Новикова С.С. Социология: история, основы, институционализация в России

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 1. ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИЯ СОЦИОЛОГИИ КАК НАУКИ

1.4. Этапы развития и институционализации социологии в России (продолжение)

Четвертый этап (20-е -30-е годы XX в.). Процессы, происходящие на третьем этапе, в конечном итоге привели к размежеванию между буржуазными (немарксистскими) и марксистскими социологами. Часть представителей старого поколения, которые не захотели или не смогли смириться с советской властью, в конце 1922 г. были отстранены от преподавания в университетах и институтах и высланы из страны. Около 160 деятелей науки и культуры было выслано в это время из России [см.: 177. С.14]. Среди них — П.А.Сорокин. С.Н.Булгаков, Н.А.Бердяев, П.Б.Струве. С.Л.Франк, А.В.Пошехонов, В.А.Мяко-тин и многие другие. Таким образом, многим ведущим профессорам- обществоведам того времени пришлось покинуть Россию. Другая часть старого поколения сумела найти свое место в появившейся новой советской науке. Среди них можно отметить Н.И.Кареева, Н.А.Гредескула, Е.В.Тарле (позднее они даже избирались членами Академии Наук СССР), М.К.Лемке, К.М.Тахтарева, В.В.Свят-ловского, В.С.Серебренникова, Н.С.Державина, А.Ф.Кони, Н.Я.Марра.
Почти все представители молодого поколения сразу положительно восприняли революцию и приняли активное участие в дальнейшем развитии социологической мысли в России. Это — А.С.Звоницкая, Т.Райнов, Н.В.Первушин, К.Пожитков и др. Ряд марксистов перешли на преподавательскую работу в университет и другие петербургские вузы (М.В.Серебряков, Н.Н.Андреев, В.А.Быстрянский, Э.Э.Эссен, И.С.Плотников, Б.А.Фингерт, А.И.Тюменев и др.), что повлияло на изменение характера и содержания преподавания общественных наук, положило начало разработке новых лекционных курсов и семинаров.
В конце 1922 г. во всех центральных университетах закрылись кафедры общей социологии. В это время почти во всех петроградских вузах были созданы кафедры общественных форм. Преподавателями этих кафедр стали социологи-марксисты или ученые, называвшие себя марксистами, — К.М.Тахтарев, Н.Н.Андреев, Е.А.Энгель, И.С.Плотников и др.). Содержание нового курса довольно полно раскрыто в работах Н.Н.Андреева, И.С.Плотникова «История общественных форм» (Пг., 1923) и К.М.Тахтарева «Сравнительная история развития человеческого общества и общественных форм» (Пг., 1924). Эта новая учебная дисциплина преподавалась до 1924 г. Иногда ее называли генетической социологией, так как это был искусственно разработанный вариант социологизированной истории.
А с 1923/24 учебного года впервые в университете и институтах Петрограда были введены лекции и семинары по историческому материализму, которые читали М.В.Серебряков, В.А.Быстрянский, Н.Н.Андреев, Э.Э.Эссен, Б.А.Фингерт, И.С.Плотников и другие марксисты. С этого времени в ленинградских вузах начинается преподавание «подлинно научной социологии».
Уже в начале 20-х годов Коммунистической партией и Советским государством была создана система новых научных учреждений, с помощью которых они организовали решительное наступление на «реакционную буржуазную идеологию». Созданные учреждения помогли начать планомерное изучение проблем марксистской философии, социологии, политической экономии, развернуть исследования истории с марксистско-ленинских позиций, приступить к широкой подготовке молодых ученых и преподавателей-марксистов для высшей школы. Среди первых таких учреждений следует отметить следующие.
В конце 1920 г. при Наркомпросе, по инициативе В.И.Ленина, была создана Комиссия по истории Коммунистической партии и Октябрьской революции (Истпарт). В первое десятилетие после Октября это был единственный марксистский центр, созданный специально для исследования историко-партийных проблем.
В 1921 г. в Москве также по инициативе В.И.Ленина был создан Институт красной профессуры для подготовки преподавателей-марксистов высшей квалификации. Хотя Институт красной профессуры и петроградский Истпарт не занимались непосредственно подготовкой преподавателей и научных сотрудников-марксистов, они своей практической деятельностью оказывали большое влияние на формирование марксистских научно-педагогических кадров.
В декабре 1919 г. на базе рабфака в Петроградском университете была создана первая в России общественная организация ученых марксистского направления — Научное общество марксистов (НОМ). В него вошли ученые, желающие сотрудничать с- рабоче-крестьянской властью в области культурного строительства, а также желающие овладеть научной идеологией марксизма. Но только с марта 1921 г. НОМ начало проводить активную теоретическую и пропагандистскую деятельность в Петрограде. Основной задачей общества являлись разработка идей марксизма и распространение марксистского мировоззрения.
В 1922 г. в Петрограде при Коммунистическом университете был создан Научно-исследовательский институт, который наряду с подготовкой квалифицированных кадров занимался исследовательской деятельностью в области гуманитарных наук.
В 1922-1924 гг. создаются Коммунистические университеты в Омске, Харькове, Казани, Смоленске и других «родах. В 1924 г. Социалистическая академия общественных наук, основанная в 1918 г., была переименована в коммунистическую академию.
В 1925 г. при Коммунистической академии были со-1аны общество статистиков- марксистов под руководством М.Н.Фалькнер-Смита и С.Г.Струмилина и Общество сториков-марксистов, в которое вошли М.Н.Покров-:ий, В.П.Волгин, П.О.Панкратова и др.
К концу 1924 г. прекратили свою деятельность Философское общество. Вольная философская ассоциация, Социологическое общество и другие независимые объединения обществоведов.
В это время перестали издаваться журналы «Мысль», «Экономист», «Утренник», «Начала», «Литературные записки» и другие, на страницах которых популяризовались идеи немарксистских философов и социологов. Одновременно с этим в центре и на местах появилась новая периодическая печать. На страницах журналов, выходящих в Москве, «Под знаменем марксизма», «Вестник Коммунистической академии», «Большевик», «Коммунистический Интернационал», «Красная новь» и в Петрограде «Под знаменем коммунизма», «Борьба классов», «Пламя», «Книга и революция», «Записки Научного общества марксистов» и других рассматривались важнейшие проблемы марксистской теории, велись многочисленные дискуссии по вопросам философии, социологии, политической экономии. Эта литература давала возможность беспартийным ученым получать первое марксистское образование.
Таким образом, к этому времени немарксистские социологи были вынуждены не только прекратить свои исследования, но и вообще какую бы то ни было научную и публицистическую деятельность.
В 20-е годы началось бурное развитие марксистской социологии. Начала широко издаваться социологическая литература теоретического профиля, которая главным образом была посвящена определению предмета марксистской социологии, формированию социологии марксизма, исследованию соотношения русской социологической мысли и социологии марксизма, а также определению места социологии марксизма среди других общественных наук. Среди изданных в этот период работ видное место заняли монографии по проблемам теоретической социологии. Без этого было невозможно преподавание в вузах исторического материализма как самостоятельного учебного предмета.
В вышедших книгах были представлены различные точки зрения на предмет, теорию и структуру социологического знания, на соотношение социологии и марксистской теории общества. В связи с этим в развитии марксистской социологии можно выделить следующие направления.
1 - Большая часть марксистских социологов под влиянием книги Н.И.Бухарина «Теория исторического материализма: Популярный учебник марксистской социологии», изданной в 1921 г., стала отождествлять социологию с историческим материализмом. Данная работа пользовалась большой популярностью в нашей стране и до 1929 г. выдержала восемь изданий. Эта книга была первой попыткой систематического рассмотрения основных понятий и теоретического содержания исторического материализма, а также его отношения с социологией. Н.И.Бухарин считал, что исторический материализм — это социологическая теория марксизма, которая по отношению к философии выступает как частная наука [см.: 241.
Его последователи также считали, что социология — это самостоятельная, нефилософская наука (Н.Н.Андреев, Д.С.Садынский, Г.К.Баммель. С.Ю.Семковский. СА.Оранский). Следует отметить, что, рассматривая исторический материализм как общую теоретическую социологию, они не ограничивали сферу социологического знания только историческим материализмом.
Интересной и сегодня является позиция С.А-Оранского, высказанная им в процессе работы над теорией и структурой социологии. Так, по его мнению, исторический материализм как марксистское направление в социологии можно рассматривать как общую теорию общественного развития, которая, с одной стороны, выступает как методологическая основа отдельных общественных наук, а с другой стороны — конкретной социологией, под которой подразумеваются особые социологические исследования социальных процессов, которые не перекрываются исследованиями других наук. Он показал диалектическую взаимосвязь между ними [см.: 182].
Высказанная С.А.Оранским идея о сложной структуре социологического знания в настоящее время получила признание и дальнейшее развитие. В социологии выделяют три уровня — общую социологическую теорию, частные социологические теории, конкретные социологические исследования.
2. Другая часть философов, опираясь на идею Н.И.Бухарина о тождестве исторического материализма и социологии, заявила, что социология — это составная часть философии (С.Я. Вольфсон, З.Е.Черняков. С.З.Каценбоген, А.Ф.Вишневский и др.).
3. Существовала также концепция, представители которой в историческом материализме выделяли философский (материалистическое понимание истории) и социологический (общая теория общества) аспекты (В.В.Адоратский, И.П.Разумовский и др.).
4. Часть философов считала, что марксизму вообще чужда какая-либо социология. Крайней степенью нигилистического отношения к социологии было то, что они исторический материализм сводили лишь к методологической науке, В их понятии исторический материализм — это не что иное, как «диалектика истории». Представители антисоциологического направления отрицали не только право социологии на самостоятельное существование, но и сам термин «социология». Данное слово для них выступало синонимом абстрактной, идеалистической буржуазной науки об обществе. Такая точка зрения была присуща и механистам (В.Сарабьянов и др.), и сторонникам академика А.М.Деборина — И.К.Лупполу, Н.А.К.аре-ву и др. Представители группы А.М.Деборина принижали теорию исторического материализма, отрицали за ней функции социологии, рассматривали ее только как методологическую науку [см.: 178. С.143-145].
