Трёльч Э. Историзм и его проблемы. Логическая проблема философии истории

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава IV. О построении европейской истории культуры

3. Проблема объективной периодизации

Речь, следовательно, идет, со всеми сделанными здесь оговорками и дополнениями, о всеобщей истории европеизма, которой в таком понимании еще никто не занимался, хотя есть достаточное количество работ, где рассматривается главная проблема - связь между античностью и европейским Западом. Отдельные отрезки этого процесса изучались в подлинном духе всеобщей истории, и в ряде исследований эта проблема поставлена. Однако для нашей цели, как было указано выше, не требуется полностью произведенное изучение исторического процесса, нужна лишь объективная периодизация. необходимая для расчленения периодов и для общей конструкции, Что такая периодизация возможна и что на эту возможность не влияет возникающая в каждой новой ситуации

625

задача построения новой периодизации, было также указано выше В вопросе о расчленении главных исторических периодов общее согласие почти достигнуто, речь идет о более тонком историческом понимании, скорее о смысловом содержании каждого периода и о глубоких причинах их разъединения и следования друг за другом. В соответствии с принятым нами методом, мы и здесь дадим обзор уже разработанных ранее периодизаций В них много говорилось о том, надо ли исходить из состояний или из событий. Однако это различие носит поверхностный характер Состояния, которым, как полагают. должна оказывать предпочтение история культуры, в сущности - следствия событий и основания событий, а события, в свою очередь, объясняются только из всегда меняющихся. хотя и пребывающих в мнимой неизменности состояний. Одно предполагает и обусловливает другое. Здесь дело обстоит так же, как в столь же неверно поставленной проблеме о различии между массой и личностью - один из многих встречающихся в науке циклов. Верно в этом только то, что в общем средний результат событий является устойчивым состоянием равновесия, тогда как прорыв складывающихся в них новых возможностей требует особого рода ведущих личностей, создающих новое; их действия вызывают новые состояния устойчивого пребывания и как бы подспудное воздействие определенных тенденций. Надо сказать, что такие прорывы к новому происходят не слишком часто, и лишь тогда, когда они происходят, появляются многочисленные личности такого рода 24 Более правильно поставлен другой вопрос, следует ли класть в основу периодизации крупные социологические, длительно сохраняющиеся формы жизни, которые и сами могут быть духовно обусловлены, но пока они сохраняются, в свою очередь формируют и определяют духовную жизнь, возможности действий и их направления: или следует исходить из последних глубочайших духовных установок периодов, которые во всяком случае также сопричастны социологическому формированию и представляют собой движущие силы единства. Это в самом деле лежит в основе различия существующих периодизаций, и в конце будет необходимо прежде всего определить наше отношение к этому вопросу
Выдающийся представитель второго направления - Гегель, он оставался при всех обстоятельствах не только философом, но и глубоко проникающим в историческую действительность исследователем; при этом. однако, он исходит из более раннего состояния исторической науки. Гегель рассматривает указанную проблему прежде всего в ее прежнем общем понимании как всеобщую историю человечества, но лишь для того чтобы сразу же присоединить к древней истории Переднего Востока греко-римскую и христианско- германскую историю

626

как основной фактор Географически- антрогюлогические соображения при этом не оставлены без внимания, но включены в идеальное, не забыты и политические моменты, и каждый идейный период связан с определенным типом государства, так что последовательность типов государств образует подлинный костяк развития. При этом Гегель, и это характерно, колеблется в определении главной периодизации и устанавливает типичную подчиненную периодизацию для каждого периода в истории государства, которую он в сущности провести не может Его колебание не лишено интереса В главном разделе, где он рассматривает эту проблему, он делит всемирную историю на следующие периоды: восточное государство, где наивно преобладает субстанциальное мышление, а индивидуальное распылено; греческое, где индивидуальное выступает на первый план, но только в прекрасном достигает для мышления не опосредствованного единства всеобщего и индивидуального, в остальном же созидающая политическая сила - незначительна: затем римское, где всеобщее соединяется в праве с индивидуальным в полном, но только светском синтезе, не проникающем в последние глубины; и наконец, германское, которое начинает с коренящегося в христианстве духовно религиозного синтеза, но затем посредством очень сложных процессов доводит вначале лишь в себе совершенное примирение до внутреннего усвоения и в конце концов переносит это усвоение в современное разумное государство и его философскую культуру Эти четыре ступени сопоставляются с развитием человека от детского до старческого возраста. Но в других местах это относительно реалистическое социологическое деление на четыре ступени переходит в соответствующее его дедуктивному методу троичное деление - на сущий в себе, сущий для себя и в сущий в себе и для себя дух, в результате чего греческая и римская культура соединяются в одну культуру, и последовательность ступеней получает посредством возвращения к диалектически- метафизической системе свою действительную объективную необходимость. Лишь таким образом история становится совершенно объективно систематизированной, но именно в этом, несмотря на всю глубину диалектики, состоит несостоятельность такого построения. От него в действительности остается только деление по типам государств, которые одновременно служат воплощениями свойственных только каждому данному государству духовных типов. Это быстро поняли критики, и от гегелевской системы исторического развития осталось в сущности только деление на главные типы государств с соответствующей им духовностью Уже блестящий исследователь Генрих Лео дал эту критику и подчеркнул важность реалистического и политико-социологического элементов, что имело значительно большее значение, чем его догматически- религиозные указания

