Митюрин Д. Макс Вебер за 90 минут

ОГЛАВЛЕНИЕ

МЕТОДОЛОГИЯ МАКСА ВЕБЕРА
Зарождение метода

«Протестантская этика и дух капитализма» не толь-
ко принесла Веберу широкое признание, но и стала для авто-
ра своеобразным «опытным полем», на котором он разрабаты-
вал собственную методологию социологического познания.
Неслучайно наиболее знаковая работа Вебера, посвящен-
ная методам постижения действительности, вышла в 1904 году,
почти сразу же после «Протестантской этики».
И хотя все исследование, названное «Объективность
социально-научного и социально-политического созна-
ния», уместилось в одну статью, именно ее можно признать
своеобразной «квинтэссенцией» веберовской методологии.
44
Исходным пунктом в рассуждениях автора было утвер-
ждение, что ни в окружающем нас мире, ни в нашей жизни
нет никакого изначально заданного сокровенного смысла.
«Судьба культурной эпохи, „вкусившей" плод от древа по-
знания, состоит в необходимости понимания, что смысл
мироздания не раскрывается исследованием, каким бы со-
вершенным оно ни было, что мы сами призваны создать этот
смысл, что „мировоззрения" никогда не могут быть продук-
том развивающегося опытного знания и, следовательно,
высшие идеалы... во все времена находят свое выражение
в борьбе с другими идеалами».
Что же касается культуры, то она всего лишь «конечный
фрагмент лишенной смысла мировой бесконечности, кото-
рый, с точки зрения человека, обладает смыслом и значе-
нием».
Понять смысл и значение того или иного события или яв-
ления означает, по мнению Вебера, всего лишь понятно их
интерпретировать. При этом толкователь изначально должен
примириться с тем, что он вряд ли знает подлинные причи-
ны и содержание исследуемого им факта, а, следователь-
но, ни одна самая глубокая теория не может претендовать
на знание целого. «Всякое мысленное познание бесконечной
действительности конечным человеческим духом основано на
молчаливой предпосылке, что в каждом данном случае пред-
метом научного познания может быть только конечная часть
действительности».

О науках естественных и науках гуманитарных

Итак, полное и абсолютное знание истины человеку не-
доступно. Но как все-таки следует пытаться постигнуть дей-
ствительность с нашими весьма несовершенными возмож-
ностями?
45
Автор концепции «понимающей психологии» В. Дильтей
(1833—1911) исходил из того, что непосредственное знание,
«интуиция» принимается в качестве метода гуманитарных
наук, а опосредованное знание, рассудочное, понятийное,
логическое — в качестве метода наук естественных.
Подобное «психологическое» обоснование гуманитарных
наук в реальности не могло опровергнуть того пункта, что зна-
ние, полученное непосредственно с помощью интуиции, пу-
тем вживания в мир чужой души, не обладает необходимой
гарантией достоверности. В связи с этим возникал вопрос о
том, как обеспечить наукам о культуре такую же строгость и
значимость, какой обладают естественные науки?
Вебер, в отличие от Дильтея и следовавших за ним пред-
ставителей исторической науки, решительно отказывался ру-
ководствоваться при изучении социальной жизни методом
непосредственного вживания. Он настаивал на включении в
процесс исторического познания рассудочных (логических)
методов, основанных на применении различного уровня аб-
стракций.
«Уже первый шаг к вынесению исторического сужде-
ния, — писал Вебер, — являет собой, следовательно, про-
цесс абстрагирования, который протекает путем анализа и
мысленной изоляции компонентов непосредственно данно-
го события (рассматриваемого как комплекс возможных
причинных связей) и должен завершиться синтезом „дей-
ствительной" причинной связи. Тем самым уже первый шаг
превращает данную „действительность", для того, чтобы она
стала „историческим фактом", в мысленное построение —
в самом факте заключена... теория» {«Объективность со-
циально-научного и социально-политического сознания»).
Если историк сообщает читателю только логический ре-
зультат своих рассуждений, не приводя должных их обосно-
ваний, если он просто внушает читателю понимание собы-
тий, вместо того, чтобы педантично рассуждать о них, то он,
по мнению Вебера, создает исторический роман, а не науч-
46
ное исследование. Это будет, скорее, художественное про-
изведение, в котором отсутствует прочная основа сведения
элементов действительности к их причинам.
Общий смысл методологии Вебера в области историче-
ского познания сводился к тому, что история может претен-
довать на статус научной дисциплины лишь в том случае, если
она использует логические приемы, позволяющие делать
широкие обобщения (генерализации), которые дают возмож-
ность сводить элементы действительности к их причинам.

