Библия и русская литература. Хрестоматия

ОГЛАВЛЕНИЕ

XX век

КОММЕНТАРИИ

А. А. Блок.
Стихотворения

Четыре стихотворения Александра Александровича Блока (1880 — 1921), вошедшие в данную антологию, представляют собою очень малую часть тех его стихотворных произведений, которые отчетливо связаны с образами и мотивами библии {в сущности, эта связь присутствует всегда — если не прямо в тексте, то в подтексте блоковской поэзии). Но и эта малая часть может дать представление о направленности исканий и ожиданий поэта, свойственных ему с первых шагов на его пути:

Я жду — и трепет объемлет новый,
Все ярче небо, молчанье глуше...
Ночную тайну разрушит слово...
Помилуй, Боже, ночные души!

(«Я жду призыва, ищу ответа...», 1901)

Кажется знаменательным то, что первому из публикуемых стихотворений — «Верю в Солнце Завета...» (1902) предпослан эпиграф из Апокалипсиса: «И дух и Невеста говорят: прииди.» Это текст из заключительной ХХII-ой главы Откровения Иоанна Богослова, стих 17-ый: «И Дух и невеста говорят: прииди! И слышавший да скажет: прииди! Жаждущий пусть приходит, и желающий пусть берет воду жизни даром». Множественные смыслы этого стиха — стиха свершения, освобождения, счастья — постепенно проступают в Откровении и особо поясняются главой XXI-ой:

«И увидел я новое небо и новую землю; ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет.

И я — Иоанн — увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как, невеста, украшенная для мужа своего (...).

И город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего; ибо слава Божия осветила его, и светильник его Агнец.

Спасенные народы будут ходить во свете его, и цари земные принесут в него славу и честь свою.».

Образы и настроения Апокалипсиса в высшей степени характерны для поэзии Блока. Только в отличие от распространенного до нынешнего дня понимания этой Книги как повествования о конце света. Блок читает ее так, как она создана Иоанном: это повествование о тяжком, мучительном пути к Солнцу Завета, к освобождению мира от скверны: «И не войдет в него ничто нечистое, и никто преданный мерзости и лжи, а только те, которые записаны у Агнца в книге жизни». (XXI, 27).

Те же мотивы слышны и в стихотворении «Я, отрок, зажигаю свечи..» (1902;

оба стихотворения входят в цикл «Стихов о Прекрасной Даме»). Ему предпослан эпиграф из Евангелия от Иоанна (III, 29): «Имеющий невесту есть жених; а друг жениха, стоящий и внимающий ему, радостью радуется, слыша голос жениха:

сия-то радость моя исполнилась.» Это Иоанн Богослов передает сказанное другим Иоанном — Крестителем, Предтечей Спасителя. И в этих словах — зерно того грандиозного, трагического и светлого повествования, которое разворачивается в Апокалипсисе.

Стихотворение «В ночь, когда Мамай залег с ордою...» (1908) входит в цикл «На поле Куликовом», который при публикации 1912 г. Блок сопроводил примечанием: «Куликовская битва принадлежит, по убеждению автора, к символическим событиям русской истории. Таким событиям суждено возвращение. Разгадка их еще впереди.» Публикуемое стихотворение связано с решающим моментом битвы. В нем ощутима связь и с размышлениями о судьбе России, пронизывающими весь цикл:

Я не первый воин, не последний,
Долго будет родина больна.
Помяни ж за раннею обедней
Мила друга, светлая жена!

('Река раскинулась. Течет, грустит лениво...»).

Поэт предчувствует страшные, воистину апокалипсические испытания, которые ждут Россию: это ясно ощутимо и в последнем стихотворении — «Рожденные в года глухие...» (1914). Но вера в Солнце Завета не оставляет его:

И пусть над нашим смертным ложем
Взовьется с криком воронье, —
Те, кто достойней. Боже, Боже,
Да узрят Царствие Твое!

Печ. по кн.: А. А. Блок. Собр. соч. в 8-ми тт. М.-Л., 1960-1963. Тт. 1,3.

«Верю в Солнце Завета...»

Завет — в христианском понимании союз, договор Бога с человеком об искуплении грехов, о создании Царства Божия на земле.

«Я, отрок, зажигаю свечи...»

«Огонь кадильный...» Кадило — металлическая чаша, подвешенная на нескольких цепочках, заполненная тлеющим углем и ароматическими веществами; применяется при богослужении.

Алтарь — возвышенная восточная часть христианского храма, где священники совершают богослужение.

«В ночь, когда Мамай залег с ордою...»

Мамай (? — 1380) — татарский полководец (темник), фактический правитель Золотой Орды.

Непрядва — правый приток Дона; в междуречье Непрядвы и Дона развернулась Куликовская битва.

«Рожденные в года глухие...»

Гиппиус Зинаида Николаевна (1869 — 1945) — поэт, прозаик, мемуарист.

М. Горький. Мать

Максим Горький (Алексей Максимович Пешков, 1868 — 1936) написал повесть «Мать» (фрагмент которой напечатан в этой антологии) в 1906 — 1907 гг., тогда же она впервые была напечатана в переводе на английский язык; на русском языке появилась с большими цензурными изъятиями в 1907 — 1908 гг., а полностью в 1917 г. Картины духовного пробуждения героини повести Пелагеи Ниловны Власовой, ее сына Павла, участия рабочих, крестьян, интеллигенции в борьбе против бесправия трудящихся, проникнуты мотивами христианской нравственности, библейскими идеями равенства и справедливости, праведной жизни и подвижничества во имя любви к ближнему. Потому-то и душевный рост Павла Власова отмечен запоминающейся деталью: он принес и повесил на стену картину: «трое людей, разговаривая, шли куда-то легко и бодро. — Это воскресший Христос идет в Эммаус! — объяснил Павел.» Имеется в виду известный сюжет из Евангелия от Луки (XXIV, 13 — 53): в день Воскресения Иисуса двое из учеников его, еще не веря воскресению, отправились в Эммаус — селение, лежавшее в 10 — 12 верстах от Иерусалима. К ним по пути присоединился Учитель, он рассказывал им Священное Писание, сердце у них горело, но «глаза их были удержаны, так что они не узнали Его». И только войдя в Эммаус и «преломив хлеб» с незнакомцем, они и глазами, и сердцем узнали Его. От этого эпизода идут основные линии повествования о духовном становлении' Павла и Пелагеи Ниловны. Как бы ни подчеркивал автор различия в позициях и характерах героев повести, которые участвуют в освободительном движении — Ниловны, Павла, Андрея Находки, Рыбина — каждый из них по-своему определяет свое отношение к Богу, и все они, по слову Матери, идут «ради всех и Христовой правды ради...» Без учета этой особенности повествования, свойственной и другим горьковским произведениям предреволюционного времени, нельзя прочесть «Мать» иначе, как однобоко и поверхностно, что и происходило на протяжении долгих десятилетий.

Печ. по кн.: А. М. Горький. Собр. соч. в 30-ти тт. М., 1949-1956. Т. 7.

«Душу воскресшую — не убьют!» Эти слова Матери выражают важнейшую идею Евангелия, целиком посвященного воскресению человеческих душ; они близки словам апостола Павла из послания к Римлянам (VI, 9): «...Христос, воскресши из мертвых, уже не умирает: смерть уже не имеет над Ним власти.»

А. И. Куприн. Суламифь. Анафема

Произведения Александра Ивановича Куприна (1870 — 1938), вошедшие в эту книгу, резко различны по материалу и стилю. Повесть «Суламифь» (написана в 1907, опубликована в 1908 г.) легендарна: она представляет собою развитие мотивов ветхозаветной Книги — Песни Песней Соломона, маленького сборника прекрасной любовной лирики. Содержание повести — плод свободной фантазии, которую питает вся Книга Соломона и особенно ее 7 глава, начинающаяся стихом: «Оглянись, оглянись, Суламита, — и мы посмотрим на тебя.» Плавная, ритмичная проза Куприна здесь тяготеет к библейскому стиху, тот же ритм передают песни девушки, которую царь Соломон полюбил так, как не любил ни одну из множества своих жен и возлюбленных.

Рассказ «Анафема», написанный и напечатанный в 1913 г., остро злободневен: это венок на могилу недавно умершего (1910) Л. Н. Толстого, полное любви, восторга, благодарности воспоминание о его «Казаках» и обо всем его творчестве. Сам стиль рассказа напоминает «Казаков», и купринский герой — протодиакон отец Олимпий «стихийной душой», широтой и мощью натуры похож на толстовского дядю Ерошку, как, впрочем, и на самого Куприна. «Анафема» — отважное, гневное и насмешливое выступление против преследований Толстого светской и церковной властью. Номер журнала «Аргус», где появился рассказ, был сожжен по приговору Петербургского окружного суда. Куприн напечатал «Анафему» в 10-м томе собрания сочинений, выходившего в Москве, но московская жандармерия по приказу градоначальника конфисковала этот том. При очевидном различии по материалу и стилю, легендарная повесть и злободневный рассказ прочно связаны неиссякаемым авторским жизнелюбием, его верой в Библию как источник добра и света, радости и правды. Протодиакон, который в церкви, при всем честном народе, вместо проклятия возгласил славу «земной нашей радости, украшению и цвету жизни, воистину Христа соратнику и слуге, болярину Льву», выглядит в рассказе величественным, подобным подвижникам Евангелия, и не богохульствующим, но защищающим дух Священного писания от злобного начетничества и буквоедства. «Верую истинно, по символу веры, во Христа и апостольскую церковь. Но злобы не приемлю. «Все Бог сделал на радость человеку», — вдруг произнес он знакомые прекрасные слова.»

