Никонов А. Конец феминизма. Чем женщина отличается от человека

ОГЛАВЛЕНИЕ

Часть 3. До основанья! А затем?..

Мрачные кровавые тучи чёрной реакции… начинают рассеиваться, начинают сменяться грозовыми облаками народного гнева и возмущения. Чёрный фон нашей жизни прорезывают молнии, и вдали уже вспыхивают зарницы, приближается буря, которая сметёт с лица земли вековой оплот насилия и угнетения.

Прокламация тифлисских большевиков, 1911 г.

Чтобы свергнуть ту или иную политическую власть, необходимо прежде всего подготовить общественное мнение, проделать работу в области идеологии. Так поступают революционные классы…

Председатель Мао Цзэдун

Никакой женщине не должно быть позволено оставаться дома и воспитывать её детей. Женщины не должны иметь этого выбора, потому что если имеется такой выбор, слишком много женщин будут делать что-то одно.

Феминистка Симона Бовуар

Феминотрансформация общества на Западе идёт семимильными шагами. Даже до России долетает грязная пена. Не так давно, едучи в машине, услышал по радио новые воззрения отечественных феминисток в лице Маши Арбатовой на природу прекрасного. Под прекрасным имеются в виду женщины, конечно…

Мужские воззрения на женскую прекрасность всем известны. А вот что такое красавица по-феминистски:

– Не так давно, – захлёбывалась в восторгах Арбатова, – я видела красивую фотографию голой женщины! Она лежала на снимке такая гордая…

Это была не стройная молоденькая модель, как вы уже догадались. Голой сфотографировалась толстая старая тётка, имеющая пятерых детей. Если вас ещё не стошнило, читайте дальше. Они не только на красоту покушаются…

«…наша культура, включая всё, что преподается в школах и университетах, настолько пропитана патриархальным мышлением, что она должна быть вырвана с корнем и сожжена, чтобы могли произойти подлинные изменения. Всё должно уйти, даже универсальные дисциплины – логика, математика, интеллектуальные ценности объективности, ясности, а также ценности, от которых зависит прошлое», – юродствуют оголтелые теоретики феминизма.

О том, что они собираются оставить на вооружении только «женские науки», я уже писал. Наука должна быть удалена с древа цивилизации, потому что «наука – мужское насилие над женской природой» (цитирую классиков).

Но ведь язык – тоже мужское изобретение. То есть придуманное специально для угнетения лучшей половины человечества. Значит, без реформы языка не обойтись.

Новояз

Мужчина (человек) по-английски man. Женщина по-английски – woman. Это оголтелый сексизм. Поэтому феминистки пишут слово женщина как womyn или wimmin. Только для того, чтобы избежать в написании ненавистного man.

Но язык так устроен, что мелкой кастрацией там не обойдёшься. Работать надо по-крупному, везде острым пролетар… простите, маточным чутьём различая контру сексизма. Вот, скажем, слово waitman – официант. Опять там этот man, черти бы его драли! А ведь официантом может работать не только man, но и женщина. Стало быть нужно изменить слово на что-нибудь нейтральное – например, называть официантов waitperson.

В настоящее время английский переживает настоящую феминную революцию. Английские слова, оканчивающиеся на «угнетателя», меняются в сторону бoльшей политкорректности:

policeman превращается в police-officer,

chairman (председатель) – в chair-person,

spokesman (делегат) – spokesperson,

cameraman (оператор) – camera operator,

foreman (начальник) – supervisor (надзиратель),

fireman (пожарный) – fire fighter (истребитель огня),

postman (почтальон) – mail carrier (почтовый курьер),

businessman (бизнесмен) – executive (исполнительный директор),

stuardess (стюардесса) – flight attendant (лётная обслуга),

headmistress (директриса) – headteacher (глава учителей) и т.д.

Вместо обращений «мисс» и «миссис» (Mrs и Miss), различающих замужнюю и незамужнюю даму, теперь употребляется только Ms. Чтобы непонятно было – замужем она там или не замужем. Потому что обозначать семейный статус – явный и неприкрытый сексизм, вы же понимаете…

До кучи феминизированная политкорректность меняет и остальные слова и выражения, напрямую женщин не касающиеся. Например, что значит «слепой»? Ему же обидно такое слышать, слепому, хоть он и слепой! Назовем его «незрячий». «Слабослышащий» – вместо «глухой». По сути одно и тоже, но политес соблюдён. Губки сложим гузкой, салфеточкой промакнём интеллигентно так и продолжим словотворчество… Чтобы никому обидно не было. Аналогичные изменения претерпевают:

invalid (инвалид) – physically challenged (человек, переносящий физические трудности),

retarded children (умственно отсталые дети) – children with learning difficulties (дети, испытывающие трудности при обучении),

old age pensioners (старые пенсионеры) – senior citizens (старшие граждане),

poor (бедняк) – economically disadvantaged (экономически ущемлённый),

very poor (нищий) – excluded from the normal circles of economic activity (исключённый из нормальной циркуляции экономической активности),

unemployed (безработный) – unwaged (беззарплатный),

slums (трущобы) – substandard housing (нестандартное жильё),

garbage man (помоечник) – refuse collectors (собиратель ненужных вещей),

natives (абориген) – indigenious population (исконное население),

short people (коротышки) – vertically challenged people (люди, преодолевающие трудности из-за своих вертикальных пропорций),

fat people (жирные) – horizontally challenged people (люди, преодолевающие трудности из-за своих горизонтальных пропорций),

third world countries (Третий мир) – emerging nations (появляющиеся нации),

killing the enemy (уничтожение врага) – servicing the target (поражение цели),

homely (некрасивый) – differently visaged (нестандартного вида),

good-looking (красивый, привлекательный) – not at all unpleasant to look at (не неприятный на вид).

…Последнее слово – «красивый» – тоже неполиткорректно, поскольку может у кого-то вызвать подозрение о том, что есть люди и некрасивые…

Придумываются не только новые слова, меняется вся грамматика языка! Скажем, в английском использование мужского рода требуется по умолчанию в тех случаях, когда пол непонятен. В выражении «Doctor and his patients (доктор и его пациенты)» присутствует частичка мужского рода his. А это дискриминация! Ведь доктор может быть женщиной! Да и пациентками доктора могут быть женщины!.. Предлагается этот несчастный his вообще выпустить из фразы.

Или использовать новояз – безличное местоимение thon[1].

Или его новоязовские аналоги – ve или heshe.

Есть и третье революционное предложение – вместо единственного числа his использовать множественное – their.

Есть и четвёртое – вместо his использовать one.

Есть и пятое – вместо дурацкого, сексистского «он» в подобных грамматических конструкциях использовать выражение «он или она» – «he or she».

Это всё, конечно, маразм. Но бывает ещё маразм в квадрате! Например, свои феминистические сходки психо-тётки называют словом ovulars (от «овуляция») – потому что традиционное слово seminar по созвучию напоминает слово semen (сперма).

Между прочим, впервые саму идею о том, что язык отражает неравенство между мужчинами и женщинами, выдвинул мужчина Франсуа Фурье – французский мыслитель (конец XVIII – начало XIX века). Он обратил внимание, что этимология многих слов, например, названий профессий или социальных страт, накрепко привязана к мужчине – просто потому, что трудно, скажем, представить себе женщину-кузнеца. И в этом, считал Фурье, признак неравенства полов. Он предложил создать, как сказали бы современные феминистки, «гендерно-нейтральный» язык – с равным количеством «женских» и «мужских» слов. То есть, даже современные идеи языкового равноправия, так продвигаемые феминистками, – и те были придуманы мужчиной! И не только они…

Мужчина Томмазо Кампанелла (XVI век) в своём утопическом «Городе солнца» нарисовал картинку идеального общества, в котором достигнуто полное равноправие между женщинами и мужчинами. Там не различается ни одежда мужчин и женщин, ни система образования и воспитания мальчиков и девочек. (Полная гендерная нивелировка образования, направленная в сторону «одевичиванья» мальчиков, – одна из реально осуществляемых в Америке программ, о чём подробнее в четвёртой части книги). Женщин в Городе солнца учат даже военному искусству (мечта американских феминисток, каждая из которых – просто «солдат Джейн»!).

Мужчина Жан-Жак Руссо (XVIII век) впервые обратил внимание на разницу в социальных нормативах поведения мужчин и женщин (потом это обзовут гендерными стереотипами).

Мужчина Томас Мор (конец XV – начало XVI века) ещё раньше Кампанеллы описал идеальное государство, в котором женщины наравне с мужчинами служат в армии, работают в науке, имеют сан священника, управляют государством…

В общем, все идеи равноправия, из которых позже получился феминизм и феминистки, придумали сотни лет назад мужчины. Чёртов патриархат! Эти агрессивные самцы совсем задолбали, никуда без них!

Пятиминутки ненависти

Людей, которые впервые попадают на сходки американских феминисток, поражает царящая там атмосфера истерии. Все присутствующие – и выступающие, и слушающие – производят впечатление людей, чем-то серьёзно озлобленных или рассерженных.

Входят на заседания они как совершенно нормальные люди, но в процессе совместного общения градус ярости как-то незаметно растёт, растёт. Глаза блестят, крики раздаются, раскраснелись девушки. Ярость благородная, вскипающая… какое бы сравнение найти?.. Ну конечно, как волна!.. Эта волновая ярость – обязательное условие членства в их истерическом ордене. Или секте, не знаю, как будет точнее.

Ведь феминизм – это религия. Либо ты веришь в заговор, и тогда нужно все силы положить на борьбу с «угнетателями». Либо не веришь. Это просто состояние души.

Но если веришь, разве ты можешь не кипеть гневом, когда сотни, тысячи, миллионы твоих угнетённых сестер в эту самую минуту режут на куски, насилуют, пытают, угнетают кровавые палачи режима (патриархатного)? Если ты верующий и гневом не кипишь – грош тебе цена. Не человек ты вовсе. Скотина бездушная. А скорее всего – примазавшийся к движению для личных целей. Или вообще предатель. И тогда с тобой – разговор короткий.

Ненависть распространяется на всё «мужчинское». В том числе и на семью. Ведь всем прогрессивно мыслящим людям давно известно, что семью придумали мужчины с целью закрепостить женщину (прошу читателя учесть, что в последнем предложении я ничуть не иронизирую – это один из тезисов радикального феминизма). В этой связи одна из активных феминисток Марта Насбом прямо пишет: «именно в семьях происходит самая жесткая дискриминация женщин… Особенно беспокоящим является то, что женщина может страдать от “альтруизма в браке”, не понимая, что на самом деле она не является счастливой, как ей, быть может, кажется. На самом деле она – страдает. Ибо угнетена. Ей просто нужно это объяснить. Донести до дуры. Поменять в её душе положительный знак эмоции на отрицательный. Чтобы она не радовалась, а ощущала мир “правильно”, то есть страдала.»

Ещё одна причина имманентной ненависти феминисток, как ни странно, успехи феминизма. Парадокса тут нет: если волку дать палец, он отхватит всю руку. Инфантильное сознание расценивает уступки как слабость. И с каждым отхваченным куском хочется ещё больше, и всё кажется: мало! мало!

Семидесятые, восьмидесятые и девяностые годы были годами женского взлёта. Резко возросли доходы женщин, увеличилось число женщин в политике, экономике, науке. Если в 1987 году в США было 23% женщин, зарабатывающих больше своих мужей, то в 2000-м – 29%. А среди женщин со степенью МВА этот процент за тот же период скакнул ещё сильнее – с 45 до 59%. Частично этот рост был вполне искусственным – из-за дискриминации мужчин. Но он был. Однако феминистки всё равно недовольны. И вот очередная теоретичка пишет книгу «Негативная реакция: необъявленная война против женщин». В которой развивает следующую мысль: 1980-е годы отняли у женщин всё, чего они добились в 1970-е, причём, контратака Патриархата тем более коварна, что совершенно… незаметна. Поэтому, подруги, ищите признаки эксплуатации со всей возможной тщательностью – везде, где только можно!

Даже некоторые феминистки не выдержали и назвали этот опус параноидальным. Тем не менее, маньячная книга получила разные награды и благоприятные отзывы в американской прессе. Так отреагировало говно нации, воспитанное в американских университетах.

Вот, кстати, что пишет об общей атмосфере в современных американских университетах известный американский юрист Роберт Борк: «Феминистки пересматривают и радикализируют учебники и учебные программы в гуманитарных и социальных программах. Политкорректная кодировка речи, тренинг чуткости жёстко ограничивают то, что может быть вслух произнесено на кампусе. Феминистки не только нанесли вред интеллектуальным функциям университетов и школ, но они также сделали университетские сообщества экстремально враждебными, особенно для белых мужчин, которые подвергаются преследованиям и требованиям разделять и принимать феминистскую культуру и политическую линию».

Борк, конечно, реакционер, противник абортов и вообще… Но только реакционерам в Штатах позволяется говорить подобные вещи – им «по штату положено». Борку можно написать и такое: «…программы и курсы факультетов женских наук представляют из себя болота иррациональных догм и ненависти. Феминистские классные комнаты являются ареной для эмоций больше, чем для интеллектуального анализа. Согласие с идеологией здесь является обязательным». Либералам такое – нельзя. А куда деваться человеку либеральных взглядов, которого воротит от миазмов феминизма и политкорректности? И который не хочет идти в стан реакционеров, столь нелюбимых интеллигенцией? Некуда. Приходится подчиняться.

А неподчинившихся (заблудших) пошлют на упомянутый Борком тренинг чуткости.

Тренинг чуткости – это психологический прессинг, предназначенный для размужчинивания мужчин, очернения белых и опидорашивания натуралов.

На тренинг чуткости посылают и преподавателей, и первокурсников – в общем, всех, кто не соответствует стандартам политкорректности. Например, в университете Цинциннати на тренинг чуткости попала белая женщина. Группа хунвейбинов, собравшаяся вокруг неё, заставила женщину встать и начала её «критиковать». Несчастную стали высмеивать как представителя «привилегированной белой элиты». Её обвиняли в том, что она белая, голубоглазая и блондинка. Руководитель тренинга заявил, что все три диплома, полученные казнимой в трёх престижных вузах, ни черта не стоят, потому что достались ей даром: «по наследству, генетически». В конце экзекуции несчастная уже не могла стоять, она сидела и рыдала.

…Ой, я совсем забыл, мою книгу могут читать совсем молодые люди, незнающие, кто такие хунвейбины. Даю справку. Во времена китайской Великой Культурной революции под руководством мудрого вождя Мао Цзэдуна, было воспитано целое поколение молодых фанатиков, которые смело критиковали всех недопонимающих идеи Великого кормчего. Китайский журналист Лю Сумэй так описывает это замечательное время:

«В 1966 году мне было 14 лет, и я был „красным маленьким солдатом“ – хунсяобином. Я жил тогда на юге Китая, в народной коммуне Дапин, недалеко от города Наньпин в провинции Фуцзянь. Лозунги Мао о разгроме „всякой нечисти“ и „буржуазных элементов“ докатились и до нашей деревни. Во исполнение решений Великого кормчего партийный секретарь нашей коммуны и её административный состав подверглись „публичной критике“: хунвейбины водили их по деревне в больших колпаках и с табличками на шеях… В деревне жили тогда всего несколько сот человек, но появилась собственная организация хунвейбинов – „боевой отряд“ со своим командиром. От их террора погибли как минимум двое. Бывшего помещика хунвейбины забили ремнями, а бывший гоминьдановский староста повесился, не выдержав травли. Я и мои сверстники очень завидовали хунвейбинам…»

Возвращаемся к нашим баранам. Точнее, бараншам. Или баранкам? В общем, к феминисткам, а также к социальным практикам современной Америки.

Вот другой пример тренинга чуткости – чуткости к секс-меньшинствам. В Корнельском университете всех преподавателей загнали на пидорскую политинформацию и заставили смотреть порнофильм, как голубые трахаются. При этом тех, кто морщился, фотографировали – чтобы выявить неблагонадёжных и впоследствии с ними плотно поработать или вовсе уволить, если в результате дальнейших тренингов на их лицах при просмотре гей-порно так и не будет появляться улыбка.

В университете Пенсильвании в аудитории разгорелась дискуссия о проблеме рабства. Чёрные студенты неистовствовали. Чтобы утихомирить публику профессор сказал, что не только чёрные являются бывшими рабами – белые тоже (см., например, восстание Спартака). Это была оплошность! Через несколько дней негры толпой завалились к профессору и потребовали извинений. Он извинился. Показалось мало. Через три месяца Лига черных студентов потребовала уволить расиста из университета. Университетское начальство на два месяца отстранило профессора от занятий и отправило его на промывку мозгов – посещать тренинг чуткости. На сей раз расовой.

На каждого преподавателя, который в аудитории не проявляет «необходимой чуткости» пишется донос, и бедолага отправляется на промывку мозгов. Стоит профессору при чтении лекции быть уличенным в использовании «нечуткого языка», как администрация по сигналам студенток вызывает «бесчувственного» на ковер и требует от него посещения тренинга. Отказ от издевательств равносилен увольнению. Причём увольнению с волчьим билетом, поскольку больше нигде в Штатах устроиться человеку не дадут: «нечутких» на работу не берут – не позволят феминистические организации, которые отслеживают судьбу изгоев почище полиции. Аналогичные тренинги существуют, естественно, и для выхолащивания мужчин. Там мужчинам в течение нескольких часов в доступной форме объясняют, кто они есть на самом деле – ленивые похотливые самцы, подсознательно стремящиеся к насилию над женщинами и собственными детьми. С многочисленными примерами. Потом задают контрольные вопросы для проверки усвоенного. Ты понял, что ты скотина, животное? Нет, ты понял?.. Повтори!..

Ботиночки

– Старик, ты чем сейчас занимаешься? Ты, я слышал, ушёл из «Огонька», – спросил меня мужчина, самец, угнетатель, эксплуататор Юрий Нефедкин, мой студенческий друг.

Мы встретились возле выхода из сетевого продмага капиталистического образца, где я покупал винца сухого красного и мяса парного свиного – специально, чтобы покормить друга своего старинного, времен советских, непростых. Мы договорились встретиться аккурат у выхода из магазина. Цель: я посажу друга своего старинного в автоматический мобиль корейского производства и свезу к себе домой. Где произведу с ним распитие вышекупленных напитков, после чего передам ему ботиночки.

Новые совсем ботиночки 35-го размера. Мой сын так и не успел их ни разу поносить – вырос. А у Бена (студенческая кличка Юры) сын младше, ему должны аккурат впору прийтись. А если не впору, Бен знает, куда ботиночки пристроить:

– У меня соседка – мать троих детей. Мал-мала… Я ей всегда отдаю одежду – целые вороха, из которых мои дети выросли. Она радуется страшно, потому что купить не может. Одинокая баба, без мужика. В церковном хоре поёт.

– Это она зря. Боженька ботиночки с неба не сбросит.

…Он же не «угнетатель». Хотя и Патриарх…

– Короче, не пропадут твои ботиночки, – сказал Бен. – А чем всё-таки ты сейчас занимаешься? Ты же ушел из «Огонька».

