Щедровицкий Д. Введение в Ветхий Завет. Пятикнижие Моисеево

ОГЛАВЛЕНИЕ

ТОМ I. КНИГА БЫТИЯ

Лекция 9. Жертва на горе Мориа. Смерть как шаг к обновлению (Кн. Бытия, гл. 22–25)

Нам предстоит беседа о принесении в жертву Авраамом сына своего Исаака. Но вначале скажем немного о жертве вообще; это одна из очень важных тем Библии: жертва, ее смысл, предназначение и действие.

Прежде всего, само сотворение мира явилось в каком-то смысле жертвой со стороны Создателя, ибо Он есть Бытие самодостаточное, имеющее в Себе все необходимое для вечного блаженства. И для того чтобы «дать место» другим существам, множеству творений, множеству миров, Всевышний как бы самоограничился, как бы «умалил» Свое присутствие в некоторых областях мироздания. У позднейших толкователей Библии это называется древнееврейским словом צמצום ‹цимцу́м›, что означает «сжатие», или «самоограничение», Божественной сущности при сотворении мира. Таким образом, само появление мироздания связано с величайшей жертвой. В Откровении Иоанна сказано о людях, имена которых не написаны «в книге жизни у Агнца, закланного от создания мира» (13, 8). Толковать упомянутый стих можно по-разному: и в том смысле, что сам Агнец заклан был от создания мира, т. е. Логос (Слово Божье) «самоограничился», был как бы «расчленен» (подобно жертвенному животному), и таким путем из первоначального Единства произошло множество сотворенных вещей; и в том смысле, что великая жертва Агнца была предопределена еще до сотворения мира; но можно понимать этот стих и так, что в Книге жизни имена праведников были записаны прежде сотворения мира «у Агнца закланного». И в том, и в другом, и в третьем случае жертва Агнца понимается как явление предвечное.

Символ этой великой жертвы представлен в 22-й главе Книги Бытия. «Новое рождение» (вспомним, что новорожденный Исаак символизирует духовного человека) связано с жертвой и происходит ради нее — «новый человек» должен начать жертвенное служение.

Вообще, идея предмирной жертвы («самоограничения» Божества) была в той или иной степени представлена во многих языческих религиях. Например, в индуистских Ведах говорится, что сотворение мира связано с принесением в жертву Пуруши — первозданного всечеловека, из очей которого возникло солнце, из слуха — ветер и т. д. Если же говорить не о языческой мифологии, но о реальности нашего бытия, то ведь и сама жизнь длится благодаря жертве, ее как бы продолжает приносить само мироздание. Жизнь основана на жертве и вне жертвы ее не существует. Достаточно вспомнить, что мать жертвует своими физическими силами для ребенка, отдает их ему, когда носит его во чреве,— подобно тому, как свеча, плавясь, отдает свой воск для горения фитиля. И неорганический мир как бы жертвует собой ради мира растительного — отдает растениям свою силу, дабы они могли существовать; и растительный мир жертвует собой ради мира животного, доставаясь ему в пищу; и домашние животные жертвуют собой ради человека…

Ради какой же жертвы существует человек? Какую жертву должен принести он? Отвечая на этот вопрос, мы переходим уже в область духовных реалий. Особенную, высочайшую жертву призван приносить человек, рожденный свыше, человек духовный. В Послании к Римлянам написано:

…Представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу, для разумного служения вашего… (Римл. 12, 1)

«Жертва живая, святая, благоугодная Богу» — это вся жизнь духовного человека. Животное начало жизни, животная энергия должны постоянно приноситься в жертву ради духовного горения, ради жизни духа, должны питать эту жизнь, дабы она могла проявляться на земном уровне.

Жертвы животных, о которых очень много сказано в Пятикнижии Моисеевом, особенно в Книге Левит, являются прообразом и символом жертвы Христа. Прочитаем об этом в Послании к Евреям:

Всякий первосвященник поставляется для приношения даров и жертв; а потому нужно было, чтобы и сей [Иисус Христос] также имел, что принесть. (Евр. 8, 3)

Иначе говоря, тело Христово, которое принесено в жертву на Голгофе, является как бы квинтэссенцией жертвоприношения вообще, и все жертвы за грех, приносившиеся в ветхозаветные времена, суть прообразы этой жертвы. Жертва Христа принесена ради нашего нового, духовного рождения, которому должно предшествовать очищение от грехов. Жертва приносится, грехи прощаются, и средостение между Богом и человеком исчезает. Тогда человек может родиться заново от Духа Святого. В Книге Исаии, в 53-й главе, содержится пророчество о великой жертве Мессии, а следующая глава говорит о символическом новом рождении:

Возвеселись, неплодная, нерождающая; воскликни и возгласи, не мучившаяся родами; потому что у оставленной гораздо более детей, нежели у имеющей мужа, говорит Господь. (Ис. 54, 1)

Жертва приносится ради духовного рождения, а само рождение духовного человека совершается в преддверии новой жертвы.

Книга Осии содержит как бы общую молитву верующего народа, обращенную к Богу:

Возьмите с собою молитвенные слова и обратитесь к Господу; говорите Ему: «Отними всякое беззаконие и прими во благо, и мы принесем жертву уст наших…» (Ос. 14, 3)

Здесь заключено тройственное учение о жертве. Она предшествует очищению: «Отними всякое беззаконие…» (а беззаконие искупалось именно жертвоприношениями животных); она сопровождает очищение: «…и прими во благо…» (т. е. кроме уже принесенной жертвы, приносится еще некая новая, которую и просят принять); наконец, обещается жертва в будущем: «…и мы принесем жертву уст наших…» — дальнейшее жертвенное служение есть служение молитвенное, и жертвы животных (приносимые ранее волы, агнцы  и  т. д.)  заменяются  «жертвой уст».   В  оригинале   сказано  даже:  פרים שפתינו ‹фари́м сэфате́йну› — буквально «тельцы уст наших».

В Ветхом Завете есть два основных рода жертв, подробно описанные в Книге Левит. В 1-й главе этой книги описывается жертва всесожжения, или возношения, при совершении которой животное возносится на жертвенник, будучи предварительно очищено и рассечено на части, и сжигается целиком; а в 4-й главе описана жертва за грех, когда только кровь жертвенного животного вносится во Святилище и служит для очищения грехов, тело же отчасти сжигается на алтаре, отчасти вкушается священниками. На Голгофе, как мы знаем, была принесена именно жертва за грех. Жертва же, которую мы будем сейчас обсуждать,— это жертва всесожжения. Она символизирует готовность человека полностью взойти на жертвенник любви, чтобы «сгореть» в ее палящем пламени и целиком вознестись к Богу.

Место жертвоприношения Авраамом Исаака — гора Мориа. Во Втор. 12, 13–14 говорится о том, что не на всяком месте можно приносить Богу жертвы, но только на том, которое Господь изберет Сам; а в II Пар. 3, 1 сказано, что место, на котором царь Соломон воздвиг впоследствии Храм и где затем ежедневно совершались жертвоприношения, это и есть гора Мориа. Именно на ней возведено было Святое святых Соломонова Храма — на том самом месте, где Авраам приносил в жертву сына своего Исаака.

Для того чтобы яснее понять, почему Аврааму было дано столь грозное повеление о жертвоприношении, мы должны помнить, что жертва Исаака является прообразом жертвы Христовой, а также и жертвы народа Божьего, всех мучеников, о которых сказано в псалме:

Ты отдал нас, как овец, на снедение, и рассеял нас между народами…
     ‹…›
     Но за Тебя умерщвляют нас всякий день, считают нас за овец, обреченных на заклание. (Пс. 43, 12–23)

Здесь говорится о тех, кто отдает свою жизнь ради освящения имени Божьего; их прообразом и является Исаак.