«Понять жизнь в ее своеобразии»

Соглашаясь со своими предшественниками (В. Вильде-
бандом и Д. Риккертом) в том, что все науки делятся на два
типа — «науки о культуре» и «науки о природе», Вебер счи-
тал эти типы различными по методам, но одинаковыми по
способам познания и образованию понятий. По его мнению,
указанное различие отнюдь не подрывало самого единства
принципа научности и не означало отхода от научной раци-
ональности.
Затрагивая вопрос о «материалистическом понимании
истории», Вебер писал, что подобное понимание «Комму-
нистического манифеста» в «его старом гениально-прими-
тивном смысле» господствует только в сознании профанов
и дилетантов. В целом же, «сведение к одним экономичес-
ким причинам нельзя считать исчерпывающим ни в одной
области культуры, в том числе и в области хозяйственных
процессов» {«Объективность социально-научного и соци-
ально-политического сознания»).
Свою задачу в области социальных наук Вебер видел в
том, чтобы понять действительную жизнь в ее своеобразии.
Однако этому мешали познавательные принципы, установив-
шиеся в науках о культуре, которые в качестве конечного
итога исследования предполагали установление определенных
47
закономерностей и причинных связей. Та часть индивидуаль-
ной действительности, которая остается после вычленения
закономерного, рассматривается, по мнению Вебера, либо
как не подвергнутый научному анализу остаток, либо ее
просто игнорируют как нечто «случайное», а поэтому и не
существенное для науки. Таким образом, автор утверждал,
что в естественно-научном познании научным (истинным)
может быть только «закономерное», а «индивидуальное»
может быть принято во внимание только в качестве иллюс-
трации к закону.
Как полагал Вебер, познание культурных процессов воз-
можно лишь в том случае, если оно исходит из того значения,
которое имеет для человека индивидуальная действитель-
ность. Однако в каком смысле, и в каких связях обнаружи-
вается та или иная значимость, не может открыть ни один
закон, ибо это решается в зависимости от ценностных идей,
под углом зрения которых мы рассматриваем культуру. Дру-
гими словами, будучи людьми культуры, мы занимаем опре-
деленную позицию по отношению к миру и вносим в него
смысл, который становится основой наших суждений о раз-
ных явлениях нашего совместного существования.
Само понятие культуры Вебер трактовал предельно ши-
роко, понимая под ней все, что «содеяно» человеком. В этой
связи он писал: «Говоря... об обусловленности познания
культуры идеями ценности, мы уповаем на то, что это не
породит столь глубокого заблуждения, будто, с нашей точ-
ки зрения, культурное заблуждение присуще лишь ценнос-
тным явлениям. К явлениям культуры, — подчеркивал не-
мецкий мыслитель, — проституция относится не в меньшей
степени, чем религия или деньги, а все они вместе... прямо
или косвенно затрагивают наши культурные интересы; по-
тому что они возбуждают наше стремление к знанию с тех
точек зрения, которые выведены из ценностных идей, при-
дающих значимость отрезку действительности, мыслимому
в этих понятиях» {«История хозяйства»).
48

«Идеальные типы»

