Олье Дени. Коллеж социологии

ОГЛАВЛЕНИЕ

ЗА КОЛЛЕЖ СОЦИОЛОГИИ

«La Nouvelle Revue Francaise». № 298. 1 июля 1938 г.

Манифест «За Социологический Коллеж» открывает N.R.F. за июль 1938 г. (№ 298). Несколько выдержек из этого манифеста (или проспекта), сброшюрованные под отдельной обложкой, были также выпущены издательством Галлимара.

Кайуа упоминает об этой публикации в «Приближении к воображаемому», в разделе, посвященном Коллежу: «Тем временем Жан Полан предложил группе определить свои намерения и цели в июльском номере „La Nouvelle Revue Francaise" за 1938 г. В связи с этим я подготовил что-то вроде доклада, который был одобрен Жоржем Батаем и Мишелем Лейрисом. Там были представлены следующие наши тексты: „ Ученик колдуна " Жоржа Батая, „ Сакральное в повседневной жизни" Мишеля Лейриса и мой „Зимний ветер "».

Этот сборник должен был появиться в июне 1938 г., но Батай запоздал. В мае 1938 г. Полан все еще ждал его статью. Кайуа пишет последнему: «Я предпочел бы, чтобы номер о К. С. не откладывался на июль, так как это уже будет время каникул, а лично я многого жду от этой публикации, способной, если появятся отклики в нашу поддержку, вызвать подъем сил у группы, укрепить к ней доверие, которого ей пока недостает. Уже то, что N.R.F. занимается нами, является для нас безусловным успехом. И не стоит упускать случай» («Correspondance». P. 81—82). По у Батая были другие заботы. Он только что переселился в Сен-Жермен-Ан-Лей вместе с Колеттой Пеньо, состояние здоровья которой ухудшилось. Поэтому он оказывается гораздо более восприимчивым к неопределенности будущего. Пусть с некоторого расстояния, но он рассматривает возможность отложить публикацию на октябрь: «В сущности, — пишет он Кайуа (17 мая 1938 г.), — октябрь — это самое лучшее для нас время, но речь идет о том, что

194

ситуация может измениться, включая и такие общие перемены, как война» («Le Bouler». С. 87). Но в конечном счете все эти три очерка, расцениваемые как манифест, появляются в июльском номере.

Как этого и опасался Кайуа, их публикация не вызвала большого количества откликов: короткая заметка в «Esprit», один разгромный отзыв коммунистов, подписанный Жоржем Садулем в «Commune» (см. Приложения), другой — оккультистов, опубликованный Рене Геноном в «Etudes traditionnelles». И причиной были, конечно, не только каникулы. Возрастающая напряженность, вызванная чехословацким кризисом, лишила эпистемологический ультиматум Кайуа его актуальной остроты.

ВВЕДЕНИЕ РОЖЕ КАЙУА

Манифест «За Коллеж Социологии» открывается изложением его целей и намерений. Через год после первой публикации Кайуа воспроизводит «Декларацию» «Ацефала», дополненную заключительным параграфом, в котором после перечисления вопросов, рассмотренных Коллежем в ходе первого года его работы, он вновь подтверждает активистские амбиции организации: постепенный переход «от воли к познанию к воле к власти», стремление стать ядром «более широкого заговора».

Война 1940 г. привела Кайуа к раскаянию. В предисловии к книге «Дух сект», опубликованной в 1942 г. в Буэнос-Айресе в своем журнале «Lettres francaises», он порывает с теми людьми, которые в Коллеже «с особым пылом выступали за то, чтобы не ограничиваться одними интерпретациями» (воспроизведено в книге «Приближения к воображаемому»). Это множественное число обращено прежде всего против Батая. Но ведь и самому Кайуа призыв к действию был отнюдь не чужд. Среди множества свидетельств есть и такие: в ноябре 1937 г. на замечания Полана по поводу его оговорок, касающихся «Зимнего ветра», он отвечает: «Видите ли, я не писатель, меня интересует только возможность действия» («Correspondance». Р. 61). В объявлении о выходе в свет книги «Миф и человек» (под которым стоит дата «Париж, июнь 1937», то есть время, точно совпадающее с периодом подготовки к работе Коллежа) он выдвигает требование создать социологию, формулы которой были бы «не только индикативными, но и императивными». Наконец, в предисловии к третьему изданию книги «Человек и сакральное», датированному 1963 г., он без всяких оговорок напоминает о своей приверженности активистским амбициям Коллежа.