– Ушёл. Журнал изменился – повернулся лицом к потребителю, а мне неохота писать про то, как правильно выбрать ботинки. Я их лучше тебе отдам… Поэтому сейчас сижу и книгу пишу. Угадай, про что.

– Ну?

– Про феминизм.

– О-о. Страшное дело. Мой… не знаю уж, кем он там мне приходится, – в общем, муж сестры моей жены… Это кто?

– Да пес его знает, я тоже никогда не понимал всех этих деревенских кличек – «шурин-деверь-сват-кум»… Ну и чего он?

– Фамилия его Г-ров, только ты не пиши фамилию, я тебя умоляю. Он известный в Америке учёный-биолог, работает по проблеме рака.

– Это у которого были судебные проблемы с соседями из-за того, что он забыл газон возле дома постричь?

– Да. Но это давно было. А вот недавно он опять в историю влип. По своей европейской привычке сделал комплимент одной коллеге – назвал её красивой. А эта тварь оказалась феминисткой и подала на Г-рова в суд. Типа обиделась.

– Вот сука!

– Не то слово! Бедный Г-ров как ни извинялся, как ни говорил, что вовсе не то имел в виду, что вовсе она не красивая, а, напротив, страшная… Ничего не помогло – присудили ему штраф, и ещё на адвокатов потратился.

…Потом мы сидели на кухне, жрали мясо, как все дикие самцы, запивали его вином агрессивного красного цвета и продолжали сексистские разговоры.

– Как ты думаешь, – спросил меня Бен. – Отчего эти феминистки такие осатанелые?

– У них проблемы гормонального и интеллектуального плана.

Но к гормональным проблемам я перейду в четвёртой части книги, а мы сейчас пока что находимся в третьей. Не гони лошадей, наливай…

Два озверевших от женской крови насильника-угнетателя сидели, попивая винцо, а в небе над ними летали Туполевы и Илюшины; с потолка светил нитью накаливания эдисон; на электрической плите грел пищу фарадей; рядом на стенке, ожидая вызова, висел белл; под окном ждал своего хозяина форд с дизелем; где-то за стенкой чуть слышно играл моцарта трёхпрограммный маркони; в шкафу среди прочих висело старое платье жены а-ля версаче, отстроченное зингером; в морозильнике линде ждала своего часа запотевшая бутылка Менделеева; на табуретке рядом лежал первопечатник Фёдоров; за окошком радовался потеплению цельсий… Весь мир, куда ни глянь, был наполнен насилием и угнетением. И всё, всё, что напридумывали насильники, было направлено исключительно на одно – на угнетение женщин. Даже стиральные и посудомоечные машины. Даже профеминистические законы, принятые патриархальными угнетателями в последние десятилетия, и те были направлены целиком на скрытое угнетение женщин.

…Доколе стонать им под тяжким игом?!..

Уже прощаясь и выходя с детскими ботиночками на лестничную клетку, угнетатель, изверг, раздувшийся от женской крови суперклоп, садист и насильник Бен указал пальцем на перила лестничной клетки.

– О, мои профили!

Дело в том, что Бен – один из восемнадцати самых известных в России калибровщиков валков на станах горячей прокатки. Кругом, куда ни глянь, вы можете увидеть его работу – по калибрам, которые он рассчитывает, производится арматура, уголок, строительный швеллер, лифтовая направляющая в лифтовой шахте вашего дома…

– Вот, – Бен огладил пальцами квадратные в сечении, тонкие прутки, идущие вдоль лестницы. – Чувствую, калибры на валках уже немного сработались – радиус закругления гуляет.

– А как ты отличаешь свой квадрат от прокатанного на другом заводе?

– Квадрат катают ещё на Магнитке, например. Но магнитогорцы делают квадрат с острыми углами – это их фирменный знак. А я решил задать радиус, потому что профиль с радиусом легче потом приваривается… Вот это тоже, кстати, мой профиль, – Бен также любовно огладил рукой более толстый квадратный пруток, идущий перпендикулярно ступенькам и улыбнулся. – Тоже с радиусом.

…Доколе, спрашивается?!..

Весь мир насилья мы разрушим!

Продолжаем… Не только науку и язык, но и всё современное искусство нужно подвергнуть коренной ревизии, ибо оно, будучи порождением Патриархата, является лишь сублиматом, то есть выражает «задыхающийся кровожадный гнев насильника, неспособного осуществить своё намерение».

…В одном из американских университетов женщину, преподавателя английского языка, из-за недостатка места в главном корпусе перевели в соседний – корпус искусств. В новой аудитории среди прочих висела репродукция знаменитой картины Гойи «Обнаженная Маха». Училка английского была молодая, свежеиспечённая. А картина висела там уже 40 лет. Преподавательница, увидевшая эдакую непристойность, потребовала от руководства удалить «сексистскую» картину. Надо отдать руководству колледжа должное: какое-то время оно сопротивлялось, феминистке предлагали компромисс, – например, повесить рядом какого-нибудь голого мужика.

Но феминистка обратилась в «ревком» – комитет Заботы о женщинах, и председательша комитета выдала следующее заключение, послужившее для администрации школы прямым идеологическим приказом: «Эти и подобные старые картины служили раньше, когда еще не было „Плейбоя“, в качестве порнографии. И я не думаю, что наше общество может мириться с изображениями, подобными этим».

И американское общество – уже практически полностью феминизированное, – конечно, не потерпело. Картина была снята. Идеология победила «неправильное» искусство. И не только искусство…

Из-за того, что семья, по мнению социал-феминисток, также есть явление реакционное, искусственное, придуманное мужчинами, брак должен быть разрушен. Или, во всяком случае, в нём не должно быть места мужчине. Отсюда – оголтелая пропаганда лесбийской любви, требование узаконить лесбийские браки (лично я не имею ничего против этого) и требование разрешить семьям лесбиянок брать на воспитание детей из приюта (и против этого я, как либерал, не спорю).

Я спорю с другим: оголтелым феминисткам воспитывать детей из приютов ни в коем случае нельзя. Иначе получится такая трансляция ненависти через поколения, что лет через 20 мало никому не покажется. Тысячи валери соланас выйдут из розовых феминосемей.

Достаточно уже гендерных факультетов при каждом университете, достаточно феминистических кружков, огромных кип подрывной литературы, Национальной ассоциации гендерных исследований… Кстати, о Национальной гендерной ассоциации. Она давно требует введения в учебные программы лесбийских и гомосексуальных курсов. И такие курсы вводятся. В Вашингтонском университете преподавательница, раскорячившись на стуле, учила юных, только что завербованных феминисток мастурбировать, вещая, что мастурбация, конечно, дело для победы феминизма нужное, почётное, но для ласк клитора предпочтительнее всего, тем не менее, «женский язык, именно женский».

В итоге американские университеты превратились в… Вот как описывает, во что именно, проклятый реакционер Борк: «Молодой человек, которого я знаю, пошел в Американскую ассоциацию юридических школ в Вашингтоне – традиционное место для желающих обучаться работе. Он вошел в холл и проследовал к комнате, помеченной как „Женская гостиная“. Сквозь открытую дверь он увидел молодых женщин, пьющих кофе и дружественно беседующих друг с другом. Следующая комната называлась „Гостиная меньшинств“… Он обошёл всё вокруг и обнаружил, что там не было комнаты, куда бы он мог зайти. Он и другие белые мужчины стояли в холле, пока не началось интервьюирование. Другой мой знакомый, обладающий обилием прекрасных характеристик из Гарвардского колледжа и Юридической школы, соревновался за рабочее место с лесбиянкой мексиканского происхождения, которая закончила юридическую школу много ниже среднего уровня. И именно она в итоге получила работу».

Работу лесбо-мексиканка получила только потому, что за неё попросили одновременно: ассоциация лесбиянок, ассоциация мексиканок и ещё какая-то хрень.

…Каждая правоверная и правильно обученная феминистка во всех поступках мужчин обязана видеть агрессию и покушение на её девичью честь. А поскольку один из действующих лозунгов современного феминизма «слово – тоже изнасилование» (тезис выдвинут феминисткой Катарин Мак-Киннон), нужно внимательно следить за словами и действиями самцов.

Пенсильванский университет. Юная феминистка надевает короткую юбку, выше которой уже пупок начинается, и идёт по кампусу. Мужчины косят глазами, но сдерживаются. Кажется, охота срывается. В принципе, косой взгляд на ноги – тоже преступление, но наша сучка не мелочится, она ждет настоящую добычу. И – о, радость! – один из этих потенциальных насильников, проходя мимо неё, делает комплимент. Про то, что у вас, девушка, прекрасные ноги. Попался! Восторженный идиот тут же обвиняется в… «мини-изнасиловании».

В университете Мэриленда на «пятиминутках ненависти» юным феминисткам объяснили, что каждый мужчина – биологически потенциальный насильник, и если какой-то мужик до сих пор гуляет на свободе, это происходит или потому, что органы следствия у нас пока еще плохо работают (там полно мужиков, а ворон ворону…), или потому, что он ещё не успел никого изнасиловать. Но рано или поздно непременно покусится на изнасилование.

Студентки, впечатлённые этим клистиром для мозгов, решили бороться с насилием. Они бросили жребий и выписали наугад несколько десятков фамилий мужчин с факультета на плакат – под заголовком «Потенциальные насильники». Пусть насильникам будет стыдно! Для начала. Потом посадим. Тем более что это просто делается. Вот, например, как…

Американская студентка приезжает к своему одногруппнику с вещами и зубной щёткой. Наутро они вместе мирно завтракают. Потом парень уходит, а бешеная сучка, капая ядовитой слюной на мостовую, стремглав несётся в участок с доносом в зубах. Её ночью изнасиловали! Парня сажают.

…Ещё одного побороли!..

Подобных историй в США – тысячи. Дошло до того, что наряду с тренингами чуткости под давлением феминисток американские университеты были вынуждены ввести ещё один идеологический предмет – симпозиумы «по предотвращению изнасилования и сексуальных преследований».

А чему, кстати, учат студенток на факультетах ненависти, кроме ненависти? Да, собственно, больше ничему. В своих бюллетенях устроители балагана так и пишут:

«Мы поможем вашей дочери обнаружить степень, до которой она была в соучастии с патриархатом. Мы поможем ей восстановить себя через диалог с нами. Она может стать разгневанной и хронически оскорблённой. Она очень вероятно откажется от моральных и религиозных принципов, на которых вы воспитали её. Она может полностью дистанцировать себя от семьи и друзей. Она может изменить внешность и даже сексуальную ориентацию… После того как она закончит свое перевоспитание, вы, возможно, потеряете десятки тысяч долларов и, очень возможно, вашу дочь».

Другим словами, на этих факультетах пекут профессиональных революционерок. Каждый год американское общество на свою голову выпускает тысячи профессиональных женщин. И добро бы проституток, так нет – пламенных борцов. Которые ничего не умеют, кроме как свергать преступный патриархатный режим.

Вот вам история одной из выпускниц такого факультета. Девушка специализировалась в университете по эко-феминизму (гибрид феминизма с экологизмом – дурдом!). Получила, как у нас бы сказали, «красный диплом». И отправилась в Вашингтон с полной уверенностью, что в этом рассаднике либерал-феминизма легко найдёт себе работу… Это нам понятно, что специалисты по эко-феминизму на хрен никому не нужны. Дуре это было неочевидно. Никакой работы она не нашла, пополнив собой армию безработных.

Спрашивается, кто оказался виноват в том, что дипломированная «специалистка» не нашла работы? Вы еще не догадались? Конечно, патриархат!.. Все, чему её учили на факультете ненависти, оказалось правдой! Вон оно – живое угнетение! Имея два диплома, я не нашла себе работы! Потому что я – женщина! Остаётся только одно – бороться. Бороться и искать, найти и не сдаваться!..

Профессиональные ниспровергатели – страшное дело.

Был такой вождь крестьянского восстания в Вандее – Шарль Кадудаль. Здоровенный крестьянин невероятной силы и харизмы. Кадудаль поднял восстание против Великой французской революции. И успешно держался со своими отрядами, несмотря на зверства революционных войск. Потом, когда Наполеон задавил революцию, Кадудаль продолжал бороться – теперь уже с Наполеоном. Для борьбы нужны средства. Где их взять? У врагов государства. У англичан, например. И вот Кадудаль плывёт в Англию вместе с роялистом де Невиллем. Плыть долго. Делать нечего. Задумался Кадудаль. А потом вдруг угрюмо сказал своему спутнику: «Слушай, а ведь после победы короля Людовика, он, по уму, должен был бы арестовать нас. Потому что мы уже никогда не сможем стать кем-то иным, нежели борцами с властью».

…Трудно возвращаться к сохе, если ты долгое время жил более интересной жизнью…

Перед Русской революцией в империи было полно профессиональных революционеров. Людей без ремесла, призвание которых – разрушение строя, террор, подпольная подрывная деятельность. И что, вы думаете, они будут делать после революции? Да то же самое, поскольку больше ничего делать не умеют. В том числе и поэтому Сталин развернул в стране чистку. Надо было подобрать старых большевичков – профессиональных разрушителей. Мавр сделал своё дело и стал опасен для государства. А если бы Сталин не подобрал, подобрали бы его…

Кстати, сам Джугашвили в успешных действиях по разрушению царизма особо замечен не был, болтался где-то на вторых ролях, ни в какое сравнение с пламенными трибунами, буревестниками революции и публицистами-теоретиками даже не шёл. «Чудесный грузин» делал свою незаметную хозяйственную и организационную работу. Оратор он был никудышный, трындеть на митингах, как Лева Троцкий или Коля Балаболкин (шуточная партийная кличка Бухарина), не умел. А революции нужны зажигающие толпу трибуны, улично-митинговые демократы. До момента переворота…

Но потом становятся нужны уже совсем другие специалисты, а буревестников – этот социальный абразив – приходится подметать. И порой подметать весьма радикально, ибо переделать их невозможно. Поэтому выбор в постреволюционной ситуации всегда невелик: или картечь реакции, или бесконечный хаос революции с кровавыми реками разливанными. Как сказал кто-то из великих немецких гуманистов: «Лучше несправедливость, чем хаос».

Пламенному Троцкому с его «перманентной революцией» никак на месте не сиделось. Всё его шилом в зад кололо – раздуть мировой пожар. И Тухачевского в зад покалывало, фантазера… И немецкого революционера Эдуарда Бернштейна – одного из лидеров 2-го Интернационала, придумавшего знаменитый лозунг «цель – ничто, движение – всё»… Есть люди, для мирного строительства не созданные абсолютно.

В Китае любовно взращённые Вождем хунвейбины вскоре тоже вышли из-под контроля. Не хотелось им возвращаться на учебные скамьи, вставать за верстаки, а хотелось и дальше «критиковать» врагов народа. Тот же Лю Сумэй рассказывает: «С образованием отрядов бунтарей-цзаофаней люди почувствовали, что обстановка изменилась… Когда волна движения достигла апогея, указаний Мао Цзэдуна уже не слушали – повсюду были противостоящие друг другу группировки. В нашем районе развернулась ожесточённая вооруженная борьба. К тому времени все враги уже были разгромлены, фактически наступила анархия. Организации бунтарей сражались друг с другом, при этом использовалось огнестрельное оружие, самодельные танки, много народу погибло. Рядом с деревней проходила линия железной дороги, по которой целые поезда со странствующими бунтарями – цзаофанями направлялись в какой-нибудь город – для борьбы».

Перманентная борьба – удел и смысл жизни всех революционеров, и революционерки-феминистки тут отнюдь не исключение. Тем более дипломированные. Что прикажете с ними делать? Загонять толпами на утёс и сметать картечью в океан?

…Ах, Америка, чисто не там, где метут. А там, где не сорят…

Солдат Джейн

Поскольку женщины в большинстве своём с трудом врубаются в математику и физику, образовательные стандарты приходится постоянно снижать, чтобы не было дискриминации: в соответствии с теорией равенства результата успевать по предметам все должны примерно одинаково – и хорошие студенты, и феминистки.

С той же целью – ликвидация дискриминации – женщинами была разбавлена армия США. Но поскольку соплёй болтаться на турнике, в то время как все остальные солдаты подтягиваются, женщинам было обидно, командование было вынуждено снизить стандарты физподготовки.

«В испытаниях на физическую пригодность очень немногие женщины смогли даже один раз подтянуться на перекладине, – анализирует ситуацию Борк, – так что Военно-Воздушная Академия даже выделила дополнительное количество времени, чтобы женщины могли просто повисеть на перекладине. Женщины-кадеты в среднем в четыре раза чаще обращались за медицинской помощью в сравнении с кадетами-мужчинами. Женщины-кадеты в Вест-Пойнте (элитное высшее командное училище в США. – А.Н.) на полевых испытаниях получали травмы в четыре раза чаще по сравнению с мужчинами, и 61% женщин не смогли выполнить полный физический тест (для сравнения – у мужчин процент невыполнивших равен 5). Во время «Бури в Пустыне» были сообщения, что военные суда отзывались со своих миссий из-за беременностей женщин-моряков… На авианосце «Дуайт Эйзенхауер»… было отмечено тридцать восемь беременностей с момента захода экипажа на борт судна».

Тот же Борк, приводит потрясающие случаи из жизни (и смерти) женщин в армии. Кара Халтгрин, лейтенант ВВС, погибла в октябре 1994 года. Неудачно села на палубу авианосца. Пресекая контрреволюционные разговорчики, либерал-феминистическая пресса заявила, что в катастрофе виноват отказ двигателя, а вовсе не неумение женщин правильно парковаться. Однако действительность была несколько иной…

Внутреннее расследование показало следующее: до катастрофы фиксировались «многократные случаи ошибок пилота». И далее: «неудачные промахи Халтгрин при приземлении, чрезмерное количество исправлений и неудачное следование должным процедурам в чрезвычайных ситуациях… в результате чего её машина обрушилась в океан».

За несколько месяцев до катастрофы, в апреле месяце летающая тётка уже потерпела неудачу при посадке на авианосец. Лётчицу не отстранили от полётов, несмотря на то, что в её личном списке аварий апрельская была уже седьмой. Не отстранили по политическим причинам: боялись давления феминистического лобби.

В ВВС многие офицеры знали правду о причинах катастрофы, но вынуждены были молчать, сообразуясь с политической обстановкой. Дело в том, что ранее политруки из Комитета по женским вопросам (этот комитет возглавляет целый адмирал!) выпустили рекомендацию: отстранять и безжалостно увольнять офицеров, не согласных с проводимой политикой феминизации армии.

К чему приводит несогласие с «линией партии» прекрасно иллюстрирует пример с лейтенантом Кеннетом Кархуффом. 26 июля 1994 года он был рекомендован начальством к повышению по службе. В его личном деле можно было прочесть следующие характеристики: «незаурядный глава департамента», «великолепный ответственный чиновник», «неограниченный потенциал».

