Сорокин П. Общедоступный учебник социологии

ОГЛАВЛЕНИЕ

Голод и идеология общества

Под идеологией общества я разумею совокупность представлений, понятий, суждений, комплексы их: убеждения, верования, теории, "мировоззрение", свойственные членам агрегата. Причем мной в понятие идеологии включаются как убеждения, теории, верования и т.д. только переживаемые и мыслимые про себя, так и проявленные вовне: словами, письменными знаками, рисунками, жестами и другими способами. На объективном языке совокупность таких явлений можно назвать терминами субвокальных и речевых рефлексов человека.

Исследование поведения и идеологии отдельного индивида показывает, что "содержание сознания" последнего резко меняется при резких изменениях кривой количества и качества пищи, поступающей в его организм. Это изменение состоит в том, что при голоде идеология человека деформируется в направлении усиления и укрепления суждений, теорий, убеждений и верований при данных условиях благоприятствующих, "одобряющих" применение мер, способных дать пищу, с одной стороны, с другой - в сторону ослабления и подавления речевых и субвокальных рефлексов, мешающих, препятствующих этому утолению. Грубо говоря, голод как бы вынимает из "сознания" человека одну пластинку с определенными ариями и вкладывает туда другую. В итоге человекграммофон начинает петь, говорить или думать новые слова, песни, арии, мысли, убеждения и выражения1.

Раз так дело обстоит с отдельным человеком, то то же явление должно происходить и с идеологией массы лиц или целого агрегата, поставленного в те же условия резкого колебания кривой - питания, в частности, при переходе агрегата от сытости к голоду и обратно.

Иными словами, я утверждаю, что существует функциональная связь между колебанием кривой питания общества и варьированием ею идеологии. С изменением первой "независимой переменной" (ceteris paribus) меняется и "идеология общества", и меняется в том же направлении. В "эпохи Голода" это изменение сказывается в усиленной и успешной прививке членам общества такой идеологии, которая при данных условиях благоприятствует насыщению голодного общественного желудка, и в падении успеха идеологий, препятствующих - мешающих - этому насыщению. Обратное происходит в эпохи перехода общества от голодного к сытому состоянию.

Таким образом, я утверждаю, как бы это ни казалось парадоксальным, существование функциональной связи между количеством и качеством калорий, поглощаемых обществом, и сменой успеха или неуспеха ряда идеологий, циркулирующих в нем.

1 Доказательство этих положений я даю в моей работе о "Голоде — как факторе". Здесь же прошу принять их на веру.

367

Это изменение идеологии влиянием указанного фактора многообразно и чрезвычайно разнородно по своей конкретной форме. Перечислять и описывать все эти разнообразные сдвиги здесь не место. Целесообразнее будет остановиться на какой-либо одной — крупной и типичной — системе верований или идеологии, на ее судьбах уяснить суть дела и проверить указанную связь. Так я и поступлю. В качестве такой типичной системы верований и убеждений я возьму социалистически-коммунистические и уравнительные теории, воззрения и идеологии. Изучение кривой их успеха выявит нам эту связь.

А теперь - пару слов, объясняющих эту связь.

Пока общество или огромная часть его сыта (дефицитно и сравнительно), нет никакой необходимости в коммунистически-уравнительных актах и поступках, вроде насильственного отнятия, грабежа, поравнения богатств и пищевых скопов агрегата. И без этих мер - люди сыты. В таком состоянии у них устанавливаются соответствующие формы поведения, рефлексы и убеждения, запрещающие посягать "на чужое достояние", признающие "собственность священной", "отнятие чужого добра - недозволенным" и т.д.

Но вот наступает голод. Допустим, что все другие меры (ввоз продовольствия, эмиграция, завоевание другой группы и т.д.), кроме захвата богатств и "скопов" у богачей данного общества, не покрывают голода. В таких условиях пищетаксис толкает голодных к захвату, разделу и "коммунизации" этих последних, как к единственному средству утоления голода. Чтобы такое поведение было возможно, необходимо "развинчивание" и подавление всех мешающих этому рефлексов, в том числе и речевых и субвокальных (убеждений). Иначе они будут мешать тем актам, к которым сейчас толкает пищетаксис. В таких случаях пресс голода действительно в первую голову начинает давить на них, подавлять рефлексы (и убеждения), препятствующие его утолению, прививать и усиливать рефлексы (и убеждения), (вроде: "собственность священна", "отнятие чужого достояния недопустимо" и т.д.), "оправдывающие", "мотивирующие", благоприятствующие совершению актов, требуемых пищетаксисом ("собственность-кража", "да здравствует экспроприация эксплуататоров", захват богатства - великое и справедливое дело" и т.д.).

Поскольку обладатели таких скопов препятствуют захвату их достояния, пищетаксис прививает рефлексы и убеждения, "одобряющие" применение насилия и борьбу с "буржуями".

Это значит: голод у голодных, поставленных в указанные условия, должен вызывать появление, развитие и успешную прививку коммунистически-социалистически-уравнительных рефлексов, в частности рефлексов речевых и субвокальных (убеждений), иными словами, "коммунистически-социалистической идеологии". Последняя в таких голодных массах находит прекрасную среду для прививки и распространения и будет "заражать" их с быстротой сильнейшей эпидемии. Совершенно не важно, под каким соусом она будет подана и как обоснована: по методу ли Маркса или Христа, по системе ли Бабефа—Руссо, и якобинцев, или по системе Катилины, и анабаптистов, на принципе ли "прибавочной

368

ценности" и "материалистического понимания истории", или на принципе Евангелия: "кто имеет две рубашки - пусть отдаст одну неимущему".

Эти обосновывающие, мотивирующие и оправдывающие "тонкости" массе совершенно не важны, они ей недоступны, она ими и не интересуется. Это — "соус", для нее совершенно не имеющий значения. А важно лишь то, чтобы идеология благословляла на акты захвата, раздела, поравнения, чтобы она прямо на них наталкивала, их одобряла. А почеАу, на каком основании - это дело десятое. Если какое-нибудь обоснование есть — отлично. Если нет — тоже не беда. Если при данных условиях всего более подходит для "оправдания" Евангелие - идеология будет ссылаться на него и во имя заповеди Христа будет благословлять "обобществление". Если сейчас более подходящей является идеология Маркса - будет взята она, будет широко прививаться и под ее флагом будет идти соответствующее "обобществляющее" движение.

Такова в основном связь между колебанием питания и колебанием идеологии.

Значит, для успеха таких идеологий необходимы два основных условия: 1) резкий значительный рост дефицитного или сравнительного голодания масс, при невозможности утоления его иными путями, 2) наличность имущественной дифференциации в стране. Чем резче будут оба условия, тем при равенстве прочих условий подъем успеха коммунистическисоциалистической идеологии будет быстрее и сильнее, тем легче она будет прививаться к голодным, тем большим будет ее успех.

Отсюда, как и в явлениях роста принудительного этатизма2 (не только как "идеологии", но и как практики), следуют выводы: 1-я теорема

Ceteris paribus, сытые и голодные (богатые и бедные) группы при указанных условиях не могут иметь одну и ту же социально-политическую идеологию. В частности, коммунистически-социалистическая идеология должна иметь успех и легко прививаться к группам бедняков, и не может иметь успеха и легко прививаться к богато-сытым. Последние должны быть иммунитетны по отношению к ней, первые - наоборот легко подвержены ее "заразе". Антикоммунистические идеологии - наоборот, должны преуспевать среди богачей и трудно прививаться к голодной бедноте.

2-я теорема

1) Ceteris paribus, при одной и той же степени имущественной дифференциации кривая успеха и прививки этой идеологии будет подниматься всякий раз .когда уровень питания масс понижается (когда голод дефицитный и сравнительный - растет).

2) При одном и том же уровне питания масс эта кривая будет подниматься всякий раз, когда имущественная дифференциация усиливается (растет сравнительный голод).

369

2 См. мою статью: "Влияние голода" в "Экономисте", № 2. 24.П.А. Сорокин

3) Особенно резко будет подъем кривой роста и успеха этих идеологий тогда, когда растет и имущественная дифференциация (богачи еще сильнее богатеют), и когда понижается уровень питания масс (бедняки еще сильнее беднеют). В этом случае голод - дефицитный и сравнительный - растет вдвое, вдвое давит и пищетаксис.

3-я теорема

И обратно. Ceteris paribus, кривая успеха и прививки коммунистическисоциалистической идеологии будет падать всякий раз, когда: 1) поднимается уровень питания масс и уменьшается имущественная дифференциация (падает и сравнительный и дефицитный голод), 2) когда при неизменности имущественной дифференциации поднимается уровень питания масс, 3) когда при неизменности уровня питания масс уменьшается имущественная дифференциация (в том и другом случае голод особенно сравнительный - падает).

4-я теорема

Наконец, когда степень дифференциации растет, но соответственно поднимается и уровень питания масс, или обратно, уровень питания понижается, но соответственно уменьшается и степень имущественной дифференциации, оба эти процесса нейтрализуют друг друга и кривая роста или падения этих идеологий может остаться неизменной.

Такова "механика" колебания успеха этих идеологий и их связь с варьированием кривой дефицитного и сравнительного голодания. Теоремы совершенно четки и ясны3. Почему это так должно быть установлено выше. Таким образом, требуемый мост между числом калорий и невесомой идеологией перекинут. Связь установлена. "Причины" - "объяснены". Остается для большей достоверности эти теоремы проверить.

Проверка 1-й теоремы Она в особо подробной проверке не нуждается.

3 Всего более точную формулировку положения, близкого к установленным теоремам, дает Isambert (общие и неопределенные положения в счет не идут). Его положение гласит: социалистические идеи и идеологии появляются (это не вполне верно: появление их - вещь "случайная", являющаяся функцией многих переменных, а не только указанных условий. Л.С.) и распространяются в эпохи, когда дана: 1) "громадная аккумуляция богатств в немногих руках в то время, как рядом свирепствует пауперизм" 2), когда чрезвычайно живо в обществе обсуждаются и дебатируются социальные проблемы. Последнее условие малоценное: оно само должно быть объяснено, поставлено в связь с какой-либо иной "переменной", а не фигурировать в качестве "объясняющего" момента, это раз; во-вторых, оно неверно: в англо-американском мире за истекшие полстолетия XIX в. социальные проблемы обсуждались не менее живо и не реже, чем в других странах, однако там успех социалистических идей был наименьшим. Останется только первое условие. См.: G. Isambert. Les idees socialiste en France de 1815 a 1848. 20-22. Paris, 1905. Этим, конечно, я не хочу сказать, что нет других, кроме установленных, условий роста и падения этих идеологий. Они есть (напр. война), но я их сейчас не затрагиваю, ибо они лежат вне темы моей работы.

370

Кому же неизвестно, что и в прошлом и теперь коммунистическисоциалистические идеологии (во всех их многочисленных формах) вербовали своих адептов и носителей почти исключительно из бедноты и встречали противников в богатых и сытых группах4.

