Элиаде М. История веры и религиозных идей. Том первый: от каменного века до элевсинских мистерий

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава XIV. РЕЛИГИЯ ИЗРАИЛЯ ВО ВРЕМЕНА ЦАРЕЙ И ПРОРОКОВ

§113. Царская власть: апогей синкретизма

"Когда же состарился Самуил, то поставил сыновей своих судьями над Израилем". Но сыновья его "не ходили путями его", и старейшины пришли к нему и сказали: "Поставь над нами царя, чтобы он судил нас, как у прочих народов" (1 Цар 8:1-5). Таким образом, институт царской власти израильтяне заимствовали у других народов. Несогласные не жалели критики для его ниспровержения, потому что в их глазах единственным царем Израиля был Яхве. Однако с самого начала монархия пришлась по душе Яхве. На Саула, помазанного Самуилом, "нашел дух Господень" (10:6), ибо царь был "помазанником (masiah) Господа" (24:7,11; 26:9, 11,16,23 и т.д.); он становился "приемышем" Яхве, в некотором смысле сыном последнего: "Я буду ему отцом, и он будет Мне сыном" (2 Цар 7:14). Но Яхве не производит царя на свет, а лишь своим заявлением признает его, делает "законным". 1 Яхве дарует ему власть над всем миром (Пс 71: 8), и царь восседает на троне рядом с Богом (Пс 109:1; 1 Пар 28:5, 29:23 и т.д.). Царь представляет Яхве на земле, следовательно, принадлежит сфере божественного. Однако положение Яхве как единственного бога делает "обожествление" царя невозможным; 2 царь прежде всего – "раб" Яхве (по отношению к Давиду это слово употреблено шестьдесят раз).* 102

Церемония вступления на царство включает, в числе других обрядов, помазание, введение в царское достоинство и возведение на трон. 3 В качестве представителя Яхве царь Израиля, в точности так же, как древние восточные правители, обязан поддерживать космический порядок (Пс 2:10-12), насаждать справедливость, защищать слабых (Пс 71:2 и сл.), обеспечивать плодородие земли: "Он сойдет, как дождь на скошенный луг", "Будет обилие хлеба на земле, на верху гор" (Пс 71:6, 16). Мы узнаем традиционные образы, ассоциируемые с райским правлением, образы, которые пророки Мессии отполируют до блеска. (С идеологией царской власти тесно связано и само ожидание идеального царя, Мессии). Монархия стала пониматься как новый завет между Яхве и Давидовой династией, продолжение синайского завета. Заимствованный институт был облечен смыслом и ценностью, как новый акт священной истории – в этом и состоит оригинальность идеологии царской власти у израильтян. 4

Соломон строит в Иерусалиме, вблизи царского дворца, Храм, обозначая таким образом связь между культом святилища и наследственной монархией. Храм становится обителью Яхве у израильтян. Ковчег Завета, который до этого всегда сопровождал войска израильтян, устанавливается в темной глубине Святая Святых (debir). Но из этого места святость Яхве иррадиирует на город и на всю землю (Пс 14:1; 23:3; 45:5; Ис 31:4; 48:2 и др.). Гора Сион, на которой сооружен Храм, есть Центр Мира. 5 Иерусалимский Храм становится святыней народа, а культ царя отождествляется с официальной религией. Службы состоят из умилостивительных и искупительных ритуалов, исполняемых от имени всей общины, но в них входят и коллективные молитвы во славу царя, за нерушимость его справедливости, которая обеспечивает "мир людям" и всеобщее процветание (Пс 71). В конечном счете это означает, что литургическая практика воспринимается как средство обновления основ мироздания.

Иерусалимский Храм построен по иноземной модели; в соответствии с той же тенденцией, и культ включает в себя внешние заимствования, в частности, ханаанские. Процесс синкретизации достигает невиданных до той поры масштабов, потому что для монархии слияние религиозных идей и практики обеих частей общества, израильтян и ханаанеев, благотворно. Кроме того. Соломон не отказал своим женам-иноземкам в праве исповедовать культы своих народов и позволил построить святилища в честь своих богов (3 Цар 11:6-8). Цари считали себя религиозными главами государства; правда, нам мало известно об их священнической функции. Когда Ковчег переносился в Иерусалим, Давид выступал в качестве священника: он исполнил танец перед Ковчегом и принес "всесожжения пред Господом и жертвы мирные" (2 Цар 6:16-18). Соломон "благословил все собрание Израильтян" при освящении Храма (2 Цар 8:14). А в Псалме 109 (стих 4) царь провозглашается "священником вовек по чину Мельхиседека". Но иной раз царей осуждали за то, что они брали на себя исполнение церемоний, которые положено было исполнять только священникам. Вполне вероятно, что цари участвовали в искупительных ритуалах по случаю празднования Нового Года. С другой стороны, в некоторых псалмах есть упоминания обрядов, в которых можно увидеть символическую смерть и воскресение царя. Это позволяет предположить связь между празднованием Нового Года, с его символическим воспроизведением Творения, и ритуалом "смерти и воскресения" царя. 6

По смерти Соломона царство разделилось на две части – Северное Царство, Израиль, и Южное Царство, Иудею. Так как Ковчег остался в Иерусалиме, и у северных племен не было больше доступа к общей святыне, Иеровоам, первый царь Израиля, основал святилища в Вефиле и в Дане и в каждом поставил для поклонения Яхве по золотому тельцу (3 Цар 12:28-29). Возможно, эти тауроморфные статуи служили местопребыванием незримого Бога. Здесь есть, однако, ханаанское влияние, из-за которого был нарушен запрет на сотворение идолов, и это новшество, граничащее с отступничеством, усугубило разногласия между двумя царствами. 7