А через шесть недель Кеннета с треском выперли из армии. По политическим мотивам. В частной беседе со своим командиром Кеннет обронил фразу, что его вера (он христианин) заставляет его сомневаться в том, что женщинам обязательно нужно участвовать в боевых действиях. Командир Кеннета решил эти «разговорчики» так не оставлять и донёс, куда надо. (А может быть, командир подумал, что Кеннет провокатор и просто проверяет его благонадёжность, вот и донёс в Комитет первым? Бог весть…) В общем, написав разгромную характеристику про «неспособность беспристрастно оценивать женщин – членов его вертолётного подразделения», парня турнули под зад коленом. Вместе с его христианскими взглядами.

Во время одной из войн в Персидском заливе, которые США ведут там с завидной регулярностью, трём боевым летчикам-мужчинам также сломали карьеры. Они провинились в том, что пропели пародийные куплеты про президента Буша, вице-президента Денфорта Квейла и конгрессмена Пет Шродер. Президента и вице-президента лётчикам простили. А вот за издевательство над Пет Шродер – строго наказали. Потому что Пет – оголтелая феминистка. А бешеные ничего не прощают.

Враг у ворот

Как должен вести себя и что должен делать правитель страны, если у него падает преступность? Я думаю, немного поскакав от радости, он должен сделать заявление для прессы о том, что под мудрым руководством его правительства достигнуты небывалые успехи… бла-бла-бла.

Так, наверное, сделал бы и Тони Блэр, если бы в Британии снижалась любая преступность, кроме этой… Упал процент убийств? Прекрасно!.. Стали меньше сажать за ограбления на улице? Мы приложили к этому большие усилия!.. Меньше людей теперь сидит за изнасилования, чем десять лет назад?.. А вот это плохо.

Это очень плохо, потому что изнасилование в современном Западном мире – уже не уголовщина, а политика. Ибо, согласно тезису фемино-теоретика Мерилин Френч, мужчина не может не насиловать, потому что в рамках патриархата изнасилование – стандартный инструмент для поддержания власти мужчин над женщинами. А во времена, когда хищнику наступают на хвост и загоняют его в угол, он должен огрызаться и сопротивляться особенно яростно. (У дядюшки Джо была похожая теория об усилении классовой борьбы по мере строительства нового, справедливого общества.) В общем, борьба должна обостряться… А тут вдруг в реальности творится нечто, в теорию не укладывающееся. Тем хуже для реальности!

Мало насильников? Искать надо лучше! Сажать надо больше!

Враги – кругом!

Что было делать Блэру в такой ситуации? Он не мог призвать английских мужчин немного поднатужиться и провести кампанию массовых изнасилований для выполнения плана по посадкам. Но он мог пообещать феминисткам пробить закон, который расширял бы рамки понятия «изнасилование» (например, чтобы изнасилованием считался любой сексуальный акт с «потерпевшей», если последняя накануне выпила спиртного с «преступником»). Мог – и пообещал.

А кроме того, требовали феминистки, нужно, чтобы ещё до разбирательства, то есть сразу после подачи женщиной заявления об изнасиловании, обвиненного ею мужчину сразу брали под стражу. Как это происходит в демократической, свободной Америке…

После того как тезис Мерилин Френч был принят западным обществом на ум, законодательство в США резко повернулось к женщинам лицом. А к мужчинам – сами понимаете… В 1997 году был принят закон «О предотвращении насилия в отношении женщин». Он отменил в отношении данного вида преступления (изнасилование) и в отношении данной категории населения (мужчины) принцип презумпции невиновности.

Это произошло не сразу, а было результатом длительной идеологической подготовки, в результате которой феминистки забили-таки в податливое общественное сознание следующую мысль: «женщина не может врать, когда дело касается изнасилования». Что автоматически сняло с женщин ответственность за ложный донос.

Справедливости ради следует отметить, что не каждый донос жены заканчивается для мужа тюремным сроком. Но та же справедливость обязывает сказать, что многие сидят только на основании словесных обвинений.

Если заявление об изнасиловании пишет женщина против своего знакомого, её имя держится втайне от прессы – здесь железно действует принцип анонимности жертвы. Который, разумеется, не распространяется на «преступника» – его имя пресса может полоскать с момента предъявления обвинения вплоть до суда. Если на суде выяснится, что донос был ложным, значит, ему повезло. Клеветница же не несёт за свой навет никакой ответственности: она просто ошиблась, перепутала. Тем паче, что перепутать-то легко: мы ведь помним, что «слово – тоже изнасилование»…

Поскольку презумпция невиновности не действует, сразу после сигнала в органы мужчина лишается прав проживания в собственном доме и не может подходить к жене и детям ближе, чем на энное количество метров. По сути человека выбрасывают на улицу. Где он и должен обитать в течение нескольких месяцев до рассмотрения его дела по существу. Причём, по вышеупомянутой причине (отмена презумпции) именно ему придется доказывать в суде, что он никого не насиловал.

Правда, у человека есть выход – признать себя виновным. Тогда он автоматически получает разрешение жить со своей семьей, ему разрешают вернуться в свой дом, но поскольку «виновный» должен быть наказан, его обязывают пройти «курсы перевоспитания» – полный аналог университетских тренингов чуткости, только длятся они несколько недель. После курсов в течение года он будет жить под особым надзором полиции. Причём во время этого «испытательного срока» достаточно одного звонка в полицию от жены, как мужик автоматом оказывается в тюрьме.

Такая практика применяется в некоторых штатах США, в Канаде, Австралии и в Новой Зеландии.

Надо ли говорить, что в этих условиях телефон стал для жен одним из средств диктата над мужьями. Один звонок – и ты на улице или за решеткой: в некоторых штатах, например, в Калифорнии, арест мужа следует сразу за звонком жены автоматически, причём законодательство (принятое под напором феминисток) сконструировано так, что после заявления о насилии дело закрыть нельзя, даже если женщина сама захочет снять обвинения. Поезд ушёл: обвинения дальше поддерживают уже «компетентные органы».

Феминистки советуют женщинам после акта насилия разводиться, после развода дети и дом остаются у женщины. Мужчине же достаётся только право выплачивать закладную за дом и платить алименты. Причём платить их он будет, даже если у супругов нет детей, – жене до конца её жизни: чтобы в результате развода она не почувствовала ухудшения своего материального положения.

При такой системе разве удивительно, что брак становится совершенно невыгоден мужчине? И разве удивительно, что некоторые особо реакционно настроенные «угнетатели» осмеливаются полагать, будто феминизм разрушает семью, заставляя многих мужчин просто отказываться от повторного (или даже от первого, если они в состоянии учиться на чужих ошибках) брака?

Изнасилование со взломом

Такер Карлсон – хозяин небольшой кабельной телевизионной компании «всегда был уверен, подобно каждому журналисту, что все сексуальные скандалы коренятся на правде. Вы, возможно, не совершали именно того, в чем вас обвиняют, но кое-что вы всё равно совершили».

Однако жизнь заставила правоверного англосакса, с сочувствием относящегося к феминизму, пересмотреть свои позиции. В 2001 году некая женщина, которую он никогда в жизни не видел, обвинила его в изнасиловании, которое произошло в городе, где он никогда в жизни не был. Израсходовав на адвокатов 14 000 долларов, Такер доказал свою правоту. Выяснилось, что женщина – сумасшедшая.

Америка – это такая свободная, демократическая страна, где каждый псих имеет право подать на вас в суд и обвинить в изнасиловании. Если вы, конечно, мужчина, а он – женщина.

Известный журналист Джон Фонд был арестован по обвинению в домашнем насилии. Громкая была история. Сломавшая человеку жизнь. Раньше Фонд писал статьи для престижного «Уолл Стрит Джорнал», но оттуда его выперли сразу после того, как против Джона были выдвинуты обвинения: в солидном издании не могут работать враги народа. Теперь Фонд работает в небольшом заштатном журнальчике… Надо ли говорить, что суд он выиграл? В его случае обвиняющая сторона также оказалась сумасшедшей. Под психическую или бешеную в Америке каждый может попасть. И жизнь будет сломана безвозвратно.

Впрочем, феминисток сломанные мужские судьбы не пугают. Потому что мужчина – имманентно виновный. Как заметила феминистка Катарин Коминс: «Мужчины, несправедливо обвинённые в изнасиловании, всё равно получают заслуженный урок».

Уильям Гетерингтон попал в тюрьму Мичигана за изнасилование бывшей жены. История простая: Уильям развёлся, уехал, через некоторое время вернулся, они с женой решили помириться и имели чудный секс. После которого женщина, как это часто бывает в Америке, кинула заяву, и мужа арестовали. А потом и посадили, потому что на суде он не смог доказать факт согласия жены на секс. Никаких следов сексуального насилия, кстати, в ходе предварительного следствия зафиксировано не было. Но, видимо, поскольку «гетеросексуальный секс – это всегда насилие над женщиной» (Мак-Киннон), Уильям обозревает небо в клеточку.

В том же Мичигане студент мичиганского университета на одном из компьютерных форумов позволил себе высказаться в том смысле, что «обвинение в изнасиловании на свидании может быть ложным». Я не знаю, подписался ли он полным именем вместо ника или его вычислили, но со стороны деканата последовало строгое предупреждение о возможном наказании наглеца, поскольку его высказывание было не чем иным, как «дискриминационным преследованием женщин».

…Согласитесь, свобода слова – это здорово!..

А что это мы все про Америку, да про Америку. Поехали в другие страны!

Канада. Канадский Верховный суд в своих прогрессивных изысках не отстаёт от американского. Взял и пересмотрел законы о непристойностях – с глубоким реверансом в сторону феминизма. Теперь всё, что кажется феминисткам несоответствующим их человеконенавистническим идеям, можно объявить непристойным. С последующим запретом, разумеется.

Канадский Верхсуд так теперь определяет непристойность: любой материал, который «подчиняет, деградирует и дегуманизирует». Несколько расплывчато, зато, на случай неясности, экспертов среди феминисток – хоть отбавляй.

После принятия этого вердикта, уже не обращаясь в суд, канадские феминистки своей волей запретили проведение конкурса «Мисс Канада». Комиссары в юбках снимают с эфира «сексистские» ролики, ищут врагов в офисах. Как пишет умеренная феминистка Бэббит Фрэнсис, «…любая шутка может быть опасной. Если мужчина в офисе рассказывает шутку, и какой-то женщине шутка не нравится, у него будут проблемы. Но если он, стараясь избежать этих проблем, рассказывает шутку шёпотом на ухо своему товарищу, у него и в этом случае будут проблемы! Потому что его действия привели к созданию „враждебного рабочего окружения“… было бы лучше, если бы он вообще избегал появления в офисе и оставался дома, заботясь о младенцах».

Австралия. Мельбурн. Во время танца со своей коллегой директор местного колледжа случайно коснулся груди партнерши. …Подорвался…

Суд. Скандал. Бумажная пресса перемывает косточки «насильнику». «Подонка» показывают по всем каналам. Через некоторое время он выигрывает суд. Ну случайно же, блин!..

Но жизнь – не кувшин, обратно не склеишь. Теперь он не директор колледжа, работает неполный рабочий день (кто знает западные реалии, тот поймет, что это значит), причём работает в области, никак не связанной с его прежней профессией. Даже старая феминистка Элен Гарнер, описавшая в своей книге этот случай, и та не сдержалась, так охарактеризовав современный хунвейбиновский феминизм: «педантичный, лицемерный, безжалостный».

В разговоре с Гарнер её более молодая коллега по движению следующим образом откомментировала этот случай:

– Да, парень не заслуживает того, что с ним случилось. Он невиновный, но он платит за других мужчин, которые не попались. Забавно – иногда невиновный или наполовину виновный платит за то, что сделал другой.

Снова Мельбурн. Май 1996 года. Сотрудница банка (бешеная, а может, просто карьеристка) пишет донос о гнусных сексуальных преследованиях со стороны своего начальника по службе. Он-де, вслух делал громкие замечания сексуального характера в её адрес. Первое заседание суда. Судья – женщина (эта уж точно бешеная). Выходит первый свидетель. Не подтверждает фактов подобных разговоров в офисе.

Выходит второй свидетель. Не подтверждает фактов подобных разговоров в офисе.

Выходит третий. Не подтверждает.

Четвертый. Не подтверждает.

Пятый. Не подтверждает.

Шестой. Не подтверждает.

Седьмой. Не подтверждает.

Судья выносит решение: виновен! А вы говорите, «басманное правосудие»…

Февраль 1997 года. Второе слушание этого дела в суде более высокой инстанции. Всё всерьёз, не по-детски: 12 заседаний, на которых выступают на сей раз уже 18 свидетелей. Ни один свидетель не подтверждает факта подобных разговоров в офисе. Старенький судья, еще помнящий, что такое правосудие, выносит вердикт: ну, невиновен, блин, ничего не могу сделать!..

Хэппи-энд? Да, если не считать потраченных на адвокатов 50 000 долларов, которых парню, конечно, никто никогда не вернёт. А вообще, конечно, повезло. Потому что другой австралийский судья – Пат О’Шейн такой непутёвый приговор никогда бы не вынес. Поскольку он феминист и не скрывает этого. Было у Пата похожее дело. Тогда пятеро боевичек местной феминистической организации совершили акт вандализма – испортили рекламный щит, полностью замазав его краской. Думаете, на щите были голые бабы? Даже если бы и так, это ещё не повод «стулья ломать»… Но дело в том, что на щите был изображён знаменитый фокус – перепиливание женщины в ящике.

«Как можно с женщиной так обращаться?!» – возмутились фанатички.

Судья их полностью оправдал, назвав преступниками… рекламщиков: политически ошибочный плакат нарисовали.

Но все-таки Австралия, как ни тужится, за Америкой пока угнаться не может. США – бесспорный законодатель феминистической моды. В 2002 году Верховный Суд Калифорнии постановил, что изнасилованием может считаться даже тот половой акт, на который женщина дала ясное и недвусмысленное согласие. Если только в течение коитуса женщина вдруг «передумает».

Вот вам история о Ромео и Джульетте на современный американский лад. Джон и Лаура – ровесники, им по 17 лет. Как и положено детям в их возрасте, они занялись сексом. На сугубо паритетных началах. То есть она чётко и недвусмысленно, как того требуют американские законы, сказала «да».

Но уже в процессе Лаура обронила следующую фразу: «Я должна идти домой». Как установило следствие, после этой фразы половой акт продолжался ещё 90 секунд (любопытно всё же, как они это установили?)

Итак, парню 17 лет. Период гиперсексуальности. Он в процессе. Она говорит загадочную фразу о том, что должна идти домой. Может он остановиться? Или хотя бы просто понять эту фразу – которая абсолютно «не из процесса»?

«Я должна идти домой».

Когда? Кому должна? Зачем?

Да он и не против, собственно говоря. Иди! Вот только закончим сейчас… Минута-другая ничего не решают. Куда спешить-то? Чего у тебя там дома – молоко убежало?

…Парня посадили, как вы поняли…

Ну ладно, а если бы она сказала, что ей надо покрасить потолок?

Они трахаются. Она: «Мне надо покрасить потолок». Как ему действовать в такой ситуации, чтобы не посадили? Бежать за краской?

А если она перед самым его оргазмом вдруг говорит чёткое и недвусмысленное «нет»? Сколько в такой ситуации ему даётся секунд, чтобы остановиться? Пять? Три? Одна? Спуск!..

Когда эту ситуацию попросили прокомментировать известную журналистку Кэтлин Паркер, она написала: «…кастрация Американского мужчины близка к завершению, и посыл (Верховного суда Калифорнии) вполне очевиден: что бы мужчины ни делали, они всегда будут виновны. Как правильно выразил дух нашего времени 15-летний друг моего сына: „Женщины – хорошие, мужчины – плохие“. Джон не был виновен в изнасиловании; он виновен лишь в том, что он – мужчина. Если бы я была парнем, я подыскала бы для себя другую страну».

Как им это удалось?

Ну действительно, как этим бешеным удаётся подминать мир под себя? Распространять своё бешенство, как инфлюэнцу – воздушно-капельным путём? Может быть, с помощью постоянно брызжущей слюны?

Нет, товарищи. Так же как ленинцам – с помощью прессы. Либеральной, демократической прессы. Американская интеллигенция, окопавшаяся в ней, с восторгом воспринимает любые идеи, направленные на разрушение старых, отживших, патриархальных, реакционных устоев.

Один из феминотезисов, проштампованных прессой в американских мозгах: «Семья для женщины – самое опасное место». Для продвижения этого идеологического слогана феминосектантки:

а) ведут спецпропаганду;

б) используют как придуманную ими самими статистику (см. следующую главку «Сосущие из пальца»), так и статистику, искусственно организованную.

Разберёмся по порядку.

а) Спецпропаганда

Как можно доказать то, чего нет? Спросите у Геббельса. Был бы жив министр рейхспропаганды, он бы на пальцах объяснил. Но поскольку доктор Йозеф давно покинул наш лучший из миров, обратимся для ответа на этот вопрос к опыту американских бешеных. (Не спотыкайтесь, пожалуйста, каждый раз об это слово. Не стоит думать, будто называя радикалок половой борьбы «бешеными», я хочу их обидеть. Нет, «бешеные» – никакое не оскорбление, а политический термин из истории Великой Французской революции. Так называли очень-очень преданных своим идеям революционных борцов. Ну, вы понимаете…)

Итак, как дать понять нации, что её просто захлестнуло семейное насилие, то бишь – перевожу для ясности – насилие мужчин над женщинами? Элементарно: нужно часто и односторонне рассказывать об этом в газетах. Всегда о насилии мужей над женами и никогда не наоборот. Если бы в газетах писали только об одних похолоданиях, совершенно игнорируя повышения температуры, через пару лет население было бы убеждено: глобальное потепление – миф, мир стоит на пороге ледникового периода.

Но частота рассказов и односторонность – ещё не всё. Для правильного приготовления блюда по имени «пропаганда» необходимо строго соблюдать рецептуру. А именно: ни в коем случае не добавлять приправу по имени «детализация». И непременно добавить усилитель вкуса по имени «обобщение».

То есть ни в коем случае нельзя писать, что в 96% случаев смертным боем бьют своих жён социальные низы – алкоголики, негры, латиносы, психически больные, нелегальные иммигранты, безработные. Во-первых, это неполиткорректно по отношению к убогим и нуждающимся в защите, а во-вторых, не отвечает поставленной задаче. Поэтому писать надо не «безработный афроамериканец», а «мужчина». Цвет мужчины не должен быть упомянут ни в коем случае. И тогда всё, что творят цветные маргиналы, мы перетянем на всех мужчин, в том числе на целевую группу – белых преуспевающих американцев. Что и требовалось доказать.

Далее. Если описывается какое-то преступление, то вместо слова «преступник» нужно писать «лицо кавказской национа…» ой, простите, это я чего-то не из той оперы… нужно писать «мужчина». Запомнили? Не «преступник», а «мужчина». И тогда слово «преступник» будет ассоциироваться у читателя со словом «мужчина». Преступник – это мужчина. Не женщина.

