Библиотека Гумер - история Церкви

2. Иисус Христос умер, по-видимому, 14 нисанаа¹⁵ 783 года от основания Рима, т. е. 7 апреля 30 года по нашему летоисчислению.

Год рождения Иисуса, вследствие ошибки монаха Дионисия Малого († 566 г.) при установлении христианского летоисчисления, нужно датировать 3—5 годами раньше начала нашей эры.

В словах Иисуса, как сразу поражающих своей силой, так и, казалось бы, менее значимых, постоянно ощущается его недостижимая для человека совершенная уверенность в себе.

В Священном Писании неоднократно идет речь о «братьях Иисуса» (Мк 6, 3). Из дальнейшего вытекает, что при этом не имеются в виду братья в собственном смысле: а) у Лк 1, 34 Мария подчеркивает, благодаря чему Ее свидетельство получает особое значение, что она «мужа не знает». Она настаивает на этом в то время, когда господствует мнение, согласно которому каждый иудей, и особенно из рода Давида, обязан содействовать приходу ожидаемого Мессии зачатием ребенка; было бы странно и даже бессмысленно, если бы позднее ее отношение к этому изменилось. б) Этому соответствует, что ни один из братьев Иисуса ни разу не был назван сыном Марии; так сказано только про одного Иисуса. в) К тому же в Евангелиях для каждого из четверых известных по имени «братьев Иисуса», была названа другая мать, а не Мария, мать Иисуса (ср. Мк 6, 5; Мф 13, 55; Ин 19, 25; Гал 1, 19))¹⁶.

3. В Христе проявилось благодатное милосердие Бога, дабы привлечь все человечество к участию в божественной полноте Его собственной жизни. Каждый призывается в общение святых — в Церковь. Соответственно дело и учение нашего Спасителя направлено, во-первых, на каждого отдельного человека и, во-вторых, на всю Церковь.

Этому соответствует и внутренняя направленность религии Иисуса: она проста и свободна от всякой зависимости от времени истории, она взыскует в человеке главного — человека,его «душу» — и тем самым обращается к тем потребностям и возможностям человека, которые даны ему вне всех различий места и национальности. Этому не противоречат те факты, что Иисус в продолжение и во исполнение Ветхого Завета (Мф 5, 17) ограничил Свою собственную проповедь в основном Израилем и что Своих учеников и апостолов Он послал в первый раз только к иудеям (Мф 10, 5 сл.; 15, 24). Иисус, насколько возможно, остается в рамках традиции. Он пришел не «нарушить Закон», «но исполнить» (Мф 5, 17). В этой важной связи с историей избранного народа одновременно присутствует и другой элемент — властное и обновляющее «А Я говорю вам...» (Мф 5, 22); сравни также слова Господа о субботе (Мф 12, 8). Соответственно Иисус предсказал, что иудеи не признают Его (Мф 21, 23 сл.; 22, 1_14).

Непризнание Иисуса породило трагедию иудеев. Иудеи ждали земного Мессию, политического вождя, ради которого и отказались от Иисуса на своем шумном и беспорядочном судилище. И именно они, помимо своей воли, свидетель ствовали против самих себя в пользу Иисуса, ибо еще Исайя пророчествовал о Мессии как о страдающем рабе Божием (Ис 53, 1_12), но это пророчество было забыто и чуждо времени Иисуса.

б) Столь же важным направлением деятельности Иисуса с самого начала было основание Церкви. Иисус постоянно подчеркивает соборный характер Своей религии («Отец наш», «прости нам наши грехи»). Он хочет собрать «народ Божий». Он хочет, чтобы мы все стали братьями, образовали одну семью, славящую общего небесного Отца. И это должна быть не школа, но именно живущая общей жизнью семья, охватывающая все народы, а значит, католическая¹⁷, Церковь.

Иисус возвестил Царство Божие не только для небольшого круга тех, кого Он собрал вокруг Себя; напротив, Он основал Свою Церковь определенно как Церковь миссионерскую. Он хотел сделать Своих учеников «ловцами человеков» (Лк 5, 10; Мф 4, 19) и послал их «до края земли» (Деян 1, 8). Отсюда — внутренне заложенное в Церкви стремление к экспансии, к наступлению в лучшем смысле слова. Главное, чему учил и что учредил Иисус, это — любовь и служение, а не сохранение чистоты ценой пассивности и сосредоточенности только на себе.

Иисус основал Церковь как реальное видимое общество и историческую общность, (1) торжественно возвестив: «Я создам Церковь Мою и врата ада не одолеют ее» (Мф 16, 18); (2) учредив таинства; (3)поручив апостолам проповедь Нового Завета (Лк 22, 19); (4) заповедав им научить все народы (Мф 28, 19).

Этим никак не отрицается, что видимая Церковь, учрежденная Иисусом, по своей сути основана на величии веры и в силу этого невидима.

в) Решающими событиями в жизни апостолов были Воскресение Господа и сошествие Святого Духа. Именно они осуществили глубокое внутреннее превращение (подготовленное заранее) необразован ных и робких рыбаков в апостолов, приверженцев новой веры, сильных духом проповедников и мучеников.

Такое превращение затронуло в них то, что было самым главным для иудеев: они, еще недавно ожидавшие Мессию как воинственного политического и военного вождя, поняли теперь дух Нагорной проповеди — дух внутренней чистоты, бедности, кротости и страдания¹⁸. Теперь они знали, что только в этой вести, только в имени Иисуса возможно спасение (Деян 4, 2).

Нужно решительно осознать глубокую разницу между таящимися от иудеев, боязливо прячущимися апостолами и теми же самыми людьми пятьюдесятью днями позже, на Пятидесятницу, когда они проповедовали перед собранием всех представителей иудаизма с востока и запада, что «Иисус есть Господь», что тот, кого первосвященники несколько недель назад присудили как преступника к позорному распятию на кресте, вознесся на небо и восседает теперь одесную Господа (Деян 2, 14 сл.). Их проповедь отныне — ко всему миру. И какова их сила! Благодатное превращение дало апостолам мужественное сознание великой ценности дела, которое им доверено.

Так исполнилось предназначение, которое как их основную обязанность Иисус дал Своим ученикам (ср. избрание 70 учеников — Лк. 10, 1 слл.), в первую очередь — апостолам, а тем самым — Своей Церкви: идти до края земли и учить все народы. Так, через сообщение людям и приведение их таким образом ко благу, воплощается в жизнь суть истины.

