Осипов Г. История социологии в Западной Европе и США

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 11. Британская школа социальной антропологии

Своеобразие развития социологии в Британии состоит в том, что в отличие от некоторых других стран ряд проблем, социальных институтов и отношений наиболее плодотворно и эффективно исследовался здесь в рамках не самой социологии, но социальной антропологии. Именно в этой области Британия дала в начале XX века ряд крупных имен в мировом обществоведении. Примером могут служить имена Вестермарка, Редклиффа-Брауна и Малиновского.
Можно сказать, что в Британии социальная антропология заняла место социологии, но перенесла свой предмет в колониальную сферу. Примером может служить учитель Малиновского Вестермарк, заведовавший кафедрой социологии, но главные труды которого были посвящены антропологии. Еще один, пример — первым профессором социологии в Кембридже, что случилось лишь в 1969 году, был назначен Джон Варне, социальный антрополог по профессии.
Как отмечает известный историк британской социологии Дж. Рамни, «доминирующая роль понятий эволюции, стадий эволюции, прогресса, развития могла, вероятно, произойти из ровного характера английского исторического развития, из социальной постепенности, которую не смогла расстроить даже вторая мировая война. С другой стороны, понятия социальных классов, социальной войны, империализма, планирования и социальной инженерии лишь сравнительно недавно начали привлекать серьезное внимание. По мере того, как возникали социальные проблемы, они ложились в традиционную сетку понятий, и это объясняет, почему столь многое из того, что в других странах принадлежит социологии, в Англии является частью антропологии, политологии, экономической науки или психологии. Рост систематической социологии, неотложность потребности в ней, вероятно, отражает возрастающую функциональную взаимосвязанность областей и институтов социальной жизни» [8, р. 584].
Рассмотрим подробнее основные идеи и результаты, полученные ведущими социоантропологами Британии.
Э. Вестермарк
Эдвард Александр Вестермарк (Westermarck) (1862—1939) был известным финским и британским этнографом и социологом. Он

266

Глава 11. Британская школа социальной антропологи

заведовал кафедрой социологии Лондонской школы экономики. Всей деятельностью он осуществлял синтез академической социологии и социоантропологии в британском обществоведении.
В социологии он приобрел репутацию специалиста по проблемам происхождения, функционирования и развития семьи, нравственности, социальных обычаев человечества на различных стадиях его развития.
Родившись в Финляндии, он окончил Гельсингфорсский университет и с 1894 года стал здесь профессором моральной философии. Затем он активно сотрудничает с британскими социологами, проводит с ними ряд этнографических экспедиций, и в 1907 году его приглашают заведовать знаменитой кафедрой имени Мартина Уайта — кафедрой социологии Лондонского университета — первым и долгое время единственным центром академической социологии в Великобритании.
В 1903 году он знакомится в Лондоне с В. Бренфордом и вместе с ним участвует в организации Социологического общества. С 1907 года он одновременно преподает в Лондоне и Гельсингфорсе, а летние месяцы проводит в марокканских экспедициях. Он заведует кафедрой Лондонской школы экономики до 1930 года, после чего, возвратившись в Финляндию, с 1930 по 1935 г. является профессором университета в Турку, а затем уходит на пенсию.
Он специализировался по проблемам зарождения и развития,;
брака, морали, социальных обычаев. ]
Главные его книги: «История человеческого блага» (1891); «Происхождение и развитие мировых идей» (1906—1908); «Свадебные обряды в Марокко» (1914); «Краткая история брака» (1926); «Ритуал и верования в Марокко» (1926); «Ум и мудрость в Марокко» (1930); «Этическая относительность» (1932); «Ранние верования и их социальное влияние» (1933); «Будущее брака в западной цивилизации» (1936); «Христианство и мораль» (1939).
«Хотя Вестермарк и не был англичанином по рождению, — пишет Дж. Рамни, — он воплотил в себе так много из социальной мысли Адама Смита, Дарвина, Бокля и Спенсера, а также их акцент на индивидуальное и сравнительное изучение социальных институтов, что его место в английской социологии не вызывает никаких сомнений» [8, р. 578].
Его социологический подход характерен акцентом на изучение социальных институтов, рассматриваемых им в качестве форм социальных взаимосвязей, регулируемых и санкционируемых обществом. Применяя социологический анализ, он синтезировал в нем также и экономические и политологические, исторические, правовые подходы. Всеобщее международное признание специалистов получили его высокопрофессиональные работы по проблемам брака и семьи («Происхождение человеческого брака», 1889; «История человеческого брака», 1898). Большую школу для соци-

