Никонов А. Конец феминизма. Чем женщина отличается от человека

ОГЛАВЛЕНИЕ

Часть 2. Оборотни в лифчиках

Председатель Мао Цзэдун указывает: представители буржуазии, пролезшие в партию, правительство, армию и различные сферы культуры, представляют собой группу контрреволюционных ревизионистов. Будучи верными псами буржуазии и империализма, они вкупе с ними отстаивают идеологию, оправдывающую угнетение и эксплуатацию… Они представляют собой скопище антинародных контрреволюционных элементов. Они ведут с нами борьбу не на жизнь, а на смерть, и здесь абсолютно не может быть речи о каком-то равенстве. Поэтому и наша борьба против них может быть только борьбой не на жизнь, а на смерть. Наши отношения с ними не могут быть отношениями какого-то равенства, не может быть мирного сосуществования между эксплуатируемыми и эксплуататорами, отношений, построенных на человеколюбии и т.д.

Сообщение ЦК Коммунистической партии Китая, 16 мая 1969 г.

Разве вы отрицаете роль интеллигенции в революционных движениях?.. Разве адвокаты из числа вождей Великой французской революции действовали по законам старого порядка, разве не ввели они новую, революционную законность?

И. Сталин

Ну вот мы и добрались наконец до феминизма. Вся та преамбула, которую вы прочли выше, есть не что иное, как описание интеллектуального пространства – сцена, питательная среда, в которой быстро размножаются и разыгрывают свои феерические спектакли феминобактерии.

Ослабленный дурным образованием организм западного общества легко поражается вирусами самого разного рода идей, в том числе и феминистических. Долетают эти вирусы и до нас. Но до последнего времени мы обходились только лёгким чихом.

У российского общества пока вполне здоровая реакция. Вот, скажем, идёт корреспондентка одной из столичных газет на круглый стол феминисток, где те обещают рассказать общественности об ужасных случаях эксплуатации по половому признаку в России. (Для справки: круглый стол провела общественная организация «Восток-Запад: Женские инновационные проекты».) Приходит корреспондентка, внимательно слушает, после чего с немалой долей иронии пишет репортаж, как их, российских женщин, и в хвост и в гриву тут угнетают.

Причем для иронии журналистке даже не надо использовать никаких особенных стилистических приёмов – она просто перечисляет примеры угнетения, приведённые самими феминистками. Само собой получается смешно. Перечислим и мы эти вопиющие преступления российских самцов против самок.

– В паспорте любой россиянки написано, что это паспорт гражданина. А не гражданки. Дискриминация!

– Министр культуры Михаил Швыдкой одной из своих программ дал название «Шедевр может создать только мужчина».

– Журналист Никонов из «Огонька» вообще оборзел – написал фразу «подзолистая почва женских мозгов». Образ, понимаешь, нашёл!

– В городе Новосибирске из 250–300 рублей, заработанных за час, труженице секса (проститутке) достается только треть, – остальное уходит «мамкам».

– В селе Тасута (республика Дагестан) женщины ходят по воду аж за три километра. А воду они носят в кувшинах. А кувшин ставят на плечо.

– В республике Бурятия беременным женщинам-инвалидам с поражением опорно-двигательного аппарата врачи, оказывается, советуют прерывать беременность, потому что им тяжело будет растить ребёнка. Кроме того, цитирует журналистка феминисток, «всем женщинам с проблемами кишечника приходилось справляться самим». Последнее, конечно, самая вопиющая эксплуатация женщин мужчинами.

– В Курской области отмечены два случая сексуальных домогательств со стороны руководителей предприятий и учреждений.

– А что творится в семьях! 14% мужей говорят жене, что на работе от неё никакого толка, и что она «ходит на работу только пить чай». Треть женщин вынуждена регулярно просить деньги у мужа, при этом каждая седьмая вынуждена потом ещё отчитываться, куда она эти деньги потратила! Это уже беспредел мужицкий вообще…

– Каждую вторую женщину в России муж бил или «тряс».

Вот такие вот преступления одного пола перед другим накопали феминистки в многострадальном отечестве. Геноцид, другого слова не подберёшь.

Единственное, с чем тут можно поспорить, так это с «гражданином» в паспорте. Потому что мнений тут два, причём противоположных. Некоторые феминистки считают, что надпись «гражданин» вместо «гражданка» унижает женщин. Другие полагают, что само существование языковой формы, различающей два пола, – уже имманентное унижение! Скажем, такой известный феминист и коммунист, как писатель-фантаст Иван Ефремов, в одном из своих романов прямо писал, что уменьшительно-ласкательный суффикс «к» и женское окончание «а» в слове «гражданка» унижают женщин. (Надо полагать, раз суффикс уменьшительно-ласкательный, он не только унижает женщину, но и ласкает. Что, безусловно, само по себе есть также громадное дополнительное унижение женщины – с точки одного из направлений радикального феминизма.)

А в остальном мне трудно спорить с отечественными феминистками. Правду-матку режут, засранки! Да, действительно, носят иногда женщины воду в дом в специальных ёмкостях. Не везде ещё у нас есть водопровод и канализация…

Ходи и оглядывайся

В каком-то из Интернет-форумов довелось мне однажды прочесть следующую историю… В один из российских университетов приехали по обмену американские студенты. Люди как люди, веселые, какими и положено быть молодым людям. Наши встретили их хорошо, решили устроить «культурную программу» и повели в пивную. Одна кружечка, другая, третья, потом в туалет пописать, потом ещё кружечка… Расхрабрились пьяненькие америкосы, слова «секс» и «герлз» из них так и посыпались. Услышав знакомые звуки, решили наши парни сделать нерусским приятное – звякнули по мобиле и пригласили в пивнушку знакомых студенток. Те прискакали лихим аллюром буквально через пять минут.

И вот тут случилось неожиданное. Американцы враз протрезвели, будто им ходячего мертвеца показали. И так зажались, что стали напоминать деревянных истуканов. Девчонки к ним – а те от них! Девчонки к ним – а те от них! Боятся…

Испугаешься тут. Как когда-то у нас на стенках висели плакаты «Не болтай! Враг подслушивает», так сейчас на автобусных остановках в Америке висят предупредительные плакаты. На них изображена парочка – девушка и парень. Но плакат адресован только мужчинам, надпись на нем напоминает: перед близостью с женщиной несколько раз удостоверься, действительно ли она этого хочет? Потому что иначе последствия могут быть самыми плачевными.

Девушек этот плакат ни в чём удостовериваться не просит. Потому что в обществе победившего де-факто феминизма преступник (насильник) – это всегда по определению мужчина. С него и спрос… Про де-факто, кстати, я не зря сказал. В Америке феминизм властвует именно де-факто. А в некоторых странах Европы – уже де-юре, но об этом позже. А пока ещё один случай из американской жизни. Его рассказал социологу Аде Баскиной паренёк по имени Миша.

Ада Баскина долго жила в Америке, да и сейчас ещё периодически ездит туда читать лекции о положении женщин на постсоветском пространстве. Там её знакомый Миша (бывший наш, как вы поняли) пожаловался социологу, что у него, человека, у которого никогда не было проблемы познакомиться с девушкой на родине, в Америке в этом смысле ничего не получается.

Надо сказать, эта проблема характерна для всех бывших наших. Поэтому они и женятся, в основном, на женщинах из диаспоры…

Так вот, случай… На бензоколонку, где Миша заправлялся, подъехала точно такая же тачка, как у Миши. Из неё вышла милая американочка.

– Привет! – сказал ей Миша.

– Привет, – согласилась американочка. – Как дела?

– Файн! А у нас, между прочим, одинаковые машины. Может быть, попробуем найти между нами еще что-то общее?

– Что вы имеете в виду? – растерялась дурочка.

– Да вон в кафе зайдем, кофе попьем, поговорим…

– Я сейчас не могу, спешу.

– Ну, давай вечером встретимся.

С лица дурочки мгновенно сползла улыбка, рожа вытянулась, она сухо попрощалась, села в тачку и уехала… Миша подумал, что он ей просто не понравился. Бывает. А через месяц они случайно встретились на вечеринке у приятеля. Начали болтать. И выяснилось: Миша американочке ещё там понравился, на бензоколонке, но она отшила парня, потому что подумала, что его разговор с ней – это sexual harassment. То есть сексуальные домогательства.

В результате этой охватившей Америку психической эпидемии торжества феминизма за последние 20 лет а США резко увеличился процент гомосексуалистов и снизилось количество гетеросексуальных контактов. Проведённое в Чикаго в 1994 году исследование показало, что средний американский мужчина за жизнь имеет 6 половых партнеров, а средняя женщина – всего двух. Не сходится.

Государственного преступника Виктора Фридмана всё это не на шутку тревожит.

Фридман о феминизме

«Феминизм как одно из движений политкорректности возник на базе мысли, что мужчины являются доминирующей силой в обществе, а несчастные женщины постоянно дискриминируются, подвержены гнёту со стороны коварных мужчин и вообще являются низшей ступенью общества. Но факты не вполне это подтверждают:

женщины контролируют 65% богатства в США;

женщины тратят в 4 раза больше денег, чем мужчины;

женщин, учащихся в вузах США, на 20% больше, чем мужчин;

женщин в обществе больше, чем мужчин: 52% против 48%;

94% смертей на рабочем месте происходят с мужчинами;

женщины в среднем живут на 10% дольше мужчин;

женщины получают больше материальной помощи в вузах США, чем мужчины;

85% преступников в стране воспитывались в семьях, возглавляемых женщинами;

85% бездомных составляют мужчины.

Американское общество раковых болезней (American Cancer Society) предоставило следующую информацию:

количество заболеваний раком простаты у мужчин – 317 000 в год;

количество смертей от рака простаты – 41 000 в год;

средства, выделенные на исследование рака простаты у мужчин – 376 миллионов долларов;

количество заболеваний раком груди у женщин – 184 000 в год;

количество смертей от рака груди – 44 000 в год;

средства, выделенные на исследование рака груди у женщин – 1,8 миллиардов долларов.

Очень часто приходится слышать аргументацию, что на каждый заработанный мужчинами доллар женщины зарабатывают 70 центов – это ли не прямое доказательство дискриминации женщин? Действительно, такие данные имеют место. Однако это тот самый случай, когда решение задачи подогнано под ответ. Если взять среднее арифметическое всех зарплат работающих женщин и сравнить со средним арифметическим всех зарплат работающих мужчин, то действительно получится соотношение порядка 0,7:1. Однако если сравнить зарплату равных по квалификации женщины и мужчины, занимающих аналогичную должность, то картина получается совершенно иная, и разница в зарплатах куда-то исчезает! Такой незначительный факт, как соответствие квалификации женщин в целом более низко оплачиваемым должностям, в расчёт, естественно, не берётся. Ведь ни для кого не секрет, что в технической области работает большинство мужчин, в то время как в гуманитарной области большинство составляют женщины, и совершенно очевидно, что программист или электронщик зарабатывает больше историка или секретарши. Не является секретом и тот факт, что в более опасные и, соответственно, высокооплачиваемые профессии идут, в основном, мужчины.

Почётное место в теме феминизма, да и политкорректности в целом, занимает такое понятие, как сексуальные домогательства, или харассмент (sexual harassment). То, что планировалось как логичное и разумное решение, сегодня достигло полного абсурда. Изначально постановление о харассменте запрещало человеку, находящемуся выше на социальной лестнице (например, начальнику или учителю), использовать эту позицию для удовлетворения своих сексуальных потребностей. Этим и надо бы ограничиться.

Однако уже давно предпринимаются попытки расширить определение харассмента до пределов, перекрывающих не просто здравый смысл, но и свободу слова. Одна из предложенных формулировок харассмента включает в себя «изречения сексуального характера, которые имеют целью создание угрожающей, устрашающей или неблагоприятной обстановки». Действительно, более аморфное и расплывчатое определение придумать трудно. Под него попадает практически всё: от простого комплимента и оценивающего взгляда до конкретных предложений переспать. Невинные объятия и одаривание подарками и безделушками тоже теперь можно расценивать как домогательства, так как мужчина, дарящий подарки, по мнению феминисток, обязательно делает это с целью получить взамен сексуальное вознаграждение. Вот далеко не полный перечень действий (кстати, не только из США), которые либо могут по новому определению создать «неблагоприятную обстановку», либо уже имели прецеденты наказания:

облизывание губ и зубов и провокационные манеры употребления пищи (University of Maryland at College Park считает такие действия неприемлемыми);

стояние слишком близко, замечания об одежде (большинство средних школ США включают это поведение в список оскорбительных);

посещение спектакля «Ромео и Джульетта» (по словам Джейн Хардман-Браун, преподавателя одной из лондонских школ, этот спектакль чересчур гетеросексуальный);

слишком продолжительный взгляд (University of Toronto обвинил профессора в нескромном и продолжительном взгляде на студентку);

недостаточно продолжительный взгляд (Barnard College New York опасается, что ученица может почувствовать дискриминацию, если на ней недостаточно долго задерживается взгляд преподавателя, а значит, ей, как женщине, не уделяется достаточного внимания);

забывание женского имени (University of Pennsylvania расценивает это как дискриминацию);

прилюдное восхищение человеком противоположного пола (Министерство образования Миннесоты утверждает, что подобные действия могут обидеть других и вообще являются гетеро-сексистскими);

самоунижающий юмор (по словам Робина Моргана, бывшего издателя журнала «Мисс», если самоунижающий юмор со стороны мужчины привёл к сексуальному контакту, даже начатому женщиной, то этот мужчина в радикальном феминистском понимании виновен в домогательстве).»

Тут бы и перейти мне к подробному препарированию феминизма, но перед этой целительной вивисекцией не удержусь и вручу на минутку краски и кисть уже упомянутому социологу Баскиной: несколько её живописных эскизов, обрисовывающих суть явления, читателю не помешают. Напротив, развлекут его. А может быть, даже – чем черт не шутит! – подвигнут на поиски и прочтение книги Баскиной «Повседневная жизнь американской семьи».

Баскина о феминизме

«Феминизм… охватил сегодня весь мир. Однако ни в одной другой стране, где мне приходилось бывать, не заметила я, чтобы это движение играло в жизни общества такую огромную роль. И уж, во всяком случае, нигде не носит оно такого специфического, порой утрированного характера, как в Америке. Французская моя приятельница Андре Мишель свое отношение сформулировала жёстко:

«Американки просто свихнулись на своём феминизме. Они даже не замечают, что превратили его в карикатуру, в гротеск»…

Конференция в Нью-Йорке была посвящена вопросам преподавания «русских знаний». В качестве её участника я вышла на кафедру с докладом: «Семья в России». Не успела я сказать последнее слово, как в третьем ряду вскочила очкастенькая, плотно сбитая девица и сердито спросила:

– А вот Вы лучше скажите: почему это Ваши московские подруги так любят наряжаться? Я только что вернулась из России, я знаю, что говорю.

Пока я, поражённая абсурдностью вопроса, пытаюсь и не могу найти ответ, она торжествующе подсказывает его сама:

– Потому что они хотят понравиться мужчинам. Не так ли?

В голосе слышится язвительность. Но я не понимаю её причин и отвечаю беззаботно:

– Да, а почему бы им этого не хотеть?

Боже, какая оплошность! Моя собеседница хватается за голову и раскачивает ею, не в силах сказать ни слова; слышны лишь возмущённые междометия. Наконец она произносит нечто членораздельное, смысл сводится к следующему. Я подтвердила её худшие предположения: российские женщины даже и представления не имеют о том, что такое равенство.

В аудитории это не единственная феминистка. Её коллеги – американки, плохо знающие русский, – набрасываются на меня с другими вопросами-упрёками:

– У вас в Конституции записано: «Каждый гражданин имеет право… он защищён законом…». Вы не замечаете тут некоторой политической некорректности?

Господи, просвети мой разум: да что же тут-то не так? И получаю разъяснение:

– Закон у вас что, защищает только мужчин? Ах, всех! Тогда почему «он», а не «он/она»?

Атака продолжается.

– Как вы называете женщину-бизнесмена? Так и говорите? Вы что не понимаете, что унижаете business-woman? А как будет по-русски женщина-профессор? Опять в мужском роде?

– Позвольте, – наконец прихожу я в себя. Но в английском ведь тоже профессор – одно слово, и в мужском роде, и в женском.

– В английском нет родов, – поправляют меня. – А в русском есть. Если бы вы задумались о равенстве полов, вы бы давно уже нашли специальное слово, например «профессорша».

– Такое слово есть, оно означает «жена профессора».

– Ну так придумайте какое-то новое.

Кто-то из моих оппонентш (оппонентами я уже боюсь их называть) тычет пальцем в учебник русского языка для иностранцев.

– Вот, смотрите, текст для топика. Джим Смит приходит в гости к своему другу инженеру Ивану Лопатину, тот говорит: «Знакомьтесь. Моя жена Лена, она сейчас не работает, занимается домом, детьми». Как вам нравится такая модель семейной жизни: муж работает инженером, а жена сидит дома. Это что – норма? Образец для подражания?

Вечером в одном нью-йоркском русском доме, где собрались гости, эмигранты, я рассказываю об этой перепалке. В ответ слышу дружный смех: у каждого есть история, похожая на анекдот, но вполне реальная.

Сын одного из присутствующих гостей в очереди на автобус увидел за собой девушку с тяжёлым чемоданом. Он предложил ей пройти первой и поднял на ступеньку чемодан. Она посмотрела на него неприязненно: «Вы хотели продемонстрировать, что сильнее меня, но это не так. Посмотрите на мои мышцы». Другая гостья, пожилая дама, пожаловалась, что никак не может привыкнуть: мужчины-американцы не пропускают её у входа вперед, не уступают место, не подают пальто.

Я, между прочим, тоже вспомнила, как в одном доме немолодой хозяин подал мне шубу и с виноватым видом спросил: «Пожалуйста, извините меня, я Вас не обидел?».

Студент рассказывает, как пригласил свою однокурсницу в ресторан. Когда принесли счёт, она вытащила кошелек, чтобы заплатить за себя. Он, естественно, запротестовал, но она обиделась: «Разве мы не равны?».

У этого же бедолаги была и другая промашка. Ещё одна американская подружка пригласила его на день рожденья. Будучи на свою беду хорошо воспитанным, он вручил два букета – имениннице и её маме. Но при этом – страшно сказать! – он поцеловал маме руку. Та отскочила как ошпаренная, с возгласом: «Что Вы делаете?». Маме было лет сорок с небольшим, но шестидесятилетняя бабушка оценила политес по достоинству: «Дорогая, это же знак уважения. В моей молодости тоже так было принято».

Однако его подружке жест не понравился, она нравоучительно заметила: «Не знак уважения, а знак унижения».

Андре Мишель может рассказывать о «гротескном феминизме» американцев часами. Однажды её коллега, профессор из Сорбонны, приглашённый на один семестр в очень известный американский университет читать французскую литературу, внезапно был вызван в администрацию. Ему сообщили, что он срочно должен оставить университет, хотя прошло всего три недели. Что случилось?