4. Церковь — продолжение спасения, поскольку она возвещает его людям и реально его совершает (в слове и таинстве). Спасены и должны спастись все люди. Следовательно, задача Церкви — пронизать собою все, победить «мир». Поэтому все в учении Иисуса, что определяет отношение христианства к миру, имеет, помимо собственно религиозного, особое значение для истории Церкви. Основа же этого отношения определяется словами: у человека нет ничего, что он мог бы отдать как «выкуп... за душу свою» (Мф 16, 24). Тем самым отвергается все греховное и требуется отказ от греховного мира (аскеза, «уход от мира»): «кто хочет идти за Мной... возьми крест свой и следуй за мной» (Мф 16, 24). С другой стороны, религия Иисуса относится нейтрально к различными формам культуры, признает государство как часть мира, сотворенного Отцом, и принимает его. Словами «...отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мф 22, 21) Иисус признает существование двух огромных самостоятельных областей и допускает позитивное отношение человека к государству.

Оба направления — уход от мира и принятие мира — существенны для течения церковной истории; они подобны двум мощным потокам, из которых то один, то другой выступал в ходе времен на первый план, и которые влияли друг на друга. Это две основные силы, из которых одна — видимое и «мирское» — всегда пыталась отвлечь Царство, которое «не от мира сего» (Ин 18, 36), от его призвания. С другой стороны, нельзя сказать, что приятие мира непременно является противоположностью кресту, но оно легко может в нее превратиться.

Итак, Иисус при основании Своей Церкви дал ей указания, строго определяющие ее путь. Так как речь идет при этом о спасении или гибели всех людей, описание жизни Церкви не может ограничивать ся простой констатацией хода ее истории, а должно по определенным критериям соотносить его с этими указаниями.

5. Земная жизнь Иисуса внешне закончилась неудачей, распятием на Кресте — центральным моментом спасения. И неизбежно, что Церковь, продолжение Его жизни, постоянно разделяет этот Крест (как это ясно предсказал Господь еще апостолам Ин 5, 20), и что Крест и есть подлинная дорога Церкви к ее цели, и что один из ее основных законов, провозглашенных в Евангелии (Мф 10, 39; Ин 12, 24): обретение через отречение. Внешне, с точки зрения историчес кой прагматики, наряду с успехами присутствуют поражения, наряду со святостью — недостатки. Церковь, основанная Иисусом, стала Церковью святых и Церковью грешников. Ее участие в кресте заключалась в том, что даже в самые блестящие периоды и в лице лучших своих представителей ей приходилось признавать свое несовершенство. Ненаучно (и, кроме того, маловерно) скрывать эти отрицательные явления и сознательно рисовать ложную, сглаженную и наполненную только добродетелью и верой, картину. Но и противоположное неисторично и ненаучно: исключительное разделение видимой и невидимой Церкви на так называемую Церковь любви, с одной стороны, и Церковь закона — с другой, может привести, например, к научно неприемлемому осуждению всей послеконстантиновской и особенно средневековой «папской» Церкви.

6. а) Приведенный выше исторический материал намечает одну существенную особенность подхода к истории Церкви. Для успешного исследования необходимо описать его более подробно. Этот подход мы будем использовать в дальнейшем при описании истории Церкви и будем проверять, насколько он обоснован. Речь идет об упомянутом уже понятии кафолического синтеза. Формальная установка, которой нужно всегда придерживаться, чтобы достигнуть полноты понимания действительности в любой области, — это рассмотрение предмета с возможно большего числа сторон и возникающая общая картина: необходимы как одно, так и другое. Это особенно важно из-за сложности истории, в нашем случае — истории Церкви. Если мы от аддитивно-позитивистского описания и перечисле ния фактов хотим прийти к пониманию сущности происходящего, нужно последовательно развивать оба направления, добиваясь их органического синтеза.Это подразумевает исследование, которое исходит из критически проверенных фактов и пытается (а) найти общий корень единичных явлений, (б) на основании заранее заданных основных богословских понятий и законов или интуитивного понимания сути бытия понять, исходя из целого, смысл единичных явлений. Полностью удовлетворителен только такой синтез, при котором достигается оценка, а значит, делаются очевидными истина и богатство Церкви и ее принципиаль ное превосходство над всеми другими религиями и системами.

В этом смысле синтез является одним из проявлений кафоличности и универсализма. Ни один другой подход не в состоянии сделать изучение истории Церкви настолько плодотворным для ума и духа. Церковь — это система середины. Если постоянно иметь в виду многочисленные и достойные сожаления несоответ ствия Церкви ее собственным идеалам, мы получим право научно констатиро вать, что синтез объединяет все ценности противоположных явлений каждой из сторон, как слева, так и справа. В неслыханно богатой событиями истории Церкви он позволяет избегать односторонности и преувеличений в самом главном: оставляет еврейскому народу его особое место избранного народа, но в Новом Завете превращает в истинный Израиль все человечество; признает силу человеческого разума и в данном в Откровении учении, но отрицает равенство религии и философии; знает, что в учении Иисуса заключена непостижимая тайна и признает все ее величие, неповторимость и недоступность для разума (1 Кор 13, 2 слл.), но допускает возможность как-то пролить на нее свет. Он учит, что благодатью дается все необходимое для спасения, и знает при этом, что человек несет ответственность перед Богом; соответственно он считает, что воля человека способна дать ему силу для исполнения долга сотрудничества, ожидаемого Богом и возможного Его милостью. Вся история Церкви в ее неповторимом многообразии может быть рассмотрена с этой точки зрения. Если в оценке того или иного элемента нет полного соответствия его вкладу в общее дело, — по каким бы идейным соображениям это ни происходило, — учрежденное Иисусом будет увидено не во всей его полноте и оценено не по существу.

Не следует, естественно, путать синтез с неразборчивым смешением. Так же мало имеет отношения к кафолическому «как одно, так и другое» простое добавление друг к другу двух равноценных, рядом стоящих величин. Первая предпосылка синтеза — это абсолютное преимущество Откровения, спасения и благодати. Вторая предпосылка — это бескомпромиссная твердость. Синтез в историчес ком процессе есть органическоеразвитие установленных основ.

б) Такой способ изучения истории Церкви соответствует ее внутренней сущности. Ибо эта всеохватывающая и парадоксальная полнота имеет основание в истории Церкви, будучи подготовлена и преобразова на личностью, делом и учением Иисуса — Бога и Человека ; высшее самосознание и глубочайшее самоотречение и смирение; твердость требований и милосердие; не отмененный, но наполненный новым смыслом Закон; внутреннее намерение и внешний поступок; царство любви и взаимопонимания; личность и общество; каждый момент учения— целое, но целое — только если сохранены и осуществлены все частности...