§114. Яхве и творение

Среди псалмов есть целая группа, в которой прославляется Яхве-царь. "Ибо Господь есть Бог великий и Царь великий над всеми богами" (94:3); "Господь царствует: да трепещут народы"" "И могущество царя любит суд. Ты утвердил справедливость; суд и правду Ты совершил в Иакове" (99:1,4). Но в основе идеи царственности божества лежит не институт монархии. Это древняя концепция: Бог – властелин мира, потому что он его сотворил. Яхве победил изначальное чудовище (Раава, Левиафана, дракона Таннина), символ хаоса. Как космократ, Бог обитает на небесах и являет свое присутствие или свою волю в атмосферических феноменах – молнии, громе, дожде. Мы уже говорили о противоречивости его свойств (§59), составляющих, по известной формуле, некое "единство". Яхве раздает добро и зло, он дарует жизнь и посылает смерть, он уничижает, он и возвышает (1 Цар 2:6 и сл.). Гнев его ужасен, но Яхве и милостив. Главное же, он свят (qados), т.е. недосягаем и грозен, но при этом несет спасение. 8

Творец и царь мира, Яхве также и судья своему творению. "Когда изберу время, Я произведу суд по правде" (Пс 74:3). Он судит "по правде" (Пс 95:10). Его "правда", охватывающая мораль, космос и общество, составляет фундаментальную для всей вселенной норму. 9 Яхве – "живой Бог", он отличается и от идолов, которые "не говорят" и которых "носят, потому что ходить не могут" (Иер 10:5), и от людей, которые "как трава, которая всходит". Человек – тоже живое существо (nefes), потому что Бог "вдунул в него дыхание" или "дух" (ruah); но век его короток. Кроме того, если Бог дух, то человек – плоть (basar). Эта оппозиция не означает религиозного неприятия тела; она подчеркивает непрочность и эфемерность человеческого существования в противоположность всемогуществу и вечности Господа. Несопоставимость этих двух модусов бытия объясняется тем, что человек есть творение Божие. Но все же он отличается от других тварей, потому что создан по образу Божию и господствует над природой.

Человек смертен из-за первородного греха, особенно из-за желания Адама сделаться как Бог (§59). Библейские тексты толкуют о тщете человеческого существования. Человек создан из праха и в прах возвратится (Быт 3:1). Долгая жизнь есть самое большое благо человека. Как и во многих других традиционных культурах, смерть унизительна: она низводит человека до состояния червя в могиле или в шеоле – темной и страшной области в глубине земли. Яхве не властен над шеолом, так как смерть есть, по существу, отрицание его трудов. Поэтому умершие лишаются общения с Богом, а для верующих это самое ужасное испытание. Но Яхве сильнее смерти: он может поднять человека из мертвых, если таково будет его желание. Об этом говорится в некоторых псалмах: "Ты вывел из ада душу мою и оживил меня, чтобы я не сошел в могилу" (Пс. 29:4); "Не умру, но буду жить... Строго наказал меня Господь, но смерти не предал меня" (Пс 117:17, 18). Это все, что говорится о воскресении мертвых в текстах, относящихся ко времени до вавилонского пленения (587-538 до н.э.), в период которого часть населения испытает влияние иранской эсхатологии (см. том II). 10

Человек, "слуга" или "раб" Яхве, должен жить в страхе перед своим Господом. Повиновение – вот идеальное религиозное состояние. И напротив, грех – это непослушание, нарушение заповедей. Сознание непрочности бытия не исключает, тем не менее, ощущения крепкой уверенности в Яхве или радости, приносимой Божьим благословением. Но взаимоотношения между Богом и человеком не идут дальше этого; для ветхозаветной теологии unio mystica души со своим творцом немыслимо. Признавая Бога творцом и абсолютным властителем, человек тем самым приходит к знанию по меньшей мере некоторых из его установлений. Поскольку Закон (torah) подробно излагает Божью волю, главным делом верующего становится следование Заповедям, т.е. поведение в соответствии со "справедливостью" (sedhek). Религиозный идеал человека – быть праведным, знать и уважать Закон, божественный порядок. Как напоминает своим слушателям Пророк Михей (6:8): "О, человек! сказано тебе, что добро и чего требует от тебя Господь: действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренномудренно ходить пред Богом твоим". Из-за своих грехов человек теряет благословение (berakhah). Но так как греховность есть одна из составляющих человеческой природы и так как Яхве при всей своей строгости милостив, наказание никогда не бывает окончательным и бесповоротным.

§115. Иов: испытание праведника

Один экзегет утверждал, что "во встрече силы и доброты заключена ветхозаветная идея Бога". 11 Можно усомниться в том, что все читатели "Книги Иова" подписались бы под этим мнением. История трагически проста: 12 праведник, которым Яхве очень гордился, испытывает всевозможные бедствия и несчастья. "Обратил ли ты внимание твое на раба Моего Иова?" – спрашивает Бог Сатану, небесного "обвинителя". "Ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла" ( Иов 1:8). Но Сатана отвечает, что богобоязненность Иова объясняется его благополучием, а оно – Божьим благословением. И тогда Яхве позволяет "обвинителю" испытать своего самого верного слугу. Иов теряет детей и богатство и, пораженный "проказою лютою от подошвы ноги по самое темя", садится в пепел и, плача, проклинает тот день, когда появился на свет, но не восстает против Господа. Трое друзей приходят к нему и долго пытаются убедить его, что раз он страдает, т.е. получает наказание, значит, он виноват. Поэтому он должен признать свои грехи и исповедаться в них. Но Иов отвергает объяснение своих несчастий теорией расплаты за грехи. Он знает, что человек не может "оправдаться перед Господом" (9:2), что Яхве "губит и непорочного и виновного" (9:22); однако он осмеливается спросить у Господа: "Что ты ищешь порока во мне и допытываешься греха во мне, Хотя знаешь, что я не беззаконник и что некому избавить меня от руки Твоей?" (10:7). Иов не может понять, почему Бог так жестоко преследует творение своих собственных рук (10:8-22), ибо он нисколько не сомневается в ничтожности человеческого существования: "Не сорванный ли листок Ты сокрушаешь, не сухую ли соломинку преследуешь?" (13:25). Но он не может определить, в чем же он-то лично провинился: "Сколько у меня пороков и грехов? покажи мне беззаконие мое" (13:23). 13

