Бохеньский Ю. Сто суеверий

ОГЛАВЛЕНИЕ

ДЕМОКРАТИЯ

Демократию вообще невозможно определить — настолько здесь все запутано. Само убеждение в благе демократического устройства нельзя считать заблуждением. Последним является слепая вера в демократию как единственную возможную форму общественного устройства; при этом не учитываются разные значения этого слова, а их минимум шесть: демократия как общественное устройство, определенный тип этого устройства, свободное устройство,
правовой строй, социальная демократия и, наконец, диктатура партии.
1. Итак, демократия, во-первых и прежде всего,— это такое общественное устройство, при котором правит народ, выбирающий себе правителей, или власть. Коли так, очень странно звучит выражение «народная демократия», ведь это то же, что «народное народовластие», т. е. «масло масляное». «Демократия» происходит от греческого demos — народ и kratein — править.
2. Под демократией нередко подразумевается не вообще демократия, а определенный тип, форма демократического устройства. Форм демократии много. Одна из них — прямая демократия, существовавшая прежде в некоторых швейцарских кантонах, когда весь народ собирался на так называемые Landesgemeinde (общие земельные собрания) и решал важнейшие государственные проблемы; в какой-то мере прямая демократия существует и в швейцарской конфедерации. Другой формой демократии является парламентская демократия, когда народ выбирает своих представителей (парламентариев). Она также может принимать различные формы: например, существует президентская демократия (народ избирает президента, которому подотчетны министры) и партийная демократия (министры ответственны перед сеймом). Порой утверждают, что единственно «истинной» является какая-то одна из форм демократии. Это — явное суеверие.
3. От демократии как строя следует отличать свободный общественный строй, т. е. такой, при котором расцветает, к примеру, свобода печати, собраний и т. д. При демократическом строе подобные свободы бывают ограничены (например, в период войны), и наоборот, при недемократическом строе люди иногда пользуются множеством свобод.
4. Порой под демократией имеют в виду законность, хотя законность — это нечто иное. Правовым является то общественное устройство, при котором уважают закон. Во многих государствах с демократическим строем закон не уважается, и наоборот, есть государства недемократические, но правовые. Картину государства последнего типа рисует известный анекдот времен Фридриха Великого, в государстве которого демократией и не пахло. Королевские чиновники отобрали у мельника его мельницу. Мельник заявил, что дойдет до Берлина, ибо, сказал он, «в Берлине есть еще судьи». Значит, этот мельник верил в правовой характер своего недемократического государства.
5. Не следует также смешивать демократический строй, относительно свободный и законный, с так называемой «социальной демократией». Последняя представляет собой общество, в котором отсутствуют психологические перегородки между различными социальными слоями. О том, что социальная демократия и демократический строй — вещи различные, свидетельствует существование стран с демократическим строем, в которых, однако, подобные перегородки слишком велики, и наоборот, есть страны с недемократическим строем, в которых люди, принадлежащие к разным социальным слоям, никак не разделены между собой. Такая социальная демократия часто существует даже в тех странах, где правит тиран, стремящийся превратить всех своих граждан в рабов.
6. Наконец, демократией называют диктатуру партии, к этому, например, привыкли марксисты-ленинцы; подобной терминологией пользуются и тираны в отсталых странах, где зачастую существует всего одна партия. Называть подобный строй демократией — грубейшее заблуждение, ибо здесь отсутствует демократия в любом из приведенных выше значений: и в значении демократического строя, и — свободы и т. д.
Наряду с путаницей в вопросе о демократии и утверждениями о существовании некоей единственно «истинной» демократии имеется еще одно очень распространенное заблуждение. Некоторые люди убеждены, что демократия или одна из форм демократического строя, оправдавшая себя в данной стране или в данном регионе, должна быть введена во всем мире — и в Китае, и в Эфиопии, и в Бразилии. Однако из 160 государств, существующих в мире, лишь 21 государство имеет демократическое устройство. Это суеверие — один из наихудших и постыднейших признаков косности.
См.: авторитет, государство, народ, равенство, свобода, элита.

