Майерс Д. Изучаем социальную психологию

ОГЛАВЛЕНИЕ

Часть II. Социальное мышление

Глава 7. Новый взгляд на гордость

Издавна бытует широко распространенное мнение, что у большинства людей низкая самооценка. Психолог-гуманист старшего поколения Карл Роджерс (Carl Rogers, 1958) пришел к выводу, что многие из тех, кого он знал, «презирают себя, считая, что они ни на что не способны и их нельзя любить». Многие популяризаторы идей гуманистической психологии соглашаются с Роджерсом. «У всех нас комплекс неполноценности,— утверждает Джон Пауэлл (John Powell, 1989), — и если кажется, что у кого-то его нет, значит, человек просто хорошо притворяется». Граучо Маркс (Groucho Marx, 1960) как-то сказал: «Я не хочу принадлежать ни к одному клубу, который примет меня в свои члены».

Пристрастие к «игре в свою пользу»: «Как мне полюбить себя? Давайте посчитаем способы»

Как ни странно, большинство из нас неплохого о себе мнения. Даже человек с низкой самооценкой, как правило, не вычеркивает из теста пункт: «Мне часто приходят на ум хорошие идеи», а просто добавляет: «кое-какие» или «иногда». Специалисты по социальной психологии воспринимают это как свидетельство общечеловеческого пристрастия к «игре в свою пользу» — благосклонного к себе отношения.

Что приводит к событиям радостным и печальным

Исследования снова и снова подтверждают готовность человека воспринять все то, что говорится о его успехах, отнеся успех на счет собственных способностей и усилий, а неудачи приписать влиянию внешних факторов — например, невезению или изначальной «неразрешимости» проблемы (Whitley & Frieze, 1985). Так, спортсмены, рассказывая о победах, обычно восхваляют свои личные качества, а поражения приписывают невезению, плохому судейству, рвению команды соперников, нечестной игре и т. п. (Grove & others, 1991; Lalonde, 1992; Mullen & Riordan, 1988). Как по-вашему, какую долю ответственности обычно принимают на себя водители в дорожно-транспортных происшествиях? В заявлениях на получение страховки водители описывают случившуюся аварию примерно так: «Неизвестно откуда взявшийся автомобиль врезался в мою машину и скрылся из виду»; «При приближении к перекрестку мне внезапно перекрыли обзор — естественно, я не увидел эту машину»; «Этот пешеход буквально кинулся под колеса моей машины» (Toronto News, 1977).

Майкл Росс и Фиоре Сиколи (Michael Ross, Fiore Sicoly, 1979) наблюдали феномен «игры в свою пользу» при проведении опроса канадских супружеских пар. Они обнаружили, что не меньше половины мужей убеждены, что несут куда более тяжкую ношу семейных обязанностей, таких, как уборка и забота о детях, чем та, что приписывают им супруги. При опросе американских пар оказалось, что 91 % жен и только 76 % мужей считают, что основные закупки продовольствия в семье совершают женщины (Burros, 1988). В другом исследовании было зафиксировано, что, мужья, оценивая свой вклад в работу по дому, утверждают, что делают даже больше, чем их жены, меж тем жены уверенно заявляли: они тратят усилий примерно вдвое больше, чем мужья (Fiebert, 1990).

Каждый вечер мы с женой бросаем вещи для стирки рядом с бельевой корзиной в нашей спальне. Утром один из нас кладет их в корзину. Когда жена предложила мне взять эту обязанность на себя, я подумал: «Хм, я ведь и так проделываю это в 75 % случаев». Я решил поинтересоваться у жены, как часто, по ее мнению, она убирает белье в корзину. «Ну,— задумчиво произнесла она в ответ, — примерно три раза из четырех». Следует ли удивляться, что разведенные супруги обычно обвиняют в разрыве один другого (Gray & Silver, 1990) или что администрация обыкновенно возлагает всю вину за плохо выполненную работу на ее непосредственных исполнителей, обвиняя их в недобросовестности и лени (Imai, 1994; Rice, 1985). (А исполнители, скорее всего, ссылаются при этом на какие-то внешние обстоятельства — плохое оборудование, чрезмерную загруженность, проблемы со смежниками, нечеткие руководящие указания и т. д.) Не вызывает удивления и то, что люди считают вознаграждение за свой труд справедливым только в том случае, если получают больше остальных (Diekmann & others, 1997).

Студенты также имеют привычку себе подыгрывать. После сдачи экзамена те, кто добился успеха, обычно приписывают победу своим личным заслугам. Они считают, что экзаменаторы просто справедливо оценили их знания (Arkin & others, 1979; Davis & Stephan, 1980; Gilmar & Reid, 1979; Griffin & others, 1983). Те же, кто «завалил» экзамен, склонны критиковать экзаменаторов, а не себя.