Разработка единой и достаточно надежной методологии в
науках о культуре должна была иметь некую отправную точ-
ку, которой для Вебера послужила... экономическая теория
Маркса. По его мнению, эта теория дает идеальную картину
процессов, происходящих на рынке в обществе товарно-де-
нежного обмена, свободной конкуренции и строго рациональ-
ного поведения. Другое дело, что в реальности подобная кон-
струкция носит характер утопии, полученной посредством
мысленного доведения определенных элементов действитель-
ности до их полного выражения. Такие мыслительные конст-
рукции Вебер назвал «идеальными типами», которые, по его
мнению, «носят эвристический характер и являются необхо-
димыми для определения ценности явления».
Взяв понятие «идеальный тип» на вооружение, Вебер с
самого начала ответственно заявил, что подобных конструк-
ций нет, и они не могут существовать в действительности, в
связи с чем употреблял по отношению к ним и еще один
термин — «утопии». Да, идеальные типы, как и всякая на-
учная модель, опираются на знание эмпирических фактов,
но этого недостаточно, чтобы считать их зеркальным отра-
жением действительности. При этом само понятие «идеаль-
ный» не должно вводить в заблуждение, поскольку оно не
означает идеализацию, совершенный образец или высшую
цель, то состояние, к которому мы стремимся. Идеальное,
это всего лишь несуществующее.
Не следует путать идеальный тип с гипотезой — научным
предположением, которое выдвигает исследователь для
объяснения какого-либо явления. Гипотеза требует провер-
ки опытом: если она подтверждается, то становится теори-
ей, если нет — отвергается. Однако идеальный тип не мо-
жет быть отвергнут по определению. При этом он не требует
проверки реальными фактами, а действительность сравни-
вается с ним лишь для того, чтобы понять, насколько она
49
отличается от созданной исследователем идеально-типиче-
ской конструкции.
Как писал сам Вебер: «Идеальный тип — не „гипотеза",
он лишь указывает, в каком направлении должно идти об-
разование гипотез. Не дает он и изображения действитель-
ности, но представляет для этого однозначные средства
выражения».
Идеальные типы создаются посредством односторонне-
го усиления одной или нескольких точек зрения и соедине-
ния отдельных явлений в единый мысленный образ. Вебер
особо подчеркивал, что в реальной действительности этот
мысленный образ никогда не встречается. Задачу историче-
ского исследования автор видел в том, чтобы в каждом
отдельном случае установить, насколько действительность
близка или далека от соответствующего мысленного образа.
Так, с помощью этого метода, как считал Вебер, можно
создать в виде утопии «идею ремесла», соединив опреде-
ленные черты ремесел самых различных эпох и народов в
один свободный от противоречий идеальный образ. Идеаль-
ному типу «ремесла» можно, абстрагируя определенные
черты современной крупной промышленности, противопо-
ставить идеальный тип капиталистического хозяйства.
Конструируя свои идеальные типы, Вебер весьма часто
действовал по схеме: что было бы, если бы исследуемое
явление или процесс беспрепятственно развивались в ука-
занном нами направлении. Для этого он, например, моде-
лировал ситуацию биржевой паники, после чего пытался
ответить на вопрос: «Каким было бы поведение игроков на
бирже, если бы они не поддались сильным эмоциям и дей-
ствовали абсолютно хладнокровно, со знанием дела?»
Нарисовав себе эту «идеальную» картину происходяще-
го, Вебер получал представление о том, насколько искази-
ли ее иррациональные моменты в поведении людей, как
именно сказались страх и отчаяние на результатах их дея-
тельности.
50
Точно так же ученый пытался подойти и к анализу ре-
зультатов любой военной или политической акции. При этом
он обязательно стремился понять: каким было бы поведе-
ние участников события, если бы они в полной мере обла-
дали всей необходимой информацией и удачно нашли сред-
ства, необходимые для достижения поставленной задачи.
Хотя, как отмечал сам Вебер, сконструированные подоб-
ным образом «идеальные типы» (или «утопии») нельзя об-
наружить в реальности, в них «действительно отражены
известные, значимые в своем своеобразии черты нашей
культуры, взятые из действительности и объединенные в
идеальном образе» {«Объективность социально-научно-
го и социально-политического сознания»).
Проводя линию на непредвзятый характер научного по-
знания в сфере социальных наук, Вебер предостерегал от
использования идеальных типов в виде образцов, несущих
характер долженствования. Идеальные типы должны быть
мотивированными и, насколько возможно, «объективными»
и адекватными. В определении их научной ценности может
существовать лишь один критерий — «в какой степени это
будет способствовать познанию конкретных явлений куль-
туры в их взаимосвязи, в их причинной обусловленности и
значении» («Объективность социально-научного и соци-
ально-политического сознания»).
Таким образом, в образовании абстрактных идеальных
типов Вебер видел не цель, а средство познания. Эта уста-
новка применима практически ко всему множеству исполь-
зуемых им идеальных типов.

«Ценность» по Веберу

Хотя сам термин «идеальный тип» уже использовался
Э. Дюркгеймом и Ф. Теннисом, именно Вебер стал пер-
вым, кто утверждал, что в основе этого понятия лежат
51
вполне определенные ценностные предпочтения исследо-
вателя.
Интересовать ученого, по мнению Вебера, могут лишь
те стороны бесконечных в своем многообразии явлений,
которым он сам приписывает культурное значение или цен-
ность.
Но что же такое «ценность»? Для Вебера она не «поло-
жительна» и не «отрицательна», не «относительна» и не
«абсолютна», не «объективна» и не «субъективна».
Для ученого-аналитика (каким себя считал сам Вебер)
ценность далека от личного эмоционального переживания,
одобрения или порицания. Она не может быть «плохой» или
«хорошей», «правильной» или «неправильной», «нравствен-
ной» или «безнравственной». Ценность также абсолютно
лишена какого бы то ни было нравственного, морально-эти-
ческого или эстетического содержания. Ее нужно рассмат-
ривать как форму, при помощи которой люди организуют
свой жизненный опыт.
Согласно Веберу, ценность представляет собой то, что
для нас значимо, на что мы ориентируемся в своей жизни и
что мы принимаем во внимание. Она — способ человече-
ского мышления. Подобно кантовским категориям «про-
странства» и «времени», ценность у Вебера дает человеку
возможность упорядочить, структурировать «хаос» своих
мыслей, впечатлений и желаний. Это «чисто логический ме-
тод осмысления мира», одинаково свойственный и ученому,
и обывателю.
Человек является носителем ценностей, и они необхо-
димы ему для определения целей, которые он перед собой
ставит. Их место в мотивации действий гораздо глубже це-
лей и интересов, поскольку именно к ценностям, в конеч-
ном счете, обращена воля человека.
Некоторые современные исследователи склонны ставить
знак равенства между веберовским понятием «ценности» и
«нормой», что является большим упрощением.
В толковании Вебера, ценность, в отличие от нормы, не
может быть однозначно понятым повелением; она — всегда
пожелание. Обязательно нужен тот, кто, принимая ее по тем
или иным соображениям, воплотит своей жизнью. Более
того, сам выбор ценностей не просто выбор между «пра-
вильным» и «неправильным». «Правильными» ценностями
являются щедрость и бережливость, милосердие и справед-
ливость, активная борьба со злом и непротивление насилию.
Однако в каждой конкретной ситуации человеку приходит-
ся выбирать одну из двух трудно сочетающихся друг с дру-
гом добродетелей. При этом сами по себе ценности «не
дают направления», а лишь дают возможность сознательно
выбрать направление. Так что стоящая перед человеком
альтернатива «имеет смысл лишь как обращение к свобо-
де, равно как свобода в смысле выбора, возможна лишь
там, где есть альтернатива» («Наука как призвание и про-
фессия», 1920).
В противном случае ценности автоматически становятся
нормами, которые лежат в основе социального порядка.
Нормативное поведение людей полностью предсказуемо и
лишено индивидуальных особенностей. Но такое толкова-
ние не устраивает Вебера. Он акцентирует внимание на
двойственном характере ценностей, выделяя помимо нор-
мативной и другую сторону — их необходимое и неизбеж-
ное преломление в индивидуальном опыте конкретного че-
ловека.
Тот или иной человек всегда «расшифровывает» для
себя ценности, вкладывает в них определенный смысл, то
есть понимает их так, как может понять только он и ник-
то другой. Свобода человека — это внутреннее состоя-
ние, которое заключается в возможности самостоятель-
ного и ответственного выбора ценности и их толкования.
И тем и другим в равной мере обладает ученый-исследо-
ватель.

