Годфруа Ж. Что такое психология. в 2-х т.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 12. «Иные»

Введение

Вот мы и подошли к последней главе книги. В предшествующих главах мы пытались разобраться, как человек воспринимает, чувствует, обучается, думает, говорит, творит... , как развиваются эти разнообразные процессы и каким образом они позволяют человеку взаимодействовать с другими людьми.
Хотя мы нередко обращали внимание на те препятствия, которые могут помешать развитию человека, до сих пор предполагалось, что мы все проходим в общих чертах сходный, как бы идеальный и более или менее стандартный жизненный путь, который приводит каждого к отвечающим его природе целям. Иными словами, до сих пор мы рассматривали некоего «абстрактного» человека, противостоящего жизни вообще.
Еще раз повторим, однако, что каждый человек уникален, и в каждом отдельном случае речь идет о жизни, восприятиях, переживаниях, потребностях, планах и трудностях данного человека. Сталкиваясь с затруднениями, он волей-неволей повседневно приспосабливается к окружающей его физической -и социальной среде, приносящей ему удовлетворение или порождающей у него тревогу и стресс.
В таких бесконечных «переговорах» с окружающим миром и другими людьми большинству удается сохранять относительное равновесие. Однако некоторые люди, слишком хрупкие или плохо подготовленные к жизни, «спотыкаются» в самом начале жизненного пути или позднее, когда жизнь подвергает их серьезным испытаниям. Их необычное, неадаптивное, аномальное поведение привлекает к ним внимание других, а потом их оттесняют в сторону, отчуждают и превращают в «иных». В результате общество часто берет на себя «ответственность» за таких людей, которая в лучшем случае оборачивается помощью, а в худшем - изоляцией или попыткой насильственного возвращения к нормальной жизни.

Тревога и стресс

Как говорилось в главе 6, живое существо, ведущее непрерывную борьбу за свою адаптацию, снабжено такими механизмами, как эмоции и в особенности тревога, которые обеспечивают ему достаточную подготовку к действиям в новой или «кризисной» ситуации. Такие механизмы, свойственные высшим животным, должны были играть важную роль в поведении наших предков, выживание которых существенным образом зависело от способности к «противостоянию».
Современная жизнь, однако, сильно изменила условия нашего существования, так что эта готовность к противостоянию становится все менее нужной для того, чтобы выжить. Между тем соответствующие механизмы сохраняются и продолжают действовать в самых разнообразных обстоятельствах, имеющих лишь очень отдаленное отношение к выживанию: во время разлуки, при потере близкого человека, при столкновении с новыми социальными ситуациями, при усилиях, необходимых для успеха в учебе и профессиональной деятельности, и т. д.
С физиологической точки зрения тревога не отличается от страха. Она сопровождается ускорением ритма сердца, подъемом кровяного давления, угнетением деятельности пищеварительного аппарата, легким потоотделением и т. п. Главное отличие состоит в том, что тревога вызывает активацию организма до того, как происходит ожидаемое событие.
Обычно тревога представляет собой преходящее состояние, она ослабевает, как только человек действительно сталкивается с ожидаемой ситуацией. Бывает, однако, и так, что ожидание, порождающее тревогу, затягивается, и организм вынужден тогда затрачивать много энергии для поддержания своей «дееспособности». В результате развивается состояние стресса, при котором организм проходит последовательные этапы синдрома адаптации, описанного Селье (см. гл. 6).
К несчастью, стресс нередко приводит к весьма печальным последствиям в виде различных физиологических нарушений. Чаще всего это головные боли* и язва желудка (см. документ 6.10), но бывают и другие расстройства, обусловленные причинами эмоционального порядка: артериальная гипертензия, артрит, астма (если только она не аллергического происхождения), колиты и даже некоторые формы стенокардии. Такие расстройства называют психосоматическими.

Другие последствия стресса носят более выраженный психический характер. Так, отмечаются нарушения на уровне личности, способные привести к полной дезорганизации поведения и отрыву от реальности, что побуждает окружающих людей задумываться о смысле подобной трансформации.
Вопрос, имеющий центральное значение для объяснения человеческого поведения, можно сформулировать следующим образом: какое поведение следует считать нормальным? Отответа на него зависит и то, как следует определять отклонение, какой смысл нужно вкладывать в это понятие и, главное, в каких случаях поведение человека можно расценивать как «аномальное».

Что такое аномальное поведение?

Объективного ответа на этот вопрос не существует. Он зависит исключительно от тех критериев, которые приняты у представителей данной культуры в определенную историческую эпоху. То, что вчера считалось ненормальным, завтра, возможно, будет казаться нормальным, а то, что нам представляется неприемлемым, иногда очень хорошо вписывается в жизнь других народов.
Необходимо также различать критерии, которыми пользуются другие люди, определяя поведение раздражающего или вызывающего у них недоумение человека как «ненормальное», от тех критериев, которыми при этом пользуется сам этот человек, характеризуя, например, свое состояние, когда он не способен преодолеть собственное расстройство или даже просто сообщить о нем.
Как правило, чем реже встречается та или иная форма поведения, тем больше вероятность, что ее будут воспринимать как аномальную. Как и в случае интеллекта (см. гл. 9), речь идет здесь о статистическом критерии, позволяющем утверждать, что от 2 до 3% людей по обе стороны от того большинства, которое ведет себя более или менее «нормально», окажутся люди соответственно «слишком» или «недостаточно» общительные, беспокойные, организованные и т.д.*

Чаще всего, однако, «ненормальным» считают человека, «вышедшего из всех нормальных рамок», все поведение которого идет вразрез с ценностями, привычками или установками других людей.
Поведение будет считаться тем «ненормальнее», чем больше опасности оно будет представлять для самого человека или для окружающих. В качестве примеров можно привести суицидальные действия, злоупотребление наркотиками или поведение, создающее угрозу для общественного порядка.
Одним из критериев аномальности может быть тот факт, что «расшифровка» окружающего мира головным мозгом происходит у данного человека не так, как у других. Из главы 5 мы уже знаем, что наше восприятие действительности организуется и «стандартизируется» головным мозгом, важная функция которого состоит в фильтрации внешних сигналов. Всякое отклонение от «нормальной» расшифровки этих сигналов связано с риском неправильной адаптации. Именно так обстоит дело у людей с нарушениями слуха или обоняния, а также у тех, кто склонен воспринимать взгляды и жесты других людей как враждебные или, наоборот, как самые благожелательные.
Кроме того, дело может заключаться и в изменении уровня сознания, связанном с его «помрачением», что может стать причиной зрительных или слуховых галлюцинаций. Такого рода частые погружения во внутренний мир нормально воспринимаются лишь у некоторых народов, где их рассматривают как способ общения с «потусторонним миром». Как говорилось в главе 4, западная культура единственно нормальным состоянием сознания признает экстравертированное сознание.
Но еще сильнее, чем перечисленные симптомы, внимание к человеку могут привлечь эмоциональные нарушения, например преувеличенные проявления грусти или гнева, безосновательные страхи или депрессия, вызванная травмирующим событием, преодолевать которую человек не в состоянии.
Наконец, бывает, что и без каких-либо эмоциональных расстройств человек оказывается неспособным преодолеть жизненный стресс, что ведет к уходу в себя или просто уединению и тем самым к разрыву нормальных путей общения с другими людьми.
Таким образом, понятие нормы весьма неоднозначно, и если вдуматься, то можно прийти к выводу, что четкой границы между «приемлемым» и «неприемлемым» нет. Не существует и «идеальной» нормы. Всякий человек в той или иной степени ненормален. Просто у отдельных людей некоторые свойства выражены сильнее, чем у остальных, и поэтому такие люди нуждаются в поддержке, чтобы адаптироваться (см. документ 12.1).
Споры начинаются тогда, когда нужно решить, какой должна быть эта поддержка - социальной, психологической или медицинской. Выбор, который в этих случаях необходимо сделать, по существу, зависит от того подхода, к которому прибегают в попытках объяснить аномальное поведение, а также определяется историей борьбы с «безумием» в нашем обществе.

Некоторые подходы к пониманию аномального поведения

Демонология

На протяжении всего средневековья безумие считалось следствием одержимости бесом. Аномальное поведение человека объясняли присутствием «злого духа», которого во что бы то ни стало нужно было изгнать с помощью заклинаний и дурного с ним обращения. Чаще всего, однако, подобные меры не действовали; церковь пребывала в убеждении, что ведьмы и колдуны заключили с дьяволом нерасторжимый договор, и поэтому их нужно просто уничтожать, сжигая на костре. В 1484 году папа Иннокентий VII издал даже специальную буллу, призывавшую духовенство к безжалостному истреблению «ведьм».
На протяжении последующих столетий «безумцев» продолжали подвергать изоляции, избегая общения с ними или даже изгоняя их. В некоторых странах их бросали в тюрьмы, где гноили вместе с преступниками. В других странах их помещали на особые суда - «корабли сумасшедших», которые спускались по рекам, время от времени останавливаясь у пристаней, где из этого устраивали зрелища для публики (Foucault, 1972).
В XVI и XVII веках начинают (особенно в Англии) открываться приюты для умалишенных, предназначенные для изоляции лиц с психическими расстройствами. Здесь, однако, их ждала не более завидная участь, чем в тюрьмах. Очень часто их заковывали в цепи или сажали в клетки, чтобы утихомирить (рис. 12.1).

Рис. 12.1. Уверенность в том, что психические расстройства связаны с одержимостью бесом, приводила к изобретению различных способов избавления человека от дьявола. В средние века «ведьм» сжигали (А). Всего только столетие назад некоторые медики проповедовали насильственные методы борьбы с безумием (Б), а другие, как это видно из рисунка 1880 года (В), пытались успокаивать безумных, помещая их в специальные клетки.

Только в конце XVIII века безумием занялась медицинская наука*, назвав это расстройство, подобно органическим нарушениям, болезнью. Такое признание привело к рождению психиатрии и возникновению понятия «психическое заболевание».

Рис. 12.2. Филипп Пинель был первым врачом, который в 1792 году потребовал освободить «умалишенных», содержавшихся в приюте Бисетр в Париже, от сковывавших их цепей и начал относиться к ним как к психически «больным» людям. Этот гуманный акт открыл эру психиатрии.

