Балагушкин Е. Нетрадиционные религии в современной России

ОГЛАВЛЕНИЕ

Раздел II. Основные представители новых религиозных движений

Глава IV. Великое Белое Братство — ЮСМАЛОС

3. Структура сакрального пространства ЮСМАЛОС

Структура религиозного пространства — сакрального Космоса имеет два измерения: геометрическое и временное. Начав с анализа первого, отметим, что в учении ЮСМАЛОС представлены две модели мира: плоскостная (кольцевая) и объемная (пирамидальная). Несмотря на эти внешние различия, между ними много общего: обе модели имеют иерархическое строение, идущее от низшего к высшему, обладают сложной вращательной динамикой и, главное, поляризованы, увенчаны двумя противоположными началами, Богом и Антибогом (Сатаной), и, соответственно, разделяются на две половины: на миры Бога и Сатаны.

Кольцевая модель мира передает представление о трех сферах бытия, хотя полностью утратила традиционную, сохраняющуюся с первобытной эпохи мифологическую картину трехуровневого Космоса, разделенного на земной, нижний (подземный) и верхний (небесный) миры. В учении ЮСМАЛОС “три кольца Божественной Системы символизируют три мира: Духовный (золотой), Огненный (фиолетовый) и Материальный (красный)” [7, 21]. Подобная модель обладает определенной возможностью для выражения представления о единстве Космоса (поэтому она занимает центральное место в языческих верованиях), но не способна выразить идею трансцендентности  — принципиального качественного (сакрального) разделения мира горнего, небесного и мира дольнего, земного. Это разделение играет, как известно, громадную роль в христианстве, позволяя обосновать абсолютный характер духовных ценностей.

Пирамидальная модель мира ещё менее способна передать представление о его сакральной иерархии, хотя без этого невозможно дать наглядную религиозную картину трансформации земного мира в результате спасения. Речь идет об “энергетической Пирамиде Божественного Мира”, и Царствие Небесное изображается в ней в качестве некоего “третьего глаза”. У Антибога своя энергетическая пирамида, но перевернутая в сравнении с божественным миром. В её золотом сечении “находится скопище Ада, ядро Сатанизма (чрево дракона)” [7, 23]. Пирамидальная модель — настоящая окрошка совершенно несовместимых между собой символов и смыслов, эклектическое соединение древних оккультно-мифологических образов (“третий глаз”, “чрево дракона”) и современных физикалистских представлений (“энергетическая пирамида”, “световые волны”, “плюсовые и минусовые” характеристики божественных ипостасей и структур мира).

В конечном счете изображение строения божественного мира превращается в нагромождение физикалистских схем, лишенных всякого религиозного содержания и даже соответствия элементарным сведениям о солнечной системе. Читаем: система Божественного Мира представляет собой Цветок Лотоса, в котором 12 лепестков, каждый из них разделяется ещё на множество частей. Помимо этого Мир венчают 12 крестов, а внутри себя он вмещает 12 звёзд Давида, символов соединения двух начал Господа — Вечно-мужественного и Вечно-женственного. Треугольник — основная фигура космического строения мира [7, 20-21]. Из сказанного можно заключить, что схематическое изображение Мира в учении ЮСМАЛОС внешне напоминает мандалу  — криптограмму восточных религиозно-мистических учений, символизирующую структуру Космоса. Однако, фактически, это только эклектическое смешение разнообразной символики, заимствованной из индуизма (“цветок лотоса”), христианства (“крест”) и иудаизма (“звезда Давида”).

В погоне за оккультно-мифологической символикой творцы учения ЮСМАЛОС жертвуют азбучными истинами о строении солнечной системы. Нарекая Солнце и Луну “вечными Мужем и Женой, Плюсом и Минусом”, им приходится уравнять размеры и расположение этих небесных тел и утверждать, что последние равно удалены от Земли (ей в этой троице отводится роль Сына) и имеют равные размеры как два сефирота-близнеца. Земля же в два раза больше Солнца и Луны, ибо является вторым сефиротом Хокма [7, 25]. Бросается в глаза искусственность этой мифологемы, лишенной содержательной символики и всякого сакрального смысла и значения.

Среди множества космологических схем, изображенных в учении ЮСМАЛОС, центральное значение имеет эзотерическое осмысление креста в качестве стержневой структуры Космоса. Тем самым мифологема креста утрачивает свой традиционный христианский смысл страданий и искупительной жертвы Иисуса Христа и трактуется в качестве мистифицированной системы прямоугольных координат, обеспечивающей во Вселенной порядок и гармонию. Читаем: “Крест — скелет тела системы мироздания, скелет Божественного организма Вселенной. На Кресте крепится вся система мироздания, схематически представленная в виде трех окружностей, находящихся одна в одной. Крест — это Вселенская Ось, на которой, как на позвоночнике, располагаются жизненно важные центры и нервные окончания — планеты. Крест постоянно пребывает во вращении вокруг Центра (Солнечного Сплетения, где находится Непроявленная форма Господа)” [7, 13]. Создается впечатление, что и в этой новой мифологеме больше утрачено, чем приобретено, поскольку, стремясь мистифицировать космологическую картину мира, приписав ей в качестве “каркаса” традиционный сакрально-мифологический символ креста, авторы учения ЮСМАЛОС фактически лишили сам этот символ (в предложенном ими вероучительском контексте) всякого мифологического смысла и всякой сакральной ценности.