«Свобода от оценки» и объективность ученого

В отличие от большинства других людей, ценностный вы-
бор ученого касается не только его самого и ближайшего
окружения, но и всех тех, кто когда-нибудь будет знако-
миться с написанными им трудами. Здесь сразу же возни-
кает вопрос об ответственности ученого. Хотя с таким же
успехом можно было поставить вопрос об ответственности
политика или писателя, Вебер, естественно, предпочитает
сконцентрироваться на более близкой лично ему теме.
Отстаивая право исследователя на собственное видение,
Вебер пишет, что «познание культурной действительности —
всегда познание совершенно специфических особых точек
зрения. Анализ этот неизбежно «односторонний», но субъек-
тивный выбор ученым своей позиции не так уж субъективен.
Его «нельзя считать произвольным, пока он оправдан своим
результатом, то есть пока он дает знание связей, которые
оказываются ценными для казуального (причинного) сведе-
ния исторических событий к их конкретным причинам»
(«Объективность социально-научного и социально-поли-
тического сознания»).
Ценностный выбор ученого «субъективен» не в том смыс-
ле, что значим только для одного человека и понятен только
ему. Очевидно, что исследователь, определяя свою аналити-
ческую перспективу, выбирает ее из числа тех ценностей,
которые уже существуют в данной культуре. Ценностный
выбор «субъективен» в том смысле, что «интересуется толь-
ко теми компонентами действительности, которые каким-либо
образом — пусть даже самым косвенным — связаны с явле-
ниями, имеющими в нашем представлении культурное значе-
ние» («Объективность социально-научного и социально-
политического сознания»).
При этом ученый как индивид имеет полное право на по-
литическую и нравственную позицию, эстетический вкус, но
он не может отнестись положительно или отрицательно к
изучаемому им явлению или историческому лицу. Его инди-
видуальное отношение должно оставаться за пределами его
исследования — это долг исследователя перед истиной.
Вообще для Вебера всегда была очень актуальна тема
долга ученого, проблема истинности, свободной от субъек-
тивизма. Будучи страстным политиком, он сам стремился к
тому, чтобы в своих работах выступать именно в качестве
беспристрастного исследователя, руководствующегося толь-
ко любовью к истине.
Высказанное Вебером требование свободы от оценки в
научном исследовании коренится в его мировоззренческой
позиции, согласно которой ценности научные (истина) и цен-
ности практические (партийные) — это две разные облас-
ти, смешение которых ведет к подмене теоретических аргу-
ментов политической пропагандой. И там, где человек науки
приходит со своим собственным ценностным суждением,
уже нет места полному пониманию фактов.

