Мапельман В.М., Пенькова Е.М. История философии

Учебное пособие для вузов

ОГЛАВЛЕНИЕ

Приложение II. Философия О. Шпенглера и ее эволюция

2. От «морфологии» культуры к проблемам переустройства мира

«Ни одна культура не властна сама выбирать путь и обличие своей философии, но здесь в первый раз культура может предусмотреть, какой путь для нее избран судьбой», утверждал в «Закате Европы» Шпенглер, сам опровергая свой тезис о неумолимости хода исторического развития, неминуемости и неотвратимости судьбы. Шпенглер пытается обосновать идею возможности удержать Германию или даже всю Европу на краю исторической гибели, продлить и облегчить агонию За-
1 Шпенглер О. Закат Европы. М., 1923, т. 1, с. 2.
437
пада, предотвратить, пусть на какое-то время, ее гибель. Это должен совершить умный вождь, вдохновленный харизматическим историком. Шпенглер с надеждой полагает, что хотя «до Гете мы, немцы, больше никогда не дойдем, но можем дойти до Цезаря». Это высказывание более других демонстрирует стремления самого Шпенглера быть не просто заоблачным философом, а оказаться тем самым харизматическим историком, который воспитает харизматического вождя, способного перекраивать историю и, одновременно, географию, создавая новую политическую карту мира.
«Прусская идея» переполнена характеристиками типа: «Вслед за революцией глупости последовала революция пошлости. Это снова был не народ, и даже не обученная социализму масса; негодный сброд во главе с отбросами интеллигенции был тем элементом, который вступил в бой. Истинный социализм, проявившийся в августе 1914 г., здесь был предан, в то время как он сражался в последней схватке на фронте...» «Здесь - впервые! - отделились друг от друга марксизм и социализм, классовая теория и народный инстинкт».1 «Истинная революция - это революция всего народа, единый вскрик, единое прикосновение руки, единый гнев, единая цель».2 После Ноябрьской революции в Германии Шпенглера охватывают чувства растерянности, стыда и ужаса.