Медицинский подход

На протяжении XIX столетия ученые исследовали симптомы различных психических нарушений, описывали и классифицировали их, а также разрабатывали методы лечения того или иного расстройства с целью вернуть больного к нормальной жизни.
В 1883 году немецкий психиатр Крепелин опубликовал первое «Руководство по психиатрии», в котором даются названия, описания и систематика «душевных болезней».
Веру людей в медицину укрепило и открытие вакцинации французским ученым Луи Пастером, показавшим, что причиной многих болезней являются микроорганизмы, вчастности бактерии. Разработанные позднее методы лечения сифилиса и тифа *, при которых, как известно, возможны психические осложнения, подкрепили мысль о том, что у всех душевных болезней есть свои органические причины.

В свою очередь неврологические исследования показали, насколько тесно некоторые области мозга связаны с такими функциями, как речь и отдельные специфические формы поведения.
Что касается наследуемости психических болезней, то результаты наблюдений над близнецами, родители которых страдали такими болезнями, большей частью интерпретировались учеными в пользу представлений об их наследственной передаче *.

Наконец, в 50-е годы нынешнего столетия бурное развитие психофармакологии и открытие успокаивающего или возбуждающего действия некоторых лекарственных препаратов вселило во всех психиатров веру в то, что в контроле нашего поведения, возможно, участвуют биологические механизмы. Это стало еще более правдоподобным, когда в 70-е годы была выявлена роль нейромедиаторов, недостаток или избыток которых в организме, по-видимому, играет важную роль в развитии некоторых поведенческих расстройств.

Психоаналитический подход

Один психиатр прославился тем, что предложил психологическую модель, объясняющую возникновение «душевной болезни». Речь идет о Фрейде и его теории психоанализа.
Напомним, что, согласно Фрейду, мысли и поведение человека по большей части имеют бессознательную природу. Чаще всего они возникают в результате конфликта между связанным с реальностью сознанием, с одной стороны, и подсознательными сексуальными или агрессивными побуждениями - с другой.
Кроме того, Фрейд показал, что некоторые симптомы у больных можно снять, «высвободив» под гипнозом эмоции и чувства, связанные с определенными травматизирующими событиями, пережитыми в детстве, а затем подавленные. Так, у одной из пациенток Фрейда нормальное дыхание восстановилось после того, как под гипнозом ей стало понятно чувство вины, пережитое одним душным вечером, когда, бодрствуя у изголовья умирающего отца, она захотела оставить его и уйти на какой-то праздник. По Фрейду, этот пример позволяет объяснить, каким образом подавление молодой девушкой своих потребностей привело к конфликту, проявившемуся впоследствии на физиологическом уровне.

Психическая структура личности

Многочисленные наблюдения, которые позднее сделал Фрейд над своими пациентами, привели его к разработке нового варианта своей теории, позволившего, по его словам, лучше понять динамику человеческого поведения. Речь идет о гипотезе, согласно которой любой поступок человека является результатом конфликта между различными психическими структурами*, обозначенными Фрейдом как «Оно», «Я» и «Сверх-Я» (рис. 12.3).

Рис. 12.3. Три структуры личности, связанные, по Фрейду, с разными уровнями сознания. «Я» и «Сверх-Я» представлены в сознании слабо, подобно тому как над поверхностью воды выступает лишь верхушка айсберга. Между структурами личности существуют зоны конфликтов, которые способны дестабилизировать личность, если ее «Я» не обладает достаточной силой, чтобы восстановить между этими структурами равновесие.

«Оно» представляет собой совокупность биологических влечений и потребностей (в том числе сексуальных), составляющих часть наследственного багажа ребенка при его появлении на свет и требующих лишь возможности проявиться вовне и получить удовлетворение. Таким образом, «Оно» имеет по преимуществу подсознательную природу и руководствуется принципом удовольствия.
«Я» - психическая структура, постепенно освобождающаяся от контакта с внешней средой. Мало-помалу «Я» приобретает способность определять, какие влечения, смотря по обстоятельствам, могут найти удовлетворение, а какие нет. «Я», таким образом, руководствуется принципом реальности, позволяющим ему в любой момент времени оценить уместность или выполнимость действий, мотивируемых потребностями «Оно».
Наконец, «Сверх-Я» представляет собой структуру, образующуюся под влиянием социальной среды и ее запретов. Она формируется во время процесса социализации и постепенно принимает на себя функцию нравственного сознания, оценивающего с точки зрения «добра» и «зла» каждый поступок человека, планируемый его «Я» под давлением «Оно». Именно «Сверх-Я» лежит в основе чувства вины, которое испытывает «Я», принимая решение об удовлетворении какой-либо потребности. Так, например, обстоит дело при разрядке сексуального напряжения с помощью мастурбации, что нередко сопровождается чувством «греха», обусловленным воспитанием и ложными представлениями относительно этой практики.
Таким образом, между тремя психическими структурами неизбежны конфликты, и от того, как они разрешаются, зависит ориентация наших поступков. Реалистическое разрешение этих конфликтов свидетельствует о сильном «Я», способном в любую минуту взвесить требования «Оно» и давление со стороны «Сверх-Я» и таким образом определить, какой поступок будет самым целесообразным и самым логичным. Подобные рассуждения, однако, носят довольно утопичный характер: большинство из нас не имеет ничего общего с тем холодным и трезвомыслящим существом, которое способно было бы придерживаться такой установки.
Наоборот, очень часто фрустрации, которые под давлением «Сверх-Я» испытывает «Оно», побуждают «Я» снимать напряжение с помощью различных «выпускных клапанов», таких, например, как агрессивное поведение, обращение к алкоголю или психотропным веществам (включая не только курение табака или прием транквилизаторов), а также использование механизмов психологической защиты.

«Я» и механизмы психологической защиты

Если человек не способен эффективно контролировать некоторые жизненные ситуации, на помощь ему приходят механизмы психологической защиты «Я», обеспечивающие ему бессознательную компенсацию этой неспособности и ослабляющие связанные с ней стресс и тревогу. Такие механизмы дают человеку возможность достичь удовлетворения потребностей - иногда реального, а чаще воображаемого или слишком сильно оторванного от реальности - путем отрицания или искажения действительности или же отрицания тех представлений и побуждений, которые порождают тревогу (см. документ 12.2).
Механизмы психологической защиты, изученные Фрейдом и его дочерью Анной, весьма многообразны. Рассмотрим самые главные из них.
Чаще всего человек прибегает к такому защитному механизму, как подавление. Как мы уже знаем, оно состоит в вытеснении желания или конфликтной ситуации в область подсознательного. Речь идет об активном забывании подобного психического материала, который, однако, сохраняет весь свой динамический потенциал в виде подавленного влечения. Во время гипноза или некоторых сомнамбулических состояний может произойти его вспоминание.
Реактивное обучение предполагает принятие человеком чувств и поступков, противоположных тем, что были вытеснены им, с целью еще более сильного их подавления. Этот защитный механизм лежит в основе многих черт характера. Он особенно свойствен слишком мягким и слишком сострадательным людям, матерям, чересчур озабоченным опасностями, которые могут угрожать их детям, и т.п.
Отрицание и отвергание, напротив, выражаются в бессознательном отказе допустить существование определенных фактов или в трансформировании реальности с целью приспособить ее к своему поведению. Сказанное относится, например, к ребенку, который ночью идет по плохо освещенной дороге и при этом громко поет, или к человеку, который знает, что он неизлечимо болен, но продолжает при этом заниматься прежней работой, избегая всяческих разговоров о своей болезни и даже строя долгосрочные планы.
Вытеснение означает замену недостижимой цели другой целью, вполне достижимой. Этот защитный механизм можно проиллюстрировать классическим примером человека, который дает пинка своей собаке, вернувшись с работы, где он целый день должен был безропотно сносить недовольство и претензии своего начальника.
Сублимация представляет собой разновидность вытеснения, приносящую человеку реальное удовлетворение. Она заключается в том, что человек ориентирует свое поведение на достижение цели более высокой, чем та, которая была поставлена первоначально, но оказалась недостижимой. Так может обстоять дело со всяким, кто остановил свой выбор на какой-то любимой профессии, продуктивно работает и добивается тем самым социального признания. Любимое занятие для таких людей - своего рода замена удовлетворения психических побуждений, блокированных в детстве. Так, ребенок, которому не позволяли играть со своими экскрементами, может впоследствии преуспеть в гончарном ремесле, а дети, у которых подавлялись садистские наклонности, могут стать мясниками или хирургами (рис. 12.4).

Рис. 12.4. Не является ли искусство хирурга результатом сублимации садистских побуждений, подавленных в детском возрасте?

Проекция состоит в наделении других людей собственными чувствами, неприемлемыми с точки зрения «Сверх-Я». «Почему ты больше меня не любишь?» - спрашивает такой человек у своей любовницы, которую подсознательно уже хотел бы бросить сам.
Рационализация заключается в поиске удобных причин для оправдания невозможности совершить тот или иной поступок или, наоборот, в поиске убедительного обоснования неприемлемого поведения. «Эта девочка слишком глупа, чтобы тратить на нее время», - говорит молодой человек, ухаживания которого остались без внимания...
Человек прибегает к подобным механизмам психологической защиты (за исключением разве что сублимации) только как к крайнему средству. Речь идет о стратегиях, требующих огромных затрат энергии, отдачей от которых чаще всего будет лишь иллюзорное удовлетворение. Они только частично и на очень короткое время могут ослабить тревогу, порожденную конфликтом.
Как бы то ни было, механизмы психологической защиты все-таки служат средством борьбы с тревогой, пока человек не найдет более рационального способа разрешения проблемы или конфликта.
Только в тех случаях, когда к психологической защите человек прибегает систематически, во всех порождающих тревогу ситуациях, или когда он слишком сильно искажает действительность, что приводит к развитию неадекватного поведения (мытье рук десятками раз на дню, необъяснимая боязнь некоторых мест, страх перед безобидными животными и т. п.), можно считать, что у него развивается состояние, которое Фрейд назвал неврозом (см. документ 12.4).
Бывает, однако, и так, что из-за чрезмерного развития процессов вытеснения дезорганизуется вся личность в целом. Возникающий в результате отрыв от реальности и выход «Оно» из-под контроля двух других психических структур приводят человека к деградации и уходу от мира, что уже характерно для психоза.