627

Периодизация Гегеля в сущности чисто идеологична Ибо государство является у него самостоятельной правовой конструкцией общего духа или души, которые в свою очередь определены в конечном итоге религиозно-метафизической установкой сознания, а она складывается из судьбы народов и
наций и именно поэтому относительно независима от чисто биологических и естественных условий, более того, подчиняет себе их в качестве пластической силы. Великие люди в качестве управителей мирового духа служат отправными пунктами, а местность - формирующей почвой этих предстающих в виде государств культур
При жизни Гегеля и после него делалось множество попыток построить подобные чисто идеологически обоснованные периодизации. Теологи охотно переносили периоды церковной истории во всеобщую историю и рассматривали изменения религиозного сознания как исходные моменты периодизации, что, конечно, вело у протестантов и католиков к совершенно различным последствиям 25. Верно только то что каждый большой период культуры в самом деле обладал в своих глубинных пластах, осознанно и неосознанно, желая или не желая того, особым метафизическим сознанием Но эта основа определяется опосредствованно и при участии множества других сил, именно постигаемой и представляемой религией, которая в качестве живого интереса всегда присуща лишь немногим и лишь в исключительных случаях превращается во всеобщее движение, тогда как великие религиозные точки зрения, в свою очередь, определяются также и общими культурно-историческими условиями, а их результаты сразу же в зависимости от места и связей ассимилируются общей ситуацией в светской жизни Религиозно-метафизическое начало ведет в последние глубинные пласты, но в качестве средства объективной периодизации оно при его непостигаемости и его
неидентичности течению официальной организованной религии использовано быть не может Еще менее правомерно перенесение на всеобщую историю периодов истории искусства распространенное ныне под влиянием всезнающих историков искусства Говорят о классической, романской, готической культурах, о культурах Возрождения, барокко и рококо, полагая что это периоды, которые должна пройти каждая культура Степень правильности здесь еще меньше Искусство благодаря его неинтеллектуальному и созерцательному характеру, правда, при известных обстоятельствах особенно зримо представляет дух эпохи, а в исключительных случаях придает содержанию эпохи посредством художественного оформления этноса способность очень сильного воздействия и дает ему яркое воплощение, как это совершают Гомер Шекспир Данте и Гёте, но расцвет искусства зависит от многих обстоятельств

628

а гении в области искусства - дар судьбы, который не всегда обнаруживается там, где необходимо что-либо выразить К тому же оно в качестве принципа, оказывающего еще значительно менее общее, чем религия воздействие, повинуется собственным законам развития 26 . Таким образом, во всех этих случаях не может быть и речи об объективной периодизации, тем более что собственные убеждения открывают здесь широкий доступ субъективности Это относится и к самой интересной и оригинальной со времен Гегеля попытке идеологической периодизации, предложенной Шпенглером. В его морфологии из биологического потока бессознательной истории животной жизни возникают, правда, лишь восемь великих сознательных, просто сосуществующих, расцветающих и увядающих по одинаковому закону культур, каждая из которых выражает своеобразную, определяемую характером местности душу и в сущности может быть лучше всего характеризована с художественной точки зрения. Тем не менее действительность заставляет его в ряде случаев так же, как это сделано здесь, объединять античность и Запад и тем самым периодизировать европеизм. Затем следуют аполлоновская, арабо-магическая, т е. христианско- семитически- неоплатонически- церковная, фаустовская или готическая культура и культура барокко: каждая из них перерождается в цивилизацию с ее господством интеллекта, техники, крупных городов, демократии и космополитизма, что служит началом упадка и возвращения к существованию феллахов. Суть этой конструкции - враждебная характеристика современной цивилизации, которая рассматривается с отвращением, родственным школе Георге, насильственно лишается души посредством исключения христианства как арабо-магического чуждого тела, посредством презрения к интеллекту и науке, ко всему тому, что носит какой-либо естественно- правовой, этически гуманный характер, следовательно, ко всем существенным тенденциям современного мира. В этом уже проявляется догматический исходный пункт, который будучи присоединен к произвольным характеристикам, исключает, несмотря на множество очень значительных наблюдений, всякую мысль об объективной периодизации. В близкой прагматизму, биологизму и скепсису философии Шпенглера полностью отсутствует что-либо подобное тому, чем служит у Гегеля диалектика в качестве логического стержня понятийно необходимого следствия. В философии Шпенглера мы оказываемся на почве романтической гениальности, так же, как у столь многих современных авторов после Ницше. Подлинная периодизация должна держаться более твердо постигаемых политических и социальных форм, что и совершают большей частью настоящие историки.
Тем не менее и такой мастер, как Ранке проводит идею политической периодизации только при большом внимании к

629

идеологическому содержанию, причем для указания на филиацию воплощающихся таким образом идей или тенденций нередко обращается к диалектике или к <природе вещем> 27 Тем самым он строит периодизацию, которая основана прежде всего на действительном политическом положении, но тем не менее отклоняется от единого принципа. Этот принцип - созданный Римской империей политический и культурный мир, который затем становится западным или германо-романским миром. Восток и эллинство - только преддверие, в котором еврейский монотеизм составляет важнейший элемент мировой истории, позднее оказавший благодаря христианству и его связи с римской культурой первостепенное воздействие на установление единства Запада. Таким образом, Ранке начинает периодизацию с римской мировой империи 1- IV вв. и описывает монархический строй, государство, управление и право, а также литературу и философию этого периода, и прежде всего связь мировой империи с мировой религией. Второй период- период германских и арабских завоеваний, становления самостоятельности западного мира и превращения его в семью римско-германских народов. Третий период - период рецепции римской идеи империи каролингскими и немецкими императорами 1Х-Х1 вв. Заканчивается этот период ослаблением императорской власти вследствие отделение ряда государств и обретения самостоятельности высшей аристократией и церковью. За этим следует четвертый период - господство
иерархии Х1-Х111 вв., господство духовного принципа, которое стало возможным только в определенных условиях и основано на дипломатии и войне, а не на идейной последовательности - преобразование римской идеи империи в идею папства. Пятый период - период разрыва тесной связи между государствами и церковью, достигшей чрезмерной власти, время образования национальностей, сословного строя, непомерной автономии отдельных сословий, городской культуры. Шестой период - период Реформации и религиозных войн, когда в ходе общей децентрализации постепенно возникает система великих европейских держав и господствующего в ней габсбургско-французского противоречия, когда благодаря Реформации сломлено преобладание церкви и религиозный элемент в значительной степени подчинен национальному; одновременно благодаря великим географическим открытиям и колонизации происходит расширение территории Запада, а в войнах с турками возникает восточный вопрос; в остальном этот период в духовном отношении означает возврат к теологии и средневековью. Седьмой период - эпоха великих держав, когда в ходе религиозных войн поднимаются Англия, Голландия и Швеция, а Россия сближается с уже не полностью католическим
Западом. Римская идея империи и идея церкви вытесняются