«Прусская идея и социализм» - первое «неморфологическое» произведение Шпенглера

Шпенглер расценил поражение Германии в первой мировой войне как результат предательства в тылу, а приход к власти социалистов типа Эберта и Носке еще больше усилили депрессию Шпенглера. Внимание и пиетет, с которым относились к его мнению политические деятели Германии, навели его на мысль о возможности создания пособия для политических вождей. Оно должно способствовать выходу Германии из существующего политического кризиса и возрождению ее экономики. Шпенглер ставит цель - объединить консервативные силы Германии для ее спасения от повторения судьбы России. С осознанием своей цели он пишет «Прусскую идею и социализм».
1 Шпенглер О. Прусская идея и социализм, б.г. С. Ефрон. Берлин, с. 19.
2 Шпенглер О. Указ. соч., с. 20.
438
Отныне все прусское провозглашается вершиной исторического развития и потому должно существовать вечно. Устраняется всякое упоминание об историзме - история кончилась на Пруссии. Шпенглер не скрывает своего презрения к любым формам либерализма и буржуазного демократизма. Внутри единой фаустовской культуры проводится «естественная» дифференциация по национально-государственным признакам, и если еще признается общность европейцев, то только при обязательности главенства германца, как вершины фаустовской культуры. Проблема бережного портретирования великих культур не просто трансформируется в проблему выживания западной цивилизации, но гарантом такой цивилизации провозглашается разрешение «судьбы Германии для всего мира».
Роль спасителей культуры «Прусская идея и социализм» возлагает исключительно на немцев, с их особым психологическим складом, для которого исходным является «единая структура духа и тела». Эти психологические особенности были воссозданы в прусской социалистической этике для целенаправленного воспитания народа. Именно поэтому, отчасти, верны слова Шпенглера, что первым социалистом следует считать Фридриха Вильгельма I, много сделавшего для воспитания «прусского духа», социализма у чиновников любого ранга, способных ориентироваться «между велением и послушанием».
«Политика в высшем смысле есть жизнь, а жизнь есть политика» - это очень важное для Шпенглера признание, тайная страсть с юных лет, сокровенная мечта об участии в перекройке мировых географических границ. Роль великого духовного лидера «консервативной революции» была доверена ему политико-промышленной элитой Германии сразу после выхода «Прусской идеи и социализма». После выхода «Заката» Шпенглер испытывал сложные, противоречивые чувства: он гордился своим пророческим даром и в то же время тосковал, что пророчества оправдываются в полном объеме: конец Германии, казалось ему, наступает. Шпенглер разъезжает по стране с многочисленными докладами и выступлениями, темой которых всегда было возрождение Германии. Всех немцев, независимо от их социальной принадлежности, объединяет общая судьба отечества, поэтому и усилия должны приложить все. А поскольку основное и лучшее качество немцев - чувство долга, то и апеллировать надлежит к нему.
439
Период бурного расцвета политико-пророческого дара Шпенглера связан с его выходом из добровольного затворничества, в котором он пребывал со дня начала работы над «Закатом Европы». Шпенглер сразу оказывается в гуще событий, завязывает знакомства с самыми влиятельными людьми Германии из промышленной, военной и политической элиты. Приблизительно к этому же периоду относится знакомство Шпенглера с Альфредом Меллером ван ден Бруном, одним из самых известных идеологов «консервативной революции» -духовным отцом правого консервативного крыла. Шпенглер призывает к объединению всех правых сил, обеспокоенных судьбами опозоренной и преданной Германии. И пафосом «Прусской идеи» стало обоснование космических, естественных основ единства немецкого народа и его уникальной миссии в западном мире - миссии спасителя.