Как я уже говорила, у американских студентов есть привычка располагаться для отдыха прямо на полу. Кто-то читает, кто-то пьет кофе из картонного стаканчика, а кто-то и спит. Именно такую спящую девушку обнаружил профессор прямо перед дверью аудитории, где через две минуты начиналась его лекция. Он попытался её разбудить голосом, но она не услышала. Тогда он нагнулся и похлопал её по спине, ибо лежала она боком. Во всяком случае, в такой редакции он рассказывал об этом Андре. Та считает, что он мог похлопать её и по задику, плотно обтянутому джинсами. Девушка проснулась, извинилась, встала и ушла. Больше он её не видел. А жаль. Иначе, возможно, профессор бы узнал, что сразу после лекции студентка написала заявление в деканат, что такого-то числа, в таком-то часу она подверглась sexual harassment со стороны преподавателя.

Обвинение это было настолько серьёзным, что декан, опасаясь волнений среди студенток-феминисток, счёл за благо отослать приглашённого профессора на родину, где подобные шалости грехом не считаются.

Ещё одну историю я услышала от Владимира Шляпентоха, известного московского социолога. В середине 70-х он эмигрировал в Америку. С работой было трудно. Несмотря на своё имя в научных кругах, несколько лет он перебивался на временных должностях. И вдруг повезло. Мичиганский государственный университет предложил ему постоянное место преподавателя. Можно себе представить, с каким рвением он принялся за работу – и научную, и преподавательскую. Старание было оценено по заслугам. Через пару лет ему предложили tenure, бессменную профессорскую должность. Это было везение! Он не мог в него поверить. И, как оказалось, правильно делал.

Теперь вернёмся назад. Когда Шляпентох был ещё преподавателем на полставки, ему поручили вести несколько аспирантов. Он старался подготовить их к защите диссертаций как можно лучше, не жалел времени и сил. Одна из этих аспиранток, он давно забыл её лицо и имя, после защиты кинулась к нему с благодарностью. Он в ответ поцеловал ей руку.

Два года спустя, когда на кафедре шло обсуждение его кандидатуры на новую должность, вдруг поднялся заместитель декана и сказал, что утвердить его в позиции tenure невозможно. В деканате лежит заявление от той самой «благодарной» аспирантки, которая просит принять административные меры против профессора Шляпентоха. Он позволил себе неполиткорректное поведение, дал ей понять, что она всего лишь женщина, чем унизил её человеческое достоинство.

…Арлин Дениэлс, 70 лет, яркая, подвижная, темпераментная – одна из классиков феминизма в Америке. Она энергично боролась за женское равноправие – и статьями, и книгами, и лекциями. Она участвовала в различных феминистских организациях, какие-то создавала сама. Она воплощает свои идеи в жизнь последовательно и неукоснительно…

– Наше общество строго разделено на два лагеря – мужчин и женщин, – наставляет она меня. Именно по этому признаку пола идёт водораздел человечества. И при существующем порядке вещей в руках мужчин находится власть. Мужское влияние в обществе огромно. Это ничем не прикрытая эксплуатация одного пола другим.

– Что Вы называете эксплуатацией? – пытаюсь я её охладить. – Это ведь понятие классовое.

– Да, конечно, это и есть два класса. Современная жизнь устроена так, что создаёт общественные условия, благоприятные для одного класса и неблагоприятные для другого. Первым эти условия предоставляют максимальные возможности для самореализации, для выявления своих способностей, словом – для развития личности. Для вторых же созданы всевозможные препятствия – от детей и домашнего хозяйства, которые традиционно лежат на женщине, до областей деятельности, где женское участие всячески ограничено. Например, авиация. Даже лечат женщин и мужчин по-разному. Вы вчерашнее шоу Опры видели?

Да, я как раз накануне очень внимательно смотрела ток-шоу Опры Уинфри под будоражащим названием «Hearts different also?» – «А что, сердца у нас тоже разные?». Речь идёт о том, что врачи-кардиологи лечат пациентов с сердечными заболеваниями, мужчин и женщин, по-разному. Применяют к ним разные методики и лекарства. «Как это?! – возмущается аудитория в студии. – Это же настоящая дискриминация!» Пожилой доктор, кардиолог с большим стажем, несколько минут не может начать говорить. Так велик накал женских страстей. Наконец Опра с трудом успокаивает участниц шоу, наступает тишина. Но ненадолго. Опытный врач объясняет: «Мужчины и женщины отличаются не только анатомией, у них различный тип нервной системы. На состояние сердечной деятельности оказывают влияние ежемесячные циклы и климактерические состояния. Поэтому сердечные приступы проходят по разным схемам – соответственно и лечить их надо по-разному».

Бог ты мой, что тут начинается! В шуме, гаме и ругательствах можно отчётливо услышать страшные обвинения: «Это же сексизм!» Абсурд этой реакции мне очевиден, Арлин – нет. Она тоже крайне возмущена доктором-сексистом:

– Болтовня о половых различиях – это только псевдонаучный повод поддерживать неравенство полов.

– Послушайте, Арлин, но вы же не можете отрицать, что самой природой оба пола разделены по психофизиологическим признакам.

– Физиологически – да, конечно, – неохотно признает она очевидное. – А вот психологические различия существуют постольку, поскольку их определяет общественное мнение. И поскольку по-разному воспитываются мальчики и девочки. Что дарят малышу женского пола? Куклы. А мужского? Машинки. Девочек приучают к домашнему хозяйству, мальчиков – к технике. Девочку упрекают: ты лазаешь по деревьям, как мальчишка. А над мальчиком посмеиваются: ты плачешь, как девчонка. И так – всю жизнь. Вот вам истоки этих ваших «психофизиологических различий». Природа их не предусмотрела. Их создала история!»

Теория заговора

Всякий раз, когда умный автор какой-нибудь книги начинает описывать явление от самых дальних его исторических корней, читателю делается скучно. А задача писателя, между тем, – развлекать потребителя своей продукции. Поэтому, несмотря на высокую образованность, блистательный интеллект и огромное желание нагнать объём, я не стану утруждать вас историческими экскурсами в историю феминизма и суфражизма. Это все – к Маше Арбатовой.

А мы начнем с середины – середины прошлого века. Именно тогда безобидный доселе феминизм, начавшийся как движение за равноправие, стал приобретать свои человеконенавистнические черты. В 1949 году выходит легендарная книжка одного из теоретиков феминизма Симоны Бовуар «Второй пол». А за ней – как с цепи сорвались! – начали одна за другой выплевывать свои трактаты другие теоретики социал-феминизма, выпрыгнувшие словно дьяволята из табакерки: Вабу Купер, Синтия Рич, Маргарет Крукшанк, Барбара Мак-Доналд, Бетти Фридан, Арлин Дэниелс, Мэри Дейли и многие другие… А также печально известная идиотка Андреа Дворкин.

В их «трудах» сквозила одна и та же идея: подчинённое положение женщины в обществе – результат не биологических различий между самцом и самкой, а всемирного мужского заговора.

В предельно вольном изложении суть этой теории выглядит так: давным-давно все мужчины собрались в одном секретном месте и договорились на веки вечные жестоко и несправедливо угнетать женщин. Для осуществления этого наиковарнейшего замысла мужчины провели мощную идеологическую работу, а именно: вернувшись из секретного места, они объяснили женщинам, что женщины от природы слабее мужчин… Что только женщины теперь должны рожать детей и, соответственно, присматривать за ними… Что женщинам не нужно больше ходить на охоту, потому что мужчины и так всё принесут… Женщины слушали эти телеги, раскрыв рты. И поверили коварным обманщикам.

«Но на самом деле все не так! – открывают женщинам глаза социал-феминистки. – На самом деле разделение по половому признаку есть искусственное разделение! Нет на самом деле никакого пола! Это все брехня угнетателей. Нет пола. А есть гендер».

… Гендер…

Как только в речи появляется новое учёное слово с греческими или латинскими корнями, возникает иллюзия научности. То есть в основу сказочной феминотеории как бы ложится самый могучий (помимо Бога) авторитет, придуманный человеком, – наука.

А что такое гендер? Это «социальный пол». То есть то, чем мужчины и женщины реально занимаются в жизни. Их социальные роли. И самоощущение. Позиционирование в пространстве действия… Непонятно? Ничего страшного, для того и придумано – чтобы замутить, затушевать, забодяжить проблему. Шулерство производится в два приёма. Делай раз: замещаем одно слово (пол) – другим (гендер). Делай два: размываем понятия – биологических полов у нас раньше было два, а теперь будет, ну, скажем, пять – женский, мужской, гетеросексуальный, гомосексуальный и транссексуальный. А социальных – бессчётно.

В итоге: 5 полов плюс неопределённое количество гендеров полностью маскируют проблему дымовой завесой словоблудия.

Ловкость рук и никакого мошенства! Втёрли очки! Факультет женских наук, одно слово. Первый курс: как правильно играть в напёрстки. Пятый курс: дипломированная феминистка.

Практически каждый университет в США сейчас поражён грибком феминоактивности – имеет либо революционные кружки феминисток, проводящие регулярные «пятиминутки ненависти», либо официальные факультеты женских наук, где проводятся так называемые «гендерные исследования», то есть идёт перманентный поиск «врагов народа». У фашистов, кстати говоря, тоже был институт Аненербе («Наследие предков»), в котором проводили «исследования», доказывающие неполноценность негров, славян и евреев. Представляете себе – сотни «учёных», диссертации и опубликованные научные работы, книги – с сотнями ссылок. Эксперименты. Археологические раскопки. Экспедиции, измерения черепов… Попробуй, поспорь с наукой! Надо быть очень отстранённым, чтобы понять: ценность всех этих феминофашистских исследований даже не ноль. А весьма отрицательная величина, ибо направлена в другую от прогресса и гуманизма сторону.

Главное, о чём учат помнить на факультетах женских наук каждую феминистку – глобальный заговор. Заговор Порядка Вещей. То есть: всё в этом придуманном мужчинами мире придумано ими специально для эксплуатации женского поголовья. Объясняю подробно.

«Люди не рождаются мужчиной или женщиной, а становятся ими, причём в этом процессе важную роль играют социальные и культурные факторы», – пишет один дядя, известный учёный-феминист (кстати, пидор).

Поняли мысль? Первичные половые признаки новорождённого – пустая формальность. Человек рождается без пола… А то, что у новорожденного мальчика между ног виднеется – это гендер. Ой, нет, не гендер, а… ну, в общем, на это не надо обращать внимания. Потому что это ерунда какая-то. Угнеталка…

А после рождения нуль-полого человека маскулинное общество руками мужчин и обманутых, одурманенных тысячелетней пропагандой женщин подсовывает мальчикам самосвальчики, а девочкам куколки. Плюс к тому девочкам запрещают лазать по заборам, а мальчикам – плакать. И получается воспроизводство угнетения.

…Американский культуролог Макс Лернер не зря называет феминисток «самыми неутомимыми революционерами». Это действительно так. Они фанатичны и, подобно всем фанатикам, безмерно глупы и по-тупому жестоки. Как говорят в таких случаях специалисты в области человеческой психики, их сознание сужено. Ничего, кроме секс-харассмента и повального угнетения, эти человеко-единицы вокруг не видят. Ибо на их глазах шоры под названием феминизм (или, как сказал бы Хрущев, феминизьм).

Всякая революционная теория, сама того не желая; подчиняется законам эволюции. То есть начинает по-молодому бурно ветвиться – давать ростки. В Большой Феминистической Религии появляются разные направления, течения, секты, фракционеры, оппортунисты (которых после прихода к власти нужно будет, конечно, подчистить, ибо нет худшего врага, чем бывший свой).

Учёные-паразитологи, изучающие под лупой социал-феминизм, выделяют в нём несколько идеологических направлений. Есть радикальный феминизм, есть культурный феминизм, есть феминизм либеральный, есть лесбианизм… Это всё разные формы одой и той же болезни, и бессмысленно спрашивать, что лучше – белая горячка или обычная, твёрдый шанкр или мягкий… Всё плохо. Большевизм плохо, коммунизм плохо, сталинизм плохо. Но и троцкизм – тоже гадость изрядная, несмотря даже на то, что его основателя шваркнули ледорубом по затылку свои же, красные. Не будем делать из мученика святого – «нехай они там все попередавятся»…

Ключевое слово у радикалок – «патриархат». Патриархат – это глобальная система мужского подавления, пронизывающая все сферы социальной жизни. Суть радикальной теории: все мужчины от природы заинтересованы в подавлении женщин. Точка.

Культурный феминизм – прыщ иного рода. Это одно из ответвлений радикального феминизма. «Культуристки» считают, что женщины лучше мужчин. У них есть особые «феминные» качества – «взаимосоотнесённость», «телесность», отсутствие стремления выстраивать иерархию и умение выстраивать горизонтальные связи, имманентная способность к сопереживанию и ощущению нужд другого. В общем, как сказал известный киногерой: «Баба – она нутром чует!»

А мужики, с их точки зрения, – это воплощенное стремление к насилию, угнетению, доминированию (то есть к выстраиванию иерархии – вертикальных связей), конкурентность, рациональность… Сволочи, в общем. И всё общество их сволочное. И наука их сволочная, потому что основана на рацио, в отличие от женских наук, основанных на чувственности, «телесной ощущаемости» (женскую физику, правда, феминистки придумать пока что не смогли: видимо, электричество током больно бьется, и «телесная ощущаемость» при этом получается не очень приятная)…

Строго говоря, огромная доля истины в наблюдениях «культуристок» за различиями между мужчинами и женщинами есть. Вот только разные крылья культурного феминизма толкуют эту разность по-разному.

Одни тётеньки-теоретики, такие как Кэрол Гиллиган, Нэл Ноддингс, Сара Раддик и прочие, полагают, что женские свойства создали в этом мире женскую культуру, а мужские свойства – мужскую культуру, в каковую входят политика, экономика и наука. То есть получается, что практически всю внешнюю культуру, являющуюся костяком цивилизации, создали мужчины со своей конкурентностью, агрессивностью и доминантностью. А женская культура – это некая внутрисемейная этика заботы (ethics of care), а также загадочная «особая перспектива относительно сущности человеческой взаимосвязи». Если кто-нибудь понял, что означает последнее выражение, напишите мне, я за вас порадуюсь. Надо сказать, теоретические труды феминисток полны подобными бессмысленными словосочетаниями…

Мир женщины проявляется только в неформальных отношениях с близкими людьми. А мир мужчин основан на абстрактных понятиях справедливости, то есть располагается в правовом поле. И в формальном поле науки. Мужчины, будучи узурпаторами, создали под себя весь мир. Сама основа основ цивилизации – наука – сделана по лекалам мужской сущности, вся из себя такая логическая, рациональная… вот гадость-то! Интеграл ещё какой-то придумали, твари, хрен-пойми… Надо бы перетряхнуть основы всех наук…

Но есть и другая подветвь «культуризма». Её теоретики, такие как Мэри Дейли, Сара Люсия Хоугланд, а также печально известная идиотка Андреа Дворкин полагают, что вся эта хвалёная женская культура – этика розовых соплей и сюсюканья – явилась печальным результатом тысячелетий угнетения. Типа если вас все время бить по башке, то башка рано или поздно искривится. Вот она и искривилась. А на самом-то деле женщины – ого-го! Боевые, напористые, храбрые, агрессивные. С костями мясо глотали бы – если бы, конечно, мужики их не угнели… не угнетнули… не… в общем, не поработили тыщи лет назад, не поломали им психику. Даже не сомневайтесь в этом, поскольку пола нет, а есть только гендер (ролевая функция), и баба, она по сути тот же мужик:

Есть женщины в русских селеньях, их коротко «бабы» зовут –

Слона на скаку остановят и хобот ему оторвут!

Вот какими были бы сейчас все бабы, да жаль, компенсаторная реакция на перманентное насилие сделала их в большинстве своем мягкими и податливыми. Да-да, только потому женщины мягки и заботливы, что мужчины им так велели, ибо это исключительно в мужских интересах. А если б не проклятое угнетение, породившее мягкость женщин, женщины бы тоже своих детенышей легко зубами на части рвали, как это иногда делают самцы в дикой природе.

Естественно, как все революционеры, «культуристки» грезят о красивом, справедливом будущем, где все люди, в том числе и женщины, будут… думаете, агрессивными, маскулинными? Нет. Напротив, мужчины в их светлых грезах будут феминными. И это странно. Понимая, что именно мужская активность по отношению к природе (по-иному называемая агрессивностью), собственно говоря, и сотворила цивилизацию (а с ней и феминизм, кстати), считая, что их собственная женская пассивность – всего лишь побочная реакция на мужскую доминанту, то есть следствие угнетения, феминистки хотят почему-то именно побочную реакцию – выхлоп – сделать основой мира. Они грезят о светлом будущем, в коем все люди будут проявлять трогательную заботу друг о друге, вволюшку плакать, радоваться и по-иному свободно проявлять чувства, быть спокойными и неагрессивными, вежливыми, улаживать конфликты переговорами… Короче говоря, желают законсервировать цивилизацию и остановить прогресс.

Вся наша цивилизация стоит на мужской субъектности – это даже феминистки понимают. И тем не менее хотят выбить из-под ног цивилизации её основу. Заменить на ходу паровоз телегой.

Наша телега, вперед лети!..

Кстати, насчёт замены всей науки, перестановки её на ходу на принципиально иные, феминные рельсы – это отнюдь не шутка. А цель.

Одна из «классиков» социал-феминизма, незабвенная Люс Иригарэ в своих опусах «Этика сексуального различения» и «Размышление о другой женщине» чётко сформулировала, что есть науки мужские, а есть – женские. Есть кошерные, а есть некошерные. Есть науки марксистские, а есть – продажные девки империализма.

Эта лютая тетка-теоретик не признает «мужские апории познания», а признает только «мышление чувствующего тела». Лесбиянка, наверное… На вопрос, что такое «женская математика» и возможна ли она вообще, апологетами женских наук отвечается так: а математика, быть может, и не нужна, потому что является типично мужским взглядом на мир.

Дошло до того, что в одном из университетов США обработанная феминистками студентка, получившая плохую оценку за курсовую, написала жалобу-донос на то, что при оценке её работы преподавателем использовались маскулинные (мужские, то есть научные) критерии – логика, анализ, отстранённость от личности писавшего. Требую пересмотреть по концепции «чувствующего тела»!.. Ибо всё, что идёт от мужчины – анализ, беспристрастность в исследованиях, абстрактное мышление, ясность мысли… всё это на самом деле – классовый инструмент, направленный на угнетение женского туловища.

Социал-феминистки исходят из принципа: «Каждый мужчина – враг, носитель хаоса и разрушитель. Каждая женщина – природный творец порядка и гармонии, носитель умиротворения».

Вопрос о том, каким образом «носители разрушения и хаоса» смогли построить огромное здание планетарной Цивилизации, даже не ставится. Между тем философская диалектичность может дать на него ответ: именно агрессивное наступление и разрушение окружающей среды под свои нужды парадоксальным образом производит направленную полезную работу по строительству структуры.

«Часть силы той, что без числа творит добро, желая зла…» Это не стихи, это диалектика, девушки… А хвалёное женское умиротворение и житие «в ладу с природой» – смерть. Полная сдача позиций энтропии.

Тем не менее, даже мировую экономику и деятельность корпораций «феминотеоретики» мечтают переделать на свой лад. Мол, есть мужской стиль управления – направленный на конкуренцию, а есть женский – направленный на солидарность, взаимопомощь, сопли и слёзы… Давайте жить в мире! Давайте жить в дружбе! Давайте вместе, всей корпорацией поможем нашим конкурентам, у них ведь тоже есть дети, которые хотят кушать. А также поможем инвалидам, уродам, эфиопским неграм, гарлемским афроамериканцам, пингвинам и пидарасам: им всем так трудно!

