Скирбекк Г., Гилье Н. История философии

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 5. ПОЗДНЯЯ АНТИЧНОСТЬ

Обеспечение личного счастья

Платон считал, что общество может быть объектом рационального изучения и разумного управления. В свою очередь, Аристотель полагал, что общество - это взаимосвязь свободных, морально равноправных членов, что оно должно управляться в соответствии с законом и что управление им следует основывать на свободной дискуссии, а не только на одной власти.

В качестве идеала эти воззрения сохранились и после ассимиляции греческих полисов эллинистической империей. Однако возникновение империи сделало еще более трудным воплощение этого идеала.

Аристотель и Платон понимали, что предпочитаемый ими вид политики соответствует относительно малому обществу. Аристотель полагал, что полис должен иметь разумную величину, не слишком малую - чтобы не быть зависимым от других, и не слишком большую - чтобы его жители лично знали друг друга при ведении дискуссии. Ведь дискуссия невозможна при большом количестве участников [1]. В Законах Платон утверждал, что полис должен иметь 5040 граждан (хозяйств). И Платон, и Аристотель считали, что полис должен быть независимым образованием. Однако отдельные греческие полисы зависели друг от друга и от окружающего мира. Кроме того, к концу четвертого века до Р.Х. завершилось формирование нового государства - эллинистической империи. Переход от полиса к империи сопровождался как институциональными, так и интеллектуальными изменениями.

1 Аристотель говорит в Политике VII, 4, что при оценке и распределении официальных обязанностей согласно квалификации каждый должен знать характер других. Если этого нет, то и принимаемые решения, и выбор официальных лиц легко могут стать произвольными.

152

На протяжении всей эллинистическо-римской эпохи, приблизительно с 300 гг. до Р.Х. до 400 гг. после Р.Х., существовали географически и численно большие государства, включавшие различные в культурном, религиозном и языковом отношениях народы. Локальные сообщества, в жизни которых могли участвовать все их граждане, были слабыми. Но города и в эллинистическую, и в римскую эпохи могли иметь определенную степень внутреннего самоуправления и иногда утверждали себя в качестве политически самостоятельных. В больших государствах власть концентрировалась в руках определенных центральных органов, будь то единоличный правитель или республиканское правительство. С целью "поддержания единства" государственной мозаики, состоявшей из различных и недружественных этнических групп, правитель для усиления власти центра иногда изображался богоподобным.

Исчезновение относительно независимых в политическом смысле малых обществ и тенденция к концентрации власти привели к возрастанию политического бесправия народа. В таких государствах, в дополнение к лишенным какой-либо власти свободным мужчинам и женщинам, существовали на грани физического выживания полностью бесправные рабы.

Значительная часть написанного в эллинистическо-римскую эпоху утрачена. Поэтому известно относительно мало о том, что на самом деле думали отдельные авторы и школы. В силу этого изложение материала в данной главе носит характер гипотетической реконструкции.

С учетом этой оговорки можно, видимо, утверждать следующее. Политическое бесправие людей в эпоху раннего эллинизма нашло свое интеллектуальное выражение в общей тенденции к отказу от философского осмысления общества. "У нас нет никаких возможностей для его изменения! Поэтому следует сосредоточиться на том, как человек может достичь личного счастья". Так, несмотря на все различия эпикуреизма и стоицизма в целом, а также их многочисленных ответвлений, разумеется, с известной долей упрощения, можно сказать, что эти философские направления, во многом доминировавшие в эллинистическо-римскую эпоху, вращались вокруг одного вопроса: Как обеспечить личное счастье? Ответы были различными, но вопрос оставался по сути одним и тем же.

153

В качестве основной гипотезы мы примем допущение о всеобщем изменении предмета философских изысканий. В их центре оказался изолированный, частный индивид, а не человек-в-сообществе.

Греки рассматривали человека как органическую и неотделимую часть общества. Можно сказать, что для античных греков самодостаточным был город-сообщество, а не изолированный человек или изолированное государство. В эллинистическо-римскую эпоху, напротив, в качестве самодостаточного рассматривался индивид. Иначе говоря, античные греки думали, что природа человека реализуется в городе-государстве, которое является независимым фактором. Но эллинистическо-римское понимание индивида как самодостаточного вело к приписыванию человеку внутренней природы, не зависящей от его социального окружения.

Вышесказанное, конечно, является определенным упрощением. Уже у некоторых софистов проявляется тенденция понимать индивида как самодостаточного. У них же обнаруживаются истоки понимания того, что существуют принципы, которые применимы к каждому индивиду. Поэтому представляется интересным рассмотреть следующую предварительную гипотезу.

Формирование отдельного индивида в качестве особой реалии и понятия о нем происходило приблизительно в то же время, что и возникновение всеобщего государства и понятия о нем. При этом утрачивает свое значение греческое представление о "человеке-в-сообществе". С одной стороны, мы имеем изолированного "частного" индивида, а с другой - удаленное от него и всеобщее государство. В ту же эпоху, в частности в римском стоицизме, возникает представление о всеобщем законе как "законе, который применим ко всем индивидам независимо от времени и места". Это позволяет говорить об определенном диалектическом развитии в лучшем гегелевском смысле.

154

Для большинства греков классического периода закон имел силу только для греков, живших в локальном обществе. Однако в эпоху поздней античности в качестве диалектической противоположности пониманию человека как индивида возникает понимание закона как универсального для всех индивидов, независимо от их национальной и классовой принадлежности.

Это понимание является одной из предпосылок концепции естественного права, а именно: существует универсальный нормативный закон, который выше всех установленных конкретных законов и применим ко всем индивидам. Отсюда следует, что все индивиды в принципе подчиняются одному и тому же закону. Этот универсальный природный закон также является основой для критики действующих в обществе законов.

Мы еще вернемся к понятию индивида, когда будем обсуждать концепции либерализма XVIII столетия. Сейчас же достаточно заметить, что переход от человека-в-сообществе к индивиду и всеобщему закону совпал с рядом событий. К их числу относятся: утрата интереса к политической деятельности; формирование идеала неповторимой личности и личного счастья; возникновение уважения к "внутренней жизни человека" (Innenleben), а также становление идеала - общего для всех людей закона.

В эту же эпоху исчезло присущее античным грекам единство этики и политики. На первое место выдвинулась этика частного индивида, а политика оказалась на заднем плане. Только римские стоики давали положительную оценку политике, которая, однако, имела совершенно другой смысл, чем у Платона и Аристотеля. Политика стала пониматься в качестве прежде всего общих юридических принципов управления империей, а не правил рационального общежития в границах локального общества. Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел философия