Бихевиористский подход

Медицинский и психоаналитический подходы к аномальному поведению акцентируют внимание на внутренних причинах поведенческих расстройств. Напротив, бихевиористы видят в аномальном поведении, как и во всяком другом, результат научения и поэтому считают, что причины его могут быть только внешними. Страх, вызванный Уотсоном и его сотрудницей у маленького Альберта, убедительно свидетельствует, на их взгляд, о том, что развитие у человека разнообразных нарушений можно объяснить просто-напросто классическим обусловливанием (см. документ 7.1).
С точки зрения бихевиористов, воздействие внешней среды как источника подкрепления в основном позволяет понять, каким образом ослабевают одни формы поведения и на их месте возникают другие, в том числе аномальные, подкрепляемые факторами окружения. Следует, кроме того, отметить, что во многих случаях на процесс обусловливания накладывается и социальное научение путем наблюдения над «моделью». Например, при воспитании ребенка в преступной среде весьма вероятно, что у него выработается антисоциальное поведение; точно так же воспитание, сопровождающееся сильным подавлением сексуальности, может привести к появлению в зрелом возрасте психосексуальных расстройств. Здесь уместно вспомнить и о том, как, по мнению Селигмена, развиваются чувства бессилия и неудачи по принципу научения на основе депрессии (см. досье 7.1).
Такие более серьезные расстройства личности, как шизофреническое поведение, бихевиористы объясняют бегством от реальности, которое, по их мнению, для некоторых людей оказывается самым действенным средством спасения от жизненного стресса. Как мы увидим дальше, этому объяснению соответствуют и предлагаемые бихевиористами методы терапии.

Когнитивный подход

Этот подход основан на том принципе, что чувства и действия человека перестают соответствовать ситуации, после того как он начинает расшифровывать эту ситуацию, пользуясь иррациональными и потому неадекватными соображениями. Например, эмоциональное расстройство, сопровождаемое чувством тревоги и бессилия, связано скорее с ложной когнитивной интерпретацией человеком тех или иных событий, нежели с самими этими событиями.
Эллис (Ellis, 1962) выделил ряд иррациональных представлений, которые, по его мнению, бывают причиной большинства неадекватных поступков человека. Вот некоторые из них: «главное - заставить всех, с кем приходится сталкиваться, полюбить себя»; «важно всегда проявлять компетентность, вести себя, сообразуясь с обстоятельствами, и доводить до успешного конца любое начинание»; «переживать жизнь как катастрофу, если события развертываются не так, как того хотелось бы»; «людей, желающих нам зла, следует всегда порицать и наказывать»; «против суровой жизненной реальности всегда можно найти эффективное средство».
Подобные представления покоятся на заложенных в каждого из нас глубинных потребностях (потребность рассчитывать на поддержку других, потребность быть любимым, проявлять свою компетентность и т. п.), удовлетворение которых необходимо для душевного равновесия. Весь парадокс, однако, заключается в том, что, поскольку мы приписываем этим потребностям чрезмерное значение, их удовлетворение становится очень трудной или даже невыполнимой задачей, а сами мы при этом испытываем эмоциональные расстройства и тревогу.
В своей «теории ABC» Эллис (Ellis , 1976) показывает, каким образом эмоциональную реакцию (С) человек чаще всего приписывает «активирующему событию» (А), тогда как на самом деле она обусловлена теми представлениями (В) об этом событии, которые имеются у человека (рис. 12.5).

Рис. 12.5. Согласно теории ABC Эллиса, причиной стресса (С) и вызываемых им фрустрации или неадаптивного поведения бывает не столько сама ситуация (А), сколько связанные с нею убеждения (В).

Так, стресс (С), в результате которого студент может провалиться на экзамене, вызван скорее мыслью, что «ему ни за что его не сдать» (В), нежели содержанием самого экзамена (А). Очень часто для того, чтобы исправить положение, достаточно лишь объективно оценить ситуацию, рассмотрев каждый ее аспект с разумной точки зрения и осознав, что «это еще не конец света». Именно так и следует поступать в большинстве жизненных обстоятельств, имея в виду их материальные, социальные или аффективные последствия.

Гуманистический подход

В главе 10 мы рассмотрели развитие личности с точки зрения гуманистической психологии. Напомним, что в теории личности по Роджерсу центральным понятием является «реальное Я», т.е. те представления, которые человек имеет о самом себе, своих восприятиях, ценностях, чувствах и установках.
По мнению Роджерса, с одной стороны, индивидуум стремится привести в соответствие с этими представлениями о самом себе, т. е. со своим «реальным Я», как можно больше своих внешних переживаний. С другой стороны, он пытается сблизить представление о самом себе с теми глубинными переживаниями, которые составляют его «идеальное Я» и соответствуют тому, чем он хотел бы быть. Таким образом, «реальное Я» может так и не достичь соответствия «идеальному Я»-либо из-за того, что под давлением внешних обстоятельств человек вынужден отказывать себе в определенном жизненном опыте, либо потому, что он навязывает себе такие чувства, ценности или установки, которые только отдаляют его «реальное Я» от «идеального».
Тревога и нарушение психологической адаптации могут быть результатом несоответствия между «реальным Я» и жизненным опытом, с одной стороны, и между «реальным Я» и тем идеальным образом, который сложился у человека о себе самом, - с другой (рис. 12.6).

Рис. 12.6. По Роджерсу, тревога и неадаптивные формы поведения возникают в результате несоответствия между «реальным Я», страдающим под бременем тех или иных жизненных обстоятельств, и глубинными чувствами человека, составляющими его «идеальное Я».

Социо-культурный подход

В 60-е годы появилось новое течение, развиваемое главным образом психиатрами и вновь поставившее во главу угла те представления о психических нарушениях, которых придерживались обычные люди и особенно представители традиционной психиатрии.
Согласно этому подходу, «безумных» порождает само общество своим отношением к аномальному поведению и его истолкованием. Ведь психическое заболевание, как отмечает Szasz, представляет собой не то, что человек «имеет», а скорее то, «чем он является» или «что делает» и к чему бессознательно стремится. Таким образом, по мнению этого автора, психическое заболевание - это миф. Приклеивая ярлык психически больного человеку, которому просто несколько труднее жить, чем другим людям*, с него снимают ответственность за его проблемы, что и побуждает его вести себя как подобает «больному».

Как уже говорилось в главе 10, наше восприятие поведения других людей значит для нас гораздо больше, чем само по себе это поведение. В этом смысле, как полагает Гофман (Goffman, 1961), ярлык, наклееный на человека, поведение которого выходит за рамки принятых норм, способен лишь подкрепить ту интерпретацию его поведения, которую мы собираемся сделать, и изменить наше собственное поведение по отношению к нему. Все это может привести к одиночеству человека «с ярлыком» и к еще большей неспособности его общаться с другими. Чаще всего такая изоляция приводит его в больницу, условия которой таковы, что имевшаяся аномалия достигает крайней степени, а это в свою очередь более или менее ясно «подтверждает» поставленный ранее диагноз.
Лэинг (Laing)* тоже отвергает медицинский подход к психическим нарушениям, основанный на классификации симптомов, которые, по его мнению, представляют собой просто-напросто «досужие вымыслы» в попытке постичь неизвестное. Согласно Лэингу, больной становится шизофреником не сам по себе, а благодаря обществу, которое его таковым делает; поэтому в первую очередь следует изменить общество и отношения между людьми. С этой точки зрения кризис, переживаемый больным, важно интерпретировать не как симптом деструкции, а как признак выздоровления, и единственное, чем можно помочь человеку в преодолении кризиса,- это сопровождать и поддерживать его, продвигаясь с ним по этому пути бок о бок, чтобы помочь ему «вновь обрести себя» на другом конце туннеля. По мнению Лэинга, бесполезно и ошибочно будет тянуть пациента назад с помощью шоковой терапии, чтобы вновь затолкать его в ту среду, из которой он хотел выбраться, укрывшись в иной сфере бытия.

Классификация психических расстройств

Как мы видим, главное расхождение между сторонниками медицинского подхода и психиатрами, стоящими на более психологических позициях и сосредоточенных на психической динамике самого человека, касается самого понятия «психическое заболевание» и вопроса о том, кого следует считать «психически больным».
Попытку Крепелина описать и классифицировать «психические болезни» по их симптомам в рамках медицинской модели повторила Американская психиатрическая ассоциация. В 1980 году она опубликовала третье издание «Руководства по диагностике и статистике психических нарушений» (DSM*III). Авторы этой книги попытались придать единообразие классификации психических расстройств и характеризующих их симптомов с целью выработать единый международный язык психиатрии.

В разных изданиях «Руководства» прослеживается эволюция понятий психиатрии. Так, еще во втором издании книги (DSMII), вышедшем в 1968 году, сохранялось крупное, введенное еще Фрейдом подразделение психических расстройств на неврозы, возникающие вследствие внутреннего конфликта, и психозы, проявляющиеся в неспособности адаптироваться к реальности. К этой последней категории в DSMII относились органические психозы, связанные с ухудшением физического состояния нервной системы, и функциональные психозы, физиологическая основа которых неизвестна.
В DSMIII предпочтение отдано классификации психических расстройств, основанной не на гипотетическом объяснении их причин, а скорее на видимых проявлениях аномалий поведения. Так, два больших класса расстройств разделяются на 17 диагностических категорий*, охватывающих все аспекты человеческого поведения (см. табл. 12.1).

