Библиотека

Теология

Конфессии

Иностранные языки

Другие проекты







Ваш комментарий о книге

Философия древности и средневековья

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВИЗАНТИЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ

В отличие от современной ей европейской средневековой философии византийская философия характеризовалась значительно лучшим знанием античного философского наследия (поскольку Византия в отличие от Западной Европы не знала перебоя в культурной преемственности). К тому же подавляющая часть античного философского наследия была написана на греческом языке, который был государственным языком Византии. Вместе с тем здесь, в условиях сильной централизованной власти, имело место значительно большее, чем в Западной Европе, давление христианской догматики на философскую мысль.
В нижеследующих отрывках византийская философия представлена именами Иоанна Дамаскина, Михаила Пселла и Иоанна йтала. Все эти отрывки подобраны и переведены с греческого С. С. Аверинцевым.

ИОАНН ДАМАСКИН

Иоанн Дамаскин (ок. 675 — ок. 750) — византийский богослов и поэт Иоанн Мансур из Дамаска — знаменует собой историко-философскую веху: завершение патриотической эпохи и начало схоластической. Историческая ситуация в Византии, сложившаяся к VIII в., требовала перехода от свободной и фрагментарной спекуляции в платоновском духе к аристотелевской логической систематизации. Церковное вероучение было выработано; требовалось обработать и формализовать его, соотнеся с ним тезисы античной философии и данные отдельных наук. Уже Леонтий Византийский (ум. в 543 г.) ставил на место патриотического умозрения метод скрупулезного расчленения понятий и отыскания нового понятия; Иоанн Дамаскин впервые перенес этот метод на все содержание христианского вероучения, предвосхитив этим «Суммы» Фомы
621


Аквинского.   Главный труд Иоанна — «источник  знания»;  он распадается    на    две    части — аристотелиански    окрашенную «Диалектику» и «Точное изложение православной веры». «Точное изложение православной веры»  было еще в XII в. переведено на латинский  язык  Бургундионом из  Пизы  и послужило   моделью   для   поздней   схоластики   (в   частности,   для Петра Ломбардского, Альберта Великого и Фомы Аквинского). «Источник  знания»  в  целом  был  важнейшим  авторитетом  и для мыслителей Древней Руси, Грузии и других христианских стран. Иоанну принадлежат также полемические сочинения по актуальным богословским вопросам, проповеди и стихотворные гимны. Приводимые ниже отрывки из различных произведений Дамаскина, расположенные по возможности тематически, переведены по названному изданию /. Migne  (Seria greca, t. 94—95) С. С. Аверинцевым.
[ШЕСТЬ ОПРЕДЕЛЕНИЙ ФИЛОСОФИИ] Философия  есть  познание  сущего,  поскольку  оно сущее, то есть познание природы сущего. И еще: философия есть познание вещей божественных и человеческих, то есть видимых и невидимых.  Далее, философия  есть  помышление о смерти, как произвольной, так и естественной. Ибо о жизни можна  говорить    в двояком смысле:  во-первых,  это  естественная жизнь, которой мы живем; во-вторых, произвольная, которой мы страстно привязываемся к настоящей жизни. Так же двояка и смерть: во-первых, естественная, то есть отделение души от тела; во-вторых, произвольная, когда мы проникаемся презрением к настоящей жизни и устремляемся к будущей.
Далее,  философия  есть  уподобление  богу.  Уподобляемся же мы богу через мудрость, которая есть истинное познание блага; и через справедливость, которая есть нелицеприятное воздаяние каждому должного; и через праведность, которая превышает меру справедливости, иначе говоря, через доброту, когда мы благодетельствуем нашим обидчикам. — Философия есть искусство искусств и наука наук, ибо   философия   есть начало   всякого   искусства.   Через   нее   изобретается всякое   искусство   и  всякая  наука...   Далее,  философия   есть  любовь к  мудрости; истинная же мудрость есть   бог.   А   потому   любовь   к   богу   есть   истинная философия.
622