Кроме того, обращают внимание «теоретики», все современные корпорации гендерно-нечувствительные! Они предполагают, что работник трудится с полной самоотдачей. Это вообще никуда не годится! Это нефеминокорректно, ибо у некоторых феминок есть дети, пелёнки… Им нужно создавать условия, чтобы они поработали-поработали часика четыре, а потом пошли домой… А лучше вообще платить неработающей женщине с ребёнком зарплату (есть и такие предложения).

Как все эти патерналистские социалистические поблажки для работников совместить с требованием помощи всем сирым и убогим, остаётся неясным. Тем не менее, теоретик феминизма по имени Кати Фергюссон, например, продолжает с упорством маньяка утверждать, что нынешние фирмы «враждебны ценностям женского способа бытия» и их надо реформировать так, чтобы корпорации строились с учётом «женских ценностей» и «женского способа управления».

Вся эта сучья дурь воспринимается западным обществом настолько же всерьёз, насколько всерьёз в гитлеровской Германии учёные и генералы воспринимали бредовые нацистские теории космического льда. С той же серьёзностью, с какой в Северной Корее воспринимают идеи чучхе. С той же серьёзностью, с какой при Сталине воспринимали коммунизм и лысенковщину.

Феминизм в сегодняшней Америке уже настолько интегрирован в политику и социальную практику, что маразм в американском обществе окреп до совершенно невероятного градуса. Возник, укрепился и теперь даже никому не кажется абсурдным термин «положительная дискриминация». Положительная дискриминация – это дискриминация белого гетеросексуального мужчины. Если у американского университета дилемма – кого принять: чёрного или белого, примут чёрного – за цвет кожи. Политкорректность!.. Если выбор стоит между женщиной и мужчиной, примут женщину – не по деловым качествам, а просто за сиськи. Феминизм!

Получается, что белого не принимают за цвет кожи. А мужчину – за то, что полом не вышел. Это неприкрытая дискриминация. И это все понимают. Поэтому просто меняют знак явления на противоположный.

«Положительная дискриминация» – это всё равно что «хорошее преступление»: «правильное изнасилование», «полезное убийство», «благотворное ограбление»…

Это уже Оруэлл. Кафка. Антиутопия пришла в каждый дом.

Остаётся последний логический шаг в развитии явления – феминистический терроризм. Наподобие того, например, который осуществляют христианские человеколюбцы – противники абортов. Они устраивают погромы в клиниках и убивают врачей-гинекологов. Ждем-с…

Под розовым флагом

Ой, как же мы забыли про лесбианизм – одно из самых крайних, физиологических течений радикал-феминизма. Исправляем ошибку. Читатель должен знать всю правду без прикрас.

Итак, лесбианизм. Лозунги: «Мужчины – враги. Гетеросексуальные женщины – пособники врагов!». Любой сексуальный контакт между мужчиной и женщиной есть насилие, даже если контакт совершён на добровольной основе. Настоящая женская свобода возможна только в мире без насильников. Размножаться будем партеногенезом.

Лесбианизм – самый настоящий сепаратизм. Только нелокально-территориальный, а глобально-половой: эх, хорошо бы, если бы планета принадлежала женщинам, а всех мужчин, если и не в газовые камеры отправить, то постепенно как-нибудь уморить. А ещё лучше – сделать прислугой за все их тысячелетние измывательства… А на пути к светлому будущему нужно проехать ещё одну обязательную остановку – напрочь изничтожить порнографию, ибо сексуальный акт с мужчиной, равно как и его изображение, унижает женщину!..

Это человеколюбивое учение развивают Кэтрин Мак-Киннон, Шарлота Банч. А также печально известная идиотка Андреа Дворкин.

Под красным флагом

Я уже писал, что и без того слабое американское образование поражено грибком революционно-половой заразы. Университетские феминистические кружки либо определяют, либо реально влияют на политику университетов и жизнь студентов.

Зачастую радикальный феминизм смыкается с крайним левым – социалистическим или анархистским радикализмом. Любопытное описание этого феномена в лице известной феминистки Валери Сперлинг из Бостонского колледжа приводит уже знакомая нам Ада Баскина: «Сперлинг… представляет собой новое поколение феминисток. Её интересы значительно шире, чем только женское равноправие. Она называет себя социалисткой и придерживается довольно радикальных революционных взглядов. Её вообще не устраивает существующий капиталистический строй, она сторонница классического социализма».

…Вот что думает революционерка Сперлинг по поводу регистрации брака:

«А где его регистрировать? В мэрии, то есть в государственном учреждении? Но мы не признаём это государство. Это же просто аппарат насилия. В церкви? Но религия только помогает государству укреплять несправедливый порядок вещей – эксплуатацию человека человеком».

…Вот что думает феминистка Сперлинг по поводу мужчин:

«Мужской мир никак не может отказаться от взгляда на женщину как на объект сексуальных вожделений. При этом мужчины предписывают нам те эстетические нормы, которые им самим нравятся. Не считаясь со здоровьем женщин».

Как величайшее разоблачение мужского сексизма Валери показывает ярлычок от платья, только что вывешенного в модном магазине. Его размер 0. Дело в том, что американская женская одежда имела до сих пор размер начиная с 2-х. Нулевой – это новинка сезона.

…Вот что думает феминистка Сперлинг по поводу моды:

«Представляешь, какие лишения – диеты, физические нагрузки – должна соблюдать женщина, чтобы довести себя до такой худобы. Это ведь уже не просто худоба – это истощение всего организма. Это прямой урон здоровью.

– Но, позволь, кто же её заставляет? Пусть себе носит свой 10-й или 12-й.

– Так это же не модно! А кто выдумывает моду? Те же мужчины».

…Вот что думает Сперлинг по поводу лесбианизма:

«Как я отношусь к лесбийской любви?.. Лесбианизм – важная составная часть феминизма. Она показывает, до какой степени может дойти борьба за равноправие. До полной, стопроцентной независимости женщин от мужчин».

Кстати говоря, весьма примечательно, что радикальных феминисток в их борьбе зачастую поддерживают как крайние левые, социалистические, так и крайне правые, реакционные, круги. Феминизм является тем клеем, который склеивает правых и левых, заставляя их сливаться в противоестественном экстазе. Вот какое это большое извращение!..

Под флагом действия

Это ещё не террор. Но уже буза, уже погромы, сходки, демонстрации… Обратимся снова к источникам, чтобы поиметь представление о том, как действуют не самые радикальные, не самые крайние, а вполне респектабельные, университетские фемино-радикалки. Исследователь, которая описывает их борьбу, сама не только является женщиной, но и не скрывает, что симпатизирует объектам своего описания:

«Эта студенческая феминистская организация в Мичиганском государственном университете называется Women’s Council. Президент Совета Шантал Джоунс… сжато и толково объясняет цели программы Совета:

– Мы выступаем против всего, что унижает женское достоинство. Против подчинённого положения жены в доме. Против нежелательных сексуальных домогательств. Против жестокости мужей по отношению к женам – физической или словесной. И, наконец, против культа женской сексуальности.

Женский Совет часто приглашает к себе лекторов по близкой ему теме. Так однажды появилась аспирантка из Калифорнии с докладом «Порнография и феминизм». Опираясь на свои исследования, лектор доказывала, что хотя порнография – дело не очень-то высокоморальное, тем не менее играет и положительную роль: освобождает женщину от сексуальных комплексов.

Такого всплеска страстей на заседаниях Совета ещё не было. Бурные дебаты, однако, ни к какому выводу не привели. И тогда решено было позвать более авторитетного эксперта, писательницу и социолога Андреа Дворкин».

…Да, печально известную идиотку Андреа Дворкин…

«Ничего, кроме унижения, порнография нашему полу не несёт, – горячо начала доклад Андреа. – Она разжигает интерес к женщине только как к объекту сексуальных притязаний. Она априори оставляет за скобками её личность. Её духовное начало, её душевные потребности. Вольно или невольно порнография укрепляет вековую традицию неравенства полов.

Взрывом аплодисментов, последовавших за лекцией, всё бы и окончилось. Но Андреа под конец рассказала об одной шумной истории, случившейся в 1973 году в Сан-Франциско. Тогда женщины, протестуя против надвигающейся волны порнографии, вышли на улицы города и добились, чтобы все киоски, где продавались порнооткрытки и порножурналы, были закрыты…»

Вдохновлённые рассказом ветеранши половой борьбы, студентки колледжа страшно возбудились и решили устроить что-нибудь подобное у себя. В ближайший же уик-энд они отправились в столицу штата Мичиган с целью найти себе какую-нибудь жертву. Жертва была найдена с помощью местных товарищей – стриптиз-клуб «Дежавю». Недолго думая, гастролёрши отправились туда и устроили форменный погром – колотили в стекла, орали…

Первый погром ни к чему не привёл. Тогда погромы начали повторяться. Полиция была бессильна (повторюсь, власть де-факто – у сторонников социал-феминизма). В результате этого прессинга уважаемое и работающее по закону заведение было вынуждено переехать под давлением действовавших незаконно боевичек.

В разных интервью руководители этого бандформирования не устают повторять, что они, «хотя и феминистки, но умеренные, не радикалы». Представляете, на что способны неумеренные?..

Это, кстати, ещё не все подвиги «умеренных». Через некоторое время то же самое преступное формирование устроило дебош в здании Театра драмы на проходившем там конкурсе красоты…

А началось всё с визита старой лесбиянки-теоретика Дворкин. С её теоретических разглагольствований. Долго ли подстрекнуть малоумных фанатичек на скверное дело?..

Членовредительство

История была громкая. Во всём мире о ней писали. Американка мексиканского происхождения Лорена Боббит так устала от сексуальных утех со своим белым мужем, что когда тот заснул, взяла да и отрезала ему член кухонным ножом. Вы наверняка помните эту историю. Помните, верно, и чем она закончилась…

Америка ахнула. Интеллигенция рукоплескала мексиканке, бурно поддерживая смелую женщину, таким оригинальным образом выступившую против гнёта, засилья, насилья, эксплуатации, хренации… в общем, всего того адского, что несут в себе эти грёбаные белые мужчины.

Был суд. Как водится, с присяжными. Адвокат блистал красноречием. Под окнами бродили демонстрации феминисток. Присяжные полностью оправдали преступницу. Этот день навеки стал праздником для всех американских феминисток. Ибо теперь стало можно. В Америке ведь прецедентное право…

Не оправдать мексиканку было нельзя: уж такая атмосфера царит в американском обществе.

И вот тут я считаю своим долгом сделать небольшое отступление – совершить, так сказать, экскурс в совсем другую страну и совсем другое время. Просто возьму и авторской волей проведу историческую параллель. Кому не нравится слово «параллель», воспримите этот экскурс просто как иллюстрацию типа «вот бывают же такие схожести!..».

13 июля 1877 года петербургский градоначальник генерал-адъютант Федор Трепов распорядился высечь одного из нарушителей порядка в доме предварительного заключения. Высекли.

Минуло лето. Минула осень. Практически прошла зима. И вот 24 февраля, то есть больше чем через полгода после означенного неприятного события, в кабинет к генералу вошла заранее записавшаяся на приём девушка среднего роста с прической «а-ля училка» – с гладко забранными назад волосами. В журнале предварительной записи девушка значилась под фамилией «Козлова».

Обычная «серая мышка». Одетая в серый длинный бурнус с фестонами (убей меня Бог, не знаю, что это такое, но так девушку описывают современники), с серыми глазами и бледно-серым некрасивым лицом. Войдя к генералу, мышка достала револьвер и шарахнула в Трепова.

Её настоящее имя, как вы уже поняли, Вера Засулич. Она действительно была по образованию учительницей. На момент совершения преступления ей стукнуло 27 лет, и она никогда не была замужем. По той эпохе – старая дева. Даже очень старая. К моменту покушения Засулич была уже рецидивисткой – успела и отсидеть, и в ссылке чалилась: боролась девушка за революционные идеи. Кстати, обратите внимание не только на её «стародевство», но и на партийные клички Засулич – Старшая сестра, Тётка… А теперь угадайте, куда она стреляла? Пуля попала Трепову «в область таза».

…Вот так, мышка пробегала, хвостиком махнула, и яйцо градоначальника едва не разбилось…

Выпоротого по приказу Трепова арестанта Засулич лично не знала, с момента порки прошло, как мы уже выяснили, более полугода, то есть аффектом и возмущением стрельбу Засулич объяснить никак нельзя.

Тем не менее, интеллигенция рукоплескала террористке. На судебном процессе адвокат Александров блистал красноречием:

– Господа присяжные заседатели! Не в первый раз на этой скамье преступлений и тяжёлых душевных страданий является перед судом общественной совести женщина по обвинению в кровавом преступлении. Были здесь женщины, смертью мстившие своим соблазнителям; были женщины, обагрявшие руки в крови изменивших им любимых людей или своих более счастливых соперниц. Эти женщины выходили отсюда оправданными. То был суд правый… Те женщины, совершая кровавую расправу, боролись и мстили за себя. В первый раз является здесь женщина, для которой в преступлении не было личных интересов, личной мести, женщина, которая со своим преступлением связала борьбу за идею… Как бы мрачно ни смотреть на этот поступок, в самих мотивах его нельзя не видеть честного и благородного порыва. Да, она может выйти отсюда осуждённой, но она не выйдет опозоренною, и остаётся только пожелать, чтобы не повторялись причины, производящие подобные преступления, порождающие подобных преступников…

Присяжные оправдали Засулич вчистую. «Осудить было невозможно», – писал один из современников: такая уж была атмосфера в обществе. В высшем свете тогда барышни передавали из рук в руки не стишки про амуры, а рукописные прокламации:

Грянул выстрел – отомститель,

Опустился божий бич,

И упал градоправитель,

Как подстреленная дичь!

Решению окружного суда рукоплескали купцы, дворяне, банкиры, писатели, журналисты, студенты, преподаватели, фабриканты… Даже лицейский друг Пушкина – старенький князь Горчаков радовался решению суда, как ребёнок. «Это похоже на предвозвестие революции», – писал Лев Толстой, зеркало наше…

Вся «умственная прослойка» нации была о ту пору поражена вирусом революционности. Вот как характеризовал эту прослойку министр внутренних дел Плеве: «Русская интеллигенция имеет одну… особенность: она принципиально и притом восторженно воспринимает всякую идею, всякий факт, даже слух, направленные к дискредитации… власти».

Чуть отвлекаясь, скажу, что американская интеллигенция, ввиду своей узконаправленной образованности и вытекающей отсюда наивности, тоже чрезвычайно подвержена влиянию околовсяческих идей, будь то феминизм, повальная борьба с холестерином или семейным инцестом. Словно гриппом страну поражает! Прошла статья в какой-нибудь «Нью-Йорк Таймc», понравилась людям мысль, подхватили СМИ и, глядишь, уже вся страна с чем-то оголтело борется. Как китайцы с воробьями.

Есть в Америке и свои Говорухины – жирный Майкл Мур, например, – писатель и кинодокументалист. Белая интеллигенция обожает этого белого борца с белым расизмом и по совместительству – радетеля за мораль и нравственность. Зачитывается им, как наша интеллигенция зачитывалась разоблачительным «Огоньком» времён Коротича. Книги жирного раскупаются миллионными тиражами, а его фильм, разоблачающий Буша, удостаивается Оскара. Вот же ситуация! Америка воюет в Ираке, Мур снимает о президенте своей воюющей страны фильм-разоблачение. Интеллигенция рукоплещет: «Буш ко-зел! Буш ко-зел!..».

У нас тоже подобное бывало – в 1905 году русская интеллигенция отправляла телеграммы японскому императору, поздравляя его с победой над царской Россией.

… Всеобщее умственное помешательство…

1899 год. Ректор Санкт-Петербургского университета издаёт приказ: во время студенческих каникул допьяна не напиваться и в общественных местах не бузить, как это бывало в прежние разы! Но в империи вся интеллигенция настроена против власти, и приказ ректора вызывает неподдельное возмущение студентов: что значит «не бузить»? Вы, вообще, веяния времени понимаете?!.. Да в воздухе пахнет революцией! А вы нам тут – «не бузить». Сатрапы! Душители свободы!

Возмущённые студенты вываливают на улицу и начинают митинговать. Почин подхватывают остальные – и вместе с питерцами два месяца бастуют все высшие учебные заведения страны. Не надо здравого смысла, когда угар идей.

Каждого, кто тогда не ненавидел правительство, ненавидела свободолюбивая элита. Писателя Лескова, осмелившегося думать не так, как большинство, подвергали жуткому остракизму. А когда философа и публициста Розанова известный издатель Сытин пригласил работать в газету «Русское слово», весь либеральный коллектив издания взбунтовался и пригрозил остановить выпуск газеты, если Сытин не уберёт Розанова.

– Но ведь он гений! – пытался апеллировать к профессионализму Сытин. – И к тому же будет писать под псевдонимом.

– Да нам по хер, гений он или нет, есть у него псевдоним или отсутствует, – гордо ответили свободолюбивые русские либералы. – Он реакционер, поэтому пусть убирается.

Интеллигенция…

Говно нации. Не я это сказал.

Следите за этим флюгером внимательно. Если интеллигенция думает по-фашистски, опасно думать иначе. Если интеллигенция думает не по-фашистски, не менее опасно не думать заодно с ней. Интеллигенция сожрёт любого, кто думает не так, как она – вся из себя такая прогрессивная и модно-мыслящая.

Так же как когда-то прекраснодушные русские народовольцы шли в народ, совершенно не зная его нужд, так сегодня феминизированная американская интеллигенция упрямо пытается донести до обычных женщин, какими они должны быть и как именно обязаны себя вести в свете новых идей, И не дай бог какому-нибудь должностному лицу в Америке пойти наперекор новым политическим веяниям, руководствуясь здравым смыслом, – сожрут, уберут, затравят, уволят с волчьим билетом.

…Итак, Засулич Вера Ивановна 1849 г.р., рецидивистка, судом присяжных была полностью оправдана. Отстреливать яйца градоначальникам стало можно.

И маховик потихонечку начал раскручиваться. В течение следующей четверти века убиты 24 начальника тюрем, 26 приставов, 26 агентов охранных отделений, 15 полковников, 7 генералов, 16 градоначальников, 33 губернатора и вице-губернатора, 2 министра внутренних дел, 1 министр просвещения, 1 великий князь. Ну и немерено городовых, офицеров, солдат, случайных прохожих – кто их считать будет. Плюс некоторое количество генералов, убитых по ошибке… В самом начале XX века в Пензе вместо жандармского генерала случайно грохнули генерала Лисовского. В Петергофе вместо одного генерала убивают другого – Козлова. В Киеве вместо жандарма Новицкого пырнули ножом случайного армейского генерала. А все равно хорошо – генералы же…

Страна ввалилась в следующий век на маховике террора. И даже не думала останавливаться.

1906 год. Государственная Дума всерьёз обсуждает закон об амнистии за любые убийства, грабежи и прочее, если только в основе преступления лежал идейный мотив. А между тем, к моменту обсуждения этого закона за шесть месяцев одного только 1906 года революционерами в результате разных акций было по всей стране уже убито полтыщи человек незнатного сословия.

…Нет ничего страшнее людей идейных, искренне верующих. Идейность, помноженная на необразованность – нитроглицерин истории. И здесь я просто не могу не повторить Губермана:

Возглавляя партии и классы,

Лидеры вовек не брали в толк,

Что идея, брошенная в массы, –

Это девка, брошенная в полк…

Распространяясь на умы, сложная теория всегда редуцируется до примитивного лозунга. Профанируется. Собственно говоря, смысловая редукция – это плата за широту охвата. Теория полностью выхолащивается, атрофируется, зато миллионные армии сторонников готовы идти в бой.