Глава. 11. Британская школа социальной антропологии

267

ологов представляют также его исследования верований, обычаев, ритуалов, анализ становления и роста нравственных представлений. Результаты этих исследований изложены, в частности, в работах «Происхождение и развитие моральных идей» (1906), «Нравственная относительность» (1932), «Христианство и мораль» (1937), Ритуал и верования в Марокко» (1926); «Языческие пережитки в мусульманской цивилизации» (1933).
Центральной для Вестермарка была проблема взаимосвязи между развитием нравственности и развитием социальных институтов. Его этическая теория берет начало от Адама Смита — отправной ее точкой он избирает ретрибутивные (воздающие) эмоции, такие как негодование, обида или благодарность. Сами по себе такие чувства не являются нравственными, но они таковыми становятся, только когда в них проникает симпатия, позволяющая индивиду ощутить эмоции от лица других. Это дает моральному суждению беспристрастность (impartiality) и универсальность и тем самым отражает эмоции, ощущаемые обществом.
Сравнительное изучение социальных институтов привело его к выводу о том, что в целом моральные суждения становятся более просвещенными. К такому заключению он пришел несколькими путями. Его имя связано также с понятием нравственной относительности, которую он определял как «предполагающую отсутствие объективных стандартов для нравственности, а объективное предполагает универсальность». Вестермарк продемонстрировал, что там, где существуют различия в моральных правилах разных народов относительно самоубийства или убийства детей, эти различия могут быть объяснены вариациями внутренних условий жизни, разницей в знании природы и последствий этого акта из-за магических и религиозных представлений, а также различием в размерах групп, среди которых распространены те или иные моральные правила.
Широкое распространение в его время получила трактовка моногамного происхождения семьи. Работа другого социолога Роберта Бриферо «Матери» была специально посвящена полемике с ним по этому вопросу. Эта дискуссия показала ограниченность слишком упрощенного применения сравнительного метода на основе аналогий с животным миром и слишком вольное обращение к инстинктам и аналогичным психологическим постулатам как источникам возникновения социальных институтов, свойственных иногда первоначальному этапу развития социологической науки.
В своих работах Вестермарк стремился показать, что биологическая, особенно дарвиновская, теория эволюции дает основания для выяснения причин возникновения, равно как и самой необходимости различных социальных институтов в человеческих сообществах. По Вестермарку, социальные институты — это регулярные и установившиеся человеческие взаимоотношения, санкцио-

268

Глава 11. Британская школа социальной антропологии

нированные в любом обществе. Для него анализ социальных институтов был по своей сути анализом социальных санкций.
Особое внимание он уделял изучению социальных механизмов действия морали. Мораль — это не просто один из аспектов или областей социальной действительности. Она глубоко укоренилась в сердце всех социальных институтов, составляя фундамент всего социального порядка, человеческого равновесия.
Вестермарк — один из пионеров полевого исследования в академической социологии. В своей работе он широко опирался, помимо трудов социологов, и на труды антропологов, таких как Тайлор, Фрейзер, Маретт, Хаддон.
Его любимыми аналитическими приемами были исчерпывающая типология и сравнительный анализ социальных институтов, с помощью которого он стремился понять истоки их возникновения и существования.
Вкратце суть его метода можно свести к следующим положениям:
1. Классификация тех социальных институтов во всех обществах, которые отличаются существованием санкций, что, в свою
очередь, затрагивает моральные идеи, нравственные ценности и
соответствующие ритуалы, процедуры, правила.
2. Детальное сравнительное изучение их природы на уровне
актуального социального поведения и социальных функций.
3. Исследование биологических и психологических фактов, на
которых социальные институты базируются и которые их посто
янно сопровождают.
4. Разъяснение изменений и развития этих санкций, имеющих
место в истории известных обществ.
Большое внимание Вестермарк уделял тому, чтобы сделать абсолютно ясными источники своего знания, а также очень заботился о высокой степени надежности этих источников. В «Источниках и развитии моральных идей» он перечисляет, каким документальным материалом он пользовался: «Запись нравственных максим и чувств, которую можно найти в пословицах, литературных и философских работах, религиозных кодексах, обычаи и законы племени и народа» [1, Р- 158].
Разрабатывая теорию брака, он подчеркивал, что брак имеет корни в семье, а не наоборот. Поскольку некоторые формы семьи и брака заложены в инстинктивной природе человека, брак и семья всегда будут существовать как группа первичного значения в обществе, несмотря на далеко идущие изменения в других социальных институтах.
Анализируя мораль в целом, Вестермарк пришел к выводу, что все человеческие отношения (как и в случае с браком и семьей) определяются моральными импульсами, суждениями и правилами, вытекающими из базовых инстинктов и эмоций, созданных