«Прусская идея и социализм» связана с появление нового для Шпенглера понятия «германской расы», преобразующееся в дальнейшем у его последователей - идеологов НСДАП из духовно-космического единства в чисто биологическое. Государство становится одновременно национальным и народным. Несмотря на широкое толкование Шпенглером понятия расы как духовной общности, проскальзывает понимание интернационализма как победы одной расы над другой.
«Прусская идея» демонстрирует не только отступление Шпенглера в идеологическом плане, но и насилие над языком, словом. Но изменение языка философа - это изменение «потребителя». Если раньше Шпенглер обращался преимущественно к интеллигенции, то теперь это в основном деклассированные элементы, мелкие лавочники; молодежь, вернувшаяся с фронта; люди неинтеллектуального труда; слои, которые будут поддерживать власть, а не просто читатели. Эта «специфика» языка зазвучит потом в гитлеровских речах: «прежде всего необходимо покончить с мнением, будто толпу можно удовлетворить с помощью мировоззренческих построений. Познание - это неустойчивая платформа для масс... Массе нужен человек в офицерских сапогах, который говорит: этот путь правилен».1
Цель «Прусской идеи и социализма» - разработка теории национального возрождения Германии, включающей в себя очень влиятельные в то время социалистические идеи.
1 См. Галкин А.А. Германский фашизм. М., 1967, с. 298.
440
Шпенглер решает задачу создания своей, прусской теории социализма, собираясь с ее помощью восстановить сильный рейх и одновременно доказать несостоятельность иных форм социализма перед прусским социализмом.
Надо сказать, что после ноябрьских событий националист в Шпенглере возобладал над философом. Опора на национализм выдвигалась им в качестве средства воздействия и отодвигала вопрос - «Кто виноват в развязывании войны?», на задний план, ставя новый: «Кто виноват в поражении Германии?» И сам же отвечает: «Революция. Причем революцию в Германии делали не немцы, а евреи и литераторы, журналисты и прочий сброд!» Отрицая экономические основы революции и социализма, Шпенглер настаивает на особой устойчивости прусского социализма, покоящегося на вечной иерархии общественного порядка: каждый человек знает свое место на служебной лестнице и понимает долг; немцу важнее счастье целого, а не отдельных лиц.
Прусское социалистическое государство, в основе которого, по Шпенглеру, лежит разделение на должности, представляет собой сложное политическое образование, «идея» которого состоит в беспартийном государственном регулировании заработной платы при сохранении чисто германского уважения к собственности, поставленной на службу не отдельному лицу, а совокупности, государству.
Шпенглер приходит к выводу, что устойчивость «имперского» прусского социализма возможна при сохранении сильной, абсолютной верховной власти, консервации иерархического устройства общества и слепого безоговорочного подчинения низов верхам, исключении любой идеи демократического управления, так как «в действительности, если не считать государств, состоящих из нескольких деревень, осуществить что-либо вроде народоправства, управления через народ совершенно невозможно».1
«Социализм означает политический, социальный, хозяйственный инстинкт реалистически настроенных народов... фаустовская воля к власти, к бесконечности, она проявляется в странном стремлении к неограниченному мировому господству... Таким образом, современный империализм хочет овладеть всей планетой».2 Для Шпенглера социализм и империа-
1 Шпенглер О. Прусская идея и социализм, с. 9.
2 Шпенглер О. Указ. соч., с. 4.
441
лизм - одно и то же. Не противоречит это понимание социализма и навязыванию германского порядка всему миру, ибо этот порядок - истинный, а Германия спасет мир, хочет он этого или нет.