В одной из своих автобиографических заметок, написанных уже после войны, Кайуа сообщает следующее: «Эта горячность,

195

эта идеология, постоянно нацеленная на то, чтобы не остаться в стороне, лежали в основе деятельности Коллежа Социологии. Они проявлялись во всем, вплоть до последних строк введения, которое я тогда подготовил для того, чтобы определить цели группы. Хотя я был самым сдержанным из них» («Cahiers pour un temps». P. 167). Сдержанным? Ни один из текстов, опубликованных Кайуа в то время, не позволяет его даже заподозрить в сдержанности.

Представляется, что нынешние обстоятельства особенно подходят для выполнения определенной критической работы, 1 объект которой — взаимоотношения между бытием человека и бытием общества: что он ждет от него и что оно от него требует.

Эти последние двадцать лет стали свидетелями самых значительных интеллектуальных волнений, которые вообще только можно себе представить. Ничего устойчивого, ничего прочного, ничего основательного, все истощается и теряет свои очертания, а эпоха сделала еще только свой первый шаг. Но в то же время — необычная и почти немыслимая ферментация: старые проблемы каждый день возникают вновь, а множество других — новых, чрезвычайно сложных, сбивающих с толку, — без устали изобретают в высшей степени деятельные, но и в такой же высшей степени не способные к терпению и последовательности умы. Одним словом, продукция, действительно наводняющая рынок, но несоразмерная потребностям и возможностям самого потребления. 2

Отсюда множество богатств, множество неосвоенных пространств, внезапно открывающихся для исследования, а иногда и для эксплуатации: мечта, бессознательное, все формы чудесного и избыточного (одно определяет другое). Неистовый индивидуализм,

1 В журнале «Ацефал» Батай использовал игру слов, связанную с двойным
смыслом (критическая деятельность, критическое состояние) этого прилага
тельного (см.: «Ницшеанская хроника». Ц.О. I . С. 478). Претензии Коллежа
можно было бы определить посредством сверхдетерминации критики демо
кратического общества и приведения в критическое состояние его ресурсов.

2 Эти строки взяты, кажется, из Валери (Валери периода «Политики разу
ма», см.: Variete. III . Paris, 1936. P. 196: «В течение нескольких десятков лет мы
переплавили, перестроили, организовали за счет прошлого ... и т. д. и т. п.»), пе
ресмотренного сквозь призму эпистемологического ницшеанства Башляра пе
риода «Нового научного духа» (1934). Это «Введение», впрочем, может чи
таться, по Башляру, как «предвидение» одного социологического эксперимен
та, в котором Коллеж выступал одновременно и как экспериментатор, и как
подопытный кролик. Первый (и единственный) номер (июнь, 1936) журнала
Кайуа «Inquisitions» начинался с текста Башляра под заголовком «Сюррацио
нализм», в котором можно было прочесть следующее: «Если в каком-либо экс
перименте не задействован свой собственный разум, такой эксперимент не
стоит проводить». Башляр завершит своего «Лотреамона» (1939) прекрасными
страницами, излагающими теорию агрессивного смелого воображения, кото
рое имеет в виду Кайуа в своей книге «Миф и человек».

196

превративший скандал в ценность, сообщал всему этому в целом разновидность аффективного и чуть ли не лирического единства. Откровенно говоря, это выходило за рамки поставленной цели: многое давать обществу и при этом с удовольствием его провоцировать. Возможно, здесь следует видеть зародыш противоречия, нарастающий размах которого должен был привести в конце концов к господству над определенным регистром интеллектуальной жизни эпохи. Писатели, пытавшиеся то неумело, то величественно участвовать в политических сражениях и видевшие, что их интимные устремления столь плохо соответствуют требованиям их собственного занятия, были вынуждены либо смириться, либо выйти из игры.

Из двух противоположных направлений — исследования феноменов человеческой реальности во всей их глубине и повелительного наклонения социальных фактов — ни одному нельзя отдать предпочтения без того, чтобы вскоре не пришлось об этом пожалеть. Что же касается попыток пожертвовать одним из этих направлений в пользу другого или же возможности следовать им обоим параллельно, то опыт постоянно демонстрирует, к каким серьезным просчетам ведут такие ложные решения. Впрочем, это-то и должно привести к спасению.

Между тем вот уже полстолетия науки о человеке прогрессируют с такой быстротой, что новые возможности, которые они открывают, остаются пока еще недостаточно осознанными. Не стоит говорить и о том, что никому не хватает времени и смелости применить эти новые возможности к решению многочисленных проблем, возникающих в той игре инстинктов и «мифов», которая в современном обществе эти возможности создает и изменяет. Вследствие этого недостатка целый пласт современной коллективной жизни, ее самая важная сторона, ее глубинные слои ускользают от сознания. И эта ситуация приводит не только к тому, что человек вновь отдается бесплодным фантазиям, но и к тому, что нарушается понимание социальных феноменов в целом и наносится ущерб главным максимам действия, которые находят в этом понимании опору и гарантию.