Глава 11. Британская школа социальной антропологии

269

наследственностью, В частности, центральное место в его системе занимает чувство симпатии, чувства одобрения и неодобрения как конкретные акты, переживаемые в терминах симпатии. К числу первично значимых чувств он относит также благодарность и обиду. Для человека как вида они имеют ценность как значимые для биологического выживания. Сами по себе они неморальны, но они становятся моральными по мере того, как общество постепенно признает и санкционирует типы поведения, к которым они относятся. Тем самым они приобретают качества всеобщности, объективности, безличности.
Моральные идеи, лежащие в основании всех социальных институтов, вводят в жизнь и регулируют определенные типы поведения. В конечном счете они основываются на фундаментальных инстинктивных предрасположенностях человека, соответствующих эмоциях одобрения и неодобрения, благодарности и обиды и его способности и симпатии. Возникновение и формирование моральных идей (или санкций) — это в действительности процесс институализации. Институализация как установление общественного порядка, как создание системы морали есть в действительности и по существу моральный процесс.
Труды Вестермарка имели целью дать оправдание и дальнейшее развитие методам, которые уже были предложены социологами девятнадцатого века. Одним из его важных результатов в развитии социологии как науки были эмпирическое изучение определенных рядов социальных фактов с тем, чтобы на этой базе построить теорию этих фактов, и демонстрация того, что социологические методы дают значительное и важное расширение наших знаний о человеке и обществе. Он развивал социологию, занимаясь детальными эмпирическими исследованиями как с помощью полевых исследований, так и проводя сравнительные документальные исследования реально существующих социальных институтов.
В теоретическом плане он стремился показать детальную связь биологической эволюции с пониманием человеческого общества и подкреплял свой анализ детально разработанной теорией социально-психологических реквизитов и процессов, благодаря которым социальные институты и приобретают свои формы. «Строго говоря, — пишет Р. Флетчер, — Вестермарк дал систематический анализ всеобщих социально-технологических реквизитов, на которых основывается порядок в человеческих обществах» [1, р. 122].
А. Р. Редклифф-Браун
Альфред Реджинальд Редклифф-Браун (Radcliffe-Brown) (1881—1955) -— английский социолог и один из наиболее известных антропологов первой половины XX века.

270

Глава 11. Британская школа социальной антрополог:



Благодаря его усилиям социальная антропология сформировалась как современная теоретическая и эмпирическая научная дисциплина. Наиболее плодотворным в методике было использование Редклиффом-Брауном подходов теории систем к изучению | примитивных обществ, что в конце концов привело к настоящей революции в анализе и интерпретации всей системы социальных отношений. Применение этого метода изменило облик социальной антропологии — от зацикленности на историческом развитии и психологической экстраполяции она перешла к сравнительному анализу устойчивых и изменяющихся социальных структур.
В детстве Редклифф учился в Королевской школе коммивояжеров в Миддлсексе, а затем в течение двух лет был стипендиатом средней школы короля Эдварда в Бирмингеме. Выдержав серьезный конкурс, он в 1901 году поступает в знаменитый Тринити-колледж в Кембридже и с отличием заканчивает его в 1906 году. Сначала он хотел изучать естествознание, но его тьютор У. Рауз Балл, математик и историк, увлеченный работами Джеймса Фрейзера, переориентировал его на социальные науки. В 1905 году он получает степень бакалавра, будучи первым в списке своего класса В университете Редклифф-Браун пришел к твердому убеждени| о необходимости использовать методы естествознания при анализе социальных явлений и процессов.
В дальнейшем большая часть его карьеры прошла вне Англии. Он заведовал кафедрами в университетах Кейптауна (1920-1925), Сиднея (1925—1931), Чикаго (1931—1937) и Оксфорда (1937-1946). Он также читал лекции в университетах Китая и Бразилии был профессором и директором Института социальных исследований в Александрии (Египет).
Много сил и времени он отдавал стимулированию других исследований и организации широкомасштабных проектов. В Южной Африке он открыл Школу африканской жизни и языков, в Сиднее вместе с Австралийским национальным исследовательским советом создал журнал «Океания» и руководил чрезвычайно интенсивными научными разработками.
Среди его многочисленных научных заслуг можно назвать, например, его членство в Амстердамской королевской академии наук, почетное членство в Нью-Йоркской академии наук и в Британской академии, он был избран первым президентом Британской ассоциации социальных антропологов, президентом Королевского антропологического общества.
Редклифф-Браун обладал блестящим письменным слогом, был выдающимся лектором, талантливым педагогом.
В юности он увлекался анархизмом, позднее стал социологом.
Редклифф-Браун не искал специально учеников, но вокруг него
постоянно возникали кружки.