Только осознание необходимости синтеза во всем его богатстве создает возможность понять уникальность и последовательность учения Христа и первохристианства, не сводимое к постепенному становлению, как это делает либеральная критика, убивающая тем самым в зародыше всякую обязательную форму и даже всякое объективное содержание христианства.

§ 7. Иерусалимская праобщина

1. В Иерусалиме Иисус был приговорен к смерти и распят. В Иерусалиме же явился Он одиннадцати апостолам (Лк 24, 49_52; Деян 1, 4_12). Оставаясь там, апостолы «единодушно пребывали в молитве и молении, с некоторыми женами и Мариею, Матерью Иисуса, и с братьями Его» (Деян 1, 1_4). Всего было около ста двадцати человек (Деян 1, 16), которые через 50 дней (отсюда — Пятидесятница) пережили там сошествие Святого Духа (Деян 2, 1).

Они составили ядро праобщины в Иерусалиме, состоявшей из иудеев. Проповедью св. Петра в Пятидесятницу обратились три тысячи иудеев, вскоре после этого — еще две тысячи (Деян 2, 5, 22_29, 36_41; 4, 4).

Становление и внутренняя жизнь первой общины и дальнейшее распространение христианства нам известны из описаний в Деяниях Апостолов, пронизанных ни с чем не сравнимым очарованием детства и первой любви, когда непосредственно проявлялась всепокоря ющая сила истины.

Важнейшим для понимания истории является то, что обратившие ся к благовестию об Иисусе Христе, хотя и образовали с апостолами особую общину, жившую своей отдельной жизнью, в остальном ни внутренне, ни внешне не отделяли себя от синагоги и признавали авторитет синедриона (Деян 2, 41 слл.). Члены новой общины действительно ощущали себя исполнением иудаизма, который они осмыслили глубже, чем их отцы, поняв его в свете Христа (средоточием этого учения была Его личность). Они ревностно участвовали в иудейском богослужении с присущими ему жертвоприношениями¹⁹ и, кроме того, устраивали собственные богослужебные собрания в домах: «они преломляли хлеб», т. е. праздновали «в веселии и простоте сердца» святую вечерю (Деян 2, 46 сл.). И как Иисус на последней вечерней трапезе произнес благодарственную молитву, то же желали совершать и Его ученики. Отсюда название этого богослужебного празднования: «евхаристия» — благодарение. До сегодняшнего дня центральным моментом этого богослужения, мессы, является благодарственное воспоминание и благодарственное заново переживаемое совершение того, что праздновал Господь со своими учениками «в ту ночь, в которую предан был» (I Кор 11, 23).

Это, свое собственное, христианское богослужение христиане праобщины (как и вообще всех ранних общин) совершали только в частных домах (Деян 2, 46). Но апостолы отваживались проповедовать христианскую весть также и в храме. Естественно, что официальный иудаизм восставал против этого и пытался препятствовать миссионерской деятельности запретами и наказаниями (Деян 4, 1_22; 5, 17_40), что стало первым «гонением» и началом «мученичества», в котором уже проявилось растущее рвение христиан к распростране нию Царства Божия (Деян 5, 42), так часто наблюдавшееся впоследствии.

2. Вместе с комплексом иудейского благочестия раннее христианство переняло от отцов также и представление о том, что община должна быть определенным образом организована и что ею должны руководить старейшины. Следовательно, оно сохранило как нечто несомненное понятие о духовной иерархии с постоянными полномочиями. Так, одна из основных форм Церкви (как имеющей власть учить) существовала, по предписанию Господа, уже в палестинский период, до того как христианство проникло в эллинистический мир.

Образцом для такой иерархической структуры была христианская праобщина в Иерусалиме, руководимая Двенадцатью, которых Сам Господь избрал, назначил и направил. Источники свидетельствуют как о чем-то само собой разумеющемся об органическом разрастании этой иерархической структуры, но никогда — о нарушении преемственности. Среди апостолов выступают на первый план Петр, Иоанн, Иаков Старший и позднее — Иаков Младший.

3. Рядом с иерархически-институциональными элементами праобщины стоят не менее значимые, хотя и не упраздняющие первых, харизматически-пророческие. Самый впечатляющий из известных нам примеров — чудо Пятидесятницы. Павел, который сам был призван к служению столь необыкновенным образом и до того, как покинул Антиохию, принадлежал к группе «Пророков и Учителей» (Деян 13,1), также сообщает о разнообразных «свободных» дарах благодати и призваниях (харизмах) в первых общинах. Так же Апокалипсис заключает, что «свидетельство Иисусово есть дух пророчества» (Откр. 19, 10). Имеется в виду весть о Мессии, о Его приходе, Его призыве к покаянию и о Его суде, захваченность Его словом и свидетельство о Христе.

Пророчества занимают в Церкви свое законное место как ее особое призвание, определенное Самим Христом (Еф 4, 11). Павел объединяет все, административно-институциональные и харизматические, служения, когда говорит, что Церковь была утверждена «на основании апостолов и пророков» (Еф. 2, 20; ср. 3, 5).

4. Различение тех, кто призван руководить и учить в Церкви, и остальных верующих (ср. Деян 1, 15_26; «...воскресил из мертвых, чему мы свидетели», но не все) подтверждено самим избранием и призванием апостолов, тем, что им были вверены евхаристическое служение и духовная власть и поручена проповедь Царства Небесного; это различие огромно и неустранимо. Но вместе с тем нельзя забывать, что и вся община была чрезвычайно активным участником церковной жизни, что выразилось в представлении об общем священническом достоинстве всех верующих («новая тварь»: 2 Кор 5, 17; «священство святое»: 1 Петр 2, 2). В первых решениях в праобщине, о которых мы знаем, явно принимает участие более широкий круг верующих. Все члены Церкви участвовали в ее благодатных дарах, объединенные узами братства пред одним Небесным Отцом.

5. Жизнь первых общин отличает стремление (а) остаться «неоскверненными от мира» (Иак 1, 27) и (б) исполнить в своей жизни слова Господа: «Потому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин 13, 34 сл.). У них было «одно сердце и одна душа» (Деян 4, 32). Многие продавали свое имущество и «приносили цену проданного» апостолам. Бедным оказывалась поддержка (Деян 4, 32_37). Они жили большей частью в своеобразном доброволь ном коммунизме, корни которого лежали в любви Христа к его братьям. По своему образу жизни последователи Христа были действительно Церковью Святых. Они жили в вере и страстном ожидании возвращения Господа.

