Ионин Л.Г. Социология культуры: путь в новое тысячелетие. (Учебное пособие для студентов вузов)

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 9. Повседневность постмодерна

9.5. Постмодерн и время

Важной характеристикой повседневности является специфика переживания времени. Согласно Шюцу, повседневность конституируется стандартным временем трудовых ритмов. Последнее возникает 'на пересечении' субъективной 'длительности' и объективного космического времени. Это сложное строение трудового времени делает исторический анализ проблемы затруднительным. К тому же ни субъективное время, ни объективное 'внешнее' время в сегодняшнем понимании не совпадают с тем, как они воспринимались в древности.
В древности и средневековье различные моменты времени характеризовались качественной определенностью. В древности время выступало, по определению А.Я.Гуревича, как 'конкретная предметная стихия' [25, с. 91], оно было неотделимо от вещей и действий, в нем содержащихся. Уже в средневековье складывается особенный, не совпадающий ни с природным, ни с социальным ритм жизни: субъективный, или личностный ритм; он задается церковью, опосредующей отношения человека - не родового, а каждого конкретного человека - с Богом (время молитв, служб, возрастные ритуалы, отпевание, погребение и т.п.). Этот вновь возникший субъективный ритм жизни 'перекрещивается' с объективным, т.е. сезонно-природным, частично совпадающим с социально организованным. На данном пересечении возникает стандартное время, т.е. время трудовых и духовных ритмов повседневности, характерное для модерна как когнитивной эпохи.
В современном мире возник новый род восприятия времени - так называемое реальное время. Реальное время - это время, релятивизирующее все прочие членения времени. Когда речь идет о коммуникации в реальном времени, имеется в виду, что ни субъективное восприятие длительности, ни время дня и ночи, сезонов природы, ни стандартизованное время трудовых ритмов, ни всякое другое не играют никакой роли. Реальное время - момент синхронизации передатчика и реципиента; никакого другого смысла, соотносящего данный момент с иными, более масштабными временными, или пространственными, или смысловыми целостностями, реальное время не имеет. Реальное время - это вечное настоящее, или, можно сказать, уничтожение времени. Выше мы говорили об уничтожении пространства в ходе глобализации, побуждаемой, в частности, развитием современных коммуникационных технологий. Так вот, параллельно уничтожению пространства происходит и уничтожение времени путем введения категории реального времени.
Реальное время практически ирреально. Тем не менее именно на нем - на коммуникации 'в реальном времени' - основываются важнейшие современные технологии, в том числе политические и финансовые. Дело не в том, что о каком-то событии, которое где-то происходит, нужно узнать как можно скорее. Само событие - это информация. А информация, получаемая 'в реальном времени', т.е. одновременно со временем события, означает, что событие происходит повсюду одновременно. Если повсюду одновременно происходит одно событие, значит, в это же время другие события не происходят (по крайней мере, в круге опыта реципиентов информации). Информация в реальном времени означает выпадение получателей информации из круга нормальной повседневности и переход в виртуальную информационную реальность. Это и есть одно из проявлений всеобщего процесса глобализации.
Разумеется, мы живем сегодня 'на пересечении' самых разных временных структур: и цикличного природного времени, состоящего в чередовании времен года, дней и ночей, и времени хозяйственных ритмов, диктуемых, в конечном счете, природными ритмами, и 'стандартно-трудового' времени модернистской, или капиталистической, повседневности. Мы переживаем и субъективную 'длительность', и истороическое время (скажем, период демократизации, или переход к постмодерну). Кроме того, каждый переживает во времени осуществление собственных проектов и планов (скажем, я подхожу к концу этой книги). Но все чаще и чаще мы ощущаем себя близкими к жизни 'в реальном времени', т.е. в виртуальной одновременности различных событий. Виной тому масс-медиа. Благодаря масс-медиа самые разные события происходят везде и одновременно. Открывая газету (а она в этот момент открывается везде), мы открываем будущее постмодерна; в ней все одновременно: и суд шариата, и клонирование животных, и запуск космической станции, и собрания сатанистов. Причем в газете все это оторвано от логики и истории каждого из указанных событий, а только логика и история (т.е. традиция) придают каждому из событий смысл. 'В реальном времени' они обессмысливают самих себя и парализуют человеческую активность.
Масс-медиа не могут работать целиком и полностью в реальном времени, хотя к этому и стремятся. Они вынуждены приспосабливаться к природным и трудовым ритмам. Вращение Земли и необходимость сна для организма дают человеку некоторую отсрочку, устанавливают своего рода очередность информирования (японцы информируются раньше или, наоборот, позже, чем англичане), а также избавляют от необходимости реагировать в реальном времени. Иначе оказалось бы, что все события на Земле происходят повсюду и одновременно. Такое логически внутренне противоречивое и в реальности непредставимое состояние дел должно было бы привести к какому-то взрыву земной системы. Но это и был бы постмодерн, соответствующий своей идее. Можно предположить, что пока Земля еще вертится (если она вертится), когнитивная идея постмодерна остается в полной мере неосуществимой.

