Библиотека

Теология

Конфессии

Иностранные языки

Другие проекты







Ваш комментарий о книге

Григулевич И. Папство. Век ХХ

ОГЛАВЛЕНИЕ

ПИЙ XII, ИЛИ "АТЛАНТИЧЕСКИЙ ПАПА".

Эудженио Пачелли, родился в Риме 2 марта 1876 г. в семье ватиканского адвоката. Важнейшие посты в церкви: нунций в Германии, кардинал, статс-секретарь при Пии XI. Избран папой 12 марта 1939 г. Принял имя Пия XII. Прозвища: "великий молчун", "атлантический папа", "Джонни Уокер", "святой упрямец". Во время второй мировой войны сотрудничал с Муссолини и Гитлером. Сторонник "холодной" войны. Отлучил от церкви коммунистов. Утверждал, будто ему явился Иисус Христос и беседовал с ним. Автор многочисленных энциклик, в которых пропагандировал ультраконсервативные интегристские взгляды. Умер 9 октября 1958 г.
Блицконклав.
Пий XI продлил период "междуцарствия" в церкви, то есть время от кончины папы до избрания его преемника, с 10 до 15 дней. Это было сделано для того, чтобы дать возможность кардиналам из дальних стран приехать в Ватикан и принять участие в конклаве. И все же после его смерти конклав открылся с трехдневным опозданием. Акилле Ратти похоронили с обычной для таких случаев помпой, а затем была проведена необходимая подготовка к конклаву. На это ушло 18 дней. На конклав съехались все его участники - 57 кардиналов. Избрание нового папы римского всегда привлекает внимание мировой прессы. Однако на сей раз ведущие газеты капиталистических стран откликнулись на это событие весьма скупо.
Мир стоял на пороге войны. Фашистские державы рвались к территориальным захватам. При попустительстве правящих кругов Англии и Франции Гитлер захватил Австрию и Чехословакию, Муссолини-Эфиопию. В Испании Франко с помощью Гитлера и Муссолини душил республику. Милитаристская Япония вела войну против китайского народа.
Стоит ли удивляться, что на фоне этих событий грядущие перемены в Ватикане не привлекли к себе пристального внимания мировой общественности. О покойном папе никто особенно не скорбел. И никто не ожидал никаких сенсаций от предстоящего конклава. Все наблюдатели довольно дружно сходились на том, что преемником Ратти будет его статс-секретарь Эудженио Пачелли, которого еще при жизни Пия XI называли "дофином", "кронпринцем", "престолонаследником". Пий XI не скрывал, что именно его он готовит себе в преемники. Как-то он даже высказал не совсем обычную для понтифика мысль, что согласился бы уйти в отставку с поста папы, если бы был уверен, что конклав изберет на его место Эудженио Пачелли.
Прогнозы наблюдателей на этот раз полностью оправдались.
Конклав открылся 1 марта 1939 г. Он проходил согласно установленным правилам и традициям. Отличался он от других конклавов тем, что завершился в чрезвычайно короткий срок. Заседания этого блицконклава длились всего лишь 20 часов. К голосованию кардиналы приступили утром 2 марта. Уже во втором туре почти все кардиналы проголосовали за Пачелли. Новый папа, таким образом, был избран. Он принял имя Пия XII, показывая тем самым, что намерен продолжать политику своего предшественника.
Избрание Пачелли на папский престол было встречено в различных политических кругах с большим удовлетворением. Все "сильные мира сего" считали Пачелли своим человеком и надеялись, что в нужный момент могут найти с ним общий язык, заручиться его поддержкой.
Муссолини и его окружение были довольны избранием Пачелли, ибо видели в нем представителя семейного клана, интересы которого тесно переплетались с интересами итальянской буржуазии, в частности через крупнейший в стране "Банка ди Рома", основанный дядей нового папы. Сам Эудженио Пачелли, пребывая на посту статс-секретаря, неоднократно доказывал свое стремление не обострять отношений с фашистскими режимами, а, напротив, всемерно способствовать их укреплению. Его восторженное отношение к фалангистскому мятежу в Испании и непримиримость к социализму и коммунизму делали Пачелли весьма приемлемой для правящей в Италии клики фигурой на папском престоле. Вскоре после конклава Чиано, тогда министр иностранных дел, записал в своем секретном дневнике: "В Тарвизио получаю сообщение об избрании Пачелли на папский престол. Это для меня не является неожиданностью. Вспоминаю мою беседу с ним 10 февраля. Носила она очень теплый характер. Кажется, что после этого он сильно улучшил отношения с Германией, до такой степени, что Пиньятти (тогдашний итальянский посол при Ватикане.-И. Г.) вчера сообщил, что Пачелли является немецким кандидатом. Дуче доволен избранием Пачелли. Он вновь обещает дать ему несколько советов о том, что предпринять, чтобы с пользой для дела управлять церковью".
Как свидетельствует иезуит Роберт А. Грэхем, один из издателей ватиканских документов, относящихся ко второй мировой войне, Гитлер интересовался конклавом. Нацистская агентура получила указание следить за его перипетиями. Фюрера полностью устраивало избрание Пачелли. 12-летнее пребывание последнего на посту нунция в Германии (с апреля 1917 г. по декабрь 1929 г.), блестящее знание немецкого языка, участие в заключении конкордата с нацистской Германией, наконец, его антикоммунизм позволяли Гитлеру надеяться, что новый папа окажется более покладистым, чем его предшественник.
Вместе с тем Пачелли пользовался определенным влиянием в США и Франции, где он неоднократно бывал, находясь на посту статс-секретаря. Он поддерживал тесные отношения не только с церковными иерархами, но и со светскими католическими деятелями этих стран. Так, во время пребывания во Франции в 1935 и 1937 гг. он установил связи с Бидо и Морисом Шуманом, которые после второй мировой войны возглавили католическое Народно-республиканское движение (МРП). Он был лично знаком с писателем Мориаком и другими деятелями либерального крыла католического движения в этой стране.
В США, где он побывал в 1936 г., исколесив почти всю страну, будущий папа получил докторские степени от трех университетов, посетил президента Рузвельта, общался с промышленниками, банкирами, гостил у президента крупнейшей корпорации "Юнайтед стил" Майрона Тейлора, назначенного в начале войны личным представителем Рузвельта при папе. Двери в дома этих мультимиллионеров открывал для него кардинал Спеллман, глава американского епископата, пользовавшийся большим авторитетом в правящих кругах Соединенных Штатов.
В Вашингтоне и Париже считали, что Пачелли слишком умен, чтобы перейти в "фашистскую веру", что он постарается сохранить максимум независимости по отношению к державам "оси" и что в случае необходимости можно будет использовать его в качестве посредника и связующего звена с Италией и Германией.
Весьма показательна в этом отношении телеграмма, посланная в Париж послом Франции в Ватикане Ф. Шарль-Ру в связи с избранием Пия XII: "Выбор кардинала Пачелли прекрасен. При нынешнем состоянии кардинальской коллегии это избрание может лучше всего способствовать тому, что моральный авторитет св. престола будет сохраняться на уровне Пия XI. С французской точки зрения мы не можем желать ничего лучшего, ибо доказательств симпатий и доброй воли к нашей стране со стороны кардинала Пачелли было вполне достаточно, что вызвало даже неудовольствие со стороны иностранных кругов и поставило под вопрос его избрание".
У Пачелли были отличные связи с испанским, а также и с латиноамериканским епископатами. Эти контакты он поддерживал со времени своей поездки на Международный евхаристический конгресс в Буэнос-Айресе в 1934 г.
Более сложными были его отношения с епископатом Италии. Дело в том, что Пачелли никогда не занимался пастырской деятельностью, не возглавлял прихода или епархии. Всю свою жизнь он был чиновником курии, дипломатом на службе папского престола, советником папы. Но, как уже говорилось, Пачелли был не только ближайшим сотрудником Пия XI, он считался его "любимчиком". Такого типа церковные деятели традиционно вызывали враждебные чувства со стороны епископата, что, как правило, закрывало им доступ к тиаре. Однако Пачелли сумел преодолеть и этот барьер и заручиться поддержкой не только своих коллег-куриальных кардиналов, но и кардиналов-диаконов из итальянского епископата. Находясь на посту статс-секретаря, он всегда был готов оказать последним в пределах его возможностей любую услугу, сознавая, что тиару сможет получить только благодаря их голосам на конклаве.
В том, что итальянские кардиналы нарушили традицию и дружно проголосовали за бывшего статс-секретаря, сказалось и влияние надвигавшейся новой мировой войны. Все помнили, в каком жалком положении оказался Ватикан после войны 1914-1918 гг. Новый мировой конфликт сулил еще более тяжелые испытания для церкви. Чтобы ладья св. Петра не дала течь и не пошла ко дну, нужен был сверхопытный в международных делах и осторожный кормчий. Среди всех кардиналов только Пачелли вполне соответствовал этим требованиям.
Карьера "святого упрямца".
Эудженио Пачелли был отпрыском известного в Италии "черного" клана, представители которого на протяжении столетий находились на службе папского престола. Начиная с XIX в. Пачелли занимали в Ватикане ряд очень высоких должностей. Так, дед Пия XII- Маркантонио, которому покровительствовал его дядя-влиятельный кардинал Катерини, стал министром финансов Папской области при папе Григории XVI (1831-1846) и занимал ряд высоких постов при Пии IX. Он был одним из членов "трибунала десяти", каравшего деятелей Римской республики, а затем - заместителем министра внутренних дел в папском правительстве. В 1861 г. Маркантонио Пачелли основал существующий поныне ватиканский официоз "Оссерваторе Романо". Один из его сыновей, Эрнесто, стал крупным банкиром на службе Ватикана, основателем "Банка ди Рома", другой, Фелиппе, был известным адвокатом при ватиканских трибуналах. У последнего, в свою очередь, было два отпрыска - Франческо, ставший по примеру отца ватиканским адвокатом, и Эудженио, будущий Пий XII.
Франческо Пачелли, советник кардинала Гаспарри, статс-секретаря Пия XI, был одним из творцов Латеранских соглашений, за что удостоился в 1930 г. от короля Виктора-Эммануила III княжеского титула. Три его сына, Карло, Джулио и Маркантонио, стали крупными финансовыми воротилами.
Эудженио Пачелли ступил на церковную стезю в конце XIX в. при Льве XIII. Кое-кто утверждал, что избрать духовную карьеру его побудила безответная любовь к некой сеньорине Люции, но это из области ватиканских сплетен.
С первых же шагов на церковном поприще Эудженио Пачелли пользовался особыми привилегиями и большим доверием церковного начальства. В 1901 г. Пачелли поступает на должность референта (минутанта) в статс-секретариат. С самого начала, несмотря на его довольно скромный пост, ему доверяют важные поручения. В 1901 г. он командируется в Англию для выражения соболезнования Эдуарду VII по поводу смерти королевы Виктории, в 1908 г. он сопровождает кардинала Мерри дель Валя в Лондон на евхаристический конгресс, а в 1911 г. возглавляет ватиканскую делегацию на коронацию короля Георга V.
В 1913 г. Пий Х назначает 37-летнего Пачелли заместителем секретаря управления церковных дел статс-секретариата. Годом позже он поднимается еще на одну ступеньку вверх-становится секретарем того же управления, что открывает ему возможность для постоянного общения с папой. Непосредственным начальником Пачелли с избранием на папский престол Бенедикта XV становится статс-секретарь кардинал Гаспарри, циник и прагматик. Гаспарри однажды сказал ему:
- Ты хочешь быть пастырем, я же научу тебя быть овчаркой пастыря. Ты научишься у меня показывать клыки.
Пачелли учился усердно и, судя по всему, не без успеха. 20 апреля 1917 г. Бенедикт XV по предложению кардинала Гаспарри назначает его нунцием в Мюнхен и одновременно возводит в епископский сан. Церемония посвящения совершается в Сикстинской капелле и руководит ею сам папа.
В январе 1925 г. Пачелли подписывает конкордат с Баварией и в том же году, после установления дипломатических отношений Ватикана с Веймарской республикой, назначается нунцием в Берлин. В 1929 г. он подписывает конкордат с Пруссией. Всего в Германии Пачелли прослужил 12 лет. Находясь на посту нунция, он принимал активное участие во всех немецких католических конгрессах, внимательно следил за деятельностью католической партии Центра, был тесно связан с правыми политическими деятелями этой страны.
После подписания Латеранских соглашений Пий XI назначает его кардиналом, а несколько позже-статс-секретарем на место ушедшего на покой Гаспарри.
Пий XI хорошо знал своего нового статс-секретаря. Они неоднократно встречались, когда Ратти работал в Польше. Их сближали не только реакционные взгляды на мировую политику и вражда к социализму, но и взаимные симпатии к иезуитскому ордену. Как пишет один из исследователей этого периода истории папства, Ф. Энгель-Яноси, "Пий XII не читал ни одной книги столь часто и с таким усердием, как "Духовные экзерцисы" св. Игнатия Лойолы. Он называл эту книгу своим "утешением", и можно предполагать, что испанский святой оказал решающее влияние на формирование его духовного облика и на его духовную жизнь". В назначении Пачелли на пост статс-секретаря, по-видимому, немалую роль сыграло и то обстоятельство, что Пий XI хотел таким образом отблагодарить за заслуги перед церковью его брата Франческо. 1 апреля 1935 г. Пий XI назначает Эудженио Пачелли на пост камерленго кардинальской коллегии, председательствующего на конклаве.
Будучи статс-секретарем, Эудженио Пачелли много путешествовал. Он побывал в Аргентине, США, Франции (дважды), Венгрии и в других странах. Всюду он встречался с президентами, ведущими политическими деятелями, церковными иерархами, что способствовало его популярности в различных кругах и повышало его шансы на получение в будущем папской тиары.
После избрания Эудженио Пачелли на папский престол буржуазная печать превозносила достоинства нового папы, восторгаясь его набожностью, ученостью, политической мудростью и даже внешним видом. Высокий, сухопарый, с одухотворенным лицом, писали услужливые журналисты, он будто сошел с одного из полотен Эль-Греко. Газетчики не скупились на комплименты в адрес нового понтифика, единодушно называя его знатоком классической музыки и литературы, талантливым дипломатом, предсказывая ему миротворческую роль в международных делах. Коронация нового папы прошла с обычной для таких церемоний торжественностью в соборе св. Петра. Его внесли в храм на позолоченных носилках 12 седиариев (носильщиков)-папских гвардейцев, отпрысков известных аристократических семей Рима. Папа восседал на носилках, облаченный в пышные одежды римского первосвященника -атласный подрясник, стихарь, красную епитрахиль, мантию с капюшоном, отороченную собольим мехом, в белых чулках и туфлях из красного бархата с вышитым на них золотым крестом. Его сопровождали кардиналы и епископы в красных и малиновых мантиях, вельможи, дипломаты. После торжественной мессы кардинал-камерленго увенчал голову папы трехъярусной золотой тиарой, усыпанной драгоценными камнями, символ церкви борющейся, страдающей и всепобеждающей.
В коронации Пия XII приняли участие 36 иностранных делегаций. Среди гостей было немало представителей европейских королевских домов, правда в основном утративших свою власть, как, например, бывший испанский монарх Альфонс XIII. Присутствовали также король Болгарии Борис, итальянский престолонаследник Умберто, герцоги Лихтенштейна и Люксембурга, премьер-министр Ирландии де Валера, граф Чиано и др.
Но вот отгремели праздничные фанфары, опустел собор св. Петра, в Ватикане наступили рабочие будни, тревожные, насыщенные грозными предзнаменованиями.
Взойдя на папский престол, Пачелли оставался в основном дипломатом. В центре его внимания всегда стояли вопросы мировой политики. Все его бесчисленные выступления, заявления, энциклики вращаются в основном вокруг этих вопросов.
Церковные апологеты при жизни Пия XII пытались представить его как мистика, "божьего человека", отрешенного от житейской прозы анахорета, посвятившего себя якобы всецело решению трансцендентных проблем. Но этот образ мало соответствует действительному обличию Пия XII. Если он и был мистиком, то только в том смысле, что считал себя инструментом божественного провидения, призванным осуществить определенную миссию. В чем же она заключалась? В общем и целом в искоренении коммунистической идеологии, в сокрушении Советского Союза как ее носителя и высшего выразителя.
Конечно, Пий XII не надеялся выполнить подобную миссию лишь силами католической церкви. Свою задачу он видел в другом: в объединении и мобилизации капиталистических держав для антикоммунистического крестового похода. Этой идее была подчинена вся его деятельность как в период второй мировой войны, так и после нее. Однако, будучи трезвым политиком, Пий XII избегал откровенно и четко формулировать свое кредо. Он предпочитал добиваться своих целей путем маневрирования и лавирования, маскируя их высокопарными, но бессодержательными разглагольствованиями о преданности всеобщему миру, принципам всеобщей справедливости и международного правопорядка.
Следует признать, что Пий XII проявил в международных делах недюжинную ловкость и изворотливость, однако и он не был застрахован от промахов, ошибок, просчетов, которые изобличали его как обскуранта и реакционера, союзника и пособника империализма, врага науки и социального прогресса, ненавистника демократии, социализма и коммунизма.
Пий XII и вторая мировая война
Одной из первых проблем, с которой пришлось столкнуться новому папе, была гражданская война в Испании. Пий XII восторженно приветствовал победу палача испанского народа Франко. В речи, которую он произнес на испанском языке по радио 17 апреля 1939 г., папа сказал: "С большой радостью мы обращаемся к вам, дражайшие сыны католической Испании, чтобы по-отечески поздравить вас с благословенным миром и победой, которыми господь соблаговолил увенчать вас... В залог безграничной милости пречистой девы и апостола Иакова, покровителей Испании, и великих испанских святых мы даруем вам, дорогим нашим сынам католической Испании, главе государства и его прославленному правительству, ревностным епископам и самоотверженному духовенству, а также всем верующим свое апостольское благословение". А. Мэнхэттен. Ватикан.
У "святого отца" не нашлось ни одного слова упрека в адрес фалангистских палачей, чинивших массовые расправы над сторонниками республики, в том числе над многими католиками и священниками-басками. Более того, Пий XII наградил Франко одним из высших ватиканских орденов, а 11 июня 1939 г. принял на торжественной аудиенции в Ватикане 3 тыс. фалангистов-участников войны против испанского народа во главе с министром иностранных дел Серрано Суньером, зятем Франко, и восторженно восхвалял их заслуги в борьбе с "материалистическим атеизмом".
Все эти восторженные слова и жесты Пия XII в адрес Франко с удовлетворением воспринимались Муссолини и Гитлером, без поддержки которых испанский "каудильо" никогда не смог бы одержать победу над республикой. У Гитлера и Муссолини имелись и личные основания быть довольными поведением нового папы. В марте Гитлер захватил у Литвы Клайпедскую область. Папа сделал вид, будто ничего не произошло. В апреле дуче предпринял захват Албании. Эта новая агрессия итальянского фашизма вызвала осуждение всех прогрессивных деятелей того времени. Папа же не счел нужным выразить свое отношение к ней. Публично одобрить захват Албании он не решился, осудить не желал. Итальянское же духовенство с его согласия приветствовало оккупацию Албании, что, конечно, было на руку Муссолини.
В первый год своего понтификата Пий XII много рассуждает о пользе мира и вреде войны. Он действительно стремился предотвратить взрыв войны в Европе, добиться мира между капиталистическими державами, чтобы направить агрессию против СССР. В начале мая 1939 г. папа предложил созвать в Ватикане совещание представителей правительств Великобритании, Франции, Польши, Германии и Италии для урегулирования спорных вопросов, выступив, таким образом, инициатором своего рода "нового Мюнхена".
Но "новый Мюнхен" не получился. Под давлением общественного мнения правительства Франции и Англии были вынуждены вступить в переговоры с Советским Союзом о заключении оборонительного соглашения. Хотя эти переговоры закончились по вине Лондона и Парижа безрезультатно, возможность такого соглашения вызвала большое беспокойство в Ватикане. Пий XII продолжал настаивать на созыве конференции европейских держав без участия Советского Союза. Было ясно, что такая конференция развязала бы руки Гитлеру для нападения на Советский Союз. Пий XII не скрывал, на чьей стороне находятся его симпатии. В июле 1939 г. он снял наложенное в 1926 г. Пием XI отлучение с "Аксион франсез", рьяно поддерживавшего идею альянса Франции с Гитлером и выступавшего с призывами к войне против Советского Союза. Но добиться такого альянса и предстать перед всем миром в роли миротворца наподобие Невиля Чемберлена Пию XII не удалось. Мирным решениям конфликтных проблем, назревших между германским рейхом и большинством стран Европы, Гитлер предпочел войну. 1 сентября 1939 г. германские войска вероломно напали на Польшу. Вторая мировая война началась.