Веберовское «понимание»

Здесь имеет смысл ввести еще одно фундаментальное
понятие социологии Вебера — категорию «понимание». По
его мнению, именно необходимость понимания предмета
своего исследования отличает социологию от естественных
наук. Однако «понимание» поведения людей еще не свиде-
тельствует о его эмпирической значимости, поскольку оди-
наковое по своим внешним свойствам и своим результатам
поведение может основываться на разных сочетаниях мо-
тивов, причем самый очевидный из них не обязательно
является и самым значимым. «Понимание» тех или иных свя-
зей, обнаруженных в поведении людей, всегда следует под-
вергать контролю с помощью обычных методов казуального
объяснения. При этом Вебер не противопоставляет понима-
ние причинному объяснению, а, напротив, тесно связывает
их друг с другом. Кроме того, «понимание» не относится к
психологическим категориям, а понимающая социология не
является частью психологии.
В качестве исходного пункта социологического исследо-
вания Вебер рассматривает поведение индивида. По его соб-
ственному определению «цель нашего исследования, дока-
зать, что „понимание" составляет, по существу, и причину
того, что понимающая социология (в нашем смысле) рассмат-
ривает отдельного индивида и его действие как первичную
единицу, как „атом" (если считать допустимым само по себе
это сомнительное сравнение)» («Основные социологические
понятия», 1920).
По той же причине для социологического исследования
индивид представляет собой у Вебера и верхнюю границу
осмысленного поведения, поскольку именно индивид явля-
ется его единственным носителем.

Теория социального действия

Однако поведение индивида изучает и психология, и в
этой связи возникает вопрос: в чем же отличие психологи-
ческого и социологического подходов к изучению индиви-
дуального поведения?
На этот вопрос Вебер ответил в самом начале своего ито-
гового труда «Хозяйство и общество». Социология, по его
мнению, есть наука, которая хочет понять и причинно объяс-
нить социальное действие в его течении и проявлениях.
В данном случае революционность научных воззрений
Вебера заключается в том, что именно он выделил в каче-
стве предмета социологии элементарную единицу, которая
лежит в основе всей социальной деятельности людей, про-
цессов, организаций и т. п.
Главной характеристикой социального действия как фун-
дамента социального бытия, по Веберу, является смысл, а
само оно не просто действие, а человеческое действие, под-
черкивает автор. Это означает, что действующий индивид
или действующие индивиды «связывают с ним субъективный
смысл». Собственно «социальным» действием «должно на-
зываться такое действие, которое в соответствии со смыс-
лом, заложенным в нем действующим или действующими,
направлено на поведение других и ориентировано так в сво-
ем течении». Способ, каким совершается действие или сис-
тема действий, Вебер называл «поведением, адекватным
смыслу» («Основные социологические понятия»).
Основными компонентами социального действия, по Ве-
беру, являются цели, средства, нормы. Само социальное
действие, содержащее смысл и ориентацию на других и их
действия, является идеальным типом. Критерием выделения
типов социального действия является рациональность, точ-
нее, ее мера.
В данном случае Вебер использовал понятие рациональ-
ности в чисто методологическом значении. С помощью это-
го понятия и на его основе он строил типологию социальных
действий. Градация шла по степени реальной осмысленно-
сти действия с точки зрения расчета целей и средств. Таких
типов у Вебера было четыре.
1. «Целе-рациональное» действие заключает самую вы-
сокую степень рациональности действия. Цель, средства и
нормы в нем взаимно оптимальны и соотнесены друг с дру-
гом. Наиболее показательным примером «целе-рациональ-
ного» действия является действие в сфере капиталистичес-
кой экономики.
2. «Ценностно-рациональное» действие связано с уси-
лением давления норм, например убеждений. Капиталист,
отчисляющий деньги на благотворительность, церковь, тра-
тящий их на игру в карты и т. д., а не вкладывающий их в
производство с целью достижения дальнейшего успеха, ве-
дет себя в соответствии с этим типом социального дей-
ствия.
3. Традиционное действие Вебер рассматривает по анало-
гии с «тупым пребыванием» в рутинных обстоятельствах. Это
действие — по трафарету, по привычке, по традиционному ус-
тановлению. Осмысление такого «пребывания» возможно в
двух случаях: как прорыв традиционности и как сознательное
его оправдание с целью прагматического использования.
4. Аффективное действие также имеет свою цель, в пони-
мании которой доминируют эмоции, порывы и т. д. Цель и сред-
ства не соответствуют друг другу и часто вступают в противо-
речие. Пример — поведение футбольных болельщиков, которое
характеризуется самым низшим уровнем рациональности.
Возможность использования категории «социальное
действие» в науке выдвигает четкое требование: она долж-
на быть обобщающей абстракцией. Образование типологии
социальных действий есть первый шаг на этом пути. Вебер
определял социальное действие как обобщенную среднюю
величину массового, например, группового поведения и его
мотивов. Понимание этого действия возможно только на
основе внешних, «объективно данных ситуаций», влияющих
на его «течения и проявления». Инструментом такого ана-
лиза и является идеальный тип, ибо социальный контекст
заведомо включен в содержание категорий, «участвующих»
в его конструировании.
Понимание, как и само социальное действие, также яв-
ляется обобщенной и усредненной величиной и напрямую
с ним связано. По словам Вебера, это «средне и приблизи-
тельно рассматриваемый» смысл действия. Типология соци-
альных действий представляет собой идеально-типическое
изображение «усредненных» и потому «понятных» спосо-
бов поведения, типических ориентаций в типических усло-
виях. Социология и другие социально-исторические науки,
оперирующие идеальными типами, дают «знание об опре-
деленных, известных в опыте правилах, особенно о том спо-
собе, которым люди обыкновенно реагируют на данные си-
туации» {«Основные социологические понятия»).
58