И, наконец, его жертва — прообраз жертвы внутреннего человека, которую тот постоянно приносит Богу. Так, апостол Павел пишет о себе самом:

Ибо я уже становлюсь жертвою, и время моего отшествия настало. (II Тим. 4, 6)

Апостол готовится принести свою жизнь в жертву — для освящения имени Божьего. А в Первом послании Петра говорится о другом, внутреннем, аспекте жертвоприношения верующих:

И сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный, священство святое, чтобы посредством Иисуса Христа приносить духовные жертвы, угодные Богу. (I Петр. 2, 5)

Истинная Скиния, Храм, место жертвоприношений находится внутри человека:

Разве не знаете, что вы — Храм Божий, и Дух Божий живет в вас? (I Кор. 3, 16)

Теперь мы должны по-новому осмыслить сам вопрос: для чего же Бог повелел Аврааму принести в жертву Исаака, своего сына? Ответ будет весьма многоплановым. Как в фокусе, в жертве Исаака сходятся различные смыслы, символические ряды, измерения духовного бытия.

Во-первых, эта жертва на веки веков стала символом необычайной любви к Богу как отца — Авраама, так и его сына. Во-вторых, она способствовала величайшему духовному восхождению Исаака. Внутренняя его готовность взойти через смерть к Богу определила его святость на протяжении всей дальнейшей жизни. Наконец, его жертва является прообразом тех трех жертв, или подвигов, о которых мы уже говорили: подвига Иисуса Христа, подвига народа Божьего и подвига внутреннего человека.

Мы не уразумеем смысла этой жертвы, если не будем иметь в виду, что Авраам, будучи пророком и зная волю Божью, пришел к выводу о том, что Исааку определено пережить смерть и воскресение, т. е. что Бог после жертвоприношения воскресит его, дабы он получил особый духовный опыт. Пройти через смерть и воскресение, думал Авраам, вот предназначение Исаака, вот та духовная ступень, на которую он должен сейчас взойти. И настолько верил Авраам Богу, что не усомнился в сказанном и не преминул исполнить Его волю. Об этом мы читаем в Послании к Евреям, где дается духовное объяснение разбираемого нами события:

Верою Авраам, будучи искушаем, принес в жертву Исаака и, имея обетование, принес единородного,
     О котором было сказано: в Исааке наречется тебе семя.   
     Ибо он думал, что Бог силен и из мертвых воскресить, почему и получил его в предзнаменование. (Евр. 11, 17–19)

В предзнаменование чего? Смерти и воскресения Мессии. Авраам был уверен, что Бог тотчас воскресит его сына из мертвых, потому что ранее ему было сказано: «…в Исааке наречется тебе семя…» (Быт. 21, 12). И, конечно, без живого наследника он не мыслил исполнения данного ему обетования.

Сохраняя в памяти все эти планы повествования, вернемся к исходному тексту:

И было, после сих происшествий Бог искушал Авраама и сказал ему: Авраам! Он сказал: вот я. (Быт. 22, 1)

Какие «происшествия» имеются здесь в виду? Описанное выше изгнание Агари и Измаила. Второго сына уже не было рядом с Авраамом, у него остался один только Исаак — единственная надежда отца, единственное средоточие всех Божественных обетований. С ним связывал Авраам исполнение пророчества:

От Авраама точно произойдет народ великий и сильный, и благословятся в нем все народы земли… (Быт. 18, 18)

«И было, после сих происшествий Бог искушал Авраама…» Одному святому задали такой вопрос: Авраам видел величайшие чудеса Божьи; в отношении Богопознания он стоял выше всех своих современников, а также большинства людей будущих поколений — ну и что ж такого, что он выполнил очередное повеление Бога? в чем особая высота этого поступка? Святой ответил, что когда приходит миг испытания Божьего, у человека как бы отнимается все, чего он достиг прежде,— он предстает перед Богом как бы обнаженным, в своем первозданном состоянии. И нет у него в тот миг иной опоры, кроме преданности, веры и любви к Богу, от которых и зависит целиком его решение.

«…Бог искушал Авраама и сказал ему: Авраам!..» — Называя патриарха по имени, Бог напоминал ему о прежних Своих благодеяниях, о том, что всем, включая и новое имя, и связанные с ним обетования, Авраам обязан Создателю.

«…Он сказал: вот я». Это — постоянный ответ Авраама Богу: когда бы ни воззвал к нему Бог и чего бы не потребовал, Авраам на все с готовностью отвечает: «Вот я».

Бог сказал: возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа, и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе. (Быт. 22, 2)

Ничего более неожиданного, страшного и непереносимого Авраам услышать не мог. Он готов был отдать Богу собственную жизнь, он не раз жертвовал собой, и мы помним, что Бог спасал его повсюду и всегда. Он готов был сделать все, что угодно, но это… Сын, который родился у него в столетнем возрасте, когда по законам физического естества наследник появиться уже не мог; сын, в котором заключены все обетования и которому отдана вся любовь; сын, в котором вся будущность его потомства и от которого должен некогда произойти Мессия… Этот его сын должен теперь умереть — и умереть от его собственной, отцовской руки! Мало того, он должен быть вознесен во всесожжение, как принято у представителей той страшной ханаанской религии, которая тогда уже пустила корни в Святой земле и против которой Авраам боролся своей проповедью столько лет! Именно ханаанеи приносили детей в жертву своим кровожадным богам — Молоху, Ваалу, Астарте… Но ведь Авраам знал величие Бога, любовь Его к людям, те неизмеримые благодеяния, которые Бог оказал ему самому… И вдруг Бог требует человеческой жертвы!

А речь Бога звучала так: «…возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака…» Для чего здесь столько слов? Предчувствуя страшное приказание, Авраам смутился, засомневался, испугался, захотел в первый момент отодвинуть, смягчить ужасающее повеление, чем-то его заменить. По преданию, когда Бог сказал: «…Возьми сына твоего…»,— Авраам ответил: «Но у меня два сына — Измаил и Исаак!» — «…Единственного твоего…» — «Но каждый из них единственный у своей матери: у Агари, например, единственный сын — Измаил!» — «…Которого ты любишь…» — «Я обоих сыновей люблю!» И наконец он услышал то, чего более всего боялся: «…Исаака…»

«…И пойди в землю Мориа, и там принеси его…» На этом самом месте, глубоко почитаемом представителями всех трех мировых монотеистических религий, находится доныне тот «краеугольный камень земли», который, по преданию, первым поднялся со дна мирового океана, положив начало суше. Именно на нем и должен был Авраам связать Исаака для жертвоприношения. Теперь над ним высится купол мечети Омара, выстроенной на месте Святого святых Соломонова Храма. Это место верующими всего мира признается святейшим.

Больше о переживаниях Авраама не сказано ничего; только описаны его последующие, на первый взгляд как бы обычные и естественные, действия:

Авраам встал рано утром, оседлал осла своего, взял с собою двоих из отроков своих и Исаака, сына своего; наколол дров для всесожжения и, встав, пошел на место, о котором сказал ему Бог. (Быт. 22, 3)

Авраам, мы видим, опять «встал рано утром». Всегда, когда Бог требует жертвы, например изгнать из дома Агарь и Измаила (Быт. 21, 9–13), Авраам встает рано утром, он не медлит. Когда Бог дал ему завет обрезания, то в «тот же день» были обрезаны Авраам, Измаил и «весь мужеский пол дома его» (Быт. 17, 23–27).