Далее. Как отмечают непредвзятые исследователи, по правилам феминопропаганды в одной статье (одном интервью) ни в коем случае нельзя смешивать темы – и в особенности темы семейного насилия и лесбийских браков. Потому что в гетеросексуальных парах избиения встречаются в пять раз реже, чем в лесбийских. Если это всплывет, будет подорвана пропаганда целого идеологического крыла феминизма. Своих гасить нельзя, мы – одна банда, и враг у нас – общий…

Далее. Если в статье идёт речь об описании ситуации вообще, например, в аналитическом материале про семейное насилие, то, описывая жертв, к слову «женщины» полезно добавить «и дети». Мимоходом. Так оно сильнее сработает. Однако сильно педалировать детскую тему ни в коем случае не стоит, поскольку известно, что матери бьют детей в три раза чаще, чем отцы.

Известная феминистка Робин Морган – Геббельс в юбке – так объяснила генезис феминистической пропаганды: «Я думаю, что демонизация и очернение мужчин в средствах массовой информации – достойный и стимулирующий политический акт, потому что угнетённый класс имеет право на классовую ненависть к своим угнетателям».

Ясно, что подобная массированная пропаганда не могла пройти бесследно. Успех пропаганды определяется по реакции общественного мнения. Вот пример такой реакции: несколько лет назад законодатели Вирджинии решили поместить в брачных свидетельствах, выдаваемых тамошними ЗАГСами, особую надпись, предупреждающую – как на сигаретных пачках о вреде курения. Надпись в брачном свидетельстве должна была предостерегать молодых мужей о недопустимости насилия над только что приобретёнными женами. Потому что самое опасное место для женщины – не Гарлем ночью, а собственный дом. А главный тиран – муж.

б) Особая статистика

Кажется, Марк Твен писал, что есть три вида лжи: просто ложь, наглая ложь и статистика. Он жил давно, а то бы непременно внёс в реестр четвёртый вид лжи – феминистическую статистику. Как она приготовляется?

Во-первых, в основу артикулируемых феминистками цифр ужасающего семейного насилия ложатся признательные показания самих мужчин. Признание – царица доказательств, помним, да?.. Как вариант: вместо актов насилия феминистками учитываются звонки о них – все звонки в полицию от женщин с сообщением о насилии. Хотя почти 90% подобных звонков – вовсе не сообщения об изнасилованиях или избиениях, а извещения о ссорах без применения физического насилия либо способ побольнее отомстить мужу.

Во-вторых, анонимные опросы. Тут есть, где разгуляться – можно выбросить за ненадобностью из опросных листов сведения о пострадавших при семейном насилии мужчинах (их практически столько же, сколько пострадавших женщин) и оставить только сведения о пострадавших женщинах. А ещё проще вообще не вписывать в анкеты подобные «политически ошибочные» вопросы – о насилии женщин по отношению к мужчинам. Мужчин спросим в анкетах, как часто они избивают своих жён, женщин – как часто их избивают мужья.

Третье. Сведения из «бабоубежищ». Есть в Америке такой общественный институт – убежища для женщин, подвергшихся мужскому насилию. Бабоубежища делают деньги на избитых женщинах, и чем большее число женщин считаются избитыми, тем лучше для бабоубежищ. Кроме того, поскольку бабоубежища предназначены только для женщин, пострадавших от мужчин, ясно, какая у них может быть статистика. И какой быть не может…

Вот удивительный пример того, кто попадает в статистику жертв. Представьте себе ситуацию. Жена в присутствии мужа рассказывает посторонним, как она наставляет мужу рога. Чтобы не слушать этого, муж… нет, не бьет её по чану, – просто, не в силах слушать такое, он выходит из комнаты. В результате женщина проходит по феминистической статистике как жертва насилия, ибо муж «игнорировал её». Это случилось в Америке. А вот как ведут подсчёты в Австралии…

Три-четыре года тому назад подогретое темой домашнего насилия правительство Австралии провело специальное исследование. В котором сделало примечательные выводы: отныне домашним насилием над женщиной считается не только битьё и угроза оружием, но и «оставление оружия в доступных местах», причём в понятие «оружие» включаются «стартовые и игрушечные пистолеты».

В другом подобном же австралийском исследовании был сделан следующий вывод: под понятие «насилие над женщиной» должны подпадать случаи, когда мужчина не разрешает женщине воспользоваться машиной или просто указывает ей, куда ехать. Также считается насилием, если мужчина возмущается, что жена слишком долго болтает по телефону, в результате чего приходят огромные счета.

Теперь, я думаю, не нужно спрашивать, откуда в австралийской статистике данные о том, будто каждая третья женщина является жертвой «домашнего насилия».

И в американской тоже… Радикальные феминистки рекомендуют считать изнасилованием не только словесные оскорбления (а уж тем более шлепки, тычки и пощипывания), но и общее доминирование мужчины в семье. В том числе интеллектуальное. Потому что интеллект – это самцовость, а самец – насильник. Так что если вам, женщина, захотелось покапризничать, или проявить эмоции, или предложить милую глупость, а он в ответ отхлестал вас по мозгам железной логикой, которой вы не могли воспротивиться, – смело звоните в полицию: вас поимели!

Чему здесь удивляться, если директор Института домашнего насилия в США Ленор Уокер пишет: избитой считается любая женщина, «если она чувствовала, что была психологически или физически избита своим мужчиной».

Вот реальная история. Женщина запустила в голову мужа стаканом. Потом ударила его стулом. Он пальцем её не трогал. Ленор Уокер считает, что в этой истории женщина является прямой «жертвой домашнего насилия», поскольку её агрессия была спровоцирована мужем: он «игнорировал её и работал допоздна, чтобы продвинуться по служебной лестнице».

Вот ещё одна поразительная история. Женщина Пэгги Сэйз решила убить мужа. Днём она сходила в тир – потренироваться в стрельбе. Вечером пристрелила мужа. Ночью отправилась на дискотеку. Директор института домашнего насилия, которая защищала в суде Пэгги Сэйз, полагает, что Пэгги должна проходить по категории жертв домашнего насилия. Потому что если муж убивает жену, он в этом виноват, а если жена убивает мужа, в этом тоже виноват он.

Вот что сказала о сложившейся ситуации президент Ассоциации адвокатов Штата Массачусетс Элайн Эпстейн: «Стало совершенно невозможно эффективно представлять интересы мужчины, против которого было сделано голословное обвинение в домашнем насилии».

Ещё одна модная тема в США – инцест. Поскольку из теорий феминизма следует, что все мужчины – насильники, имманентно присущее им насилие должно распространяться и на детей. В совокупности с патологической любовью американцев к фрейдизму, данная теория привела к весьма масштабным сумасшествиям. Отсюда, кстати, и все эти страшные уголовные законы и кампании против детской порнографии.

– Там у них без этого теперь никак, – рассказывала мне американская гражданка российского производства Мария Решетникова. – Обязательный номер в программе. Если у дамы в жизни что-то не получается, значит, отчим в детстве где-то не там пальчиком невзначай дотронулся. Детская психическая травма…

Возникла целая индустрия психотерапевтов-экзорцистов, которые за немалые деньги сеанс за сеансом погружают клиентов в прошлое, почти в младенчество, заставляя вспоминать то, чего не было и что хоть мало-мальски напоминало бы инцест – сексуальные поползновения родителя по отношению к чаду. Вспомнила – сеанс прошел успешно! Вот откуда у тебя все проблемы! Не вспомнила – ещё поработаем, придется раскошелиться на несколько дополнительных сеансов…

На самом деле статистически проблема инцеста ещё менее актуальна, чем проблема домашнего насилия. Процент инцестных отношений в обществе не намного превышает процент каннибализма. Но американцы, запуганные пропагандой, этого не знают. Им кажется, что инцест – кругом. И этим стали пользоваться… Когда женщина, решая свои внутрисемейные проблемы, звонит в полицию по поводу домашнего насилия, у неё есть два варианта вранья: она может сказать, что насилуют (бьют) её, а может – что детей.

Если про добропорядочного гражданина вдруг распространяется слух, что он насилует собственных детей, он может сразу пускать себе пулю в лоб. Потому что вокруг оклеветанного человека тут же образуется страшный вакуум. Человеку просто некуда идти. Множество американцев, не дожидаясь оправдательного суда, просто не выдерживают общественного прессинга и кончают жизнь самоубийством. Кстати говоря, число мужчин, покончивших жизнь самоубийством после подобного обвинения, значительно превышает число женщин, покончивших жизнь самоубийством после реального изнасилования.

Я не удивлюсь, если вскоре на стенах будут появляться надписи «Встретишь феминистку – убей её!».

Карфаген должен быть разрушен.

Сосущие из пальца

Впрочем, большой нужды изготавливать искусственную статистику у бешеных нет. Можно просто придумывать цифры. Работает не хуже.

Если внимательно присмотреться к американской прессе, видно, что из статьи в статью, из программы в программу гуляют одни и те же феминистические цифры-пугалки. Непонятно откуда взявшиеся. Феминистическая пропаганда использует их по сотому разу в соответствии с принципом «повторенье – мать ученья». Одна и та же ложь, повторённая многократно и отпечатавшаяся в сознании масс, становится правдой.

«По телевизору сказали!..»

Вся история радикального феминизма – это (по срокам) жизнь одного поколения. Начав в конце шестидесятых исповедовать новую веру, юная девушка, ставшая через 30 лет зрелой дамочкой, может увидеть, обернувшись через плечо, всю историю движения.

И на некоторых эти повороты головы произвели отрезвляющее воздействие. Некоторые отдельно взятые феминистки – прямо как когда-то Дантон – вдруг прозревают. А вокруг уже – гильотины, гильотины…

Вот, например Кристина Соммерс. Стряхнув с себя хунвейбиновское наваждение, она рассказывает интересные вещи.

Соммерс: «…современный феминизм – разновидность тоталитаризма. Много молодых женщин из феминистских клик совмещают в себе две очень опасные вещи – упёртость и неверную информацию. В своих сектах они впитывают только катахезис угнетения – их учат, что каждая четвёртая женщина является жертвой изнасилования… что женщина зарабатывает 59 центов от каждого доллара, заработанного мужчиной… что женщин особенно сильно бьют в день финала по Суперболу на воскресенье… Всё это – сплошные мифы…».

Насчет Супербола – точно подмечено. Это одна из самых знаменитых легенд, рождённых в Аненербе феминизма, – будто, возбудившись от наблюдения игры в мяч по телевизору, кровавые самцы начинают лупцевать своих жен почём зря: на этих животных любое зрелище агрессии воздействует, как красная тряпка на быка!..

Откуда же взялась эта байка?

Слово Кристине Соммерс: «Несколько лет назад феминистические активистки распространили новость, будто в день финала по Суперболу насилие в отношении женщин возрастает на 40%. В результате NBC даже запустила ролик, обращённый к мужчинам, с призывом к ним оставаться спокойными… „Нью-ЙоркТаймс“ начала называть этот день не иначе как „день ужаса“. Но репортёр Кен Рингл из „Вашингтон Пост“ сделал то, что совершенно несвойственно современному медиа-бизнесу, склонному к сенсациям, – он провёл свое собственное расследование и выяснил, что не существует в природе такой статистики. Сорокапроцентный рост насилия в день Супербола – это миф». Миф, придуманный бешеными.

И таких мифов у бешеных – целый ридикюль. К тому же фантазийному ряду относится цифра в 150 000 ежегодно умирающих от анорексии женщин. Феминистки озвучивают её постоянно. Только представьте себе кошмар ситуации: каждый год в США от голода умирает 150 000 молодых девушек! Они изнуряют себя, чтобы быть привлекательными для мужчин, бедняжки! Нет прощения этим извергам!

150 000 человек в год… 411 человек в день… 17 человек в час – вынь да положь… Мор какой-то. Каждые 3,5 минуты умирает девушка, доведшая себя до состояния бухенвальдского скелета в стремлении понравиться мужчинам. Где все эти девушки? Ведь за пару-тройку месяцев до смерти они должны были быть ещё в состоянии, качаясь, гулять по улицам. Почему же вокруг мы видим только толпы толстых, разжиревших на гамбургерах девок? Где же будущие покойницы – стройные и звенящие?.. Пусть порадуют население хотя бы несколькими выходами в свет!..

Увы. 150 000 дистрофиков умирают незаметно и тихо. По чердакам, что ли, высыхают?

Для сравнения: в жутко автомобилизированных США в автомобильных авариях погибает чуть меньше 50 000 человек в год (на 250-миллионное население). В России – 30 000 человек (на 143-миллионное население).

А тут – 150 000. От голода… То есть даже простого здравого смысла достаточно, чтобы понять абсурдность этой картины. Но здравого смысла у американцев мало. С цифрами у них отношения напряжённые, в элементарной математике янки не разбираются.

Реальное число жертв этого психического заболевания – анорексии – 50–100 человек в год. Но откуда все-таки взялась цифра 150 000?..

Приводит эту цифру в нашумевшей книге «Внутренняя революция» феминистка Глория Стинен. Она переписала её из книги Наоми Вульф «Красивый миф». А Наоми, в свою очередь, «списала ответ» у некоей Джоан Брамберг. Нация троечников…

Ладно, а у Брамберг цифра откуда? И кто такая эта Брамберг? Тетя Брамберг – профессиональная феминистка из Корнельского университета. Тетя ниоткуда не списывала, тетя – учёный, она сама придумала. На пальцах раскинула…

Нет, после распальцовки Брамберг, конечно, как полагается солидному учёному, сделала ссылку – на Американскую ассоциацию анорексии и булемии. Но когда туда позвонили и прямо спросили, президент ассоциации Дайана Мак-Лей пожала плечами: нет у нас таких цифр, да и быть не может, вы сами-то соображайте головой – сто пятьдесят тысяч! Откуда?..

…Тем не менее, цифра гуляет по миру. Толстым пожирателям гамбургеров хочется верить в хорошее…

Я их назвал толстыми? Ох, простите. Я хотел сказать, «людям, испытывающим горизонтальные трудности» или как оно там…

Феминистки вообще любят поразить масштабом трагедии. Помните, Клинтону его подружки-феминистки подсунули бумажку с цифрой – 700 000 ежегодно насилуемых женщин. Каждый час – 80 штук!.. В реальности же в середине девяностых за изнасилования осуждалось около 10 000 человек в год. (Для сравнения: в России примерно на четверть меньше.) Причём что самое забавное, заявлений об изнасиловании поступало примерно 90 000. То есть 8/9 всех «заявок на посадку» были ложными доносами!.. То есть попасть «под раздачу» в США можно с вероятностью, в полтора раза большей, чем под машину.

Но все-таки ценой нескольких десятков тысяч долларов, потраченных на свою защиту, восьми из девяти «угнетателей» удаётся избежать тюремных нар. Именно поэтому феминистки ратуют за расширение понятия «изнасилование». Их теории считают изнасилованием любой половой акт между мужчиной и женщиной, даже совершённый на добровольной основе, если перед этим женщина пила или принимала наркотики; если мужчина склонил её к сексу при помощи уговоров или каких-либо посулов. Руководствуясь этими дефинициями, феминистки в последние годы подняли годовой норматив изнасилованных женщин до числа, превышающего миллион.

Ясно, что это очередной мыльный пузырь. Но надувают эти пузыри феминистки на деньги налогоплательщиков. Гендерные «науки», особенно исследования, касающиеся секс-харассмента, при Клинтоне финансировались от щедрот Департамента образования по полной программе. В одном только 1995 году миллион бюджетных долларов был выделен на женские симпозиумы по «самоуважению», тренинги по «гендерному равенству» и распознаванию секс-харассмента. Любопытно, что из этого «лимона» 90 929 долларов пошло на изучение секс-харассмента в школах (руководитель программы Нэнси Стейн), а 139 126 долларов ушло на программу, предложенную некоей Мэрл Фрош. Эта «учёная» вознамерилась провести «исследования о сексуальных домогательствах в детских садах».

Кстати, упомянутая выше Стейн уже много лет специализируется на поиске врагов народа в школьных учреждениях и является авторицей термина «гендерные террористы». Гендерные террористы – это учащиеся мужского пола. «Boys» на старорежимном.

Вот ещё одна история с цифрами… В ноябре 1992 года на сайте Национальной ассоциации женских исследований появилось сенсационное сообщение о том, что согласно последнему рапорту организации «Женский Марш» главная причина всех родовых травм – избиения мужьями и сожителями беременных женщин.

Прочитавшая это сообщение Кристина Соммерс подивилась и решила провести собственное расследование. Для начала она спросила знакомого педиатра, могут ли побои, нанесённые беременной женщине, вызвать впоследствии родовую травму у ребёнка. Тот ответил, что выкидыш – могут. А чтобы травму… Никогда о таком не слышал.

Соммерс звонит в «Женский Марш», просит копию исследования, Директриса Морен Корри отвечает, что ни о каких подобных исследованиях слыхом никогда не слыхивала. А журналисты уже вовсю с восторгом цитируют новый миф о зверствах белых мужчин. Либеральная интеллигенция, состоящая, в основном, из вышеупомянутых мужчин, восторженно хлопает очередным разоблачениям. (Революционному террору хлопают всегда только те, кто пока ещё не попал под нож гильотины, в данном случае – обвинений в секс-приставаниях или изнасиловании.)

Результат поисков – нулевой: источника у информации нет. Все кивают друг на друга. Опять пузырь…

В качестве примера половой дискриминации феминистки любят говорить, что женщины зарабатывают почти вдвое меньше мужчин. У меня нет статистики на начало XXI века, но в конце ХХ-го американские женщины на каждый доллар, заработанный мужчиной, получали 0,8$. То есть совсем не вдвое меньше.

«Да 20 центов тоже сойдет! – скажут феминистки. – Дискриминация!..»

Нет. Никакой дискриминации. Женщины получают меньше, потому что меньше работают. У женщин короче рабочая неделя, вот и весь секрет «неравенства». Соотношение 1:0,8 получается при подсчёте годовых зарплат мужчин и женщин, работающих на одной работе и имеющих одинаковую квалификацию. Если же сравнить при прочих равных зарплату почасовую, вся «дискриминация» сразу же куда-то исчезает. Арифметика простая: меньше часов – меньше денег. Больше часов – больше денег. Женщины предпочитают меньше денег.

…Наверное, чтобы потом был повод вопить об угнетении…

А почему мужчины занимают подавляющее большинство руководящих постов? А по той же причине: кто больше работает, кто захватывает выходные и вечера, – тот больше преуспевает. Женщины преуспевать не хотят.

…Наверное, чтобы потом был повод вопить о дискриминации…

Кроме того, женщины рожают и кормят грудью, из-за чего у них случаются большие перерывы в работе. Разумеется с потерей квалификации. Женщины предпочитают потерю квалификации, а не ребёнка.