О социальных отношениях

Приняв понятие «социальное действие» за основу «со-
циальности вообще», Вебер пишет:
«Социальными отношениями мы будем называть пове-
дение нескольких людей, соотнесенное по своему смыслу
друг с другом и ориентирующиеся на это», — писал ученый.
Как на обязательное условие автор указывал на то, что со-
циальное отношение «полностью и исключительно состоит
в возможности того, что социальное действие будет носить
доступный (осмысленному) определению характер», незави-
симо от того, на чем основана эта возможность {«Основ-
ные социологические понятия»).
При этом к признакам социальных отношений относит-
ся максимально широкий диапазон различных действий:
борьба, вражда, любовь, дружба, уважение, соперничество
экономического, эротического или политического характе-
ра, принадлежность к одной или разным сословным, рели-
гиозным, национальным или классовым общностям и т. д.
Поскольку социальные действия совершаются достаточ-
но регулярно, чтобы обосновать данную связь, Вебер ввел
еще два термина. Под «нравами» он подразумевал привыч-
ку поступать в определенной ситуации так, а не иначе. Под
обычаями — нравы, укореняющиеся на длительное время и
обусловленные «целе-рациональной» ориентацией поведе-
ния отдельных индивидов на одинаковые ожидания.
Социальные отношения усложняются, считал он, когда
индивиды начинают ориентироваться на легитимный поря-
док, усиливающий регулярность социальных отношений.
Содержание самих социальных отношений Вебер называл
«порядком» только в тех случаях, когда индивид в своем
поведении ориентируется на отчетливо определяемые нрав-
ственные, религиозные, правовые и другие нормы. Заставить
людей учитывать эти нормы могут, по его мнению, различ-
ные причины, однако большинство из них имеет сугубо внут-
59
ренний характер. Конкретный индивид может считать суще-
ствующий порядок легитимным:
1) аффективно, то есть руководствуясь своими эмоци-
ями;
2) ценностно-рационально, веря в абсолютную значи-
мость порядка в качестве выражения высочайших непрелож-
ных ценностей (нравственных, эстетических и т. д.);
3) исходя из религиозных соображений.
С другой стороны, легитимность порядка может быть га-
рантирована ожиданием специфических внешних послед-
ствий. Эти ожидания Вебер делит на два типа — «услов-
ность» и «право».
При праве в ррли возможного «внешнего последствия»
фигурирует специальная группа людей, осуществляющих при-
нуждение (самый простой пример — полиция). В условности
такая группа отсутствует, но при этом любое отклонение от
«общепринятого поведения» наталкивается внутри опреде-
ленного круга людей на явно ощутимое порицание.

Социальные образования

От анализа социальных отношений Вебер перешел к ана-
лизу различного рода социальных образований. Он исходил
из того, что совершающийся на основе социальных действий
процесс интеграции ведет к появлению двух, разных по сво-
ему характеру социальных объединений. Одни из них автор
называл объединениями общественного типа, другие —
общностного (или общинного). Первый тип он считал основ-
ным и относил к нему те объединения, члены которых в сво-
ем поведении руководствуются мотивами заинтересованно-
сти. В основе объединений общностного типа, по мнению
Вебера, лежат чувства принадлежности к той или иной общ-
ности, и мотивация здесь либо аффективна, либо традици-
онна.
60
Здесь Вебер, в сущности, лишь повторил схему, пред-
ложенную Ф. Теннисом, хотя и развил ее на несколько
ином уровне. Так, одним из вариантов объединения людей
в «общество» он называл так называемый «целевой союз»,
каждый из членов которого в известной степени полагает-
ся на то, что другие участники союза будут действовать в
соответствии с установленным соглашением и исходить из
этого при рациональной ориентации собственного поведе-
ния.
В качестве еще одного важного социального объедине-
ния Вебер ввел понятие «предприятие». Как и в предыдущем
случае, предприятие должно включать достаточно постоян-
ное число членов, руководствующихся «целе-рациональны-
ми» мотивами. Однако, в отличие от обычного целевого
союза, на предприятии имеется еще и некий административ-
ный орган, осуществляющий руководящие функции.
При этом Вебер отмечал, что каждый индивид постоян-
но участвует в самых разнообразных по своему характеру
сферах действий — как общностных, основанных на согла-
сии, так и общественных, где превалируют сугубо рацио-
нальные мотивы.
Но кроме основанных на согласии «целевых союзов»
существуют и другие объединения, или так называемые
«институты». Здесь добровольное вступление заменяется
зачислением на основании чисто объективных данных, не-
зависимо от желания и согласия зачисленных лиц. В каче-
стве одного из определяющих факторов поведения высту-
пает аппарат принуждения. Наиболее яркими и очевидными
примерами, по мнению Вебера, являются Государство и
Церковь. С другой стороны, понимая всю сложность соци-
альных действий, ведущих к появлению объединений того
или иного типа, он подчеркивал, что сам переход к «инсти-
туту» недостаточно определен, а «институтов» чистого типа
не так уж и много.