6. Но именно в делах любви в ранней Церкви возникла проблема, которая должна была сильно отягощать жизнь первых поколений христиан: христианство — для одних иудеев или для язычников тоже?

Среди обратившихся после проповеди Петра на Пятидесятницу было много иудеев диаспоры. При распределении помощи они чувствовали себя обделенны ми. Спор об этом привел к избранию семи диаконов (здесь впервые мы сталкиваемся с новым видом служения в Церкви), из которых по крайней мере двое наиболее выдающихся были «эллинистами» (см. ниже), склонными к миссионер ской деятельности и свободными от ограниченности, свойственной палестинским иудеям, — Стефан и Филипп.

Именно Филипп, насколько нам известно, принял в Церковь первого язычника (Деян 8, 38).

Стефан, который присоединился к общине вместе с группой так называемых «эллинистов», возможно, из круга есеев (§ 4, 4) и, вероятно, находился под влиянием образа мыслей Кумрана, боролся с преувеличенной оценкой иудаистских установок. На его примере мы во всей полноте ощущаем, как трудно происходило отторжение христианских общин от иудаистов. В Иерусалиме, помимо храма, существовали синагоги; в нескольких из них читали Библию не на древнееврей ском, а на греческом. Там слушали Слово Божие непалестинские иудеи, пришедшие в Иерусалим. Их эллинистическая речь, образ мыслей и жизни создавали известную напряженность в отношениях между ними и остальными иудеями.

Соперничество еще более усилилось среди иудейских учеников Христа. Ссора из-за Стефана возникла в синагоге александрийцев.

Иисус свидетельствовал о Себе как о таком исполнении Ветхого Завета, которое не даст пропасть ни одной йоте из Закона. Но при этом Он широко открыл царство Божие для многих, приходящих с Востока и Запада, тогда как «Сыны царства извержены будут» (Мф 7, 19). Такими мыслями, которым затем полностью будет соответствовать путь апостола язычников Павла, был совершенно захвачен Стефан, без всякой оглядки на нерешительных (осторожности позже будет учиться Павел): Закон завершен Иисусом, а следовательно, не нужны ни храм, ни служба по букве закона, ни обрядовые предписания (Деян 6, 14).

Поэтому Стефан вызывал особую ненависть фарисеев. В ходе столкновений он пал жертвой первого стихийного гонения на христиан (Деян 6, 8_8, 3).

7. Гонение обратилось, соответственно его происхождению (но не только по этой причине), против «эллинистов» в христианской Церкви, хотя и не против них одних. Оно принесло страдания, но вместе с тем и пользу: испытание очистило молодое сообщество и тесно сплотило его членов, что породило в них сознание их отличия от иудеев. В них выросло понимание того, что они должны распространять весть об Иисусе: «Мы не можем не говорить того, что видели и слышали» (Деян 4, 20), — провозгласили Петр и Иоанн перед первосвященниками. Члены Церкви (но не апостолы) покинули Иерусалим, рассеялись по Иудее и Самарии и стали — как уже прежде крестившиеся в Пятидесятницу и вернувшиеся домой— проповедниками радостной вести за пределами Иерусалима — миссионерами (Деян 8, 4).

Так возникла и новая община в Самарии — неиудейской полуязыческой области. Христианство уже начинает перерастать иудаизм. Гонения привели человека, сделавшего для христианства больше, чем все другие, на путь, где ему предстояло превратиться из гонителя в приверженца и вождя; это был фарисей Савл, прозванный Павлом (Деян 8, 1_3 и 9, 1 слл.).

§ 8. Христианство у язычников

Несмотря на то что апостолов долго воспитывал Сам Господь и они на последней вечере Им Самим были назначены проповедниками Нового Завета, несмотря на то что они были посланы воскресшим Господом по всему миру ко всем народам, они не преодолели еще национально-иудейского понимания власти Мессии. Они все еще ожидали восстановления Господом национального царства Израиля (Деян 1, 6). Поэтому им еще не открылось понимание того, что и язычники, «нечистые», могут быть приняты Церковью. Описания в Деяниях Апостолов видения св. Петра про чистых и нечистых животных, его рассказ об этом общине в Иерусалиме (Деян 11, 1_18), так же, как и изумление пришедших с Петром в Кесарию иудеев по поводу Дара Святого Духа, излившегося на язычников (Деян 10, 45), дают нам ясно почувствовать, какие внутренние затруднения были преодолены к тому моменту, когда Петр в Кесарии принял в Церковь языческого сотника Корнилия. И несмотря на необычайные знамения, вызвавшие этот шаг, сопротивление в иудео-христианских кругах оставалось и после этого еще очень сильным.

I. Павел

1. Павел был тем человеком, чей огромный труд должен был сломить это сопротивление, чья жизнь послужила освобождению христианства от груза иудейского Закона и обращению ко Христу всех людей. Он был чистокровным евреем; но именно он отделил христианство от породившего его иудаизма, грозившего задушить его своей узостью, вывел на мировую историческую арену греко-римской культуры и Римской империи и высадил его в эту почву. Огромные изменения в положении христианства, происшедшие за время от года смерти Иисуса до 67 года (мученичество св. Павла), по существу совершены им; результат во всех отношениях огромный, тем более что он был достигнут вопреки телесной немощи, и его надо было защищать и охранять от лжебратьев, пытавшихся повсюду уничтожать посеянное.

2. Павел родился в эллинистическом городе Тарсе в Киликии в Малой Азии в семье иудеев, имевших римское гражданство. Под руководством фарисея Гамалиила он получил образование в Иерусалиме, став книжником-фарисеем, страстно преданным закону отцов. Он зарабатывал на жизнь (как, впрочем, и позже, будучи апостолом, о чем он говорит с гордостью), как и все члены фарисейского братства, ремеслом («деланием палаток»). Гонитель Церкви, он был Божией милостью призван под Дамаском на особое служение Иисусу Христу, Господу (Деян 9,1 слл.). Трехлетнее пребывание в Аравии и Дамаске позволило ему внутренне созреть для его нового призвания: быть Апостолом язычников. Хотя Благая весть, которую Павел проповедовал, была дана ему в откровении Иисуса (Гал 1, 12), он все же через три года после своего обращения отправился к Петру в Иерусалим, где во время своего четырнадцатилетнего пребывания он видел и Иакова, «брата» Господня (Гал 1, 18 сл.). Четырнадцать лет спустя он опять ездил в Иерусалим, чтобы сравнить свое благовествование с апостольским, где Иоанн, Петр и Иаков подтвердили ему его назначение проповедовать среди язычников (Гал 2, 1_9).