9.6. Постмодерн и личность

Следующая из выделенных Шюцем характерных черт повседневности -личностная определенность действующего индивида. При этом у Шюца речь идет не о критериях самоидентификации, а о том, насколько полно человек в единстве его проявлений (спонтанная активность, созерцание, воображение и т.д.) включен в деятельность. Повседневность, говорит Шюц, характеризуется тем, что человек ангажирован полностью. В других конечных областях значений личность участвует 'частично': в большинстве из них отсутствует спонтанная активность, где-то не работает воображение и т.д. Каждая из них характеризуется по сравнению с повседневностью каким-либо 'дефицитом'.
Анализируя две повседневности - традиции и модерна, мы пришли к выводу, что, несмотря на традиционализм прошлых эпох, личностная вовлеченность людей далекого прошлого в совершаемые ими действия была, как правило, большей, чем в современную эпоху: повседневность в древности была не столько повседневностью, сколько чередованием 'приключений' в том смысле, какой придавал этому понятию Зиммель [34]. Приключением можно назвать часть реальности, 'изъятую' из течения обычной жизни, замкнутую в себе и отличающуюся крайней остротой эмоционально-волевых и деятельностных проявлений. Время в приключении исчезает. Предметность воспринимается остро и ярко, будто бы вбирая в себя время. Поэтому мы говорим, что 'все случилось как бы в одно мгновение'. Повседневность же, свойственная когнитивной эпохе модерна - это отчужденная повседневность. И, как при всяком отчуждении, возникает частичная, неполная, ущербная личность, у которой важные качества в дефиците.
Что приносит в этом смысле постмодерн? Об отчуждении здесь говорить вряд ли уже можно, поскольку вообще снимается, как это было прекрасно продемонстрировали философы - теоретики постмодрна, противоположность субъекта и объекта. Но этот процесс не просто возвращает человеку к самому себе, он растворяет его в содержании его жизни, растворяет его, так сказать, в самом себе. Выше уже говорилось о дефиците attention а'3f la vie, виртуализации переживания, тенденции к нарциссизму, об общедоступности любого содержания и связанным с этим снижением качественности мгновений душевной жизни, об общем падении 'витальности' в современном человеке. К этому можно было бы добавить еще многое, но уже сказанное свидетельствует о снижении личностной определенности индивидуума в эпоху постмодерна.

9.7. Социальность грядущей эпохи

И, наконец, последняя из отмеченных Шюцем характеристик повседневности - особая форма социальности, которая в 'капиталистической' повседневности состоит в интерсубъективном понимании, условием которого служит типизация и категоризация индивидуумов, вещей и явлений. От социальности когнитивной эпохи модерна отличается 'социальность' традиционного времени, для которой характерно было восприятие вещей, людей и событий в их индивидуальной особости и уникальности.
Человеческое общество традиционной эпохи - это сожительство индивидуумов, каждый из которых, хотя и обнаруживал в себе качества, объединяющие его с некоторыми другими людьми, тем не менее выступал в социальной среде как равная только самой себе и несоизмеримая с другими личность. Зиммель неоднократно указывал на парадоксальный факт: тем общим, что объединяет многих людей в категорию 'аристократия', является уникальность каждого из них. Как было показано в главе 2, становление формы социальности, характерной для когнитивной эпохи модерна,- долгий и сложный процесс. В этой новой форме социальности индивидуумы стали восприниматься как типы, как представители безличных структур, будь то профессиональные, возрастные, организационные или любые другие структуры. В любом социальном взаимодействии индивидуум интерпретируется его партнерами как представитель типа, и само взаимодействие развертывается как взаимодействие не личностей во всем богатстве их характеристик, а типических индивидуумов (см. разд. 2.6-2.8). Этот процесс типологических интерпретаций и переинтерпретаций, находящий свое выражение в конкретности поведения, собственно и есть процесс постоянного воспроизводства социальных структур и институтов, изучению которого посвящает себя когнитивная социология знания.
Социальность эпохи модерна - это сожительство и взаимодействие структур и типов. И вовсе не случайно наука социология, осознающая себя как исследование структуры общества, возникла одновременно со становлением когнитивного стиля эпохи модерна [118, р. 196]. Более того, она стала подлинным зеркалом модерна, одновременно формой и продуктом самоосознания эпохи, а также и метаповествованием, служащим орудием легитимации эпохи. Выше говорилось, что наука - любимое дитя модерна; пожалуй, по-настоящему любимым и в полное мере кровым дитя эпохи, в котором она безошибочно узнает самое себя, является не наука вообще, а социология.
