Библиотека
Теология
КонфессииИностранные языкиДругие проекты |
Этот термин означает работы, близкие по стилю к библейским писаниям, которые были включены в собрание библейских книг евреев Александрии, собрание, известное как Септуагинта. Другие тексты того же периода, которые также близки к Библии, но которые не были включены в Септуагинту, обычно именуются псевдоэпиграфами. Строго говоря, этот термин обозначает тексты, приписывавшиеся библейским персонажам, но он стал и общим названием для жанра в целом. Многие из этих книг сохранились лишь благодаря восточно-христианским церквам. Часть апокрифов и псевдоэпиграфов была изначально написана на древнееврейском языке, часть - на арамейском, часть - на греческом. Многие из них сохранились лишь в греческом, латинском, эфиопском, славянском и других переводах. Некоторые дошли до нас также в числе свитков Мертвого моря. Ряд апокрифических и псевдоэпиграфических текстов принято называть апокалиптической литературой. Это расплывчатый термин, и его смысл неоднозначен. Здесь он используется как общее обозначение текстов, повествующих о том, как сверхъестественное существо раскрывает человеку правду о тайнах мироздания. Эти тайны обычно включают в себя эсхатологические (мессианские) предсказания о будущем. Такие тексты есть в Библии, также как среди свитков Мертвого моря, апокрифов и псевдоэпиграфов. Апокрифы и псевдоэпиграфы содержат информацию об иудаизме эллинистического и римского периодов, в особенности о многочисленных сектантских группах, претендовавших на лидерство в еврейском обществе того времени. Они являются главным источником для периода, который до открытия свитков Мертвого моря, был бы целиком окутан тайной. Используя эти источники, мы можем начать объяснение предпосылок, из которых развивался раввинистический иудаизм. Они также способствуют нашему пониманию той среды, в которой возникло раннее христианство. Свитки Мертвого моря Начиная с 1947 г. в пещерах на берегу Мертвого моря было найдено множество рукописей. Основная их часть, происходящая из пещер Кумрана, представляет собой документы небольшой группы евреев, живших в этом районе примерно с 134 г. до н.э. по 68 г. н.э. Эта группа обычно именуется сектой Мертвого моря или кумранской сектой и порой идентифицируется с ессеями (см. гл. б), хотя ученые все чаще подвергают сомнению эту гипотезу. Среди обширного собрания документов, найденных в Кумране, есть многочисленные библейские манускрипты (которые значительно проясняют историю библейского текста в этот период), а также различные апокрифические и псевдоэпиграфические сочинения; некоторые из них являются оригиналами текстов, известных прежде лишь в переводе. Особенно важно то обстоятельство, что свитки содержат собрания законов и уставы самой секты, мессианскую литературу и библейские комментарии. Эта литература позволяет нам непосредственно познакомиться с верованиями и практикой одной из многочисленных сект, которыми изобиловало полотно духовной жизни Палестины того времени. Недавно были начаты исследования с целью показать важность свитков не только для изучения секты Мертвого моря, но и для понимания других современных ей групп. По мере публикаций оставшихся текстов Мертвого моря можно ожидать, что они станут играть все возрастающую роль в воссоздании иудаизма эпохи Второго Храма. В районе Мертвого моря были также найдены свитки Масады, проливающие свет на библейские тексты и другую литературу евреев, занимавших эту крепость в последние годы Великого восстания (66-73 гг. н.э.). Также был обнаружен ряд важных документов и писем времен восстания Бар Кохбы (132- 135 гг. н.э.). Они включают юридические документы, содержащие информацию об отношениях между евреями, набатейскими арабами и греками в районе Мертвого моря, а также письма Бар Кохбы своим военачальникам по военным и административным вопросам. Филон и Иосиф Флавий Наиболее существенные из работ, возникших в среде греко-язычного еврейства, принадлежат перу Филона (ок. 20 г. до н.э.- ок. 50 г. н.э.) и Иосифа Флавия (ок. 38 - ок. 100 г. н.э.). Происходивший из Александрии Египетской, Филон может рассматриваться как представитель еврейской диаспоры, тогда как Иосиф выражал социальный и религиозный климат Палестины. Философ Филон пытался создать синтез греческой и еврейской мысли, платонизма и Торы. Иосиф был историком, который хотел объяснить римскому миру, почему евреи и римляне не смогли найти общий язык и как последствием этого стало Великое восстание 66 - 73 гг. н.