«…Оседлал осла своего…» Не будем забывать, что Авраам есть образ духа победившего, властвующего, а животное в Писании обычно символизирует телесное естество человека. И вот телесное естество Авраама, а также его плотский разум пытаются воспротивиться, восстать против повеления Божьего; и Авраам «оседлал осла своего» — покорил свою душевно-телесную природу. Человек, оседлавший осла, есть символ духа, победившего плоть, взнуздавшего ее и направляющего по своей воле, не дающего плоти действовать против повеления Божьего.

«…Взял с собою двоих из отроков своих…» По-древнееврейски «отрок» — נער ‹на́ар›, что можно перевести и как «служитель». Это слово — производное от глагола, имеющего значение «возбудиться», «встрепенуться», «быть резвым», «сильно двигаться». Перечисленные значения глагола связаны с глубоким смыслом рассматриваемого стиха: два отрока, которых взял с собой Авраам, символизируют его желание и чувство — наиболее трепетные, возбудимые, бодрствующие, подвижные начала в человеке. Эти две стороны души Авраама пришли в согласие с его духом; поэтому сказано, что двух отроков он «взял с собою».

Он взял с собою и «дрова», означающие кротость и терпение: что ни делай с деревом — руби, жги,— оно не противится. Кротость и терпение появляются у человека, когда он становится покорен указаниям или советам, передаваемым от лица его высшей сущности животной душе. Потому не случайно здесь употребляется слово עץ ‹эц› — «дерево», «дрова»: оно родственно слову עצה ‹эца́› — «совет», «замысел», «решение».

«…И взял с собою… Исаака, сына своего…» Вспомним, что Исаак — символ внутреннего человека, духовной радости. Таким образом, Авраам намеревался принести в жертву эту радость — самое дорогое, любимое, главное, что он имел в жизни.

На третий день Авраам возвел очи свои и увидел то место издалека. (Быт. 22, 4)

Выражение «возвел очи» указывает в библейском контексте на размышление или прозрение. Авраам, быть может, узрел в тот миг и будущую столицу Давидова царства, город Иерусалим, и Храм Соломонов, и все жертвы грядущих веков, и, наконец, Голгофу; все это он увидел в прообразе как последствия той великой жертвы, которую должен принести ныне…

К горе Мориа Авраам подошел на третий день после выхода из дома. На третий день после казни воскрес Христос. И «в третий день» обещано воскресение Божьего народа — мы знаем об этом из Книги Осии. В ней говорится, что Бог

Оживит нас через два дня, в третий день восставит нас, и мы будем жить пред лицом Его. (Ос. 6, 2)

Вспомним, что в очах Божьих «тысяча лет, как один день, и один день, как тысяча лет» (Пс. 89, 5; ср. II Петр. 3, 8). После двух тысячелетних «дней Божьих», прошедших со времени разрушения второго Храма в Иерусалиме (70 г. н. э.), Он «оживит» Свой народ — третий день есть день воскресения. Рассеяние израильского народа, длившееся около двух тысячелетий, должно окончиться при наступлении третьего тысячелетнего «дня». «На третий день возвел Авраам очи свои и увидел то место издалека»…

Жертвоприношение Исаака одновременно символизирует и его смерть, и его воскресение, ибо, хотя он не был убит в буквальном смысле, Авраам все же «вновь получил» его, как воскресшего. Поэтому жертвоприношение Исаака прообразует не только смерть, но и воскресение Христа.

И сказал Авраам отрокам своим: останьтесь вы здесь с ослом, а я и сын пойдем туда, и поклонимся, и возвратимся к вам. (Быт. 22, 5)

Если животное (осел) символизирует плотское начало, телесные склонности, то отроки, как мы сказали, символизируют желание и чувство. Их, потенциально все же противящихся высшей жертве Авраамовой и не могущих согласиться с ней, праведник перед своим восхождением оставляет «внизу горы». В то же время Авраам обещает: «…я и сын пойдем туда, и поклонимся, и возвратимся к вам». Это — слова пророческие, по-видимому, произнесенные патриархом помимо его воли, ведь он не знал еще, чем окончится испытание. Вместе с тем они подтверждают его веру в скорое воскресение Исаака после жертвоприношения.

И взял Авраам дрова для всесожжения, и возложил на Исаака, сына своего; взял в руки огонь и нож, и пошли оба вместе. (Быт. 22, 6)

Не только Авраам знал, куда и для чего посылает его Господь, но и Исаак, не видя жертвенного животного, мог догадываться, что́ его ждет. Но они «пошли оба вместе». Зачем это сказано? Для того чтобы подчеркнуть, что оба были движимы единым порывом — исполнить веление Божье. Как Авраам был согласен исполнить его от всей души, так и Исаак готов был принести себя в жертву.

И начал Исаак говорить Аврааму, отцу своему, и сказал: отец мой! Он отвечал: вот я, сын мой. Он сказал: вот огонь и дрова, где же агнец для всесожжения?           
     Авраам сказал: Бог усмотрит Себе агнца для всесожжения, сын мой. И шли далее оба вместе. (Быт. 22, 7–8)

Как перед данным разговором, так и после него, когда, казалось бы, все уже ясно сказано, они идут вместе. И, конечно, этот разговор между отцом и сыном имеет глубочайшее мистическое содержание. Исаак уже знает, куда и для чего он идет. Он спрашивает о великом Агнце, предназначенном для искупления грехов человечества: когда же явится тот, кто искупит все грехи? И отец отвечает: «Бог усмотрит Себе Агнца для всесожжения», прикровенно указывая на великую будущую жертву Сына Божьего…

И пришли на место, о котором сказал ему Бог; и устроил там Авраам жертвенник, разложил дрова и, связав сына своего, Исаака, положил его на жертвенник поверх дров. (Быт. 22, 9)

Представим себе, каких внутренних усилий стоило отцу сделать все это, ведь здесь потребовались продолжительные приготовления, а не кратковременный порыв. Нужно было воздвигнуть жертвенник, причем из камней, а это тяжелая и долгая работа; нужно было разложить дрова так, как того требовал обычай; наконец, нужно было крепко связать Исаака и положить его поверх дров…

Жертвоприношение Авраама называется по-древнееврейски עקדה ‹акеда́› — «связывание», потому что Исаак был только связан, но не принесен в жертву в буквальном смысле. И это название указывает, что полная внутренняя готовность человека исполнить волю Творца создает между ним и Богом постоянную связь. Буква ע ‹а́йин›, первая в слове «акеда», намекает на глагол עור ‹ур› — «бодрствовать»: первая ступень абсолютной покорности Богу — духовное бодрствование (Песнь П. 5, 2). Вторая буква, ק ‹коф›, намекает на глагол קדש ‹када́ш› — «святить», «отделять»: вторая ступень — освящение себя, отделение от всего нечистого (Ис. 52, 11). Третья буква, ד ‹да́лет›, намекает на глагол דבק ‹дава́к› — «прилепляться», потому что третья ступень связи со Всевышним — это «прилепление» к Нему, соединение духа человеческого с Духом Божьим (Втор. 13, 4; I Кор. 6, 11). И последняя буква, ה ‹hей›, указывает на слово הוד ‹hод› — «великолепное сияние», «отражение света», ибо человек, соединившись с Богом, восстановив в себе тот образ, по которому создан, сияет отраженным светом величия Божьего, становится как бы зеркалом Божественных действий. Авраам связал Исаака и положил его на жертвенник — жизнь духовного человека является чистой, разумной, истинной жертвой Создателю. Такой человек бодрствует, освящается, прилепляется к Богу и оказывается способным отражать Божественный свет.

И простер Авраам руку свою, и взял нож, чтобы заколоть сына своего. (Быт. 22, 10)

В этот миг духовно совершилось то, чего требовал Бог от Авраама. Исаак должен был пережить опыт смерти и воскресения. Мы никогда не поймем поступка Авраама, если не утвердимся в мысли, что каждое его действие имело первоисточником Божественную волю — вне ее он не делал никогда ничего.