Теперь о постмодерне. Если следовать принципам когнитивного стиля постмодерна, то нужно будет отказаться от функционального рассмотрения обшеств как продуктов взаимодействия структур. Основанием интеграции крупномасштабных сообществ, если нынешние тенденции будут реализовываться и далее, не может быть ни ценностный консенсус, ни систематическое насилие. И для того, и для другого в современном обществе остается все меньше места. Для первого - по причине виртуализации идеологий и плюрализации стилей и образов жизни, для другого - по причине снижения витальности современного человека, также вызываемого виртуализацией страстей. Можно предположить, что будущее за относительно небольшими самоорганизующимися сообществами, основанными на единстве мировоззрений. Разделение труда в них постепенно будет минимизироваться. Структура их будет организовываться по-разному в зависимости от типа 'метанарратива', лежащего в основе каждого из них: от идеального равенства до средневековой иерархии, от либеральной демократии до кровавого тоталитаризма. Но никто не будет сражаться за права человека, потому что каждый станет жить в том сообществе, которое он для себя выбрал. Основой их жизнедеятельности станут новейшие информационные технологии, не требующие полной гибели всерьез даже в самых крайних обстоятельствах. Борьба за выживание, собственно и являющаяся конечной причиной насилия в обществе, в связи с технологическим прогрессом сойдет на нет. Насилие виртуализируется и станет не предметом легитимации, а ее средством, т.е. не идеология будет служить орудием легитимации власти, а власть - орудием легитимации идеологии. Другими словами, применять насилие и принимать на себя насилие люди станут не по воле обстоятельств и не для реализации своих садистских и мазохистских инстинктов, а исключительно для подтверждения верности избранным ценностям. Все происходящее будет происходить в реальном времени, т.е. истории не станет, а во всем происходящем не станет смысла. Социология же останется, но не в виде структурно-функциональной макросоциологии, а в виде когнитивной социологии знания (см. разд. 1.11), которая только и окажется в состоянии описать, как, но не почему, все это происходит.

9.8. Заключение: 'clean ist wieder in'

Это, конечно, ироническое изображение типа социальности, следующего из многих нынешних тенденций, объединяемых именем постмодерна. Но социология не может и не должна заниматься предсказаниями. Во всяком случае, новая повседневность грозит оказаться непохожей ни на типологическую повседневность, соответствующую когнитивным принципам эпохи модерна, ни на 'приключенческую' повседневность традиционной эпохи, которую мы назвали (см. 2.14) стилем инновативного традиционализма.
Элементы этой новой повседневности уже налицо. Многое для ее понимания дают глубокие анализы теоретиков постмодерна. Но не обязательно читать умные книги, 'по жизни' это тоже чувствуется. Как-то будучи в Германии, я ехал на трамвае из Кельна в Бонн и в трамвайном вагоне увидел плакатик в жанре так называемой социальной рекламы с приведенным в заглавии данного раздела афоризмом. 'Clean ist wieder in' - это двуязычный лозунг, где на смеси английского и немецкого языков возвещается о том, что 'чистота снова в моде'.
Гигиенически-просветительские цели авторов этого лозунга очевидны. Но столь же очевидно, что он выражает когнитивные принципы постмодерна. Во-первых, об этом свидетельствует коллажный стиль; сам лозунг - языковой коллаж. Во-вторых, что гораздо важнее, принципиально изменился сам принцип гигиенической мотивации. Здесь не подразумевается наличие метанарратива, повествующего о борьбе добра со злом, светлого с темным, цивилизации с дикостью, 'культурности' с бескультурьем, наконец, чистоты с грязью. Это метанарратив, глубочайшим образом связанный с научным духом модерна. Именно ученые увидели в микроскоп микробов, и именно они научно доказали, что микробы являются переносчиками смертельных болезней[1] Правда, научные представления о вредоносных микробах поразительно напоминают религиозные представления о чертях, демонах, бесах. Проникновением бесов (микробов) в тело объясняли болезни. Излечение от болезней также осуществлялось путем изгнания бесов (микробов). Бесы тоже были специализированы: разные бесы вызывали разные болезни. Бесы были, как и микробы, невидимы обычному глазу, и так же многочисленны, как микробы. Правда, микроскопа в давние времена не существовало, и бесов усматривали духовным зрением. Это было доступно не каждому простолюдину, а экспертам - священникам. Цистерианский аббат Рихальм, закрыв глаза, узрел бесов, вьющихся вокруг наподобие плотного облака пыли, и сумел оценить их численность. 'Мне известны,- пишет Э. Канетти,- два варианта оценки, которые, однако, сильно разнятся между собой. Согласно одному чертей было 44 653 569, согласно другому - одиннадцать миллиардов' [45, с. 45]. Возможно, одним из мотивов изобретения микроскопа было как раз желание разглядеть эти мельчайшие существа.. Именно поэтому современная цивилизация побеждает болезни, от которых вымирают неграмотные и грязные туземцы, и именно поэтому выполнять правила гигиены значит, во-первых, объективно защищать себя от опасных бацилл, и во-вторых, быть культурным, современным, цивилизованным человеком. Таким образом, мыть руки перед едой - это и современно, и рационально. А 'рациональное', как мы видели, и означает 'современное'.