3. Итак, Павел был одновременно иудей, римлянин и эллинист. В соответствии с этим он (в разной степени) по рождению, воспитанию и образу жизни был представителем трех великих культур, с которыми в древности взаимодействовало христианство.

Поэтому Павел оказался способным привести христианство к победе или подготовить эту победу во всех трех культурах — свершение, которое определило всю историю Церкви.

а) Павел был книжником, искушенным в иудейском фарисейском богословии. Благодаря этому он был в состоянии стать первым христианским богословом и заложить основы всего христианского богословия. Этот факт особенно важен, и он сказывается во все решающие моменты истории Церкви. Это имело значение для конфликтов, которые учение и высказывания Павла породили на протяжении веков внутри христианского богословия и Церкви.

Павел в родительском доме овладел, кроме древнееврейского и арамейского, греческим языком; в родном городе он познакомился и с эллинистическим просвещением; он в некоторой степени знал и современную ему (позднюю) философию стоиков. Поэтому Павел смог своей речью в ареопаге (Деян 17, 22) стать предтечей и примером для всех, кто должен был проповедовать христианство представителям эллинистического просвещения и на языке этого просвещения (апологеты II в., § 14). Но это обстоятельство не причинило ущерба его благовествованию о Господе Иисусе Христе, о Кресте и его безумии, оединственно спасительной вере; оно формировало мощный центр его учения.

Павел был гражданином Рима. Он осознавал преимущества, которые ему давало римское гражданство и использовал их, когда апеллировал к императорскому суду (Деян 25, 11). Он признавал с некоторой настойчивостью авторитет государства, как и всякой власти (Рим 13, 1).

б) Таким образом, нужно понимать прямо слова апостола Павла о том, что он, чтобы всех спасти, «для всех сделался всем»: для язычников — язычником, для греков — греком, для иудеев — иудеем — Апостолом народов (ср. 1 Кор 9, 20 сл.). Павел был «кафолическим» человеком. Основной закон христианства — служение ближнему (основная заповедь любви, в которой «исполнение закона» — Рим, 13, 8_10; «Да будет воля Твоя» — Мф 6, 10) — получает у него окончательное выражение. Неслыханная самоуверенность, ему присущая,— это лишь уверенность в своем назначении, которому он должен бескорыстно служить, и в силе, которой он может это исполнить, полученная им от Бога: «Горе мне, если не благовествую» (1 Кор 9, 16). Поэтому в Павле живут одновременно и великое смирение, сознание того, что в нем самом может быть только слабость, и безграничная вера в то, что благодать проявляет себя во всей своей силе и в том, что слабо само по себе (2 Кор 12, 9_10): «Любящим Бога все содействует ко благу» (Рим 8, 26). Со времени, предшествующего его обращению, он сохранил сознание глубокой вины, признаваемой им с трогатель ным раскаянием (1 Кор 15, 9).

4. а) До нас дошло 14 Посланий св. Павла (хотя критика источников и оспаривает его непосредственное авторство Послания к Евреям). Это древнейшая христианская литература. Послания Павла, как уже замечено во 2-м послании Петра (3, 15 сл.), часто трудны для понимания, но в них нельзя не почувствовать неисчерпаемую и победительную силу мысли. В них отражается пламенная душа апостола язычников и его поистине титаническая борьба за осознание невыразимой божественной тайны. В них живет победоносная вера в неодолимую силу истины христианского Откровения. Благодаря неисчерпаемому богатству данных Павлу откровений он благовествует эту истину, находя все новые и новые живые ее формулировки, не уделяя особого внимания точно определенной терминологии, а тем более букве закона, но стараясь передать силу и полноту жизни, а именно, жизни в Иисусе Христе. Понятие «полноты» (plhvrwma) является центральным для Павла и его проповеди. Многочисленные выражения, говорящие о «богатстве», «строительстве», «глубинном знании», «возрастании в любви» и «достижении несказанных богатств Бога», помогают ему показать неисчерпаемое многообразие этой полноты.

Большая часть Посланий Павла адресована Церквям, которые он сам основал, или, как Послание Римлянам, тем, о чьей вере он с радостью слышал и кого хотел лично увидеть и учить. Эти послания читались на христианских богослужениях, и Церкви ими обменивались.

б) Павел совершил три больших миссионерских путешествия. Хотя он знал, что послан в первую очередь к язычникам (Рим 11, 13; Гал 2, 9), он направлялся со своим спутником, неким Варнавой, прежде всего в синагогу. После первого путешествия (во время которого он уже обратил в Пафосе на Кипре одного высокопоставленного чиновника, проконсула Сергия Павла), Павел отправился в Иерусалим (Деян 15, 6_29). Второе путешествие привело его опять в Европу. Пребывание в Афинах и в Коринфе укрепило его связь с эллинизмом.

Иудеи в Иерусалиме неоднократно угрожали его жизни (уже в самом начале его деятельности в Дамаске и Иерусалиме — Деян 9, 23 слл., 29). По их обвинению он был доставлен под охраной римской стражи в Кесарию, где иудеи представили его правителю Феликсу как возбудителя назорейской ереси. Более двух лет оставался он в заключении. Снова будучи обвиненным перед правителем Фестом, он потребовал императорского суда в Риме (Деян 25, 11). Он был доставлен туда и жил, охраняемый только одним воином, в добровольном заточении. После этого он, вероятно, отправился в Испанию (ср. Рим 15, 24_28).

В Риме, предположительно на Остийской дороге, около 67 года Павел был обезглавлен.

5. Основным предметом веры и соответственно благовествования для Павла был Христос распятый и воскресший, вознесшийся Господь, Кириос. Через Господа мы, в чьих членах властвует закон греха (Рим 7), имеем оправдание верою. Итак, Павел был прежде всего провозвестником благодати, точнее — благодати нашего спасения, заслуженной крестной смертью Иисуса, которою исполнился закон.