Печ. по кн.: А. И. Куприн. Сочинения в 3-х тт. М., 1954. Т. 3.

Суламифь.

Суламита или Суламифь (разные варианты русского произношения имени) по древнееврейски означает «мирная». По предположению исследователей Библии, это имя могло произойти от названия родного города девушки Сонам, лежавшего некогда к югу от горы Фавор (гора находилась поблизости от Назарета, где Иисус провел годы детства и юности).

Ваал-Гамон, судя по Библии, место, где был расположен виноградник царя Соломона (на склоне горного хребта Ватн-эль-Хав), к западу от капища (языческого храма) Молоха — языческого бога-идола, в жертву которому приносили малолетних детей. По библейскому преданию, Соломон отвергал этот культ и стремился его уничтожить.

Тиглат-Пилеазар (совр. написание Тиглатпаласар) — царь Ассирии, вероятно, Тиглатпаласар II.

Соломон — царь Израильско-Иудейского царства в 965 — 928 гг. до н.э. Согласно Библии, автор трех ветхозаветных Книг: притчей Соломоновых, Екклесиаста, или Проповедника и Песни Песней.

Хирам Тирский — царь Тира, города-государства в Финикии (современ. Сур в Ливане), основанного в 4-м тысячелетии до н. э., достигшего расцвета в начале 1-го тысячелетия до н. э.

Себах (Сабазий) — фригийско-фракийский бог-целитель, покровитель земледелия; отождествлялся с библейским Яхве и римским Юпитером.

«Глаза твои глубоки, как два озера Есевонских...» — здесь и далее речи Соломона, обращенные к Суламифи, близки стихам из главы VII «Песни Песней».

«...два озера Есевонских...» — близ Есевона, столицы Амморейского царства, созданного семитическими племенами, выходцами из Аравии; располагалось в междуречье Иордана, Арнона и Явока, близ Мертвого моря. Кедрон — ручей, протекающий между Иерусалимом и Елеонскою горой, впадающий в Мертвое море, наполняется водой только в сезон дождей.

Силоам — источник и водоем на окраине Иерусалима; вода его считалась священной, имеющей целебную силу.

Анафема.

Анафема (греч. anathema) — в христианстве церковное проклятие, отлучение от церкви.

Епархиалка — выпускница епархиального училища (женского), куда принимались дочери священнослужителей (программа близка к гимназической).

Протодьякон — старший дьякон в соборе, помощник священника, участвующий в богослужении. Стр. 305

Архиепископ — священнослужитель высшей степени в христианской церковной иерархии.

Регент — музыкант, управляющий церковным хором.

Гомилетика — раздел богословия, изучающий проповедническую деятельность.

«Распев был крюковой...» — древнейшей манерой русского православного пения является распев знаменный или крюковой (от «знамен» или «крюков» — знаков, применявшихся для записи пения): унисонное мужское пение.

Псаломщик — священнослужитель, в обязанности которого входит чтение Священного Писания и пение молитв.

Требник — богослужебная книга, содержащая молитвы, которые совершаются по просьбе одного или нескольких верующих.

Орарь — украшенная шитьем лента, которую священник носит на левом плече: она символизирует жар его служения.

И. А. Бунин. Лирник Родион. Роза Иерихона

Публикуемые рассказы Ивана Алексеевича Бунина (1870 — 1953) хронологически относятся к одному десятилетию. «Лирник Родион» написан и опубликован в 1913 г. Время написания «Розы Иерихона» не установлено. Он опубликован в 1924 г. и, судя по некоторым деталям содержания, написан в начале в 20-х гг. Но читатель может почувствовать, что эти рассказы разделены пропастью, через которую искусство Бунина перебрасывает зыбкий и неразрушимый мост памяти.

Рассказ 1913 г. — о народной душе, выражающей себя в песне, о малороссийских лирниках — певцах, аккомпанирующих себе на лире — ручном клавишном струнном инструменте. Лирники, как и бандуристы, часто были слепыми, странствующими по городам и селам. «Бог благословил меня счастьем видеть и слышать многих из этих странников, вся жизнь которых была мечтой и песней...», — говорит автор рассказа. «Роза Иерихона» написана по воспоминаниям о путешествии на Восток — в Египет, Сирию, Палестину, в которое Бунин отправился весной 1907 г. вместе с молодой женой Верой Николаевной Муромцевой-Буниной: «...рука об руку с той, кому Бог судил быть моей спутницей до гроба, совершал я свое первое дальнее странствие, брачное путешествие, бывшее вместе с тем и паломничеством во святую землю Господа нашего Иисуса Христа.»

Между двумя рассказами пролегли события 1917 и последующих лет, которые представлялись Бунину чудовищной и необратимой катастрофой. «Зияет перед моими глазами этот ров, вернее, бездонная могила, где лежат десятки тысяч тех, с кем я был и есмь и памяти которых я, конечно, никогда не изменю, через трупы которых никогда не полезу брататься, — писал Бунин в 1925 г. — Но могила эта отделяет и вечно будет отделять меня не от России.» Именно об этом и говорят рассказы, написанные песенной прозой поэта и создающие удивительное ощущение прикосновения к нетленному и прекрасному. Читателю кажется, что и у него в руках Роза Иерихона — жесткий, колючий цветок синайских предгорий, подобный нашему перекати-поле, способный и через годы ожить, если положить его в воду. «И бедное человеческое сердце радуется, утешается: нет в мире смерти, нет гибели тому, что было, чем жил когда-то. Нет разлук и потерь, доколе жива моя душа, Любовь, Память!»

Печ. по кн.: И. А. Бунин. Собр. соч. в 9-ти тт. М., 1965-1967. Тт. 4, 5.

Лирник Родион.

Гирло (украинск.) — разветвление речного русла.

Очерет — камыш.

«...много скиглило рыбалок...» — много плакало (пронзительно кричало) чаек.

Затон — залив, глубоко врезавшийся в берег.

«дни Богдана и дни Сечи...» Хмельницкий Богдан (Зиновий) Михайлович (1595 — 1657) — гетман Украины, руководитель освободительной борьбы украинского народа против гнета польской шляхты в 1648 — 1654 гг., провозгласивший воссоединение Украины с Россией (1654). Сечь Запорожская — организация украинских казаков за Днепровскими порогами, своего рода республика под управлением кошевых атаманов, существовавшая в XVI — XVIII вв.

Почаевская Божия Матерь — икона из храма в городе Почаеве на Украине.

Роза Иерихона.

Иерихон — город в Палестине, существовавший в 7 — 2 тысячелетиях до н.э. По имени города назван цветок, о котором идет речь в рассказе. Мертвое море — бессточное соленое озеро на территории Израиля и Иордании, в которое впадает река Иордан. Из-за высокой солености органической жизни в озере нет (за исключением некоторых видов бактерий). Жупел — по библейским представлениям, горящая сера в аду. Иудейская пустыня — примыкает к южной оконечности Мертвого моря.

Волчец — колючие травы.

«...лежали перед нами ее Палестины...» — слово «Палестины» здесь употреблено в разговорном значении: край, местность (обычно во множественном числе — «родные Палестины»); это значение взято из Библии, из Второй Книги Моисеевой, где рассказано о возвращении евреев из плена египетского в родные палестинские края.

Галилея — северная часть древней Палестины.

Рахиль — в Первой Книге Моисеевой (XXIX, XXX, XXXI) вторая жена патриарха Иакова, мать Иосифа; история любви Иакова к Рахили много раз служила материалом для произведений словесного искусства.

«...красовались те же лилии полевые и пели те же птицы небесные, блаженной беззаботности которых учила евангельская притча...» — имеется в виду притча Иисуса о богатом, который собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет (Евангелие от Луки, XII, 16 — 27).

Н. С. Гумилев. Андрей Рублев. Слово

Публикуемые стихотворения Николая Степановича Гумилева (1886 — 1921) относятся к последнему этапу его творческого пути, когда обращение к Библии становится для него, как и для других русских писателей «серебряного века», символом верности культуре христианского мира. Весь сборник «Костер» (1918), откуда взято стихотворение «Андрей Рублев» (1916), в сущности, об этом. Первое же его стихотворение — «Деревья» (1916) ведет читателя к свободным, совершенным «зеленым народам» земли, где «Моисеи посреди дубов, Марии между пальм...», и души их «Друг другу посылают тихий зов.». Стихотворение, написанное в пору, когда приближение катастрофы слышали все, «имеющие уши» (воспользуемся библейским выражением), отличается столь свойственным Гумилеву духом решимости:

О, если бы и мне найти страну,
В которой мог не плакать и не петь я,
Безмолвно поднимаясь в вышину,
Неисчислимые тысячелетья!

По-видимому, возможность «найти страну» (в смысле узко-биографическом) у Гумилева была: в 1917 — 1918 гг. он жил в Париже и Лондоне. Но весной 1918 г. вернулся в Петроград, в страну, где было ему предназначено «Плакать и петь», и с огромной энергией взялся за литературную и культурную работу (см. об этом в первой части книги). Побуждения, питавшие его поэтическую, переводческую, просветительскую деятельность в оставшиеся поэту три года жизни, можно угадать во многих стихотворениях сборника, например, в «Канцоне второй» (1918):

...Если, Господи, это так,
Если праведно я пою,
Дай мне, Господи, дай мне знак,
Что я волю понял Твою.

По свидетельству А. А. Блока, Гумилев сказал ему об этом стихотворении:

«Тут вся моя политика». Эти слова можно понять широко: вся жизненная и поэтическая позиция, а не только отношение к проблемам власти, государства и т.д. Тем более и канцона — в исконном значении — песня о рыцарской любви. Несомненно, рыцарственность — в нравственном смысле — высший идеал для Гумилева.