В 20-е годы как в марксистской, так и в немарксистской литературе широкое распространение получили позитивистские и натуралистические трактовки общественных явлений. Суть «позитивного метода» и позитивистской социологии заключалась в признании натурализма, Т.е. при изучении общества опирались на аналогичные законы развития природы, а социология рассматривалась как часть естествознания, или можно говорить о биологизации общественных процессов. Одновременно с этим имели место и механистические взгляды на общественные явления. Для механистов было характерно сведение исторического закона к механически понимаемым причинности, необходимости, повторяемости, а также отрицание случайности, замена причинной связи функциональной и т.д. Механицизм не представлял собой однородного и сплоченного направления, его представителей объединяли некоторые общие принципы, в первую очередь, искажение или отрицание диалектики. Теоретическими источниками механицизма являлись субъективно-идеалистические взгляды А.А.Богданова, а также позитивизм и механистические взгляды и тенденции, присущие естествознанию.
Имели место такие течения, как «социальный дарвинизм» (Н.А.Гредескул, Д.С.Садынский, Е.А.Энгель), «фрейдизм», «социальная рефлексология» (В.М.Бехтерев), «фитосоциология» (И.К.Пачосский, М.А.Бубликов, В.В.Алехин, Г.Ф.Морозов, В.Н.Сукачев, И.Г.Сыркин и др.), «зоосоциология» (М.А.Мензбир), «социология эмпириомонизма» (А.А.Богданов), «физиологическая социология» (Г.П.Зеленый, В.В.Савич), «социальный энергетизм» (Н.А.Рожков и др.), «ликвидаторство философии и социологии» [см. подробнее: 178. С.146-172]. Все эти течения имели различные теоретические источники и естественнонаучную ориентацию, а их представители приходили к разным социально-политическим выводам, давали разные политические прогнозы.
Наиболее распространенными и оказывающими огромное влияние на студенчество и интеллигенцию в начале 20-х годов были различные варианты биологизации общественных процессов. Делались попытки соединить дарвинизм с марксизмом, идеи З.Фрейда и К.Маркса. Во многом это было обусловлено давними и устойчивыми социал-дарвинистскими увлечениями русских социологов.
Для развития социологии в России после революции, в отличие от развития социологии на Западе, был свойствен отход от психологических воззрений к самым крайним формам биологизма. Во многом это было обусловлено обострением всех социальных противоречий в период революции и гражданской войны. Наглядным примером этому может служить изменение взглядов П.А.Сорокина. Так, если в годы первой мировой войны, он неоднократно отмечал, что социология должна опираться только на психологию, а не биологию, то уже в начале 20-х годов его взгляды были диаметрально противоположными.
В начале 20-х годов «энергетические» идеи стали необходимым компонентом не только «социальной рефлексологии» и «физиологической социологии», но и других направлений биологической трактовки общественных наук. Но, несмотря на то, что многие ученые в 20-е годы были увлечены концепциями «социальной рефлексологии», «физиологической социологии», «социальным энергетизмом», данные направления не могли рассчитывать на значительное распространение в России, так как они противоречили основным принципам марксизма-ленинизма. Поэтому Коммунистическая партия повела решительную борьбу против них. Ряд советских марксистов выступил с критическими статьями против этих подходов понимания исторического материализма. Особенно острой критике они были подвергнуты на дискуссиях, которые проходили в 1929 г. в Институте философии. На них резко критиковались работы идейного источника механицизма, «социального энергетизма» Богданова. Была показана несостоятельность социал-дарвинистов, а также был дан решительный отпор «фрейдо-марксистам», которые стремились развить марксистскую социологию, опираясь на фрейдистские методы.
Это привело к тому, что к началу 30-х годов ряд перспективных направлений, лежащих на стыке социологии, биологии, физиологии, психологии был полностью свернут. И хотя в некоторых случаях данная критика во многом была справедливой, идеологическая нетерпимость, которая была ей присуща, свела почти на нет сферу творческих поисков в социологии и сыграла огромную роль в установлении канонизации марксистских положений об основах общественной жизни.
Наряду с серьезными шагами, сделанными в области теоретического социологического знания, советские социологи-марксисты в 20-30-х годах также провели ряд социальных и социологических исследований. Именно 20-е годы, с полным на это правом, могут быть названы периодом становления конкретных социологических исследований в СССР.
С первых лет советской власти в нашей стране важной задачей было формирование подлинно научных знаний социологии, опирающейся на научно достоверные факты. В.И.Ленин отмечал огромную роль социальных и гуманитарных наук, в том числе и социологии, для понимания объективных законов общественного развития. Во время проходившей дискуссии о профсоюзах он предлагал провести ряд опросов и обследований, так как их сравнение с данными статистики поможет выработать практические, деловые предложения для будущего. Социологические исследования могли послужить обоснованию политики, проводимой государством.
Переписи населения, проведенные в СССР в 1920 и 1926 гг., помогли получить интересную социальную статистику по проблемам классовой структуры страны, культуры, образования и т.д. Большое значение имели появившийся журнал «Статистика труда» и ряд других изданий, связанных с экономической и социальной статистикой. В них печатался большой фактический материал о произошедших изменениях в социальной структуре общества, о социальной структуре рабочего класса и крестьянства.
Специализированные социологические исследования, направленные на изучение социально-классовой и социально-профессиональной структуры нового общества, опирались не только на материалы переписей населения. Часто для этого в разных регионах и отраслях промышленности использовались чисто социологические методы: анкетирование и интервью. Многие государственные мероприятия в этот период нередко обеспечивались предварительными социологическими и экономическими исследованиями. Но при этом необходимо отметить, что проводимые конкретные исследования носили не столько социологический, сколько социально-экономический и общественный характер. Это было связано с тем, что в тот период основной задачей Советского государства было создание социалистического способа производства в условиях многоукладной экономики и классовой борьбы.
В это время много внимания уделялось проблемам труда. В 20-30-х гг. выходило около 20 журналов по проблемам управления и организации труда — «Хозяйство и управление», «Производство, труд и управление», «Организация труда», «Система и организация» и ряд других. В «Вестнике Социалистической Академии» с начала 20-х годов для обсуждения этих тем специально была выделена особая рубрика. Переводились на русский язык работы западных ученых по проблемам труда. Например, только в 1923 г. было опубликовано около 60 монографий отечественных и зарубежных ученых по этим проблемам.
Значительное число социологических исследований было проведено в сфере труда. Результаты проведенных исследований широко публиковались. В них содержались ценные социологические подходы и идеи, часть которых не потеряла своего значения и до настоящего времени. Большой вклад в развитие социологии, научной организации труда, производства и управления внесли такие ученые, как А.К.Гастев. С.Г.Струмилин, П.М.Керженцев, О.А.Ерманский и др. В этот период были заложены основы социологической теории трудового коллектива. Формирование теории научной организации труда, одного из наиболее мощных направлений в социологии труда, происходило на фоне острой дискуссии вокруг системы Тейлора.
С.Г.Струмилин в 20-е годы активно принимал участие в исследовании наиболее актуальных проблем марксистской социологии — труда, образования и воспитания, социальной структуры советского общества, состава рабочего класса и др. Он первым начал проводить социологические исследования рабочего быта с помощью анкетирования. Под его руководством стали активно изучаться проблемы бюджета времени. К середине 20-х годов им был собран значительный материал о быте рабочих как важнейшей составной части их образа жизни. В результате проведенных исследований был получен богатый эмпирический материал, который позволил С.Г.Струмилину выявить ряд нетривиальных закономерностей. Например, было выявлено, что в семьях рабочих-текстильщиков жена, работающая на фабрике, своим приработком добавляла к семейному бюджету меньше, чем в тех семьях, где она все свое время полностью посвящала ведению домашнего хозяйства [см.: 258. С.75].
С.Г.Струмилин и А.К.Гастев подробно рассматривали социологические факторы трудового поведения работников, производительности труда. Но если С.Г.Струмилин в своих работах в основном ориентировался на макросоциологию (народнохозяйственный уровень), то А.К.Гастев — на микросоциологию (уровень отдельного работника и трудового коллектива).
Появились первые работы, выполненные по исследованию структуры рабочего класса (С.Г.Струмилина, Ф.Н.Заузолкова, А.Г.Рашин).
Большое внимание уделялось также изучению крестьянства. Исследователей интересовали как проблемы его внутреннего расслоения, так и имевшее место расслоение по отдельным группам и регионам (Ф. Казанский. С.Г. Струмилин,Л.Н.Крицман и др.).
Следует отметить, что высокий уровень развития в это время достигла и сельская социология (А.С.Говоров, А.М.Большаков, Н.А.Росницкий, Я.А.Яковлев, А.И.Хряшева, Я.Д.Кац, А.И.Гайстер и др.). В 1923 и 1924 гг. специально по решению XI съезда при ЦК партии была создана комиссия, которая провела в разных концах России ряд обследований. Проведенные исследования имели не только теоретическое, но и непосредственно практическое значение.
В связи с задачами индустриализации, развития науки, культуры и образования ряд исследователей посвятили свои работы изучению интеллигенции (А.Б, Шевелева, Л.Минц, И.Булатников, Н. Зимин и др.).
В 20-е годы стали широко проводиться исследования бюджета времени трудящихся во всех сферах общественного производства. Благодаря этим исследованиям появилась возможность не только развивать сознательное отношение к временным характеристикам человеческой жизни, улучшать самоконтроль, способствовать большей рационализации жизненных процессов, но и на основе полученных результатов делать научно обоснованные рекомендации, направленные на изменение трудовой и социальной жизни изучаемых групп.
В течение 1922-1934 гг. было изучено более 100 тыс. суточных бюджетов времени разных слоев населения и на основе этого опубликовано около 70 работ по этой проблеме (С.Г.Струмилин, Я.В.Видревич, В.С.Овсянников, В. Михеев и др.).