Веберовские классы

Принципиально важным для Вебера было понятие «борь-
ба», которое противостоит другому понятию — «согласие».
Здесь он исходил из того, что «преобладающая часть всех
установлений — как институтов, так и союзов — возникла
не на основе договоренности, а в результате насильственных
действий; то есть люди и группы людей, способные по ка-
кой-либо причине фактически влиять на общностью дей-
ствия членов института или союза, направляют его в нуж-
ную им сторону, основываясь на „ожидании согласия"».
Именно борьба, по мнению Вебера, оказывалась реша-
ющим фактором многих процессов и явлений. Правда, в от-
личие от трактовки К. Маркса, он обходился без каких-либо
политико-экономических факторов, объясняя все природны-
ми качествами человека.
Каждый индивид, по Веберу, стремится навязать свою
волю другому, либо, используя открытое физическое воз-
действие, либо при помощи того, что называется конкурен-
цией.
Тем не менее Вебер отнюдь не игнорировал экономичес-
кий фактор. Просто сфера экономических действий всего
лишь служила для него своего рода логической предпосыл-
кой к изложению так называемые «теории стратификации».
Здесь вводится еще одно понятие — «классы».
О существовании класса, как считал ученый, можно го-
ворить лишь в тех случаях, когда:
1) некоторое множество людей объединено специфичес-'
ким «причинным компонентом», который касается их жиз-
ненных интересов;
2) такой компонент представлен исключительно эконо-
мическими интересами в приобретении товаров или получе-
нии дохода;
3) этот компонент обусловлен ситуацией, складываю-
щейся на рынке товаров или труда.
Класс как определенная группа людей делился Вебером
на три основных типа:
1) класс собственников;
2) стяжательский класс, эксплуатирующий услуги на
рынке;
3) социальный класс, состоящий из множества классо-
вых статусов, между которыми наблюдаются изменения,
происходящие как на персональной основе, так и в рамках
нескольких поколений.
При этом Вебер констатировал, что единство социальных
классов относительно, а их дифференциация только на ос-
нове собственности не является результатом классовой
борьбы или классовых революций. Радикальные изменения
в распределении богатства, по его мнению, правильнее на-
зывать «революциями собственности».
Особое внимание Вебер уделял так называемому «сред-
нему классу», относя к нему тех, кто благодаря соответству-
ющей подготовке владеет всеми видами собственности и
обладает конкурентоспособностью на рынке труда. Сюда он
относил независимых крестьян, ремесленников, чиновников,
занятых в общественном и частном секторе, лиц свободных
профессий, а также рабочих, занимающих исключительно
монополистическую позицию.
Примерами других классов у него являлись:
— рабочий класс как целое, занятый в механизирован-
ном процессе;
— «нижние» средние классы;
— инженеры, коммерческие и другие служащие, а так-
же гражданские чиновники, то есть «интеллигенция» без са-
мостоятельной собственности;
— класс людей, занимающих привилегированную пози-
цию благодаря собственности и образованию.
Исследуя классовую структуру общества в «динамичес-
ком ключе», Вебер постоянно искал точки соприкосновения
и переходы как между отдельными группами внутри одного
класса, так и между основными классами. Как следствие,
предложенная им схема классовой структуры общества ока-
залась настолько запутанной, что, исходя из нее, трудно
даже составить полный перечень классов.
В любом случае, по мнению социолога, решающим фак-
тором, определяющим принадлежность человека к тому или
иному классу общества, являлись его возможности на рын-
ке труда или, если быть более точным, та плата, которую
он мог получить за свою работу.
Таким образом, если у Маркса «линия фронта» прохо-
дила между рабочими и работодателями, то у Вебера —
между покупателями труда и его продавцами.
Тем не менее, исходя из данной теории, главным фак-
тором, создающим класс, является экономический интерес,
а также наличие или отсутствие собственности.
Подобная трактовка была довольно близка к марксист-
ской (во всяком случае, не противоречила ей логически), и
тогда, чтобы выйти из политической плоскости, Вебер дал
дополнительное разъяснение: проявления классовой борь-
бы значимы ни сами по себе, а лишь в качестве средне-
типичной реакции на экономические стимулы.

