Зомбарт В. Социология

ОГЛАВЛЕНИЕ

Алъберт Шеффле

(1831-1903)

Основные связи умственной организации

Нервная система животных составляется из двух элементарных главных составных частей, а именно из нервных клеток или нервных узлов и из примитивных нервных во-, локон, которые сами, в свою очередь, состоят из трубочек, мозга и осевых цилиндров. Нервные волокна идут не только от мозга и обратно к мозгу, но и между клетками серого мозгового вещества; они бегут канатниками, которые все более разделяются, проходят некоторое расстояние в одной оболочке с другими пучками (анастомозируются) и разветвляются в разные стороны. Нервные клетки соединяются группами в качестве нервных узлов (ганглиев) в сером веществе.
И социальное тело обнаруживает в организации своего умственного труда два главных элемента.
Один из них подобен органическим нервным клеткам и нервно-клеточным элементам и состоит из нервного и мыслительного аппарата всех отдельных личностей, из которых составляется, как из своих элементов, социальное тело. Личные умственные рабочие силы, обособленные или объединенные в группы, коллегии, совещательные и иные органы умственного труда, собирают, перераба-
47
тывают и рассылают восприятия и раздражения, являются носителями воспринимающей и самопроизвольной деятельности. Отдельные индивиды и целые корпорации, учреждения, органы власти, собрания функционируют в качестве соответственных органов познания посредством наблюдения, исследования, докладывания, руководства и контроля; в качестве социальных органов чувств в оценках, критике, суждениях вкуса, признаниях и предрассудках; па-конец, в качестве органов воли в обсуждениях, принятии решений, приказах; предписаниях, запретах, агитации и т. д. Эти .элементы, вместе с тем, излагают все те наблюдения, предписания об исполнении, познания, определения чувства и воли, которые ими приняты и выработаны. • Вторым элементом—подобным органическому нервному проводу—мы признаем внешние установления для сообщения идей, в особенности, действительно сообщенные внешние изображения или символы.
Деятельность самого изображения, выработка символов и усвоение символов принадлежат личностям, которые являются носителями деятельности наблюдения и исполнения, мыслительной, чувственной и волевой деятельности. Лишь готовый продукт этого изображения попадает в область сообщения. Этот продукт заключается в символах всякого рода: устных сообщениях, жестах, пении, музыкальных произведениях, знаках, рисунках, письме, печати, проявлениях искусства, драматических и оперных представлениях, картинах, статуях, скульптурах и других произведениях изящных искусств. Эти способные к передаче формы выражения идей, которые с ростом культуры все более и более способны ik сохранению, нуждаются в соответственных учреждениях для передачи. Символ есть лишь носитель мысли; пространство, через которое эта колесница мысли проходит свой путь, должно быть самым соответственным образом приспособлено в виде внешних установлений сообщения и передачи.
С этими двумя основными составными частями социального сообщения идей, символами и передатчиками, связаны технические, экономические, охранительные и строительные вспомогательные учреждения. Например, библиотека нуждается, кроме книг, каталогов и библиотекарей, в техническо-механическом оборудовании и рабочих силах, в упорядоченном ее содержании, в тщательных мерах охраны и в солидно построенном помещении. То же самое применимо и к любому другому психо-физическому органу. Органическая нервная ткань точно так же снабжена и окружена мускулами, сосудами, охранительными тканями.
Первое: личные (активные) составные части или умственные рабочие силы. Социальная общая производи-
48
тельность умственного труда представляет собой сумму умственных побочных деятельностей всех индивидов в их не-идейной работе и умственных профессиональных деятельностей идейных, так паз. свободных профессий, главным призванием которых является умственный труд. Таким образом, мы должны различать сопутствующую, побочную и главную, профессиональную умственную работу. Поэтому каждый человек, поскольку он в' каком-либо отношении является также умственным работником, принадлежит поэтому к личной, активной части социальной нервной' ткани. Каждый из них со своей умственной силой и своим мозгом изображает собой, по крайней мере, одну конечную клетку воспринимающей (сенситивной) или одну конечную клетку пространственной (моторной) иннервации общественного тела, или, поскольку каждый человеческий индивид является чувствующим и желающим существом, то и другое вместе.