Конкретизация Шпенглером своей политической доктрины

«Прусская идея и социализм» - это уже произведение нового Шпенглера, целиком отвергающего пессимизм. Бездна, разделяющая автора «Заката» и автора «Идеи», огромна. Это переход от -«Как будет?» к - «Что делать?».
Сама история, подчеркивает Шпенглер, указала и путь, и политический идеал - цезаризм. Теперь необходимо подготовить почву, т. е. создать социальную поддержку в средних слоях общества. Шпенглер много сделал для подготовки «новой философии». Политическая концепция Шпенглера включает в себя понятие «расы» и вытекающие из него идеи замены классовой борьбы расовой борьбой; теорию преодоления классовой борьбы в немецком народном сообществе; мессианского характера германской расы и германского государства, как «носителя света»; представления об особенности германского рабочего; понимание немецкого социализма как отношения между вождем и управляемым им народом и пр.
Шпенглер разработал и обосновал видение нового рейха, основывающегося на модели «прусского социализма», и указал методы распространения всего «прусского» на весь мир. Сюда также относится комплекс идей о консервативной революции, онтологическим фундаментом которого стала идея о превосходстве германской расы и пруссаков (термин не носит презрительного оттенка), как наиболее адекватно отвечающей задаче истории: сохранению фаустовского мира. Концепция консервативной революции Шпенглера - это концепция тотальной политики, «исторически» обусловленный поворот к противоположности политики и культуры, антигуманность которого лежит в распространении принципа воли к власти на всю жизнь человека и государства. История превращается в борьбу за власть.
Шпенглер ставит задачу объяснить характер и природу марксизма: «я показал, что Маркс со своей теорией принадлежит Англии. Марксизм - разновидность манчестерской школы, капитализма низшего класса, враждебного государству, и целиком английско-материалистического». Шпенглер настаивает
442
на неправоте Маркса: «великая победа Маркса над своими противниками состоит во всеобщем антагонизме работодателя и трудящегося, и получалось, что один работает, а другой живет трудом его. В государстве же, где каждый работает, не действует эта этическая противоположность, исходящая из скрытого пренебрежения к труду». («Политические сочинения». Предисловие).1 Шпенглер считал, что Маркс не прав и в отношении роли рабочего в создании продуктов труда, ибо по мере развития машинного производства растет и становится более значимой роль инженера, предпринимателя, изобретателя, человека творческого труда; рабочему в современных условиях Шпенглер отводит роль простого механизма. Более того, «техника дает сегодня иному рабочему растущие возможности к проявлению свободной личности, к завоеванию огромного влияния на состояние и развитие фабричного процесса, к образованию смены руководителей из рабочей среды».2 Но Шпенглер указывает не только на «старомодность» марксизма, он говорит о его разрушительном характере, о том, что в них кроется зародыш мировой катастрофы.
Еще больше усилий на разоблачение столь же негативного образца социализма, как марксизм, потратил Шпенглер на ленинизм, более опасный, чем творение Маркса, потому что он перестал быть только теорией. Надо сказать, что свои надежды на крушение этого образчика «марксизма» Шпенглер связывал со смертью Ленина.
В своих «послезакатных» работах изменилось и видение Шпенглером русской культуры и русского характера. Выводя причины самобытности русского народа из «географии» («бесконечная равнина создала широкую народность, покорную и меланхоличную, исполненную ровной душевной широты, без собственной воли, склонную к смирению»). Шпенглер не рассматривал Россию как суверенное государство, имеющее право на существование, и видел в ней свободную территорию для нордической воли к власти. Космизм насилия, естественного для фаустовской души, превращал русских, не-белую расу, в средство для белой расы.
Поздние работы Шпенглера демонстрируют изменения, происшедшие в отношении автора ко всем народам, кроме германского. Вопрос равнозначности культур затмевается оскорбленным
1 Spenger O. Politische Schriften. M., 1933, Vorwort.
2 Spengler O. Neubau des deutschen Reiches Politische Schriften, s. 282 - 283.
443