Один из друзей упрекает его за такие слова, потому что тварь греховна по определению: "Что такое человек, чтоб быть ему чистым и чтоб рожденному женщиною быть праведным? Вот, Он и святым Своим не доверяет, и небеса нечисты в очах Его" (15:14-15). Но Иов повторяет, что Яхве решил наказать лично его, хотя с какой целью, он не понимает (19:6-7). Когда другой друг говорит о наказании грешников, Иов отвечает, что нечестивые, не служащие Господу, живут и процветают (21:7-16). Если бы можно было дойти до Яхве, он оправдался бы, рассказал, что злые дела остаются безнаказанными, но Господь далеко, его нет, он невидим (23, 24). Именно потому, что он не оставляет свою веру и надежду на Господа, Иов заявляет: "Доколе не умру, не уступлю непорочности моей. Крепко держал я правду мою и не опущу ее; не укорит меня сердце мое во все дни мои" (27:5-6). И все же упрек вырывается у него: "Я взываю к Тебе, и Ты не внимаешь мне. Ты сделался жестоким ко мне" (30:20-21).

Четвертый друг Иова, Елиуй, "молодой летами", возмущается. Как может Иов говорить: "Чист я, без порока, невинен я, и нет во мне неправды"? (33:9). Ибо "Бог не делает неправды, и Вседержитель не извращает суда" (34:12); Он не "презирает сильного крепостию сердца" (36:5). Ответ Яхве на длинную речь Елиуйя 14 разочаровывает своей безличностью. Бог говорит "из бури" (38:1), его слова – истинная иерофания, но он не отвечает на "вопль" Иова. Яхве довольствуется напоминанием Иову о своем всемогуществе, о своих космических обязанностях, о сложности вселенной и о бесконечном многообразии проявлений жизни. Призвав в свидетели великие космические силы и законы, управляющие небом и землей, Бог говорит с Иовом о львах и диких козах, о других тварях, чью жизнь и размножение он делает возможными, потому что сам создал их, каждого со своим особым видом и повадкой. И завершает свою речь обращением: "Будет ли состязующийся со Вседержителем еще учить?" (39:32). Иов тщетно пытается скрыться в молчании: "Вот, я ничтожен; что буду я отвечать Тебе? Руку мою полагаю на уста мои" (39:34). Во второй речи к Иову Яхве подробно описывает зверя бегемота и чудовище Левиафана. В ответ Иов дает понять, что ему ясен скрытый смысл урока Яхве: само существование вселенной – это чудо, бытие Творца – за пределами человеческого понимания, Его промысел и Его деяния непостижимы. "Знаю, что Ты все можешь... Кто сей, помрачающий Провидение, ничего не разумея? Так, я говорил о том, чего не разумел, о делах чудных для меня, которых я не знал... Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя; Поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле" (42:1-6). В конечном итоге Иов осознал, что виновен перед Господом. Яхве тут же вернул ему "потерю его" и даже удвоил его имущество, и стал Иов жить и прожил после этого сто сорок лет (42:7-17).

И через три тысячелетия эта страстная, загадочная, волнующая книга продолжает завораживать. То, что Господь позволил себе поддаться на искушение Сатаны, до сих пор вносит смятение во многие наивно-религиозные души. Однако Иов хорошо усвоил урок: если на все воля Господня, если Он непостижим, если невозможно судить Его деяния, то нельзя и Его отношение к Сатане судить как-либо. Скрытый смысл урока Яхве не ограничивается "делом Иова". Он обращен ко всем, кто не в состоянии понять существования и торжества зла в мире. Коротко говоря, "Книга Иова" является для верующего объяснением зла и несправедливости, несовершенства и ужаса, царящих в мире. Если все управляется Господней волей, то все, что выпадает на долю верующего, наполнено религиозным смыслом. Но лишь тщеславный нечестивец возомнил бы, будто человек способен без Божьей помощи проникнуть в "тайну беззакония".

§116. Эра пророков

"...тот, кого называют ныне пророком (nabi), прежде назывался прозорливцем" (1 Цар 9:9). Институт "прозорливцев" (ro c eh), характерный для номадического периода, действительно, после завоевания модифицировался под влиянием nabiim, которых израильтяне нашли в Палестине. Примерно в 1000 до н.э. еще существовали вместе и "прозорливцы" Яхве (такие, как Натан), и nabiim (1 Цар 10:5). Постепенно оба явления слились, результатом чего явились классические пророчества Ветхого Завета. Подобно nabiim, пророки ассоциировались со святилищами и культом и получали экстатический опыт. Илия и Елисей были переходными фигурами, но характер их религиозной деятельности уже предвосхищал появление классических пророчеств. Илия оказывается в Северном Царстве, когда там правят Ахав и Охозия (874-850 до н.э.). Он недоволен политикой Ахава, который, чтобы объединить израильтян и ханаанеев, предоставил им равные права и позволил развиваться синкретизму между культом Яхве и культом Ваала, или Малкарта, находившемуся под покровительством царицы Иезавель, уроженки Тира. Илия утверждает, что Яхве – единственный повелитель Израиля. Яхве, а не Ваал распоряжается дождем и делает землю плодородной. В известном эпизоде на горе Кармил, когда он соревнуется с пророками Ваала, пытаясь положить конец трехлетней засухе, Илия доказывает, что бог ханаанеев не в состоянии зажечь огонь в жертвеннике, а значит, и наслать дождь. 15 Илия гневно осуждает царя Ахава, который убил одного из его подданных, чтобы завладеть виноградником этого человека, и предсказывает, что Ахав умрет насильственной смертью (3 Цар 21). Посмертная слава помещает Илию рядом с Моисеем. Согласно легенде, Яхве вознес его на небеса в огненной колеснице (4 Цар 2:2 и сл.). Биография Елисея, ученика и последователя Илии, изобилует чудесными событиями (4 Цар 2:19 и сл.). Елисей был не один, как Илия, а собрал вокруг себя группу пророков. Но он так же, как Илия, принимал активное участие в политической жизни, сообщал царю предсказания и даже ходил с ним на войну (4 Цар 3:7).

