначально уделом Симовым, но захваченной впавшими в нечестие потомками Хама — ханаанеями (Быт. 9, 22–27; 10, 15–20). Именно израильтянам надлежало исправить то, что было осквернено идолослужителями. И «пришельцы» к Израилю из числа самих ханаанеев обязаны были отказаться от сопряженного с черной магией жестокого и развратного культа «иных богов»:

…Ибо все эти мерзости делали люди сей земли, что пред вами, и осквернилась земля;
     Чтоб и вас не свергнула с себя земля, когда вы станете осквернять ее, как она свергнула народы, бывшие прежде вас… (Лев. 18, 27–28)

А что же должно было произойти с отдельными людьми, которые, при общей верности народа завету, впадут в разврат, сопряженный с черной магией? —

…Ибо если кто будет делать все эти мерзости, то души делающих это истреблены будут из народа своего. (Лев. 18, 29)

И не случайно в главе 20, перечисляющей кары за нарушение половых запретов, дважды выразительно упоминается колдовство:

И если какая душа обратится к вызывающим мертвых и к волшебникам, чтобы блудно ходить вслед них, то Я обращу лицо Мое на ту душу и истреблю ее из народа ее. (Лев. 20, 6)

Общение со служителями темных культов — черными магами — тесно связано со скотским образом жизни, с «буйством плоти», подавляющей дух.

Запрещено обращаться к служителям тьмы; но что грозит тому, кто самостоятельно прибегнет к занятиям черной магией? —

Мужчина или женщина, если будут они вызывать мертвых или волхвовать, да будут преданы смерти; камнями должно побить их, кровь их на них. (Лев. 20, 27)

Что же, обществу Господню предписывается побивать таких людей камнями? Но как совместить подобное со святостью всего стана, народа в целом? С тем, что всякое соприкосновение со смертью и с мертвым ритуально оскверняет? И, главное, как это соотносится с заповедями о милосердии, о любви к ближнему?

Прежде всего, в оригинале сказано מות יומתו ‹мот йума́ту› — «смертью они будут умерщвлены» (а не «да будут преданы смерти», как в Синодальном переводе). А это наводит на мысль о смерти не от рук человеческих: покарать может и Сам Бог… Вспомним, что́ повелел Он Моисею относительно тех, кто дерзнет приблизиться к Синаю во время Богоявления:

…И проведи для народа черту со всех сторон и скажи: берегитесь восходить на гору и прикасаться к подошве ее; всякий, кто прикоснется к горе, предан будет смерти; 
     Рука да не прикоснется к нему, а пусть побьют его камнями или застрелят стрелою; скот ли то или человек, да не останется в живых; во время протяжного трубного звука могут они взойти на гору. (Исх. 19, 12–13)

И здесь в оригинале точно так же: «будет побит камнями», «будет застрелен». Никакого повеления людям относительно казни: ее совершит Сам Творец, а рука человеческая «да не прикоснется» к преступнику…

Но о прибегнувших к волхвованию сказано далее: «…камнями должно побить их…» Здесь в оригинале глагольная форма ירגמו ‹йиргэму́› — «[они] побьют камнями»: явно имеются в виду казнь от рук человеческих. Как же совершалось это «побиение камнями» согласно букве Торы? —

По словам двух свидетелей или трех свидетелей должен умереть осуждаемый на смерть: не должно предавать смерти по словам одного свидетеля.      
     Рука свидетелей должна быть на нем прежде всех, чтоб убить его, потом рука всего народа; и так истреби зло из среды себя. (Втор. 17, 6–7)

В оригинале здесь говорится, что осуждаемый будет убит על־פי ‹аль-пи› — буквально «устами» свидетелей, каждый из которых должен затем возложить на него руку — יד ‹йад› (а не бросить в него камень!). То же должны совершить затем и остальные члены общины: «…потом рука всего народа…». Этим символическим действием народ как бы «возвращал грехи» тому, от кого они исходили, «возлагая их на него» точно так, как поступал первосвященник в День Очищения с козлом, предназначенным «для Азазела» (Лев. 16, 20–21. После этого нечестивец считался отлученным от общины Израиля, и его вскоре постигала кара Божия, подобная побиению камнями «без содействия рук [человеческих]»: «…рука да не прикоснется к нему, а будет побит камнями…»

Не с этим ли древним обрядом, сопряженным с Божьей карой над преступником, связал пророк Даниил сон царя Навуходоносора об истукане? —

Ты видел его, доколе камень не оторвался от горы без содействия рук, ударил в истукана, в железные и глиняные ноги его, и разбил их. (Дан. 2, 34)

Камень, разбивший истукана, оторвался от горы «без содействия рук»… Так выглядели казни во времена Моисея и в первые столетия после него. И лишь впоследствии, когда из-за многочисленных грехов народа исказились основы суда, побиение камнями стали совершать буквально, физически:

О вы, которые суд превращаете в отраву и правду повергаете на землю! (Ам. 5, 7)

Согласно талмудическому трактату «Сангедрин» («Синедрион»), в котором излагаются основы судопроизводства в эпоху второго Храма, побиение камнями совершала не толпа народа, а палач, свергавший преступника с высоты и бросавший на него сверху большой камень, «добивавший» казнимого. В какой-то степени такая форма казни может рассматриваться как «более милосердная», чем смерть от множества камней, кидаемых толпой. Однако данные книг Нового Завета говорят об иной форме казни (видимо, обе формы существовали одновременно, восходя к противоположным установлениям фарисеев и саддукеев):

…Весь народ побьет нас камнями, ибо он уверен, что Иоанн есть пророк. (Лук. 20, 6)

Следовательно, камнями мог побить «весь народ». О такой же форме расправы шла речь и в эпизоде с женщиной, взятой в прелюбодеянии (Иоан. 8, 7). Этим же способом враги хотели побить камнями и самого Иисуса, учинив над ним самосуд:

Тогда взяли каменья, чтобы бросить на него; но Иисус скрылся и вышел из Храма, пройдя посреди них, и пошел далее. (Иоан. 8, 59)

Правда, в описанных выше случаях имеется в виду самовольное намерение собравшихся, а не казнь по судебному приговору (ср. Деян. 14, 5 и 19). Однако таким же образом был, теперь уже по приговору суда, казнен Стефан, последователь и свидетель Иисуса:

…И побивали камнями Стефана, который молился…       
     И, преклонив колени, воскликнул громким голосом: Господи! не вмени им греха сего… (Деян. 7, 59–60)

Описанную здесь казнь совершали члены Синедриона (Деян. 6, 12); возможно, они были саддукеями (ср. Деян. 23, 6) и не придерживались фарисейских постановлений.

Беззакония, искажения заповедей, произвол в их истолковании и исполнении — все это исчезнет лишь в тот день, когда к своей пастве вернется Пастырь верный — Мессия:

…И страхом Господним исполнится, и будет судить не по взгляду очей своих, и не по слуху ушей своих решать дела.    
     Он будет судить бедных по правде, и дела страдальцев земли решать по истине; и жезлом уст своих поразит землю, и духом уст своих убьет нечестивого. (Ис. 11, 3–4)

В этом пророчестве мы вновь встречаем упоминание казни «без содействия рук» — одним лишь «духом уст»… В царстве Мессии, благодаря его справедливым и действенным судам, прекратится всякое зло, вызываемое нарушением заповедей:

Не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей, ибо земля будет наполнена ведением Господа, как воды наполняют море. (Ис. 11, 9)

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел библиология