Польша была буржуазным католическим государством. Как же реагировал Пий XII на ее порабощение гитлеровскими ордами? Никак. Он молчал. Гитлеровцы творили в оккупированной Польше чудовищные злодеяния. Папа знал об этом, но молчал. Гитлер захватил Югославию, учредил марионеточное хорватское государство, хорватские фашисты-усташи, кичившиеся своим католическим фанатизмом, резали, вешали, расстреливали сербов. Хорватские церковники принимали самое непосредственное участие в этих кровавых преступлениях. Пий XII знал все это и... молчал.
Гитлер создал марионеточное словацкое государство во главе с католическим прелатом Тисо. Словацкие фашисты не уступали в своей кровожадности хорватским усташам. Пию XII было известно и это, но он молчал.
Гитлер, Муссолини и их союзники развязали войну против Советского Союза. Оккупированная Европа была покрыта концлагерями, этими гигантскими фабриками смерти, в которых погибло свыше 10 млн. ни в чем не повинных людей, в том числе стариков, женщин, детей. Среди них было немало и верующих-католиков, а также священников-антифашистов. Их морили голодом, убивали непосильным трудом, травили в газовых камерах, вешали, расстреливали. Пий XII продолжал молчать.
Когда в 1944 г. после капитуляции правительства Бадолио перед войсками союзников гитлеровцы захватили значительную часть территории Италии, расстреливая заложников, проводя массовые репрессивные акции, депортируя в концлагеря антифашистов, евреев, причем все эти бесчинства творились и в Риме, буквально под окнами апостолического дворца-резиденции папы, Пий XII тоже молчал.
После окончания войны, в особенности после смерти Пия XII и завершения работы Второго Ватиканского вселенского собора, когда католические деятели (церковные и светские) получили возможность высказывать не только ортодоксальные мнения, многие из них стали прямо обвинять Пачелли в том, что его молчание во время войны было не чем иным, как своеобразным проявлением солидарности со странами "оси" и одобрением преступлений фашистов.
Апологеты Пия XII пытались его защищать и оправдывать. Сперва они доказывали, что Пий XII якобы не знал подлинных масштабов преступлений, творимых Гитлером и Муссолини. Но этот смехотворный аргумент никого не убедил, ведь Пия XII подробно информировали о кровавых злодеяниях фашистов не только Англия и США через своих представителей в Ватикане, но и церковные иерархи из Польши, Франции и ряда других стран.
Когда отпал аргумент о мнимой неосведомленности Пия XII, его сторонники стали утверждать, что папа молчал, ибо опасался репрессий со стороны гитлеровцев, которые якобы могли не только оккупировать Ватикан, но и бросить в концлагерь самого папу, кардиналов, епископов, вообще могли ликвидировать всю церковную организацию.
Допустим, что Пий XII действительно боялся Гитлера и Муссолини, и поэтому в Италии приходские священники, епископы, архиепископы и даже кардиналы в своих проповедях и писаниях призывали солдат отдавать жизнь за фашистскую Италию, в Германии церковная иерархия превозносила Гитлера до небес, во Франции она открыто поддерживала предателя Петена, в Югославии-усташей, в Словакии-Тисо, в Венгрии-Хорти и так далее Но почему же тогда папа и католические иерархи не осудили фашизм после того, как союзники одержали победу? Почему они прилагали все усилия, чтобы спасти фашистских палачей от суда и заслуженного возмездия? Тысячи военных преступников избежали наказания благодаря покровительству Ватикана, снабжавшего их фиктивными документами и переправлявшего в Испанию, Португалию и страны Латинской Америки.
Сторонники Пия XII не отрицают широко известных фактов, но в оправдание папы утверждают, что он действовал так из свойственного ему человеколюбия, что в годы войны он не отказывал в помощи и антифашистам, многие из которых якобы нашли убежище в стенах итальянских монастырей. Этот аргумент требует уточнения: во-первых, Ватикан начал укрывать антифашистов только с конца 1943 г., когда вопрос о разгроме фашизма стал вполне ясным. Предоставляя право убежища небольшому числу антифашистов, Ватикан пытался таким образом реабилитировать себя в общественном мнении за прежние связи с Гитлером и Муссолини и делал заявку на участие в послевоенном переустройстве.
Таким образом, и аргумент о страхе Пачелли перед фашизмом как причине его молчаливого попустительства нельзя принимать всерьез. Чем же все-таки объясняется эта линия поведения Пия XII по отношению к фашизму? Ведь и Гитлер и Муссолини стремились лишить церковь ее самостоятельности, враждебно относились к ее светским организациям, сурово расправлялись с ее служителями, если те придерживались демократических взглядов. Дело здесь, видимо, в том, что фашисты хоть и не были друзьями церкви, но они боролись с коммунизмом и тем самым, с точки зрения Пия XII, делали богоугодное дело!
Пий XII предпочел быть с фашизмом против коммунизма. Личный секретарь Пия XII немецкий иезуит Роберт Лейбер в статье, опубликованной в 1963 г., писал: "Пачелли ни на один миг не забывал о роковой опасности коммунизма. Этому имеются многие свидетельства. Начиная с июня 1944 г., после занятия Рима союзниками, чьи высшие военные и руководящие деятели в большом числе посещали папу, он не упускал случая каждый раз предостерегать их: "Конечно, Гитлер и национал-социализм являются тем, чем они есть. Но это скоро минует. Нельзя упускать из виду, что предстоит более серьезная и опасная задача, именно столкновение с коммунизмом".
Во время войны Пий XII развивал, как уже было сказано, кипучую дипломатическую деятельность. Он поддерживал постоянную связь с Рузвельтом через личного представителя президента при Ватикане, известного мультимиллионера католика Майрона Тэйлора. Пий XII охотно согласился на такие неофициальные дипломатические отношения с США:
это способствовало укреплению его авторитета в правящих кругах одной из могущественных держав капиталистического мира. Ватикан и Вашингтон неоднократно пытались узаконить свои отношения, превратив их из неофициальных в официальные. После войны президент Трумэн внес в сенат предложение установить дипломатические отношения с Ватиканом и назначить послом при Ватикане небезызвестного генерала Кларка, имевшего прямое отношение к американским разведслужбам. Однако сенат, учитывая сильные антипапистские настроения среди американских протестантов, отклонил это предложение. В 1970 г. президент Никсон назначил Генри Кэбота Лоджа для периодических консультаций с папой римским по вопросам, представляющим взаимный интерес. Хотя до сих пор официальных дипломатических отношений между США и Ватиканом нет, неофициальные контакты продолжаются. Для этого используются самые разнообразные каналы.
После нападения гитлеровской Германии на Советский Союз и образования антифашистской коалиции президент Рузвельт через Тэйлора пытался убедить Пия XII в целесообразности союза США с СССР. Однако в опубликованной Тэйлором после войны переписке между Пием XII и Рузвельтом нет и намека на то, что папа отнесся с одобрением к образованию антифашистской коалиции. Более того, когда Рузвельт обратился к Пию XII с Просьбой умерить антисоветский пыл американских католических церковников, подрывавших антифашистскую коалицию, Пий XII ответил красноречивым молчанием.
Пий XII был одержим идеей антикоммунизма. Этим, и только этим, объясняются и его профашистское, по существу, "молчание" во время войны, и все его внешнеполитические акции.
В первые годы войны, когда немецкие полчища топтали советскую землю, уничтожали советских людей, занимались грабежом, трубя о скорой победе, Пий XII неоднократно в публичных выступлениях поносил революцию, социализм, коммунизм, "атеистический материализм".
Пий XII не одобрил открыто похода Гитлера против Советского Союза не потому, что не желал поражения СССР, а из осторожности. Он намеревался выждать, посмотреть, как будут развертываться военные события. Когда надежды нацистов на блицкриг на Востоке не оправдались и в войну вступили США, Пий XII стал укреплять отношения с американскими правящими кругами все с той же целью - способствовать ослаблению позиций Советского Союза. Чтобы завоевать доверие американцев, Пачелли даже пошел на передачу им конфиденциальной информации о Японии, усиление которой не соответствовало интересам церкви, ибо могло бы положить конец проникновению католицизма в Восточную и Юго-Восточную Азию. Вот что сообщает об этом итальянский журналист Карло Роселла: "Еще в конце 1942 года окружение Пия XII решило более определенно намекнуть о своем желании пойти на сближение с Соединенными Штатами. С точки зрения папы, итальянский фашизм не оправдал надежд, возлагавшихся на него верхушкой католической церкви. Стремясь завоевать доверие Вашингтона, Ватикан предложил правительству США секретную информацию огромной важности-военные стратегические планы Японии, полученные от апостольского нунция в Токио. Это давало возможность американской авиации наносить бомбовые удары по вражеским целям с абсолютной точностью".
В плену у антикоммунизма.
В каком же направлении развивалась политика Ватикана в мировых делах после победы антигитлеровской коалиции? Пий XII делал все возможное, чтобы столкнуть западных партнеров по коалиции с Советским Союзом, что соответствовало стремлениям наиболее реакционных сил капиталистического мира. Что касается внутренней жизни капиталистических стран, освободившихся от гитлеровской оккупации, то Пий XII прилагал огромные усилия, чтобы разрушить антифашистское единство, сложившееся в годы войны, исключить из него коммунистов, игравших в борьбе против гитлеризма ведущую роль. В странах народной демократии Пий XII толкал католиков на борьбу против социальных преобразований. Эту линию папа проводил через местную церковную иерархию, которая с открытым забралом призывала верующих бороться с коммунистами и их союзниками.
В эти годы во многих европейских странах в результате банкротства буржуазных партий, скомпрометировавших себя сотрудничеством с нацизмом, возникли демохристианские группировки, которые возглавлялись католическими лидерами, принимавшими участие в антифашистской борьбе. Демохристиане выступали за умеренные буржуазно-демократические преобразования. Они провозглашали себя последователями католической социальной доктрины, что обеспечивало им поддержку церковной иерархии, а также крупного капитала, который видел в них меньшее зло по сравнению с левыми силами. За демохристиан стали голосовать крестьяне, в ряде стран традиционно находящиеся под влиянием католической церкви, средние слои, страшившиеся резких социальных перемен, и некоторая часть верующих рабочих.
Появление на послевоенной политической арене влиятельных демохристианских группировок, черпавших идеологическое вдохновение в католических доктринах, верховным блюстителем и толкователем которых выступал Ватикан, придало Пию XII политический вес и влияние в международных делах, о которых он до войны и не мечтал. Ватикан стал оказывать заметное влияние на ход политических событий. С ним были вынуждены считаться не только правящие круги Западной Европы, но и Соединенных Штатов, заинтересованные в укреплении своего влияния в Европе.
Когда же эти круги встали на путь "холодной войны" по отношению к Советскому Союзу и странам народной демократии, Ватикан всячески добивался исключения коммунистов из правительств Национального единства, а затем консолидации правых сил, оказывая последним через церковную иерархию самую энергичную политическую и финансовую поддержку. С окончанием войны Пий XII "стал ратовать за создание мощных антикоммунистических блоков", пишет американский журналист Камилл Чианфарра, который был аккредитован при Ватикане в военные годы.
Теперь Пий XII не стеснялся открыто призывать к новому "крестовому походу" против коммунизма. Выступая 7 сентября 1947 г. на площади св. Петра в Риме перед активистами "Католического действия", он заявил: "Драгоценна каждая минута. Пора раздумий и проектов прошла. Настало время действовать. Вы готовы? Два враждебных лагеря в религиозной и моральной области вырисовываются все с большей ясностью. Пробил час испытаний". В том же году в рождественском послании Пий XII четко сформулировал свою позицию в международных делах, заявив, что он против деления мира на фашистов и антифашистов. Такому делению он противопоставил свою формулу: "За или против Христа" ("за" - все капиталистические страны, "против" - разумеется, СССР и все, кто его поддерживает). Эта формула соответствовала лозунгу, выдвинутому итальянскими демохристианами на выборах 1948 г.,-"Рим или Москва". В своем послании Пий XII объявил "дезертиром и предателем любого, кто окажет материальную поддержку, предоставит свои услуги и способности, помощь и голос партиям или властям, не признающим бога". Всем было очевидно, кого имел в виду Пий XII под этими последними: коммунистов, Советский Союз, страны народной демократии.
В годы "холодной войны" Ватикан стал своим домом для разведывательных служб США. Чиновники статс-секретариата по указанию Пия XII буквально напичкивали американских Джеймс Бондов самой разнузданной антикоммунистической и антисоветской липой. Вот несколько примеров такой провокационной дезинформации.
Уже цитированный нами итальянский журналист Карло Роселла пишет, что начиная с весны 1947 г. правые политические круги США и Италии вместе с Ватиканом нагнетали напряженность, заявляя, будто коммунисты совместно с социалистами "готовят насильственный переворот". "Управление вице-директора стратегических служб,- сообщало в те дни посольство США из Рима в Вашингтон,-передало сегодня в департамент обороны донесение, в котором, по существу, подтверждается вероятность вторжения в Италию через Югославию. Установленное время вторжения-февраль-весна 1948 года. Информация получена от итальянских секретных служб и Ватикана". Хотя сами американцы ставили под сомнение достоверность этого сообщения, Ватикан и итальянская разведка утверждали, что сведения о мифическом вторжении надежны.
Посол США в Риме Джеймс Данн доносил 30 марта 1947 г. в Вашингтон: "По сведениям Ватикана, завтра во время митинга у монастыря Массенцио коммунистические провокаторы, переодетые в мундиры карабинеров, будут стрелять в полковника Валерио. Полковник Валерио - коммунист, герой итальянского движения Сопротивления. Левая печать попытается возложить вину за убийство на неофашистов и карабинеров. Хотя эта информация выглядит по меньшей мере фантастичной, мы все же передали ее английским разведслужбам. Компетентные итальянские власти также предупреждены". Разумеется, это сообщение оказалось чистейшей воды вымыслом. 1 апреля 1947 г. Данн телеграфировал в Вашингтон: "Во время митинга никаких беспорядков не произошло".
Организуя широкую антикоммунистическую кампанию, Ватикан одновременно тайно финансировал правые политические партии, выступавшие против единства антифашистских сил.
Составной частью стратегии Ватикана в борьбе за голоса избирателей на парламентских выборах 18 апреля 1948 г. стало запугивание прогрессивно настроенных деятелей католической церкви. Пий XII не доверял служителям церкви, участвовавшим в партизанском движении. Он считал их "друзьями коммунистов". Но некоторые священники открыто заявили о своей поддержке антифашистского Национального фронта и, игнорируя прямое указание Ватикана, отказались "предавать анафеме марксистов".
Американское посольство встревожилось и направило своего представителя Парсона за разъяснениями в Ватикан. Как свидетельствует телеграмма Парсона государственному секретарю США, в Ватикане ему обещали сурово наказать священников, сотрудничающих с коммунистами, "поскольку поддержка партии атеистов - это политический акт, противоречащий учению церкви".
Создание так называемых "гражданских комитетов"-одна из наиболее широких антикоммунистических акций, проведенных ЦРУ совместно с Ватиканом в период подготовки избирательной кампании 1948 г. в Италии.
Организатором "гражданских комитетов" был президент "Католического действия" Италии Луиджи Джедда. Эти комитеты стали ударной силой реакционеров. О деятельности Джедды и его организации сообщалось в докладе, составленном ЦРУ по просьбе американского посольства в конце апреля 1948 г.:
"Эта динамическая организация создана немногим более двух месяцев назад. Она объединяет 300 региональных секций и свыше 18 тысяч местных отделений по всей стране. Спектр деятельности-от распространения листовок до организации пропагандистских мероприятий в национальном масштабе. Несомненно, "гражданские комитеты" сыграли решающую роль на недавних парламентских выборах, в значительной мере обеспечив победу ХДП. Принято решение о продолжении их деятельности и после выборов в качестве постоянного оружия антикоммунистической пропаганды. Есть основания полагать, что в скором времени подобные "комитеты" будут созданы и в других странах, в частности в Голландии, Франции, Австрии и Бельгии. Информация о структуре, деятельности, задачах и финансовых возможностях этой организации получена непосредственно от национального президента "гражданских комитетов" Луиджи Джедды и духовного руководителя организации кардинала Фьоренцо Анджелини".
"Появление "гражданских комитетов",-отмечалось далее в докладе,-было обусловлено страхом Ватикана перед угрозой победы левых сил. С помощью этой организации папа Пий XII намеревался решить две задачи: обеспечить максимальное участие избирателей в голосовании (в Ватикане считали, что, чем больше людей проголосует, тем меньше голосов будет отдано левым партиям) и склонить определенные круги итальянского общества (клерикалов, монархистов, крупных предпринимателей) к созданию единого фронта против врага номер один-коммунизма. Папа лично рекомендовал Джедду на пост лидера "гражданских комитетов"". Необходимо отметить, что эти "комитеты" всячески старались подчеркнуть свою независимость от Ватикана, хотя втайне постоянно консультировались с высшим духовенством. Вот некоторые примеры их деятельности. "Гражданские комитеты" по договоренности с правительством организовали шумную рекламу плану Маршалла. За два месяца избирательной кампании они оплатили выступления свыше 2800 ораторов и услуги специалистов по проведению митингов. В день выборов члены "комитетов" сумели доставить к избирательным урнам даже стариков, больных, жителей самых отдаленных районов. Широко разветвленная сеть добровольных осведомителей заранее сообщала в "гражданские комитеты" содержание листовок Народного фронта, что давало "комитетам" возможность публиковать ответные памфлеты буквально одновременно с выступлениями их политических противников. "Гражданские комитеты" гордо заявляли, что они добились всех этих результатов, не потратив ни лиры, что помощь Ватикана ограничивалась лишь предоставлением помещений и мебели. Однако, как свидетельствует посол Ирландии в Риме Уолш, Ватикан предоставил им значительные суммы наличными. Кроме того, миллионы лир были получены от промышленников и знати".
А вот о чем говорилось в письме, подписанном агентом ЦРУ в Риме Эдвардом Пейджем. Оно было адресовано в госдепартамент начальнику отдела политического планирования Джорджу Ф. Кеннану:
"Дорогой мой Джордж, направляю два меморандума, врученные мне Луиджи Джеддой. Речь идет о новых задачах "гражданских комитетов". Как ты знаешь, Джедда, по нашему мнению, более чем кто-либо другой способствовал победе ХДП на апрельских выборах. Джедда очень энергичен, практичен и дальновиден, пользуется полной поддержкой Ватикана. Мы считаем его одним из самых влиятельных персонажей на итальянской политической сцене. Он может оказаться чрезвычайно полезным в борьбе против коммунизма. Джедда - руководитель католической организации, недавно вышедшей на международную арену. Сейчас он занят укреплением своих позиций в профсоюзах. Его первоочередная задача-убеждать 10 миллионов итальянских рабочих вступить в новый антикоммунистический профсоюз. Необходимо добавить, что Джедда всячески старается подчеркнуть независимость своей организации от политических партий.
Джедда считает, что 18 тысяч "гражданских комитетов" сумеют внушить итальянцам мысль о необходимости присоединения Италии к НАТО. Вам известно, что широкие слои населения, в том числе многие демохристиане, выступают против вхождения Италии в Североатлантический союз. Они требуют независимой внешней политики, что усложняет положение де Гаспери, ратующего за вступление в НАТО. Мы думаем, что здесь Джедда может оказать нам неоценимую услугу.
Считаете ли вы возможным оказать Джедде финансовую помощь? Я хотел бы дать ему 350 миллионов лир (около 500 тысяч долларов.-И. Г. ). Понимаю, что это чересчур много, но сейчас Джедда и его "гражданские комитеты"-самая влиятельная антикоммунистическая сила в Италии. Если мы не добьемся денег у госдепартамента, то, может быть, удастся получить их от ЦРУ.
Папа Пий XII одобрил планы Джедды. Мы рассматриваем действия Джедды как часть широкой стратегии, направленной на защиту Западной Европы. Именно в Италии влияние католической церкви и экономическое могущество США станут неодолимым барьером на пути дальнейшего продвижения коммунизма".
Вашингтон дал согласие на проведение операции "Джедда". Это подтверждает телеграмма американского посольства от 5 декабря 1949 г.: "Джедда прибывает в Вашингтон 7 декабря. Настаивает на немедленной встрече".
В канун 1950 г., объявленного Пием XII "святым" годом, госдепартамент США передал Ватикану 500 тыс. долларов. Формально деньги предназначались для оплаты проезда и проживания 50 тыс. паломников, направлявшихся в Рим из различных государств.