    Разделяется   же   философия   на умозрительную и практическую. Умозрительная в свою очередь делится
на   богословие, фисиологию и математику; практическая же — на этику, домостроительство и политику.
Умозрительная часть упорядочивает знание. К богословию принадлежит уразумение бестелесного и невещественного, прежде всего бога, невещественного по самой своей сущности, а затем ангелов и душ. Фисио-логия есть познание вещей телесных, непосредственно данных, каковы животные, растения, камни и прочее того же рода. Математика же есть познание вещей, которые сами по себе бестелесны, но усматриваются в телах, каковы числа и звуковые сочетания, а также [геометрические] фигуры и движение светил... Все это занимает среднее положение между телесным и бестелесным...
Практическая же часть философии толкует о добродетелях. Она упорядочивает нравы и учит, как распоряжаться собственной жизнью; если она предла-
гает законы одному человеку, она именуется этикой; если целой семье — домостроительством; если городам и землям — политикой («Диалектика», 3, pg 94, 534В-535В).
[О СУЩЕМ, СУБСТАНЦИИ И АКЦИДЕНЦИИ]
Сущее есть общее имя всего, что есть, и оно подразделяется на субстанцию и акциденцию. Субстанция есть более важное начало, ибо имеет свое существование в себе самой, а не в другом. Акциденция же есть то, что не способно существовать в себе самом, а созерцается в субстанции. Субстанция есть под-лежащее, как бы материя вещей... Так, медь и воск — субстанция, а фигура, форма и цвет — акциденция. Тело есть субстанция, цвет его — акциденция, ибо не тело находится в цвете, а цвет в теле; не душа в знании, а знание в душе... Не говорят «тело цвета», а «цвет тела», не «душа знания», а «знание души», не «воск формы», а «форма воска». Притом же цвет, знание и форма изменяются, а тело, душа и воск пребывают теми же самыми, ибо субстанция не меняется...
623


Потому определение субстанции таково: субстанция есть вещь самосущая и не нуждающаяся для своего бытия в другом. Акциденция же есть то, что не может существовать в самом себе, а имеет свое бытие в другом. Бог и все его творения суть субстанция; впрочем, субстанция бога сверхсубстанциальна. Но есть и субстанциальные качества («Диалектика», 4, pg94,535 С —
537В).
Все сущее либо сотворено, либо не сотворено. Если сотворено, то, безусловно, подвержено переменам; ибо, коль скоро оно через перемену получило бытие, оно, безусловно,  остается  подвластным  переменам  и  либо гибнет, либо произвольным действием становится иным. Если же не сотворено, то по необходимости также, безусловно, неизменяемо: ведь у вещей, бытие   которых противоположно, образ бытия и свойства также противоположны. Но разве кто-нибудь станет нам возражать, если мы скажем, что не только все сущее, чувственно нами воспринимаемое, но и ангелы изменяются, становятся иными, различным образом движутся; да, это так, вещи умопостигаемые, как-то:  ангелы,   души    и демоны — изменяются  по  воле  своей,   преуспевая    в добре и удаляясь от добра, напрягаясь или ослабляясь, а прочие вещи изменяются через рождение и распад, увеличение  или  уменьшение,   или   через   изменение свойств, или    через    пространственное    перемещение. Итак,  все подверженное изменениям,  безусловно,  сотворено. Все сотворенное, безусловно, сотворено кем-то. Творцу же необходимо быть несотворенным; ибо если он сотворен, то, безусловно, кем-то, и так далее, пока не дойдем до чего-то несотворенного. Но если творец не сотворен, то он, безусловно, неизменяем. К кому же может относиться сказанное, как не к богу?  («Точное изложение православной веры», I, 3, pg 94, 796).
[БОГ КАК БЕСКОНЕЧНОЕ БЫТИЕ, ЕГО НЕПОЗНАВАЕМОСТЬ И ОТНОШЕНИЕ К МИРУ] Бог объемлет в себе все бытие как некая безбрежная и беспредельная пучина сущности  («Точное изложение православной веры»,  I, 9, pg 94, 836В),
624


Одно лишь божество неописуемо, ибо оно безначально, бесконечно и всеобъемлюще, само же не объ-емлется никаким постижением, ибо оно одно непостижимо и беспредельно, никому неведомо и созерцаемо самим собой («Точное изложение православной веры», I, 13, pg 94, 853В).
Количество или конечно, или бесконечно. Конечное есть то, что может быть измерено или исчислено; бесконечное же в силу некоей преизбыточности превосходит всякую меру и всякое число («Диалектика», 49, pg 94, 625D - 628А).
Един бог, едино первоначало всех вещей, и нет иного; едино сверхбожественное божество, едина сверхсущностная сущность, сверхблагое благо, пучина беспредельной и безграничной сущности («О правом образе мыслей», I, pg 94, 1424В).
Бог не есть ничто из того, что есть: не потому, что он не есть, а потому, что он превыше всего сущего и превыше самого бытия («Точное изложение православной веры», I, 4, pg 94, 800В).
Бог привел все из не-сущего в бытие: одно, как-то: небеса, землю, воздух, огонь и воду — из не-бывшего прежде вещества; другое — из этих уже созданных им веществ, как-то: животных, растения и всякое семя, ибо повелением творца эти последние были созданы из земли, воды, воздуха и огня («Точное изложение православной веры», II, 5, pg 94, 880А).
[ФИЛОСОФСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ]
Сотворил бог человека... как бы некий второй мир: малый — в великом («Точное изложение православной веры», II, 12, pg 94, 921 А).
Человек есть малый мир: ведь он наделен как душой, так и телом и представляет собой средину между умом и материей; он связует собой зримое и незримое, чувственное и умопостигаемое творение («О двух волях во Христе», 15, pg 95, 144В).
Душа есть сущность живая, неразложимая, бестелесная, по природе своей незримая для телесных очей,
625


