Библиотека

Теология

Конфессии

Иностранные языки

Другие проекты







Ваш комментарий о книге

Крысько В. Этническая психология

ОГЛАВЛЕНИЕ

ГЛАВА ПЕРВАЯ. ПРЕДМЕТ, МЕТОДОЛОГИЯ И ЗАДАЧИ ЭТНИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ КАК НАУКИ

Проблематика: специфика предмета этнической психологии и других наук; методология этнопсихологии; своеобразие задач этнопсихологии как самостоятельной области знаний; связь этнопсихологии с другими науками.
Информация к размышлению. Психологию представителей различных этнических общностей изучают многие науки. Очень часто они допускают слишком вольное или просто неточное толкование собственно психологических феноменов. Кроме того, национальная психика людей должна изучаться и осмысливаться на основе психологических, а не каких-то других закономерностей.

1.1. Различия в предмете этнопсихологии и других наук

Этническая психология — это самостоятельная, довольно молодая и одновременно сложная отрасль знаний, возникшая на стыке таких наук, как психология, социология (философия), культурология и этнология (этнография), которые в той или иной мере изучают национальные особенности психики человека и групп людей.
Философия (от греч. phileo — люблю + sophia — мудрость), будучи колыбелью, из которой вышли все другие науки, методологически и теоретически осмысливает главным образом социальное и частично психологическое своеобразие этнических групп и их представителей, прежде всего наций, и выясняет специфику его влияния на внутри- и межнациональное взаимодействие и общение людей. Представители отечественной теории наций и межнациональных отношений и многие их коллеги за рубежом давно уже признают наличие специфических черт национального характера и их особого сочетания (находящего выражение в психическом складе) у членов той или иной этнической общности, проявляющихся активно в их деятельности и поведении.
Социология (от лат. societas — общество + греч. logos — наука, учение) и культурология (от лат. cultura — развитие + греч. logos -наука, учение), в свою очередь, всегда изучали качественные характеристики национальных групп как социальных и культурных общностей, разрабатывали социологические и культурологические концепции их развития. Вот почему они не могли оставлять без внимания также психологическое содержание и объяснение этих феноменов. Социология и культурология с помощью своих исследований стремятся продемонстрировать наиболее общие тенденции и закономерности взаимодействия и культурных отношений между различными этносами. «Судьбы наций в значительной мере решаются в результате развития и направленности общих социальных процессов — изменений общественных отношений, социально-территориальной мобильности народов, интенсивности и глубины межнациональных и социальных контактов» [14. -С. 64].
Этнология (этнография) (этнология от греч. ethnos — племя, народ + logos — наука, учение; этнография от греч. ethnos + grapho - пишу) как отрасль научных знаний была изначально ориентирована на изучение материальной культуры, систем родства, жизнеобеспечения, воспитания, социальной и политической структуры различных народов; проблем их этногенеза, этничности и межкультурных контактов; расселения этносов, демографических процессов в них; сравнение культурных черт (культурных изменений) того или иного народа [143].
Современная этнология предоставляет этнографии концептуальный аппарат.
Этнография же как таковая — в большей мере описательная наука, и этнология является ее теорией.
В то же время этнология (этнография) не могла также не исследовать и национальные традиции, привычки и вкусы, специфические особенности поведения и действий представителей различных этносов. Она всегда непосредственно сталкивалась с проявлением в этих феноменах психологического своеобразия, не могла не комментировать его специфику, в определенной мере ее изучать и описывать.
Психологическая наука, а также ее отрасль социальная психология (от лат. socialis — общественный + греч. psyche — душа + logos — наука, учение) в силу своего предназначения должны заниматься конкретным анализом национальных особенностей психики людей, в том числе как представителей конкретных социальных групп, и выявлением закономерностей их проявления и функционирования. «Национальная (этническая) принадлежность индивида, — отмечает Г.М.Андреева, — является чрезвычайно значимым для социальной психологии фактором потому, что она фиксирует определенные характеристики той микросреды, в условиях которой формируется личность» [ 10. — С. 219]. А так как сфера проявления национальных особенностей психики индивида достаточно обширна, правомерно вторгается в макросреду и в то же время весьма рельефно очерчена в структуре общественного сознания (общественного бытия), закономерно выделилась и стала продуктивно развиваться особая отрасль социальной психологии — этническая психология (от греч. ethnos — племя, народ + psyche -душа + logos — наука, учение).
Вместе с тем сегодня существует настоятельная необходимость правильного понимания разницы в подходе, с одной стороны, психологии, а с другой — вышеперечисленных наук, в первую очередь этнологии (этнографии), к объяснению сущности, содержания и специфики проявления и функционирования этнопсихологических феноменов.
Отечественная этнография (как и зарубежная этнология), возникнув как наука, нацеленная на анализ и объяснение ритуалов, обычаев и верований, образа жизни и быта представителей различных этносов, специфики их культурных связей с другими людьми, не могла обойти своим вниманием и собственно психологические их характеристики. Правда, ее больше должны были интересовать (что, как правило, и имело место) не столько психологическая, сколько культурная специфика, исторический опыт концентрации последней в социальных и исторических ценностях, формирующихся в ходе жизни и деятельности определенных народов. В крайнем случае это мог быть общий механизм историко-культурной социализации индивида, приобщения его к нравам и традициям конкретной национальной общности. В рамках этой области знаний не случайно сформировалось научное направление, называемое этносоциологией.
Так в действительности и было, однако этнографы активно брались и за изучение сопутствующих проблем, в частности психологических, которые они, однако, не могли решить верно, поскольку последние относились к области совершенно другой методологии, специфическим особенностям функционирования качественно иных феноменов.
Именно потому, что социальная и культурная специфика всегда составляла предмет исследования этнографии, что не могло не изучаться ею даже в те периоды российской истории, когда правильное осмысление жизни наций было под строгим запретом (например, в годы культа личности), эта отрасль науки намного раньше, чем все другие, вышла в своих интересах сначала на изучение национальных в целом, а затем и национально-психологических особенностей людей.
Однако подходы этнографов к пониманию сущности этнопсихологических феноменов основываются на знании и учете социологических и культурных, а не психологических закономерностей проявления индивидуального и общественного сознания людей, что не позволяет в окончательном итоге методологически очень точно и практически верно осмыслить содержание собственно психологической сущности и механизмов их формирования, проявления и функционирования. Отсюда сложились не всегда верные представления о гносеологическом аспекте психологической активности представителей этнических общностей, когда их восприятие внешнего мира, интеллектуально-познавательные процессы, определенные психологические свойства личности и социальное поведение сознательно и без достаточно убедительных специальных исследований лишаются некоторыми учеными национальной специфики или трактуются не психологически [218. -С. 219].
Активное вступление представителей отечественной психологической науки в деятельность по изучению и анализу национально-психологических явлений несколько поколебало эту позицию*, однако она тем не менее часто является водоразделом между социологическим и психологическим подходами к этническим феноменам. Безусловно, психологическая наука должна аккумулировать в своей теории и конкретных прикладных исследованиях те находки и достижения, которые имеют место в других областях знаний.


* См. результаты дискуссии по этим вопросам, прошедшей на страницах журнала «Советская этнография» в 1983 г.

Так и происходит на самом деле. Известно, что за рубежом указанные подходы, с одной стороны, также имеют место, а с другой – они уже значительно дистанцированы друг от друга, используются в сугубо прикладных целях. Совершенно очевидно, что объяснять сущность и специфику функционирования явлений, психологических по своему содержанию и, кроме того, составляющих предмет изучения психологической науки, последняя должна на основе именно психологических закономерностей. Социологический же и этнографический подходы к изучению этих явлений могут лишь дополнять научные представления об их происхождении, факторах и источниках формирования, а не претендовать на роль истины в последней инстанции.
Этническая психология, конечно же, должна развиваться в тесном сотрудничестве с другими науками. Ее взаимодействие с ними обусловливается необходимостью объединения усилий многих исследователей в интересах изучения сходного объекта — явлений, выступающих следствием взаимодействия, общения, взаимоотношений и поведения людей в составе этнических общностей.
Этнология (этнография) и социология помогают психологам: методологически верно и всесторонне более грамотно осмысливать потребности, ценностные ориентации, настроения, чувства, традиции, привычки и нравы представителей различных национальных групп; осознавать, как они влияют и в каком соотношении находятся с национально-психологическими особенностями людей, как последние проявляются в процессе их социального и культурного бытия. В связи с этим предметом исследований социологов и этнографов выступают не собственно национально-психологические особенности, отличающие одних людей от других, а социокультурные феномены — материальная культура народов, их структура, родство и система жизнеобеспечения, а также социальная специфика внутригрупповых и межгрупповых этнических отношений [143. — С. 8 —9].
Историческая наука дает возможность психологам точно интерпретировать факторы и источники формирования национально-психологических особенностей представителей тех или иных этнических общностей, правильно оценивать формирование, функционирование и трансформацию конкретных проявлений психики этих людей на различных исторических этапах их развития.
В то же время эти и другие науки, например педагогика (от греч. paidagogike — наука о воспитании детей), политология (от греч. politike — искусство управления государством + logos — наука, учение), нуждаются в результатах исследований психологов, поскольку без них не могут быть правильно объяснены конкретные явления, относящиеся к областям их собственных интересов. Так, политология с помощью этнопсихологов может более точно описывать специфику протекания политических процессов в конкретных национальных регионах, которая во многом зависит от своеобразия проявления национально-психологических особенностей народов, в них проживающих. А педагогам этнопсихология способна подсказать, например, более подходящее содержание воспитательных мероприятий, так как оно во многом определяется спецификой национального опыта конкретной этнической общности.
Кроме того, в настоящее время из конкретных наук выделились прикладные отрасли знаний, ориентированные на изучение национальной специфики многочисленных социальных явлений и процессов, без анализа результатов исследований которых не может обойтись этническая психология. Вместе с тем эти отрасли знаний отличаются своим предметом и соответственно спецификой исследований.
Так, этносоциология (от греч. ethnos – племя, народ + лат. societas — общество + греч. logos — наука, учение) — научная дисциплина, сложившаяся на стыке социологии и этнографии, занимается изучением социальных явлений, происходящих в различных этнических общностях. Некоторые представители этой науки, как уже говорилось, считают, что она должна исследовать национальное сознание и самосознание, этнопсихологические особенности людей, проявляющиеся в национальных отношениях, межличностном социальном взаимодействии, общении и поведении, т. е. охватывать большую часть предмета этнической психологии. На самом же деле очень часто представители этой науки не видят четкой грани между понятиями «социальное» и «психологическое» и не стремятся объяснить их соответственно социологическими и психологическими закономерностями, как правило, смешивая их.
Этнокультурология (от греч. ethnos — племя, народ + лат. cultura -развитие + греч. logos — наука, учение) — отрасль культурологической науки, которая считает влияние культурной среды определяющим фактором этнопсихологических характеристик народов. По ее мнению, культура начинается с того, что на поведение людей накладываются ограничения, так как целостность культурной среды предполагает выработку единых правил поведения, наличие общей национальной памяти, единой картины мира у представителей одного этноса. В процессе исторического развития каждый народ создает собственную однородную систему культурных ценностей, которые используются его членами для выражения своего этнического сознания.
Культурная антропология (от лат. cultura – развитие + греч. anthropos — человек + logos — наука, учение) — отрасль науки, возникшая на стыке культурологии и этнографии (социальной антропологии); занимается изучением человека как представителя различных культур, национальных общностей. Культурная антропология исследует индивида как члена определенной этнической группы, рассматривая последнюю как часть целого — конкретной культуры, понимаемой как образ жизни, присущий тому или иному народу, обществу.
Этнопедагогика (от греч. ethnos — племя, народ + paidagogike – наука о воспитании детей) — отрасль педагогической науки, которая занимается: 1) исследованием своеобразия целей, задач, методов, приемов и способов воспитания и обучения, традиционных для конкретных народов; 2) сравнительным изучением специфики обучения и воспитания у различных народов; 3) анализом влияния национальной психологии на обучение и воспитание представителей тех или иных этнических общностей; 4) учетом закономерностей этого процесса в организации и осуществлении педагогического и обучающего воздействия. Этнопедагогика тесно связана с этнической психологией. Но их нельзя отождествлять, как это иногда делается.
Этнопсихолингвистика (от греч. ethnos — племя, народ + psyche — душа + лат. lingua — язык) — отрасль лингвистической науки, которая в качестве главного фактора формирования психики этноса рассматривает влияние его языка и мышления, которые накапливают и отражают исторический опыт этноса. По мнению представителей этой науки, любой язык тесно связан с этническими, правовыми, религиозными формами общественного сознания, которые несут в себе значительную этническую нагрузку. Кроме того, считается, что в функциональном плане структура языка определяет и структуру мышления представителей конкретной национальной общности, а специфическая функция языка (речи) влияет на своеобразие развития их психических процессов.

1.2. Предмет, основные понятия и категории этнической психологии

Предметом этнической психологии как самостоятельной отрасли знаний является изучение своеобразия проявления и функционирования психики представителей различных этнических общностей. Однако эта наука, как уже подчеркивалось, формировалась под влиянием различных взглядов на ее содержание и главные феномены, которые она должна исследовать. Кроме того, в ее обиход вошли понятия, заимствованные из обыденной жизни людей, очень часто не имеющие четко выраженного смысла и не поддающиеся точному научно-психологическому описанию.
Долгое время общепризнанной категорией этнической психологии считалось понятие психологического склада, берущее свое начало из повседневной жизни. Вместе с тем, будучи заимствовано, оно до сих пор не наполнено реальным содержанием. «...Понятие «психологический склад нации» оказывается достаточно трудно поддающимся операциональному определению, — подчеркивает Г.М.Андреева. — Поэтому в этнопсихологии предпринят ряд попыток найти такие эквиваленты этому понятию, которые были бы более доступны для использования их в эмпирических исследованиях. Как синоним «психологического склада нации» употребляются понятия «национальный характер», «национальное самосознание», просто «национальная психология». Однако введение множества таких понятий не поправляет дело и лишь вносит недопустимый терминологический разнобой» [10. — С. 220].
Даже на примере одного этого замечания известного российского социального психолога, во многом верно отражающего ситуацию с категориальным аппаратом этнической психологии, хорошо виден методологический казус, с которым сталкивается данная наука. Вместо того чтобы первоначально с помощью конкретных исследований изучить и понять сущность и содержание этнопсихологических феноменов, а затем на этой основе построить правильную концепцию их структуры, последняя без достаточных на то оснований заранее загоняется в жесткую схему «психологического склада нации», содержание которого оказывается аморфным, неконкретным, противоречивым.
Вот почему структура этнопсихологических явлений при наполнении ее конкретным содержанием до сих пор испытывает влияние двух тенденций. Первая из них состоит в том, что в систему элементов этой структуры включаются компоненты, представления о которых заимствованы из общей и социальной психологии: характер, темперамент, чувства, воля и т.д. представителей той или иной нации [12; 17; 46; 73]. Вторая тенденция предполагает изучение определенных общих и особенных черт национальной психики, национального характера людей, составляющих содержание и формы проявления этнопсихологических феноменов.
На наш взгляд, обе тенденции заслуживают серьезного отношения, безусловно, должны приниматься во внимание. Вместе с тем они еще недостаточно осмыслены и как бы существуют независимо друг от друга*. На самом же деле их можно заставить «работать» в интересах общего дела, так как они не отрицают реально существующих, проявляющихся и осознаваемых человеком национально-психологических особенностей.


* И в этом нет ничего особенного, так как обе тенденции являются следствием внимания разных наук — социологии (этнографии) и психологии, имеющих разные теоретические подходы к проблемам этнопсихологии.

Сделать это можно, если, правильно продумав исходные позиции, объединить в единое целое уже имеющиеся представления. Действительно, в рамках первой тенденции главным образом констатируется наличие системообразующих элементов психологии представителей этнических общностей, таких, как национальный темперамент, национальный характер и других. Функционирование последних само по себе предполагает присутствие внутри них конкретных составляющих — подсистем: черт национального характера и темперамента, определенных национальных чувств и т.д. Общие характеристики национальной психологии, на которые делается упор во второй тенденции, теперь уже с определенными оговорками укладываются в рамки подсистемных элементов первой тенденции. Другое дело, что их очень сложно классифицировать по единому основанию, так как в обоих случаях названия заимствованы из арсенала обобщающих понятий о психологических явлениях общей психологии, ориентирующих на проявление многообразных компонентов, их составляющих, — эмоциональных, познавательных, волевых и т. п. Все подобные противоречия снимаются, если ввести в научный оборот базовую категорию для этнической психологии – национально-психологические особенности, что позволяет, с одной стороны, сами эти особенности в последующем идентифицировать в зависимости от того класса психологических феноменов, который их порождает. Можно говорить, например, о мотивационно-фоновых, интеллектуально-познавательных, эмоциональных, волевых и коммуникативных национально-психологических особенностях.
С другой стороны, совершенно очевидно: национально-психологические особенности — это реально присутствующие в общественном сознании и общественном бытии социально-психологические феномены, признавать наличие которых обязаны и социология, и этнография, поскольку обе эти науки, констатируя существование этнически своеобразных характеристик различных групп общества, должны согласиться и с реальностью функционирования особенностей психологии представителей этих групп.
Фактически подобное уже давно имеет место, так как и социология, и этнография фиксируют и даже в определенной мере исследуют своеобразие психики различных общностей. Национально-психологические особенности в то же время выступают специфической формой функционирования общечеловеческих свойств психики.
Вместе с тем представляется, что термин «национально-психологические особенности» более точен. Это не означает, что в фокусе главного внимания из всех этнографических групп оказываются только нации, которые как виды этнических общностей сложились на относительно позднем этапе исторического развития. Наоборот, мы придерживаемся точки зрения, согласно которой понятие «национально-психологические особенности» должно отражать в своем названии высшую степень развития психологии всех этнических групп, а не только наций*. Исследовать эти особенности — значит выявить сущностные характеристики психики представителей любого этноса, видеть прежде всего его национальную, т. е. окончательно оформленную, а не этническую специфику, так как последняя предполагает отнюдь не самый высокий уровень обобщения, присущего той или иной общности своеобразия.