Таблица 12.1. Диагностические категории психических расстройств (по DSM III)

А. Тяжелые психические расстройства.
1. Расстройства, свойственные детскому и подростковому возрасту
- Умственная отсталость
- Расстройства внимания (например, гиперактивность)
- Расстройства поведения (агрессивное или недостаточно социализированное поведение)
- Расстройства, сопровождающиеся тревогой
- Расстройства, связанные с потреблением пищи (анорексия, булимия)
- Стереотипные движения (тики)
- Расстройства с физическими проявлениями (энурез, энкопрез)
- Доминантные нарушения развития (например, аутизм)
2. Психические расстройства органического происхождения
- Сенильные и пресенильные деменции
- Расстройства, вызванные лекарственными препаратами (отравления, галлюцинации, амнезии ...)
3. Расстройства, связанные с приемом лекарственных препаратов
- Зависимость, привыкание, передозировка
4. Шизофренические расстройства
- Несистематизированная шизофрения
- Кататоническая шизофрения
- Параноидная шизофрения
- Шизофрения неопределенного типа
5. Параноидные расстройства
- Паранойя
6. Неклассифицированные психотические расстройства
- Острые психотические шизофрениформные или шизоаффективные реакции
7. Аффективные расстройства
- Биполярные расстройства
- Глубокая депрессия
- Прочие специфические аффективные расстройства (депрессивный невроз и др.)
8. Расстройства, связанные с тревогой
- Фобии
- Панические расстройства
- Обсессивно-компульсивные расстройства
- Посттравматические расстройства
9. Соматоформные расстройства
- Конверсионные расстройства
- Соматизированные расстройства
- Ипохондрия
10. Диссоциативные расстройства
- Психогенная амнезия
- Психогенный летучий бред
- Множественная личность
- Расстройства, связанные с деперсонализацией
11. Психосексуальные расстройства
- Расстройства, связанные с половой идентификацией
- Парафилии
- Нарушения половой функции
- Прочие психосексуальные расстройства
12. Симулированные расстройства
13. Расстройства контроля побуждений
- Клептомания
- Пиромания и т.п.
14. Расстройства адаптации
- Расстройства поведенческой адаптации на работе, в школе и т.д.
15. Психологические факторы, влияющие на физическое состояние
16. Состояния, не связанные с психическими расстройствами, но требующие внимания или коррекции
- Антисоциальные формы поведения
- Трудности, связанные с телесными особенностями, супружескими и родительскими отношениями т. п.
В. Расстройства личности Личность:
- параноидная шизоидная
- «избегающая» пассивно-агрессивная зависимая
- гистрионическая
- компульсивная
- нарциссическая
- антисоциальная

Чтобы было видно, что органическая природа доказана лишь для небольшой части психических расстройств, мы, однако, разделили эти категории DSMIII на четыре группы следующим образом:
I. Расстройства, свойственные детскому и подростковому возрасту (1).
II. Расстройства органического происхождения (2 и 3).
III. Функциональные расстройства (4-11).
IV. Расстройства личности.

Расстройства, свойственные детскому и подростковому возрасту

К этой категории относятся различные поведенческие нарушения, свойственные ранним периодам жизни человека. Среди них - расстройства мышления, связанные с умственной отсталостью, эмоциональные нарушения на основе гиперактивности, антисоциальное поведение или поведение, вызванное разлукой с матерью или каким-либо другим близким человеком, расстройства аппетита (булимия и анорексия), нарушения сна и контроля экскреторных функций (энурез и энкопрез), а также детский аутизм (см. документ 12.3).

Расстройства органического происхождения

Расстройства, связанные с физическими аномалиями или отравлениями

1. Опухоли представляют собой аномально развивающуюся ткань, которая при своем росте давит на окружающую нервную ткань (доброкачественная опухоль) или прорастает в нее (злокачественная опухоль); опухоль может стать причиной аффективных расстройств или афазий (см. документ 8.4).
2. Отравление такими веществами, как окись углерода, свинец, мышьяк, алкоголь или лекарственные препараты, может быть причиной некоторых состояний спутанности сознания*, сопровождающихся беспокойством, сильным возбуждением больного или, наоборот, ступором **.

Спутанность сознания представляет собой острое психическое нарушение, и если оно не сопровождается существенным изменением тканей, то оно может пройти с исчезновением вызвавшей его причины.

Расстройства, связанные со старением

Старость может сопровождаться, в частности, и патологическим старением нервной системы. Этот процесс лежит в основе старческого слабоумия (деменции), т.е. необратимой дезорганизацией личности как в интеллектуальном, так и в аффективном плане. Различают два типа деменции - дегенеративную и артериопатическую.
Дегенеративные деменции, как свидетельствует само их название, связаны с дегенерацией ансамблей нервных клеток, образующих так называемые сенильные бляшки. Из дегенеративных нарушений чаще всего встречается болезнь Альцгеймера, которой страдают от 3 до 5% всех людей старше 65 лет, а иногда и 50-летние. Для этого заболевания характерна прогрессирующая неспособность больного организовать свою повседневную жизнь; вскоре добавляются расстройства восприятия места и времени и нарушение кратковременной памяти, а затем и потеря контроля над когнитивными, речевыми и, наконец, физиологическими функциями (рис. 12.7). Так, постепенно забывая назначение самым обычных предметов, человек в конце концов перестает идентифицировать собственную личность, затем разговаривать, улыбаться, и у него остается только сосательный рефлекс. Развитие этой болезни могут ускорить другие физические недуги или сильный психический стресс. Единственный способ замедлить прогрессирование болезни состоит в том, чтобы поддерживать у больного ощущение жизни и тесную связь с окружающими.

Рис. 12.7. Болезнь Альцгеймера, которая иногда может начаться в 40-50 лет, приводит к постепенной деградации, доходящей до потери памяти на места и лица и исчезновения способности к самоидентификации и речи.

Артериопатическая деменция связана с изменениями сосудистой системы, снабжающей кровью головной мозг. Это результат многочисленных мелких инфарктов в мозгу, приводящих к заметному ослаблению притока крови и, как следствие, к гибели нервных клеток. Человек становится чрезмерно эмоциональным, но его жесты мало-помалу замедляются; ему все труднее сосредоточить внимание на каком-то определенном деле, а дефекты памяти день ото дня усиливаются. Осознание больным всех этих нарушений лишь увеличивает его страдания.

Функциональные расстройства

Функциональные расстройства составляют большую часть психических нарушений. Речь идет о нарушениях, для которых пока еще не удалось выявить причинного фактора органической природы. Это главным образом расстройства поведения или психических функций, связанные, видимо, с изменением деятельности нервной системы; они серьезно затрудняют или делают невозможными нормальные способы адаптации к социальным коллизиям. Прежде эти нарушения относили к категории психозов или неврозов (см. документ 12.4).

Шизофренические расстройства

В США более четверти всех больных, подвергавшихся лечению по поводу поведенческих нарушений, имели диагноз «шизофрения», и около 50% последних были моложе 25 лет (Blum, 1978). Речь идет о людях, у которых выявляется дезорганизация поведения, в том числе и тех, которые чувствуют себя «вполне адаптированными». Восприятие, а также форма и содержание мыслей у них изменены. Жесты теряют свое значение, и в результате отношения с внешним миром прерываются (рис. 12.8).

Рис. 12.8. Ужас, объявший эту женщину и сквозящий в ее взгляде, полностью отрезает ее от других людей и перекрывает все пути к нормальному общению. Это как раз тот случай, когда человеку приклеивают ярлык «шизофрения».

Проблема, с которой сталкивается психиатрия, имея дело с этим расстройством, заключается, однако, в том, что о нем трудно говорить как об одном психическом заболевании; неспособность психиатрии рассматривать его иначе приводит к тому, что в эту плохо отграниченную категорию попадают очень многие больные (см. документы 4.6).
До сих пор не выявлено с определенностью ни одного биологического фактора, который позволял бы объяснить развитие этого расстройства. В некоторых исследованиях на близнецах делались попытки показать, что эти факторы имеют генетическую природу. Однако, как и при изучении наследственной передачи умственных способностей, в таких случаях всегда трудно определить, становится ли ребенок шизофреником в результате того, что он унаследовал определенные гены от родителей-шизофреников, или потому, что он ими воспитывался*.

Лучше изучены факторы окружающей среды, о роли которых выдвигались различные гипотезы. Делались попытки объяснить поведение шизофреника реакцией на чрезмерную заботливость, пренебрежительное отношение или подавляющее влияние матери, часто повторяющимися ситуациями «двойного принуждения» (см. гл. 11), разрывом привязанностей в детском возрасте или же, наконец (согласно бихевиористам), воздействием в детстве факторов социального подкрепления, способствовавших выработке аномального поведения.
Тот факт, что далеко не все, с кем обращались подобным образом в детстве, попадают впоследствии в психиатрические больницы, наводит на мысль, что у некоторых людей, видимо, имеется наследственная предрасположенность или «прирожденная хрупкость», делающая их более чувствительными к травмирующим факторам среды. Таким образом, возникновение шизофренических расстройств, так же как и развитие умственных способностей (см. досье 9.1), лучше всего объясняет эпигенетический подход.
По классификации DSM III существуют четыре типа шизофрении:
1. Несистематизированная шизофрения, для которой характерны спутанность мышления, бред и галлюцинации, не связанные с какой-то определенной темой, и, наконец, эмоциональные переживания, проявляющиеся неадекватно или причудливым образом.
2. Kaтатоническая форма с характерными особенностями психомоторного поведения: больной способен часами сохранять одну и ту же позу или внезапно, без воздействия каких-либо внешних стимулов, переходить к бурной двигательной активности (рис. 12.9).

Рис. 12.9. Неподвижность, которую часами может сохранять этот человек, полностью оторванный от внешнего мира, является главным симптомом шизофрении кататонического типа.

3. Параноидная форма с бредом величия или преследования, который сопровождается галлюцинациями, но не связан с какой-либо узкой темой.
4. Шизофрения неопределенного типа, которая включает все случаи заболевания, не относящиеся к трем описанным выше категориям.

Параноидные расстройства

DSM II относит к этой категории стойкие формы бреда, четко связанные с манией величия, преследования или ревности, превращающейся у больного в навязчивую идею. В таких случаях говорят о паранойе. Однако бывает трудно определить, в какой момент человек начинает уходить от действительности в мир собственных интерпретаций и в какой мере его параноидные расстройства не связаны с такими физическими дефектами, как, например, глухота, или с такими внешними обстоятельствами, как одиночество после переезда на новое местожительство.

Аффективные расстройства

Шизофренические и параноидные расстройства проявляются главным образом в когнитивной области, не сопровождаясь сколько-нибудь значительными отклонениями в эмоциональной сфере. В тех случаях, когда в поведении проявляется утрата контроля в эмоциональном плане, например чрезмерный прилив энергии или, наоборот, глубокая депрессия, говорят об аффективных расстройствах.
Согласно DSM III, биполярное расстройство характеризуется чередованием двух состояний -маниакального, когда больной крайне возбужден, говорит без умолку, перескакивая с одной мысли на другую, или то и дело разражается невротическим смехом, и глубокой депрессии, повергающей больного в состояние полной пассивности, пронизанной чувством бесполезности и ничтожности жизни*.