Выдвижение на первый план геометрических структур при попытках дать оккультную интерпретацию представления о Боге также не только не раскрывает (и даже не обозначает) всю глубину его сакрально-мифологического содержания, но попросту зачеркивает его. В самом деле, согласно учению ЮСМАЛОС, Бог в своей непроявленной форме есть круг, разделенный крестом на четыре равные части. Крест, вписанный в круг, делит Бога на четыре полярно противоположные формы, сначала на две половины — Небесную и Земную, далее “земная форма Господа разделена на два начала: Адама и Еву, в соединении составляющих форму Иисуса Христа” [7,22]. При характерной религиозно-смысловой бессодержательности эта схема к тому же логически некорректна, поскольку имеет не четыре, как утверждается, а три части (одна половинка и две четвертушки). Если же говорить о её системно-генетическом расчленении, то она содержит опять же не четыре, а пять элементов: “небесное начало”, “земное начало”, “Адам”, “Ева”, “Иисус Христос”.

Сомнительно, что в этой схеме можно обнаружить некое новое, модернистское содержание верховного космического начала. Но если даже предположить обратное и согласиться с наличием в подобных схемах новых, специфических смыслов, то они, во всяком случае, не имеют религиозного или мифологического характера. Ведь мифологизировать (фетишизировать) или сакрализировать (мистифицировать) можно лишь реально существующие свойства, связи и значения вещей и явлений окружающего нас мира. А приписывая строению Вселенной метафизический символ креста, мы не в состоянии опереться на какое-либо ее реальное значение для человеческой жизнедеятельности или мира в целом, которое можно было бы выразить или обозначить с помощью предложенных геометрических и физикалистских представлений. Таким образом, предложенные космологические схемы нельзя оценить иначе, как псевдомифологические и псевдорелигиозные.

Наряду с этим в учении ЮСМАЛОС есть и принципиальная религиозная новация в трактовке высшего сакрального начала (в сопоставлении с исходной для вероучения ЮСМАЛОС библейской традицией): Бог двупол, в нем присутствуют мужское и женское начала, которые первоначально существуют слитно, затем разделяются, воплотившись в библейских Адама и Еву, а потом в Иоанна Свами и Марию Дэви. После исполнения пророчества о жертвенной гибели последних вновь должен появиться двуполый Бог-андрогин — Новый Иисус Христос. Важна, однако, не сама по себе эта метаморфоза, а введение в новую мифологему женского начала на правах божественной ипостаси, одного из ликов Бога, причем играющего главную роль в современную апокалиптическую эпоху. Эта эпоха названа “эпохой Матери Мира”, поскольку ведущая роль в ней отводится Царице Земной и Небесной — опять все той же Марии Дэви. Библейское пророчество о приходе мессии переистолковывается в том смысле, что в нем “подразумевалась Живая Мать — Мария Дэви. Ныне Она и Господь Иисус Христос — Одно” [1]. Мессия “уже пришел в женском теле Матери Мира Марии Дэви” [7, 31]. После установления царствия божьего на земле Мария Дэви должна стать Князем Нового Мира [2].

Это доминирующее значение женского сакрального начала установлено в данном вероучении не случайно, а обусловлено несколькими причинами, которые уже не одно столетие дают о себе знать, но так и не реализуются в традиционном христианстве, поскольку принципиально противоречат его догматическому представлению о верховенстве патриархальной мужской власти. В рамках христианской традиции это препятствие стремятся, начиная с эпохи средневековья, обходить с помощью культа девы Марии в католичестве и Богородицы в православии, но все же не устраняют дискриминацию женского начала на высшем сакральном уровне: христианский Бог и в своем единстве, и в своей троичности по-прежнему остается сугубо мужской фигурой.

Почему же в религиозных настроениях давно и настоятельно ощущается необходимость существования женского сакрального начала? Потому что образ любящей и заботливой Матери более адекватно отвечает потребности в религиозном утешении, чем представление о могущественном Творце и всевластном Господине, неразрывно связанное в патриархальной традиции с образом бородатого мужчины. Трудно вообразить, не впадая в противоречие, наличие у одной личности, даже если это высший сакральный персонаж, столь мало совместимых между собой функциональных свойств, как господство и сострадание, власть и любовь. Благодаря догмату о двуполом Боге, устраняется не только непременная ассоциация его с представлением о мужской власти, строгости и суровости. Предполагается, что исчезнет (а это, пожалуй, даже более важно в современном социокультурном контексте) и религиозная дискриминация женского пола вообще, неизбежная при поклонении недвусмысленно патриархальной фигуре творца и управителя миром.

