Новикова М. М. Ильин И. А.: искусство как объективная необходимость

Вопрос о смысле и природе искусства, его роли и месте в культуре представляется одним из самых «популярных» как в зарубежной, так и в отечественной философской мысли. Проблематика художественного творчества разрабатывалась еще в древности. Не утратила своей актуальности она и в наши дни (можно сказать, что осмысление феномена искусства стало одной из центральных проблем философии минувшего ХХ века). Искусство перестало быть «вещью в себе», уделом «немногих посвященных», «прекрасной бесполезностью». В этом смысле эстетические воззрения и оценки русских философов интересны, оригинальны и достаточно современны (но недостаточно исследованы). Труды Ивана Александровича Ильина – не исключение. В связи с этим хотелось бы рассмотреть некоторые его идеи относительно природы и назначения художественного творчества.

О предназначении художника

По глубокому убеждению Ильина, искусство и мода – несовместимые понятия. Искусство не должно и не может зависеть от обывательского, часто весьма посредственного вкуса. «Искусство не есть промысел, приспособляющийся к внешним условиям, к спросу и заказу; оно есть служение, ориентирующееся по внутренним требованиям, по духовным звездам». Истинная задача художника – служить человечеству, вечным ценностям. В этом смысле художник – «свободный и неподкупный провозвестник, показующий людям объективно-значительные и притом для многих сокровенные духовные содержания». Художник призван не развлекать публику, а «отправлять духовное служение». Задача художника – в поиске «пространства духовного содержания», чтобы служить Божьему делу.

Однако, как отмечает философ, художник не может быть абсолютно свободен, он не имеет права на произвол (искусство – не каприз). Художник должен быть «субъективно свободен, чтобы уловить и выразить объективную необходимость». По мнению Ильина, настоящий художник должен обладать «художественной совестью» (Ильин И.А. О творческом человеке // Ильин И.А. Путь к очевидности. М., 1993). Свобода творчества заключена в духовной необходимости. Духовная необходимость дает художнику право и смелость творить, находить «необходимое» и «единственно точное» и воплощать это в слове, звуке, линии.

О художественном произведении

В каждом произведении искусства Ильин различает три слоя, которые открываются один за другим: от поверхности в глубину. Внешний слой искусства – это «эстетическая материя» (слова и фразы в литературе; линии и краски в живописи; звуки в музыке и т.д.). Эстетическая материя («чувственно уловимый материал искусства») должна создаваться по определенным и необходимым законам, чтобы «произведение искусства художественно удалось». Эстетическая материя должна возникать из содержания.

«Художественно только содержательно-необходимое». Второй слой произведения – образы. Образный строй (как и форма) также подчинен главной идее произведения – «Главно-Сказуемому, Художественному Предмету». Третий слой составляет «ядро» или «зерно» произведения. «Все эстетические образы должны быть выращены из него, развертывая его содержание, повинуясь его ритму, выражая его идею и волю». Это «слой эстетических образов», который собственно и является выражением «художественного предмета произведения», в котором заключается «основная концепция художника», его идея, постигаемая лишь «иррациональным сердце-созерцанием», плод духовной медитации. Этот внутренний слой, ядро произведения Ильин называет духовным «первообразом», «живым способом бытия», «жизнесостоянием». «Это жизнесостояние переживается самим художником, созерцается им и становится его предметом. Он находит его в Боге, в человеке или в природе вещей».

О художественном акте

Художественный акт – это свободное проявление творческой силы художника, созерцающего сокровенные духовные содержания. В этом смысл художественного творчества, при том условии, что художник творит по художественной необходимости и духовному праву, помня и о своей ответственности. Художественный акт – это попытка «уловить сокровенное содержание художественного замысла, выразить его – соответственно, точно, «адекватно» – в образах и «изложить» в словах, звуках, красках, жестах или камнях». Осязаемая материя искусства, по словам Ильина, не является «самостоятельным» телом художества. Эстетическая материя – «носитель», «орудие», «знак» того художественного содержания, которое должно быть «высказано» или «показано». Знак должен быть выразительным и содержательно насыщенным. И художественный образ, и говорящий через него художественный предмет подчинены эстетическому содержанию. Все эстетические образы имеют свои особые законы: «каждый образ должен явиться как нечто подлинно-объективное, правдоподобное, созерцательно-убедительное, индивидуально-внутренне-единое, самому-себе-верное, законченное, органически-связанное с другими образами и т.д.» (Ильин И.А. О художественном совершенстве // Там же). Подлинное искусство призвано нести людям «истинный аромат духа». Критерий художественности состоит в соответствии законов эстетической материи, эстетического образа и художественного предмета.

О будущем искусства и культуры

Художественную ситуацию начала ХХ века Ильин воспринял как глубокий кризис искусства («искусство наших дней, именуемое «модернистическим», заблудилось среди дорог и ушло в беспутство»). Будущее искусства он не связывал с модернизмом, считая его «выродившимся мнимо-искусством». «Вся эта погоня за новшеством, за небывалым, за «потрясающим» или «головокружительным» – есть проявление духовной смуты, порождение бессильного тщеславия у автора и у скучающих, ищущих «возбуждения» снобов в публике». Новое искусство, утверждал философ, возникнет из «обновленного духа и из глубоко-чувствующего сердца, т. е. из тех слоев души, которые всегда задумывали и вынашивали всякое истинное произведение художества». В модернизме, к сожалению, он видел лишь «бесформенность», «хаос», «бессодержательность», «пошлость». Ему казалось, что в основе модернистских исканий лежит лишь «критерий дозволенного», произвол, каприз, эпатаж. Однако, несмотря на такой довольно резкий критический подход, Ильин был уверен в будущем: «грядущее искусство будет опять укорененным, почвенным, органическим». Это новое искусство, полагал он, возникнет «из перенесенных русским народом испытаний, лишений и страданий; и совершится это потому, что в русских людях обновятся источники жизни, родники творчества, самый способ жизни и сила художественного созерцания». Ильин отводил искусству значительное место в культуре. Художник для него – «свободный и неподкупный провозвестник», раскрывающий людям «сокровенные духовные содержания». Вот почему так строго оценивает он произведения искусства, так возвышенно объясняет смысл художественного творчества. Во многом его взгляды схожи с мыслями других русских философов серебряного века – Бердяева, Белого, Вяч.Иванова, Булгакова. Как и все они, он был убежден в том, что «Россия идет к возрождению здорового художественного акта», что есть все основания «ожидать от грядущего русского искусства новых, т. е. первоначально-подлинных, духовных содержаний и новых, т. е. предметно-оригинальных, форм: это будут новые образы, выговоренные на «языке» первоначальной подлинности и с силою впервые рожденной формы, – в общем потоке насущного духовного питания и благодатной радости».