Глава 11. Британская школа социальной антропологии

271

В методологическом плане его социальная концепция была синтезом разнообразных элементов: теории реальности Гераклита, теории процесса Г. Спенсера, эпистемологической теории Г). Дюркгейма. Кроме того, значительное влияние на него оказали Юм, Сэмюэл Александер, Уайтхед, Ралф Бартон Перри и китайская философия.
Он был убежден, что конкретные события социальной жизни — это факты, к которым должны быть приложены все научные понятия и теории. Своеобразный синтез концепций Гераклита, Спенсера и Дюркгейма привел его к созданию концепции типов и форм социальной структуры как основанного на доверии равновесия в устойчивых системах.
Собственный творческий подход он создает в 1908 году, будучи аспирантом и сформулировав три основных требования к науке о человеческом обществе: рассматривать социальные явления в качестве природных фактов и таким образом подверженных действию обязательных условий и законов, которые в принципе могут быть открыты наукой; быть приверженным методологии естественных наук; использовать только такие обобщения, которые могут быть проверены и верифицированы. В своих работах он никогда не нарушал этих правил.
Основные его идеи и метод были реализованы уже в ранних работах: «Андаманские островитяне» (1922), «Методы этнологии и социальной антропологии» (1923), «Брат матери в Южной Африке» (1924), классическое же воплощение они получили двумя годами позже в работах «О понятии функции в социальной науке», «О социальной структуре», «Социальная организация австралийских племен».
Вместо объяснений социальных явлений в исторических и психологических терминах, что он полагал невозможным, Редклифф-Браун предложил объяснить их как устойчивые системы адаптации, коадаптации и интеграции. Главная его рабочая гипотеза состояла в том, что жизнь общества может рассматриваться как динамическая система взаимозависимых элементов, основанная на взаимной вере. Составляющие ее взаимные элементы являются функционально совместимыми друг с другом.
Он ввел понятие «социальная структура» еще в 1914 году, но окончательно это понятие было им углублено и точно проработано уже в 30-х годах. В окончательной формулировке социальная структура соотносится со взаимодействием индивидов, а организация — со взаимодействием деятельности. В то же время он заменил понятие «социальная система» на понятие «культура». Все эти изменения были взаимно связаны.
Главной целью Редклиффа-Брауна было абстрагирование общих черт и поиск сравнимых типов и вариаций, и он полагал, что единственно приемлемым методом получения систематичес-