* Нация является высшим этапом (высшей формой) развития этнической общности.

И наконец, необходимо помнить о еще двух характеристиках национально-психологических особенностей, важных для их практического осмысления. С одной стороны, предпочтительное внимание национально-психологическим особенностям не означает, что в психологии народов этноспецифические черты являются преобладающими. Напротив, они базируются на одной общечеловеческой психологической основе. С другой стороны, своеобразие национальной психологии того или иного народа выражается не в каких-то неповторимых психологических чертах, а скорее в дифференцированном их сочетании, воплощенном в исторических традициях, предписывающих определенные формы реакций и поведения людей в ходе социализации.
Таким образом, этническая психология — это наука, изучающая закономерности развития и проявления национально-психологических особенностей людей как представителей конкретных этнических общностей, отличающих их друг от друга. Она, в свою очередь, является отраслью социальной психологии и базируется на исследованиях, осуществляемых не только учеными-психологами, но и социологами, этнографами, философами. Национально-психологические особенности людей — реально существующие, активно функционирующие и четко осознаваемые исследователями явления общественного сознания, имеющие свои специфические свойства, своеобразные механизмы проявления и оказывающие большое воздействие на поведение и деятельность людей*.


*См. об этом гл. пятую и шестую.

Этническая психология и ученые, ее представляющие, занимаются прикладными исследованиями, которые в зависимости от того, кто их осуществляет, могут быть двух видов.
Во-первых, психологи занимаются изучением собственно национально-психологических особенностей людей как представителей конкретных этнических общностей независимо от того, являются ли эти особенности врожденными или приобретенными в ходе социализации индивида, а также закономерностей их проявления и функционирования. Национально-психологические особенности формируются и в филогенезе, и в онтогенезе, а значит, имеют самую непосредственную связь и с общим развитием психики человека. Общий перечень возможных направлений исследований этнической психологии должен отражать и традиционную психологическую рубрикацию, включая в себя как интеллектуально-познавательные процессы, эмоционально-волевые явления, психологическое своеобразие групповых форм взаимодействия и поведения людей, так и национально специфические потребности, интересы, ценностные ориентации.
Во-вторых, социологи и этнографы проводят главным образом этнокультурные исследования. Их предметом является изучение не собственно национально-психологических особенностей, отличающих одних людей от других, а национального своеобразия культурных потребностей и традиций, социальных стереотипов поведения и жизни представителей конкретных этнических общностей.

1.3. Методология этнической психологии как науки

Методология этнической психологии это наиболее общие представления об идейных позициях этой науки, основных закономерностях познания и осмысления ею национально-психологических особенностей представителей конкретных этнических общностей. Методология этнической психологии определяется, с одной стороны, своеобразием ее предмета: чтобы успешно исследовать национально-психологические особенности людей, нужно верно представить себе их содержание, закономерности формирования и функционирования, соотношение с другими элементами общественного сознания. С другой стороны, лишь познание реальной специфики и закономерностей развития национальной психики помогает определить те методы и использовать те методики, с помощью которых она может эффективно изучаться.
Обычно различают три уровня методологии этнической психологии.
Общая методология обеспечивает наиболее правильные и точные представления о наиболее общих законах развития объективного мира, его своеобразии и составляющих компонентах, а также месте и роли в нем тех явлений, которые изучает этническая психология. Общая методология отечественной психологической науки исходит из того, что:

  • окружающий нас мир материален (состоит из материи);
  • материя первична, а сознание и психика вторичны;
  • различные виды материи находятся в непрерывном движении, развитии и взаимодействии;
  • движение и взаимодействие материи определяют собой качественные особенности всех общественно-психологических явлений (в том числе и национально-психологических феноменов) и социальной (национальной) активности людей;
  • взаимодействие — это объективная, универсальная форма движения и развития, определяющая существование и структурную организацию любой материальной системы, в том числе и социальных (этнических) групп;
  • в истории человечества взаимодействие было изначальной формой зарождения и последующего развития всего существования, всей жизни людей как высокоорганизованных живых существ с разветвленной системой различных форм связей между ними и окружающей действительностью;
  • только в ходе филогенетической эволюции самого человека взаимодействие его с другими индивидами превратилось в полноценную, разноуровневую и многофункциональную совместную деятельность людей;
  • в результате взаимодействия людей рождается и все «социальное», т.е. общественные (в том числе и национальные) отношения;
  • характер и содержание многочисленных общественных отношений во многом обусловлены спецификой и обстоятельствами самого взаимодействия, целями, преследуемыми конкретными людьми в его процессе, а также местом, которое они занимают в обществе;
  • все виды общественных отношений пронизывают, в свою очередь, психологические отношения людей, т.е. субъективные связи, возникающие в результате их фактического взаимодействия и сопровождаемые уже различными эмоциональными и другими переживаниями (симпатиями и антипатиями) индивидов, в них участвующих;
  • как результат материальной и духовной жизни индивидов, их исторического развития формируется общественное (в том числе и национальное) сознание людей, представляющее собой отражение их социального бытия, общественных и психологических отношений;
  • общественное сознание, социальные и психологические отношения людей поддаются всестороннему изучению и осмыслению с помощью специальных методов и методик исследования, разработанных психологической наукой.

Специальная методология, или методология самой этнической психологии, позволяет последней формулировать свои собственные (внутринаучные) законы и закономерности, относящиеся к своеобразию формирования, развития и функционирования тех феноменов, которые она исследует. Специальной методологией этнической психологии выступают методологические принципы психологической науки в целом, которыми она должна руководствоваться при анализе национально-психологических феноменов.
Принцип детерминизма показывает причинную обусловленность национально-психологических особенностей социальными и иными, в том числе общепсихологическими, факторами, влиявшими на процесс формирования той или иной этнической общности, которые и определяют специфику функционирования и проявления этих обязанностей. Вот почему для того, чтобы правильно осмыслить конкретный этнопсихологический феномен, необходимо понять специфические причины и условия, его породившие.
Методологический принцип единства сознания и деятельности вооружает этнопсихологию правильным пониманием сущности проявления этнопсихологических феноменов в зависимости от закономерностей того или иного вида деятельности, в которую вовлечен представитель национальной общности. С одной стороны, очевидно, что общие закономерности конкретной деятельности рождают сходство в проявлении психологии ее субъектов; с другой — национальное самосознание, будучи по своему происхождению своеобразным у каждого народа, вносит такое же отличие и в элементы, формы и результаты самой деятельности.
Принцип личностного подхода требует при изучении любых национально-психологических особенностей учитывать, что их носителем всегда выступает, во-первых, конкретная личность и, во-вторых, представитель определенной этнической общности, с характерными для него чувствами, мыслями, переживаниями и т.д. Следовательно, нужно постоянно помнить: в психологии каждого человека присутствует и личностно, и национально особенное, проявляющиеся в единстве и противоречивости своего сочетания.
Можно говорить и о наличии у этнической психологии своих собственных методологических принципов, каким, например, выступает принцип гносеологического подхода к анализу национально-психологических особенностей людей, который ориентирует на тщательное изучение и сопоставление социально-исторического своеобразия процессов развития одной нации или народа с другими, учит видеть проявление специфического в психологии людей как результат закономерного сочетания воздействия известных экономических, политических, социальных, культурных и психологических факторов.
Кроме того, необходимо принимать во внимание и принцип учета этнологических факторов. Последние производны от материальной жизни и материального бытия людей. При их осмыслении важно руководствоваться демографическими и статистическими закономерностями, которым они подчиняются в своем развитии, влияя тем самым и на психологию человека.
Следует помнить и о принципе относительности всех психологических характеристик наций, равноправия и взаимоуважения их представителей в вопросах духовного развития каждого этноса, который ориентирует ученых на достаточно осторожное обращение с результатами своих исследований, предполагает отказ от противопоставления и абсолютизации конкретных черт этнической психики конкретных народов.
Наконец, частная методология этнической психологии представляет собой совокупность методов, способов, приемов, методик и техник исследования конкретной наукой различных явлений, которые составляют предмет и объект ее анализа*. Под методом обычно понимается основной путь познания того или иного явления, а под методикой — совокупность методических, технических приемов, которые своим своеобразием, последовательностью и взаимосвязью модифицируют данный метод. Методики в отличие от метода, имеющего более универсальный характер, всегда привязаны к изучению какого-либо конкретного феномена. Под техникой же исследования того или иного явления обычно подразумевается совокупность специальных приемов для эффективного использования той или иной методики (приемы статистического анализа, приемы контроля надежности информации, приемы измерения количественных характеристик и т.д.).


*См. подробнее об этом гл. четырнадцатую.

1.4. Задачи этнической психологии как науки

Этническая психология как отрасль научных исследований имеет свои конкретные задачи:

  • всестороннее осмысление и обобщение данных о факторах и источниках формирования национально-психологических особенностей представителей конкретных этнических общностей; выявление на этой основе специфики социально-политического, экономического, исторического и культурного развития наций и народов, определившей в итоге своеобразие зарождения, развития и функционирования их психологии;
  • изучение специфики мотивационно-фоновой сферы национальной психики людей с целью анализа и обобщения своеобразия проявления и соотношения мотивационных и других подобных качеств (например, деловитости, инициативности, степени усердия и т.д.), определяющих важнейшие показатели эффективной деятельности и специфики поведения людей как представителей конкретных этнических общностей;
  • исследование национально дифференцированных характеристик интеллектуально-познавательной активности людей конкретной национальности, проявляющихся в своеобразно функционирующих в ходе трудовой и другой деятельности степени приверженности логике, глубине абстрагирования, скорости мыслительных операций, организации интеллектуальных процессов, глубине восприятия, полноте и оперативности представлений, концентрации и устойчивости внимания и других качествах;
  • анализ и выявление закономерностей функционирования и протекания национальных чувств, их динамики и содержания; организацию исследований специфики выражения эмоций и эмоционального поведения представителей конкретных этнических общностей и обобщение полученных результатов с целью констатации закономерностей их эмоциональной жизни;
  • изучение специфики своеобразных установок на волевую активность, функционирующих в национальной психике того или иного народа или нации; выявление на этой основе устойчивости и специфики протекания волевых процессов, своеобразия проявления волевых усилий, которые оказывают влияние на поведение, действия и поступки представителей нации;
  • исследование своеобразия проявления коммуникативной сферы национального психического склада людей, функционирующей в виде специфических форм взаимодействия, общения и взаимоотношений и оказывающей влияние на характер протекания социально-психологических процессов в группах и коллективах, их иерархию, традиции и нормы поведения;
  • сравнительное (кросскультурное) изучение этнопсихологических особенностей различных народов мира с целью выявления наиболее общих закономерностей функционирования и проявления национальной психики, а также разработки содержания и методик составления психологических характеристик их представителей;
  • выявление отличительных национальных черт психологии различных классов, слоев и конфессиональных групп общества в конкретных государствах с целью изучения и обобщения закономерностей (национальных, политических, социологических, культурных и др.) их развития и функционирования;
  • изучение влияния этнического сознания и самосознания на национально-психологические особенности людей, на их миропонимание, социальные позиции и ценностные ориентации;
  • обоснование важнейших направлений учета и использования национально-психологических особенностей людей в интересах повышения эффективности политической, воспитательной, просветительской, социальной, культурно-массовой и консультативно-коррекционной работы с ними;
  • исследование национально-психологических предпосылок совершенствования содержания и качества организации и осуществления трудовой, учебной, воинской и других видов деятельности представителей конкретных этнических общностей;
  • выработку практических рекомендаций для руководителей предприятий, представителей других административно-хозяйственных кадров, педагогических работников с целью совершенствования ими управления и руководства многонациональными трудовыми, производственными и учебными коллективами;
  • всестороннее изучение специфики психологии многочисленных наций и народностей нашей страны, социально-психологических условий и своеобразия межнациональных отношений в различных ее регионах, форм экономического, политического и культурного сотрудничества между нациями и народностями;
  • социальное и психологическое прогнозирование развития политических, национальных и других процессов в разных регионах нашей страны и в других государствах на основе учета специфики психологии представителей различных этнических общностей, ее влияния на характер, содержание и специфику общественной жизни.

Решение задач, стоящих перед этнопсихологической наукой в России, может достигаться разными способами.
Во-первых, безусловно необходимо дальнейшее осуществление планомерной и тщательной разработки теоретических и методологических проблем этой отрасли знаний, обобщение и развитие уже накопленного в этой области отечественного и зарубежного опыта.
Во-вторых, широкие возможности в исследовательской деятельности этнопсихологов у нас в стране предоставляет изучение национально-психологических особенностей представителей большого количества разнообразных этнических общностей нашего государства, одного из самых полиэтнических в мире. Его народы существенно различаются по своей численности, экономике, культуре, традициям и психологии.
Исследование последней велось совершенно недостаточно, тормозилось в годы культа личности и период застоя. И если бы в XX в. своевременно и всесторонне осуществлялись изучение и учет национально-психологических особенностей, принималась во внимание специфика их влияния на все стороны жизни и деятельности представителей различных этнических общностей нашей Родины, многие трудности, свойственные межнациональным и внутринациональным отношениям сегодня, могли бы быть преодолены гораздо легче. Сегодня долг всех ученых России, и не только этнопсихологов, состоит в том, чтобы изучить, обобщить и точно описать национально-психологические особенности наций и народностей, проживающих у нас, и тем самым способствовать решению многих национальных проблем, развитию дружбы и взаимопомощи людей разной этнической принадлежности.
В-третьих, решение ряда задач этнической психологии может осуществляться в сотрудничестве с другими науками, с которыми она тесно связана, так как имеет сходный объект — явления, происходящие среди людей, в процессе их взаимодействия и общения и затрагивающие их психику.
Совместно с этнологией (этнографией) этническая психология должна накапливать информацию и осуществлять изучение и осмысление национальных особенностей поведения, действий и поступков, традиций и обычаев представителей различных этнических общностей.
Без помощи философии и социологии этнопсихологи не могут достичь методологической и теоретической точности в интерпретации сущности и содержания национально-психологических феноменов.
При научной поддержке исторической науки этнопсихология должна правильно осмысливать факторы и условия, определившие специфику формирования и развития явлений, которые она изучает.
В свою очередь, политическая психология (от греч. politike – искусство управления государством + psyche — душа + logos — наука, учение) – отрасль знаний, изучающая психологическое своеобразие протекания политических процессов в обществе и их воздействие на сознание и поведение людей, может помогать этнопсихологам отслеживать формы проявления национально-псиологических особенностей представителей различных наций и народностей нашей страны в различных видах политической деятельности, давать им трезвую оценку, анализировать «политический смысл» их влияния на поступки и поведение людей, систематически и всесторонне обобщать результаты исследований социально-политических условий и морально-психологического фона сотрудничающих или противоборствующих друг с другом сторон и на этой основе делать долгосрочные политические прогнозы обстановки в тех или иных национальных регионах России (и за рубежом).
Этническая психология совместно с политической психологией может заниматься анализом социальных явлений, возникающих в обществе, тщательно фиксируя:

  • какие национально-психологические особенности влияют на общие тенденции развития политического сознания представителей той или иной этнической общности, каковы могут быть формы их анализа и учета при различных обстоятельствах;
  • какие потребности, мотивы и ценностные ориентации жителей того или иного национального региона имеют свои специфические этнические особенности, своеобразие функционирования которых существенно влияет на формы проявления самосознания данного народа в процессе политической активности;
  • находятся или нет эти потребностно-мотивационные компоненты национальной психологии в противоречии с функционирующими в общественном сознании, традиционно формируемыми нормами политического и межнационального взаимодействия между людьми;
  • какие познавательно-интеллектуальные составляющие национального самосознания представителей конкретных наций должны приниматься во внимание при совместной политической деятельности и как они проявляются при том или ином развитии политических процессов в регионе;
  • каковы механизмы защиты политического самосознания представителей конкретных этнических общностей от проявлений национализма и шовинизма в ходе межнационального общения;
  • существуют ли конкретные национально-психологические предпосылки для повышения эффективности интернационального воспитания, которые могут учитываться в ходе политической деятельности в конкретных национальных регионах.

Участвуя в деятельности по изучению политического самосознания людей разной национальной принадлежности в нашей стране, этнопсихологи, в свою очередь, предоставляют политическим психологам по мере необходимости конкретные методики и общую методологию анализа психологических явлений, адаптируют их к своеобразию изучаемых политических феноменов.
Этническая психология должна решать свои задачи и во взаимодействии с педагогической наукой, изучающей закономерности воспитания и обучения людей.
С одной стороны, воспитательная работа среди представителей различных наций и народов имеет свою специфику. Национально-психологические особенности являются тем фундаментом, на котором и зиждется эта специфика, поскольку она лежит в основе поведения и поступков конкретных людей, национально своеобразного восприятия педагогических воздействий. Эти факторы прежде всего и нужно учитывать воспитателю. Вооруженный знанием национальной психологии, он может и должен находить наиболее весомые аргументы, способствующие повышению качества воспитательной деятельности.
С другой стороны, обучение людей различной этнической принадлежности требует учета закономерностей проявления их национальной психики, поскольку они влияют на восприятие и усвоение получаемых знаний, на степень эффективного приспособления учащихся к педагогическому процессу и т.д.
Этнопсихология вместе с педагогикой в то же время конкретно исследуют:

  • специфику восприятия воспитательных и учебных воздействий представителями конкретных национальных общностей;
  • своеобразие содержания воспитательных мероприятий и их влияния на личность с учетом исторического опыта педагогической деятельности у различных наций и народностей;
  • особенности адаптации людей той или иной национальности к воспитательным и учебным мероприятиям, осуществляемым политическим руководством, пропагандистами, воспитателями и учителями в различных условиях общественного развития;
  • эмоционально-экспрессивную сферу проявления национальной психологии у представителей конкретных этнических общностей в процессе восприятия воспитательных воздействий и учебной деятельности;
  • своеобразие проявления конфликтных отношений в ходе воспитательного воздействия и в учебном процессе у различных наций и народностей;
  • конкретные формы, способы коммуникативного педагогического и учебного взаимодействия, сложившиеся в ходе исторического и культурного развития тех или иных этнических общностей;
  • результативность воспитательной и учебной деятельности в национальных регионах в зависимости от применяемых методов психологического воздействия на людей той или иной национальности.

