Коростовцев М. Религия Древнего Египта

ОГЛАВЛЕНИЕ

Египет и христианство

Эта исключительно важная проблема имеет два аспекта: 1) вклад египетской религии в формировавшееся раннее христианство, 2) пережитки египетской религии в уже сформировавшемся христианстве.

Само собой понятно, что эти два аспекта тесно связаны друг с другом. Ряд египетских элементов проник в христианство в оригинальном, почти не завуалированном виде; другие элементы наличествуют в христианстве в видоизмененной форме. Именно поэтому было бы педантизмом, сопряженным со множеством методических неудобств, разделять египетские элементы в христианстве на две группы в соответствии с указанными аспектами. Гораздо целесообразнее устанавливать в меру возможности их египетское происхождение.

"С такой религией как христианство нельзя покончить только с помощью насмешек и нападок. Она должна быть также преодолена научно, то есть объяснена исторически, а с этой задачей не в состоянии справиться даже естествознание", - писал Ф. Энгельс. Ему же принадлежат слова: "Новые находки, в особенности в Риме, на Востоке и прежде всего в Египте помогут в этом вопросе (т. е. в вопросе о происхождении христианства. - М. К.) гораздо больше, чем какая угодно критика". С тех пор прошло много лет, и египтология сделала огромный шаг вперед, подтверждающий мудрое предсказание Энгельса.

Советский ученый А. С. Стрелков вполне обоснованно написал, что "египетскую струю в христианстве мы можем наблюдать... во всем, начиная от отдельных мотивов христианской символики и кончая чисто догматическими построениями", а известный чешский египтолог академик Фр. Лекса отметил, что Египет был одним из центров догматики и морали христианства. "Египет принимал участие в выработке идеологии раннего христианства ничуть не меньше, чем Малая Азия и Сирия", - справедливо отметил акад. Г. П. Францев, не только поставив проблему, но и наметив пути ее решения. Исходя из бесспорного положения Энгельса: "Христианство, как и всякое крупное революционное движение, было создано массами", Г. П. Францев обращается к египетской религии, в лоне которой возникли чувства и умонастроения, ставшие компонентами христианства. Ученый совершенно справедливо подчеркнул близость христианских сказаний к древнеегипетским, т. е. Египет он рассматривает как один из ареалов, и притом очень важных, в недрах религии которого зародились элементы, предвосхитившие религию христианства (эбониты, кумраниты, гностики, манихеи и т. д.).

Именно эти элементы подготовили почву для раннего становления христианства в Египте - хорошо известно, что в этом отношении Египет опередил многие страны. Но несмотря на близость египетской религии и раннего христианства, последнее, стабилизировавшись и усвоив элементы египетского язычества, вступило в ожесточенную борьбу с ним.

Какими же путями и когда проникли элементы древней египетской религии в раннее христианство? Вопрос этот очень сложный. Можно указать два пути. Первый путь - ему была посвящена специальная глава - это Библия, вернее, та ее часть, которую принято называть Ветхим заветом. Посредством Библии элементы египетской религии проникали в эллинистическую идеологию, и прежде всего религиозную. Второй путь - через коптов.

Методом исследования проблемы "Египет и христианство" является заимствованный из лингвистики метод изоглосс. Применительно к проблемам религии это метод изолиний. От метода изоглосс, соединяющего однородные явления одного плана, он отличается тем, что соединяет корреспондирующие явления разных планов. "Якобсон считает сравнение лингвистических, антропологических, физико-географических и культурных изолиний весьма полезным. Совпадения, которые мы при этом обнаруживаем, удивительны... Наука должна сравнивать разноплановые факты, но она не может судить о фактах одного плана на основании изучения фактов другого плана".

Согласно христианскому преданию, христианство стало распространяться в Египте со времен апостола Марка, начавшего свою проповедническую деятельность в правление Нерона. Иначе говоря, христианство, как светоч истины, было привнесено в Египет в готовом виде. Конечно, современная наука не может рассматривать это предание как серьезный источник и доверяться ему. "Раннее христианство в Египте было далеко от последующих канонических форм. Сумбур, отсутствие догм, т. е. все то, на что Энгельс указал как на характерную черту "Апокалипсиса", возникшего в Малой Азии, здесь, в Египте, видимо, было выражено еще в большей степени". В подтверждение своего мнения Г. Францев ссылается на следующие слова римского императора Адриана в одном из его писем, относящемся приблизительно к 131 г. уже нашей эры: "Те, которые называют себя епископами Христа, поклоняются Серапису. Нет здесь такого начальника синагоги, самарянина или христианского епископа, который не был бы астрологом, гадателем или заклинателем". Свидетельство Адриана очень существенно и подтверждается новейшими исследованиями.

