Шапиро М. 100 великих евреев

ОГЛАВЛЕНИЕ

ГЕНРИ КИССИНДЖЕР

(род. 1923)

Будучи несомненно одним из тех американцев, которые вызывали наибольшие споры во второй половине двадцатого века, Генри Киссинджер руководил внешней политикой своей страны во время эскалации вьетнамской войны и затем вывода американских войск из Вьетнама, во время вторжения в Камбоджу, нормализации отношений с Китаем и разрядки в отношениях с Советским Союзом. За исключением Хаима Соломона, Киссинджер был самым влиятельным евреем политиком в истории США. Многие оспаривают благотворность его деятельности.

Хейнц Альфред Киссинджер родился в немецком городе Фюрт в первые годы Веймарской республики. Его отец Людовик был школьным учителем, гордившимся тем, что он немец, интеллектуалом с чувством собственного достоинства. От матери Паулы стеснительному и прилежному сыну явно передались остроумие и практический подход.

Нацисты пришли к власти, когда Хейнцу исполнилось десять лет. Его недоверие к людям и его мрачное восприятие истории человечества несомненно связаны с его юностью, проведенной в еврейских религиозных школах, когда он не смел посещать даже футбольные матчи из опасения быть избитым фашиствующими хулиганами. Вместе с родителями он бежал в поисках безопасности в Нью-Йорк до того, как в Холокосте погибли оставшиеся родственники. Обосновавшись в общине немецких евреев в Вашингтон-Хейтс на северной оконечности Манхэттена, Хейнц стал Генри и посещал среднюю школу им. Джорджа Вашингтона, а затем городской колледж.

Вторая мировая война прервала его учебу, но предоставила ему удивительно благоприятные возможности и обогатила его жизненный опыт. Армейский офицер Фриц Крамер, немец по происхождению, но ярый антифашист, угадав особые способности и блестящий ум Киссинджера, освободил его от службы в пехоте и нашел ему более подходящее применение в контрразведке. На военной службе в качестве адъютанта генерала и затем коменданта немецкого города Крефельд Киссинджер познакомился с функционированием американской правительственной и военной структур (и удостоился «Бронзовой звезды»).

Вернувшись после войны в Штаты, Киссинджер поступил в Гарвардский университет. Под опекой еще одного могущественного человека — профессора Уильяма Янделя Эллиота Киссинджер постигал философию и историю. Еще раньше он приобрел репутацию человека, любившего напыщенные высказывания и тяжеловесное многословие. Его курсовая работа о значении истории на старшем курсе побила все рекорды Кембриджа по своему объему и глубине.

Он был образцовым студентом Гарварда, что стало основой его успехов на дипломатическом поприще. Будучи еще выпускником он организовал Гарвардский международный семинар, на который были приглашены многие из будущих лидеров (его впоследствии тесные связи с премьер-министром Японии Ясухиро Накасонэ, президентом Франции Валери Жискаром Д'Эстеном и израильским Йигалом Аллоном датируются тем временем). Киссинджер также основал журнал «Конфлюэнс» в котором сотрудничали Ханна Арендт, Джон Кеннет Голбрейт, Пол Ниц и Макджордж Банди.

Докторскую диссертацию Киссинджер написал — что и неудивительно — о князе Меттернихе и о достижении мира после наполеоновских войн. По мнению доктора Киссинджера, проблемы после Ватерлоо перекликались с эпохой «холодной войны». Пока другие разрабатывали концепции запрещения ядерных испытаний, он размышлял над «реальной политикой» Меттерниха и маркиза Каслри в 1812–1822 гг. Гарвардский профессор испытывал трепет от понимания Меттернихом дипломатии как имеющей свои корни в ограниченности личности. Киссинджер восхищался и «железным» канцлером Пруссии Бисмарком, сумевшим унизить французов, объединив свою страну в мировую державу. Киссинджер предпочитал мнение Бисмарка о том, что внешняя политика должна основываться не на чувствах, а на военной, экономической и политической силе.

До своего назначения в 1968 г. советником президента Ричарда Никсона по вопросам национальной безопасности Киссинджер заложил фундамент своего влияния в Гарварде, возглавив Программу оборонных исследований в Центре международных отношений (где разрабатывал академические теории контроля за вооружениями) и написав бестселлер о тактическом применении ядерного оружия (который поначалу и привлек к нему внимание Никсона). Работал в Совете по международным отношениям (где выдвигал идеи ведения ограниченных ядерных войн — так называемую теорию гибкого реагирования — и прогрессивного устрашения) и специальным консультантом вечного кандидата в президенты — губернатора Нью-Йорка Нельсона Рокфеллера (которому он подсказал новую, открытую политику в отношении вызывавшего тогда ненависть Китая).