При знакомстве с результатами этих исследований я с трудом подавил чувство, что «знал все это заранее». Но давайте теперь посмотрим, как преподаватели объясняют хорошую и плохую успеваемость студентов. Когда не нужно казаться скромными, они склонны приписывать успехи учеников своим личным заслугам, а вину за неудачи сваливать на нерадивых студентов (Arkin & others., 1980; Davis, 1979). По-видимому, преподаватели думают так: «С моей помощью Мария закончила год с отличием. Несмотря на всю мою помощь, Мелинда провалилась на экзамене».

Можем ли мы все быть выше среднего?

Благосклонное отношение к себе проявляется и когда мы сравниваем себя с другими. Если прав был китайский философ Лао-цзы (VI в. до н. э.), говоря, что никто никогда в здравом уме не станет сам себя обманывать, разорять и переоценивать, то большинство из нас не совсем в здравом уме. Ибо, оценивая себя как личность и как полезного члена общества, большая часть людей считает, что почти по всем параметрам они выше среднего уровня. Это особенно заметно, когда мы сравниваем себя со всеми окружающими нас людьми, а не со своими знакомыми (Alicke & others, 1995). Судите сами:

- Бизнесмены, как правило, убеждены в том, что их нравственные устои выше, чем у большинства коллег (Baumhart, 1968; Brenner & Molander, 1977). При проведении одного из общенациональных опросов был задан вопрос: «Как бы вы оценили свои моральные качества и нравственные ценности по шкале от 1 до 100 (100 баллов соответствует воплощению всех мыслимых добродетелей)?» Половина участников опроса выставили себе 90 баллов и выше; и только 11 % — 74 и ниже (Lovett, 1997).

- 90 % менеджеров считают, что их коэффициент полезного действия выше, чем у среднего менеджера, равного им по рангу (French, 1968). В Австралии 86 % людей, принявших участие в опросе, оценивают свое выполнение работы выше среднего уровня, и только 1 % — ниже (Headey & Wearing, 1987).

- В Голландии большинство учащихся средней школы считают себя более честными, настойчивыми, неординарными, дружелюбными и надежными людьми, чем их сверстники (Hoorens, 1993,1995).

- Большая часть водителей — даже те, кто в результате аварии попал в больницу, — считают, что по своему мастерству и осторожности вождения они безусловно выше среднего уровня (Guerin, 1994; McKenna & Myers, 1997; Svenson, 1981).

- Люди, как правило, считают, что они умнее многих (Wylie, 1979), выглядят лучше, чем основная масса их ровесников (Public Opinion, 1984), и предубеждений имеют меньше, чем окружающие (Fields & Schuman, 1976; Lenihan, 1965; Messick & others, 1985; O'Gorman & Carry, 1976).

- Большинство людей убеждены, что лучше заботятся о своих престарелых родителях, чем их братья и сестры (Lerner & others, 1991).

- Жители Лос-Анджелеса считают, что у них более крепкое здоровье, чем у соседей, а большинство студентов колледжа полагают, что продолжительность их жизни превысит среднестатистическую почти на 10 лет (Larwood, 1978; С. R. Snyder, 1978).

Создается впечатление, что мы обитаем на берегах сказочного озера Уобегон (Garrison Keillor), где «все женщины верны, все мужчины сильны, а все дети талантливы». Большинство людей — 66 % — оптимистично полагают, что выглядят моложе своих лет, и лишь 12 % ощущают себя старше своего биологического возраста (Public Opinion, 1984). В связи с этим на ум приходит любимый анекдот Фрейда: человек говорит своей жене: «Когда один из нас умрет, думаю, я перееду в Париж».

Субъективные оценки личных качеств (например, «Я — дисциплинированный») в большей степени провоцируют на «игру в свою пользу», чем объективные оценки поведения (например, пунктуальности). Американские студенты скорее оценят выше свою «нравственность», чем «интеллектуальные способности» (Allison & others, 1989; Van Lange, 1991). Люди часто считают, что более других озабочены такими социальными проблемами, как загрязнение окружающей среды, надвигающаяся угроза голода и т. д., но при этом не делают для решения этих проблем ничего конкретного (White & Pious, 1995). Наличие у человека высокого уровня образования не исключает склонности к игре в свою пользу. Даже социальные психологи нередко это демонстрируют, уверяя себя, что их поведение более этично по сравнению с поведением большинства коллег (Van Lage & others, 1997).