Специально по заданию ЦК РКСМ в 1924-1925 гг. были проведены исследования бюджетов времени комсомольских активистов, пионеров и школьников. Для изучения бюджета времени детей и подростков даже специально был создан педагогический отдел в научно- педагогическом институте, руководить которым был назначен М.С.Бернштейн (М.С.Бернштейн, А.М.Гельмонт, Н.А.Бухгольц, Н.Н.Иорданский и др.).
Особое внимание уделялось исследованию проблем молодежи, наиболее важной в этот период была проблема труда молодежи. Благодаря проведенным социологическим исследованиям Советское государство приняло ряд специальных решений, направленных на преодоление существующих проблем. Для подростков 16-18 лет был ограничен рабочий день до 4-6 часов на предприятии, а в условиях ремесленного труда до 6 часов. Оплата за 4- и 6-часовой рабочий день шла им как за полный 8-часовой.
Запрещены были ночные и сверхурочные работы [см.: 276]. Перестали принимать на работу детей моложе 14 лет, а для их жизнеобеспечения было отпущено 50 млн. рублей, которые распределили по школам. Для граждан до 16 лет была ликвидирована трудовая повинность, определен был список вредных работ, на которые молодежь не допускалась, и для молодых рабочих моложе 18 лет установлен месячный отпуск [см.: 32. С.29-30].
Началась переориентация молодежи на образование и профессиональную подготовку. А это, в свою очередь, привело к необходимости проведения исследований, направленных на изучение жизненных планов молодежи, выяснения причин выбора будущей профессии, а также изучения их быта и социального состава (Я.Д.Кац, Б.Б.Коган, М.С.Лебединский, А.И.Колодная и др.).
Уделялось внимание и изучению условий жизни, материального положения различных категорий населения в послереволюционный период. Специально для этого с 1918 по 1929 гг. Центральное бюро статистики труда проводило регулярные исследования быта рабочих. Эти исследования являются правдивой летописью глубоких социальных процессов того времени, радикально изменивших быт советских рабочих (Г.С.Полляк, А.М.Стопани, Е.О.Кабо, Я.Д.Кац, А.Н.Татарчуков, И.Н-Дубинская и др.). Полученные данные использовались не только в научной работе, они оказывали также большую помощь статистическим и планирующим органам при разработке плановых заданий, изменении цен, налогов и т.д.
На основе материалов переписи населения 1920 и 1926 гг., экспедиционных демографических обследований проводились исследования по социальным проблемам народонаселения (Т.Я.Ткачев, З.Г.Френкель, Л.Л.Паперный, Б.Я.Смулевич. С.А.Новосельский, В.В.Паевский, А.И.Го-зулов, И.НДубинская и др.).
Конкретные социологические исследования проводились и по проблемам брака и семьи (А.ВЛуначарский. А.М.Коллонтай, И.Г.Гельман. С.Я.Вольфсон и др.). Значимость этих работ заключалась в том, что в них, в отличие от широко распространенного в марксистской социологии в 20-30-е годы абстрактного теоретизирования, часто скатывающегося до простой схоластики, делались попытки сочетать как теоретический, так и эмпирический анализ. С.Я.Вольфсон считал делом чести марксистской мысли создать марксистскую социологию семьи.
Следует остановиться на развитии социологической мысли в искусствоведении. Так, в Институте истории искусства в 1924 г. был создан сектор социологии. А в Академии материальной культуры, по инициативе Н.Я.Марра, организована комиссия по социологии искусства.
Было проведено большое количество исследований, направленных на изучение средств массовой информации, а также связанных с проблемами образования и воспитания. Изучалось общественное мнение, интересы читателей, а также зрителей театра и кино (М.Загорский, В.Федоров, П.ИЛюблинский, М.А.Смушкова, Я.М.Шафир, А.Д.Ав-деев, А.А.Бардовский, А.В.Трояновский, Р.И.Егизаров. С.Ауслендер, А.М.Гельмонт и др.). Проводимые исследования оказывали большую помощь государственным организациям в ликвидации неграмотности и культурной отсталости трудящихся.
Интересные идеи о связи педагогики и социологии были высказаны А.В. Луначарским. В своей статье «Социологические предпосылки советской педагогики» (1927) он писал: «Марксист-педагог является необыкновенно типичной фигурой марксиста-социолога вообще. Марксист-педагог не смеет шага ступить без социологического образования, без социологической оглядки, они нужны ему отнюдь не в меньшей степени, чем знакомство с педологией или рефлексологией, чем знакомство с методикой и т.д.» [158. С.191]. Изучением теоретических вопросов взаимодействия социологии и педагогики в 20-е годы занималась и Н.К.Крупская.
Тесная связь теории и прикладных исследований на стыке педагогики и социологии привели к тому, что они поднялись на новый, более качественный уровень, чем во многом определяется их актуальность в другие периоды развития общества, требовавшие реформы школьного образования. Среди исследований, проведенных на стыке педагогики и социологии, наиболее интересными были работы, осуществленные коллективом 1-й Опытной станции по народному образованию под руководством С.Т.Шацкого.
Ряд работ был посвящен изучению религиозности и антирелигиозных установок населения (Е.Ф.Федоров, А.И.Клибанов. С.Я.Вольфсон и др.).
Проводились исследования и в области социологии преступности (В.Куфаев, Е.Тарновский. С.Укше, А.Пионтковский, Т.Кремлева, Г.Манне, Б.Змиев и др.).
Необходимо отметить, что, несмотря на наличие в исследованиях, проведенных советскими социологами-марксистами, ряда недостатков (слабая разработанность программ, понятийного аппарата, частые нарушения в методике сбора первичной информации и др.), все же они имели большую научную ценность и внесли большой вклад в развитие социологии.
Итак, в 20-30-е годы появляются первые зачатки различных отраслевых социологий, и широкое распространение получило проведение эмпирических исследований. Вышеизложенное ясно показывает, что эти годы с полным на то правом можно назвать периодом становления конкретных социологических исследований в СССР.
Но уже в конце 20-х — начале 30-х гг. социологические исследования начинают свертываться. Режим личной власти не нуждался в социологии, науке, которая раскрывала противоречия общественных процессов широкого социального и локального характера. Тоталитарная система не считала нужным их изучать. Например, проведенные в 20-е годы социологические исследования по вопросам развития села для органов, принимающих политические решения, были связаны с тем, что политическое руководство интересовало: капиталистический или социалистический характер будет носить развитие деревни. В 30- е годы данные исследования уже были прекращены, чтобы скрыть тот факт, что «большой прыжок вперед» и «победа социализма» не были достигнуты. С этим связаны также систематические фальсификации и засекречивания статистических данных.
Социология объявляется буржуазной наукой (т.е. лженаукой), а термин «социология» полностью изымается из употребления. Это приводит к тому, что социология не просто прекращает существование на 30 лет в нашей стране, а даже отбрасывается назад. Социологи, в какой-то мере их можно назвать вульгарными, стали выпускать брошюры о «счастливой жизни в колхозе X» или о «социалистическом преобразовании трудовой жизни в ходе первых пятилеток».
В отличие от истории, главная задача которой заключалась в оправдании роли партии как единственного носителя исторической истины и подтверждении правильности проводимой линии на практическую реализацию исторических закономерностей, социология в нашей стране в то время так и не смогла достичь статуса «полноценной» науки. В связи с этим польский философ Адам Шафф дал следующее интересное определение одному из важнейших сталинских принципов: «Важно не то, что люди думают, а то, что они должны думать» [см.: . С.99].
В то время возник своеобразный треугольник, который как бы стал перекрывать все социальные науки: исторический материализм, диалектический материализм и политическая экономия. Социология стала служанкой этих наук и уже определялась как «применение материалистической философии и диалектического метода к исследованию общества и выработке законов общественного развития». При этом все эмпирические данные, получаемые социологией, не должны были противоречить законам и постулатам указанных трех наук. А все исследования социальной структуры должны были обосновывать постепенное стирание различий между классами и социальными группами.
В проведенной в 1929 г. Институтом философии Коммунистической академии дискуссии по проблемам философии и социологии проявилась полная «теоретическая» переориентация взглядов социологов и философов на социологию, уже никто не считал, что исторический материализм — это социология марксизма, 30-е годы — это время окончательного утверждения марксизма в качестве идеологической основы общества. Социология объявляется философской наукой, и начинается ее упадок. Теоретической предпосылкой разгрома социологии было появившееся утверждение, что «исторический материализм это и есть социология марксизма», а это автоматически вело к выведению конкретно- социологических исследований за пределы социологии, так как они были несовместимы со спецификой философской теории. Практической предпосылкой, как уже подчеркивалось, было господство идеологии тоталитаризма.
Большое влияние на упадок социологии в 30-е годы оказала искусственная драматизация социально-политической ситуации внутри страны: насильственная коллективизация, кровавое раскулачивание, массовые репрессии. Вместо изобилия наступил голод, в связи с чем у власти исчезла потребность в объективном анализе социальной действительности. Наоборот, возникла совершенно другая потребность — доказать несуществующее, провозгласить черное белым, и наоборот, а с помощью конкретных социологических исследований практически невозможно было выдать черное за белое. Если экономическая наука в основном опиралась на обобщенные статистические данные, которые предварительно подвергались обработке, то социологи обращались со своими вопросами (анкеты, интервью) непосредственно к населению и, если были соблюдены все методические требования, получали максимально правдивую, не искаженную ничьим посредничеством информацию. Это создавало определенную опасность для власти, которая начинала широко использовать цензуру, препятствующую проведению социологических исследований.
Нравственная обстановка, которая возникла после дискуссий 20-30-х гг., привела к тому, что многие исследователи-обществоведы вынуждены были либо отойти от разработки актуальных проблем развития общества, например, переключиться на область истории философии и социологии, то есть занять позицию пассивной обороны, либо комментировать «непререкаемые истины», которые изрекал «отец народов». Были и такие ученые, которые пытались, несмотря ни на что, отстаивать научный дух марксизма, творчески использовать его при анализе социальных процессов, но их судьба в основном трагична. Тоталитарный характер политической власти, жесткое подавление всех форм инакомыслия вне партии, недопущение разнообразия мнений внутри нее — все это привело к остановке развития и застою обществознания. «Каток тоталитаризма, — как пишет И.А.Голосенко, — прокатился по личным судьбам многих отечественных социологов, по самой науке в целом, по ее контактам с другими национальными ветвями знания» [53. С.52].