Но Павел знал и о необходимости содействия со стороны человека этой незаслуженной и свободно подаренной ему благодати. Непрестан ная борьба за более глубокое познание тайн Бога и добровольно даруемой в них благодати спасения полно и неизменно включена в борьбу за награду (1 Кор 9, 24). Павел и себя принуждал к воздержанию, дабы не оказаться недостойным (1 Кор 9, 27). Он стремился даже восполнить «недостаток в плоти своей скорбей Христовых» (Кол 1,24). Он ждал для себя небесной награды, той же, что Сам Иисус возвестил Петру в ответ на его вопрос (Мф 19, 27 сл.). Павел, который столько знал о «власти греха над человеком», знал и то, что уже не он живет, но живет в нем Христос (Гал 2, 20). Несмотря на потрясающее восклицание «Кто избавит меня от сего тела смерти?» (Рим 7,24), он никогда не сомневался в чистоте своей совести, но сознавался с поразительным чистосердечием: «Я всей доброй совестью жил перед Богом до сего дня» (Деян 23, 1).

Учение Павла в ходе истории часто становилось источником заблуждений. Причиной была всегда одна и та же ошибка: его высказывания подчас полемичес ки заостренные, воспринимались не в совокупности, но односторонне абсолютизировались некоторые из них.

II. Антиохия. Спор о «законе»

1) Следующим видимым этапом на пути христианства от иудаизма, а именно, из Иерусалима в большой мир, была Антиохия . Здесь образовалась новая христианская община. В ней уже настолько преобладали неиудеи, что и по внешним проявлениям она несомненно отличалась от иудаизма. Было осознано, что решающей для них была связь с личностью, жизнью и учением Христа, и здесь впервые их стали называть христианами.

а) Антиохийскую Церковь возглавляли Варнава и Савл. Варнава был послан сюда Иерусалимской Церковью и затем привел сюда из Тарса Савла (Деян 11, 22_25). На языческо-христианской почве началась миссионерская деятельность Апостола язычников. Вскоре на первый план выступила борьба за свободу детей Божиих от иудейского Закона. Родившиеся иудеями вновь выдвигали требование, чтобы Закон соблюдался полностью и был обязательным для всех христиан. Павел же провозгласил, что если мы оправдываемся Законом, то Христос умер напрасно. Со времен Авраама оправдание дается только по вере. Эти мысли часто проповедовались Павлом и наиболее полно выражены им в Послании к Римлянам, где он, иудей, решительно отрекается от законнического иудаизма: не был ли Закон (который, однако, не уничтожается — Рим 3, 31) уже в прошлом создан только для того, собственно, чтобы обнаружилась греховность человека? Тем более теперь он не имеет силы, когда только жизнь во Христе может верой победить грехи, в наших членах против нашей воли порождаемые.

С самого начала это привело к острым столкновениям в самой Антиохийской Церкви (Деян 15, 2). Павел и Варнава в числе других были посланы в Иерусалим, где «Апостольский собор» занялся этим делом. На нем был и Иаков, «брат Господень», представлявший самое строгое направление даже среди иудеохристиан. Единодушно было постановлено, что христиане из язычников должны быть освобожде ны от исполнения Закона. Решение было принято «Апостолами и пресвитерами со всею Церковью» (Деян 15, 22) и выражено в Послании в Антиохию (Деян 15, 22). Очень важно, что в этом тексте провозглашается: «...Угодно Святому Духу и нам...» (Деян 15, 28). Так, для решения, касающегося учения Церкви, собор ссылается на содействие Святого Духа!

б) Так был решен спорный вопрос, но не закончена дискуссия. Не установилась еще верная практика. Иудеохристиане еще не разделяли трапезу с христианами из язычников. Сам Петр дал себя запугать и вернулся от них в Антиохию. В этот решающий момент именно Павел показал себя поборником свободы радостной вести от всей ограниченности Закона. Он упрекал Петра в противоречивости его неустойчивой позиции и придал ему в дальнейшем мужество не идти слишком далеко в уступках иудеохристианам (Гал 2, 11 слл.). Это существенно: опора Церкви, верховный апостол (см. § 9) позволяет наставлять себя в важном деле «наименьшему» из апостолов и признает справедливость его порицания.

2. а) Однако опасность не была устранена окончательно. В великом деле обращения язычников, покорения «мира» христианству новые трудности создавали Апостолу язычников и его делу «лжебратья» из Палестины. Ему снова и снова приходилось защищать от них, иногда в самых резких выражениях, право своего призвания и правоту своего дела и тем возвещать свободу детей Божиих, которые призваны не к духу рабства, но к усыновлению и сонаследствованию Христу (Рим 8, 16 слл.; Гал 5, 13).

б) В конце концов с помощью благодати Павел одержал победу над иудаизмом широтой своего понимания христианства. Но многовековые традиции имели непредвиденную силу. Упорство иудеев в их требованиях было сокрушено событием, уничтожившим саму почву, на которой возрастала традиция, — разрушением Иерусалима Титом, сыном императора Веспасиана (70 г. по Р.Х.). Это событие означало уничтожение центра национального единства иудеев. Оно было также концом Храма, который, с его богослужениями и жертвоприношениями, был сердцем общей жизни еврейского народа. Исчезновение Иерусалима и Храма, в неразрушимость которого верили иудеи, нанесло их самосознанию смертельный удар. Рассеяние сделало невозможным единое развитие иудейской религии изнутри и единое влияние ее вовне.

Во II в. почти полностью угасло и иудеохристианство. Главная причина этого заключалась в распространении Евангелия в языческом мире. К этому добавилась еще одна катастрофа еврейского народа — восстание Бар-Кохбы в правление Адриана (135 г.). После этого Иерусалим стал языческим городом, Aelia Capitolina, с языческими храмами на местах, освященных Господом, где иудеи не могли даже находиться. Иерусалимскую Церковь возглавил епископ из христиан-неев реев: обстоятельства изменялись почти непостижимым прежде для иудеев образом, который казался им богопротивным²⁰. В целом уже в I в., при жизни Павла, начался внутренний распад иудаизма из-за проникновения «гностических» воззрений.

3. Верные слову Господа (Мф 24, 15), христиане при приближении бури 68 года бежали в Перею и Пеллу на другой берег Иордана. Разрушение Иерусалима и рассеяние Иерусалимской Церкви привело их, как и весь христианский мир, к осознанию того, что христианство не должно оставаться на почве, его взрастившей. Исполнилось предсказание Иисуса о разрушении Храма. Переселившиеся в Пеллу впоследствии так и остались собственно иудеохристианами — узкой и замкнутой сектой, в которой со временем стало преобладать, как уже упомянуто ранее, иудейское начало²¹. Но христианство уже бесповоротно встало на путь к новой родине и своему новому центру. Его сфера теперь — язычество, Европа, Рим.