Субъективность оценок мешает нам правильно формировать собственные понятия об успехе (Dunning & others, 1989, 1991). Так, оценивая свои «атлетические способности», я вспоминаю, как хорошо играл в баскетбол, а не те мучительные недели, когда, будучи правосторонним игроком бейсбольной команды Малой лиги, только и думал о том, как бы увернуться от летящего мяча. Оценивая свои «лидерские способности», я мысленно рисую образ выдающегося лидера, чья манера поведения схожа с моей. Пользуясь при определении нечеткими критериями, каждый из нас может считать себя относительно преуспевающим. При проведении опроса 829 000 выпускников колледжей ни один из них не оценил себя ниже среднего уровня по умению «ладить с людьми» (субъективная, желательная черта), причем 60 % заявили, что, по их мнению, попадают в первые 10 процентов самых уживчивых, а 25 % видели себя в числе тех, кто попадает в однопроцентный состав лидеров!

Есть еще один способ оставаться о себе хорошего мнения: приписывать большее значение тому, что хорошо получается. Те, кто в течение месяца освоит вводный курс компьютерной грамотности, будут считать себя асами в современном мире компьютеров. Ну а те, кому это не под силу, скорее всего будут презирать «этих сдвинутых на компьютерах» и будут рассматривать компьютерные навыки как не имеющие никакого отношения к их самовосприятию (Hill & others, 1989).

Иллюзорный оптимизм

Многим из нас присуще то, что исследователь Нил Вайнштейн (Neil Weinstein, 1981, 1982) определил как «иллюзорный оптимизм в отношении будущего». В Рутджерском университете почти каждый студент считает, что по сравнению со своими однокурсниками у него гораздо больше шансов получить хорошую работу, иметь высокий заработок и собственный дом и в то же время меньшая вероятность пережить такие беды, как развитие алкоголизма, инфаркт в 40 лет или пожар. В Шотландии большинство подростков думают, что по сравнению со своими сверстниками они гораздо с меньшей вероятностью могут заразиться вирусом СПИДа (Abrams, 1991). В 1989 году, сразу же после землетрясения в Сан-Франциско, местные студенты несколько поутратили веру в то, что лично их обойдут стороной все природные катаклизмы, но через три месяца вновь вернулись к своему нереалистичному оптимизму (Burger & Palmer, 1991).

Линда Перлоф (Linda Perloff, 1987) подчеркивает, что иллюзорный оптимизм делает нас более уязвимыми. Убежденные в том, что лично нас несчастья не коснутся, мы не предпринимаем разумных мер предосторожности. Молодожены, например, прекрасно знают, что половина браков заканчиваются разводом, и все же упорствуют во мнении, что они-то ни за что не попадут в эти 50 % — что и подтвердил опрос 137 пар (Baker & Emery, 1993). Сексуально активные женщины с низким уровнем образования, не умеющие пользоваться контрацептивными препаратами, в меньшей степени озабочены возможностью нежелательной беременности, чем более образованные (Burger & Burns, 1988). Те, кто, посмеиваясь над перестраховщиками, отказываются от ремней безопасности, те, кто отрицают вредное воздействие курения, и те, кто вступают в рискованные связи, время от времени невольно напоминают нам, что слепой оптимизм подобен гордыне, которая — как предостерегает старинная пословица — до добра не доведет.

Вряд ли кто будет утверждать, что пессимизм полезен для здоровья и хорошего самочувствия (Armor & Taylor, 1998). И все же капля пессимизма не помешает: она убережет нас от опасностей, уготованных иллюзорным оптимизмом. Сомнение в себе может подвигнуть студентов на более усердную учебу. Многие из них, особенно те, кто в итоге получает низкие оценки, демонстрируют чрезмерный оптимизм (Prohaska, 1994; Sparell & Shrauger, 1984). (Как только подходит время экзаменов, такой иллюзорный оптимизм часто сходит на нет.) Чересчур уверенные в себе студенты склонны легкомысленно относиться к подготовке к экзамену. Их менее способные сокурсники, обеспокоенные возможностью провала на экзамене, усердно готовятся и в результате получают более высокие баллы (Goodhart, 1986; Norem & Cantor, 1986; Showers & Ruben, 1987). Отсюда мораль: для достижения успехов в учебе и в дальнейшей жизни требуется оптимизм — в количестве, достаточном, чтобы поддержать надежду, и пессимизм — в количестве, достаточном, чтобы мотивировать некоторое беспокойство.