630

теперь идеей семьи европейских народов и равновесия Европы, а теология и гуманизм - самостоятельной мировой литературой Европы, новой по своему духу и своим интересам, среди которых большую роль начинают играть интересы естественнонаучные, коммерческие и технические На этот период была прежде всего обращена гениальность и симпатия Ранке, о чем свидетельствует его классическая работа о <великих державах> Восьмой период - эпоха революций, когда по средством абстрактного перенесения Америкой односторонне рассмотренного английского принципа демократии были вытеснены все предпосылки существовавшего до сих пор строя романо-германских государств с их ярко выраженным духовным и сословно-монархическим характером, и тем самым вновь встала проблема Западного мира. И наконец, последний период - период конституционализма, в который западный мир решает эту новую проблему, перемещает невероятное возбуждение в область национального развития и экспансии и связывает с этим поразительный расцвет экономики и техники Таковы главные периоды Внутри этих периодов Ранке любит периодизировать по столетиям, быть может, исходя из предложенного Лоренцом основания, что столетие охватывает три возраста и тем самым означает непрерывную личную связь от деда к внуку Внутри столетия он периодизирует по поколениям и охотно иногда подчеркивает, что при всей непрерывности при смене одного поколения другим происходят изменения. Это было бы в самом деле преобразованием диалектики в психо- физическое учение, своего рода натурализацией диалектики, очень объективным принципом периодизации, но он касался бы только более тонкого подразделения, а не главного деления на большие периоды 28 Следовательно, это в сущности периодизация, основанная на изменении идеи, но сами изменения этой идеи зависят в первую очередь от политических событий и сохраняются прежде всего в их длительно существующей политической форме. Литературные, художественные и философские тенденции лишь редко и преходяще становятся господствующими. Вообще высказывания о больше всего интересующем нас здесь пункте, о связи между основной политико-социологической формой и духовно-культурными элементами, лишь неопределенны 29. О причине следования друг за другом самых основных политических типов и отсутствии такового он говорит мало. Он отчасти сводит их к случайным катастрофическим событиям, таким, как вторжение монголов, турок или варваров, или к открытиям - притоку золота, расширению территории, отчасти - к- внутреннему психологически-логическому развитию, поворотам, расщеплениям и синтезам, напоминающим о диалектике. Следовательно, здесь достаточно сильно проявляется объективный характер

631

периодизации, но одновременно и продолжающаяся непрерывность, которая расчленяется в этих периодах и в качестве основного духовного содержания часто превалирует над политическими формами.
Сходное обобщение свойств идеологической и социологической периодизации дано в блестящей и теперь еще достойной внимания книге Гизо <Histoire generale de la civilisation en Europe> (<История цивилизации в Европе>) 1828 г У него место политического, дипломатического и военного понятия государства заняло понятие скорее общественного характера, но оно, как и у Ранке, становится вместилищем идей: идеи определяются как цивилизация, как внутреннее жизненное единство социальных порядков с индивидуально-личностным духовным содержанием, что соответствовало тогдашнему либерализму Разделению на цивилизацию и культуру, а также
индивидуальности и особой духовности культуры почти не уделяется внимание Но процесс духовного развития Европы дан необычайно пластично Основой служит, как и в исследованиях Ранке, Римская империя и коррелятивная ей христианская церковь. За этим следует первый большой период истории Запада, примитивный или хаотически- варварский, который слагается из элементов германских королевств, феодального строя, иерархии и, наконец, городов при постепенном возвышении и преобладании этих сил, и завершается крестовыми походами, возглавляемыми единственным принципом единства, церковью С ней в унаследованные от древности институты проникает современный и европейский дух личной свободы и субъективности Второй период – позднее средневековье, когда из этого примитивного состояния начинают формироваться национально и политически централизованные единства народов и культур и закладываются основы
современной идеи государства, связи народа и правительства. Движущей силой этого процесса является королевская власть, она стремится создать современное суверенное государство, но действительно достигает успеха лишь благодаря психологическому давлению правовой идеи, результат которой повсюду - кроме Германии и Италии - составил основу значительного прогресса В связи с этим возникают попытки реформировать церковь, значительно более высокая духовная культура античности вновь проникает в светскую сферу жизни, и цивилизация обретает в развитии техники, мировой
торговли и колонизации неведомую до той поры на Западе силу Третий период начинается с XVI в., разрушает в восстании против церкви принцип церковного единства и заменяет его в конечном итоге идеей мира европейских государств или идеей равновесия, в результате чего возникает полная взаимосвязь и живое культурное единство стран Запада,