Напомню основные исторические факты.

В древней Греции, со времени обеднения крестьянства, носителем этих идеологий были бедняки. "Во всяком бедном гражданине таился социалист"5, "пролетарий позднейших веков — прирожденный революционер. Он готов разрушить мир, преграждавший бедняку доступ к богатству и блаженству". Целью его является социальный переворот, экспроприация богачей и диктатура пролетариата или — как выражались греки - "господство кулаков". Образовалась "коммунистическая алчность пролетариата", и "мысль об экономическом уравнении посредством простой экспроприации ренты и земельной собственности прямо-таки вошла пролетарию в плоть и кровь". И именно пролетариат, голотьба, беднота или, по словам Аристотеля, "сброд" составлял главную армию всех многочисленных социальных революций с их коммунизациями, дележкой и уравнением богатств, убийствами и гражданской войной, которыми богата история Греции с V в. до Р.Х. Сообразно пролетарскому идеалу: "не следует, чтобы один был богачом, а другой — нищим", при революциях (Агида, Клеомена, Хилона, Набида и др.) "систематически отбиралось у собственников все их имущество, кассировались долги, переделялась земля", "все выделявшиеся из массы богатством и репутацией умерщвлялись или убивались, дома и поля, жены и дети убитых отдавались пролетариату, гелотам и сброду" и т.д. Словом - указанное положение здесь бесспорно подтверждается6.

Не иначе обстояло дело и в Риме. И здесь практически-уравнительная и примитивно-коммунистическая идеология, требовавшая aequatio bonorum и pecunias aequare1*, a равно конфискации имуществ богачей, "национализации" и передела земель плюс, конечно, опалы и убийств самих богачей (proscriptio locupletium2*), идеология, выступавшая во всех основных социальных движениях и революциях Рима (Гракхов, Цинны, Катилины, Целия, Долабеллы, Рулла, Спартака, Сатурнина, Друза и т.д.), вербовала своих сторонников и адептов из среды рабов, бедноты, голодных пролетариев, обедневших крестьян, нищих, солдат, из тех, по выражению Цицерона, "жалких и голодных пиявиц казны, из которых набирались батальоны анархистов". Современник Саллюстий говорит прямо, что разделительно-уравнительное "направление вообще свойственно самой природе этого класса. Ведь всюду неимущий относится к собственникам с завистью и недоброжелательством; он увлекается зачинщиками смут, ненавидит существующее и стремится к новым порядкам. Он жаждет всеобщего переворота; мятеж и воз-

4 См. подробнее об этом: Veblen: The Theory of leisure Class, 1899. Его же: Industrial and Pecuniary Employments в Public, of Amer. Econ. Assoc, 1901. Февраль.

5 ????: La propriete fonciere en Grece, 596.

6 Пельман: Ист. ант. ком. и соц. 451^t52, 424-U5, 431, 469-470, 487, 489-490, 433^37, 439 и passim 1-500.

371

мущение питают его. Ему нечего опасаться потерь, так как бедноте терять нечего"7.

Возьмите, далее, идеологию первичного христианства. В первое время она была идеологией коммунистической, предписывавшей, если не юридически, то морально: у кого две одежды, тот дай неимущему; и у кого есть пища — делай тоже; богатый - раздай имущество бедным, ибо легче верблюду пройти сквозь игольные уши, чем богатому войти в царствие небесное8. В ряде первых христианских общин, в частности в Иерусалимской, "никто ничего из имения своего не называл своим.все было общее" (Деяния Апостолов, 4, 32, 34, 4, 44-45)9. Здесь был полный потребительский коммунизм, и Анания и Сапфира, утаившие часть имущества,были наказаны смертью. В более мягкой форме, но тот же коммунизм потребления существовал и в других ранних общинах: Коринфской, Фессалийской, Ефесской и т.д.

Словом, как ни пытались и пытаются смягчить эту черту ряд теоретиков христианства, - она несомненно была ему присуща10"11.

Ему присущ был и ряд других черт коммунистически-социалистической идеологии, вроде положений, формулированных раньше и повторявшихся позже: "не трудящийся, да не ест" (ап. Павел), "богатые - ленивые трутни" (Иоанн Златоуст), "частная собственность по своей природе есть неправда" (Климент Алекс, и др.), "природа создала общее право для всех, узурпация отдельных лиц вызвала частное право, корысть разделила владения" и т.д. "Бесстыдная речь"! — говорит св. Амвросий защитнику собственности. "Частная собственность противоречит природе" и т.д. Эти воззрения отразились даже и в Corpus juris Сг-nonici, где наряду с браком и воспитанием детей, как учреждениями естественного права, было признано,как отголосок воззрений раннего христианства: Communis omnium possessio et omnium una libertas3*, после чего прибавлено нелогичное дополнение: Acquisitio eorum4* и т.д. — проявление позднейшей изменившейся идеологии церкви12.

7 См.: Пельман: Ib. 563-564, 570-574, 556 и 503-582; M. Weber: Agrarverhaltnisse im Altertum, в Handw. f. Staatswis., 2. Suppl. В., стр. 12.

8 См.: ев. Матф. VI, 19, 20, 24, 25-34; XIX, 23-24, ев. марка, IV, 19; ев. Луки: XVIII, 22, 24, 25; VI, 20-25, 29-34; Деян. Апосг. IV, 32-35 и др.

9 "Христианская община в Иерусалиме, в первые годы ее существования, была коммунистическим братством, в котором отказ от частной собственности достоверно был общей практикой; коммунизм - общим правилом". 1.0 Hannay. The Spirit and Origin of Christian monasticism. Lond., 1903. 39-40; Э.Ф. Добшютц: Древнейшие христианские общины в "Раннем Христианстве", СПб., Брок-Ефрон, 355-356. Сохранялся коммунизм и позже. "Мы живем сообща как братья, имея общее достояние. Имея одно сердце и одну душу, можем ли мы быть против общего имущества? У нас все общее, кроме жен". Тертуллиан. Apologeticus. XXXV-XLVI.

10-11 См.: Добшютц. Ц. ст., 290-291, 300-301, 325 и др. и особенно Пельман: Ист. ант. комм. изд. на нем. 1912 г. 2. Bd., 587-644. Рус. перев. этой части под заглавием: "Ранний христианский коммунизм". Казань, 1920; Эшли: Экон. ист. Англии, 141 и ел.; См. также: Гарнак. Сущность христианства в сб. "Раннее христианство". 54, 73-74, 77-78, 103 и др.; Ю. Лихер: Религия Иисуса и начало христианства. Там же, 187; Каутский: От Платона до анабаптистов. "Предшеств. нов. социализма". Том I. 22,29 и др.

12 См.: Пельман: Ранний христианский коммунизм. Passim; Эшли: Ц., р. 141-145,232-233; Cor. Inr. Canonini, Deer. I, disL I, c. VII. В этом отношении Пельман особенно ярко показал,

372

К кому же всего легче прививалась эта идеология? Из кого рекрутировались ее адепты?

"Кто составлял большинство общины? - Босяцкий пролетариат"13.

Нищие, беднота, рабы - вот тот слой, к кому она быстро привилась и среди кого имела успех. Герои христианства - "Блажени нищие". Имущество церковное - partimonium pauperum14.

И первые христианские монастыри-коммуны состояли из бедноты. "Те же слои народа, которые дали первых христиан, явились и материалом для монастырей. Это были в большинстве бедняки" "Большинство монастырей представляло собой союзы бедняков"15. "Служению Божию (servitutis Dei), - жалуется Августин, - посвящают себя большей частью рабы или вольноотпущенники, или крестьяне, ремесленники и прочие плебеи" (De opere monachorum). Здесь особенно сильно проводился коммунизм.

"Чувство частно собственности особенно сильно подавлялось (extirpated) в монастырях". Правило гласило: "Пусть никто не владеет никакой собственностью: ни книгой, ни пером, ни письменной доской, ничем, абсолютно ничем (sed nihil omnino)"16.

Позже в состав христиан вошли и богачи, но дух и практика разбогатевшей христианской церкви к этому времени (как увидим ниже) резко изменились. Если время от времени по разным поводам и воскресала первичная коммунистическая идеология, то без всякого результата и успеха у официальной церкви; фактическое же оживление принимало формы "ереси", возникало опять-таки среди бедноты и преследовалось самой церковью и носителями ее власти.

И позже коммунистические идеологии, возникавшие на почве христианства, опять-таки вербовали своих адептов из среды бедноты главным образом. Коммунизм древнего христианства соответствовал потребностям бедного пролетариата17.

"За весьма малым исключением господствующие классы почти не принимали участия в зарождении (такой) ереси. Как общее правило, ересь первоначально распространялась среди массы простого народа... Удары, поставившие существование (официальной церкви и иерархии) в

что идеология христианских пастырей первых веков в отношении коммунизма "по смелому оптимизму не уступала фантазиям Бебеля". См. у него отрывки из проповедей Иоанна Златоуста и др.

13 Каутский: Ib., 29.

14 "Христианство - первоначально было религией низших слоев народа". ? Добшютц: Греческий мир и христианство - в сб. "Христианство в освещении протест, теологов" СПб., 1914,55.

509 галилеян - первых христиан в Иерусалиме - "были по большей части бедняками". Юлихер: Ук. ст., 187. В Коринфской общине ап. Павла, по его словам, - "немного мудрых по плоти, немного богатых, немного благородных". "Павел говорит о глубокой нищете (фессалоникской и филиппийской) общин". Дощютц: Древн. христ. общины. 290-291,325.

15 Каутский: Ц., ст., 95.

16 Hannay: Ц„ р. 246-247. См. об этом кроме указанных работ: Янсен: Geschichte des deutsch. Volkes seit dem Ausgang des mittelahers. T. I. 412; Gieseler: Lehrbuch der Kirchengeschichte. 3 изд., I. 545 и др. и указ. работу Пельмана.

17 Каутский. Ц., ст., 95.

373

опасность,были нанесены людьми темными, проповедовавшими между бедными и угнетенными, оскорбленными и униженными"18.

Так именно обстояло дело с патаренами и катаррами, у которых практика и идеология были коммунистическими в значительной мере и которые вербовались главным образом из низших слоев народа.

Так было с арнолъдистами, католическими бедняками, валъденсами, гумилиатами, с апостольскими братьями и беггардами19.

Не представляют из этого правила исключение и крайние секты лоллардов, носившие разные названия (в Англии: "диггеры", "люди пятой монархии" и т.д.) и имевшие явно выраженную уравнительно-коммунистическую идеологию. Главная масса их членов опять-таки состояла из бедняков20.

Не иначе обстояло дело и с таборитами, основавшими в Таборе настоящее коммунистическое государство, с полным отсутствием частной собственности и с "равенством в условиях жизни всех членов общины". Главный контингент их состоял из бедняков, "секвестрировавших в общий котел" сначала свои богатые группы и католическую церковь, потом соседние народы, области и города. Позже к ним стеклись "подонки всех народностей"21.