Контроль за проведением этой операции осуществляла организация под названием "Феликс Рома". Ее президентом был... Луиджи Джедда. Зарегистрированный капитал данной организации - 10 млн. лир.
Эти факты и документы, преданные гласности журналистом Карло Роселла, не были опровергнуты ни Ватиканом, ни официальными кругами США.
Передача Ватикану госдепартаментом США в конце 1949 г. 500 тыс. долларов на антикоммунистическую пропаганду находится в прямой связи с декретом конгрегации священной канцелярии (инквизиции) от 13 июля 1949 г. (эта конгрегация возглавлялась тогда самим папой). Декрет отлучал от церкви верующих за принятие коммунистического учения и его пропаганду, за членство в компартии, ее поддержку и сотрудничество с ней, за чтение и распространение ее прессы. Своим содержанием декрет напоминал антикоммунистические законы Гитлера, Муссолини, Франко, Салазара и других фашистских диктаторов и служил как бы объявлением церковью войны коммунизму и коммунистам.
Правительство США с большим удовлетворением восприняло антикоммунистический декрет Пия XII.
Почему Пий XII с таким энтузиазмом включился в "холодную войну", провозгласив новый "крестовый поход" против коммунизма? К этому его толкал страх перед успехами коммунистической партии в Италии, Франции и других странах, освободившихся от фашистской тирании. Пий XII мучительно переживал тот факт, что в годы войны в рядах Сопротивления установились дружественные связи между коммунистами и католиками, которые продолжали свое сотрудничество в правительствах национального единства после разгрома фашизма. В сближении католиков и коммунистов, в их стремлении вместе бороться за мир и социальный прогресс, за преобразование общества на более справедливых социальных основах Пий XII видел угрозу влиянию католической церкви. "Католические интеллигенты,-пишет его официальный биограф Н. Паделларо,-сблизившиеся с коммунистами, все еще верили в Христа, но не хотели уже сидеть сложа руки в ожидании его явления". А такой активности католиков Пачелли больше всего боялся. Кроме того, он был непоколебимо убежден, что "холодная война" неминуемо завершится "горячей", в которой США окажутся победителями. В той и другой войне он не намеревался сохранять "нейтралитет".
До самой смерти Пий XII придерживался откровенно враждебного и нетерпимого курса по отношению к коммунизму. Он отлучал священников, принимавших участие во всемирном движении за мир, требовавших запрещения атомного оружия. Среди отлученных был священник Андреа Гаджеро, участник Сопротивления, бывший узник концлагеря Маутхаузен, осужденный нацистами на 18 лет каторги за антифашистскую деятельность. Папа наложил суровые дисциплинарные санкции на возникшее во Франции движение священников-рабочих, выступавших против капиталистической эксплуатации и положительно отзывавшихся о борьбе коммунистов за права трудящихся. Пий XII приветствовал создание Атлантического пакта, военное присутствие США в Западной Европе. Папа делал все возможное, чтобы толкнуть церковников в социалистических странах на сопротивление политике социальных преобразований. Ему нужны были священники и верующие - мученики, "жертвы коммунистического террора", чтобы мобилизовать против социалистических стран общественное мнение Запада. Одержимый идеей во что бы то ни стало обратить советских людей в католичество, Пий XII опубликовал в 1952 г. апостолическое послание к народам России, в котором призывал их отречься от коммунизма и обратиться в католическую веру. Послание это, как и многие другие его выступления, прозвучало "гласом вопиющего в пустыне", с той только разницей, что глас этот принадлежал далеко не праведнику, а прожженному политикану, выступавшему в духе религиозного фанатизма.
Пий XII пустил в ход пропагандистский термин "церковь молчания", применяемый и поныне антикоммунистами по отношению к церкви в социалистических странах. Побуждаемые им церковные иерархи во главе с кардиналом Мяндсенти принимали активное участие в контрреволюционном мятеже в Венгрии в 1956 г.
В своих многочисленных выступлениях и энцикликах Пачелли призывал трудящихся капиталистических стран терпеливо сносить свою тяжкую долю.
Бедные и богатые всегда были, есть и будут, это соответствует человеческой природе, сотворенной богом, поучал Пий XII рабочих. Стараясь отвлечь их от классовой борьбы, он провозгласил 1 мая церковным праздником, а патроном трудящихся назначил святого Иосифа-плотника. Папа выступал с поддержкой разного рода христианских рабочих организаций, действующих под контролем церкви и выступающих с антикоммунистических позиций.
Перед крахом колониальной системы
Последний период понтификата Пия XII совпал с развалом колониальных империй, образованием новых независимых государств в Азии и Африке, с подъемом национально-освободительного движения в Латинской Америке. Как же он реагировал на эти явления и события?
В 1951 г. Пий XII посвятил специальную энциклику "Evangelii Praecones" ("Евангельское провозглашение") необходимости "отуземить" католическую церковь в Азии и Африке, то есть создать кадры духовенства местного происхождения. В ней он говорил: "Человеческая природа представляет собой, несмотря на пятно, наследие печального падения Адама, естественную основу христианства... Поэтому церковь никогда не относилась с презрением и пренебрежением к языческим верованиям, вернее, она их освобождала от ошибок и от всяческой скверны, а затем освящала и возвышала христианской мудростью. В равной степени языческое искусство и культуру, которые в некоторых случаях поднялись на очень высокую ступень, церковь воспринимала доброжелательно, развивала их с большим прилежанием и доводила до такой степени расцвета, которой они в прошлом никогда не достигали. Церковь никогда не осуждала также местные народные обычаи и традиционные учреждения. Напротив, она освящала их. Изменяя их форму и дух, церковь использовала языческие праздники, чтобы почтить христианских мучеников и прославлять священные таинства".
Здесь что ни слово, то противоречие с общеизвестными фактами. Но ведь нужно же было как-то спасать позиции католической церкви в бывших колониальных странах. Для этого, с точки зрения Пия XII, все средства были хороши, включая и прямую фальсификацию истории. Папа пополнил кардинальскую коллегию тремя представителями этих стран-китайцем Ченом, обосновавшимся на Тайване, Валерианом Грасиас, индийцем, и португальцем Теодозио Клементе де Гувейа, архиепископом Мозамбика. В 1955 г. Пий XII учредил Латиноамериканский епископальный совет (СЕЛАМ), координирующий и направляющий орган, действующий под строгим контролем Ватикана. Выступая в 1956 г. на II Всемирном конгрессе мирян-католиков в Риме, Пий XII призывал верующих и церковников Латинской Америки бороться с четырьмя "смертельными опасностями", которые якобы им угрожают: марксизмом, протестантизмом, спиритизмом и секуляризмом (светским влиянием на общественную жизнь). Папа советовал латиноамериканским католикам усилить раскольническую деятельность в профсоюзах, создавать свою "рабочую элиту" для того, чтобы "вырвать рабочие организации из-под влияния марксизма".
Во многих новых государствах Африки миссионерская церковная иерархия была преобразована в национальную, в результате чего ряд африканцев впервые были возведены в епископское достоинство.
В апреле 1957 г., незадолго до своей смерти, Пий XII опубликовал энциклику "Fidei Donum" ("Дар веры"), в которой изложил свою точку зрения на национально-освободительные процессы в Африке. "Мы обращаем ваше внимание на Африку,-заявлял Пий XII в этой энциклике,- в момент, когда она вступает на стезю современной цивилизации и переживает возможно наиболее трагические дни своего существования". Для Пия XII период, когда Африка сбрасывала цепи колониального рабства, был наиболее "трагическим" в ее истории. По-видимому, с его точки зрения, наиболее счастливым периодом истории Африки следовало считать тот, когда колониалисты безнаказанно эксплуатировали африканские народы.
В современных условиях миссионерам в Африке приходится действовать в очень "трудных" ситуациях, жаловался Пий XII. Трудности, по его словам, заключаются в том, что не всегда руководство освободительным движением оказывается в руках благоразумных людей.
Как в этой, так и в других энцикликах Пия XII нет ни слова осуждения в адрес империалистов. Весь пафос, вся обличительная страсть римского первосвященника направлены против наиболее стойких борцов с империализмом - коммунистов.
"Мы знаем, к несчастью,- писал Пий XII,- что атеистический материализм распространил во многих местностях Африки раздор и смуту, натравливал одни народы и расы на другие и использовал существующие трудности для того, чтобы совратить людей радужными миражами и посеять в их сердцах семена восстания". "Мы повторяем африканским народам,- вещал Пий XII,-наши серьезные и торжественные предупреждения, которые мы по поводу этого ("атеистического материализма".- И. Г.) высказывали в многочисленных наших посланиях и обращениях к католикам всего мира; мы приветствуем их пастырей, которые уже неоднократно решительно предупреждали свою паству об опасности со стороны этих фальшивых проповедников".
27 сентября 1967 г. в одном из своих публичных выступлений Пий XII, осудив национально-освободительную борьбу народов Африки, еще раз повторил, что этим народам угрожает не империализм, а "атеистический материализм". Он заявил: "Социальная, экономическая и политическая эволюция, ускоренным шагом бурно вторгающаяся в жизнь многих народов Африки, неизбежно подвергает их нездоровым влияниям, которые могут иметь серьезные последствия для будущего".
Таким образом, папа римский, вопреки исторической истине, провозглашал врагом "номер один" африканских народов не колониализм, а "атеистический материализм". Характерно, что Пий XII употребляет именно этот термин в надежде, что он произведет большее впечатление на верующих африканцев, чем слова "социализм" и "коммунизм".
"Атлантический папа".
За антикоммунизм и поддержку курса "холодной войны", проводимого в то время правящими кругами США, Пия XII называли "атлантическим папой". Это вовсе не означало, что он был марионеткой Вашингтона. Его отношение к США было сложным. С одной стороны, он приветствовал антикоммунистическую ориентацию правящих кругов США, с другой- боялся влияния американского протестантизма, располагавшего огромными финансовыми ресурсами и угрожавшего позициям Ватикана не только в таких традиционных католических зонах, как Латинская Америка, но и в ряде стран Западной Европы. Хотя Пий XII был не прочь заручиться финансовой поддержкой американской католической иерархии, он считал церковников США потенциальными модернистами, готовыми поступиться интегристскими принципами, пойти на уступки протестантам. При Пии XII число американских прелатов в курии увеличилось, однако папа не подпускал их к ключевым постам церковного аппарата, находившимся под контролем итальянцев. Только незадолго до смерти под большим давлением американского кардинала Спеллмана он назначил главой конгрегации пропаганды веры, ведающей работой миссионеров, престарелого кардинала Стрича, архиепископа Чикаго, который вскоре после вступления в должность умер.
Как и его предшественник, Пий XII управлял церковью как самодержец. Он не терпел со стороны подчиненных ни малейшего проявления собственного мнения. Тадеуш Бреза, работавший в послевоенные годы в посольстве Польской Народной Республики в Риме и наблюдавший ватиканские дела вблизи, пишет, что даже к советам Пий XII относился как к колкостям, бестактности, почти оскорблению. Лицо у него мрачнело, становилось непроницаемым. От него веяло холодом. Папа никогда не кричал, но видно было, что каждое слово его раздражает. Т. Бреза. Бронзовые врата. Да, работать с таким шефом было не сладко.
Внешнюю политику Ватикана Пий XII держал под своим личным и неослабным контролем. После смерти в 1944 г. статс-секретаря кардинала Мальони он оставил этот пост вакантным, фактически сам занимая эту должность. Помощниками и ближайшими его сотрудниками были монсиньоры Доменико Тардини и Джованни Баттиста Монтини, занимавшие посты заместителей статс-секретаря:
первый-ординарных дел (внутрицерковных), а второй - экстраординарных (политических). Оба они никакой самостоятельностью в своих действиях не обладали, являясь лишь исполнителями воли папы.
Тардини слыл ультраконсерватором. Это был доверенный человек не только Пия XII, но и тогдашнего "ватиканского Пентагона" - пяти куриальных кардиналов-Джузеппе Пиццардо, Альфредо Оттавиани, Никола Канали, Клементе Микара и Джузеппе Пьяцца. Всем им было в 50-х годах далеко за 70 лет. Они возглавляли важнейшие департаменты курии, являясь решительными сторонниками "атлантического курса" Пия XII.
Иной фигурой был Монтини. Своей неуемной энергией, работоспособностью, знанием иностранных языков он походил на самого Пачелли. В политических делах фронтальным атакам он предпочитал лавирование, приспособление, компромисс. Соперничая с Тардини в борьбе за место престолонаследника, Монтини превратился в главу "прогрессивной" группировки в Ватикане, в которую входили прелаты, обойденные или обиженные "Пентагоном" и Пием XII. Стремясь преградить Монтини путь к папскому престолу, "Пентагон" убедил Пия XII избавиться от своего помощника. В 1954 г. Монтини был назначен архиепископом Милана, но, хотя этот пост почти автоматически вел к возведению в кардинальское звание, Монтини так и не дождался от Пия XII кардинальской шапки, впрочем, как и Тардини, которого Пачелли считал человеком надежным, но тупым и ограниченным. На место Монтини был назначен молодой прелат Делл'Аква.
Пий XII трудился на своем посту в поте лица. "До последней минуты,-пишет Т. Бреза,-он держал в руках кормило своего всевластия. Кормило, вожжи и все нити. Люди, работавшие с ним, изнемогали под бременем множества дел. Он один был неутомим. Когда к нему являлись монсиньоры Тардини или Делл'Аква, следом за ними везли тележки, нагруженные папками с делами. Пий XII хотел обо всем знать. Хотел все сам решать". Г. Бреза. Бронзовые врата.
Поборник науки?
Львиная доля времени Пия XII уходила на сочинение бесчисленных энциклик, аллокуций (выступлений перед кардиналами), речей и заявлений на самые разнообразные темы:
политические, научные, богословские, моральные и пр.
Папа работал по следующей методе. Например, ему предстояло принять астрономов, или акушеров, или нумизматов, или пчеловодов, или спортсменов-теннисистов. Пий XII приказывал своим секретарям раздобыть соответствующую литературу по нужной тематике, обкладывался книгами и, подобрав нужные ему факты (папа свободно читал на многих языках), сочинял очередной опус на одном из известных ему языков, перемежая факты цитатами из писаний "отцов церкви" и Библии. Свое "сочинение" папа сам печатал на портативной машинке или диктовал своей экономке и секретарше Паскуалине. Затем выучивал написанное наизусть и был готов к очередному выступлению. За время своего понтификата он написал и наговорил свыше 20 пухлых томов. Кардинал Спеллман не без основания называл его "папой-рекордсменом" по количеству выступлений и энциклик.
Отношение церкви к современной науке Пий XII изложил в энциклике "Humani generis" ("Род человеческий") (1950).
Энциклика начинается с традиционного для теологов утверждения, что "человеческий интеллект не может постичь бога и отношения между богом и человеком, ибо этому мешают его воображение и низменные страсти, порожденные первородным грехом".
"Некоторые ученые мужи,- писал далее Пий XII в той же энциклике,-не соблюдая осторожности и такта, признают и защищают как источник всех вещей эволюционную систему, хотя она не полностью (?) доказана и в области самого естествознания, и с дерзостью защищают монистическую и пантеистическую гипотезу Вселенной, якобы находящейся в непрерывном развитии". И чтобы припугнуть этих столь глубоко заблуждающихся "овечек", папа римский предупреждал их, что они льют воду на коммунистическую мельницу. Ведь "этими гипотезами пользуются представители коммунизма для защиты и пропаганды своего диалектического материализма и для того, чтобы лишить людей понятия о боге".
Расправившись таким образом оптом со сторонниками эволюционизма, монизма и пантеизма, Пий XII обрушивается на тех церковников, которые "пали так низко", что "серьезно предлагают не только усовершенствовать, но полностью изменить теологию, преподаваемую в церковных школах и одобренную церковной иерархией, утверждая, что это позволит с большим успехом распространять идею царства Христова во всем мире среди людей любой культуры и любой политической окраски".
Столь опасные для церкви реформаторы требуют, подчеркивал папа, заменить дословное понимание "священного писания" и комментариев к нему, выработанных церковью, пониманием символическим с целью сделать Библию приемлемой для всех и избежать трудностей, с которыми сталкиваются сторонники дословного толкования "писания".
Папа осудил этих смутьянов, ибо они, отвергая дословное понимание Библии, подрывают основу веры в бога. Ведь, идя по этому пути, можно объявить символическими все догматы церкви и прийти в конечном итоге к отрицанию необходимости самой церкви.
Чтобы воспринять Библию текстуально, поучал заблудших овечек Пий XII, одного разума недостаточно. Необходима "философия", традиционная католическая философия, наиболее авторитетным представителем которой он считал средневекового богослова Фому Аквинского. Как известно, Фома отрицал идею развития Вселенной, считая, что она подрывает основной догмат веры о сотворении мира богом и тем самым "делает менее очевидным бытие самого бога". Аквинат утверждал также, что после шести дней творения бог не создал абсолютно ничего нового. Одно из двух, предупреждал свою паству Пий XII, или следовать Фоме Аквинскому, для которого не только бог, но и черти - "реальная сущность", или "скатиться" к диалектическому материализму, то есть стать на точку зрения коммунистов, и, таким образом, совсем погибнуть для церкви.
Многие требуют, чтобы церковь учитывала достижения науки. "Это похвально,- говорил папа римский,-но только в том случае, когда речь идет о фактах, действительно доказанных; когда же речь идет о гипотезах, даже в какой-то степени научно обоснованных, но которые... прямо или косвенно противоречат церковным доктринам, их нельзя принять никоим образом".
Итак, если наука права, а религия ошибается, то тем хуже для науки, ее следует отвергнуть. Такова была "логика" Пия XII, выдававшего себя за великого "поборника" науки.
Как уже было сказано, папа осуждал "слишком вольное" истолкование Библии, то есть критическое отношение к текстам, которые составляют ее содержание. Пий XII готов был согласиться, что первые 11 глав книги Бытие "не соответствуют историческому методу лучших греческих и латинских авторов и компетентных людей нашего времени", тем не менее эти главы, утверждал глава католической церкви, "принадлежат к истинному историческому жанру, о подлинном характере которого могут судить в основном "отцы церкви". Указанные главы написаны простым и метафорическим языком, приспособленным к умственным способностям малограмотного народа. Они выражают главные истины, имеющие основное значение для нашего спасения, включая и популярное изложение происхождения человеческого рода и избранного народа". Вот подлинно иезуитский язык.
Впрочем, проследим ход мысли Пия XII до конца. "Если,-поучал он,-переписчики Библии в древности и включили в нее народные сказания, что могло иметь место, то не следует никогда забывать, что они делали это с помощью божественного вдохновения, которое, руководя ими в выборе и оценке указанных документов (народных сказаний!-И. Г.), предохраняло их от каких-либо ошибок. Таким образом, народные сказания, включенные в священное писание, не могут быть приравнены к мифам и им подобным рассказам, являющимся больше продуктом необузданной фантазии, чем любви к правде и простоте, столь характерным для священных книг, в том числе для Ветхого завета".
Таким образом, Пий XII начал с признания того, что Библия состоит из народных сказаний, на чем сошлось ныне большинство объективных исследований "священного писания", а кончил утверждением, что эти сказания являются "божественным откровением" и поэтому не подлежат критике. А это уже традиционный аргумент церкви.
Выступая против критики "священного писания" с позиций современной науки, Пий XII был по-своему прав. Ведь если согласиться с тем, что отдельные факты, приводимые в Библии, являются не более чем вымыслом, это будет равносильно признанию того, что церковь в течение столетий отстаивала явные нелепости. Что же тогда станется с авторитетом церкви?
Энциклика "Гумани генерис", таким образом,-это не попытка примирить религию с наукой, а еще один выпад церкви против науки, очередной церковный манифест в защиту традиционных религиозных мировоззренческих концепций.
Пий XII часто выступал перед учеными, уверяя их, что научные открытия не опровергают, а подтверждают существование бога. В 1954 г. в Ватиканской академии наук он произнес речь на тему "о научных доказательствах существования бога". В этой речи, пользуясь современными научными терминами, папа пытался обосновать одно из традиционных церковных доказательств бытия бога - так называемое телеологическое доказательство.
Посмотрите на Вселенную, говорил папа римский, все в ней закономерно, она похожа на мудрый часовой механизм. Этим доказывается якобы, что ее сотворила сверхъестественная сила, бог.
Выступая 22 декабря 1957 г. с рождественским посланием к верующим, Пий XII выразил сожаление, что теперь многие не верят в библейские чудеса. К их числу принадлежат "поклонники великого развития современной науки", которая "простерла познания и власть человека в звездные чертоги". Эти люди, говорил папа, ослепленные обаянием собственных успехов, могут преклоняться перед "величием человека", забывая о "величии бога".