632

которые сохраняют свое значение до сего дня, все время расширяя сферу своего действия Важным событием этого периода является английская революция: относясь еще к конфессионально и религиозно определяемому отрезку западной истории нового времени, она тем не менее окончательно связывает личную независимость с конституционным отказом от абсолютизма, и тем самым ставит проблему современного мира, а именно, открывает германо-нордическому чувству личной свободы доступ в созданные феодальной аристократией из варварства и хаоса города, а затем в образованное абсолютизмом государственное и общественное единство
С этим чувством связана вся полнота и жизненность современной европейской культуры, дух которой во многом противоположен пространственно и политически значительно более узкому и не ведающему глубин субъективности античному полису, но которая тем не менее в сущности питается созданной им культурой 30.
Пользуясь такой идеологической периодизацией, историки в отличие от чистых философов очень подчеркивали реалистическую сторону государства, хотя и рассматривали государство всегда как тело культуры и цивилизации. На этом основано то, что здесь периодизация оказывается очень сильно связанной с мыслью о внутренней филиации идей и тем самым становится выражением логического членения. Однако при большой зависимости государства от внешних и случайных событий это сопоставление государственных идей или проявлений государственного духа не дает действительной филиации идей, которая могла бы служить основой внутренне необходимой периодизации: она в конечном итоге превращается в смещение психологическо- логической непрерывности с тысячами случайностей. Но прежде всего несостоятельно положение о действительно существенной обусловленности государства идеями и его наполненности ими Экономические, социальные, а также властные и популистские условия играют большую роль в государстве, и, поскольку психологические и духовные основные позиции в свою очередь определяют эти условия, отношение всегда оказывается особым, трудно постижимыми уж во всяком случае не объяснимым общей непрерывностью духовного воздействия. Таким образом, государство предстает - во всяком случае для компактного замкнутого понимания крупных взаимосвязанных отрезков - скорее как образование, созданное очень реальными силами и материальными потребностями, удовлетворение которых только и создает основу для относительно самостоятельного, заполняющего короткие промежутки времени глубокого осознания и самоформирования духа 31. Так, вместо идеологической периодизации появляется периодизация социологическая, в ней

633

филиация с самого начала значительно слабее и является поэтому скорее сопоставлением материальных и институциональных состояний. Это позволяет рассматривать периоды как самостоятельные данности и основывать деление больше на фактическом впечатлении от социологической особенности. Находить опосредствования и переходы предоставляется конкретному исследованию. Последовательность периодов может быть при этом объяснена из законов перехода к более сложным видам жизненного устройства, которые выводятся из сравнения различных культурных процессов только в самой общей форме и недостаточно убедительно. Духовные и психологические основы названных состояний, специфическое стремление к искусству, хозяйственная настроенность, исконная склонность к политике могут быть лишь предположены с недостаточной степенью уверенности и во всяком случае не позволяют построить продуманную чисто логически цепь развития. Отделяющиеся и становящиеся на более поздних стадиях самостоятельными содержания культур всегда сохраняют известную связь с индивидуальной особенностью материальных и институциональных состояний, но при этом стремятся к самостоятельности в чистом эфире мысли и создают, опираясь на свою внутреннюю и независимую структуру, возвышающуюся над различными эпохами, а в случае рецепций - над различными сферами культуры, собственное независимое представление о своей связи и филиации, которое склонно заменять действительную, значительно более тяжелую земную связь в развитии и поэтому часто обманывает историка. Конструкции в области истории искусства, истории религии и истории философии нередко подпадают под такого рода обман. Его надо в первую очередь устранить 32.
Своеобразие идущей от Сен-Симона социологии Конта и Спенсера состоит в том, что государство или то, что для них занимает его место, общество, в свою очередь рассматривается как коррелятивное жизненное единство, создающее все явления, но само это единство принимается во внимание только со стороны природы человека и его потребностей, а в духовном же отношении - лишь исходя из поверхностного пласта интеллекта и требующего симпатии и счастья аффекта. Этим путем мы в самом деле пришли к объективно устанавливаемому принципу. Попытка ввести мыслимые таким образом социальные организмы в периодизированный эволюционный ряд, подчинить их известному закону трех стадий, представляет собой опыт на прежний манер периодизировать развитие человечества, не уделяя внимания особым культурным сферам, и для поставленной здесь задачи хотя и не лишена некоторых импульсов, но в главном значения не имеет. Наиболее приемлема, пожалуй, идея Спенсера об эволюции

634

от стадного состояния посредством дифференциации и интеграции; ее можно применить к отдельным культурным сферам и использовать развитие от статуса к контракту или, по терминологии Тенниса, от общности к обществу, как типичную схему внутренней связи и продвижения. Если стать на такой путь, то проявления этого основного направления в институтах, как в имеющих силу только в действительности, так и в правовых, получают решающее значение в качестве средства периодизации. И тем самым мы достигли главного пункта. Эти средства периодизации не объясняют, а характеризуют период и образуют связующие узы, внешне бросающийся в глаза признак, прочную и ограничивающую систему каналов, по которым следует каждое духовное и материальное развитие до тех пор, пока явные или подспудные перевороты не разрушат эти каналы и не приходится вновь их создавать. Средствам характеристики институтов соответствуют тогда перевороты в
качестве существенных цезур. Это относится к возникновению полиса и империи, к появлению германцев на политической арене, к концу средневековья и т. д. В этом смысле Лакомб 33 особенно подчеркивает, что в обществе наиболее необходимые и элементарные жизненные потребности составляют решающий фактор, что экономика служит как бы генерал-басом,
в соответствии с которым находятся все остальные тона. Зачтем он выводит из экономики и ее переплетения с политическими, правовыми и социальными интересами важные длительно действующие институты, которые посредством своей мощной власти и проистекающей из этого определения всей духовной жизни образуют основу периодизации. Подобным же образом в своей области Гарнак положил в основу периодизации образование и уничтожение важных институтов и оказываемое ими влияние на более свободный мир мышления в
религии и теологии, а затем формулировал эту мысль в своих историко-теоретических высказываниях для истории в целом, сознательно руководствуясь при этом противоположностью своего построения теориям Ф.Хр. Баура и Гегеля 34 Однако исследуя эти институты, нельзя не прийти к заключению, что в них, хотя и не всегда, экономическое начало преобладает как обусловливающая основная сила. Это ведет к марксизму, который видел во всяком праве только юридическое выражение производственных отношений, выводил структуру общества вплоть до его духовной надстройки из этого абсолютно всеобусловливающего фактора, и пытался понять последовательность экономических состояний только исходя из некоего логически-диалектического движения. Такова философия истории марксизма, составная его часть, которую надо строго отличать от его агитационно-пророческой, революционной стороны, хотя влияние последней тенденции в значительной степени шаржирует ее