э. Он повествует об истории евреев с ранней древности и до конца восстания. Его "Иудейские Древности" и "Иудейская Война" являются главными источниками по еврейской истории в эллинистический и римский периоды, и их значимость для данного исследования невозможно переоценить. С другой стороны, как Филон, так и Иосиф сами были участниками событий, которые они описывают, и потому к их сведениям нужно подходить критически. Не следует забывать и об апологетических тенденциях авторов, так как оба были интерпретаторами и апологетами иудаизма перед греко-римским миром. Греческие и римские источники Многочисленные греческие и римские источники нееврейского происхождения, написанные как в Палестине, так и за ее пределами, дают представление об отношении к евреям тех, кто вступал с ними в контакт. Ряд наиболее известных авторов классической античности, среди них Тацит, Плиний, Ювенал и Полибий, упоминают евреев и иудаизм. Некоторые из этих свидетельств содержат достоверную историческую информацию. Другие, даже если они не вполне верно изображают еврейские общины и их жизнь, служат свидетельством того, как евреи воспринимались своими соседями. Кроме того, часть документов отражает юридический статус евреев в Римской империи и отношение правительства к ним. Это, в частности, позволяет понять, как отношения между евреями и неевреями в греко-римский период подготовили почву для возникновения в последующем такого явления как антисемитизм. Новый Завет Бесспорно, что Новый Завет в первую очередь представляет ценность как источник по истории раннего христианства, этот свод многое дает и для понимания истории иудаизма. Разнообразные свидетельства о практике различных еврейских групп, воспринимаемые с учетом задач авторов, помогают поместить информацию других источников в надлежащую перспективу. Более того, понимание развития религиозных идей, которые привели к возникновению христианства, проливает свет на еврейские корни этой новой веры. Ранних христиан следует рассматривать в ряду других сект и апокалиптических групп, которые возникали в течение двух предшествующих столетий. Но при критическом анализе Нового Завета возникают свои трудности. Во-первых, книги канона не поддаются точной датировке. Во-вторых, до сих пор неясно, на каком языке изначально создавались различные части этого собрания. В результате невозможно с должной корректностью оценить их богословскую и религиозную терминологию. К этому добавляются сложности выявления задач, которые ставили перед собой авторы (или составители) этих текстов. Все эти проблемы требуют, чтобы раннехристианские источники, как и любые другие религиозные тексты, в историческом исследовании использовались с особой осторожностью. Раввинистическая литература Обширный корпус раввинистической литературы, состоящий из Мишны, Тосефты, Палестинского и Вавилонского Талмудов и мидрашей поистине можно считать золотым кладезем для истории иудаизма. В то же время принцип, по которому эти материалы собирались и передавались, превращает их использование и анализ в трудоемкую и сложную задачу. Они включают в себя многочисленные высказывания, дискуссии, экзегезы и истории. Хотя большая часть этих материалов приписывается конкретным мудрецам, ряд текстов остается анонимным. Но даже для атрибутированной части проблемы с точной датировкой традиций делают выводы в области истории затруднительными. Мишна является основополагающим документом раввинистического иудаизма. Будучи составлена около 200 г. н.э., она является, прежде всего, тематически построенным пособием по изучению еврейского законодательства. Мишна содержит тексты, которые приписываются деятелям, жившим не позднее III в. н.э. Основная часть материала, приписываемая таннаям (мудрецам, жившим в период с конца I в. н.э. до конца II в. н.э.), - Тосефта представляет собой самый ранний комментарий на Мишну, следовательно, и ее создание должно датироваться несколько более поздним временем. Отметим, что многие высказывания, сохранившиеся в Тосефте, приписываются тем же таннаям, которые цитировались в Мишне. Опять же проблема датировки является чрезвычайно важной. Два Талмуда являются комментариями на Мишну, составленными амораями (мудрецами III-VI вв.). Талмуды (Гемары) построены на сравнении Мишны с другим материалом таннаев (часть его перекликается с Тосефтой) и включают детальное обсуждение данных библейских источников по поводу различных предписаний. Кроме того, там приводятся детали различных еврейских законов и норм, как они понимались амораями Палестины и Вавилонии. Талмуды также включают в себя бесчисленные истории и легенды, свидетельства об исторических событиях, теологические дискуссии, информацию о науке и медицине и множество других тем. Прежде чем привлечь эти материалы к историческому исследованию, их необходимо подвергнуть тщательному анализу. Прежде всего, основываясь на рукописных традициях и цитатах в средневековых источниках, следует убедиться в правильности прочтения. Затем нужно в максимально возможной степени провести датировку различных собраний и входящих в них мидрашей. Мидраши представляют собой комментарии на Писание, организованные в соответствие с порядком библейских книг. Таннайские мидраши содержат материал, который возник в процессе дискуссий в академиях таннаев, но был отредактирован (собран и издан) в аморайский период. Более поздние аморайские мидраши возникли в синагогах Северной Палестины. Редактирование части этих текстов продолжалось до раннего средневековья. Наряду с Талмудами эти коллекции