272

Глава 11. Британская школа социальной антропологии

кого знания является проверка ряда последовательных гипотез с помощью фактов. Некоторые из его современников, восхищаясь проведенными им эмпирическими и аналитическими исследованиями, не смогли тем не менее оценить сути его методологии, Впечатление того, что работа Редклифф-Брауна была окружена аурой нереальности, создавалось из-за его абстрактного толкования антропологии как науки, которая может продвигаться от эмпиризма, классификации и ненаправляемой индукции к постулированности и многомерной теории.
Эту концепцию антропологи с историческим, генетическим или
психологическим подходами, включая представителей школы Ма
линовского, не могли принять, и, действительно, его идея социаль
ной антропологии как сравнительной социологии, имеющей фун
даментальный характер естественной теоретической дисциплины,
не получила признания, на которое рассчитывал ее автор. Надо
сказать, что многие из полученных эмпирических и аналитических
открытий были сделаны только благодаря этой концепции, равно
как его общие принципы функционально-структурного анализа
получили широкое применение, но в рамках других теоретических
построений и при использовании методов, имевших мало общего с
его собственными.
В целом он опубликовал около семидесяти работ. Все они написаны четким языком, в безукоризненном стиле, и логика изложения в них соединена с богатым научным воображением. Он имел вкус к классификациям и типологиям. Редклифф-Браун ввел оборот большое количество новых точных терминов, в частности| характеризующих оттенки родственных отношений. Например, or различает патера и генитора, право in rem и право in personaem. Эти систематизаторские способности проявились в полном объеме уже в первой его австралийской работе «Три племени Запад* ной Австралии» (1913).
Он участвовал лишь в двух продолжительных полевых экспедициях: на Андаманские, острова (1906—1908) и на северо-запад Западной Австралии (1910—1912), однако нельзя сказать, что он предпочитал кабинетную работу. Он в равной степени свободно владел как эмпирическими методами, так и приемами глубокого теоретического анализа изучаемых явлений. В работе «Социальная организация австралийских племен», охватившей все известные тогда племена аборигенов, он каталогизировал, классифицировал и произвел аналитические обобщения и синтез огромного количества данных о специфике социального поведения в зависимости от пола, возраста, языковой принадлежности, обычаев, обладания территорией, родственных связей, брака и пр.
От этого монументального обзора различий в рамках гомогенности берут свое начало, помимо типологий, определивших раз-

I'лава 11. Британская школа социальной антропологии

273

витие научной мысли многих поколений обществоведов, первые формы аналитических обобщений систем взаимоотношений, например, структурирование отношений по принадлежности к конкретному поколению, возрасту, полу. Кроме этих двух исследований он провел еще четырнадцать, посвященных тотемизму, первобытному праву, санкциям, патриархальной и матриархальной преемственности, табу, шутливым взаимоотношениям, религии, системам родственных связей, теории сравнительной социоантропологии и политическим системам.
По его определению, социоантропология функций, структур и родственных связей имеет дело с отношениями реальной взаимосвязанности, с «продолжающейся организацией индивидов во взаимоотношения, определяемые или контролируемые институтами, то есть социально учрежденными нормами или образцами поведения». Предметом такого изучения является «реальная и конкретная» социальная структура, являющаяся следствием «ролевой деятельности» индивидов, занимающих определенные «позиции» в этой структуре.
В целом социальная антропология, по Редклиффу-Брауну, состоит из общей теории и центральной теории. Общая теория имеет дело с тремя группами проблем. Первая — это статические или морфологические проблемы: что это за общество, его сходства и различия с другими обществами, как можно их сравнивать и классифицировать. Вторая область — социальная динамика: как функционируют различные общества, как они поддерживают существование свое. Третья группа — проблемы развития: как общество изменяет свой тип, как образуются новые общества, каковы общие закономерности социальных изменений. При этом общая теория в изучении этих вопросов делает упор на сформированные Спенсером три аспекта адаптации: на экологическую адаптацию к физическому окружению; на социальную адаптацию, то есть институциональную организацию, с помощью которой поддерживается социальный порядок; и на социализацию или «культурную адаптацию» индивидов.
Центральная теория имеет дело, с детерминантами социальных отношений всех типов. Редклифф-Браун сформулировал ее в терминах коадаптации, или подгонки и гармонизации индивидуальных интересов или ценностей, что делает возможным «отношения ассоциации» и «социальные ценности». Эта теория напоминает «рыночную» модель взаимодействия Г. Спенсера.
Обе названные теории выражены в идее о том, что жизнь общества необходимо изучать как систему отношений ассоциации и что конкретная социальная структура является организацией отношений, в которой интересы или ценности индивидов или групп коадаптированы в рамки мировоззренческих «социальных ценностей», выраженных в форме институциональных норм.