А вот что говорит о близости христианства к язычеству современный исследователь: "Само собой понятно, что существовали обычаи и установления народного характера, которые христианство наследовало у язычества. Христианство распространялось не в вакууме, а в определенной среде. Оно должно было воздействовать на уже существующие социальные связи и отнюдь не ограничивалось только их разрушением. История христианства - это история ассимиляции, адаптации и импровизации с преобладанием то одной, то другой стороны. Так было и в Египте". Тот же автор подчеркивает, что, сравнивая христианство с каким-либо из его языческих соперников, приходится удивляться не столько различию между ними, сколько сходству, которое объясняется стремлением удовлетворить одни и те же запросы времени. Это, несомненно, глубоко верное замечание. Б. Реес приводит ряд примеров из греческих папирусов Египта, свидетельствующих о том, что на протяжении первых трех веков нашей эры христианские и языческие обычаи, по существу, сливаются - не случайно и говорится о них с употреблением одних и тех же терминов. Представление о том, что во II в. н.э. христианство было малозначащим явлением в Египте, устарело. Благодаря находке ранних библейских текстов стало ясно, что христианство начало очень рано преодолевать язычество, однако последнее не только внешне, но и внутренне упорно сопротивлялось.

Во II в. н.э. в Александрии подвизались известные гностики, Валентин и Василии, но самый факт существования гностической ереси свидетельствовал вместе с тем о наличии христианства в Египте уже в то время и об идеологическом сопротивлении ему. Время от времени, когда по каким-либо обстоятельствам римские власти усматривали в христианстве опасность для "общественного порядка", имело место подлинное гонение на христиан, но эти факты относятся к внешней истории борьбы язычества и христианства.

Нелишне припомнить, что с 284 по 305 г. н.э. во главе Римской империи, в состав которой входил в то время Египет, стоял император Диоклетиан. В 303-304 гг. он организовал массовое гонение на христиан; разумеется, не был обойден и Египет. Диоклетиан стремился совершенно искоренить христианство, жертв репрессий было много.

В 315 г. император Константин объявил христианство равноправным с другими религиями Римской империи, а в 325 г. в Никее был созван Первый вселенский собор, осудивший ересь.

Император Юлиан, взошедший на престол Римской империи в 361 г., стал союзником умирающего язычества в его борьбе против наступающего христианства. Он запретил христианам преподавание в каких-либо школах, приказал вернуть языческому жречеству захваченные христианами земли, стремился сплотить вокруг себя лучших представителей языческой интеллигенции и вообще всячески поддерживал язычество. Поэтому он и получил у христиан прозвище Отступника. Но так как его религиозная политика была обращена к прошлому, успеха она не имела, и после смерти Юлиана Отступника христианство без особого труда вернуло свои прежние позиции.

В 381 г., при Феодосии, в Константинополе был созван Второй вселенский собор, объявивший христианство в его никейской форме государственной религией всей Римской империи, и началось повсеместное искоренение остатков язычества. В 385 г. н.э. в Александрии был разгромлен храм Сараписа и сожжена часть александрийской библиотеки. Во всех этих делах чувствовалась жесткая рука александрийского епископа Кирилла, христианского догматика. Во время правления императора Феодосия II в Александрии была зверски растерзана толпой фанатичных и невежественных монахов знаменитая Ипатия, ученый и философ. Ее дружба с епископом Кирены Синесием показательна как для языческой интеллигенции Александрии того времени, так и для прогрессивных лидеров христианства. Убийству Ипатии, как и одного из ее друзей, префекта Александрии Ореста, безусловно, способствовало фанатически негативное отношение епископа Кирилла к языческой интеллигенции. Последним оплотом язычества (культ Исиды) был храм на острове Филэ, куда стекались толпы паломников, нобатеев из Нубии. В середине VII века н.э., во время правления императора Юстиниана, храм был ликвидирован, а идолы богов доставлены в Константинополь.

