Коростовцев М. Религия Древнего Египта

ОГЛАВЛЕНИЕ

Мемфис

Согласно античной традиции (Геродот II, 99; Диодор I 50) основателем I египетской династии и объединителем страны был фараон Менее. Манефон, труд которого, по свидетельству акад. В. В. Струве, написан на основании египетских источников, также называет Менеса основателем I династии. Египетские царские списки, дошедшие до нас от времени Нового царства, начинаются именем Мена, основателя I династии (!). Вполне понятно, что древнейшая история Египта дошла до Манефона в легендарном виде - ведь Манефона от Менеса отделяют не менее 2500 лет. Так, например, Манефон сообщает, что Менее, процарствовав 60 лет, погиб в зубах гиппопотама. История преемников царей I и II династий в изложении Манефона также не может претендовать на достоверность. Даже сам факт существования Менеса за отдаленностью времени и ввиду полного отсутствия памятников, содержащих его имя, может казаться сомнительным. Знаменитый Палермский камень, часть анналов эпохи Древнего царства, созданных во времена V династии, к сожалению, ничего не сообщает о Менесе и не упоминает его имени - место, где должно было стоять имя основателя I династии, повреждено.

Однако сквозь мрак, окутывающий события и лица тех времен, вырисовываются смутные контуры фигуры легендарного фараона Менеса. В конце прошлого века во время раскопок Фл. Питри в Умма-эль-Кааб обнаружена пластинка со знаками, которые читаются men. На пластинке эти знаки расположены рядом с именем несомненно существовавшего фараона - Нармер. Ряд ученых, однако, понимают эти знаки иначе, вследствие чего пластинка еще не может рассматриваться как памятник той эпохи, содержащий имя фараона Менеса.

Гораздо существеннее другая находка - тоже пластинка, но несколько большая по размеру. Она была найдена де Морганом в большой гробнице в Накаде в 1897 г. Здесь под знаком men стоит титул "двух владычиц", который нередко значился перед именами фараонов I династии, указывая на фараоновское достоинство носителя имени. Это единственное имеющееся в распоряжении науки эпиграфическое указание тех времен на фараона Менеса, как бы подтверждающее его историчность. По мнению А. Гардинера, сомнения некоторых ученых в том, что на пластинке написано: "царь Мен", неосновательны 2 . Но все это не проливает света на жизнь и деятельность Менеса. Геродот и Диодор приписывают Менесу, объединителю Египта, основание Мемфиса. Геродот сообщает также, что Менее построил у Мемфиса большую плотину, предохранявшую город от вторжения вод Нила, и основал храм бога Пта. Сообщение греческого историка перекликается с одним текстом времен XIX династии, связывающим бога Менеса и бога Пта.

Мемфис был расположен на западном берегу Нила, в верховье Дельты. В настоящее время на месте древнего Мемфиса раскинулись деревни Бедрашейн, Мит-Рахина и Эль-Каср. Арабский писатель XII в. Абд-эль-Латиф в сочинении, посвященном Египту, утверждал, что развалины Мемфиса были грандиозны и тянулись от Дашура до Гизы.

В эпоху Древнего царства Мемфис был резиденцией фараонов и на протяжении всей истории Египта оставался одним из самых крупных городов и влиятельным центром религиозной мысли. То, что Мемфис был основан во времена I династии, подтверждается раскопками Фл. Питри, В. Эмери и др. Таким образом, Мемфис значительно более молодой город, чем древний Гелиополь. Расстояние по прямой между этими двумя центрами около 33 км.

Название Мемфис происходит от египетского mnnfr (название пирамиды Пели I), что означает "устойчивое и прекрасное". Город имел у египтян и другие названия: Весы Обеих Стран (имеется в виду центральное положение Мемфиса между Верхним и Нижним Египтом), Белая Стена (ср. Москва белокаменная), Хет-ка-Пта ("палата души бога Пта") - отсюда греческое название Египта - и, наконец, Анхтауи, что означает в переводе "жизнь Обеих Земель" (другой перевод: "гавань прекрасная") - название местности около Серапеума в Саккаре, а также города. Во времена XX династии Мемфис был третьим по значению религиозным центром Египта, что совершенно ясно из уже упоминавшегося папируса Харрис I (Фивы, Гелиополь, Мемфис). Как и в Гелиополе, в Мемфисе чтили многих богов. На обратной стороне папируса Салье IV имеется школьное письмо-образец, написанное певчей богини Хатхор по имени Стика, проживавшей в Мемфисе, и адресованное певчей бога Амона по имени Сахменуфе, жене очень влиятельного жреца бога Амона в Фивах по имени Аменемхет. Стика воспевает красоту и богатство Мемфиса и обращается с молитвой к божествам Мемфиса, моля их ниспослать здоровье ее коллеге и подруге Сахменуфе, проживающей в далеких Фивах. В этом обращении к мемфисским богам перечислены: восемь ипостасей главного бога города - бога Пта, три ипостаси богини Сехмет, жены Пта, бог Амон-Ра, две ипостаси Амона, Ра, Хатхор, Анубис, Осирис, Сопду, богини Семат и Шесмет, гелиопольская эннеада, мемфисская эннеада, богиня Таурт, бог Себек, сирийские боги Баал и Баал-Зефон, богини Кадеш и Анат, а также не названные по имени боги и богини окрестностей Мемфиса. Молитвенное обращение упомянутой Стики к мемфисским богам, разумеется, не содержит полного их перечня, не является обзором систематического порядка.