Собственно сотрудничество между этнопсихологией и педагогикой давно уже осуществляется. Например, педагоги на основе учета национально-психологических особенностей выработали ряд этнопедагогических принципов: принцип этнопедагогического детерминизма воспитательных воздействий, предполагающий, что воспитание обязано всегда ориентироваться на такие педагогические мероприятия, которые были бы понятны представителям данной национальной общности, соответствовали ее исторически сложившимся традициям, привычкам и учитывали бы влияние на этот процесс национально-психологических особенностей, сложившихся под воздействием специфики социально-политического, экономического и культурного развития; принцип единства национального сознания и национально своеобразной педагогической деятельности, предусматривающий, что активность воспитателя может быть достаточно эффективной только в том случае, если она учитывает те нравственные ценности и ту специфику мировосприятия воспитанника, которые сложились под влиянием национального самосознания представителей данной этнической общности, сформировавшегося в ходе исторического развития; принцип воспитания в условиях специфической жизни и труда в соответствии с национальным идеалом, диктующий осуществление всего комплекса воспитательных мероприятий в процессе национально специфической жизни и труда в соответствии с национальными традициями; принцип индивидуального и дифференцированного подхода к воспитанию представителей каждой нации, предусматривающий учет не только общенациональных особенностей личности, но и сугубо индивидуальных характеристик, свойственных конкретным людям и их группам; принцип развития адаптационных возможностей к воспитательным воздействиям, с одной стороны, предполагающий наличие определенных трудностей в восприятии педагогических воздействий воспитателя, особенно тогда, когда он является представителем другой национальности, и с другой — оставляющий перспективы для приспособления к этим трудностям, так как сам воспитатель и его воспитанники могут со временем усовершенствовать свое взаимодействие и общение [247].
Наконец, особую роль должна сыграть этнопсихология в формировании культуры межличностных отношений, которая представляет собой совокупность мировоззренческих, нравственных, эстетических ценностей нашего общества, взаимообогащающихся и творчески развивающихся в процессе общения представителей различных наций. Этнопсихология, исследуя вместе с другими науками психологическое содержание составных элементов культуры межнациональных отношений, может приходить к значимым научным выводам относительно путей повышения эффективности деятельности по формированию доверительности, согласия, взаимопомощи во взаимоотношениях представителей конкретных этнических общностей.
Осуществляться все это должно на базе тщательного изучения и всестороннего анализа содержания и направленности взаимодействия представителей различных этнических общностей, выявления негативных установок в ходе различного рода контактов людей той или иной национальной принадлежности, определения путей и средств выхода из конфликтных ситуаций, возникающих в разных национальных регионах.
Роль и значение этнической психологии все более возрастают на современном этапе развития нашего государства. В сегодняшних условиях развала прежних национальных отношений, разногласий между населяющими Россию этническими общностями, небывалого роста национального самосознания ее народов изучение и учет закономерностей проявления и функционирования национально-психологических особенностей людей, определяющихся национально специфическими потребностями, интересами, ценностными ориентациями и кардинально влияющих на все стороны жизни и деятельности народов, их взаимодействия и сотрудничества, приобретают новый важный смысл, требуют приоритетного внимания со стороны всех категорий населения и руководства страны. В этих условиях этнопсихология должна развиваться не спонтанно и хаотически, как это часто случалось раньше, а целенаправленно и закономерно, на основе устойчивых представлений о ее сущности и источниках развития, в соответствии с потребностями общества, политических, экономических и других отношений, в результате взаимных усилий и исследований представителей многих отраслей знаний.

Вопросы и задания для самоконтроля

  • Чем обусловлено возрастание роли и значения этнопсихологических знаний и исследований в современных условиях?
  • Дайте определение этнопсихологии как науки.
  • Дайте характеристику основных взглядов на предмет этнопсихологии.
  • Охарактеризуйте методологические принципы подхода к пониманию сущности этнопсихологических явлений.
  • Каковы задачи этнопсихологии как науки?
  • Покажите взаимосвязь этнопсихологии с другими науками.

Направления дальнейшего совершенствования знаний

    • Попробуйте доказать, что этническая психология может быть вполне самостоятельной отраслью научных знаний.
    • Классифицируйте по конкретным признакам основные отличия предметов исследования этнической психологии и других наук.
    • Разработайте методологические подходы к осмыслению сущности, с одной стороны, мотивов и потребностей, а с другой — особенностей волевого поведения представителей конкретной этнической общности.
    • Сформулируйте самые перспективные направления этнопсихологических исследований.

    Глава вторая. ЭТНИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ В РОССИИ И В СССР

    Проблематика: причины особого внимания к этнопсихологии в России; отличия во взглядах на этнопсихологию в нашей стране; специфика отечественных этнопсихологических исследований.
    Информация к размышлению. Проблема изучения особенностей психологического облика представителей различных народов возникла как результат естественного стремления людей познать специфику поведения и обычаи населения, живущего рядом, поддерживать с ним тесные политические, экономические и культурные отношения и связи.
    Потребность в этнопсихологических исследованиях всегда была больше в России, поскольку она являлась многонациональным государством и подобные исследования инициировались объективными жизненными обстоятельствами. Именно поэтому наша страна сразу же стала лидером в изучении национально-психологических особенностей людей, разработке методологических и теоретических проблем новой отрасли знаний. Именно в нашем государстве этническая психология намного раньше, чем за рубежом, стала самостоятельной наукой и уже к концу XX в. накопила опыт непосредственного исследования особенностей психики большинства народов России.

    2.1. Истоки проявления интереса к этнической психологии и особенности ее зарождения в России

    Вопреки длительное время существовавшему на Западе мнению, будто социально-психологические явления практически не поддаются изучению и тем более прогнозированию, ученые и прогрессивные деятели в нашем государстве всегда исходили из того, что люди являются носителями и выразителями определенных взглядов, идей, социальных ценностей, традиций, чувств, настроений, которые не только можно исследовать, но и обязательно надо принимать во внимание в совместной деятельности, а затем на этой уже основе строить предположения о социальных перспективах развития общества.
    Не случайно поэтому специфично было и развитие в нашей стране социальной психологии (отраслью которой является этническая психология), нацеленной первоначально на приоритетное изучение массовидных явлений и процессов и достигшей в этой области значительных успехов. В отличие от нее социальная психология на Западе длительное время уделяла большее внимание исследованию малых групп и только во второй половине XX в. начала задумываться над ролью и значением феноменов более широкого масштаба.
    Отсюда родилось и понимание того, что духовная жизнь социальных групп (от самых простых до классов, наций, религиозных конфессий, политических институтов) и ее психологическое содержание, будучи отражением определенных условий повседневного бытия и общественных отношений, играют в то же время активную роль в историческом процессе, являются внутренней основой его развития. Всестороннее изучение духовной жизни социальных групп, таким образом, представляет огромный практический интерес и не должно оставаться вне внимания представителей различных областей научных знаний.
    Особый интерес в России всегда вызывали национальные и межнациональные аспекты духовной жизни многочисленных народов нашего государства. Само же решение вопросов национального строительства, проблем межнациональных отношений, правильное осмысление различных форм взаимодействия и взаимного проникновения национальных культур, своеобразия поведения представителей конкретных этнических общностей всегда требовало изучения особенностей национальной психологии людей, которая опосредует все формы межнациональных отношений. От правильного ее учета зависят и укрепление связей между народами, их взаимопонимание, дружба и сотрудничество.
    Этническая психология как наука зародилась первоначально в России, на полтора десятилетия раньше появления теории психологии народов М. Лацаруса, X. Штейнталя и В. Вундта*, которых за рубежом почему-то считают основателями этой отрасли знаний. В конце XIX — начале XX вв. именно нашей стране принадлежал приоритет в обширных прикладных этнопсихологических исследованиях многих народов, в то время как на Западе их начало относится к 30 —40-м гг. XX столетия.


    * См. гл. третью.

    Этнопсихология в нашем государстве сразу же стала очень важной отраслью знаний, имеющей глубокие исторические и культурные корни и явившейся практическим ответом на необходимость изучения психологического склада, традиций и привычек поведения многочисленных его народов. На большую практическую значимость их познания указывали такие государственные деятели, как Иван IV, Петр I, Екатерина II, П. А. Столыпин. Русские ученые и публицисты М.В.Ломоносов, В.Н.Татищев, Н. Я. Данилевский, В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Н. Г. Чернышевский, писатели А. С. Пушкин, М.Ю.Лермонтов, Н.А.Некрасов, Л. Н. Толстой и многие другие обращали серьезное внимание на психологические различия, существующие в быту, традициях, обычаях, проявлениях общественной жизни представителей различных народов, населявших Россию. Многие свои суждения они использовали для анализа характера межнациональных отношений, прогнозирования их развития в будущем.
    А. И. Герцен, в частности, писал: «...Не зная народа, можно притеснять народ, кабалить его, завоевывать, но освобождать нельзя...» [49. — С. 77]. Это его высказывание очень актуально и в сегодняшних условиях развития нашей страны.
    Философ и публицист Н.Г.Чернышевский (1828—1889) считал, что каждый народ имеет «свой патриотизм», свою психологию, которые проявляются в конкретных делах его представителей. Ему принадлежит заслуга в глубоком анализе соотношения национального и социального в духовной жизни народов.
    Чернышевский внес свой вклад в разработку теории этнопсихологии. По его мнению, каждый народ представляет такое соединение людей, которые схожи между собой по степени умственного и нравственного развития. Он подчеркивал, что национальный характер есть некоторая итоговая сумма проявления разных качеств представителей того или иного народа, которые не наследственны, а результат исторического развития и форм его повседневного бытия. В структуру национального характера Чернышевский предлагал включать умственные и нравственные особенности людей, связанные с разностью их языка, своеобразием образа жизни и обычаев, спецификой теоретических убеждений и образования. Он оставил в наследство следующим поколениям много психологических характеристик представителей различных этнических общностей и, кроме того, осуществил критический анализ «ходячих» представлений (ложных стереотипов) о характере народов, которые оказывают отрицательное влияние на межнациональные отношения.
    В конце 60-х гг. XIX в. публицист и социолог Н. Я. Данилевский (1822—1885) опубликовал фундаментальную работу «Россия и Европа», в которой в альтернативу западным ученым предложил своеобразную концепцию подхода к выявлению и классификации этноспецифических отличий людей. По его мнению, существует десять культурно-исторических типов в общей, но отнюдь не единой (взаимосвязанной) человеческой цивилизации, возникших в силу своеобразного и самостоятельного исторического пути развития. Все они отличаются друг от друга тремя основными характеристиками: 1) этнопсихологическими (на языке Данилевского такими «племенными» качествами, которые выражаются в специфике «психического строя» народов); 2) различиями в исторически сложившихся формах и способах воспитания, предполагающих объединение людей в конкретные единые этнические общности; 3) различиями в «духовном начале» (религиозными особенностями психики).
    Данилевский, в частности, выделял в качестве одного из культурно-исторических типов славянский и последовательно рассматривал все его основные характеристики, сравнивая с европейским (романо-германским) типом (а иногда и противопоставляя ему). По мнению Данилевского, отличия этих типов могут и должны быть найдены в трех сферах духовной жизни их представителей: умственной, эстетической и нравственной. Для отыскания их своеобразия он предлагал избрать путь не простого описания общечеловеческих качеств, а выявления и последующего изучения таких черт национального характера людей, которые накладывают отпечаток и активно функционируют в их исторической и общественной действительности, во всей национально-культурной жизни народа и поэтому являются воистину существенными, важными, реально проявляющимися у всех представителей данного культурно-исторического типа [68].
    Особые заслуги в развитии этнической психологии в России принадлежат Н. И. Надеждину, К. Д. Кавелину и К. М. Бэру.
    Этнограф, историк и литературовед Н. И. Надеждин (1804 — 1856) опубликовал большое количество работ («Великая Россия», «Венеды», «Венды», «Весь», «Вогуличи»), в которых дал этнические характеристики многих славянских народов. Он пришел к выводу, что существенные различия между этносами порождены прежде всего неодинаковостью природных условий. «Тропическое солнце, опалив кожу араба, — писал он, образно и емко подтверждая свою точку зрения, — вместе с тем раскалило кровь в его жилах, воспламенило огненную фантазию, вскипятило восторженные страсти. Напротив, полярный холод, выморозив до белизны волосы лапландца, застудил в нем и кровь, оледенил ум и сердце. Горцы, гнездящиеся на высотах, всегда гордее и неукротимее мирных жителей долин. Народ морской предприимчивее и отважнее народа средиземного. Чем роскошнее природа, тем племя ленивее, сладострастнее, чувствительнее; напротив, там, где должно отстаивать, оспаривать, завоевывать средства существования, он бодр, трудолюбив, изобретателен» [23. — С. 160— 161].
    Безусловно, позиция русского ученого, тщательность ее осмысления и обоснования заслуживают серьезного внимания, что подтверждено как отечественными, так и зарубежными исследованиями*. Природно-климатические факторы являются источником формирования национально-психологических особенностей людей, однако их нельзя абсолютизировать. Они, кроме того, не единственные. Существуют еще и социально-политические, экономические и культурные условия развития этноса, влияние которых не меньше, а во многих случаях даже больше.


    * Например, в западной этнопсихологической науке существовало географическое направление, которое объясняло происхождение национально-психологических феноменов природно-климатическими факторами (см. гл. 3).

