Качанов Ю.Л. Начало социологии

ОГЛАВЛЕНИЕ

глава 5. ИСТИНА И ПРИСУТСТВИЕ

Мы проводим эксперимент над истиной! Возможно, человечество от этого
погибнет! В добрый час!
Ф. Ницше. Так говорил Заратустра

...Истина = предпосылка того, что ничто не послано и не пред-послано
существованию, и что его бытие есть видимость, приход в мир, нехватка ничто,
ни какой сущности. Не только без нехватки ничто, но исходя из ничто и идя в
него как в то, в чем нет нехватки, и где смысл создает смысл. Одним словом,
ex nihilo - но без творца.
Ж.-Л. Нанси. Нехватка ничто

Социологический опыт предшествует научному дискурсу и требует быть
высказанным (см.: [56]). Социолог переописывает и интерпретирует любое сущее
социального мира с позиций агента, захваченного научным производством:
представляет сущим-в-опыте, причем не таким, каково оно есть "в себе", а
каким оно может "исполнять роль" присутствия. Наука Нового времени подвергла
пересмотру понимание истины как репрезентации бытия, сведя доказуемость к
нахождению согласования между представлениями познания, которые на деле
ограничиваются формами чувства и понятиями (см.: [57, 58]). Социальная наука
не столько ищет истину, сколько открывает множества феноменов для научного
производства. Открытость - не субстанция, а функция, не столько
объективированное знание о социальном мире, сколько действия в нем.
"...Традиционное убеждение, что "истина - это соответствие реальности",
представляет собой лишь истертую и обесценившуюся метафору. <...>
Представление о том, что есть какой-то один язык среди множества других,
которому мир отдает предпочтение - язык, расчленяющий вещи на части - было
приятным самомнением. Но сейчас оно стало слишком залежалым, чтобы служить
чему-либо" [59].
Истина как непотаенность, открытость социальной реальности есть лишь при
условии, что существует объективирующий необъективированное социальный
агент, т. е. "такое сущее, которое способно раскрывать", причем раскрытие -
способ бытийствования этого сущего [60, с. 25]83. Такая истина не есть
"...своего рода награда субъекту за его познавательный акт и не дается ему
просто как завершение этого акта" - она становится поступком ученого,
различением объективированного и необъективированного; ее познание дает
возможность "...осуществиться самому субъекту, что реализует само его бытие"
[61] как определение неопределенного. Истина как открытость не есть
суждение, но конститутивное a priori социологических практик. Поскольку
доксическое отношение составляет конститутивное a priori социальных практик
как таковых, то оно не может совпадать с открытостью. Следовательно,
открытость можно помыслить, исходя не из социологических представлений
(объективированного), а из нее самой (различия
"объективированное/необъективированное").
Открытость = возможность различающего отношения к сущему социального
мира. Сущее являет себя в открытости. Схватывание явления сущего в
открытости как присутствия присутствующего (необъективированного
необъективируемого) есть господствующий способ социологического познания.
Считается, что открытость социологического опыта обретает устойчивое
постоянство и непосредственную данность в присутствии, т. е. в
необъективированном. Открытость будто бы обосновывает сущее в целом в
социологии. Открытость сущего социального мира оказывается его
распредмечиванием, свершающимся через практики агента, и последующей
интериоризацией вычлененных практических схем. В современной социологии
открытость сущего социального мира предстает как открытость социальной
реальности.
Подобная открытость предшествует социологической истине уже хотя бы
оттого, что опосредствует все акты социологического познания. Представления
о присутствии сущего социального мира "снимает" это опосредствование,
поскольку восходит к присутствию социолога как субстантивации возможности и
к его способности присутствовать в социальном мире, быть релевантным ему,
одновременным с ним и т. д. "Снятие" опосредствования социологического
познания открытостью на деле означает утверждение вторичности присутствия
относительно социальной реальности: предполагается, что присутствие сущего
социального мира есть представление чего-то, существующего прежде