Печ. по кн.: Н. С. Гумилев. Стихотворения и поэмы. Л., Сов. писатель, 1988.

Андрей Рублев.

Стихотворение написано и впервые опубликовано в 1916 г.

Андрей Рублев (около 1370 — около 1430) — живописец, создатель иконы «Троица», икон и фресок московских и владимирского соборов, родоначальник московской школы иконописцев. Автор стихотворения, можно полагать, имеет в виду не какие-либо определнные работы художника, где создан «лик жены», например, его «Благовещенье», «Рождество Христово», «Крещение», написанные для Благовещенского собора в Москве, или его икону «Владимирская Богоматерь». Поэт передает свое представление о стиле живописи великого мастера, о его труде, который «благословеньем Божьим стал». Стихотворение полно воспоминаний о Книге бытия, о Песне Песней Соломона.

«Два вещих сирина, два глаза...» Сирин в русской мифологии — фантастическое существо — райская женщина-птица, обладающая даром предвидения.

Серафим — согласно Библии, ангел из ближайшего окружения Бога, наделенный шестью крылами (об этом образе см. также в первой части книги — в размышлениях о пушкинском стихотворении «Пророк»).

Слово.

Стихотворение написано и опубликовано в 1921 г. (В сборнике «Огненный столп», о котором см. в первой части книги).

«Солнце останавливали словом...» Имеется в виду рассказанное в Книге Иисуса Навина событие, когда Навин, сподвижник Моисея, полководец, вождь израильского народа, в битве против войска пяти царей Ханаанских словом остановил солнце над полем сражения: «И остановилось солнце, и луна стояла, доколе народ мстил врагам своим.» (X, 10 — 14).

« Словом разрушали города». — Напоминание о еще одном событии из той же Книги (VI), когда стены города Иерихона пали от народного клика и звуков труб.

«Ив Евангелии от Иоанна Сказано, что слово — это Бог.» — Евангелие от Иоанна (I, 1).

С. А. Есенин. Стихотворения

Характернейшая особенность поэзии Сергея Александровича Есенина (1895 — 1925), которая проявилась в ранних творениях поэта и сохранялась до конца его пути, — неразложимое единство природных, фольклорных (по истокам — языческих) и христианских начал. Это особенность традиционная, идущая, по крайней мере, от «Слова о полку Игореве» через всю русскую поэзию (см. об этом в первой части книги), и приобретающая у Есенина особую, сразу узнаваемую тональность сельской — лесной, полевой, земледельческой, пастушеской — жизни. В его стихах рано возникает и входит в читательское сердце видение русского мира, русского дома-храма.

Гой ты, Русь моя родная,
Хаты — в ризах образа...
Не видать конца и края —
Только синь сосет глаза.

«Гой ты, Русь моя родная...», 1914).

И в приметах родного быта, в обычаях, в самом привычном течении народной жизни поэт всегда ощущает это естественное «обрусение» тысячелетних традиций:

Пахнет яблоком и медом
По церквам твой кроткий Спас.
И гудит за корогодом
На лугах веселый пляс.

Спас — название трех праздников, связанных со Спасителем: первый, отмечаемый 14 августа на Руси так и называется — «медовым», т.к. в это время обычно вырезают соты из ульев и освящают мед; второй празднуют 19 августа, в пору уборки яблок в садах, и до наступления этого праздника есть яблоки считается грехом; третий Спас приходит 29 августа, это «Спас на полотне» (память о плащанице, на которой, по христианской легенде, нерукотворно запечатлелся лик Христа); еще этот Спас именуют хлебным: он приходится на период жатвы.

С годами в стихах Есенина реже встречаются прямые сочетания библейских и фольклорно-природных мотивов, как это было, скажем, в стихотворении 1917 г. «О пашни, пашни, пашни...»

И мыслил и читал я
По Библии ветров,
И пас со мной Исайя
Моих златых коров.

Но в «подтексте» его произведений трудно не ощутить ту живую память о святой пашне, о доме — храме, о причащении у ручья, без которой не было бы поэта Есенина:

И теперь, когда вот новым светом
И моей коснулась жизнь судьбы,
Все равно остался я поэтом
Золотой бревенчатой избы.

Печ. по кн.: С. А. Есенин. Сочинения в 2-х тт. М., 1989.

«Пойду в скуфье смиренным иноком...» Стихотворение написано и впервые опубликовано в 1915 г. Переработано автором для четырехтомного Собрания стихотворений, вышедшего посмертно в 1926 — 1927 гг. Скуфья — головной убор священнослужителя, надеваемый вне храма. Инок — обобщенное наименование монашествующих в православной церкви.

Прясло — звено изгороди от столба до столба.

«Проплясал, проплакал дождь весенний...». Написано и впервые опубликовано в 1918 г.

Пилат — Понтий Пилат, римский наместник (правитель, прокуратор) Иудеи в 26 — 36 гг., приговоривший Иисуса Христа к распятию, несмотря на убеждение в Его невиновности; отличался жестокостью и лихоимством в течение всего правления; по имеющимся историческим сведениям, был судим римскими властями про делу об убийстве жителей Галилеи в храме, во время молитвы, отправлен в ссылку, где наложил на себя руки.

«Или, Или, Лима Савахвани...» (Или, Или! лама савахфани?) — слова распятого Иисуса Христа перед кончиной: «Отец, Отец! зачем Ты меня оставил?» (Евангелие от Марка, XV, 34; Евангелие от Матфея, XXVII, 46).

Иорданская голубица. Поэма написана и впервые опубликована в 1918 г. Согласно Евангелию (от Марка, I, 10; от Матфея, III, 16), когда Иоанн Предтеча крестил Иисуса в Иордане, отверзлось Небо и снизошел Дух Божий в виде голубя.

«Бродит апостол Андрей.» — Андрей, брат Петра, называемый Первозванным, потому что первым пошел за Учителем (Евангелие от Марка, I, 29), по преданию, изложенному в «Повести временных лет» (см. первую часть книги и комментарий к «Повести») странствовал по славянской земле, пройдя путь от Черного до Балтийского моря.

Авраам — согласно Библии (Первая книга Моисеева (XVII, 5) патриарх, родоначальник евреев.

Пантократор. Поэма написана и опубликована в 1920 г.

Пантократор (греч. pantokrator — всевластитель) — в христианском храме (на своде купола) поясное изображение Христа, благословляющего правой рукой и держащего Евангелие в левой.

«Предстать у ворот золотых». — Имеются в виду райские ворота.

В. Ф. Ходасевич. Путем зерна. Слезы Рахили

Этими стихотворениями Владислава Фелициановича Ходасевича (1886 — 1939) начинался сборник, который явился свидетельством творческой зрелости автора. Первое из стихотворений, написанное в 1917 г., дало название и сборнику — «Путем зерна» (1920). Можно полагать, что библейские образы, которые лежат в основе стихотворений, особо значительны для поэта, открывают глубины его миросозерцания. Притча о сеятеле, рассказанная Иисусом (Евангелие от Матфея, XIII. 3 — 8), Его же притча о пшеничном зерне, которое должно умереть в земле, чтобы воскреснуть во многих зернах (Евангелие от Иоанна, XII, 24) — все это для поэта выражение вечных начал жизни, поэзии, человеческого бытия:

...Так и душа моя идет путем зерна:
Сойдя во мрак, умрет — и оживет она.
И ты, моя страна, и ты, ее народ,
Умрешь и оживешь, пройдя сквозь этот год...

История Рахили, праматери израильтян, рассказанная в Первой Книге Моисеевой (XXIX, XXX, XXXI, XXXV), образ ее, плачущей о детях своих — о народе, изгнанном с родной земли, страдающем в плену (Книга пророка Иеремии, XXXI, 15 — 17), о младенцах, погубленных царем Иродом (Евангелие от Матфея, II, 18) — все это вспоминает поэт в 1916 г., в обстановке мучительной войны и приближающейся смуты, чтобы понять себя и время, не впадая в отчаяние, но и не обольщаясь иллюзиями:

Горе нам, что по воле Божьей
В страшный час сей мир посетили!
На щеках у старухи прохожей
Горючие слезы Рахили.

Начатая первыми стихотворениями сборника «Путем зерна» дорога самопознания в свете Библии пройдет до конца этой и последующих стихотворных книг Ходасевича. Будут чередоваться свет и тьма, отчаяние и надежда. Полно нежности и радости стихотворение «Хлебы» (1918), где изображается любимая женщина, пекущая хлебы, в окружении помощников — Божьих ангелов, где славятся «Земля, любовь и труд.» Но часто, слишком часто, чуткая отзывчивость побуждает поэта ждать неотвратимых бедствий:

Все жду: кого-нибудь задавит
Взбесившийся автомобиль,
Зевака бедный окровавит
Торцовую сухую пыль.

И с этого пойдет, начнется:
Раскачка, выворот, беда, Звезда на землю оборвется, И станет горькою вода.

(Из окна. 1921)

Это, конечно, напоминание о звезде Полынь, которая должна пасть на реки и источники вод, чтобы сделать их смертельно горькими (Откровение Иоанна Богослова, VIII, 10, 11).

Печ. по кн.: В. Ф. Ходасевич. Колеблемый треножник. Избранное. М., 1991.

О. Э. Мандельштам.
Стихотворения

Четыре стихотворения Осипа Эмильевича Мандельштама (1891 — 1938), помещенные в этой книге, составляют малую часть его произведений, связанных с библейской проблематикой, но они могут дать читателю представление о том, как и ради чего поэт связывает или соотносит создаваемые им образы с образами Библии. Стихотворения обозначают вехи творческого пути Мандельштама — от первого сборника «Камень» (1913), вышедшего в Петербурге, до рукописных «Воронежских тетрадей» (1934 — 1937), публикация которых началась лишь через три десятилетия после гибели поэта в пересыльном лагере под Владивостоком.