Глубокая депрессия может быть и единственным «полюсом» аффективного расстройства. Речь идет в этом случае о доходящей до отчаяния тоске, сопровождающейся болезненными мыслями и отказом от пищи или просто нежеланием покидать постель.
Невротическая депрессия отличается меньшей тяжестью и чаще всего возникает в результате утомления или стресса. Она выражается в более или менее сознательном отказе от всякой деятельности, которая теряет для человека смысл.

Тревожные состояния

Наряду с соматоформными и диссоциативными расстройствами, речь о которых пойдет в последующих разделах, тревожные состояния входят в группу заболеваний, названных Фрейдом неврозами,- иррациональных форм поведения, когда человек при столкновении с ситуацией, порождающей тревогу, не может преодолеть ее обычными способами, но не теряет при этом контакта с реальностью. Характерная особенность тревожных состояний - четко выраженное переживание тревоги, которая может быть либо генерализованной (как в случае панических расстройств), либо связанной с каким-либо предметом, мыслью или действием (как при фобиях и обсессивно-компульсивных расстройствах).
Фобии. Фобия представляет собой иррациональную, сильную и не имеющую под собой реальной основы боязнь чего-либо - открытого пространства (например, страх перед площадями, парками или большими магазинами при агорафобии), тесного замкнутого пространства (при клаустрофобии), высоты (при акрофобии), безобидных животных (при зоофобии) или какого-либо объекта (обычно живого), который у других людей чрезмерного страха не вызывает (рис. 12.10).

Рис. 12.10. Фобия-сильная иррациональная и беспочвенная боязнь того, что у других людей страха не вызывает. Как у вас обстоит дело со страхом перед змеями, которого, похоже, начисто лишена эта маленькая девочка?

Панические расстройства. Эти расстройства, которые Фрейд называл неврозами ужаса, в отличие от фобий характеризуются генерализованной тревогой, возникающей вне связи с какой-либо определенной ситуацией. Они проявляются в виде приступов, сопровождающихся сердцебиением, обильным отделением пота и иногда доходящих до потери сознания. Больной осознаёт, что его «ужас» иррационален, но сопротивляться ему не в состоянии.
Обсессивно-компульсивные расстройства. Эти расстройства проявляются в мыслях или побуждениях, которые принимают навязчивый характер (обсессия) и часто порождают непреодолимое желание совершить определенное действие, чтобы освободиться от тревоги (компульсия). Человек осознает иррациональность и бесполезность таких действий и потому постоянно «разрывается» между желанием совершать их и удерживаться от них. Чаще всего компульсивные, навязчивые действия связаны со страхом перед микробами и состоят в «ритуальном» мытье тех или иных частей тела.

Соматоформные расстройства

Речь идет о расстройствах с физическими симптомами. Больной жалуется на паралич или на боли в груди, не обнаруживая при этом, однако, никаких органических признаков заболевания.
Коверсионные расстройства. Аномалии этого типа Фрейд называл конверсионной истерией. Речь идет о нарушении какой-либо физиологической функции организма, проявляющемся в виде паралича конечности, нервного тика, полной или частичной потере голоса, ригидности руки или ноги, внезапной слепоте и т. п. Хотя такие симптомы и развиваются в отсутствие каких бы то ни было физических аномалий, больные их не симулируют. Их причину следует искать в психической сфере, предполагая, что больной пытается разрешить бессознательный конфликт, «конвертируя» его в соматическую сферу.
Соматизированные расстройства. В отличие от конверсии соматизация не сопровождается какими-либо соматическими симптомами. Человек жалуется на болезненные ощущения, не имеющие четкой локализации, что заставляет его обращаться к разным врачам и одно за другим пробовать разные лекарства, ни одно из которых ему не помогает. Самая большая трудность, связанная с этим видом расстройств, обычно развивающихся у лиц моложе 30 лет, состоит в том, что человек отказывается принять психологическое объяснение своей болезни и часто бывает убежден, что помочь ему может только хирургическое вмешательство.
Ипохондрия. Это преувеличенная озабоченность собственным здоровьем, свойственная некоторым людям зрелого возраста. Как правило, эта озабоченность касается состояния определенного органа или какой-то болезни, о которой человек узнал из телевизионной программы или прочитал в журнале и все симптомы которой он у себя находит. Склонность к «ипохондрическому синдрому» обнаруживают иногда и студенты, изучающие медицину и психологию, когда они приобретают знания о физической и психической патологии человека*.

Диссоциативные расстройства

Эти расстройства, так же как и соматоформные, Фрейд относил к истерическим неврозам. Новая классификация, предлагаемая в DSM III, выделяет их в особую категорию, подчеркивая то, что диссоциативные расстройства представляют собой способ избежать стресса не путем «конверсии» внутреннего конфликта в соматическую сферу, а с помощью внезапных сдвигов на уровне памяти, моторного поведения, идентификации или сознания.

Психогенная амнезия - это амнезия, развивающаяся без видимой физической причины в результате психического шока или стресса. Речь идет в этом случае об активном «забывании», избирательно затрагивающем одно или несколько травмировавших человека событий. Другими словами, те события, которые человек забывает, «отложились у него в памяти» независимо от всех прочих воспоминаний, которые при этом сохраняются полностью.
Психогенное бегство заключается в том, что человек резко порывает со своим прежним образом жизни, с тем чтобы в другом месте начать новую жизнь как другое «Я». Когда через некоторое время человек восстанавливает свое прежнее «Я», весь эпизод «бегства» выпадает у него из памяти.
Множественная личность свойственна человеку, у которого в разные периоды времени проявляются как бы разные личности, обладающие высокой сложностью и целостностью. Каждая из таких «временных» личностей позволяет человеку переживать чувства и побуждения, которые его «главная» личность отвергает и постоянно игнорирует (Schreiber, 1978). Известны случаи, когда в одном человеке таким образом чередовалось более 20 разных личностей (рис. 12.11).

Рис. 12.11. Множественная личность крайне редко встречающаяся аномалия. Ее проявления не раз становились главной темой романов и таких фильмов, как, например, «Три лика Евы».

Деперсонализация характеризуется потерей контакта человека с повседневностью, что приводит его к восприятию жизни как сновидения и к формированию у него впечатления, что все его мысли и действия находятся вне его контроля*.

Психосексуальные расстройства

Существуют многочисленные формы проявления сексуальности, которые только обогащают половую жизнь партнеров. В этом смысле даже девиантное (отклоняющееся) поведение нельзя расценивать как патологию, если оно проявляется людьми добровольно. Поэтому к психосексуальным расстройствам причисляются в DSM III только случаи нарушений половой идентификации, сексуальных отклонений, ориентированных на необычные объекты, нарушений половых функций или тревоги, связанной с гомосексуализмом.
Нарушение половой идентификации включает главным образом транссексуализм, т. е. желание быть существом противоположного пола. По-видимому, гормональное лечение и хирургическое вмешательство с целью сформировать пенис у женщины, желающей превратиться в мужчину, или женских половых органов у мужчины, желающего стать женщиной, могут сделать жизнь таких людей более привлекательной.
Известны также разнообразные парафилии - отклонения, при которых сексуальное удовлетворение связано с необычными объектами или формами активности. Главным образом у мужчин встречается травестизм, т. е. потребность одеваться и вести себя по-женски, но притом без какого-либо желания изменить пол или вступать в гомосексуальные отношения (рис. 12.12). Фетишизм состоит в том, что половое влечение и возбуждение провоцируется лишь какой-нибудь одной частью тела (например, пальцем ноги) или неодушевленным предметом (нейлоновым чулком, туфлей, женским нижним бельем и т. п.). Зоофилия связана с предпочтением сексуальных отношений с животными. Педофилия характеризуется влечением к детям, не достигшим половой зрелости, как к сексуальным партнерам. Похоже, однако, что в этом случае целью сексуальных отношений скорее бывают легкие прикосновения, нежели половой акт, и что, вопреки распространенному мнению, гораздо чаще встречаются случаи гетеросексуального, а не гомосексуального влечения*. Вуайеризм представляет собой расстройство, при котором человек способен получать половое удовлетворение, только наблюдая за незнакомыми людьми, участвующими в сексуальной активности, без их ведома. Эксгибиционизм состоит в том, что человек испытывает сексуальное возбуждение от неожиданного эффекта, который у посторонних производит обнажение им половых органов (по большей части однако, эксгибиционист не ищет полового контакта с посторонними).

Рис. 12.12. Травестизм характеризуется желанием одеваться и вести себя как лицо противоположного пола.

Садизм и мазохизм - психосексуальные отклонения, первое из которых выражается в потребности причинять партнеру страдания, а второе — в потребности быть униженным и страдать, чтобы достичь сексуального удовлетворения. Как уже отмечалось, о психосексуальной аномалии в таких случаях можно говорить только тогда, когда половой партнер садиста не является мазохистом, и наоборот.

Рис. 12.13. В середине 70-х годов возникло сильное движение протеста гомосексуалистов, отстаивавших свои права на тот образ жизни, который соответствовал бы их природным склонностям.

Одну из психосексуальнх проблем составляет нарушение половой функции. Оно может быть связано у мужчин либо с полной неспособностью к достижению или поддержанию эрекции (половое бессилие), либо с неспособностью контролировать рефлекс эякуляции (преждевременная эякуляция), а у женщин - с отсутствием полового возбуждения, неспособностью достичь оргазма (аноргазмия) или с полным или частичным противодействием влагалища проникновению пениса вследствие непроизвольных спазмов (вагинизм).

Нарушения контроля побуждений

Это формы патологического поведения, связанные с неодолимой потребностью совершать определенные действия: красть без всяких видимых на то оснований (клептомания), совершать поджоги (пиромания) или убивать других людей без какой-либо причины, которая позволила бы объяснить приступ подобной мании убийства.