Ложный консенсус и уникальность

Можно наблюдать и такую любопытную тенденцию: мы повышаем свое самомнение, переоценивая или недооценивая количество людей, которые мыслят и поступают так же, как и мы. Этот феномен называется эффектом ложного консенсуса. Мы находим поддержку своим взглядам, переоценивая степень согласия с нами других людей (Krueger & Clement, 1994; Marx & Miller, 1987; Mullen & Goethals, 1990). Например, если мы одобряем итоги канадского референдума или поддерживаем Национальную партию Новой Зеландии, то нам хочется, чтобы точно так же думали как можно больше людей, и в результате мы явно переоцениваем их количество (Babad & others, 1992; Koestner, 1993). Поступая неправильно или будучи не в состоянии справиться с задачей, мы тешим себя мыслью, что промахи бывают у всех. Мы полагаем, что и другие мыслят и действуют так же, как мы: «Я поступил так, как поступил бы на моем месте каждый». Человек, скрывающий от государства свои доходы, или тот, кто никак не может отказаться от курения, скорее всего, переоценивает количество людей, поступающих подобным образом. Люди, затаившие вражду к представителям другой расы, уверены, что многие втайне разделяют их взгляды. Таким образом, наше восприятие чужих стереотипов может рассказать нечто и о нас самих (Krueger, 1996).

Прийти к ложному консенсусу можно в тех случаях, когда делается слишком поспешное обобщение на основе ограниченного числа примеров, которые в первую очередь включают нас самих и наших друзей-единомышленников (Dawes, 1990). Что касается оценки наших способностей и умения поступать правильно, добиваясь успеха, то в этих случаях чаще проявляется эффект ложной уникальности (Goethals & others, 1991). Мы работаем на свой воображаемый образ, рассматривая собственные таланты и нравственное поведение как нечто необычное. Следовательно, тот, кто неравнодушен к алкогольным напиткам, но пользуется ремнями безопасности, будет переоценивать (ложный консенсус) число любителей выпить и недооценивать (ложная уникальность) число водителей, пользующихся ремнями безопасности (Suls & others, 1988). Короче говоря, люди считают свои недостатки нормой, а достоинства — редкостью.

Другие тенденции благосклонного к себе отношения

Возвеличивание собственной персоны при сравнении себя с окружающими или иллюзорный оптимизм — не единственные признаки благосклонного к себе отношения. Выше мы отмечали, что многие из нас явно переоценивают то, насколько в данной ситуации их поведение было уместным. Кроме того, мы уже указывали на «когнитивное тщеславие», которое проявляется в переоценке правильности своих убеждений и в искажении истинного характера своих прошлых поступков с целью самовозвышения.

Давайте теперь займемся тем, что сольем отдельные потоки фактов в единое русло:

- Если никак не удается забыть нежелательный для нас поступок, то как мы увидим впоследствии, не исключено, что мы начнем его оправдывать.

- Чем выше мы оцениваем какие-то свои способности и качества (ум, настойчивость, чувство юмора), тем чаще используем именно их в качестве основы для оценки других (Lewicki, 1983).

- Чем благосклоннее мы к себе относимся, тем сильнее верим, что и другие воспринимают нас столь же лестным образом (Kenny & DePaulo, 1993).

- Если тест или какой-нибудь другой источник информации — вплоть до гороскопа — льстит нам, мы будем этому верить, будем восхвалять сам тест и приветствовать любое доказательство его справедливости (Ditto, 1994; Glick & others, 1989; Pyszczynsky & others, 1985).

- Большинство студентов университета считают неадекватными результаты теста, оценивающего их успеваемость (Shepperd, 1993). (Однако на самом деле более высокие баллы, которых, как кажется студентам, они заслуживают, с меньшей точностью оценивают их реальные знания.)

- Судя о людях по фотографиям, мы не только предполагаем, что более привлекательные из них обладают более приятными личными качествами, но и думаем, что личные качества симпатичных нам людей схожи с нашими собственными в большей степени, чем качества несимпатичных (Marx & others, 1981).

- Нам нравится ощущать причастность к чужому успеху. Когда какая-то знаменитость посещает наше учреждение, мы наслаждаемся отражением ее славы. Если же мы обнаруживаем связь с человеком недостойным (к примеру, родились с ним в один день), то поддерживаем себя тем, что смягчаем свое мнение о нем.

Ложная скромность

Вероятно, вы припомните случаи, когда кто-то из вашего окружения занимался не самовосхвалением, а, наоборот, самоуничижением. Но на самом деле это могло быть очень тонким проявлением «игры в свою пользу», поскольку рассчитано на обнадеживающее «похлопывание по плечу». Фраза «Я чувствую себя дурак дураком» может побудить вашего приятеля к горячим заверениям, что вы «сделали все как нельзя лучше». Даже замечание: «Хотел бы я быть не столь раздражительным» может спровоцировать, по крайней мере, ответ: «Брось. Я знаю пару человек, которые еще раздражительнее, чем ты».