635

Маркс и сам, исходя из этого, производил периодизацию, к сожалению, только в манере прежней всемирной истории, не уделяя внимания периодизации, основанной на двойной культурной сфере, греко-римской и романо-германской. В сущности он рассматривал капиталистический период вообще лишь внутри последней сферы. Во всяком случае внимание к экономике и основанное на этом учение о базисе и надстройке стало центральной проблемой всякой периодизации даже для тех исследователей, которые очень далеки от грубого рассмотрения экономики как единственной независимой переменной и от связанной с этим атеистической антиспиритуалистической догматики. Таким образом, искомое средство было в принципе найдено, если не стремиться прежде всего к пониманию внутренней логики движения объективно познаваемых длительно сохраняющихся периодов. Именно по этой причине необходимо подчеркнуть, что данное средство периодизации имеет внешний характер; при нем совершенно открытыми остаются все более глубокие вопросы о связи этой внешней формы с внутренним душевным содержанием.
У нас нет, правда, настоящего исследования с точки зрения этой теории. Прежде всего потому, что экономическая история, особенно стран древности, еще недостаточно исследована и объяснена. Тем не менее можно указать на попытку Брейзига в области всеобщей истории 35. В своей книге о ступенях развития он, несколько примыкая к Спенсеру, конструировал типичный закон развития всех культур как чередование первобытного времени, древности, средних веков, нового и новейшего времени, в целом как движение к дифференциации и интеграции, завершающихся высшей стадией зрелости. В <Истории культуры Нового времени> он применяет свой закон к обеим интересующим нас здесь областям культуры, принадлежащим к немногим, которые прошли все ступени и не остановились на какой-либо одной из них. Средство деления - внимание к связи политических, экономических, классовых и властных сил, наряду с которыми духовная жизнь имеет самостоятельные корни, хотя и развивается в большой зависимости от них. Переход от одной ступени к другой обусловлен отчасти спенсеровской идеей, отчасти психологическими диалектическими стимулами, отчасти случайностями извне,
такими, как, например, Персидские войны, вторжения монголов, открытие золотых приисков и т. д.
Тем самым мы в античности имеем предысторию, которая, вероятно, сходна с предысторией всех народов с военным коммунизмом, военными нравами, стадным существованием, матриархатом и затем патриархатом. За этим следует древность, оседлость со всеми ее экономическими и социологическими последствиями - возникновением индивидуальной

636

семьи, замкнутым домашним хозяйством, возвышением крупных варварских государств с крепостничеством и рабством. Третье - раннее средневековье с мелкими властителями и рыцарством, мир, отраженный в гомеровском эпосе. Четвертое - позднее средневековье, время аристократии, крупного землевладения и публичных состязаний, синойкизма и образования городов, тиранической реакции против создающей города знати, время колонизации, архаически- средневекового искусства, страстной поэзии и умозрения, противоположности между народной религией и формирующимися мистически-оргиастическими сектами. Новое время начинается с внезапного развития и расширения полисов как следствия войны с персами. Это время расцвета созданного знатью, но постепенно все более демократизирующегося полиса, время борьбы за гегемонию между большими превращающимися в государства главными городами и мощного экономического развития, возникновения торгового капитализма и морского господства; в духовном смысле этот расцвет полиса одновременно и расцвет искусства, философии и экономики, причем расцвет духовной культуры существует дольше, чем расцвет государств. Завершением развития является новейшее время или поглощение полиса эллинистическим империализмом и в конце концов империализмом римским, который на начальной стадии своего развития был средневековым городом-государством, а затем, поглотив греческие и восточные государства, в ходе невероятно быстрого развития вступил в период собственного нового и новейшего времени. Тем самым мы достигли той точки, из которой исходил Ранке, - Римской империи, с ее достижениями в области права, политики, науки и религии. За этим следует изображение внутренне родственного империи христианства, что. однако, не вполне соответствует социологическим конструкциям Брейзига и воспринимается им скорее в духе Ницше, хотя при этом и отдается должное позитивному значению христианства как обобщающему и продолжающему культуру античности 36. Тем самым довольно неожиданно совершается переход ко второй культурной сфере, к романо-германскому Западу, называемому так Брейзигом вслед за Ранке, и по такой же схеме периодизации рассматривается
развитие Западного мира, при постоянных сетованиях на то, что Западу не было дано такое независимое, самостоятельно себя обосновывающее и проходящее свой путь развитие, как греко-римскому миру. Здесь полностью отсутствует понимание того, что великие творения культуры редки и что продолжение античности во второй культурной сфере и составляет выдающееся, характерное и мощное в европейской культуре, причем такое понимание отдает должное и громадному значению звеньев христианско-эллинистического переходного периода..