Важнейшие черты «библеистики» Мандельштама, как и его творческой манеры вообще, можно уловить уже в самом раннем из четырех стихотворений — «Отравлен хлеб и воздух выпит» (1913). Оно начинается мощной метафорой первого стиха, который стал и названием. Метафора воспринимается читателем так остро, непосредственно, как будто это ему самому, перенесенному в атмосферу кануна первой мировой войны, перехватило горло. Но уже третий стих — «Иосиф, проданный в Египет...» безмерно расширяет пространство и время, выводя читателя в мир Ветхого Завета. И далее появление бедуинов под звездным небом пустыни кажется неизбежным, тем более, что их песни, пробужденные простыми событиями кочевой жизни, раскрывают суть всех поэтических «наитии», и самой поэзии как взлета от повседневности к небу:

И, если подлинно поется
И полной грудью, наконец,
Все исчезает — остается
Пространство, звезды и певец!

Печ. по кн.: О. Э. Мандельштам. Избранное. М., 1991. Т. 2.

«Среди священников левитом молодым...» Написано в 1917 г., опубликовано в 1922 г.

Левит — исконно потомок Левия, согласно Ветхому Завету, — третьего сына патриарха Иакова; одно из колен левитов в период исхода евреев из Египта получило право совершать богослужение во храмах, быть младшими священнослужителями (Вторая Книга Моисеева, XXXII, 25 — 29).

«На страже утренней...» — судя по Книге Неемии (УИ, 1-5, XI, 1, 2), стража была учреждена им для охраны Иерусалима, разрушенного и опустошенного войсками Вавилонского царя Навуходоносора II (588 г. до н. э.).

«И храм разрушенный угрюмо созидался...» — судя опять-таки по Книге Неемии (II, III, IV, VI), можно полагать, что подразумевается восстановление Иерусалимского храма, которое осуществлялось под руководством Неемии.

Евфрат — река, берущая начало в Армянском нагорье, течет через земли Турции, Сирии, Ирака, в нижнем течении сливается с рекой Тигр и впадает в Персидский залив.

Иудея — часть Израильско-Иудейского царства (XIII — Х вв. до н.э.), самостоятельное царство в Х — VI вв. до н.э., завоеванное Вавилонскими войсками в VI в. до н.э.

Суббота — праздник, по представлениям иудейской веры, установленный самим Богом во времена сотворения мира.

Семисвещник (семисвечник) — светильник из семи ветвей, принадлежность иудейского и христианского богослужения.

«В хрустальном омуте какая крутизна!». Написано в 1919, впервые опубликовано в 1922 г.; судя по биографическим обстоятельствам, навеяно впечатлениями путешествия по Армении, но, как и вся лирика поэта не может быть истолковано в узкобиографическом или страноведческом духе. «За нас сиенские предстательствуют горы...» Сиена — провинция в Италии (центр — город с тем же названием, сохранивший многие средневековые памятники — соборы, церкви и дворцы); горы Сиены славятся красотой и сиенитом — горной породой, с древних времен применяемой в строительстве для декоративных целей.

«Овчины пастухов и посохи судей». — Здесь и далее возникают образы, в которых неразделимо соединяются впечатления горного путешествия (см. книгу Мандельштама «Путешествие в Армению», 1933) и память о горах Палестины, о краях, где рождалось христианство.

Палестрина (Джованни Пьерлуиджи да Палестрина, около 1525 — 1594) — итальянский композитор, глава римской полифонической школы, автор многих произведений на духовные темы.

Тайная вечеря. Написано в 1937 г., в Воронеже, впервые опубликовано за рубежом в 1964 г. В стихотворении соединились, как можно полагать, впечатления весенней ночи, воспоминания о евангельском повествовании, предощущение собственной судьбы и многое другое; все это не может быть переведено на язык логики.

Вечеря — на древнерусском языке означает ужин (форма сохранилась в украинском языке и диалектах русского языка). Тайная вечеря — пасхальный ужин Спасителя с учениками накануне ареста, суда и казни (см. Евангелие от Иоанна, XIII).

А. А. Ахматова. Стихотворения. Реквием

О произведениях Анны Андреевны Ахматовой (1989 — 1966), связанных с Библией, шла речь в первой части книги. Не повторяя сказанного, добавим одну мысль, которая представляется важной для раздумий над публикуемыми здесь ахматовскими произведениями, разумеется, далеко не охватывающими всего, что относится к теме нашей антологии. Ахматовой, как никому из поэтов XX века, удалось почувствовать и передать трагедийность, свойственную Библии, — от Книги Бытия до Откровения Иоанна Богослова. Наверное, для этого надо было родиться на рубеже XIX — XX веков и именно в России, испытавшей в конце второго тысячелетия едва ли не все, предначертанное Апокалипсисом, кроме прекрасного его финала. Но надо было еще понять свой дар, свое призвание так, как это произошло с Ахматовой в начале поэтического пути:

Не тот ли голос: «Дева! встань...»
Удары сердца чаще, чаще.
Прикосновение сквозь ткань
Руки, рассеянно крестящей.

(Исповедь, 1911)

Читатель, накопивший опыт размышлений над этой антологией, конечно, узнал текст из Евангелия от Марка (V, 41), рассказывающий о воскрешении дочери Иаира.

Пёч. по кн.: А. А. Ахматова. Стихотворения. Поэмы. Проза. Томск, 1989.

Рахиль. Из цикла «Библейские стихи». Написано в 1921 г., впервые опубликовано в составе сборника «ANNO DOMINI MCMXXI» («Лета Господня 1921 -го»). История Рахили рассказана в Первой Книге Моисеевой (XXIX), откуда взят эпиграф к стихотворению. (См. также комментарий к стихотворению Ходасевича «Слезы Рахили».)

Лаван — отец Лии и Рахили, которому Иаков отслужил за Рахиль семь лет. Обманутый Лаваном, он согласился служить за свою любимую еще семь лет.

Лотова жена. Написано в 1924 г. Опубликовано в составе цикла в последней прижизненной книге Ахматовой — «Бег времени» (1965). История Лота и его жены, которые были выведены ангелом из обреченного на гибель Содома, с запрещением оглядываться, рассказана в Первой Книге Моисеевой (XIX). (См. также размышления об этом стихотворении в первой части.)

Мелхола. Написано в 1922 г., подготовлено для публикации в сборнике «Бег времени» в 1961 г. История Саула, первого царя Израильского, его преемника Давида, его дочери Мелхолы, ставшей женою Давида, рассказана в Первой Книге Царств (IX - XXI).

Лилит — в апокрифических ветхозаветных книгах (не признанных церковью священными) и в фольклорных преданиях Лилит — первая жена Адама.

Реквием. Поэма, как свидетельствует датировка ее частей, складывалась в 1935 — 1940 гг. Отдельные стихотворения, вошедшие в нее, появлялись в печати с 1940 г. В 60-е гг. поэма получила широкое распространение в списках и была опубликована за рубежом. Первая публикация в России — 1987 г. Реквиемом называется заупокойная служба, начинающаяся словами: «Requiem aeternem...» — «Вечный покой...» В сознании российских читателей слово «реквием» прочно связано с трагедией Пушкина «Моцарт и Сальери». В поэме нашли отражение события личной судьбы автора, в частности, неоднократные аресты и заключение сына Ахматовой Льва Николаевича Гумилева, мужа Николая Николаевича Лунина, стояние в тюремных очередях с передачами и для выяснения судьбы заключенных; в сознании автора и восприятии читателей эта поэма посвящена трагедии России.

Эпиграф — последняя строка стихотворения Ахматовой «Так не зря мы вместе бедовали...» (1961), которое тематически продолжает поэму.

Ежовщина — годы с 1936 по 1938, когда наркомом внутренних дел СССР был Н. И. Ежов; он стал послушным орудием в руках И. В. Сталина для развязывания самых кровавых репрессий, разгула доносов и пыток; в 1940 г. был превращен в жертву лицемерной политики Сталина и казнен по приговору Верховного суда «за необоснованные репрессии против советского народа». Репрессии продолжались...

«Каторжные норы» — цитата из пушкинского послания «В Сибирь» (1827).

«Подымались, как к обедне ранней...» — к утренней церковной службе.

«Двух моих осатанелых лет?» « (Далее см.: «Семнадцать месяцев кричу...») — 1938 — 1939 гг., когда сын Ахматовой был вторично арестован, находился в тюрьме и лагере (в первый раз он был арестован в 1935 г., в третий — в 1949 г.) Аресты сына были, несомненно, не только расправой с ним самим за «вольномыслие», но и средством преследования матери — поэта, «неугодного» тиранической власти.

«Черные маруси» — так называли ленинградцы автомашины, в которых возили арестованных.

«...стрелецкие женки...» — имеются в виду жены стрельцов, подвергнутых Петром жестоким массовым казням (1698).

«Муж в могиле, сын в тюрьме...» — Н. С. Гумилев был расстрелян в 1921 г. Стихи «Вступления» — не только о личной судьбе: сотни тысяч, если не миллионы, матерей и жен оставались одинокими, потому что их мужья и сыновья были брошены в сталинские застенки.

Кресты — тюрьма в Ленинграде.

«И скорой гибелью грозит огромная звезда.» — Напоминание о звезде Полынь (Откровение Иоанна Богослова, VIII, 10, 11); см. также комментарий к стихотворению Ходасевича «Слезы Рахили».

«О твоем кресте высоком...» — напоминание о Христовом распятии, ставшем символом страдания за людей.