Так элементарные правила гигиены помещаются в грандиозный контекст развития современной цивилизации. Это и есть метанарратив, однозначно предписывающий человеку форму его поведения. Такой метанарратив легитимирует насилие. Насилие - это когда ребенка заставляют мыть руки, а он не хочет. Я помнию из своего пионерского детства, как при входе в столовую дежурные проверяли чистоту рук, а у кого руки были не вымыты, того посылали обратно. То же самое делают родители с детьми.
Хиппи ходили грязными сознательно, и их антигигиеничность была симптомом усталости человечества от метанарративов.
И вот новый тип санитарного просвещения: 'Clean ist wieder in'. Чистота снова в моде. Это не предписание, а информация. Вывод из нее каждый может сделать для себя сам, а может просто воспринять ее как сообщение, не предполагающее никаких выводов. В нем не говорится, что ходить грязным дурно или опасно, или некультурно. В нем не говорится, что ходить грязным нельзя. Оно как бы предполагает, что люди сами выбирают свой образ жизни и моют руки только тогда, когда они этого хотят и если хотят.
Но было бы ошибкой истолковать сообщение как выражение либерализма говорящего и высокой оценки им ценности свободы. Когда хотят проиллюстрировать высоту либеральных принципов, любят повторять фразу Вольтера: 'Я не согласен с вашими взглядами, но готов отдать жизнь за то, чтобы вы могли выражать их свободно'. Это похоже на то, как если бы мы сказали: 'Я считаю, что не мыть руки смертельно опасно, но я готов отдать жизнь за ваше право не мыть руки, если вы этого не хотите'. Такого рода понимание свободы также есть продукт метанарратива эпохи модерна, толкующего прогресс общества от дикости к цивилизации как движение ко все большей степени свободы. Признавая право другого не мыть руки потому, что свобода превыше всего, я ставлю себя и другого на разные ступеньки истории. В конце концов, как показывает мировая практика, все кончается тем, что другого заставляют вымыть руки под тем предлогом, что это рационально, а свободный человек не может не поступать рационально.
Но мода не имеет отношения к метанарративу. Она не связана ни с последующей модой, ни с предыдущей. Она - не прогресс от длинного к короткому или от пастельного к насыщенному и наоборот. Она просто изменение. Новая мода не лучше старой и не хуже. Поэтому можно ходить чистым, а можно - грязным, но, заметьте, чистота снова в моде. Это метанарратив любит выражать себя в патетических призывах типа: 'Мойте руки перед едой!' или в не менее 'пафосных' фразах вроде той, что приведена одним абзацем выше. Мода же как непринудительная, плюралистическая институция соответствует когнитивному стилю постмодерна. Она, кстати, живет в реальном времени. Событие моды происходит всюду и одновременно. Отставшая мода - это просто не мода.
Гигиеническому лозунгу в трамвае не следовало бы уделять столько внимания, если бы он не свидетельствовал о реальном присутствии новой, третьей повседневности, представляющей когнитивный стиль постмодерна. Рассуждения об информационном обществе, о суперкомпьютерах и супертехнологиях, о виртуальной реальности и т.д. не очень убеждают, когда едешь в трамвае, даже если он не сильно громыхает. Но одна мимоходом схваченная фраза может убедить в том, что на самом деле многое меняется в мире. Хотя и говорит она о том, что все возвращается.
________________________________________

1. Правда, научные представления о вредоносных микробах поразительно напоминают религиозные представления о чертях, демонах, бесах. Проникновением бесов (микробов) в тело объясняли болезни. Излечение от болезней также осуществлялось путем изгнания бесов (микробов). Бесы тоже были специализированы: разные бесы вызывали разные болезни. Бесы были, как и микробы, невидимы обычному глазу, и так же многочисленны, как микробы. Правда, микроскопа в давние времена не существовало, и бесов усматривали духовным зрением. Это было доступно не каждому простолюдину, а экспертам - священникам. Цистерианский аббат Рихальм, закрыв глаза, узрел бесов, вьющихся вокруг наподобие плотного облака пыли, и сумел оценить их численность. 'Мне известны,- пишет Э. Канетти,- два варианта оценки, которые, однако, сильно разнятся между собой. Согласно одному чертей было 44 653 569, согласно другому - одиннадцать миллиардов' [45, с. 45]. Возможно, одним из мотивов изобретения микроскопа было как раз желание разглядеть эти мельчайшие существа.

Литература
Основная
Араб-Оглы Э.А. Свобода / Философская энциклопедия. Т. 4. М., 1967.
Бахтин М.М. К методологии гуманитарных наук // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979.
Бахтин М.М. Марксизм и философия языка. Л., 1930.
Бахтин М. М. Проблема речевых жанров // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества, М.: Искусство, 1979.
Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1972.
Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979.
Берндт P.М. Берндт К.X. Мир первых австралийцев. М.: Наука, 1981.
Булгаков М.А. Белая гвардия. Мастер и Маргарита. М.: Художественная литература, 1984.
Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990.
Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. Протестантские секты и дух капитализма // Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990.
Вебер М. Хозяйственная этика мировых религий. Социология религии // Избранное. Образ общества. М.: Юрист, 1994.