В конце 30-х годов на судьбу социологии сильно повлияла канонизации выдвинутых И.В.Сталиным различных теоретических положений. Он «упразднил» в директивном порядке существующее самостоятельное положение социологии и попытался даже теоретически обосновать свои действия. В 1938 г. им для «Краткого курса истории ВКП (б)» был написан раздел «О диалектическом и историческом материализме». В нем целая область научного социального знания — исторический материализм — была «зачислена» в разряд философского знания. Это привело к тому, что важнейшие составные части социологии стали рассматриваться только на философском, Т.е. абстрактно-теоретическом уровне, а конкретные социологические исследования процессов, явлений социальной жизни были полностью прекращены, как и дальнейшие разработки методов таких исследований. Таким образом, в период культа Сталина социология была занесена в «черный список» буржуазных наук и запрещена.
Отношение к социологии в период с 30-х по конец 50-х гг. как к «буржуазной лженауке», именно такое определение давалось ей в некоторых словарях того времени, было обусловлено, во-первых, тем, что в обществе в это время необходимо было многое скрывать, не допускать публикования истинного положения дел, а во-вторых, тем, что за рубежом шло активное развитие социологии.
Социология была запрещена, но это не означало, что она полностью и бесповоротно умерла, образно говоря, душа в ее теле продолжала теплиться. Просто социология в это время находилась как бы в «коматозном состоянии». Во-первых, объявленный запрет сбора разного рода социальных данных распространялся исключительно на открытое использование полученной информации в печати и научной работе. Сбор и анализ разнообразных сведений об обществе и частной жизни населения продолжался, просто проводимые обследования стали носить секретный характер и были связаны с произволом и политическими репрессиями. Собранные по закрытым каналам данные обобщались и доводились до сведения директивных органов для принятия соответствующих мер по управлению страной. Сбором информации занимались как партийные органы, так и органы госбезопасности. Для получения необходимой информации проводились анкетные опросы, использовались данные переписей населения, сеть осведомителей (включенное наблюдение) и т.д. Несмотря на то, что проводившиеся закрытые обследования имели не научную, а сугубо «прикладную» цель — осуществление политического контроля, их результаты все-таки, в основной своей массе, представляют собой объективный исторический источник [см.: 16. С.31-32].
Во-вторых, вскоре после окончания Великой Отечественной войны, осенью 1946 года, в Институте философии Академии наук был создан социологический сектор, под руководством М.П.Баскина. Главная цель сектора заключалась в изучении и критике зарубежных социологических концепций. Результаты работы сектора не заставили себя долго ждать, вскоре в научной и политической периодике начали появляться статьи, содержащие анализ и критику западных социологов. Авторами статей были Г.Ф.Александров, Ю.П.Францев, М.П.Баскин. А к концу 40-х гг. уже окончательно сложился своеобразный жанр «критики буржуазной социологии» [см.: 16. С.31-32].
Благодаря проведению тщательного реферирования работ западных социологов в нашей стране началась интенсивная рецепция западной общественной мысли. «Критиками» был в основном, как отмечает Г.С.Батыгин, интеллектуальный бомонд. Чтение западных книг и периодической печати в то время из-за существующей цензуры было недоступно для большинства простых научных работников и преподавателей. Именно поэтому сложившийся в конце 50-х гг. контингент социологов-профессионалов состоял, в основной массе, из людей, владеющих английским языком и имеющих возможность ознакомиться с работами западных ученых в оригинале [см.: 16. С.32-33].
В монографиях по историческому материализму, изданных в период между 30-ми и 60-ми годами, социальные явления и процессы анализировались предельно идеологизированно на крайне общем абстрактно-теоретическом уровне, в полном отрыве от реальной жизни. В это время в науке об обществе господствовали догматизм и схоластика .
Пятый этап (конец 50-х — 90-е гг.). Только в конце 50-х — начале 60-х годов, во время хрущевской «оттепели», снова положительно заговорили о социологии, так как возникла необходимость в более эффективном управлении социальными процессами во всех сферах общественной жизни. Очень трудно быть беспристрастным при восстановлении истории социологии этого периода. Во многом это связано с тем, что непосредственные участники и свидетели того, как все это происходило, живут и здравствуют, а их воспоминания часто противоречат тем официальным документам, которые хранятся в архивах, и тем данным, которые публиковались в периодической печати и других печатных источниках того времени. Поэтому ниже штрихами будут обозначены только основные вехи процесса институционализации социологии, начавшегося в конце 50-х годов, которому так же, как и всей истории социологии, были свойственны свои взлеты и падения.
На положение социологии в нашей стране кардинально повлияла начавшаяся после XX съезда КПСС десталинизация общества. С этого времени начинается новый период в развитии социологии, так называемое «второе рождение» социологии как науки в нашей стране. Период с начала хрущевских реформ до 1972 г., «разгрома» ИКСИ, по мнению Г.С.Батыгина, можно назвать периодом « социологического ренессанса » [см.: 16].
«К началу «второго рождения» советской социологии, — отмечает И.В.Бестужев-Лада, — на заре хрущевской «перестройки», в середине 50-х, годов марксистско-ленинское обществоведение было выстроено в следующих боевых порядках: центр — диамат и надстроечный над ним истмат; одно крыло — политэкономия, другое — научный коммунизм (из части истмата, специально отторгнутый от него для симметричности известной марксистской триады). И все это не имело никакого отношения к науке, если понимать под ней одну из форм общественного сознания, сводящуюся к производству новых знаний. Скорее это относилось к двум другим формам — мировоззрению (философии) и вере (в данном случае квазирелигии» [см.: 17. С.186].
Как вспоминает В.Н.Шубкин: «Появление социологии, начало «конкретных социальных исследований» после смерти Сталина и XX съезда КПСС были неожиданными. И для власть предержащих, ибо она возникла не по велению сверху, как это было с научным коммунизмом, историей партии, истматом, а снизу. Возрождение социологии было сюрпризом и для западных политологов, советологов и социологов» [см.: 310. С.69].
Первой ласточкой стала статья В.С.Немчинова «Социология и статистика», опубликованная в 1955 г. в шестом номере журнала «Вопросы философии», за ней последовал его доклад на заседании Президиума Академии наук СССР 23 декабря 1955 г. [см.: 16. С.35]. Именно с легкой руки В.С.Немчинова в «железобетонной фаланге сплошных догматов», как указывает И.В.Бестужев-Лада, наметилась первая подвижка. Логика его рассуждений была проста, если на базе плохой буржуазной политэкономии проводятся многочисленные конкретные экономические исследования, которые приносят миллиарды долларов чистой прибыли, то почему бы на базе хорошей марксистско-ленинской политэкономии тоже не начать проводить подобного рода исследования, которые могут приносить большую прибыль в рублях для нашей страны. Конечным результатом двадцатилетней псевдонаучной «грызни» стало создание ЦЭМИ [см.: 17. С.186].
Вторая подвижка была начата с легкой руки А.А.Зворыкина. Рассуждая по тому же принципу, он поставил вопрос, если на базе плохой буржуазной философии ведутся конкретные социологические исследования, дающие миллиарды долларов чистой прибыли, то почему же на базе хорошего истмата нельзя тоже начать проводить аналогичные, приносящие большую прибыль исследования. В данном случае, результатом более десятилетней «грызни» стало создание ИКСИ [см.: 17. С.186-187].
Основным переломным моментом в институциояализации социологии в нашей стране стало участие советской делегации, во главе с директором Института философии П.Н.Федосеевым, на III Всемирном социологическом конгрессе «Социальные изменения XX века», проходившем в Амстердаме с 22 по 29 августа 1956 г. Советская делегация впервые приняла участие в конгрессе Международной Социологической Ассоциации (МСА), основанной под покровительством ЮНЕСКО в сентябре 1949 г. в Осло. Результатом данной поездки которая состоялась, несмотря на сопротивление ЦК [см.: 184. С.95], стало осознание важности и необходимости проведения социологических исследований [см.: 209. С.580-586], необходимости международного сотрудничества социологов [см.: 209. С.586- 587], а также целесообразности создания в нашей стране социологического общества, так как это являлось необходимым условием для вступления в Международную Социологическую Ассоциацию [см. подробнее: 209. С.574-579]. Также это привело к тому, что в 1957 г. впервые высказывается мысль о необходимости создания специализированного печатного органа, который освещал исследование социологических проблем [см.: 209. С.600].
Большое значение на становление социологии сыграла статья немецкого социолога Ю.Кучинского «Социологические законы», которая была опубликована в 1957 г. в пятом номере журнала «Вопросы философии». В своей статье автор поставил вопрос о необходимости различения законов исторического материализма и социологических законов и предложил свое их толкование. Это положило начало очень живой дискуссии о соотношении исторического материализма и социологии, которая нашла свое отражение как на страницах теоретических журналов, так и в монографической и иной литературе по обществоведению.
С 6 по II января 1958 г. в Москве состоялась Международная конференция социологов, которая была организована ЮНЕСКО и Международной Социологической Ассоциацией. Официально конференция именовалась «Вторая конференция круглого стола по социологическим аспектам мирного сотрудничества» [см. подробнее: 209. С.588-598]. В совещании принял участие сам президент Международной Социологической Ассоциации — Ж.Фридман. Целью совещания с советской стороны была попытка установить сотрудничество с международным социологическим сообществом. П.Н.Федосеев выступил на совещании с докладом «Проблема мирного сосуществования в социологических исследованиях и преподавании». Данный доклад, по мнению Г.С.Батыгина, был своего рода революцией, так как в нем было сказано о значительной роли социологических исследований, которую они играли в марксизме [см.: 16. С.34].