С одной стороны, ни один индивид не бывает только умственным работником. И, наоборот, „простой" рабочий также не бывает только механическим рабочим, но работает и умственно, хотя бы в моменты, когда он приступает к механическому труду или прекращает его, находясь тогда в духовном отношении с руководящим умственным трудом. Кроме того, у всех народов отдельная личность, за пределами своей механической профессии, принимает участие в мышлении, чувствовании и волевых переживаниях более узкой, более широкой и широчайшей, национальной, общечеловеческой умственной жизни. В соответствии с этим н каждая отдельная личность многими, часто бесчисленными путями сообщения стоит в многосторонней умственной связи с соседями, сотрудниками и спутниками жизни вообще и со всей совокупностью социальной жизни. Индивид является всегда узловым пунктом многих соединительных нитей, но включен в социальную проводку идей, в соединительную ткань всего общественного тела; в соответствии с многосторонностью его умственной деятельности у него может быть бесчисленное множество способов связи с прочими активными элементами социальной умственной жизни. Если большинство нервных клеток животных, имея более одного отростка, не являются „униполярными", но 1 „биполярными" и „мультиполярными", то в гораздо большей степени это относится к любой умственной одиночной силе в социальном теле. Чем выше подымается цивилизация, тем относительно богаче сеть исходящих отнес и возвращающихся к ней нитей умственной связи. Каждая новая книга, которую прочитывает отдельный человек, каждая газета, на которую он подписывается, каждый товарищеский круг, в который он вступает, увеличивает, часто в один день, его участие на дюжины и сотни умственных связей. При посредстве языка,
49
к которому он причастен уже в детстве, который он  все более учится употреблять в школе и в жизни, он достигает самой многосторонней способности умственного  отношения к.  совокупности социальной жизни. Впрочем, не каждый овладевает всей сокровищницей  языка  своего  народа, многим доступна лишь ничтожная его часть. Дюпон утверждает, что голуби и куры издают 12 различных тонов, собаки— пятнадцать, кошки—четырнадцать, рогатый скот—двадцать два.  Число коренных слов в языках  более высоко развитых народов, правда,  весьма незначительно: в  китайском языке их всего около 450, в еврейском—500, в санскритском—приблизительно столько же; Дорсей допускает, что весь словарь простого человека даже среди просвещенного общества состоит не более, чем из 300 слов. Но  по  мере прогрессирующего развития язык приобретает все большее число слов. У образованных  народов  оно большей  частью  превышает  30000, у китайцев доходит до 70000 слов. Каждый человек склонен вобрать в себя все умственное сокровище языка своего народа, и он делает это в той мере, в какой он ,.растет с своими целями". Индивиды, находящиеся в умственных и материальных  сношениях  с  другими  народами,  вместе с иностранными языками полностью усваивают себе умственные сокровища прочих народов и „переводят" их на весь свой народ и для всего своего народа. Наконец, уже здесь следует указать, что каждый отдельный человек, путем умственного наследования, обладает не только индивидуальной, но ужей социальной манерой мыслить, чувствовать и желать. Профессиональная умственная деятельность  имеет либо индивидуальный характер, либо, что бывает чаще, представляет коллективныи умственный труд. Последнее наблюдается, напр., в коллегиях, совещательных собраниях и т. д. В его распоряжении—целые группы и системы умственных рабочих сил.
Коллективные рабочие силы то находятся в тесном объединении, напр., в парламентах, советах, коллегиях, сенатах, конгрессах, военных советах, заседаниях правлений, совещательных органах всякого рода, то систематически дислоцированных, напр., в сети полицейских постов и правительственных чиновников.
Второе: символы. Мы уже узнали в другом месте, что символы представляют вполне своеобразное явление, свойственное цивилизации, общественному человеку, и мы привели также причины, которые это вызывают. Там же мы резко подчеркнули бесконечное богатство субстанций, форм и целей в общественной символике, ее рост, идущий в ногу с обобществлением или цивилизацией, ее видающийся общественный характер. Здесь уместно будет развить эти соображения.