присутствия, но репрезентируемого социологом посредством его собственного
присутствия в социальном мире. Мнимый характер такого "снятия" заключается в
том, что присутствие сущего не есть собственный момент социального мира, но
конституируется научным производством. Задавая представление сущего в форме
присутствия, т. е. идентифицируя сущее с отражением социального мира,
социология определяет его как ничто. Определяя присутствие как представление
сущего социального мира, одновременное с ним самим, социология тем самым и
его приравнивает к ничто. Представляется, можно сформулировать
"социологическое противоречие" присутствия: с одной стороны, в качестве
социального факта присутствие есть модус прошедшего и/или будущего времени и
как таковое "выпадает" из настоящего, а с другой, в качестве
непосредственной данности, присутствие - модус настоящего. Будучи прошедшим,
присутствие представляет социологу актуальное настоящее сущего социального
мира.
Существо социальной реальности в том, чтобы раскрывать себя предикации,
происходить в открытое, и истина как самораскрытие различия
"объективированное/необъективированное" принадлежит самой социальной
реальности. Истина как смыслообразующее a priori есть открытость присутствия
сущего социального мира присутствию агента, которая осуществляется в его
практиках (ср. [25, c. 212-230]). Эта трансцендентальная трактовка (veritas
transcendentalis) не исключает возможности использования концепции истины
как соответствия (veritas est adaequatio intellectus ad rem (Thomas Aquinas.
De ver. 1, 1c)), например, в эмпирическом познании84. - Социологическая
дефиниция истины выглядит приблизительно следующим образом: условием
возможности истины социальной науки является объективация различия между
объективированным и необъективированным. - М. Хайдеггер обращает особое
внимание на двусмысленность этого определения истины: adaequatio здесь можно
толковать как соответствие познания вещи, либо как соответствие вещи
познанию [62, c. 11]. В средневековом понимании истины как соответствия ens
creatum и intellectus humanus речь идет о том, что сущее и идеи направлены
друг на друга и неразрывно связаны в единстве плана творения. Истина-veritas
в сущности есть conventia всего сущего между собой в согласии с порядком
творения [там же]. (В социологии этому соответствует принцип
"онтологического соучастия": эпистемологические структуры, не разорвавшие с
предпонятиями доксического опыта, суть производные социальных структур,
поэтому они и соответствуют друг другу.) Истина новоевропейской науки и
философии в целом преображается в истину человеческого присутствия:
"Философствование начинается... с сомнения, и похоже на то, как если бы
все ставилось под вопрос. Но только похоже. Присутствие, Я (эго) вовсе не
ставится под вопрос. Эта видимость и эта двусмысленность критической
установки тянется через всю новоевропейскую философию вплоть до последней
современности. <...> Ставится под вопрос - или еще меньше того, остается за
скобками и не осмысливается - всегда только знание, сознание вещей, объектов
или, далее, субъектов, и то лишь для того, чтобы сделать еще более
убедительной предвосхищаемую достоверность; но само присутствие никогда под
вопрос не ставится" [63].
Социологическая истина - исторический артефакт, не существующий вне
социальных отношений и не обладающий абсолютной релевантностью. Присутствие
сущего социального мира оказывается проспективным продлением присутствия
социолога, которому оно раскрыто.
Социология не столько познает предмет, сколько представляет его
очевидным, устойчивым и определенным; не только постигает истину, но и
производит ее (см.: [64]). Ее основное стремление - утверждение более
достоверного знания. Однако единственной достоверностью выступает
социологический опыт, включающий воление и желание самого познающего агента:
устойчивая достоверность есть то, что удостоверено и признано социологом,
вписывается в его представления о социальном мире, удобно и выгодно для него
(ср. [62, с. 15-16, 19-21]). Стремление к достоверности социологического
познания есть сублимация libido dominanti социолога, средство
опредмечивания, доступности социальной реальности исследователю. Истина