…Наверное, чтобы у феминисток потом был повод вопить о мифической теории стеклянного потолка…

Прозревшие

Говоря о прозревших, я пока упомянул только Кристину Соммерс. А между тем, не только её одну тошнит от вида молодой феминистической поросли. Таких, как она, – много. Я не могу не дать им слова. Им, прошедшим боевыми дорогами половой войны, осыпанным пылью трудных походов к чёрту на кулички, истрепавшим раздвоенные языки в многочисленных дискуссиях… Им, а также их единомышленникам-журналистам. В данном случае неважно, кто есть кто из авторов цитат, важно, что они живут в стране, то есть находятся внутри ситуации и потому являются компетентными наблюдателями.

Мелани Филлипс: «Мужчины в университетских городках живут под постоянной угрозой гендерной инквизиции, если они выходят с девочкой пообедать…

Такое впечатление, что было объявлено об открытии сезона охоты на мужчин. Конечно, не было никаким совпадением, что на следующий день после того, как правительство объяснило нам, что мужчины – свирепые животные, оно объявило о введении ещё более жестких мер против безответственных бывших мужей – через реформу закона об алиментах… который рассматривает всех отсутствующих отцов как безответственных, даже притом, что некоторые могут быть невинными жертвами разрушительного поведения женщин».

Бэббит Френсис: «В настоящее время в англоговорящих странах феминистическая юридическая теория стремится выхолостить основание всей юридической системы, беспристрастность судов… феминистский юрист Катерин Мак-Кинон экспрессивно отвергает общее юридическое право, которое она воспринимает как „концептуальное несоответствие традиционных юридических теорий с социальной реальностью мужского сексуального обращения с женщинами“. Гражданское право могло бы рассматривать сексуальное преследование как личное оскорбление, а не системное преследование женщин как пол. Но Мак-Кинон и её феминистские когорты добиваются определения sexual harassment именно в качестве половой дискриминации.

…возникает проблема, как определять сексуальное преследование. Американская феминистская «Национальная организация для женщин» определяет его так: «Всякое повторяющееся или нежелательное сексуальное поведение, сексуально уничижительные заявления, сексуально дискриминационные замечания, которые причиняют дискомфорт или унижение». При такой широкой категории не удивительно, что феминистки заявляют, что 85% женщин в тот или иной момент их жизни подвергнутся сексуальному преследованию на рабочем месте. Это сравнимо с заменой ограничения скорости законом, согласно которому быть оштрафованным можно за любую скорость при движении по окрестностям, если оно причиняет жителям неудобства.

Есть характерный случай в Австралии, где служащая заявила о половой дискриминации, потому что её не назначили авиадиспетчером. Она провалила соответствующий экзамен, необходимый для назначения на эту должность. Экзамены показали, что её работа могла бы привести к тому, что самолеты столкнулись бы в воздухе. Тем не менее, она заявила, что её провал объяснялся половой дискриминацией и «враждебным рабочим окружением».

Вы можете заметить здесь нелогичность позиций феминисток. С одной стороны, они утверждают, что нет никаких различий между полами и что любое неравенство является плодом дискриминации. С другой стороны, они утверждают, что подшучивание на рабочем месте по-разному воспринимается мужчинами и женщинами. В то самое время как феминистки заявляют, что мужчины и женщины одинаковы, они провозглашают, что женщины отличаются от мужчин, потому что они лучше, и если бы женщины получили бы власть, мы имели бы более заботливый и сострадательный мир…

…для мужчины является таким же преступлением называть женщину «сладкая» или «крошка», как называть её «сука». За всякие слова мужчина может быть наказан, если женщине они субъективно не нравятся: критерием является не то, что мужчина сказал, а то, что женщина почувствовала».

Ева Содди: «Часто мужчин арестовывают на местах их работы или после работы на пороге их собственного дома, в то время как они напрасно пытаются открыть входную дверь, в которой был заменён замок.

На них надевают наручники перед сотрудниками или соседями, испуганными детьми и усмехающимися женами, отвозят в тюрьму без единого вопроса или объяснения… Они могут быть освобождены, если пообещают не контактировать с женой и детьми и держаться в пределах предписанного расстояния от их домов и тех мест, в которых, как они знают, жена и дети могут появиться. Если они случайно увидят детей на улице, им надлежит перейти на другую сторону…

При этом они… по-прежнему ответственны за внесение арендной платы за собственность, к которой им не позволяют приближаться… После развода, если повезёт, им оставят четверть от общей суммы их дохода, но может случится и так, что сумма выплат превысит весь(курсив мой. – А.Н.) их доход в соответствии с разными распоряжениями, выпущенными независимо друг от друга.

…в прошлом году в Оттаве, Канада, женщина рассердилась на мужа и позвонила по телефону 911. Полиция приехала молнией, муж был увезён в тюрьму и получил запретительный ордер. Будучи без гроша, он заночевал в котельной высотного дома.

Однако его жена имела небольшую проблему: один из детей нуждался в операции, поэтому ей самой требовалась помощь. Нет проблем! Мужу разрешили приходить домой и сидеть с детьми, пока не было жены, а после её прихода он снова должен был возвращаться в котельную… Десятью месяцами позже обвинения с мужчины были сняты, и он смог возвратиться домой и жить там – возможно, до тех пор, пока его жена не успеет добежать до телефона».

Дом нетерпимости

Поскольку вся Америка запугана мужским насилием, там везде раскиданы листовки, на которых жирными цифрами отпечатан телефон ближайшего бабоубежища. Эти бумажные клочки тревожного жёлтого цвета можно найти на улице, в кинотеатре, в магазине, в автобусе… Адреса на листовке нет. Потому что бабоубежища – секретные организации в полном смысле этого слова. Адрес бабоубежищ не разглашается.

– Я была в одном таком убежище, – рассказывала мне Ада Баскина. – Но сколько трудов мне стоило туда попасть! Адрес убежища – страшная тайна, постороннему человеку туда проникнуть невозможно.

Порядок попадания в бабоубежище таков. Женщина звонит по телефону. Её в условном месте встречают люди на машине и отвозят в секретное место. Почти программа защиты свидетелей от мафии! Только мафией в данном случае выступают мужчины.

В Америке действует мощная индустрия социальной защиты. Операцию без медицинской страховки вам не сделают. А вот позащищать – это сколько угодно. Потому что если доктору платит сам пациент или его страховая компания, то всякого рода защитникам – местные бюджеты, корпоративные спонсоры, мелкие жертвователи. Защищать выгодно!

Вот вам поразительная история о том, как одну женщину «защитили»…

История началась с того, что муж героини, придя однажды домой под хмельком, наорал на жену. Не бил. Просто наорал, потому что она ему что-то не в ту степь сказала. Дело было возле крылечка, на улице. Случайный прохожий позвонил по 911 с сообщением, что по такому-то адресу происходит насилие.

Пробив по базе дом и узнав, что у супругов есть дети, полиция после своего визита сообщила о происходящем в DSS (Department of Social Services – Департамент социальной защиты). Хотя детей эта мимолетная ссора супругов никак не задела – 16-летнего сына не было дома (он находился в отъезде), а 7-летняя дочь во время инцидента спала на верхнем этаже и ни о чем не подозревала.

Тем не менее, сигнал прошёл. И через некоторое время на пороге дома возникла работница Департамента. Она порекомендовала «избитой женщине» походить на психологические тренинги в общественную организацию «Дом независимости» – местное бабоубежище. Героиня в доступной форме объяснила работнице Департамента, что избитой женщиной она не является, что муж ею по жизни не управляет, не управляет он также и её деньгами, что былой конфликт давно исчерпан и что если она будет нуждаться в помощи, то прекрасно знает, как набрать 911.

Услышав все это, работница патронажа в полном соответствии с методическим пособием по работе с избитыми женщинами сделала в своем кондуите пометку – «женщина в отрицании». После этого на протяжении нескольких месяцев работница приходила к героине и уговаривала походить на тренинги в Дом независимости. Героиня отказывалась. И каждый раз после разговора с ней работница DSS заполняла строчки кондуита. Дело героини пухло на глазах.

В один из её приходов героиня сказала работнице службы соцзащиты, что, исключая тот единственный инцидент, когда муж наорал на неё, он обращается с ней очень хорошо, что они любят друг друга и вовсе не хотят разводиться. Выслушав все это, работница DSS записала в кондуит: «защищает обидчика, нуждается в лечении». После чего стала… жаловаться на своего бывшего мужа, говоря, что тот «тоже был насильником».

Выслушав эти признания соцработницы, героиня сказала, что в её случае ситуация, слава Богу, другая. Что с мужем у неё отношения прекрасные и он не насильник. В ответ работница сунула в руки героине «сервис-план» – предписание пройти особые психотерапевтические курсы в Доме независимости для того, чтобы «понизить отрицание» и «поднять чувство собственного достоинства».

Героиня вздохнула и ещё раз терпеливо объяснила, что не хочет идти на промывание мозгов. Работница взяла ручку и записала в её личное дело: «муж контролирует и держит в изоляции». После чего, понизив голос, предложила встретиться подальше от дома, чтобы героиня «могла говорить свободно». Всё это уже начинало напоминать паранойю.

Далее соцработница побеседовала с детьми. Дети сказали, что семья у них прекрасная, никакого насилия со стороны отца ни они, ни их мама не испытывают. И страха перед папой тоже не испытывают. После этого в личном деле героини появилась запись «вся семья находится в отрицании из страха перед мужем».

При очередном визите соцработницы, отвечая в тысячный раз на одни и те же вопросы, героиня попыталась зайти с другой стороны – она указала на то, что в городке её семью все знают и уважают. И что её дом находится на главной улице городка, рядом – здания полиции, суда, пожарная часть. Скрыть в таких условиях вопли, крики и прочие атрибуты домашнего насилия было бы просто невозможно. Так что лучше соцработнице не заниматься переливанием из пустого в порожнее, а найти настоящие проблемы. Скорбно поджав губы, работница записала в кондуит: «домашнее насилие не прекращается».

Нет, она вовсе не была злонармеренной или сумасшедшей, эта дура из DSS. Она просто внимательно изучила методичку, составленную для работы с избитыми женами. А составлена методичка так, что не даёт жертве вырваться: если женщина утверждает, что её бьют, значит, её нужно срочно изолировать от мужа в бабоубежище и/или выписать против мужа оградительный ордер (выселить его на улицу). Если же она утверждает, что муж её не бьёт, значит, у женщины «стадия отрицания» – она запугана мужем и её опять-таки нужно срочно увозить в бабоубежище на промывку мозгов, чтобы «понизить уровень отрицания».

Между тем преследование всё нарастало. Сменяя друг друга, работницы из DSS звонили героине, приезжали к ней домой и уговаривали встретиться на нейтральной территории, чтобы «поговорить свободно». Потом начались прямые угрозы…

Однажды позвонил работник Департамента соцзащиты и сказал, чтобы женщина немедленно пошла в суд и получила против мужа ограничительный ордер. Терпение героини лопнуло, и она вежливо послала служащих к такой-то матери, сказав, что семейная жизнь – её личная проблема и чтобы они перестали её беспокоить.

…Как она ошибалась! Семейная жизнь в Америке – давно уже не личное дело! А очень даже общественное. И то же самое, кстати, сейчас призывает сделать в России Маша Арбатова. Один из её любимых тезисов, украденных за океаном, – «нужно сделать личное – общественным, как в цивилизованных странах»…

Едва героиня положила трубку, как телефон зазвонил снова. Тот же голос предупредил, что если она не возьмёт ордер и не выселит мужа из дома, у неё заберут детей. Пришлось идти.

В суд героиня пришла вместе с мужем. Судья удивился и сказал, что впервые видит такое – чтобы супруги вместе приходили за ограничительным ордером. Героиня объяснила, что её преследует DSS. Судья поморщился и признался, что он сам не в восторге от диктата DSS в своём суде, но если он не выдаст ордер, героиню совсем затретируют. И выдал ордер сроком на год.

Увы, получение ордера не спасло героиню от киднеппинга. Напротив, со стороны DSS это был только хитрый ход! Потом, после того как они все-таки украли у героини ребёнка и поместили девочку в приют, работники DSS размахивали этим ордером в суде как козырной картой: видите, она сама просила суд выселить насильника из дома! Обстановка в доме нездоровая!.. Впрочем, не будем забегать вперед.

Через несколько месяцев (!), когда героиня уже и думать забыла об этой истории, в её дом вошли две строгих дамы из Департамента SS. Сохраняя абсолютно суровое выражение лица, они сказали, что сейчас будут спасать женщину, – та только должна взять узелок с вещами, забрать детей, и они немедленно пойдут, как выразились эсэсовки, «в секретное место». Не бойтесь, сказали они, мы не дадим вам контактировать ни с кем из вашего бывшего окружения – никто вас не найдёт.

– А если вы с нами не пойдете, наш юридический отдел начнёт процедуру по изъятию ваших детей.

Разговор слышал 16-летний сын героини. Он сказал эсэсовкам, что если они заберут 7 летнюю девочку, это нанесет ей сильную психологическую травму, поскольку ребёнок очень привязан к родителям. В этот момент как раз пришла из школы девочка. Увидев чужих теток, она спряталась за маму. Девочка была так напугана, что даже не хотела утром следующего дня идти в школу. Мама успокоила её и сказала, что папа с мамой девочку любят и никому-никому её не отдадут.

Девочка была похищена из школы. Её арестовали прямо в классе во время урока и посадили в приют.

– Теперь-то, милочка, вы у нас будете посещать Дом независимости, иначе никогда больше увидите своего ребёнка! – радовались работники SS (Так у автора!!!).

Героине пришлось покориться. Отныне она стала практически поднадзорной, каждую неделю женщина была вынуждена отмечаться в общественной организации – Доме независимости. Каждый прогул добавлял бы ей штрафных очков и снижал шансы на встречу с дочерью. Кстати, в личном деле героини было отмечено, что она обратилась к промывщикам мозгов по собственной инициативе.

Женщины, посещавшие собрания «избитых женщин» в Доме независимости были, по словам героини, «в основном одержимы, невротичны и мстительны». Большинство из этих женщин развелись со своими мужьями 7–8 лет назад, но исправно продолжали посещать бабоубежище. «Они были настолько фанатичными и одержимыми, что просто пугали меня, – рассказывает героиня. – Некоторые раскачивались на полу и слегка подвывали, другие сворачивались в позу эмбриона и громко кричали на протяжении всего собрания».

Собственно, доведение женщин до состояния перманентной ополоумевшей жертвы и было целью секты под названием Дом независимости. Вместо того чтобы купировать их постразводное состояние, местные психологи пролонгировали его – порой на долгие годы. Потому что для секты главное – не терять клиентуру. И если для этого нужно сделать из человека завывающего идиота, почему бы не сделать?

Причем, что самое любопытное, – многие женщины признавались героине, что мужья никогда не причиняли им никакого физического насилия! Они просто не соглашались с женами по тем или иным вопросам. Последнее было расценено женщинами как насилие – и привело их в каморку бабоубежища. Ещё любопытнее, что некоторые из женщин «даже не знали, что с ними плохо обращаются, пока им не объяснили этого в Доме независимости».

…Спасибо добрым людям, подобрали, обогрели…

«Я чувствовала себя так, словно я была в аквариуме с пираньями во время кормленья, – рассказывает героиня. – Бывали вечера, когда вся группа находилась в состоянии депрессии, хором плача и рыдая. Время от времени мне казалось, что я вот-вот начну орать. Чтобы спастись от этого сумасшествия, я хотела просто начать составлять список покупок на листке бумаги. Но служащая сказала мне, что писать не разрешено… поскольку моего ребёнка держали фактически в качестве заложника, я готова была делать всё, что мне приказывали».

Каждую неделю нашей героине звонил Ларри Уэйдбонкер – её личный надзиратель из DSS – и ругал её за то, что героиня не поддаётся психологической обработке. И что если у героини не будет «прогресса», ей ни за что не вернут ребёнка. Героиня однажды попыталась рассказать надзирателю, какой кошмар творится в бабоубежище, но он резко оборвал её словами: «Нет! Это не то, что на самом деле происходит в Доме независимости!»

Кстати, в бабоубежище героиню уверили, что всё, рассказанное женщинами на психологическом тренинге, является тайной и за пределы комнаты, где встречается группа, выйти не может.

Это типа как врачебная тайна, успокойтесь, будьте откровенными… Однако вскоре наша героиня заметила, что сказанное ею на собраниях становится известным чиновникам DSS. Когда чиновники укоряли героиню в плохой работе в группе, они почти дословно повторяли слова героини, сказанные ею на тренингах в бабоубежище. Две подряд разборки с директором бабоубежища Натали Дупресс ни к чему не привели: директриса «ушла в отказ» – напрочь отрицала возможность стука в органы.

Тогда героиня решила провернуть чисто разведчицкий приём – пустить дезу. Она на тренинге говорила какую-нибудь ахинею про себя, а потом ждала возврата. И ахинея возвращалась к ней. Со стороны чиновников Департамента, разумеется.

…В конце концов, видя такую несгибаемость и настырность «пациентки», бабоубежище сдалось и отпустило её с миром. Заправилы секты просто испугались, ведь героиня могла запросто начать рассказывать клиентам, что их речи попадают не только в уши психологам, но и транслируются прямиком в органы. И потом могут быть использованы против них же.

Читатель может задать вопрос: в чем же причина такой подозрительной любви Департамента SS к общественной организации. Она проста – бабки. Дом независимости финансируется следующим образом: две трети всех денег в бюджет бабоубежища поступает по разнарядке DSS через Департамент здравоохранения, треть – от частных пожертвователей. В течение года Департамент SS перечислил «борцам с насилием» 13 миллионов долларов. Вот за что идёт борьба! Вот в чём причина любви к насилию! Насилие кормит борцов с насилием. Именно поэтому борцы и выискивают это насилие там, где его нет, выкручивая руки судам и властям, ломая людские судьбы.

А вы думали, в бабоубежищах работают голозадые фанатички? Возможно, всё и начиналось с фанатичек. Но теперь фанатичные профборцы с мужской тиранией ездят на «Лексусах» и пилят бабки, откатывая Департаменту SS, который поставляет им клиентуру. Больше клиентуры – больше финансирование. Отсюда приписки, искусственное раздувание статистики жертв… Отличный симбиотический бизнес – DSS + Дом независимости!

Нашей героине ещё повезло. Обычно если женщина начинает артачиться, DSS через суд лишает её родительских прав. Причем настаивать в суде на необходимости этой меры соцработники будут с помощью следующих аргументов:

1) женщина посещала убежище, значит обстановка в семье далека от нормальной (при этом сам же Департамент и вынудил её туда пойти под угрозой киднеппинга);

2) женщина получила ограничительный ордер на мужа (сам же Департамент заставил женщину добиться этого ордера под угрозой того же).

Впрочем, иногда женщина может отделаться малой кровью: её не лишают детей при одном условии – если она разведётся с мужем. Вот как об этом пишет наша героиня, навидавшаяся видов в SS: «Женщинам приказывают бросить мужей даже при полном отсутствии реального домашнего насилия или плохого обращения со стороны мужа. Им велят не позволять отцам видеться с детьми, – в противном случае DSS снова выдвинет обвинение в плохом отношении к детям. Женщинам приказывают покинуть дома и порвать все контакты с друзьями».