Но ангел Господень воззвал к нему с неба и сказал: Авраам! Авраам! Он сказал: вот я. (Быт. 22, 11)

И в этот момент полнейшего самоотречения, услышав голос Божий, патриарх опять говорит: «Вот я». Он — пред лицом Божьим, он не ропщет, он верен и покорен Ему даже в миг величайшего испытания, превосходящего человеческие силы. И сказал ангел: «Авраам! Авраам!» Подобным образом, дважды, окликает Бог и других великих мужей — Моисея: «Моисей, Моисей!» (Исх. 3, 4); Самуила: «Самуил, Самуил!» (I Цар. 3, 10). Потому что имя человека, осуществляющего волю Божью, бессмертно — оно произносится и в нашем мире, до скончания времен, и в мире будущем…

Ангел сказал: не поднимай руки твоей на отрока и не делай над ним ничего; ибо теперь Я знаю, что боишься ты Бога и не пожалел ты сына твоего, единственного твоего, для Меня. (Быт. 22, 12)

Да, Исаак пережил смерть; но пережил не реально и не буквально, а духовно. Он испытал ужас смерти и сразу же вслед за тем — величайшую радость возвращения к жизни. Свершилась величественнейшая из мистерий древности — смерть и воскресение Исаака,— указывающая на будущую мистерию Голгофы.

И возвел Авраам очи свои, и увидел: и вот позади овен, запутавшийся в чаще рогами своими. Авраам пошел, взял овна и принес его во всесожжение вместо сына своего. (Быт. 22, 13)

Этот овен также был прообразом Мессии, «заменяющего» своей жертвой потомков Авраама, которым иначе грозила бы духовная гибель. Овен «запутался в чаще», ибо одновременно был и символом всех тех, кто, блуждая по земным путям, не видит выхода из зарослей грехов, заблуждений и страданий и тем не менее способен в решающий момент принести жизнь свою на алтарь Божий, умереть во освящение Его имени. Таковы были многие мученики, освятившие свою жизнь смертью во славу имени Божьего. Ибо когда-то наступал для них тот миг, когда требовалось принять главное решение: умереть во освящение имени Божьего или отречься от Бога. И эти люди, какой бы ни была до того их жизнь, избирали путь святой смерти и духовного воскресения. И поэтому овен, запутавшийся в чаще своими рогами и легший на алтарь Божий вместо Исаака, указывает на Христа, а вместе с тем — и на мучеников будущих времен.

И нарек Авраам имя месту тому: Господь усмотрит… (Быт. 22, 14)

Название священного места свидетельствует о том, что Господь усмотрит того самого Агнца для всесожжения, который искупит грехи мира, т. е. Мессию. Название говорит и о том, что Бог милостиво воззрит на каждого, кто будет молиться на этом месте, т. е. в будущем иерусалимском Храме.

…Посему и ныне говорится: на горе Господней усмотрится. (Быт. 22, 14)

В оригинале здесь стоит слово יראה ‹йераэ́› — «явится», «покажется». Можно перевести и так: «…на горе Господней да является». Впоследствии через Моисея было дано предписание о том, чтобы на гору Господню трижды в год являлись все израильтяне мужского пола, дабы совершать жертвы на том самом месте, где Авраам приносил в жертву Исаака (Исх. 34, 23). «…На горе Господней да является» — этими словами уже предопределено будущее место Святилища, место единственного в мире Господнего Храма.

И вторично воззвал к Аврааму ангел Господень с неба,     
     И сказал: Мною клянусь, говорит Господь, что, так как ты сделал сие дело и не пожалел сына твоего, единственного твоего,          
     То Я благословляя благословлю тебя, и умножая умножу семя твое, как звезды небесные и как песок на берегу моря; и овладеет семя твое городами врагов своих; 
     И благословятся в семени твоем все народы земли за то, что ты послушался гласа Моего. (Быт. 22, 15–18)

Послушание гласу Господню приносит величайшее благо. И здесь мы видим самую высшую степень благословения Божьего. В первый раз, когда Господь выводил Авраама из Харрана, Он обещал: «…благословятся в тебе все племена земные» (Быт. 12, 3). Это, первое, благословение дается тем, кто идет по следам веры Авраамовой и совершает его дела. Сказано: «в тебе» — т. е. если будут держаться того образа жизни, который видели «в тебе», Аврааме.

В другой раз Господь сказал: «От Авраама точно произойдет народ великий и сильный, и благословятся в нем все народы земли» (Быт. 18, 18). Это говорилось о народе израильском, потому что именно он принес миру Единобожие и по воле Всевышнего записал и сохранил Библию.

И, наконец, третье, наивысшее, благословение: «…благословятся в семени твоем все народы земли…» (Быт. 22, 18). Тут речь идет о Христе — о том, кто искупит грехи мира (Гал. 3, 16). И это откровение было дано Аврааму только после того, как он собственноручно начертал прообраз великого искупления, возложив на алтарь Исаака.

А сам Исаак, совершив столь значительный духовный подвиг, стал заступником за своих потомков, рождающихся от него как по плоти, так и по духу. Намек на это содержится в Книге Исаии. В ней народ Божий обращается к своему Создателю, называя Его Отцом, и произносит такие необычные и не сразу понятные слова:

Только Ты — Отец наш; ибо Авраам не узнает нас и Израиль не признает нас своими; Ты, Господи,— Отец наш, от века имя Твое: «Искупитель наш». (Ис. 63, 16)

По преданию, эти слова имеют следующий смысл. Обычно все три патриарха — Авраам, Исаак и Иаков — упоминаются вместе. Так повсюду — и в Пятикнижии Моисеевом, и в Пророках, и в Евангелии, где сказано, что праведники «возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном» (Матф. 8, 11). В прочитанных же нами словах Исаак не упомянут. Почему? «…Авраам не узнает нас…» — ибо, когда Господь скажет Аврааму: «Согрешили потомки твои», тот ответит: «Что ж, пусть они понесут достойную кару, ведь я не нарушал Твою волю, а потому „не знаю их” — не признаю их своими потомками». Так же ответит и Иаков, всегда и во всем покорный повелениям Создателя — он тоже отречется от грешных детей своих. И только Исаак, внутренне переживший смерть и воскресение на жертвеннике, знающий, что́ есть ужас смерти и какова радость избавления, заступится за обреченных на смерть потомков. Он скажет Всевышнему: «Прости им грехи. А если нет им прощения, вспомни жертву мою, которую я готов был принести Тебе на горе Мориа, и сочти всесожжение мое свершившимся. Ибо я готов быть сожжен на жертвеннике за потомков моих. Пепел жертвы моей да придет на память Тебе». И Творец помилует народ по ходатайству праведного Исаака…

В этом предании правомерно также усмотреть намек на связь между заступничеством праотца Исаака и заступничеством Мессии. Ходатаем за грешников перед Отцом стал Христос, прообразом которого был Исаак (Ис. 53, 12), ведь жертва Исаака таинственным, чудесным образом связана с великим самопожертвованием Иисуса Христа.

Что же произошло далее с Авраамом? Когда грозное испытание закончилось (оно было последним, десятым по счету среди всех, им перенесенных), тогда

…Возвратился Авраам к отрокам своим, и встали, и пошли вместе в Вирсавию; и жил Авраам в Вирсавии. (Быт. 22, 19)

Мы уже говорили, что Вирсавия находится на юге земли Ханаанской. «Колодец клятвы», באר שבע ‹Беэ́р-Ше́ва›,— так называется в оригинале эта местность; название символизирует «колодец живой воды», напояющий всех, кто приходит к нему. Таким образом, Авраам, после величайшего из всех перенесенных им испытаний, обитал у «колодца клятвы», что указывает на возможность постоянно утолять свою духовную жажду. Ведь Дух Святой есть вечный источник воды живой, который напояет всякого, обращающегося к Богу (Ис. 55, 1; Иоан. 4, 14).