бессмертная, наделенная разумом и умом, фигуры не имеющая; она пользуется телом как орудием; телу же сообщает жизнь, возрастание, чувства и способность рождения, обладая умом не как чем-то отличным от себя, а как чистейшей своей частью («Точное изложение православной веры», II, 12, pg 94,
924В).
Правит душой и плотью ум; ум же есть чистейшая часть души («Точное изложение православной веры»,
III, 6, pg 94,1005В).
Тело и душа созданы вместе, а не так, что одно раньше, другое позже, согласно измышлениям Ориге-на1 («Точное изложение православной веры», II, 12,
pg94,921A).
МИХАИЛ ПСЕЛЛ
Византийский политический деятель, философ и ученый-энциклопедист Михаил Пселл  (1018—1096)  писал по вопросам философии, теологии, филологии, математики, астрономии, медицины, грамматики, права и других дисциплин. С него начинается линия поздневиаантийского платонизма, идущая через Итала к Плифону. В сочинениях Пселла причудливо перемешаны компиляция и оригинальное творчество, рационализм и мистика, устремление к античным истокам и лояльность к церковному учению. Он иронизирует над монахами, предающими Платона анафеме, но спешит заявить, что отбирает из сокровищницы языческой мысли только сообразное с богословием, «как это делали Григорий и Василий, великие светочи церкви» (Pg 122, 765 А —В, пер. Е. Э. Гранстрем). Он может трезво рассуждать  о  необходимости   отыскивать  не   метафизические, а   естественные   причины   вещей, — если   бог   есть   «конечная причина» землетрясений, то их «ближайшая причина» все же природа (Pg 122, 765 А — В), — а затем возвращаться к неоплатонической мистике единого. Он может издеваться над магией, составляя в то же время специальный трактат о магических свойствах драгоценных камней. Эта противоречивость Пселла — зеркало противоречивости всей византийской философии, стоявшей под знаком духовного двоевластия античной и библейской
традиций.
Очень важна роль Михаила Пселла в истории логики: он работал над проблемами логической символики и мнемоники (его- «логический квадрат» был усвоен через схоластику европейской мыслью), над вопросом о равносильности предложений, над приемами отыскания «среднего термина» в связи с задачей нахождения посылок и т. п.
Перевод отрывка сделан по названному выше 122-му тому греческой патрологии С. С. Аверинцевым.
626

РАЗНООБРАЗНЫЕ РАЗЪЯСНЕНИЯ
61.. О материи. Материя есть вещь, если можно так выразиться, нематериальная, ибо она скрыта от чувственного восприятия и доступна лишь мысли. Она есть последняя ступень в иерархии бытия, не имеет ни формы, ни вида, ни фигуры; это несущностная сущность и бессубстанциальная субстанция. Ведь если отнять у тел их качества, отношения, состояния, мо-'дусы, движения*, изменения и все прочее, то останется материя (Pg 122, 725).
73. Есть ли материя благо? Философ Платон в «Ти-мее» объявляет материю как бы матерью и кормилицей при рождении благих вещей, соучастницей творческого акта; но в речах элейца он рисует материю первопричиной мирового неустройства. В то же время в диалоге, называемом «Филеб», он утверждает, что материя происходит от бога, содержит в себе бога и поэтому есть благо. — Однако философ Прокл полагает, что материя не есть ни добро, ни зло. Поскольку это низшая ступень в иерархии бытия, далеко отстоящая от благого первоначала, она не есть благо; однако же в качестве причины творческого акта ее приходится признать благом; в итоге он полагает материю между добром и злом и именует ее необходимостью (Pg 122, 732—733).
ИОАНН ИТАЛ
Иоанн Итал (2-я половина XI в.), ученик Михаила Пселла и его преемник в сане «консула философов», в отличие от своего учителя вступил в прямой конфликт с церковной ортодоксией: его учение было официально предано анафеме на церковном соборе 1082 г. В православном Синодике на первое воскресенье великого поста Иоанну Италу было вменено в вину отрицание воплощения бога-логоса и принятие платоновской доктрины об идеях, отягощенное признанием предвечности идей и материи:
«...Пытающимся диалектическими словесами оспаривать естество и положение о преестественном новом делении двух естеств: бога и человека — анафема... Учащим о безначальной материи и идеях или о бытии, собезначальном содетелю всех и богу, и что небо, земля и прочие творения — присносущны и безначальны и пребывают неизменными, — анафема.
...При помощи иных мифических образов переделывающим от себя самих нашу образность, и принимающим платонически идеи как истинные, и говорящим, что самосущная материя
627