274

Глава 11. Британская школа социальной антропологии

Идея коадаптации играет важную роль в концепции Редклиффа, но ее логические и концептуальные импликации разработаны недостаточно, равно как и статистические и динамические аспекты коадаптационного процесса. Он считал наиболее важной задачей изучение социальных структур, но допускал, что «изучение социальной структуры непосредственно ведет к изучению интересов л ценностей как детерминантов социальных отношений» [5, р. III] и что «социальная система может рассматриваться и изучаться как система ценностей» [6, р. 152].
Б. К. Малиновский
Одним из ведущих антропологов и социологов первой половины XX века был также Б. Малиновский.
Бронислав Каспар Малиновский ( Malinowski ) (1884—1942) — британский социальный антрополог и социолог, родившийся в Кракове, когда тот был еще в составе Австро-Венгерской империи.
Его отец Люциан Малиновский (1839—1898) был выдающимся филологом-славистом, создал в Польше современную лингвистику и занимался также исследованиями в области этнографии и фольклора. Бронислав воспитывался в атмосфере интеллигентов, которые не только высоко ценили свое национальное культурное наследие, что приводило многих из них к интенсивному политическому национализму, но и знавших и постоянно использовавших несколько иностранных языков, в полилингвистической, в поликультурной среде. Имея лингвистический дар, он овладел польским, русским, немецким, английским, французским, итальянским и испанским языками.
В 1908 году он защитил в Ягеллонском университете Кракова докторскую диссертацию по физике и математике, затем он заинтересовался социальными науками. Сначала учеба в Лейпциге у Вильгельма Вундта и Карла Бюхнера, затем с 1910 года — аспирантура в Лондонской школе экономики.
К этому времени он уже проводил исследование культуры аборигенов Австралии и написал книгу о примитивных религиях и формах социальной структуры, которая была затем опубликована в Польше в 1915 году (Wierzenia pierwotne i formy ustroju spolecznego. — Krakow: Akademija umiejetnosti). С 1927 года он заведовал кафедрой этнографии Лондонского университета, последние годы работал в США.
Антропология, во многом благодаря его нововведениям в методике исследований, превратилась из спекулятивной дисциплины, какой она была в XIX веке, в современную науку о человеке. Будучи полевым исследователем, теоретиком и, прежде всего, блестящим и вызывающим споры лектором и педагогом, он сыграл

Глава 11. Британская школа социальной антропологии

275

решащюую роль в становлении британской школы социальной антропологии.
Пафос его концепции заключался в ориентированности социальных наук на проведение полевых исследований. Теория будет достоверна лишь в том случае, когда она опирается на систематическое наблюдение и детальный анализ реального поведения индивидов и групп в живых, действующих обществах. Особую известность получили проведенные им исследования папуасов и меланезийцев на Тробрианских островах, расположенных неподалеку от Новой Гвинеи.
Основным его научным интересом было изучение культуры как универсального явления, а также формулирование такой сетки концептуальных понятий, которая позволит системно изучать специфические культуры со всеми их особенностями и откроет возможности для систематизированных кросс-культурных сравнений. Он резко выступал против спекулятивных построений как эволюционистов, так и диффузионистов, а также против атомистической трактовки характеристики и комплекса характеристик, вырванных из своих культурных контекстов.
В работе «Динамика культурных изменений» (1945) он подчеркивал, что культурные изменения должны быть подвергнуты наблюдению и анализу в рамках всей совокупной интерактивной ситуации.
Малиновский впервые сформулировал функционалистский подход к изучению культуры. Идея функции является ключевым понятием во всех его работах — от ранней «Семья среди австралийских аборигенов: Социологическое изучение» (1913) до завершающего теоретического утверждения в «Научной теории культуры» (1944). Он рассматривал культуру как собрание артефактов (продуктов деятельности человека) и организованных традиций, посредством которых формируется индивид, а организованные социальные группы поддерживают свою интеграцию и достигают преемственности. Но он также рассматривал культуру и как инструментальную реальность, подчеркивая ее происхождение от человеческих потребностей, начиная от первичных универсальных потребностей индивидуального организма и заканчивая тонкими и сложными, зачастую специфическими, потребностями сложноорганизованного. общества.
Согласно Малиновскому, функционализм — это орудие, «предварительное условие полевого исследования и сравнительного анализа явлений в различных культурах» [4, р. 175], позволяющее изучать различные аспекты культуры и производить ее глубинный анализ. Посредством промежуточного анализа институтов функционалистский подход открывает многоуровневые взаимоотношения между человеком как психологическим организмом и его созданием — культурой.