"Археологические данные свидетельствуют о трудностях, которые приходилось преодолевать вновь обращенным христианам, расставаясь с языческими обычаями; понятно, что не легче было расстаться и со старыми представлениями. Одной из самых ранних и стойких ересей, порожденных египетским влиянием, был гностицизм". Бросается в глаза и то, что мумификация, идеологически чуждая христианству, была широко распространена среди христианского населения Египта. Египетская церковь, по-видимому, была в сильной степени затронута гностицизмом, и можно допустить, не без основания, что первые главы истории египетской церкви были умышленно преданы забвению уже после становления христианства именно по этой причине.

Александрия, крупнейший центр эллинистической культуры, была, естественно, связана множеством нитей с фараоновским прошлым Египта, которое в какой-то мере сказывалось и на характере христианства. Самый крупный теолог-мыслитель раннего христианства, Орилей, родился в Александрии в 185 или 186 г. и получил прекрасное для своего времени образование. В его произведениях прослеживается явное влияние гностицизма. В III в. н.э. в Александрии жил и действовал знаменитый церковный деятель Климент. В его произведениях также вполне ощутимо влияние гностицизма. Из Александрии происходил и Арий, основатель арианской ереси. Таким образом, египетская церковь была глубоко затронута гностицизмом. Не приходится сомневаться и в том, что в I в. н. э., когда в лоне церкви царил разброд, особенно сильно сказывалось влияние религиозного наследия древнего Египта.

Египетская церковь, поддерживаемая государством, энергично борется с язычеством и гностицизмом во всех его формах, тем не менее языческие реминисценции просачиваются в христианские церковные тексты еще долгое время после ликвидации паганизма. Эрман указал, что в коптских рукописях слово "боги" фактически означает "дьяволы", "нечистая сила", ибо у верующих христиан может быть только один бог, а "боги" - это термин языческий, т. е. связанный с религией, враждебной христианству, следовательно, "боги" этой религии - нечто противоположное христианскому богу. В христианских коптских текстах обнаруживаются фрагменты египетских, порой неизвестных нам мифов, имена египетских божеств - Хора, Исиды, Нефтиды. Совсем недавно опубликовано специальное исследование о египетских элементах в этих текстах. Четвертая глава исследования названа "Древнеегипетское в коптских легендах". Несмотря на небольшой объем и лапидарность изложения, она вмещает обильный и совершенно бесспорный фактический материал о влиянии египетских понятий и образов на христианскую литературу Египта. В качестве примера можно привести житие апа ("отца") Эпимы, коптского христианского мученика, содержащее следующий интересный эпизод. Палачу Симмаху предстояло уничтожить 106 христианских мучеников. К нему обратился христианский святой по имени Диоскор с упреком в том, что он проливает кровь христиан, и с предупреждением, что за это его постигнет кара после смерти. Симмах ответил: "Я умру, и пусть на том свете мне воткнут в зрачок правого глаза стержень двери, ведущий в потусторонний мир". Вряд ли нужно доказывать, что этот момент заимствован автором жития из демотической сказки о Са-Осирисе, о которой речь шла выше. И вместе с тем следует подчеркнуть, что сюжет загробного возмездия для палача христианских мучеников перекликается со сказкой языческого цикла. К данным религиозно-литературного характера следует добавить очень яркий факт иконографического порядка. В Коптском музее в Каире хранится икона с изображением двух святых с головами египетского бога Анубиса. Из Египта эти пережитки перешли в Византию. Приведенные здесь факты не оставляют места для скептицизма в вопросе о влиянии древнего Египта на Египет христианский.