ДИАЛЕКТИКА

Термин «диалектика» происходит от греческого dialogein, что значит дискутировать: первоначально диалектика была искусством дискуссии. В течение длительного периода— например, у древних стоиков и схоластов — диалектикой называлась логика. В этом значении диалектика отнюдь не является заблуждением и играет весьма положительную роль. Лишь немецкий философ Гегель придал этому слову новое, ложное значение. Насколько вообще можно понять мысль Гегеля — ибо выражается он крайне путано и сложно,— природа как бы дискутирует сама с собой. Вследствие этой дискуссии возникает движение, появляются различные существа и т. д. Далее, Гегель и его сторонники утверждают, что в мире существуют противоречия, ибо в дискуссии природы с самой собой один участник возражает другому. Коли так, мир полон противоречий, и обычная логика, которая их не признает,— плохая логика и самое большее пригодна лишь для «кухонного употребления» (Ленин). В философии необходима иная, «высшая» диалектическая логика, с противоречиями и тому подобными монстрами. Последователи Гегеля много говорят также о небытии отдельных частей: реально существует только целое. Так, например, в государстве человеческая личность — это «диалектический момент» целого, т. е. государства, это как бы волна, появляющаяся и исчезающая на поверхности океана.
Из понимаемой таким образом «объективной диалектики» возникает затем так называемая субъективная диалектика, та самая «высшая» логика и методология мышления. Ленин, а затем Сталин пытались установить правила «диалектического метода». Согласно Сталину, к примеру, он состоит в том, чтобы смотреть на явления с точки зрения целого, исследовать, какова цель движения, обращать внимание на противоположности (Сталин называет их, как и другие диалектики, «противоречиями») и т. д. Диалектика в такой интерпретации должна стать логикой пролетариата, революции, коммунизма и т. д.
Большинство положений диалектики — суеверия. Это и убеждение в том, что природа «дискутирует» сама с собой, и вера в некую «высшую» логику, и уверенность в том, что с помощью этой так называемой диалектической логики можно достигнуть каких-либо результатов. Ведь она в лучшем случае представляет собой собрание весьма примитивных советов, далеких от принципов современной методологии науки. Сам Маркс, на которого любят ссылаться диалектики, никогда не пользовался ничем, кроме обычной формальной логики и методологии естественных наук. В последнюю он верил, как в слово пророка.
Ложность диалектики настолько очевидна, что даже в Советском Союзе, где ее навязывали силой, находились философы, которые осмеливались выражать по этому поводу протесты. Сегодня там допускают, наряду с официальной диалектикой, и обычный человеческий разум, и обычную логику.
В чем причина успеха диалектики? Он был бы несомненно меньшим, если бы коммунистические партии всего мира не навязывали ее везде, где они обладают властью. Но наряду с партийным насилием определенную роль сыграла вера в превосходство ложных философий, таких как философия Гегеля. Ход мысли при этом примерно таков: все, что рекомендует знаменитый философ, правильно и хорошо; Гегель — знаменитый философ и рекомендует диалектику. Следовательно, диалектика правильна и хороша. Таким образом, одно заблуждение влечет за собой другое. Кроме того, «достоинство» диалектики в том, что ее стороннику нет нужды представлять точные доказательства. В самой диалектике нет ни одного закона и соответственно ни одной нормы, которые можно было бы отнести к «логике»; противореча законам формальной логики, она дает своим сторонникам иллюзорное чувство свободы — кажется, что все дозволено. Однако эта ложная свобода от законов формальной логики обеспечивает право лишь на невнятицу, на нонсенс.
К сожалению, во имя «диалектического» суеверия преследовались и до сих пор преследуются люди; во имя него людей даже убивали. Диалектика — одно из самых вредных, какие только есть на свете, суеверий.
См.: логика, марксизм, невнятица, противоречие, свобода.