отделяется от идей, и открыто отметающим самовластие содё-теля, приведшего все от не-сущего к бытию и как творца, гос-подственно  и  владычески  положившего  всему  начало  и  конец, — анафема...   Эллинским  и  инославным   догматам  и  учениям, введенным вопреки христианской и православной вере Иоанном Италом и его учениками, участниками его скверны, или  противным  кафолической  и  непорочной  вере  православных, — анафема» (пер. А. Ф. Лосева по изданию Ф. Успенского «Синодик в неделю православия». Одесса, 1893, стр. 14, 16, 18). Это   не   вполне   ясное  свидетельство   крайне   интересно. Трудность   состоит   в   том,   что   сохранившиеся   произведения Иоанна  Итала  часто  противоречат  ему  и  рисуют  мыслителя гораздо   более   ортодоксальным   христианином.   По-видимому, взгляды Итала были уже и внутри себя противоречивыми (как это верно относительно его учителя Пселла), причем наиболее лояльные   аспекты   его   мировоззрения   реализовались   в   его текстах, а наиболее радикальные — в устном учении; очевидно, что и тексты прошли в рукописном предании некий «цензурный» отбор, оставивший только менее опасные для ортодоксии сочинения.  Наконец,  следует  считаться и  с  тем,  что не  все написанное Италом и сохранившееся в традиции опубликовано. Приведенный ниже отрывок взят из книги:  «Иоанн Итал. Сочинения»   (Тбилиси,   1966,  стр.  208—209).  Перевод  с  греческого С. С. Аверинцева.
О ТОМ, КАКИМ ОБРАЗОМ МЫ ВОСКРЕСНЕМ С ПРИСУЩИМИ НАМ ПЛОТНЫМИ МАТЕРИАЛЬНЫМИ
ТЕЛАМИ
По вопросу, вызвавшему у тебя недоумение, — должны ли тела наши векреснуть со своей настоящей материей и формой — я имею сказать следующее.
Если любая телесная вещь состоит из материи и формы, то одно из них первенствует, а другое уступает:   первенствует   форма,  уступает  же  материя   (ибо каждая вещь отличается от всех других по своей форме); ведь очевидно, что вещь есть то, что отличает ее от всех других. Так, человек именуется человеком не по своей материи, ибо не она отличает его от быка или от коня, а [форма]: «живое существо, разумное, смертное», и это есть то, благодаря чему он человек. Потому материя именуется у старых философов не-сущее 1. Но то, что есть не-сущее, — как может оно быть человеком, или конем, или другим существом того же рода? Нет, коль скоро  было показано, что материя — это не-сущее, а форма — сущее, то человек на самом деле есть
628

форма, и форма есть то, что пребывает в нас с самого зарождения и до полного распада неизменным и устойчивым, в то время как материя в нас не остается прежней, например ногти или волосы. Но, расставшись с прежней материей, мы остаемся теми же, в то время как с утратой формы мы не остаемся теми же; материя все время распадается, но мы не подвергаемся распаду, пока пребывает форма. Но если распад постигнет последнюю, то равным образом произойдет и распад нас самих, ибо мы суть форма.

Таким представляется мне решение и для вышеназванного вопроса. Ведь в льва, в пса или в любое другое животное переходит не наша форма, а, без сомнения, наша материя, которую размышление представило как не-сущее. Но коль скоро форма пребывает той же самой и пребудет и тогда, а к тому же окажется и какая-нибудь материя, готовая воспринять эту форму, очевидно, что форма не станет другой из-за смены материи. Поскольку же показано, что материя есть не-сущее, а форма — сущее, также и смена постигнет только не-сущее, но никоим образом не сущее. Последнее же есть сущность и сущностность всякой вещи, как то было сказано. Итак, наши тела воскреснут, и нет никакой помехи этому, коль скоро налична не замкнутая в их пределах материя.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел философия












 





Наверх

sitemap:
Все права на книги принадлежат их авторам. Если Вы автор той или иной книги и не желаете, чтобы книга была опубликована на этом сайте, сообщите нам.