В июне 1958 г. была создана Советская социологическая ассоциация (ССА), и уже в октябре 1958 г. Советский Союз вступил в Международную Социологическую Ассоциацию. ССА была создана Президиумом Академии наук СССР. Президентом ассоциации был избран Ю.П.Францев, вице-президентом Г.В.Осипов [см.: 184. С.95]. Появление ассоциации было обусловлено необходимостью выхода на международную арену для ведения идеологической борьбы на этом уровне. Первоначально выезжающая раз в четыре года делегация в основном представляла собой полтора десятка ортодоксальных марксистов, идеологических бойцов, яро доказывающих всем преимущества марксизма-ленинизма. Только после того как руководителем ассоциации стал Г.В.Осипов (1962-1972), а вице-президентами В.А.Ядов, В.Н.Кудрявцев, ЮА.Замошкин В.Н.Шубкин и др., в своей деятельности она стала уделять внимание и внутренним нуждам [см.: 310. С.78]. Советская социологическая ассоциация создавалась как «добровольное объединение научных и общественных институтов, занимающихся исследованием социологических проблем» [цит. по: 209. С,6001.
Знаменательным фактом, характеризующим изменение отношения к социологии, является издание в 1958 г. книги Г.Ф.Александрова «История социологии как наука» (М., 1958). Впервые за многие десятилетия термин «социология» был вполне легально употреблен вместе со словом наука.
Все вышеперечисленные события способствовали тому, что с 60-х годов в нашей стране начал восстанавливаться статус социологии как социального института, вновь были возобновлены и стали активно проводиться конкретные социологические исследования.
В этот период начали формироваться крупные структурные образования, занимающиеся вопросами социологии. В 1960 г. в Институте философии АН СССР было создано первое в стране социологическое подразделение — сектор исследований новых форм труда и быта (позже Отдел конкретных социологических исследований). Руководителем был назначен Г.В.Осипов. Сектор занимался изучением трудовых коллективов московских и горьковских заводов, а также подготовкой обзорных трудов по социологии. Параллельно эмпирические исследования проводились в Ленинграде, под началом В.А.Ядова и А.Г.Здравомыслова изучалось отношение к труду ленинградских рабочих. Подобного рода исследование начали проводить также и уральские социологи [см.: 123. С.28, 16. С.35]. Результаты исследований были опубликованы в середине 60-х годов, став классическими работами в этой области.
В начале 60-х годов была создана Лаборатория социологических исследований при Ленинградском государственном университете, организатором и руководителем которой стал В.А.Ядов. Вслед за этим во многих университетах и институтах разных городов (Москва, Ленинград, Свердловск, Пермь, Казань и др.) начали возникать социологические и социально-психологические лаборатории.
Практически именно в рамках ССА, как отмечает Г.В.Осипов, был поставлен вопрос о самостоятельности социологии. «Впервые такая постановка, — вспоминает он, — была обозначена мною в журнале «Социальные исследования» (1965 год), затем подхвачена американцами, которые, ссылаясь на журнал, подчеркивали значимость того факта, что социология в России признана самостоятельной наукой. Однако не все выдерживали напор П.Федосеева, Ф.Константинова и других, отождествлявших социологию с историческим материализмом. Среди ученых шло расслоение, были всяческие попытки изобрести различные формы, в которые можно было запрятать социологию как таковую. Был жуткий нажим, чтобы отождествить ее с научным коммунизмом (А.М.Ковалев), с обществоведением (В.Ф.Халипов). Затем — это наступил уже следующий этап — социологию объявили прикладной дисциплиной, теоретическую же вообще как бы вынесли за рамки науки. И стали институционализировать социологию именно как прикладную. Многие ученые пошли на это. Я же всегда придерживался той точки зрения, что социология является самостоятельной наукой» [см.: 184. С.96-97].
К 1965 г. наибольшее распространение получила точка зрения, что социология — это наука о законах и движущих силах развития общества, а её предметом выступало исследование исторически сменяющих друг друга общественных формаций, общественных закономерностей (закономерностей развития и становления социальных отношений людей, а также различных форм их взаимодействия). Естественно, данная точка зрения на социологию полностью отождествляла ее с историческим материализмом, а методы социологии — с диалектико-материалистической методологией.
Но отождествление социологии с историческим материализмом не могло объяснить активного появления самостоятельных направлений социологических исследований. Социологические исследования задействовали понятийный аппарат социологии и постепенно расширяли сферу теоретического социологического знания. Для дальнейшего широкого развертывания эмпирических исследований необходимо было в первую очередь реабилитировать социологию. Кроме этого, данный подход не устраивал многих ученых потому, что отрицалась самостоятельность социологии как науки. Ученые стали делать разные попытки, чтобы найти какой-то компромиссный вариант между тем, что должно быть, и тем, что существует на самом деле. В результате был признан приемлемым только один способ — объявить, что исторический материализм это собственно социология, а саму социологию рассматривать только как проведение прикладных исследований.
Это привело к тому, что сложилась парадоксальная ситуация. С одной стороны, социологические исследования получили законные права гражданства, а с другой стороны, социология как наука не признавалась. В научном обиходе под социологией было принято понимать науку, которая занимается только проведением конкретных социологических исследований.
В 60-е годы прошел ряд дискуссий, направленных на выяснение предмета социологии, главным образом они были нацелены на доказательство того, что социология не противоречит марксистской философии и марксистскому мировоззрению. В связи с этим основное внимание было обращено на выяснение соотношения социологии с историческим материализмом, соотношения их методов. Данные дискуссии имели идеологическую направленность, нередко происходило смешивание понятий общественной науки и идеологии, хотя это совершенно разные сферы духовной деятельности.
В качестве знаменательной вехи среди прошедших в 60-е годы дискуссий особо следует отметить дискуссию «О структуре социологической теории», состоявшуюся 15-16 мая 1968 г. в Московском государственном университете им.М.В.Ломоносова, в которой приняли участие профессора и преподаватели данного университета, а также преподаватели других научных и учебных заведений страны.
В 1968 г. в шестом номере журнала «Вопросы философии» была опубликована статья А.М.Румянцева и Г.В.Осипова «Марксистская социология и конкретные социальные исследования», в которой обосновывалась необходимость выделения нескольких уровней социологического знания.
Решающее значение в решении вопроса сыграло опубликование в 1972 г. в четвертом номере журнала «Коммунист», официальном органе ЦК КПСС, статьи Г.Е.Глезермана, В.Ж.Келле и Н.В.Пилипенко «Исторический материализм — теория и методология научного познания и революционного действия». Разработанная трехуровневая концепция социологии была официально признана. Структура социологии выглядела следующим образом:
- общая социологическая теория как философская наука (исторический материализм), она являлась методологической основой всего обществознания;
- частные социологические теории (они рассматривались как разделы научного коммунизма, также считающегося философской наукой);
- конкретные социологические исследования выступали в качестве прикладного инструментария сбора эмпирической информации.
Общая социологическая теория, то есть исторический материализм, задавала типовой способ построения частносоциологических теорий, а они, в свою очередь, опирались на обобщение социальных фактов. Конкретные социологические исследования отождествлялись с социологическим опросом, в основном анкетированием. Поэтому под социологом понимали человека, «бегающего с анкетами».
Данная трехуровневая концепция стала своеобразным компромиссом, получилось некое полуфилософское знание: социологическим исследованиям дали право гражданства, а социологии как самостоятельной науке — нет. Хотя эта концепция и способствовала утверждению статуса конкретных социологических исследований, в то же время она затруднила включение отечественной науки в мировой процесс развития социологии.
Несмотря на широкое распространение утверждения — исторический материализм есть общесоциологическая теория, многие ученые (В.А.Ядов, А-Г.Здравомыслов, Б.А.Грушин, Ю.АЛевада, В.Э.Шляпентох и др.) считали, что социология должна иметь свой собственный категориальный аппарат, так как для нее характерно рассмотрение общества в более специфических понятиях, чем философские абстракции. Кроме того, для социологии очень важно, чтобы ее понятия можно было соотнести с эмпирически проверяемыми фактами. Ученые понимали, что философия не в состоянии непосредственно перерабатывать данные общественной жизни, только социологии под силу осуществить эту задачу, используя свои соответствующие уровни. И только с помощью социологии можно решать проблему человека конкретно-исторически, а не абстрактно [см.: 233. С.351].
При анализе результатов проведенных конкретных социологических исследований в 60-х годах необходимо учитывать, что исследователям настойчиво рекомендовалось акцентировать внимание на «позитивных» сторонах социального развития общества и стараться игнорировать «негативные» стороны. В связи с этим многие труды социологов этого времени, вплоть до 80-х годов, носили «лакировочный» характер. Основная первичная социологическая информация, имеющая научную ценность, оседала в архивах. Часто тревожные сигналы социологов, полученные в результате социологических исследований (по проблемам отчуждения власти от народа, вызревания межнациональных конфликтов, разрушения природы и др.), во внимание не принимались и даже осуждались. Имели место случаи, когда исследователи за это даже наказывались в партийном или административном порядке [см.: 260. С.591.
В эти годы были проведены новые важные исследования, среди которых следует отметить исследования, посвященные проблемам крестьянства. Стали анализироваться реальные проблемы: неравенство уровня жизни в городе и селе, причины бегства крестьян из деревни, упадок крестьянской культуры и возрождение религиозности и т.п.
Но следует отметить, что в основной массе в проводимых в этот период работах анализировались лишь отдельные аспекты общественного развития: бюджеты времени трудящихся, влияние технического прогресса на образ жизни и т.д. Они были направлены на укрепление политической партии. В это время также большое распространение получает так называемое социальное планирование, Т.е. составление планов социального и экономического развития промышленных предприятий, колхозов, совхозов и некоторых городов.
Но, несмотря на тоталитарную идеологическую концепцию единения общества и искусственное отождествление социологии с историческим материализмом, в 60-е годы был сделан определенный рывок в развитии социологии. В этот период появилось много ярких ученых, среди которых наиболее известными не только в нашей стране, но и за рубежом стали Б.А.Грушин, И.С.Кон, Ю.А.Левада, Г.В.Осипов, А.Г.Харчев, В.Э.Шляпентох, В.Н.Шубкин, В.А.Ядов и др.
На смену первым исследованиям, которые в основной массе носили эпизодический характер, часто использовали не достаточно разработанную методику и технику социологического исследования, пришли целенаправленные и крупномасштабные социальные и социологические исследования. Был проведен ряд конкретно социологических исследований, направленных на изучение социальных проблем в разных сферах общества. Вышедшие работы имели не только узкоприкладное, но и большое теоретико-методологическое значение.