ДИАЛОГ

Греческий термин, обозначающий то же самое, что «разговор», «дискуссия», иногда с подчеркиванием его цели — более успешного познания какого-либо предмета. Таким образом, в диалоге самом по себе не заключено ничего особенно таинственного или «философского». К сожалению, некоторые философы-экзистенциалисты превратили диалог в настоящее суеверие. По их мнению, диалог в человеческой жизни есть нечто принципиальное, «глубокое» и чрезвычайно важное. Один из этих философов утверждает, что и человеческий труд является диалогом, ибо люди во время работы разговаривают. С таким же успехом можно утверждать, что курение трубки — это диалог, поскольку люди при этом беседуют. Очень распространено заблуждение, согласно которому диалогом можно считать религию. Возможно, Бог разговаривал с Авраамом и пророками, но я готов поклясться, что он не разговаривал ни с кем из простых верующих. Если религия — это диалог, то, видимо, того же рода, что и разговор деда с иконой в польской песенке: «Обращается дед к иконе, а икона молчит и молчит». Речь идет о явном предрассудке. Не думаю, что «диалогическое» суеверие столь же распространено, как заблуждения, рассмотренные ранее, однако оно часто встречается у проповедников, журналистов, интеллектуалов и им подобных. Одним из главных его источников является концепция экзистенциализма, согласно которой человек существует лишь тогда, когда вступает с кем-либо в «коммуникацию». Но хотя наши понятия действительно связаны со словами, а слова мы употребляем именно в диалоге, из этого вовсе не следует, что человек не может существовать — и вести при этом насыщенную жизнь — без какого-либо обмена мыслями с другими людьми. В любом случае фактом является то, что великие люди иногда совершали свои деяния в одиночестве, следовательно, именно в одиночестве их существование было наиболее насыщенным.
Ясно, что «диалогическое» суеверие импонирует людям слабым, испытывающим потребность в других, тем людям, которые не чувствуют себя достаточно сильными, чтобы самостоятельно бороться с судьбой. Такие люди воспринимают заблуждение, связанное с диалогом, с большим энтузиазмом. К этому приводит еще одна причина — коллективизм, чрезмерный упор на общество; людям постоянно внушают, что без поддержки общества они — ничто, следовательно, они ничто и без диалога.
См.: коллективизм, экзистенция.

ДОСТОВЕРНОСТЬ

Мы говорим, что знание достоверно, если у нас нет оснований в нем сомневаться. К примеру, я убежден в достоверности суждения, что сейчас за окном дождь, что дважды два — четыре и что если дождь идет, то неправда, что он не идет. С достоверностью связаны два предрассудка. Один из них — скептицизм, согласно которому ничто нельзя знать достоверно. Но это — ложь, к тому же ложь смешная. Второе заблуждение— требование абсолютной достоверности во всем, такой, какой обладают, скажем, элементарные математические теоремы. Французский философ периода упадка Декарт пошел еще дальше в попытках достигнуть достоверности. Согласно Декарту, достоверно лишь его знаменитое cogito, положение «я мыслю, следовательно, существую» (на самом деле это положение ничуть не достовернее, чем упомянутые теоремы).
Причиной этого суеверия является смешение двух различных понятий, а именно «абсолютной» и «моральной» достоверности, или высокой степени вероятности. В подавляющем большинстве случаев мы достигаем достоверности именно второго рода, и она нас вполне удовлетворяет. Вопреки распространенному мнению, достоверность, которую обеспечивает естествознание, является относительной. Утверждение о том, что Земля вращается вокруг Солнца, принадлежащее канонику Копернику, не является абсолютно достоверным, однако степень его вероятности стала теперь настолько высокой, что подвергать его сомнению было бы крайне неразумно. Точно так же я не могу абсолютно достоверно знать, что в мой суп не будет подсыпан сегодня яд. Быть может, повар сошел с ума или воспылал ко мне тайной ненавистью (хоть мы с ним и не знакомы) и влил в бульон диоксин или какую-то другую мерзость. Следует ли мне по этой причине вообще отказаться от супа? Ни в коем случае, ибо на практике вполне достаточно моральной достоверности, согласно которой суп не отравлен, а Земля вращается вокруг Солнца.
Другое дело, что иногда мы встречаемся и с абсолютной достоверностью. Известный польский логик Ян Лукасевич показал когда-то автору длиннейшее логическое умозаключение и на вопрос, истинно ли оно, с удивлением ответил, что оно совершенно достоверно, абсолютно истинно.