    В 1846 г. на заседании Русского географического общества Надеждин выступил с докладом «Об этнографическом изучении народности русской». Он заявил, что «наука о народности должна подмечать и оценивать все собственно русское в своем складе и быте, в своих способностях, расположениях, потребностях и привычках, в своих нравах и понятиях» [159. — С. 62 — 63], а также предложил развивать в стране два направления научных знаний, очень значимых для государства, — «этнографию физическую» и «этнографию психическую» (т.е. этнопсихологию).
    Под предметом «этнографии психической» Надеждин подразумевал «обозрение и исследование всех тех особенностей, коими в народах более или менее знаменуются проявления духовной стороны природы человеческой; то есть: умственные способности, сила воли и характера, чувство своего человеческого достоинства и происходящее отсюда стремление к беспрерывному совершенствованию... Тут, следовательно, найдут себе законное место: народная в собственном смысле психология или разбор и оценка удельного достоинства народного ума и народной нравственности, как оно проявляется в составляющих народ личностях... Словом — разумные убеждения или глупые мечты, установившиеся привычки и беглые прихоти, заботы и наслаждения, труд и забавы, дело и безделье, коими человек доказывает, что он живет не только как ему можется, но и как сам хочет и как умеет» [159. — С. 77].
    Правовед и публицист К.Д. Кавелин (1818 — 1885), избранный впоследствии руководителем отделения этнографии Русского географического общества, считал, что «психология выдвинулась на первый план и очень понятно почему. Она — собственно центр, к которому теперь сходятся и который предполагают все науки, имеющие предметом человека» [99. — Т. 3. — С. 365].
    Он призывал к познанию национальной психологии в целом путем изучения ее отдельных психических характеристик в их общей взаимосвязи. «Народ, — писал он, — представляет собой такое же единое органическое существо, как и отдельный человек. Начните исследовать его отдельные нравы, обычаи, понятия и остановитесь на этом, и в этом случае вы ничего не узнаете. Умейте взглянуть на них в их взаимной связи, в их отношении к целому народному организму, и вы поймете особенности, отличающие один народ от другого» [99. — Т. 4. — С. 42].
    Кавелин считал, что этнические (в том числе и психологические) характеристики представителей разных общностей необходимо изучать по памятникам старины, верованиям, обычаям и традициям. При этом он в то же время недооценивал важности сравнительного метода изучения, решительно возражал против того, чтобы объяснять заимствованием сходство русских обычаев с похожими явлениями у евреев, греков, индусов или других народов. По его мнению, объяснять русские обычаи надо всегда исходя из истории самого русского народа. Сходное, полагал Кавелин, вовсе не означает заимствованное. Ряд выдвинутых им других теоретических и исторических предположений на многие годы опередили его время. Они были высказаны раньше Вундта, Лацаруса и Штейнталя, положивших подобные идеи в основу своей «психологии народов».
    Действительный член Петербургской академии наук К. М. Бэр (1792—1876) в марте 1846 г. сделал доклад на заседании Русского географического общества на тему «Об этнографических исследованиях вообще и в России в частности», ставший программным для изучения этнографических и этнопсихологических характеристик представителей многочисленных народов государства. Главная задача при этом, по его мнению, состояла в познании способов жизни, умственных особенностей народа, его нравов, религии, предрассудков и т.д.
    Бэр выступал за сравнительное изучение этнической специфики людей. Его теоретические взгляды были в то же время весьма своеобразными. В частности, при изучении источников происхождения этнических особенностей отдельных народов он предлагал обращать особое внимание на зависимость между этнопсихологическими, расовыми признаками народа и политическими учреждениями государства. В целом же в постановке задач исследования этнических характеристик народов он опередил своих заграничных коллег [31. — С. 117].
    Формировавшиеся продолжительное время устойчивые и своеобразные теоретические и практические этнопсихологические, взгляды ученых и общественных деятелей России, их настоятельные рекомендации и пожелания относительно необходимости изучения и учета обычаев, нравов, традиций представителей ее многочисленных народов к концу 40-х — началу 50-х гг. XIX в. вызвали к жизни обширные прикладные исследования их психологии. Последние по своей масштабности, охвату изучаемых этносов и особенно по достигнутым результатам не только были первыми подобного рода исследованиями в мире, но и до сих пор не потеряли своей значимости.
    В середине 40-х гг. XIX в. в Русском географическом обществе К. М. Бэр, К. Д. Кавелин, Н. И. Надеждин создали этнографическое отделение, сформулировали основные принципы этнографической науки и психологической этнографии, обсудили их в широких кругах научной общественности страны, наметили направления их развития. Под руководством этих ученых была разработана программа изучения этнографического (этнопсихологического) своеобразия населения России, которая с 1850 г. начала претворяться в жизнь. В инструкции, разосланной по регионам страны, предлагалось описывать: 1) быт вещественный; 2) быт житейский; 3) быт нравственный и 4) язык. Третий пункт включал описание психического склада народа. Сюда же входило и описание умственных и нравственных способностей, семейных отношений и воспитания детей. Там же отмечалось, что народное творчество отражает национальный темперамент, господствующие страсти и пороки, понятия о добродетели и правде. Изучение национально-психологических явлений предусматривалось и в пункте о языке [31. — С. 117 — 118]. На основе инструкции во многих губерниях страны развернулась масштабная научная деятельность, в которой были задействованы ведущие ученые.
    В Санкт-Петербург из различных уголков России стали поступать результаты исследования многочисленных народов страны: в 1851 г. — 700 рукописей, в 1852 г. — 1290, в 1858 г. — 612 и т.д. [31. -С. 118]. На основании их в Академии наук осуществлялись осмысление и обобщение полученных данных, составлялись научные отчеты, содержавшие и психологический раздел, в котором сопоставлялись национально-психологические особенности сначала малороссов, великороссов и белороссов, а затем и представителей других этнических общностей. С различной интенсивностью эта деятельность продолжалась и дальше. В результате к концу XIX в. был накоплен внушительный банк этнографических и этнопсихологических характеристик большинства народов России.
    Результаты этих исследований были опубликованы. В 1878 —1882, 1909, 1911, 1915 гг. в Санкт-Петербурге в издательствах «Досуг и дело», «Природа и люди», «Кнебель» вышло большое количество этнографических и психологических сборников и иллюстрированных альбомов, описывавших этнические особенности представителей около ста народов России, сведения о которых в 20 — 30-х гг. XX в. были широко использованы в психологических и педагогических изданиях, учебной литературе.
    Уже в XX в. психолог Г. И. Челпанов, высоко оценивая значение для социальной психологии собранных ранее русскими учеными материалов и обобщенных результатов исследований и призывая к продолжению этой работы, писал: «В России накоплен богатейший этнографический материал (труды Академии наук, Географического общества, любителей естествознания и пр.), который вследствие незнакомства западных ученых с русским языком не использован для целей коллективной психологии. Герберт Спенсер выражал сожаление, что незнание русского языка мешает ему использовать материалы русской этнографии для целей социальной психологии. В 1911 г. Вундт, зная размеры неиспользованного материала, выражал такое же сожаление» [246. — С. 9].
    С середины XIX в. перед российским обществом особо встал и вопрос осознания и описания своих национально-психологических особенностей, что привело к появлению большого количества исследований «русского характера и русской души». Первые работы были посвящены главным образом описанию негативных, отрицательных качеств русского человека, среди которых назывались: нелогичность, несистематичность, утопичность мышления; отсутствие потребности свободно и творчески мыслить; импульсивность, лень, неумение постоянно и организованно трудиться и др. [149.-С. 9-10].
    Осмысливая слабости русского национального характера, ученые начали задумываться и о его положительных чертах. Наибольшее внимание исследователи уделяли проблеме развития чувств, морали, религии русского народа, так как именно эти феномены, по признанию многих, лежали в основе его миросозерцания. Среди положительных черт национальной психологии русских выделялись такие характеристики, как доброта, сердечность, открытость русских людей, их бессребреничество, предпочтение духовных благ земным, материальным.
    При этом многие ученые утверждали, что положительные качества являются как бы оборотной стороной отрицательных, поэтому они неотделимы от последних. Вместе с тем положительные черты психологии русских понимались не как качества, компенсирующие недостатки, а как их продолжение, что узаконивало место негативных характеристик в структуре русского национального характера и снимало все попытки с ними бороться, так как уничтожение их, по этой логике, являлось бы и уничтожением достоинств русских [149. — С. 11].
    Вклад в изучение психологии русского человека внесли В. С. Соловьев, Н. А. Бердяев, В. О. Ключевский.
    Философ В.С.Соловьев (1853 — 1900) пришел к выводу, что понять своеобразие национального характера русских можно только в том случае, если тщательно изучить их идеалы и ценностные ориентации, которые кардинально отличны от мотивации представителей других этнических общностей. С его точки зрения, идеал русского народа не есть «могущество», власть, являющиеся побудительной силой для других наций, не есть богатство, материальное процветание, свойственные, по его мнению, например англичанам, не есть красота и «шумная слава», характерные для французов. Не столь важно для русских оставаться самобытным народом, верным традициям глубокой старины. Эта черта, присущая англичанам, в России, считал Соловьев, есть только у староверов. И даже идеал честности и порядочности, поддерживаемый, например немцами, не есть та ценность, которой реально дорожит Русский народ. Русским присущ «нравственно-религиозный идеал», который, по его мнению, характерен не только для России, так как подобные ценности лежат в основе мировоззрения, например индийцев. Однако, в отличие от последних, у русских стремление к «святости» не сопровождается тем самобичеванием и аскетизмом, которые являются непременным атрибутом в Индии.
    Способ, с помощью которого Соловьев попытался определить специфику национальных идеалов и национального характера, очень прост. Логика его заключалась в следующем: если какой-либо народ пожелает похвалить свою нацию, то он хвалит ее за то, что ему близко, за то, что для него важно и значимо, тем самым в самой похвале отражая некие, самые существенные основания, по которым можно судить о существующих в обществе ценностях и идеалах [217].
    Концепция Соловьева, безусловно, была интересна и прогрессивна для его времени, но тогда еще не было сегодняшних методик изучения социальных установок и ценностных ориентации людей, с помощью которых можно выявлять устойчивые характеристики национальной психики экспериментальным путем. Однако, по нашему мнению, идеи Соловьева как раз и ориентировали психологов и социологов на создание таких методик и адаптацию их к изучению мировоззренческих феноменов.
    Философ и историк Н. А. Бердяев (1874—1948) также уделил много внимания изучению и объяснению своеобразия национальной психологии русских.
    Особенности «души России» (терминология Бердяева), отличающейся, согласно его взглядам, таинственностью, мистичностью и иррациональностью, проявляются по-разному. Так, с одной стороны, русский народ самый аполитичный, «безгосударственный» народ в мире, но в то же время в России до 1917г. была создана одна из самых мощных государственных бюрократических машин, угнетавшая присущую народу свободу духа и подавлявшая личность. Весьма специфичным, по мнению Бердяева, является и отношение русских к другим народам: русская душа внутренне интернациональна, даже «сверхнациональна», уважительна и терпима к другим нациям и народностям. Он считал Россию самой «нешовинистической страной в мире», миссия которой -освобождать других.
    Одной из важнейших и отличительных черт русской души Бердяев называл ее «бытовую свободу», отсутствие мещанства, погони за прибылью и страсти к наживе, благосостоянию, столь характерных для стран Запада. В этом смысле тип странника, искателя Божьей правды, смысла жизни, не связанного земными делами и заботами, представлялся ученому наиболее естественным состоянием русской души. Однако и в этом отношении русский дух все же не реализовывал себя в естественной форме. Более того, обогащение одних за счет других, наличие купцов-стяжателей, чиновников и крестьян, ничего не желающих, кроме земли, присутствие тотального консерватизма, инертности и лени свидетельствуют о том, что исконные черты русской души подвергаются деформации, заменяются иными, противоположными, в корне чуждыми и ее характеру, и собственной природе ценностями [21].
    Конечно, многие взгляды Бердяева были противоречивы и субъективны, однако его подход к констатации и анализу состояний русской души, черт национального характера поражает своей глубиной и многогранностью, вызывает интерес этнопсихологов.
    Историк В. О. Ключевский (1841 —1911), в свою очередь, подчеркивал, что психологию русского человека нельзя понять, не изучив природных, социальных и экономических условий его развития, которые породили в национальном характере россиян совершенно своеобразные, часто противоречивые, но в то же время взаимно дополняющие друг друга качества: чувство риска, склонность пытать счастье, надеяться на удачу и осмотрительность и расчетливость, умение положиться на свои собственные силы, уклончивость и неровность поведения [180. — С. 22].
    Значительный вклад в развитие этнопсихологии в России внес А. А. Потебня (1835 —1891) — филолог-славист, разрабатывавший вопросы теории языкознания и национального фольклора. В отличие от направления исследований других русских ученых, предметом изучения которых был национальный характер, описание национальной психологии представителей той или иной этнической общности, он стремился раскрыть и объяснить механизмы формирования этнопсихологической специфики мышления. Его фундаментальный труд «Мысль и язык», а также статьи «Язык народов» и «О национализме» содержали глубокие и новаторские идеи и наблюдения, позволяющие понять природу и специфику проявления интеллектуально-познавательных национально-психологических особенностей.
    По мнению Потебни, главным не только этнодифференцирующим, но и этноформирующим признаком любого этноса является язык. Все существующие в мире языки роднят два свойства –звуковая «членораздельность» и то, что все они есть системы символов, служащих выражению мысли. Все остальные их характеристики этносвоеобразны, и главная среди них — система приемов мышления, воплощенная в языке. Потебня считал, что язык не есть средство обозначения уже готовой мысли. Если бы это было так, было бы неважно, какой язык использовать, они были бы легко взаимозаменяемы. Но этого не происходит, потому что функция языка — не обозначать уже готовую мысль, а творить ее. При этом представители разных народов посредством национальных языков формируют мысль своим, отличным от других способом. Таким образом, языковая принадлежность индивида создает объективные условия для развития у него особенностей психической деятельности.
    Развивая в последующем свои положения, Потебня пришел к целому ряду важных выводов, согласно которым: а) утрата народом своего языка равносильна его денационализации; б) представители разных национальностей не всегда могут наладить адекватное взаимопонимание, так как существуют специфичные особенности и механизмы межэтнического общения, которые должны учитывать мышление всех общающихся людей; в) культура и образование развивают и закрепляют этноспецифические характеристики представителей тех или иных народов, а не нивелируют их; г) этническая психология, являясь разделом психологической науки и исследуя соотношение личностного развития и развития народного, должна показать возможность выявления национальных особенностей и строения языков как следствие общих законов народной жизни [150. — С. 121 —124].
    К концу XIX в., таким образом, наше государство пришло с конкретными результатами в развитии этнической психологии. Была разработана достаточно прогрессивная и убедительная для того времени теоретическая и методологическая основа для осмысления сущности и своеобразия национально-психологических феноменов, под которыми понимались конкретные особенности функционирования черт национального характера различных народов, формирующиеся под воздействием природно-климатических условий, религии, обычаев и нравов и проявляющиеся в действиях, поступках, поведении представителей этнических общностей.
    Это позволило российским ученым начать эффективное изучение национально-психологических особенностей большинства этнических общностей страны, а затем и использовать полученные данные в управлении, регулировании межнациональных отношений, обучении и воспитании.

    2.2. Развитие этнической психологии в России в xx веке

    В начале XX в. к проблемам этнической психологии стали обращаться представители непосредственно психологической науки*.


    * Психология как самостоятельная отрасль знаний выделилась из философии в начале XIX в., а в начале следующего столетия уже выработала достаточно устойчивую базу теоретических и методологических представлений, а также стала накапливать опыт развернутых прикладных исследований личности.