И проливаются кровь и слёзы…

Идеи французских просветителей сначала превращаются в красивый лозунг «Свобода, равенство и братство», а затем – в кровавую баню.

Толстенный том экономической работы о прибавочной стоимости сначала превращается в «Грабь награбленное», а потом закономерно перетекает в террор и концлагеря.

Непротивление злу насилием, требование возлюбить своих врагов и подставить бьющему вторую щеку (казалось бы, уж куда пацифичней!) полыхает по Европе кострами инквизиции.

Стремление донести до сограждан прекрасную истину – для их же пользы! – всегда заканчивается одинаково печально для тех, кому её несут.

Лозунг феминизма о равноправии тоже слишком красив и справедлив, чтобы крови не пролиться. Или маразму не случиться…

Только одна идея никогда не приводила к крови: «Хочу жить богато и счастливо, согласен за это работать, к героизму не готов, а на всех остальных мне, по большому счету, плевать…». Именно этот несимпатичный внешне лозунг позволяет построить работающую машину нормального капитализма, при котором большинство среднего класса живет вполне благопристойно, сыто, чистенько, аккуратно. Если, конечно, не увлечётся очередной идеей справедливости… С этим исключительно полезным лозунгом всё так здорово получается, видимо, из-за декларированного в нем равнодушия к людям – и отпавшей в силу этого необходимости осчастливливать их насильно.

Я вовсе не утверждаю, что в Америке непременно случится феминистическая революция, к власти придут амазонки и начнут рубить головы направо и налево – мужикам, предательницам сестринского дела, фракционерам, неправильно понимающим идеи Истинного феминизма… Нет. История вообще никогда «дословно» не повторяется. Но она, как известно, случается дважды – первый раз в виде трагедии, второй раз… – как сейчас в Америке.

Поэтому я ничего не предрекаю, а просто провожу параллельные линии в смысловом пространстве. В общем, развлекаю читателя как могу.

Вот вам ещё одна картинка – картинка трагедии. Просто для равновесия – не всё же одним фарсом смешить. Живые картинки, они всегда проясняют ситуацию лучше, чем абстрактные схоластические рассуждения. Однако, если у вас уже в глазах рябит от картинок, можете её пропустить, не обижусь. Вам же хуже будет…

Свобода, равенство и братство,или Идейная интеллигенция приходит к власти

Все революции похожи друг на друга. Порой они схожи просто как близнецы, отличить коих человеку со стороны возможно только по именам. И, главное, как быстро всё развивается!

Двух лет не прошло со дня бесславной кончины Учредительного собрания, год с небольшим миновал после провозглашения лозунга «Отечество в опасности!», а страна уже не похожа на самоё себя. Случилось цареубийство, введён новый календарь, фанатичной молодой девушкой совершено покушение на одного из главных революционных лидеров… Я имею в виду не Каплан и Ленина, а Шарлотту Корде, которая убила бывшего журналиста и видного революционера Марата.

Страна в кольце фронтов – войска Англии, Австрии, Пруссии с севера и Испании с юга теснят полуголодных, босых и оборванных солдат республики. Английский экспедиционный корпус, поддержанный беляками (роялисты выступали под белым флагом), высадился в Тулоне. Внутри Франции полыхают крестьянские восстания – Вандея в огне, голодающий Лион тоже потерял интерес к «свободе, равенству и братству». По селам рыщут комиссарские продотряды.

В такой ситуации революция решает отчаянно защищаться. Защищаться – это просто… Для начала революционный парламент – Конвент избавился от оппортунистов в своих рядах. Метод «очищения» был по-тогдашнему безальтернативен – умеренная часть парламента просто казнена. На эшафоте депутаты-жирондисты пели «Марсельезу». Впрочем, пение это становилось всё тише и тише, по мере того, как их головы одна за другой падали в корзину.

Власть в парламенте переходит к якобинцам и их вождям – бывшему адвокату Робеспьеру, бывшему журналисту Эберу и бывшему адвокату Дантону. Робеспьер возглавляет избранный в условиях чрезвычайности и наделенный особыми полномочиями Комитет общественного спасения. Дантон создаёт Ревтрибуналы.

Принят знаменитый Декрет о подозрительных. «Подозрительныеми считаются все те, кто своими действиями, сношениями, речами, сочинениями и чем бы то ни было ещё навлекли на себя подозрение.» Подозрительные подлежали немедленному аресту и суду Революционного трибунала. Раздаются призывы к бдительным гражданам узнавать подозрительных на улице. В ту пору во Франции родилась поговорка: «Если ты ни в чём не подозрителен, то в любой момент можешь стать подозреваемым в подозрительности».

История донесла до нас множество документов той эпохи. Но интереснее всего читать письма, дневники и мемуары очевидцев происходившего. Такие, как, например, эти записи одного из адвокатов, защищавших обвиняемых в Революционном трибунале.

«Революционный трибунал разрешал обвиняемым приглашать защитников, но функции последних не имели реального значения в тех случаях, когда жертвой являлось лицо, указанное комитетами конвента или клубом якобинцев, а также народными союзами или уполномоченными депутатами. Защитники являлись правомочными только тогда, когда у них было удостоверение в их гражданской благонадежности. Всех тех, кому было отказано в таких свидетельствах, пресловутый закон объявлял подозрительными.

У меня удостоверения не было, и, тем не менее, я выступал защитником. Часто даже сам трибунал назначал меня таковым. Должен, однако, сознаться, – и мне без труда поверят, – что я ни разу не появлялся в суде без внутренней дрожи.

Частенько, разбуженный в пять часов утра звонком, я считал, что пробил мой последний час. Звонил же судебный пристав, принося мне обвинительные акты, а в десять часов утра я должен был выступать защитником, без предварительного свидания с обвиняемым. Страх мой был вполне уместен: аресты по соседству все учащались, и с зарею я часто пробуждался от шума дверных молотков, стучавших у соседей.

Обвинительные акты революционного трибунала обычно формулировались следующим образом: «Раскрыт заговор против французского народа, стремящийся опрокинуть революционное правительство и восстановить монархию. Нижеследующее лицо является вдохновителем или сообщником этой конспирации». При помощи этой простой и убийственной формулы буквально каждому невиннейшему поступку можно было приписать преступное намерение.

Одной из многочисленных улик при обвинениях в заговоре было констатирование намерения заморить французский народ голодом, чтобы побудить его к восстанию против конвента. Считался виновным в этом преступлении тот, кто хранил у себя дома или в другом месте предметы первой необходимости или продукты для обычной пищи в количестве большем, чем нужно на один день. Так, один богатый фермер, отец десяти детей, был присуждён к смертной казни за то, что один из его слуг, просевая рожь на веялке, рассыпал отруби по земле.

Подобное же обвинение было возбуждено против одного парижанина за то, что его кухарка накопила кучу хлебных корок в глубине буфета, что было обнаружено во время домашнего обыска. Это были те домашние обыски, которые революционные комитеты и комиссары производили у лиц, подозреваемых в отсутствии гражданских чувств – под предлогом поисков спрятанного оружия, боевых припасов, пищевых продуктов в количестве, превышающем потребности одного дня, и, наконец, в поисках доказательств великого заговора против французского народа. Редко обыскивающие уходили с пустыми руками. Когда они не находили ничего, что считалось по их инструкции подозрительным, они забирали или каждый за себя и тайно, или сообща и явно – драгоценности, часы, золотую и серебряную посуду и даже золотые и серебряные деньги.

Узнав, что один из моих соседей был только что арестован революционным комитетом за нахождение у него двух сдобных хлебов и что хлеб у него был отнят, я вообразил и себя виновным в незаконном захвате припасов, так как у меня в запасе имелось некоторое количество табаку. Я немедленно отправился в революционный комитет и заявил об этом, предложив пожертвовать часть моего запаса французскому народу. Вот диалог, который произошёл по этому поводу между Симоном и мною: «Гражданин, хорош ли твой табак?» – «Вот, гражданин председатель, попробуй его.» – «О, он превосходен! Сколько его у тебя?» – «Приблизительно сто фунтов.» – «Поздравляю тебя и советую тебе хранить его для себя: по таксе такого не купишь».

Любовь к жизни – это главное чувство всякого живого существа – совершенно ослабела во времена террора. Жизнь в это время стала бременем; доказательством этого служит равнодушие и даже как будто чувство удовлетворения, с которым осужденные отправлялись на казнь…

Г. Дюпарк, бывший консьерж Тюльерийского дворца, был узнан агентом партии на «Новом мосту» и отведён в кордегардию. Его обвинили в том, что он раздавал входные билеты аристократам которые должны были «убивать народ». Был выслушан только один свидетель-доносчик. Когда он заявил о раздаче билетов, я потребовал, в качестве защитника, чтобы он описал форму их. Он ответил, что они были круглые. Обвиняемый опроверг его, говоря, что все билеты, которые выдавались при входе во дворец со времени пребывания короля в Париже, были четырехугольные. Свидетель был смущён; ропот негодования пронесся по залу, но мой клиент, тем не менее, был приговорён к казни.

У меня всегда было несколько человек в тюрьме, которых я должен был успокаивать или утешать. Я проводил жизнь в Консьержери; я видел там осуждённых, проводивших последние минуты со своими близкими; я наблюдал нежные заботы, которыми родные окружали тех, у кого оставалась ещё надежда на спасение. Здесь расточались самые нежные ласки, и люди расставались только затем, чтобы изыскать помощь у Бога или чтобы скрыть слезы, которые только увеличили бы общую скорбь.

Если мне и удавалось иногда добиться в суде непризнания состава преступления, то я больше преуспевал, прибегая к другому способу. Я убеждал, я заставлял Фукье-Тенвиля (государственный обвинитель. – А.Н.) дать отсрочку моему делу под предлогом, что я ожидаю оправдательных документов, удостоверений от установленных властей, от революционных комитетов или народных союзов. Я всё надеялся, что этот ужасный режим изживет себя своими собственными зверствами или же что его свергнет революция.

Моя система, или скорее моя медлительность, не нравилась большинству моих клиентов! Они писали прокурору, обвиняли меня в небрежности, требовали скорого решения. Всё это было понятно: заключённые до последней минуты верили в правосудие, полагались на свою невиновность, убеждали себя, что те, которые на их глазах исчезали ежедневно, были уличены в участии в каком-нибудь заговоре… Фукье-Тенвиль отлагал дело в сторону. С той минуты об обвиняемых просто забывали, потому что смертоносная деятельность трибунала была такова, что у него еле хватало времени для новых дел, которые возникали ежеминутно. Обвиняемые прибывали толпами из всех департаментов по приказу уполномоченных…»

Республиканская вера была все еще очень сильна в столице, однако, с каждым днем народ, поначалу радовавшийся арестам, смотрел на бесконечные ряды телег с арестованными всё мрачнее и мрачнее. Но парижане ещё не знали, что творится в провинции…

А из Парижа во все стороны рассылаются комиссары – подавлять восстания против новой власти. Бывший писатель и драматург Ронсен во главе шеститысячного отряда карателей отправляется на юг. Он везёт с собой передвижные гильотины, палачи которых не знают отдыха. То же самое делает в Бордо бывший парижский редактор, а ныне комиссар Конвента Тальен. Не менее плодотворно трудится в Лионе бывший актер Коло д’Эрбуа. По канавам Лиона течёт кровь, как вода, а река Рона каждый день несёт десятки обезглавленных трупов – хоронить некогда. Мятежный Тулон осаждает генерал Карто, бывший художник.

…Воистину, нет ничего страшнее уверовавшего в какую-то идею гуманитария! А Великую французскую революцию по праву можно назвать революцией журналистов и адвокатов…

Карательная рота имени Марата «работает» в Нанте, без отдыха казня стариков, детей, женщин с грудными младенцами: мужчин почти не осталось. Походные гильотины не справляются. Палачи не успевают затачивать зазубренные о шейные позвонки лезвия. Что же делать? Как спасти революцию? Выход найден! Массовые расстрелы спасут родину!.. Расстреливают в день когда 120, когда 500 человек. Причём, бывало, что и расстреливаемые, и расстреливающие одновременно пели «Марсельезу». Через несколько дней этой беспрерывной пальбы, незатихающих криков женщин и стариков полуоглохшие солдаты начинают роптать: они устали. Революция снова в опасности!.. Слава богу, комиссары находят выход: 90 священников погружают на баржу, вывозят на середину реки и затапливают вместе с баржей… И патроны тратить не надо, и солдат мучить. Но с другой стороны, это же бесхозяйственность – топить народные баржи! Извините, погорячились… Дальше топят без барж. Связывают попарно мужчину с женщиной и бросают за борт – это называется «республиканская свадьба». Когда мужчины заканчиваются, женщин связывают с детьми. Или просто десятками сталкивают за борт и барахтающуюся толпу осыпают градом пуль из мушкетов. Иначе никак не добиться ни свободы, ни равенства, ни братства.

В Аррасе депутат Лебон (тоже интеллигент) обмакивает шпагу в кровь, ручьём текущую с гильотины и восклицает: «Как мне это нравится!». Он заставляет матерей присутствовать при казни их детей. Вблизи гильотины Лебоном поставлен оркестр, который после падения каждой головы начинает играть первые такты бравурной мелодии.

Под Лионом в какой-то день вместо положенных по списку 208 человек случайно расстреляли 210. Откуда взялись лишние? Кто-то вспомнил, что двое отчаянно кричали, что они не осужденные, а полицейские, но по запарке никто на их вопли внимания не обратил, грохнули до кучи. Ей-богу, до смешного доходит с этими врагами народа!..

В селении Бур-Бедуен кто-то ночью срубил местную революционную реликвию – дерево Свободы. Узнав об этом, карательный отряд депутата Менье сжигает всё селение, убивает всех жителей и вырезает всех домашних животных, вплоть до собак. Да здравствует революция! Поистине, со времён библейских история не знала подобных жестокостей. Только избранный богом народ, ведомый своим жестоковыйным Яхве, позволял себе такое – поголовно вырезать всех вплоть до скотины (тоже, кстати, идейные были).

Мятежные Лион и Тулон по приказу комиссаров должны быть разрушены до последнего дома. Но тут оказывается, что не все революционные приказы физически выполнимы – не хватает пороха для взрывчатки и мускульных сил, чтобы разрушить все дома в городах. Каменщики, рушащие здания, падают с ног. Ладно, чёрт с ними, потом, после войны…

Революция вообще открывает много нового. Колокола с церквей, оказывается, удобнее всего снимать при помощи пушки – выстрелом. И лазить высоко не надо! Ещё, оказывается, очень символично варить детей врагов революции в чанах с дерьмом. Вот только запах… По всей Франции как грибы растут тюрьмы. Оказывается, лучше всего под тюрьмы подходят бывшие дворцы – большие помещения, высокие потолки. Люксембургский дворец – тюрьма. Дворец Шатильи – тюрьма… Во Франции уже 44 000 тюрем, и их всё равно не хватает. Заключённые враги революции жрут падаль и траву, спят посменно на соломе. В Париже 12 забитых под завязку тюрем. Эх, жаль, что снесли Бастилию!

На фабрике в Медоне из волос гильотинированных женщин делают парики, а кожная фабрика в том же городе специализируется на пошивке брюк из человеческой кожи. Брюки получаются похожими на замшевые. Более всего ценится кожа гильотинированных мужчин, как наиболее прочная, а женская ценится меньше, она, оказывается, мягкая, похожа на лайковую, штаны из такой кожи быстро изнашиваются. Эти бабы и после смерти занимаются вредительством!

Для расстрелов и для фронта не хватает пороха. Порох – это селитра. Из-за международной блокады поставки селитры во Францию прекращены. Что же делать? Парижские учёные на службе Конвента установили: оказывается, микрочастички селитры есть в каждом парижском погребе! И вот парижане – женщины и мужчины – просеивают землю из погребов в поисках крупинок селитры. Всё для фронта, всё для победы!

И вот, наконец, крещендо нарастает предпоследний аккорд кровавой пьесы – Революция начинает пожирать главных своих палачей. Сначала казнён депутат Эбер – за то, что был слишком радикален. Потом казнён депутат Дантон – за то, что не проявлял необходимого радикализма. Любопытно, кстати, что после казни Эбера Робеспьер в Конвенте публично обнял за плечи Дантона, восклицая: «Есть ли в стране лучший гражданин?». Чуть позже выяснилось, что есть – при этом объятии в кармане Робеспьера уже лежала бумага на арест Дантона. Перед казнью Дантон воскликнул: «Я предложил учредить Революционный трибунал. Теперь я прошу прощения за это у Бога и у людей. Они все братья Каина. Робеспьер хочет моей смерти. Но Робеспьер последует за мной».

Казнят всё больше и больше, а заговоры против республики отчего-то не убывают, а только множатся. Революция в опасности! Поэтому сподвижник Робеспьера Кутон предлагает ещё больше упростить и без того несложные судебно-процессуальные формальности – вообще отменить адвокатскую защиту обвиняемых. Предложение проходит в Конвенте на ура. Срочно расширяется помещение суда, чтобы можно было осуждать по 150 человек за раз, срочно усовершенствуется конструкция гильотины. Под которую наконец попадает и главный идейный вдохновитель террора – Максимилиан Робеспьер.

А затем наступает последний акт всех революций – диктатура. Она пришла оттуда, откуда не ждали; оттуда, откуда приходит всегда – из недр самой революции. Вместе с бывшим художником Карто занятый интервентами и роялистами Тулон осаждает 24-летний, никому тогда не известный, но подающий большие надежды, худощавый и низкорослый лейтенант по имени Наполеон…

Будем резать, а что делать…

Если честно, женщина – это полумертвая, ни на что не реагирующая масса, безобидное пятно. Она застряла на полпути в сумеречной зоне между человеком и обезьяной, но гораздо хуже обезьян, поскольку, в отличие от них, способна испытывать исключительно негативные чувства – ненависть, ревность, позор. Каждая женщина в глубине души знает, что она никчёмный кусок дерьма. Женщин нужно уничтожать.

Если честно, негры – это полумёртвая, ни на что не реагирующая масса, безобидное пятно. Они застряли на полпути в сумеречной зоне между человеком и обезьяной, но гораздо хуже обезьян, поскольку, в отличие от них, способны испытывать исключительно негативные чувства – ненависть, ревность, позор. Каждый негр, в глубине души знает, что он никчёмный кусок дерьма. Негров нужно уничтожать.

…Если бы вышеприведенные тексты был опубликованы на Западе, о-о-о!.. Сколько визгу было бы! Сколько судебных процессов и демонстраций протеста против авторов – сексистов-расистов! Против газеты, опубликовавшей это. Против типографии…

А теперь вместо слов «женщина» или «негр» поставьте слово «мужчина». Была бы возмущённая общественная реакция? Реакция была, но вовсе не возмущённая. Продвинутая богемная интеллигенция с восторгом зачитывалась программным манифестом лесбиянки-феминистки Валери Соланас, которая предлагала загнать всех мужчин в газовые камеры: «О, какой великолепный перформанс!».

Респектабельные феминистки могут открещиваться от этого манифеста сколько угодно. Но это – было. И публика с восторгом зачитывалась опусом Соланас. Потому что мужчин – можно.