ДУША

Немного найдется выражений и понятий, вокруг которых возникло бы столько суеверий, сколько их появилось вокруг понятия души. Важнейшие из них, пожалуй,— это материалистическое и реистическое суеверия.
1. Материалистическое суеверие основано на отрицании того очевидного факта, что человек и, видимо, высшие животные наделены какими-то переживаниями, представлениями, мыслями и чувствами, что они обладают знанием и к чему-то стремятся. Все эти явления обозначаются научным термином «психика», а на обыденном языке мы говорим о «душе». Отрицать наличие души может лишь охваченный суеверием человек, не замечающий самых очевидных вещей. Следует подчеркнуть, что серьезные материалисты не отрицают существования души, а считают ее «чем-то материальным». Но и это — заблуждение: ведь с таким же успехом можно утверждать, что на самом деле дерево — это масло, а вода — это железо, ибо психические явления коренным образом отличаются от физических, материальных явлений.
2. Другое суеверие, касающееся души, мы обозначили как «реистическое», от латинского «res» — вещь. Оно основано на том мнении, что человеческая душа подобна таким вещам, как столы, пишущие машинки, горы и крокодилы. Крайнее выражение этот предрассудок получил у французского философа Декарта. С его точки зрения, человек состоит из двух вещей, двух частей (он на зывает их «субстанциями»), а именно телесной части, т. е. тела, и духовной части, т. е. души. Впрочем, концепция Декарта — всего лишь псевдонаучная формулировка широко распространенного предрассудка о том, что человеческие души разгуливают вне своих тел. Так, к примеру, древние египтяне уже в XXV в. до Рождества Христова, т. е. 4500 лет тому назад, верили, что человеческая душа (ее называли «Ба») после смерти тела разгуливает возле могилы умершего в образе птицы с человеческой головой.
Несмотря на древность этого суеверия, опирающегося, кроме того, на «авторитет» Декарта и других, а также на плохо понятую христианскую веру, преодолеть его трудно. Следует подчеркнуть, что воззрение, согласно которому человек якобы состоит из двух частей — тела и души,— является весьма убогим. Наука в целом и все серьезные мыслители решительно отвергают такую точку зрения. Приведем только один пример: св. Фома Аквинский, один из величайших христианских мыслителей, категорически отрицает, что человеческая душа является отдельной «субстанцией»; по его учению, душа — это «сущность (форма) тела».
Дело в том, что человек представляет собой не соединение двух вещей — телесной и духовной,— а одну-единственную вещь, включающую как бы различные стороны или слои. Таких слоев в человеке не два, а гораздо больше. Ведь человек — это прежде всего тело. Человек — существо, наделенное всеми свойствами растений, ибо питается и размножается он точно так же, как это делают они. Далее, его следует отнести и к животным, хотя наши гуманисты этому противятся. Наконец, человек — существо, которое способно молиться и т. д., т. е. существо духовное. Но все эти черты или функции, все слои, составляющие его сущность,— не отдельные вещи, а стороны, черты, функции одного и того же предмета, единой вещи, какую представляет собой человек.
Объясняя причины возникновения этих суеверий, следует учесть, что первое, материалистическое, исходит из того, что человек, естественно, познает окружающие его вещи, т. е. материальное бытие, гораздо легче, чем собственную психику,— а потому склонность понимать все на манер физических объектов у нас врожденная. Эта же склонность лежит и в основе реистического суеверия. Нас бы очень устроило, если бы мы могли понять душу как что-то отдельное, следуя желанию Декарта. Но и это второе заблуждение черпает свою популярность из множества предрассудков и суеверий, столетиями нагромождавшихся вокруг смерти, похорон и т. д. Освободиться от их влияния нелегко. Определенную роль сыграла и присущая всем людям жажда бессмертия, часто приобретающая характер реистического предрассудка.
См.: бессмертие, гуманизм, материализм,смерть.