Уже неоднократно цитированный X. Кеес подчеркивает, что "картина культов Мемфиса была не менее пестрой, чем та, которую представлял Гелиополь", как в отношении антропоморфных божеств, так и в отношении богов-животных и богов-растений.

Главным богом Мемфиса был бог Пта, один из важнейших в египетской религии. О происхождении Пта ничего не известно. Можно предполагать (именно только предполагать - не больше), что это было местное божество того пункта, в котором позднее был основан Мемфис (если такой обитаемый пункт существовал когда-либо), или божество какой-то населенной местности по соседству с Мемфисом. Следует отметить интересное явление: в "Текстах пирамид" Пта упоминается очень редко, вскользь. В мастаба времен Древнего царства Пта также упомянут изредка, мимоходом, несмотря на то что в это время он был главным богом царской резиденции, т. е. Мемфиса. Малочисленны упоминания о Пта и в последующую эпоху, в "Текстах саркофагов". Зато в текстах времени Нового царства бог Пта упоминается очень часто. И это вполне объяснимо. В "Текстах пирамид", как и в других текстах времен Древнего царства, ведущую роль играет гелиопольский бог Ра и его эннеада - древние религиозные традиции Гелиополя, естественно, доминировали над воззрениями Мемфиса, еще не успевшими стабилизироваться и стать достаточно популярными в стране. Вполне понятно также, что богословское мышление столицы (т. е. Мемфиса), оформившееся в особую систему, должно было отстаивать свое право на существование в борьбе с гелиопольскими взглядами, завоевывать себе авторитет. Эта цель была достигнута, по-видимому, только в эпоху Нового царства. Одним из важнейших божеств Мемфиса наряду с Пта был хтонический бог Татенен, имя которого означает "поднимающаяся земля". Божества были сопоставлены и слиты в одно - Пта-Татенен. Имя Татенена не встречается в текстах временя Древнего царства, исключая "Памятник мемфисской теологии" (о нем будет сказано далее), и, наоборот, в текстах эпохи Нового царства встречается очень часто. Иконография Пта и Татенена различна, что свидетельствует, видимо, о том, что это разные боги. Но синкретический бог Пта-Татенен в Новом царстве является, несомненно, уже одним божеством, изображаемым в короне с перьями и с изогнутой бородой.

Во времена Нового царства (из более ранних текстов об этом ничего не известно) Пта был наделен женой - богиней Сехмет и сыном - богом Нефертумом. Рамсес III в папирусе Харрис I (47, 6-7) сообщает, что воздвиг для этих божеств часовню и что "Пта, Сехмет и Нефертум пребывают в ней", а богиня в другом месте того же папируса названа "Сехмет великая, возлюбленная Пта". Чаще всего в качестве жены бога Пта в текстах фигурирует Сехмет. Но нередко как супруги бога проходят и другие богини - Бастет, Тефнут, Маат, а также богиня Хатхор в образе обожествляемого в Мемфисе дерева - сикоморы. Третий член мемфисской триады, Нефертум, упоминается еще в "Текстах пирамид" (Руr., § 266а), где сказано, что он - "цветок лотоса у носа Ра", т. е. бог благоухания. В более поздних текстах Нефертум прямо назван "сыном Сехмет". Иногда сыном Пта оказывается Имхотеп, обожествленный везир фараона III династии Джосера, который, кстати сказать, был первым известным по имени верховным жрецом в Гелиополе.

Пта в Мемфисе был главным богом, демиургом, творцом всех богов и мира. Мемфисское жречество создало и разработало свои космогонию и теогонию, которые содержатся в так называемом "Памятнике мемфисской теологии".