276

Глава 11. Британская школа социальной антропологи

В аналитических целях Малиновский рассматривал каждую культуру как закрытую систему, а все культуры как принципиально сравнимые между собой. В книге «Аргонавты Западного Тихоокеанья» он констатировал, что конечная цель этнографа: «Уловить точку зрения аборигена, его отношение к жизни, реализовать его видение своего собственного мира. Мы должны изучать чело века, и мы должны изучать то, что касается его самым интимным образом, то есть ту хватку, которую жизнь наложила на него... В каждой культуре мы встречаем различные институты. Изучать институты, обычаи, кодексы или же изучать поведение и менталитет без субъективного желания почувствовать, чем живут люди, без понимания сущности их счастья, значит, по моему мнению, упустить самое большое вознаграждение, которое мы надеемся получить за изучение человека... Вероятно, когда мы читаем отчет об этих далеких обычаях, может возникнуть чувство солидарности с усилиями и надеждами этих аборигенов. Возможно, перед нами откроется образ мысли человека и, приблизившись, поведет нас путями, которыми мы никогда раньше не ходили. Может быть, поняв человеческую натуру в форме столь далекой и чуждой для нас, мы сможем пролить свет на нашу собственную культуру» [2, р. 29].
Он считал проживание среди изучаемой группы, компетентное использование местного языка, наблюдение как обычных повседневных событий, так и крупных, важных событий, восприимчивость к конфликтам и оттенкам мнений, а также рассмотрение каждого из этих аспектов в контексте целостной культуры обязательными и непременными условиями полевой работы и, опосредованно, формирования солидной, работающей теории.
Свои полевые исследования он начал с анализа семьи австралийских аборигенов (The family among the Australian aborigenes, 1913), затем, получив исследовательские стипендии, он выезжает для полевых работ в Новую Гвинею (1914—1920).
Особенно известны его исследования на Тробрианских островах. В этот период он стремился сформулировать принципы и создать модели исследования, служащие промежуточным этапом в интерпретации универсальных социальных процессов, используя Тробрианы в качестве специфической социальной лаборатории.
Впервые лекционную работу он начал в 1913 году в Лондонской школе экономики. Возвратясь в Лондон в 1920-х годах, он возобновил преподавание своих курсов. С 1924 года он — преподаватель, а с 1927-го — заведующий кафедрой Лондонского университета. Публикация «Аргонавтов» принесла ему международную репутацию. Самыми продуктивными стали для него 1923—1938 годы, когда на его семинары собиралось все, возрастающее число талантливых студентов и исследователей, профессионалов из различных областей.