То же приходится сказать и о богемских братьях-коммунистах (секта Хельчицкого), и о последователях Том. Мюнцера, основавших в Мюльгаузене коммунистическую общину с принципом: "omnia sunt communia и каждому все должно даваться по мере его потребности", и о коммунистических сектах Швейцарии XIV и XV вв., но Мюнстерских коммунистах во главе с Иоанном Лейденским, организовавших коммуну "Нового Иерусалима", и о ряде крайних течений анабаптизма. Их последователи рекрутировались преимущественно из бедноты, из пролетариата, мелких ремесленников или, по словам Меланхтона — из "черни", по словам Фишера - из "простонародья"22.

18 ЧЛи: История инквизиции. СПб., 1911. Т. V, 39, 58 и др.

9 "Omnem nostram possessionem cum omnibus hominibus communem habemus" — положение каттаров. Состав их был в значительной мере из низших слоев, см.: Карсавин: Очерки религ. жизни в Италии в ??-???? вв. СПб., 1912. 5, 22, 52, 216. То же у арнольдистов, которые вербовались главным образом из тех же низших слоев и антисобственническое настроение которых вне сомнения. Ib. 67-70, 76, 80, 216. То же у католических бедняков, вальденсов и гумилиатов. У вальденсов, "по их словам, нет собственности". Около них сплачивались главным образом средние и низшие слои населения". Ib. 89, 96, 139-140, 165, 155, 164, 216. То же у гумилиатов. Ib. 238 и ел.; Мосгейм: Ketzergeschichte. I. 224, 321, 378 и др.; Каутский: Ц., р. 129-130, 132-133, 146-147; ЧЛи: история инквизиции. Т. I. 36, 83 и passim.

20 См.: Gooch: The history of engl. democr. ideas in seventeenth century. Cambr., 1898. 200-202; Каутский: Ib., 165-166 и др.; Ковалевский: От прямого народоправства к представительному. Т. II. 159, 347-425. Его же: Родоначальники английского радикализма. "Русская Мысль". 1891 г.; Бернштейн: Коммунистические и демократо-социалистические течения в Английской революции XVII в.- Предшеств.нов. социализма. Т. II. 64-263.

21 См.: Каутский: Ib. 189,198-199,187-203; Denis.

22 См.: Каутский: 203, 253, 262, 280-281, 288-289, 290 и ел., 320-321, 322, 337-341, 344, 347,361-366.

374

Нужно ли говорить, что то же явление мы видим в 18, 19 и 20 веках. Многочисленные и разнообразнейшие по форме, но сходные по своим практическим рецептам и осуществлениям, социалистические, коммунистические, коллективистические и уравнительные теории и идеологии не важно, как они называются: социализмом, коммунизмом, коллективизмом, якобинством, эгалитаризмом или иначе, а важно то, что они требуют поравнения и раздела богатств, конфискации достояния богачей, пытаются ввести равенство не только юридическое, но и имущественное, организовать на общественных началах всю жизнь и т.д., - все эти идеологии, начиная с якобинства, бабувистов и кончая марксизмом, анархизмом, прудонизмом и т.д.; находили и находят своих последователей не среди богачей-банкиров, капиталистов, крупных аграриев, и т.п., а среди бедноты; среди пролетариата городского и сельского, интеллигентного и неинтеллигентного, среди беднейшего крестьянства, среди нищих и голодных групп без определенных занятий и среди босяков или, говоря словами Лебона, - "среди неприспособленных" - еще точнее, среди групп плохо и недостаточно питающихся. Исследование питания различных социальных групп 19 и 20 в. показывает, что в ряду их питание индустриальных рабочих (кроме небольших высокооплачиваемых слоев) больших городов, порвавших связи с деревней и земледелием и живущих исключительно заработной платой, является наихудшим во Франции, Германии, Бельгии, Австрии и других странах. Оно хуже даже, чем питание крестьян, местных провинциальных ремесленников, рыбаков и прислуги, не говоря уже о питании зажиточных слоев. Оно недостаточно и количественно и качественно23. Эти же слои в 19 и 20 в. были слоями, к которым всего легче прививались крайние коммунистические идеологии и лозунги. Из них же главным образом вербовались и вербуются члены и последователи этих идеологий и соответствующих партий24. Недаром же сами эти последние присоединяют к своему названию "социалдемократическая" или "коммунистическая" партия прилагательное "рабочая", "пролетарская", или еще "партия бедноты"; недаром их девиз и лозунг: "диктатура пролетариата" или "диктатура бедноты"; недаром же в их гимнах и песнях, начиная с "Интернационала", поется: "Вставай проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов!" Наконец, прямое исследование состава таких партий показывает, что большинство

23 См.: A. Grotjahn: Uber Wandlungen in der Volksemahrong. Staats- und Socialwissensch. Forschungen, herausgegeben von G. Schmoller. B. XX. H. 2. 1902, 34-35, 54-57, 64-72. Гротьян в своей работе дает общую сводку многочисленных исследований "пищевых режимов" (количества и качества пищи: хлеба, картофеля, жиров, мяса, молока и т.д.) различных основных социальных групп. См. у него подробности.

24 Целый ряд исследователей, лроде Зомбарта, правильно указывают, что "существеннейшей чертой пролетарского движения является тенденция к коммунистическому устройству жизни". "Коллективистические и коммунистические теории постоянно завоевывали себе адептов среди рабочих классов", говорит и Левассер. См. историю коммун.социал. движений XIX в. в работах: Sombart'v. Sozialismus und Soziale Rewegung. 1905, 11,8. Passim; для Франции Levasseur: Histoire des classes ouvrieres, T. ? и II. Ук. раб. Isambert'a; F. Mehring: Geschichte d. deutsch. Sozialdemokratie, 1897-1898. Есть русский перевод, для Англии: работы Веббов и др. См. далее огромную литературу по истории социал-коммун. коллективистических партий, по истории Интернационала и т.д. (Ш. Жида, Bourguin'a, Иекка, Лаврова и др.).

375

их членов образуют действительно рабочие, беднота и необеспеченные лица25.

То же явление мы видим во всех странах и в наши годы: армия коммунистов и социалистов и теперь рекрутируется из бедных слоев пролетариата, из голодных солдат, безземельных батраков, неустроившихся интеллигентов, из босяков и т.д.

И обратно, и в прошлом, и теперь идеологии и партии анти-эгалитарные, анти-социалистические, анти-коммунистические, анти-коллективистические имели успех, легко прививались и вербовали себе сторонников среди групп богатых, сытых, "жирных", обеспеченных и привилегированных.

Так было в прошлом, так обстоит и теперь. "Сходные причины вызывают сходные следствия"26.

На протяжении всей истории мы видим эту связь между степенью обеспеченности, а в частности - обеспеченности в пище, ее количеством и качеством, и подверженностью заразе коммунистической или антикоммунистической идеологии.

Правда, и среди последователей коммунизма мы находим определенный % богачей и людей сытых (особенно среди лидеров таких течений), и обратно, среди сторонников антикоммунизма и т.д. мы видим нередко бедноту. Но, во-первых, они тут и там всегда составляли меньшинство; исключение, а не правило; во-вторых, я не утверждаю, что принятие той или иной идеологии определяется только одним фактором питания и ничем больше. Даже голодание ведет к этому результату, как указано выше, не всегда, а только при наличии в агрегате имущественной дифференциации или "скопов" пищи и богатств, "притягивающих" голодных человеческих инфузорий. Без их присутствия — нечему притягивать, нечего делить, нечем поживиться, а следовательно, нет почвы и для успеха коммунистических теорий и лозунгов среди голодных. Но принятие коммунистической и сродных идеологий может быть вызвано и другими, кроме голода,детерминаторами. Мы знаем, что ряд "интеллигентов", богачей и "буржуев" числились и числятся в рядах коммунистов и социалистов; видим и обратное - бедняка в роли резкого антикоммуниста и антисоциалиста.

Проверка 2-й теоремы

Историческая проверка подтверждает в основном и вторую теорему. Возьмем ли мы обширные агрегаты или агрегаты небольшие, - в общем и целом рост успеха коммунистической и сродных идеологий происходит именно или в моменты обнищания масс, или в моменты усиления имущественной дифференциации, или в моменты совпадения обоих процессов, т.е. в моменты роста дефицитного и сравнительного голодания.

Сделаем беглую прогулку по истории.

В древней Греции коммунистическая, уравнительно-передельная идео-

25 См. краткие данные и литературу: Сорокин: Система социологии, Т. II. 205-211.

26 См. об этом подробнее мою Систему социологии, Т. II, §§ о группировках: имущественных, профессиональных, партийных; учение о кумулятивных группах и о социальном классе.

376

логия появляется в VII-VI вв. и распространяется особенно быстро с V и IV вв., т.е. со времени пролетаризации крестьянства, появления бедноты в городах и селах, концентрации богатств в руках небольшой группы. С конца V и начала IV в. "давно уже заметная тенденция имущественного неравенства теперь стала проявляться сильнее. И в то время, как Спарта IV в. слыла богатейшим городом Эллады, в ней быстро прогрессировало обеднение широких народных слоев... бесправная и безземельная масса сосуществовала с незначительным количеством тех, в руках которых все больше и больше концентрировалась земельная собственность". Процесс продолжается в IV и III вв., "неудержимо исчезает среднее сословие и наряду с возрастающим значением денег проявляется изнанка этого явления - пауперизм". Посему "в обществе, приведенном в расстройство крайностями маммонизма и пауперизма, проявление коммунистических тенденций настолько естественно, что нужно было бы удивляться, если бы в тогдашней Спарте отсутствовал этот лозунг социального недовольства". "Раз грубая и одичавшая масса не могла достигнуть удовлетворения своих притязаний на почве существующего строя, это психологическое изменение породило коммунистические вожделения. С жаждой как можно большей наживы соединилось стремление к разделу и уравнению". Целью становится: "социальный переворот, экспроприация богачей и диктатура пролетариата или, как выражались греки, "господство кулаков". "Имущественное неравенство становится побудительным мотивом, вызывающим беспрестанно возобновляющиеся революции, переворот в имущественных отношениях в смысле радикального уравнения становится все чаще и чаще раздающимся боевым кличем партии кулаков".

И мы видим, как с VI-V вв. начинает развиваться идеология коммунизма, выражающаяся в идеализации древней коммунистической Спарты, в ее стилизации (учения Исократа, Эфора и т.д.), в идеализации естественного состояния, появляются коммунистические теории и идеологии, чем далее, тем более растут (Платон и др.), волна этих учений захлестывает воззрения, разливается в IV—?? вв. широким потоком и в форме упрощенных лозунгов переходит в революционное действие. Словом, ухудшение социального питания масс и рост имущественной дифференциации идут рука об руку с ростом успеха коммунистических идеологий27. В итоге эта идеология (и соответствующие рефлексы) вошла в плоть и кровь греков, стала привычной нормой.