Веблен Т. Теория праздного класса. М.: Прогресс, 1984.
Вернадский Г.В. Начертание русской истории. Прага, 1927.
Вернадский Г.В. Опыт истории Евразии. Берлин, 1934.
Волков В.К. Этнократия - непредвиденный феномен посттоталитарного мира / Полис. 1993. № 2.
Выготский Л.С. Мышление и речь М., Л.: Соцэкгиз, 1934.
Гаджиев К.С. Геополитика: история и современное состояние дисциплины / Полис. 1996. № 2.
Гайденко П.П. Философская герменевтика и ее проблематика / Природа философского знания. Часть 1, М., 1975.
Гайденко П.П., Давыдов Ю.Н. История и рациональность. Социология Макса Вебера и веберовский ренессанс. М.: Политиздат, 1991.
Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., 1990.
Геллнер Э. Нации и национализм. М.: Прогресс, 1991.
Горелик Е. Воланд и пятимерная теория поля // Природа. 1978. № 1.
Григорьев Л.Г. Альфред Шюц и социология повседневности // Социологические исследования. 1987. № 1.
Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. М., 1989.
Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М.: Искусство, 1972.
Гаревич П.С. Философия культуры. М.: Аспект-Пресс, 1996.
Гуссерль Э. Кризис европейского человечества и философии //Вопросы философии. 1986. № 3.
Данилевский Н.Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому. М.: Книга. 1991.
Драгунский Д.В. Демократический Север - мир во имя партнерства / Столица. 1994. № 21.
Драгунский Д.В. Этнополитические процессы на постсоветском пространстве и реконструкция Северной Евразии / Полис. 1995. № 3.
Дугин А. Мистерии Евразии. М., 1996.
Дугин А.Н. Спецпоселения // Полиция и милиция России. Очерки истории. М.: Высшая юридическая заочная школа, 1993.
Зиммель Г. Общение, пример чистой или Формальной социологии // Социологические исследования. 1984. № 2.
Зиммель Г. Приключение / Зиммель Г. Избранное. Т. 2. Созерцание жизни. М., 1996.
Зюганов Г.А. За горизонтом. Орел, 1995.
Ильин И. Наши задачи. М., 1992.
Ионии Л.Г. Георг Зиммель - социолог. М.: Наука, 1981.
Ионии Л.Г. Консервативный синдром // Социологические исследования. 1987. № 6.
Ионии Л.Г. Обыденная и профессиональная интерпретация // Структура культуры и человек в современном мире. М.: Ин-т философии, 1987.
Ионии Л.Г. Понимающая социология. Исторический и критический анализ М.: Наука, 1979.
Ионин Л.Г. Социология культуры. М.: Логос, 1996.
История буржуазной социологии XIX - начала XX века. М.: Наука, 1979.
Калашник Я.М. Судебная психиатрия. М.: Медизмт, 1961.
Календарвые обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Исторические корни и развитие обычаев. М.: Наука, 1993.
Канетти Э. Масса и власть. М., 1997.
Коган Л.Н. Социология культуры. Екатеринбург, 1992.
Комаров М.С. Введение в социологию М.: Наука, 1994.
Конт О. Курс позитивной философии // Родоначальники позитивизма Вып. 1 СПб., 1912.
Коростовцев М.А. Религия древнего Египта М.: Наука, 1976.
Кун Т. Структура научных революций М.: Прогресс, 1977.
Левада Ю.А. Структура социальная // Философская энциклопедия Т. 5. М.: Сов. энциклопедия, 1970.
Лосев А.Ф. Диалектика мифа // Лосев А. Ф. Миф, число сущность М.: Мысль, 1994.
Лотман Ю.М., Успенский Б.А. О семиотическом механизме культуры // Лотман Ю.М. Избранные статьи. Т III. Таллинн: Александра, 1993.
Лотман Ю.М., Успенский Б.А. Роль дуальных моделей в динамике русской культуры (до конца XIX века) // Ученые записки Тартуского гос. ун-та. 1977. Вып.414.
Манхайм К. Диагноз нашего времени. М., 1996.
Маркс К., Энгельс Ф. Манифест коммунистической партии // Сочинения Т. 4. 2-е изд. М.: Политимат, 1955.
Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология//Сочинения. Т. 3. 2-е изд. М.: Политиздат, 1955.
Назаретян А. 'Столкновение цивилизаций' и 'конец истории' / Общественные науки и современность. 1994. № 6.
Новгородцев П.И. Сочинения. М., 1995.
Оля Б. Боги тропической Африки. М.: Наука, 1978.
Оффе К. Этнополитика в восточноевропейском переходном процессе / Полис. 1996. № 2, 3.
Очерки по истории теоретической социологии XX столетия. М.: Наука, 1994.
Панарин А.С. Между атлантизмом и евразийством / Свободная мысль. 1993. № 11.
Панарин А.С Россия в цивилизационном процессе. М., 1995.
