Элиаде М. Космическое обновление и эсхатология

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 5. ОЖИДАНИЕ УМЕРШИХ И РИТУАЛЬНАЯ БЕЗДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

Во всех меланезийских карго-культах ожидание предшествующей Золотому Веку катастрофы отмечено серией акций, которые выражают абсолютное освобождение от привычного поведения и ценностей. При этом туземцами убивались свиньи и коровы, все сбережения растрачивались (кроме европейских денег, которые выбрасывались в море), строились новые помещения для хранения провизии, убирались и украшались старые кладбища, открывались новые, прекращалась всякая работа и начиналось ожидание за праздничными столами возвращения мертвых. В движении Джона Фрума допускается определенная вольность во время коллективных праздников; пятница — день, когда начнется Золотой Век, объявляется святым, в субботу туземцы танцуют и распивают каву. Юноши и девушки живут в общем доме, днем они вместе купаются, а по ночам танцуют.

Если оставить в стороне все синкретические и христианские элементы, то меланезийские микрорелигии в основе своей имеют общий центральный миф. Знаком космического обновления считается возвращение мертвых. Как нам известно, речь идет о фундаментальной религиозной идее меланезийцев. В карго-культах лишь усилилась, переосмыслилась, зарядилась милленаристской и профетической напряженностью традиционная религиозная тема периодического обновления космоса, а точнее, его символического ежегодного обновления. Первый день Нового Года является повторением космогонии: рождения нового Мира — свежего, чистого, обладающего всеми достоинствами, не изношенного временем, иными словами, Мира такого, каким он был в первый день Творения. Эта крайне распространенная идея выражает желание религиозного человека избавиться от ошибок прошлого, избежать тягот времени и начать существование как бы заново, ab ovo.

В Меланезии аграрный праздник Нового Года состоит из следующих элементов: возвращение мертвых, запрет работать, приношения мертвым, оставленные на столах, либо банкет для духов, а в конце — оргиастический коллективный праздник. В сценарии этого аграрного праздника нетрудно узнать наиболее характерные элементы карго-культов: ожидание умерших, массовый убой домашних животных, приношения духам, оргастические увеселения, отказ от работы. Более всего европейцев поражало массовое уничтожение имущества и абсолютная бездеятельность. Приведем в качестве примера описание представителем Acting Resident Magistrat визита в один из районов, населенных папуасами, зараженными так называемым "безумием Вайлала". "Они неподвижно сидели, и пока я в течение нескольких минут на них смотрел, не было произнесено ни единого слова. Достаточно было увидеть столь идиотское поведение, чтобы кто угодно пришел в ярость: целая группа сильных и хорошо сложенных туземцев, одетых в новую и чистую одежду, сидела в самый полдень в каменном молчании, наподобие бревен, вместо того, чтобы работать или заниматься чем-нибудь разумным. Они совершенно созрели для помещения в клинику душевнобольных".

Западному человеку трудно понять подобную ритуальную неподвижность: это уже не лень, но чистое безумие. Тем не менее эти туземцы совершали свой обряд, они ожидали возвращения мертвых и в связи с этим им было запрещено работать. На этот раз речь шла о возвращении мертвых не по случаю обычного нового года, — ежегодного обновления Мира, — но о начале Великого Года, которое можно определить как наступление новой космической эры. С ее приходом вернутся умершие, чтобы больше никогда не покидать живых; исчезновение старости, смерти, болезней устранит всякое различие между живыми и мертвыми. Такое радикальное обновление Мира практически является восстановлением Рая на Земле. Поэтому, как мы видели выше, этому будут предшествовать страшные катаклизмы: землетрясения, затмения, потопы, огненные дожди и т.д. На этот раз речь идет о тотальном разрушении старого мира, чтобы освободилось место для новой космогонии и установился новый тип существования — райского существования.

Карго-культы ассимилировали христианские милленаристские идеи, потому что туземцы обнаружили в христианстве свой старый традиционный эсхатологический миф. Им была знакома идея воскрешения мертвых, проповедуемая христианством. И если туземцы разочаровались в миссионерах, если большинство карго-культов приняло антихристианский характер, то причину следует искать не в самом христианстве, но в том, что, по-видимому, миссионеры и новообращенные вели себя не как истинные христиане. Встреча туземцев с официальным христианством сопровождалась многочисленными трагическими обманами. Так, более всего в христианстве их привлекало предсказание радикального обновления Мира, неотвратимый приход Христа и воскрешение мертвых. Именно профетические и эсхатологические аспекты христианской религии нашли у туземцев самый живой отклик. Но именно этими аспектами пренебрегали миссионеры и новообращенные. И когда вожаки поняли, что их косвенные вдохновители, миссионеры не верят в реальность кораблей, привозящих умерших с дарами, и вообще не верят в неотвратимость наступления Царствия, воскрешение мертвых и установление Рая, милленаристские движения приняли крайне антихристианский характер.

Один из наиболее ярких эпизодов в идеологическом конфликте между милленаристскими карго-культами и официальным христианством представляют собой злоключения знаменитого Яли, фигуры первостепенной важности в профетическом движении религии Маданг. Свой рассказ о милленаристских культах Меланезии мне хотелось бы завершить его историей. Яли принимал активное участие в милленаристском движении, содержавшем множество эсхатологических элементов христианства. В 1947 году он был препровожден в Порт Маресби — столицу Новой Гвинеи для переговоров с высшими чиновниками, обеспокоенными его деятельностью. Во время пребывания там он понял что христиане-европейцы не верят в реальность чудесного карго-корабля. Кроме того, один туземец показал ему книгу по эволюции, сказав, что на самом деле европейцы следуют этой теории. Эта информация глубоко потрясла Яли, ему открылось, что европейцы верят в свое происхождение от обезьяны, иначе говоря, разделяют старую тотемическую веру его собственного племени. Яли почувствовал себя обманутым, он стал яростным противником христианства и вернулся к религии своих предков. Он предпочел вести свое происхождение от одного из знакомых ему тотемических животных, нежели от какой-то сомнительной обезьяны, обитавшей вдали от его острова в сказочные геологические эпохи.