Борьба за статус

В противовес классам Вебер ввел еще одно понятие —
«статусные группы». Он считал, что в отличие от классов,
которые детерминированы чисто экономической ситуацией,
статусные группы детерминированы «специфическим соци-
альным оцениванием почести». Почесть в данном случае
может обозначать любое качество, оцениваемое большин-
ством. Более того, весь социальный порядок является, по
Веберу, всего лишь способом, при помощи которого «со-
циальные почести распределяются в сообществе между ти-
пичными группами, участвующими в таком распределении».
Социальный порядок, связанный с легальным порядком (по-
литической властью), в значительной степени обусловлен
сложившейся экономической системой, но в то же время в
состоянии влиять на нее.
Главные «страсти» в мире кипят именно вокруг статусных
почестей, которые Вебер рассматривал в качестве знаков оп-
ределенного стиля жизни. Связанные с этим стилем ожида-
ния выступают у него в качестве определенных ограничений
социального общения, то есть статус представляет собой
основанное на достигнутом согласии совместное действие
закрытого типа. И по мере возрастания степени закрытости
статусной группы внутри нее усиливаются тенденции к легаль-
ной монополии на определенные должности и привилегии.

Значение методологии Макса Вебера

Ученому-гуманитарию, по Веберу, нужны именно типы
действия, а не содержательные характеристики тех процес-
сов, в которые эти действия вплетены. «В социологии, —
писал он, — такие понятия как „государство", „кооператив",
„феодализм" и подобные... обозначают категории опреде-
ленных типов человеческого взаимодействия, и ее задача
состоит в редукции их к „понятному" действию, а именно к
действию участвующих единичных индивидов» («Основные
социологические понятия»).
Вебер не только нигде не рассматривал сущностных ха-
рактеристик, например, государства, но и специально ого-
варивал свой отказ от их анализа. Так, применительно к
религии, он подчеркивал: «Мы имеем дело ни с „сущностью"
религии, а лишь с условиями и результатами одного опре-
деленного типа группового социального действия» («Теория
степеней и направлений религиозного неприятия мира»,
1910). Таким же образом Вебер обходил содержательный
анализ и других важных для его идеологии, явлений.
Используемые им категории «идеальный тип» и «социаль-
ное действие» разрабатывались в конкретном социальном и
культурном контексте Германии, в дискуссиях, в противостоя-
нии и как ответ иным, сейчас плохо известным и уже не имею-
щим актуальности теоретическим положениям. Вебер искал
ответы на вопросы науки и политики своего времени, а не воз-
водил свои идеи в ранг универсальной парадигмы. Поэтому все
основные из введенных им в социологию категорий имеют
вполне определенные исторические ракурсы и акценты. Дис-
куссии, которые Вебер вел с марксистами, а также национал-
экономистами старой и новой экономических школ, были
существенно осложнены методологическими и иными пробле-
мами, выросшими в конкретных обстоятельствах.
Следует отметить, что в начале XX века и помимо Вебе-
ра уже велись весьма успешные разработки понятийного ин-
струментария социальных наук. Здесь можно упомянуть и
концепцию нормальных понятий Ф. Тенниса, и теорию об-
щих понятий К. Менгера, и даже марксистскую концепцию
понятий, несостоятельность которой до сих пор никем не
доказана. Неоднократное и настоятельное использование
Марксом «в чистом виде» (по его словам) понятий «капи-
тал», «стоимость» позволяет провести параллель между
идеальными типами Вебера и этими «чистыми» понятиями
Маркса, если придать последним модельное истолкование.
Так, в "Капитале" дан идеализированный образ капитализ-
ма, а не его действительность. Однако сам этот образ не
является фикцией, поскольку в нем содержится суть, внут-
ренний закон движения такого сложного явления, каким
является капитализм. И в этом смысле идеальные типы и
модели имеют огромное методологическое значение для
анализа конкретных форм исторической реальности.
Сегодня основные веберовские категории явно недоста-
точны, и нуждаются в определенных изменениях и допол-
нениях, вызванных ростом научного знания, его интернаци-
онализацией, развитием логики и методологии социальной
науки. Звучащая в США и в Германии в адрес Вебера кри-
тика акцентирует внимание на невозможности безоговороч-
ного соблюдения «принципа свободы науки от ценностных
суждений», а также трудности построения целостной соци-
ологической теории на их основе из-за ограниченности и
неопределенности. Во Франции же возникли варианты
«практической» социологии, оставляющие в стороне и по-
зади теории, построенные на основе веберовских положе-
ний. Вот только будут ли они работать?
Так или иначе, при всем уважении к Веберу, в сегодняш-
ней социологической науке все больше крепнет стремление
выйти за пределы, очерченные ключевыми идеями его тео-
рии. И это вполне естественно, поскольку он сам видел на-
значение научных идей в том, чтобы быть преодоленными.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел социология