Качанов Ю.Л. Начало социологии

ОГЛАВЛЕНИЕ

глава 10. МАРКСИСТСКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ "СОЦИАЛЬНОГО ОТНОШЕНИЯ"

Известно много старых кладов мне,
Теперь пора проведать их настала.
И.В. Гете. Фауст

Понятие "социальное отношение" возникло в лоне марксизма, который наше
научное сообщество молчаливо похоронило вместе со своим партийным прошлым.
Видимо стыдливая забывчивость мешает многим использовать
топико-экономический подход и некоторые действительно плодотворные концепты
из "советского" лексикона. В целях экспликации проблемы социальных отношений
ниже мы попытаемся ре-конструировать наиболее существенные для нас положения
"исторического материализма".
В трудах К. Маркса производство/воспроизводство социального мира
("общественное производство" как "общественный жизненный процесс",
"производство людьми своей общественной жизни" [111]) неразрывно связано с
производством/воспроизводством социальных отношений и их агентов. Предметный
результат процесса общественного производства (сущие социального мира)
рассматривался К. Марксом лишь как его "мимолетный момент" [112, с. 222].
Гораздо большее значение придавалось социальному отношению как
производственному отношению [113, с. 447], раскрывающему характер и меру
обусловленности практик агентов. Это отношение есть социальная форма
производства/воспроизводства социального мира, посредством которой
осуществляются как практики действующих, так и их развитие в качестве его
агентов. Социальное отношение является условием настоящих и опредмеченным
результатом прошлых практик (см.: [53, с. 534]), которые не могут
реализоваться иначе, как в рамках и посредством определенной социальной
формы (ср. [113, с. 23]). Именно самоманифестация социальных отношений, -
того, что К. Ясперс называл "аппаратом обеспечения существования", - не
позволяет в XX веке философам наделять человека субстанциальными качествами,
такими как "природа", "сущность", "дух" и т. п. [114].
Практики существуют через постоянное движение: движение между
собственными определениями. Конкретные практики как события социальной
реальности отличаются от конкретных практик как совокупности отдельных
действий и коммуникаций тем, что со стороны формы они суть целостность,
постоянно движущаяся в метаморфозах своих несовместимых и взаимоисключающих
друг друга, но столь же общих и необходимых форм. Конкретные практики -
события социальной реальности - относятся к любым сущим социального мира как
к своей внешней определенности и необходимому условию, но в то же время как
к чуждому и преходящему своему бытийствованию. Отношение между практиками и
сущими социального мира является значимым моментом процесса социальных
отношений.
"Отношения личной зависимости (вначале совершенно первобытные) - таковы
те первые формы общества, при которых производительность людей развивается
лишь в незначительном объеме и в изолированных пунктах. Личная
независимость, основанная на вещной зависимости, - такова вторая крупная
форма, при которой впервые образуется система всеобщего общественного обмена
веществ, универсальных отношений, всесторонних потребностей и универсальных
потенций. <...> ...Патриархальный, как и античный строй (а также
феодальный), приходит в упадок по мере развития торговли, роскоши, денег,
меновой стоимости, в то время как современный общественный строй вырастает и
развивается с ростом этих последних" [113, с. 100-101].
На первом из выделенных К. Марксом этапов истории существовала
непосредственная связь между вещными и личными условиями процесса
общественного производства и жизнедеятельности. При этом "для добывания
жизненных средств индивид ставился в такие условия, чтобы целью его было не
приобретение богатства, а самостоятельное обеспечение своего существования,
воспроизводство себя как члена общины, воспроизводство себя как собственника
земельного участка и, в качестве такового, как члена общины" [113, с. 467].
Социальные отношения этой эпохи были объективно обусловлены
противоположностью между "неорганическими условиями человеческого
существования и самим этим деятельным существованием" [113, с. 478]. Такое
противопоставление условий и самого человеческого существования в равной
мере характерно как для первобытной общины, так и для рабовладения и
феодализма, в исторических границах которых производящий индивид,
превращаясь в неорганическое условие производства, относится к
представителям господствующего класса как "неорганическое и природное"
условие их собственного существования [там же].
В период личной зависимости непосредственный производитель естественным
образом "сращен" с условиями его труда в силу того, что общественное
производство осуществлялось в качестве усвоения и переработки органических
возможностей человека, но положенных в социальной форме. Принципом этой
формы служила человеческая коллективность и жизнедеятельность, сфера
самовоспроизводства человека. Особенность жизнедеятельности, ее естественные
определения и составляли в период личной зависимости ее специфически
социальную форму. Общинная организация строилась на естественных отношениях
самовоспроизводства - "воспроизводства производителя" в его "первоначальной
полноте" и в "объективных условиях его существования и вместе с ними" [113,
с. 485, 105], - которые должны квалифицироваться как социальные.
Синкретичное единство всех сфер общественной жизни в период личной
зависимости объясняется тем, что социальная форма жизнедеятельности только