"Дележ стал прямо-таки постоянным учреждением в образцовом демократическом государстве - в Афинах. С половины IV в. там существовала особая касса для раздела остатков государственных доходов между гражданами в виде денежных раздач и подарков. На многих праздниках демос пиршествовал и распределял между собой по жребию остатки жертвы на общественный счет. Алчность доходила до того, что державный народ непосредственно распределял между отдельными лицами конфискованное им на суде имущество гражданина", и т.д. 28

27 См.: Пельман: Ист. ант. ком., 51-53 и ел., 71 и ел., 371-376. 388 и ел., 451^58 и passim.

28 Пельман: Ib., 423-424,432,24 и ел. и др.

377

Сходное явление мы видим и в Риме. И здесь появление и рост этих идеологий начинается с момента обезземеления крестьянства, "возникновения многочисленного сельского пролетариата" и переселения его в Рим - "в местопребывание политической и финансовой аристократии, в руках которой стекались богатства мира, где наглядно бросалось в глаза чудовищное преобладание капитализма в экономической жизни". К концу периода республики оба эти процесса резко выявились. Не замедлила обнаружиться и их функция - быстрый рост коммунистической и сродных идеологий, развитие успеха лозунгов вроде: передела земли, кассировансть долгов, имущественного поравнения (aequatio bonorum и aequatio pecuniae, o котором говорит Цицерон), экспроприации богачей и т.д., перешедших, как и везде, в действие и выразившихся в революционных движениях Гракхов, Л. Друза, Цинны, Спартака, Долабеллы, Руфа, Катилины и др. "Решающее значение с этого времени имеет борьба за собственность". В грандиозном социальном движении в эту эпоху не было недостатка в элементах, увлекавшихся самыми крайними социалистическими и разрушительными идеями"29. Этот рост идеологии коммунизма шел рядом с практическим осуществлением принудительного коммунизма, рассмотренным в ст. "Влияние голода на общ. организацию". (Экономист, № 2).

Не случайным фактом в этом процессе разлива уравнительно-социалистических идей является появление и быстрое развитие христианства. Если само его появление — случайность, результат совпадения многих причин, то чрезвычайно быстрое завоевание этой идеологией умов и душ в ?, ? и III вв. - явление вполне понятное с точки зрения проверяемой теоремы. Бедности и нищеты в эту эпоху было бесконечное изобилие. Богатству и роскоши - не было границ. Почва для коммунистической идеологии была готова. Мудрено ли поэтому, что христианство, с его коммунистическими чертами, как идеология "нищих", "обездоленных", "трудящихся и обремененных", быстро заразило многочисленные слои бедноты и выросло в религию сотен тысяч.

Являясь идеологией нищих босяков, будучи интернациональным, проповедуя царство бедных и проводя потребительский коммунизм, оно быстро завоевало низы, жаждавшие этого, низы - голодные, отвыкшие от работы, страдавшие и убеждавшиеся в безуспешности государственной помощи30.

Так как в ближайшие века империи положение масс не улучшалось, а ухудшалось, то и распространение этой идеологии росло. И вплоть до III-IV вв. отцы церкви Тертуллиан, Вас. Великий, Климент Александрийский и др. не раз подчеркивали коммунистические черты христианства и выступали идеологами коммунизма.

29 Пельман: Ib., 514-517,519-521,533,503-582; Каутский: От Платона до анабаптистов, 17-18.

30 См. ряд правильных соображений у Каутского: Цит. раб. 14-25; см. также: Пельман: Ранний христ. коммунизм; Katzinger. Geschichte d. Kirchlichen Armenpflege. 1884,66; Фогель: Alterthumer d. ersten und altesten Christen, 1870, 47; Онкен: Ист. полит, экономии. СПб., 1908, 88-89; Planck: Geschichte der christechldrchlichen Gesellschaftsverfassung, 180, T. I, гл. ГУ; Хеши: Эконом. учения древности и средневековья, в "Истории экон. учений". Пг., 1918. 444 и гл. II.

378

С того же момента, когда церковь разбогатела, когда в ее лоно вошли богатые слои, - началось обратное движение христианской идеологии: она мало-помалу стала затушевывать и терять первоначальные коммунистические черты, сначала робко,потом резче и резче, пока в конце концов не выкристаллизовалась в идеологию, вполне "приемлющую" мир с его богатством и бедностью, деспотизмом одних и унижением других (см. ниже).

Но чем сильнее христианская идеология официальной церкви эволюционировала в этом направлении, тем менее и менее пригодной делалась она в качестве идеологии бедноты,тем неизбежнее становился отрыв последней от нее и тем необходимее вызывалось появление новых идеологий, на почве того же христианства, но с чертами первичного христианского коммунизма. Так оно и было в действительности.

Возврат к "чистому слову Божию" и "к апостольской бедности", т.е. к первичному христианству в форме "коммунистических ересей", обнаруживается тогда, когда церковь уже разбогатела и перестала выражать чаяния бедноты, когда бедность возросла, когда появилась довольно резкая имущественная дифференциация: бедных масс - крепостных, ремесленников, пролетариата, с одной стороны, клириков, богатых землевладельцев, феодалов и городской аристократии — с другой.

К 10-11 векам церковь, как известно, стала богачом31. "В VIII в. собственность церкви в Галлии составляла третью часть всей заселенной территории". "В конце периода Каролингов получились еще более обширные владения церкви"32.

В Англии вплоть до XV в. половина земель принадлежала церкви33. Мудрено ли поэтому, что идеология официальной церкви растеряла весь коммунизм и не могла быть больше идеологией бедноты. К последней отныне должны были прививаться иные идеологии, с коммунистическим оттенком, хотя бы возникавшие на почве того же христианства, но носящие явно антицерковный характер. В этих идеологиях мог появиться и лозунг: захвата и раздела церковных богатств как главных "магнитов", притягивавших бедноту.

И действительно, подобные идеологии появились.

Они были идеологией бедноты, носили коммунистический (и в теории, и в практике) характер, неизбежно попадали в конфликт с церковью, объявлялись "ересями", и под разными формами нередко требовали отказа церкви и клириков от их богатств и раздачи их нищим и бедным.

Их широкий разлив мы видим именно в Х-ХШ вв., когда появилась "невероятная бедность народных масс", когда "условия жизни тогдашнего общества были ужасны" и "всякое изменение общественного строя приветствовалось ими, так как оно могло лишь улучшить их жизнь, сделать же ее более тяжелой ничто не могло". Не случайно также и то, что этот разлив мы находим громадным на юге Франции и Италии, ибо "нигде в Европе образование и роскошь не достигли такого развития, как

31 См. об этом у Ч Ли. Ц., р. I гл. I.

32 Кулишер: Лекции по ист. экон. быта, 30.

33 Ковалевский: Обществ, строй Англии в конце сред. веков, 17-32.

379

здесь", а потому "нигде в то же время в Европе разбогатевшее духовенство не пользовалось таким презрением народа'134.

Таковые черты мы видим: и в движении патаренов, и каттаров, и Арнольда Брешианского в Риме, скопившем в XI—ХП вв. колоссальные богатства, вследствие чего "у населения легко могло возникнуть желание возвратить духовенство к евангельской бедности, т.е. присвоить себе сокровища, собранные церковью и сохранившиеся в Риме"35, и в движении патаренов в Милане в 1058 г. (где также резкой стала имущественная дифференциация), и в движении Сегарелли, и Дольчино, и в вооруженном восстании коммунистов 1306-1307 гг. и в течениях вальденсов, и румилиатов, и в других сродных идеологиях, быстро развивавшихся и распространявшихся в ??—??? вв., т.е. в века быстрой экономической эволюции в Италии и южной Франции, с ее спутником - дифференциацией, обеднением и обогащением, и в века чрезвычайного обогащения церкви36.

Ту же резкую имущественную дифференциацию мы находим и в гуситском движении; в Богемии XIV в. оно было огромно; причем главным богачом была церковь37. Отсюда - появление и рост (под влиянием сравнительного голода) коммунистической идеологии среди более бедных слоев и разорившегося мелкого дворянства. Эта идеология, освящавшая раздел церковных богатств, быстро вербует адептов, ведет сначала к конфискации церковных имуществ, затем к захвату имуществ богатого дворянства и буржуазии, а вслед за тем и к организации коммунистического государства таборитов, с его разнородной, но резко коммунистической идеологией (николаитов, беггардов, вальденсов, лионских нищих, адамитов и т.д.), носителями коей была беднота, усиленная "подонками всех народностей", привлеченными возможностью грабежа и захвата38.

Далее, 15—16 вв. были богаты революционными движениями и широким распространением примитивно-уравнительных и "коммунистических" идеологий. Эти же века были веками обеднения масс - с одной стороны, с другой - роста имущественной дифференциации. Упразднение коллективных порядков пользования землей,огораживание альменд и выгонов, рост податей, вздорожание, опережавшее рост заработной платы, все это

34 Каутский: 123-126.

35 См. ц.р. Карсавина: Passim. 553-554, 71-72, 96, 114 и указ. выше страницы (хотя сам Л.П. Карсавин и не склонен^ придавать большое значение подобным моментам).

36 Ib. См.: 132 и др.

37 "Духовенство здесь владело 1/3 или 1/4 всех доходов государства". "Все владения Богемии, всякая собственность мало-по-малу была обложена податью и налогами в пользу церкви. Отсюда - ненависть против духовенства" и т.д. Далее громадный имущественный и правовой контраст между колонами я сеньерами, между разорившимся мелким дворянством и немецкой буржуазией. К тому же, "феодальные повинности делались более и более тягостными, налоги более обременительными, натуральные повинности более многочисленными" и т.д. И Denis правильно указывает, что "регилиозная оболочка" этого движения была оболочкой, под которой скрывались эти причины и антагонизмы. Е. Denis: Huss et la guerre des Hussites, Paris, 1878, 8-10, 332-33; см. далее гл. V, VI, VIII, ? и passim стр. 492-494 и др.; см.: F. Palacky. Geschichte v. Bohmen. Prag, 1851. В. II, гл. I, II, и passim.

38 Ib. 175-203.

380

ухудшило положение масс. Податные изъятия и рост привилегий духовенства и богачей, усиление их богатства — имущественный контраст углубило. Этих причин было достаточно, чтобы создать готовую почву для появления и успеха коммунистически-уравнительных идеологий (т.е. расторможения одних рефлексов и прививки других). И они появились. Они росли и эпидемически заражали бедноту. И выявились в сотнях волнений, одними из которых были: создание Мюнцером коммуны в Мюльгаузене, Иоанном Лейденским в Мюнстере ("Новый Иерусалим"), в которых были практически реализованы: имущественное уравнение и коммунизм потребления39.