Глава 11. Британская школа социальной антропологии

В 1929 году выходит его работа «Сексуальная жизнь в Северо-Западной Меланезии», которая и сегодня остается одним из наиболее детальных и точных анализов того, как в примитивном обществе культурная традиция формирует индивидуальное поведение в одном из наиболее эмоционально окрашенных аспектов личной жизни. Книга «Коралловые сады» (1935) — наиболее тонкая и самокритичная работа, описывающая организацию общественной жизни на Тробрианах, влияние растениеводства, место магии в системе верований и интегративные аспекты садоводства.
К группе непосредственно социологических работ принадлежат: «Магия, наука и религия» (1925), «Преступление и обычай в обществе дикарей» (1926), «Миф в примитивной психологии» (1926), «Основы веры и морали» (1936).
Он считал магию организованным ответом на чувство ограниченности и бессилия перед лицом опасности, сложностей и фрустрации. Различая магию и религию, он определял магические системы как прагматичные по своей сущности и созданные вокруг таких целей, а религиозные системы как самодостаточные ритуалы, организованные, например, вокруг жизненных кризисов. Он различал индивидуальный характер религиозного опыта и социальный характер религиозных ритуалов. В этом анализе он связывал миф с магией и религией не в целях объяснения, но как свидетельство аутентичности магического акта и религиозной догмы.
Ряд работ Малиновского посвящен комплексному психолого-социологическому анализу процессов в обществе. В 1920-х годах он находился под сильным влиянием фрейдизма. С учетом этого подхода написана, в частности, «Психология секса» (1923), «Психоанализ и антропология» (1924), «Отец в примитивной психологии» (1927), «Сексуальная жизнь дикарей» (1929). В этих работах широко используется собранный им ранее эмпирический материал.
С конца 20-х годов Малиновского все сильнее начинает занимать проблема культурных изменений, инноваций в области культуры.
В 1938 году Малиновский переезжает в США. С 1939 года он работает в Йельском университете, затем в Бишоп музее. С 1940 г. он начинает новое полевое исследование в Затопеке (Оаксака) , но умирает в самом его разгаре 16 мая 1942 года.
Многие идеи Малиновского сегодня стали хрестоматийными. Особо значителен его вклад в разработку методики и процедуры эмпирического исследования. Даже критики признают его способность понимать общую ситуацию, характерную для предмета исследования, его способность тонко передать сложное взаимодействие проблемы и реальности.
Созданный им метод институционального анализа позволил ему при помощи модели выразить ключевые идеи его теории: интегральный характер любой культуры; сложное взаимодействие общества, культуры и индивида; фундированность культуры в человеческом организме (в способностях и потребностях человека в индивиде как носителе культуры); систематический характер культуры как явления.
Сам социальный институт он принимал за единицу социального анализа.
Академическая социология развивалась в Англии доволь| медленно, по сравнению с другими ведущими странами Запада отчасти задачи этой научной дисциплины успешно решала социальная антропология, представленная созвездием крупных имен включающих Редклиффа-Брауна, Малиновского, Вестермарка.
Причины же обструкции социологии со стороны академической элиты многие историки социологии видят в нежелании поднимать острые вопросы современной жизни. «Элита самодостаточна и эксклюзивна, — пишет Альберт Рейсе, — поскольку ее существование основано на привилегиях и классовых предрассудках, она активно противодействует социологии, создаваемой для критического исследования общества, которое ее кормит. А британские социальные антропологи, с другой стороны, не имели таких препятствий при изучении «примитивных» обитателей британских колониальных территорий» [7, р. 14]. Можно с уверенностью сказать, что наибольшую заинтересованность в развитии социологического знания проявляли в британском обществе не столько верхи, сколько демократические образованные низы.
В развитии новой науки в полной мере проявился и характерный для британцев прагматизм. Проводимые англичанами социологические исследования всегда были ориентированы на решение определенных, конкретных социальных целей. Это стало особенно очевидно для развития британской социологии в XX веке, когда анализ социальных явлений и тенденций получил широкий размах.
Восходя к работам Тайлора и Фрейзера, социальная антропология имела глубокие корни в британских университетах, вот почему ей не пришлось вести энергичную битву за свое признание. Будучи более интегрированными в национальную элиту, социальные антропологи и их исследовательский предмет в целом были более приемлемы в стране, нежели социологи. Об этом свидетельствует и сопоставление названий профессиональных объединений: Королевский антропологический институт, но Британская социологическая ассоциация.
В рамках социальной антропологии развивались две тенденции. Первая концентрировалась на прямом и тщательном наблюдении примитивных обществ. Так, Хаддон из Кембриджа организовал в 1898—1899 годах экспедицию в проливы Торреса, Редклифф-Браун — на Андаманские острова в 1906—1908 годах, Малиновский — на Тробрианские острова в 1914—1918 годах. Вторая же тенденция сочетала непосредственное наблюдение с тщательно разрабатываемой общей теорией. Малиновский и Редклифф-Браун на поздних этапах своей работы стали уделять значительно больше влияния разработке общесоциологических концепций.

Литература
1. Fletcher R. The making of sociology, v. 2. L., 1972.
2. Malinowski B. Argonauts of the Western Pacific. N.Y.: Button,
1961.
3. Malinowski B. The family among the Australian aborigenes,
1913.
4. Malinowski B. A scientific theory of culture and other essays.
Chapel Hill: Univ. of N. Carolina Press, 1944.
5. Radcliff-Brown A. R. African political systems. Oxford Univ.
Press, 1940.
6. Radcliff-Brown A. R. Structure and function in primitive
society. N.Y.: Free Press, 1964.
7. Reiss A. Sociology in England // International encyclopaedia
pf the social sciences, v. 15, N.Y.
8. Rumney J. British sociology // Twentieth century sociology. N.Y., 1945.
• 9. Wierzenia pierwotne i formy ustroju spolecznego. Krakow: 1 sAkademija umiejetnosti, 1915.