Расстройства личности

О расстройствах личности говорят только в тех случаях, когда из-за ее недостаточной гибкости и плохой способности к адаптации человек испытывает определенный стресс и трудности в социальной и профессиональной жизни.
Параноидная личность свойственна крайне подозрительным людям. Шизоидная личность характеризуется некоторой социальной изоляцией и недостаточно эмоциональным переживанием событий. Компулъсивная личность присуща педантам и людям, чрезмерно стремящимся к совершенству. Нарциссическая личность замыкается на самой себе; она испытывает неумеренную любовь к собственной персоне и крайне пренебрежительно относится к социальным условностям и к правам других людей. Гистрионическая личность отмечена потребностью постоянно привлекать к себе внимание своим поведением и слишком эмоциональными реакциями. Неустойчивая личность характеризуется резкими изменениями настроения, социальных отношений и тех чувств, которые она испытывает к собственному «Я»; нередко она становится жертвой приступов тоски. Пассивно-агрессивная личность свойственна зависимым людям, которые внешне кажутся со всем согласными, а на самом деле сопротивляются или оказывают пассивное противодействие требованиям своих близких, которые они чаще всего воспринимают как следствие их нетерпимости.
«Избегающая» личность проявляет социальную фобию в виде сильного страха и тревоги при переживании тех или иных социальных ситуаций. Зависимая личность испытывает постоянную потребность в поддержке со стороны других людей и систематически придерживается нейтральной позиции, не склонна к конкуренции и чрезвычайно устойчива к фрустрации.
Антисоциальная личность характеризуется неспособностью устанавливать прочные социальные отношения, нежеланием придерживаться принятых норм, малой лояльностью по отношению к другим, несклонностью соблюдать свои обязательства перед ними и, наконец, отсутствием чувства вины даже за свои самые неблаговидные поступки. До сих пор, однако, не удавалось установить, обусловлено ли такое поведение социопатов (называемых также психопатами) наследственностью, или же это результат неблагоприятной атмосферы в семье и неадекватного воспитания, помешавших нормальному развитию нравственного и социально ориентированного сознания ребенка (см. документ 12.3).

«Приклеивание ярлыков» и его последствия

Читая эти последние страницы, вы, несомненно, не преминули определить и свое собственное место в предложенной классификации и наверняка узнали себя в одном или даже нескольких из описанных типов людей. В крайнем случае вы узнали в них хотя бы черты одного из ваших родителей, соседки, друга, полового партнера или преподавателя; такова уж особенность классификации, где представлены все категории психических отклонений, - коль скоро их основные критерии сформулированы, всегда найдется такой аспект психической жизни, который соответствует «реальности». Но тогда возникает вопрос: что же считать психическим здоровьем?
Если верить DSM III, где психическое здоровье определяется по тому же принципу, что и здоровье физическое, то оно характеризуется отсутствием каких бы то ни было симптомов. Отсюда следует заключить, что, поскольку у любого из нас в той или иной степени присутствует какая-нибудь «психопатологическая особенность», всякий психически здоровый индивидуум легко может быть причислен к «ненормальным».
Руководство DSM III предназначено главным образом для медиков. В нем делается попытка как можно точнее описать на языке психиатрии наблюдаемые феномены и объединить их в определенные категории «болезней». В этом смысле DSM III является документом, призванным служить основой для взаимного общения психиатров с тем, чтобы одно и то же заболевание они лечили одинаковыми методами, а диагностика болезней опиралась на симптомы, четко идентифицированные для каждой из них.
Именно с этим, однако, и связан главный недостаток подобною подхода. Рассматривая нарушение поведения в рамках понятий «симптомы», «заболевание», «диагноз» и «лечение», медицинский подход в значительной мере пренебрегает динамикой поведения и переживаниями индивидуума. Человек становится просто «больным» и отныне перестает быть индивидуальностью, которая переживает кризис, вызванный специфическими обстоятельствами, как то пытаются представить другие подходы. DSM III не рассматривает пациента, страдающего психическим расстройством, как человека, прибегающего к фобическому или шизофреническому поведению для избавления от своих стрессов; главной задачей оказывается выявление людей, «страдающих» шизофренией или фобией - «болезнью», которую нужно лечить.
Самое пагубное последствие такого «приклеивания ярлыков» заключается в том, что коль скоро ярлык наклеен, человек перестает быть индивидуумом со всеми присущими ему особенностями, эмоциями и привычками и превращается в одного из параноиков или одного из
истериков, все поведение которых рассматривается с точки зрения известных для данного «заболевания» симптомов*.

Что касается лечения, то оно зависит от характера заболевания и преследует цель облегчить симптомы болезни, а по возможности и вовсе устранить их. Проблема человека превращается в последнее время в медицинскую проблему, которая в связи с прогрессом химиотерапии все чаще и чаще будет решаться с помощью лекарственных препаратов, а не психологической или социальной поддержки.
Иным подобные соображения могут показаться слишком упрощенными или даже смешными. Их, однако, с очевидностью подкрепляют данные опыта, проведенного Розенханом с сотрудниками (Rosenhan et al., 1973) (см. документ 12.5). Как показали эти исследователи, даже здоровые люди рискуют получить диагноз «психоза» и на несколько недель попасть в психиатрическую больницу, если они просто имели неосторожность рассказать, что иногда по ночам слышат какие-то голоса. По данным тех же авторов, как только человек оказывается в психиатрической больнице, его свобода распоряжаться собственной жизнью ограничивается и вместо этого он должен подчиняться больничной дисциплине и распоряжениям врача, от которого зависят все «больные». С этого момента у человека может начаться процесс психиатризации, в результате которого он попадает в полную зависимость от психиатрической системы и произвола психиатров.

Лечение

Каждому подходу к объяснению аномального поведения соответствует тот или иной способ лечения или по крайней мере психологической поддержки больного, основанный на тех представлениях, которые формируются относительно его заболевания.
Если эти представления соответствуют медицинскому подходу, следует ожидать, что такой будет и терапия, а забота о больном будет обеспечиваться биологическими методами. Если же эти представления будут носить более психологический характер, то могут быть предложены разные формы терапии, особенности которых будут зависеть от того, с каким научным направлением они связаны. Психоаналитик займется изучением конфликтов, источники которых, по его убеждениям, лежат в сфере подсознания; бихевиорист проведет «отучение от дурных привычек» и попытается восстановить приемлемое поведение; когнитивисты сделают попытку изменить восприятие человеком испытываемых им трудностей; гуманисты постараются пробудить его собственные силы, которые помогли бы ему самому найти выход из кризиса.

Психиатрия и медицинский подход к лечению психических расстройств

Учитывая то доминирующее положение, которое занимает психиатрия в лечении поведенческих расстройств, не приходится удивляться, что большинство пациентов подвергается в больницах психиатрическим методам лечения, предполагающим воздействие на нервную систему человека.
К этому типу терапии, конечно, всегда приходится прибегать в случае органических нарушений, поддающихся лечению лишь с помощью воздействия на вызвавшую их причину, связанную с травмой, инфекцией или старением. Медицинский подход, однако, распространяют и на другие, чисто функциональные расстройства, используя при этом такие средства, как электрошок, нейрохирургию и во все большей степени химиотерапию.

Биологические методы лечения

Электрошоковая терапия. В 30-е годы у исследователи сложилось впечатление, что лишь немногие из эпилептиков становятся шизофрениками. В связи с этим они предположили, что если у шизофреника путем резкого воздействия на мозг искусственно вызвать судороги, сходные с эпилептическими, то симптомы шизофрении можно ослабить. Проведя несколько опытов с использованием порой небезопасных препаратов, ученые вскоре решили пропускать через головной мозг больного в течение нескольких секунд довольно сильный электрический ток, который вызывал общее повышение мышечного тонуса, а затем и судороги. Последние, однако, оказались настолько сильными, что больного приходилось предварительно усыплять, чтобы он не поломал себе ребра или зубы (рис. 12.14).

Рис. 12.14. Электрошоковая терапия, которая сегодня, к счастью, в психиатрии почти не практикуется, состоит в пропускании через мозг усыпленного пациента многократных коротких разрядов сильного электрического тока.

Хотя, как было установлено позже, многие шизофреники одновременно страдают и эпилепсией, что противоречило первоначальным наблюдениям, электрошоковую терапию продолжали использовать, несмотря на ее многочисленные побочные эффекты: ретроградную амнезию (иногда очень продолжительную), повреждение мозга, а также сердца и легких. До сих пор нет ни доказательств эффективности такой терапии, ни каких-либо указаний на механизм ее действия. На протяжении 50-х и 60-х годов к ней прибегали почти систематически; сейчас ее используют лишь в очень тяжелых случаях*.

Нейрохирургия. В 30-е годы была разработана и другая методика, тоже находящая сейчас все меньшее применение. Речь идет о хирургических операциях на головном мозге, включающих разрушение отдельных участков лобных долей (лоботомия) и перерезку нервных пучков, связывающих их с некоторыми нервными центрами. Было отмечено, что такие операции, проведенные на обезьянах, делают животных более спокойными. У человека лоботомию впервые произвел португальский психиатр Мониз (Moniz), который получил сходные результаты. Вскоре, однако, заметили, что наряду со снижением агрессивности у пациента происходит изменение личности, проявляющееся в исчезновении интереса к повседневной жизни и отсутствии эмоций. А ведь восстановить что-либо после такой операции нельзя, и поэтому больные были обречены на бесцветную жизнь автоматов*.

После того как во всем мире были проведены десятки тысяч подобных операций, нейрохирурги в настоящее время почти полностью отказались от лоботомии, прибегая к ней лишь в самых крайних случаях и только после всестороннего обоснования ее целесообразности медицинской комиссией.
Химиотерапия. Открытие в начале 50-х годов психотропных препаратов произвело переворот в области лечения психически больных (рис. 12.15).

Рис. 12.15. Огромные количества психотропных препаратов, которые ежедневно проглатывают люди, возможно, и облегчают их страдания, но не излечивают от болезни.
Такие сильные транквилизаторы, как хлорпромазин, а затем и резерпин (см. документ 3.7), позволили успокаивать самых возбужденных больных и ослаблять галлюцинации и бред у шизофреников. Хотя в этом отношении препараты оказались весьма действенными, было замечено, что они вызывают и многочисленные побочные эффекты, затрагивающие двигательную систему, в особенности ригидность лицевых мышц, сопровождающуюся непроизвольными движениями губ и щек. Кроме того, действие этих лекарств непродолжительно, и чаще всего больных приходится подвергать повторным курсам лечения.
Что касается слабых транквилизаторов, таких как валиум или либриум, то они оказывают сходное, хотя и менее выраженное действие и в основном применяются для снятия у пациента тревоги. Если не считать риска привыкания, связанного с регулярным приемом этих лекарств (см. гл. 4), они очень часто могут служить чудодейственным средством для отключения от жизненных проблем.
Антидепрессанты действуют противоположно транквилизаторам. Их назначают больным, страдающим депрессией, для «поднятия духа». Некоторые из этих препаратов* оказались очень токсичными, особенно для сосудистой системы, печени и головного мозга. В качестве примера можно привести карбонат лития, который, по-видимому, способен регулировать настроение у людей с аффективными расстройствами, но в то же время вызывает многочисленные побочные эффекты (поражение почек и щитовидной железы, тремор, псориаз и др.): его лечебные дозы очень близки к токсической дозе, способной вызвать тяжелые последствия.