В Англии такой эпохой оживления коммунистических идеологий была 2-я половина 17 в. Перед революцией 1648 г. положение масс резко ухудшилось. Дефицитный и сравнительный голод возросли. Стала расти и коммунистическая идеология. Революция (увы! как и всякая глубокая революция!) это положение не улучшила, а ухудшила, "Интересы народного демоса не были приняты английской революцией в расчет; религиозно-политический переворот лишь содействовал упрочению интересов земельных собственников"40. "Положение беднейших классов с падения республики 1660 г. до конца этого столетия было постоянно плачевным". Господство ленд-лордов "влекло ухудшение положения надолго. Дороговизна возросла, а заработная плата упала низко. В 1696 г. бедные и нищие составляли 1/4 всего населения"41.

При таких условиях успех коммунистических идеологий был неизбежен. Мы его и видим в развитии сект диггеров, броунистов, баровистов, людей 5-ой монархии, квакеров, в учении Дж. Беллерса и др. Рост успеха этих идеологий следует хотя бы из того, что с 1651 по 1656г. было приговорено к тюрьме не менее 1900 квакеров, с 1661 по 1697 г. не менее 13 56242.

Следующей эпохой вспышки этой идеологии в Англии была 1-я половина 19 в., когда, как мы видели, положение рабочего класса было очень тяжелым, а имущественная дифференциация не падала. В этот период появляются и быстро прививаются к массам разнообразнейшие идеологии уравнительно-социалистического толка, начиная от определенных систем, вроде идеологии Р. Оуэна, Томсона и др., и кончая множеством других коммунистических воззрений, не связанных с определенными именами их творцов, тем не менее "заражавших" массы и выявлявшихся в целом ряде волнений и движений этого периода, самым крупным из которых было движение и идеология крайнего чартизма.

Позже, с улучшением положения рабочих во 2 пол. 19 в., их идеология

39 См.: К.Казер: Politische und soziale Bewegungen im deutschen Burgertum zu Beginn des 16 Jahrhunderus, 1899; Schoenlack; Soziale Kampfe vor dreihundert Jahren, 1894; Ковалевский: От прямого народоправства, Т. II, 66-71; Каутский: Ib., 257 и ел., 340 и ел.; Кулишер: Ц.р., 100-103; Корнелиус: Geschichte des munnsterischen Aufruhrs, 1860, II. 41 и др.

40 Ковалевский: От прям. народоправства. II. 393. Экономист № 4.

41 Берниапейн: Ц.ст„ 239-241; Гох: Левеллерское движение, в прилож. к Монтегю: Ист. англ. рев. М., 1920, 265.

42 См.: Ш. Жид: Ист. экон. учений. 136 и ел.; JIeeaccep'.iiist. des das. ouvr., II, 52 и ел; Wilkinson: The Friendly society Movement, 1891; Джефсон: Платформа; раб. Rosenblatt'a я Stosson'a от чартизме.

381

становилась все более и более умеренно-буржуазной. Если отдельные вспышки успеха социалистических идей здесь и были, то опять-таки в периоды относительного ухудшения их положения — в периоды кризисов. "Промышленный застой 80-х годов покончил с верой (рабочих) в непогрешимость принципа laisser faire". С этого времени "весь мир трэдюнионизма (представлявший раньше неодолимый оплот против идей коллективизма) проникнут этими идеями, и на конгрессах рабочих союзов коллективисткое течение достигло господства"43.

Во Франции в 18 в., особенно во 2-й половине, положение масс было очень тяжелое. И дефицитный, и сравнительный голод резко повысились. Рядом с этим мы видим появление и быстрое распространение идей "просветительной философии" 18 в. (Вольтер, Руссо, Мабли, энциклопедисты и т.д.), в практических выводах которой в избытке имелись: и лозунги равенства, и лозунги "коммунизации", и лозунги полного отчуждения личности в пользу общества, и лозунги экспроприации достояния богачей и т.д., словом все те основные практические выводы, которые характерны для всякой коммунистически-социалистической идеологии, не важно, называется ли она официальными социалистами этим именем или нет44. Эта идеология, сопровождаемая принудительно-коммунистической практикой власти, широкой волной разливается к концу 18 в. во Франции еще до революции45, а с ее началом приобретает неистово заразительную

43 R. Barclay: The inner Life of the religious societies of the Commonwealth. 1876, 445; Бернштейн; 215; Ковалевский: От прям. нар., II, 393 и ел., 396; Туг. Барановский: Пром. кризисы. 3-е изд., 437, Sidney und Beat Webb: Die Geschichte d. BriL Tradeunionismus. Пер. Бернштейна, 318.

44 См.: laine. Les origines... l'Ancien regime, 1899. t. II, 1-199, особенно 69-76 и 77 ел.; Кареев: Ист. зап. Европы, т. III, 1913, 146-288.

45 Токвилль особенно четко отметил это. Уже в идеологиях физиократов и экономистов XVIII в. были даны основные черты якобинской идеологии уравнения, "Уже в их книгах отлично выявляется тот революционно-демократический темперамент, который мы знаем так хорошо. Они не только ненавидят привилегии, для них одиозно даже самое несходство: они обожают равенство даже в рабстве. Договоры они не уважают; частные права игнорируют; в из глазах нет никаких частных прав, а есть только общественная польза... Здесь уже видна мысль всех тех социальных и административных реформ, которые революция осуществила". Здесь же дана была уже идеология, благословлявшая всемогущее вмешательство государства, его право "не только управлять гражданами, но формировать их по определенной, заранее предложенной модели", т.е. дана была "та частная форма тирании, которую зовут демократическим деспотизмом и которая осуществлена была якобинцами и Наполеоном. Сообразно с этим до революции еще "искали идеал такого общества в Азии. Я не преувеличиваю, говоря, что не было почти писателя, не высказывавшего горячее восхваление Китая".

"Обычно думают, — продолжает Токвилль, — что те разрушительные теории, которые известны под именем социализма, имеют недавнее происхождение; это ошибка: эти теории современники первых экономистов". Уже в Code de la nature Морелли (появившемся в 1755 г.) социализм четко формулирован". Токвилль далее правильно замечает, что централизация (рост принудительного коммунизма, прослеженный мной выше в 18 в. во Франции) и социализма - продукты одной и той же почвы; они находятся в таких же отношениях друг к другу, кк культивированное дерево по отношению к дикому деревцу". См.: Tocqueville. L'ancien regime et revolution. Paris, 1877,234-243 и ел. вся II кн. и 3 гл. III книги.

Не случайным является и факт широкого разлива этатических теорий, приписывавших государству громадную роль, благославлявших его всестороннее вмешательство в жизнь населения и требовавших его регулирующих функций чуть не во всех областях общественных взаимоотношений. Эти черты — что особенно интересно — мы находим рельефно

382

силу и кристаллизуется в теории и практике якобинства и жирондизма, в теории и практике, воплотившей до конца эти лозунги, экспроприировавшей достояние богачей, пытавшейся водворить полное равенство, уничтожить эгоизм, принудительно сделать всех альтруистами, сведшей "на нет" ценность личности, отдавшей ее в полную собственность власти, не признававшей за ней никаких прав, словом, будем ли мы называть ее "социалистической" или нет, но по существу она была такой и воплощала в себе все ее основные практические лозунги46.

Общее обеднение и истощение страны, вызванное революцией, на время приостановило этот успех, хотя в низах наиболее крайние идеологии, вроде идей Бабефа и "общества равных", продолжали прививаться. Наполеон сумел дать "пищетаксису" иной выход - выход войн и грабежа населения других стран, почему в этот период не было острой надобности покрытия дефицита путем "обобществления" богатств самой Франции.

Но с закрытием этой отдушины и с прекращением грабительски-завоевательных войн пищетаксис пролетариата, в имущественном отношении ничего не получившего от революции, снова вызывает рост разнородных "коммунистических" идеологий, которые с 20-х годов и начинают снова оживать и "роиться" (сен-симонизм и т.д.). К 30 и 40-м годам положение рабочих не улучшилось. Между тем имущественная дифференциация, уменьшенная и нарушенная революцией, к этому времени снова резко усилилась: новая буржуазия успела вылупиться, оформиться, период первоначального накопления капитала закончился и налицо были снова: богачи и беднота, роскошь и голод. Мудрено ли поэтому, что именно в этот период развитие социалистических идеологий приобретает бешеный характер. Они плодятся и родятся десятками и быстро завоевывают сознание пролетариата и бедноты. Появляются идеологии: Анфантена и др. сен-симонистов, П. Леру, Бюше, Луи Блана, Фурье, Кабэ, Прудона, оживляется бабувизм, бланшизм и т.д. В это время "рабочий класс открылся социалистической пропаганде". Все эти доктрины делали тогда прогресс более быстрый, чем при реставрации"47. Согласно сказанному, иначе и быть не могло.

Наконец, то же совпадение резкого ухудшения положения масс и резкого подъема кривой коммунистической идеологии мы видим в 18701871 г., завершившихся "Парижской коммуной".

Рост голода в осажденном Париже шел рука об руку с ростом "заразы" разнообразнейших идеологий этого порядка и вылился в объявление

выраженными не только у этатистов, но и у индивидуалистов того времени. Они свойственны идеологиям: Вольтера.Монтескье, Гольбаха и энциклопедистов, Руссо и физиократов, Тюрго, Мирабо и др. См.: А. Мишель: Идея государства. М. 1909, 1-37. Как административная монархия, просвещенный деспотизм и деспотизм Конвента были разными одеждами одного и того же явления — развитого этатизма, — так и все идеологии, освящавшие их, были разными изданиями одной и той же книги: оправданием этатизма. См. также: И. Тэн: Происхождение..., т. I. СПб., 1907, 340 и след.

46 См. об этом у того же Taine'a: Les origines. La revolution, 1885. L III. Le programme jacobin 69-159.

47 Левассер: Histoire des classes, IL, 10-13 и вся I гл., 430 и ел. Подробный анализ роста успеха этих идеологий и экономического положения масс см. у Isambert: Les idees socialistes en France, 1905. 29,25-40, 115, 180 и passim.

383

"коммуны" со всеми обычными ее лозунгами и практическими мерами48.

Ту же связь нетрудно проследить и в истории Германии. Здесь рост мессалианства, марксизма и др. идеологий этого рода опять-таки намечается с 30-х и 40-х годов - годов индустриальной революции, ухудшения положения рабочих слоев и роста пауперизма. Именно в этот период 30-х и 50-х годов происходит быстрое распространение этих идеологий в их наиболее резких формах. В дальнейшем, с наступлением улучшения положения рабочих в 70-80-х годах и позже (как и в Англии) идеология, особенно на практике, принимает более умеренный, "буржуазный", "социал-соглашательский", характер, чем далее, тем более эта уверенность растет и в начале 20 в. до годов войны от непримиримого коммунизма былых годов остается немногое, разве одна фразеология, да и та приняла весьма умеренные формы49.