Существует еще одна причина, почему люди умаляют себя и превозносят других. Представим себе тренера, который перед ответственной игрой расхваливает мастерство команды противников. Разве он до конца искренен? Когда тренеры публично восхваляют достоинства противников своих подопечных, они создают себе имидж людей скромных, сторонников честной борьбы — готовя тем самым почву для благосклонной оценки своих действий вне зависимости от результата поединка. Победа становится достижением, достойным похвалы, поражение объясняется «глухой защитой» противника. Фрэнсис Бэкон, философ семнадцатого века, однажды заметил, что скромность — это «искусное позерство». Роберт Гоулд, Паул Броунштейн и Гарольд Сигалл (Robert Gould, Paul Brounstein & Harold Sigall, 1977) обнаружили, что студенты Мэрилендского университета восхваляют своих предполагаемых оппонентов только на публике, а при анонимном опросе наделяют их куда меньшими способностями.

Препятствия, которые мы создаем сами

Иногда люди целенаправленно снижают свои шансы на успех, искусственно создавая преграды на пути к нему. Такое поведение отнюдь не намеренно саморазрушительное, обыкновенно оно имеет целью самозащиту (Arkin & others, 1986; Baumeister & Scher, 1988; Rhodewalt, 1987): «Я не неудачник,— все было бы хорошо, если бы не эта проблема».

Почему люди сами создают себе препятствия обреченным на провал поведением? Вспомните, как горячо мы бросаемся защищать собственный имидж, приписывая свои неудачи влиянию внешних факторов. Теперь вы можете понять, почему люди, боясь провала, сами создают себе препятствия, развлекаясь до полуночи на вечеринке накануне собеседования перед приемом на работу, или почему они, вместо того чтобы заниматься усердной зубрежкой перед трудным экзаменом, играют на компьютере? Когда самовосприятие связано с исполнением, приложить усилия и потерпеть неудачу для человека может оказаться куда более разрушительным, чем промешкать, но иметь готовое оправдание. Если мы терпим неудачу, наткнувшись на преграды, то можем сохранить ощущение компетентности; если же добиваемся успеха и в этих условиях, то возвышаемся в собственных глазах. Препятствия способствуют защите нашего самоуважения и нашего имиджа в глазах окружающих, позволяя приписывать неудачи чему-то временному или внешнему («Я неважно себя чувствовал»; «Я пришел вчера вечером слишком поздно»), а не недостатку таланта или способностей.

Этот анализ препятствий, которые мы создаем себе сами, предложенный Стивеном Бергласом и Эдвардом Джонсом (Steven Berglas & Edward Jones, 1978), впоследствии был не раз подтвержден. Один из экспериментов касался темы «Лекарственные препараты и умственные способности». Представьте себя в роли студента Дьюкского университета, где проводилось это исследование. Вы решаете трудные задачи на сообразительность, а затем вам говорят: «На сегодняшний день у вас самые лучшие показатели!» Вы невероятно счастливы. И тут вам, прежде чем вы продолжите отвечать на вопросы, предлагают на выбор два лекарственных препарата. Один способствует интеллектуальной деятельности, а другой затормаживает ее. Какой из них вы предпочтете? Большинство студентов выбирали препарат, который, как предполагалось, затруднит процесс мышления и, таким образом, предоставит в их распоряжение очень удобное оправдание в случае неудачных ответов.

Исследователи документально подтвердили и другие способы, прибегнув к которым люди сами создают себе препятствия. Боясь неудачи, человек может:

- Ослаблять свою подготовку к важным соревнованиям в индивидуальных видах спорта (Rhodewalt & others, 1984).

- Давать преимущество своим соперникам (Shepperd & Arkin, 1991). - Жаловаться на депрессию (Baumgardner, 1991).

- Не лучшим образом начать выполнение какого-нибудь дела, с тем чтобы не давать повода для неоправданных надежд (Baumgardner & Brownlee, 1987).

- Не выкладываться полностью, если дело вплотную не затрагивает личные интересы (Hormuth, 1986; Pyszcsynski & Greenberg, 1983; Riggs, 1992; Turner & Pratkanis, 1993).

После проигрыша более молодым соперницам знаменитая теннисистка Мартина Навратилова призналась: «[Я] опасалась играть в полную силу... Я боялась обнаружить, что они могут победить меня, когда я играю в полную силу, поскольку если они действительно могут это сделать, то для меня это означает конец» (Frankel & Snyder, 1987).

Почему возникает пристрастие к «игре в свою пользу»?

Пристрастие к «игре в свою пользу» можно объяснить тремя способами: как попытку представить себя в лучшем свете, как побочный продукт процесса обработки информации и как действия, мотивированные нашим желанием сохранить или повысить самооценку.