Выделив одну сторону проблемы, необходимо обратить внимание и на другую: некоторые египетские религиозные представления via Roma проникли в христианскую религию подчиненных Риму стран. Таковыми являются Британия, Галлия, Германия. Влияние Египта не может быть объяснено здесь посредничеством гностицизма. В одной из церквей. Кёльна, например, имеется статуэтка Исиды, в другой - алтарь этой богини. Особенно поразителен следующий факт - В древности богиня Исида стала покровительницей Лютеции, современного Парижа. Здесь сохранились развалины храма Исиды, находившегося в том месте, где теперь разбит сад музея Клюни. Новая христианская религия во Франции долго хранила образ египетской богини как своей святой: ее статуя стояла на южной стене аббатства Сен-Жермен. де Прэ вплоть до 1514 г. Этот факт объясняется только. тем, что Исида с младенцем Хором была иконографическим и понятийным прообразом христианской божьей матери и Иисуса и что в период становления христианства во Франции в религиозном сознании Масс не произошло четкого разграничения прообраза и образа - и тот, и другой пользовались глубоким религиозным пиететом, Исида воспринималась как ипостась христианской богородицы.

Для полноты обзора взаимодействия древнеегипетских религиозных представлений и других религий остановимся кратко на влиянии этих представлений на ислам в Египте. Устойчивость такого влияния не может не вызвать удивления. После падения паганизма Египет стал христианским; начиная с VII века н.э. христианство начало вытесняться исламом, и тем не менее следы влияния древнеегипетских религиозных представлений отмечены в XIX и даже в XX в. н.э. Известный английский арабист Лэйн подчеркнул в своем широко известном труде, что обычай оплакивать умерших при участии специальных плакальщиц, столь распространенный в древнем Египте, существовал в виде пережитка и в первой половине XIX в., несмотря на то что исламом это было запрещено. Современный египетский этнограф М. Галал является автором интересного исследования о погребальных обрядах современных египтян и связанных с ними представлениях. Он пишет: "Во всем Египте считается долгом живых по отношению к умершим навещать гробницы последних, ибо распространено убеждение, что в гробнице пребывает душа умершего или, во всяком случае, часто там появляется. Таким образом, гробница представляет собой как бы убежище для души, посредством которого она входит в контакт с живущими. Посещение гробницы живущими имеет своей целью успокоить тревогу умершего о его участи в потустороннем мире Солидарностью с умершими, жалостью к ним живущие стремятся как-то смягчить нарушение умершим норм поведения, установленных правилами нравственности". М. Галал ссылается на строго соблюдаемый обычай приносить время от времени на могилу умершего пищу. Этот же ученый указывает, что топография кладбища схематически воспроизводит деревню. Рядом с могилой сооружался меблированный домик для посетителей.

Галал сообщает также, что по всей стране широко распространена вера в воскрешение после смерти, что, по представлениям современных ему египтян, душа умершего может переселяться в некоторых животных, в частности в маленького скарабея, а в загробном мире умершего ждет суд возмездия.

Нетрудно убедиться, что все эти представления и обычаи восходят ко времени древнего Египта.

На этом можно было бы закончить рассмотрение проблемы влияний, но, естественно, возникает еще один ее аспект: если Египет, расположенный в Африке, оказал столь мощное воздействие на религиозные воззрения античного мира, то трудно допустить, чтобы Африканский континент оказался полностью вне сферы его идеологического влияния. Вопрос этот сложен и имеет свою историю.

Совокупность антропологических, археологических и лингвистических данных свидетельствует о том, что египтяне были этнической общностью, сложившейся в глубочайшей древности, близкой к берберам-ливийцам и в какой-то степени к другим племенам и народам Северной Африки, не являющимся негроидами (нубийцы, беджа и др.), а также к семитам. Египтяне, насколько позволяют судить данные науки на ее настоящем уровне, были автохтонным населением Египта. Таким образом, и египетская культура, и религия являются порождением африканской почвы, а не результатом влияния собственно семитских народов на египтян-африканцев. Напомним, что один из крупнейших семитологов допускал, что именно Африка - родина племен и народов, говоривших на собственно семитских языках.

В связи с проблемой этногенеза египтян необходимо сказать несколько слов о взаимоотношениях египтян и негроидов.