Наконец, особенно яркое подтверждение проверяемой теории дают последние годы, начиная с 1815-1816 гг. В это время, особенно к 1918 г., бедность масс во всех воюющих странах возросла; но имущественная дифференциация не уменьшилась, а в связи с военными прибылями усилилась. С этих же годов начинается и небывалый рост исследуемых идеологий. Он наблюдается и в количественном отношении, в смысле завоевания ими все новых и новых слоев обедневшего населения, и в отношении качественном.в смысле роста крайних течений за счет более умеренных, в смысле общего сдвига этих идеологий "налево".

В нашей стране мы были свидетелями, как с 1916 г., когда уже обеднение дало себя знать, особенно в городах, лево-социалистические идеологии стали быстро развиваться. В 1917 г. социализм стал религией большинства масс. Со времени революции приток адептов в социалистические партии совершался сотнями тысяч. Идеология социализма и коммунизма, в рафинированной или в примитивной форме, захлестнула все сознание народных слоев. Маркс и др. идеологи — стали божествами. Программы социалистов, в их практических лозунгах, - символами веры.

Вместе с этим количественным ростом с увеличением голода происходил и качественный рост крайних течений за счет умеренных. Уже в апреле-мае 1917 г. умеренный социализм потерял позиции. К октябрю ушла почва из-под ног и "центристов". Торжество коммунизма, с быстрым прогрессом бедности и голода и с наличием в то время скопов богатств и имущественной дифференциации, было неизбежным. Оно и наступило и повлекло за собой полную дележку этих скопов.

В менее резких формах, но то же происходило и во всех воюющих, а частью и в нейтральных странах. Всюду здесь, хотя и не в одинаковой степени, к 1917-1921 гг. бедность масс усилилась, голод - дефицитный и сравнительный - возрос, имущественная дифференциация не уменыпи-

48 См. подробности в работах о коммуне Лукича-Антонова, Лаврова, Дюбрейля, Лиссагаре, Арну и др., где этот подъем и оживление коммунистических воззрений и теорий довольно рельефно очерчен. См. также автобиографические записки "Инсургент" Ж. Валлеса. П., 1921 г.

49 См. об этой эволюции от непримиримости к социал-соглашательству у Новгородцева: Об общественном идеале. М., 1917 г. passim.

384

лась. Отсюда - рост - количественный и качественный — этих идеологий, быстрое увеличение числа их сторонников, их влияния, их веса, разбухание соответствующих партий, увеличение числа подписчиков соответствующих газет и журналов, вроде Rote Fahne Avanti, L'Humanite, Daily Herald и т.д., сдвиг самой социалистической идеологии налево, в сторону Ш-го Интернационала, зарождение и рост силы последнего за счет 11-го Интернационала, зарождение 2 1/2 Интернационала, победы коммунистов на конгрессах в Halle, в Type, зарождение коммунистической партии в Англии, полевение здесь Labour Party, массовые попытки захвата и "социализации" фабрик и заводов, земель и богатств в Италии и др. странах; словом - небывалый разлив идеологий коммунизма и социализма50.

Дальнейшие судьбы их, согласно теореме, ясны: если и далее процессы обеднения масс и имущественной дифференциации будут расти, - будет подниматься и кривая успеха этих идеологий; если наступят обратные явления, — эта кривая будет падать.

Таким образом, при всей беглости исторической проверки теоремы она подтверждается. Это дает основание считать ее правильной51. И здесь "сходные причины дают сходные следствия".

Все это частные случаи очерченного общего явления.

Проверка III-й теоремы

Третья теорема - обратная сторона второй. Как указано было выше, с обогащением какой-либо группы, без усиления имущественной дифференциации, пищетаксис ее ослабляется; значит притяжение ее "скопами" и богатством падает, слабее поэтому становится и ее стремление к захвату достояния других групп или лиц. Если же бывшая бедная группа, хотя бы

50 См.: "Коммунистический Интернационал", № с 1 по 21, где хотя и однобоко, но в основных чертах дается хроника социалистически-коммунистического движения и успехов за эти годы.

51 Исследуемая связь и ее механизм еще рельефнее могут быть проверены на изменениях идеологии отдельных лиц и небольших групп при росте обеднения и голода. Голодный смотрит на достояние другого, как на кражу, как на глубочайшую несправедливость, на сытых - как на врагов; раздел богатств для него делается требованием справедливости и т.д.

То же может быть наблюдаемо на деформации идеологии отдельных групп рабочих той или иной фабрики, судоходцев, ответственных работников, ученых, красноармейцев и т.д. при лишении или уменьшении их пайков, когда это уменьшение не всеобщее, когда остаются привилегированные. В таких случаях убеждение, что если их лишили, то нужно лишить и привилегированных, желание "социализировать" и их достояние ("не нам, так никому"), разверстать их паек на всех и т.д. — резко усиливаются. Это одна из частных форм описываемого общего явления. То же в более широком масштабе наблюдалось и у нас в годы голодовок. Напр., при голоде 1891-1892 гг. «весть о "способии" о "царском пайке" широкой волной разлилась по всему пространству пострадавших губерний и внушила населению глубоко в него вкоренившуюся мысль о том, что оно имеет право на пособие, что правительство обязано его кормить, и притом кормить всех крестьян без разбора. На каждое исключение из списков нуждающихся крестьяне стали смотреть как на злоупотребление... Бывали случаи самых назойливых, даже нахальных, со всевозможными угрозами требований от лиц, заведывавших раздачей ссуд даже на частные средства, чтобы они всем давали хлеб, пайки, чтобы они в столовых кормили всех». Ермолов: Прод. вопрос, 1909,1,111,276-281.

Это же явление отмечал и Л. Толстой, подчеркивая развращающее влияние бесплатной помощи. См. отрывки его статьи, приведенные в "Вест. Литературы". 1921 г. № 8. С. 6.

25. П.А. Сорокин

385

путем "коммунизации", обогатилась настолько, что под ней образовались еще более бедные группы, для которых уже достояние первой становится притягательным магнитом, то декоммунизации идеологии этой первой группы идет еще быстрее, ибо теперь ей угрожает опасность захвата захваченного достояния ее самой, из уравнителей теперь они попадают в положение богачей, которых могут уравнять так же, как они сами уравняли бывшую до них "буржуазию". Попав в положение последней, эти разбогатевшие уравнители неизбежно получают ее антиэгалитарную идеологию, вытесняющую былую идеологию.

Наконец, если данная группа не богатеет, но имущественные контрасты ее с окружающими группами уменьшаются, т.е. последние беднеют, то опять-таки пищетаксис первой - особенно сравнительный ослабляется, падает и коммунизаторская идеология. Если же это обеднение всеобщее и очень сильно, т.е. делить нечего и этой дележкой не накормишь голодный желудок, то здесь для коммунистической идеологии нет места; она не поможет. Так дело обстоит с массой. Конечно, если для нескольких индивидов обобществление дает "и стол и дом", а декоммунизация грозит голодом, у них такого сдвига идеологии не будет. Из существа 3-й теоремы и этих кратких замечаний следует, что она будет подтверждена, если будет показано, что: 1) множество лиц и групп, бывших адептами "коммунистической" и сродных идеологий в бедном состоянии, разбогатев, хотя бы путем того же поравнения, становятся носителями антикоммунистических убеждений и особенно антикоммунистической практики; 2) что в обширном агрегате, напр. в населении большого государства, с ростом благосостояния и сытости масс, без обгоняющего его роста имущественной дифференциации, успех коммунистической и сродных идеологий падает и количественно и качественно; 3) что то же имеет место и при резком падении имущественных неравенств.

Постараемся бегло подтвердить каждые из этих положений и путем прямого наблюдения, и путем исторических свидетельств. Начнем с явлений первого рода.

Они мной были описаны и охарактеризованы уже во ? ?. "Системы социологии"52. Там они формулированы были в зависимости от положения индивидов в системе социальных координат; теперь я подвожу под эту зависимость "основу", даю "объяснение" этого частного случая трансформации человеческих душ и поведений, наступающих при перемене индивидом "бедной" позиции на "богатую" и обратно. Одна из причин такой трансформации — колебание кривой питания и пищетаксиса.

«Человек, бывший в группе бедняков, этот человек, перейдя в группу богатых, фатально будет иным человеком. Из его тела при таком переходе помимо его воли вынимается душа "бедняка" и вкладывается "душа богача"... Какой-нибудь бедняк, яростно бичующий и ненавидящий богачей - "грабителей", провозглашающий собственность - кражей, попав

52 См.: Сорокин: Система социологии, т. II; гл. V-VI и особ. стр. 452-457.

386

в богачи, быстро трансформируется и очень скоро с пеной у рта начинает защищать священные права собственности» и т.д.53. Так было всегда. Исключений из этого правила нет54. Так было и так есть. Для большей убедительности не мешает привести ряд исторических фактов, показывающих, как одна и та же социальная группа, являясь носителем коммунистической и сродных идеологий в бедном состоянии, разбогатев, "декоммунизируется" в своей идеологии, в своих поступках, убеждениях и речевых рефлексах.

Античный мир. Мы видели, что здесь немало было социальных революций и социальных групп, совершавших последние под знаменем идеологии и лозунгов: уравнения, обобществления, коммунизма.

Каков был итог таких революций? - Простой и стереотипно тождественный. Передаю слово Пельману, разюмирующему итог этих попыток.

"В Греции... в продолжение нескольких веков против собственников велась борьба, девизом которой было равенство, справедливость и братство, и как часто решающая роль доставалась массе и ее вожакам! Обнаруживались ли в ее образе действий следы того идеального сознания права и солидарности, которое считали возможным внушить массе чарами своего наскоро задуманного плана спасения апостолы ликурговой государственной идеи? Неистовые взрывы ненависти и мстительности, кровавые насилия, убийства, грабеж, разбои, дикая разнузданность таковы были явления, которыми сопровождались попытки практического осуществления экономического и социального уравнения. В достаточной степени обнаружилось, что коллективистические чувства массы, идея братства (????????), по крайней мере, настолько же обусловливались эгоистическими интересами, как и капиталистический индивидуализм, что элементарное влечение индивидуального самолюбия не менее сильно сказывалось в политике обездоленных, чем среди партий, отстаивавших интересы собственников. Не обнаруживалась ли беспрестанно, наряду с правомерным озлоблением, вызываемым нищетой и эксплуатацией, еще алчность к имуществу ближнего, которого изгоняли для того, чтобы самому - и притом только самому - занять его место" ... "Идею равенства порождает у массы отнюдь не абстрактная теория о равенстве людей, а... влечение к повышению счастья, желание обладать большим, занять другое более выгодное положение... Масса желает иметь то и стать тем, что имеет и чем является выше ее стоящий класс... Низший желает прежде всего стать равным высшему, но что же будет, когда он станет равным ему?.. Став равными с другими, люди желали бы уже и стать господами... Желают, как метко замечает Платон, овладеть не только имуществом других,'но и ими самими"... "Поэтому не случайно, конечно, в последние века греческой истории почти всегда, когда равенство было лозунгом в кончавшейся победой борьбе низшего против высшего, стремление индивидуума стоять выше других принимало

53 Ib. 452-453.

54 См. ряд правильных замечаний на эту тему у Pareto: Trattato di sociologia generale. 1916. V. I. § 1153 и ел., v. II 248 и ел.