Но, продолжал он, новые открытия современной науки и техники вызывают после первого энтузиазма у многих беспокойство, ибо угрожают существованию самих же людей. "Человек,-заявлял Пий XII,-начинает бояться мира, над которым он якобы господствует". Итак, наука не ведет к добру, ее развитие поставило человечество перед катастрофой, а поэтому не наука, а лишь вера в бога может спасти людей, заключал Пий XII. Комментарии здесь, как говорится, излишни!
Фабрикант "святых".
При Пии XII особенно активно действовала конгрегация обрядов, основанная Сикстом V в 1588 г. для наведения порядка в сонме католических "святых" и "блаженных". За время существования церкви было провозглашено свыше 20 тыс. "святых" и 200 тыс. "блаженных". Учреждение конгрегации обрядов последовало в ответ на критику протестантов, обвинявших папство в причислении к лику святых всякого рода мифических персонажей или просто людей недостойных этого звания. В XVIII в. в ответ на новую волну критики, на этот раз со стороны просветителей и энциклопедистов, папа Бенедикт XIV (1740- 1758) установил следующие правила процесса возведения в ранг "святых" и "блаженных":
каждый кандидат в "блаженные" должен иметь на своем счету минимум два доказанных чуда, а кандидат в "святые" - четыре;
кроме этого кандидаты обязаны были обладать христианскими добродетелями в "героической степени". Конгрегация обрядов заводит на каждого кандидата соответствующее досье, собирает "доказательства" его чудотворной деятельности и оформляет дело.
Процедура производства "святых" называется канонизацией, а "блаженных" - беатификацией. Важную роль в процессах канонизации и беатификации играют юристы, представляющие своих клиентов - религиозные организации, выдвигающие кандидатов в "святые" и "блаженные". Таких юристов называют "адвокатами святых". В их задачу входит убедить префекта конгрегации обрядов в том, что кандидаты в "святые" действительно соответствуют установленным каноническим правом требованиям.
С XVI в. Ватикан остерегался возводить в сонм святых римских пап. Исключение было сделано только для Пия V. Пий XII не посчитался с этой традицией. Он возвел в святые Пия X, Иннокентия I провозгласил блаженным и начал процесс перевода из блаженных в святые Григория Х и процесс беатификации Пия IX. Некоторые прелаты из его окружения утверждали, что он вынашивал идею заставить кардиналов провозгласить его самого святым, причем при жизни!
Тень сестры Паскуалины.
Внешне Пий XII вполне отвечал требованиям, предъявляемым к "святым". Он был сухопарым, крайне умерен в еде, не пил и не курил. Никто никогда его не видел улыбающимся, тем более смеющимся. Любимым его времяпрепровождением были прогулки по парку в загородной резиденции Кастель Гандольфо. За любовь к прогулкам, которые он обычно совершал в одиночестве, его прозвали "Джонни Уокером". Так называется известная марка виски. На этикетках, украшающих бутылки с этим напитком, изображен шагающий размашистым шагом человек. "Уокер"-по-английски ходок.
Каких-либо пороков или слабостей за Пием XII тоже не числилось, если не считать его симпатии к своей экономке-немецкой монахине Паскуалине Ленерт. Он познакомился с ней в начале 1917 г. в одном из швейцарских санаториев в Раршахе, где она работала медсестрой и где будущий папа проходил курс лечения после автомобильной катастрофы.
Паскуалина, которая была на 18 лет моложе Эудженио Пачелли, так пришлась ему по душе, что он с разрешения Бенедикта XV взял ее с собой в качестве домоправительницы в Мюнхен, куда был послан нунцием. Назначив Пачелли статс-секретарем, Пий XI разрешил ему поселить Паскуалину в своих апартаментах на первом этаже апостолического дворца. Она сопровождала Пачелли даже на конклав, став, таким образом, первой женщиной, присутствовавшей на этом форуме. С избранием Эудженио Пачелли папой она поселилась вместе с ним в его покоях на третьем этаже апостолического дворца.
Невысокая, хорошо сложенная, с правильными чертами лица и твердым, проницательным взглядом-такова была Паскуалина Ленерт, по описаниям видевших ее журналистов. Она, пишет Т. Бреза, "следила за кухней и гардеробом папы. Особенно заботилась о гардеробе. Прошло время осыпанных табачным пеплом сутан папы Сарто-Пия Х и плохо сшитых одежд папы Ратти-Пия XI, не выносившего примерок. Да, да, теперь наступило время изящества и стычек на публичных аудиенциях с верующими, слишком неосмотрительными в излиянии чувств, после которых на белой сутане нередко оставались пятна от слюны, пота либо и того хуже-от губной помады, если уста, целующие папские одежды, были накрашены. Всего этого терпеть не могла сестра Паскуалина". Т. Бреза. Бронзовые врата.
Когда папа возвращался к себе после аудиенций, Паскуалина дезинфицировала спиртом его руки. Когда Пий XII заболевал, он только от нее принимал лекарства. Она будила его утром и сопровождала в опочивальню вечером. Паскуалина была не только идеальной экономкой, но и прекрасным секретарем. Пий XII диктовал ей (она хорошо печатала на машинке) самые важные и часто секретные документы. Влияние этой женщины на папу было огромно. Ее рекомендациям папа подчинялся беспрекословно. Ходили слухи, что многие прелаты делали в курии карьеру благодаря ее покровительству. Ее боялись и передней пресмыкались. Злые да язык чиновники курии называли ее "единственным мужчиной в Ватикане".
Наряду с Паскуалиной Ленерт неограниченным доверием Пия XII пользовался также его личный врач Рикардо Галеацци-Лизи-дядя инженера Галеацци, гражданского губернатора Ватикана. Оба эти деятеля, как выяснилось впоследствии, были тесно связаны с американским кардиналом Спеллманом.
В 30-е годы Галеацци-Лизи был всего лишь второразрядным окулистом, к услугам которого неоднократно прибегал страдавший близорукостью кардинал Пачелли. Во время конклава 1938 г., избравшего его папой, Пачелли, выходя из Сикстинской капеллы, поскользнулся и, падая, повредил себе руку. Для лечения руки он пригласил Галеацци-Лизи, которого вскоре назначил своим личным врачом. Прошло некоторое время, и Галеацци-Лизи стал своим человеком в папских покоях. Он пичкал папу различными "омолаживающими" гормональными препаратами, в эффективность которых Пий XII слепо верил. Папа назначил своего личного эскулапа членом Папской академии наук, возвел его в графское достоинство, осыпал орденами и прочими милостями. Ловкий лекарь между тем использовал свое положение любимца "наместника бога" для приумножения состояния. Он играл на бирже, занимался спекуляциями и в тайне вел дневник о болезнях своего высокопоставленного пациента, надеясь, когда пробьет час, сбыть его за кругленькую сумму.
Они умирают, как все.
Как ни заботились о Пии XII сестра Паскуалина, Галеацци-Лизи и другие, настал час, когда и в его организме появились серьезные трещины, предвестники неизбежного, неотвратимого финала. В декабре 1952 г. папа заболел довольно редкой болезнью кишечника, известной под названием "спазма привратника" (pylorospasmus). Его консультировали лучшие специалисты Италии и других стран, его смотрели десятки, даже сотни невропатологов, эндокринологов, хирургов. Но болезнь не отступала. Папа необычайно похудел, у него появились все признаки физического истощения.
На протяжении 1953 г. и почти всего 1954 г. состояние Пия XII вызывало опасения врачей. Все это время папу лечили крупнейшие светила медицинской науки Запада. Их усилия наконец увенчались успехом: папа почувствовал заметное облегчение, у него появился аппетит, он стал поправляться.
Некоторое время спустя итальянский журнал "Оджи" со слов чиновников статс-секретариата опубликовал сенсационное сообщение:
с 7 на 8 декабря под утро к папе явился Иисус Христос и дал ему силы побороть болезнь. Благодаря этому "чуду" папа выздоровел.
Потом услужливые журналисты стали уверять, что еще на конклаве Пачелли явился "дух" Пия Х и сказал ему: "Мужайся, сын мой". Кардинал Федерико Тедескини публично заявил, что в 1950 г. папа целых четыре раза видел на небе деву Марию, причем во время этого явления солнце "вращалось". К слову сказать, Пий XII объявил богородицу "царицей небес" и настоял на принятии догмата о ее телесном вознесении. Приближенные папы в газетах и журналах описывали подробности этих "чудес", как бы подтверждая тем самым все эти сверхъестественные явления. А как же реагировал на это "просвещенный" понтифик? Он молчал, что, естественно, воспринималось верующими как подтверждение происшедших "чудес". Да, Пачелли умел молчать весьма "красноречиво". После смерти Пия XII о его "видениях" просто забыли.
В XX ,в. люди не склонны верить подобным побасенкам.
Совсем иного рода "чудеса" происходили в ближайшем окружении Пия XII. В 1957 г. оба Галеацци, личный врач папы и губернатор Ватикана, оказались замешаны в скандальном деле - убийстве девицы легкого поведения Монтези. В ее убийстве был обвинен некий самозваный маркиз Монтанья, которому сдавал внаем свой загородный дом доктор Галеацци-Лизи. На суде выяснилось, что в оргиях на этой даче участвовали вместе с Монтези, Монтаньей, его любовницей Марией Калио оба Галеацци, а также ватиканские прелаты Анджелини и Бернардини. Несмотря на то, что это дело получило широкую огласку и, несомненно, нанесло ущерб моральному престижу церкви, папа не нашел нужным прореагировать на него.
Между тем время брало свое. Папа все реже и реже уделял аудиенции кардиналам и другим сановникам церкви. Однако паломников он продолжал принимать. По этому поводу в кулуарах апостолического дворца шутили, что кардиналу было бы легче получить доступ к папе, переоденься он футболистом. В 1958 г. Пий XII, как всегда, проводил лето в Кастель Гандольфо. Он давал аудиенции, приветствовал с балкона дворца туристов и паломников, всегда толпившихся в большом дворе Кастель Гандольфо. В четверг, 2 октября, папа произнес получасовую речь по-латыни перед американскими семинаристами, посетившими его во главе с кардиналом Спеллманом. В субботу он обратился с приветствием к участникам конгресса по пластической хирургии. В воскресенье папа выступил с длинной речью, обращенной к Международному конгрессу нотариусов. Проговорив перед ними минут сорок по-французски, папа вдруг почувствовал недомогание, что заметили сопровождавшие его прелаты. Но Пий XII отказался лечь в постель, он совершил обычную прогулку, после чего работал в своем кабинете. Преодолеть его "святое упрямство" было невозможно. И все же, опасаясь осложнений, сестра Паскуалина вызвала из Рима в Кастель Гандольфо Галеацци-Лизи и знаменитого кардиолога профессора Гасбарини из Венеции.
В понедельник, в 5 часов утра, Пий XII проснулся от сильной головной боли, а затем потерял сознание. Врачи установили, что у папы "спазмы сосудов головного мозга на почве атеросклероза".
О резком ухудшении состояния здоровья папы были оповещены его родственники князья Пачелли, а также куриальные кардиналы и руководители статс-сеиретариата, которые поспешили прибыть к его изголовью. Телеграммами были вызваны в Рим декан кардинальской коллегии Эудженио Тиссеран, находившийся во Франции, и кардинал Спеллман, возвращавшийся пароходом в Нью-Йорк. Оба вскоре появились на вилле Кастель Гандольфо.
В четыре часа дня к папе вернулось сознание. Он стал узнавать присутствующих и разговаривать с ними. Порывался встать, хотел даже выйти на балкон, показаться собравшимся у дворца журналистам и зевакам. Врачи с трудом удержали его в постели.
Узнав о болезни папы, в Кастель Гандольфо стали прибывать дипломаты, министры и прочие высокопоставленные лица, расписывавшиеся в специальной книге. Армия журналистов, радио, теле- и фотокорреспондентов росла во дворе Кастель Гандольфо как на дрожжах. Все они осаждали папский дворец, требуя подробной информации о состоянии здоровья "наместника бога".
В среду, в 7.30 утра, у Пия XII произошел новый, еще более серьезный мозговой спазм. Тревога за жизнь Пия XII во дворце и за его пределами заметно возросла. Ватиканский радиокомментатор иезуит Франческо Пелегрино установил свой микрофон у дверей папской опочивальни и на протяжении всего дня говорил неустанно, передавая собравшейся во дворе журналистской братии разного рода прогнозы и детали о состоянии больного. Вдруг журналистов как ветром сдуло. А час спустя экстренные выпуски газет сообщили о смерти папы. Вскоре, однако, выяснилось, что это сообщение было результатом досадного недоразумения. Оказывается, желая опередить своих конкурентов, корреспондент газеты "Темпо" договорился (разумеется, за соответствующее вознаграждение) с одним из прелатов, имевшим доступ в папские покои, о том, что последний просигнализирует о смерти папы, открыв в условленном окне форточку. Форточка действительно открылась, но это сделал другой прелат, который просто хотел проветрить помещение. Таким образом, свершилось еще одно "чудо", связанное с именем Пия XII: для всего мира он умирал дважды.
Итак, когда появилось первое сообщение о смерти папы, жизнь еще не покинула его тело, хотя никто уже не надеялся на выздоровление. Об этом свидетельствовали баулы с траурными аксессуарами, срочно доставленные в Кастель Гандольфо из Ватикана, в том числе и три традиционных гроба, которые были привезены и выгружены на глазах вновь вернувшихся на свой пост журналистов.
В ночь с 8 на 9 октября неизбежное свершилось: Пий XII скончался в 82-летнем возрасте после 19-летнего пребывания на папском престоле. Тотчас были направлены оповещения об этом печальном событии всем кардиналам, которые немедленно выехали в Рим для участия в конклаве.
Когда врачи констатировали смерть папы, оказалось, что никто из кардиналов не имеет права произнести традиционную фразу: "Папа действительно умер". Пий XII умер, не назначив камерленго. Избрать последнего мог лишь конклав, а конклав мог быть созван только после того, как камерленго засвидетельствует смерть папы. Получался заколдованный круг. Чтобы как-то выйти из него, кардинал Тиссеран, декан конклава, в явное нарушение инструкции по захоронению пап, за что ему грозило отлучение от церкви, взял на себя обязанности камерленго и провозгласил Пия XII умершим. Таким образом, Ватикан вошел в фазу "вакантного престола". В этот период в Ватикане действует только комиссия куриальных кардиналов, в обязанности которой входит организация похорон папы, опечатание его бумаг и покоев, оглашение его завещания, обеспечение сохранности имущества Ватикана и, наконец, созыв конклава для избрания нового папы.
Куриальные кардиналы - пресловутый ватиканский "Пентагон"-не знали, где хранится завещание папы, но предполагали, что оно находится среди бумаг в его покоях в Кастель Гандольфо. А там хранились особо важные документы, приготовленные статс-секретариатом для просмотра и визирования папой. За их прочтение без санкции папы грозило отлучение от церкви.
Кардинал Тиссеран не устрашился и этого, он собрал все документы, прочитал и опечатал их. В особой шкатулке, на которой красовалась надпись: "Секретные документы св. канцелярии" (то есть инквизиции), Тиссеран обнаружил завещание, вернее, черновик завещания покойного папы, собственноручно написанный Пием XII на обороте большого конверта. Этот странный документ, весьма краткий, был составлен папой в мае 1956 г., то есть за два года до смерти. Трудно сказать, чего в нем больше - смирения, высокомерия или лицемерия. Судите сами:
"Смилуйся надо мной, господи, по бесконечному милосердию твоему.
Те слова, которые я, сознавая, что я недостоин и не заслуживаю, высказал в момент, когда выражал согласие на избрание меня верховным пастырем, я повторяю еще более убежденно теперь, когда сознание недостатков, ошибок и упущений, совершенных в течение моего столь долгого понтификата в ответственную и трудную эпоху, позволяет мне видеть еще яснее, насколько я не соответствовал и не дорос до своей роли.
Обращаюсь со смирением ко всем, кого я, возможно, оскорбил, обидел или огорчил словом или делом, с просьбой о прощении. Прошу тех, в чьи обязанности это входит, не заниматься и не заботиться о воздвижении памятника в мою честь; достаточно, если мои бренные останки будут просто похоронены в освященной земле, тем более милой моему сердцу, чем скромнее она будет. Мне незачем просить о молениях за упокой моей души; я знаю, как многочисленны те, что, согласно обычаям апостольской столицы и благодаря набожности верующих, посвящаются каждому умершему папе. Мне незачем даже оставлять духовное завещание, как это делали многие достойные прелаты, ибо многочисленные документы и речи, опубликованные и произнесенные мною во время моего понтификата, могут достаточно подробно познакомить каждого желающего с моими мыслями по самым различным вопросам религии и морали.
Установив это, назначаю своим всеобщим наследником святую апостольскую столицу, которая была мне возлюбленной матерью". Г. Бреза. Бронзовые врата. Прошло пять дней, прежде чем останки папы перевезли из Кастель Гандольфо в Рим. Эта церемония состоялась 13 октября 1958 г. Сперва гроб с папой доставили в Латеранскую базилику, епископом которой он являлся. Там в присутствии необычайно большого числа теле- и кинооператоров был совершен первый обряд отпевания. Потом гроб перевезли в собор св. Петра и установили на специальном постаменте в капелле Святых таинств таким образом, чтобы стопы лапы находились у самой решетки капеллы и приходящие проститься с ним могли бы их при желании целовать.
Тем временем действия Тиссерана вызвали недовольство кардинала Оттавиани, главы конгрегации священной канцелярии, претендовавшего, как и Тиссеран, на пост папы и считавшего, что декан кардинальской коллегии присвоил себе слишком большие полномочия. Так как распри между Тиссераном и Оттавиани угрожали расколоть конклав еще до его созыва, то присутствовавшие в Риме кардиналы решили собраться на "малый конклав" и избрали исполняющим обязанности камерленто главу конгрегации таинств Бенедикта Алоизи Мазеллу, а секретарем кардинальской коллегии - монсиньора Альберто ди Жорио, возглавлявшего финансовое управление Ватикана. Им были подчинены все ватиканские учреждения и ведомства до избрания преемника Пия XII. На долю "малого конклава" выпало также решить, как поступить с останками Пия XII, ибо из собора св. Петра поступило сообщение, что они быстро разлагаются. Кардиналы постановили накрыть гроб папы хрустальной крышкой, отменив тем самым традиционную церемонию целования стоп умершего. Все жаловались на Галеацци-Лизи, слывшего до этого чуть ли не чудотворцем и обещавшего законсервировать труп Пия XII при помощи изобретенного им "метода ароматизации". Галеацци-Лизи убедил в свое время Пия XII, что ему удалось якобы восстановить способ, которым был забальзамирован сам Христос. Пий XII дал согласие на применение к нему этого способа. Результат, как уже известно читателю, оказался плачевным.
Это не помешало Галеацци-Лизи крупно заработать на смерти своего высокопоставленного пациента. Используя свое положение личного врача, Галеацци-Лизи тайком от окружающих сделал ряд снимков с умирающего весьма интимного характера. Эти снимки и свои дневники Галеацци-Лизи продал за 6 млн. франков французскому журналу "Пари-матч", затем за не менее солидный гонорар издал с использованием тех же материалов книгу. Эти публикации вызвали возмущение в самых разных кругах итальянского общества. Записки Галеацци-Лизи изобиловали натуралистическими подробностями. Врач утверждал, например, что труп папы разложился с невероятной быстротой, причем в усыпальнице стоял такой запах, что дежуривших там папских гвардейцев часто рвало. Когда клерикальная печать обвинила Галеацци-Лизи в оскорблении памяти папы, бывший эскулап "наместника бога" заявил, что он, будучи врачом, считает себя материалистом (!) и поэтому описал ход болезни своего пациента без учета, так сказать, его сверхъестественных функций.
После этой скандальной истории буржуазная печать пыталась представить папского врача Галеацци-Лизи аферистом, втершимся в доверие к папе. Он был изгнан из Ватикана, исключен из итальянского Общества врачей. Но Галеацци-Лизи не был случайной фигурой в окружении папы, а публиковавшие его воспоминания органы печати не являлись бульварными газетенками. "Агентства и газеты,- писала по этому поводу газета Коммунистической партии Италии "Унита",-которые платили Галеацци-Лтеи, являются не продающимися из-под полы порнографическими журнальчиками, а столпами "западной цивилизации". Сам же Галеацци-Лизи не является неведомо откуда появившимся среди ватиканских стен грибом; он близкий друг Джедды, президента "Католического действия", друг многих кардиналов; ведь они доверили ему жизнь папы римского. Галеацци-Лизи-один из многих персонажей, поднятых волною "политизации" церкви и прикрывающих портретом папы свои политические и финансовые аферы. В свое время говорилось по поводу Монтаньи: разве некоторые авантюристы могли бы общаться с министрами и кардиналами, если бы им не благоприятствовала окружающая их, пропитанная всевозможными пороками атмосфера, если бы им не способствовала целая система взаимной поруки? Когда Галеацци-Лизи был замешан в пошлом скандале, никто не отважился его тронуть. Сегодня этот врач, лишенный покровительства, получил по заслугам. Но остальным, пользующимся покровительством властей, что им угрожает?"