Этот «колодец», а также «клятва», т. е. обетование будущего,— вот то, чем жил Авраам. И дальше читаем:

Жизни Сарриной было сто двадцать семь лет; вот лета жизни Сарриной.    
     И умерла Сарра в Кириаф-Арбе, что ныне Хеврон, в земле Ханаанской. И пришел Авраам рыдать по Сарре и оплакивать ее. (Быт. 23, 1–2)

Мы помним, что Сарра была пророчицей, ведь Господь сказал Аврааму: «…во всем, что скажет тебе Сарра, слушайся голоса ее…» (Быт. 21, 12). В некоторых случаях Дух Божий через Сарру возвещал столь высокие и глубокие вещи, что даже Авраам, друг Божий, должен был ее слушаться. Согласно одному из преданий, Сарра услышала о жертвоприношении Исаака и умерла, не выдержав этой вести,— потому сразу после рассказа о жертве Исаака говорится о смерти Сарры.

Однако здесь есть и глубокое иносказание. Дело в том, что Сарра символизирует, как мы уже знаем, душу господствующую, овладевшую низшим естеством человека. Но на определенном, очень высоком этапе духовного восхождения эта душа у человека как бы «умирает», отнимается, потому что она все еще сохраняет связь с земным и, несмотря на свою глубочайшую духовную интуицию, по-прежнему принадлежит к этому миру. И тогда она «заменяется» другой душой, символическое имя которой — «Ревекка». Поэтому Исааку приводят жену издалека — не из той земли, в которой он находится. И написано, что «ввел ее Исаак в шатер Сарры» и «утешился Исаак в печали по матери своей», которая умерла (Быт. 24, 67).

Имя «Ревекка», רבקה ‹Ривка́›, происходит от глагола רבק ‹рава́к› — «привязывать». Это та высшая душа, которая дается человеку уже на очень высоком уровне его духовного развития и которая постоянно находится в глубочайшей связи с Богом. А если переставить букву ק ‹коф› в начало имени, то получится слово קרבה ‹керова́›, что означает «близкая», «приближенная». «Новая» душа находится в необычайной, недостижимой ранее близости к Богу. Если «прежняя» душа, «Сарра», только владычествовала над всем человеком, над всеми его побуждениями, то «новая» душа, «Ревекка», уже непосредственно связывает его с Богом и близка к Богу постоянно. Но чтобы «стяжать» ее в жены «Исааку», нужно совершить далекий путь…

Авраам узнал, что умерла Сарра, и пришел рыдать по ней; но вскоре плач его прекратился:

И отошел Авраам от умершей своей… (Быт. 23, 3)

По преданию, патриарх быстро утешился, потому что Господь показал ему райскую обитель, в которую отошла Сарра,— тот невидимый мир, где она теперь живет. Авраам и раньше, конечно, знал о бессмертии духа человеческого, но теперь Бог дал ему самому увидеть Сарру в высшем мире…

…И говорил сынам Хетовым, и сказал:         
     Я у вас пришелец и поселенец… (Быт. 23, 3–4)

Авраам проповедовал Бога во всех странах, которые прошел, особенно в стране Ханаанской, и все внимали ему. И теперь он говорит тем, кому возвещал о Боге столько лет: «Я у вас пришелец и поселенец…» Он подчеркивает свое внутреннее состояние странничества, свою зависимость исключительно от Бога — и ни от каких людей, ни от каких стихий, ни от чего земного; это — самая суть внутреннего мира Авраама. Он в этом мире — пришелец и поселенец. Как твердо помнит его высокий, владычествующий дух о своем настоящем, небесном доме! Как он томится по нему! И все, что происходит на земле, для него временно: он хорошо знает, откуда пришел и куда уйдет. «Я у вас пришелец…» (ср. II Кор. 5, 1–9; Евр. 11, 13–16).

…Дайте мне в собственность место для гроба между вами, чтобы мне умершую мою схоронить от глаз моих.    
     Сыны Хета отвечали Аврааму и сказали ему:          
     Послушай нас, господин наш; ты князь Божий посреди нас; в лучшем из наших погребальных мест похорони умершую твою… (Быт. 23, 4–6)

Местные жители называют Авраама «господином» и говорят ему: «Ты князь Божий посреди нас…» (слово «князь», נשיא ‹наси́›, буквально означает «возвышенный», «вознесенный»). Теперь мы видим, почему в ту эпоху сыны Хетовы и другие жители Ханаана еще не заслуживали той кары, которая обрушилась на них во времена Иисуса Навина, когда города их были завоеваны, а сами они изгнаны. Во дни Авраама далеко не все из них впали в нечестие; в их среде были и праведные люди, которые говорили Аврааму: «…ты князь Божий…», т. е. они признавали его духовное водительство и учились Богопочитанию.

Авраам встал и поклонился народу земли той, сынам Хетовым… (Быт. 23, 7)

Авраам, как мы помним, кланялся всякому человеку, которого видел, в каждом почитая образ Божий. И он просит об удивительной вещи: вроде бы, ему предоставляют любую погребальную пещеру (тогда хоронили в пещерах, о чем свидетельствуют многочисленные археологические находки в Святой земле); Авраам может похоронить Сарру даже в царской гробнице хеттов. Но он обращается к сынам Хетовым, чтобы они ходатайствовали за него перед Ефроном, сыном Цохаровым, хеттеянином:

…Чтобы он отдал мне пещеру Махпелу, которая у него на конце поля его, чтобы за довольную цену отдал ее мне посреди вас, в собственность для погребения. (Быт. 23, 9)

Авраам хочет приобрести именно за свое серебро какую-то, пусть самую малую, часть Святой земли — во свидетельство своим потомкам, что он имел в стране Ханаанской собственный удел. Пещера эта называется מכפלה ‹Махпела́›, от глагола כפל ‹кафа́ль› — «удваивать», т. е. «сдвоенная» пещера. Ее название указывает на сокровенный смысл смерти: смерть имеет две стороны — явную и тайную, подобно тому как за первой частью сдвоенной пещеры скрыта ее вторая, поначалу незримая, часть. В то время как тело умирает, духовная сущность человека отходит к Богу (Еккл. 12, 7). Но почему Авраам просит продать не какую-то иную пещеру для погребения, а именно эту? Предание говорит, что именно в ней были погребены Адам и Ева, и Аврааму, по пророческому наитию, это было известно. Адам — праотец всего человечества, а Ева — праматерь. И Авраам — праотец всех верующих, а Сарра — праматерь всех праведников, т. е. они — родители обновленного человечества. И поэтому Авраам восхотел быть погребенным со своей супругой в той же самой пещере. В ней же впоследствии были похоронены Исаак с Ревеккой и Иаков с Лией — все три патриарха с их женами. И только голова Адама, по преданию, была похоронена отдельно — на том самом месте, где впоследствии вознесся крест Христа, на Голгофе. Согласно тому же преданию, своей кровью Мессия омыл череп Адама, находившийся прямо под крестом, что символизировало прощение грехов «ветхому человеку»…

Далее говорится о том, как Авраам отвесил Ефрону серебро, не желая получить пещеру даром, и как ему досталась в собственность эта малая часть Святой земли.

Глава 24 Книги Бытия повествует о том, как Авраам послал Елиезера, своего слугу, в ту землю, из которой вышел сам Авраам,— в Месопотамию, чтобы оттуда взять жену для Исаака.