В середине 60-х годов появляется ряд работ, обобщающих итоги многих исследований. В 1964 г. выходит книга А.Г.Харчева «Брак и семья в СССР» (М., 1964), в которой автор обобщил широкий круг проведенных исследований социальных проблем брака и семьи. В 1965 г. был издан пятитомник избранных произведений С.Г.Струмилина. Заметным явлением в сфере социологии труда стали коллективные монографии «Копанка 25 лет спустя» (М, 1965), «Рабочий класс и технический прогресс» (М., 1967) под редакцией Г.В.Осипова и «Человек и его работа» (М., 1967) под редакцией А.Г.Здравомыслова, В.А.Ядова и В.П.Рожина. Эти работы оказали большое влияние на все последующие социологические исследования труда.
Большую роль в развитии социологии сыграло издание двухтомника «Социология в СССР» (М., 1966) под редакцией Г.В.Осипова. В этом труде были собраны результаты множества эмпирических исследований, проведенных в ряде областей и регионов страны. Исследования были направлены на изучение закономерностей, форм проявления, механизмов социального развития рабочего класса, совершенствование профессионально- квалификационного состава рабочего класса, а также подробно рассматривалось крестьянство, интеллигенция, социальные проблемы труда и отдыха, рабочего и внерабочего времени, города и деревни и др. Эта книга способствовала дальнейшему развертыванию эмпирических и конкретно-социологических исследований по важнейшим социальным проблемам советского общества. Данный труд был важным шагом на пути институционализации социологии в России.
В 1964 г. на философском факультете МГУ была создана кафедра конкретно-социологических исследований.
В 1966 г. в Ленинграде, как свидетельствуют документы, на базе философской кафедры Б.А.Чагина хотели создать Институт социологии. Кроме этого, в этом же году президиумом Академии наук СССР было принято, но так и осталось невыполненным, решение о создании институтов в Свердловске и Ленинграде [см.: 209. С.51].
В 1967 г. в Сухуми проходит совещание по количественным методам в социологии. В подготовке совещания приняли участие Ю.Н.Гаврилец, Ф.М.Бородкин, В.М.Квачахия, В.В.Колбановский. Руководил совещанием А.М.Румянцев, который здесь же на общем собрании Академии был избран ее вице-президентом {си.: 123. С.37).
Осенью 1967 г., по воспоминаниям И.В.Бестужева-Лады, существовала идея создать ЦИКСИ — Центральный институт конкретных социальных исследований. Об этом он узнал из беседы с академиком А.М.Румянцевым. Предполагалось, что ЦИКСИ будет состоять из 3 институтов: Института социологических исследований, который должен был возглавлять Г.В.Осипов, Института общественного мнения — Б.А.Грушин и Института социального планирования и прогнозирования — И.В.Бестужев-Лада [см.: 201. С.166].
Но в реальности было осуществлено другое. По решению Президиума АН СССР №509 от 14 июня 1968 г., на базе существующего Отдела конкретных социологических исследований в Институте философии Академии наук СССР был создан Институт конкретных социальных исследований (ИКСИ) в рамках Академии наук СССР [см.: 209. С.445-449]. Директором был избран академик А.М.Румянцев, заместителями директора — Ф.М.Бурлацкий и Г.В.Осипов [см.: 123. С.37]. Хотя день принятия приведенного выше постановления считается официальной датой образования нового учреждения, основные направления работы института были определены позже постановлением ЦК КПСС от 10 декабря 1968 г. (с 1972 г.— Институт социологических исследований; с 1990 г. — Институт социологии) [см.: 209. С.550]. Первоначально, по планам ЦК, институт должен был быть создан в рамках ЦК КПСС и быть закрытым. Но А.М.Румянцев, Г.В.Осипов и Ф.М.Бурлацкий разрушили эти планы, и институт вошел в систему Академии наук и стал открытым [см.: 184. С.102].
Создание Института конкретных социальных исследований знаменовало начало нового этапа в развитии и институционализации советской социологии. Период с 1968 г. по 1971 г. — это период своеобразного расцвета советской социологии [см.: 16. С.37]. Об этом периоде в настоящее время уже очень много сказано и написано [см. например: 209; 201; 17 и др.].
В 1970 г. в составе ИКСИ АН СССР был организован Центр изучения общественного мнения (ЦИОМ) во главе с Б.А.Грушиным. Центр провел только три всесоюзных опроса, так как уже в 1972 г. он был упразднен [см.: 57. С.214; 209. С.522-524].
Через некоторое время после образования ИКСИ были созданы отделы социологии в ряде институтов: во Всесоюзном институте системных исследований ГКНТ СССР и АН СССР (Москва), Институте экономики и организации промышленного производства СО АН СССР (Новосибирск), Институте социально-экономических проблем АН СССР (Ленинград), Институте экономики научного центра АН СССР (Свердловск) и др. В УССР, ВССР, Армянской ССР, Литовской ССР, Грузинской ССР и других союзных республиках были сформированы социологические подразделения [см.: 233. С.353].
Помимо этого, был создан ряд исследовательских учреждений — Институт социально- экономических проблем (ИСЭП) АН СССР, Научно-исследовательский институт комплексных социальных исследований Ленинградского университета, а также социологические отделы и лаборатории во многих институтах и вузах. В системе научных учреждений Академии наук СССР и академий наук союзных республик были сформированы научные подразделения, проводящие социальные исследования. Социальные и социологические исследования велись многочисленными социологическими лабораториями на предприятиях и производственных объединениях и созданными на общественных началах институтами и советами по социологическим исследованиям при партийных, комсомольских и других общественных организациях.
Развитие социологии в этот период, хотя и имело некоторые позитивные сдвиги, однако постоянно тормозилось и даже происходило усиление административно-бюрократического вмешательства в нее. Создание Института конкретных социальных исследований АН СССР, руководителем которого был назначен А.М.Румянцев и в который были привлечены лучшие кадры социологов-профессионалов, лишь на некоторое время изменило ситуацию с социологической мыслью в России. Сотрудники института, группа либеральных интеллектуалов, под воздействием решений XX съезда попытались обеспечить институту определенную автономность по отношению к советской власти. В институте начали проводиться многочисленные дискуссии, например, на семинарах Ю.АЛе-вады о немарксистской социологии [см.: 153].
О высоком престиже социологии в то время говорят данные о приеме в аспирантуру в ИКСИ. В 1968-1969 г. 51 человек подал заявление, а принято было только 29, при этом 15 человек — в очную аспирантуру. В декабре 1969 г. институту дополнительно было выделено еще II мест для аспирантов. В итоге к 1 января 1970 г. количество аспирантов в ИКСИ, вместе с прикомандированными из союзных республик, составляло 76 человек [см.: 201. С.171].
В университетах, а также в некоторых экономических вузах начали читаться спецкурсы по общей и прикладной социологии. В конце 70-х гг. для студентов и аспирантов уже были изданы первые учебные пособия по социологии и ее истории. Также в это время значительно увеличилось количество разного рода публикаций по социологии.
Но руководству страны социология была не нужна, так как она все время вступала в конфликт с ведомственным отношением к социальной сфере жизнедеятельности. Поэтому отмеченная «оттепель» не могла продолжаться долго. Последовало очередное наступление на социологическую науку. В этот раз, правда, к советским социологам репрессии не применялись. Была избрана другая тактика. Поводом для ограничения сферы социологического знания стали вышедшие весной 1969 г. «Лекции по социологии» Ю.А.Левады.
Ю.АЛевада в течение четырех лет читал этот курс лекций на факультете журналистики МГУ. Приглашен он был совершенно случайно, а так как до этого нигде такие лекции еще не читали, то это как раз его и привлекло [см.: 153. С.85]. Данный курс весной 1969 г. был опубликован в виде двух книжечек на ротапринте, тираж составлял около 1000 экземпляров. Шум вокруг этих «Лекций», начавшийся уже летом 1969 г., в основном был обусловлен идеологическим поворотом, наступившим после Пражской весны (введения советских войск в Прагу в 1968 г.). Началась волна «зажимов», которая дошла и до ИКСИ. Главной фигурой для критики в Институте являлся А.М.Румянцев. Правительству не нравилось, что во главе ИКСИ стоял главный либерал тех времен — А.М.Румянцев и что в Институте делались определенные вещи, отличающиеся от принятых тогда стандартов [см.: 153. С.86].
В записке МГК КПСС за подписью первого секретаря В.В.Гришина об итогах обсуждения «Лекций» Ю.АЛевады отмечены были следующие критические замечания: «Лекции не базируются на основополагающей теории и методологии марксистско-ленинской социологии — истмате и диамате. В них отсутствует классовый, партийный подход к раскрытию явлений социальной действительности, не освещается роль классов и классовой борьбы как решающей силы развития общества, не нашли должного отражения существенные аспекты идеологической борьбы, отсутствует критика буржуазных социологических теорий. Материал курса изложен абстрактно, в отрыве от практики коммунистического строительства. Имеются незрелые ошибочные формулировки, дающие повод для двусмысленного толкования важнейших политических вопросов» [201. С.172].
Например, жуткий скандал, как вспоминает Ю.АЛевада, разгорелся по поводу фразы, содержащейся в «Лекциях», «что в наше время личность подвергается разного рода давлениям — со стороны власти, массового общества, рынка, и танками пытаются ее задавить... Фраза эта была сказана в 1966 году и не заключала политического смысла. Но в 1969 году она была расшифрована как «чехословацкая» фраза, и отсюда шло многое. Потом стали говорить, что я допустил идеологические и политические ошибки. Или была в этой книжке страница, где сравнивались Гитлер и Сталин, причем достаточно сдержанно» [см.: 153. С.86-87].
В результате всего этого Ю.АЛевада был освобожден от обязанностей секретаря партийной организации ИКСИ АН СССР, выведен из состава партийного бюро. Ему был объявлен строгий выговор с занесением в учетную карточку. Ю.АЛевада был освобожден от работы по совместительству в МГУ и лишен звания профессора. Институт был обвинен в насаждении буржуазных теоретических концепций.
