Кохановский В., Яковлев В. История философии

ОГЛАВЛЕНИЕ

Раздел III. Русская философия

Глава 3. Русская философия всеединства

§ 3. П. А. Флоренский

Флоренский Павел Александрович (1882—1937) — русский религиозный философ, ученый (математик, физик, искусствовед, филолог, историк), инженер-изобретатель. О нем еще при жизни говорили как о «русском Леонардо да Винчи». Светское образование (в Московском университете) Флоренский дополнил образованием духовным (в Московской духовной академии). В 1914 году выходит в свет основной труд богослова и ученого — «Столп и утверждение истины» («Опыт православной теодицеи в двенадцати письмах»). За несколько лет перед этим, в 1911 году, Флоренский принял сан священника. В 1919—1920 годах он, как физик-электротехник, участвовал в работе Комиссии ГОЭЛО, будучи автором многих работ по проблемам математики и естествознания. Вслед за Вл. Соловьевым и славянофилами Флоренский продолжает и развивает философию «всеединства». Заветней целью его главного сочинения было осмыслить, отыскать путь в мир христианского умозрения и православной церковности. (Отсюда и название книги: Столпом и утверждением истины апостол Павел назвал Церковь Христа). С христианско-православных позиций философ стремился развить учение о мире и человеке. Свое учение он называл «конкретной метафизикой».

Обрести Истину, по Флоренскому, — это обрести абсолютные, безусловно достоверные начала, которые дают возможность человеческому сознанию сохраниться, удержаться в несовершенном, раздробленном мире («падшем бытии»). Рациональные, логические средства необходимы, но недостаточны. Дискуссия должна быть соединена с интуицией. Но и это единство создает лишь условия возможности Истины. Ее действительное бытие требует выхода из области понятий в сферу «живого опыта» — прежде всего опыта религиозного. Содержание духовного опыта — любовь — благодатная единящая сила бытия. Живой религиозный опыт как «единственный законный способ познания догматов» составляет главный смысл и содержание философии Флоренского.

Русский мыслитель считает недопустимым, когда «жизнь усекается понятием», ибо жизнь бесконечно полнее рассудочных определений. Поэтому он убежден, что ни одна формула не может вместить всей полноты жизни в ее творчестве, в ее созидании нового. Особая красота духовности, которая есть в мире, неуловима для логических формул. Однако Флоренский не склонен умалять роль мышления, дискурсивных понятий в процессе познания. Он указывает, что в познавательном процессе есть «два основных момента мысли»: статическая множественность понятий и их диалектическое единство. Тогда как первая из норм рассудка требует остановки мысли, вторая — ее беспредельного движения.

Автор «Столпа...» отмечает, что статика мысли и ее динамика исключают друг друга, хотя, вместе с тем, они и не могут быть друг без друга. Таким образом, одна функция разума предполагает другую, но в то же время одна исключает другую: так идет бесконечный процесс постижения Истины.

В этом процессе важнейшую роль играет философия, которая, по словам Флоренского, требует живого, т.е. движущегося наблюдателя жизни, а не «застывшей неподвижности».

Утверждая «богатство и жизнь», философия своим предметом имеет «не закрепленный, а переменный ракурс жизни», «подвижную плоскость мирового разреза». Исходя из «переменной точки зрения», философия последовательными оборотами «ввинчивается в действительность», «впивается» в нее, проникает в нее все глубже и глубже.

Важное значение в постижении жизни и открытии Истины, согласно Флоренскому, принадлежит методу. Выступая против «методологической наивности», он считает, что любой метод не должен быть «способом ограничения кругозора и установки неподвижной точки». Изменяется жизнь, изменяется наука — изменяются и методы.

В этой связи Флоренский отмечает, что если XIX век был ознаменован критикой знания, те XX век осуществляет критику методов знания. В ходе этой критики ключевую роль играет философия, которая «беспощадна к искажению жизни в методе науки». Благодаря философии «мертвящий метод науки теряет свою железную жесткость». Это достигается Временем. Поэтому необходимо «сделать Время, сделать Жизнь своим методом».