Авраам был уже стар и в летах преклонных. Господь благословил Авраама всем. (Быт. 24, 1)

Подобные слова мы читаем обо всех трех патриархах. Написано: «…Бог благословил Исаака…» (25, 11); также сказано: «И явился Бог Иакову… и благословил его…» (Быт. 35, 9). Представим себе, что́ такое «благословение всем»: это — постоянное ощущение Божьего присутствия, Божьей поддержки; это — благодать, которая объемлет и физическое, и душевное, и духовное бытие человека; это — постоянная помощь свыше в мыслях, словах и делах. Вот что означают слова: «Господь благословил Авраама всем».

У каждого из нас немало желаний, склонностей, стремлений; представим себе, что наступил такой момент нашей жизни, когда Бог нас «благословил всем», т. е. наши мечты и желания перестали отличаться от воли Божьей, полностью во всем с ней совпали; и поэтому мы стали ощущать всегда только радость, мир и благодать. В таком состоянии был Авраам; только одного недоставало ему: Сарра умерла, а Ревекки в доме еще не было.

И сказал Авраам рабу своему, старшему в доме его, управлявшему всем, что у него было: положи руку твою под стегно мое,     
     И клянись мне Господом, Богом неба и Богом земли, что ты не возьмешь сыну моему жены из дочерей ханаанеев, среди которых я живу… (Быт. 24, 2–3)

Как мы знаем, имя Ханаана, внука Ноева, происходит от глагола כנע ‹кана́› — «подчиняться», «унижаться», «гнуться». Следовательно, ханаанеи — это в духовном смысле народ униженный, порабощенный, глядящий «вниз», а не «вверх». И Исааку, человеку духовному, разумеется, нельзя было соединиться с женщиной из народа настолько плотского, не возрожденного духовно и не просвещенного.

Но пойдешь в землю мою, на родину мою, и возьмешь жену сыну моему Исааку. (Быт. 24, 4)

В буквальном смысле имеется в виду земля Арамейская — родина Авраама, где жил Нахор, его брат, где жил некогда Фарра, отец Авраама. Но в переносном, символическом смысле, с небесной родины Авраама должна сойти та самая душа, которая называется «Ревекка» — «связанная» с Богом и близкая к Нему.

Раб сказал ему: может быть, не захочет женщина идти со мною в эту землю… (Быт. 24, 5)

Мы видим, что Елиезер сомневался: у него не было такой полной веры, как у Авраама; он не понимал, что Авраам — настолько великий праведник, что если уж он посылает куда-то своего домочадца, то непременно по воле Божьей. И Авраам, нисходя к нему, к его слабости в вере, объяснил, что ему будет споспешествовать помощь свыше:

Господь, Бог неба, Который взял меня из дома отца моего и из земли рождения моего, Который говорил мне и Который клялся мне, говоря: «Потомству твоему дам сию землю»,— Он пошлет ангела Своего пред тобою, и ты возьмешь жену сыну моему оттуда… (Быт. 24, 7)

Казалось бы, все сказано: Господь пошлет ангела. Авраам, скорее всего, уже видит, что этот ангел стоит рядом с Елиезером и поддерживает его, потому что духовные очи Авраама проникают сквозь завесы материальности… Но, снова нисходя к Елиезеру, он говорит:

Если же не захочет женщина идти с тобою, ты будешь свободен от сей клятвы моей; только сына моего не возвращай туда. (Быт. 24, 8)

Понятно, что Исаак должен был жить только в земле Ханаанской, обещанной ему и его потомству, а с родины Авраама должна была прийти к нему жена. Однако Авраам произносит эти слова, чтобы в пути Елиезера не мучили сомнения. И поклялся ему Елиезер. И когда пришел в Месопотамию, то обратился к Богу, прося знамения. Но Бог еще как бы не был его собственным Богом, он не познал Его внутренне, подобно своему господину. Елиезер верил Аврааму, и для него Бог был Богом Авраама, поэтому именно так он и называет Его. Однако вера в Бога Авраамова — это тоже высокая ступень веры, и потому всякая просьба Елиезера исполнялась. Вот Елиезер молится:

И остановил верблюдов вне города, у колодезя воды, под вечер, в то время, когда выходят женщины черпать.          
     И сказал: Господи, Боже господина моего Авраама! пошли ее сегодня навстречу мне и сотвори милость с господином моим Авраамом.     
     Вот я стою у источника воды, и дочери жителей города выходят черпать воду;    
     И девица, которой я скажу: «Наклони кувшин твой, я напьюсь» и которая скажет: «Пей, я и верблюдам твоим дам пить»,— вот та, которую Ты назначил рабу Твоему Исааку; и по сему узнаю я, что Ты творишь милость с господином моим. (Быт. 24, 11–14)

Он как бы ставит условие, просит знамения от Бога. Зная нрав Авраама и Исаака, живя с ними в одном доме многие годы, управляя хозяйством, Елиезер хочет видеть в этой девушке образец любви к ближнему. Какой-то заезжий купец со множеством верблюдов проходит мимо — ну разве обязан кто-либо не только напоить его самого, но еще и начерпать воды всем его верблюдам? Притом Ревекка — своего рода княгиня в этой местности: Вафуил, ее отец, очень богат и почитается как князь. Представьте себе: княгиня подходит к какому-то проходящему с верблюдами купцу и говорит ему: «Не только тебя напою, но еще и всех верблюдов твоих!» И бежит, и приносит ведро за ведром, наполняя корыто, из которого верблюды пьют…

Но вспомним, как относился к пришельцам Авраам, как он любил гостей, как сидел у входа в шатер во время зноя и ждал; и как, увидев странников, поднимался им навстречу и кланялся до земли. И тогда мы поймем, что праведным свойственна именно такая любовь к человеку и такое преклонение перед образом Божьим в нем, и что они делают гораздо более, чем от них ждут.

Еще не перестал он говорить, и вот вышла Ревекка, которая родилась от Вафуила, сына Милки, жены Нахора, брата Авраамова, и кувшин ее на плече ее. (Быт. 24, 15)

У Авраама был брат Нахор, который, в отличие от него, остался в Месопотамии, в Харране,— его-то внучкой как раз и была Ревекка.

…Она сошла к источнику, наполнила кувшин свой и пошла вверх.        
     И побежал раб навстречу ей, и сказал: дай мне испить немного воды из кувшина твоего.        
     Она сказала: пей, господин мой. И тотчас спустила кувшин свой на руку свою, и напоила его. (Быт. 24, 16–18)

Возвращаясь от источника, нужно было снова подниматься в гору — а ведь при этом нелегко лишний раз набрать воду, тем более девушке: огромный кувшин (восточные женщины обычно носят его на плече) достаточно тяжел. И многократно возвращаться к источнику, вновь и вновь черпать, тем более для незнакомого человека, да еще для его скота,— признак не только благородства, но и праведности. Почему бы девушке не сказать: «Вот, на тебе кувшин, и пусть слуги твои носят воду» или: «У тебя целый караван, неужто начерпать некому?..» Ревекка не только не сказала ничего подобного, но с величайшей радостью бросилась выполнять просьбу первого встречного…

И, когда напоила его, сказала: я стану черпать и для верблюдов твоих, пока не напьются. (Быт. 24, 19)

Это уж совсем удивительно: девушка знатная, высокого рода, черпает для верблюдов постороннего человека! Да не всякий слуга, не всякая служанка станут это делать!..

И тотчас вылила воду из кувшина своего в пойло, и побежала опять к колодезю почерпнуть, и начерпала для всех верблюдов его. 
     Человек тот смотрел на нее с изумлением в молчании, желая уразуметь, благословил ли Господь путь его, или нет. (Быт. 24, 20–21)

Все произошло точно так, как он просил. Именно такое трудновыполнимое условие поставил Елиезер, и оно было выполнено — Бог дал ему верное и недвусмысленное указание.