Самопрезентация

Самопрезентация имеет отношение к стремлению создать свой желаемый образ как у внешней аудитории (у окружающих), так и у внутренней (у себя самого). Мы учимся управлять впечатлениями, которые производим. Мы оправдываем или одобряем свои действия, а в случае необходимости прощаем себе промахи, чтобы тем самым сохранить самоуважение (Schlenker & Weigold, 1992).

По словам исследователей самопрезентации, не стоит удивляться тому, что люди создают себе препятствия — на тот случай, если они будут выглядеть не лучшим образом (Arkin & Baumgardner, 1985). Не стоит удивляться и тому, что при этом они иногда даже рискуют здоровьем: подставляют кожу воздействию радиации, что приводит к морщинам и раку; перестают есть; не пользуются презервативами; подстрекаемые приятелями начинают пить и принимать наркотики (Leary & others, 1994). Нет ничего удивительного и в том, что люди проявляют больше скромности, когда их самообольщению может прийти конец — возможно, не без помощи специалистов, которые тщательно изучат их самооценки (Arkin & others, 1980; Riess & others, 1981; Weary & others, 1982). Профессор Смитт, несомненно, будет менее уверена в значимости своей работы, когда будет представлять ее не студентам, а коллегам по профессии.

Преподносить себя так, чтобы создать желаемое впечатление, — дело очень тонкое. Люди хотят, чтобы их воспринимали способными и в то же время честными и скромными (Carlston & Shovar, 1983). Скромность создает хорошее впечатление, а явное хвастовство — отталкивающее (Forsyth & others, 1981; Holtgraves & Srull, 1989; Schlenker & Leary, 1982). Вот вам феномен ложной скромности: зачастую мы демонстрируем более низкую самооценку, чем имеем (Miller & Schlenker, 1985). Но когда очевидно, что мы сделали нечто хорошее, ложная скромность («Ну, я действительно не оплошал, но дело-то было несерьезное») может выглядеть отталкивающе притворной. Чтобы произвести в обществе нужное впечатление — скромного, но компетентного — необходим определенный навык.

Склонность к скромному самопредставлению и ограниченному оптимизму с наибольшей очевидностью выражена в культурах, где особо ценится самоограничение, — в Китае и Японии (Heine & Lehman, 1995; Markus & Kitayama, 1991; Wu & Tseng, 1985). Там отдельная личность и достижение успеха в большей мере связывается с коллективом. А вот в Северной Америке едва ли можно заметить какие-то ограничения «в игре в свою пользу». Благосклонное к себе отношение можно наблюдать у голландских школьников, у бельгийских баскетболистов, у индусов, у японских шоферов, у австралийских студентов и рабочих, у китайских студентов, у обозревателей спорта из Гонконга и у французов всех возрастов (Codol, 1976; de Vries & van Knippenberg, 1987; Feather, 1983; Hagiwara, 1983; Jain, 1990; Liebrand & others, 1986; Lefebvre, 1979; Murphy-Berman & Sharma, 1986; and Ruzzene & Noller, 1986, соответственно).

Обработка информации

Почему люди воспринимают себя в самом выгодном свете? Согласно одной версии, столь благосклонное к себе отношение можно рассматривать как побочный продукт процесса переработки и запоминания информации о себе самом.

Вспомните исследование, в котором каждый из супругов считал, что он в большей мере загружен работой по дому, чем другой. Не может ли это, как полагают Майкл Росс и Фиоре Сиколи (Michael Ross & Fiore Sicoly, 1979), быть связано с тем, что мы очень хорошо помним то, что делали сами, и значительно хуже — то, что не делали, или то, что просто наблюдали со стороны? Мне легко представить, как я подбираю с пола грязное белье, и значительно труднее нарисовать себе картину, как я рассеянно наблюдаю за этим со стороны.

Мотивация самоуважения

Не является ли пристрастное восприятие просто перцепционной ошибкой, последствием бесстрастного процесса обработки информации? Или в него также вплетаются мотивы благосклонного к себе отношения? Познавая себя, мы стремимся оценить собственную компетентность (Dunning, 1995), нам хочется проверить свою Я-концепцию (Sanitioso & others, 1990; Swann, 1990). В поисках самоутверждения у нас особенно сильна мотивация улучшить впечатление, которое мы производим на окружающих и на самих себя (Sedikidis, 1993).

