Акулинин В. Философия всеединства: от Соловьева к Флоренскому

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава III. МЕСТО И РОЛЬ ВЕРЫ В ФИЛОСОФИИ ВСЕЕДИНСТВА

Известный советский исследователь проблем религии М. П. Мчедлов отмечает, что "неизменным атрибутом происходящих в теолого-философских системах перемен, как показали конкретные исследования всех более или менее крупных религий, является выдвижение на первый план проблем взаимоотношения веры и разума, религии и науки"1. Не исключение в этом отношении философия всеединства, но освещение этих вопросов здесь имеет совершенно специфический характер.

Отсутствие содержательного анализа феномена веры в современной философской литературе2 приводит к тому, что веру целиком относят к компетенции религии и богословия, а это, в свою очередь, искажает ее реальную гносеологическую роль, понижает степень аргументированности диалектико-материалистического объяснения этого феномена. Несмотря на то, что в богословских и религиозно-философских системах нет однозначного определения веры (широта толкования простирается от отождествления ее с безусловным утверждением в неотомизме3 до прямого отождествления со всем религиозным учением в православном богословии4), она всегда наделяется

85

иррациональными чертами, включается в систему связей человека с богом и лишается тем самым возможности быть истолкованной вне сферы сверхъестественного. В этой связи особенно интересно рассмотреть рациональные представления о феномене веры философов всеединства.

Советские философы уже обращали внимание на такой момент процесса познания, когда однозначно обоснованных и проверенных на практике знаний оказывается недостаточно и приходится руководствоваться верой в правильность исходных посылок. А. А.

Радугин пришел к выводу, что "центральный вопрос, разделяющий философские направления, не в том, признавать или не признавать роль веры и убеждения в познании, и даже не в том, какое место отводится в познании вере и убеждению, а в том, каковы основания веры и убеждения"5. В религиозно-философских системах и концепциях эти основания имеют сверхестественный, мистический характер. Сказанное в полной мере распространяется и на философию всеединства. Однако - и в этом одна из характерных специфических черт ее - философия всеединства основывает свое понятие о вере и на рациональных и на иррациональных принципах, исключая субъективно-личностные эмоционально-нравственные начала, в "чистом" виде свойственные, например, неотомизму, в котором вера воспринимается как "озаренная" мысль6.

Структурирование веры в философии всеединства происходит путем различения ее предметов. В одном случае предмет веры - содержание религиозного сознания (догматы, бог), в другом - психологическое состояние сознания, в третьем - затруднения и противоречия сознания. В зависимости от этого вера понимается (1) как особый (по сравнению с опытным и умозрительным) вид знания, (2) как уверенность, (3) как метод, средство, возможность преодоления противоречий сознания в познавательном процессе. В первом случае предмет веры определяет ее содержание и функции в качестве сверхъестественных, в двух других - феномен веры истолковывается вполне рационально.

Все эти три структурных элемента веры выполняют определенную гносеологическую функцию, причем

86

концепция веры не имеет конвенциального характера: она обосновывается онтологически, ей - как мистическому знанию - отводится роль связующего звена между бытием абсолюта и бытием человека. Более того, как отмечал ректор Московской Духовной Академии епископ Феодор, в отзыве на диссертацию А. П. Флоренского "О духовной истине", представленную к магистерской защите, вера утверждается "не как теоретико-гносеологический принцип в приложении к истине, а как онтологическое начало, как даже рождение нового бытия, как сила, реально вводящая человека в новое отношение с бытием"7.

Необходимо подчеркнуть аксиологическую и этическую интенции каждой из трех составляющих веры.

Эти элементы дифференцированы недостаточно четко или даже сознательно интегрируются из методологических соображений или же во имя синтетичности, "цельности". В этом случае философы всеединства трактуют веру в традициях "старших" славянофилов. И. В. Киреевский, например, считал, что "вера не составляет чисто человеческого знания, не составляет особого понятия в уме или сердце... не относится к одному логическому разуму, или сердечному чувству, или внушению совести: она обнимает всю цельность человека и является только в минуту этой цельности и соразмерно ее полноте"8. В том же духе высказывался и А. С. Хомяков: "Bepa не только мыслится или чувствуется, но, так сказать, и мыслится и чувствуется вместе; словом, она не одно познание, но познание и жизнь"9.