50

Символы или идеальные блага имеют частью личный характер: сказанные слова, тона и жесты, язык, пение и мимика, частью—материальный характер: письма, печать, сигналы, картины, памятники, скульптуры. Оба рода символов—внешние „тени" внутренних процессов (Шекспир в „Ричарде II", 4 д. 1 сц.).
1) Общим для всей личной символики характерным признаком является внешнее изображение идей при посредстве собственного тела тех, кто общественно произвели идею, ее приводят или воспроизводят. Символика языка, пенья, жеста, танца, актерского искусства есть собственно-личное изображение идей. Простота этого способа изображения достигает высшей точки в могущественнейшем и влиятельнейшем средстве социального сообщения идей, в языке. Сказанное слово, этот первоначальнейший символ идей, с самого начала является и навсегда остается самым нематериальным могущественнейшим средством повседневной умственной связи человеческого общества. И в смысле социальной науки, действительно „в начале было слово": последнее есть социальный демиург.
Язык не есть случайное орудие и средство частного умственного труда, но, с одной стороны, осадок всей исторической умственной работы народа, а с другой стороны, одинаковая -собственность всех членов народа, или народов, которые на нем говорят. Он принуждает всех товарищей по языку мыслить, чувствовать, желать одним определенным однообразным способом. Внушаемый всем еще в раннем детстве, у самой материнской груди, язык питает всех одним и тем же совокупным умственным продуктом тысячелетней истории народа. Каждым словом, обозначающим сухое понятие, как и пословицей, песней и легендой, один и тот же народный дух затрагивает одонобразным приемом струны всякого индивидуального мышления, чувствования и желания и вызывает во всех одинаковый отклик.
Как язык, и в своеобразной форме пение, так и жест представляет собой в высшей степени простое выражение идей: язык, говорящий не уху, а глазу. Индивидуальная сущность мимики делает ее весьма подходящим способом художественного изображения и сообщения идеальных чувств и ценностей. Поэтому мимика становится основой психофизического народного установления, в котором народная душа часто находит самое характерное выражение, а именно театра, драматического искусства представления танца и общительной мимики, во всем широком объеме последней. Драматическое искусство, связанное с танцем, с поэтически связанной и музыкально-гармонической речью, с поэзией и с пением, есть опера.
51
Но по универсальности действия сказанное слово всегда стоит впереди. Хорошая речь действует не только на душу, но непосредственно, определенно и могущественно также и на рассудок и волю.
Словесно-мимическая символика служит средством частью для сообщения мыслей и знаний, напр., в учебной деятельности; частью—для одностороннего и взаимного сообщения чувств и оценок, напр., в большинстве произведений поэзии и музыки, поскольку та и другая не является учебным или целевым искусством; частью—для сообщения и расширения волевых решений; частью же эта символика содержит все эти три группы, в неравномерной и более или менее случайной смеси, напр., при обыкновенном дружеском разговоре, который служит одновременно полем поучения, критики, проектирования и интриги. И в общении для религиозной службы и в ее символике мы находим связь религиозного учения, назидания души, исцеления воли.
2) Признаком огромного, всеобщего и специально народнохозяйственного прогресса в культуре народов является все более сильный рост, все более многообразная формировка и все более всеобщее употребление символических вещественных благ, вещественного изображения, вещественного проявления и сообщения мыслей и познаний, чувств и оценок, волевых определений и решений. Материальные символы способны к накоплению и к дальнейшему распространению.
Изобретение и введение в употребление письменности, книгопечатания, математического изображения величин, хронометрического изображения времени и тому подобных изображений посодействовали тому, чтобы поднять человеческий род до нынешней высоты в изящных и полезных искусствах, в технике и экономике, в общей деятельности познания и чувства, нравственной и религиозной жизни. 'Материализованные в письменности, печати, картинах, скульптурах, чертежах познания, оценки и цели стали способны ко всеобщему расширению и восприятию, к длительной передаче и дальнейшему шествию, к накоплению и распространению путем традиции и транспорта.