387

грубейшие формы тирании. В этой последней характерно воплощалась алчность масс... Лица, выигрывавшие от революции, не обнаруживали того духа солидарности и справедливости, на который претендовала социальная демократия... Нигде не оказывалось ни следа... равенства и братства. Чуть только достигалась ближайшая цель социальной революции, т.е. более или менее значительное число ее участников овладевало капиталом или земельными участками, вскоре обнаруживалось, что побудительный мотив их действий имел совершенно индивидуалистический характер, что не самоотверженная преданность идее общности, а личные интересы влекли отдельных лиц к борьбе. А эти интересы, требовали, чтобы отдельное лицо удерживало то, что было приобретено им при общем грабеже, и чтобы это приобретенное им достояние, точно так же, как и для прежнего собственника, становилось для него средством для повышения уровня существования. Теперь эти люди скорее имели основание бояться сатурналий революционной фразы. Так как от нового переворота они могли уже не выиграть, а лишь потерятъ.то им нечего уже было драпироваться в пролетарскиреволюционное облачение. Они обыкновенно становились реакционными, как в экономическом, так и в политическом отношениях. Beau possidentes! (Блажени имущие!).

Этот девиз удерживается и после экспроприации прежних собственников. Изменился лишь личный состав собственников. И новые собственники мало смущались тем, что возле них снова возникали неравенство и бедность. О том, что для предупреждения этого следовало бы беспрестанно возобновлять раз произведенный передел, они, конечного желали и слышать, раз только они сами оставались собственниками. .. Поэтому братство вряд ли длилось значительно дольше, чем пока не была побеждена враждебная партия и не был закончен грабеж. Истинно демократическое государство, в котором уже не существовало бы никаких различий между богатыми и бедными, оставалось вечно откладываемой надеждой" и т.д.55 Таков обычный исход множества греческих социальных революций и делавших их групп. Пока группа бедна она берет коммунистическую идеологию; разбогатела - отшвыривает

ее.

То же происходило и в Риме56. То же повторялось, как сейчас увидим, и во всех успешных социальных революциях позже: и они кончались тем, что рать уравнителей, завладев богатствами, "декоммунизировалась" в своих поступках, убеждениях и речевых рефлексах. Беру второй крупнейший факт и соответствующую группу: Христианство и христианскую церковь.

Оно дебютировало как идеология коммунизма, как идеология бедноты, составлявшей в первое время главную массу христиан. В этой первой

55 Пельман: Ист. ант. ком. и соц., 469-470 и сл„ 494-498 и passim. См. также: Durmann: Ц.р., 39 и ел., § 18, 46 и 52.

56 См.: Пельман. Ib., 503-582; Ростовцев: Римской Империи, гл. II.

388

стадии здесь было: и известное равенство, и братство, и общение имуществ.

Прошли века. Из гонимой религии бедноты и из группы неимущих христианская церковь уже в IV-V вв. стала богатой, а в VH-IX вв. главным богачом, овладевшим где 1/3, где 1/2 всей территории. И мы видим, как идеология и практика церкви и христианства декоммунизируется. В истории христианства «в экономическом отношении необходимо различать два периода: время до признания Константином христианства господствующей религией (321 г.) и время после этого. В течение первого периода экклезию (церковную общину) составляла вся христианская община вообще, согласно принципу всеобщего священства. Члены ее были равноправны. Даже рабы не представляли исключения. Состояние, когда "все принадлежит всем", всегда выдвигалось отцами церкви в качестве идеала. На постоянных братских трапезах (агапах) господствовало в полном смысле слова общее потребление».

После Константина эти трапезы прекратились и даже были запрещены. В течение того второго периода и экклезия была (уже только. - П. С.) община клира в более тесном смысле слова. "Благотворительность духовенства шла на убыль по мере роста церковных богатств. Расходы на бедных (patrimonium pauperum5*), вначале поглощавшие почти весь бюджет церкви, теперь понизились до четверти. Законодательство каролингов признает 1/4 церковных доходов принадлежащей епископу, 1/4 - остальному духовенству (недурно приспособились! -П.С.), 1/4 бедным и 1/4 входит в состав строительного фонда. Но даже эта пропорция сохранялась недолго. Начиная с псевдо-Исидора (9 стол.) под бедными стали разуметь только бедных членов духовного сословия. Таким образом, церковь окончательно разделалась с своей прежней ролью благотворительницы и... из клира (как и везде из уравнителей и коммунизаторов. - П.С.) постепенно сложилось поднимавшееся над мирянами и иерархически построенное первое сословие, материально и духовно независимое, с "характером indelebilis6*"57.

"Церковь, упрочивая себе господство, должна была принести немало жертв. В течение долгой борьбы, которая вознесла духовную власть над светской, смирение, любовь к ближнему, самоотвержение исчезли". "Скромная пустынь, с открытием мощей, превращалась в разукрашенный монастырь; суровые подвиги основателей отходили в область преданий" и монастыри превращались в места лени, обжорства, разврата и т.д. Жадность, корыстолюбие и стяжательство церкви росли. Теперь "всякий шаг священника должен был давать доход" (венчание, похороны, причащение и т.д.); "при жизни верующего каждый шаг его подлежал оплате; но жадность духовенства не останавливалась и пред смертным ложем верующего" (плата за похороны, напутствие, место могилы); введены были пошлины, взяточничество, симония, продажа индульгенций, как акций за счет банка - Христа и его подвигов, - при казначее - папе и

57 Онкен: Ист. полит, экон., 1908. 88-91; Ratzinger. Geschichte d. Kirklichen Armenpflege. 1884, 66 и ел., 236; E. Munsterberg. Gesch. d. offenu. Armenpflege. Handw. d Staatsw т 2 1909. 7-8.

389

т.д. В итоге в средние века "недвижимость церкви обнимала значительную часть наиболее плодородных земель Европы"58.

Уже при Григории Великом (ум. в 604 г.) "папский двор стал напоминать императорский. Наладились управление церковными землями и организация на них хозяйства под контролем особых чиновников. Папы выступают как политические вожди"59.

При такой эволюции декоммунизация идеологии церкви была неизбежна. И мы ее видим. "Основные принципы христианства (равенство, общность имущества) позже были значительно изменены или им придано было особое значение. Напр., "естественный закон" равенства был так изменен, что он допускал неравенство имущества и положения60.

Некоторое время вслед за прекращением коммунистической практики церкви "сохранялись еще коммунистические традиции древнего христианства. Отцы церкви, как и прежде, громили богатство и неравенство" (в IV в. Василий Великий, Иоанн Златоуст и даже в VI в. Григорий Великий и др.). Но это уже были отдельные вспышки, чем далее, тем делавшиеся более и более редкими, пока совсем не заглохли или пока коммунизм не был перенесен в потусторонний "град Божий", где omnia sunt communia omnibus7*, a на земле были признаны: и частная собственность, и неравенство, и привилегированное положение духовенства, и право эксплуатации, и право торговли и даже в определенной форме ростовщичество61. От былой идеологии бедноты у разбогатевшей церкви не осталось ничего, особенно в применении к себе самой (к другим мы вообще строги!). "Церковь стала богатой... Неудивительно, что по мере возрастания ее богатства она перестала управлять своим имуществом в пользу бедных; в церкви, особенно в богатых епископствах, распространились алчность и расточительность. Из коммунистического учреждения церковь превратилась в грандиозный механизм для эксплуатации, какой когда-либо видел мир... С тех пор имущество церкви стало считаться собственностью духовенства"62. Церковь превратилась в "вавилонскую блудницу", ее идеология совершенно "декоммунизировалась".

Описанное явление - типично. Оно в громадном масштабе рисует то, что в меньших размерах происходило и происходит постоянно. Та же история произошла и с нищенствующими орденами, дебютировавшими коммунизмом, - разбогатевши, кончившими противоположной идеологией. "Они забыли свои обеты и не помнят целей, для которых они учреждены. Их основатели хотели, чтобы они не имели никакого имущества. (Позже, разбогатевши) они (ордена), чтобы приобрести имущество и собрать

58 Ч. Ли: Ист. инквизиции, т. I. 1-26, см. всю 1-ую гл.

59 Карсавин: Культура сред. веков. 1918, 46-47. См.: Добшютц: Греч. мир и христианство. Ук. сб. Христианство. 64-65,66-67. В социальной области в итоге "христианство просто становится на почву существующего", даже в отношении признания рабства.

60 Хэней: Очерк экон. учений древности и средневековья. 444-445. Наппау. The spirit and origin of Christ. Monasticism, гл. Ill и IV.

61 Онкен: Ib., 91-98; Ковалевский: От прямого народоправства, т. I, гл. III и IV; Эшли: Ib., 141-188.

62 Каутский: Ц.р., 14-34.

390

деньги, объявляют добро злом, а дурное — добрым, соблазняют князей лестью, народ - ложью и ведут тех и других на ложные пути"63.

Правда, на почве христианства возникало множество коммунистических идеологий, но они возникали не из лона официальной церкви, направлены были против нее и боролись с ней. Они, как мы видели, исходили из бедных слоев, не пользовавшихся богатствами церкви и потому стремившихся "коммунизировать их", что и делалось не раз. Но как только сами эти "еретические группы" коммунизаторов добирались до богатств и захватывали их, то с ними снова и снова повторялась "вечная история": разбогатев, они теряли коммунистическую идеологию и заменяли ее или более умеренной или совершенно обратной. Сходные причины вызывают сходные следствия. Приведу несколько фактов.

Гумилиаты. С обогащением резко изменилась и их идеология. Компромиссность постепенно росла. В итоге "гумилиаты к половине ХШ в. не гумилиаты начала его, религиозное воодушевление покинуло орден и он уже не стоял на гребне религиозной волны'164.

Табориты, состоявшие главным образом из более бедных слоев, выступили коммунистами, захватили богатства и основали коммунистическое государство с полным и равным коммунизмом потребления. Но по мере обогащения путем грабежа и захватов коммунистическая идеология у них стала выветриваться. Они "скоро уничтожили адамитов и открыли частной собственности путь в свое общество. И эта последняя с присущим ей образом мысли - с завистью и жадностью - тем быстрее вытеснила коммунизм в его братские отношения, чем скорее росло благосостояние, даже богатство таборитов - плод их беспрерывных грабежей. Равенство средств существования начало исчезать, в Таборе уже можно было найти бедных и богатых и последние становились все менее склонными уделять первыми от своего избытка"65.