Последнее нужно, чтобы окончательно вырвать женщину из привычного круга, лишить всех прежних зацепок и превратить в послушное орудие. Оказавшись в пустоте, женщина понимает, что надеяться ей, кроме как на своих мучителей из DSS, больше не на кого. И для того, чтобы получить кров над головой, продуктовые талоны, медицинскую помощь, наличные деньги, она должна утверждать, что была жертвой домашнего насилия. В противном случае она окажется на улице (если ты не жертва, что тебе делать в убежище?). И, разумеется, в этом случае детей из гуманных соображений у неё отберут (не могут же дети жить на улице!).

…Бог весть, сколько матерей по всей Америке сейчас разлучены со своими детьми и сколько плачущих детей оказались в сиротских приютах только ради того, чтобы работники бабоубежищ, созданных феминистками, продолжали кататься на своих «Лексусах»…

Карфаген должен быть разрушен.

Кто кого бьет?

И всё-таки, несмотря на свою грандиозную раздутость, именно тема домашнего насилия является одной из главнейших в системе доказательств необходимости существования сексизма (радикального феминизма). Особенно в России, где других тем практически нет.

Помню, в телепередаче «К барьеру», где я ругался с Машей Арбатовой по поводу половых квот в парламент, она напирала именно на домашнее насилие. Логика атаманши отечественных феминисток была такова: раз женщин бьют в семье, значит, нужно, чтобы в парламенте их было 30%. Связь уловили? Я тоже. Но такова уж женская логика. Очень хорошо по этому поводу пошутила екатеринбургская газета «Красная бурда»:

«Логика – мужская наука о законах мышления. По мнению женщин, логика является лженаукой, потому что:

1) забыла почему,

2) ну и что тут такого?

3) ты меня совсем не любишь!

4) ы-ы-ы (плачет)».

Возможно, предполагается, что если в парламенте будет 30% депутатов с женскими половыми признаками, все алкоголики, маргиналы и прочие обитатели дна, лупцующие без продыха своих лохушек, вдруг устыдятся, бросят пить, найдут высокооплачиваемую работу, купят галстук и станут торговать акциями на бирже… А может быть, Арбатова со присными думают, что, придя в парламент, женщины сразу примут очень-очень строгий закон про то, что мужьям и сожителям бить своих баб отныне напрочь запрещено. И тогда все алкоголики, маргиналы и прочие обитатели дна отыщут себе другое занятие, бросят пить, найдут высокооплачиваемую работу, купят галстук и станут торговать акциями на бирже… Выбирайте любой вариант. Они оба отличные. А главное, реально осуществимые.

Но вернемся в грёбаную Америку, откуда на нас набегают мутные волны человеконенавистнических теорий.

Жили-были дед и баба («старшие граждане» на новоязе). Два американских немолодых человека, супруги. Занимались всякой хренью, благотворительностью, сочувствовали феминизму. А потом вдруг написали и разослали широко-широко следующий текст:

«Мы посылаем это сообщение средствам информации, представителям закона, уполномоченным по законам о семье, и тем людям и организациям, кто имеют дело с насилием в семье, в надежде, что мы можем исправить серьезное недоразумение относительно этой очень важной проблемы.

Мы работали над проблемой семейного насилия в течение нескольких лет. Один из нас – учредитель местного женского убежища. Мы спонсировали необходимые акции для нашего убежища, чтобы привлечь внимание средств информации. Но с тех пор как мы начали издавать научные исследования о насилии в семье, женские убежища стали возвращать наши пожертвования и инициировали кампанию против нас…»

Отчего же так агрессивны стали бабоубежища к двум благодетелям, издающим на свои деньги научные отчёты? А оттого, что старички стали публиковать данные официальной статистики и научных исследований (мы с вами помним, что феминистические отчёты ничего общего со статистикой не имеют; мы с вами знаем, что есть наука и есть «женские науки»).

Старички-боровички, помимо благотворительности, занимались консультированием по вопросам семьи и брака. И жена вдруг однажды обратила внимание, что, вопреки генеральной линии партии, в конфликтных ситуациях в семье чаще всего виноват не муж, а жена. Она поделилась своими наблюдениями с супругом. «Быть того не может, – ответил Сэм, – в газетах же ясно написано: виновен всегда мужчина. Тебе, дорогая, наверное, кажется. Ты переутомилась. Пойди отдохни».

Вместо отдыха тётушка пошла к своему архиву, перерыла записи последних лет и обнаружила ту же странность: в большинстве конфликтов виновны женщины. «Этого не может быть, – сказал муж. – Это противоречит науке. Нельзя судить по такой маленькой выборке».

Этот судьбоносный диалог случился в те далекие, дремучие времена, когда 486-й компьютер с тактовой частотой 66 Мегагерц стоил в Америке 4 000 долларов. Боюсь даже предполагать фантастическую ёмкость его жесткого диска!.. Но деньги у старичков были – Сэм недавно продал свою неплохую лодку. В общем, старички купили компьютер и полезли в Интернет, уж больно их заинтересовал этот ненаучный феномен.

Разместили на одном из форумов опросный лист по поводу семейного насилия и стали ждать результатов. Они не замедлили воспоследовать…

На супругов хлынула такая агрессия, которая их просто шокировала! Правоверные обвиняли их в педофилии, насилии и даже серийных убийствах. А все потому, что в своей анкете исследователи спрашивали не только о насилии мужчин в отношении женщин, но, в полном соответствии с научной методологией, задавали и обратные вопросы – о насилии женщин в отношении мужчин.

С того момента все последующие годы жизни самоотверженных старичков были посвящены сбору материалов, касающихся супружеского насилия. За эти годы они нарыли много интересного. Оказалось, учёные давно проводят корректные исследования этой проблемы – старики накопали более ста исследований! – но все они были никому, кроме узких специалистов, неизвестны. В то время как в прессе продолжали гулять оглушающие, непонятно откуда взятые цифры, которые представляли мужчин кровавыми монстрами.

Разобравшись в цифрах, супруги поняли, почему научная статистика оказалась закрытой для широкой публики. Потому что рисовала совершенно иную картину, нежели хотелось феминисткам. В частности, выяснилось, что женщины нападают на мужчин даже немного чаще, чем мужчины на женщин. Кроме того, женщины чаще склонны к жёсткому насилию и применению оружия, нежели мужчины. И, наконец, за последние четверть века мужское насилие в отношении женщин снизилось вдвое, а насилие женщин против мужчин практически осталось на том же уровне.

Супружеское насилие в пересчёте на 1000 пар

Причём что любопытно: поскольку женщины в семейных ссорах чаще применяют оружие (ножи, пистолеты, сковородки, молотки), травмы, нанесённые женщинами мужчинам, тяжелее, чем травмы, нанесённые мужчинами женщинам. Потому что мужчины предпочитают действовать кулаком, им в голову не приходит схватить горячую сковородку и жахнуть свою половину по физиономии. А бабам – приходит.

Собирая эти данные, наши герои беседовали с сотнями людей. В том числе и из правоохранительной системы. Один из судей решился в краткой записке изложить им свою точку на эту проблему – с условием, что его имя не будет упомянуто. В своем послании «городу и миру» супруги-исследователи приводят полный текст этого судейского письма. Я привожу самый характерный кусочек:

«Спасибо за интересную информацию. Я – судья в NN, из тех, что регулярно принимают просьбы о выдаче защитных ордеров. Проблема домашнего насилия сильно политизирована. Мы, судьи, обязаны посещать семинары „усиления сознания“, где нас обрабатывают феминистские „эксперты“. Надзирающим судьям было оказано особое внимание (со стороны феминисток), их склонили на свою сторону».

Кроме того… Непредвзятая статистика показывает, что абсолютное большинство нации учится насилию от женщин, – 82% граждан США впервые в жизни столкнулись с насилием, которое было направлено на них со стороны матери, а не отца. И это ещё не всё! Выяснилось, что женщины вообще не могут адекватно воспитывать детей – без присмотра мужчин они просто растят из своих чад преступников: у детей из неполных семей (воспитанных одной мамой) вероятность сесть в зрелом возрасте в тюрьму в 8 раз выше, чем у детей из полных семей!

Восемьдесят процентов всех сегодняшних преступников США – бывшая безотцовщина. И это притом, что в годы, когда эти преступники были детьми, неполных семей в США было всего 25% от общего числа. То есть четверть семей поставляют 80% всех уголовников страны. Сейчас рост неполных семей растёт лавинообразно, а суды практически всегда оставляют детей маме, а не отцу. Какой вал преступности захлестнёт страну через 10–15 лет, можно только догадываться.

Вывод: бабское воспитание и распад семей, к чему неустанно призывают «избитых» женщин феминистки и работники бабоубежищ, приводит не к умиротворению, а, напротив, к эскалации социального насилия – в будущем.

Вот вам правда: во времена самого жуткого и неприкрытого патриархата – в конце позапрошлого века – в США убивали около 200 человек в год. Сейчас – больше 15 000! Причём самый большой рост насильственных смертей произошёл за последние 30–40 лет – аккурат во время взлетающего ракетой феминизма. Для сравнения – в Японии, которая также является постиндустриальной страной, но при этом по духу совершенно патриархальна, уровень убийств (в расчёте на 100 000 населения) в 15 раз ниже, чем в США. Как говорится, почувствуйте разницу.

Вывод: феминизм убивает. Кстати, и прямым детоубийством, оказывается, больше грешат женщины: они убивают своих детей чаще, чем мужчины, – 55% против 45% мужских.

Иногда правдивые цифры официальной статистики прорываются на страницы американской прессы. Это вызывает такую ярость среди бешеных, что… Впрочем, судите сами. После того как социолог Сьюзен Стейнмец издала монографию «Синдром избитого мужа», где приводила «политнекорректную» статистику, на её домашний телефон начались звонки с угрозами. Причём, бешеные угрожали физической расправой не только Сьюзен, угрожали убить её детей.

Аналогичная история произошла с профессором Р. Мак-Нили из Висконсинского университета. Он вместе со своей коллегой Глорией Симпсон издал в виде брошюры статотчёт «Правда о домашнем насилии: ложно созданная проблема». После чего получил от одной из феминистических группировок письмо, в котором бешеные объясняли профессору, что если он не уймется, они используют всё свое влияние в Вашингтоне, чтобы их университет лишили финансирования.

Обычно, когда феминисток прижимают в угол этими цифрами, они отвечают, что даже в тех случаях, где инициатором насилия была женщина, она всё равно является жертвой, ибо действовала… в порядке самообороны.

Слушать всё это смешно. Особенно, когда узнаешь, по каким пустякам женщины начинают распускать руки. Вот работа S. Claxton-Oldfield & J. Arsenault «Инициирование физически агрессивного поведения студентками к их мужским партнерам», 1999. Опрошено 168 студенток первого курса Канадского университета. Из них 26% указали, что они часто проявляют физическую агрессию к своим партнёрам. Угадайте, от чего они «самообороняются», лупцуя своих парней? Наиболее частой причиной такого поведения служило то, что партнер «не слушал их».

Ясно, что сложившаяся ситуация совершенно нетерпима. И для мужчин, и для социума. Феминистки разрушают институт семьи, криминализируют общество, резко повышая в нём процент преступников (последствия безотцовщины). Ясно, что какой-то ответ социальная система должна была дать.

И она дала… В последние годы резко возросло число женщин, арестованных за домашнее насилие. По разным штатам и странам – от 25 до 35% всех арестованных за семейное насилие. Бой-бабы! Отважные американские (новозеландские, канадские) мужчины сообразили, в чём прикол, и начали первыми подбегать к телефону. Там ведь как – кто первый стукнул, тот и прав. А кто опоздал – идет на 10 месяцев ночевать в котельную… И винить мужчин в таком немужском поведении нельзя: на войне как на войне – либо ты врага, либо он тебя.

По морде Уоррену Фаррелу

Между прочим, то, что женщины чаще мужчин начинают семейные ссоры и чаще, чем мужчины, прибегают к мордобою, вовсе не удивительно и лёгко объясняется: они более эмоциональны и импульсивны. Интересный случай произошел однажды с Уорреном Фаррелом… Но сначала два слова об этом замечательном человеке.

Когда-то Уоррен был заядлым феминистом. Он искренне верил, что второстепенное положение женщины в обществе является не естественным выбором женщины, связанным с её биологией, а принудительным угнетением, связанным с Великим Заговором. Даже книжку написал об этом в 1974 году – «Свободный мужчина» называлась… За эти заслуги его трижды избирали в правление Нью-Йоркского филиала Национальной женской организации (англоязычная аббревиатура организации – NOW). Эту контору по праву можно назвать орденом меченосцев, точнее меченосок. Амазонок, в общем… NOW – это, по сути, женская партия. Главная бабская организация Америки.

Однако постепенно, глядя на то, что творится в стране после победы ползучей феминистической революции, Уоррен начал прозревать. Ему, работающему в правлении NOW, словно Штирлицу в имперском управлении безопасности, была видна вся правда, без прикрас. Сталкиваясь каждый день лицом к лицу с феминизмом, он все больше понимал: никакое это не лицо, это морда зверя, обдающего смрадным духом любого, над кем он разинет свой зев.

Отрезвление бывшего феминиста началось с того, что в середине семидесятых NOW выступила со следующим предложением: запретить оставлять детей после развода отцам – только матери. Это настолько расходилось с идеями равноправия, которые декларировали феминистки, что Уоррена будто холодным душем окатило.

Результатом прозрения были несколько книг с весьма характерными названиями: «Почему мужчины такие, какие они есть», «Миф о власти мужчин», «Семь величайших мифов о мужчинах».

Поначалу Уоррен не собирался их писать, он пытался увещевать сослуживиц устно: объяснял им, что проблема семейного насилия выеденного яйца не стоит, потому что по-настоящему суровое насилие характерно только для 5–7% и только маргинальных семей… Объяснял, почему женщины зарабатывают меньше мужчин и реже достигают высоких должностей… Но все его объяснения вызывали у коллег по цеху только неконтролируемую ярость.

Уоррен пытался говорить бешеным, что их требование призывать женщин в армию – вовсе не борьба с дискриминацией, а напротив, – борьба за дискриминацию.

– Армия – это не привилегия, – втолковывал он. – Представьте себе следующую логику: раз миллионы мужчин погибли в войнах, должен быть принят план упреждающего действия о том, чтобы в войнах погибло не меньшее количество женщин, а это несправедливо. Поэтому брать в армию и посылать в бой нужно теперь только баб… Вряд ли не-феминистки проголосуют за такую «привилегию». А почему, собственно говоря, только на мужчин распространяется воинская повинность? Это же дискриминация… Евреев нацисты сжигали в печах только потому, что они были евреями, и мы считаем это геноцидом. Миллионы мужчин погибли на фронтах только потому, что они мужчины. И это тоже геноцид! Кстати, все те привилегии, которые мужчины, быть может, имели когда-то в прошлом, были всего лишь компенсацией их жертвенности…

Но чем больше Уоррен говорил, тем больше продвинутое американское общество отворачивалось от него. После выхода его книги «Миф о власти мужчин» бешеные обвинили автора в том, что в своей книге он отбросил феминизм на 20 лет назад, что он пропагандирует изнасилование женщин и… инцест (!), после чего практически полностью перекрыли Фаррелу дорогу на все телеканалы и во все влиятельные газеты.

Пока Уоррен был феминистом, его приглашали на шоу Фила Донахью семь раз. После написания этих книг – ни разу. Пока Уоррен был феминистом, «New York Times» постоянно публиковала его статьи. Но после «предательства» – ни разу. Журнал «Modern Maturity» уже сверстал статью предателя-Уоррена и заплатил автору гонорар, но бешеные, прознав о готовящемся материале, надавили, и материал слетел с полосы.

Десять издательств подряд отказались публиковать книгу Фаррела «Женщины не могут слышать то, что мужчины не говорят». Пришлось ему издавать книгу за границей. (Кстати, коллега Фаррела по борьбе с бабизмом, Джек Каммер, в течение многих лет вообще не мог издать свою книгу «Если мужчины обладают всей властью, то как женщинам удаётся устанавливать свои правила».)

Ещё один мелкий штрих к вопросу о методах феминистической пропаганды. Знаете, почему бешеные обвинили Уоррена в том, что он пропагандирует в своих книгах инцест? Потому что Фаррел, высказавшись в книге против служебных романов, сравнил секс на рабочем месте с инцестом. Типа корпорация – это все равно, что семья, поэтому не нужно членам одной семьи вступать друг с другом в беспорядочные половые отношения. Где тут бешеные углядели призыв к инцесту, мне трудно сказать.

…Бешенство – страшная штука…

Так вот, однажды с Фаррелом произошёл такой случай. Был у него роман с одной психологиней. И она, напуганная слоном общественного психоза, раздутым из мухи домашнего насилия, сказала Уоррену примерно следующее:

– Уоррен, блин, я знаю, что ты чувачок неагрессивный, но ты же понимаешь, как опасно женщине создавать отношения с мужчиной: этот грубый самец, природный насильник, в сущности, кровавый палач в любой момент может хлобыстнуть даму по нежной физии. Так вот, я тебя конкретно предупреждаю, как, впрочем, и всех чуваков до тебя предупреждала – если ты хоть раз ударишь меня граблей своей поганой, между нами всё тут же будет кончено. Ты пол, нах?..

– Ты так уверена, что именно я тебя ударю? – спросил интеллигентный Уоррен. – А может быть, ты меня?.. Кроме того, ты хочешь сказать, что готова угробить тридцатилетний брак и лишить детей отца из-за одного тычка?

– Ну да, – не поняла прикола женщина-психологиня. – Но я же честно тебя предупреждаю, что отношениям конец, если ты меня ударишь. Ты об этом предупреждён – так не делай этого!

И вот тут мудрый Уоррен решил психологиню проучить.

– Я могу сделать так, дорогуша, что в течение следующих 48 часов ты меня ударишь. Ты об этом предупреждена – так попробуй не сделать этого!

Психологиня не поверила. И тогда они поспорили.

Учитывая, что женщина была: а) предупреждена и б) являлась профессиональным психологом, задачу Уоррена трудно назвать лёгкой. Тем не менее, он с ней справился блестяще. Дама держалась 46 часов. Уоррен старался по-всякому – он не слушал даму, когда та говорила, не соглашался с дамой, передразнивал даму, хитро перевирал сказанные дамой слова. На сорок седьмом часу дама залепила ему пощечину.

– Ты проиграла! – констатировал Уоррен.

– Мерзавец! – взвизгнула она и залепила ему вторую пощечину.

…Баба – предмет импульсивный…

Поскольку подружка Уоррена все-таки была психологиней, для неё случившееся послужило хорошим уроком. Её мировоззрение подверглось коренному переосмыслению. И это потом даже помогло ей в её психотерапевтических практиках. Позже психологиня признавалась Уоррену, что тот урок был для неё самым большим подарком, который сделал ей в жизни Уоррен.