Несмотря на риск, связанный с приемом этих лекарств, нельзя оспаривать то. что они позволяют на короткое время стабилизировать поведение больного, а это часто бывает необходимым этапом для проведения психотерапии. Сам по себе их прием, однако, не способен «излечить» заболевание и может привести лишь к зависимости человека от лекарственных препаратов, чаще всего сопровождающейся его психиатризацией (см. документ 12.6).

Общинная психиатрия

Развитие химиотерапии в 60-е годы породило мысль о том, что наконец-то лечение психически больных и коррекцию их состояния можно будет проводить вне стен психиатрических лечебниц. В результате начали создаваться общинные центры психического здоровья, особенностями которых являются кратковременная госпитализация пациентов, амбулаторная забота о них и наблюдение за ними в соответствии с медицинскими предписаниями *.

Однако если эти новые организации и позволили существенно сократить время пребывания в больницах, они, по-видимому, не уменьшили числа людей, нуждающихся в заботе. Скорее наоборот - число поступлений в психиатрические клиники увеличилось, а число повторных поступлений иногда даже возрастало в 5-6 раз*. Это подтверждает, что лекарственные препараты способны лишь «помогать» больным, но не вылечивать их, и еще раз подчеркивает настоятельную нужду в профилактике психических заболеваний и в медицинском просвещении.

Психотерапия

В отличие от медицинского подхода, стремящегося изменить ход мыслей и поведение человека главным образом путем прямого воздействия на нервную систему, психотерапия пытается повлиять на ее функционирование в процессе взаимодействия больного с врачом или с группой других лиц, страдающих сходным расстройством. Существует огромное разнообразие методов психотерапии, разработанных главным образом в 60-е и 70-е годы, так что рассмотреть их все на нескольких страницах невозможно.
Хотя всякая классификация носит произвольный характер, методы психотерапии можно разделить на две большие категории: интрапсихическую терапию и поведенческую терапию.
Как уже говорилось, в основе интрапсихической терапии лежит тот принцип, что аномальное поведение человека является следствием неадекватной интерпретации им своих чувств, потребностей и побуждений. Цель терапии состоит, таким образом, в том, чтобы помочь больному понять причины его плохого приспособления к реальности и дать ему возможность адаптироваться к ней, изменив свое поведение.
Поведенческая терапия, исходящая из того принципа, что любое поведение человека является приобретенным, пытается с помощью методов обусловливания или моделей заменить неадекватное поведение человека другим, которое позволило бы ему действовать более адекватно.
Таким образом, если интрапсихическая терапия предполагает воздействие на восприятие, мысли и побуждения человека, то терапия поведенческая стремится только изменить или устранить у него те формы поведения, которые будут сочтены неадаптивными.
К эффективности психотерапии некоторые ученые относятся скептически. Исследования, проведенные в 50-е годы Айзенком (Eysenck, 1952), показали, что через два года более чем в 70% случаев невротическое расстройство исчезает независимо от того, подвергался человек психотерапии или нет.
Айзенка, однако, можно упрекнуть в том, что он наблюдал только за поведением больных, оставляя без внимания те глубинные изменения личности, которые могли чувствовать сами пациенты. Как показали Слоун и его сотрудники (Sloane et al., 1975), когда общее состояние больных оценивают внешние наблюдатели, показатель улучшения и в самом деле составляет 75%, будучи одинаковым у тех, кто подвергался и кто не подвергался психотерапии. Но если предложить провести оценку своего поведения самим больным, то из числа подвергавшихся психотерапии об улучшении своей адаптации сообщили 81% больных, тогда как в группе не подвергавшихся психотерапии этот показатель составил всего 44% *.

Смит и Гласе (Smith, Glass, 1977) проанализировали данные 375 исследований, опубликованных за последние 20 лет; они сравнили результаты наблюдений за 25000 человек, подвергавшихся психотерапии, и 25000 человек, которые страдали сходными расстройствами, но никакого лечения не получали. Ученые пришли к выводу, что 75% больных, подвергавшихся терапии, чувствовали себя лучше, чем те, кто обходился без лечения (см. документ 12.7).

Интрапсихическая терапия

Интрапсихическая терапия располагает весьма разнообразными методами, которые охватывают почти все аспекты психической динамики человека. Одни методы направлены на то, чтобы выявить бессознательные побуждения человека, лежащие в основе его поведения; другие акцентируют внимание на внутренних силах, которые помогут ему справиться с трудностями самостоятельно; третьи стараются довести до сознания пациента то, как он воспринимает действительность; и, наконец, четвертые пытаются побудить его изменить характер своего «функционирования» в группе или мобилизовать свои внутренние ресурсы с целью изменить поведение. Понятно, что выбор и эффективность того или иного метода зависят от целого ряда факторов, среди которых немаловажную роль играют характер расстройства, степень восприимчивости человека, а также личность психотерапевта.
О многих из этих методов речь уже шла раньше. Поэтому ниже мы рассмотрим только принципы, лежащие в основе некоторых из них (дополнительные сведения приводятся в документе 12.9).
Психоанализ. Это первый из современных психотерапевтических методов. Пережив период огромного успеха на обоих континентах, психоанализ в настоящее время прочно утвердился только в Европе, особенно во Франции. В Северной Америке его мало-помалу вытесняют методы гуманистической, когнитивной и поведенческой терапии*.

Психоанализ ставит своей целью помочь больному отыскать подсознательные корни своих трудностей, порожденных подавленными конфликтами, с тем чтобы больной, освободившись от связанных с ними эмоций, смог на новой основе воссоздать собственную личность.
На рис. 12.16 изображен психоаналитик, сидящий у изголовья кушетки, на которой лежит пациентка; он выслушивает, направляет в нужное русло и интерпретирует ее высказывания.

Рис. 12.16. Во время сеанса психоанализа пациент, лежащий на кушетке, волен высказывать все, что приходит ему в голову. Врач, сидящий в стороне и не попадающий в поле зрения пациента, пытается распутать этот клубок свободных ассоциаций и ухватиться за ниточку, которая смогла бы привести его к самому ядру конфликта.

Можно выделить пять важных моментов, характерных для психоаналитической терапии:
1) Прежде всего терапевт должен всячески способствовать установлению и развитию глубоких эмоциональных отношений с пациентом, чтобы стал возможным перенос на него положительных или отрицательных (подчас весьма интенсивных) переживаний пациента. В результате пациент будет проецировать на психоаналитика чувства, испытываемые им к более или менее воображаемому образу ненавидимого или обожаемого отца либо холодной или же слишком заботливой матери, по отношению к которым может обнаруживать замкнутость или бурную реакцию.
2) Второй элемент заключается в интерпретации (толковании) сновидений субъекта, которые Фрейд называл «самым коротким путем в подсознательное». В документе 4.1 мы уже рассказывали о том, как он интерпретировал сновидения, исходя из символов, скрывающихся за их явным содержанием.
3) Другой психоаналитический подход состоит в том, что пациенту предлагают свободно высказывать все, что приходит ему на ум, - даже то, что кажется ему несущественным, тягостным или неприличным. Так с помощью свободных ассоциаций пациент высказывает одну мысль за другой, не сдерживая себя и не пытаясь найти в них какой-либо смысл.
4) Ключевым моментом психоанализа является попытка терапевта интерпретировать содержание слов пациента, выделяя те места, где тот обнаруживает колебания или старается не вдаваться в подробности, и расценивая их как точки сопротивления, наводящие на след в поисках главной проблемы.
5) Объяснение, которое дает терапевт, должно, таким образом, побудить пациента вновь пережить в аффективном плане события его детства и соотнести их с симптомами, проявляющимися в данное время. Этот катарсис и приводит к исчезновению симптомов и, таким образом, знаменует успех лечения (см. документ 12.8).
Оценка. Психоанализ - лечебная процедура, которая может занять долгие годы*, прежде чем состояние больного улучшится и он будет способен реалистически управлять собственной жизнью. Кроме того, не во всех случаях психоанализ одинаково эффективен. Известно, например, что наибольших успехов с его помощью можно добиться у лиц от 15 до 50 лет, которые обладают высоким интеллектом и нарушения у которых имеют скорее невротическую, нежели психотическую, природу. Важно, чтобы человек был в состоянии понять процесс психоанализа и проявлял достаточное желание тесно сотрудничать с врачом. Было также замечено, что чем моложе пациент или чем сильнее у него тревога, тем выше вероятность значительного улучшения его состояния к концу лечения.

Двери психоаналитических кабинетов долгое время оставались закрытыми для психотических больных, особенно для шизофреников. Основных усилий, направленных на то, чтобы открыть их. следует ожидать от антипсихиатрического движения после создания заведений, где больной и врач могли бы находиться в тесном общении. Это вопрос будущего.