Флоренский убежден, что «объяснять» — это задача (и свойство) не наук, а философии, «с ее непрерывно приспосабливающимся вживанием в предмет познания». Для того чтобы это «вживание» было эффективным и плодотворным, «одна только философия методом своим избрала диалектику». Указывая на объективную необходимость диалектики для постижения Истины, Флоренский отмечает, что диалектика есть не что иное, как «непрерывный опыт над действительностью», «касание действительности», чтобы углубиться в последовательные ее слои. По Флоренскому, диалектика — «единственный христианский, смиренный путь рассуждений». Рассуждать не диалектически — значит притязать на абсолютные формулы, на абсолютные суждения, на абсолютную истинность своих высказываний.

По образному выражению русского мыслителя, в философии мысль «снует» от себя к жизни и от жизни вновь к себе. Это «снование» и есть диалектика, философский метод — «ритм вопросов и ответов». Величайшими «применителями» диалектического метода были Сократ, Платон и Аристотель, убедительно доказавшие, что «философия, она же диалектика, зачинается с удивления». Диалектика есть «организованное удивление».

Обращая внимание на то, что диалектика есть умение спрашивать и отвечать, Флоренский отмечает, что при этом ряд вопросов-ответов должен быть связан «в единее, сочлененное целое». Диалектика, пишет философ, «расплавляет узы, закрепляющие в недвижимости». Она — то «орлье зрение с высоты», когда острым взором в конкретно-единичном, в отдельном случае видится всеобщее, универсальное. Диалектик тот, кто опирает свой ум на смысл постигаемой им реальности.

При постижении Истины необходимо, подчеркивает философ, исходить из того, что «Истина есть суждение самопротиворечивое», свое самоотрицание она сочетает с утверждением, ее отражение образуют тезис и антитезис вместе. Истина есть антиномия и не может не быть таковой. Антиномии «раскалывают все наше существо, всю тварную жизнь»; «всюду и всегда — противоречия». Мышление «рассыпается в антиномиях» (которых «без числа много»), оно «раздирается в противоречиях». Вот почему нормы рассудка и необходимы и невозможны.

Выступая против «салонной и домашней диалектики», мыслитель считает, что мы не должны, не смеем «замазывать противоречие тестом своих философем», не должны «прикрывать» их. Констатируя «бессильное усилие» человеческого рассудка примирить противоречия, он отмечает, что «противоречия в уме устраняются», не не рассудочно, а сверх-рассудочным способом, а именно — «в момент благодатного озарения». Философ и богослов полагает, что «Священная книга полна антиномий, которые принадлежат к самой сущности переживания». Поэтому, заключает он, «где нет антиномий, там нет и веры».

Как и Вл. Соловьев, Флоренский рассматривает свою философию как «софиологию», следует древним традициям как эллинской мысли, так и Ветхого Завета. «Софийность» в образно-художественной форме передает, выражает идею и чувство мудрости и красоты мироздания, она выражает единство Творца и творения «в любви». Любовь у Флоренского — важнейшая онтологическая категория, сила, которой устанавливается и держится всеединство.

Отличие русской, вообще православной философии, от западной Флоренский видит в том, что западная философия односторонне рационалистична, как рационалистична и западная (католическая) теология. Рационализм не дает понять главного — что за становящимся, текучим миром («полубытием») есть и иная действительность («заэмпирическая сущность»). Этого не может понять разум, который «раздроблен и расколот». Чтобы преодолеть такую раздробленность, нужен «подвиг веры», снятие границ между верой и знанием. Вслед за Николаем Кузанским Флоренский пишет о космосе как «живом целом». Человек не просто мыслит, но и переживает эту целостность, как переживает он тайную силу всякого слова, всякого имени, которое есть не что иное, как глубинный метафизический принцип бытия и познания.
Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел философия