могут быть использованы для исторического анализа только после тщательной проверки их принадлежности и осторожной датировки материала, а также тщательного изучения рукописей и экзегетических традиций. Археологические источники Роль археологических находок для изучения истории иудаизма наиболее ярко проявляется в области библейских исследований, так как археологи сосредоточили свое внимание именно на этом древнейшем периоде, однако многие находки, относящиеся к персидскому, эллинистическому и римскому периодам, позволяют нам проследить взаимодействие культур среди евреев Палестины и в меньшей степени - диаспоры. Интерпретация многих темных мест в Талмуде, очевидно, станет возможной тогда, когда будущие археологические раскопки откроют нам те центры в Палестине и Месопотамии, где процветал и создавался иудаизм таннаев и амораев. Рост эллинистических тенденций в Палестине и диаспоре был выявлен в результате раскопок в средиземноморском регионе. Раскопки синагог в Галилее и на Голанских высотах вписали новую страницу в историю евреев в период Мишны и Талмуда. Доминирующие течения и проблемы Исследование истории иудаизма в любой конкретный период не может состоять лишь из перечисления фактов, касающихся только данного периода. Соответственно наша работа должна показать, что некоторые доминирующие тенденции и проблемы оформляли и объясняли развитие постбиблейского иудаизма. В дальнейшем мы увидим, что эти факторы, наряду с воспринятой традицией библейского Писания, объединяют различные подходы к иудаизму, которые процветали в исследуемый период. Поскольку эти тенденции неоднократно будут отмечаться на протяжении нашего исследования, стоит вкратце обрисовать их, что позволит оперировать этими понятиями в последующих главах. Роль интерпретации Интерпретация, более технический термин - экзегеза, составляет один из главных методов развития в истории иудаизма. Сама Библия демонстрирует примеры внутренней интерпретации того, что ученые сейчас называют "внутрибиблейской экзегезой". Например, Второзаконие может в значительной степени рассматриваться как резюме и интерпретация предшествующих книг. Езра и Неемия обнаруживают явные тенденции к экзегезе того типа, который позднее будет назван мидрашом. В постбиблейскую эпоху проблемы, связанные с экзегезой, явились тем, что разделило различные направления иудаизма, которые мы условились именовать сектами. Их позиции различались не только по отношению к конкретной интерпретации библейских текстов, но и по отношению к методологии, используемой для объяснения Писаний, а также теологических и религиозных предпосылок, лежавших за их интерпретациями. Стремление определить точный смысл библейских текстов было главной задачей для сектантов Мертвого моря. Множество других апокрифических и псевдоэпиграфических текстов, пытаясь переписать и перетолковать Библию, давали ее интерпретацию. В конце концов, раскол между иудаизмом и христианством выразился в области экзегетических проблем, связанных со Священным Писанием. Раввинистический иудаизм рассматривал в качестве своей основы экзегетическую традицию, которую называли "устным законом". Согласно мудрецам, устный закон сопровождал письменную Тору, ниспосланную Богом Моисею на Синае, и составлял богоданную интерпретацию письменной Торы. Эта точка зрения часто именуется концепцией двойной Торы. В то же время механизм интерпретации был одинаково важен для работы с собственно раввинистическим материалом. Таннаи интерпретировали слова более ранних учителей, а амораи прилагали значительное усилие к комментированию слов своих предшественников в Мишне и других таннайских трудах. Несмотря на то, что это выходит за рамки нашего исследования, следует заметить, что большая часть работы средневековых еврейских мыслителей была посвящена интерпретации раввинистической литературы, ибо в прямом смысле, после установления непререкаемой гегемонии Вавилонского Талмуда в раннем средневековье, корпус раввинистических текстов составил вместе с Библией канонизированное Писание иудаизма. Эти интерпретаторские подходы сыграли в иудаизме вполне конкретную роль, открыв возможность исторического развития различных форм еврейской традиции. Новые идеи и подходы создавались в каждом поколении через интерпретацию старого. Некоторые из этих интерпретаций были в конечном итоге отвергнуты историческими процессами, которые привели в результате к возникновению раввинистического иудаизма. Другие оставили неизгладимый отпечаток. Лишенная интерпретации и других технических приемов, которые мы обсудим ниже, традиция замерла бы на том или ином своем этапе. То, что в конечном итоге стало вневременным, вечным, могло бы просто исчезнуть. Внутренний и внешний стимулы На протяжении всей своей истории развитие иудаизма было результатом тонкого взаимодействия внутреннего и внешнего стимулов. Вместе они составили ту динамичную силу, которая делала возможными изменения в контексте преемственности. Легче всего определить внешние стимулы. Евреи постоянно подпадали под власть доминирующих в регионе политических сил. Вместе с политической зависимостью приходило культурное взаимодействие, которое часто вело евреев к усвоению элементов доминирующей культуры. Классическим примером этого является эллинистическое движение. Даже группы вроде фарисеев, которые не ставили своей целью перенять культурную греческую модель, были затронуты эллинистическим влиянием. Внешние экономические и социальные факторы также часто содействовали изменениям в еврейском законодательстве, религиозной практике и даже теологии. Примером может быть разрушение Храма в 70 г. н.