Но что же символизирует Ревекка, сходящая к источнику и восходящая от него? Мы уже говорили, что она — символ души, познавшей истину. Душа нисходит в наш видимый мир, черпает «воду живую» и уносит ее с собой, поднимаясь снова в мир горний…

Когда верблюды перестали пить, тогда человек тот взял золотую серьгу, весом полсикля, и два запястья на руки ей, весом в десять сиклей золота;
     И сказал: чья ты дочь? скажи мне; есть ли в доме отца твоего место нам ночевать?       
     Она сказала ему: я дочь Вафуила, сына Милки, которого она родила Нахору. (Быт. 24, 22–24)

Имя בתואל ‹Бетуэ́ль›, «Вафуил», созвучно с בית אל ‹бейт Эль› — «дом Божий», а имя מלכה ‹Милка́› пишется так же, как «малка́» — «царица»: Ревекка «царского рода» и происходит из «дома Божьего». Об этом свидетельствуют и ее поступки, и ее обращение с прохожими, со странниками, потому что те, кто прообразовал Сына Божьего, Иисуса Христа, и его учеников, должны были быть нравственно им подобны. Дело в том, что величайший из царей земных, Мессия, пришел для того, чтобы послужить, чтобы отдать жизнь свою, чтобы стать рабом рабов на земле — только так можно было искупить падшее человечество. И те, кто причастны к дому Божьему, к тому же царскому роду, также ведут себя, как рабы рабов, а не как господа. Когда человек превозносится, надмевается, говоря: «Я лучше тебя, я выше тебя, умнее тебя»,— это значит, что он рабского сословия; самопревозношение — первый признак раба. Когда человек служит другим людям, когда он живет ради них и исполнен к ним любви, то этим самым показывает, что он «царской крови», потому что таков царь Мессия и таковы придворные его.

И еще сказала ему: у нас в доме много соломы и корму; и есть место для ночлега. (Быт. 24, 25)

А ведь Елиезер не спрашивал о корме для скота, но только о ночлеге: праведник предупредителен и предлагает больше, чем у него просят. И приглашает Ревекка не одного человека, а целый караван: там же были слуги, десять верблюдов, множество имущества. И Ревекка отнюдь не предполагала, что этот человек приехал к ней как сват. Она думала, что он просто прохожий, заезжий купец; и тем не менее, несмотря ни на какие ожидавшиеся труды и затраты, она приглашает в свой дом целый караван. Но девушка не могла бы этого сделать, если бы не была уверена в щедрейшем гостеприимстве своих родственников. Она не сомневалась, что ее отец Вафуил, который был еще жив, как и брат Лаван, с величайшим радушием примут всех встреченных ею путников.

И вот когда посол Авраама, чье имя אליעזר ‹Элиэ́зер› означает «помощь Божья», увидел такой образ действий Ревекки, он взял два золотых браслета и надел ей на руки. Вместе браслеты весили десять сиклей золота («сикль», שקל ‹ше́кель›,— древневосточная мера веса). Символически два браслета означают две скрижали завета, которые должны были получить потомки Ревекки, а десять сиклей — Десять Заповедей, которые начертаны на этих скрижалях, по пяти на каждой.

А Ревекка, как мы сказали, символизирует вышнюю душу — ту, которую человек получает, достигнув высокого духовного уровня; это душа, связанная с Богом, душа, близкая к Нему; и «помощь Божья», Елиезер, украшает ее двумя скрижалями с Десятью Заповедями. Душа возвышенная принимает Закон Божий, украшается им. Но без помощи свыше человек не может принять Божий Закон, а эта помощь прообразно представлена Елиезером.

И преклонился человек тот, и поклонился Господу,           
     И сказал: благословен Господь, Бог господина моего Авраама, Который не оставил господина моего милостию Своею и истиною Своею! Господь прямым путем привел меня к дому брата господина моего. (Быт. 24, 26–27)

Елиезер шел долго, шел путем извилистым и сложным. Но Господь послал ангела Своего — и поэтому говорит Елиезер: «…Господь прямым путем привел меня…» Оказывается, извилистый, сложный путь каравана был прямым в очах Господа, ибо прямым, праведным был замысел этого пути. И слуга Авраамов пришел точно туда, куда надо, и в тот момент, когда следует.

И вот, когда узнали родственники Ревекки, что Елиезера послал Авраам, и что Авраам благословен Богом, богат, и у него, бездетного, родился сын, и что все богатство свое — и духовное, и вещественное — отдал Авраам Исааку, и что именно их дочь, их сестра избрана невестой, и когда рассказал им Елиезер о знамении, явленном Богом в конце его пути, тогда спросил он их:

И ныне скажите мне, намерены ли вы оказать милость и правду господину моему, или нет; скажите мне, и я обращусь направо или налево.    
     И отвечали Лаван и Вафуил, и сказали: от Господа пришло это дело; мы не можем сказать тебе вопреки ни худого ни доброго. (Быт. 24, 49–50)

Казалось бы, человек всегда может и должен сказать что-то доброе ближнему, но когда дело приходит от Господа, то не надо говорить от себя ничего. Равно ничего нельзя ни убавить, ни прибавить к Его повелению, надо лишь точно исполнить все так, как сказал Бог.

Вот Ревекка пред тобою; возьми и пойди; пусть будет она женою сыну господина твоего, как сказал Господь. (Быт. 24, 51)

Это был дом верующих, дом избранных Богом людей, и они хорошо знали, кто есть Господь, Создатель вселенной.

…В XIX столетии в Месопотамии были найдены три глиняные таблички, на которых аккадской, т. е. ассиро-вавилонской, клинописью написано было не что иное, как непроизносимое имя Господа, которое в Библии считается величайшим и таинственнейшим из Его имен. И относятся обнаруженные таблички ко временам Авраама — к XX в. до н. э.; эта находка подтвердила, что в Месопотамии в ту пору жили люди, ведавшие Господа и знавшие Его святое имя. Ранее скептики утверждали, что, мол, Книга Бытия приписывает жителям древней Месопотамии то верование, которое было свойственно в более поздние века израильтянам. Но Бог устраивает так, что рано или поздно подтверждается абсолютно все, сказанное в Священном Писании…

Далее рассказывается, как Елиезер вынул серебряные и золотые вещи, посланные в дар родственникам Ревекки, и сказал, что не задержится у них ни на один день, хотя они предлагали ему остаться отдохнуть и попировать.

Он сказал им: не удерживайте меня, ибо Господь благоустроил путь мой; отпустите меня, и я пойду к господину моему. (Быт. 24, 56)

Время,  когда Господь благоустраивает путь человека, называется в Библии עת רצון ‹эт рацо́н› — «время благоволения», «время благоугодное» (Пс. 68, 14). Время это имеет твердые границы и предназначено для выполнения определенного Божьего дела. Нельзя медлить, нельзя откладывать, ни в коем случае нельзя поступать своевольно: «Не удерживайте меня, ибо Господь благоустроил путь мой…»

Елиезер теперь уже сам получает откровение от Господа. Раньше он говорил: «Господи, Боже господина моего, Авраама!..» — он верил только потому, что Авраам был для него высшим авторитетом. А теперь он уверился, абсолютно убедился в постоянном присутствии живого Бога — и поэтому получает от Него откровение. Елиезер «поклонился Господу до земли» (Быт. 24, 52). В тот момент, когда человек склоняется пред Господом и признает Его абсолютное господство, полностью доверяется Его воле, Бог дает ему откровение: «…Господь благоустроил путь мой…» Елиезеру, очевидно, было сказано, что Бог повелевает быстрее возвратиться и будет охранять его при возвращении, как охранял, по молитве Авраама, на пути в Харран.