    Физиолог И.М.Сеченов (1829—1905), оставивший в наследство последующим поколениям теорию рефлекторной природы сознательной и бессознательной деятельности человека, внимательно следил за результатами прикладных исследований этнографов, всячески поддерживал их стремление всесторонне изучить этнические характеристики психики народов страны. Вместе с тем он считал, что последние надо изучать не только и не столько по продуктам духовного развития народа, но и с использованием специальных психологических методик изучения личности.
    Психиатр и психолог, организатор и руководитель Психоневрологического института и Института по изучению мозга и психической деятельности, автор таких работ, как «Коллективная рефлексология», «Общественная психология», «Внушение в общественной жизни», В.М.Бехтерев (1857 — 1927) также не мог обойти вниманием вопросы этнической психологии. Он пришел к выводу, что каждая нация имеет свой темперамент и свои своеобразные черты характера, а также специфические особенности умственной деятельности, которые закрепляются и соответственно передаются биологическим путем. Все же остальные этнопсихологические характеристики имеют социокультурную природу, зависят, по мнению Бехтерева, от общественного развития и уклада жизни, сложившегося в ходе культурного генезиса.
    В противовес В. Вундту, предполагавшему, что основным источником представлений о национальной психологии того или иного народа является изучение его мифов, обычаев и языка, Бехтерев призывал исследовать коллективную и индивидуальную психологию и деятельность людей как представителей конкретных этнических общностей. При этом он резко критиковал и понятийный аппарат, использовавшийся Вундтом и другим западным психологом — Г. Лебоном, подчеркивал, что они проявляли субъективизм, говоря о «народной душе», «народном чувстве» и «народном духе». Бехтерев противопоставлял им свою точку зрения на проблему изучения национально-психологических особенностей людей, полагая, что ею должна заниматься особая наука — коллективная рефлексология [22].
    В своих работах Бехтерев одним из первых в России обратился к вопросу о роли и значении символики у различных народов. Согласно его взглядам, жизнь любой этнической группы, нации в том числе, полна символизма. В качестве национально специфичных символов может использоваться широкий круг предметов и явлений: язык и жесты, флаги и гербы, герои войны, подвиги исторических лиц, выдающиеся исторические события. Эти символы выступают средством согласования интересов и совместной Деятельности людей, тем самым объединяя их в единую общность.
    Много пользы для развития этнопсихологических идей в нашей стране принесли работы Д. Н. Овсянико-Куликовского (1853 — 1920), ученика и последователя А. А. Потебни, стремившегося выявить и обосновать механизмы и средства формирования психологического своеобразия наций.
    Основной его работой, посвященной этой проблеме, стала «Психология национальности» (1922). Согласно концепции Овсянико-Куликовского, главными факторами формирования национальной психики являются элементы интеллекта и воли, а элементы эмоций и чувств в их число не входят. Вслед за своим учителем Овсянико-Куликовский считал, что национальная специфика коренится в особенностях мышления и искать эти особенности нужно не в содержательной стороне интеллектуальной деятельности и не в ее результативности, а в бессознательных компонентах психики человека. Язык при этом выступает стержнем народной мысли и психики и является особой формой накопления и сбережения психической энергии народов.
    Овсянико-Куликовский пришел к выводу, что все нации можно разделить условно на два основных типа — активные и пассивные — в зависимости от того, какой из двух видов воли — «действующая» или «задерживающая» — преобладает у данного этноса. Каждый из этих типов, в свою очередь, можно разложить на ряд разновидностей, подтипов, отличающихся друг от друга определенными этноспецифичными элементами. Например, к пассивному типу ученый относил русских и немцев, различающихся вместе с тем присутствием у русских элементов волевой лени. К активному типу он относил английский и французский национальные характеры, различающиеся присутствием у французов излишней импульсивности [169. — С. 23 — 24].
    Многие идеи Овсянико-Куликовского были эклектичны и недостаточно аргументированны, являлись следствием неудачного применения идей 3. Фрейда. Однако в последующем они натолкнули исследователей этнической психологии на правильный анализ интеллектуальных, эмоциональных и волевых национально-психологических особенностей людей.
    Особые заслуги в развитии этнической психологии в России принадлежат философу Г. Г. Шпету (1879—1937), первым начавшему читать курс лекций по этому предмету и организовавшему в 1920 г. единственный в стране кабинет этнопсихологии. В 1927 г. он опубликовал работу «Введение в этническую психологию», в которой в форме дискуссии с В. Вундтом, М. Лацарусом и Г. Штейнталем выразил свои взгляды на основное содержание, перспективы и направления развития этой прогрессивной и очень нужной отрасли знаний.
    Этническая психология, утверждал Шпет, является описательной, а не объяснительной наукой. По его мнению, она должна заимствовать у этнологии классификацию социальных явлений, а затем уже ставить вопросы типа: «А как это переживается народом данной эпохи?», «Что он любит, чего боится, чему поклоняется?» и т. п.
    Ученый пришел к выводу, что предметом этнической психологии может выступать описание типичных коллективных переживаний представителей конкретного народа, которые являются следствием функционирования языка, мифов, нравов, религии и т. п.
    Как бы отдельные представители той или иной этнической общности ни были индивидуально различны и сколько бы несхожим ни являлось их отношение к подобным социальным явлениям, всегда можно найти нечто общее в их реакциях и поведении. При этом общее, считал Шпет, не есть усредненное целое, не есть совокупность сходств. Общее понималось им как «тип», как «репрезентант психики многих индивидов», как характеристика, объединяющая и показывающая нюансы всего своеобразия мыслей, чувств, переживаний, поступков и действий людей конкретной национальности [254].
    В целом взгляды Шпета были излишне философскими и затеоретизированными, не давали возможности непосредственно изучать многообразие этнопсихологических явлений. Однако главная заслуга этого выдающегося ученого состоит в том, что он вынес свои взгляды на всеобщее обсуждение, способствовал их распространению, начал обучение этнической психологии в высшей школе. Ему принадлежит мысль о том, что Россия с ее сложным этническим составом населения, с разнообразным культурным уровнем и характером народов представляет особенно благоприятные условия для разработки проблем этнической психологии. Интерес к этнической психологии и этнопсихологическим исследованиям после революции 1917 г. не угас.
    Многие впоследствии известные ученые-психологи уделяли им серьезное внимание.
    Л. С. Выготский (1896— 1934) — психолог, основатель культурно-исторической школы в отечественной психологии, пришел к выводу, что психическая деятельность человека в процессе культурно-исторического развития формируется под влиянием орудий труда, вызывая тем самым принципиальную перестройку ее внутреннего содержания. Основным методом исследования в этнической психологии он предложил считать инструментальный метод, суть которого состоит в исследовании поведения людей в тесной взаимосвязи с тенденциями исторического, социокультурного и национального развития, в анализе структуры и динамики «инструментальных актов» психики человека [43. — С. 206 — 210].
    К объекту этнической психологии Выготский предлагал относить и «психологию примитивных народов», подразумевая под этим сопоставление психической деятельности современного «культурного» человека и первобытного «примитива». Главным предназначением этнопсихологии он считал проведение обширных кросскультурных исследований, и прежде всего межэтническое сравнительное изучение психологии представителей «традиционных» и «Цивилизованных» обществ. С позиций культурно-исторической концепции Выготского в конце 20-х гг. XX в. была подготовлена программа научно-исследовательской работы по педологии национальных меньшинств. Ее особенность заключалась в том, что в противовес широко распространенным тестовым исследованиям в центр ставились исследования национальной среды, ее структуры, динамики содержания, всего того, что и определяет этническое своеобразие психических процессов [42. — С. 165— 167].
    Кроме того, он пришел к очень важному выводу о том, что изучать психику детей нужно не на основе сопоставления ее с психикой среднестатического «стандартного» ребенка, а с учетом сравнительного анализа психологии взрослого человека той же национальной общности. Идеи Выготского оказали большое влияние на развитие не только этнической психологии, но и всей психологической науки в целом.
    Под руководством другого психолога, одного из основателей нейропсихологии А. Р. Лурии (1902—1977) в 1931 — 1932 гг. была осуществлена практическая проверка идей культурно-исторического подхода во время специальной научной экспедиции в Узбекистан. Задачей экспедиции являлся анализ социально-исторического опыта формирования психических познавательных процессов (восприятия, мышления, воображения) некоторых народов Средней Азии.
    В ходе исследования Лурией была выдвинута и доказана гипотеза, согласно которой изменения общественно-исторического уклада, характера общественной жизни конкретного народа вызывают коренную перестройку познавательных процессов людей. В новых условиях функционирование не закрепившихся еще в общественном сознании, нарождающихся норм и правил поведения опосредовано традиционными формами психической деятельности людей, свойственными им как представителям конкретной этнической общности.
    Проведенные Лурией эксперименты по изучению познавательных процессов, а также содержания форм самоанализа и самооценки (в частности, узбеков) выявили определенную трансформацию психики людей под воздействием новых социальных отношений. Однако изменялись при этом не закономерности психической деятельности людей, а механизмы влияния на нее внешних факторов.
    Материалы этой экспедиции в силу специфических политических условий развития нашего государства были опубликованы только через 40 лет. Однако в 30-е гг. даже их частичное обсуждение в ограниченных аудиториях ученых привело к определенным сдвигам в подходе к изучению этнопсихологических феноменов [141].
    В 30 —50-х гг. XX в. развитие этнической психологии, как и некоторых других наук, приостановилось в период культа личности И. В. Сталина. И хотя сам Сталин считал себя единственно верным толкователем теории национальных отношений, написал немало работ по этому вопросу, однако все они вызывают сегодня определенный скептицизм и должны быть правильно оценены с современных научных позиций. Совершенно очевидно, что некоторые направления сталинской национальной политики не выдержали испытания временем. Например, взятая по его указанию ориентация на формирование в нашем государстве новой исторической общности — советского народа — в окончательном итоге не оправдала возлагавшихся на нее надежд, более того, нанесла вред формированию национального самосознания представителей многих этнических общностей нашей страны, поскольку бюрократы от политики слишком рьяно и прямолинейно претворяли в жизнь важную, но слишком рано провозглашенную задачу. То же самое можно сказать и о практике вузовского и школьного образования. И все это потому, что игнорировалось этническое своеобразие представителей большинства народов нашей страны, которое, конечно же, не могло исчезнуть по мановению волшебной палочки. Ясно и то, что отсутствие прикладных этнопсихологических исследований в эти годы, репрессии по отношению к тем ученым, которые их осуществляли в предыдущее время, отрицательно сказались на состоянии самой науки. Было упущено много времени и возможностей. Лишь в 60-х гг. появились первые публикации по этнопсихологии.
    Бурное развитие социальных наук в этот период, непрерывное увеличение числа теоретических и прикладных исследований привели к всестороннему изучению сначала общественной, а потом и политической жизни страны, сущности и содержания человеческих взаимоотношений, деятельности людей, объединенных в многочисленные группы и коллективы, среди которых большинство было многонациональными. Особое внимание ученых привлекло общественное сознание людей, в котором немаловажную роль играет и национальная психология.
    Первым на необходимость исследования ее проблем в конце 50-х гг. обратил серьезное внимание социальный психолог и историк Б.Ф. Поршнев (1905—1972), автор работ «Принципы социально-этнической психологии», «Социальная психология и история». Главной методологической проблемой этнопсихологии он считал выявление причин, которые обусловливают существование национально-психологических особенностей людей. Он критиковал тех ученых, которые стремились выводить своеобразие психологических особенностей из физических, телесных, антропологических и других подобных черт, считая, что объяснение специфических характеристик психического склада нации необходимо искать в исторически сложившихся конкретных экономических, социальных и культурных условиях жизни каждого народа [184. - С. 99-100].
    Кроме того, Поршнев настоятельно призывал к исследованию традиционных форм труда, формирующих особенности национального характера. Он особо подчеркивал, что необходимо выявление связей языка с глубинными психическими процессами, указывал, что письмо иероглифическое и письмо фонетическое вовлекают в работу разные зоны коры головного мозга. Он также советовал изучать механизмы общения, в частности мимику и пантомимику, считал, что даже и без применения точных специальных методов вполне возможно заметить: в сходных ситуациях взаимодействия представители одной общности улыбаются во много раз чаще, чем другой [184. — С. 163 — 164]. Однако Поршнев подчеркивал: суть дела не в количественных показателях, а в чувственно-смысловом значении движений лица и тела.
    И наконец, Поршнев особо предупреждал, что не следует увлекаться составлением для каждой этнической общности социально-психологического паспорта — перечня характерных для нее и отличающих ее от других психических черт. Нужно ограничиваться лишь узким кругом существенных признаков психического склада конкретной нации, составляющих его действительную специфику. Кроме того, он исследовал механизмы проявления «суггестии» и «контрсуггестии», проявляющиеся в межнациональных отношениях.
    Изучением этнопсихологических феноменов начали заниматься многие науки: философия, социология, этнография, история, некоторые отрасли психологии.
    Отечественная философия и социология, продолжая разрабатывать теорию наций и национальных отношений, заинтересовались методологическим обоснованием сущности и содержания национальной психологии как явления общественного сознания [12; 17; 37; 73; 84].
    Этнография (этнология) на основе осмысления огромного материала, накопленного в ходе полевых исследований поведения и образа жизни народов мира, стала заниматься обобщением на теоретическом уровне данных о своеобразии психологии представителей различных этнических общностей [28; 29; 80].
    Социальная психология и военная психология стали специализироваться на сравнительном анализе национально-психологических особенностей представителей различных общностей [115;| 122; 238].
    Пристальный интерес многих наук к этнической психологии и национально-психологическим особенностям людей, с одной стороны, способствовал качественному развитию представлений них, а с другой — порождал определенные различия в решении кардинальных методологических проблем этой области знаний. Врезультате складывались два подхода к их пониманию и исследованию.
    Представители теоретико-аналитического подхода, среди которых преобладали философы, историки, социологи, стремились изучать этнопсихологические феномены, как правило, лишь на теоретическом уровне осмысления социальных явлений. Они внесли большой вклад в выработку и уточнение понятийного аппарата этнической психологии как науки. Их работы во многом способствовали также всестороннему анализу национальной психологии как явления общественного сознания в широком плане, т. е. в соотношении ее с идеологией, классовой психологией и другими феноменами.
    Однако простые констатация и осмысление национальной психологии как явления, свойственные представителям этого подхода, не решали полностью даже проблемы выявления своеобразия ее содержания и психологической функциональной роли. Ученые уделяли главное внимание анализу того, что имеется в структуре национальной психологии, а не механизмам и специфике ее функционирования. Такая позиция была вполне правомерна и на том этапе развития этой отрасли знаний сыграла свою положительную роль. Вместе с тем она не обеспечивала выявления своеобразия психологии представителей разных наций и тем самым не гарантировала появления обоснованных данных для выведения закономерностей, характерных для национально-психологических особенностей людей.
    Сторонники функционально-исследовательского подхода, в число которых входили в основном отечественные психологи и этнографы, напротив, уделяли главное внимание эмпирическому изучению собственно психологических характеристик представителей различных национальных общностей и формулированию на этой основе конкретных теоретических и методологических положений.
    Так, военные психологи Н. И. Луганский и Н. Ф. Феденко первоначально исследовали национально-психологическую специфику деятельности и поведения личного состава армий некоторых западных государств, а затем уже перешли к определенным теоретико-методологическим обобщениям, сложившимся в итоге в четкую систему представлений о национально-психологических явлениях [238]. На основе анализа особенностей психологии представителей различных наций делали свои теоретические выводы и этнографы Ю. В. Бромлей, Л. М. Дробижева, С. И. Королев [28; 29; 80; 112].
    Ценность функционально-исследовательского подхода заключалась в том, что он был направлен на выявление специфики проявления национально-психологических особенностей людей в их практической деятельности. Это позволяло по-новому взглянуть на многие теоретические и методологические проблемы этого чрезвычайно сложного общественного феномена.
    Хронологически в 60 — 90 гг. XX в. этническая психология у нас в стране развивалась следующим образом. В начале 60-х гг. на страницах журналов «Вопросы истории» и «Вопросы философии» прошли дискуссии по проблемам национальной психологии, после которых отечественные философы и историки в 70-е гг. начали активно разрабатывать теорию наций и национальных отношений, уделяя приоритетное внимание методологическому и теоретическому обоснованию сущности и содержания национальной психологии как явления общественного сознания (Э. А. Баграмов,
    A. X. Гаджиев, П. И. Гнатенко, А. Ф. Дашдамиров, Н. Д. Джандильдин, С. Т. Калтахчян, К. М. Малинаускас, Г. П. Николайчук и др.).
    С позиций своей отрасли знаний в это же время подключились к изучению этнопсихологии этнографы, занимавшиеся обобщением на теоретическом уровне результатов своих полевых изысканий и более активно начавшие изучать этнографические характеристики народов мира и нашей страны (Ю. В. Арутюнян, Ю. В. Бромлей, Л. М. Дробижева, Б. А. Душков, В. И. Козлов, Н. М. Лебедева, А. М. Решетов, Г. У. Солдатова и др.).
    Очень продуктивно с начала 70-х гг. этнопсихологическая проблематика стала разрабатываться военными психологами, которые основной упор делали на изучении национально-психологических особенностей представителей зарубежных государств (В. Г. Крысько, И. Д. Куликов, И. Д. Ладанов, Н. И. Луганский, Н. Ф. Феденко, И. В. Фетисов).
    В 80 — 90-е гг. у нас в стране начали складываться научные коллективы и школы, занимающиеся проблемами собственно этнической психологии и этносоциологии. В Институте этнологии и антропологии РАН длительное время работает сектор социологических проблем национальных отношений во главе с Л. М.Дробижевой. В Институте психологии РАН в лаборатории социальной психологии была создана группа, исследовавшая проблемы психологии межнациональных отношений, возглавляемая П. Н. Шихиревым. В Академии педагогических и социальных наук в отделении психологии В. Г. Крысько была создана секция этнической психологии. В Санкт-Петербургском государственном университете коллектив социологов под руководством А. О. Бороноева плодотворно работает над проблемами этнической психологии. Вопросы этнопсихологических особенностей личности разрабатываются на кафедре педагогики и психологии Университета дружбы народов, возглавляемой А. И. Крупновым. На изучение национально-психологических особенностей представителей различных народов сориентирован профессорско-преподавательский состав кафедры психологии Северо-Осетинского государственного университета, руководит которой X. X. Хадиков. Под началом
    B. Ф. Петренко проводятся этнопсихосемантические исследования в МГУ. Д. И. Фельдштейн возглавляет Международную ассоциацию содействия развитию и коррекции межнациональных отношений.
    В настоящее время исследования в области этнической психологии ведутся по т р е м главным направлениям.
    Первое из них занимается конкретным психологическим и социологическим изучением различных народов и народностей. В его рамках осуществляются работы по осмыслению этнических стереотипов, традиций и специфики поведения русских и представителей многочисленных этнографических групп Северного Кавказа, национально-психологических особенностей коренных народов Севера, Поволжья, Сибири и Дальнего Востока, представителей некоторых зарубежных государств.
    Ученые, относящиеся ко второму направлению, занимаются социологическими и социально-психологическими исследованиями межнациональных отношений в России и СНГ.
    Представители третьего направления в отечественной этнической психологии уделяют главное внимание изучению социокультурной специфики вербального и невербального поведения, этнопсихолингвистической проблематике.
    Особую роль среди исследователей истоков национального своеобразия народов нашего государства сыграл Л.Н. Гумилев (1912 -1992) — историк и этнограф, разработавший своеобразную концепцию происхождения этносов и психологии людей, к ним принадлежащих [63; 64; 65].
    Гумилев считал, что этнос есть явление географическое, всегда связанное с ландшафтом, который кормит приспособившихся к нему людей и развитие которого зависит в то же время от особого сочетания природных явлений с социальными и искусственно созданными условиями. Вместе с тем он всегда подчеркивал психологическое своеобразие этноса, определяя последний как устойчивый, естественно сложившийся коллектив людей, противопоставляющий себя всем прочим аналогичным коллективам и отличающийся своеобразными стереотипами поведения, которые закономерно меняются в историческом времени.
    Для Гумилева этногенез и этническая история не являлись идентичными понятиями. По его мнению, этногенез — это не только начальный период этнической истории, но и четырехфазный процесс, включающий возникновение, подъем, упадок и умирание этноса. Жизнь этноса, считал он, подобна жизни человека, и, как и человек, этнос смертен. Эти представления ученого до сих пор вызывают споры и критику со стороны его оппонентов, однако если последующее развитие этносов и его исследования подтвердят цикличность их существования, то это позволит по-новому взглянуть на формирование и передачу национально-психологических особенностей представителей конкретных национальных общностей.
    Этническая история, по мнению Гумилева, дискретна (прерывна). Импульсом, приводящим в движение этносы, считал он, является пассионарностъ. Пассионарность — понятие, употреблявшееся им для объяснения особенностей этногенеза. Пассионарностью могут обладать как отдельные личности, принадлежащие к конкретному этносу, так и этнос в целом. Для пассионарных личностей присущи исключительная энергичность, честолюбие, гордость, чрезвычайная целеустремленность, способность к внушению. (Подробнее о пассионарности см. с. 87 — 88 данной книги.)
    По мнению Гумилева, пассионарность выступает атрибутом не сознания, а подсознания, является специфическим проявлением нервной деятельности, которое фиксируется в истории этноса особенно важными событиями, качественно изменяющими его жизнь. Такие трансформации возможны при наличии пассионарности как особого качества и отличительной характеристики не только у индивида, но и у групп людей. Таким образом, пассионарный признак приобретает популяционный и закономерный характер. Для пассионариев, считал ученый, характерно посвящение себя одной цели, длительное энергетическое напряжение, соотносимое с пассионарным напряжением всего этноса. Кривые роста и падения пассионарного напряжения являются общими закономерностями этногенеза.
    Концепция Гумилева в целом достаточно специфична, но психологи находят в ней немало ценного в силу того, что пассионарность и специфика этногенеза помогают понять многие феномены, которые они изучают, выводить и достаточно точно осмысливать закономерности формирования, развития и функционирования национально-психологических особенностей людей.
    Рассмотрение истории развития отечественной этнической психологии было бы неполным без анализа места и роли своеобразных школ (социологической, этнологической, с одной стороны, и психологической — с другой), сложившихся и функционирующих сегодня в России.
    Этнопсихологическая школа в отечественной социологии и этнологии — это совокупность направлений развития этнопсихологических взглядов и кросскультурных исследований, предпринятых социологами и этнографами.
    Социология имеет свой, более обобщенный, чем в психологии, подход к пониманию этносов и их психики. Она рассматривает этнос как единство людей, объединенных схожестью деятельности и интересов. В понимании особенностей проявления этнопсихологического, его динамики у социологии свои представления.
    Этнология и этнопсихология имеют один объект исследования — это национальные общности, но предмет изучения у них разный. Первую интересуют быт и культура, демографические характеристики народов, а вторую — закономерности и особенности их психики, самосознания, черт национального характера и т.д., которые проявляются в быту, культуре, традициях, поведении представителей национальных общностей.
    Вместе с тем именно социологи и этнографы после развенчания культа личности Сталина, с начала 60-х гг. XX в., вновь поставили вопрос о необходимости изучения национальной психологии, предложили направления анализа ее теоретических и методологических проблем, призвали психологов к сотрудничеству в решении этих проблем [см. Советская этнография. — 1983. -№ 2 — 4]. Затем они активно развернули исследования этносоциологических и национально-психологических характеристик населения страны.
    Наиболее продуктивно работали научные коллективы под руководством Ю. В. Бромлея и Л. М. Дробижевой, обращавшие главное внимание на изучение психологических аспектов национальных отношений, роли национальных традиций в социальной регуляции поведения, влияния многообразия культурной среды на психику представителей различных этнических общностей. По результатам этой многогранной деятельности регулярно проводились научные конференции и семинары в Москве, Тарту, Казани, Баку, Ростове-на-Дону.
    В 70-е гг. в этот процесс стали активно включаться ученые национальных регионов, что, безусловно, принесло большие положительные результаты, так как исследовались национально-психологические явления и процессы в той среде, представителями которой были сами ученые. А. X. Гаджиев возглавил изучение национальных стереотипов и установок представителей народов Северного Кавказа [45; 46; 47]. А. Ф. Дашдамиров продуктивно работал над проблемами национально-психологического своеобразия проявления личности в условиях Закавказья [70]. Под руководством Н. Д. Джандильдина изучались этнопсихологические характеристики народов Средней Азии и Казахстана [72; 73].
    Не остались без внимания ученых и вопросы культуры межнационального общения в государстве; классовые и человеческие аспекты в национальной психологии; специфика проявления национального характера в общественной жизни; национальные и интернациональные формы социального бытия, национального сознания и самосознания, своеобразие их функционирования. Результаты проведенных исследований получили широкое освещение на страницах журналов «Советская этнография», «Вопросы философии», «Психологического журнала», на прошедших в 90-е гг. научных конференциях в Москве, Твери и Владикавказе.
    Этнопсихологическая школа в отечественной военной психологии — научное направление, зародившееся и развивавшееся как результат запросов практики, а именно — морально-психологической подготовки российских военнослужащих, в том числе к боевой деятельности против личного состава армии конкретных зарубежных государств.
    Начиная с середины XIX в. русские военные исследователи проявляли устойчивый интерес к национально-психологическим проблемам, указывали на необходимость учета этнических (в том числе и психологических) особенностей в обучении и воспитании воинов. Подготовленные и изданные в конце XIX в. в России книги по результатам этих исследований содержали этнографические характеристики представителей почти всех народов и народностей страны, они активно использовались в практике индивидуально-воспитательной работы в армии и на флоте.
    Особая заслуга в привлечении широкой общественности к проблемам этнической психологии в более позднее время принадлежит А.Е. Снесареву. Он впервые разработал и в 1920 г. начал читать в Академии генерального штаба курс лекций «Психология войны», в котором содержались обобщения, касавшиеся учета в процессе подготовки личного состава армии его национально-психологических особенностей.
    В последующие годы, с развитием культа личности в СССР, разработка проблем национальной психологии, как уже говорилось, оказалась под длительным запретом. Однако военная психология быстрее вышла из состояния застоя в этой области, что было обусловлено внешнеполитическими условиями и задачами, которые ставило руководство страны перед армией. Необходимо было четко представлять, с каким противником и с какой психологией его личного состава придется столкнуться российским военнослужащим.
    Генератором этнопсихологических исследований стала группа военных психологов Военно-политической академии им. В. И. Ленина под руководством Н. Ф. Феденко. В 1966 г. выходит работа Н. Ф. Феденко и Н. И. Луганского, в которой наряду с методологическими и теоретическими проблемами национальной психологии как науки подвергались тщательному анализу конкретные этнопсихологические характеристики военнослужащих США, Великобритании, Франции и ФРГ [238]. В 1968 г. Луганским было завершено исследование «Влияние национально-психологических особенностей населения ФРГ на морально-боевые качества личного состава бундесвера» [140].
    В 1977 г. В. Г. Крысько было начато, а в 1989 г. В. И. Гавриловым закончено исследование национально-психологических особенностей населения и личного состава китайской армии. И. Д. Куликов в 1988 г. завершил исследование по национально-психологическим особенностям личного состава армии АРЕ [122]. В 1989 г. В. Г. Крысько осуществил исследование, в котором обобщил взгляды военных психологов на проблему влияния национальной психологии на боевую деятельность вероятного противника [115].
    В 80-е гг. военные психологи начали активное изучение национально-психологических особенностей советских воинов различных национальностей. Результаты проведенных военными психологами Н. Г. Борискиным, В. Н. Дейнекиным, В. Г. Крысько, В. А. Поповым и др. исследований широко используются в практике обучения и воспитания российских воинов, реализуются в деятельности командиров всех степеней. З. Б. Бадмаевой, М. Набиевым, Э. А. Саракуевым, С. Ц. Чемитовой были проведены исследования по национально-психологическим особенностям кабардинцев и балкарцев, калмыков, таджиков, бурятов и некоторых других народов России, результаты которых широко используются в обучении и воспитании воинов российской армии.
    В центре социологических и психологических исследований МО РФ осуществлял многостороннюю исследовательскую деятельность специально созданный отдел изучения межнациональных отношений в Вооруженных силах.
    Представители этнопсихологической школы военной психологии сегодня продуктивно трудятся и осуществляют разнообразные исследования в военных и гражданских вузах страны, в различных министерствах и ведомствах РФ.
    Военные психологи разработали четкую методологическую и теоретическую концепцию национальной психологии; дали развернутую оценку сущности, содержания и структуры национально-психологических особенностей людей; выработали социально ориентированный подход к формам их проявления в различных видах деятельности. Все это способствует нахождению более эффективных путей, методов и средств анализа трудностей межнационального общения и взаимодействия воинов в условиях армейской службы, а также разработке продуктивных мероприятий (правовых, организационных, социально-психологических и других), позволяющих регулировать отношения между представителями различных этнических общностей в многонациональных воинских коллективах.