Помимо странствующих гадателей и визионеров, выделяется еще две категории пророков. В первую входят пророки, связанные с культом: они живут около храмов, принимают участие в ритуалах вместе со священниками, 16 исполняют функции дворцовых пророков при монарших святилищах. Очень часто они лишь предсказывают царю желанную победу в войне (см. например: 3 Цар 22). Эта категория профессиональных пророков, довольно многочисленная, включает и тех, кого в Ветхом Завете объявляют лжепророками.

Более важное место в религиозной истории Израиля принадлежит второй категории – великим пророкам Ветхого Завета, от Амоса до Второ-Исайи. Они вещают народу не по профессии, а по призванию. Они не выступают представителями каких-либо родов, или конкретных святилищ, или царя, а называют себя посланниками Господа. 17 Их служение определено прямым призванием самого Яхве. Как говорит Иеремия: "И было ко мне слово Господне: Прежде нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя, и прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя: пророком для народов поставил тебя" (Иер 1:4 и сл.). Исайя тоже увидел однажды в Храме "Господа, сидящего на престоле высоком", окруженного серафимами, и услышал его голос: "Кого Мне послать? И кто пойдет для Нас?". Исайя ответил: "Вот я, пошли меня". И Господь сообщил ему, что тот должен сказать людям (Ис 6:1-10). Такому призыву повинуются, несмотря на сопротивление аудитории (Ос 9:7; Иез 12:21 и сл.), несмотря на то, что иной раз речь проповедника прерывают силой и угрозами (Ам 7:10 и сл.), или он сам останавливается, если чувствует, что не справляется с возложенной на него миссией (Ис 8:16-18).

Все великие пророки искренне и страстно убеждены в истинности своего призвания и в крайней важности "послания", которое они несут людям. У них нет сомнения в том, что это слово самого Господа, потому что чувствуют на себе руку Яхве или его дух ( ruah ). 18 Их божественное достояние иногда проявляет себя через экстаз, хотя экзальтация или экстатический транс, похоже, для них необязательны. 19 Некоторых пророков даже обвиняли в безумии (например, Осию: "безумен выдающий себя за вдохновенного" – Ос 9:7), но у нас нет оснований говорить о настоящей психопатологии. Скорее мы имеем дело с состояниями эмоционального шока, вызванного вселяющим ужас присутствием Бога и осознанием тяжести взятой на себя пророком миссии. Это широко известное явление, варьирующее от шаманской "болезни посвящения" до "безумия" великих мистиков во всех религиях. Кроме того, подобно "специалистам по сакральному" в архаических и традиционных обществах, пророки умеют гадать 20 и наделены магическими по своей природе способностями: возвращают мертвых к жизни, кормят толпы народа малым количеством пищи, насылают болезни и т.п. 21 В некоторых деяниях пророков присутствует символический аспект: Илия набрасывает свой плащ на Елисея (3 Цар 19:19-21); послушный приказу Яхве, Иеремия разбивает глиняный кувшин: так будет сокрушен Израиль (Иер 19:10 и сл.); он надевает на себя ярмо, пытаясь убедить народ подчиниться вавилонскому царю (Иер 27). 22

Но откуда бы ни приходило к ним вдохновение (из сна, видения, слуха, чуда), для пророков оно всегда было словом Яхве. Такие непосредственные, личные отношения интерпретировались, разумеется, в свете глубокой веры пророков и облекались в некоторые традиционные модели. До изгнания евреев все пророки неизменно говорили прежде всего о недовольстве Яхве Израилем: Господь нашлет жестоких завоевателей и разрушит Израиль; военные империи станут орудием в руках Господа, который накажет свой собственный народ, предавший его. Но можно ли различить в этом суровом осуждении проблеск надежды? На Ближнем Востоке времена несчастий и времена удач часто сменяли друг друга, и ветхозаветные пророчества считаются отражением одного из вариантов такой смены, однако эта схема приложима не ко всем описанным в них ситуациям. 23 Как мы увидим ниже (§118), единственная надежда связана с теми "остатками" избранного народа, которые переживут катастрофу. Именно с ними Яхве заключит новый завет.

§117. Пастух Амос. Нелюбимый Осия.

Амос проповедовал в царствование Иеровоама II (782/780-753/46 гг. до н.э.). Он не был профессиональным nabi. "Я был пастух и собирал сикоморы. Но Господь взял меня от овец и сказал мне Господь: иди, пророчествуй к народу Моему Израилю" (Ам 7:14-15). Он заявляет, что Бог будет судить народы соседних областей Дамаска, Газы и земли Филистимской, Тира и Финикии, которые нарушили его моральные установления. То есть все народы находятся под юрисдикцией Яхве. Однако сильнее всего за социальную несправедливость и религиозную неверность Амос обрушивается на Израиль, Северное Царство. Богатые "продают правого за серебро и... жаждут, чтобы прах земной был на голове бедных" (2:6-7). Но все их богатство пропадет (4:7-11). Напрасно эти пресыщенные грешники пытаются умножить свои жертвоприношения. Амос слышит и передает им слова Яхве: "Ненавижу, отвергаю праздники ваши и не обоняю жертв во время торжественных собраний ваших. Если вознесете Мне всесожжение и хлебное приношение, Я не приму их и не призрю на благодарственную жертву из тучных тельцов ваших" (5:21 и сл.). От своих приверженцев Яхве ждет беспорочности и справедливости (5:14-15).