Слову в устной символике соответствует в материальной символике письмо, языку жестов — образный язык живописи и скульптуры, мимике—графика. Всякого рода письменные произведения, печатные изделия, литература, математические и технические обозначения величин, экономические знаки оценок, планы, наброски, образцы, модели и т. д. выступают в качестве вещественного изображения определенных мыслей, оценок и волевых направлений.
И материальная символизация приводит не только познания, но и оценки и решения к более или менее длительному
52
выражению, способному к сообщению и циркуляции. Каждое научное знание путем материальной фиксации становится способным к накоплению и распространению. Путем письменного и художественного изображения частные и общественные оценки, возвеличения и осуждения признания и отрицания становятся способны к традиции и передаче, волевые определения становятся всеобщими и длительно устойчивыми в вещественно-фиксированных планах, условиях, призах и т. д.
В материальных символах искусство  механического воспроизведения  приобретает  высочайшую  степень действенности и дешевизны. При этом оригинал почти пережит на роль средства производства для индустрии публицистического характера. Эти индустрии размножают в качестве литературного издательства  рукопись, в качестве художественного издательства чертежи,  рисунки,  картины,, модели, гравюры на стали и меди и карточки с  фотографической пластинки. Тут большей частью имеется в виду самого начала довести оригинал до  потребителя лишь этих воспроизведениях. Расходы  художественной работы, литературно-артистического авторства, труда по печатанию, равно  издержки вкладываемого  в технику издательской промышленности капитала падают с расширением образования и с массовым спросом. Последний снижает цены, и тем самым увеличивает самый спрос. Тут, быть может, и проявляется самое основное и самое замечательное по своим последствиям противоречие между  символическими  и материальными благами, между средствами умственного содержания и физического существования: „духовный" хлеб человечества, в сосуде символических  материальных благ, может беспрестанно удешевляться и умножаться, когда физическому пропитанию, при густом населении, приходится уже бороться : большими трудностями. Потребность в умственных материальных благах для сношений у всех физически-способных к существованию народов экономически почти не имеет пределов. Это прогрессирующее удешевление умственного посредника общества обязано успехам механического воспроизведения символов, в особенности литетатурно-артистической издательской промышленности.
Передача, собирание и сохранение изобразительных материальных  благ выступают в художественных  произведениях, служащих воспоминанию, в памятниках, в исторических и других общих  собраниях сочинений и относящихся к ним  частных и общественных  собирательных учреждениях: общественных библиотеках, галле реях, учебных коллекциях, частных собраниях, регистрирующих учреждениях, архивах, книгохранилищах и т. д. В импонирующей форме, они имеют большей частью и народно-
53
хозяйственный успех. Тут перед нами аппарат великолепной социальной функции воспоминания, и этот аппарат, механизм которого так неясен психологии отдельного ума, в своей социальной форме совершенно  открыт для нас. С ростом цивилизации все большие массы мыслительных, оценочных и волевых определений распространяются в широчайших  кругах и подлежат  вовлечению  в длительное социальное  воспоминание. Универсальная публичность  и частое освежение благодаря  социальному воспоминанию, публичность и традиция возрастают. Для этих,  относящихся  к самому широкому сознанию  социального тела общественных идей, умственных общих благ и традиций слагается в публицистике, литературе, художественных хранилищах  сложная и тонко переплетенная социальная ткань духовных учреждений.