Пархалина Т.Г. Геополитические прогнозы и Россия / Россия в новом геополитическом пространстве. Актуальные проблемы Европы. Ред. Пархалина Т.Г. и др. 1966. № 1.
Петров Н.В. Что такое полиэтнизм? (Территориально-этнические притязания и конфликты в бывшем СССР) / Полис. 1993. № 6.
Плешаков К. Компоненты геополитического мышления / Международная жизнь, 10, 1994.
Поппер К.Р. Открытое общество и его враги. М., 1992.
Поппер К.Р. Нищета историцизма. М., 1993.
Руссо Ж.-Ж. Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми // Руссо Ж.-Ж. Трактаты. М.: Наука, 1969.
Савицкий П.Н. Евразийство. Прага, 1923.
Сноу Ч. Две культуры. М., 1973.
Сорокин К. Геополитика современного мира и Россия / Полис. 1995. № 1.
Сорокин П.А. Эмиль Дюркгейм о религии // Новые идеи в социологии. Сб. 4. СПб.: Образование, 1914.
Сталин И.В. Вопросы ленинизма. М.: Партиздат, 1933.
Судебная психиатрия. М.: Юридическая литература, 1965.
Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области мифопоэтического. М.: Прогресс Культура, 1995.
Трубецкой Н.С. Европа и человечество. София, 1920.
Трубецкой Н.С. Русская проблема. Берлин, 1922.
Трубецкой Н.С. Общеевразийский национализм, Париж, 1927.
Филиппов А.Ф. Обоснование теоретической социологии. Введение в концепцию Георга Зиммеля // Вопросы социологии. 1993. № 3.
Фролов С.С. Социология. М.: Наука, 1994.
Хайдеггер М. Бытие и время. М., 1997.
Хантингтон С. Столкновение цивилизаций / Полис. 1994. № 1.
Хантингтон С. Столкновение цивилизаций и что оно может означать для России: Тез. выступления проф. Хантингтона на совместной церемонии, проводимой Ин-том стратегических исследований им. Дж. Олина и Дипломатической академией МИД РФ 20 января 1995 г. М., 1995.
Шишков С.Н. Конвенционализм в судебной психиатрии // Человек. 1994. № 4.
Шпенглер О. Закат Европы. М.: Искусство, 1993.
Шюц А. Структуры повседневного мышления // Социологические исследования. 1986. № 1.
Энгельс Ф. Анти-Дюринг. М.: Политиздат, 1966.
Adorno Т., Horkheimer М. Dialektik der Aufklд'3frung. Amsterdam, 1948.
Afshar F. u.a. Der Kampf mit der Drachen Anleitung zur Sozio Logie. Stutgart: Metzler Verlag, 1990.
Alfred Schutz ind die Idee des Alltags in der Sozialwissenschaften / Hrsg von R. Grathoff, W. Sprondel. Stuttgart: Enke, 1972.
Arend H. The origins of totalitarianism. New York: Harcourt, Brace, Jovanovich, 1951.
Bataille G. Die Tranen des Eros / Die Erotik in der Kunst. Hrsg. von R. Lo Duka. Mь'3fnchen, 1965.
Beck U. Risikogesellschaft Auf dem Weg in eine andere Moderne. Frankfurt am Main Suhrkamp, 1986.
Becker H.P. Through values to social interpretation. Durham, 1950.
Benedict R. Race science and politics. New York, 1947.
Berger P., Luckman Т. The social construction of reality. New York: Doubleday, 1966.
Berking Н. Kultur Soziologie. Mode und Methode // Kultursoziologie - Symptom des Zeitgeistes / Hrsg. H. Berking, R. Faber. Wь'3frzburg: Kц'3funigshausen & Neumann, 1989.
Berman M. All that в solid melts into air. The experience of modernity. New York, 1982.
Blumer H. Sociological implications of the thought of G.H. Mead // American Journal of Sociology. 1966. Vol. 71. № 5.
Borst A. Lebensformen im Mittelalter. Frankfurt am Main, Berlin: Ullstein, 1988.
Bourdieu P. La distinction Critique social de jugement. Paris: Les editions de Minuit, 1979.
Bourdieu P. Le sense pratique. Paris: Les editions de Minuit, 1980.
Burkhardt J. Weitgeschichthche Betrachtungen. Leipzig, 1934.
Canetti Е. Die Provinz des Menschen. Aufzeichnungen 1942-1972. Mь'3fnchen: Hanser, 1973.
Саrrеrе d'Eocausse H. Decline of an empire the soviet socialist republics in revolt. New York: Newsweek Books, 1979.
Chapple E. Coon C. Principles of anthropology. New York: Henry Holt, 1942.
Comte A. Cours de philosophie positive. Vol. 4. Paris, 1869.
Cooley Ch. Human nature and the social order. New York, 1964.
Culture Shock. A reader in modern cultural anthropology /Ed. by Ph. К. Bock. New York, 1970.
Douglas M. Natural symbols. Explorations in cosmology. London: Barne & Jenkins, 1970.
Durkheim Е. Les formes elementaires de la vie religieuse. Paris, 1912.