Культ извратили также некоторые пришедшие в него от ханаанеев оргиастические элементы (5:26; 8:14). Чисто внешнее поклонение святым местам бесполезно: "Идите в Вефиль и грешите, в Галгал и умножайте преступления" (4:4). Спасти может лишь возврат к вере: "Ищите добра, а не зла, чтобы вам остаться в живых, и тогда Господь Бог Саваоф будет с вами, как вы говорите. Возненавидьте зло и возлюбите добро и восстановите у ворот правосудие; может быть, Господь Бог Саваоф помилует остаток Иосифов" (5:14-15). 24

Осия, как и его старший современник Амос, проповедует в Северном Царстве. Вступление его на эту стезю и смысл его пророчеств, возможно, связаны с превратностями его браков; но интерпретации некоторых мест в его речах остаются все же весьма спорными. Сначала он рассказывает (Ос 1:2-9), что Яхве повелел ему взять в жены "блудницу": она родила детей, и он дал им символические имена "Непомилованная" и "Не Мой народ", чтобы все поняли, что Яхве больше не любит Израиль и что Израиль больше не его народ. Потом он говорит (3:1-5), что Яхве приказал ему вступить в другой брак; на этот раз он велел ему "полюбить женщину, любимую мужем, но прелюбодействующую, подобно тому, как любит Господь сынов Израилевых, а они обращаются к другим богам". Не исключено, что первая жена Осии была из тех, кто участвовал в ханаанских обрядах плодородия. Что касается второй, то она, несмотря на свое неприглядное прошлое, возможно, послана в знак благожелательного отношения Яхве, готового простить Израиль. Как бы то ни было, Осия говорит почти единственно о горькой обиде Яхве на свой народ за измену. Израиль – супруга Яхве, оказавшаяся неверной; она "блудодействовала", то есть отдавалась ханаанским божествам плодородия. Израиль не знает, что плодовитость – это дар Яхве. Жена говорила ""пойду за любовниками моими, которые дают мне хлеб и воду, шерсть и лен, елей и напитки" А не знала она, что Я, Я давал ей хлеб и вино и елей, и умножил у ней серебро и золото, из которого сделали истукана Ваала" (2:6, 8). Вновь мы видим, и в еще более острой форме, непреодолимый конфликт между Ваалом и Яхве, между религией, космической по своей структуре, и верностью одному Господу, творцу вселенной, повелителю истории.

Осия не прекращает своего противодействия смешиванию культов Ваала и Яхве. "...и, блудодействуя, они отступили от Бога своего. На вершинах гор они приносят жертвы и на холмах совершают каждение под дубом и тополем и теревинфом" (4:12-13). Израиль забыл свою историю: "Когда Израиль был юн, Я любил его и из Египта вызвал сына моего. Звали их, а они уходили прочь от лица их" (11:1-2). Гнев, вызванный такой упорной неблагодарностью, вырывается наружу. Наказание будет ужасным: "И Я буду для них как лев, как скимен буду подстерегать при дороге. Буду нападать на них, как лишенная детей медведица, и раздирать вместилище сердца их и поедать их там, как львица; полевые звери будут терзать их" (13:7, 8).

Чисто внешнее исполнение обрядов бесполезно, "ибо Я милости хочу, а не жертвы, и Боговедения более, нежели всесожжений" (6:6). "Высоты", на которых проводятся синкретические церемонии, будут уничтожены (10:8). Спасение принесет лишь возвращение к Яхве с чистым сердцем. "Обратись, Израиль, к Господу Богу твоему; ибо ты упал от нечестия твоего... говорите ему: "отними всякое беззаконие и прими во благо"" (14:2-3). Осия сознает, что падение не даст грешникам "обратиться к Богу своему" (5:4). Но любовь Яхве все равно сильнее его гнева. "Не сделаю по ярости гнева Моего... ибо Я Бог, а не человек; среди тебя Святый" (11:9). Он желает привести Израиль "в пустыню и говорить к сердцу ее... и она будет петь там, как во дни юности своей и как в день выхода своего из земли Египетской. И будет в тот день, говорит Господь, ты будешь звать Меня: "муж мой"... И обручу тебя Мне навек, и обручу тебя Мне в правде и суде, в благости и милосердии" (2:16-21). Это будет возвращением к началу брачного единения Яхве с Израилем. Эта супружеская любовь уже заявляет о себе в искуплении: Господь не ждет, пока человек придет к вере, но заранее одаряет его своей милостью. 25 Добавим, что к брачному символизму будут обращаться все великие пророки после Осии.

§118. Исайя: "остаток Израиля" вернется

У всех великих ветхозаветных пророков было одно призвание, но все они жили по-разному и при разных обстоятельствах принимали на себя свою миссию. Исайя узрел и услыхал Господа в Иерусалимском Храме в 746 или 740 г. Пророчицей была и его жена и, подобно профессиональным nabiim, он имел учеников. 26 Его лучшие речи произнесены в 701 г.

Вначале Исайя критикует, главным образом, моральную и социальную ситуацию в царствах Иудее и Израиле. Он бесстрашно атакует даже царя и его высших чиновников (Ис 3:12-15). Он заявляет, что суд Божий не пощадит никого (2:12-17). Как и его предшественники, он считает, что простого исполнения обрядов недостаточно: "К чему мне множество жертв ваших? говорит Господь. Я пресыщен всесожжениями овнов и туком откормленного скота; и крови тельцов, и агнцев, и козлов не хочу" (1:11). Напрасно молитесь, ибо "ваши руки полны крови" (1:15). Истинная набожность состоит в праведной жизни и добрых деяниях: "Научитесь делать добро; ищите правды; спасайте угнетенного; защищайте сироту; вступайтесь за вдову" (1:17).