«...верх шапки голубой» — военнослужащие НКВД носили фуражки с голубым околышем и голубые петлицы.

«Не рыдай Мене, Мати, во гробе зряще.» — Эпиграф к «Распятию» из канона (песнопения) Страстной пятницы Великого поста перед Пасхой. В тексте «Распятия» слова Иисуса перед кончиной приводятся по Евангелию от Иоанна (XIX, 25).

«Для них соткала я широкий покров...» — Напоминание о христианском предании, которое рассказывает, как Богородица в Константинопольском храме простерла над верующими белый покров и вознесла молитву о спасении мира от страданий. В честь этого установлен праздник Покрова Богородицы (отмечается 14 октября).

Б. Л. Пастернак.
Стихотворения

Стихотворения Бориса Леонидовича Пастернака (1890 — 1960), напечатанные в нашей антологии, взяты из его романа «Доктор Живаго» (1957). Читая и обдумывая их, необходимо учитывать как бы «двойное авторство»: стихи принадлежат герою романа, но герой, как и весь роман, представляют собою творение писателя. У доктора Юрия Андреевича Живаго, духовно близкого его творцу, есть свой собственный облик, своя биография, свои взгляды на разные явления мира, в том числе — на библейские истины и заветы. Для него Библия, прежде всего, Откровение в самом высоком смысле этого слова, свод открытий, выявляющих основные законы человеческого бытия. Вот одна из его немногих дневниковых записей — размышление о жене, которой предстоит рождение ребенка: «Мне всегда казалось, что каждое зачатие непорочно, что в этом догмате, касающемся Богоматери, выражена общая идея материнства.

На всякой рожающей лежит тот же отблеск одиночества, оставленности, предоставленности себе самой. Мужчина до такой степени не у дел сейчас, в это существеннейшее из мгновений, точно его и в заводе не было и все как с неба свалилось. Женщина сама производит на свет свое потомство, сама забирается с ним на второй план существования, где тише, и куда без страха можно поставить люльку. Она сама в молчаливом смирении вскармливает и выращивает его.

Богоматерь просят: «Молися прилежно Сыну и Богу Твоему»... Так может сказать каждая женщина. Ее бог в ребенке.»

Нечто сходное по сути можно видеть и в стихотворении «Гамлет» (1946). Мучительные раздумья Иисуса в Гефсиманском саду, в ночь перед судом и казнью, выступают здесь как выражение всеобщего закона духовной жизни: актер, поэт, человек вообще неизбежно встанет перед трудным выбором, который в конечном счете сделает он сам, на себя беря всю ответственность.

Отношение Пастернака-Живаго к Библии может быть отчасти прояснено и суждениями героя романа об искусстве. Его дневниковые записи, его стихи свидетельствуют, что библейский образный мир для него столь же реален, как всякое подлинное, «в единственном числе остающееся искусство», когда бы и где бы оно ни создавалось. Но что такое это искусство? По мнению Живаго, это отнюдь не предмет формы, это скорее таинственная и скрытая часть содержания: «Это какая-то мысль, какое-то утверждение о жизни, по всеохватывающей своей широте на отдельные слова не разложимое, и когда крупица этой силы входит в состав какой-нибудь более сложной смеси, примесь искусства перевешивает значение всего остального и оказывается сутью, душой и основой изображенного.»

Печ. по кн.: Б. Л. Пастернак. Избранное в 2-х тт. М., 1985. Т. 1.

Гамлет. Написано в 1946, впервые опубликовано в 1957 г. (в составе опубликованного за рубежом романа «Доктор Живаго»). Стихотворение относится ко времени, когда Пастернак писал «Заметки к переводам шекспировских драм». По поводу переведенной им в 1941 г. трагедии «Гамлет» поэт говорит, что это — «драма высокого жребия, заповедованного подвига, вверенного предназначения».

«Авва Отче» — приблизительно «Любимый и высокочтимый Отец»: «Авва» — обращение к отцу, к главе семьи, выражающее высшую степень любви, доверия, покорности. Это обращение Иисуса к Отцу Небесному приведено только в одном Евангелии — от Марка (XIV, 36).

«...все тонет в фарисействе.» — Фарисеи — представители общественно-религиозного течения в Иудее II в. до н. э. — II в. н. э. В Евангелии часто именуются лицемерами. Фарисейство в переносном значении — лицемерие, ханжество.

На Страстной. Написано в 1946 — 1947 гг., впервые опубликовано в 1957 г. Страстная неделя — последняя неделя Великого поста перед Пасхой.

Псалтырь (Псалтирь) — Книга Ветхого Завета, содержащая псалмы.

Царские врата — в православном храме двустворчатая резная дверь в центральной части иконостаса.

Крестный ход — шествие духовенства и верующих с иконами и другими священными предметами, с пением молитв; проводится по церковным праздникам и в чрезвычайных обстоятельствах, в связи с общественными потрясениями, бедствиями, чтобы умилостивить Бога-

Плащаница — полотнище с изображением тела Иисуса после снятия Его с креста. В великую пятницу торжественно выносится из алтаря на середину храма.

Просфора — особая булочка круглой формы, в христианском обряде причащения (евхаристии) служащая символом тела Христова.

Паперть — площадка перед входом в христианский храм, к которой обычно ведут несколько ступеней.

Ковчег — в христианстве общее название предметов церковного обихода, служащих вместилищем культовых реликвий.

Апостол — здесь название древней богослужебной книги, содержащей тексты Нового Завета (кроме четырех Евангелий), которые читаются во время богослужения.

Рождественская звезда. Написано около 1953 г., впервые опубликовано в 1957 г. Имеется в виду звезда, которая привела восточных мудрецов — звездочетов в Вифлеем — к месту рождения Спасителя (Евангелие от Луки, II;

Евангелие от Иоанна, I).

Вертеп — здесь пещерный хлев, в котором, по библейскому преданию, находились Богоматерь с новорожденным Младенцем из-за отсутствия мест на постоялых дворах.

Магдалина (I и II). Оба стихотворения написаны около 1953 г., впервые опубликованы в 1957 г. Их источник евангельские рассказы о Марии из галилейского города Магдалы (Евангелия от Матфея, XXVII, от Марка, XV, от Луки, VIII, от Иоанна, XIX), которая была исцелена Спасителем, стала верной Его ученицей и помощницей, присутствовала при казни и погребении Иисуса и первой увидела Его воскресшим.

Алавастровый сосуд — алебастровый.

Бурнус — плащ с капюшоном из белой шерстяной материи.

Сивиллы — легендарные предсказательницы, о которых рассказывают античные авторы.

Гефсиманский сад. Даты написания и публикации те же, что у предыдущих стихотворений. История ночи, проведенной Иисусом перед арестом, судом и казнью, рассказана во всех четырех Евангелиях, упоминалась многократно в первой части книги и в комментариях. События, о которых говорится в стихотворении, изложены ближе всего к Евангелию от Луки (XX).

М. И. Цветаева. Стихотворения

О Марине Ивановне Цветаевой (1892 — 1941) невозможно сказать, как говорилось о других поэтах, что она в своих стихах обращается к Библии, к тем или иным сюжетам, образам, мотивам. Здесь происходит нечто иное: библейское, преображенное в художественном мире поэта, входит или, скорее, врывается в цветаевскую поэзию и живет в ее глубине, в стихии подтекста, обозначенное скупым и мгновенным словом-сигналом. Посмотрите стихи знаменитого цикла «Ученик» (1921); в нашей антологии печатаются стихотворения первое и второе, (всего их семь). Перед нами явления вечные, как человечество, которое изначально и по сей день живет дотоле, доколе сохраняется передача культуры от поколения к поколению, от учителей — к ученикам. Цветаева пишет о высоком, апостольском по духу ученическом служении, которому она, поэт резко своеобразный, воинственно независимый, не однажды посвящала себя. Но то, что ученик — в идеале — видится ей библейским апостолом, готовым платить жизнью за верность своему Учителю, за распространение Его учения среди людей, — об этом читатель способен лишь догадаться, если воображение его разбужено. Вот первое четверостишие:

Быть мальчиком твоим светлоголовым, —
О, через все века! —
За пыльным пурпуром твоим брести в суровом
Плаще ученика.

Мысль о вечности, цвет плаща учителя (не багряница ли, в которую римские солдаты облачили Учителя перед распятием и которая покрылась пылью в пути до Голгофы?), суровость ученического плаща (простого плаща из неотбеленной верблюжьей шерсти, в котором ходил обычно христианский апостол, помнящий заповеди Учителя) — вот, пожалуй, детали, которые погрузят читателя в библейский мир. Далее мелькнет упоминание о царе Давиде, к роду которого принадлежал Иисус как Сын Человеческий, потом о спящих учениках: уж наверное о ночи в Гефсиманском саду, когда глаза молодых учеников Иисуса «отяжелели», когда Учитель просил их бодрствовать вместе с Ним, а их валил на траву необоримый сон. Но о стихотворениях цикла известно и другое: они обращены к Сергею Михайловичу Волконскому (1860 — 1937), внуку декабриста, писателю и театральному деятелю, которого Цветаева безмерно уважала, с которым дружила долгие годы. И биографическое истолкование стихотворений цикла вполне уместно — разумеется, во взаимодействии с иными трактовками. Даже стихотворения, самим названием соотнесенные с Евангелием, — цикл «Магдалина» (1923; в книге печатается последнее стихотворение цикла) невозможно истолковать, опираясь лишь на библейский сюжет; здесь все преобразовано собственным переживанием. В черновой тетради сохранилась запись, сделанная Цветаевой в период работы над циклом: «Когда мы говорим: Магдалина, мы видим ее рыжие волосы над молодыми слезами. Старость и плачет скупо. Мария Магдалина принесла Христу в дар свою молодость, — женскую молодость, со всем, что в ней бьющегося, льющегося, рвущегося.» В таком видении ощутимы черты, свойственные автору, лирической героине многих ее произведений. Сопоставив стихотворение Цветаевой с одноименным циклом Пастернака (см. предыдущий раздел), читатель заметит и родство поэтов, и различие в их подходах к одному сюжету. Оба поэта перевоплощаются в своих героев. Стихотворение Пастернака — внутренний монолог Магдалины, создающий близкий автору, но отделившийся от него поразительно живой образ;

стихотворение Цветаевой — внутренний монолог Иисуса, рисующий образ Магдалины — и этот образ всей кровью связан с авторским.