Жаль, что не все бешеные являются психологинями и не все побывали в опытных руках такого хорошего специалиста по женским истериям, каким оказался Уоррен Фаррел. Именно поэтому (цитирую Фаррела) «феминистки заявляют: что бы ни послужило причиной, наказан всегда должен быть мужчина, потому что мы живём при патриархате и мужском доминировании, и всё, что мужчина делает, идет от его силы, а всё, что делает женщина, происходит от её бессилия».

Замечу попутно: когда бешеным нужно, они с готовностью соглашаются считать женщин бессильными, а когда не нужно, упрямо трындят, что женщины – столь же сильны, как и мужчины, и никаких различий между ними нет. Такова двойная мораль бешенства.

Логические противоречия их ничуть не беспокоят: логика – мужская фикция, придуманная для угнетения женщин, как мы помним. Поэтому председатель Женского комитета американской философской ассоциации Элисон Джеггер в своей философской работе «Теоретический взгляд на половые различия» пишет, что феминистки не должны обращать внимание на нестыковки в своих теориях: «феминистки должны использовать обе грани реальности… использовать риторику равенства, когда это нужно… А иногда на равенство… следует реагировать половой слепотой». В зависимости от политических целей.

Скандинавия. Бешеные у власти

Как они прорвались там к официальной власти, ума не приложу. Все-таки Европа есть Европа – наученная десятками революций, менее экспрессивная и более умная, чем Штаты… Но при этом более бабская по характеру. Нет в Европе южных консервативных штатов, где живут приветливые белые люди с кольтами в открытых кобурах. Зато есть Италия и Испания, где вслед красивой женщине до сих пор свистят и цокают, – и там, в отличие от Штатов, это не считается страшным оскорблением. Напротив, прекрасным комплиментом. В Европе ещё кое-где целуют ручки дамам (правда, больше в Восточной, нежели в Западной). С другой стороны, старушка-Европа больше поражена вирусом социализма, нежели США. В общем, сам чёрт ногу сломит, анализируя, более Европа заточена под феминизм или менее…

На севере Европы феминизм победил. На юге – всё пока нормально. В центре – держатся ребята. Только север подгулял… Когда-то флегматичные североевропейские мужчины, не подумав хорошенько, согласились с квотированием, то есть принудительным разжижением верховных органов власти людьми, за которых избиратель никогда бы не проголосовал, но зато имеющими нужные политико-анатомические признаки. Министерства и парламенты Скандинавии уже изрядно разбавлены вагинальным элементом, что, безусловно, не в лучшую сторону сказалось на интеллектуальном уровне систем социального управления. И это объяснимо: если товар продают с нагрузкой, то в качестве нагрузки всегда выступает какая-нибудь дрянь. Некондиция. Поэтому во властные верха попадают наиболее нахрапистые, наглые, агрессивные и недалекие тётки. У которых в других местах ничего не вышло – ни на личном фронте, ни в бизнесе. Ну так в политику схожу – на других оторвусь…

Мужское население Скандинавии полностью деморализовано и обаблено перманентной феминистической пропагандой. Феминизированные скандинавские мужики – эмоциональные, робкие, уступчивые, нерешительные существа. Скандинавские женщины – существа сильные, угрюмые и невесёлые, ибо постоянно борются. Интересными наблюдениями делятся люди, постоянно живущие, например, в Дании, но датчанами не являющиеся (мнение датчан тут спрашивать нельзя: им изнутри не видно). Наблюдатели отмечают следующий феномен. Вот перед нами феминизированная датчанка – хмурая, строгая, сдержанная, озабоченная и несчастливая. Зато о-очень самостоятельная, работающая, карьерная… И какой же потрясающий контраст она являет с той датчанкой, которой в юности повезло выйти замуж за итальянца или испанца и жить с мужем на солнечном патриархальном юге под оливами, воспитывать детей и не работать! «Южные» датчанки даже на датчанок не похожи – они улыбаются! Не резиново, как продавщицы в Дании, а как все южане – искренне, а главное, жизнерадостно! Во все тридцать два.

Тут, конечно, дело не только и не столько в избыточной феминизации скандинавских обществ, делающей людей бледными, флегматичными и фригидными. Дело ещё и в инсоляции – на юге на порядок больше солнечных дней, поэтому там граждане более веселые: мы ведь все-таки южный вид! Без солнца приматы скучнеют. Не зря же в Скандинавии так велик процент самоубийств. Солнышка им не хватает. Тепла. В том числе душевного, женского. А женщин мало осталось в Скандинавии – одни феминистки.

Я не буду сейчас описывать все маразмы Скандинавских государств. Остановлюсь лишь на одном примере феминистического извращения, который наглядно демонстрирует одновременно и тупость, и человеконенавистнический характер североевропейского феминизма.

Проституция.

В толковых странах проституцию стараются легализовать – исходя из обычной логики и практических соображений. Но не таковы феминистки! У них с логикой, как мы уже знаем, свои, особые отношения. Поэтому прочь логику! Они решили бороться с подчинённым положением женщин и искоренять их продажность. Причем весьма оригинально.

Поскольку по идее мужчина (даже такой феминизированный обмылок, как шведский мужчина) – всегда насильник и кровопивец, а женщина (даже такая агрессивная дрянь, как убеждённая феминистка) – всегда жертва, то становится понятно, как мог появиться на свет закон «О запрете на покупку сексуальных услуг». Который был принят в Швеции в 1998 году и начал действовать с 1 января 1999 года.

Уже из одного только названия закона видно, что он носит откровенно антимужской характер. И действительно, закон карает штрафом или тюремным заключением покупку и даже попытку покупки (!) сексуальных услуг. А не саму проституцию. То есть: продавать своё туловище проститутки могут. Даже если проститутку поймают, ей ничего не будет, отпустят «работать» дальше. Потому что она – женщина, то бишь априорная жертва патриархата. А его – на нары.

При Совдепии захватившая власть голытьба ссылала кулаков в Сибирь – наивные бедняки искренне полагали, что в их бедности виноваты богатые. Сейчас наивные шведские женщины, захватившие власть, также искренне полагают, что в их продажности виноваты мужчины.

…Кухарки и дворники у власти…

То, что сейчас происходит в Скандинавии, есть объективный и глобальный процесс. Европа сейчас болеет теми же соцболезнями, которыми переболела в XX веке и Россия, только у нас всё протекало в острой форме, а у них в хронической.

Любопытно, что одним из идеологов шведского сексистского закона является скандально известный шведский профессор Свен-Аксель Монсон – человек с большими проблемами, который является идеологом шведского радикального феминизма. Небезынтересны рассуждения профессора-феминиста, который уже много лет не покидает страниц шведских СМИ и не вылезает с радиостудий и телепрограмм.

– Да, это феминистический закон, – откровенно признаёт Монсон, – защищающий женщин от насилия. Кроме того, он заставляет мужчин признать, что женский пол и женское тело не являются мужской собственностью, – мысль, с которой многие мужчины по-прежнему не в силах смириться.

Вот какую пургу гонит. Интересно, почему этот слабоумный считает плату за услуги насилием?.. И зачем, полагая женское тело своей собственностью, мужчина тогда платит за него? С каких это пор человек платит за собственное имущество? Плата за пользование – лучшее доказательство того, что предмет тебе не принадлежит… Монсон даже не замечает провалов в собственной логике. Потому что логика его – феминистическая, с раздвоенным язычком.

Разумеется, как и всякое глупое начинание, не учитывающее земных реалий и высосанное из голой идеи, шведский закон получился неработающим. За первые годы его действия заведено всего 249 дел, из них всего 33 дела довели до суда и 29 самых законопослушных шведских мужчин, пойманных с поличным, сделав добровольное признание, заплатили штраф.

И общественность, и сам Монсон признают, что закон не сработал. Проституция, вместо того чтобы исчезнуть, просто переместилась с улиц в помещения – квартиры, гостиницы, бордели, массажные салоны. Несознательные проститутки отчего-то не проникаются феминистическими идеями и не спешат доносить на клиентов, видимо, боясь потерять клиентуру. Мужчины тоже не бегут сдаваться. Напротив, большая часть застуканных с поличным полицией мужиков нагло отрицала, что они имели секс за деньги, видимо, объясняя всё любовью с первого взгляда…

Короче, закон не работает. Угадайте теперь, кого в этом обвинили шведские радикалы? Мужчин, конечно! Мол, в полиции и правоохранительной системе работают одни мужчины, поэтому закон и не применяется как следует – шведские мужики до сих пор гуляют на свободе! это возмутительно!..

Накал феминистического бешенства в Швеции таков, что сексуальной эксплуатацией женщин там считаются даже секс по телефону (!) и танцы на столе (!), а шведские мужчины настолько забиты, что даже слова не могут вякнуть в свою защиту. А если вякают, то исключительно в поддержку генеральной линии партии. Говорите, в концлагеря нас, евреев, надо загонять? Правильно, правильно – такие уж мы уроды, газовая камера по нам плачет…

Карфаген должен быть разрушен.

Теперь и в России!

Как-то попался мне один занятный докладец под названием «Мониторинг ситуации с дискриминацией женщин в России». Сделали его феминистки совсем недавно – буквально пару лет назад. Не без интереса прочёл я эти потуги на анализ. Что вам сказать… Наши бешеные – совсем ещё не бешеные. Как волчата, играя и уморительно кувыркаясь, учатся в будущем кусать и рвать зубами чужое мясо, так наши неопытные феминистки учатся везде выискивать дискриминацию. Развивают маточное чутье на мужицкую контру.

Доклад сделан по всем западным правилам… Надо сказать, что всё, о чём говорят отечественные феминистки, включая Машу Арбатову, все тезисы, которые они декларируют в России, есть не что иное как обсоски западных идей. Тут и преувеличенные цифры домашнего насилия; и враки о том, что женщины получают меньше мужчин; и вполне большевистская идея сделать частное общим, то есть семейные, приватные отношения – сделать достоянием всего общества… Было такое при социализме, когда всем парткомом или профкомом стирали грязное бельё какого-нибудь мужика – по доносу супруги. Не было в СССР ни частной собственности, ни частной жизни. Любая партячейка могла залезть в кровать или на кухню к супругам, чтобы коллективным разумом решать чужие проблемы. Феминистки предлагают это реанимировать.

Вернёмся, однако, к докладу. Феминистки очень недовольны, что средняя зарплата женщин составляет в России 63,3% от мужской. Для них не секрет, отчего это происходит: мужчины в среднем больше, чем женщины, заняты тяжёлой и опасной работой – они таскают кирпичи в строительстве, стоят у мартенов, бурят скважины, тушат пожары. А женщины предпочитают сидеть в чистых офисах, принимают пациентов в поликлиниках, учат детей, работают продавщицами в магазинах, сидят на стульях в музеях и просят посетителей ничего не трогать руками. И почему-то не очень стремятся ломать накрашенные ногти о кирпичи, водить локомотивы и мыть золото по колено в ледяной воде… И, зная все это, феминистки тем не менее набираются наглости говорить о «дискриминации» и «скрытом нарушении прав женщин». Бог им судья.

Мы-то с вами понимаем, что никакой дискриминации нет. Водителями трамваев работают и женщины, и мужчины. Водитель трамвая получает деньги в зависимости от числа рейсов. И вне зависимости от половых признаков вагоновожатого. Полное равенство! Абсолютное!.. Ну а если нянечка в детском саду получает много меньше машиниста или водителя-дальнобойщика… Никто её туда за уши не тащил, сама выбрала. А если не нравится зарплата – увольняйся, занимайся бизнесом. Или пиаром – там тоже хорошие деньги крутятся. Каждый отвечает за свой выбор сам. И получает за него деньги. Требовать, чтобы тебе платили бабки за глупую работу, как за умную, а за лёгкую, как за тяжёлую, – чистой воды инфантилизм, то есть глупость. Или феминизм, то есть подлость.

Ещё более забавно трактуют отечественные феминистки предпочтения работодателей при приёме женщин на работу. Если есть вакансия, и на неё претендуют несколько женщин, работодатели предпочитают принимать на работу не свистушек 20–25 лет, а замужних женщин 30–35 лет, имеющих детей старше 5 лет. Феминистки и это называют дискриминацией! Я так полагаю, дискриминацией женщин в пользу… других женщин.

Обнаружили феминистки в России и признаки дискриминационного сексизма. Один хозяин фирмы – вы только представьте себе! – внаглую заявил, что предпочитает принимать на работу красивых женщин: «Я владелец фирмы, и этим все сказано. Как говорится, кто платит, тот и музыку заказывает. Женщины – цветы жизни, поэтому я хочу, чтобы за мои деньги у меня работали только симпатичные девочки». Вот наглость, да? Нет бы из благотворительных соображений одних уродок страшных набрать, он ещё эстетствует! Сексист, одно слово.

Шизофреническое раздвоение у феминисток проявляется по-разному. С одной стороны, они недовольны, что в малооплачиваемых сферах соглашаются работать только женщины, а мужчины туда работать не идут, потому что им, видите ли, «семью кормить надо» (женщину, кстати, с детьми). Подумаешь! Да женщина, если захочет – сама себя прокормит! Только платите ей за низкоквалифицированную работу как мужику – за высоковалифицированную, и она себя легко прокормит! А то, что мужики не соглашаются работать за маленькие деньги – это самая настоящая дискриминация женщин, вот!..

С другой стороны, если мужик вдруг соглашается пойти работать в школу учителем, и его туда с радостью берут, феминистки и здесь видят дискриминацию: «Мужику отдали предпочтение, мотивируя это тем, что в школах и так бабское царство! Дискри-минация-а-а-а!..»

А правильно, кстати, делают, что отдают предпочтение редким героям-мужикам, идущим работать в школу: мы-то знаем, до чего доводит чисто бабское воспитание – оно может порождать только волны преступности и насилия.

…Но более всего наших феминисток бесит трезвая позиция работодателей (без разницы – мужчин или женщин), которые не хотят брать на работу беременных. Представляете, какие сволочи!

Вместо того чтобы заниматься благотворительностью – оплачивать бабе годовой отпуск, хотят иметь полноценного работника. А то ещё мать-одиночка приходит устраиваться, а её не берут, потому что она будет постоянно бюллетенить со своими болеющими детьми. Дискриминация-а-а-а!..

Все-таки стремление баб сесть кому-нибудь на шею и ножки свесить меня порой просто умиляет. Это они, видимо, так в себе самостоятельность феминистическую развивают. Я самостоятельная женщина, я всего могу добиться сама, только пусть мне платят деньги за то, что я не буду ходить на работу…

…Я бизнесмен. Мне нужен работник. Приходит беременная баба. Работать она не будет. Она хочет деньги получать. Потому что у неё ребёнок. Ребёнок не мой. Почему я должен его оплачивать?..

«Но ведь государству выгодно, чтобы были дети, будущие солдаты…» – скажут мне хором беременные девушки. Вот и идите к государству, девушки. А я не государство, я бизнесмен. У меня своя баба дома, которую кормить надо.

И не надо орать о дискриминации там, где работает простая экономическая целесообразность. Половая дискриминация – это ущемление прав по признаку пола. А если баба у человека из кармана хочет деньги вытащить, а он сопротивляется, никакая это не дискриминация, а естественная реакция на разбой.

Некоторые наглецы-предприниматели ещё хитрее поступают: в анкету о приёме на работу вписывают графу, где нужно подчеркнуть: женщина «замужем», «не замужем» или «разведённая». Знаете, в чем разница? Кадровик ответил феминисткам на этот вопрос так: разведённая женщина настрадалась и не скоро захочет снова замуж в отличие от незамужней, и потому будет больше времени уделять работе, а не семье. А если девушка недавно замужем, но детей у неё ещё нет, есть риск, что она вот-вот забеременеет…

Что сказать, грамотная кадровая работа! Однако, по мнению феминисток, это опять-таки самая настоящая дискриминация. Уточню: одних женщин (кадровик была женщина) против других женщин в пользу третьих.

…Бабы, вы уж там сами промеж себя разберитесь, кто из вас кого дрючит…

А еще феминисток очень огорчает, что наше неразумное женское сообщество не понимает всех ценностей феминизма – делания карьеры, преуспевания… Вот что сказала в опросе одна респондентша: «У меня есть подруга, она высокооплачиваемая, но у неё нет семьи, она всю себя отдала работе». Причём сказала не то с сожалением, не то с осуждением. Не понимает, дурочка, что это вот и есть настоящее женское счастье – бобылихой одинокой прожить. С мопсом вместо ребёнка. И с догом вместо мужа.

Волки с кулаками

А поблескивают зубки-то уже. Поблескивают. Порыкивает российская волчара феминистическая. Хоть и щенок пока. Вот некая Л. Завадская пишет, как рубит: «Гендерное равенство достижимо через борьбу за него, а не через миф о достигнутом равенстве…». Неймётся ей в кабинетной тиши. Пусть дуют бури социальных перемен! Кругом, по мнению российской феминистки, «продолжают существовать патриархат и дискриминация по признаку пола». Бороться и искать, найти и не сдаваться!

Что больше всего беспокоит тётеньку-феминистку? А вот что: «Если равные права закреплены в Конституции России и различных законодательных актах, то равные возможности… лишь декларированы».

Им уже мало равноправия. Теперь они хотят превышения женских прав над мужскими. Надеясь этим добиться равных результатов, чего без преференций и дискриминации мужчин никогда не добьются – просто по своей природной неконкурентности. Я в данном случае говорю не обо всех, а о подавляющем большинстве женщин. Потому что исключения существуют всегда. Эта исключительность феминисток и карьеристок, эта их похожесть на мужчин есть не что иное, как обычное психологическое уродство, и связана с особенностями формирования плода в утробе матери, дефектов воспитания и пр. И вот эти-то сильные мужикоженщины, чувствующие в себе конкурентный потенциал, полагают, что все женщины такие. Они так полагают, поскольку люди всегда о других судят по себе – а больше им не по кому судить: человек более-менее хорошо знает и понимает изнутри только себя, и то не до конца. Человек сам для себя всегда есть точка отсчёта, начало всех мировых координат.

Вместо того чтобы поискать проблемы в себе, ответить, почему они столь отличаются повышенной возбудимостью и агрессивностью от нормальных женщин, феминистки ищут проблемы вовне. И находят. Это так естественно – обвинять других, а не себя. И тогда оказывается, что женщины выполняют роль хранительниц очага не потому, что непосредственная забота о потомстве в логове прямо соответствует животной сущности самок, а в результате глобального мужского заговора. А мужчины, оказывается, охотятся, воюют и погибают не потому, что это прямо соответствует животной сущности самца, а потому что им это просто нравится.

Основываясь на своих мифических теориях («женские науки»!) российские уродки тоже требуют квот – в политические партии, в парламент: «Догрузите принудительно женским элементом законодательную власть!». При этом их кухаркины мозги совершенно не понимают, что требование квот – это не только публичное унижение женщин (официальное признание того, что без форы бабы сами ничего не способны достичь), но и реальное ущемление прав избирателей – причём женщин, поскольку среди избирателей большинство составляют женщины! Феминистки во имя своих идей хотят отнять у женщин свободу – свободу выбора. Зная, что женщины-избиратели не голосуют за женщин-политиков, они просто хотят лишить избирателей самой возможности сделать «неправильный выбор». Избирательницы не хотят баб в парламенте? Ну так мы их и спрашивать не будем! Для их же пользы. Загоним этих тупых сучек железным кулаком феминизма к счастью.