Кстати, авторица манифеста всё же осуществила свою пропаганду – лично расстреляла из пистолета двух мужчин. Точнее, стреляла-то она в трёх – двое были тяжело ранены, ошеломлённому третьему девушка приставила ствол к голове, но патрон дал осечку.

После чего в лучах славы Соланас торжественно села в тюрьму – как Гитлер когда-то. Ненадолго. Адольф Алоизович, кстати, тоже не чуравшийся литературных потуг, накропал в камере свой великолепный перформанс «Майн кампф», который позже обернулся… ну, мы знаем, чем.

Я не буду приводить весь манифест девушки Валерии: он слишком обширен. Так, отдельные кусочки этого примечательного человеческого документа. Читайте, это легально. «Майн кампф» запрещена, а такое кто же запретит… Феминистического Нюрнберга ещё не было.

Наслаждайтесь. Пусть будет ещё один экскурс. В прошлом мы с вами уже побывали, теперь немножко футурологии…

«Поскольку жизнь в этом обществе – абсолютная тоска, и ни одна сфера общества не имеет отношения к женщинам, то им, сознательным гражданкам, ответственным, жаждущим приключений женщинам, остаётся только свергнуть правительства, разрушить денежную систему, внедрить полную автоматизацию и уничтожить мужской пол.

Теперь стало технически возможным воспроизводить себе подобных без помощи мужчин и производить на свет только женщин. Мы должны немедленно приступить к этому. Сохранение мужчин не нужно даже для сомнительной задачи воспроизводства. Мужчина – это биологическая случайность: (мужской) ген Y – это недоделанный (женский) ген X, то есть несёт в себе незаконченный набор хромосом. Другими словами, мужская особь – незавершённая женская особь, ходячий аборт, выкидыш на генной стадии. Быть мужчиной – значит быть дефектным, эмоционально ограниченным; принадлежность к мужскому полу – это дефективность, а мужчины – эмоциональные инвалиды.

Мужчина – абсолютный эгоцентрик, запертый в себе, неспособный на сопереживание или отождествление себя с другими, на любовь, дружбу, влечение или нежность… Его реакции направлены внутрь, они не относятся к мыслительным процессам; его разум – просто инструмент для обслуживания собственных страстей и потребностей; он не способен к полёту мысли, обмену идеями; он не соотносит себя ни с чем, кроме собственных физических ощущений. Он – полумёртвая, ни на что не реагирующая масса… абсолютно скучное явление, безобидное пятно. Он застрял на полпути в сумеречной зоне между человеком и обезьяной, но гораздо хуже обезьян, поскольку, в отличие от них, способен испытывать множество негативных чувств – ненависть, ревность, позор, отвращение, вину, стыд, сомнение.

…Физические ощущения, доступные ему, – сущая ерунда, назвать мужчину животным – значит польстить ему; он всего лишь машина, ходячее дилдо.»

«Являясь неполноценной женщиной, мужчина тратит всю жизнь, пытаясь стать полноценным, стать женщиной. В этих попытках он постоянно ищет женщину, пытается подружиться с ней, жить с ней, слиться с женщиной, приписывая себе женские качества – силу чувств и независимость, силу воли, динамичность, решительность, невозмутимость, объективность, настойчивость, смелость, цельность, витальность, энергичность, глубину натуры, крутизну и т.п., а женщинам – все мужские качества – тщеславие, поверхностность, банальность, слабость и т.п. Стоит сказать, однако, что у мужчины есть одна сфера, где он обладает ярчайшим преимуществом – самореклама. (Он великолепно преуспел в этом – убедив миллионы женщин, что мужчины – это женщины, а женщины – мужчины.) Утверждение мужчин о том, что женщины находят удовлетворение в материнстве и сексуальности, означает, что мужчины хотели бы стать женщинами.»

«Из-за своего стремления компенсировать свою неженскость и неспособность сочувствовать и общаться, мужской род превратил наш мир в кучу дерьма…

Каждый мужчина в глубине души знает, что он никчемный кусок дерьма. Обуреваемый животными чувствами и глубоко стыдящийся этого, стараясь никак не проявить себя, скрыть от окружающие свою физиологичность, абсолютный эгоизм, ненависть и презрение, которое он испытывает к другим мужчинам, скрыть от ce6я ненависть и презрение, которое, как он думает, чувствуют к нему другие мужчины; имея грубую нервную систему, которая легко ломается от малейшего проявления чувств и эмоций, мужчина стремится закрепить «социальные» коды, которые обеспечивают совершенную вежливость, незапятнанную мельчайшими следами чувств или неправильных точек зрения.»

«Не существует обоснованных человеческих причин для существования денег и для того, чтобы кто-либо работал более двух-трёх часов в неделю. Все нетворческие виды труда (практически все виды работы сейчас уже сделаны) могли уже давно быть автоматизированы, а в обществе без денег каждая смогла бы иметь всё самое лучшее в неограниченном количестве. Однако есть античеловеческие, мужские причины для сохранения системы деньги-труд: вагина.

Презирая своё ничтожество, обуреваемый страхом и глубочайшим одиночеством в обществе собственного пустого «я», стремясь прилепиться к любой женской особи, в смутном желании осуществиться, мистически веря в то, что, прикоснувшись к золоту, он превратиться в золото, мужчина жаждет постоянного общества женщины. Общество самой недостойной женщины предпочтительнее его собственного или общества мужчин, которые лишь напоминают ему о собственной омерзительности. Но женщин, если они не слишком молоды или больны, необходимо подкупить, чтобы они согласились терпеть его общество.»

«Свободное время ужасает мужчину, которому ничего не останется делать, как осмысливать собственную нелепость. Неспособный на понимание или любовь, мужчина должен работать. Женщины тоскуют по всепоглощающей, эмоционально удовлетворяющей, значимой деятельности, но, не имея такой возможности или способности, они предпочитают безделье и тратят время по собственному выбору – спят, ходят по магазинам, играют в кегли и бильярд, в карты и другие игры, размножаются, читают, гуляют, мечтают, едят, мастурбируют, глотают таблетки, ходят в кино, к психоаналитику, путешествуют, заводят кошек и собак, валяются на пляже, плавают, смотрят телевизор, слушают музыку, обставляют квартиру, копаются в саду, шьют, ходят в клубы, танцуют, ходят в гости, „развивают мышление“ (всякие курсы) и изучают „культуру“ (лекции, спектакли, концерты, „элитные“ фильмы).

Итак, многие женщины, даже в ситуации полного экономического равенства между полами, предпочтут жить с мужчинами или торговать собственной задницей на улице… чем тратить много часов в день, выполняя скучную, никчемную, нетворческую работу наподобие машин. Следовательно, женщин освободит от мужской власти именно уничтожение системы деньги-труд, а не достижение экономического равенства внутри этой системы.»

«Влияние отцов, в общем и целом, заключалось в том, что все общество разъела ржавчина мужской сущности. Всё мужское обладает негативной способностью Мидаса – всё, чего оно касается, превращается в дерьмо.»

«Мужская особь – всего лишь набор условных рефлексов, неспособная на свободомыслие… Низведение женщин до уровня животных в самой отсталой части общества – в „привилегированном образованном“ среднем классе, отстойнике человечества – там, где Папочка самый главный, зашло так далеко, что они считают обычным делом родовые муки и лежат пачками в середине двадцатого века, в самой развитой стране мира с чавкающими у груди детками. Однако это делается вовсе не для детишек, когда „эксперты“ учат Маму, что она должна оставаться дома, опустившись до животного состояния, но для Папочки; сиська – для того, чтобы Папа мог за неё подержаться; родовые муки, чтобы Папа получил свой кайф вместо Мамы…»

«Мужчина не обладает внутренней индивидуальностью… Женская индивидуальность, существование которой он глубоко осознает, но которую не способен ни понять, ни воспринять, ни почувствовать эмоционально, пугает, беспокоит его, наполняет его чувством зависти. Поэтому он… пытается убедить себя и женщин в том, что функция женщины – вынашивать и растить детей… На самом же деле, функция женщины – соотноситься с собой, любить себя, наслаждаться и быть собой, и никто не способен её заменить в этом; мужская функция – производить сперму.»

«…Мужчина нуждается во внешнем управлении и контроле. Для этого он создаёт авторитеты – священников, экспертов, боссов, лидеров и т.п. – а также правительство… Нет разумных причин, по которым общество, состоящее из разумных существ, способных на сочувствие друг к другу, цельных и не имеющих естественных причин для конкуренции, нуждалось бы в правительстве, законах, лидерах (то есть в иерархии. – А.Н.).»

«Обуреваемый непреодолимой жаждой женского обожания, но не обладая внутренней ценностью, мужской пол создаёт предельно искусственное общество, которое позволяет ему определять ценность с помощью денег, престижа, „высокого“ общественного статуса, степени, профессионального положения и знания…»

«Мужская особь, предельно физиологичная, неспособная на мыслительную деятельность, хотя и способная понимать и использовать знания и идеи, неспособна, однако, соотноситься с ними, воспринимать их эмоционально; он не ценит знания и идеи в их сути (они лишь средства для достижения цели) и, следовательно, не нуждается в интеллектуальных партнёрах. Напротив, мужская особь втайне заинтересована в невежестве других; это даёт немногим познавшим явное преимущество над несведущими, и, кроме того, мужчина знает, что просвещённое, понимающее женское общество означает его конец. Здоровая, самодостаточная женщина хочет общества равных, достойных уважения, тех, от кого можно словить кайф; мужчина и больная, неуверенная в себе мужеподобная женщина ищут всего лишь общества червей.»

«Он настолько поглощён собой, настолько не связан с внешним миром, что „разговор“ мужчины, если он не посвящен ему самому, превращается в монотонное завывание, лишенное всякого человеческого смысла. Мужская „интеллектуальная беседа“ – это зажатая, натужная попытка произвести впечатление на самку.»

«Любовь – это не зависимость или секс, а дружба, и, следовательно, любовь двух мужчин невозможна, как невозможна любовь мужчины и женщины, или двух женщин, одна из которых или обе пустоголовые, беспомощные, угодливые мужеженщины. Как и разговор, любовь может возникнуть только между двумя самостоятельными, отвязными, заводными женскими женщинами, поскольку дружба основывается на уважении, а не на презрении.

Любовь не может процветать в обществе, основанном на деньгах и бессмысленном труде, она требует полной экономической и личной свободы, времени на развлечения и возможностей для интенсивной, всепоглощающей, эмоционально удовлетворяющей деятельности, которая, если вы делите её с той, кого уважаете, приводит к настоящей дружбе. Наше «общество» практически не предоставляет возможности для такого времяпрепровождения.»

«Мужчина-художник – терминологическое противоречие. Дегенераты могут создавать только дегенеративное „искусство“. Истинный художник – это каждая самодостаточная, здоровая женщина, и в женском обществе единственным Искусством и единственной Культурой будут тщеславные… сексапильные женщины, балдеющие друг от друга и от всей вселенной.»

«Самый потаённый, самый глубинный и отвратительный мужской страх – быть пойманным на том, что он не женщина, а мужская особь, недочеловек, животное… Немало биологической и психологической информации утаивается, потому что она доказывает неполноценность мужчины по отношению к женщине.»

«Неспособный на сочувствие, любовь или преданность, думающий только о себе мужчина не имеет представления о честной игре… будучи пустым, он не знает ни чести, ни цельности – он не понимает значения этих слов. Короче говоря, мужская особь – лжец и предатель, и единственно приемлемыми реакциями в мужском „обществе“ являются цинизм и подозрительность.»

«Будучи совершенно сексуальным, неспособным на мыслительные или эстетические реакции, абсолютно материалистичным и жадным, мужчина, помимо навязывания миру „Великого Искусства“, разукрасил свои лишённые пейзажей города уродливыми (внутри и снаружи) зданиями, уродливым дизайном, рекламными щитами, автомобилями, мусоровозами и более всего уродливым собой.»

«Все болезни можно лечить, а процесс старения и смерть – результат болезней; возможно, однако, никогда не стареть и жить вечно. В сущности, проблема старения и смерти могла бы быть решена за несколько лет, если атаковать её всеми силами науки. Это, однако, не произойдёт в мужском истеблишменте, потому что многие учёные мужского пола избегают биологических исследований, боясь обнаружить, что мужчины – это женщины.

Существует пропаганда, распространяемая неуверенными в себе мужчинами-профессионалами, ревниво охраняющими свои позиции, о том, что только кучка избранных способна понимать абстрактные научные концепции.»

«На сегодня существует огромное количество данных, которые, если рассмотреть их и скоррелировать, поможет найти способы лечения рака и многих других болезней и даже ключ к самой жизни. Но этой информации так много, что необходимы высокоскоростные компьютеры, чтобы просчитать её. Развитие компьютеризации будет постоянно тормозиться, поскольку мужчина боится быть заменённым машинами.»

«Мужской род любит смерть – она возбуждает его сексуально, и, будучи уже мертвым, он всё равно хочет умереть.»

«В самой своей сути мужчина – это пиявка, эмоциональный паразит и, соответственно, не имеет морального права жить, поскольку никто не должен жить за счёт других… Так же как люди имеют преимущественное право на существование перед собаками, в силу того, что они более развиты и обладают высшим сознанием, так и женщины имеют преимущественное право на жизнь перед мужчинами. Уничтожение любого мужчины, таким образом, является хорошим и правильным действием, весьма выгодным для женщин, равно как и актом милосердия.»

«Если бы мужчины проявили мудрость, они бы стремились стать настоящими женщинами, проделали бы глубокие научные исследования, которые позволили бы им посредством операции на мозге и нервной системе, через изменение психики и тела, превратиться в женщин.

Вопрос о том, продолжать ли использовать женщин для воспроизводства или делать это в лабораториях, тоже станет академическим; женщины вовсе не любят быть племенными кобылами, несмотря на то, что масса зомбированных роботов-женщин говорит это. Когда общество состоит из абсолютно сознательных личностей, этого не захочет ни одна. Нужно ли насильно оставить определённый процент женщин, чтобы они исполняли роль племенных кобыл для воспроизводства вида? Разумеется, это не может быть решением. Решение – в лабораторном производстве детей.

Что же касается вопроса о том, нужно ли продолжать воспроизводство мужских особей, то из того, что мужчины, подобно заразе, всегда существовали среди нас, вовсе не следует, что это должна продолжаться. Когда станет возможным генетический контроль, а это скоро случится, нет нужды говорить о том, что производить на свет надо только цельных, завершённых существ, а не физиологические дефекты и недостатки, включая эмоциональные отклонения, такие как мужская натура. Как совершенно аморальным стало бы сознательное воспроизводство слепых людей, также аморально было бы воспроизводство эмоциональных калек.»

«Постепенное и естественное развитие событий, социальная эволюция приведут к полновластию женщин в мире и, как результат, к прекращению воспроизводства мужского рода. Но ОПУМ (Общество по уничтожению мужчин. – А.Н.) нетерпеливо. ОПУМ не может утешиться мыслью о процветании будущих поколений, оно полностью хочет прихватить для себя захватывающие моменты жизни.

Если бы подавляющее большинство женщин были в ОПУМ, они могли бы взять полную власть в этой стране за несколько недель, просто отказавшись быть рабочей силой, парализуя, таким образом, всю нацию. Дополнительными мерами, любая из которых была бы достаточной для абсолютного развала экономики и всего остального, было бы заявление женщин об отказе от денежных отношений, отказе от покупок, грабёж и отказ подчиняться всем законам, которые их не устраивают. Полиция, Национальная Гвардия, Армия, Военный и торговый Морской Флот вместе взятые не смогли бы подавить восстание более половины населения, в особенности, когда оно поднято людьми, перед которыми они беспомощны. Если бы все женщины попросту оставили мужчин, отказались бы вообще иметь с ними дело – навсегда, со всеми, то правительство и национальная экономика рухнули бы полностью. Даже не бросая мужчин, те женщины, которые осознают уровень своего превосходства и власти над мужчинами, могли бы взять полный контроль надо всем за несколько недель, могли бы добиться полного подчинения мужчин женщинам. В разумном обществе мужская особь послушно семенила бы за женщиной. Мужчины податливы и легко управляемы, легко подчиняемы власти любой женщины, которая хочет их подчинить. Мужская особь на самом деле жаждет быть управляемой женщинами…

Однако сегодняшний конфликт – не между женским и мужским родом, но между ОПУМ – властными, спокойными, уверенными в себе, непристойными, агрессивными, эгоистичными, независимыми, гордыми, ищущими острых ощущений, неуправляемыми, высокомерными женщинами, считающими себя способными править вселенной, докатившимися до границ этого «общества» и готовыми выкатиться далеко за его пределы, – и приличными, пассивными, послушными, «культивированными», вежливыми, достойными, подчинёнными, зависимыми, запуганными, безмозглыми, неуверенными, ищущими одобрения Папиными Дочками… То есть теми, кто хочет остаться в обществе обезьян… теми, кто готовы разделять свою участь со свиньями, кто приучил себя к животным радостям, кто чувствует себя в этом комфортно и не знает других способов «жизни», которые снизили свои мысли, идеи и откровения до мужского уровня…

ОПУМ слишком нетерпеливо, чтобы ждать и надеяться на просветление мозгов миллионов задниц. Зачем смешивать судьбы крутых и занудных? Почему активные и изобретательные должны подчиняться пассивным и тупым в вопросах общественного развития?..

…Многие женщины вступят в ряды ОПУМ, но многие другие, которые давно сдались на милость врага, кто настолько привык к животной жизни, ко всему мужскому, что им нравятся ограничения и запреты, кто не знает, что делать со свободой, согласны оставаться тряпками и лизоблюдами, подобно крестьянам, стоящим по колено в воде на рисовых полях при любом режиме. Некоторые из самых непостоянных будут хныкать и дуться, бросать на пол свои игрушки и бить посуду, но ОПУМ будет неумолимо давить их дорожным катком.»

«Даже небольшая горстка членов ОПУМ может взять власть в стране в течение года, избирательно уничтожая собственность, совершая убийства.

ОПУМ станет членом нерабочей силы… они займут различные рабочие места и не будут работать. Например, ОПУМ-продавщицы не будут брать деньги за покупки… рабочие офисов и заводов будут в тайне ломать оборудование… ОПУМ будут бездельничать до увольнения, находить новую работу и не делать её.

ОПУМ силой захватит автобусы и такси, выгонит водителей и продавцов жетонов, займёт их место и будет возить людей бесплатно, раздавая бесплатные жетоны. ОПУМ разрушит все ненужные и вредные предметы – автомобили, витрины магазинов, «Великое Искусство» и т.п. Постепенно ОПУМ захватит эфирное пространство – все телевизионные и радиосети, – силой согнав с рабочих мест тех работников телевидения и радио, которые будут стоять на их пути в студии вещания. ОПУМ развалит семейные пары – внедрится в смешанные (мужчина-женщина) союзы везде, где можно, и развалит их.