Вслед за этим, в декабре 1970 г. последовала критика книги «Моделирование социальных процессов» (М., 1968), которая вышла под редакцией и со вступительной статьей Г.В.Осипова [см.: 184. С.103]. Главная идея книги заключалась в обосновании самостоятельности социологии как конкретной науки. Все это стало причиной создания и проведения ряда высокопоставленных комиссий. Созданная и проведенная в марте 1971 г. в Институте комиссия отделов ЦК, МГК КПСС и Черемушинского РК КПСС выявила ряд «существенных недостатков» в работе Института, в результате чего была начата перестройка работы института. После всех этих событий в Институте некоторое время еще сохранялась неопределенная ситуация.
Отстранение А.М.Румянцева от руководства Институтом и назначение на должность директора с 1 мая 1972 г. М.Н.Руткевича — привело к массовому уходу сотрудников из института, уже 16 мая Ф.М.Бурлацкий был освобожден от должности в связи с переходом в Институт государства и права [см.: 209. С.556], затем 16 июня уволился Ю.АЛевада, в связи с переходом на работу в Центральный экономико-математический институт АН СССР [см.: 209. С.558]. В течение 1972-1974 гг. перешли в другие учреждения В.С.Ольшанский, И.С.Кон. В.Н.Шубкин, А.И.Пригожин, Н.ИЛапин, В.А.Ядов, Б.А.Грушин и др.
Постановлением Президиума Академии наук СССР от 13 июля 1972 г., в результате внутренней реорганизации и упразднения ряда научных подразделений [см. подробнее: 209. С.556-558; 562-565], Институт конкретных социальных исследований (ИКСИ АН СССР) был переименован в Институт социологических исследований (ИСИ АН СССР), и была изменена научная проблематика исследований. Стало невозможно публиковать работы в институте. только одним приказом от 28 июня 1972 г., как вспоминает Н.И.Лапин, был поставлен крест на 38 книгах [см. подробнее: 149. С.260; 209. С.559-561].
Таким образом, начался новый период деятельности института. Последующие директора Института — центрального академического учреждения — Т.В.Рябушкин и В.Н.Иванов — также продолжали линию, задаваемую отделом науки ЦК КПСС [см.: 76. С.794]. Институт на 16 лет снова вернулся в лоно «корректной линии». Количество публикуемых работ резко сократилось, а качество социологических исследований снизилось. Развитие социологии в стране снова было искусственно заторможено.
«Разгром» ИКСИ в 1972 г. положил конец «социологическому ренессансу». С 1972 г. до конца 1980-х гг. в истории советской социологии наступил «век серости». Такое образное определение данному периоду, не без веских на это оснований, дал В.Э.Шляпентох [см.: 16. С.23,38].
К обострению ситуации в социологии привело также и то, что ряд философов, занимающих видные административные посты в науке, встали на позицию отрицания исторического материализма как общей социологической теории, что вело к ограничению сферы социологического знания только прикладным уровнем. Таким образом, понятие «социология» опять оказалось под запретом и было заменено понятием «прикладная социология». Наличие теоретической социологии полностью отрицалось.
Только начавшаяся перестройка позволила преодолеть новое административно-приказное «вторжение» в социологическую науку. Большое значение сыграло принятое в июне 1988 г. Постановление ЦК КПСС «О повышении роли марксистско-ленинской социологии в решении узловых проблем советского общества». Был снят «запрет» на развитие теоретической социологии, осуждено административно-приказное вмешательство в развитие социологии. На общегосударственный уровень был поднят вопрос о дальнейшем развитии социологии как самостоятельной дисциплины и использовании социологических исследований при решении задач социально-экономического развития нашей страны. Была выдвинута задача развивать как теоретические, так и прикладные фундаментальные социологические исследования. Главным итогом, завершившим процесс институционализации социологии, было преодоление односторонних взглядов как на пред-
мет социологии, так и на ее место в системе общественных наук, то есть отказ от монополии философии на социальное познание общества. В номенклатуре научных специальностей «социология» была отделена от «философии». Таким образом, с конца 80-х годов началось полное признание и институционализация социологии как науки.
Большим и совершенно новым шагом в процессе институционализации социологии в России стало создание в конце 80-х годов Всесоюзного центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ). Активное участие в создании Всесоюзного (ныне Всероссийского) центра общественного мнения сыграла Т.И.Заславская, ставшая с 1988 г. директором, а затем и президентом данного центра. Т.И.Заславская с 1972 г. по 1986 г. была вице-президентом ССА и председателем ее Сибирского отделения. С 1986 по 1991 гг. она была выбрана президентом ССА, в связи с чем ей пришлось вернуться из Новосибирска в Москву и найти себе новое поле деятельность. Ю.АЛевада с момента организации Центра был заместителем директора, а с 1992 г. стал директором ВЦИОМа.
К концу 80-х годов количество научно-исследовательских секций, работающих в составе ССА, дошло до 29. Секции представляли собой основные направления социологических исследований, проводимых в то время в СССР [см.: 208. С.41].
В 1988 г. Институт социологических исследований был переименован в Институт социологии (ИС АН СССР). Переименование Института социальных исследований в Институт социологии символизировало окончательное признание социологии как самостоятельной науки. А назначение В.А.Ядова директором-организатором Института социологии было одной из важных акций по реорганизации советской социологии. Внутри института работа стала осуществляться в рамках двух направлений, одним направлением руководил В.А.Ядов, другим — Г.В.Осипов.
В 1991 г. в связи с распадом СССР решением Президиума Российской академии наук произошло разделение головного академического института ИСИ АН СССР на два самостоятельных учреждения: Институт социологии РАН и Институт социально-политических исследований РАН.
Итак, социология получила общественное признание. Это способствовало созданию ряда центров, специализирующихся на изучении общественного мнения и сдвигов в массовом сознании. В прессе начали систематически публиковать данные различных опросов и другую социологическую информацию.
Институт теории и истории социализма (раньше он был Институтом марксизма-ленинизма при ЦК КПСС) был преобразован в Российский независимый институт национальных и социальных проблем. Ряд учреждений и служб перешли на коммерческую основу. Среди них наиболее весомые: Vox Populi — служба профессора Б.А.Грушина и Институт независимых исследований в Санкт-Петербурге, руководитель В.М.Воронков [см.: 76. С.795].
Выявление особенностей развития отдельных регионов приводит к возникновению нового направления в социологии — регионологии, которая под руководством А.И.Сухарева оформляется в Институт регионологии (г.Саранск).
Организуются региональные центры социологических исследований. Один из ведущих среди них — Уральский центр (организатор и руководитель — Л.Н.Коган). Существенным является вклад этого центра в развитие теорий среднего уровня: социологии личности, социологии культуры, теории социальной структуры (Л.Н.Коган), социологии средств массовой информации (В.И.Волков), социологии молодежи (Ю.Р.Вишневский), социологии труда (Г.Е.Зборовский) — Екатеринбург, социологии семьи (Б.С.Павлов, Екатеринбург; А.А.Петраков, Ижевск), региональной социологии (Ф.С.Файзуллин, Уфа), социологии образования (Г.Е.Зборовский, Б.Ю.Берзин, Екатеринбург; Н.С.Ладыжец, Ижевск), социального планирования (Н.А.Аитов, Алма-Ата), социологии медицины (Э.М.Виноградова, Оренбург), социологии села (А.А.Разин, Ижевск) [см.: 28. С.117].
В конце 1987 г. в состав ССА входило 20 региональных отделений, она объединяла 6 тыс. индивидуальных и 13000 коллективных членов. Во всех союзных республиках, больших регионах и крупнейших городах СССР при участии ССА были созданы ее отделения.
Большим шагом в институционализации социологии было создание Российского общества социологов (РОС). Важная роль в создании этой новой структуры принадлежит Н.ИЛапину. Именно он в марте 1989 г. на Пленуме ССА выступил с предложением о создании Российского общества социологов. Это было обусловлено тем, что все республики к этому времени уже имели свои социологические общества, а Россия, одна из крупнейших республик, нет. Предложение было поддержано, и уже осенью состоялся первый учредительный съезд. Данный шаг был очень своевременным, так как буквально через два года произошел развал Союза. В связи с этим в 1992 г. Советская социологическая ассоциация прекратила свое существование, и все ее международные связи и обязательства перешли к Российскому обществу социологов. Первым президентом РОС, первоначально он избирался на 1 год, был Н.И.Лапин - 1990 г. В 1991 г. РОС возглавил А.Н.Зайцев, одновременно он создал и стал директором Калужского института социологии. В 1992 г. президентом был В.СДудченко, президент компании «Инновационные системы» в г.Одинцово. После этого вернулись к системе многолетнего президенства. С 1993 по 1997 гг. возглавлял РОС В.А.Ядов [см.: 149. С.266]. В настоящее время его президентом является В.А.Мансуров.
В 1991 г. состоялся Первый съезд советских социологов. На съезде были внесены изменения в устав и форму правления ССА. А также тайным голосование были избраны три сопрезидента ССА — В.А.Ядов, Ж.Т.Тощенко иА.Г.Здравомыслов [см.: 1].
Следует отметить, что распад СССР, естественно, привел к ослаблению связи между бывшими республиканскими ассоциациями. Поэтому большим шагом вперед было создание в феврале 1993 г. на основе ССА Профессиональной социологической ассоциация. На прошедшей в июне 1993 г. конференции «Многообразие интересов и институты власти» была принята Декларация о создании содружества социологических ассоциаций, президентом которой был избран А.Г.Здравомыслов, вице-президентом Г.А.Погосян (Армения) и К.Исаев (Кыргызстан).
В 1993 г. в Санкт-Петербурге было воссоздано Русское социологическое общество им.М.М.Ковалевского (РСО). Председателем комитета Общества является А.О.Бороно-ев. Цель создания Общества заключается в содействии развитию социологии и социологического образования в России, а также развитии научных контактов между российскими и зарубежными социологами [см.: 209. С.334].