Так, в атмосфере скандала закончил свой жизненный путь Эудженио Пачелли, "атлантический папа", которому так и не удалось осуществить свою заветную мечту - сокрушить коммунизм.

ИОАНН XXIII, ИЛИ "КРАСНЫЙ ПАПА".

Анджело Джузеппе Ронкалли, родился 25 ноября 1881 г. в крестьянской семье в селении Сотто иль Монте, близ Бергамо. Ватиканский дипломат. Важнейшие посты в церкви: апостолический делегат в Болгарии, Греции, Турции, нунций во Франции, кардинал, патриарх Венеции. Был избран папой 28 октября 1958 г. Принял имя Иоанна XXIII. Прозвище "красный папа". В 1962 г. созвал Второй Ватиканский собор. Сторонник "обновления" церкви с целью ее приспособления к условиям современного общества. Пропагандировал идею диалога церкви с неверующими. Выступал за мир и мирное сосуществование. Стал объектом резких нападок со стороны ультраправых церковников. Умер 3 июня 1963 г.
Каким должен быть новый папа?
Пока хоронили Пия XII и шла подготовка к конклаву, в прессе подводили итоги 19-летнего понтификата папы Пачелли. Баланс был неутешительным. Подавляющее большинство комментаторов отмечало, что влияние католической церкви на массы повсеместно упало, что церковь безнадежно отстала от современного мира, не понимает его проблем, уклоняется от участия в решении задач, стоящих перед человечеством в XX в. Не менее единодушны были и суждения печати об антиком мунистическом курсе покойного папы: он не оправдал себя. Влияние коммунистов в Италии, Франции и других так называемых католических странах неуклонно росло, несмотря на папские анафемы и отлучения. Даже ярая антикоммунистка Клер Люс Бус-посол США в Риме в начале 50-х годов-вынуждена была признать еще при жизни Пия XII, что его "крестовый поход" против коммунизма обернулся для церкви поражением. Выступая 5 января 1954 г. в Вашингтоне, она говорила:
"В 1949 г. коммунисты были отлучены от церкви, тем самым церковь сама возложила на себя тяжесть, которая давит ее по сей день. Миллионы людей отошли тогда от церкви и не вернулись в ее лоно. Совершенно естественно, что итальянцы, отлученные от церкви из-за своих политических убеждений, стали еще более убежденными антиклерикалами". "Разоблачение антикоммунизма в Италии".
Американские журналисты прямо обвиняли покойного папу в том, что он своей недальновидной политикой завел католическую церковь в тупик. Один из них, Роберт Невин, писал: "Даже самые усердные поклонники Пия XII вынуждены были признать, что в последние годы его правления не все было благополучно. Несмотря на то что Пий XII принимал тысячи паломников, он все больше отгораживался от внешнего мира и зависел от той информации, которой снабжала его небольшая группа лиц...
Папа Пий XII в последние годы отменил регулярные аудиенции для епископов и уже больше не возобновлял их. При нем кардинальская коллегия почти не функционировала. Кто же вершил делами? Насколько можно судить, группа из четырех или пяти кардиналов во главе с кардиналом Никола Канали, которой несколько лет тому назад удалось захватить в свои руки все наиболее важные посты в ватиканской администрации.
В этот период правительство Ватикана достигло невиданной степени централизации. Сложилась олигархия... Папа не заботился о замещении вакантных мест в Ватикане и не созывал консистории для назначения новых кардиналов. Число кардиналов сократилось с 70 до 54. Половина из них были так стары, что во время похорон Пия XII им с трудом удалось пройти пешком от одного конца собора св. Петра до другого".
В печати Италии и других стран весьма непринужденно обсуждались "папабили"-кандидаты на пост верховного руководителя церкви, их достоинства и недостатки, их шансы на избрание. Реакционные газеты, хотя и не скрывали своего недовольства плачевными результатами "пачеллианской" эры, высказывали надежду на то, что новый папа будет столь же непримиримым к коммунизму, как и его предшественник. Чтобы обеспечить именно такую преемственность, в Рим прибыл сам Джон Фостер Даллес, главный трубадур "холодной войны", один из сыновей которого перешел в католичество и являлся видным руководителем иезуитского ордена. Даллес превозносил политические заслуги Пия XII перед Западом и недвусмысленно намекал съезжавшимся на конклав кардиналам, что правительство США ждет от них избрания такого папы, который продолжал бы политику Пачелли.
Однако в некоторых клерикальных кругах раздавались более трезвые голоса, выступавшие за избрание "религиозного", а не "политического" папы. Под термином "религиозный" папа подразумевался такой глава католической церкви, который не будет выступать прямолинейно и откровенно в защиту "старого режима" и займется в первую очередь чисто церковными вопросами - теологическими, моральными, духовными.
Итальянский социалист Лючио Либертини писал: "Пий XII стал быстро превращаться в человека, пережившего самого себя, пережившего свои идеи и свою политику. Его физическая смерть предотвратила его превращение в живой призрак и позволила римской церкви открыть новый путь, имея во главе другого политического руководителя".
Были и такие католические деятели, которые считали, что будущий папа должен будет, в отличие от Пия XII, придерживаться политики нейтралитета в вопросах, которые разделяют Запад и Восток, капиталистический лагерь и социалистический мир. Пусть, говорили представители этого течения, политикой занимаются клерикальные организации и католические партии, церковники же, по крайней мере официально и публично, должны уклоняться от высказываний по политическим вопросам.
25 октября 1958 г. в довольно накаленной атмосфере собрался в Ватикане конклав для избрания нового папы. В нем должны были участвовать 54 кардинала, но два из них скончались накануне конклава, таким образом, в выборе папы участвовали 52 пурпуроносца. Большинству из них было далеко за 70 лет. Нескольких кардиналов внесли на конклав на носилках. 92-летний чилийский кардинал Каро умер сразу же после конклава. Злые языки утверждали, что Каро скончался на самом конклаве. 79-летний кардинал Микара. 82-летний Фосатти. 86-летний делла Коста. 85-летние Тедескини и Фумасони Бионди походили больше на "живые трупы", чем на имеющих шансы "папабилей". По сравнению с ними 69-летний кардинал Спеллман и даже 76-летний Ронкалли выглядели юношами, полными сил и здоровья.
О том, какие настроения преобладали к моменту открытия конклава в курии, можно было судить по напутственной речи, которую произнес перед кардиналами во время торжественной мессы в соборе св. Петра секретарь конклава монсиньор Баччи.
"Новый папа,- наставлял Баччи кардиналов,-должен быть одновременно учителем, пастырем и отцом. Прежде всего он должен рассматривать епископов как своих помощников в руководстве церковью, должен давать им советы, выслушивать их и вселять в них бодрость.
Его сердце должно быть исполнено любви к тому классу, который не имеет ни пищи, ни жилищ. Он примет близко к сердцу, как это делал Иисус Христос, участь бедных, также тех, кто терпит лишения, а часом и нужду. Всеми доступными ему средствами он будет охранять права трудящихся, столь торжественно подтвержденные его предшественниками во многих энцикликах. Ибо бесконечно опасным было бы не применять на практике, причем во всей ее полноте, социальную доктрину церкви". Т. Бреза. Бронзовые врата.
Как следовало из этого выступления, даже в курии многие склонялись к тому, что новый папа должен будет придерживаться иного по сравнению с Пием XII курса.
Конклав заседал три дня. Как впоследствии стало известно, это был один из самых трудных конклавов. Состоялось 11 туров голосований. Итальянцы, составляющие в нем впервые за много столетий меньшинство- 17 кардиналов из 52, вынуждены были прислушиваться к голосу своих коллег из других стран. Сторонники и ближайшие сотрудники покойного Пия XII выдвинули кандидатом на папский престол кардинала Сири, архиепископа Генуи, связанного с промышленниками севера Италии. Но его плохо знали за пределами Италии, к тому же он был слишком молод для кандидата на папский престол. Что касается итальянских кардиналов более либерального толка, то здесь выбор был весьма ограничен. Таковыми считались кардинал Леркаро из Болоньи и куриальный кардинал Валери; Леркаро был вспыльчив и заносчив, коллеги не любили его. Валери же был слишком стар, к тому же во время войны он был нунцием в Виши, и это тоже не укрепляло его позиции на конклаве. Кардиналам не оставалось ничего другого, как избрать папу "компромиссного типа": не слишком молодого, но и не дряхлого, не слишком энергичного, но и не пассивного, не слишком реакционного, но и не очень прогрессивного, который навел бы элементарный порядок в курии, поднял авторитет Ватикана и церкви в целом в глазах мирового общественного мнения и почил в бозе, освободив место для более энергичного преемника.
Участники конклава решили, что таким требованиям более других отвечает 76-летний кардинал Анджело Джузеппе Ронкалли, который и получил в конце концов заветные две трети голосов и стал новым папой.
Упоминавшийся уже ранее Лючио Либертини так комментировал избрание Анджело Ронкалли: "Выбор кардиналов пал на очень старого человека, который был далек от политической борьбы внутри курии и находился во времена Пия XII на отшибе. Кардиналы, по-видимому, не считали возможным быстро осуществить коренные перемены в политике церкви, и поэтому их выбор пал на Ронкалли. Возраст последнего и его прошлое давали основание смотреть на него как на папу переходного периода, способного положить начало оттепели, оставаясь в то же время в стороне от великих проблем, которые ставит перед католицизмом наша эпоха".
Скажем сразу, кардиналы несколько ошиблись в своих прогнозах относительно нового папы.
Трудная карьера крестьянского сына.
Анджело Джузеппе Ронкалли родился 25 ноября 1881 г. в убогом горном селении Сотто иль Монте, близ Бергамо, на севере Италии, в многодетной семье крестьянина-издольщика, влачившей полуголодное существование. Его предки поселились на этих землях пять веков тому назад и в течение столетий гнули спину на графа Мориани, которому принадлежали обрабатываемые ими земли. В семье было 12 детей. Анджело был одним из старших. В 11-летнем возрасте он решил посвятить себя духовной карьере. Побудительной причиной, судя по всему, явилось бедственное положение его семьи.
Ронкалли с трудом пробивал себе дорогу в высшие сферы католической церкви. Окончив семинарию, он стал в 1904 г. священником, а затем секретарем епископа Бергамо-Радини-Тедески, который находился в оппозиции к Пию Х и считался в курии опасным либералом, чуть ли не еретиком. Такая репутация патрона в церковных верхах не могла не сказаться отрицательно и на карьере его секретаря. Годы первой мировой войны Анджело Ронкалли провел на фронте. Он был сперва санитаром, а затем капелланом в военном госпитале.
В 1921 г. Бенедикт XV, старый друг Радини-Тедески, призывает Ронкалли в Рим и поручает ему создание папской миссионерской организации, с последующим назначением ее президентом. Пост не очень влиятельный, но достаточно почетный.
В 1925 г. Пий XI назначает Ронкалли апостолическим визитатором (дипломатическим представителем) в Софию. Это назначение приносит последнему звание титулярного епископа. Так начинается дипломатическая служба Ронкалли на Балканах, где он пробыл в общей сложности 19 лет. В годы второй мировой войны Ронкалли, уже будучи титулярным архиепископом, занимал пост апостолического делегата в Турции. Он не скрывал своих симпатий к союзникам. Об этом знали в Ватикане. И хотя такая позиция апостолического делегата не вызывала восторга у Пия XII, он тем не менее не отозвал Ронкалли, считая, что последний еще может оказаться полезным для церкви.
В конце 1944 г. Ронкалли назначается нунцием в Париж, недавно освобожденный от гитлеровской оккупации.
Пост нунция в Париже считается одним из важнейших на дипломатической службе Ватикана. Как правило, нунций в Париже получает кардинальское звание.
Но пост папского нунция в Париже в тогдашних условиях кроме почестей и карьеры сулил немало хлопот и проблем. Пия XII во Франции считали клевретом Гитлера и Муссолини, и общественное мнение складывалось отнюдь не в пользу Ватикана. В задачу Ронкалли входило изменить враждебное отношение к Ватикану на более дружеское. В известной мере это ему удалось. Он установил весьма тесные отношения с де Голлем, с лидером социалистической партии Ги Молле. Благодушный, любящий острое словцо толстяк, похожий на сельского кюре, был желанным гостем в модных салонах Парижа, где вершилась "большая политика". Нунций Ронкалли проявлял определенное литературное дарование, он был автором 6 книг-исследований по церковной истории. В течение многих десятилетий он вел "Дневник души", в котором комментировал текущие события. Все это, вместе взятое, обеспечивало ему симпатию парижского "высшего света". Ронкалли был к тому же полиглотом. Он неплохо говорил по-французски, владел английским, знал болгарский, турецкий, греческий, латынь, древнееврейский.
Все же на пути парижского нунция были не только розы, но и тернии. Политическая атмосфера во Франции того времени была весьма напряженной, полной глубоких противоречий, что сказывалось и на умонастроениях французского духовенства. В конце 40-х годов во Франции возникло движение священников-рабочих, многие из них открыто осуждали антикоммунизм, призывали к борьбе с капиталистической эксплуатацией.
Ронкалли относился с симпатией к этому движению, но в Ватикане оно вызвало большую тревогу. Пий XII требовал призвать к порядку не в меру ретивых церковных радикалов. Ронкалли советовал действовать осторожно, убеждением, а не принуждением. Но папа был непреклонен: или подчинение священников-рабочих воле Ватикана, или отлучение. Священники-рабочие отказались стать на колени перед папой. Пий XII запретил их движение, а непокорных отлучил от церкви.
У Ронкалли не было другого выхода, как осуществлять директивы Ватикана. Дисциплинированный нунций удостаивается награды:
29 ноября 1953 г. Пий XII возводит его в кардинальское достоинство. По существующей традиции посвящение Ронкалли в кардиналы осуществил президент Франции социалист Венсан Ориоль. Факт сам по себе уникальный в истории церкви. В известном смысле социалист Ориоль открыл путь Ронкалли к папскому престолу. Кто бы во времена Пия IX мог подумать, что подобное станет когда-нибудь возможным?
Вскоре Пачелли назначил нового кардинала патриархом Венеции. За этой епархией прочно утвердилась слава ультраконсервативного гнезда. Возможно, что Пий XII направил Ронкалли в Венецию умышленно, рассчитывая на то, что его либерализм там поубавится. Но новый патриарх с самого начала показал, что не намерен подлаживаться под вкусы местных клерикалов-интегристов. В первой же своей проповеди в Венеции Ронкалли сказал: "Провидение вывело меня из родного селения и послало бродить по дорогам Запада и Востока, сталкивая с людьми самых различных верований и идеологий, знакомя с острыми и угрожающими социальными проблемами, одновременно позволяя мне сохранить спокойствие и объективность в изучении и оценке этих явлений. Твердо придерживаясь принципов католической веры и морали, я всегда был более озабочен тем, что объединяет, чем тем, что разделяет и порождает противоречия".
Эта позиция явно не совпадала с жестким курсом Пия XII. И она была высказана неспроста. Патриарх Венеции Ронкалли стал допускать в своей деятельности "вольнодумные" по тем временам жесты: он приветствовал съезд Итальянской социалистической партии, состоявшийся в Венеции, принял на аудиенции делегатов съезда левого Союза женщин, позволял себе другие поступки, явно отходившие от курса "холодной войны", проводимого Пием XII. И все же Ронкалли нельзя было назвать ни либералом, ни тем более "мятежным" пастырем. В целом он был "законопослушным" церковнослужителем, выполняющим, хотя, возможно, и без энтузиазма, директивы Ватикана. Недаром он избрал своим девизом: "Повиновение и мир". Его "Дневник души" (точнее, опубликованные страницы дневника) служат как бы иллюстрацией этого девиза. Он всегда был готов повиноваться указаниям курии, подавлял в себе любое чувство протеста или возмущения, и если у него проявлялось недовольство, то только в пределах допустимого с точки зрения церковной дисциплины.
Следует ли удивляться, что на конклаве в конечном счете за него проголосовали как пачеллианцы, так и либералы?
Конклав и на этот раз не обошелся без курьезов. Идя в ногу со временем, для сигнализации о результатах голосований кардиналы сжигали не бумагу и солому, а белые и черные шарики из специальных химических составов. Но ведал этой важной церемонией подслеповатый кардинал Оттавиани, который все время их путал. В результате вместо черного дыма из трубы Сикстинской капеллы валил сизый, что сбивало с толку ожидавших вести об избрании нового папы.
Подлинной сенсацией конклава был выбор новым папой имени: он назвался Иоанном XXIII.
Новоизбранный понтифик обратился к имени весьма популярному среди пап в средние века, с той только оговоркой, что большинство средневековых Иоаннов прослыли неудачниками или злодеями. В XV в. папский престол занимал (правда, короткое время) Иоанн XXIII, в миру Балтазар Косса, неаполитанский пират и разбойник, низложенный в 1415 г. Констанцским собором. Несколько лет спустя он был отравлен. С тех пор никто из пап не принимал имени Иоанн.
Почему же Ронкалли избрал именно это имя? Официальная версия гласит, что это произошло якобы во исполнение обета, данного папой святому Иоанну, в церкви которого его крестили, а также в память своего отца и деда, которых звали Иоаннами. Имеется и другое объяснение. Присваивая себе имя Иоанн на XXIII, Ронкалли как бы заявлял всем, что он не верит в предрассудки и так же решительно, как вычеркивает из числа своих предшественников Балтазара Коссу, порывает с курсом пап-ретроградов последнего столетия.
Надежды и опасения
Как обычно, на коронацию папы съехались бывшие короли и вдовствующие императрицы, пребывающие в эмиграции принцы, герцоги и прочие титулованные особы. Газетная хроника отмечала присутствие на коронации Ронкалли отпрысков Габсбургов, Бурбонов, Бонапартов, Гогенцоллернов и пр. и пр. В числе почетных гостей находился и Джон Фостер Даллес.
Все гости и журналисты внимательно наблюдали за каждым жестом нового папы, ловили каждое его слово, пытаясь по ним определить будущий политический курс "священного" престола. Сенсаций было хоть отбавляй, но все они носили скорее бытовой, чем политический характер. Из уст в уста передавали реплику папы, брошенную в то время, когда его несли на тронном кресле, облаченного в пышные папские одежды, с массивной золотой тиарой на голове: "В этом одеянии я больше похож на восточного сатрапа, чем на пастыря". Отмечали указание, данное новым папой редактору ватиканского официоза "Оссерваторе Романо", не применять по отношению к его особе таких витиеватых выражений, как "глубокочтимые уста", "вдохновенные слова", "высочайшие поучения", "преподобнейшие шаги", а писать просто и скромно: папа сказал, сделал, пошел и так далее. Обсуждали отмену Иоанном XXIII традиционного коленопреклонения и целования "перстня рыбака", что до этого являлось обязательной церемонией на официальных приемах церковников и паломников.
Вообще новый папа по своим привычкам и по отношению к окружающим сильно отличался от своего предшественника. Он рано ложился и с зарей вставал. Курил. Любил обедать в компании: за столом у него всегда присутствовали его ближайшие сотрудники, нунции, кардиналы. Он ходил по Ватикану без свиты, посещая во время этих прогулок различные мастерские, где запросто беседовал с рабочими, а иногда и пригубливал с ними стаканчик вина. Новый понтифик часто покидал пределы Ватикана. Посещал всякого рода богоугодные заведения, нанес даже визит в римскую тюрьму "Реджина Коэли", где рассказал арестантам следующую историю:
- Мой дядя, такой же крестьянин, как и мой отец, однажды подстрелил в угодьях помещика утку. Его арестовали карабинеры и бросили за решетку. Это очень напугало нас, его родственников. Так что в тюрьму иногда можно попасть ни за что ни про что.
Куриальным прелатам такие эскапады нового понтифика не очень нравились, они называли его "наивным", в смысле "простаком", но это его только забавляло.
Правда, Иоанн XXIII, как и его предшественник, продолжал принимать королей, принцев, глав государств и всяких знаменитостей, но делал это без всякой помпы, без назойливых нравоучений. Официальный церемониал был ему в тягость.