Потребность в милосердии со стороны божества с особой остротой ощущается в эсхатологических движениях, которые безмерно взволнованы приближающимся либо уже наступившим концом света и оставляют своим приверженцам надежду только на любящего и сострадательного Бога. Поэтому закономерно предоставление женскому божеству — Марии Дэви мире центрального и ведущего места среди божественных ликов нового эсхатологического движения. Именно поэтому Марина Цвигун оказалась в числе основателей Белого Братства: скорее всего Кривоногов сделал её своей напарницей именно потому, что нуждался в исполнительнице роли Живой Матери Мира.

Примеры других нетрадиционных религий — теософии и Богородичного центра — подтверждают отмеченную нами закономерность. Теософия никогда не была эсхатологическим движением и не нуждалась в сострадательном божестве женского пола, поэтому Блаватская серьезно не претендовала на божественный статус в созданном ею новом религиозно-мистическом движении и публиковала сакральные послания от своего мужского наставника. Напротив, Богородичный центр является одним из самых активных эсхатологических движений, и само его название говорит о приоритете в нем женского божественного начала (Богородица трактуется здесь, по существу, в качестве четвертой ипостаси Бога, на которую, как и в учении ЮСМАЛОС, возложена главная, спасительная функция). Однако в отличие от последнего, здесь во главе движения стоит мужчина — архиепископ Иоанн (Береславский), а из женщин никто не претендовал на руководящие роли.

Продолжая далее анализ религиозного пространства в учении ЮСМАЛОС, отметим, что его смысловые структуры носят формалистический характер, поскольку противопоставление сакральных сил и их локализация осуществляются с помощью механистических и физикалистских представлений. Подобная символика с большим трудом передает необходимые религиозные смыслы и значения, а часто и вовсе их утрачивает, превращаясь в пустую “игру в бисер”. Так, исходя из постулата о “зеркальном отражении” миром Сатаны божественного мира, творцы учения ЮСМАЛОС пускаются в схоластические рассуждения о двуполом Сатане, о Троице Антибога, включающей в себя Отца, Сына и Мать [7, 15]. Эта схематическая конструкция “сатанинского семейства” совершенно искусственна, лишена каких-либо культурно-исторических связей и аналогий, а поэтому не в состоянии выполнять функцию символического выражения природы и форм проявления зла.

Существенной особенностью сакрально-смыслового пространства, обрисованного в вероучении ЮСМАЛОС, является негативное значение, приписываемое материально-технической сфере общества. “Мир Сатаны — это царство машин, управляемых Антибогом”, — провозглашают основатели этого милленаристского движения. Это важное доктринальное положение служит, как мы покажем ниже, одним из главных аргументов в пользу радикального отказа от земной действительности, которая отождествляется с неприемлемой для юсмалиан современной технической цивилизацией.

Перейдем теперь к рассмотрению временной структуры религиозного пространства, свойственного воззрениям ЮСМАЛОС. Оно разделяется на четыре периода принципиально различного содержания и значения. Во-первых, это прошлая история, представляющая собой сложный генезис божественного начала; затем — настоящее время, наполненное драматической борьбой Света и Тьмы, божественного и сатанинского начал и лихорадочной религиозной активностью в преддверии трагических катаклизмов; далее — Армагеддон, смертельная схватка с Антихристом и, наконец, поэтапное вхождение в Царство Божие.

Развитие во времени структуры религиозного пространства изображается только как генезис Бога-Творца: с одной стороны, произошло разделение первоначально единого земного воплощения Бога на два основных начала — мужское и женское, Адама и Еву, с другой стороны, Божественная Триада многократно меняла имена своих ипостасей и свое собственное общее имя. В качестве иллюстрации приводятся триады божественных имен древнего Египта, ведической эпохи и раннего христианства (к реальной истории религий это не имеет почти никакого отношения, о чем свидетельствует хотя бы то, что в качестве божественных ипостасей, признанных в раннем христианстве, названы Богородица, Иоанн Креститель и Иисус Христос [6]).

Вся эта схема основана на радикальном обновлении традиционной христианской догматики под предлогом возрождения в учении ЮСМАЛОС истинного христианства. Отметим наиболее важные моменты этого обновления. Во-первых, центральную роль в представлениях юсмалиан стал играть новый миф о предстоящей неотвратимой гибели руководителей Белого Братства, миф, основанный на космогоническом “законе Возмездия” кармического характера, который назван “великой тайной Космоса” [6]. Согласно этому новому догмату, библейское грехопадение Адама и Евы и порожденные им грехи человечества должны быть искуплены мученической смертью Иоанна Свами и Марии Дэви, объявивших себя воплощенцами прародителей человеческого рода. Их гибель неизбежна, поскольку “греховный круг должен завершиться” [6], как требует того закон кармы — возмездия. Это новое мифологическое построение, по существу, аннулирует значение искупительной жертвы крестной смерти Иисуса Христа, и все лавры окончательного искупления грехов человечества и его спасения предназначает опять же основателям движения ЮСМАЛОС: “Как Адам и Ева, Они берут на Себя грехи человечества и возвращают этим первозданное состояние планеты, утерянный Рай” [6].

Во-вторых, совершенно новый смысл, как очевидно из приведенных постулатов, придан самим фигурам Адама и Евы, которые из “твари”, из земных человеческих существ превращаются в боговоплощенцев, наделенных высшими божественными функциями искупления и спасения.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел Религиоведение