начала отделяться от самой жизнедеятельности, первоначальная социальность
подчинила всю жизнедеятельность индивида коллективу.
На втором выделенном К. Марксом этапе человеческой истории, в эпоху
вещной зависимости прежние отношения производящих индивидов к объективным
условиям их труда снимаются:
"Эти объективные условия труда все еще имеются в наличии, но в иной
форме, как свободный фонд, в котором все прежние политические и т. п. связи
стерты, и они противостоят этим отдельным от них, лишенным собственности
индивидам уже только в форме... прочно обособившихся стоимостей" [113, с.
494].
В Новое время предметная деятельность производящих индивидов
расщепляется, предметность в труде более не является социальной
характеристикой, и общественное производство в результате многократного
опосредствования социальных взаимодействий перестает быть сферой
производства человека, выступая сферой отчуждения общественного индивида от
предмета и продукта его деятельности.
"Объективные условия труда, - пишет К. Маркс, - приобретают по отношению
к живой рабочей силе субъективное существование...; с другой стороны, всего
лишь субъективное существование рабочей силы по отношению к ее собственным
условиям придает ей всего лишь безразличную объективную по отношению к этим
условиям форму..." [113, с. 451].
Универсальная деятельность явным образом дифференцируется на социальную
форму и собственно деятельность. Если в период личной зависимости субстратом
социального отношения выступают "...антропологические характеристики
конкретного индивида, включая "общительность", неспособность существовать
иначе чем непосредственно-коллективным образом" [115], то в период вещной
зависимости таким субстратом у К. Маркса является абстрактный труд как мера
совокупного общественного богатства, как всеобщее, существующее в
опосредствованиях и через опосредствования. Социальное отношение выступает
для индивидов и "как вещная необходимость, и как чисто внешняя связь",
выражающая их независимость, "для которой общественное бытие является хотя и
необходимостью, но и не более чем средством, и, следовательно, самим
индивидам представляется как нечто внешнее..." [112, с. 453]. В эпоху личной
зависимости каждый индивид совпадал со своей общественной определенностью, а
в эпоху вещной зависимости общественное и личное существенно разнятся,
обособление личности проявляется как ее выпадение из всеобщего труда.
В период личной зависимости отношения к предметам, действия с ними
сращены с отношениями индивидов друг к другу (см.: [113, с. 484-485]).
Всеобщая вещная зависимость обусловлена превращением предметного содержания
практик в систему социальных отношений: всеобщие зависимости, выражающие
способ формирования любой возможной вещи, отделяются от субстрата, и
субординация действий, составляющих цельный процесс образования вещи,
приобретают статус отношения агентов в процессе общественного производства
жизненных средств. В исходной синкретической, недифференцированной системе
практик, выражающей в одинаковой степени и сущностные структуры вещей,
вовлекаемых в производство жизненных средств, и отношения агентов в процессе
этого производства, обособляется способ человеческих отношений, подчиняющий
себе прежнюю основу в качестве своего условия: увеличение предметного
содержания жизненных средств приводит к тому, что способы организации вещей
на различных структурных уровнях из условий существования старого становятся
самостоятельным системообразующим отношением, для-себя-бытием. Всеобщий
способ формирования любой возможной вещи, независимо от какого-либо частного
опыта, снимается в устойчивой форме деятельностного освоения каждого
последующего предметного содержания, а данная фиксированная форма снимается
во всеобщем способе взаимодействий "агент - агент" в процессе производства.
Теперь принцип организации вещей выступает в роли принципа организации
агентов.
В эпоху всеобщей вещной зависимости способ практического преобразования
вещи, обособляясь от нее самой, превращается в способ организации субъекта
производства и его отношения к объекту. Отношение агента к агенту,
существовавшее в виде личной зависимости, превращается в несобственную
основу нового отношения, в условие его существования. Структура предметного
содержания, осваиваемая производством жизненных средств на данном этапе
исторического развития, становится системой социальных отношений. В этих
последних отношение агента к себе реализуется как отношение к условиям и
предпосылкам, а также предмету его практик: отношение агента к предмету
здесь впервые в истории опосредствуется через само себя, так как связи и
взаимодействия универсума предметов трансформируются в его связи и
взаимодействия с собой же. Возникновение субъекта как его собственное
становление происходит в эпоху всеобщей вещной зависимости - в эпоху,
достигающую всеобщего предметного содержания, ибо субъект может быть только
универсальным, т. е. полагающим любой предмет объективно, способным
воспроизвести и развить универсальность всей социальной предметности. Как
отмечал М. Хайдеггер, "эпоха, которую мы называем Новым временем...
определяется тем, что человек становится мерой и средоточием сущего. Человек
есть мера для всего сущего, т. е., в понимании Нового времени, для всего
опредмечивания и для всей представимости, лежащее в основе, subiectum" [32,
с. 78]. Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел социология