Ученик (стихотворения первое и второе). Написаны в 1921, впервые опубликованы в 1923 г. Эпиграф к циклу принадлежит Цветаевой, обращен к адресату цикла — С. М. Волконскому. Эпиграф ко второму стихотворению — из стихотворения Ф. И. Тютчева «Видение» (1829). Вот его начало:

Есть некий час, в ночи, всемирного молчанья,
И в оный час явлений и чудес
Живая колесница мирозданья
Открыто катится в святилище небес.

Печ. по кн.: М. И. Цветаева. Сочинения в 2-х тт. М., Худ. лит., 1984.

Пурпур (от лат. purpura — пурпурная улитка) — ярко-красная краска с фиолетовым оттенком, которую добывали из улиток и широко употребляли на Востоке для окраски тканей; из пурпурной ткани изготовляли одежды царствующих лиц, священнослужителей, воинов; перед казнью Спасителя пурпурная одежда — багряница — была надета на Него в насмешку.

Давид — царь Израильско-Иудейского государства в конце XI— начале Х в. до н. э., один из авторов и героев ветхого Завета (см. Первую книгу Царств, XVIII, XXIV, XXVI; Вторую Книгу Царств, II, V, XII, XI— II; Псалтирь).

Первое солнце. Написано в 1921, впервые опубликовано в 1923 г.; название дано в 1940 г.

Адам и Ева — прародители человечества (см. Первую Книгу Моисееву, I - V).

«...Муж: Крылатое солнце древних!' — видимо, Гелиос, в греческой мифологии могучий бог солнца, который ежедневно на колеснице, влекомой огненными конями, объезжает небо, начиная свой путь с Океана.

Магдалина. Цикл создан в 1923 г.; впервые опубликован в 1928 г. См. выше комментарий к одноименному циклу стихотворений Пастернака.

Миро (мирра) — ароматическое вещество, добываемое из смолы деревьев рода коммифора; употребляется при религиозных обрядах и в медицине; под тем же названием известен ароматический состав, приготовляемый на основе оливкового масла и применяемый для совершения миропомазания — одного из семи христианских таинств.

Молвь. Стихотворение написано в 1924 г., впервые опубликовано в 1928 г.

Эмпирей (от греч. empyros — огненный) — в греческой мифологии верхняя часть неба, наполненная огнем. В переноси, смысле «в эмпиреях» — в заоблачных высях.

Суламифь, Соломон — см. выше комментарий к рассказу А. И. Куприна «Суламифь».

«Песнь заказал Олег — Пушкину.» — Имеется в виду «Песнь о вещем Олеге» (1822), написанная Пушкиным по мотивам «Повести временных лет», где рассказана легенда о смерти Киевского князя Олега (912 г.).

В. В. Набоков. Стихотворения

Стихотворения Владимира Владимировича Набокова (1899 — 1977), напечатанные в нашей антологии, относятся ко времени его молодости. Все они, сколько бы ни различались ритмами, образами, соотношением лирического и эпического начал, сходны в одном: автор их идет от библейских сюжетов к новым, возникающим в его воображении с поразительной отчетливостью, со множеством точных деталей, словно он сам живет и странствует в этом мире, словно беседовал со старушкой — соседкой Марии и Иосифа в Назарете, слышал разговор Учителя с учениками о мертвом псе, лежащем на дороге, стоял в онемевшей толпе перед Голгофой...

Разумеется, домысел всегда присутствует в творении любого художника; и развитие библейских мотивов — одна из особенностей многих произведений, содержащихся в этой книге. Но стихотворения Набокова кажутся словесным аналогом театрализации или экранизации — разумеется, талантливой настолько, они создают впечатление сиюминутного присутствия и достоверности. Оставаясь верным источнику, автор каждый раз поражает читателя неожиданным поворотом знакомого образа. Вот ученики отворачиваются от смердящей падали, а Учитель говорит о мертвом псе: «Зубы у него — как жемчуга...» У старенького Петра, стоящего перед райскими вратами, ладони все еще пахнут «гефсиманской росою и чешуей иорданских рыб». Навсегда входят в память два облика Богоматери: юной Жены плотника, легкой, лучистой, хоть «и была, голубка, на сносях», и Матери, «седой страшной Марии», которую уводит с места казни Иоанн, а она видит своего смуглого Первенца, играющего у родного порога... И не уходит из сознания читателя вопрос, который задает себе Иоанн, слыша «ее рыданья и томленье»:

Что, если у Нее остался бы Христос
и плотничал, и пел? Что, если этих слез
не стоит наше искупленье?

Печ. по кн.: В. В. Набоков. Стихотворения и поэмы. М., 1991.

«Садом шел Христос с учениками...» Впервые опубликовано в 1921 г. под названием «Сказание (из апокрифа)».

Стихотворение посвящено годовщине смерти Достоевского. Возможно соотнести его с образом князя Мышкина из «Идиота» (1868): герою романа свойственно замечать и ценить красоту среди житейской грязи.

Иоанн, Матфей — апостолы Иисуса Христа.

Мать. Впервые опубликовано в 1925 г.

«...и плотничал, и пел? « — Согласно Евангелию, Иисус унаследовал профессию своего земного отца Иосифа, который был плотником. (Евангелие от Матфея, ХШ, 55; Евангелие от Марка, VI, 3).

Фома — один из двенадцати апостолов Иисуса Христа; он отсутствовал, когда воскресший Учитель приходил к ученикам и отказался поверить в Воскресение, пока сам не увидит раны от гвоздей и не коснется их. Через восемь дней Иисус вновь явился к ученикам и предложил Фоме коснуться его ран. «Фома сказал Ему в ответ: Господь мой и Бог мой! Иисус говорит ему: ты поверил, потому что увидел Меня: блаженны не видевшие и уверовавшие.» (Евангелие от Иоанна, XX, 24 — 29). Отсюда известная поговорка — «Фома неверный».

«Лепивший воробьев на солнцепеке...» Имеется в виду эпизод из апокрифического Евангелия от Фомы: пятилетний Иисус в субботу, когда всякая работа по иудейскому обычаю запрещена, вылепил из глины двенадцать воробьев и на упреки Иосифа «ударил в ладоши и закричал воробьям: летите! И воробьи взлетели, щебеча.» (См.: Апокрифы древних христиан. М., 1989. С. 142).

Назарет — городок в Галилее, где Иисус провел детство.

Легенда о старухе, искавшей плотника. Впервые опубликовано в 1922 г.

Вифлеем — город в Палестине, где родился Иисус.

«Когда я по лестнице алмазной...» Впервые опубликовано в 1923 г.

«...пахнет еще гефсиманской росою и чешуей иорданских рыб.» — Имеется в виду Гефсиманский сад на окраине Иерусалима, где Иисус провел с учениками последнюю ночь перед казнью (упоминается во всех четырех Евангелиях; см., например, Евангелие от Матфея, XXVI). Иордан — река, вытекавшая из Геннисаретского озера. Петр, как и брат его Андрей, был в молодости рыбаком.

М. А. Булгаков.
Мастер и Маргарита

Из романа Михаила Афанасьевича Булгакова (1891 — 1940) здесь публикуется только вторая глава (судя по композиции произведения — как бы первая глава из романа Мастера). Автор не следует строго ни за одним из источников, которые освещают жизнь Иисуса Христа: ни за каноническими, ни за апокрифическими Евангелиями, ни за историческими исследованиями. Великий фантазер, он творит свою землю и свое небо. «Тот, кого так жаждет видеть выдуманный вами герой, которого вы сами только что отпустили, прочел ваш роман», — говорит Воланд Мастеру — и читатель улавливает, что выдуманный герой — Пилат, а невыдуманные, очевидно, все остальные — Воланд, его свита, Мастер, Маргарита и, разумеется, Тот, чье имя здесь, в финале романа, не произносится, но чьей волей все совершается.

Но почему же Пилат — выдуманный? Вот он сидит на безрадостной каменистой площадке и спит или разговаривает сам с собою, жалуясь на свою плохую должность, на лунный свет, на проклятое бессмертие и вечно сокрушаясь, что давным-давно, четырнадцатого числа весеннего месяца нисана не договорил о чем-то очень важном с арестантом Га-Ноцри. Нет, Воланд, как всегда, лукавит. Или подшучивает над читателем автор. Одно несомненно для читателя: все сотворенное автором живет такой очевидной, полнокровной, захватывающей жизнью, что не требуется никаких доказательств достоверности. Именно таков булгаковский Иешуа: писатель применяет древнееврейскую форму имени, которое по-гречески звучит Иисус, а означает исконно «помощь Иеговы» или «Спаситель». (См. Библейскую энциклопедию архимандрита Никифора, М., 1891 — 1991, с. 338). Не только звучание имени, но многие детали отличают булгаковского Иешуа от евангельского Иисуса. Но есть глубочайшее сходство, которое, наверное, возникло именно потому, что автор ничего не копировал, а творил: булгаковский Иешуа бесконечно прост и величав, наивен, как дитя и мудрее всех мудрых, доступен и непостижим, а главное — пробуждает в читателе такое сердечное чувство, как будто не роман был прочитан, а состоялась счастливейшая встреча, осветившая всю жизнь.