определяется действиями агента научного производства, направленными на
исследование предмета и имеющими конечной целью точное и исчерпывающее
знание, выступающее условием доминирования над неистинным или непознаваемым.
Истина становится чем-то вроде проективного теста для социолога.
Представления социолога активно встраиваются в социальный мир. Социология,
служащая "демократическому сообществу", превращает истину в "инструмент
социального прогресса" [65]. А какую истину производит "недемократическая"
социология?
Поворот в направлении научного мышления состоит в разрыве истины с
достоверностью:
"Чистое представление не различает между достоверностью и истиной. <...>
Наука, напротив, должна по существу различать понятие истины от...
достоверности..." [66].
Социальная реальность как сторона взаимосоотнесенности-различения
объективированное/необъективированное (различия "сущее социального
мира/социальная реальность") не входит в обосновывающий опыт очевидности,
поскольку "...само по себе не является собственной достоверностью, не
является равным ни себе, ни своему смыслу" [67]. Исходя из различия
"объективированное/необъективированное", социология конструирует связь
сущего-в-опыте с социологическим arche - присутствием как организующим
принципом сущего и познания в науке85, сообщающим знаниям о социологической
предметности объективную достоверность. Социологическое переописание и
интерпретация сущего-в-опыте в качестве присутствия есть способ его
использования в целях изменения социальных условий существования и
возвышения социолога "...до новых задач и способов действия..." [68]. Цель,
или назначение, науки заключается в том, что благодаря ней становится
возможным "...использовать к нашей выгоде предвидимые нами действия и на
основании наших знаний по мере сил и способностей планомерно вызывать эти
действия..." [69]. "Знать" неотделимо от "мочь", "быть в состоянии" [70].
Это согласуется с интерпретацией истины как воли к власти. Познавая сущее в
его присутствии, социолог рискует приписать ему определенное наперед
заданное присутствие.
Присутствие есть не определение сущего, а форма его представления: сущее
является представленным (социологу и социологом) или, точнее, произведенным.
Идея присутствия есть онтологическая проекция, перспектива, интеграл
присутствия социолога. Несомненно, присутствие социолога не тождественно
социальной реальности, но оно плодотворно в той мере, в какой позволяет
раскрыть через предметно-чувственный социальный мир условия его возможности.
Значение "присутствия" задается способом его употребления (см.: [71, с.
331]), зависящим от профессиональной доксы социолога, неявного контекста
инструментального "знания каким образом"... (см.: [72]). Социальный мир
выступает как проекция, перспектива, спектр присутствия. Присутствие
означает "образец" социологической реальности, попытку интеллектуальной
реконструкции (потому что "сознание есть бытие, для которого оно в самом его
бытии является вопросом его бытия, поскольку это бытие содержит в себе бытие
иное, чем оно само" [73]) такой реальности, которая была бы похожа,
насколько это возможно, на присутствие социолога.
Прибавление. Несмотря на все вышеизложенное, социологи имеют все резоны
не расставаться с идеями истинности и объективности. Пробуя расширить
понятие "истина" до понятия "открытость", мы обращаемся к различию между
объективированным и необъективированным, а также к соотношению открытого и
сокрытого, истинного и неистинного в социальной науке. Тем самым мы изучаем
условия истинности, что отнюдь не равнозначно сомнениям в существовании
социологической истины как таковой. Так же и выявление различия между
рациональным и внерациональным, логическим и прагматическим в социальной
науке - это поиск факторов, обеспечивающих ее рациональность. Практическая
(шире - социально-политическая) плодотворность социологии вряд ли может быть
достигнута вне ее собственно познавательной эффективности, вне производства
рационального знания. Несмотря на то, что социологический опыт производится
в непознавательном, доксическом контексте, устанавливается он, в том числе,
как конструктивный, способный к выработке рационального знания. Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел социология