Eder К. Gleichheitsdiskurs und soziale Vngleicheit / Sozialstruktur und Kultur / Hrsg. H. Haferkamp. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1990.
Firth R. Elements of social organization. London, 1951.
Fitherstone M. Auf dem Weg zur einen Soziologie der postmodernen Kultur // Sozial struktur und Kultur / Hrsg. H. Haferkamp. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1990.
Frake C. The Ethnografic Study of Cognitive Systems / Anthropology and Human Behavior. Ed. by T. Gladwin and W.C. Sturtevant. Washington, 1962.
Frisby D. Soziologie und Moderne: Ferdinand Tц'3fnnies, Georg Simmel und Max Weber / Simmel und die frь'3fhen Soziologen. Hrsg. von O. Rammstedt. Frankfurt am Main, 1988.
Fь'3frstenberg F. Die Sozialstruktur der Bundesrepublik Deutschlang. Opiaden: Westdeut scher Verlag, 1978.
Garfinkel H. Studies in Ethnomethodology. Englewood Cliff, New Jersey, 1967.
Geertz С. Dichte Beschreibung Beitrд'3fge zum Verstehen kultureller Systeme. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1984.
Gennep van F. Rites de passage. Paris: Nourry, 1909.
Goffman E. Interaction ritual. Essays on face to face behavior. New York, 1967.
Goffman E. Frame analysis. An essay on the organizanion of experience. Boston, 1974.
Goffman E. The presentation of self in everyday life. New York: Doubleday, 1959.
Crathoff R. Milieu und Lebenswelt. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1989.
Creverus I.-M. Kultur ind Alltagswelt Eine Einfь'3fhrung in die Fragen der Kulturanthropologie. Frankfurt am Main: Institut fь'3fr Kulturanthropologie und europд'3fische Ethnologie, 1987.
Habermas J. Der philosophische Diskurs der Modeme. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1985.
Habermas J. Die Modeme - еin unvollendetes Projekt // Habermas J. Kleine politische Schriften. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1981.
Habermas J. Die neue Unь'3fbersichthchkeit. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1985.
Hoffmeister J. Wц'3frterbuch der philosophischen Begriffe. Hamburg: Felix Meiner, 1955.
Hoult T.F. Dictionary of modem sociology. Totowa. New Jersey: Littlefield and Adams, 1974.
Hunlington S. The change to change // Comparative politics in the post behavioral era /Ed. by A. Cantory and A. Ziegler. Boulder, Colorado: Lynne Rienner, 1988.
Husserl E. Die Krisis der europд'3fischen. Wissenschaflen und die transzendentale Phд'3fnomenologie // Husserliana. Den Haag Bd. 6. 1954.
Kд'3fssler D. Max Weber//Klassiker der Soziologie /Hrsg. von D. Kд'3fssler. C.H. Beck. Mь'3fnchen, 1978.
Klemm G. AIIgemeine Cultur Geschichte der Menschheit. 10 Bd. Leipzig, 1843; 1852.
Knorr-Cetina K. The Microsociological Challenge to Macrosociology / Advances in Social Theory and Methodology. Ed by A. Cicourel and K. Knorr-Cetina. Boston, 1981.
Kohli M. Normalbiographie und Individualitд'3ft Zur institutionellen Dynamik der gegenwд'3frtigen Lebenslaufregimes // Vom Ende des Inbdividuums zur Individualitд'3ft ohne Ende / Hreg. H.G. Brose, В. Hildebrand. Opiaden Leske, 1988.
Lachman R. Sinkretismus als Provokation des Stils // Stil. Geschichten und Funktionen eines kulturwissenschaftlichen Diskurselemente / Hrsg. von H. Gumbert. K. Pfeiffer. Fi-kfurt am. Main, 1986.
Lеbenslagen, Lebenslaufe, Lebeiisstile / Hrsg. P. Berger, S. Hradil. Gц'3fttingen: Schwarz, 1990.
Lepenies W. Die drei Kulturen. Soziologie zwischen Literatur und Wissenschaft. Reinbeck bei Hamburg, 1985.
Levy-Strauss С. Race and history // Structural Anthropology. London, 1978. Vol. 2.
Lexikon zur Soziologie / Hrsg. W. Fuchs u.a. Opiaden: Westdeutscher Verlag, 1978.
Mackinder H. J. The geographical pivot of history / Geographical Journal, 23, 1904.
Маrcuse H. Kultur und Gesellschaft. Bd. 1-2. Ftankfurt am Main: SuhrkampVerlag, 1965.
Mayntz R. Sozialstruktur // Evangelisches Staatslexikon. Stuttgart, Berlin: Kreui Verlag, 1966.
Mead G.H. Mind, self and society. Chicago: University of Chicago Press, 1936.
Merton R.K. Social theory and social structure. Glencoe: Free Press, 1957.
Mц'3fser J. Von dem echten Eigentum. Sд'3fmtliche Werke. Berlin. Bd. 4.
Mь'3fller H.-P. Sozialstructur und Lebensstile. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1992.