Нападение Ассирии на Сирию и Палестину добавляет новую черту к учению Исайи. В этих важных военно-политических событиях пророк видит вмешательство Яхве в историю; Ассирия – лишь орудие Господа. Совершается божественное возмездие: Яхве карает за богоотступничество, пышно расцветшее вследствие социальной несправедливости и гибели нравственных ценностей. Поэтому он и выступает против внешней политики царя. Коалиции и политические маневры – это все химеры; есть лишь одна надежда: вера в Яхве, доверие к нему (7:9). Надеяться надо на Яхве, а не на Египет (31:1-3). Чтобы вселить надежду в царя, Исайя объявляет о "знамении Господа": "Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил" (7:14). До того, как младенец "будет разуметь отвергать худое и избирать доброе", Господь явит множество чудес (7:16 и сл.). Это пророчество породило бесчисленные интерпретации. 27 Христианская теология увидела в имени младенца Еммануил ("Господь с нами") весть о рождении Христа. В любом случае, здесь очевиден мессианский смысл: из рода Давидова Яхве взрастит справедливого властителя, который одержит победу и будет царствовать во веки веков.

Когда царь Ассур нападает на Палестину, Исайя произносит, что тот не является более орудием Яхве, а лишь тираном, снедаемым неутолимой жаждой власти (10:5-15). Следовательно, и он будет истреблен (14:24-25). Пророк постоянно возвращается к теме власти и всемогущества Яхве, он говорит о "дне Господа", когда Он произнесет свой суд над миром (2:12-17). Поэтому он и осуждает не только самонадеянность Ассура, но и социальные и политические прегрешения Иудеи: притеснение бедных (3:12-15), роскошь (3:16-24) и разврат (5:11-13), несправедливость (5:1-7, 23), алчность в накоплении собственности (5:8-10) – грехи, рассматриваемые им как акты неповиновения Яхве (1:2-3). Он осуждает также плохих правителей (28:14-22) и священников и пророков, осмеивающих его (28:7-13).

Исайя верит в нерушимость Сиона: Яхве защищает и будет защищать священную гору от нападения всех врагов (9:24-32, 24:23, 28:16, 29:8 и др.). Он надеется также, что "остаток Израиля" обратится "к Богу сильному" (10:20-21). 28 Но не вняли люди пророку, и он не скрывает своего разочарования. Его последняя речь предрекает гибель "прекрасных полей и виноградной лозы плодовитой"" "на земле народа моего будут расти терны и волчцы, равно и на всех домах веселия в ликующем городе. Ибо чертоги будут оставлены; шумный город будет покинут" (32:12-14).

§119. Обет, данный Иеремии

Выходец из семьи священников, Иеремия начал свое служение в 626 г. и с перерывами следовал по этому пути в течение сорока лет. В знаменитых стихах первой главы своей книги он рассказывает, как Господь сделал его пророком. Страшась этой миссии, он ссылается на свою молодость: "я не умею говорить, ибо я еще молод" (Иер 1:6). Но Господь касается уст его и укрепляет его дух (1:9 и сл). В первых речах Иеремии превалирует одна особенно драматичная тема – неминуемая катастрофа, которую вызовет "народ", идущий "от страны северной"" эти люди "держат в руках лук и копье; они жестоки и немилосерды" (6:22-23). Не стоит искать исторического прототипа для этих диких всадников. "Народ", идущий "от страны северной", – один из мифологических образов полного разрушения. Ибо вторжение их принесет стране окончательный крах: "Смотрю на землю и вот, она разорена и пуста, на небеса, и нет на них света" (4:23). Возвращение к хаосу станет ниспосланным сверху наказанием за религиозное отступничество; и все же оно есть подготовка нового творения, Нового Завета, который позже предречет Иеремия. Ибо Яхве милостив, и пророк передает его призыв: "Возвратитесь, мятежные дети: Я исцелю вашу непокорность" (3:22; ср.: 4:1).

По смерти царя Иосии в 609 г. на трон взошел его сын Иоаким. Он оказался настоящим деспотом, и Иеремия без колебаний обрушивается на него. Стоя у ворот Храма, он клеймит всех тех священников, пророков, мирян, кто, совершая злодеяния и поклоняясь другим богам, обольщается иллюзией безнаказанности (7:1-15; 26:1 и сл.). "Не надейтесь на обманчивые слова: "здесь храм Господень"" (7:4). Напрасно крадущие, убивающие, прелюбодействующие и кадящие Ваалу "бегут в храм и говорят: "Мы спасены", чтобы впредь делать все эти мерзости" (7:9-10). Яхве не слеп (7:11). Он напоминает им о судьбе святилища в Силоме, разрушенного филистимлянами: там "Я прежде назначил пребывать имени Моему, и посмотрите, что сделал Я с ним за нечестие народа Моего Израиля" (7:12-13). Иеремию схватили и, если бы не заступничество некоторых высоких чинов, приговорили бы к смерти (26:10 и сл.). Долгое время пророк не мог говорить публично. 29

Последний период деятельности Иеремии начался в 595 г., когда Навуходоносор захватил Иерусалим и изгнал часть иудейской элиты. В то время как новый царь, Седекия, с помощью Египта подготавливал мятеж, Иеремия пытался успокоить народ. Его посадили в тюрьму как предателя, но позже он был освобожден вавилонянами. Вскоре после этого он отправился в Египет вместе с другими покидавшими страну соотечественниками (37-39). Свою последнюю речь он обратил ко всем Иудеям, живущим в земле египетской (44:1). Устами своего пророка Яхве напомнил им обо всех недавних катастрофах: "Вы видели все бедствие, какое Я навел на Иерусалим и на все города Иудейские; вот, они теперь пусты, и никто не живет в них" (44:2). Напрасно Господь посылал туда своих "рабов, пророков"" люди упорствовали в своем нечестии (44:4 и сл.). Напоследок Яхве объявляет о том, что "никто не избежит и не уцелеет из остатка Иудеев, пришедших в землю Египетскую" (44:12 и сл.).