637

Вместо этого Брейзиг высказывает свои предположения о забытой предыстории германцев и затем переходит к германской древности, которая охватывает переселения, основания государств на территории империи и, наконец, рассматривает варварское государство Каролингов, которое использует элементы римской культуры и христианства и искажает великолепные начала духовного мира германцев рецепцией чисто внешне воспринятого и непонятого христианства. Следовательно, Брейзиг соединяет время переселений германцев и время восстановления Римской империи, как они даны у Ранке, в едином понятии древности германизма, исходя прежде всего из понимания начавшегося после Каролингов большого хозяйственного и политического преобразования, перехода к феодализму. За этим следует германское раннее средневековье, 900-1300 гг., связанное с феодализмом, с началом возникновения отдельных наций, имперской романтикой, преходящим господством папства; этот период ведет в результате возникновения городов, а также начала абсолютизма во Франции, парламентаризма в Англии, появления территорий в Германии и Италии к позднему средневековью, а оно, в свою очередь, в 1300-1500 гг. - к возникновению системы европейских государств, следовательно, образования, которое завершившаяся империализмом античность вообще не сумела создать. Новое время ведет посредством преобразований в науке и религии к системе современных культурных государств, которые затем подвергаются глубоким изменениям в ходе революций XVIII в. Новейшее время начинается после революций и отличается перезрелостью культуры. Впрочем, последнее у Брейзига только намечено, его изложение доходит до позднего средневековья. В целом автор оперирует главным образом внешними чертами типов социологических периодов, но одновременно стремится в какой-то степени проникнуть в создающие эти формы глубины.
Конечно, Брейзиг не достигает в своей конструкции последней сущности образующих периоды сил. Для этого соотношение социологического и духовно культурного элемента недостаточно глубоко изучено 37. Его точка зрения - в сущности точка зрения смягченного ницшеанства, которая измеряет все отношением между массами и индивидами 38; в частности связь между базисом и надстройкой он рассматривает с точки зрения того, как это отражается в искусстве, литературе и религии. Его радует обретение духовной культурой аристократическо- индивидуалистической самостоятельности, но огорчает ее распространение и переход к рационалистической демократии В сущности, это не более, чем любительство, очень субъективное ценностное суждение, влияние Ницше.

638
Тот. кто хочет перейти от такого схематизма к внешне зримым социологическим постоянным формам и одновременно к действующим в них последним пластическим силам истории и понять, исходя из них, ход событий, должен значительно глубже проникнуть в сложные тайны учения о базисе и
надстройке. Это сделали задачей своей жизни два тесно связанных в истории данной проблемы, в остальном же совершенно различных мыслителя: Макс Вебер и Вернер Зомбарт. Здесь каждая сфера культуры разделяется на свои составные части - социологически- экономически- политические, цивилизаторски- технические, развивающиеся по внутренней логике, хотя и наталкивающиеся на многочисленные препятствия; эти составные части, в случае необходимости допускающие интернациональное перенесение, в конце концов редко и ненадолго поднимаются каждый раз к вполне индивидуальной высшей точке развития своей культуры. Это продолжение и углубление мысли, которую уже высказал, как я указал выше, Ранке. Однако только с этим делением возникает проблема взаимной обусловленности, которая в каждой культурной сфере или культурном периоде характеризуется совершенно особыми отношениями и взаимными условиями. Чисто социологический и прежде всего экономический элемент всегда обусловлен культурными и духовными установками, иногда даже подчинен им, но затем обычно вновь подчиняет их себе. Этот элемент зависит также от цивилизаторско- техническо-интеллектуального состояния и сам влияет на его темп и полноту. Бывают времена технических чудес, как, например, XIX в., когда достигаются .большие успехи, чем за два предшествующих столетия. В конечном счете оказывается, что духовно-культурный элемент всегда, даже в своих высочайших откровениях, связан с двумя другими элементами и одновременно освобождается от них, поднимаясь к самостоятельной чистой духовности 39. Это ведет к чрезвычайно сложным и тонким исследованиям, которые, изучая предмет, должны каждый раз по-новому ставить проблему. Правда, такие исследования обычно больше направлены на анализ отдельной, самостоятельной культурной связи. Однако тем самым они все-таки одновременно проникают в глубину последней исторической связи, в которой различные компоненты, быть может, в корне едины и исходя из которой они затем дифференцируются в игре внутренней последовательности и внешних случайностей. Подлинная периодизация должна была бы проникнуть в этот последний корень и в его преобразования и дальнейшие изменения в каждый новый период, но по крайней мере до сих пор это превышает человеческие силы и сохраняет свое значение только как познавательный идеал, а не как
действительное деяние. Поэтому и оба названные мыслителя,