    Вопросы и задания для самоконтроля

    1. К какому времени относится зарождение этнической психологии как самостоятельной отрасли научных знаний в нашей стране?
    2. В чем заключается значение исследования национальной психологии представителей многочисленных этнических общностей нашего государства?
    3. Назовите имена тех ученых, которые в XIX в. впервые в нашей стране организовали изучение национально-психологических особенностей различных этнических общностей.
    4. Перечислите основные теоретические подходы к исследованию национальной психологии, сложившиеся в отечественной общественной науке.
    5. Охарактеризуйте основные этнопсихологические школы в российской науке.

    Направления дальнейшего совершенствования знаний

      • Сравните методологические и теоретические взгляды на сущность национальной психики российских ученых в XIX и XX вв.
      • Охарактеризуйте разницу в подходах социологов и психологов к пониманию сущности национальной психики.
      • Сравните взгляды российских и зарубежных психологов на специфику формирования и функционирования национально-психологических особенностей людей.
      • Составьте диаграмму-схему развития этнической психологии в нашей стране.

      Глава третья. ИСТОРИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ЭТНОПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ВЗГЛЯДОВ ЗА РУБЕЖОМ

      Проблематика: причины, породившие интерес к этнопсихологическим знаниям; отличия и сходство в этнопсихологических представлениях древности и средневековья; различные школы и теории в зарубежной этнопсихологии; «основная» личность, «модальная» личность.

      Информация к размышлению. Безусловно, представители разных народов всегда различали друг друга по этническим и расовым признакам, стремились понять и правильно интерпретировать последние применительно к условиям своей жизни и деятельности, взаимоотношениям и взаимодействию. Однако потребовалось очень много времени, чтобы на основе практического опыта и его теоретического осмысления на Западе возникла стройная концепция представлений о сущности этнопсихологических явлений и процессов. Целенаправленное же изучение национально-психологических особенностей других народов началось здесь лишь ближе к середине XX в.

      3.1. Этнопсихологические представления в древности, средневековье и эпоху просвещения

      Начиная с Геродота (490 — 425 гг. до н.э.), ученые и литераторы древности, повествуя о дальних странах и проживающих там народах, немало внимания уделяли описанию их нравов, обычаев и привычек. Считалось, что это могло облегчить отношения и контакты с соседями, помогало понять их замыслы и намерения, особенности поведения, поступки. В такого рода сочинениях было и много фантастического, надуманного, субъективного, хотя подчас в них содержались полезные и интересные сведения, почерпнутые из непосредственных наблюдений за жизнью других народов.
      Много веков спустя сложилась традиция использования такого рода описаний в политических целях, что хорошо показано в труде византийского императора Константина Багрянородного «Об Управлении империей» (IX в.). Политика Византии была политикой государства, граничащего со многими другими странами, а поэтому предполагала оказание воздействия на них, для чего необходимо было знать психологические особенности людей, в них проживающих. «Византийцы тщательно собирали и записывали сведения о варварских племенах. Они хотели иметь точную информацию о нравах «варваров», об их военных силах, о торговых сношениях, об отношениях, о междоусобицах, о влиятельных людях и возможности их подкупа. На основании этих тщательно собранных сведений строилась византийская дипломатия» [97. -Т. 5. - С. 98].
      Констатируя различия в культуре и традициях, внешнем облике племен и народностей, сначала древнегреческие мыслители, а потом и ученые других государств предпринимали и попытки определить природу этих различий. Гиппократ (ок. 460 — 370 гг. до н.э.), например, физическое и психологическое своеобразие разных народов объяснял спецификой их географического положения и климатических условий. «Формы поведения людей и их нравы, — считал он, — отражают природу страны» [цит. по: 218. -С. 23]. Предположение о том, что южный и северный климат неодинаково влияют на организм, а следовательно, и на психику человека, допускал и Демокрит (ок. 460—350 гг. до н.э.).
      Более зрелые, на наш взгляд, мысли значительно позже высказывал по этому поводу К. Гельвеций (1715—1771) — французский философ, впервые давший диалектический анализ ощущений и мышления, показавший роль среды в их формировании.
      В одном из своих главных трудов «О человеке» Гельвеций посвятил большой раздел выявлению изменений, происходящих в характере народов, и факторов, их порождающих. По его мнению, каждый народ наделен собственным способом видеть и чувствовать, который и определяет сущность его характера. У всех народов характер этот может изменяться или внезапно, или постепенно в зависимости от незаметных трансформаций, происходящих в форме правления и общественном воспитании. Характер, считал Гельвеций, — это способ миросозерцания и восприятия окружающей действительности, это то, что свойственно только для одного народа и зависит от социально-политической истории народа, форм правления. Изменение последних, т.е. изменение социально-политических отношений, воздействует на содержание национального характера.
      Эту точку зрения Гельвеций подтверждал примерами из истории. Так, развитие свободы, демократическое правление, по его мнению, способствуют трансформации характера народов. Уровень развития культуры, черт характера народа он видел в эволюции политического строя. Он не признавал определяющего влияния географических факторов на духовную структуру наций. В наследии Гельвеция оказались заложены многие глубокие научные принципы понимания сущности национального характера, такие, как идеи развития и социальной обусловленности, послужившие важной основой совершенствования знания о феномене национального характера в будущем [228. — С. 45].
      Широкое распространение в науке того времени получило географическое направление, суть которого заключалась в признании климатических и других природных условий в качестве главного, определяющего фактора развития человеческого общества, т.е. в неправомерном преувеличении роли географической среды в жизни народов. Эту теорию как отправную идею использовали многие философы и социологи в своих попытках объяснить, почему нельзя найти в мире двух народов, абсолютно одинаковых по своим этническим, лингвистическим и психологическим признакам, по быту и культуре.
      Из наиболее видных представителей этого направления глубже других подходил к рассмотрению проблем этнической психологии Ш.Монтескье (1689—1755) — французский мыслитель, философ, правовед, историк. Поддерживая появившуюся в то время теорию о всеобщем характере движения материи и изменчивости материального мира, он рассматривал общество как социальный организм, имеющий свои закономерности, которые концентрированно выражаются в общем духе нации.
      По мнению Монтескье, для того, чтобы понять сущность общества и особенности его политико-правовых установлений, необходимо выявить народный дух, под которым он понимал характерные психологические черты народа. Он считал, что народный дух формируется объективно, под воздействием физических и моральных причин. Признавая решающую роль среды в возникновении и развитии того или иного общества, Монтескье разработал теорию факторов общественного развития, наиболее полно изложенную им в «Этюдах о причинах, определяющих дух и характер» (1736).
      К физическим факторам, влияющим на первых этапах развития на историю общества и общий дух нации, он относил географическое положение, климат, почвы, ландшафт. При этом климат он считал главным среди них. Монтескье констатировал, например, определенную зависимость духовного склада и стиля мышления народов от их образа жизни, хотя последний, согласно его концепции, целиком определялся условиями природно-климатической среды. К моральным же факторам он причислял законы, религию, нравы, обычаи и нормы поведения, которые приобретают большее значение в цивилизованном обществе. Объяснение социальных явлений не волей Бога, а естественными причинами, т. е. материальными факторами, в то время имело большое прогрессивное значение [228. — С. 37].
      Мнение сторонников географической школы о решающей роли климата и других природных условий было ошибочным и влекло за собой представления о неизменности национальной психологии народа. В одной и той же географической зоне, как правило, живут разные народы. Если бы их духовный облик, включая черты национальной психики, формировался под воздействием в первую очередь географической среды, то эти народы так или иначе были бы похожи друг на друга как две капли воды.
      В действительности же дело обстоит далеко не так. В течение многих тысячелетий в жизни человечества происходили значительные перемены: сменялись общественно-экономические системы, появлялись новые общественные классы и социальные системы, сливались различные племена и народности, образовывались новые формы этнических отношений. Эти трансформации, в свою очередь, внесли громадные изменения в духовный облик народов, в их психологию, обычаи и традиции. В результате в корне обновлялись не только представления и понятия о жизни, об окружающем мире, но и привычки и нравы, вкусы и потребности, изменялось содержание, а также формы выражения национального самосознания и чувств. Между тем природно-климатические условия на планете в этот период сколько-нибудь заметных изменений не претерпевали.
      Абсолютизация роли географической среды в формировании и развитии черт национальной психологии народов, таким образом, неизбежно вела к утверждению неизменности и вечности этих черт. 
      Появлялись и другие точки зрения.
      В частности, английский философ, историк и экономист Д. Юм (1711 —1776) написал большую работу «О национальных характерах» (1769), в которой в общей форме выразил свои взгляды на национальную психологию. Среди источников, ее формирующих, определяющими он считал социальные (моральные) факторы, к которым относил в основном обстоятельства социально-политического развития общества: формы правления, социальные перевороты, изобилие или нужду населения, положение этнической общности, отношения с соседями и т.д.
      По мнению Юма, общие черты национального характера людей (общие склонности, обычаи, привычки, аффекты) формируются на основе общения в профессиональной деятельности. Сходные интересы способствуют становлению общенациональных черт духовного облика, единого языка и других элементов этнической жизни. Экономические интересы объединяют не только социально-профессиональные группы, но и отдельные части народа. На этой основе Юм стремился вывести диалектику соотношения специфики профессиональных групп и особенностей национального характера людей. Признание роли социальных (моральных) отношений в формировании нравов, привычек народа привело в окончательном итоге ученого к констатации историчности национального характера.
      Юм, кроме того, считал, что нравы одного народа значительно меняются с течением времени или в результате его смешения с другими общностями, что всегда имеет место в этногенезе. Ученый в то же время оставил большое количество суждений о характерах разных народов, в которых содержалось как много интересных наблюдений, так и много достаточно наивных умозаключений. Например, одни народы он называл «трустливыми», другие — мужественными, честными и т.д. Однако в работах Юма содержалось множество глубоких идей о сущности национального характера, факторах его формирования, о роли его в жизни народов [228. - С. 74].
      Большую роль в становлении устойчивых научных этнопсихологических представлений сыграл Г. Гегель (1770—1831) — немецкий философ, создатель объективно-идеалистической диалектики.
      Национальная психология интересовала его в связи с тем, что ее изучение давало возможность более всесторонне осмыслить историю развития этноса. Однако представления Г. Гегеля хотя и содержали много плодотворных идей, но были весьма противоречивыми.
      С одной стороны, Гегель подходил к пониманию национального характера как социального явления, детерминированного часто социокультурными, природными и географическими факторами. С другой — национальный характер выступал у него как проявление абсолютного духа, который оторван от объективной основы жизни каждой общности. Дух народа, по мнению Гегеля, во-первых, имел некоторую определенность, являвшуюся следствием конкретного развития мирового духа, во-вторых, выполнял определенные функции, порождая у каждого этноса свой мир, свою культуру, религию, обычаи, определяя тем самым своеобразные государственное устройство, законы и поведение людей, их судьбу и историю.
      В то же время Гегель выступал против отождествления понятий национального характера и темперамента, утверждая, что они различны по своему содержанию. Если национальный характер, по его мнению, имеет всеобщее проявление, то темперамент должен считаться явлением, соотносимым лишь с отдельным индивидом.
      Гегель, кроме того, исследовал характеры европейских народов, отмечая не только их разнообразие, но и определенное сходство. Раскрывая черты национального характера англичан, он подчеркивал их способность к интеллектуальному восприятию мира, склонность к консерватизму, приверженность традициям. По его мнению, итальянский и испанский национальные характеры близки друг другу, их основной чертой является индивидуализм. Однако черты индивидуализма у итальянцев проявляются ограниченно, тогда как у испанцев они носят форму всеобщности и проникнуты рефлексией. Основными чертами национального характера немцев Гегель считал глубину мысли, рассудительность, выдержку, определяющие их успех во всех сферах деятельности [228. - С. 67].