Генри Кэбот Лодж рекомендовал его Никсону, который уже читал книги и журнальные статьи профессора. Никсон и Киссинджер — два весьма эмоциональных и застенчивых человека на протяжении пяти бурных лет руководили из Белого дома внешней политикой США в обход государственного департамента. Оба они явно чувствовали, что не пользуются той поддержкой, которую политика войны Линдона Джонсона встречала в американском народе. Во время их пребывания в должности принятие внешнеполитических решений было закрыто от общественности, ибо они часто предпочитали полагаться на обман и обструкцию. Оба чувствовали, что войну во Вьетнаме нельзя выиграть, но американское присутствие в регионе призвано было обеспечить почетный мир. Важнее было другое: «почетный» мир (пустые слова для миллионов камбоджийцев и вьетнамцев, которым еще предстояло умереть) доказал бы, что Америка — внушающий доверие и надежный защитник свободы, каковым она выставляла себя.

Большое влияние на американскую внешнюю политику оказывало следующее мнение Киссинджера (впервые четко сформулированное во время вьетнамского конфликта): прежде чем впутывать страну в какую-либо крупную внешнеполитическую акцию, следует сначала просчитать ее долгосрочные последствия и заручиться поддержкой как можно большего числа граждан. Он чувствовал, что большая трагедия администрации Джонсона состояла в том, что ей не удалось определить такие долгосрочные цели.

Опора Никсона и Киссинджера на силу вкупе с доверием оказалась эффективной в нормализации отношений с Китаем. Исторический визит Никсона в КНР был, вероятно, самым важным и разумным шагом американской внешней политики со времени одобрения администрацией Трумэна плана Маршалла. Однако бесстрастный реализм мировоззрения Киссинджера привел к дипломатии, движимой силой, но не отмеченной американским идеализмом и моралью. Киссинджер рассматривал международные отношения только с точки зрения их последствий для баланса сил и влияния, а не как фактор добра или американских ценностей.

Его личность и идеалы обусловили уникальный стиль переговоров, который вскоре получил название «челночная дипломатия». Его паранойя и страх перед американским общественным мнением привели к длившейся четырнадцать месяцев тайной бомбардировке Камбоджи, к страшной бомбардировке Ханоя на Рождество и к созданию «сантехнического подразделения» для установления утечки в государственном департаменте. Отрицание им своей еврейской национальности (Никсон никогда не забывал о религии Киссинджера и называл его — судя по ставшим известными магнитным записям из Белого дома — «мой еврейчик») могло заставить его задержать оказание помощи Израилю во время Войны Судного дня. Никсон же, напуганный ограниченным воздушным мостом между Советским, Союзом и Сирией, приказал срочно доставить военную технику израильтянам.

Киссинджер признает другие крупные успехи Никсона на первых переговорах об ограничении стратегических вооружений (ОСВ-1) и в подписании мирного договора с Северным Вьетнамом (хотя война растянется до вывода американских войск в 1975 г., несмотря на назначение Киссинджера — первого еврея на этом посту — государственным секретарем и на получение им Нобелевской премии мира). И все же их наследие продолжает вызывать беспокойство. Большинство их политических установок отражало их характеры. Внешне блестящие стратеги и тактики, они оба не поддержали движения за права человека, опиравшееся на неограниченные демократические ценности, которые не могли понять эти, по сути, авторитарные личности. Скрытный Киссинджер отказывался давать пресс-конференции на протяжении почти всего первого срока президентских полномочий Никсона из страха, что журналисты высмеют его грубый немецкий акцент и прозовут его доктором Стрейнджлавом <Доктор Стрейнджлав (Strangelove) — герой сатирического фильма знаменитого американского режиссера Стэнли Кубрика «Доктор Стрейнджлав, или Как я научился не волноваться и полюбил бомбу» (1963). Это ярый милитарист, развязавший атомную войну. (Прим. ред.)> .

Выжив в обстановке нацистских гонений, Киссинджер стремился к порядку, но часто за счет американских ценностей и морали. Тайная война, за которой последовало вторжение в Камбоджу, расширила вьетнамский конфликт и создала вакуум власти, который убийцы, называвшие себя «красными кхмерами», заполнили кровавым террором и лагерями смерти.

Киссинджер слишком часто не понимал важности местных политических и этнических тенденций и потому поддерживал, например, шаха Ирана в попытке защитить интересы США, пренебрегая стремительно разраставшимся движением исламских фундаменталистов во главе с аятоллой Хомейни.

Киссинджер был первым проводником официальной американской дипломатии в европейском стиле. Его слишком холодный реализм обусловил весьма распространенное мнение о том, что внешнеполитическое могущество США имеет свои пределы. Разрядка в отношениях с Советским Союзом означала чаще всего сотрудничество, опиравшееся в основном на стратегию сдерживания и устрашения. Четкая позиция Киссинджера, выраженная в концепции баланса сил, даже будучи чуждой открытой демократии, сохраняет большое, хоть и спорное влияние.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел иудаизм