639

работа которых носит ярко выраженный философский характер, наметили и обосновали лишь идеал, пояснив его на ряде примеров. Но и такие попытки пояснения вносят значительный вклад в решение нашей проблемы. Они в значительной степени выявили основные социально-экономические формы и мотивы отдельных периодов, оставив открытой особую для каждого периода проблему, которая сводится к тому, как в нем обстоит дело с взаимообусловленностью экономическо-социологической структуры и различных идеологических элементов. Как при всем том одновременно происходит относительно самостоятельная филиация духовных элементов, должно быть показано дальнейшими исследованиями, когда для них будут установлены реальные основы. Именно так, на основе этих глубочайших и сложнейших исследований, создается полностью обусловленная выявлением реальных форм жизни периодизация, последовательность которой, конечно, психологически опосредствована, иногда связывается внешними катастрофами и переворотами и не притязает на логическую или идейную необходимость, как это делает марксизм на основании своей странной, в принципе оставленной духом и все-таки следующей логическому движению духа диалектики. Обо всем этом здесь нет и речи, и тем объективнее предложенная периодизация.
Для того чтобы дать представление о периодизации такого рода, попытаюсь, выделив из бесконечного переплетения ученых соображений и оговорок, передать точку зрения Макса Вебера на развитие античности, с чем его исследование было прежде всего связано. Он начинает с коренного различия между восточно-азиатским и средиземноморско- переднеазиатско -европейским развитием. Это различие заключается в различном характере оседлости: в первом случае - отказ от молочного животноводства, преобладание садоводства, немногочисленные пастбища и альменды, мелкие владения и соответствующее духовное развитие; во втором - соединение земледелия с молочным животноводством, сохранение индивидуализма кочевников и одновременно наличие территориальной общности, а в связи с этим значительно большая напряженность и импульсивность исторического развития. Только великие культуры на Евфрате и Ниле, создававшие укрепленные города и строившие оросительные системы, по своим особенностям являются исключением среди стран Востока, что сразу же отражается на особой структуре их общества и духовного развития. Своеобразную черту каждой оседлости составляет возникновение воинственной, живущей на ренту с земли и осуществляющей военные задачи знати. Здесь сразу же проявляются различия между греко-римской античностью и нордическим Западом, хотя в остальном их развитие идет одним

640

путем. На Западе с его большой территорией, замкнутой во внутренних границах экономикой и слабыми средствами сообщения эту задачу выполняла феодальная знать. В античности же для той же цели возникала группирующаяся вокруг укрепленных пунктов городская знать полиса, обеспечивавшая свое существование, помимо земельной ренты, охотой на рабов, морским разбоем и морской торговлей: так был создан античный полис в качестве центра античной культуры со всеми вытекающими из этого последствиями. В этом отличие античного города, состоящего из знати и полноправных горожан, чьим высшим идеалом было служение государству и культуре, существование на ренту, основанную на рабском труде и презрение к низшим слоям, от средневекового города ремесленников, основанного на свободном труде и имевшего после освобождения от сеньоров чисто бюргерский характер. Города повсюду являются стержнем и творцами подлинной духовной культуры. История античного и современного Запада - это история городского духа, прерывающаяся небольшими периодами, в которых отсутствовали города. Крестьянство следует за городом, и только романтики, оппозиционеры и враги современного развития рассматривают его как главный фактор. Античный и современный город очень отличаются друг от друга, и на этом в значительной степени основано и различие обеих великих эпох вообще. В античности полис возник раньше и определял все, на севере город возник поздно и должен был срастись с другими элементами в государство. Зачатки важных политических преобразований возникали в античном полисе лишь в виде отдельных попыток, в Греции - только в период правления Македонской династии и в эллинистических государствах. В них полис вытесняется империализмом и в конце концов поглощается выросшей до мировой империи римской civitas 40. которая тем самым вполне последовательно превращается в монархию. Эта военная монархия, связанная с упадком рабовладения, с развитием арендной системы, колоната и крупного землевладения, в своем конечном результате была возвратом к натуральному хозяйству, временем упадка социально-экономической структуры античности и переходом к нордическому средневековью. Империи сопутствуют, таким образом, глубокие духовные перевороты, возникновение рациональной индивидуалистической мировой культуры, мирового права, мировой религии и потребности освобождения, испытываемой задавленным и потерявшим свои духовные корни населением. Так создается полная убедительная периодизация: процесс оседлости, основание и развитие полиса, мировая империя и военная монархия, следствием которой явились нивелирование и принудительная организация, зависимость от варварских вспомогательных отрядов и упадок городов, прежних носителей культуры 41.

641

Не менее впечатляющее изображение другой части нашей единой мировой истории, развития на севере Западной Европы предложил Зомбарт, попытаюсь дать и его конценцию в неизбежно более грубом и кратком изложении 42. Исследование Зомбарта относится к истории Запада и, следовательно, непосредственно примыкает к работе Макса Вебера Решающим и здесь является, конечно, период оседлости и поселения, когда уже произошло смешение германских и римских основ права и общественного устройства, а обратный процесс в развитии античности во многом совпал с потребностями варварского общества 43. Следствием было развитие феодализма и власти крупных землевладельцев вместе с ростом несвободы тех, кто не нес военных повинностей, хотя свободные крестьяне, деревни и дворы и не исчезли полностью. Так складывается система господских дворов и деревень в раннее средневековье. Владельцами первых были феодализированный клир и монастыри. Эта стадия характеризуется традиционалистско- патриархальным хозяйственным этносом, недостаточной духовной и волевой энергией, господством привычки, оценкой продуктов по потреблению их отдельными сословиями, пышностью и представительностью рыцарского образа жизни, охраной продуктов потребления и привычной гарантией их наличия у крестьян, слуг и ремесленников, - дух, который позже переместился в северные города Этот дух был близок христианской этике самоограничения и органическому сословному устройству жизни; идеалу же глубокого христианского чувства любви он соответствовал лишь в виде исключения, принимая вид аскезы. Последний отголосок этого мировоззрения представляет собой картина мира и общественный идеал у святого Фомы Культура здесь всегда носит рыцарский или духовный характер. Вторую эпоху образует после переходного периода возродившегося менового хозяйства культура городов. Выросшие из резиденций крупных землевладельцев и из укреплений, города являются носителями ремесленного духа, основанного на свободном труде и внутренней торговле. Здесь также господствует дух строгой солидарности, строгого подчинения, охраны продуктов и сословного строя жизни, исключение конкуренции благодаря закрытому рынку и наследственное сословное деление. Воинственный дух переместился из рыцарской любви к приключениям в готовность к защите, и тем самым только с образованием городов стала возможной подлинная христианизация общества. Город становится опорой и предтечей замкнутого бюрократического государства, создателем светской школы и светского образования. Возникший слой крупных бюргеров- стремится ко все более широкому и свободному образованию, которое впитывает сохранившиеся от прошлого элементы культуры, расширяя и