Забота о том, чтобы восстановить отображенные на лестнице социальной иерархии изначальные устремления индивида и связанные с его положением конфликты, лежит у истоков Коллежа Социологии. Этой заботой наполнен текст, знаменующий основание Коллежа и определяющий его программу. Здесь необходимо без промедления его воспроизвести: 1

1. Когда особую важность придают изучению социальных структур, мы замечаем, что какие-то полученные наукой результаты не только вообще игнорируются, но, более того, находятся в прямом противоречии с расхожими в этой области идеями. Эти ре-

1 За исключением последнего абзаца, который является новым, это текст «Декларации об основании Коллежа Социологии», появившийся в июле 1937 г. в «Ацефале» и напечатанный в начале этого сборника.

197

зультаты так, как их представляют, оказываются крайне многообещающими и открывают неожиданные перспективы для изучения поведения человеческого существа. Но, с одной стороны, они остаются робкими и незавершенными, потому что наука слишком ограничивает себя анализом структур так называемых примитивных (первобытных) обществ, оставляя без внимания современные общества. С другой стороны, сделанные открытия еще не модифицированы так глубоко, чтобы можно было ожидать появления постулатов и даже склонности к исследованиям. Кажется даже, что развитию знаний о жизненных элементах общества противостоят препятствия особой природы: неизбежно заразительный и активистский характер представлений, которые эта работа выявляет, оказывается за это в ответе.

2. Из этого следует, что уместно создать моральное сообщество
из тех, кто стремится как можно дальше продвинуться в своих изы
сканиях в этом направлении, частично отличающееся от обычного
объединения ученых и связанное, в частности, с заразным, опас
ным характером изучаемой области и с теми определенностями, ко
торые в ней постепенно проявляются.

Это сообщество остается таким же свободным и доступным, как и организованное научное объединение, и любой может привнести туда свою личную точку зрения, невзирая на особое беспокойство, побуждающее его более тщательно изучать важнейшие аспекты социального существования. 1 Какими бы ни были его происхождение и его цели, мы полагаем, что этого беспокойства вполне достаточно, чтобы создать необходимые связующие нити и действовать сообща.

3. Точный предмет предполагаемой деятельности может полу
чить название сакральной социологии, поскольку он ведет к изуче
нию существования общества во всех тех его проявлениях, где об
наруживается активное присутствие сакрального. Таким образом,
ставится цель определить точки соприкосновения между навязчи
выми фундаментальными тенденциями индивидуальной психоло
гии и направляющими структурами, которые возглавляют социаль
ную организацию и руководят ее коренными преобразованиями.

Человек сильно преувеличивает значение некоторых редких, бурно протекающих и быстро исчезающих моментов своего интимного опыта. Коллеж Социологии исходит из этой данности и стремится обнаружить эквивалентные его проявления в самом сердце социальной жизни, в элементарных феноменах притяжения и от-

1 В действительности, как предполагалось, Коллеж должен был функционировать на сравнительно более избирательной основе, которую эта формулировка не выражает. См. программу выступлений на 1937—1938 рабочий год: «Вход в зал будет предоставляться членам Коллежа, обладателям именных приглашений и (только один раз) лицам, которых пригласит кто-то из членов Коллежа».

198

тал кивания, которые определяют как ее самые предосудительные организационные формы, так и самые показательные, такие как церковь, армия, братства, тайные общества. Три проблемы доминируют в таком исследовании: проблема власти, проблема сакрального и проблема мифов. Их решение не связано только со сбором информации, с ее истолкованием: помимо этого необходимо, чтобы оно охватывало всю тотальность деятельности существа. Оно, разумеется, предполагает совместную работу, осуществляемую со всей серьезностью, бескорыстием, критической строгостью, способными не только подтвердить ценность вероятных результатов, но и с самого начала внушить уважение к исследовательскому поиску. Вместе с тем оно скрывает в себе надежду совершенно иной природы, надежду, сообщающую всему этому предприятию его смысл. Речь идет о претензии, что сформированное таким образом сообщество выйдет за рамки начального замысла и от воли к познанию постепенно перейдет к воле к власти, станет ядром более обширного заговора, одним словом, о далеко идущем расчете, что это тело обретет также и душу.