Племена и народы белой средиземноморской расы, как и племена и народы негроидов, можно практически рассматривать как автохтонное население Африки - об этом с несомненностью свидетельствуют антропологические данные; в глубочайшей древности и белые, и негроиды имели систематические контакты на территории самого Египта и Сахары.. Затем эти контакты прекратились, и негроиды, жившие в глубокой древности и на самой территории Египта, по каким-то причинам, нам неизвестным, отступили далеко на юг. Как показал X. Юнкер, со времени образования единого египетского государства в начале III тысячелетия до н.э. вплоть до XVIII династии (XVI в. до н.э.) египтяне не имели никаких систематических контактов с негроидами, ибо за это время (около 1500 лет) ни на одном египетском памятнике не найдено изображения негра. Но во времена XVIII династии беспрестанные походы фараонов все дальше и дальше на юг привели египтян на территории, заселенные негроидами. Владения Египта в районе четвертого порога Нила испытали сильное влияние египетской цивилизации - язык, письмо, искусство, религия Египта стали здесь господствующими, и в результате страна была полностью египтизирована. Но эти заимствования египетских элементов негроидами возникших здесь государств - сначала Напаты, а потом Мероэ - не в состоянии объяснить давно уже подмеченное сходство в обрядах, религиозных воззрениях и в быту между древними египтянами, современными племенами и народами негроидной расы южнее Сахары.

Уже в конце XVIII в. во Франции было опубликовано исследование на эту тему. Его автор, видный деятель бургундского парламента, писатель и ученый, обратил внимание на сходство религиозных воззрений древних египтян и современного ему населения негроидов в Западной Африке. Впоследствии проблеме "древний Египет - современные негроиды" было посвящено немало интересных трудов, в которых делались попытки объяснить причину этого, несомненно, неслучайного сходства. Строились предположения о влиянии древнего Египта на негроидов, однако было неясно, является ли оно решающим (если допустить его наличие) для возникновения и развития африканских народов южнее Сахары.

Начнем с последнего вопроса. Египетское влияние на Напату и Мероэ было действительно решающим и во многом определило их культурный облик. Но процесс заимствования имел локальный характер и относился к древности. Невозможно допустить, что египетское влияние, проникшее в Африку южнее Сахары в древности и в основном через Напату и Мероэ, могло оказать столь широкое воздействие на ряд племен и народов Африки много веков спустя после исчезновения этих царств, даже если помнить об отдельных заимствованиях в виде пережитков древних влияний, бытующих в этом регионе. Следовательно, ответ надо искать в другом.

10 февраля 1956 г. на заседании Французского египтологического общества в прениях по докладу Ж. Леклана на тему "Египет - Африка" старейший французский египтолог П. Лако высказал мысль о том, что элементы общности в быте древних египтян и некоторых народов Африки южнее Сахары (например, форма дверных затворов или корзин) восходят к глубочайшей доисторической древности и объясняются наличием уже в те отдаленные времена общего для египтян и негроидов культурного субстрата. Несомненно, идея П. Лако весьма плодотворна, и, конечно, именно в этом направлении должна двигаться исследовательская мысль в стремлении разрешить вопрос о первопричине сходства в воззрениях и быте древних египтян и негроидов.

Если раньше были модны взгляды, согласно которым культура Египта была создана поселившимися в долине Нила пришлыми из Азии семитскими племенами, то теперь, в свете всего, что нам известно об ее истоках, приходится признать, что египетская культура развивалась и зародилась на Африканском континенте, что это автохтонная африканская культура - утверждение, нисколько не противоречащее известным азиатским влияниям в ходе дальнейшего исторического развития.

Швейцарский египтолог Э. Навилль призывал "отказаться от идеи якобы имевшего место азиатского влияния на Египет Древнего царства, а также на аборигенов времен неолита: мы не можем констатировать следы такого влияния. Характер египетской цивилизации - африканский".

Знаменитый Г. Масперо подчеркивал, что "искусство Египта, как и вся его цивилизация, зародилось на африканской почве". И действительно, флора и фауна в египетском искусстве - чисто африканские. Африканское происхождение важнейшего элемента египетской культуры - письма - "совершенно ясно и не подлежит сомнению уже потому, что оно тесно связано с природой Египта и бытом народа". Нельзя не согласиться и с Д. А. Ольдерогге в том, что "самые основы культуры доисторического Египта в начале его истории были африканскими".

Зарождение и первые шаги египетской культуры представляют собой очень длительный процесс, происходивший не в изоляции, а в условиях интенсивных контактов между египтянами и негроидами в далекие доисторические времена. На интенсивность этих контактов указывает, например, такой исключительно интересный факт: скотоводческие племена фульбе, антропологически относящиеся к белой расе, говорят на языке бантоидного типа, а народ негроидной расы хауса - на языке, относящемся к хамито-семитской семье языков.