Одной из характерных особенностей пророчеств Иеремии является обилие исповедальных речей и обращений автора к своим собственным чувствам. 30 Он смело вопрошает Бога: "Неужели ты будешь для меня как бы обманчивым источником, неверною водою?" (15:18). Подобно Иову, он спрашивает: "Почему путь нечестивых благоуспешен, и все вероломные благоденствуют?" (12:1). Он хочет познать пути Господни. 31 И однако, несмотря на предрекаемые им катастрофы, которые действительно происходят, Иеремия не теряет веры в искупление и даже в новое Творение. Яхве сравнивает себя с горшечником, который может разрушить свое творение, чтобы создать другое и лучшее (18:6 и сл.). И в самом деле, Бог через своего пророка объявляет о Новом Завете: "Вот, наступают дни, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет... вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его, и буду им Богом, а они будут Моим народом" (31:31, 33).

Амос ждал искупления как нового акта любви со стороны Яхве, который позволил бы Израилю вернуться "к дням своей юности". Иеремия же надеется на радикальное преображение человека. Ибо, "Знаю, Господи, что не в воле человека путь его" (10:23). Вот почему Господь говорит о грядущем возрождении своего народа. "И я дам им одно сердце и один путь, чтобы боялись меня во все дни жизни, ко благу своему и благу детей своих после них. И заключу с ними вечный завет, по которому я не отвращусь от них, чтобы благотворить им" (32:39-40). Это равноценно новому сотворению человека – идея, которая будет иметь значительные последствия (среди прочего, христианскую концепцию Нового Обета, явленную в Новом Завете). 32

§120. Падение Иерусалима. Миссия Иезекииля

"Не верили цари земли и все живущие во вселенной, чтобы враг и неприятель вошел во врата Иерусалима" ( Плач 4:12). Так восклицает анонимный автор "Плача", видевший падение Иерусалима в 587 г. "Воззри, Господи, и посмотри: кому Ты сделал так, чтобы женщины ели плод свой, младенцев, вскормленных ими? чтоб убиваемы были в святилище Господнем священник и пророк!" (2:20). Этот крах имел решающие последствия для истории Израиля и для развития религии Яхве. Падение политической и религиозной столицы означало исчезновение государства и конец Давидовой монархии. Храм был сожжен и разрушен, что прекратило практику жертвоприношений. Значительная часть населения попала в изгнание. Но Вавилон был нечистой страной, и там нельзя было практиковать культ. Место Храма заняла религиозная школа, превратившаяся с течением времени в синагогу; здесь община время от времени собиралась и молилась, исполняла гимны, слушала проповеди. Однако разрушенный храм был постоянным напоминанием об исчезновении нации. Поэтому и молитва о возвращении государственной независимости сливалась воедино с молитвой о восстановлении Храма. 33

Немало было в Иерусалиме и за его пределами тех, кто усомнился во всемогуществе Яхве и принял богов победителей. Кое-кто засомневался даже в самом существовании Яхве. Но для многих катастрофа стала высшим свидетельством гнева Господня, о котором неустанно твердили пророки. "Пророков-оптимистов" с возмущением отвергали. С другой стороны, великих ветхозаветных пророков стали чтить и почитать, чего те были лишены при жизни. И все же в Вавилоне изгнанная элита станет искать в религиозной традиции другую опору, способную обеспечить сохранение Израиля (см. том II).

Именно в Вавилоне исполнял свою миссию последний из великих пророков – Иезекииль, который прибыл туда вместе с первой группой изгнанников-израильтян в 597 г. Он был священником – отсюда та важность, какую он придавал обрядовой чистоте. Иезекииль считал, что Израиль сделали нечистым грехи, и в первую очередь идолопоклонство. Яхве принесет искупление своему народу очищением его "чистой водой" (Иез 36:25). 34 Вначале Иезекииль считал свою задачу неблагодарной, но необходимой работой по демистификации – нужно было разрушить надежды первых изгнанных иудеев на то, что Иерусалим не пострадает, а после падения священного города утешить их. 35 В первый период своей деятельности Иезекииль возвещал скорый конец Иерусалима – неизбежное следствие неверности Израиля. В аллегорической истории (гл. 23) Израиль и Самария (Иудея) сравниваются с двумя сестрами, которые, несмотря на любовь Яхве, "с ранней юности стали блудницами в Египте" и продолжали это низкое занятие также с ассирийцами и вавилонянами.

Иезекииль постоянно возвращается к теме нечестивой женщины, которую Яхве из уважения к ее имени все же не спешит отторгнуть (см., например, гл. 20). Свое привилегированное положение Израиль получил отнюдь не за заслуги – Яхве просто выбрал его среди других народов. Историческая катастрофа рассматривается как кризис брачного союза Яхве и Израиля, но значительно важнее тут оказывается идея вездесущности Господа. Бог не ограничивает свое присутствие каким-то особым пространством. Поэтому не имеет значения, поклоняется верующий Яхве в своей стране или же на чужой земле. Важна лишь внутренняя жизнь верующего и его поведение по отношению к ближнему. Иезекииль больше всех других пророков обращается именно к индивидууму. 36