чувством побежденного. И Россия становится для Шпенглера главным врагом. Шпенглер настолько забывается в своей ненависти, что русские становятся для него синонимом диких кочевников, татар и калмыков. Но надо отдать должное его способности анализа и интуиции, так как Шпенглер первый заметил негативные процессы в послереволюционной России. Он вышел на верную оценку России как форму диктатуры одного вождя. Опасность ленинизма Шпенглер видел не только в воплощении «бумажного» марксизма в жизнь, но и в провозглашаемой соратниками Ленина теории экспорта революции, подаваемой как перерастание революции в России в мировую революцию. Поэтому Шпенглер настаивал на пересмотре условий Версальского мира, так как Германия - буфер между Россией и Европой, гарант безопасности Европы.
Шпенглер надеялся на то, что советская идея несколько поблекнет в глазах западного рабочего: Россия - это общество с самым длинным рабочим днем, ничтожной заработной платой; отчуждением рабочих от средств производства; где проповедуется аскетизм в настоящем ради отдаленного светлого будущего - т. е. Шпенглер имел право говорить, что завоевания революции оказались иллюзорными. Поэтому надежды рабочих Германии должны быть направлены не на Россию, а обернуться на Германию. Им необходимо осознать свою роль в возрождении рейха и стать активными его строителями.
Теория государства, изложенная в «Закате Европы», была развита Шпенглером в 20-е годы в связи с изменением исторических условий. Основанием теории государства явились два принципа: фиктивный характер любого рационального преобразования мира и историоризация1 безусловного господства, которое осуществляется и проецируется в прошлое, составляя основу круговорота политических форм. Социализация Шпенглером дарвинизма, распространение эволюционизма на человеческое общество, носит натурализированный характер: люди с самого начала делятся на две группы - властвующих и повинующихся. Это разделение основано Шпенглером на «биологическом» разделении людей на едоков травы и едоков едоков травы. Натурализация появления классов обуславливает и натурализацию образования государства.
1 Историоризация - использование принципа историзма как ведущего метода познания. Реализуется в различных модификациях. У О. Шпенглера связывется с подведением истории под понятие культуры, а последней - под понятие «жизнь», постигаемое внутренней интуицией.
444
Шпенглер рассматривает историю Германии от «седой» древности и приходит к выводу о том, что только наследуемая власть абсолютно легитимна и лучше всего подходит Германии. Ибо это власть лучших, образованнейших, умеющих управлять. Династизм власти и ее абсолютистский характер, по Шпенглеру, единственные гаранты против злоупотребления властью, т. е. характер правления диктует императору «естественную» заботу о своих подданных, а не о своем благе.
Утопический характер шпенглеровской теории государства заключен в переносе патриархальных феодальных отношений в будущее. Но если образ «доброго и честного служаки» во главе государства, управляющего не ради стремления к роскоши (что вызывало особую ненависть Шпенглера), можно было рассматривать как моральное назидание властям, то народу предписывалось повиновение и служение.
Отеческие отношения внутри Германии, патриархальность ее государственного устройства, как считал Шпенглер, вовсе не отрицали нетерпимости ко всему не-немецкому: «интернационализму, коммунизму, пацифизму, ультрамонтанству». Классовый мир внутри Германии направлен на восстановление Германии как пограничной страны между Азией и Европой, «Третий рейх» должен противостоять всему небелому миру. Национализм Шпенглер считал единственным конструктивным средством объединения Германии. Национальное единство, противостоящее классовому разброду, строгое и беспрекословное подчинение подданных главе государства, наследование власти при постоянном сохранении иерархических структур общества, наличие разветвленного исполнительного аппарата и сильной армии, и как священная основа всего этого - собственность - идеал государственного устройства для Шпенглера. Но такое государство не может быть устойчиво изнутри, т. к. слишком шатка гарантия осуществления справедливой власти. Шпенглер увидел, что реальная власть (национал-социализм) ради собственных прихотей готова забыть долг перед народом.