Несомненно, что между белыми и черными африканцами совершался обмен - на равноправной основе - материальными и духовными ценностями, в результате чего сложился общий для белых и черных культурный субстрат. Этот субстрат существовал уже в глубочайшей, доисторической древности за пределами, доступными непосредственному историческому исследованию.

Поэтому прав был Э. Навиль, когда в рецензии на книгу о племени тонга из баронга писал: "Тот или иной обычай, обряд племен банту может дать египтологу путеводную нить к верному объяснению религиозной или погребальной церемонии, смысл которой ему неизвестен и которой, быть может, он давал ошибочное объяснение, скованный своим классическим образованием". Такого же убеждения придерживался один из корифеев современной египтологии, ученый огромной и разносторонней эрудиции, - X. Юнкер.

Родиной семитских языков, по мнению Т. Нельдеке, была не Азия, а именно Африка. Африканское происхождение семитов и в наши дни обсуждается в науке. Тем более вероятно такое происхождение протосемитов, носителей протосемитского праязыка, из которого выделились собственно семитские языки, а также языки "хамитские", как их называли прежде.

Общность, восходящая к культурному субстрату, и сходство в результате заимствования - явления разного порядка. Если общность восходит к глубочайшей древности и наблюдается у ряда племен и народов, то заимствование могло возникнуть сравнительно поздно, после соприкосновения уже вполне сложившейся египетской цивилизации с племенами и народами негроидной расы. Заимствование не может играть решающей роли в развитии культуры, диапазон его распространения сравнительно ограничен. Практически отличить исконную общность от позднего заимствования не всегда легко, каждый случай сходства должен быть тщательно исследован.

Невозможно отрицать, что древние египтяне в своем экономическом и культурном развитии намного опередили другие народы Африки. Явно несостоятельны попытки объяснить этот факт с помощью пресловутой "хамитской" теории, согласно которой белые "хамиты" более одаренны, чем черные негроиды, и потому были чем-то вроде варягов, принесших культуру в негроидную Африку. Ведь в те отдаленные времена, когда в долине Нила развивалась и процветала египетская культура, над Европой, населенной народами белой расы, так же как и над негроидной Африкой, еще не занималась заря культуры и просвещения, и, следовательно, отставание Европы и Африки от Египта при всем желании не может быть объяснено на основе расистских соображений. Неравномерность является всеобщим законом исторического процесса. Эта неравномерность в каждом конкретном случае объясняется совокупностью определенных факторов, среди которых расовая принадлежность не играет никакой роли.

Древний Египет, как и ряд других стран, расположенных в восточной части бассейна Средиземного моря, одним из первых вышел на арену всемирной истории. Благодаря особым географическим и социально-экономическим условиям, эти страны, объединенные традиционным термином "Древний Восток", были древнейшими классовыми обществами на нашей планете, создателями древнейших цивилизаций. Черная Африка, как и белая Европа, не могла в те времена развиваться теми темпами, которыми развивались страны древнего Востока, и в частности Египет.

Таким образом, комплексная проблема "Египет - Африка" далеко еще не разрешена. Но в отношении одной огромной территории - Напата и Мероэ (древний Судан) - мощное влияние Египта не вызывает сомнения. Для освещения этого вопроса я предоставляю слово моему коллеге Э. Миньковской.

Необходимо сказать буквально два слова и еще об одной проблеме, вернее квазипроблеме "Египет и Америка до Колумба" (в строго научном смысле такой проблемы не существует). Следует подчеркнуть, что никаких серьезных доводов в пользу связей доколумбовских древних цивилизаций Америки с Египтом нет - ни археологических, ни исторических, ни лингвистических. Конечно, здесь обширное поле для всякого рода домыслов, необоснованных параллелей и псевдонаучных построений - многие из них появлялись в печати, - но в свете строго научной критики, требующей проверенных фактов и логических выводов, построенных на этих фактах, ни одно из таких сближений и предположений не заслуживает квалификации даже гипотезы. Это просто один из наукообразных мифов нашего времени.