Библиотека Гумер - история Церкви

Содержание книги

15. УЧЕНИЕ О ПРИЧАСТИИ В ЭПОХУ РАННЕГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

Как упоминалось выше, уже в трудах Григория Великого разви- вается мысль о Причастии как повторении примирительной жертвы Христа (жертвоприношение мессы). Причастные хлеб и вино есть тело и кровь Христовы. Как следует это конкретно понимать? Рас- суждения по этому вопросу были предметом исследований многих 125 богословов империи франков в первой половине IX века. В них были заложены основания более позднего средневекового учения о Причастии. Следует отметить, что в этот период Причастие вовсе не истолковывалось лишь как жертвоприношение мессы. Идея жертвоприношения мессы была лишь одним из мотивов, входивших в учение о Причастии в тот период. Столь же сильно подчеркивалась мысль о сопричастности. Но как в первом, так и во втором случае в центре оказался вопрос о содержании реального присутствия.

Реальное присутствие как таковое было превыше всяческих со- мнений. Но при этом возник вопрос о том, следует ли понимать присутствие Христа в причастии символически или буквально. При ответе на этот вопрос важную роль играло толкование Причастия Августином. Его понимание является скорее «символическим»: Таинство есть знак («signum»), то есть внешние видимые элементы являются носителями события, которое невидимо и происходит полностью на духовном уровне. Августин пытается разрешить эту проблему, вводя различие между «res»93 и «signum» или между «sacramentum» и «virtus sacramenti».94 Трудность состояла в соеди- нении этого понимания Августина с общепринятой предпосылкой веры: хлеб и вино есть нечто большее, чем знаки, а именно они реально идентичны телу и крови Христа.

ПАСХАЗИЙ РАДБЕРТ подробно рассматривает эти вопросы в сво- ем трактате «De corpore et sanguine domini».95 Он убедительно опи- сывает реальное присутствие: после освящения элементов при- сутствует не что иное, как плоть и кровь Христа, хотя и под видом хлеба и вина. Тело, преподаваемое в Причастии, иден- тично тому телу, которое родилось от девы Марии, страдало на кресте и воскресло из мертвых. Превращение элементов проис- ходит силой всемогущего творящего Слова. Так же, как Бог в Своем всемогуществе мог сотворить мир из ничего и произвести тело Христово во чреве Девы, Он может Своим Словом дать тело и кровь Христа под видом хлеба и вина. Однако очевидно, что это происходит таинственным образом, и в определенной степени образно, поскольку элементы в Причастии сохраняют свой внешний вид. Итак, перед Пасхазием теперь встает вопрос о том, как сакраментальное событие может одновременно быть образным (символическим) и реальным в самом подлинном смысле этого слова. 93 «Вещь». — Прим. перев. 94 «Сила Таинства». — Прим. перев. 95 «О теле и крови Господних». — Прим. перев. 126

Символическое для Пасхазия ограничивается чисто внешним восприятием: видимыми элементами и их принятием. Но то, что воспринимается внутренним образом (преподание тела и крови Христа) является реальным событием («veritas»). Через действие Слова и Духа этот хлеб переходит в тело Христово, а это вино — в кровь Христову. «Est autem figura vel character hoc quod exterius sentitur, sed totum veritas et nulla adumbratio, quod intrinsecus percipitur, ac per hoc nihil aliud hinc inde quam veritas et sacramentum ipsius carnis aperitur. Vera utique Christi caro, quae crucifrxa est et sepulta, vere illius carnis sacramentum, qoud per sacredotem super altare in verbo Christi per Spiritum sanctum divinitus consecratur: unde ipse Dominus clamat: Hoc est corpus meum96 (Лк. 22:19)» (Migne, PL 120, 1279 B).

Как следует из приведенного выше фрагмента, Пасхазий не от- казывается от символического толкования Августина полностью, но сохраняет его как одну из предпосылок своего учения. Но в то же время подчеркивается и реальное присутствие. Учение Пасха- зия Радберта о Причастии явилось важным звеном в развитии тео- логии, которое привело к принятию догмата о пресуществлении.

Учение Пасхазия о Причастии вызвало особо резкую критику среди некоторых современных ему богословов, которые желали последовательно придерживаться символического понимания Ав- густина. Франкский теолог РАТРАМН В трактате с тем же названи- ем, что и вышеупомянутый труд Радберта, выразил свое мнение о предмете полемики. Ратрамн понимает Причастие символически. Преподается воистину тело и кровь Христа, но это происходит образно: внешние элементы являются символами внутреннего события, которое воспринимается только по вере. «Figurae sunt secundum speciem visibilem, at vero secundum invisibilem substantiam id est divini potentiam Verbi vere corpus et sanguis Christi existunt»97 (De corpore et sanguine Christi 49; Seeberg III, 75).

Сами по себе вышеприведенные слова мог бы сказать и Пасха- зий. Но различие между двумя богословами состоит в том, что для Ратрамна образное распространяется не только на внешние 96 «То, что воспринимается внешним образом, есть фигура или образ, но то, что воспринимается внутренне, есть целиком и полностью истина (не какой-то при- зрачный образ), и через это здесь выступает не что иное, как истина и таинство. Это есть истинная плоть Христова, которая была распята и погребена, Таинство Его истинной плоти, которое божественным образом освящается через священника на алтаре Словом Христа через Святого Духа; поэтому Сам Господь говорит: «Сие есть тело мое». — Прим. перев. 91 «Они есть фигуры согласно видимому образу, но согласно невидимой субстан- ции, то есть силе божественного Слова, они предстают как истинное тело и кровь Христа». — Прим. перев. 127 элементы — как считал Пасхазий — но и на само обозначение «тело и кровь Христовы». Хлеб образно обозначается как тело Христово в том же смысле, как в том случае, когда Христос говорит о Себе как о хлебе жизни или истинной виноградной лозе. Слова установления нельзя понимать так же буквально, как, например, слова о том, что Христос родился от Девы, пострадал, умер и был погребен. В этих случаях мы имеем дело с прямым, а не образным выражением (nuda et aperta significatio).98 Но в Причастии истинное значение таинства — принятие духовного или небесного дара — скрывается под покровом внешних символов.

Из идей Радберта наибольшие возражения вызывает мысль об отношении исторического тела Христа и тела, принимаемого в Таинстве (см. выше). По мнению Ратрамна, тело, принимаемое в Причастии, — это не земное человеческое тело, а небесное духовное тело, которое можно принять лишь в вере, духовным образом. «Exterius igitur quod apparet, non est ipsa res, sed imago rei, mente vero quod sentitur et intelligitur veritas rei»99 (De corpore et sanguine Christi 77,88; Seeberg 111,75). «Christi corpus non corporaliter sed spiritualiter necesse est intelligatur»100 (ibid. 74; Seeberg, ibid.). Это понимание ближе всего к мнению Августина: Причастие есть внешний символ внутреннего принятия небесных даров, которое осуществляется лишь в вере.

На протяжении Средних Веков дальнейшее развитие получили скорее идеи Радберта, которые составили основание для теории Причастия, которая стала господствующей. Понимание Августина постепенно было вытеснено учением о пресуществлении.

<<назад Содержание дальше >> Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история Церкви