ОПУМ убьет всех мужчин, не входящих в Группу Мужской Поддержки (ГМП) ОПУМ. Мужчины из ГМП – это те, кто упорно работает на собственное уничтожение, мужчины, которые, независимо от мотивов, делают добро, кто играет в одной команде с ОПУМ. Некоторые примеры мужчин из ГМП таковы:

мужчины, убивающие мужчин;

учёные-биологи, работающие в конструктивных программах, а не на биологические войны;

журналисты, писатели, редакторы, издатели, и продюсеры, распространяющие и продвигающие идеи, ведущие к достижению целей ОПУМ;

пидоры, которые своим зажигательным, ярким примером вдохновляют других мужчин размужчинить себя и сделаться, таким образом, безобидными;

мужчины, которые бесплатно раздают всё на свете – деньги, вещи, услуги;

мужчины, называющие вещи своими именами (пока ещё ни один так не сделал), говорящие женщинам, что их главная цель должна заключаться в расплющивании мужского пола (в помощь этому мероприятию ОПУМ будет проводить Дерьмовые Сборища, на которых каждая присутствующая мужская особь будет произносить речь, начинающуюся словами: «Я дерьмо, низкое, презренное дерьмо», и дальше перечислять все причины своей дерьмовости. Наградой ему за это будет предоставление после окончания собрания возможности дружеского общения на целый час с присутствующими представительницами ОПУМ. Приличные, чистенькие мужские женщины будут приглашаться на эти собрания, чтобы прояснить свои сомнения и непонимание по поводу мужского пола);

продавцы наркотиков и адвокаты, которые ускоряют вымирание мужчин.

Членство в ГМП – необходимое, но недостаточное условие для того, чтобы попасть в список спасения ОПУМ. Недостаточно делать полезные вещи, – чтобы спасти свои никчемные задницы, мужчины должны избегать делать зло.

Вот некоторые примеры особенно злостных, ненавистных типов мужчин:

насильники, политики и все, кто им служит (организаторы кампаний, члены политических партий и т.п.);

непотребные певцы и музыканты;

Председатели Правлений, Кормильцы, домовладельцы, владельцы жирных ложек и ресторанов, где играют Музычку;

«Великие Художники»;

дешёвки и трусы;

копы;

магнаты;

учёные, работающие на программы смерти и разрушения или для частных компаний (практически все учёные);

лжецы и хвастуны;

диск-жокеи;

мужчины, пристающие, даже не очень настойчиво, к любой посторонней женщине;

владельцы недвижимости;

биржевые маклеры;

мужчины, говорящие, когда им нечего сказать;

мужчины, болтающиеся по улицам и портящие вид своим присутствием;

перекупщики;

никчемные артисты;

мусорные отбросы;

плагиаторы;

мужчины, наносящие хоть малейший ущерб женщинам;

все мужчины из рекламного бизнеса;

психиатры и клинические психологи;

нечестные писатели, журналисты, редакторы, издатели и т.п.;

цензоры на публичном и личном уровне;

все, кто задействован в армии, включая вербовщиков, в особенности, лётчики.

(А также все подозрительные и подозреваемые в подозрительности, добавил бы я. – А.Н.)

Если мужчина делает как хорошее, так и плохое, будет производиться общая субъективная оценка его поведения, чтобы определить соотношение плохого и хорошего.

Очень соблазнительно исключить (из жизни), вместе с мужчинами «Великих Художников», лжецов и болтунов женского пола, но это будет нецелесообразно, поскольку для большинства людей не будет ясно, что уничтоженная женщина – это на самом деле мужчина. Каждая женщина в той или иной степени несёт в себе элемент продажности, но это проистекает от слишком долгого сосуществования с мужчинами. Уничтожьте мужчин, и женщины станут другими. Женщины могут развиваться, мужчины нет…»

«Одновременно с разграблением, раздалбыванием, разбиванием пар, разрушением и убийствами, ОПУМ будет вести вербовку. ОПУМ, таким образом, будет состоять из вербовщиц, элитных формирований… и самых элитных – убийц.

ОПУМ не будет устраивать пикеты, марши, демонстрации или забастовки для достижения своей цели. Эта тактика подходит только приличным, благовоспитанным дамам, которые старательно прибегают только к таким акциям, которые обречены на неуспех… ОПУМ, хладнокровные и эгоистичные, не позволят себе получить по голове полицейской дубинкой – эта участь для приличных, «привилегированных», образованных, обеспеченных дамочек, трогательно верящих в изначальную порядочность Папочки и полицейских. Если ОПУМ замарширует, то только по тупой, тошнотворной роже Президента; если ОПУМ устроит демонстрацию, то это будет демонстрация острой шестидюймовой бритвы в тёмном переулке.

ОПУМ всегда будет действовать на криминальной основе, а не гражданским неповиновением, то есть не станет в открытую нарушать закон, чтобы попасть в тюрьму и тем самым привлечь внимание к несправедливости… ОПУМ выступает с целью уничтожение системы, а не получения прав в её рамках. Также ОПУМ – неизменно эгоистичная и хладнокровная – будет всегда стремиться избежать наказания. ОПУМ всегда будет вороватой, подлой, закулисной (хотя убийства от имени ОПУМ всегда будут известны как таковые).

И разрушения, и убийства будут избирательными и узнаваемыми. ОПУМ против полубезумных, бессмысленных бунтов, лишённых идеи и цели, завершающихся арестом. Хладнокровно и преднамеренно ОПУМ будет выслеживать своих жертв и подбираться к ним, чтобы убить…

ОПУМ будет разрушать, грабить, портить и убивать до тех пор, пока не прекратит своё существование денежная система и не войдёт в действие полная автоматизация, или когда достаточно женщин станет сотрудничать с ОПУМ и насилие станет ненужным для достижения этих целей, то есть, когда достаточно женщин будут имитировать работу или бросят работу, начнут грабить, оставлять мужчин и отказываться подчиняться всем законам, не соответствующим истинно цивилизованному обществу.»

«Полностью автоматизированное общество может быть построено очень просто и быстро, как только общество потребует этого. Уже существуют нужные чертежи, и его конструирование займет всего несколько недель, если этим займутся миллионы людей.

Даже если денег не будет, каждый будет только рад включиться и начать строить автоматизированное общество; с этого момента начнется фантастическая новая эра, и праздничная атмосфера будет сопутствовать этой работе.

Уничтожение денег и завершение установления автоматизации являются основой для всех других реформ ОПУМ… При полной автоматизации каждая женщина сможет напрямую голосовать на любую тему с помощью электронных устройств, установленных в доме. Но поскольку правительство почти полностью занято регулированием… уничтожение денег, сопровождаемое уничтожением мужчин, которые стремятся узаконивать «мораль», будет означать почти полное отсутствие тем для голосования.»

«Женщины будут заняты решением немногих проблем, оставшихся до того, чтобы планировать повестку дня вечности и Утопии, – полностью перекраивать образовательные программы, чтобы миллионы женщин могли за несколько месяцев освоить высокоинтеллектуальную работу, которая сегодня требует многолетнего обучения (этого очень легко достигнуть, поскольку нашей образовательной задачей будет обучение, а не создание и поддержание академической, интеллектуальной элиты); решать проблемы болезней, старости и смерти и полного реконструирования городов и жилья. Многие женщины некоторое время будут думать, что им нравятся мужчины, но, привыкнув со временем к женскому обществу, постепенно увлекаясь своими проектами, они в результате поймут абсолютную бесполезность и банальность мужского рода.»

«Немногие оставшиеся мужчины могут влачить своё ничтожное существование, погрязнув в наркотиках, прогуливаясь в женских платьях или пассивно наблюдая всевластие женщин в действии, реализуя себя как зрители, как суррогаты женщин. Или смогут отправиться в ближайший гостеприимный центр самоубийства, где их тихо, быстро и безболезненно усыпят газом.»

«До установления полной автоматизации, до замены мужчин машинами мужские особи могут быть использованы женщиной, они будут служить ей, ублажать её малейшие желания, подчиняться каждой её команде, станут её абсолютными рабами, будут существовать в совершенном подчинении её воле. В отличие от нынешней уродливой, дегенеративной ситуации, когда мужчины не только всё ещё существуют, заполонив мир своим недостойным присутствием… Разумные мужчины хотят, чтобы их унижали, наступали на них… мужчины, которые разумны, не станут сопротивляться или бороться, поднимать шум, а просто будут, расслабившись, сидеть в уголке, наслаждаться зрелищем и плыть по течению к своей кончине.»

…Ну что тут сказать?.. Город солнца. Кропоткин в юбке. Плюс Гитлер в ней же. Ещё капелька Лимонова для отдушки. И всё – в одном флаконе…

Могут возразить: да это же психическая баба! Действительно, Валери находилась одно время на излечении в психушке. Но попала она туда только после истории со стрельбой, а до этого никто не подозревал, что у человеколюбицы не все дома. Подумаешь, предлагает полпланеты в газовые камеры загнать! С кем не бывает.

Да и потом… От «Майн кампф» тоже за версту несло паранойей, но как сработало!

Между прочим, в Верховном суде интересы Соланас представляла известная радикальная феминистка (и по совместительству адвокат) Флоринс Кеннеди, назвавшая свою сумасшедшую подсудимую «одной из самых ярких представительниц феминистского движения». А присутствовавшая на том же заседании Грейс Эткинсон – президент нью-йоркского отделения Национальной Организации Женщин – заявила, что Соланас – «первая выдающаяся победительница в борьбе за права женщин».

Ещё момент… Когда выдающаяся борица (и слова-то такого, кстати, нет в женском роде) гуляла на свободе, издатели наперебой предлагали ей написать роман на основе своего модного манифеста. Валери обещала, но не написала. Романы кропать ей было неинтересно: вот борьба, политика, живое дело – это да.

Главный аргумент, который выдвигают умеренные феминистки, когда им напоминаешь про Валери Соланас: «Помилуй Бог! Да это же было так давно! Тридцать с лишним лет назад! Тогда были такие времена, все бредили революцией. Сейчас это невозможно. Поэтому сегодня всерьёз говорить о работе Соланас нельзя». Бла-бла-бла…

«Майн кампф» была еще «давнее». Забудем?

Но самое главное, у «психической» были свои последователи. Которые в дурдомах не сидели ни минуты. Но такие же бешеные, как их идейная предводительница.

Андреа Дворкин: «Я хочу видеть мужчину избитым в кровавое месиво, с каблуком, забитым ему в рот, подобно яблоку в пасти у свиньи».

Салли Герхард: «Численность мужчин должна быть уменьшена и сохранена на уровне 10% от общей популяции».

Мэри Дейли: «Если жизнь на этой планете собирается сохраниться, то необходимо провести дезактивацию земли. Я думаю, это будет соответствовать целям эволюции – резкое уменьшение численности мужчин».

И так далее…

После написания этой главы я позвонил сочувственно относящейся к феминизму Аде Баскиной и, не напоминая про манифесты диких девушек, спросил, не считает ли она, что феминизм – это разновидность фашизма. Баскина на момент моего звонка только-только приехала в очередной раз из Америки и её впечатления были совсем свежи.

– Ну, в общем, да. Есть большое сходство, – вздохнула она.

Повторение пройденного,или Лучше умереть стоя, чем мочиться сидя

Лет десять тому назад я зашел в московский офис немецкой телекомпании RTL-plus. Поделав дела, решил на дорожку заскочить в сортир – слегка пописать… А надо сказать, тогда (не знаю, как сейчас) офис этой телекомпании располагался в обычной квартире обычной многоэтажки в районе Белорусского вокзала.

Соответственно, туалет в офисе-квартире был на всех один – и для мужчин, и для женщин. И когда я в него вошёл, мои глаза сразу уперлись в объявление, висевшее над унитазом:

«Уважаемые мужчины, писайте, пожалуйста, сидя».

На русском языке. То есть предназначенное для редких русских посетителей редакции. Своих-то, немцев, чего предупреждать, и так знают, как положено теперь мочиться мужчинам в цивилизованных странах…

Попросить поднять стульчак, чтобы не забрызгать его мочой, немецким женщинам уже показалось мало, им захотелось, чтобы и писали мужчины, как женщины. (И плакали, кстати. Сейчас по всему Западу катится компания, призванная «очувствить» мужчин. Чтобы бедняжки, воспитанные Патриархатом в ненужной жесткости, свободно могли выражать свои чувства: истерить и обильно рыдать, как женщины – по всякому поводу. «Не держи в себе это! Прояви эмоции!..»)

Поднятый стульчак – частая шутка в американском кино. Наши женщины страдают оттого, что мужчины забывают поднять стульчак и безалаберно забрызгивают его, – потом садиться неприятно. У американок другая проблема – они никак не могут приучить своих мужчин опускать стульчак. Дело в том, что поднимать его перед тем, как помочиться, американцы уже давным-давно научились. Но забывают потом опустить его обратно, и это приходится делать женщине! Женщинам лень это делать, отсюда – постоянные скандалы: «Ты опять не опустил стульчак!». Мужчины чувствуют себя виноватыми и оправдываются. Общее правило «кому надо, тот и делает» здесь не работает: женщинам надо, чтобы стульчак был опущен, но сами опустить его не хотят – желают, чтобы им прислуживали мужчины. Поэтому нужно просто заставить мужиков писать сидя – и проблема «поднять-опустить» будет решена раз и навсегда… На таких вот мелочах и проверяется степень феминизированности общества.

Ненавидя в мужчинах всё мужское, брутальное, феминистки, тем не менее, кажется, подсознательно им завидуют. Чем же иначе объяснить появление в продаже пи-мэйта. Стоит недорого, долларов десять. Представляет из себя то, чего так не хватает угнетаемой, чтобы походить на угнетателя – хитрое приспособление из пластмассы, гибрид лотка и трубки, позволяющее женщине писать стоя. Вводится через ширинку, позиционируется по инструкции – и вперед и с песней! Помочилась стоя, стряхнула, убрала пи-мэйт обратно в ридикюль.

Изготовители и опытные пользователи прибора делятся на Интернет-форумах с начинающими феминистками опытом правильного писанья стоя.

– У меня почему-то поток мочи течет куда угодно, кроме того места, куда я целюсь…

– Это нормально. Нужна большая практика, чтобы попадать в цель точно. Знаете, многие мужчины всю жизнь практикуются, и то не могут точно попасть! Я рекомендую вам потренироваться в ванной или душе.

– А у меня с попаданием нет проблем, но вот последние капли… В общем, «остаточная влажность» – это не очень комфортно.

– Постарайтесь быстро начинать и резко заканчивать, используя мышцы мочевого пузыря. Чувствуя, что поток ослабевает, постарайтесь как можно дольше «подталкивать» его мышцами пузыря, а когда пузырь опустеет на 95%, резко отрежьте поток, опять-таки напряжением соответствующей мускулатуры. Попробуйте носить мешковатые шорты, они позволяют легче позиционировать приспособление.

И дальше – куча физиологических советов по точности пристройки и подгонки прибора к гениталиям…

Всем отечественным феминисткам настоятельно рекомендую зайти на сайт http://www.travelmateinfo.com/page002.html и приобрести себе это крайне необходимое в путешествиях приспособление. Чтобы попу комары не покусали…

Как вы полагаете, все уже достаточно идиотично, чтобы привести к катастрофе, или пока ещё нет?

Опять повторюсь, я не утверждаю, что феминистическая революция в умах непременно закончится кровью на площадях: сейчас это кажется смешным и невозможным. Как когда-то Иисусу Христу, его сторонникам и его гонителям показались бы невозможными идеологические судилища именем Христа, казни именем Христа, войны именем Христа…

Есть же, в конце концов, опыт инквизиции, есть опыт Великой французской и Великой русской революций, есть опыт идеологических практик фашизма, есть опыт Пол Пота, есть опыт маккартизма, есть опыт Северной Кореи, афганского Талибана… Разные страны – дикие и цивилизованные, давали человечеству впечатляющие уроки национальных сумасшествий. Повторенье – мать ученья. Будем считать, что на сотый раз урок усвоен?

Хотя, судя по тому, что сейчас творится в США и некоторых странах Европы, я бы этого не сказал…

Деструкция

Американские демократы традиционно поддерживают феминисток. Прислушиваются к ним. Порой доходя в этом до конфуза.

21 марта 1995 года президент Клинтон сделал следующее публичное заявление: он заявил, что, по данным ФБР в Америке каждые двенадцать секунд избивают одну женщину, каждый год 700 000 (!) женщин насилуют. И нужно с этим что-то срочно делать.

Через несколько часов пресс-секретарь Белого дома Майкл Мак-Карри был вынужден выступить с опровержениями. Оказалось, ФБР никогда не занималось сбором каких-либо данных о домашнем насилии (и странно было бы); 700 000 женщин в Америке не насилуют, и вообще президент слегка облажался, потому что «использовал недостоверную статистику». Кто же подсунул Клинтону откровенную липу? Феминистические активистки, которыми глупый Билли себя окружил. Почему Клинтон не воспользовался официальными данными Бюро криминальной статистики? Потому что в администрации демократов слишком сильно феминистическое лобби – оно жужжало на ухо президенту постоянно.

Казалось бы, в ответ на такое внимание демократы во главе с Клинтоном могут в трудных ситуациях рассчитывать на поддержку феминисток. Ан нет, как ни заигрывали демократы, в самый ответственный момент обломались – феминистки оказались девушками принципиальными, малоуправляемыми и неспособными практически ни на какие компромиссы…

Один раз, правда, им удалось изобразить нечто вроде политического компромисса – феминистки промолчали, стиснув зубы во время скандала «Клинтон-Джонс». Напомню, тогда некая дурочка из переулочка – Пола Джонс подала в суд на действующего президента, обвиняя его в сексуальных домогательствах. Мол, он, ещё будучи губернатором, снял перед ней штаны и пытался засунуть гордой женщине что-то в рот. Пола, по её словам, от заманчивого предложения отказалась. Телохранитель же Клинтона Фергюссон говорил, что, выходя от Клинтона, Джонс поправляла одежду и щебетала, будто всегда к услугам губернатора. Кто из них прав, мы теперь не узнаем, потому что дело происходило в гостиничном номере, где Клинтон и Джонс были, естественно, без свидетелей.

Пола утверждает, что запомнила некие анатомические особенности полового органа Клинтона. То есть она может в подробностях описать его, а суд пусть заставит президента снять трусы, и присяжные проверят, правильно ли Пола описала президентский причиндал.

Так вот, всегда активным феминисткам тогда удалось сохранить нейтралитет. Ненадолго. Потому что в деле с Моникой Левински они уже не сдержались. Во время этого шумного скандала, когда Белый Дом отчаянно нуждался хоть в чьей-нибудь общественно поддержке, феминистки демократа Клинтона предали. Не все, конечно. Самая политически продвинутая и «приближенная к телу» их часть особо не выёживалась, но наиболее активные потребовали для «насильника» самой строгой кары. Хотя было известно, что, Моника – отнюдь не невинная жертва тирана-обольстителя, а, напротив, сама приложила массу усилий для того, чтобы оказаться под президентским столом в «Совальном» кабинете. Тем не менее, с точки зрения феминисток, Клинтон – мужик, начальник и, значит преступник. А Моника – баба, подчинённая и, значит, жертва.

Феминистки глупы, как пираньи, они готовы растерзать не только мясо, но и того, кто им это мясо в аквариум закидывает. Чем же грозит обществу столь агрессивный социальный агент?

Объективная общественная опасность феминизма состоит в:

а) разжигании межполовой розни;

б) деструкции социальных механизмов.

Разберемся с каждым пунктом по порядку.