С падением Иерусалима в пророчествах Иезекииля появляется новое содержание – надежда на восстановление Израиля. Для Господа нет ничего невозможного. В экстатическом видении перед Иезекиилем предстает "поле, и оно было полно костей"" от прикосновения святого духа останки "ожили и стали на ноги свои". Так Господь поступит с Домом Израилевым (37:1-14). Иными словами, хотя Израиль и мертв, он может быть воскрешен чудесным образом. В другом пророчестве (гл.36) Яхве обещает высланным возращение домой, восстановление и умножение народа. Но главное – он возвещает спасение Израиля: "И окроплю вас чистою водою, и вы очиститесь от всех скверн ваших... И дам вам сердце новое и дух новый дам вам... вы будете ходить в заповедях Моих и уставы Мои будете соблюдать и выполнять. И будете жить на земле, которую Я дал отцам вашим, и будете моим народом, и Я буду вашим Богом" (36:25-28). Он утверждает, как и Иеремия, что будет Новый Завет, который есть не что иное, как новое Творение. Но поскольку из-за рассеяния Израиля возник вопрос о всемогуществе и доброй славе Господа, Иезекииль объясняет это новое творение желанием Яхве вернуть святость своему "имени, которое обесславил дом Израилев у народов, куда пришел" (36:21). Давид, князь и пастырь, примерный "раб" Божий, воцарится над новым Израилем (37:25 и сл.; 34:23 и сл.). И в последних главах (40-48) Иезекииль подробно описывает будущий Храм (являющийся ему в экстатическом видении) и ту обрядность, которую будут практиковать в новом Израиле. 37

§121. Религиозная ценность "ужаса истории"

Пророки не исчезают в заключительные годы Исхода и в последующий период (см. том II). Но в их "посланиях" теперь развивается намеченная Иеремией "теология спасения". Правомерно поэтому на данном этапе попытаться оценить роль пророков в религиозной истории Израиля.

Прежде всего нас поражает в пророках их критическое отношение к культу и та ярость, с которой они обрушиваются на синкретизм, на ханаанское влияние, именуемое ими "блудом". Но этот "блуд", вызывающий у них такой гнев, есть одна из самых распространенных форм космической религии. В космических религиях, характерных для земледельческих народов, сохранялась простейшая диалектика сакрального, в особенности вера в то, что божественное воплощается или проявляется в космических объектах и ритмах. С самого прихода израильтян в Палестину приверженцы Яхве клеймили эту веру, как наихудшую из возможных форм идолопоклонства. Никогда еще космическая религиозность не осуждалась столь яростно. В конце концов, пророкам удалось освободить природу от любого божественного присутствия. Целые категории предметов из мира природы: возвышенности, камни, источники, деревья, некоторые злаки и цветы – будут объявлены нечистыми, потому что их осквернило поклонение ханаанским божествам плодородия. 38 По-настоящему чиста и свята лишь пустыня, потому что только там Израиль оставался верным своему Богу. Священные свойства растений и вообще яркие природные эпифании будут вновь открыты только позже, в средневековом иудаизме.

Культ, и прежде всего, кровавые жертвоприношения, тоже осуждался. Дело не только в том, что он был осквернен ханаанейскими элементами, но и в том, что и священники, и миряне считали его идеальной формой поклонения Богу. Однако пророки утверждали, что бесполезно искать Яхве в святилищах; Господь "ненавидит, отвергает" жертвоприношения, праздники и обряды (см., например, Ам 5:4-6, 14-15, 21-23); он требует от человека честности и справедливости (5:24). До изгнания пророки никогда не говорили о том, чем должен быть культ для верующего. Эта проблема даже не вставала, поскольку народ не возвращался к Яхве. Пророки хотели преобразить не культ, но человека. 39

Десакрализация природы, обесценение культа, т.е., коротко говоря, резкое и полное отвержение космической религиозности, а главное – придание первостепенного значения духовному возрождению индивидуума через окончательное возвращение к Яхве – вот ответ пророков на исторический кризис, угрожавший самому существованию обоих еврейских царств. Опасность была грозная и совсем близкая. "Радость жизни", неотделимая от любой космической религии, – это не только богоотступничество, но и просто иллюзия, которая тут же исчезнет, когда разразится неминуемая национальная катастрофа. Традиционные основы космической религии: тайна плодородия, диалектическое единство жизни и смерти, – отныне сулили лишь ложное чувство безопасности. Действительно, космическая религия вселяла уверенность, что жизнь никогда не прекращается, а значит, и нация и государство смогут выжить, несмотря на тяжесть исторического кризиса. Другими словами, не только народ и высокопоставленные чиновники, но и священники, а также пророки-оптимисты были склонны уподоблять исторические беды природным катаклизмам (засухам, наводнениям, землетрясениям, эпидемиям и т.п.). Но такие катастрофы никогда не бывают тотальными или "последними". А пророки периода до изгнания предрекали не только развал страны и падение государства, но говорили и об опасности полного исчезновения нации.

Такова была реакция пророков на официальный политический оптимизм и на поощрение Давидовой монархией религиозного синкретизма взамен объявления яхвизма государственной религией. То "будущее", которое они предсказывали, было на самом деле неизбежным. Пророки непрестанно говорили о нем, стремясь изменить настоящее через преображение внутреннего мира верующих. Их страстный интерес к политике имел религиозную природу. В действительности, ход событий был таков, что он мог привести нацию к чистосердечному покаянию и, следовательно, спасению, и это была бы единственная возможность для Израиля сохраниться в истории. Исполнение произнесенных пророками предсказаний подтвердило их правоту и особенно ту мысль, что исторические события происходят по воле Яхве. Другими словами, исторические события приобрели религиозный смысл, превратились в "отрицательные теофании", в "гнев" Господень. Тем самым раскрылась их внутренняя последовательность: они явились конкретным выражением единой божественной воли.

Таким образом, пророки были первыми, кто придал истории ценностное измерение. Отныне исторические события будут иметь свою собственную ценность, поскольку их определяет Божья воля. Теперь исторические факты – это "ситуации", когда человек оказывается лицом к лицу с Господом; они приобретают такой религиозный вес, какой ничто прежде не могло им придать. Поэтому правомерно утверждать, что именно древние евреи открыли смысл истории как Божественного священноявления, и эта концепция, как и следовало ожидать, была подхвачена и усилена христианством. 40 Но следует оговориться, что понимание истории, как теофании, было не сразу и не во всей полноте воспринято еврейским народом. Древние учения будут жить еще очень долго.