Печ. по кн.: М. А. Булгаков. Собр. соч. в 5-ти тт. М., Худ. лит., 1992. Т. 5.

«...четырнадцатого числа весеннего месяца нисана...» — месяц цветов (а ранее — авив, месяц колосьев) по иудейскому календарю, соответствует нашему марту и апрелю; согласно Ветхому Завету, Бог в этом месяце вывел евреев из Египта; согласно новому Завету, в этом месяце свершились смерть и воскресение Спасителя. Ирод Великий (около 73 — 4 до н. э.) — царь Иудеи с 40 г., овладевший троном с помощью римских войск.

Прокуратор Иудеи — наместник, управляющий римской провинцией Иудеей.

Понтий Пилат — наместник Иудеи в 26 — 36 гг., римский всадник, т.е. принадлежавший ко второму по значению правящему классу Римской империи.

Ершалаим — древнееврейская форма названия Иерусалим (в исконном значении — «основание мира»).

«...первая когорта Двенадцатого Молниеносного легиона...» — Легион был основным подразделением римской армии, состоял в эту пору из 6 тысяч пеших и 726 конных воинов; когорта — пехотный полк, ала — кавалерийский полк.

Тетрарх — правитель четвертой части области или страны; в данном случае имеется в виду Ирод Антипа, четверовластник Галилеи и Переи.

Синедрион — верховное судилище в Иудее, состоявшее из 72 членов под председательством первосвященника.

Хитон — мужская и женская нижняя одежда из льна или шерсти.

Кентурион (центурион) — начальник сотни (армейского подразделения).

Арамейский язык — один из языков Палестины и Сирии, принадлежавший к семито-хамитской семье языков.

Игемон — господин.

Иешуа Га-Ноцри — так звучало на древнееврейском Иисус из Назарета (или Иисус Назарянин).

Левий Матвей — Матфей из рода Левиев, согласно Новому Завету, апостол Христа и евангелист.

Елеонская гора (гора маслин) — гора к востоку от Иерусалима, от которого отделена долиной реки Кедрон.

Идиставизо — долина к Востоку от реки Везер.

Иуда из Кириафа — апостол Христа, предавший его (у Булгакова евангельская история предательства изложена существенно по-иному: Иешуа познакомился с Иудой за три дня до ареста).

Тиверий (Тиберий) Клавдий Нерон (42 до н. э. — 37 н.э.) — с 14 г. н.э. римский император.

Легат — в эпоху империи назначаемый императором командир легиона.

Лысая гора (или Голгофа, что означает череп) — место распятия Иисуса Христа.

Антиохия — в ту пору резиденция сирийских наместников римского императора.

Кипрея (Капри) — остров в Тирренском море, где Тиберий провел последние 10 лет жизни.

А. И. Солженицын. Пасхальный крестный ход

В творчестве Александра Исаевича Солженицына (род. в 1918 г.) часто встречается обращение к христианской морали, к библейским мотивам. В одном из наиболее известных и талантливых его произведений, рассказе «Матренин двор» (написан в 1959 г., впервые опубликован в 1963, переиздавался десятки раз миллионными тиражами), в художественной форме интерпретируется библейская мысль о праведнике. Эта мысль, одухотворяющая весь рассказ, присуща всему его творчеству, начиная с «Одного дня Ивана Денисовича» (1962), она проходит и через всю историю русской литературы, в чем мог убедиться читатель этой антологии. Истоком представлений о праведности в русской народной культуре, без сомнения, послужила Библия, первый учебник нравственности по крайней мере с Х века.

Финал этот вовсе не благостен, как может показаться. Весь рассказ трагичен: лагерная «печать» на жизни автора (он не отделяет себя от повествователя, напротив — подчеркнуто отождествляет), горькая обездоленность и страшная смерть Матрены Васильевны — за всем этим видится судьба миллионов. Но, может быть, самое горестное в том, что «нутряная Россия», где так хотелось затеряться автору, деревня Тальново, которая за пугающим Торфопродуктом встретила речкой, ивами и певучим говором — этот тихий, милый край не узнал, не принял свою праведницу, непритязательное подвижничество ее посчитал за глупость...Так что же: не устоять селу, городу и всей земле нашей? Бог весть! Праведников, как и пророков, редко понимали в отчестве и в семье... Но в памяти читателя все-таки остается Матрена Васильевна с ее лучезарной улыбкой и сердечно-совестливым: «Не умемши, не варемши — как утрафишь?»

В настоящую антологию включен другой рассказ писателя «Пасхальный крестный ход» (1966).

Этот рассказ Александра Исаевича Солженицына (род. в 1918 г.) может показаться устаревшим. Рассказ датирован десятым апреля 1966 г., первым днем Пасхи в том году, и речь в нем идет о событии, характерном именно для того периода нашей истории, когда церковь вела существование вроде бы и легальное, но унизительно-поднадзорное, когда люди, воспитанные в духе мнимого атеизма (на самом деле — дикарского идолопоклонства или суетной бездуховности) могли смотреть на христианские обряды с праздным любопытством, а то и глумливо. Писатель рисует жутковатый Крестный ход: немногочисленные ряды священнослужителей и верующих в окружении «ревущей молодости» — бесцеремонной, самодовольной, полупьяной, но почему-то присоединяющейся к шествию — ради куража, раз лечения или еще по какой-то причине (возможно, посланы были специально для посрамления религии).

Ныне-то сами эти посолидневшие парни и девки или их дети кощунствовать не станут, многие из них крестились, церковные службы и праздники собирают множество народу, основы религиозной нравственности, история христианства изучаются во многих школах... уместны ли теперь вопросы, которые вонзаются в сознание читателя: «Что же будет из этих роженых и выращенных главных наших миллионов? К чему просвещенные усилия и обнадежные предвидения раздумчивых голов? Чего доброго мы ждем от нашего будущего?

Воистину: обернутся когда-нибудь и растопчут нас всех!

И тех, кто направил их сюда, — тоже растопчут».

Вряд ли нужно доказывать, что боль, гнев и тревога этого рассказа нимало не устарели. Достаточно поглядеть на толпу, которая носит кресты «навыпуск», вроде модного украшения. Мнимая религиозность ничуть не лучше мнимого атеизма — и таит в себе не меньшие беды.

Рассказ оставлял бы гнетущее впечатление, если бы не лица десяти поющих женщин с горящими свечами в руках, готовых «и на смерть, если спустят на них тигров. А две из десяти — девушки, того самого возраста девушки, что столпились вокруг с парнями, однолетки — но как очищены их лица, сколько светлости в них».

Идея праведности свойственна всему творчеству писателя, начиная с рассказа «Матренин двор» (1959), она проходит и через всю историю русской литературы, в чем мог убедиться читатель этой антологии.

Сами слова «праведник», «праведность» в Священном Писании необычайно богаты оттенками значений и вариантами применений; это превосходно видно в — «Симфонии на Ветхий и Новый завет» — капитальном словаре-путеводителе (впервые издан в 1900, переиздан репринтным способом в 1995 г.). «Много скорбей у праведного», «Уста праведника — источник жизни», «Праведник будет крепко держаться пути своего», «Семь раз упадет праведник — и встанет», «Когда умножаются праведники — веселится народ» и множество иных афористических речений встречаются в библейских книгах. В этом многообразии язык выбрал наиважнейшее и утвердил пословицей: «Не стоит город без святого, селение без праведника» (см. словарь В. И. Даля).

Текст печ. по кн.: Солженицын А. И. Избранные произведения. — Пермь: Кн. изд-во, 1991.

Пасхальный крестный ход — шествие духовенства и верующих во время праздника Пасхи, главного христианского праздника, посвященного Воскресению Спасителя.

Патриаршая церковь — относящаяся к церковной области, управляемой патриархом. Переделкинская церковь Преображения Господня, о которой идет речь в рассказе (в подмосковном поселке Переделкино), относится к ведению Патриарха Московского и всея Руси — лавы Русской православной церкви. Преображение Господне — православный праздник, установленный в честь Преображения Иисуса Христа: в Евангелии от Луки (IX, 35) рассказывается, что однажды, когда Учитель молился на горе со своими учениками, лицо его преобразилось, одежда сделалась белою и из облака раздался глас Божий: «Се есть Сын мой возлюбленный, Его слушайте».

Архиерей, протопресвитер — звания священнослужителей высшей степени в православной церкви.

Светлая Заутреня — первое из православных богослужений суточного круга; заутрени бывают вседневные и праздничные; в данном случае имеется в виду пасхальная заутреня.

Ктитор — в России церковный староста, избираемый прихожанами и утверждаемый архиереем.

Дьякон (диакон) — священнослужитель низшей степени в православной церкви, помогающий в богослужении, исполняющий

В. М. Шукшин.
Мастер

Этот рассказ Василия Макаровича Шукшина (1929 — 1974), как многие его рассказы, вошедшие в фонд классической новеллистики, бесконечно емок. О чем он? О работяге нашего времени, столяре — золотые руки по имени Семка Рысь, мастере, что называется, от Бога, но озорнике, выпивохе, зубоскале, которому «остолбенело все на свете»... О безымянном мастере XVII века, оставившем людям «светлую каменную сказку» — маленькую, упрятанную за береговым косогором Талицкую церковь. Об искусстве, о создаваемой им бескорыстной, долговечной, но часто гибнущей красоте. О тщеславной моде «на старину» и торопливых подделках под нее. О слепоте ученых людей, способных принять за ремесленную копию создание высокого искусства, не понимающих, что если Талицкий храм и напоминает владимирский храм Покрова на Нерли, то это — как еще один портрет прекрасного лица, но сделанный в ином месте, в иное время — оригинальное творение.