Доступность, непосредственность, простота в обращении-таков был стиль этого понтифика, стиль, который так не вязался с традициями апостолического дворца.
Обращало на себя внимание и то обстоятельство, что Иоанн XXIII, в отличие от большинства своих предшественников, не приблизил к себе, не возвел в дворянское звание и не озолотил ни одного из своих многочисленных родственников. Все они, простые крестьяне, продолжали и после его избрания папой заниматься нелегким земледельческим трудом. Если папа и оказывал им помощь, то в очень скромных размерах.
"Сотто иль Монте,-пишет его американский биограф Роберт Т. Элсон,-никогда не покидало его сердца... Он при первой же возможности посещал родные места, а со временем стал арендовать маленькую скромную виллу, которая служила домом его незамужним сестрам (ныне умершим) и местом его собственного отдыха. Когда он стал папой, он купил эту виллу и поручил заботу о ней монахиням из женского монастыря в Бергамо".
От избрания Ронкалли на папский престол его родное селение мало что выиграло. Крупнейший в Италии трест по производству цемента "Италчементи" соорудил в Сотто иль Монте детский центр, названный "Иоанн XXIII", да сам папа подарил местной церкви набор электрических колоколов-вот, пожалуй, и все.
Этот полный, всегда приветливо улыбающийся старец, напоминавший своим обликом умудренного жизненным опытом библейского патриарха, вызывал к себе симпатию и доверие, порождал в сердцах рядовых верующих надежду на то, что он будет действительно творить добро, защищать мир, помогать сирым и страждущим.
Но подкупающий облик нового главы церкви не вязался на первых порах с его делами. 25 марта 1959 г. конгрегация священной канцелярии (инквизиция) опубликовала декрет, который вновь категорически запрещал католикам контактировать с марксистами, голосовать за коммунистов или лиц, с ними сотрудничающих. Судя по всему, новый папа решил первое время ничего не менять в Ватикане и в курии. Правда, он стал быстро пополнять кардинальскую коллегию, назначив за первые два года своего понтификата 43 новых кардинала, в результате чего их число впервые превысило установленный в 1586 г. максимум в 70 человек. Кардинальские шапки получили два ближайших сотрудника Пия XII-Тардини и Монтини, но на пост статс-секретаря был назначен ультраконсерватор Тардини, а не либерал Монтини. Среди новоиспеченных "пурпуроносцев" можно было встретить церковников самых разных политических ориентаций и даже разного цвета кожи. Впервые кардинальскую шапку получили африканец Ругабмва, епископ из Танганьики, а также японец и филиппинец. Однако все эти назначения не давали еще повода для тревоги в лагере сторонников интегристского курса.
Первые тревожные для них симптомы в поведении нового папы появились в 1961 г., когда вместо умершего кардинала Тардини папа назначил на пост статс-секретаря своего друга кардинала Амлето Чиконьяни, бывшего апостолического делегата в Вашингтоне. Был уволен с поста руководителя итальянского "Католического действия" Луиджи Джедда, специализировавшийся на организации антикоммунистических "крестовых походов", отстранен от дел иезуит Риккардо Ломбарди, один из приближенных Пия XII, выступавший с антикоммунистическими проповедями по итальянскому радио и прозванный за это "диктором господа бога".
Он не осудил кубинскую революцию
Но не в этих передвижениях фигур на церковной доске (хотя они и весьма симптоматичны) проявилось подлинное отношение Иоанна XXIII к острейшим и важнейшим проблемам современности - к борьбе за мир, социальной революции, коммунизму. Чрезвычайно красноречивой в этом отношении была позиция, занятая новым папой по отношению к кубинской революции.
1 января 1959 г. революционные силы Кубы во главе с Фиделем Кастро после двухлетних кровавых боев свергли тиранический режим ставленника американских монополий Батисты. Власть на Кубе перешла в руки трудящихся. Победа народных сил вызвала в стране крайнее обострение классовых противоречий. Кубинская крупная буржуазия в союзе с латифундистами при поддержке американских правящих кругов и монополий пыталась воспрепятствовать социальным преобразованиям, в частности осуществлению аграрной реформы. Реакционные силы перешли к политике диверсий, саботажа и заговоров. Католическая иерархия открыто встала на сторону империалистических сил. Епископы осуждали действия правительства Фиделя Кастро и призывали верующих оказывать самое решительное сопротивление проводимым мероприятиям. Церкви, приходы, католические организации превратились в опорные пункты контрреволюционного подполья. За рубежом, в особенности в США, католические церковные иерархи распространяли клеветнические вымыслы о кубинской революции, обвиняя правительство Фиделя Кастро в гонениях на духовенство и верующих.
После разгрома наемников на Плайя-Хирон в апреле 1961 г. революционное правительство, располагая неопровержимыми доказательствами сотрудничества церковников с наемниками, приняло решение о высылке из страны служителей культа-иностранцев, составлявших большинство католического духовенства на Кубе. Этот справедливый акт вызвал новую волну злобных нападок на кубинскую революцию со стороны реакционеров всех мастей. Кубинские контрреволюционеры, нашедшие приют за рубежом, и их империалистические покровители потребовали от Иоанна XXIII порвать дипломатические отношения с Кубой и даже отлучить Фиделя Кастро от церкви.
Кубинская революция была первой социалистической революцией в Латинской Америке. Ее пример мог оказаться заразительным для других народов Западного полушария. Поэтому международная реакция прилагала все усилия, чтобы втянуть Ватикан в борьбу против нее. Ведь папы римские всегда выступали с осуждением социальных революций, где бы они ни происходили и какой бы характер они ни носили - буржуазно-демократический, национально-освободительный или социалистический. А как же поступил Ватикан на этот раз? Какую позицию по отношению к кубинской революции занял Иоанн XXIII?
Он отказался встать на путь осуждения кубинской революции, несмотря на огромное давление, которое оказывали на него международная реакция и консервативные круги в самой церкви. Ни в одном из своих выступлений или высказываний Иоанн XXIII не осудил революционную Кубу, ее руководителей, ее внешнюю или внутреннюю политику. Более того, с приходом к власти Фиделя Кастро и его единомышленников дипломатические отношения между Ватиканом и Кубой не только не прервались, а, наоборот, укрепились. В 1962 г. папа согласился на аккредитацию посла революционной Кубы, который со временем стал дуайеном дипломатического корпуса при Ватикане. В Гаване постоянно пребывал папский нунций Чезаре Дзакки. Иоанн XXIII радушно принимал официальные делегации революционного правительства Кубы и в беседах с ними одобрительно отзывался о деятельности правительства Фиделя Кастро. Судя по всему, на примере своего отношения к кубинской революции папа стремился убедить общественное мнение в том, что церковь не намерена на этот раз поддерживать интересы мировой реакции и империализма.
Правда, Иоанн XXIII прямо не осуждал, по крайней мере публично, и тех церковников, которые боролись против революционной Кубы и распространяли о ней всевозможные измышления. Он не осуждал также и кубинских контрреволюционеров, выдававших себя за защитников церковных интересов. Но, воздерживаясь от осуждения кубинской революции, он тем самым как бы осуждал ее противников. Именно так воспринимало его позицию мировое общественное мнение.
В самом Ватикане далеко не все одобряли и разделяли позицию папы по этому вопросу. Кардинал Оттавиани, например, в январе 1960 г. заявил публично: "Никто уже не боится пожимать руку новым антихристам. Более того, происходит соревнование - все стремятся как можно скорее пожать им руку и обменяться с ними улыбками".
В тревожные дни октябрьского кризиса 1962 г., когда правящие круги США угрожали развязать атомную войну, Иоанн XXIII несколько раз лично звонил президенту Кеннеди, настойчиво призывая его к мирному урегулированию возникшего конфликта. Фидель Кастро так оценил позицию Иоанна XXIII в международных вопросах: "Он понял, что мир находится на перепутье, и знает, что стоит только начаться какой-либо войне, как нашей планете придет конец. Мы одобряем позицию папы, а его нунций на Кубе - человек достойный и умный".
Своей важнейшей задачей папа считал последовательную борьбу за международный мир. Он решительно повернулся спиной к политике "холодной войны", осуждал гонку вооружений. Выступая в сентябре 1961 г. по радио, Иоанн XXIII призвал великие державы сесть за стол переговоров, постараться найти мирное решение своих разногласий, разрядить международную обстановку, чреватую катастрофой термоядерной войны. Этот призыв папы был положительно встречен международной демократической общественностью. В советской печати также отмечалось, что высказанная папой озабоченность за судьбы всеобщего мира показывает: повсюду за рубежом все отчетливее понимают, что безрассудство и авантюризм в делах мировой политики добром не кончаются. Глава католической церкви, видимо, считается с настроениями многих миллионов католиков во всех частях земного шара, обеспокоенных военными приготовлениями империалистов. Подчеркивалось, что Иоанн XXIII отдает дань здравому смыслу, когда он предостерегает правительства от всеобщей катастрофы и призывает их осознать огромную ответственность, которую они несут перед историей.
Переворот в Ватикане?
В Ватикане между тем происходили весьма знаменательные и необычные для католической церкви события.
25 января 1959 г. истекло ровно 90 дней с момента избрания на папский престол Иоанна XXIII. В этот день, после богослужения в базилике св. Павла, на которое были специально приглашены находившиеся в это время в Риме 17 кардиналов, папа сообщил о своем решении созвать в ближайшее время римский синод и вселенский собор. Римский синод был призван обсудить положение дел в итальянской церкви. Что касается вселенского собора, то папа выразил надежду, что в нем примут участие и все "отделившиеся церкви, чтобы попытаться вновь обрести единство". Папа сказал: "Мы не будем вести исторический судебный процесс. Мы не будем пытаться разобраться в том, кто был прав и кто виноват. Мы скажем лишь: "Воссоединимся, покончим с раздорами"". Другой задачей собора папа объявил осуществление реформы Кодекса канонического права, который является своего рода конституцией, или высшим законодательным актом, католической церкви. Какие цели должна была преследовать такая реформа, папа не уточнил.
Заявление Иоанна XXIII произвело ошеломляющее впечатление на присутствующих. Они были поражены не столько сообщением о созыве римского синода, хотя он не собирался с XVI в., сколько известием о предстоящем вселенском соборе. Обычно папские выступления вызывали аплодисменты, возгласы одобрения. На этот раз после речи папы воцарилась гробовая тишина. Это несколько смутило Иоанна XXIII, но он быстро овладел собой, попрощался с кардиналами и отбыл в Ватикан. В тот же день кардинал Тардини сообщил, что кардиналы потрясены его сообщением. Им, по-видимому, потребуется некоторое время, чтобы "переварить" его. Тардини советовал воздержаться пока от публикации полного текста речи, ограничившись помещением краткого ее резюме в "Оссерваторе Романо". Действительно, на следующий день ватиканский официоз в нескольких строках сообщил о выступлении папы, а полный текст его речи появился в печати лишь два месяца спустя.
Но чем же были так потрясены кардиналы? Почему, например, кардинал Спеллман отказался поверить в возможность созыва вселенского собора, заявив журналистам, что папу, вероятно, "превратно поняли"? Почему кардинал Леркаро отреагировал на эту новость словами: "Или папа безответственный человек, или он слишком хорошо знает, чего хочет".
Замешательство кардиналов объяснялось, скорее, тем, что им ничего не было известно заранее о принятии папой решения созвать вселенский собор. Иоанн XXIII сделал свое заявление, ни с кем из них предварительно не посоветовавшись, используя данное ему каноном право на такой созыв. О возможности созыва собора говорили и Пий XI и Пий XII, но они высказывались на этот счет в столь общей форме, что никто их высказываний всерьез не принимал. Новый же папа заявил в категорической форме, публично и официально-собору быть! Удивление и недовольство кардиналов объяснялось и тем, что, сделав такое заявление, папа как бы нарушил правила игры, которые обязывали его быть "промежуточной" фигурой на папском престоле. Созыв собора придавал его понтификату особую историческую значимость.
Вселенские соборы созывались всегда в особо критические моменты истории церкви и несли на себе печать реформаторских устремлений. Созыв собора, таким образом, был равносилен признанию, что церковь пребывает в состоянии кризиса, а это далеко не всем хотелось признавать. К тому же соборы, как правило, не излечивали церковь от застаревших "недугов". Их проведение всегда было связано с большими надеждами, а результаты всегда вызывали разочарование. "История церкви,- писал католический автор Карло Фалькони,- это в значительной степени кладбище обанкротившихся соборов, в том числе и вселенских". К. Фалькони. Ватиканский собор и причина его созыва.
Соборы чаще всего созывались с целью "оздоровить церковь", провести ряд реформ, покончить с расколами, найти действенные средства для борьбы с ересями. По мнению католического богослова, правда весьма критически относящегося к Ватикану, Ганса Кюнга, "все официальные попытки реформировать церковь, предпринимавшиеся в средние века, не принесли никаких результатов. Подобно тому как папы пренебрегали данной ими в момент коронации клятвой проводить реформы, так и вселенские соборы терпели крах, ибо не осмеливались, по весьма различным причинам, ставить вопрос о радикальной реформе и ограничивались чисто поверхностными изменениями". К. Фалькони. Ватиканский собор и причина его созыва.
Вселенские соборы служили в прошлом реакционным интересам церковной иерархии, папства. XIX (Тридентский) вселенский собор, длившийся с перерывами почти 18 лет (с 1545 по 1563 г.), пытался покончить с протестантским расколом, но вместо выработки приемлемой для протестантов платформы, которая позволила бы восстановить церковное единство, встал на путь бескомпромиссной борьбы со сторонниками реформации. Тот же Ганс Кюнг отмечает, что на Тридентском соборе "не стремились конкретно понять сущность тезисов реформаторов, принять то, что в них было законного, и, следовательно, пойти, насколько возможно, навстречу протестантизму по пути раскаяния и милосердия. Наоборот, там стремились разбить протестантизм посредством проведения внутренней реформы католицизма. Одним словом, реформа была не средством примирения, возврата к единству, а программой военных действий, орудием борьбы". XX вселенский, или Первый Ватиканский, собор, созванный Пием IX, заседал в Риме под канонаду итальянских пушек, предвещавшую конец светской власти папы. Он одобрил пресловутый догмат о папской непогрешимости. Другие его решения были проникнуты реакционным духом "Силлабуса". Нужно было быть очень мужественным человеком, чтобы решиться на созыв нового собора. Вот как оценивает этот шаг Иоанна XXIII Карло Фалькони: "Когда папа Мастай-Ферретти (Пий IX) впервые публично объявил о созыве собора, он, хотя ему исполнилось уже 75 лет, был все еще бодрым и уверенным в себе человеком, почти юношеского темперамента. А тридцать лет понтификата обеспечили ему бесспорное господство над курией и над всей католической иерархией, рассеянной по всему миру, Иоанн XXIII на 77-м году жизни неожиданно стал преемником папы, которому поклонялись почти до последних дней его жизни. Новый папа, не знавший или плохо знавший мир курии и папского двора, состоявший из лиц, бывших ставленниками его предшественника, объявив о созыве собора всего лишь три месяца спустя после своего избрания, проявил невероятную смелость, а вслед за тем юношескую энергию в работе, что превзошло самые смелые предположения и ожидания". К. Фалькони. Ватиканский собор и причина его созыва.
Мог ли будущий собор обеспечить единство с другими христианскими церквами-протестантами и православными? Если да, то на какой основе? Что думал по этому вопросу Иоанн XXIII, на что он рассчитывал, на что надеялся? Что мог вообще предпринять на благо церкви созываемый им собор?
Как бы отвечая на эти вопросы, Иоанн XXIII в сентябре 1960 г. заявил, что единение с другими христианскими церквами может осуществиться на основе взаимных уступок. "Главные цели собора,-сказал папа,-заключаются в следующем: провести общую реформу, пересмотр и разъяснение доктрин, усовершенствовать структуру церкви для того, чтобы она могла охватывать весь мир... Мы сделаем все для того, чтобы они (протестанты, православные и представители других христианских вероисповеданий.-И. Г.) обдумали свои ошибки, а мы пересмотрим свое поведение, дабы в конечном счете у всех христиан был один дом".
Итак, собор будет созван для пересмотра церковных доктрин. Но в каком направлении? В плане отказа от средневековых богословских установок? Если да, то что их заменит? Другие установки? Какие именно?
Вопросы, вопросы, сотни вопросов, на которые никто толком не мог ответить. Но по мере того как шло время, росло убеждение (как в церкви, так и за ее пределами), что Иоанн XXIII действительно помышляет о кардинальной реформе церкви в плане приспособления ее идеологии и организационной структуры к требованиям современности.
Такая перспектива пугала большинство куриальных кардиналов, их светских союзников - правых клерикалов, вообще всех реакционеров. Пачеллианцы называли Иоанна XXIII "красным", "чокнутым", "гробокопателем церкви". Реакционеры опасались, что, используя догмат о папской непогрешимости и данные ему каноническим правом полномочия накладывать вето на решения собора, папа сможет навязать свою волю этому церковному форуму и, чего доброго, действительно изменить традиционный облик католической церкви. Поэтому они пытались любыми средствами затянуть подготовку собора, надеясь, что Иоанн XXIII просто не доживет до его открытия.
Предсоборные зигзаги.
Казалось, повторялась ситуация, о которой в свое время Пий IX говорил: "Каждый собор состоит из трех периодов: первый - когда дьявол пытается спутать карты, второй - когда человек еще более усиливает путаницу, и третий - когда святой дух вносит во все ясность". На этот раз положение усложнялось тем, что на стороне "дьявола" были куриальные кардиналы. Иоанн XXIII говорил генеральному секретарю собора прелату Перикле Феличе: "Неужели Вы, монсиньор, полагали, что перед лицом столь важного для судеб церкви события бес будет пребывать в праздности? Впрочем, если собор, в чем мы уверены, божье дело, то нам предстоит немало испытаний". К. Фалькони. Ватиканский собор и причина его созыва.
Иоанн XXIII был готов сразиться с "бесом", он утверждал, что у него "здоровая печень и нервы как канаты". И тем не менее он был вынужден маневрировать. В ноябре 1960 г., выступая перед членами комитета по подготовке собора, он заявил, что одна из основных задач собора "вызвать всеобщее духовное пробуждение для борьбы с материализмом". Это был жест в сторону пачеллианцев или интегристов, как стали называть в церкви сторонников ультраправой ориентации. Следовало ли из сказанного, что собор будет направлен против коммунизма? Многие сомневались в этом. Международная обстановка не благоприятствовала интегристам. Повсеместно крепли силы, выступавшие за всеобщий мир, мирное сосуществование и разрядку напряженности. Социализм превратился в быстро развивающуюся могучую мировую систему. Чрезвычайно возрос авторитет Советского Союза, последовательная мирная политика которого встречала все большую поддержку прогрессивной мировой общественности, в том числе трудящихся-католиков. Народы все решительней осуждали политику "холодной войны", гонку вооружений. В Азии, Африке, Латинской Америке бурно развивалось национально-освободительное движение. Мир вступил в эру научно-технической революции. Советский человек распечатал "божии чертоги" - проложил дорогу в космос. В подобных условиях антикоммунистическая направленность собора была бы для церкви равносильна самоубийству.
Это понимали даже некоторые интегристы. Один из них, иезуит Риккардо Ломбарди (о нем уже упоминалось выше), опубликовал посвященную предстоящему собору книгу, в которой высказывался за "осовременивание" церкви. Он писал: "Существует старое здание, воздвигнутое много веков назад, непрерывно приспосабливаемое (курсив мой.- И. Г.) к требованиям меняющихся со временем жильцов... Каждое из этих изменений было целиком оправдано при его проведении в жизнь. Но здание выглядит теперь так, что ни один архитектор, владей он этим участком земли, строительным материалом и обладай полной свободой действий, не воздвиг бы его таким, каким оно является ныне. Никто сегодня не стал бы так строить, ибо современные требования можно куда лучше удовлетворить теми же средствами, но путем более простой планировки".
Итак, иезуит Ломбарди признавал, что церковное здание безнадежно устарело, выглядит в современном мире архаичным, допотопным. Что же он предлагал сделать? Ремонт, побелку, чистку? Нет, генеральную реконструкцию:
"После стольких следовавших одно за другим приспособлений этого здания наступает однажды момент, когда необходимо проявить смелость и набросать новый генеральный (курсив мой.-И. Г.) план. При этом надо, сохранив капитальные стены, создать, предоставляя абсолютную независимость (архитектору), единый проект внутренней планировки в соответствии с существующими требованиями, не останавливаясь ни перед какими трудностями, возникающими на пути осуществления этого плана. Сначала надо все как следует обдумать и взвесить, а затем уж действовать-так при меньших затратах можно добиться большего. Дом будет как бы сделан заново: земля прежняя, все здание прежнее, даже отделочный материал примерно тот же, но зато все оно станет гораздо более удобным".