Единство философской и политической концепции О. Шпенглера

В современной философской традиции, как отечественной, так и западной, существует традиция противопоставления двух Шпенглеров: Шпенглера «Заката Европы» и «послезакатного», как стремление вывести великого автора из тени национал-социализма.
Но забывают при этом о существовании II тома «Заката Европы», в котором очень четко прослеживается единство
445
«философии культуры» и «политики». Хотя II том и выглядит чужеродным элементом среди публикаций после 1919 г., но прослеживается та самая «красная нить» видения истории, от которой Шпенглер никогда не отказывался, просто некоторые проблемы уходили на задний план. Во втором томе вводятся новые понятия, не упоминаемые в I томе или имеющие другое содержание: «микрокосм» и «макрокосм», «растительный мир» и «животный мир», «предыстория» и «послеистория», «раса», «война», «мужское» и «женское начало», «вожделение» и т. п. Рассматривается выделение человеческой культуры из бесконечного потока жизни, проходящего несколько этапов: от растительного мира как первой формы жизни, ее эталона, характеризуемого только временем, ритмом, душой и судьбой, к животному, наделенному способностью перемещения в пространстве. Если растительный мир наделен «вожделением», то животный - страхом и вожделением. Человек - последнее звено в развитии: он соединяет в себе наибольшее число полярных свойств: микрокосм и макрокосм, время и пространство, страх и вожделение, растительное и животное. Эта раздвоенность, стремление человека вернуться в растительный мир ведет к рождению новой культуры. Культура - растительная душа слившегося в народ коллектива. Появление «культуры», как появление «народа» - первый этап исторического процесса. Шпенглер говорит, что это еще не история, а предыстория.
Другая группа вопросов связана с собственно историческим процессом, проблемой исторического человека. История, по мысли Шпенглера, естественный процесс денатурализации человека, процесс отчуждения человека от матери-Земли, забвение человеком своих корней. Шпенглер представляет это как движение космической жизни от до-истории к истории и завершение ее в после-истории.
История зарождается в момент разрыва человека со своей подлинностью. Первоначальное сообщество людей, именуемое крестьянством, еще связано корнями с почвой, не социализировано. И в этом состоянии человек не обладает историей, но обладает подлинностью жизни. Крестьянство -состояние человека, когда он уже не блуждает в бесконечном космосе, враждебном ему, а находится в естественной связи: «враждебная природа стала другом. Земля стала матерью-Землей».
Социализация человека, начавшееся расслоение общины, выделение дворян и священников - первые симптомы зарождения истории во внеисторическом. Шпенглер связывает ис-
446
торию с расслоением общины, видя причину этого в космической первоначальности жизни, в принадлежности дворян и священников к высшей человеческой расе, воплощенной расой в своей высшей потенции. Естественное возвышение дворян и священников над крестьянами; государство, основанное на единстве крови, характеризуют высшую точку развития культуры. Наличие трех сословий: крестьянства, дворянства и священничества, и кровно-почвенное единство выступают параметрами восходящего развития культуры, когда все естественно, органично.
Нарастание историчности - нарастание отчужденности, которое приводит к выделению четвертого сословия. Начинается политизация истории, органическое заменяется организованным, состояния (кровные объединения) - партиями (корыстными объединениями). Причины нарастания «неисторичности» в истории, по Шпенглеру, естественны и коренятся в спонтанном саморазворачивании жизни, воплотившейся в человеческой истории. Эта естественность необъяснима, она - «исполнение того, что было установлено своим сотворением».
Синхронно процессу денатурализации жизни идет процесс развертывания истории как извечной космической вражды, как никогда и нигде не прекращающегося процесса сражения между «любовью» и «ненавистью». Война пронизывает все: война между растительными видами, между травоядными и хищниками, между мужчиной и женщиной, война между расами и пр. В самом человеческом роде таится семя войны: за власть между мужчиной с оружием и женщиной с любовью. Да и сам термин «обладание» больше имеет отношение к войне, чем к любви.
Во II томе «Заката Европы» понятие «война» эквивалентно проявлению истории, устремлению космического потока наружу. «Война восходит глубоко к началу животного мира и принимает в своем жизненном потоке образуемый высшими культурами высший смысл и всемирно-исторический образ». Война делает историю историей. «Народ действительно существует только по отношению к другому народу, и эта действительность состоит в естественной и неустранимой противоположности, в нападении и защите, вражде и войне. Война есть создатель всех великих дел. Все значащее в потоке жизни происходит через победу и войну», «война - первополитика всего живого... война и жизнь в глубине суть одно».
447
На смену бессубъектным структурам культур пришли культуры, основанные на расовом единстве. В истории появляется человек, персонифицированный носитель крови. Раса для Шпенглера - первооснова истории, извечная борьба между кровью и почвой, приобретающая по мере «историоризации» жизни в человеческом обществе все более решающее значение. Раса - воплощенный признак, истинное понятие в «картине мира». Натурализация исторического метода во II томе «Заката Европы» имела своей моделью антропологию. Шпенглер переходит от понимания истории как вечно «преходящей» к истории «развивающейся» в едином космическом потоке, что привело к необходимости внесения в историю носителя движения - «расу», связующую воедино человечество.
Историческое познание выступает у Шпенглера как суверенная, временная и условная интерпретация, как придание смысла мертвому материалу. Шпенглерова история - это наука не о прошлом, а о будущем. Историческое описание стало проекцией настоящего в будущее. Концепция организма как автономной, саморазвивающейся системы с заданной программой развития, разработанная в I томе, перестала удовлетворять Шпенглера. Поэтому во II томе появляется «раса», возможность воздействия на историю (консервация позитивных эпох) - это то новое, что впервые появилось в «Прусской идее И социализме». Идея необходимости сохранения «добрых старых времен» была обоснована и развита во II томе. «Раса» вводится не только как осуществление «истинной истории», а скорее как возможность коррекции в случае отклонения истории от «правильного» пути под влиянием «неистинных теорий». Но если первоначально «раса» понималась как лишенная национальной окраски космическая сила, то в свете Шпенглеровой критики либеральной демократии объявления прусского социализма, как образца «идеального» исторического режима, «раса» приобретает конкретные прусские или нордические черты. Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел философия