Предшествующие соображения  о персональной и реальной символике выяснили предварительно все стороны богато-разветвленных внешних психо-физических  основных установлений общественного организма. Кто не понимает всего величия и обширности этого  аппарата  социальной идейной проводки, тому с самого начала  недостает  понимания  важнейших процессов в высокой  степени  духовной общественной жизни. Необходимо в самых общих  чертах  вспомнить, что каждый отдельный человек ежедневно и ежечасно вплетен тысячами соединительных нитей в социальный организм, воспринимая, как адресат, сообщая, как отправитель; что от каждого отдельного человека в простых  незначительных и в  эстетически-идеальных формах исходят по бесчисленным социальным нервным волокнам духовные воздействия и обратно воспринимаются им из всех пунктов социальной периферии. Одна только нервная проводка  ежедневной  прессы, которая связывает читателей газет, охватывает целый моток проводящих волокон, которые, в  бесконечном сплетении между своей публикой,  бегут в различных направлениях. Каждое из бесчисленных слов языка означает общение одних и тех же мыслей, чувств и решений, по крайней мере, у двух человек, а путем прочитанной газеты или книги, быть может,
у миллионов людей.
Третье: формальное и  функциональное рас-
членение основных установлений социальной умственной жизни. Органическая нервная ткань ставит все части животного организма  в полезные для  жизни  координационные и субординационные отношения; выполняя эту свою цель, она сама является относительно полной системой самостоятельно и ступенеобразно взаимодействующих и сообщающихся нервных центров. То же самое относится и  к духовным основным установлениям социального организма.  Через посредство умственных рабочих сил, которые, в одиночку или  во
54
взаимодействии, собравшись вместе или рассеявшись, в центре всех общественных установлений наблюдают и побуждают, мыслят, производят оценки и решают, отдельные учреждения социального организма пускаются в ход, способствующий жизни, и систематически объединяются. При этом умственные центры всех установлений сами вступают между собой в отношение взаимодействия, которое является частью координацией на почве свободы (автономия, суверенитет), частью—субординацией в иерархическом господстве и подчинении высших и низших властей, высших и низших инстанций.
Отношение координации мы встречаем, например, преимущественно в области прогрессивного обмена веществ, когда руководящие органы отдельных производительных и торговых предприятий, конкурируя между собой в сбыте и изготовлении, вступают в соглашение с покупающей и продающей публикой на основе полной свободы. Напротив, ярко выраженное господство и подчинение мы встречаем, например, в государственной службе. То и другое имеет место во всех частях социального организма. Так возникает много-стороннейшее расчленение координированных, а равно начальствующих и подчиненных центров частью путем индивидуальной, частью путем коллективной умственной деятельности.
1) Функциональное расчленение. Психологически, мы различаем в качестве начальных и конечных пунктов умственной деятельности сенситивные и моторные функции. Между ними лежит деятельность познания, чувства и воли. И умственный коллективный труд показывает, как эти различные формы деятельности, частью резко разграниченные, частью совершенно смешанные, частью в самых разнообразных отношениях смеси, связывают самостоятельную умственную работу отдельного человека.
Первая, аименно сенситивная функция—это принятие чувственных ощущений, восприятие, наблюдение. Последнее, поскольку оно представляет коллективный труд, мы находим то совершенно обособленным, напр., в статистике, то смешанным с другими функциями, напр., в полиции. Самостоятельная деятельность наблюдения идет в своем расчленении так далеко, что образует форменную иерархическую лестницу; напр., наблюдения, имеющие общий интерес, переносятся в высшие центры символическим употреблением донесений, в то время, как масса чувственных восприятий уже перерабатывается в периферии, чтобы превратиться в симпатические и рефлекторные движения, без обращения к высшим руководящим центрам.
Вторая, а именно моторная функция или руководство исполнением, равным образом имеет частью самостоя-

55
тельную, частью смешанную организацию: исполнительным органом в чистой форме является, напр., командование армией, офицерский корпус. Исполнительным и вместе с тем познающим, оценивающим и принимающим решения органом является правительство государства. И в моторной сфере двигательного возбуждения мы встречаем как координационные, так и субординационные отношения. Иерархия офицерского корпуса, административных и полицейских должностей обнаруживает строгое подчинение приказам, распоряжениям, инструкциям, и предписаниям „сверху", с другой стороны, мы видим, что и средним и низшим местам предоставляется самостоятельное рефлекторно симпатическое приведение в исполнение в местных и маловажных вопросах.