Сходное происходило и в коммунистическом "Новом Иерусалиме" Иоанна Лейденского. Главные лидеры коммунизма, во главе с "королем" И. Лейденским, захватив богатства, львиную часть присвоили себе, уделяя крохи - и то в первое время - рядовым адептам; позже, когда наступил ужасный голод, "лидеры" не обнаруживали никакого желания равномерно делиться со всеми коммунистами продовольствием. "Коровы, которые там еще есть (200 коров), писал современник, съедаются королем и его приближенными за спиной коммуны. Мы удивляемся, что община не замечает обмана короля'166.

Такая же "декоммунизация" идеологии произошла и с вальденсами, и с богемскими братьями. По мере обогащения они "становились в значительной степени оппортунистами и буржуа". "Некоторые вальденсы, пишет брат Грегор, сознавались, что удалились с пути своих предшественников. У них существовал вредный обычай принимать от людей деньги и накоплять богатства, не заботясь о бедных", и т.д.

63 Th. Walsingham: ffistoria AngUcana. Lond., 1863, II. 13.

64 Карсавин: Ц.р., 283.

65 Каутский: Ц.р., 198. См. указ. работы Denis'St и Palacky.

66 Каутский. Там же, 964.

391

"Участь вальденсов постигла вскоре и богемских братьев. Благодаря прилежанию и трудолюбию они разбогатели. Но с увеличением благосостояния многие из важных членов секты стали находить строгую дисциплину все более стеснительной. Дисциплина эта не допускала в интересах равенства, чтобы один был богаче других, запрещала увеличение имущества путем торговли и ростовщичества. С увеличением благосостояния начали возникать столкновения по имущественным делам. Между братьями начало возникать мало-по-малу более умеренное направление, признававшее и собственность и не требовавшее при вступлении в общину (с 1480 и особенно с 1491 г.) отказа - от имущества, допускавшее участие во власти, занятие должностей, ведение войны, получение прибыли и занятие торговлей. В итоге "исчезли все установления богемских братьев, напоминавшее первоначальный коммунизм, из их литературы старательно выброшены были все коммунистические традиции, и они стали очень зажиточными капиталистами, почтенными отцами семейств, приличными бургомистрами и присяжными, талантливыми генералами и государственными деятелями"67.

Обращаемся к якобинцам с их лозунгом имущественного равенства. Пока они были санкюлотами — они возглашали уничтожение богачей, захват и секвестр их достояния, равенство и общественное благо. Но как только дорвались до этих богатств - картина меняется: вместо "национализации" идет присвоение богатств себе, их грабеж и воровство, взяточничество и вымогательство и — при их положении — весьма выгодная покупка ими национализированной недвижимости, сделавшей их богачами. "На этом-то и строят свои громадные состояния ловкие террористы; этим объясняется происхождение их колоссальных богатств, которыми мирно пользуются после Термидора эти заведомые негодяи, бывшие до Термидора каждый в своем кантоне маленькими Робеспьерами, эти патриоты, которые теперь строят вокруг Орлеана дворцы, которые в Валенсьенне,разграбив общественную и частную собственность, владеют домами и имуществом эмигрантов, приобретенным ими на торгах за цену в сто раз ниже их действительной стоимости".

Комитеты якобинцев забирали себе лучшее из всего; в то время, как масса голодала, они старались путем угроз, грабежа, конфискаций сколотить деньгу про черный день в будущем. Разбогатев, они забыли быстро старую идеологию, стали рьяными собственниками, составили класс будущих капиталистов, у которых не возьмешь легко их собственность, которые положат за нее душу и жизнь с усердием новообращенных прозелитов68. Из их-то среды при Наполеоне и Реставрации и вышли самые рьяные дельцы капитализма и защитники собственности.

То же явление происходило и позже в многочисленных коммунистических общинах, особенно в Австралии и Америке.Они или богатели и тогда "декоммунизировались", превращаясь в капиталистическое товарищество, допуская неравенство, нанимая часто рабочих и т.п., как случилось с шекерами, гармонистами, с коммунами: Зоар, Аврора и Бе

67 Каутский: Ib., 208-211.

68 См.: Taine: Les origines, T. III. Revolution. Livre troisieme, 289-379, 360-364 и passim: Les
gouvernants.

392

тель69, или переходили в собственность ловких членов, или беднели и распадались70.

То же самое видим и в новое время на истории социалистических и коммунистических партий. Есть ли хоть одна из них, которая провела бы фактически эти принципы в пределах своей партии для начала? - Нет. Всюду здесь царит неравенство71.

Обратите, далее, внимание на эволюцию самих этих партий и их лидеров. Как только они получают полный или частичный доступ к власти и к жирным местам, очень быстро появляется среди них дух оппортунизма, умеренности, принципы "реальной политики", нередко ведущие к "поклонению тому, что сжигали, и к сжиганию того, чему поклонялись", когда были бедными и лишенными влияния, власти, богатых мест и синекур. В наши годы иллюстрацию этого дали : и шейдеманновцы, и французские социалисты во главе с Реноделем, Тома и др., и часть английской "Рабочей партии", и русские меньшевики и эсэры времен Временного Правительства, персональную иллюстрацию дают: Вивиани, Клемансо, Бриан, Самба, А. Тома, Вандервельд, Де-Брукер, Гендерсон, Ренодель, Шейдеманн, Носке и т.д. и т.д. - все бывшие социалисты, многие из коих были очень левыми когда-то. Но теперь, когда они у власти, они поистине декоммунизировались и могут говорить о себе: "Все это было когда-то. Но только не помню когда".

Иногда словесная старая рефлексология многими из них пускается в ход. Но это видимость, и то редкая.

Сказанного, полагаю, достаточно для подтверждения первой категории явлений, говорящих о правильности теоремы.

Перехожу ко второму разряду фактов, показывающих, как в обширных агрегатах с ростом благосостояния масс кривая успеха коммунистической идеологии падает (ceteris paribus).

Буду здесь очень краток. Ограничусь двумя-тремя фактами. При желании читатель может сам увеличить их и произвести историческую проверку.

Беру судьбы социалистической и сродных идеологий в Англии со второй половины 19 в. С этого времени в общем и целом благосостояние рабочих масс в Англии росло. (Index numbers их материального благосостояния поднялся со 100 до 170 с лишним). Что же делалось с идеологией? Она в рабочих массах, по сравнению с идеологией чартизма 1-й половины 19 в., становилась более умеренной, буржуазной и растеряла все свои коммунистически-революционные черты.Социализма до годов войны Английское рабочее движение почти не знало. Labour Party - не была социалистической. Да и масса рабочих шла не за нею, а либо за либералами, либо за консерваторами. "Прямое действие" и революционные вожделения были

69 См.: Гуго: Религиозные и коммунист, общины в Сев. Америке, в Предшеств. нов. социализма, т. II, 392-416.

70 См. отчет комиссии для устройства коммунистических поселков; приводится у Спенсера: Осн. соц., II, 889-890.

71 См. об этом мою "Сист. социологии", т. II, §§ о партийных и объемно-правовых и имущественных группировках и перегруппировках.

393

чужды политике и тактике рабочих. Их идеология и рефлексы на российский масштаб были архисоглашательскими, архибуржуазными, архиумеренными.

Факт достаточно характерный. Понижение Standard of life, вызванное войной, вызвало подъем кривой коммунистической идеологии. Менее резкой, но по существу такой же была эволюция идеологии германского рабочего класса с 70-х годов 19 в., с которых началось улучшение благосостояния Германии и ее рабочих слоев. Вплоть до годов войны германская социалистическая идеология "вырождалась", из задорнонепримиримой первого периода делалась все более и более оппортунистической, ревизионизм вытеснил в ней революционность, соглашательство - чистоту принципов, буржуазность - пролетарскую целостность. В итоге, несмотря даже на численный рост, качественно от социал-демократизма, лассальянства и марксизма 40-х годов в конце 19 и в начале 20го вв. осталось мало. Социалисты стали совсем ручными, "добрыми буржуа", разве изредка "вспоминавшими старину", а по существу ставшими, на русский масштаб, настоящими либералами, и только.

Сходная эволюция произошла и с французской социалистической идеологией. И она размягчалась и качественно декоммунизировалась.

Больше того. Ту же эволюцию испытал и весь II-ой Интернационал, ставший действительно "социал-соглашательским". Все это характерно и говорит снова о правильности проверяемой теоремы. Мало того. Заслуживает внимания и тот факт, что рабочие англо-саксонских стран (Англии и Америки), лучше обеспеченных, всего менее были подвержены "социалистической заразе". Здесь эти идеологии имели наименьший успех. В других же странах, где их "уровень жизни" был гораздо ниже, и успех первых был значительно большим.

Не раз такие явления, частью рассмотренные выше, происходили и раньше.

Ограничусь этими фактами, ибо приведенные выше факты - того же рода.

Наконец, о падении коммунистической идеологии при уменьшении имущественной дифференциации свидетельствует и наш опыт. Пока была имущественная дифференциация, идеологии коммунизма и социализма пользовались огромным кредитом в наших пролетарских, армейских и крестьянских массах. Они росли и поднимались. Но вот имущественные контрасты исчезли. И картина резко меняется. Они перестают прививаться. У многих обращенных - отвиваются. Кривая их успеха резко падает. И агитация стала лучшей и лучше поставлена, но прививка стала плохой72.

72 "Мы славились своей умелой и успешной агитацией и пропагандой, - пишет Трилиссер в 1921 г., - и вдруг сейчас наши наиболее чуткие и подвижные отделы оказались слабыми, действуют с перебоями, теряют связь с местами, не руководят. Ослабела наша агитационнопропагандистская работа не только в Питере, ново всероссийском масштабе"... Л. Правда. 18 февр. 1921 г. С Урала пишут: "партийная организация распадается, работа не идет". Из Новороссийска: "работа в ячейках ведется слабо, местами разваливается, падает интерес к докладам, посещаемость слабая". И в городе, и в деревне - "невеселая картина", и так по всей России. Правда, 12, февр. 1922 г.

394

Развивается "мелкобуржуазная стихия". Словом, произошел резкий сдвиг в сторону антикоммунистической идеологии.

На основании всего сказанного третья теорема приобретает характер большой правдоподобности, а все три, вместе взятые, подтверждая друг друга, подтверждают и основной тезис данного параграфа.

Связь между "идеологией" и колебанием кривой питания действительно есть.

Мост между ними перекинут и укреплен, через нашу независимую переменную "объясняются" таким образом и многие явления идеологического порядка.

Да и как иначе может быть! Допустить, что такой колоссальный детерминатор, как питание, не влияет на наши речевые и субвокальные рефлексы, на наши убеждения и идеологию, - значит сделать невероятное допущение. Оно невероятно дедуктивно, неверно и индуктивно.

Посему исследователю жизни идеологий, механизма и закономерности их подъема падений, колебаний и смены, нельзя игнорировать число и качество калорий, поступающих в организм общества. Часто разгадка многих загадочных явлений в сфере общественных настроений и верований лежит в колебании этой последней "переменной".