Что же, по мнению Ломбарди, следовало изменить в церковном здании? "Устройство церкви, оставленное Иисусом на усмотрение своих последователей и являющееся творением рук человеческих... Оно требует генерального пересмотра в соответствии с широким, абсолютно гармоничным планом".
Ломбарди преподнес свою книгу о соборе Иоанну XXIII и сообщил журналистам, что папа одобрил его сочинение. Но куриальный "Пентагон" встретил его сочинение в штыки. Пачеллианцы усмотрели в нем "подрыв церковных основ". "Требовать перемен" в церкви означало для них "требовать замен" на важнейших постах курии, а терять эти посты им, естественно, не хотелось. "Оссерваторе Романо" от 11 января 1962 г. устроила разнос книги Ломбарди. Более того, ватиканский официоз заявил, что Иоанн XXIII "молчаливо отверг идею и программу церковной реформы". Кардинал Оттавиани занес даже сочинение своего недавнего единомышленника в индекс запрещенных книг. Иоанн XXIII не смог предотвратить эти демарши интегристов. Он с головой ушел в нелегкое дело подготовки собора, стараясь благополучно подвести к нему находившуюся в аварийном состоянии церковную ладью.
Уже после смерти Ронкалли генеральный секретарь собора и ближайший сотрудник папы монсиньор Перикле Феличе сообщил журналистам, что первоначально Иоанн XXIII думал созвать собор не в Ватикане, а в базилике св. Павла, расположенной в районе Остия, и назвать его Первым Остийским. Этим папа хотел подчеркнуть, что он отмежевывается от обскурантистских решений Первого Ватиканского собора. Папа опасался, что созыв собора в Ватикане будет истолкован как продолжение реакционного курса, основные вехи которого были проложены Пием IX. Но ватиканский "Пентагон" восстал против этих показавшихся им слишком смелыми намерений Иоанна XXIII, и папе пришлось уступить: собор заседал в базилике св. Петра и получил название Второго Ватиканского.
Курия была настроена против собора, большинство итальянских иерархов-тоже. Они боялись, что собор лишит их преобладающих позиций в церкви. Позднее кардинал Леркаро признался: "Мы все (то есть итальянские кардиналы.-И. Г.) оставили папу Иоанна XXIII в одиночестве".
Следует ли из сказанного, что Иоанн XXIII, взяв курс на созыв собора, оказался в полной изоляции? Вовсе нет!
Многие зарубежные иерархи с оптимизмом и надеждой восприняли идею собора, а церковные деятели "третьего мира" отнеслись к ней с большим энтузиазмом. Тех, кто был за собор, за реформы, за перемены, за новшества в церкви, стали называть обновленцами. Как правило, это были представители стран, где церковь теряла свои позиции, свое влияние, своих последователей, свой авторитет.
Такие явления наблюдались в большинстве стран Европы, но особенно они давали себя знать в развивающихся странах. В государствах, где на протяжении столетий орудовали миссионеры, выступавшие в роли прислужников колониальных властей, местное духовенство открещивалось от старых церковных порядков. Оно требовало от Ватикана недвусмысленного осуждения империализма, колониализма, расизма. Оно жаждало упрочить свою самостоятельность и ожидало от собора коренных церковных реформ, демократизации и подлинной универсализации римской курии. Церковные иерархи этих стран стали на соборе опорой обновленческого курса.
Сообщение о созыве собора, вызвавшее оживленный обмен мнений в церковной среде, вынудило церковных деятелей подвести итоги своей деятельности в религиозной и общественной областях, взвесить действенность религиозного влияния на массы, наметить пути преодоления имевшихся трудностей и недостатков в их деятельности. Несмотря на зигзаги и противоречия в предсоборной дискуссии, интриги куриальных иерархов и прочих ультраправых элементов в церкви, большинство духовенства считало, что следует отказаться от курса Пия XII, то есть оголтелого антикоммунизма и защиты интересов правящих кругов ведущих империалистических держав, что церковь должна найти в себе силы, чтобы пойти новыми путями, "оторваться" от своих традиционных политических и социальных привязанностей, поддержать общее стремление к прогрессивным социальным преобразованиям, попытаться найти способ сосуществования с социалистическим миром, приобщиться к новшествам XX в., обновиться внутренне и внешне.
Трудности с "отделившимися братьями".
Экуменическая программа Иоанна XXIII встретила горячую поддержку не только ряда зарубежных церковных лидеров, но и многих буржуазных политических деятелей, которые надеялись, что сближение католицизма с протестантизмом будет способствовать укреплению капиталистического строя. Идея сближения с Ватиканом давно уже поддерживалась наиболее реакционными протестантскими кругами в США и Англии. Ее сторонником был и Джон Фостер Даллес, сын которого стал одним из видных руководителей иезуитского ордена. К ней сочувственно относился английский премьер Макмиллан, ее превозносил Аденауэр.
В числе учреждений, призванных подготовить собор, Иоанн XXIII создал секретариат по делам протестантов, возглавляемый кардиналом иезуитом Аугусто Беа, бывшим исповедником Пия XII.
В течение 1959-1960 гг. представители Ватикана вели закулисные переговоры с протестантскими лидерами в США, Англии и Западной Германии с целью склонить их к участию в предстоящем соборе. Были проведены встречи и с видными деятелями мусульманства и даже иудаизма, в ходе которых обсуждалась идея образования единого церковного фронта в борьбе против атеизма. В Париже на эту тему с одной трибуны говорили кардинал Фельтен, глава французских протестантов пастор Бенер, главный раввин Франции Каплан и др.
В Мюнхене во время 37-го Международного евхаристического конгресса с одной трибуны выступали католические, православные, протестантские и мусульманские церковники, расточая друг другу комплименты. Один из ораторов, аббат-бенедиктинец Томас Сартори, даже расхваливал Лютера за его "глубоко набожное сердце".
В начале 1960 г. Иоанна XXIII посетил глава протестантской церкви в Западной Германии епископ Дибелиус. Это был первый успех Ватикана.
23 ноября 1960 г. премьер-министр Англии Гарольд Макмиллан и министр иностранных дел лорд Хьюм были с исключительным радушием приняты Иоанном XXIII. Папа заявил, что визит английских государственных деятелей доставил ему "громадное удовольствие и глубокое удовлетворение".
Примас англиканской церкви архиепископ Кентерберийский Джеффри Фишер, совершая паломничество к "святым местам" Палестины, посетил Стамбул, встречался по пути с религиозными лидерами восточных церквей и на обратном пути заехал в столицу Италии, следуя, по-видимому, пословице, согласно которой все дороги ведут в Рим. Прибыв в Вечный город, Фишер заявил, что он намерен нанести "визит вежливости" папе Иоанну XXIII.
Заявление Фишера вызвало сенсацию в буржуазной печати. Еще бы, ведь это был первый визит архиепископа Кентерберийского к папе с... 1337 г.!
2 ноября Фишер был принят папой и имел с ним продолжительную беседу. В связи с этим консервативная английская газета "Дейли телеграф" писала: "Фактически визит Фишера к папе знаменует собой осознание представителями обоих вероисповеданий, несомненно, ускоренное растущей силой антихристианской коммунистической идеологии, того, что разобщенность христиан является слишком большим позором, чтобы ее игнорировать, и слишком серьезной слабостью, чтобы не исправить ее".
Сам Фишер, выступая после посещения папы с проповедью в англиканской церкви Рима, сказал: "Пока что союз лишь зарождается, он еще не достиг зрелости, но тем не менее он уже существует... Нет больше необходимости предавать друг друга анафеме, ибо мы не выступаем друг против друга..."
Однако усилия Иоанна XXIII, направленные на сближение христианских церквей, натолкнулись на серьезные препятствия. Многие протестантские церковники расценили визит Фишера в Ватикан как капитуляцию передпапством. В Великобритании поднялась волна возмущения против архиепископа Кентерберийского. Вскоре после возвращения в Лондон Фишер был вынужден уйти в отставку. Объединение христианских церквей оказалось делом значительно более сложным, чем предполагали его сторонники.
Неокапитализм вместо корпоративизма.
В атмосфере нарастающей борьбы между различными группировками в курии и за ее пределами и накала дискуссии вокруг программы и задач предстоящего собора рождалась первая энциклика Иоанна XXIII "Mater et magistra" ("Мать и наставница"), посвященная социальным проблемам современности. Она была опубликована 15 мая 1961 г.
Энциклика "Матэр эт магистра" самая длинная в истории церкви, в ней 25 тыс. слов. Но значение ее определяется, конечно, не объемом, а содержанием.
В этом документе нашли отражение противоречивые тенденции, характерные для первых двух лет понтификата Иоанна XXIII. Хотя в тексте энциклики много ссылок на высказывания Пия XII, она тем не менее расценивается как первый шаг в сторону от его ультрареакционного курса, и именно поэтому она привлекла к себе всеобщее внимание.
Социальная энциклика Иоанна XXIII начинается с перечисления "великих изменений", происшедших в мире за истекшие после опубликования энциклики "Рерум новарум" 70 лет. Папа упоминает об атомной энергии, автоматизации и электронике, авиации, о радио и телевидении, о начале завоевания космического пространства, о развитии социального обеспечения и возросшей активности профсоюзов, которые якобы своей деятельностью уменьшают дистанцию между классами. Папа отмечает растущее участие граждан в руководстве государственными делами и все большую роль государства в управлении экономикой и в решении социальных проблем современности. Иоанн XXIII также не оставляет без внимания закат колониализма и возникновение новых государств, появление ряда международных организаций.
Отстаивая традиционную доктрину церкви о "естественном праве частной собственности на средства производства", энциклика Иоанна XXIII в то же время допускает "представительство трудящихся в управлении средними и крупными предприятиями и их участие в прибылях". Энциклика допускает, что "государство может обладать собственностью на орудия труда, если они являются источником экономической мощи, которую недопустимо передавать в руки частных граждан, не рискуя подвергнуть опасности общее благо". В то же время она оговаривает, что "государство должно расширять свою собственность" только в случае действительной и очевидной необходимости и если этого требуют интересы общего блага, но не с целью ограничить или тем более ликвидировать частную собственность.
Наиболее радикальный раздел энциклики посвящен отношениям между развитыми и слаборазвитыми странами. В нем содержится недвусмысленное осуждение неоколониализма. Папа заявляет, что "самый большой соблазн, которому могут подвергаться экономически развитые политические сообщества, состоит в использовании своего технико-экономического могущества для оказания влияния на политическое положение сообществ, находящихся на более низкой стадии экономического развития, с целью осуществления планов господства. В случае, если это имеет место, следует открыто заявить, что речь идет о новой форме колониализма, которая, как бы ее искусно ни маскировали, столь же обращена в прошлое, как и та, от которой многие народы недавно освободились. Она отрицательно влияет на международные отношения, представляя собой угрозу и опасность для дела мира во всем мире". Это был явный реверанс в сторону народов, сбросивших с себя колониальный гнет, реверанс, который должен был показать им, что католическая церковь порывает свои традиционные связи с колонизаторами.
В энциклике "Матэр эт магистра" большое внимание уделено аграрному вопросу. Иоанн XXIII отмечает бедственное положение крестьян, хотя и умалчивает о подлинных причинах этого явления: о концентрации земли в руках помещиков, о зависимости крестьян от монополий, скупающих за бесценок их продукцию, об эксплуатации батраков латифундистами. Энциклика предлагает улучшить положение крестьян путем установления более справедливых налогов, сохранения высоких цен на сельхозтовары и тому подобных мер. О целесообразности проведения аграрной реформы в энциклике не говорится ни слова.
Другой важной особенностью энциклики было то, что в ней, в отличие от подобного рода документов эпохи Пия XII, не содержалось прямых выпадов против коммунизма. В частности, энциклика не содержала осуждения кубинской революции, которую реакционные круги обвиняли в "преследовании" религии. Более того, энциклика, правда с оговорками, разрешала католикам "вступать в отношения с лицами, имеющими другие взгляды на жизнь". Под такими лицами подразумевались коммунисты, контакты с которыми с 1949 г. запрещались католикам под угрозой отлучения. Разрешая теперь эти контакты, энциклика предупреждала верующих, чтобы они были бдительными, не вступали в разлад с самими собой, никогда не шли на компромисс в отношении религии и морали. Но в то же время они должны руководствоваться "духом понимания, бескорыстия и честно сотрудничать в реализации целей, хороших по своей природе или, во всяком случае, ведущих к добру". Последнее слово в этих делах, согласно энциклике, оставалось за церковью.
"Матэр эт магистра" получила весьма широкий международный резонанс. Буржуазная печать в целом приветствовала ее как последнее слово в области социально-политического анализа современного капиталистического общества. Иначе она была оценена левыми силами. Итальянский левый журнал "Нови аргоменти" писал в феврале 1962 г., что энциклика Иоанна XXIII отражает "стремление освободить церковь от бремени компромиссов с отсталыми и авторитарными силами и, напротив, связать ее с самыми современными и динамичными течениями неокапитализма, чтобы облегчить международную деятельность церкви и создать широкие возможности для миссионерской деятельности вне европейских государств".
Левые круги в католической церкви и в католическом движении, главным образом в странах Латинской Америки, использовали многие расплывчатые и двусмысленные формулировки энциклики для укрепления своих позиций. Для них этот документ означал большую свободу действий. Опираясь на него, они стали выступать более решительно и смело.
В целом Ронкалли был доволен результатами своей предсоборной деятельности.
В августе 1961 г. он записал в "Дневнике души": "Когда 28 октября 1958 г. кардиналы святой римской церкви избрали меня на пост главы правительства последователей Иисуса Христа, распространилось убеждение, что я стану папой переходного периода. Вместо этого я уже на/пороге четвертого года своего понтификата, передо мной могучая программа, осуществления которой ожидает весь мир. Что касается лично меня, то я как св. Мартин:
пес mori timit, пес vivere recusavit-и смерти не боюсь, и жить не отказываюсь".
Собор открыт!
Почти три года длилась подготовка собора. В ходе ее было опрошено свыше 2 тыс. церковных иерархов с пяти континентов. Их предложения и соображения составили несколько десятков томов. Для обсуждения на соборе были подготовлены 70 документов.
Все это время Иоанн XXIII трудился без устали. За три года он стал еще более грузным, казался более усталым, болел, но приветливая улыбка по-прежнему не сходила с его лица.
Как-то принимая группу семинаристов, он им рассказал, что, став папой, обнаружил в архивах священной канцелярии заведенное на него еще при Пии Х дело по подозрению в модернизме. Причиной послужила перехваченная церковным начальством открытка, которую он послал своему другу священнику Эрнесто Буонаютти, обвиненному в модернистской ереси.
- Как видите, это не помешало мне стать папой.
История эта не предвещала ничего хорошего одному из ведущих учреждений курии- конгрегации священной канцелярии и ее руководителю кардиналу Оттавиани.
Ронкалли продолжал чувствовать себя неуютно в Ватикане, где его окружали, как правило, враждебно настроенные люди. Он часто, слишком часто, по мнению его врачей, покидал Ватикан, посещая благотворительные учреждения, монастыри, больницы. Иногда он останавливал свою машину в одном из римских парков и выходил погулять, подышать свежим воздухом.
Как-то личный секретарь Иоанна XXIII монсиньор Лорис Коповилла деликатно напомнил ему, что в его возрасте он должен быть осторожен, ибо всякое может случиться, причем внезапно, и лучше не покидать Ватикан, чтобы несчастье не произошло, не дай бог, на улице.
Папа ответил ему:
- Столько людей умирает на улицах, дон Лорис. Ничего страшного не произойдет, если и папа умрет на улице.
Папа знал, что он смертельно болен. Врачи обнаружили у него рак желудка, но он отказался от операции. В его возрасте операция была связана с большим риском, а Иоанн XXIII во что бы то ни стало хотел дотянуть до открытия собора.
И наконец настал долгожданный для него сентябрь 1962 г.
В Рим со всего света съезжались журналисты, радио- и телекомментаторы, туристы и, разумеется, соборные отцы - кардиналы, патриархи, архиепископы, епископы, генералы монашеских орденов, а также почетные гости - представители других церквей и культов.
Римские газеты пестрели необычными объявлениями: "Требуется квартира с ванной, телефоном и алтарем". Орган Ватикана печатал объявления по-латыни: "Automobiles novissimae locantur" ("Сдаются на прокат автомобили новейших марок"); "Omnes viae ducunt Romam, omnium vero pulcherrima per Helvetiam" ("Все пути ведут в Рим, но самый прекрасный проходит через Швейцарию"). Под этим объявлением стояла подпись Швейцарского бюро туризма... Печать сообщала также, что соборные заседания будут транслироваться по телевидению и что в связи с этим в папских покоях установлены телевизоры.
11 сентября в 8 часов утра в торжественной обстановке в сверкающем огнями соборе св. Петра открылась первая сессия XXI вселенского, или, как его стали называть, Второго Ватиканского собора католической церкви. Это было поистине величественное зрелище. Если в Первом Ватиканском соборе участвовало всего 764 епископа, из них две трети - европейцы, то теперь на трибунах восседало 2692 церковных иерарха в митрах и пышных средневековых одеяниях. На этот раз Европа была представлена 849 соборными отцами, Америка-Северная и Южная-932, Азия- 256, Африка - 250, Океания - 70.
Перед дипломатической ложей, почти рядом с местом папы, расположились наблюдатели 17 различных некатолических христианских церквей - "отколовшиеся братья". Среди них были представители различных протестантских направлений, а также русской православной церкви, присутствие этих последних на соборе привлекало всеобщее внимание. Кроме того, на открытии собора присутствовало 86 официальных делегаций из различных стран и от разных международных организаций. Повсюду были расставлены микрофоны, на креслах развешаны радионаушники, много было и другой техники, без которой соборным отцам очень трудно было бы осуществить свое вселенское мероприятие.
Собор открыл Иоанн XXIII. Он говорил 45 минут. Мировая печать обратила внимание на два момента в его выступлении.
Первый касался политики отлучений. Папа ясно дал понять, что церковь отказывается от нее. Если прежде, сказал он, церковь с крайней суровостью осуждала "заблуждения", то теперь "предпочитает лечить скорее милосердием, чем суровостью. Она считает, что можно удовлетворить потребности данного момента скорее путем подчеркивания ценностей своего учения, чем прибегая к осуждению".
Второй момент, привлекший всеобщее внимание,-это критические замечания папы в адрес "пророков напастей". Эти "пророки", сказал папа, видят в современном мире только одни опасности для церкви, предрекают лишь катастрофы, утверждают, что век нынешний хуже былых времен. Они ведут себя так, точно история, эта великая наставница жизни, ничему их не научила. Папа выразил свое несогласие с этими "пророками", предсказывающими разрушительные катаклизмы, чуть ли не конец света. "В настоящий исторический момент,-заявил Иоанн XXIII,-провидение ведет нас к новому порядку человеческих отношений, которые трудами людей и часто помимо их собственных ожиданий развиваются к осуществлению высших и неожиданных предначертаний".
Кого имел в виду Иоанн XXIII под "пророками напастей"? Разумеется, куриальных кардиналов и их сторонников, у которых успехи социалистических стран, рост влияния идей марксизма-ленинизма в широких массах вызывали суеверный ужас.
Знаменательным был и тот факт, что, встретившись в день открытия собора с иностранными журналистами, папа счел возможным тепло приветствовать представителя ТАСС А. Красикова. Обращаясь к нему, Иоанн XXIII сказал: "Приветствую с радостью каждого посланца с Востока и новой России". Польского журналиста И. Красицкого Иоанн XXIII просил передать слушателям польского радио, что папа с особой доброжелательностью следит за тем, что делается в их "прекрасной и мужественной стране", восстановление и успехи которой его в высшей степени радуют.
Все это не могло не порождать неудовольствия у интегристов, или "бешеных", как их стали называть на соборе. Эта группировка, в руках которой находилась подготовка собора и которая приложила руку к сочинению документов, представленных на его рассмотрение, потерпела поражение уже на втором заседании собора. На этом заседании монсиньор Феличе предложил соборным отцам утвердить комиссии по темам в том же составе, в каком они работали по подготовке документов, что, несомненно, позволило бы интегристам захватить руководство собором. Но не успел он закончить свое выступление, как слово попросил французский кардинал Лиенар, архиепископ Лиля, один из обновленцев, входивших в президиум собора. Председательствующий пытался поставить на голосование предложение Феличе без обсуждения. Но Лиенар выхватил у него микрофон и от имени французского епископата потребовал отложить голосование, с тем чтобы дать возможность соборным отцам более детально ознакомиться с составом комиссий и внести свои предложения. Его выступление было встречено громкими аплодисментами. Лиенара поддержали немецкие епископы. Было решено доложить вопрос Иоанну XXIII, по указанию которого в комиссии были кооптированы представители обновленцев.
