Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа

ОГЛАВЛЕНИЕ

Вместо послесловия: " Что делать после оргии?"

У истории, которая здесь была изложена, нет и не может
быть завершения, поскольку ее предмет -- постмодерн -- все
еще существует и развивается на наших глазах; поэтому настоя-
щая книга поневоле способна предложить читателям лишь откры-
тый финал. Тот финал, в котором возможна еще любая бифур-
кация и прочие "развилки" в идеях и представлениях, как в бор-
хесовском саду "расходящихся троп". Будущее, даже самое бли-
жайшее, непредсказуемо и своим событийным рядом, и его воз-
можным теоретическим осмыслением.
Не исключая возможности самых неожиданных сюрпризов,
мы, тем не менее, можем предложить читателю по крайней мере
три теоретических варианту концептуального осмысления постмо-
дерной современности, которые могут определить облик теорети-
ческого мышления будущего. О концепции "культурного нома-
дизма" Ж. Делеза и Ф. Гваттари уже говорилось, и, судя по
отклику, который она получила среди культурологов, социологов
и философов, ведется интенсивная работа по ее наполнению кон-
кретными данными, получаемыми в результате того, что можно
было бы назвать "полевыми исследованиями" в разных сферах
культурного сознания.

Свою версию "мягкого", или вернее "кроткого постмодерна"
предлагает Жиль Липовецкий. В книге 1992 г. "Сумерки долга:
Безболезненная этика демократических времен" (219), продол-
жая линию, намеченную еще в "Эре пустоты: Эссе о современ-
ном индивидуализме" (1983) (221) и "Империи эфемерности:

204

Мода и ее судьба в современных обществах" (1987) (220), уче-
ный отстаивает тезис о безболезненности переживания современ-
ным человеком своего "постмодерного удела", о приспособлении
к нему сознания конца XX века, о возникновении постмодерного
индивидуализма, больше озабоченного качеством жизни, желани-
ем не столько преуспеть в финансовом, социальном плане, сколь-
ко отстоять ценности частной жизни, индивидуальные права "на
автономность, желание, счастье": "Постмодерное царство инди-
вида не исчерпывается стремлением выявить уровень конкуренто-
способности одних по отношению к другим, "героизмом" победи-
теля и своего собственного созидания, оно неотделимо от возрос-
шего требования к качеству жизни, включая теперь и условия
труда. Гипериндивидуализм приводит не столько к обострению
стремления превзойти других, сколько к увеличению нетерпимости
по отношению ко всем формам индивидуального презрения и со-
циального унижения. Быть самим собой и победить свою индивид
дуальность -- это значит не только выбрать свои собственные
модели поведения, по и предъявлять к межчеловеческим отноше-
ниям требование этического идеала равенства прав личности"
(219, с. 290).
Если не принимать во внимание довольно любопытную по-
пытку создать теорию постмодерного индивида, то в целом по-
строения Липовецкого скорее относятся к области желательного
мышления, хотя и совершенно реально отражают одну из влия-
тельных тенденций в эмоциональном восприятии современного
политического климата: тенденцию к социально-идеологическому
примирению с реалиями постбуржуазного общества.
Совсем иную картину мы видим у одного из наиболее влия-
тельных философов сегодняшней Франции Жана Бодрийара. В
книге 1990 г. "Прозрачность зла" (64) он дает совершенно иной
облик современности, гораздо более тревожный и совершенно
несопоставимый с тем благостным пейзажем, что был нарисован
Липовецким: "Если попытаться дать определение существующему
положению вещей, то я бы назвал его состоянием после оргии.
Оргия -- это любой взрывной элемент современности, момент
освобождения во всех областях. Политическое освобождение,
сексуальное освобождение, освобождение производительных сил,
освобождение разрушительных сил, освобождение женщины, ре-
бенка, бессознательных импульсов, освобождение искусства. Воз-
несение всех моделей репрезентации и всех моделей антирепре-
зентаций. Это была всеобщая оргия -- реального, рационального,
сексуального, критики и антикритики, экономического роста и его

205

кризиса. Мы прошли все пути виртуального производства и
сверхпроизводства объектов, знаков, содержаний, идеологий, удо-
вольствий. Сегодня все -- свободно, ставки уже сделаны, и мы
все вместе оказались перед роковым вопросом: ЧТО ДЕЛАТЬ
ПОСЛЕ ОРГИИ? (выделено автором. -- И. И.) (64, с. 11).
Ответа на свой вопрос Бодрийар не дает, -- или, точнее,
тот ответ, который он в конце концов все-таки пытается дать,
вряд ли можно назвать удовлетворительным. С точки зрения
Бодрийара, бессмысленно бороться против того глобального от-
чуждения, в котором оказался человек нашего времени; надо
принять его, как и принять факт своей неизбежной инаковости,
другости -- или чуждости? -- по отношению к самому себе.
Иначе говоря, надо стать Другим, чтобы избежать вечного само-
повтора.
Насколько это реально и какие практические выводы отсюда
могут последовать применительно к конкретным формам жизне-
поведения -- вопрос иной и принадлежит другим сферам челове-
ческой деятельности. Нам же было важно показать, в каких на-
правлениях развивается сейчас теоретическая мысль постмодерна
и какие проекты она предлагает для будущего. Может быть,
Бодрийар и прав. Что ж, попробуем быть другими, если, конеч-
но, это нам удастся.