§ 9. Начало римской общины. Апостол Петр

1. Христианство проповедовалось апостолами и странствующими специально с этой целью благовестниками. Но и каждый обращенный христианин становился миссионером. В радостном сознании обретенного во Христе спасения и на деле исполняя молитву «Да приидет Царствие Твое», каждый из них благодарно нес христианское Откровение тем, кто еще не был обращен.

а) Мы не знаем в точности, когда весть о Евангелии впервые достигла Рима. Но уже при императоре Клавдии (41_54 гг.) известно об иудеохристианах, в 43 г. изгнанных из Рима по императорскому указу вместе с иудеями, от которых их пока еще не отличали.

Однако эта мера не могла остановить рост римской общины. Доказательством тому служит Послание ап. Павла к римлянам (ок. 57 г.). Из него мы узнаем, что Римская Церковь уже тогда пользовалась особым почетом среди христиан.

б) Для авторитета Римской Церкви большое значение имело место, где протекала ее деятельность, — «вечный» Рим. Но наивысшее значение она приобрела позже благодаря тому, что в ней трудились, ею руководили, ее поддерживали и освятили своей мученической смертью и своими останками, погребенными в Риме, Петр и Павел.

Тот факт, что Павел был в Риме и трудился там, известно из книги Деяний Апостолов и никогда никем не оспаривалось. Напротив, пребывание в Риме Петра было поставлено под сомнение евангелистскими теологами и историками нового времени²² . Можно утверждать, что здесь большую роль играла и конфессиональная враждебность к главенству Римской Церкви. Сегодня факт пребывания и мученичества в Риме св. Петра встречает гораздо меньше возражений²³. Во всяком случае, против живой церковной традиции не было выдвинуто достаточно убедительных научных доводов, способных поколебать ее. Напротив, относящиеся к этому ранние письменные свидетельства²⁴ получили новое подтверждение благодаря раскопкам погребений под церковью св. Себастиана на Аппиевой дороге, а также недавние находки под алтарем собора св. Петра в Риме.

Знаменательно, что в древности никто даже из самых нетерпимых церковных и политических противников римского епископа как на Западе, так и на Востоке не пытался оспорить его претензию быть наследником Петра.

Вообще говоря, папство как наследование служения св. Петра связано с наследием его особе, а не месту²⁵.

2. а) Законность этой претензии может быть обоснована с нескольких позиций.

В рамках иерархически проявившей себя структуры первоначальной Церкви Петру принадлежит положение старшего среди соправящих ему старших (1 Петр 5). Он, кому явственно было дано предпочтение от Господа (Мф 18, 18; Ин 21, 15 слл.), играет решающую роль на Апостольском соборе (Деян 15, 7); Павел, получивший откровение от Самого Господа, «пришел в Иерусалим, чтобы видеть Петра», и не виделся там больше ни с кем из апостолов, кроме Иакова (Гал 1, 18; ср. 2, 8).

Ни апостольство как таковое, т. е. роль непосредственно избранного и посланного Господом, ни функция свидетеля Его жизни, страдания, смерти и воскресения не могли быть переданы никому другому, и это также относится к апостольству св. Петра. Но апостольство включает в себя и такой вид служения, передача и наследование которого не только продолжали иудейскую традицию понимания общины, но и основывались на миссионерском ее назначении и, следовательно, были законно сохраняемы Церковью.

Начиная с самых первых времен, получившие власть от Иисуса передавали ее другим. Живая преемственность была с самого начала главным элементом в Церкви Божией.

б) Уже самому Павлу с Варнавой церковное служение было передано (Деян 13, 1_3). Оба они в свою очередь через наложение рук с постом и молитвой поставляли старших в общинах (Деян 14, 23). Тимофей также получил церковное служение (1 Тим 4, 14). Непонятно, почему именно служение Петра, которое Господь поручил ему как основополагающее для Церкви, должно быть ограничено временем его жизни. Разумеется, несмотря на свое отмеченное нами первенство, он был в полном смысле слова коллегой среди коллег, и другие апостолы также получили от Господа власть вязать и решить (Мф18, 18).

Сочетание — первенство в коллегиальности — сразу оказалось плодотворным, но вместе с тем создало трудно решаемое противоречие между монархическим и коллегиальным началами в руководстве Церковью.

в) Тем большее значение приобретает обетование, содержащееся в Мф 18, 18. Его сила основана в значительной степени именно на том, что в то время, когда Господь произносил эти слова и когда они были записаны Матфеем, еще не могло быть речи ни о какой организации общины и об иерархических взаимоотношениях между апостолами. Это было пророческое слово, породившее реальность, которая прояснялась и еще будет проясняться только в процессе исторического развития. И в этом оно, конечно, сопричастно таинственному свойству любого пророчества — содержать в себе больше того, что могло быть непосредственно понято теми, к кому оно было обращено. Это свойство необходимо учитывать, чтобы правильно понимать Священное Писание.

Предсказанное Господом развитие понимания Откровения — «Дух Истины наставит вас на всякую правду» (Ин 16, 13) — относится также и к понятию примата. Все вместе взятое означает, таким образом, следующее: религиозно-пророческая весть обнаруживает свое содержание отнюдь не всегда открыто, недвусмысленно во всех подробностях (Poschmann). Надо также иметь в виду, что Священное Писание вобрало в себя религиозное предание Церкви, которое, естественно, ему предшествовало.

3. а) Только такое историческое развитие совершается в полноте Христовой, которое происходит на живой основе всей Церкви, этого «столпа и утверждения истины» (1 Тим. 3, 15), в абсолютном соответствии со словом Господа, содержащимся в Писании, и под водительством Владыки истории. Когда же Церковь вступала в новое духовное пространство и вынуждена была облачать свою весть и свое самосознание в новое языковое одеяние, то всякий раз существовали возможность и опасность, что вместе с устоявшимися оборотами нового языка к непреходящей основе учения, утвержденной в Откровении, примешиваются некоторые посторонние смысловые оттенки. Так, важные изменения видны в позднейшей латинской передаче через officium («должность») греческого diakonia («служение»), которое ранее переводилось как ministerium. Через эти врата широким потоком входило римское бюрократическое мышление, и хотя целью «должности» по-прежнему оставалось служение, но латинское понимание слова officium могло стать сильным препятствием для правильного понимания христианского понятия диаконии.

б) Нечто подобное, вероятно, произошло и с понятием папства. Главенство Петра недвусмысленно утверждается в Писании, но другой вопрос — насколько пригодны были принятые позднее римские понятия «викариата» и «принципата» для того, чтобы адекватно интерпретировать учрежденное Господом служение Петра, и насколько они способствовали его правильному пониманию в дальнейшем.