э., которое привело к полной перемене в структуре как ритуала, так и лидерства. Разрушение сделало насущно необходимым религиозный ответ. И хотя может показаться, что этот ответ несколько запоздал, он принес с собой серьезный пересмотр вопросов об отношении Бога к Израилю и о месте национального страдания в теологии освобождения. Более сложно выявить и сформулировать внутренние стимулы, внутреннюю динамику, которая привела иудаизм на определенный путь развития. Уже обсуждавшаяся необходимость интерпретировать корпус Священных Писаний была одним из этих стимулов. Близкой к ней стала тенденция учиться путем постановки вопросов и проведения дискуссий, наиболее распространенная в раввинистических кругах. Сама природа иудаизма как цивилизации, религии и культуры вела к возникновению новых идей и подходов. Интеллектуальная направленность иудаизма давала простор для его постоянного развития через изучение и передачу более ранних традиций. На протяжении всей еврейской истории мы слышим голоса тех, кто признавал роль божественного вдохновения, сколь угодно непрямого и преломленного, ведущего к эволюции иудаизма от Синая к его поздним формам. Постоянный выбор Ретроспективный взгляд позволяет нам прочитать раннюю историю иудаизма как серию согласованных выборов, происшедших под влиянием внутренних и внешних стимулов, перечисленных выше. Как мы увидим в последующих главах, библейский иудаизм, который сам по себе состоял из нескольких тенденций и подходов, приспособился, таким образом, к новым условиям эллинистической жизни и культуры. Эта приспособляемость тем не менее оставляла открытым широкий спектр возможностей, представленный сектантскими тенденциями периода Второго Храма и вариантами иудаизма, получившими развитие в диаспоре. Среди этих различных течений именно иудаизм таннаев, видевших себя продолжателями традиции фарисеев, оказался наиболее способным сохранить еврейский народ вместе с его культурой и цивилизацией перед лицом всех превратностей судьбы, выпавших на его долю. Таким образом, иудаизм, возникший в конце эпохи Мишны и Талмуда, прошел что-то вроде процесса естественного отбора в области истории и религии. Модернизация и синтез С самого начала своей истории евреям постоянно приходилось встречаться, иногда сталкиваться и находить общий язык с той или иной инородной культурой. К настоящему времени такие "встречи" повторялись четыре раза. Первым примером такого рода можно считать время завоевания Израилем "земли обетованной" и знакомства с более развитой ханаанской культурой. Второй относится к поздней античности, когда иудаизм вступил в контакт с эллинистической культурой. Третья "встреча" произошла в период средних веков, когда большая часть еврейского населения оказалась под властью ислама. Самый недавний случился в Европе в эпохи Возрождения и Просвещения. С точки зрения данного исследования чрезвычайно важен второй случай - встреча иудаизма с эллинизмом. Также как в библейский, средневековый и современный периоды, евреи оказались в радикально изменившемся мире и сформулировали ответы, которые были фактически синтезом иудаизма с доминирующей культурой. Понимание значимости такого рода опыта в еврейской истории поможет нам лучше оценить еврейское существование в эллинистической диаспоре и конфликт с эллинизаторскими силами в Палестине. Заключение Возникновение раввинистического иудаизма с его акцентом на еврейском законодательстве и ритуале, с одной стороны, и его способностью к адаптации и развитию, с другой - не было случайным. Иудаизм нуждался как раз в таком сочетании качеств для того, чтобы быть одновременно стабильным и гибким. Концепция двойной Торы, устной и письменной, давала раввинистическому иудаизму как раз такой тип гибкости, утверждая, что интерпретации каждого нового поколения мудрецов обладают авторитетом Моисея и находятся в непрерывной цепи традиции. В то же время строгая приверженность принципам еврейского закона позволила раввинистическому иудаизму твердо выдержать вызов, брошенный христианством, а впоследствии исламом. Для мудрецов Талмуда фраза "Слушай Израиль, Господь наш Бог, Господь один" (Втор. 6:4) означала, что ни один пророк не может подняться выше статуса смертного человека. "И возлюби Господа Бога твоего всем сердцем своим, всей душой своей и всей силой своей" (Втор. 6:5) подразумевала, что жизнь надо прожить в соответствии с законом Торы. Обратно в раздел иудаизм |
|