"Счастливый случай сохранил нам обрывки одного древнейшего памятника египетского богословия, указывающий на то, что уже в эпоху пирамид, при отсутствии определенного для всего Египта канона, египетская религия открывала дверь богословским умозрениям, развивавшимся под сенью храмов в различных центрах религиозной жизни... Около 720 г. эфиопский фараон Шабака, вероятно по просьбе жрецов главного мемфисского храма в честь Птаха, повелел начертать на черном граните текст, который до тех пор как "произведение предков" хранился написанным на папирусе к не мог избежать разрушительного действия двух тысячелетий: "Он был проеден червями, и его не понимали от начала до конца". Жрецы имели основание дорожить этим документом - он был плодом тенденциозного богословствования, доказывавшего верховенство и единство их бога. Но спасти целиком памятник было уже нельзя - сильно пострадало начало, много пробелов оказалось и в средине, да и язык был настолько архаичен, что иерограмматы храма не нашли возможным последовать не похвальному обыкновению своих не отличающихся строгостью филологических приемов современников и почти не изменили древней орфографии, едва ли сами понимая памятник в его целом. Но с ним случилась новая беда; позднее обитатели местности Мемфиса сделали из него мельничный жернов, вследствие чего погибла еще часть иероглифических строк. В таком виде камень попал в Британский Музей еще в 1805 году". Впервые текст был правильно понят Брестедом. Затем интересные и глубокие исследования текста дали Масперо, Эрман, Зете и, наконец, Юнкер. Благодаря усилиям названных корифеев египтологии этот трудный текст стал понятен. Разногласия в интерпретации отдельных мест не меняют понимания текста в целом, нашего восприятия содержащихся в нем теогонии и космогонии. Возникновение текста относится, вероятнее всего, ко времени IV-V династий, т. е. к моменту наибольшего влияния гелиопольских взглядов. В это время Мемфис был еще молодым городом по сравнению с другими религиозными .центрами Египта, и его религиозные традиции не могли быть столь устойчивыми и авторитетными. Но не следует забывать, что Мемфис был столицей государства и резиденцией фараонов, под эгидой которых должна была сложиться и укрепиться религиозная концепция. По изложенным причинам она не могла избегнуть мощного влияния более древних традиций других центров. Это влияние ярко проявилось в "Памятнике мемфисской теологии". Концепция памятника, несомненно, является искусственным богословским построением мемфисского жречества, созданным во славу и авторитета ради столичного бога - бога Пта. Согласно этой концепции, бог Пта является верховным всеобъемлющим божеством, создателем вселенной и богов. Мемфисские теологи отнюдь не проповедовали монотеизма - наличие верховного бога Пта не исключало существования других божеств. И бог Пта был их создателем, творцом всего, что существует. Как демиург, он отличался особым методом творчества - абстрактно-философским, творческим орудием мемфисского демиурга было божественное слово. Сердце, "седалище мысли", порождало творческую мысль, а реализовалась она вовне, претворяясь в объективную действительность лишь после того, как божественный замысел был произнесен божественными устами. Итак, творческое слово божества - источник бытия, источник всего сущего на земле. Именно поэтому Брестед пришел к .выводу, что уже в глубокой древности египтяне умели размышлять на отвлеченные темы и что понятия, обозначаемые греческими словами и (предполагалось, что они занесены в Египет в поздние времена), возникли и развились в Египте, а затем уже попали за его пределы. К этому вполне обоснованному замечанию Брестеда надо добавить следующее. Учение , т. е. о "слове" или "речи" как орудии творчества и откровения, содержится у александрийского философа I в. до н.э. Филона. Как указывали Маркс и Энгельс, труды Филона оказали серьезное влияние на фор мирование раннего христианства. И конечно, не случайно Евангелие от Иоанна (I, I-1, 3) начинается следующими словами: "Вначале было слово, и слово было у бога, и слово было бог. Оно было вначале у бога. Все через него начало быть, что начало быть".

Учение о "логосе" можно найти у греческих мыслителей и во времена, предшествующие Филону: у Сократа, Платона, Аристотеля, стоиков. Но учение Филона о "логосе" резко отличается от учений его предшественников. Учение о "логосе" как о творческой силе божества, понимание Филоном "логоса" совпадают с пониманием божественного "слова" в "Памятнике мемфисской теологии". Филон жил и работал в Египте, в Александрии, во всемирном центре эллинизма, где сталкивались идеи Запада и Востока, и был знаком, несомненно, с египетскими воззрениями на природу слова. Но как в Египте, в Мемфисе, в глубокой древности могли самостоятельно возникнуть и развиться подобные идеи, которые, казалось бы, ничего общего с Египтом не имеют? Но это только на первый взгляд. Учение о силе слова в "Памятнике мемфисской теологии" имеет чисто египетские корни, о которых было сказано выше, и искать их за пределами Египта совершенно излишне. Масперо так заканчивает свое блестящее исследование о "Памятнике мемфисской теологии": "Согласно нашему автору, всякое творческое действие должно исходить от сердца и от языка, - произнесенное про себя, обдумывается (k ;; t), а затем выражается вовне, в словах (wd maw). Высказано твердое убеждение в силе этого "внутреннего слова" и необходимости повторения или объяснения (whm) языком того, что сформулировано в сердце и выражено в словах (mdt tn). Иначе говоря, звук, облеченный в слово, обладает высшим могуществом. Вещи и существа, названные про себя (k ;; t), существуют только в потенции: чтобы они существовали в действительности, их надо произнести (wd mdw), назвать их имена (m ; t rn). Ничего не существует, не получив предварительно своего названия, произнесенного громко".