      3.2. Зарубежная этнопсихология в XIX веке

      Значительно больший интерес к проблеме национальной психологии стал проявляться в эпоху капитализма, с возникновением и развитием которого связаны открытие неизвестных ранее стран, новых морских путей, политика колониальных войн, грабежа и порабощения народов целых континентов, образование мирового рынка, ломка прежних национальных перегородок, когда на смену старой национальной замкнутости пришли всесторонняя связь и известная зависимость одних государств от других.
      В период, когда эта новая общественная формация бурно шла в своем развитии по восходящей линии, европейские ученые выдвинули целый ряд прогрессивных для своего времени идей, отражавших конкретные моменты и тенденции в социальной жизни общества. Некоторые из них, верно подмечая, что народы отличаются друг от друга определенными духовными чертами, своеобразными оттенками в нравах и обычаях, в художественном и ином восприятии окружающей действительности, в быту, традициях и т.д., пытались найти корни этих явлений в материальных факторах.
      Во второй половине XIX в. в европейской социологии возник ряд научных течений, рассматривавших человеческое общество по аналогии с жизнью животного мира. Течения эти назывались по-разному: антропологическая школа в социологии, органическая школа, социальный дарвинизм и т.д. Однако результаты их исследований имели одну общую специфику — они недооценивали присущие социальной жизни особые объективные тенденции, механически переносили открытые Ч. Дарвином биологические законы на явления общественной жизни. Сторонники этих направлений пытались доказать прямое воздействие биологических законов на социальную, экономическую и духовную жизнь народов, стремились обосновать «теорию» о непосредственном влиянии анатомо-физиологических задатков людей на психику и на этой основе вывести черты их внутреннего, нравственно-духовного облика из биологических признаков.
      На самом же деле присущие каждой этнической общности психологические черты являются продуктом в основном социального развития. Этнодифференцирующие же признаки человека (включая и физиологические) не заложены в его кровь и не связаны с особенностями его организма, не зависят от формы черепной коробки, объема головного мозга, физической массы тела, роста и т.п.
      Индивид не рождается с уже готовым национальным характером и не является изначально приверженцем определенной национальной культуры, традиций, языка и соответственно не наделен с колыбели конкретными особенностями поведения. Он становится представителем определенной этнической общности (не формально, а по существу) лишь в процессе развития и воспитания в данной национальной среде.
      Утверждения зарубежных исследователей середины XIX в. о том, что черты национальной психики передаются от родителей к детям по наследству, через половые клетки, не выдерживают никакой критики. Данные современной науки говорят об обратном. Социальная психика, в том числе и национальная, обязана своим возникновением только общественной среде. Если младенца, родившегося, например, в Италии перевезти в Англию и воспитать в условиях английской культуры и общества, то он приобретет английскую сдержанность, «южный» же темперамент этнических предков фактически утрачивается.
      Начало собственно этнической психологии как самостоятельной отрасли знаний, ее методологических и теоретических основ на Западе было положено М. Лацарусом и X. Штейнталем.
      Швейцарский философ М. Лацарус (1824—1903), ученик и последователь основоположника немецкой эмпирической психологии И. Гербарта, первоначально исследовал такие явления, как юмор, язык в его отношении к мышлению и т.д. Большую известность в научных кругах он получил как один из основателей теории «психологии народов».
      В 1859 г. вместе с немецким философом и языковедом Штейнталем он начал издавать журнал «Психология народов и языкознание», в котором печатались материалы, связанные с изучением языка, традиций, обычаев и нравов людей, их жизнедеятельностью. В программной статье, напечатанной в первом номере этого журнала и названной «Мысли о психологии народов», ученые сформулировали свой главный тезис о том, что народ, или «дух Целого», выражающийся в языке, мифах, обычаях, нравах, религии и искусстве, является главной силой истории. «Дух народа», по их мнению, это некая таинственная субстанция, которая остается неизменной при всех переменах и обеспечивает единство национального характера при всех индивидуальных различиях [256].
      X. Штейнталь (1823 — 1899) ко времени появления интереса к «психологии народов» уже был известен своими трудами в области языкознания, исследованиями соотношения между грамматикой, логикой и психологической сущностью языка, а также считался одним из основателей психологического направления в языкознании, автором теории звукоподражания при объяснении происхождения языка. Он, как и Лацарус, поддержал идею создания специальной науки, которая может называться «психологией народов». Но она должна объединять историко-филологические исследования с психологическими.
      Признавая наличие у каждого этноса своеобразной культуры, Штейнталь объяснял его целостность и единство первичными психическими связями, находящими свое проявление в языке, обычаях и нравах, мифах, религии и народной поэзии. «Все индивиды одного народа, — писал он, — носят отпечаток особой природы народа на своем теле и душе, при этом воздействие телесных влияний на душу вызывает... свойства духа, одинаковые у всех индивидов, вследствие чего все они обладают одним и тем же народным духом» [257. — Ч. 4. — С. 114— 115]. Психологическое же сходство индивидов, согласно Штейнталю, проявляется в их сознании, понимание природы которого весьма затруднительно и возможно лишь описание его проявлений в обыденной жизни.
      Лацарус и Штейнталь видели задачи «психологии народов» как самостоятельной отрасли в том, чтобы: 1) познать психологическую сущность народного духа; 2) открыть законы внутренней духовной, или идеальной, деятельности народа в жизни, искусстве и науке; 3) выявить основания, причины и поводы возникновения, развития и уничтожения особенностей какого-либо народа. «Психология народов», по их мнению, должна изучать те же явления, что и общая психология. Причем первая воспринималась ими как продолжение последней. При этом ученые считали, что «дух народа» присутствует лишь в индивидах и не может существовать вне человека.
      Идею о выделении «психологии народов» как особой отрасли знаний развил и систематизировал В.Вундт (1832—1920), выдающийся немецкий психолог, физиолог и философ, создавший в 1879 г. первую в мире психологическую лабораторию, преобразованную позже в Институт экспериментальной психологии. В 1881 г. он основал первый в мире психологический журнал «Психологические исследования» (первоначально «Философские исследования»).
      Критически проанализировав существовавшие тогда взгляды на предмет психологии как науки о душе и внутреннем мире человека, Вундт предложил считать ее отраслью знаний, изучающей непосредственный опыт жизни личности, т. е. доступные самонаблюдению явления сознания. Согласно мнению ученого, экспериментальному изучению поддаются лишь простейшие психические процессы. Что же касается высших психических процессов (речь, мышление, воля), то они должны изучаться культурно-историческим методом.
      Фундаментальный десятитомный труд Вундта «Психология народов» имел своей целью окончательно закрепить право существования этнопсихологических представлений, которые мыслились Вундтом как продолжение и дополнение индивидуальной психологии. При этом он считал, что психологическая наука должна состоять из двух частей: 1) общей психологии, изучающей человека с помощью экспериментальных методов, и 2) «психологии народов», которая исследует представителей тех или иных этнических общностей посредством анализа результатов их исторической деятельности (религии, мифов, традиций, памятников культуры и искусства, национальной литературы) [228].
      И хотя Вундт представлял «психологию народов» в несколько ином свете, чем Штейнталь и Лацарус, он всегда подчеркивал, что это наука о «духе народа», который является трудно познаваемой таинственной субстанцией. И лишь впоследствии, в начале XX в., российский этнопсихолог Г. Г. Шпет доказал, что под «духом народа» на самом деле следует понимать совокупность субъективных переживаний представителей конкретных этнических общностей, психологию «исторически образующегося коллектива», т.е. народа [253. - С. 20].
      В конце XIX в. французский ученый Г. Лебон (1841 — 1931), которого на Западе считают основоположником социальной психологии, дополнил психологию народов своими личными воззрениями. Он полагал, что у каждой расы есть свой устойчивый психологический менталитет, формирующийся на протяжении многих веков. «Судьбой народа руководят в гораздо большей степени умершие поколения, чем живущие, — писал он. — Ими одними заложено основание расы. Столетие за столетием они творили идеи и чувства и, следовательно, все побудительные причины нашего поведения. Умершие передают нам не только свою физическую организацию. Они внушают нам также свои мысли. Покойники суть единственные неоспоримые господа живых. Мы несем тяжесть их ошибок, мы получаем награды за их добродетели» [128. -С. 102].
      По мнению Лебона, совокупность психологических особенностей этноса образует некий средний тип, дающий возможность понять сущность народа. «Тысяча французов, тысяча англичан, тысяча китайцев, взятых случайно, — писал он, — конечно должны отличаться друг от друга; однако они обладают в силу наследственности их расы общими свойствами, на основании которых можно воссоздать идеальный тип француза, англичанина, китайца...» [128. — С. 140]. Глубокие различия, существующие между психическим складом представителей различных этносов, согласно взглядам Лебона, приводят к тому, что они по-разному воспринимают внешний мир, по-своему чувствуют, рассуждают и действуют.
      По мнению Лебона, существует определенная иерархия человеческих рас. Он различал первобытные расы — народы с отсутствием следа культуры, низшие расы, способные к зачаткам цивилизации (к ним он отнес негров), средние расы — народы, создавшие высокие типы цивилизаций, которые могли превзойти только европейцы: это китайцы, японцы, монголы, а также ассирийцы и арабы. К высшим расам Лебон отнес только индоевропейские народы, даже низшие из которых — индусы, «возвысились в области искусства, литературы и философии до такого уровня, какого никогда не могли достигнуть монголы, китайцы и семиты» [128.-С. 110].
      Совершенно неприемлемой и не оправдавшей себя с современной точки зрения была позиция Лебона, согласно которой между четырьмя перечисленными большими группами невозможно слияние, а разделяющие их различия непреодолимы. Причем иерархичность народов выделялась им не только в группах, но и внутри каждой из них. «Англичанин, испанец, русский, — писал он, — относятся к группе высших народов; однако мы хорошо знаем, что между ними существуют очень большие различия»[128.-С. 30-31].
      Показанная социальная «лестница» рас, естественно, отражает не только существовавшую в то время предвзятость к различным народам, но и непонимание своеобразия каждого народа в его развитии, несхожести мыслительного и чувственного аппарата, возникшей в силу особенностей исторического становления этносов. Нельзя забывать о том, что этнопсихология делала тогда лишь первые шаги, и понимающее проникновение в уникальность и специфичность этносов могло стать лишь следствием ее конкретных исследований.
      Следует отметить, что западная наука впоследствии использовала идеи Лебона для формулирования тезиса о национальной исключительности, стремясь противопоставить один народ другому, сделать упор на том, что их разделяет, а не на том, что сближает, тем самым оправдывая развязывание колониальных войн.
      Несмотря на его весомые научные заслуги Лебона на Западе открыто называют ярым последователем французского социального философа Гобино, считающегося основателем теории расизма. Став на такие позиции, западные исследователи долгое время игнорировали зарождавшийся уже в то время, а в современную эпоху ставший реальностью процесс сближения наций. Именно поэтому их внимание, как отмечал Э. А. Баграмов, было направлено на отыскание несходства и даже «противоположности народов, а не на исследование присущего каждой нации своеобразия в выражении общих для людей мыслей, чувств, переживаний, которое могло бы способствовать росту взаимопонимания народов» [18.— С. 65].
      В XX в. под напором неопровержимых научных фактов, явившихся результатом многочисленных прикладных исследований, зарубежные социологи и психологи вынуждены были отойти от признания какой-либо значительной роли расового начала в формировании национальной психики людей.