Другим вопросом, по которому интегристы потерпели поражение, было предложение того же Феличе разрешить представителям некатолических церквей - "отделившимся братьям" присутствовать на всех заседаниях собора. Соборные отцы встретили это предложение громкими аплодисментами, в то время как лидер интегристов Оттавиани в исступлении кричал по-латыни: "Horesco!" ("Категорически против!")
Когда эти вопросы были решены, Иоанн XXIII предложил собору принять обращение ко всем народам с призывом бороться за всеобщий мир и разоружение. В этом обращении не было выпадов против коммунизма и социалистических стран, столь характерных для Пия XII. Хотя это вызвало недовольство интегристов, все же большинство из них не отважилось голосовать против обращения. За него было подано 2439 голосов, против - только 15. Это была новая впечатляющая победа сторонников Иоанна XXIII над их противниками.
Настоящие баталии разыгрались на соборе при обсуждении так называемых схем, или проектов решений, подготовленных специальными комиссиями. Первой обсуждалась схема "О литургии", в ней речь шла о реформе богослужения.
Форма католической литургии не менялась с 1570 г., когда она была утверждена папой Пием V. Предложенная на рассмотрение собора схема предусматривала ее упрощение, с тем чтобы сделать богослужение более доступным и понятным верующим. Докладчиком по этому вопросу был кардинал Оттавиани. Председательствовал же на заседании голландский кардинал Алфринк, обновленец. Алфринк предупредил, что ораторы могут выступать не больше 10 минут, затем предоставил слово Оттавиани. Тот, по-видимому, решил, что 10-минутное ограничение его не касается и начал очень издалека. Когда он проговорил 17 минут, Алфринк попросил оратора оставить трибуну. Оттавиани продолжал говорить. Тогда Алфринк, крикнув "Satis!" (по-латыни-"Довольно!"), выключил микрофон. Соборные отцы одобрили решительное поведение председателя громкими аплодисментами. Кипя негодованием, глава конгрегации священной канцелярии демонстративно покинул заседание и две недели не появлялся в соборе св. Петра. Выше описанный эпизод показал, что интегристы на соборе оказались в меньшинстве. Дальнейшие события подтвердили это.
Оттавиани и его единомышленники выступали за сохранение латыни в качестве языка литургии. Против этого резко возражали представители азиатских стран и многие европейцы. Патриарх Максим IV при обсуждении этого вопроса демонстративно выступал на французском языке. Он утверждал, что латынь вовсе не является "святым" языком, ибо Иисус и его последователи говорили по-арамейски, а не по-латыни. В этом они в известной степени походили на кардинала Спеллмана, который говорит по-латыни на английский лад, заключил под смех соборных отцов почтенный патриарх. Другой участник собора вместо выступления скороговоркой прочитал несколько литургических молитв по-латыни и спросил присутствующих, поняли ли они что-нибудь в этой абракадабре. Соборные отцы ответили смехом.
После многодневной, довольно бурной и резкой дискуссии по этой схеме она наконец была поставлена на голосование. Подсчет голосов показал, что "за" проголосовало только 822, "против"-1368 соборных отцов! Согласно регламенту собора, для отклонения схемы требовалось 2/3 голосов. И хотя противники схемы не добрали около 200 голосов, они оказались столь многочисленными, что схема "О св. литургии" была снята с обсуждения и возвращена в комиссию на доработку.
В разгар дебатов произошел так называемый карибский кризис. Как уже отмечалось, Иоанн XXIII активно вмешался в эти события, призывая Вашингтон воздержаться от необдуманных и непоправимых действий. Большинство соборных отцов с одобрением отнеслись к миротворческой миссии Ронкалли.
14 ноября собор приступил к обсуждению схемы "Об источниках божественного откровения". В свое время разногласия по этому вопросу послужили одной из причин раскола в церкви. Протестанты считают единственным источником божественного откровения Библию, католики, кроме того, и "традицию" ("предание"), или интерпретацию и толкование Библии "отцами церкви" и папами, а также постановления вселенских соборов и т. п. Сближение, а тем более объединение с протестантами, пути к которому должен был указать собор, предполагало известный отход от традиционных бескомпромиссных позиций католической церкви. Между тем схема, подготовленная комиссией во главе с кардиналом Оттавиани, по существу, ничего нового в этот вопрос не вносила.
Докладчиком и по этой схеме снова выступал Оттавиани. На этот раз он уложился в отведенное ему время, но жидкие хлопки, которыми его провожали с трибуны, указывали на то, что большинство соборных отцов не удовлетворены схемой. Развернувшаяся затем дискуссия подтвердила преобладание обновленцев над интегристами. Не доводя схему "Об источниках божественного откровения" до голосования, руководство собором и ее сняло с повестки дня, вернув на доработку. При этом в комиссию был включен один из противников Оттавиани, кардинал Аугусто Беа, возглавлявший созданный Иоанном XXIII секретариат по контактам с протестантами.
Между тем состояние здоровья Иоанна XXIII начало резко ухудшаться. Готовясь к неизбежной развязке, папа пересмотрел заново свое завещание, тщательно отредактировав его. 8 октября 1962 г., в самый разгар первой сессии собора, в журнале официальных ватиканских актов появилось его распоряжение об условиях избрания папы ("Summi Pontificis electo"), существенно дополнявшее инструкцию Пия XII по этому вопросу. Иоанн XXIII категорически запрещал делать какие-либо фотографии с умирающего или умершего папы или звукозаписи в папских покоях во время его болезни. Только когда умерший папа будет выставлен для отпевания и прощания, с разрешения камерленго можно сделать с него фотографии. На церемонии погребения папы присутствие журналистов категорически запрещалось. Если в момент смерти папы камерленго нет, то кардинальской коллегии его следует немедленно избрать. До этого же всем распоряжается кардинал-декан. По новому порядку кардиналы, не принимающие участие в конклаве по неуважительным причинам, автоматически отлучаются от церкви. Избрание папы осуществляется ровно 2/3 голосов участников конклава. Если же число голосующих не делится на 3, то требуется 2/3 плюс 1 голос. По инструкции Пия XII вся документация по избранию папы подлежала уничтожению, теперь же она передавалась для хранения в секретный архив Ватикана. Доступ к этой документации разрешается только с согласия папы. Таковы были распоряжения Иоанна XXIII относительно избрания своего преемника.
25 ноября папе исполнился 81 год. Собор направил ему теплое приветственное послание. Поздравительные телеграммы папа получил от многих своих сторонников из разных стран мира. В этот день вечером папе стало плохо, у него резко поднялась температура. Врачам с трудом удалось поставить его на ноги. Они советовали папе изменить свой режим, больше отдыхать, лечиться, но Иоанн XXIII, почувствовав некоторое облегчение, вновь вернулся к своим делам. Он спешил довести до конца начатую им реформу католической церкви, чувствуя, что времени у него оставалось совсем немного.
На первой сессии собора довольно решительно с критикой консервативных порядков в церкви выступали прелаты из развивающихся стран. Индийцы и африканцы требовали сделать католическую церковь менее "западной", более универсальной. Один африканский епископ протестовал против того, что черта обычно изображают черным, а Христа и всех святых-белыми. В этом он усматривал расовую дискриминацию по отношению к католикам-неграм.
28 ноября 1962 г. бразильский епископ Элдер Камара, выступая перед журналистами, предложил закрыть первую сессию не благодарственным, а покаянным молебном. Он выразил также недовольство по поводу того, что собор до сих пор не затронул ни одного крупного вопроса современности. Элдер Камара одновременно высказал похвалу в адрес Иоанна XXIII и объявил, что папа намерен создать комиссию для изучения проблем слаборазвитых стран, демографического взрыва, голода, атомной войны, мира.
7 декабря, в канун закрытия первой сессии собора, другой латиноамериканец-епископ Куэрнаваки (Мексика) Мендес Арсео выступил с предложением снять с евреев нелепое обвинение в убийстве Иисуса Христа и установить дружеские отношения с масонами, преданными анафеме Пием IX и Львом XIII.
Вокруг этих вопросов развернулись жаркие дебаты на последующих сессиях собора.
8 декабря первая сессия собора закончила свою работу. Был объявлен перерыв до сентября 1963 г. На закрытий сессии выступил Иоанн XXIII. Он выразил надежду, что собор завершит свою работу в следующем году. Зная состояние здоровья папы, соборные отцы опасались, что видят его в последний раз.
Итоги первой сессии.
Соборные отцы разъезжались по домам, а мировая печать подводила итоги первой сессии вселенского форума католической церкви.
Сторонники интегристов, приверженцы пачеллианского курса, кипели от негодования, обвиняли Иоанна XXIII в потворстве еретикам, чуть ли не в симпатиях к коммунизму. Они утверждали, что папа пустил "красного" дьявола в церковь, что он невменяем, безответствен. Весьма красноречиво в этом отношении было заявление кардинала Оттавиани, который сказал: "Я надеюсь умереть до окончания собора, ибо тогда я умру как кардинал святой римской церкви, а не как чиновник пропротестантской и прокоммунистической церкви".
Напротив, сторонники обновления церкви были довольны результатами первой сессии собора. Хотя на ней не была принята ни одна схема, ни один документ, сам ход соборной дискуссии показал, что интегристы находятся в меньшинстве и вынуждены сдавать одну позицию за другой. Обновленцы были настроены весьма оптимистично. Годичный перерыв между сессиями собора они надеялись использовать для мобилизации и сплочения своих сил, для пропаганды своих взглядов в печати, с тем чтобы еще более успешно сразиться с интегристами на второй сессии собора. Правда, эти радужные надежды омрачались болезнью Иоанна XXIII. Его смерть могла изменить расстановку сил на соборе в пользу интегристов. Но споры и разногласия внутри церкви уже зашли так далеко, что, по мнению обновленцев, кто бы ни пришел на смену Ронкалли, он будет вынужден считаться с их мнением.
Ив Конгар, известный французский богослов и сторонник обновленцев, подводя итоги первой сессии, писал, что если бы собор на ней закончился, не приняв никаких решений, то и тогда его роль была бы огромной, ибо первая сессия показала, что церковь желает идти новыми путями, епископы же обрели на ней сознание своей силы и независимости по отношению к Риму. Об этом свидетельствовала их активность на первой сессии, где выступило свыше 500 соборных отцов, а 500 других участников собора внесли поправки и предложения к дебатируемым схемам в письменном виде.
Прогрессивная печать в целом оценивала результаты первой сессии собора как известный отход от традиционной ультраправой ориентации католической церкви и поражение ее правого крыла. Дебаты на соборе и высказывания его участников в печати показали, что большинство церковных иерархов отвергает политику отлучений и анафем в адрес коммунистов и высказывается за конструктивный диалог с ними в интересах укрепления мира и борьбы за социальный прогресс.
Разумеется, среди участников собора были и ярые реакционеры, предпринимавшие попытки навязать собору декларации с новым осуждением атеизма, философского материализма, коммунизма, Советского Союза. Но их происки не получили поддержки большинства соборных отцов и даже не стали предметом обсуждения на соборе. Иоанн XXIII решительно отказался пойти на поводу у антикоммунистов. На их назойливые призывы осудить коммунистов Ронкалли отвечал: "Оставьте их в покое, и они мои дети. Обращайте больше внимания не на то, что требует осуждения, а на то, что достойно похвалы".
В отличие от Пия XII, Ронкалли не чурался контактов с политическими деятелями из социалистических стран, доброжелательно отзывался о Советском Союзе. Принимая Ежи Завеского, члена Государственного совета Польской Народной Республики, папа с интересом расспрашивал его о положении в стране, затем разговор перешел на Советский Союз. Папа сказал: "Россия-это великая нация. Советское государство населяют огромные массы людей, там свершаются многие достойные дела".
Итак, первая сессия собора означала, судя по всему, начало крутого поворота в политике Ватикана. Сессия выявила наличие двух противоборствующих течений в лоне церкви - интегристов и обновленцев, или, как их тоже называли, прогрессистов, сторонников перемен, реформ, нововведений в церкви. Но это было только начало длительной и упорной борьбы.
"Мир на земле".
С окончанием первой сессии собора в Ватикане закипела работа по подготовке новой энциклики, посвященной острейшей проблеме современности-обеспечению всеобщего мира.
Начальный набросок этого документа был сделан в грозные дни карибского кризиса. Опубликованию новой энциклики Иоанн XXIII придавал большое значение. Теперь, после того как выявилось, что подавляющее большинство церковных иерархов выступают с позиций обновленчества, папа мог более решительно и откровенно высказать свои взгляды. Преодолевая сопротивление все еще сильной в Ватикане группировки интегристов, Иоанн XXIII попытался сделать это в энциклике "Pacem in terris" ("Мир на земле"), опубликованной в пасхальный четверг 10 апреля 1963 г.
Это была первая в истории церкви энциклика, церемония подписания которой понтификом передавалась по телевидению. Она отличается от предыдущих документов такого рода тем, что обращена не только к духовенству и верующим, но и ко всем людям доброй воли на земле. В ней папа Иоанн XXIII выступил с осуждением гонки вооружений, за всеобщее и полное разоружение, за запрещение атомного оружия.
"Вошло в обычай,- говорится в энциклике,-оправдывать гонку вооружений словами о том, что в нынешних условиях мир обеспечивается только равновесием вооруженных сил. Но в этом случае, если кто-то увеличивает свой военный потенциал, другие страны также должны не отставать и вооружаться. И если одна страна производит атомное оружие, то и другие должны производить атомное оружие такой же разрушительной силы. В результате люди живут под постоянным страхом, ожидая урагана, который может разразиться в любой момент, принеся с собой невообразимые страдания. И не без основания, поскольку оружие уже готово".
Практически Иоанн XXIII высказался в этой энциклике за мирное решение спорных вопросов между государствами, за политику мирного сосуществования без каких-либо ограничений.
Эта энциклика в еще более ясной форме по сравнению с предыдущей допускала диалог между католиками, с одной стороны, и верующими других вероисповеданий и неверующими - с другой.
"Встречи и соглашения в разных областях общественной жизни,- утверждается в энциклике,-между верующими и неверующими или верующими неправильно и ошибочно- могут способствовать открытию истины и служению ей".
Энциклика подчеркивала, что форму и степень таких контактов определяет церковная иерархия.
Отмечая, что католическая церковь продолжает оставаться непримиримым противником "ложных философских учений" (читай: марксизма.-И. Г.), энциклика признавала вместе с тем, что в этих "ложных" учениях, "поскольку они согласуются с нормами благоразумия и отражают законные человеческие стремления, могут быть элементы положительные и заслуживающие одобрения". Она призвала по-разному подходить к "ошибочным воззрениям и форме их осуществления", то есть к теории и практике. "Учения, раз выработанные,- писалось в ней,- уже не меняются, тогда как начинания, находясь в переменных обстоятельствах, не могут не поддаваться влиянию этих обстоятельств". Из чего следовало, что если теория с точки зрения церкви достойна осуждения, то практика может содержать положительные моменты и заслуживать одобрения церкви и верующих.
Вместе с тем энциклика предостерегала от излишнего рвения в стремлениях восстановить социальную справедливость, что может привести на путь революции. Ссылаясь на Пия XII, энциклика напоминала, что церковь осуждает революцию и ратует за эволюцию.
Мировая общественность сразу обратила внимание на то новое, что содержалось в энциклике "Пацем ин террис". Обновленцы восприняли ее как программу действий.
Однако среди сторонников "холодной войны", интегристов и прочих реакционеров энциклика Иоанна XXIII вызвала новый приступ ненависти к ее автору. Правая печать не стеснялась осыпать папу бранью, его с издевкой называли "товарищем Иоанном XXIII", "безумцем", требовали его немедленного ухода в отставку. Вот что, к примеру, писал 19 мая 1963 г. в западногерманской газете "Ди Вельт" ее обозреватель Рудольф Кремен-Бадони: "Политика добрых намерений папы, к сожалению, на практике оказалась серьезной ошибкой... Я обращаюсь к папе
Иоанну, восседающему на престоле св. Петра, со следующим предупреждением: ты используешь в политических целях свой пост. Ты встал на путь, который ведет к полному исчезновению нашего и без того слабого стремления обеспечить свободу. Ты желаешь спасти церковь за счет нашей свободы. Тебя никто не уполномочил заниматься политикой. Брось это дело".
В памфлете, изданном в Италии и подписанном псевдонимом "Швейцария", говорилось: "Сбывается пророчество св. Джованни Боско, предсказывавшего, что наступят времена, когда казацкие лошади будут пить воду из фонтанов на площади св. Петра". А кардинал Сири заявил, что для того, чтобы исправить зло, нанесенное церкви этой энцикликой, потребуется не менее пятидесяти лет.
Подобных высказываний было множество, но они не волновали Иоанна XXIII.
Священник Надзарено Фаббретти, сторонник обновленцев, с возмущением писал в итальянской "Газетта дель пополо": "Стало совершенно ясно, что энциклика "Пацем ин террис" не только принесла Иоанну XXIII 20000 посланий со всех уголков мира с выражением благодарности и солидарности с ним, но и нарушила душевное спокойствие некоторых консервативных католических кругов, а также родственных им и связанных с ними умеренных и консервативных течений. Совершенно открыто проводится безудержная клеветническая кампания, которая представляет Иоанна XXIII как "красного папу", открывшего коммунизму врата собора св. Петра...
Многие из нас слышали собственными ушами в поездах, в домах, на улицах оскорбления, которыми не боятся осыпать святого отца.
Но горько думать, что такая безудержная и истерическая реакция наблюдается не столько в правых кругах в Италии и во всем мире, сколько в некоторых католических консервативных кругах, и в том числе (почему не сказать то, что все, увы, знают?) среди некоторых священнослужителей. Она выражается как в снисходительных улыбках, так и в явном осуждении.
Было бы менее абсурдно, если бы выявилось, что с папой абсолютно не согласны широкие католические слои. Однако нелепо и унизительно знать, что это несогласие проявляет немалое число ответственных людей, которые должны быть примером и образцом послушания папе для тех, за кого они призваны отвечать".
Эта мышиная возня вокруг энциклики "Мир на земле" отнюдь не умаляет ее значения как документа, осуждающего гонку вооружений и войну.
"Пацем ин террис"-это последняя энциклика Иоанна XXIII. Его понтификат не был урожайным на энциклики: их всего четыре.
Последние дни "красного папы"
В середине мая 1963 г. Иоанн XXIII слег. Его личный врач венецианец Гаспарини и многие другие специалисты, постоянно наблюдавшие за его здоровьем, осмотрев пациента, пришли к выводу, что надежды на выздоровление нет и что теперь следует лишь стараться облегчить страдания больного.
23 мая папа в последний раз поднялся с постели и подошел к окну своей спальни, чтобы взглянуть на площадь св. Петра, как всегда запруженную многоликой и разномастной толпой. Он как бы прощался с Римом. Силы его слабели с каждым днем. И хотя журналистов и близко не подпускали к папским покоям, газеты во всех подробностях описывали последние этапы его болезни.
Иоанн XXIII сильно исхудал, глаза впали, цвет лица стал землистым. Но ясное сознание не покидало его до последних минут. За день до кончины папа дважды принял своего статс-секретаря Амлето Чиконьяни, который докладывал ему о текущих делах. Кардиналы наносили ему прощальные визиты. Приехали проститься с ним его братья и сестра.
Ватиканское пресс-бюро, опасаясь преждевременного сообщения о смерти папы, как это случилось во время болезни Пия XII, стало трижды в день выпускать бюллетени о состоянии здоровья Иоанна XXIII.
3 июня 1963 г. в 19 часов 49 минут Иоанн XXIII скончался.
Некоторое время спустя один журналист спросил его брата 89-летнего Дзаверио Ронкалли:
- Считаете ли вы святым папу Иоанна XXIII?
- Святым? - переспросил Дзаверио.- Того, кто не попадет в ад, можно, пожалуй, считать святым, а он в ад не попадет. Он всегда был добрым.
- Согласен, но был ли он святым?
- Он всегда был добрым. Таких священники считают святыми.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история Церкви












 





Наверх

sitemap:
Все права на книги принадлежат их авторам. Если Вы автор той или иной книги и не желаете, чтобы книга была опубликована на этом сайте, сообщите нам.