При всем том нельзя оставить без внимания слова из Мф 16, 18: «на сем камне Я создам Церковь Мою». Камень не есть Церковь; камнем названо статическое основание предсказанного динамическо го будущего. История Церкви есть плодотворное действие Господа в людях, через которое Он их спасает. Не покидая заложенного однажды основания, Он станет постоянно достраивать Свою Церковь — на основании-камне апостолов и через слово пророков. О том же говорят многие сравнения, через которые Господь предсказывает динамичес кое и органическое возрастание Царства Божия (Мф 13 слл.). Церковь есть грядущее Царство Божие и возрастание еще не явленного во всей полноте Царства.

в) В историческом формировании института папства за прошедшие века мы встретим много исторически обусловленного, такого, что может снова отпасть. Как и все дары Божии, главенство Папы тоже может быть использовано во зло, но это не затрагивает его ядра, огражденного обетованием. Злоупотребления духовной властью ради страсти к господству и наслаждению встретятся нам во всевозмож ных вариантах. Они являются крестной ношей для Церкви и серьезным предостережением для каждого католика («Но сокровище сие мы носим в глиняных сосудах» 2 Кор 4, 7), но не могут быть законным основанием для отрицания института в целом.

Только с точки зрения предельно узкого эсхатологического истолкования вести Иисуса продолжение Церковью служения Петра могло бы выглядеть как незаконное. Но при этом пришлось бы извратить слова Писания, оспорить божествен ность Христа и отрицать Его провозвестие растущего Царства Божиего и слова, сказанные апостолам, посылаемым на проповедь (ко всем народам, Мф 28, 19), как и обещание Господа пребывать со своими до скончания мира.
 

⁶ В Письме к Диогнету II или III в. и в нападках Цельса ок. 178 г. (см. § 15).
⁷ Не только ее достоинства таинственно возрастают в браке (ап. Павел: «Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее». Еф 5, 25), но в высшей степени ценилась и девственность.
⁸ В качестве иллюстрации см. разд. III (сильная и умеренная эллинизация) и § 34 (германизация); сходные проблемы возникали у иезуитов в Восточной Азии.
⁹ Ср. чрезмерное рвение янсенизма, болезненно реагировавшего на всякую попытку адаптации.
¹⁰ Исключений было очень немного, например, культ друидов, где еще существова ли человеческие жертвоприношения; для других культов существовали ограничения места или степени гласности, как для культа Кибелы; так, в самом Риме до 38 г. по Р.Х. было запрещено почитание Исиды и Осириса.
¹¹ Уже Ориген так высказывался в защиту государства: «Бог приуготовил народы для Своего учения, чтобы они были под единым Римским кесарем и чтобы народы под предлогом того, что существует много государств, не жили бы раздельно, затрудняя этим исполнение назначения, которое Иисус дал Апостолам, сказав: та государства было, несмотря на гонения, само собой разумеющимся для христиан, согласно учению Иисуса («отдавайте кесарю кесарево, а Божие Богу», Мк 13, 1; 1 Петр 2, 16), и это часто находит выражение в раннехристианской литературе. Со времен апологетов II в. даже величина империи и ее долговечность ставились в зависимость от молитв христиан и их благочестивой жизни.
¹² Восточные влияния были совершенно отличны от греческих, так как определялись не мыслью, но чувством и даже фантазией. Ср., например, ересь Татиана (§ 16).
¹³ Ср. значение папируса Ryland Creek 457, содержащего отрывок из гл. 18 Евангелия от Иоанна. Он происходит из Среднего Египта и написан самое позднее около 130г. Исходя из этого, можно с уверенностью сделать вывод, что Евангелие было составлено несколькими десятилетиями раньше.
¹⁴ Можно также, соположив эти тексты, рассматривать их как единое целое=синопсис, синоптические Евангелия.
¹⁵ Первого месяца в году по еврейскому календарю.
¹⁶ Гегесипп (II в.), например, называет Иакова сыном брата Иосифа. Его мать была сестрой матери Иисуса (Ин 19, 25).
¹⁷ От греч. «kat' holon» — всецело, неделимо.

¹⁸ См. особенно Лк 24, 7; 26, 46: «Не так ли надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою?» Вся напряженность этого откровения для общего иудейского ожидания выражена в настороженном вопросе учеников Иоанна, находившихся под впечатлением ветхозаветного учения о покаянии и гневе Господнем: «Ты ли тот, Который должен придти, или ожидать нам другого?» (Мф 11, 3).
¹⁹ Признавались определенные часы молитвы (Деян 3, 1); также верующие в Дамаске сохраняли приверженность к традиционному богослужению (Деян 9, 1_8).
²⁰ Во времена императора, принявшего христианство, Иерусалимская Церковь и ее епископ вновь стали играть важную роль. Однако наметившаяся тенденция к подъему (325 г.: первенство в почитании епископа; 182 г.: Иерусалим — мать всех Церквей) не была завершена вследствие возвышения по политическим причинам Константинополь ского престола (ср. § 27).
²¹ Остатки бежавшей в Пеллу первоначальной иерусалимской общины (прозванные эбионитами, т. е. «бедняками»), которая все больше превращалась в движение еретического толка, сохранились еще много веков спустя на Востоке. Именно в этом виде христианство стало известно, например, Магомету, который поэтому получил о нем еретически искаженное представление.
²² Уже Марсилий Падуанский (см. § 65) утверждал, что пребывание Петра в Риме невозможно доказать.
²³ Против этого факта выступал прежде всего Karl Heussi († 1961 г.) и его ученики.
²⁴ Первое Послание Петра, 5, 13 (Римская Церковь названа Вавилонской. Сравнение Рима с Вавилоном, характерное для иудейской литературы [апокрифические апокалипсисы Варуха и Ездры конца I в.], встречается много раз также в Откровении Иоанна); ср. Послание к Римлянам св. Игнатия («не как Петр и Павел повелеваю я вам»); римский священник Гай ок. 200 г.; сообщение св. Иринея о том, что Марк был с Петром в Риме и записал его благовествование; Дионисий Коринфский (свидетель ства последних двух сохранены для нас в «Церковной истории» Евсевия). Тертуллиан пишет, что Петр умер в Риме. После IV в. традиция говорит об этом единодушно. При отсутствии твердых оснований было бы непонятным сооружение в Риме собора св. Петра Константином).

Назад   Вперед