Offe С. Das Dilemma der Gleichzeitigkeit. Demokratisierung und Marktwirtschaft Osteuropas // Merkur. 1995. № 4.
Pierce Ch. Collected Papers. Vol. 5.
Pierce Ch. Collected Papers. Vol. 6.
Popper K. Objective knowledge. Oxford: Clarendon Press, 1972.
Ratzel F. Politische Geographie. Muenchen, 1897.
Reicbertz J. Abduktives Schiussfolgen und Typen(re)konstruktion // 'Wirklichkeit' im Deutungsprocess / Hrsf. T. Jung, S. Mь'3fller-Doohm. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1993.
Relations in public. Microstudies of the public order/E.Goffman. New York, 1971.
Robertson J. The sane alternative. Signposts to a self-fulfilling future. London: Villiers, 1978.
Roheim G. The riddle of the Sphinx. London, 1934.
Rustow D.A. A world of nations. Wasington, 1967.
Schluchter W. Religion und Lebensfь'3frung. Bd. 1-2. Frakfurt am Main: Suhrkamp, 1988.
Schд'3ffers В. Sozialstruktur und Wandel in der Bundesrepublik Deutschlang. Stuttgart, 1966.
Schь'3ftz A. Der sinnahafte Aufbau der sozialen Welt. Einleitung in der verstehende Soziologie. Wien, 1932.
Sehь'3ftz A. Collected Papers. Hague: Nijhof. 1962. Vol. 1.
Schь'3ftz A. Collected Рареrs. Hague: Nijhof. 1966. Vol. 3.
Schь'3ftz A. The phenomenology of the social world. L.: Heinemann, 1969.
Schь'3ftz A. Theorie der Relevanz. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1981.
Schwarz В. Vertical classification. A study in structuralism and the sociology of knowledge. Chicago: University of Chicago Press, 1981.
Simmel С. Philosophie des Geldes. 8. Aufl. Berlin: Dunker & Humbolt, 1900.
Simmel G. Soziologie. Untersuchungen ь'3fber die Formen der Vergesellshaflung. Leipzig: Dunker & Humbolt, 1908.
Simmel С. Das Abenteuer // Simmel G. Philosophische Kultur. Berlin: Kiepenheuer und Witsch. 1911.
Simmel G. Das individuelle Gesetz / Simmel G. Philosophische Kultur. Leipzig, 1913
Simmel G. Das Individuum und die Freiheit. Essais. Berlin, 1957.
Social behavior and personality. W. Tomas' contribution in social theory. New York, 1951.
Sorokin P. Social and cultural dynamics. Vol. 1. New York, 1937.
Spranger E. Lebensformen. Geisteswissenschaftliche Psychologie und Ethik der Persц'3fnlichkeit. Tь'3fbingen: Max Niemeyer, 1914.
Tenbruck F.H. Reprд'3fsentative Kultur // Sozialstrukiur und Kultur / Hrsg. von H. Haferiump. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1990.
Theodorson G., Theodorson A. A modem dictionary of sociology. New York: Crowell Company, 1969.
Thomas W. Primitive behavior. New York, 1937.
Troeltsch E. Deutscher Geist und Westeuropa. Tь'3fbingen, 1925.
Turner J. Societal stratification. A theoretical annalysis. New York: Columbia Uhiversity Press, 1984.
Vorn Ende des Inbdividuums zur Individualitд'3ft ohne Ende / Hnsg. H.-G. Вгоsе, В. Hilderbrand. Opladen: Leske, 1988.
Walitsky A.. 'The Captive Mind' Revisited: Intellectuals and Communist Totalitarianism in Poland / E. Paul (ed.) Totalitarianism at the Crossroads. New Brunswick; London, 1990.
Weber M. Gesammelte Aufsд'3ftze zur Religionssoziologie. Bd. I-III. Tь'3fbingen: Mohr, 1922.
Weber M. Gesammelte Aufsд'3ftze zur Wiuenschaftslehre. Tь'3fbingen: Mohr, 1968.
Weber M. Wirtschaft und Gesellschaft. Tь'3fbingen: Mohr, 1922.
Webster's New College Dictionary. Merriam: Springfield, Mass., 1977.
Wehler H.-U. Modernisierungstheorie und Gischichte. Gottingen, 1975.
Wehling P. Die Moderne als Sozialmuthos. Frankfurt/New York: Campus, 1992.
Whittlesey D. The Earth and the State. N.Y., 1939.
Williams R. Keywords. A vocabulary of culture and society. New York: Oxford University Press, 1976.
Zapf W. Modernisierung und Modernisierunggstheorien//Die Modernisierrung moderner Gesellschaften. Verhandlungen des 25 Deutschen Soziologentages in Frankfurt am Main. 1990 / Hrsg. von W. Zapf. Frankfurt am Main, New York: Campus Verlag, 1991.
Zapf W. Sozialstruktur // Crundbregriffe der Sozialogie/Hrsg. von B. Schд'3frfert. Opladen: Leske & Budrich, 1986.