В общем, сколько не перечислять, конца не будет: верный признак художественной цельности и совершенства. А рассказ-то маленький, как Талицкая церковь. Но, думается, главное в рассказе то, что он исторически точно и сильно обозначил некий сдвиг в народном сознании — поворот поколения, воспитанного в примитивном идолопоклонстве под именем научного атеизма, к осознанию традиций народной культуры и своей причастности к ним. У Семки, как и других шукшинских героев, заболела душа. Он и мог бы «как сыр в масле кататься», да не желает — «склизко»... Ему захотелось протянуть через века руку своему древнему собрату, восстановить гибнущую сказку. Правда, не удалось. Не поддержали его ни в облисполкоме, ни в епархии. И он отворачивается от церкви, если приходится ехать талицкой дорогой. Но заноза-то в сердце, видать, осталась...

Печ по кн.: Шукшин В. М. Рассказы. М.: Худ. лит., 1979.

Рассказ написан в 1969 — 1971 гг., опубликован в 1973 г.

Алексей Михайлович (1629 — 1676) — русский царь с 1645 г.

Церковь Покрова, на Нерли, построена в 1165 г. при впадении Нерли в Клязьму, близ Владимира.

В. Т. Шаламов. Прокуратор Иудеи

Название этого рассказа Варлама Тихоновича Шаламова (1907 — 1982) может —вызвать недоумение: при чем тут прокуратор Иудеи Понтий Пилат? Фронтовой врач Кубанцев, заведущий хирургическим отделением Колымской больницы для заключенных никого на казнь не посылал. Можно полагать, что он достойно вел себя во время войны, на службу в «столицу ГУЛАГа» приехал ради выслуги лет, проявлял человечность и по отношению к «зэкам». Он всего лишь растерялся в первый день своей колымской службы, был «потрясен зрелищем этих людей, этих страшных ран, которые Кубанцеву в жизни не были ведомы и не снились никогда.» В его отделение стали поступать пациенты «средней тяжести» с парохода «Ким», на котором в пути произошел бунт заключенных: их смиряли, заливая в трюмах водой при сорокаградусном морозе. Мудрено ли тут было потерять хладнокровие даже и хирургу-фронтовику? Руководство лихорадочной врачебной работой взял на себя врач из заключенных Браудэ, оказавшийся на Колыме только из-за немецкой фамилии. Вот и все. Правда, в конце рассказа дается пояснение, что Кубанцев заставил себя забыть эту историю, все детали службы помнил, а это событие через семнадцать лет вспомнить не мог. И автор заключает: «У Анатоля Франса есть рассказ «Прокуратор Иудеи». Там Понтий Пилат через семнадцать лет не может вспомнить Христа.» И все-таки сопоставление может показаться натяжкой. Но не должно показаться, если рассказ прочитан отзывчиво, если читаны и другие шаламовские рассказы. Ведь речь, по сути дела, о «пилатовском синдроме», о тягчайшей болезни, которая поразила наше общество, да мучит и все человечество. Слишком легко мы все забываем, что должно бы неотступно терзать нашу совесть, требовать, по меньшей мере, покаяния. А лучше бы — поступка, продиктованного безжалостной совестью, что должно бы неотступно терзать нашу совесть, требовать, по меньшей мере, покаяния. А лучше бы — поступка, продиктованного безжалостной совестью. Безжалостной, как хирург Браудэ, который «командовал, резал, ругался... жил, забывая себя». Или как Шаламов, похожий на своего Браудэ: его рассказы — хирургия беспощадная, но спасительная.

Печ. по кн.: В. Т. Шаламов. Воскрешение лиственницы. Рассказы в 2-х книгах. М., 1990.

Нагаево — бухта и порт у г. Магадана.

Анатоль Франс (наст. имя Анатоль Франсуа Тибо, 1844 — 1924) — французский писатель.

И. А. Бродский.
Стихотворения

Из стихотворений Иосифа Александровича Бродского (род.в 1940 г.), связанных так или иначе с библейским миром, выбраны три — по той причине, что они представляются вехами не только на пути поэта, но и на пути народа или, во всяком случае, его читающей и думающей части, к преодолению «синдрома Понтия Пилата» — исторического беспамятства.

Первое из них — «В деревне Бог живет не по углам...» (1965) — далеко не первое обращение поэта к образам Библии. Ему предшествуют большое стихотворение «Исаак и Авраам» (1963), два стихотворения, названные одинаково и, возможно, составляющие цикл: «Рождество 1963» («Спаситель родился...» и «Волхвы пришли. Младенец крепко спал.»), да и другие, свидетельствующие о том, что в сознании молодого поэта возникает взаимодействие культур, соотнесенное с христианской идеей. Но «деревенское» стихотворение кажется особо значительным событием.

Эти шестнадцать свободных, улыбчивых и мудрых строк написаны в реальной деревне — Норенской Коношского района Архангельской области, куда поэт, арестованный 12 февраля 1964, был сослан по приговору Ленинградского суда «за тунеядство» (наши власти умели расписыватья в собственном невежестве!). Истинные причины были достаточно очевидны: Бродский, начавший писать с 17 лет и работавший с поразительной энергией, быстро стал известен среди ценителей поэзии, к нему заинтересованно и дружественно относилась Ахматова, его стихи широко ходили в списках. По испытанной методике был организован донос, а затем издевательское судилище. Под давлением протестов деятелей отечественной культуры и мировой общественности срок ссылки был сокращен до полутора лет, но приговор был отменен Верховным судом России лишь через два года после того, как Бродскому была присуждена Нобелевская премия по литературе (1987).

В стихотворении запечатлено явление обыденное и прекрасное: Бог, так старательно и свирепо изгонявшийся из народной жизни более полувека, прошел через гонения, словно и не заметив их; в деревне Он «живет не по углам, как думают насмешники, а всюду..» Стихотворение заканчивается в духе философской самоиронии:

Возможность же все это наблюдать,
к осеннему прислушиваясь свисту,
единственная, в общем, благодать,
доступная в деревне атеисту.

Второе стихотворение — «Остановка в пустыне» (1966) вызвано к жизни случаем привычным, знакомым каждому: в Ленинграде, при подготовке строительной площадки для Октябрьского концертного зала, разрушили еще одну церковь, на сей раз Греческую... Стихотворение насыщено ассоциациями, которые немыслимо полностью прокомментировать. Уже название пробуждает у читателя мысль о Второй книге Моисеевой — Исход, где содержится рассказ о сорокалетних странствиях сынов Израилевых по пустыне из Египетского плена в Землю обетованную; там говорится о многих остановках: у моря пред Ваал-Цефоном, в Рефидиме, где не было воды, у горы Синай, где получил народ от Господа Десять заповедей и где вопреки заповедям, сотворил золотого тельца... Так от названия идет расширение пространственных и временных масштабов стихотворения, хотя сохраняется и конкретность свежих воспоминания о том, как экскаватор с чугунной гирей на стреле разбивал стены, превращая в развалины абсиду — полукруглый выступ, где в христианском храме находится алтарь.

В стихотворении ощутим, если воспользоваться словом поэта, «запах» культур, вошедших навечно в русскую культуру: античности, родиной которой явилась Древняя Греция, православия, которое пришло на Русь вместе с Библией, переведенной с греческого, вместе с обрядами Константинопольских храмов. Здесь возникает связь и с Христовой притчей о сеятеле (Евангели от Матфея, XIII, 1 — 9), побуждающей поэта к раздумьям

...о том, куда зашли мы?
И от чего мы больше далеки:
от православья или эллинизма?
К чему близки мы? Что там, впереди?

Третье стихотворение — «Сретенье» (1974) написано в эмиграции: поэту, получившему к тому времени широкое признание в Росси и за рубежом, власти не давали печататься; над ним витала угроза новой расправы, его, по сути дела, изгнали за рубеж в 1972 г. В Ленинграде он оставил отца и мать, которым до самой их смерти не разрешали повидаться с сыном.

В стихотворении перед нами проникновенное изображение известного евангельского сюжета (Евангелие от Луки, II, 25 — 34): праведный Старец Симеон (по преданию — один из семидесяти переводчиков Ветхого Завета на греческий язык — так называемой Септуагинты) усумнился в пророчестве о рождении Мессии от Пресвятой Девы. Тогда явился к Симеону ангел — посланец Бога и предсказал, что ему не суждена смерть, пока он не увидит своими глазами исполнившегося пророчества. И на сороковой день после рождения Иисуса, когда Младенец был принесен в храм, Симеону довелось взять его на руки, благословить Марию и Иосифа. Это стихотворение уже цитировалось в конце первой части нашей книги. Может быть, в нем заключено некое благое предвестие: само название «Сретенье» (встреча) звучит обнадеживающе.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Произведения, отмеченные звездочкой, целиком или фрагментарно представлены в данной хрестоматии.

2 Радуйся, Божия Матерь (лат.).

3 Свет небесный, Святая Роза (лат.)

4 «Я памятник воздвиг...» (лат.) — начало оды Горация.

5 «Соборе Парижской богоматери» (франц.),

6 «Праведный суд Пресвятой и Всемилостивой Девы Марии» (франц.).

7 праведный суд.

8 к вящей славе Господней (лат.).

9 «одно вместо другого», путаница, недоразумение (лат.).

10 Я сказал (лат.).

11 Как постелешь, так и поспишь (нем.)

12 Я свирепею, когда думаю об этой проклятой породе (франц.)