…Феминистки только на словах хотят дать женщинам права, но на деле, как видим, эти права ущемляют…

Они обвиняют общество в сексизме. Но именно мифологичность самой основы социал-феминизма является характерным признаком сексизма! Объясняю: говоря, что женщинам нужны квоты в парламенте для защиты «женских интересов», феминистки тем самым предполагают само наличие общих для всех женщин интересов. Они верят, что у женщин есть групповые интересы! Точно так же, как антисемиты верят, что все евреи одним миром мазаны и всегда вредят гоям. Вера в групповые интересы (евреев, женщин, арийцев et cetera) – первейший признак нацизма. Феминистки не рассматривают женщин как отдельных личностей, у которых могут быть разные взгляды на разные вопросы. Феминистическая религиозно-классовая вера состоит в том, что наличие женских половых признаков уже автоматически сбивает всех женщин в одну кучу с одинаковыми предпочтениями, – разумеется, тождественными предпочтениям феминисток. И эти мифические «интересы женщин» феминистки и взяли на себя смелость защищать. От самих защищаемых. Бешеные попросту прикрываются массами женщин, не спрашивая тех ни о чём. А на деле защищают только свои иллюзии.

И если какая-то женщина в обществе победившего феминизма посчитает, что ей хочется вовсе не того, что руководящей партии, ей же будет хуже. Предателям всегда хуже, чем врагам.

Они очень любят бороться. Любят искать везде вредительство, происки. Анализируя российскую реальность, наши подрастающие и подающие большие надежды бешеные везде находят дискриминацию и гендерное неравенство. Даже в том, что женские фамилии в русском языке заканчиваются на «-ова» или «-ева»!

Вот цитата из феминистического трактата, «доказывающая» это: «Окончание фамилии претендента (в списке для голосования. – А.И.) указывает на принадлежность претендента к мужскому или женскому полу. Таким образом, система алфавитных списков является гендерно асимметричной, так как если кандидаты – однофамильцы, на первом месте в списке будет стоять фамилия мужчины, и выбор ведётся от первого ко второму месту».

Сколь блистательная игра ума! Получается, что все люди, которые носят фамилию не на букву «А» и потому стоят в списке не первыми, – дискриминированы. Предлагаю в целях ликвидации дискриминации дать всем людям одну и ту же фамилию и одно и то же имя. И пусть они состоят из одной буквы «а». Чтобы никому не обидно было.

Мать-перемать

Для меня было большим удивлением, когда я узнал, что многие российские граждане и гражданки (не феминистки – тем по штату положено) до сих пор верят в матриархат.

Они всерьёз полагают, что был на Земле такой период в истории человечества, когда женщины стояли у власти, а мужчины им прислуживали – так во всяком случае представляется матриархат обычным гражданам. Типа правительницы и высший класс – женщины, а мужики – по хозяйству прибираются.

И это ещё что! Пару-тройку лет назад одна газета (не будем делать идиотам рекламу) написала, что онанизм… вреден для здоровья. Просто поразительно, насколько живучи всякого рода антинаучные сказки. Про онанизм, от которого слепнут. Про телегонию. Про то, что учёные измерили вес души. Про матриархат…

Честное слово, писать, что Земля круглая, в XXI веке как-то поздновато уже и потому неохота. Но раз подобная безграмотность ещё существует, и раз отдельные, не шибко образованные феминистки размахивают флагом матриархата, крича: «Вот же, было, значит, можно сделать цивилизацию на других принципах!..», я немного остановлюсь и на этой теме.

«Матриархат – гипотетическая форма социального устройства, в которой семейная и политическая власть принадлежит женщинам», – так определяют это понятие словари. Первым придумал матриархат швейцарец Баховен в XIX веке. Основанием для столь затейливой придумки был анализ… античных мифов. Поскольку идея была революционна, а весь XIX век – это век революций, её подхватили: уж больно удачно новая теория подмывала устои тогдашнего общества. Всё, что подмывало устои, – было очень в кассу.

Энгельс немедленно переписал новинку к себе в «Происхождении семьи, частной собственности и государства». А оттуда она пошла кочевать, как признанная теория.

Время шло, самое пристальное внимание исследователей было приковано к примитивным обществам. Антропологи и этнологи изучали по всему миру дикие племена, стараясь найти какое-нибудь матриархатное. Матрилинейность – нашли. Власти женщин – не обнаружили. Матрилинейность – это система наследования по женской линии и отслеживание предков по женской линии. Эта штука у древних действительно была распространена. Ясно, почему: кто отец ребёнка – хрен разберешь, все приложились. А вот с матерью ошибок быть не может.

Кстати говоря, в некоторых поныне живущих диких племенах аборигены до сих пор не верят, что секс как-то связан с продолжением рода. У них нет отцов в нашем понимании этого слова! Девятимесячный срок между сексом и рождением ребёнка кажется представителям этих племен настолько огромным, что никакой причинной связи они здесь просто не улавливают. Антропологи, которые открывали дикарям глаза на связь между сексом и деторождением, были аборигенами осмеяны. Эта гипотеза больших белых братьев показалась дикарям дикой, приводимая ими в ответ аргументация против была железной: если бы секс был связан с деторождением, рожали бы только красивые женщины, а у нас рожают даже такие страшные, с которыми ни один нормальный мужчина не ляжет!.. Попробуй оспорь! Скорее усомнишься в связи секса с детопроизводством.

От «безотцовщины», как вы понимаете, один шаг до матрилинейности. Но чтобы бабы руководили мужиками… Даже предполагать такое странно, ведь у нашего вида, как практически у всех приматов, самец доминантен, поскольку он более крупный и более сильный. Соответственно, облик социальной структуры общества совершенно естественным образом стал слепком со стада приматов – с его иерархической структурой и главенством самца.

Относительно равноправное (но, конечно, же не главенствующее) положение женщин было в некоторых древних царствах-государствах. Были даже женщины-царицы. Была Хатшепсут в Египте. Были Екатерины в России. Были разные королевы в Европе… Но самка на троне – это ещё не матриархат, согласитесь. Потому что вся система общества при любой царствующей особе остается прежней системой мужского доминирования.

Легенда о матриархате продержалась почти сто лет, и окончательно наука от неё отказалась в 1950–70 годах прошлого века. И до общественного сознания эта волна еще не вполне докатилась. До советской общественности она не докатилась по причинам понятным: на территории «одной шестой» Маркс-Энгельс почти до самого конца столетия были в большом почёте и опровергать их строго не рекомендовалось. Западное же общество было слишком поражено волной феминизма, чтобы обращать внимание на науку.

Беда несчастного Бахофена, придумавшего матриархат, была в том, что он принял рассказы древних греков вместе с оценками рассказчиков. А у древних греков женщины были в сильно подчинённом положении, поэтому греческие рассказчики говорят об обществах с более-менее равноправным положением женщин с оттенком удивления: вот же баб распустили, они уже на шею людям сели!

Последний довод сторонниц матриархата – некоторые дикие племена в Микронезии и Меланезии. Мол, там женщины главенствуют. Значит, и мы можем!.. Даже если бы это было так, всё равно – совершеннейшая исключительность и первобытная дикость этих обществ говорят сами за себя.

Но разберёмся, тем не менее, чуть подробнее, что же это за племена такие. Эти аборигены живут в таких естественно-географических условиях, что основным средством для добычи пропитания у них является мотыжное земледелие. А мотыгой махать – бабский труд. Поэтому женщины там своим горбом создают львиную долю «национальных богатств». Поэтому позиция их сильна, а слово весомо. А мужики «лежат на диване» – охотятся немножко, рыбачат. За детьми не смотрят. Порой они даже не живут вместе со своей «семьей» и приходят к женщинам только на случку. Похоже на матриархат?

Я обычно не даю в своих книгах никаких библиографий ввиду исключительной лености (читателя), но тут сделаю исключение. Если кто хочет чуть более подробно познакомиться с матриархатом, отсылаю, например, к «Вестнику Российской Академии Наук», том 70, № 7, с. 621–627 (2000).

…Извините за ссылку, больше не буду…

Мужчины не плачут

Наталья Радулова – талантливая журналистка. Но отъявленная феминистка. Всю жизнь пишет про женско-мужские отношения.

– Слушай, ты вообще-то в теории феминизма подкована? – спросил я её как-то между делом. – Вот, скажем, имя Симоны Бовуар тебе знакомо?

– Ну! Считается, что её книга «Второй пол» стала поворотной в истории феминизма, начала новый этап…

– А ты сама-то её читала?

– Да нет, конечно. Для того чтобы быть феминисткой, это не обязательно. Хватит просто Декларации прав человека.

…Уверен, что и Декларацию она не читала…

Таковы они, отечественные феминистки, – где-то что-то слышавшие, до чего-то сами додумывающиеся, нахватавшиеся западных отголосков, надергавшие цитат. Одно слово – обсоски.

Идёт-гудёт зелёный шум – феминистки на Западе протестуют против использования женского туловища в рекламе. И нашим значит, подавай! Решили с рекламой побороться. В конце 2004 года какие-то провинциальные феминистки не то из Саратова, не то из Самары накатали в антимонопольный комитет жалобу на рекламу порошка «Ленор». В рекламном ролике, если кто видел, сидит тётя на работе и размышляет, что у неё дома полно стирки и надо бы прикупить порошок «Ленор». Слоган такой: «О чём думает женщина на работе?»

«Ага! – поднимают гневный палец феминистки. – Это вот, значит, как вы нас, женщин, представляете. А ведь это дискриминация – говорить, будто женщина на работе может думать о семье! На хрен ей семья эта сдалась! Работодатель, который посмотрит такую рекламу, сразу смекнёт, что женщин брать на работу нельзя, потому что они на работе о работе не думают».

Я ничуть не преувеличиваю! Именно эта фраза была сказана феминистками в одной из телепрограмм (говорившая сидела в трёх метрах от меня): мол, насмотревшись такой рекламы, работодатели станут меньше брать на работу женщин, потому как подумают, что те на работе думают о стиральном порошке.

…Если это не предельный идиотизм, то что тогда предельный идиотизм?..

Впрочем, помимо идиотских высказываний есть у феминисток и точные наблюдения. Например:

– Чтобы понять, что это сексистский ролик, вставьте вместо слова «женщина» туда слово «негр» или «еврей» – и вы все поймете! «О чём думает негр на работе? О баскетболе… О чём думает еврей на работе?..» Да на Западе за такие вещи просто в суд подадут. За расизм, антисемитизм… За то, что представляете всех негров или евреев в неприглядном свете.

Хм. Действительно, похоже на расизм. Но если вдуматься… Разве по сути своей слоган «О чём думает негр на работе? О баскетболе…» – расистский? Нет, конечно, но то, что подобные, вполне безобидные словесные конструкции воспринимаются как расизм, говорит лишь о степени закомлексованности всех этих «угнетённых». О степени их инфантильности.

О чём думает мужчина на работе? О бабах, о хоккее, о пиве… Господи! Да о чём угодно! И это ничуть не обидно. Потому что думать на работе только о работе – с ума сойдёшь. Да это и просто невозможно. И о баскетболе подумаешь, и о чае, и о том, что в туалет надо бы сходить…

Почему мужчины не обижаются, скажем, на смешную пивную рекламу, где их выставляют в забавном свете? Почему мужчины не ходят по улицам с требованием запретить рекламу, выставляющую их «в смешном» свете? Или с требованием запретить использовать мужское тело в рекламе? Ответ прост.

Потому что сильный и умный никогда не обижается на шутки. А вот закомплесованный, глупый и слабый – постоянно. Чем глупее и примитивнее человек, тем легче его обидеть. Человек недалёкий и неуверенный, априори считающий себя хуже других, всегда найдет повод обидеться. Поскольку ото всех ожидает наезда, оскорбительных намеков, подсознательно полагая, что только этого он и заслуживает от мира. А белый мужчина есть белый мужчина. Цивилизатор.

Однако стоит поставить вместо слова «мужчина» слово «женщина» или словосочетание «чёрный мужчина» (негр), как тут же дерьмо попрёт из всех щелей. Визгу будет!.. У-ни-зи-ли! Ос-кор-би-ли! Расизм! Дискриминация!

Когда Черчилля спросили, почему в Англии нет антисемитизма, он ответил: «Потому что англичане не считают евреев умнее себя». Так вот, мужчинам не приходит а голову обижаться на рекламу или сексизм, потому что:

а) мужчины не считают себя глупее или хуже женщин (а женщины считают себя хуже и глупее, отсюда – обиды и требование квот);

б) мужчины не распространяют рекламный образ на себя (а зачем это делать?)

Радикал-феминистки действуют ровно наоборот: «Эта реклама унижает всех женщин, потому что представляет образ женщины не так, как, по нашему мнению, он должен выглядеть!» – вот квинтэссенция феминистических воплей.

Первая несуразица тут заключается в том, что всех женщин эта реклама не унижает – только феминисток, а остальные просто не догадываются, что должны испытывать какие-то отрицательные эмоции из-за простого рекламного ролика. Тут надо особым складом ума обладать. Быть бешеной.

Вторая несуразица: а почему, собственно, образ женщин в рекламе должен соответствовать только и исключительно тому образу, который существует в головах феминорадикалок? Есть ведь и другие – образ женщины-матери, образ женщины-домохозяйки, образ развратной шлюхи наконец. Выбор образа жизни всегда за женщиной. А выбор образа женщины – за рекламодателем, нацеленным на определённую аудиторию. Так что не надо, дорогие феминистки, всем навязывать единый образ знатной производственницы…

Однако навязывают. Причём стараются донести до каждой женщины, по ошибке чувствующей себя счастливой, что «на самом деле» она несчастна, ибо «угнетена».

Именно так это и объяснила мне Радулова:

– Я должна довести до сознания всех женщин, что их унизили.

Это называется – с больной головы на здоровую. Собственные комплексы – в чужую душу. Брызжут вокруг своей ядовитой слюной, заражая, заражая, заражая… Стараясь превратить всю страну в Дом независимости, чтобы растолковать всем женщинам, что «на самом деле» с ними «плохо обращаются».

Но что же делать несчастному государству, если какой-то группе населения некая реклама кажется обидной? А руководствоваться простым психологическим правилом: человек всегда делает выбор сам – обижаться ему или нет. И если феминистка делает выбор в пользу обиды, кто же в этом виноват, кроме неё самой? Почему рекламодатель должен отвечать за чужие капризы?

По счастью, российское законодательство устроено более разумно, чем американское, – в соответствии с нашим законом, если некто не хотел вас намеренно оскорбить, а вы обиделись, это ваши проблемы. В противном же случае можно дойти до абсурда: обижаться и подавать в суд буквально на всё. Например, мне активно не понравилась (обидела, возмутила, раздражила) некая реклама (книга, кино, картина) – запретить её! Мой разум оскорбляют феминистки – запретить их! Меня возмущает качество «Жигулей» – запретить выпуск! Мне не нравится манная каша – запретить кашу!

В России, чтобы «законно оскорбить» кого-то, нужно, во-первых, обращаться непосредственно к оскорбляемому, во-вторых, делать это в грубой или неприличной форме, либо распространить про человека порочащие сведения. Например, публичное заявление о том, что конкретный Иван Петрович Козлов – идиот (вариант: вор и пропойца) есть оскорбление. А если Иван Петрович сам узнал себя в какой-то абстрактной рекламе и обиделся – это его личные трудности. Именно поэтому наши феминистки в суды не подают, а действуют обходным маневром – с помощью внесудебной расправы – через комиссии по признанию рекламы неэтичной.

Будьте уверены, скоро российские волчицы начнут искать ведьм и в других рекламах. Например, обвинят рекламу женского белья в сексизме, потому что в ней используется женское тело. «Эксплуатация женского тела в рекламе» – это уже просто штамп на Западе.

Дошло до того, что одна из европейских фирм женской одежды нарядила в туфли, лифчик и прочие бабские аксессуары волосатого мужика и разместила его на рекламном щите с надписью: «В этой рекламе не было использовано женское тело».

Однако самое смешное не это. По закону некоторые товары, например, пиво, нельзя рекламировать с использованием образов животных. Феминистки требуют ограничить использование образа женщин в рекламе. Тем самым уравнивая себя с животными. Женщинам и собакам воспрещено…

Прибрал Господь…

Пока я писал эту книгу, в возрасте 58 лет померла легенда американского феминизма – агрессивная феминистка Андреа Дворкин. О мёртвых – либо хорошо, либо ничего. Попробую.

Андреа Дворкин была культовой фигурой всех американских феминисток. Эта здоровенная, толстая баба с несколько дебиловатым выражением лица (если не верите, попробуйте найти в сети её фотографии) ненавидела мужчин всеми фибрами своей дефектной души. Секс с мужчиной представлялся Дворкин омерзительным мероприятием. Отсюда и её знаменитая идея о запрете порнографии, так откровенно изображающей гетеросексуальные акты.

Всю свою жизнь лесбиянка-теоретик посвятила продвижению одной-единственной, достаточно примитивной мысли: порнография унижает женщину. Фамилию этой женщины лесбиянка никогда не называла, но мы-то с вами понимаем, что её фамилия полностью совпадает с той, что написана на могильном камне Андреа.

Свои личные чувства покойная пыталась натянуть на всех остальных женщин. Она полагала, что если каких-то женщин порнография не унижает, значит, они неправильно себя чувствуют. А как правильно они должны себя чувствовать, могла объяснить только Дворкин. Она была убеждена: порнография должна унижать всех женщин. Потому что она, Дворкин, так считает.

Казалось бы, в свободном либеральном обществе подобные вопросы решаются просто: если тебя порнография унижает – не снимайся в порнографии. Не снимай порнографию сама. Наконец, не покупай порнографию!.. Но поскольку свободным и либеральным американское общество назвать можно только с большой натяжкой, эти простые соображения теоретикам никогда не приходят в голову. Они хотят, чтобы все думали как они: если я не люблю манную кашу, то пусть её запретят! Запретят для всех – и для тех, кто любит, и для тех, кто не любит. Потому что Я так хочу и даже придумала для этого важное теоретическое объяснение: в манной каше противные комки.

«Объяснения» у запретителей всегда находятся самые благородные – те самые противные комки; забота о детях; борьба с развратом или еще какая-нибудь трудно формализуемая ерунда. На самом же деле все эти «объяснения» есть то, что в психологии называют рационализацией или объективизацией. Попросту говоря, облачение в словесные псевдорациональные конструкции своих внутренних страхов и комплексов. Как правило, своё животное стремление к запрету чего-либо запретители оборачивают в фантик морали, обёртку заботы о ближнем или, как в случае Дворкин, в замысловатую бумажку «унижения женщин».

Покойница была злобной закомплексованной бабой невеликого ума. И это всё, что я могу сказать о ней хорошего. Всё остальное – гораздо хуже…

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел социология