Выше, в главе о магии, было подчеркнуто, что для египетской магии (как, впрочем, и для магии многих других стран и народов) характерна вера во всемогущество слова. Если человек, обладавший магической силой, мог заклинать и подчинять себе природные стихии, то магические возможности верховного бога, в данном случае бога Пта, естественно, были неограниченны. "Философское" учение мемфисских жрецов о созидательной силе слова бога Пта имеет своим основанием веру египтян во всемогущество слова, характерную для их представлений о магии. Идея, содержащаяся в "Памятнике мемфисской теологии", является поднятым на высший уровень, широко распространенным убеждением в силе магического слова. Иначе говоря, бог Пта, создавая других богов и мир, священнодействовал согласно одному из основных принципов магии. В принципе бог-демиург каждого населенного пункта мог бы действовать аналогично. Мемфисские жрецы не были в этом отношении новаторами, как принято думать: их бог Пта был наделен "творческим словом", согласно религиозному мировоззрению египтян, в котором магия играла весьма и весьма значительную роль.

Знаменательно, что в "Памятнике мемфисской теологии" содержатся совершенно явные следы влияния Гелиополя. И это не удивительно: ведь Гелиополь был расположен по соседству с Мемфисом и не мог не оказать влияния на значительно более поздние теогонию и космогонию Мемфиса. Не исключено, что учение о творческой силе слова, изложенное в "Памятнике мемфисской теологии", навеяно взглядами Гелиополя. Но доказать это нельзя. В уже упомянутом папирусе Бремяер-Риад (26.22) - следовательно, в поздней редакции гелиопольской космогонии (IV в. до н.э.) - содержатся такие слова: "Многие существа вышли из уст моих". Их наличие в Бремнер-Ринд может объясняться как заимствованием из древнего гелиопольского текста, так и влиянием мемфисских взглядов. Обе возможности налицо. Гелиопольское влияние, бесспорно, сказалось в упоминании гелиопольской эннеады и Атума, а также в отождествлении Пта и Атума: "Возникший как сердце и возникший как язык в образе Атума, он Пта великий..." Далее в том же "Памятнике мемфисской теологии" сказано: "Его эннеада перед ним - это зубы и губы, семя и пальцы Атума. Эннеада - это зубы и губы [бога Пта], уста которого назвали все вещи, породили Шу и Тефнут, породили эннеаду..." Как бы ни интерпретировать это трудное место, гелиопольское влияние здесь очевидно. Идет речь об эннеаде Пта, которая создана по образцу гелиопольской эннеады. Во главе первой стоит Пта, во главе второй - Атум. Начало текста сильно повреждено, но тем не менее понятно, что Пта создал себя в восьми ипостасях: "Пта на своем троне", "Пта-Нун, создавший Атума", "Пта-Наунет, родившая Атума", "Пта, сердце и язык эннеады", и еще четыре ипостаси, наименования которых не сохранились. Число 8 напоминает, естественно, гермопольскую "восьмерку", так называемую огдоаду. Наконец, в "Памятнике мемфисской теологии" Пта, как и Атум в гелиопольских теогонии и космогонии, назван "поднимающейся землей", т. е. первозданным холмом, вышедшим из первобытных вод. Так он назван и в Берлинском папирусе № 3048.

В разных текстах Пта выступает в качестве покровителя ремесел, поэтому греки отождествляли его со своим Гефестом. Пта считался также "владыкой истины", божеством справедливости. Интересно отметить, что в некоторых текстах говорится о глазах Пта - солнце и луне.

В русле синкретизма Пта отождествлялся с богами Нуном, Тотом, Атумом, Сокаром, Осирисом, Ра, Амоном, Себеком-Ра и др. Культ Пта был широко распространен за пределами Мемфиса: ему были посвящены храмы или часовни в Фивах, Абидосе, Гермополе, Гермонте, Бубасте, Эдфу, Дендере, Александрии, на острове Филэ и за пределами Египта - в Аскалоне, в оазисе Харга, в Нубии, на Синае. Такое широкое распространение культа объясняется тем, что Пта был богом древней столицы Египта - Мемфиса, многовековой резиденции фараонов. В заключение следует сказать, что в поздние времена Пта иногда воспринимался как двуполое божество.