Ведущие социологи страны внесли заметный вклад в изучение и решение проблем методологии и методики проведения конкретных социологических исследований. Следует выделить особую роль, которую сыграли в сфере методологии и процедуры социологических исследований В.А.Ядов, А.Г.Здравомыслов, Г.М.Андреева, Г.В.Осипов. Разработкой методики и техники конкретных социологических исследований также занимались и продолжают занимаются многие известные ученые: В.А.Устинов, А.Ф.Деев, И.М.Слепенков, Л.Я.Аверьянов, В.Г.Андреен-ков, Ю.П.Коваленко, Г.П.Давидюк, Ф.Э.Шереги, Л.П.Ве-ревкин, В.Н.Шаленко, В.Г.Гречихин, И.А.Бутенко, Г.С.Батыгин, В.П.Васильев, О.М.Маслова, Г.И.Саганен-ко, Ю.Н.Толстова, Г.Г.Татарова и др.
Ряд работ социологов был направлен на изучение проблем сельского хозяйства (Т.И.Заславская, В.И.Староверов и др.); рабочего и внерабочего времени (Б.А.Грушин, Г.А.Пруденский, Г.Е. Зборовский, Ю.Г.Швецов и др.); образования и культуры (В.Н.Шубкин, Л.Н.Коган, Д.Л.Константинов, Ю.Н.Давыдов, Ф.Р.Филиппов, А.Я.Куклин, Ю.В.Перов, М.Н.Руткевич, И.В.Бестужев-Лада, Л.Я.Рубина, Л.Г.Ионин, Л.И.Михайлова, Г.Е.Збо-ровский, Н.Г.Осипова, Ф.Э.Шереги, В.Г.Харчева, В.В.Сериков, В.Я.Нечаев, и др.); социальной структуры общества (О.И.Шкаратан, М.Н.Руткевич, В.Г.Подмарков, И.Н.Сиземская, Н.И.Лапин, В.В.Колбановский, В.И.Староверов, Т.И.Заславская, Р.В.Рывкина, Ф.Р.Филиппов, В.В.Радаев, З.Т.Голенкова и др.); образа жизни (А.В.Безруков, И.В.Бестужев-Лада, В.Н.Иванов и др.), а также на изучение общественного мнения, средств массовой информации и пропаганды (Б.А.Грушин, Л.Н.Коган, Р.А.Сафаров, Я.С.Капелюш, Ж.Т.Тощенко, В.А.Мансуров, Б.М.Фирсов и др.). По итогам многих проведенных исследований вышел ряд обобщающих трудов.
Дальнейшее развитие получили социология семьи (А.Г.Харчев, В.Б.Голофаст. С.И.Голод, М.С.Мацковский, В.А.Сысенко, А.И.Антонов, В.М.Медков и др.); социология личности (И.С.Кон, В.А.Ядов, А.Г.Харчев, Ю.А.Лева-да, В.Б.Ольшанский и др.); социология труда и промышленная социология (Ю.Н.Давыдов, В.Г.Подмарков, А.И.Пригожин, И.И.Чангли, Л.С.Бляхман, А.Г.Здравомыслов, О.И.Шкаратан, В.Я.Суслов, Н.И.Дряхлов, А.И.Кравченко, В.В.Щербина и др.).
Различные аспекты трудовой деятельности рассматривались в ряде социально-философских трудов такими учеными, как Р.И.Федосеев, Г.Е.Глезерман, А.Г.Здравомыслов, Р.И.Косолапов, Н.В.Марков, Ф.В.Константинов, Г.В.Осипов и др.
Определенные успехи были достигнуты в исследовании отечественной и зарубежной истории развития социологии (Г.Ф.Александров, А.М.Деборин, Б.А.Чагин, В.И.Клушин, В.П.Федотов, Г.В.Осипов, Е.В.Осипова, Г.М.Андреева, Ю.Н.Давыдов, И.С.Кон. В.П.Култыгин, И.А.Голосенко, А.Б.Гофман, Е.И.Кукушкина, А.Н.Елсу-ков, А.И.Кравченко, И.А.Громов, А.Ю.Мацкевич, В.А.Семенов, В.В.Сапов, Л.Г.Ионин, М.С.Ковалева, и др.).
Следует отметить, что процесс возникновения и оформления специальных социологических теорий еще не завершен, по мере углубления социологического знания и исследования все более новых явлений и проблем возникают новые специальные социологические теории. В последние десятилетия успешно развивается социология политики, социология права, социология досуга, социология организации, социология конфликта, социология девиантного поведения и др. Много статей и книг выходит в нашей стране по этим проблемам. Но так как подробное рассмотрение развития всех специальных социологических теорий и работающих в соответствующих областях знаний ученых не входит в задачу данной монографии (это тема отдельного изучения, причем каждой социологической теории отдельно), то остановимся на данном выше кратком перечислении [см. об этом подробнее: 252; 178].
В нашей стране долгое время не было налажено систематическое социологическое образование. Первые отделения прикладной социологии появились в 1984 г. в Московском университете на философском факультете и в Ленинградском университете на экономическом факультете. В Московском университете первое отделение социологии было создано на философском факультете. В 1989 г. состоялся первый выпуск профессиональных социологов. 25 человек было выпущено Московским университетом и 25 — Ленинградским. Это были первые выпускники, у которых в дипломе стояла запись: специальность — социология. Но это, как отмечает А.О.Бороноев, декан факультета социологии Санкт-Петербургского университета, была усеченная подготовка социологов, так как специальность называлась «прикладная социология» [см.: 256. С.15-16].
Социологическое образование, в полном смысле этого слова, по мнению А.О.Бороноева, началось в нашей стране только с 1989 г. [см.: 256. С.16). В этом году были образованы факультеты социологии в Московском государственном университете и Санкт-Петербургском университете.
Важным шагом в институционализации академической социологии стало массовое преобразование кафедр научного коммунизма, начавшееся в высших учебных заведениях в 1990-е гг. Университеты и институты, получив относительную свободу в формировании учебных программ, начали проводить сокращение общественнонаучных кафедр. Реальная угроза исчезновения нависла над почти тысячей кафедр научного коммунизма, для того чтобы выжить им срочно пришлось перепрофилироваться, менять свои учебные планы и переименовываться в новые кафедры: социологии, политологии или культурологии.
В начале 90-х годов социологию начали преподавать почти во всех вузах России, а также в некоторых гимназиях, колледжах, лицеях и среднеобразовательных школах. В настоящее время социологические факультеты и отделения имеются в 30 учебных заведениях, в т.ч. в Новосибирском, Томском, Омском, Алтайском университетах, Институте молодежи и т.д. Как видим, только в 90-е годы XX столетия в нашей стране начала налаживаться система подготовки и выпуска дипломированных социологов в России.
Специфика развития социологии в России повлияла на то, что в течение последних 40 лет всем отечественным социологам присваивались ученые степени кандидата и доктора философских наук. Степень же по социологии впервые появилась в нашей стране в 1990 г. Это произошло после того, как ВАК учредил шесть социологических специальностей.
С начала 90-х годов в России стали появляться новые социологические журналы и альманахи. С 1989 г. начал издаваться журнал «Философская и социологическая мысль» (на украинском и русском языках в Киеве). С 1991 г. выходит нерегулярно журнал «Социология», учредители — Институт социологии РАН и ЦЭМИ РАН. С 1992 г. издаются «Вопросы социологии», «Теория и история экономических и социальных институтов и систем» (Theory and History of economic and Social Institution and Systems — THESIS). С мая 1993 г. начал выходить Информационный бюллетень «Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения», он издается совместно Интерцентром и ВЦИОМом, а с 1994 г. — «Социологический журнал», учредителем которого является Институт социологии РАН. Следует также отметить выход в Сыктывкаре журнала «Рубеж. Альманах социальных исследований». Журнал «Социология: методология, методы, математические модели (4м)» был задуман как ежеквартальник, но наладить его регулярный выход сразу не удалось.
Начали издаваться различные словари и справочники по социологии. В связи с включением социологии как обязательной учебной дисциплины в учебные планы вузов появилось множество книг по социологии с подзаголовком «Учебное пособие по курсу», «Учебник» или «Курс лекций». Количество изданных в 1997 г. учебников и учебных пособий увеличилось в два раза по сравнению с 1995 г. [см.: 16. С.41). Они выпущены в свет вузовскими, центральными и периферийными издательствами, одни подготовлены отдельными авторами, а другие — коллективами. Все они очень разные как по объему и структуре, так и по качеству содержания.
В последние годы значительно облегчено знакомство с западной социологией. Издаются и переиздаются труды многих известных классиков: Э. Дюркгейм, М.Вебер, Р.Арон, Г.Тард, Н.Смелзер, П.А. Сорокин, М.М.Ковалевский, Н.И.Кареев и др. Начали выходить сборники текстов выдающихся зарубежных и отечественных классиков социологии. Эти работы знакомят читателей с материалом, пока еще недостаточно доступным в нашей стране.
Но, к сожалению, большинство названных работ вышло малым тиражом, поэтому, хотя список отмеченных книг кажется очень большим для такого маленького промежутка времени, на самом деле, они в ограниченном количестве имеются только в некоторых городских и вузовских библиотеках, а также в личных библиотеках преподавателей. Политическая нестабильность, всевозможные организационные и финансовые барьеры, возникшие в нашей стране, оказывают существенное влияние на развитие периодической социологической печати.
Таким образом, к настоящему времени в нашей стране сложился и признан статус социологии как самостоятельной науки, социология реабилитирована политически и идеологически, признана ее важная роль в решении социальных проблем. Крупные ученые-социологи стали привлекаться для разработки и экспертизы документов, имеющих важнейшее народнохозяйственное значение. Появился реальный шанс не только наверстать упущенное, но и преодолеть существующий сегодня разрыв в уровнях развития социологии в нашей стране и на Западе.
Перед социологами поставлена задача перейти от изучения отдельных сторон жизнедеятельности общества, анализ которых не отличался глубиной и зачастую носил эпизодический характер и проводился недостаточно развитой методикой и техникой, к проведению фундаментальных и целенаправленных социологических исследований. То есть перед социологами открылись широкие возможности для творческой работы. Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел социология