Между органами восприятия (чувства)  и перевода  воли в действие (моторная нервная деятельность,  двигательное возбуждение) мы мыслили в середине: в третьих, организацию деятельности познания, в четвертых—организацию оценочных соображений и, в  пятых, организацию* определения воли. Эта тройная деятельность, более подробный внешний процесс которой не может проследить аналогически органическая нервная физиология, в социальном организме широко открыта  перед  нами  во всем своем развитии. Каждое  более значительное церковное или светское хозяйственное или вне-хозяйственное дело,  соответственно своей умственной деятельности, дает всем трем главным направлениям более или менее разветвленную основную организацию. Мы видим, что  не только отдельные умственные  работники, но и целые группы их, проявляют троякого рода деятельность.  Каждое более крупное предприятие имеет собственный центр своего умственного руководства,  состоящий из нескольких совещающихся  между собой лиц,  для  исчисления, оценки и практического использования товаров.  Подобные же специальные  группы  руководящего  умственного труда мы видим во всех периферически-партикулярных, а полностью в центральных органах социального организма: совещательных, судящих, решающих коллегиях государственного, церковного, педагогического, научного характера, военных советах  и  офицерских  корпусах,  парламентах,  советахминистров и т. д.
Не только психическое различие отдельных духовных учреждений, но и различие места и предметов, где и для которых они устраиваются, обосновывает деление умственной организации социального тела. Это „территориальное" и „реальное" деление обычно не лишено плана и основания. Для различных округов и для различных предметов мы находим в случае надобности и особые органы умственного труда (местное расчленение, реальное расчленение). В каждой области общественного тела, правда,

56
повторяется в общих чертах одинаковая организация умственного труда, но каждая имеет свои особенности в отношении водворения, охраны и безопасности, существует особая организация для хозяйственного предприятия, для рынка, для школы, церкви, светской общины, юстиции, полиции, товарищества; вспомним бесчисленные органы власти, управления, правления, мастеров, административные советы, биржевые советы, школьные советы, церковные советы, общинные советы, судебные коллегии, правления союзов и т. д. И все они, с одной стороны, в отдельности сообщаются с периферией, а с другой стороны, соединяются для сношений с центром в самостоятельные главные пучки, подведомственные особым главным местам.
2) Формальное расчленение (субординация  и координация).  И социальная нервная ткань  имеет главные центры и  низшие инстанции. Чтобы тотчас же ясно понять это,  надо  вспомнить о расчленении совещательных , и исследующих, судящих и оценивающих, решающих и командующих членов светско-государственной    и религиозно-церковной иерархии, от монарха  и министра до последнего сельского общинного советника, от папы и консистории до последнего  пастора, от фельдмаршала до унтер-офицера, от министерства народного просвещения до  местного школьного совета, от центрального  управления большой железной дороги  до отдельного обер-кондуктора или станционного чиновника, от директора завода до мастера, от  государственного парламента и мирового конгресса до местного представительства и местного союза. Между  ними  лежат воспринимающие, перерабатывающие и  возбуждающие или дальше проводящие средние места, которые равным образом либо только продолжают центральное нервное действие в восходящем и центростремительном сгущении, как и в нисходящем центробежном  разветвлении,  либо модифицируют  его  подготовлением и выполнением, либо  выполняют рефлекторно и симпатически  самостоятельные,  чуждые центральным органам действия автономии.  Это применимо ко всем областям социальной жизни: в церкви, школе и народном хозяйстве (напр., при образовании цен мировых рынков, окружных и местных  рынков),  особенно же в государстве с его центральными, провинциальными,  окружными, местными органами власти, которые, наблюдая,  направляя, решая и приказывая, вообще, частью имеют  самостоятельный (автономный) круг действия,  частью  являются посредствующим  звеном,  частью образуют  высшую инстанцию— или только для того, чтобы делать сообщения высшим органам или же, без  таких  сообщений, решать по отношению к низшим органам.  Даже  в нынешнем народном хозяйстве, которое  в  такой  большой степени обходится без единого

57
руководства, имеется умственная посредствующая координация местных и такая же градация малых, больших и огромных предприятий и рынков.