Любопытные вещи отмечает исследователь проблемы Карл Глассон, строчка из коего вынесена мною в эпиграф к книге. Отвечая на вопрос, почему мужчины ведут себя столь ужасно, как о том пишут газеты, он приводит следующие соображения:

«Феминизм проник очень глубоко в западные правительства, западные законы, западное социальное обеспечение, западные университеты, западные колледжи, западные школы, западные средства информации, западные семьи, западные спальные комнаты и западные умы. И он это сделал за три десятилетия – на десятилетие дольше, чем имел в своем распоряжении Гитлер, чтобы вызвать массовую ненависть к евреям…

Феминистки сделали всё, что могли, предпринимая любую деятельность, которая уничижает мужчин – особенно белых гетеросексуальных мужчин. И политкорректность в этом отношении послужила для них очень хорошим орудием. Ни одна группа не сделала большего в навязывании политкорректности западному обществу, чем феминистки…

В течение трёх десятилетий феминистки и приверженцы политкорректности участвовали в массовых нападках на белых гетеросексуальных мужчин… Гетеросексуальные мужчины непрерывно изображались как насильники и угнетатели женщин… Все мужчины подвергались беспрестанным нападкам различных женских и детских групп, работников, врачей и аналитиков, которые стремились во что бы то ни стало навязать населению представление о мужчинах как о насильниках своих детей.

Вездесущие, запуганные феминистками основные средства массовой информации последовательно стремились… унижать весь мужской пол… И всесильные западные правительства вместе с законодателями лишили мужчин почти всех их прав в семье, дома, во взаимоотношениях на том основании, что женщинам и детям часто лучше без них. Ввиду всего этого стоит ли удивляться, что мужчины ведут себя так «ужасно»?

Если А будет постоянно говорить В, что он никчёмный, и будет обвинять его в вещах, которые тот никогда не совершал, и постоянно подрывать его авторитет в семье и у детей, и будет непрерывно стремится изображать его как насильника и угнетателя, стоит ли удивляться, если В однажды повернётся спиной к А?

Действительно, кто удивится, если В решит как следует врезать А?..

Постоянно вдохновляемая феминизмом демонизация и клевета на мужчин по всему Западу закончились для многих из них чувством бесполезности, так что в итоге они теперь отвергают ценности их обществ (обращаясь лицом к преступлениям, наркотикам, антисоциальному поведению).

Кроме того, повсеместные отрицательные описания мужчин, которые непрерывно развиваются господствующими средствами массами информации, создают для мужчин ощущение, что они имеют право поступать в соответствии с тем, как их описывают!

Например, однажды я увидел заголовок в газете с извечным ноем на тему «Мужчины ничего не делают по дому». Чтобы подколоть мою парнёршу, я вырезал заголовок и повесил его на доску объявлений на кухне. Но ниже добавил следующее: «Ладно, если мужчины не делают никакой работу по дому, то и я не буду!».

Дело в том, что если мужчин постоянно считать пассивными, они не будут видеть каких-либо причин вести себя иначе.

Западная образовательная система за последние несколько десятилетий была так жёстко настроена против мальчиков, что они стали плохо учиться в школе. Мало того, что педагоги использовали никуда не годные методы обучения (например, в обучении чтению), но и учебные планы были так феминизированы и политически откорректированы, что мальчики быстро потеряли всякий интерес к учёбе.

Это, наряду со слабыми стандартами дисциплины, обременило наше общество миллионами необразованных и недисциплинированных мужчин…

Благодаря законам о «безущербном разводе» мужчины более не имеют никакой реальной мотивации, чтобы посвящать свою жизнь, любовь, деньги и т.д. семьям. Почему они должны это делать, когда всё это может быть отнято у них по прихоти их партнёра?

Кроме того, пагубные «законы взаимоотношений» – вроде тех, что имеют отношение к домашнему насилию и насилию по отношению к детям – лишают мужчин чувства безопасности и в пределах их отношений. Добавьте ко всему этому ежедневный поток мужененависти, изливаемый подконтрольными феминисткам СМИ с призывами к женщинам и детям доносить на их партнеров по поводу разного рода насилия.

Для мужчины существуют только два способа обезопасить свои отношения.

Первый: просто не заботиться об этих отношениях, чтобы не нести ущерба, когда те придут к своему финишу.

Второй: вообще избегать каких-либо долгосрочных отношений.

И действительно, это именно то, что, как показывают исследования, делают западные мужчины…

Семья и крах брака – главная причина «недостойного» поведения и «плохой» социализации мужчин. А дети, те, кто выросли без отцов, – гораздо более вероятно будут:

…Жить в бедности и лишениях

…Иметь проблемы в школе

…Иметь проблемы со здоровьем

…Переносить физическое, эмоциональное или сексуальное насилие

…Убегать из дома

…Испытывать проблемы с сексуальным здоровьем

…Родителями-подростками

…Нарушать закон

…Курить, пить алкоголь и употреблять наркотики

…Прогуливать школу

…Исключены из школы

…Бросать школу до 16 лет

…Менее квалифицированными

…Испытывать безработицу

…Иметь низкие доходы

…Быть на пособии

…Бездомными

…В тюрьме

…Страдать от долгосрочных эмоциональных и психологических проблем

…Вступать только в случайные отношения

…Иметь внебрачных детей…

Но феминистки всегда старались разрушить традиционные семьи и выгнать из них отцов, потому что они полагают, что традиционные семьи угнетают женщин.

И этот огромный каталог социальных бед, который возник непосредственно в результате их нападок на брак и семью, был успешно допрессован господствующими феминистски-ориентированными средствами информации в течение последних двух десятилетий.

И если феминистки продолжат преследовать свои цели, не обращая внимания на отчуждение миллионов мужчин, я осмелюсь предположить, что в не слишком отдалённом будущем они и их сторонники испытают на себе очень неприятные последствия.

Наконец, учитывая, что феминистки безжалостно преследовали свои цели, не считаясь с достоинством мужчин, почему мужчины не должны делать то же самое?

Почему мужчины не должны быть агрессивны к женщинам, учитывая, что женщины в настоящее время агрессивны к ним?..»

И отсюда мы плавно переходим к пункту «б» – деструкции общественных механизмов. И дело тут даже не в разрушении семьи, о чём пишет Глассон.

Все социальные инновации привносятся в нашу жизнь фанатиками. Нормальный, укоренённый, то есть консервативный человек не будет подрывать устои, жертвуя для этого собой или/и другими; ему и так хорошо. А вот фанатики – необразованные или малообразованные маргиналы с зауженным сознанием, часто готовые жертвовать своими и чужими жизнями, внедряют новые идеи в среду косных граждан. Именно фанатикам мы обязаны всеми общественно-значимыми инновациями. Спасибо вам, пламенные товарищи! Если бы ещё не ваши революционные перегибы!..

Каждая революция вбрасывает в сферу управления обществом (через разные механизмы –демократические, экономические) всё новые и новые слои населения. Причём не лучшие слои. Прежних социальных аутсайдеров вбрасывает. Поэтому поначалу общество «проседает» – пока не переварит очередное управленческое пополнение.

Вышло так, что вторая половина XX века вывела на историческую арену «последний резерв угнетённых» – женщин, предоставив им равные избирательные и прочие права. И эти в сущности бесхитростные кухарки с удовольствием начали управлять государствами. И так же как вчерашние русские крестьяне и рабочие, призванные революцией на командные посты, везде видели «контру», нынешние феминистки везде видят признаки сексизма и эксплуатации. А если очень ищешь, обязательно найдёшь. Вот, скажем, пронеслось цунами над Азией. Страшная катастрофа. Но обратите внимание – женщин в некоторых районах погибло в четыре раза больше, чем мужчин! Что это, как не сексизм, черт побери?!..

А что такое, кстати, сексизм? По аналогии с расизмом можно предположить, что это ненависть по признаку пола. Априори предполагается, что мужчин – к женщинам. Но это же чушь! Мужчин никогда не наряжались в белые балахоны и не требовали вешать женщин. Они никогда не требуют по отношению к женщинам даже более мягких мер, вроде апартеида. Наоборот: по самой природе своей мужчины любят женщин! Какая уж тут ненависть?

Ненависть по признаку пола, то есть сексизм в чистом виде, присутствует, как мы убедились, только у одной группы населения у американских радикальных феминисток с розовым отливом. Порой их ненависть к мужчинам доходит просто до неврастении и брызг слюны. Вот кто сексисты! Значит, именно их и нужно запрещать. Как человеконенавистнические организации. Но пока что именно сексистки правят американский и североевропейский балы.

В северной Европе феминистки пришли к власти де-юре – через квотирование мест в парламенте, партиях, правительстве. О квотах подробнее чуть позже, а пока замечу только, что за последние 200 лет революционные и общественные движения, рождённые техническим прогрессом, приняли такой размах и такую частоту, что размывание демократическими (охлократическими) волнами прежних элит может лёгко проскочить критический рубеж. Рубеж необратимости. Свежая кровь оно, конечно, полезно для организма, но в данном случае разжижение социального управления этой «свежей кровью» может полностью растворить управленческий костяк общества. И тогда аморфное тело западной цивилизации сожрут другие организмы – пускай более примитивные, но с более крепкой (не разжиженной феминизмом) мускулатурой.

Разжижение

Демократия – вещь хорошая. Тут главное, опять-таки, чтобы передоза не было. Западные демократии вводили свои демократии постепенно, чтобы не захлебнуться. (Хотя, надо сказать, без революционных срывов тоже не обходилось.)

К XVIII веку Англия стала самой передовой страной мира только потому, что там имелась самая прогрессивная модель общественного устройства – либерализм. А именно: были законодательно гарантированы индивидуальные свободы – личности и собственности… В качестве гарантий этих свобод выступал независимый от правительства суд. А еще существовал принимавший законы парламент, и власть короля была ограничена. Но была ли в Англии демократия? Не было! Правом голоса обладали меньше 2% взрослого населения, и только к концу XIX века число голосующих достигло аж 12%!..

Вот так постепенно, слой за слоем, демократия увлекала те группы населения, которые понимали, какие выгоды демократия им несёт – сначала состоятельных дворян, желавших ограничить власть короля; затем горожан, недовольных господством аристократов; потом ремесленников, среднее сословие и торговцев, стремившихся добиться гарантий частной собственности… И в самую последнюю очередь – представителей трудящихся классов. Также постепенно, как в Англии, либерализм создавал предпосылки для народовластия и в других странах Европы. То есть: сначала свобода – потом демократия, а если наоборот, получается кровавая анархия.

Аналогично западным странам ведут себя самые успешные из «догоняющих». Обратите внимание – на протяжении последних 50 лет практически любое «экономическое чудо» происходило в странах с авторитарной политической властью – будь то на Тайване, в Южной Корее, Сингапуре, Чили, Китае… Демократией там и не пахло. А если бы запахло, не было бы экономического рывка. По сути эти страны ускоренным темпом прошли тот же путь, на который у Европы ушла пара-тройка сотен лет: сначала диктатура, потом авторитаризм, ограниченный законами, создание условий для бизнеса, экономический рывок… И только потом – демократия. Демократия ведь не самоценность. Демократия – один из инструментов для создания таких условий (законов), которые позволяли бы максимальному числу людей зарабатывать денежки. Если возможностей зарабатывать нет, а демократия есть – кирдык. Сегодня хаос, завтра диктатура…

Совсем недавно в России вышла книга американского мыслителя Фарида Закария «Будущее свободы». Её автор чётко выделяет примеры ситуаций, когда демократия не только бесполезна, но и вредна. Представьте себе общество, этнически разделённое на две неравные половины. Есть в нём национальность А и национальность В. Они, как водится, не любят друг друга. Но представителей национальности В гораздо меньше. Соответственно, на всеобщих выборах всегда будет побеждать представитель национальности А. И в таком случае демократия приведёт лишь к подавлению этническим большинством этнического меньшинства, ведь демократия – это власть большинства.

Демократия также плохо работает в бедных обществах, потому, что является «инструментом не по размеру»: нищие избиратели не могут ничего требовать, кроме бесконечных подачек от государства. Демократическая власть слишком прислушивается к жалобному скулению народа, чтобы проводить нужные обществу жесткие реформы. А вот в Чили диктатор Пиночет взял и отменил пенсии! Вообще! Не по карману государству пенсии, марш все на работу! И пошли. Потому что за спиной Пиночета были стадионы замученных и тайно захороненных людей. «Лучше на работу, чем в овраг», – рассудил народ. В демократической России эта дилемма решается по-иному: «лучше на митинг, чем на работу». И власть ничего не может сделать, иначе за неё потом не проголосуют.

Поразительно, но факт: избыток демократии бывает вреден даже для таких экономически развитых стран, как Америка, пример: в 1960-е годы в США было проведено 88 референдумов, а в 1990-е годы – 378. Больше всего в этой «демократизации» преуспела Калифорния. Её власти так чутко прислушивались к непосредственному мнению народа, что 85% бюджета штата шло на финансирование программ, одобренных в ходе референдумов. То есть на нужды «народа». Результат печален: глубокий финансовый кризис, веерные отключения электроэнергии, отзыв губернатора Д. Дависа в октябре 2003 года, избрание на его место голливудского «терминатора» – Шварценеггера. Дело в том, что массовое сознание шизофренично: народ вполне может проголосовать за взаимоисключающие вещи – например, одновременно за снижение налогов и за увеличение социальных выплат.

Все люди поодиночке – умницы. А народ в массе своей мыслит, как самый глупый его представитель. И если этот народ ещё вооружить женской логикой, эмоциональностью и сострадательностью… Уй, кровищи будет – никакому Христу не снилось.

Вот, кстати, хороший пример инфантильного мышление недоразвитого электората. Пример, на который обратил моё просвещённое внимание доктор экономических наук Владислав Иноземцев. В США в результате спорных президентских выборов 2000 года «ястреб» Буш-младший победил «умеренного» Гора. Буш потом развязал войну в Афганистане, Ираке, и, как все мы знаем, его сегодня ненавидят в арабском мире. Однако социологическое обследование показало, что более 80% американских арабов голосовали именно за жёсткого консерватора Буша, а не за мягкого демократа Гора, который войну в арабском мире никогда бы не развязал! Почему? А потому, что в паре с Гором на пост вице-президента баллотировался Либерман – еврей по национальности. Вот вам уровень мышления избирателей, уровень понимания ими политических процессов. Масштаб манипуляции такими гражданами может быть просто чудовищным. Слишком многие люди в сегодняшнем сложном мире просто неспособны анализировать глубинные причинно-следственные связи, они обращают внимание лишь на поверхностные обстоятельства. На национальность, сексуальную ориентацию, цвет галстука…

И вот другой пример из уст того же Иноземцева. Сингапур. Это абсолютно свободное, но при этом совершенно недемократичное государство. С момента появления независимого Сингапура там никогда не проводились выборы. Власть в Сингапуре принадлежит государственному совету, который из числа своих членов выбирает премьер-министра. Есть там некое подобие парламента, депутаты которого фактически назначаются премьером. Ноль демократии! Никакого народовластия!.. Но при этом никто из западных поборников демократии не пытается внедрить в Сингапуре демократию, потому что к этому нет особых причин: там и так всё работает как часы – соблюдаются права человека, созданы превосходные условия для бизнеса, жёстко запрещены призывы к межнациональной розни, разработано отличное природоохранное законодательство… Демократия не нужна там, где и без того хорошее управление.

А массовый, тем более квотированный наплыв кухарок во власть есть демократия в самом омерзительном понимании этого слова…

Деструкция-2

Ситуация тревожная. А если учесть ещё и «демократизацию» образования на Западе, она начинает представляться совсем уж печальной. Ведь образование – фундамент, база, поставщик кадров.

Многие не знают, что в современной экономике происходит одна неприятная вещь – растёт разрыв между самыми богатыми странами и самыми бедными, а в Америке сильно растёт также разрыв между доходами самых необеспеченных и самых обеспеченных людей. Сегодня он в Америке достиг практически тех же величин, что и в России.

Для того, чтобы попасть в 1% самых богатых американцев, нужно зарабатывать в год несколько сотен тысяч долларов и выше. Причём подавляющее большинство этих счастливчиков – 80% – не владельцы заводов-газет-пароходов, а изобретатели и программисты, юристы и финансисты, врачи и профессора, спортсмены и артисты. Они просто работают, и многие получают за свою работу миллионы долларов в год. Они не то чтобы гении, хотя можно сказать и так, они, скорее, исключения. Люди, прорвавшиеся через заградительный барьер всеобщего очень-очень среднего образования. Люди, сделавшие себя вопреки, а не благодаря образовательной системе.

Если тебе система помогает, ты врываешься на бруствер удачи вместе со всеми, в общих рядах, деля успех на всех штурмовавших и добежавших. А если образовательная система выкосила ряды на дальних подступах, ясно, что прорываются только герои. Только счастливчики. Единицы. В результате возникает масштабное социальное расслоение. В США, например, сейчас имущественное неравенство больше, чем было на всем протяжении XX века.

Этот разрыв, эта огромная разность финансовых потенциалов грозит искрой – социальным пробоем. В Европе, чтобы избежать грома и молнии, устраивают «социализм с человеческим лицом» – делают уравниловку с помощью огромных налогов. Но уравниловка, увы, не стимулирует зарабатывать деньги, то есть развивать экономику.

США идут другим путём – путём героев и гениев. Часть которых просто импортируется. Например, гении с удовольствием уезжают из той же социалистической Европы. И правильно делают; если средний доход руководителя одной из пятисот крупнейших американских компаний достигает 11 миллионов долларов в год, то в Европе аналогичный руководитель получает всего 1,6 миллиона долларов. Так чего ему сидеть на родине, если зовут за океан? Гении – товар штучный и цену себе знают.

Но даже несколько гениальных генералов не могут выиграть экономическое сражение – нужны ещё офицеры, унтеры, сержанты.

Нужно среднее звено. А не только бессловесная солдатская масса, коей действительно вагон – весь Третий мир и бoльшая часть самих Штатов.

А тут ещё феминизм со своими идеями дальнейшего «улучшения» системы образования и требованиями пересмотра всех научных и экономических основ… Мы уже затрагивали тему феминистической революции в гносеологии. Но тогда как-то не пришлось к слову, а теперь вот приведу отличную цитатку из теоретического труда одной отечественной фемино-философини. Аккурат на эту тему. Тётенька пишет, что общественное сознание в России уже, слава Богу, поворачивается в сторону феминизма, но вот научное сообщество… оно пока слабовато реагирует на новые течения мысли. Не все ещё у нас товарищи учёные прониклись гендерным подходом к методологии:

«…Что же касается научных кругов, то тут ситуация более сложная. Среди научного сообщества исследования „по женской теме“ встречают сопротивление тем большее, чем более они гендерные… Мы встречаем более или менее выраженное, но устойчивое сопротивление со стороны научной среды.

Гендерный подход, безусловно, представляет собой новую и особую теоретическую парадигму… При этом нужно заметить, что появление таких парадигм в научной среде обычно принимается благосклонно, поскольку обещает новые результаты. Однако это не относится к феминизму, который продолжают считать чем-то вроде научного казуса, несмотря на то, что его чисто исследовательские возможности всерьёз обсудить так до сих пор и не удосужились. В результате феминистки не имеют достаточно весомых оснований работать с представителями новых научных парадигм… феминистская критика науки встречает постоянное недопонимание.

Дело в том, что… феминистки поставили под сомнение именно тип объективности применяемых сейчас теорий. После проведения анализа феминистского типа стало понятно, что смещение кроется в самих принципах, на которых базируется представление об объективности.