      3.3. Зарубежная этнопсихология в XX веке

      В начале XX в. в исследованиях западных ученых начинают вырисовываться совершенно новые по форме подходы к изучению этнической психологии. Они опирались, как правило, на набиравшие силу молодые учения бихевиоризма и психоанализа, которые быстро завоевали признание исследователей и нашли применение в описании черт национального характера представителей разных народов.
      Этнопсихология в это время, выступая в качестве междисциплинарной области знаний, включала в себя элементы таких наук, как психология, биология, психиатрия, социология, антропология и этнография, что наложило отпечаток на способы анализа и интерпретации эмпирических данных. Различные подходы к изучению этнических процессов сопровождались дискуссиями о содержании и форме этнопсихологических понятий и терминов. Наибольшее распространение получило «социологизирование» концептуального аппарата, что было свойственно и для всей западной науки того времени в целом.
      Большинство западных ученых-этнопсихологов начала XX в. придерживались так называемого психоаналитического подхода. Предложенный в конце XIX столетия 3. Фрейдом психоанализ из своеобразного способа изучения подсознательной сферы психики человека постепенно превратился в «универсальный» метод исследования и оценки сложнейших социальных явлений, в том числе психического склада этнических общностей.
      Психоанализ, основоположником которого был 3. Фрейд, возник одновременно как психотерапевтическая практика и как концепция личности. По Фрейду, формирование человеческой личности происходит в раннем детстве, когда социальное окружение подавляет как нежелательные, недопустимые в обществе, в первую очередь сексуальные, влечения.
      Таким образом, психике человека наносятся травмы, которые потом в различных формах (в виде изменений черт характера, психических заболеваний, навязчивых сновидений и т.д.) дают о себе знать в течение всей жизни.
      Заимствуя методологию психоанализа, многие зарубежные этнопсихологи не могли не считаться с критикой, указывавшей на несостоятельность стремления Фрейда объяснить поведение людей только лишь врожденными инстинктивными влечениями. Отказавшись от некоторых наиболее спорных положений Фрейда, этнопсихологи тем не менее не смогли порвать с основной направленностью его методологии, но оперировали более модернизированными понятиями и категориями.
      Одна из них — так называемое социальное взаимодействие — сводилась к тому, что представители одной этнической общности воздействуют друг на друга посредством своих идей, настроений и чувств, соотносящихся с их «культурой» каким-то смутным и абстрактным способом, не имеющим ничего общего с их осознанием и осмыслением, а также с практической деятельностью [293. — С. 124]. Очевидно, что некоторые этнопсихологи рассматривали социальную среду не как исторически определенные отношения людей в системе общественного производства, а как результат проявления психологических влечений, чувств, эмоций, совершенно оторванных от породившей их основы.
      Большое влияние в это время на развитие этнопсихологических воззрений и их методологических основ на Западе оказали работы французского философа и этнографа Л. Леви-Брюля (1857— 1939), который полагал, что людям различных этнических общностей свойствен специфический тип мышления. Он утверждал, что над мышлением отдельных людей довлеют коллективистские, представления, отражающиеся в обычаях, обрядах, языке, культуре, социальных институтах и т.д. Тот факт, что логика первобытных людей отличается от мышления современного человека, свидетельствовал, по его мнению, о длительности эволюции национальной психики.
      Согласно Леви-Брюлю, логика первобытного человека была «мистической», она не подчинялась четырем законам формальной логики, зато была подвластна закону «партиципации», в соответствии с которым все предметы и явления обладают свойством «единосущности», т.е. могут одновременно быть самими собой и чем-то иным и проявляться в разных временных и пространственных измерениях. По его мнению, в основе мышления первобытного человека лежали практический опыт и способность к развитию, зависящая от роста знаний. В то же время он считал, что дологическое мышление проявляется в таких сферах общественной жизни, как религия, мораль, нравственность, национальное самосознание и национальные отношения [228].
      Взгляды Леви-Брюля оказали влияние на глубинно-психологическое направление в психоаналитической школе Запада, которое выводило архетипы «коллективного бессознательного» человека, в том числе и национально специфического, из своеобразия «первобытного мышления». В рамках этнической психологии его работы помогали осознать факторы и механизмы зарождения национальной специфики мышления (психологии этнической общности в целом) и ее влияния на поведение, действия и поступки людей.
      Под влиянием этих взглядов в окончательном итоге сформировались устойчивые представления о социально-психологических (этнических) архетипах, которые представляют собой наборы специфически направленных ценностных ориентации и ожиданий представителей конкретных этнических общностей, вызывающих привычную для них гамму чувств и способов поведения, проявляемых при реакции на воздействия предметов и явлений окружающего мира.
      Социально-психологический (этнический) архетип передается человеку по наследству от предыдущих поколений, существует в его сознании на невербальном, чаще всего нерефлексируемом (неизменном, подсознательном) уровне.
      Действия, поступки, проявления чувств, возбуждаемые социально-психологическим (этническим) архетипом, бывают гораздо более сильными, чем побуждения, инициируемые в психике человека простыми воздействиями окружающей его среды.
      На развитие этнопсихологических взглядов оказали влияние и идеи К. Леви-Строса (1908 — 1987), французского этнографа и социолога. Главным направлением творчества Леви-Строса был анализ структур жизни и мышления, не зависящих от индивидуального сознания, на примере исследования первобытных обществ Южной и Северной Америки. По его мнению, культура как важнейший компонент образа жизни людей обладает примерно одинаковым набором признаков в различных национальных общностях.
      Цель исследования социальных, культурных и национальных структур, как полагал Леви-Строс, должна состоять в обнаружении законов, которые управляют общностями. Анализируя правила брака, терминологию родства, принципы построения первобытных обществ, социальных и национальных мифов, языка в целом, он видел за разнообразием социальных форм поведения общие механизмы и факторы, его инициирующие. Соотношение между сосуществующими современными обществами — индустриально развитыми и «примитивными» — он назвал соотношением «горячих» и «холодных» обществ: первые стремятся производить и потреблять как можно больше энергии и информации, а вторые — ограничиваются устойчивым воспроизводством простых и схожих условий существования. Однако, по его мнению, человека нового и древнего, развитого и «примитивного» объединяют всеобщие законы культуры, законы функционирования человеческого разума [228. — С. 104].
      Леви-Строс выдвинул концепцию «нового гуманизма», не знающего сословных и расовых различий. Его теория во многом этнопсихологична по своему содержанию, но она направлена не на выявление различий между представителями различных этнических общностей, а на нахождение того, что может их объединить.
      В 30-е г. XX в. развитие западных научных представлений происходило под преимущественным влиянием американской этнопсихологической школы, выделившейся из этнографии. Ее родоначальником был Ф. Боас, а возглавил ее и длительное время руководил ею А. Кардинер. Наиболее известными представителями были Р. Бенедикт, Р. Линтон, М. Мид и др.
      Ф. Боас (1858—1942) — немецкий физик, бежавший от фашизма в США и ставший выдающимся американским этнографом и антропологом, заинтересовался на склоне лет вопросами национальной культуры и фактически создал новое направление в американской этнографии. Он считал, что изучать поведение, традиции и культуру людей без знания их психологии невозможно и рассматривал анализ последней как составную часть этнографической методологии. Ф. Боас также настаивал на необходимости исследования «психологических изменений» и «психологической динамики» культуры, считая их результатом аккультурации.
      Аккультурация — процесс взаимовлияния людей с определенной культурой друг на друга, а также результат этого влияния, заключающийся в восприятии одной из культур, обычно менее развитой (хотя возможны и противоположные влияния), элементов другой культуры или возникновении новых культурных феноменов. Аккультурация часто ведет к частичной или полной ассимиляции.
      В этнопсихологии понятие «аккультурация» используется для обозначения: а) процесса социально-психологической адаптации представителей одной этнической общности к традициям, привычкам, образу жизни и культуре другой; б) результатов влияния культуры, национально-психологических особенностей представителей одной общности на другую.
      Как следствие аккультурации некоторые традиции, привычки, нормы-ценности и образцы поведения заимствуются и закрепляются в психическом складе представителей другой нации или этнической группы.
      Боас рассматривал каждую культуру в ее собственном историческом и психологическом контексте как целостную систему, состоящую из множества взаимосвязанных частей. Он не искал ответов на вопрос, почему та или иная культура имеет данную структуру, считая это результатом исторического развития, и подчеркивал пластичность человека, его податливость культурным воздействиям. Следствием разработки такого подхода стало явление культурного релятивизма, согласно которому понятия в каждой культуре уникальны, а их заимствования всегда сопровождаются тщательным и длительным переосмысливанием [285. — С. 102—104].
      В последние годы своей жизни Боас увлекся проблемами обеспечения политиков рецептами бесконфликтной аккультураци социально отсталых народов США и колониальных народов.
      Труды Боаса оставили заметный след в американской науке. у него было много последователей, которые воплотили его идеи многих концепциях, известных теперь во всем мире.
      После смерти Боаса американскую психологическую школу возглавил А. Кардинер (1898—1962) – психиатр и культуролог, автор трудов «Индивид и общество» (1945), «Психологические границы общества» (1946). Он разработал признанную на Западе концепцию, согласно которой национальная культура оказывает сильное влияние на развитие этнических групп и отдельных их представителей, иерархию ценностей, формы общения и поведения.
      Кардинер подчеркивал, что в формировании личности решающую роль играют механизмы, названные им «проективными системами». Последние возникают в результате отражения в сознании первичных жизненных влечений, связанных с потребностью в жилье, пище, одежде и т.д. Отличие культур и общностей друг от друга Кардинер видел в степени господства «проективных систем», во взаимоотношении их с так называемыми системами «внешней реальности» [287. — С. 124—126]. Исследуя, в частности, влияние европейской культуры на развитие личности, он пришел к выводу, что длительная эмоциональная забота матери, жесткая сексуальная дисциплина европейцев формируют в человеке пассивность, безразличие, интравертированность, неспособность адаптироваться в природной и социальной среде и другие качества. В своих теоретических обобщениях Кардинер пришел в окончательном итоге к идее культурного релятивизма, культурной психологической несовместимости.
      Американский культуроантрополог Р.Бенедикт (1887—1948), автор широко известных за рубежом работ «Модели культуры» (1934), «Хризантема и меч» (1946), «Раса: наука и политика» (1948), несколько лет прожила в индейских племенах Северной Америки, организовала исследование «транскультурных» предпосылок, ведущих к уменьшению национальной враждебности и этноцентризма. В своих трудах она обосновала тезис об усилении роли сознания в процессе развития этносов, о необходимости изучения их исторического и культурного прошлого. Она рассматривала культуру как совокупность общих предписаний, норм-требований для представителей определенной этнической общности, проявляющихся в ее национальном характере и возможностях индивидуального самораскрытия в процессе поведения и деятельности.
      Бенедикт считала, что каждая культура имеет свою неповторимую конфигурацию, а ее составные части объединены в единое, но своеобразное целое. «Каждое человеческое общество когда-то совершило определенный отбор своих культурных установлений, — писала она. — Каждая культура с точки зрения других игнорирует фундаментальное и разрабатывает несущественное.
      Одна культура с трудом постигает ценности денег, для другой они основа каждодневного поведения. В одном обществе технология невероятно слаба даже в жизненно важных сферах, в другом, столь же «примитивном», технологические достижения сложны и тонко рассчитаны на конкретные ситуации. Одно строит огромную культурную суперструктуру юности, другое — смерти, третье —. загробной жизни» [272. — С. 36 — 37]. Бенедикт стремилась в то же время доказать, что набор типов поведения, задаваемых конкретным обществом, национальной культурой, в достаточной степени ограничен и может быть хорошо изучен. Она указывала на недопустимость расовой и этнической дискриминации.
      Во время Второй мировой войны Бенедикт изучала культуру и национально-психологические особенности японцев с точки зрения их места и роли в условиях всеобщего мира и сотрудничества. Последние годы своей жизни, используя эту методологию, Бенедикт посвятила сравнительному изучению культур Франции, Чехословакии, Польши, Сирии, Китая, дореволюционной России и восточноевропейских евреев.
      Ученица Боаса и Бенедикт М. Мид (1901 —1978) центральной темой своего научного поиска избрала исследование своеобразия культурного характера общественного сознания этноса, под которым она понимала совокупность закономерностей психической жизни людей, обусловленных культурой. Ради этого она в течение 25 лет осуществляла полевые исследования архаических культур и народов с помощью специально разработанных ею методик.
      М. Мид пришла к выводу о том, что характер общественного сознания в конкретной культуре определяется набором ключевых для этой культуры норм и их интерпретацией, воплощенных в традициях, привычках и способах национально своеобразного поведения [228].
      Этнопсихологическая школа значительно отличалась от других направлений американской этнографии, например исторической школы. Разница состояла в понимании категорий «культура» и «личность». Для историков культура была главным предметом исследования. Сторонники же этнопсихологической школы считали культуру обобщенным понятием и не полагали ее главным объектом своих научных исследований. Настоящей и первичной реальностью для них являлся индивид, личность, а потому с изучения личности, индивида и следовало, по их мнению, начинать исследование культуры каждого народа.
      Вот почему, во-первых, американские этнопсихологи важнейшее внимание уделяли разработке понятия «личность» как основного компонента исходной единицы, определяющей структуру целого. Во-вторых, большой интерес проявляли они к процессу формирования личности, т. е. к ее развитию начиная с детства. В-третьих, под прямым воздействием фрейдистского учения особое внимание они уделяли сексуальной сфере, во многих случаях излишне абсолютизируя ее значение. В-четвертых, некоторые этнопсихологи преувеличивали роль психологического фактора по сравнению с социально-экономическими [232. — С. 271 — 272].
      К началу 40-х гг. XX в. научные взгляды зарубежных этнопсихологов выкристаллизовались в стройную концепцию, основные положения которой сводились к следующему. На ребенка с первых дней его существования воздействует среда, влияние которой начинается прежде всего с конкретных приемов ухода за младенцем, принятых у представителей того или иного этноса: способов кормления, ношения, укладывания, позже – обучения ходьбе, речи, навыкам гигиены и т.д. Эти уроки раннего детства налагают свой отпечаток на личность человека и влияют на всю его жизнь. В любом народе совокупность приемов ухода за ребенком приблизительно одинакова, однако в их содержании и способах осуществления имеются и различия, в результате «члены каждого общества имеют многие свойства личности общие, но зато нормы поведения личности в каждом обществе различаются между собой, чему способствуют накапливаемые и передаваемые из поколения в поколение традиции и национальные привычки поведения» [285. - С. 191].
      Вот почему на свет появилось понятие «основная личность», ставшее краеугольным камнем для всей этнопсихологии Запада. Эта «основная личность», т.е. некий средний психологический тип, преобладающий в каждом конкретном обществе, и составляет базу этого общества.
      Такая личность формируется на основе единого для всех членов данного общества национального опыта и впитывает в себя такие психологические характеристики, которые делают индивида максимально восприимчивым к данной культуре и дают ему возможность достигать в ней наиболее комфортных и безопасных состояний. Связующим звеном общества (или культуры) оказывается, таким образом, свойственный для данного общества психологический склад личности, обусловливающий все поведенческие особенности входящих в него людей. Поэтому, считали западные этнопсихологи, вполне законно «переносить данные психологического изучения личности на общество в целом» [285. — С. 201].
      Иерархическая структура содержания «основной личности» представлялась западными учеными следующим образом:

      1. Проективные системы этнической картины мира и психологической защиты этноса, представленные в основном на бессознательном уровне.
      2. Выученные нормы поведения, принятые у народа.
      3. Выученная система моделей деятельности этноса.
      4. Система табу, воспринятая как часть реального мира.
      5. Реальность, воспринятая эмпирическим путем.

      Можно выделить наиболее общие проблемы, которые решали в этот период западные этнопсихологи: изучение специфики формирования национально-психологических феноменов; выявление соотношения норм и патологии в различных культурах; изучение конкретных национально-психологических особенностей представителей различных народов мира в ходе полевых этнографических исследований; определение значения ранних опытов детства для формирования личности представителя той или иной национальной общности.
      Позже этнопсихологическая наука постепенно стала отходить от представлений об «основной личности», поскольку она давала во многом идеализированное представление о национально-психологических характеристиках людей и не учитывала возможности вариаций их черт у различных представителей одной этнической общности.
      На смену пришла теория «модальной личности», т.е. такой, которая лишь в абстрактно общем виде выражает главные особенности психологии того или иного народа, в реальной же жизни всегда могут присутствовать различные спектры проявления общих свойств психического склада народа.
      Структура и содержание «основной личности», по мнению многих ученых, к 50-м гг. XX в. уже не коррелировались с различиями, выявленными среди членов одной культуры, а утверждения о том, что в каждой культуре может быть только один тип личностной структуры, выглядели абсурдными. Феномен же «модальной личности» большинству исследователей казался более приемлемым еще и потому, что допускал различные варианты статистической обработки результатов.
      В 40-е гг. XX в. в США большой интерес проявлялся к «теории национального характера». В начале Второй мировой войны в американских военных кругах возникла мысль о том, что «понимание психологии наших врагов и их лидеров было бы полезно для планирования действий в военный и послевоенный периоды, а также было бы важно знать психологические характеристики наших союзников: особенно, если они когда-нибудь станут нашими врагами. Подобным же образом знание американского национального характера может помочь поднять наш моральный уровень и боевой дух» [275. — С. 108].
      Смысл этой теории сводился к обоснованию наличия у каждого народа своего, совершенно специфического национального характера, проявлением которого является функционирование в его психике определенного набора черт, влияющих на сознание, мотивы поведения и всю деятельность людей. По мнению американских ученых, в национальном характере этноса соединены общие для всех его представителей национальные особенности личности и ее коммуникативного поведения. На этой основе была выработана точка зрения, согласно которой национальный характер формируется главным образом под воздействием культурных институтов в процессе обучения и воспитания ребенка, под влиянием системы ценностей и поведения взрослых.
      Национальный характер отражает психологические особенности представителей той или иной этнической общности. Взявшись за изучение национального характера, западные ученые признавали тем самым существование таких особенностей, а именно то, что в сходных условиях представители различных наций проявляют себя по-разному.
      Этот взгляд был очень популярен и широко представлен в художественной литературе. Тем не менее долгое время социальные науки не брали на себя задачу описать, в чем состоят такие различия, не имея для этого методологических средств.
      Вместе с тем исследования показывали, что в зависимости от набора параметров и характеристик черт личности, используемых учеными при изучении национального характера того или иного народа, могут существенно различаться выводы и результаты. Значительное влияние на последние могут оказывать восприятие исследователем чужой культуры, его кругозор, уровень профессионализма и компетентности, просчеты и ошибки в выбранных методиках исследования, недостаточность данных и т.д.
      Для исследования национального характера был разработан и специальный метод изучения на расстоянии (at distance). Последний представлял собой попытку изучения документов, относящихся к современности, так, словно изучалась культура прошлых веков. Определенные элементы непосредственного наблюдения, даже интервью и тесты, продолжали использоваться только тогда, когда дело касалось исследования групп иммигрантов и военнопленных.
      В то же время были разработаны методики анализа литературы, фильмов, газет, отчетов путешественников и выступлений политиков, стиля пропаганды. Тогда же Г. Горер написал ставшую очень известной работу о русском национальном характере, применяя уже только дистанционные наблюдения. «Эта книга, — указывал он, — не основана на моем собственном опыте и наблюдениях. Как интурист я совершил две короткие поездки в СССР в 1932 и 1936 гг. Мое знание русского языка было и остается рудиментарным: я могу разбирать простые тексты со словарем» [284. — С. 8].
      «Теория национального характера» впоследствии неоднократно подвергалась критике, однако ее авторитет постоянно использовался и в сугубо прагматических целях. Бывали периоды, когда к ней обращались в поисках средств для обоснования внутренней и внешней политики государства, для разжигания неприязни и даже вражды по отношению к другим народам, игры на националистических предрассудках. «Изучение национального характера может, например, помочь понять реального или потенциального врага, — недвусмысленно заявляли голландские ученые X. Дейкер и Н. Фрейда. — В этом случае оно используется в основном в качестве оружия: определив слабости и заблуждения противника, его ценности и установки, это знание может способствовать его полному разгрому. Иными словами, изучение национального характера может стать кузницей оружия психологической войны. Кроме того, это изучение может служить для оправдания нашего собственного враждебного отношения к противнику, если мы покажем, как неприятен, недемократичен и нецивилизован он. Оно может укрепить нашу решимость разгромить его и устранить наши колебания относительно средств, которые при этом применяются» [283. — С. 104—105]. Аналогичной точки зрения придерживался и американский социолог Снайдер, который признавал, что «изучение национального характера становится жизненно важным в период горячей и холодной войны» [278. — С. 6].
      Западная этнопсихология в рамках разработки теорий «основной личности», «модальной личности» и «национального характера» внесла много ценного в изучение этнопсихологических особенностей представителей различных наций, главным образом народов Австралии и Океании, Дальнего и Среднего Востока. В ходе этого изучения применялись адаптированные к национальной специфике новейшие достижения в области непосредственного применения тестовых, психодиагностических, аппаратурных и других методик. В результате на сегодняшний день имеется достаточно много данных о специфических чертах национальной психологии многих народов мира.
      Вместе с тем основным недостатком этнопсихологии на Западе была методологическая неразработанность теории, так как сами ее представители считали, что ни классическая психология (В. Вундт и др.), ни бихевиористское направление (А. Уотсон и др.), ни рефлексология (И. Сеченов, И. Павлов, В. Бехтерев), ни немецкая гештальтпсихология (М. Вертхаймер и др.) так и не смогли быть использованы в интересах их исследований [285. — С. 256].
      В 70—90-е гг. этнопсихологические исследования на Западе приняли форму кросскультурного изучения представителей различных национальных общностей в процессе общения, взаимодействия и взаимоотношений с ними. В частности, были проведены исследования под руководством А. Инкелеса в Аргентине, Чили, Индии, Израиле, Пакистане, Нигерии. С 1951 по 1990 г. было разработано около 40 тысяч межкультурных учебных программ для студентов, военнослужащих, правительственных чиновников и т.д. С 1977 г. результаты этих исследований публикуются в журнале «International Journal of Intercultural Relations». Была основана также профессиональная ассоциация – «Society for Intercultural Education, Training and Research» (SIETAR).
      В настоящее время этнопсихология преподается и исследуется во многих университетах США (Гарвардском, Калифорнийском, Чикагском) и Европы (Кембриджском, Венском, Берлинском). Постепенно она выходит из кризиса, который переживала в 80-е гг.

      Вопросы и задания для самоконтроля

      1. Под воздействием каких факторов начинали формироваться первые этнопсихологические представления на Западе?
      2. Назовите основные школы этнопсихологии, которые существовали в зарубежной науке.
      3. Что представляли собой теории «основной» и «модальной» личности в западной этнопсихологической науке?
      4. Как соотносятся понятия «этнопсихология» и «кросскультурная психология»?

      Направления дальнейшего совершенствования знаний

        • Постарайтесь выделить общее и особенное в развитии этнопсихологии в нашей стране и на Западе.
        • Изучите особенности становления этнологии и этносоциологии за рубежом и подумайте, как их развитие влияло на формирование теории и прикладных исследований этнопсихологии.
        • Составьте таблицу-схему, показывающую основные различия в понятиях и категориях, употребляемых зарубежными этнопсихологией и этнологией.
        • Проанализируйте возможные направления применения достижений западной этнопсихологии в решении межнациональных проблем сегодняшнего времени в нашей стране.

        Ваш комментарий о книге
        Обратно в раздел психология












 





Наверх

sitemap:
Все права на книги принадлежат их авторам. Если Вы автор той или иной книги и не желаете, чтобы книга была опубликована на этом сайте, сообщите нам.