Центральные и средние носители социального умственного труда сосредоточены в столичных городах, этих чередах социального организма, и в позвоночнике средних провинциальных и главных окружных городов, откуда они излучают свой свет в дальнейших разветвлениях ко всей периферии социального тела. И политические силы законодательства и правительства имеют свое умственное средоточие в главных городах. Центральные органы управления имеют свое постоянное местопребывание в более крупных городах. Далее, столица оказывается центральным пунктом для выдающихся умственных сил церкви, науки, искусства, школы, общественности.
Как различные ганглии частей центрального мозга связаны между собой волокнами, так и политические и внеполитические центры имеют между собой сообщение в главных местах нахождения социальной жизни.
Функциональное своеобразие, территориальный объем и предмет задач определяют традицию инстанций.
Волевые решения и волевые выполнения требуют строгого господства и подчинения. Что касается коллективных волевых решений, то социальная жизнь так же мало может обойтись вообще без дисциплины, как и животная органическая жизнь.. Абсолютная автономия, анархия, привлекательное или непривлекательное отсутствие правительства есть бессмыслица. • Но итогом психофизической волевой организации является прочное господство решающей воли над выполняющей волей, установление и упрочение господства, правления, руководства, подчинения, исключительного решения.
Напротив, в мыслительной работе и в установлении оценок, равно как в предшествующем решениям обсуждении, невозможны и не нужны какие-либо отношения господства и подчинения. Одни только волевые решения и исполнения безусловно требуют установления исключительно решающих и приводящих в исполнение органов и послушания внешних исполнительных членов социальных организаций, т. е. прочного господства всех решающих и определенное подчинение выполняющих сил.
В особенности бросается в глаза органическая аналогия для тех установлений, через которые проводятся современные функции народного хозяйства. Эти установления по своему положению, строению и разветвлению обнаруживают явления, сходные с nervus sympathicus. По всему позвоночнику более крупных колоний распространяются в многостороннем разветвлении центральные узлы

58
умственного руководства различных отраслей добывающей н обрабатывающей промышленности и торговли. Рынки представляют собой пояс центров хозяйственного умственного труда для наблюдения, оценки и движения товаров без необходимости главного центра в крупном городе. Таким образом, духовное взаимодействие совершается в народном хозяйстве не как центральное распознавание, расценка и упорядочение всех величин производства и спроса из одного пункта, но как общественное взаимодействие множества рассеянных специальных рынков со всеми прочими, многих предприятий и потребностей каждой области рынка между собой. Даже социалистическое государство, для того чтобы стать реальностью, равным образом, должно было бы сосредоточить производство и сбыт в различных центрах, установить между ними равновесие в зависимости от потребностей и запасов, с разграничением областей производства и потребления, вообще, отказаться от абсолютной централизации социального обмена веществ, но довольствоваться той аналогичной степенью центрального воздействия, которой подчинен растительный -жизненный процесс животного организма; тут мы найдем совершенно неожиданное подтверждение специального учения о социальном обмене веществ.
Даже умственный труд различных центральных органов не является абсолютно единым. Государство не может полностью и всесторонне, при помощи умственных сил правительства, проводить также и внешнеполитическое действие социального тела. Оно не может, не запутавшись, потерять свою единую символику и сделать опыт постройки вавилонской башни. Но оно этого не делает, как показывает опыт,, даже в таких странах и в такие эпохи, которые подвергаются нервной и умственной болезни безостановочного все делания, всемогущей государственной централизации. Но мы видим, что государство создает себе, для своей преимущественно практической деятельности и единообразно-механического действия, свои особые организации умственного труда, как центр коллективно-сознательного движения. Рядом с ним церковь, школа, искусство - наука, общественность обладают, в свою очередь, другими центрами. Более того. Собственно-центральный орган правительства распадается на множество министерств и центральных управлений, работа главы государства с своим министерством не является совершенно единой, но представляет разветвленное взаимодействие различных центральных органов. Это доказывает даже центральнейшее государственное действие— принятие решений в совете министров под председательством главы государства.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел социология