Как мы знаем, феминизм разгадал тайну традиционной культуры, в рамках которой считается естественным, что именно мужчине поручено осуществлять репрезентационные функции всего человечества в целом. Именно мужчина представительствует от имени человека как вида. Отсюда он призван осуществлять общецивилизационные функции… А это, в свою очередь, связано с выполнением основной и важнейшей для данной цивилизации задачи. В условиях западной культуры эта задача сводится, первую очередь, к поддержанию ориентации на познавательный тип отношения к окружающему миру, на выражение «объективных», «вневременных» законов.

Результатом этого стало очень своеобразное явление – современный тип науки выдаётся за единственно возможный. На деле – это весьма абстрактный и техницистски ориентированный тип науки, а именно тот её вариант, который в конечном итоге полагает, что объективный мир – это мир математизированный».

…О, как я был прав, делая в рассказе о кризисе системы образования на Западе упор на математику! Но читаем дальше…

«Такое положение дел сложилось постепенно в результате тысячелетнего господства этого типа культуры как живое воплощение присущего ему перекоса. На деле ставить знак равенства между математизированным подходом и положением дел в структурах, так сказать, „самой реальности“ – очень сильная и очень сомнительная посылка… Однако даже это не влияет на характер общей идеологической направленности современной науки. Наука этого типа не хочет понять, что законы математизированного естествознания – это не законы объективности самой по себе, а только один из способов выразить объективное положение дел. Почему же мы средства познания выдаём за само то, что познаётся? Видимо потому, что культурой найден способ, так сказать, „вшить“ нам под кожу эти представления как особый тип видения.

…начиная с эпохи Нового времени, Западная культура как таковая становится всё более техногенной. Этот способ познания постепенно становится нормой видения, жизнеотношения людей. Именно в этом смысле я говорю о том, что он «вшит» под кожу.

Повторяю, этот абстрактный вариант науки нам кажется единственно возможным, но это далеко не так. Более того, такое понимание науки и привело нас сейчас к развитию серьёзного мирового кризиса цивилизации… Абстрактно-техницистский тип культуры…»

Обратите внимание на последний пассаж: мужской тип познания, который, собственно, и выстроил Цивилизацию на этой планете (по признанию самих же феминисток), привёл «к развитию серьёзного мирового кризиса цивилизации»… Представьте себе – архитектор построил дом. Потом ещё дом. Потом фабрику. Цирк. Стадион. Тысячу зданий и сооружений. Всю планету застроил. И приходит к нему кто-то, кто вообще ни хрена не построил, и говорит: говно все ваши построения, и вообще, господин архитектор кризис современной архитектуры – результат ваших стараний.

Ну что ж, пускай дальше строят дилетанты. На основе феминистического сопромата. Собственно, они уже начали подкапывать фундамент.

Подкоп фундамента

Двигатель эволюции, в том числе эволюции социальной – конкуренция. Задавите конкуренцию, создайте уравниловку, заказывайте гроб… Конкуренция – фундамент экономики.

Радикальные феминистки всерьёз полагают, что от рождения мужчины и женщины психологически совершенно одинаковы. Скрепя сердце они соглашаются только на физиологические различия. И то… «Посмотрите на мои мышцы! Отдайте чемодан! Не нужно мне помогать!»

Но всё-таки даже самым оголтелым трудно не признать очевидного – что мужчины сильнее женщин, например. Это ясно даже по спорту – есть женские виды спорта, есть мужские. И никто не собирается их сливать даже в эпоху феминизма: получится нечестно. Причём, что интересно, даже в шахматах и шашках, где не надо тяжести ворочать, существует разделение на мужской спорт и женский. Потому что мужчины лучше думают. Точнее, лучше решают логические задачи, если такая формулировка вам, девушки, приятнее…

Находятся, правда, отдельные супертётки, как правило, внешне напоминающие мужиков (к этой их анатомической особенности мы ещё вернёмся в четвёртой части книги), которые считают, что женщины слабее и глупее мужчин только потому, что их так воспитывают, – мол, спортивные нормативы у девочек ещё со школы ниже, вот они и не стараются. Вот и вырастают слабенькие такие, глупенькие.

…Такие же глупенькие, как те, кто так считает…

Блажен, кто верует. Но ведь многие женщины-шахматистки начинают двигать фигурки с детства, и никто им не мешает, тут-то уж точно никаких заниженных нормативов. Да и в других видах спорта – то же самое: никто женщинам не запрещает прыгать выше мужчин. Скачи! Тренер только рад будет. Подающих надежды девочек дрессируют с самого детства, и никто «заниженных» планок им не ставит. Напротив, чем выше прыгнешь, быстрее пробежишь, тяжелее поднимешь – тем лучше. Но вот чего-то всё равно не срабатывает…

Раньше, кстати, шахматы по половому признаку не разделялись, но когда увидели, что мужчины практически всегда побеждают женщин с разгромным счётом, женские шахматы, чтобы им не обидно было, выделили в отдельный вид спорта. Пускай там себе резвятся в отдельной резервации.

…Им бы ещё парламент отдельный! Игрушечный…

Вот уже без малого сто лет, как проблема полового равноправия в развитых государствах решена. СССР был одной из первых стран в мире, где полностью и окончательно закрыли женский вопрос – женщина и мужчина абсолютно равны в правах. Точка.

Ну, не совсем точка. На деле у женщин были даже юридические преимущества. Их почему-то на пять лет раньше отпускали и отпускают на пенсию (хотя мужчины живут меньше!). На них не распространяется принцип временного рабства: женщин не призывают в армию и не посылают на бойню войны.

Более того, в СССР, в силу социалистичности его системы, женщин по нормативу даже набирали в Верховный совет – наряду с рабочими, партийными, колхозниками, инженерно-техническими работниками… На каждую категорию граждан уравнительная система социализма предусматривала представительский процент.

Женщин награждали. Женщин сажали на трактора. Женщин выпускали на трибуны: «Вот стою я перед вами, простая русская баба!..». Женщин запускали в космос. Не потому, что, кроме них на орбите некому истерик было устраивать, а исключительно для равноправия, чтобы утереть нос западникам: вот, у нас первую женщину в космос запустили! И первую собаку, кстати, тоже мы запустили! И первый спутник! И первого человека!

Прогрессивная мировая общественность умилялась: ах, какое завидное равноправие! Женщины, собаки…

В общем, прошла без малого сотня лет. Поколения женщин выросли при равноправии. И у нас, и у них. И все равно во властных структурах женщин явно меньше, чем мужчин. Ничтожный какой-то процент.

В чем дело?

Неужели существует ещё какое-то секретное, неотменённое угнетение?

А может быть, поискать какие-то естественные причины?.. Психологи, изучающие детей, давно отмечают такой факт. В группе маленьких девочек быстро устанавливается неявная иерархия. Но как только в группу подмешиваются мальчики, девочки тут же перестают претендовать на лидерство.

И такое происходит не только с самочками нашего вида. И даже не только с самочками приматов. Такое половое разделение ролей вообще распространено среди стадных животных. Самцы копытных при нападении стаи волков, встают в круг. В центре круга – самки с детёнышами, наружу торчат грозные рога самцов.

В общем, если в группе есть самцы, самки на власть не претендуют.

Беда феминисток в том, что они не знают этологии – науки о поведении животных. Ведь животными мы были миллионы лет, а людьми – десятки тысяч. И животные программы в нас, конечно же, сильнее, традиционнее, а главное, обкатаннее, то есть надёжнее новых, «придуманных».

Весь наш социум – отражение нашей животности. А не какого-то мифического заговора.

Фемино-сексисткам в это верить не хочется. Научные объяснения их не устраивают. Им больше по душе сказки. Один заговор они, считай, уже победили – юридического равноправия добились. Но тут открылся другой – ещё более жуткий заговор! Тот был тайный, а этот сверхтайный, невидимый заговор (см. феминистическую теорию «стеклянного потолка»).

Задумавшись думкой тугою над общей несправедливостью бытия, феминотеоретики выдают на гора следующие сентенции: необходимо предпринять «более глубокий анализ Патриархатного общества, так как достижения либеральных феминисток в области законодательства и формальных прав сделали более трудным распознавание факта женского угнетения». Перевожу: несмотря на то, что равноправие наступило (признаём!), угнетение всё равно нужно упорно искать – как врагов народа – в каждой щелке.

Несмотря на целые поколения женщин, проживших жизнь равноправно с мужчинами, фемино-фашистки продолжают дудеть в ту же коричневую дуду: угнетение, эксплуатация, неравноправие, скрытые враги, дискриминация… Хотя дискриминация давно уже повернута в другую сторону – против мужчин. И всё равно, даже имея такую фору, женщинам трудно тягаться с мужчинами в политическом и социальном спорте.

«Ну, тогда мы их просто сломаем!» – решают феминистки, упрямые, как слоны. И, не в силах выдержать конкуренцию в честной борьбе, эти слоно-бабы выдумывают новую теорию. Теорию равенства результата.

Она уже воплотилась в живую практику западных стран, эта теория. Она реально работает и заключается в следующем… Раз, несмотря на равенство возможностей, у женщин в конкурентной борьбе ничего завоевать не получается, значит, нужно сделать упор не на равенство возможностей (стартовых условий), а на равенство… результата.

То есть – уравниловка.

Это как если бы женщин «сравняли» в шахматах с мужчинами, но мужчины «пусть играют без ферзя!»

Это как если бы женщины прыгали с шестом на высоту меньшую, чем мужчины, но им бы приписывали к результату лишний метр. А то обидно, понимаешь…

Это как если бы… Ну, вот сами женщины в честной выборной борьбе не могут пройти в парламент – не голосует за них избиратель! – но мы догрузим парламент любым неконкурентоспособным отребьем, лишь бы оно было женского пола.

Блестяще! Выдвинут новый критерий выбора в законодательную власть – за сиськи.

Смешно?

Не смейтесь, сисечный критерий давно действует в скандинавских странах, аналогичный закон готовится к принятию и у нас. Тянется Россия вслед за цивилизованным миром!

В парламенте социалистической Финляндии есть квота «на сиськи» – определённый процент парламентариев должен непременно иметь молочные железы. И не только на сиськи у них есть квота, кстати!.. Поскольку в социалистической Финляндии проживает 6% шведов, тамошние умники решили, что справедливо будет дать шведам 6% мест в парламенте. Сами-то шведы – юродивые, в честной борьбе никогда не выиграют, а финны все – урождённые расисты, за шведов никогда не проголосуют. Вот и сделаем справедливый искусственный парламент, раз такой народ сволочной попался: соберем депутатиков не по деловым качествам, а по второстепенным признакам – за сиськи, за шведскость.

А если у человека одна сиська? А если он транссексуал с пенисом, но в душе – баба, как его считать – за мужика или за бабу? А если у него мама – финка, а папа – швед? Можно такое чмо в парламент в качестве шведа запускать?

А почему, наконец, ограничились только сисько-национальным критерием? Есть же еще масса других различий между людьми! Какой процент пассивных педерастов должен быть в парламенте? А активных? А лысых? А прокажённых? А атеистов? А водителей автобусов марки «Вольво»?.. Масса, просто масса есть разных признаков, по которых можно ввести социалистическую справедливость.

А дебилов, дебилов забыли! Ой, беда, что скажут правозащитники?!.. Или дебилы, по-вашему, не достойны права на счастье? Или их права не нуждаются в защите?

И сифилитиков в парламент! И одноглазых! И свиней! Свиней вообще никто почти не защищает! А их забивают на фермах, между прочим! А они, между прочим, живые!..

Вопрос: к чему ведёт повышение процента женщин в парламенте?

Краткий ответ: к консервации общества, к застою (а застой в меняющемся мире тождественен смерти).

Развёрнутый ответ: начинает раскручиваться положительная обратная связь – феминная настроенность общества (то бишь примитивное, инфантильное понимание справедливости как уравниловки) приводит в парламент женщин – в пропорции от общего их поголовья. Женщины – прирождённые социалистки. Поэтому чем больше женщин в парламенте, тем больше сисько-страдательных законов он принимает. Увеличивается социальная нагрузка на бюджет и растут налоги. Налоги растут, так как пухнет доля социальных выплат – сирым, убогим, эмигрантам, детям, бомжам… А раз растут налоги и расходная часть бюджета – тормозится, начинает стагнировать экономика. Аут.

Чем больше жалости и тяги к справедливости, тем хуже экономике и тем меньше, в конечном счёте, справедливости – все та же диалектика.

…Тут у меня фраза промелькнула о природной социалистичности женщин. Если кто не поверил в имманентную социалистичность женщин, разверну мысль. Исследователь Г. Пауэлл, проведя в девяностых годах бесчисленные эксперименты по психологии пола, показал, насколько по-разному мужчины-менеджеры и женщины-менеджеры реагируют на плохих работников в своей корпорации. Мужчины решают: раз он плохо работает, значит, либо не старается, либо просто неспособный. И, значит, должен получать меньшую зарплату: с какого перепоя плохому работнику платить как хорошему? Эти рассуждения – «норматив справедливости» мужчины. Несострадательно, но логично и конкурентно.

Иным было рассуждение женщин-менеджеров: неспособный работник не виноват же, что он такой неспособный! Значит, его нужно пожалеть, поддержать. В конце концов, он старается, и у него есть дети, им нужно кушать. Дети-то уж тем более ни в чем не виноваты. И, значит, зарплата должна быть у всех примерно одинаковая. Это «норматив справедливости» женщин. Сострадательно, но не рыночно, уравнительно, неконкурентно. По-социалистически. С точки зрения философской, разность потенциалов – двигатель не только прогресса, но и вообще любого движения материи. Одинаковость уровня энергии – застой, хаос, тепловая смерть.

В конкретной же социальной практике разность в доходах стимулирует работника, заставляет его «жить не хуже соседа». А соцуравнительность стопорит экономику. На хрена мне работать, если Вася – тупой лентяй – получает те же 120 рублей, что и я, гениальный трудяга. Да я лучше в Америку поеду – там оценят…

Только потому и живёт неплохо супер-конкурентная Америка со своим ублюдочным образованием, что импортирует таланты и наращивает пропасть между талантами (богатыми) и серой массой (бедными).

Только потому и выдерживал некоторое время в мировой гонке экономически-извращённый Союз социалистических республик, что у него была преотличная система подготовки талантов – система школьного среднего образования, школьные олимпиады. И закрытые границы.

Европа же находится где-то посередине. Ее социалистичность (меньшая, чем в СССР) компенсируется относительно неплохим образованием (пока ещё лучшим, чем в США).

Но, может быть, это проклятое патриархатное общество так воспитывает девочек, что, повзрослев, они становятся примитивными социалистками? И на этот вопрос психология дала ответ. Ури Гнизи (Чикагский университет) и Альдо Рустикини (Миннесотский университет) провели эксперимент с детьми, которых проклятый патриархат ещё не успел испортить, чтобы посмотреть, как девочки и мальчики ведут себя в условиях конкуренции.

Они ловили детей на бессознательных, чисто животных реакциях. Устраивали забеги на время. В эксперименте участвовало 140 десятилетних детей – вполне репрезентативная выборка. Сначала дети пробегали дистанцию поодиночке, исследователи фиксировали время. Потом из детей составляли пары, чтобы была конкуренция. Так вот, в условиях конкуренции, то есть в парных забегах, мальчики показали существенный рост результата (против одиночного забега). На результатах девочек парность забега никак не отразилась.

Вывод: мальчики по природе – конкурентны, девочки – неконкурентны.

Второе исследование же учёные провели уже со студентами израильского технологического университета. Группы (по 6 студентов каждая) получали деньги, если быстро находили выход из компьютерного лабиринта. Одни группы получали равную оплату – по 50 центов каждому. В других группах всю сумму – 3 доллара – получал только лидер, решивший большинство задач.

Результаты: в условиях уравниловки все студенты вели себя одинаково. В условиях же конкуренции, когда вся сумма доставалась лидеру, средний показатель решения задач у парней вырос в полтора раза, у девушек – в ноль раз.

Выводы те же: мужчины – конкурентоспособны. Женщины – неконкурентоспособны. Причём пассивность в женщинах сидит так биологически глубоко, что даже воспитание в условиях конкурентного капиталистического общества не делает их более конкурентными. И маленькие девочки, и взрослые женщины – одинаково пассивны.

…Отсюда чем больше процент женщин в экономике, тем меньше её конкурентность и эффективность. Уравниловка уже угробила одну социалистическую империю…

Мосты, телеграф, телефон…,или Как происходит сдача позиций

Надоело самому писать… Вот вам наблюдение очевидца Баскиной о том, как происходит захват власти в Америке:

«…Джойс Лейденсен обаятельна: негромкий мелодичный голос, мягкая улыбка… Её конёк в женских исследованиях – положение женщин в науке и в руководстве. Она обращает моё внимание на то, что в палате представителей Конгресса США из 210 депутатов всего 25 женщин. Ещё больший разрыв в Сенате – только 3 на 100 сенаторов. Особенно пристально изучает она женскую ситуацию в родном университете. И ситуация эта её не устраивает.

– Почему? – удивляюсь я. – Ведь даже на глазок видно, что женщин-преподавателей больше, чем мужчин. Что же тебя не устраивает?

– А ты посмотри на их карьеру, – возражает Джойс. – Притом, что преподавательский состав на 65% женский, в нем полных профессоров-женщин только 10%. Если же мы возьмём руководящие должности – вице-президента, декана, заведующих кафедрами, то их и вовсе 4 %.

– Позволь, – возражаю я. – Но ведь, скажем, заведовать кафедрой может далеко не каждый. Так же как и стать профессором. На это нужны способности.

– Ну и почему у мужчин этих способностей больше, чем у женщин?»

…Действительно, почему? Обидно. Надо исправить. Нельзя добавить бабам способностей, зато можно у мужиков должностей отнять…

«В ближайшее воскресенье Джойс организовывает митинг женщин-преподавателей. На главной площади, в самом центре университетского кампуса, собираются студентки, аспирантки, лекторы, инструкторы (низшее преподавательское звено), помощники профессора (следующая ступень) и профессора без tenure. Впрочем, тут же и счастливчики, входящие в 10 привилегированных процентов: они пришли из солидарности. Митинг проходит дисциплинированно. Участницы несут плакаты: «Женщинам – равные возможности!»; «Две трети руководящих должностей – женщинам». Смысл выступлений всё тот же: если женская часть преподавателей составляет большинство, то их участие в руководстве должно быть пропорциональным.

Так случилось, что на другой день я оказалась в кабинете одного из вице-президентов университета. Он извинился, что не имеет достаточного времени на беседу со мной: ждёт группу советников. По поручению президента (ректора) они должны отобрать кандидатов на вакансии – одного декана и трёх завкафедрами. «Ректор высказал своё пожелание: по возможности, все четверо должны быть женщинами», – сказал мне вице-президент. И тяжело вздохнул».

Оборотни

Природой самке homo sapiens положено сидеть в логове с детенышами, ждать возвращения самца с охоты. Но sapiens-ность нашего вида давно обогнала его homo-сть. И самки больше не хотят сидеть дома. Они хотят прыгнуть выше головы – поучаствовать в охоте наравне с мужчинами. А если не выходит, пускай дичь бежит медленнее!

Справедливости ради нужно сказать, что не все самки нашего вида так агрессивно-непослушны. А лишь небольшой процент «омужиченных». Гормональная природа этой фемино-омужиченности будет раскрыта в последней части книги. А сейчас скажу лишь, что именно этот небольшой процент оборотней (мужиков в юбках) и является ударным отрядом феминизма на Земле.

Медицина на сегодняшний день справиться с этим отклонением пока не в силах.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел социология