Они сказали: призовем девицу и спросим, что она скажет.
     И призвали Ревекку, и сказали ей: пойдешь ли с этим человеком? Она сказала: пойду. (Быт. 24, 57–58)

В этом одном слове — весь характер Ревекки, весь ее внутренний мир. Она слышала, что Господь предназначил ее в жены праведнику, что Господь определил ее судьбу. И она, как некогда Авраам, которому Бог сказал: «Пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего…» (Быт. 12, 1), покорно идет по Его велению. Конечно, она как женщина, как более слабое существо, ведо́ма Елиезером, мужем Божьим, «Божьей помощью». Но она ни на секунду не усомнилась, оставить ли родство, оставить ли дом, в котором она выросла, чтобы пойти и стать женой человеку, которого никогда в жизни не видела; она знает: все, что Бог предуказал,— ко благу.

И благословили Ревекку, и сказали ей: сестра наша! да родятся от тебя тысячи тысяч, и да владеет потомство твое жилищами врагов твоих! (Быт. 24, 60)

Эти люди были не только людьми Божьими, но, очевидно, имели и провидческий дар; по преданию, будущее дочери предрек Вафуил, который вскоре умер (поэтому его в Библии мы больше уже не встречаем). Библейское благословение, произносимое провидцами, представляет собой не только благопожелание, но и точное предречение того, что свершится. Древнееврейское выражение אלפי רבבה ‹альфе́й ревава́› означает буквально «тысячи десятков тысяч», т. е. десятки миллионов. Десятки миллионов потомков должны быть у этой женщины, благословенной Богом…

Насколько вероятно исполнение данного пророчества? Девушке из древнесемитского племени арамейцев (семья Ревекки принадлежала к этому культурному народу Сирии и Месопотамии), готовящейся к замужеству, родственники желают, чтобы от нее произошли десятки миллионов людей… Не представляется ли их пожелание фантастичным, не кажется ли невозможным? Племена тех времен нередко состояли из нескольких сот или тысяч человек; чтобы семья разрослась до десятков тысяч, должно было пройти много лет; а уж десятки миллионов!.. Но благословение исполнилось буквально: потомство Исаака и Ревекки составляло уже через несколько столетий, при исходе из Египта, миллионы, а потом и десятки миллионов; ибо от нее произошли как Иаков, предок израильтян, так и Исав, предок не только идумеев, но, по преданию, и древних римлян; численность этих народов со временем возросла до десятков миллионов.

И вторая часть пророчества: «…да владеет потомство твое жилищами врагов твоих!» В оригинале стоит слово שער ‹ша́ар› — «ворота»: «…да владеет… воротами ненавистников твоих!» Главное место в древнем восточном городе — это ворота: через них входят и выходят, во вратах вершат суд, заседают старейшины. «Овладеть вратами» — значит покорить город. Именно «воротами городов» должны завладеть потомки Ревекки. Когда среди народов началась проповедь Единобожия, раннего Христианства, то потомки Исаака и Ревекки — апостолы, ученики Христовы входили «во врата врагов» — язычников, противящихся воле Божьей, законам Божьим, и там были принимаемы; и через эти «врата» приходило к народам познание Бога. Благословение, данное Ревекке, есть предсказание проповеди имени Божьего среди язычников. Врата слуха, врата зрения, врата понимания — через них входит в человека слово Божье, и он из врага обращается в друга Божьего.

И встали Ревекка и служанка ее, и сели на верблюдов, и поехали за тем человеком. И раб взял Ревекку, и пошел. (Быт. 24, 61)

«Верблюд» по-древнееврейски גמל ‹гама́ль›; но так же пишется и глагол «гамаль», означающий «смилостивиться», «быть милосердным». Здесь заключен еще один библейский образ: Ревекка — душа, познавшая истину,— «восседает», т. е. утверждена, на милосердии, ибо основой ее жизни должны быть милость и любовь.

А Исаак пришел из Беэр-лахай-рои; ибо жил он в земле полуденной. (Быт. 24, 62)

Именно возле этого колодца, колодца «Живого, видящего меня», где Агарь некогда встретила ангела Божьего, пребывал тогда Исаак.

При наступлении вечера Исаак вышел в поле поразмыслить… (Быт. 24, 63)

Интересно: при наступлении вечера человек выходит в поле поразмыслить — что это означает? Конечно же, молитву. Именно Исаак, как мы уже упоминали, установил предвечернюю молитву.

…И возвел очи свои, и увидел: вот идут верблюды.           
     Ревекка взглянула, и увидела Исаака, и спустилась с верблюда. 
     И сказала рабу: кто этот человек, который идет по полю навстречу нам? Раб сказал: это господин мой. И она взяла покрывало и покрылась. (Быт. 24, 63–65)

Мы видим, что Бог послал Исаака навстречу Ревекке, хотя он и не знал о ее приближении, молясь в поле. Так во время молитвы исполняются сокровенные чаяния человека. И сам Исаак в момент молитвы, видимо, выглядел так, что привлекал к себе особое внимание. Вероятно, он был чем-то непохож на прочих встречных — какие-то признаки позволяют отличить человека истинно молящегося, праведника, от других людей.

И ввел ее Исаак в шатер Сарры, матери своей; и взял Ревекку, и она сделалась ему женою, и он возлюбил ее… (Быт. 24, 67)

Сначала «взял», потом «она сделалась ему женою», и только затем «он возлюбил ее». В Библии описаны и любовь с первого взгляда, возникшая, например, у Иакова к Рахили (Быт. 29, 9–20), и любовь, приходящая уже после женитьбы, в результате общей жизни, как у Исаака и Ревекки.

И отдал Авраам все, что было у него, Исааку.          
     А сынам наложниц, которые были у Авраама, дал Авраам подарки, и отослал их от Исаака, сына своего… (Быт. 25, 5–6)

Как Измаил, так и другие потомки Авраамовы не наследуют основных, важнейших обетований Божьих, а только получают «подарки», потому что «в Исааке», сказано, «наречется тебе семя». Только этот внутренний, духовный человек может стать истинным наследником обетования.

Дней жизни Авраамовой, которые он прожил, было сто семьдесят пять лет.      
     И скончался Авраам, и умер в старости доброй, престарелый и насыщенный жизнью, и приложился к народу своему.           
     И погребли его Исаак и Измаил, сыновья его, в пещере Махпеле… (Быт. 25, 7–9)

Старость его была «доброй»: несмотря на все тяжелые испытания, жизнью он был «насыщен», так как исполнил все, к чему призвал его Господь Бог, и никогда не колебался и не медлил, исполняя волю Божью. Поэтому он ни о чем не жалел перед смертью, подлинно «насыщен» был жизнью. Авраам чувствовал, что исполнил свой долг и завершил свой благословенный путь. И не только жизнь, но и кончина праведника приносит благословение: мы видим, что Исаак и Измаил примирились между собой и вместе погребли Авраама…

Очень важны слова 8-го стиха: «…и приложился к народу своему». Как следует понимать это выражение? Как погребение в гробнице праотцев? Но, во-первых, Авраам оставил гробницы своих предков в Уре и в Харране. И, во-вторых, написано сначала, что он «умер… и приложился к народу своему», а уже затем — что был погребен. Подобный оборот речи применяется также при описании смерти Исаака и Иакова. Аарон и Моисей умерли на горах, не дойдя до земли Ханаанской, и все же о каждом из них сказано: «…приложился к народу своему…» (Быт. 35, 29; 49, 33; Числ. 20, 24; Втор. 32, 50). Эти слова можно понимать только как приобщение духа человека к праведным духам его предков, т. е. как явное указание на бессмертие души. Именно с духами святых праотцев и соединился в высшем мире дух Авраама.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел библиология