Эксперименты подтверждают, что «мотивационный двигатель» приводит в движение наши когнитивные механизмы (Kunda, 1990). Абрахам Тессер (Abraham Tesser, 1988) из университета Джорджии сообщает, что именно мотивом «сохранения самооценки» можно объяснить многое из того, что обнаружили исследования, — к примеру, разногласия между братьями и сестрами. Есть ли у вас брат или сестра примерно вашего возраста? Если да, то, возможно, люди сравнивали вас, когда вы росли. Тессер считает, что восприятие одного из вас как более способного побуждает другого к действиям, которые помогают ему сохранить самоуважение. (По мнению Тессера, наибольшая опасность грозит самооценкам детей, чьи младшие братья или сестры считаются более способными, чем они сами). Мужчины, чьи способности отличались от способностей брата, обычно вспоминают, что они не очень-то ладили меж собой; братья, примерно равные по способностям, могут припомнить лишь мелкие разногласия.

Угроза самоуважению может исходить и со стороны друзей или супругов. Несмотря на благотворное влияние общих интересов, идентичные цели могут породить напряжение или зависть (Clark & Bennett, 1992). Так, люди испытывают особенно сильную зависть к своему сопернику в любви, чьи достижения преобладают над их собственными (DeSteno & Salovey, 1996).

Размышления о самоэффективности и благосклонном к себе отношении

Вполне возможно, что все написанное выше одних читателей расстроит, а других возмутит, так как будет противоречить их собственному опыту. Конечно же, большинство из тех, кто постоянно себе подыгрывает, на самом деле чувствуют себя несколько ущербными,— особенно по сравнению с теми, кто стоит одной-двумя ступенями выше на лестнице успеха, привлекательности и мастерства. И не каждый в своих действиях поддается пристрастию себе подыгрывать. И действительно некоторые страдают от низкой самооценки.

Кроме того, относясь к себе хорошо, мы не занимаем оборону (Epstein & Feist, 1988). В таких случаях мы не столь тонкокожи и поверхностны: мы с меньшей вероятностью будем превозносить тех, кому нравимся, и ругать тех, кому не нравимся (Baumgardner & others, 1989). Те, чью самооценку в эксперименте намеренно понижали,— сказав, например, что у них очень низкие баллы в тесте на интеллект,— чаще дискредитировали других (Beauregard & Dunning, 1998). Те, чье эго в настоящий момент задето, более склонны подыгрывать себе при объяснении успехов и неудач, чем те, чье эго получает поддержку (McCarrey & others, 1982). Таким образом, угроза самооценке может вызвать защитную реакцию. Когда возникает чувство несостоятельности, люди могут прибегать к самоутверждению: хвалить себя, искать оправдания и с пренебрежением относиться к другим (Wills, 1991). Насмешки говорят многое не только о тех, над кем надсмехаются, но и о тех, кто надсмехается.

Тем не менее высокая самооценка идет рука об руку с благосклонным к себе отношением. Те, кто в тестах на самооценку набирают самые высокие баллы (то есть те, кто говорил о себе только приятные вещи), также говорят о себе лишь хорошее, когда объясняют свои успехи и неудачи (Ickes & Layden, 1978; Levine & & Uleman, 1979; Rosenfeld, 1979; Schlenker & others, 1990), когда оценивают свою группу (Brown & others, 1988) и когда сравнивают себя с другими (Brown, 1986).

Пристрастие к «игре в свою пользу» как адаптация

Пристрастие к «игре в свою пользу» и все ей сопутствующее помогает защитить людей от депрессии (Snyder & Higgins, 1988). Люди, не подверженные депрессии, объясняют свои неудачи трудностью поставленных задач или воспринимают себя менее свободными в действиях, чем это есть на самом деле. Самооценка людей, страдающих депрессией, более точна: она безрадостнее, но мудрее.

Судите сами: из-за того, что люди не расположены к самокритике, они могут переоценить отношение к ним окружающих (DePaulo & others, 1987; Kenny & Albright, 1987). Люди в состоянии легкой депрессии менее склонны к иллюзиям (они в основном воспринимают себя так, как их видят окружающие), что временами может способствовать усилению депрессии (Lewinsohn & others, 1980). Это наводит на тревожную мысль, что Паскаль, возможно, был прав, говоря: «Я утверждаю как факт: если бы люди знали, что о них говорят другие, в мире не нашлось бы и четырех друзей».

На основании результатов последних исследований депрессии можно предположить, что есть некая практическая мудрость в благосклонном к себе отношении. Возможно, это стратегически правильно — верить, что мы привлекательнее, сильнее и социально успешнее, чем есть на самом деле. Обманщики с большей убедительностью демонстрируют честность, если сами верят в нее. Убежденность в своем превосходстве может служить мотивом для достижений — создавая самореализующиеся прогнозы — и поддерживать надежду в трудные времена.