642

углубляя их. Личность и деяние еще тecнo связаны, а узость жизненной сферы, прочность и определенность жизненного уклада допускают еще сильное воздействие личной этики, не переходящей в разрушительный индивидуализм. Третий период - возникновение и развитие современного специфически западного капитализма, выросшего вместе с современным государством, техникой, наукой, новой религией из глубоких основ европейской души, - земной светский дух беспокойного эгоизма и самоопределения, преисполненный огромной силы, которая направлена на уничтожение старых естественных образований и уз, но обладает и достаточной силой для построения новых форм жизни, искусно и искусственно созданных целевых образований. На этом духе и его политических, социальных, технических и духовных коррелятах основан расцвет культуры пяти последних столетий; из него и его последствий в виде механизации, массовой занятости, конкуренции крупных хозяйственных образований, перенаселения и субъективистской гиперкритики выросли и опасности, которые угрожают изнутри этой культуре, охватывающей сегодня Америку и значительную часть мира 44. Все конкретное в этом процессе известно слишком хорошо, чтобы его стоило здесь хотя бы только наметить. Достаточно сказать, что и в этом мы располагаем периодизацией социологического характера: во-первых, процесс оседлости: во-вторых, феодализм в раннее средневековье; в-третьих, городской строй в позднее средневековье; в-четвертых, современный мир как культура капитализма и современного единого государства. Экономически -социологическая периодизация выступает и здесь как основа общей периодизации в той мере, в какой речь идет о крупных духовных типах. Всякая чисто политическая периодизация будет, правда, тоньше и богаче, но должна входить в названные большие периоды.
Сравнение различных периодизаций, которые рассматривают либо обе части средиземноморско-европейской целостности, либо лишь вторую, западную ее часть, но при этом всегда предполагают античность, ведет глубоко в существо вопроса
Эти теории следуют от чисто идеологических периодизаций к политико-идеологическим, от них - к чисто социологически- институциональным и, наконец, - к выявлению последних идеологических основ, длительно сохраняющихся социологических форм, которые определяются не только естественными, географическими и антропологическими условиями, но и глубокой склонностью и направленностью воли. Для обозначения этого у нас нет слов, и мы говорим о расах, пластических формирующих силах истории или об исконных импульсах 45. Впрочем, эти истоки могут быть найдены скорее не в широких

643

массах, а в узких сферах, которые затем определяют и формируют массы в той мере, в какой они поддаются формированию. Это проходит через различные выявленные Максом Вебером формы господства: от патриархального до бюрократически-рационального, причем каждое из них он приводит в связь с определенной духовной основой Так мы вновь возвращаемся к последним проблемам конструирования развития, которое по этим очень сложным и устанавливаемым от случая к случаю точкам зрения можно все-таки разделить на вполне объективно определенные периоды Правда, это огромная задача: сегодняшняя наука находится лишь в начале ее решения, и мы не можем быть уверены в том, что она когда-либо это решение завершит. Однако для нашей цели эти последние глубокие задачи, которые встают перед периодизацией, возникающей из идеи развития, не столь важны Мы задаем вопрос не о периодах, складывающихся в развитии, а о построении, образующем напластование из результатов больших периодов. Для этого достаточно несколько более внешнего понимания периодизации, внимания к предстающим
в созерцании и допускающим понятийный анализ крупным, длительно сохраняющимся формам социологического, экономического и политического характера, понимания того, в какой мере они коренятся в глубоких пластах жизни и каково их значение для духовной жизни и их воздействие на нее Именно то, что это средство периодизации носит внешний характер,
гарантирует его объективность
В самом деле действительно объективная периодизация возможна только если исходить из социально-экономических, политических и правовых оснований Только они дают прочные, несущие, определяющие и к тому же легко внешне постигаемые структурные связи. Но основа этого лежит глубже:
все духовные, цивилизаторские и культурные элементы покоятся на этой глубокой основе, связаны с ней уже в ее исконной структуре, при всей своей самостоятельности длительно пребывают в ней и определены ею вплоть до своего душевного центра. Насколько, в какой мере и с каким воздействием?
Это в каждом данном случае особый вопрос. Так уж устроено, что элементарные жизненные потребности - пропитания, половой жизни, общения, внешнего образа жизни и ее мирного устройства - как в большом, так и в малом, как для отдельного человека, так и для групповой жизни, определяют форму жизни и вместе с ней как бы и кадры духовной жизни. Поэтому такая объективная периодизация глубоко проникает и в течение внутренней жизни. Существование общего корня, из которого происходят основные формы того и другого вместе с их взаимным определением, представляется часто возможным, однако в такие глубины взор человека проникает с трудом

644

Насколько это необходимо и достижимо - вопрос, который можно ставить при описании и оценке результатов отдельных периодов Поэтому, несмотря на выявление скользящих и психологически опосредствующих переходов, такая периодизация остается скорее установлением последовательности и связи больших оказывающих взаимное воздействие комплексов, чем пониманием внутренней необходимости и континуума становления Но для идеи построения и напластования, которую мы здесь рассматриваем, большего не нужно.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел философия