Пристрастие к «игре в свою пользу» как плохая адаптация

Несмотря на то, что гордость, основанная на благосклонном к себе отношении, может защитить нас от депрессии, иногда она становится причиной плохой адаптации. Люди, обвиняющие в своих трудностях других, зачастую несчастнее тех, кто в состоянии признать свои ошибки (С. A. Anderson & others, 1983; Newman & Langer, 1981; Peterson & others, 1981). Кроме того, большинство людей с завышенной самооценкой нередко выглядят в глазах окружающих самовлюбленными, высокомерными и лживыми (Colvin & others, 1995). Экспансивные эго были присущи диктаторам, склонным к политике геноцида. Такое же эго можно обнаружить у людей, заявляющих о превосходстве белой расы, или у алкоголиков, жестоко обращающихся со своими супругами (Baumeister & others, 1996). Когда дутая самооценка лопается после чьей-нибудь критики или насмешек, в ответ могут прозвучать грубости и угрозы.

Самообман может привести к тому, что каждый член группы будет ожидать большего, чем у других, вознаграждения, когда их организация добивается успеха, и меньшего порицания, когда успеха нет. Если большая часть членов группы полагают, что их усилия должным образом не оценены и не вознаграждены, могут возникнуть разногласия и зависть. Директора колледжей и деканы часто наблюдают подобные картины. Девяносто процентов и даже более сотрудников кафедры оценивают себя выше коллег (Blackburn & others, 1980; Cross, 1977), поэтому неизбежно, когда объявляют о повышении жалования и половина получает среднюю прибавку или даже меньшую, многие чувствуют себя жертвами несправедливости.

Пристрастие к «игре в свою пользу» приводит также к переоценке своих групп. Когда группы сравнимы по тем или иным параметрам, большинство людей считают свою выше (Codol, 1976; Taylor & Doria, 1981; Zander, 1969). Так:

- Большинство членов университетского женского клуба воспринимают своих сестер по клубу как тех, кто с меньшей вероятностью окажутся «гусынями» и снобистками, чем члены других женских клубов (Biernat & others, 1996).

- 66 % американцев присваивают школам, в которых учатся их старшие дети, категорию А или В. Но почти столько же — 64 % — присваивают национальным общественным школам категории С или D (Whitman, 1996).

- 53 % голландцев считают, что отношения в их семье лучше, чем у большинства окружающих; и только 1 % оценивает их как худшие (Buunk & van der Eijnden, 1997).

- Большинство президентов и менеджеров корпораций преувеличивают будущий рост своих компаний (Kidd & Morgan, 1969; Larwood & Whittaker, 1977).

Такой оптимизм иногда может привести к катастрофе. Если те, кто имеет дело с фондовой биржей или недвижимостью, сочтут, что у них интуиция сработает лучше, чем у конкурентов, их может постигнуть жестокое разочарование. Еще в семнадцатом веке экономист Адам Смит, защитник экономического рационализма, предупреждал, что люди могут переоценивать свои шансы на успех. Он говорил, что эта «абсурдно чрезмерная уверенность в своей удаче» произрастает из «тщеславного мнения о своих собственных способностях, что характерно для большинства людей» (Spiegel, 1971, р. 243).

Известие, что люди относятся к себе с благосклонным пристрастием, едва ли ново. Этот трагический порок — гордыня изображался еще в древнегреческом театре. Как и участники наших экспериментов, персонажи греческих трагедий не были сознательно порочны; они просто были о себе чересчур высокого мнения. В литературе снова и снова описываются ловушки гордыни. А в христианстве гордыня называется первой среди «семи смертных грехов».

Если высокомерие сродни благосклонному к себе отношению, тогда что же такое смирение? Презрение к себе? И можем ли мы самоутверждаться и воспринимать самих себя без благосклонного пристрастия? Перефразируя ученого и писателя К. С. Льюиса, смирение заключается не в том, что красивые люди стараются убедить себя, что они уродливы, а умные — что они глупы. Ложная скромность на самом деле может быть прикрытием гордыни, когда люди полагают, что они смиреннее многих. Джеймс Фридрих (James Friedrich, 1996) отмечает, что многие студенты поздравляют себя с тем, что они лучше многих других, потому что не думают о себе, что они лучше других! Истинное смирение больше похоже на бескорыстие, чем на ложную скромность.

Понятия для запоминания

Препятствия, которые мы создаем сами (Self-handicapping) — защита представления о самом себе, выстраиваемая с помощью поведения, которым при необходимости можно оправдать неудачу.

Пристрастие к «игре в свою пользу» (Self-serving bias) — тенденция относиться к себе более благосклонно, чем к другим.

Самопрезентация (Self-presentation) — акт самовыражения и поведения, направленный на то, чтобы создать у окружающих и у самого себя благоприятное впечатление.

Эффект ложного консенсуса (False consensus effect) — тенденция переоценивать распространенность какого-либо мнения, нежелательного или неэффективного поведения.