Терапия, центрированная на клиенте. Речь идет о терапевтическом методе, предложенном Роджерсом и по сей день самым влиятельным психологом-клиницистом в Северной Америке. В отличие от психоанализа, при котором терапевт выслушивает пациента с тем, чтобы понять и интерпретировать его сообщения, терапия по Роджерсу является недирективной, т.е. основанной на принципе, что обращающийся за помощью человек (клиент, по терминологии Роджерса) лучше всего способен сам определить причины и найти способ решения своих проблем, стоит только ему оказаться в благоприятных для этого условиях. В связи с этим роль терапевта заключается в том, чтобы дать клиенту возможность выразить свои мысли и чувства и тем самым помочь ему осознать, как он воспринимает себя сам и как его воспринимают другие люди.
Цель этого метода состоит в выработке - у клиента большего самоуважения и способности предпринимать действия, необходимые для приведения его «реального Я» в соответствие с его личным опытом и глубинными переживаниями.
Роджерс выдвигает четыре условия необходимые для поддержания атмосферы, способствующей такому процессу.
Прежде всего важно, чтобы терапевт сохранял безусловное позитивное отношение к выражаемым клиентом чувствам, даже если они будут иногда идти вразрез с его собственными установками. Клиент должен чувствовать, что его воспринимают как значительного человека, который волен говорить и действовать, не опасаясь осуждения.
Вторым условием является эмпатия. Смысл ее состоит в том, что терапевт старается видеть мир глазами клиента и переживать события так же, как их переживает сам клиент.
Третье условие-аутентичность, которую терапевт должен доказать, отказавшись от маски «профессионала» или от какого-либо иного камуфляжа, который мог бы разрушить атмосферу эволюции клиента, лежащей в основе терапии.
И наконец, терапевт должен воздерживаться от интерпретации сообщений клиента или от подсказки решения его проблем. Ему нужно только выслушивать его и всего-навсего выполнять функцию зеркала, отражающего мысли и эмоции клиента, и формулировать их по-новому. Такое отражение и приводит клиента к изучению своих внутренних переживаний, более реалистическому самовосприятию и пониманию того, как его воспринимают другие люди.
Согласно Роджерсу, именно в результате развития реалистического представления о самом себе человек мало-помалу приобретает способность разрешать проблемы, с которыми он сталкивается.
Оценка. Учитывая, что клиент сам определяет, достиг ли он в результате терапии желаемых целей, - он в любую минуту волен прекратить ее или решить продолжать дальше. Поэтому иногда терапия, центрированная на клиенте, ограничивается всего несколькими сеансами.
Однако реальную эффективность этого метода лечения оценить трудно. По-видимому, она приносит наибольшую пользу тем, кто способен выражать свои эмоции и делиться трудностями. По мнению большинства таких клиентов, этот метод помог им участвовать в жизненных событиях с большей уверенностью в себе.
Гештальттерапия. По мнению основоположника гештальттерапии Перлса (Peris, 1893-1970), психические расстройства у людей обусловлены тем, что их личность не составляет единого целого, т. е. гештальта. У большинства из них стресс возникает в результате неосознанных конфликтов, мешающих им входить в контакт с некоторыми из их собственных чувств и мыслей.
Гештальттерапия стремится побудить человека переживать собственные фантазии, вести себя как те или иные персонажи его сновидений, осознавать собственные эмоции, контролировать интонации голоса, движения рук и глаз и понять прежде игнорировавшиеся им физические ощущения с тем, чтобы он смог снова установить связь между всеми этими аспектами своей личности и в результате достичь полного осознания собственного «Я».
Таким образом, цель этого метода-формирование целостной гармоничной личности-индивидуума, способного противостоять любой ситуации и сознающего, что он хочет сделать, а не что ему нужно делать или что он сделает, если... Таким образом, гештальттерапия мыслится как подход, направленный на освобождение и самостоятельность личности.
Оценка. Гештальттерапия, подобно психоанализу, основана на развитии «самосознания» человека и разрешении его внутренних конфликтов; но при этом, подобно терапии, центрированной на клиенте, она предполагает также выработку у человека способности сознательно и эффективно противостоять жизненным трудностям. Из-за малочисленности данных, однако, пока еще трудно объективно оценить достигаемые результаты.
Эмотивно-рациоиалышя терапия. Этот подход, разработанный в 1962 году Эллисом (Ellis), теоретики долгое время игнорировали. Однако сейчас его одновременно признают и когнитивисты, и бихевиористы, а сам Эллис пользуется у североамериканских клиницистов авторитетом, уступающим разве только авторитету Роджерса.
Как уже говорилось, согласно Эллису, за расстройство поведения чаще всего ответственны иррациональные или «катастрофические» мысли, порождаемые у него «активизирующими» ситуациями. В связи с этим эмотивно-рациональная терапия ставит своей целью анализировать вместе с пациентом ситуацию, в которой тот оказался, и выводы, которые он из нее извлек. В задачи терапевта входит, таким образом, изучение мыслительных процессов клиента и доведение до его сознания иррациональных моментов, содержащихся в его мыслях. Выработка у клиента более, объективного восприятия событий приводит его к поиску новых действенных решений, которые смогут уменьшить у него тревогу. Таким образом, неадаптивные формы поведения мало-помалу будут замещаться новыми формами, способными сделать жизнь клиента более сносной, так как теперь он сможет лучше устанавливать связь между собственными потребностями, требованиями жизни в обществе и непрерывно меняющимися внешними обстоятельствами.
Оценка. Судя по многочисленным научным отчетам, рассмотренный терапевтический подход очень часто дает положительные результаты, особенно если больные - взрослые люди и страдают депрессией или расстройствами, связанными с тревогой.
То, что эмотивно-рациональная терапия направлена на «модификацию» образа мыслей, побудило бихевиористов включить когнитивные формы терапии в разряд терапевтических подходов, предполагающих изменение поведения больного. Однако даже если «модификация мысли» и может приводить к изменению поведения, нужно все же признать, что любой подход, связанный с оценкой мышления, относится к области когнитивной психологии и требует от больного определенных способностей к размышлению; а это противоречит ортодоксальному бихевиоризму, признающему изменение поведения только под влиянием обусловливания, подражания или наблюдения.

Другие формы индивидуальной терапии

Существует и много других терапевтических подходов, связанных с различными направлениями в психологии. Рассмотрим кратко некоторые из них.
Экзистенциальная терапия, основанная на психоанализе, но имеющая гуманистическую и когнитивистскую ориентацию, делает упор на «свободную волю» человека, оставляя за ним возможность выбора и ответственность за сделанный выбор. Таким образом, этот подход имеет целью довести до понимания человека смысл, который он хочет придать своей жизни, и в зависимости от этого смысла - значение каждого его поступка (Frankl, 1961; May, 1967).
«Терапия реальностью» - это форма когнитивной терапии, стремящаяся развить у больного способность оценивать собственные действия и планы в зависимости от тех ценностей, которые он отстаивает, и тех последствий для него самого, к которым могут привести его поступки. Этот подход ставит своей главной целью побудить пациента брать на себя ответственность «по договору» и добиваться поставленных целей, если они реальны (Glasser, 1965).
Трансакционный анализ тоже имеет корни в психоанализе. Своими методами, однако, он существенно отличается от последнего. Его основоположник, Э. Берн (Berne, 1961), обратил внимание на то, что в каждом человеке есть нечто от ребенка, которым он когда-то был, нечто от своих родителей и нечто от взрослого человека, каким он сейчас является. Все наши взаимодействия («трансакции») с другими людьми проникнуты той или иной из этих ролей. Подобно ребенку, мы иногда слишком импульсивно реагируем на события и выклянчиваем что-нибудь или хитрим, чтобы добиться своей цели; подобно родителям, мы порой относимся к другим людям, как к детям, наставляя или порицая их; подобно истинно взрослым людям, мы стараемся не терять чувства реальности, здравого смысла и логики перед лицом жизненных невзгод.
Цель этого терапевтического подхода состоит в том, чтобы человек лучше осознал свое поведение и в результате перестал бы играть неосознаваемую роль родителя или ребенка. Взаимодействуя с небольшой группой людей, человек в виде негласного договора с самим собой «соглашается» и «обязуется» в будущем вести себя более сознательно и реалистично.
Психодрама - метод, разработанный в 20-х годах Морено. В психодраме человеку предлагается роль героя в игре, содержание которой сосредоточено на его проблемах. Таким образом человек может свободно выражать свои чувства в направляемых терапевтом импровизациях, в которых другие «актеры» исполняют роли главных персонажей его реальной жизни. Другим участникам сеанса предлагается внимательно следить за событиями и соотносить происходящее на сцене со своими собственными затруднениями (Могепо, 1965).
Цель психодрамы состоит в том, чтобы раскрыть пациенту его самые глубинные эмоции в гораздо более яркой и действенной форме, чем, по мнению Морено, это позволяют сделать другие методы, основанные на простом словесном описании переживаний.

Социальная терапия

Гештальттерапия, психодрама и трансакционный анализ практикуются в группах. Но все эти подходы так или иначе центрированы на индивидууме, взаимодействующем с терапевтом. Существует, однако, и такой подход, цель которого состоит в том, чтобы не только дать пациенту возможность понять самого себя, но и наладить гармоничные отношения с другими, так что все могли бы делиться между собой чувствами и мыслями в атмосфере взаимного уважения.
Общение в группах роста, собственно говоря, не является терапией. Эти группы состоят, как правило, из людей, желающих улучшить свои взаимоотношения с другими людьми. Прежде всего можно выделить группы сенсибилизации, участники которых учатся налаживать доверительные отношения с другими и лучше их узнавать, проявляя внимание ко всему, что происходит на невербальном уровне, и вступая с ними в контакт с помощью иных средств, нежели слово (взгляд, прикосновение и т. п.). В группах встреч особый упор делается на переживаниях людей в группе («в данном месте и в данное время»), на возникающих у них эмоциях и на социальных масках, к которым прибегают некоторые участники группы, тогда как другие стараются эти маски видоизменить (Dreyfus, 1975).
Похоже, однако, что опыт такого общения трудно перенести в повседневную жизнь и что если участники групп и чувствуют себя после таких сеансов лучше, то, оказавшись снова в обычных условиях, они почти полностью возвращаются к прежнему поведению. Не рекомендуются группы роста и людям, страдающим хотя бы умеренными эмоциональными расстройствами: требуемая от них активность и критические замечания, раздающиеся в их адрес в рамках групповых встреч, могут даже ухудшить их состояние.
В основе семейной терапии лежит тот факт, что большинство испытываемых человеком трудностей связано с системой более крупной, нежели отдельный индивидуум, - с семьей и взаимодействиями между ее членами (Minuchin, 1979). Поэтому, чтобы выяснить, какую роль играет тот или иной член семьи, кто из них служит «козлом отпущения» и каковы обычные в данной семье способы коммуникации, в сеансах предлагается участвовать всем ее членам. Участников просят высказывать все те глубинные чувства, которые они испытывают друг к другу.
Роль терапевта состоит здесь в том, чтобы привлечь внимание членов семьи к «болезненным точкам» их взаимоотношений и предложить им новые подходы в общении с целью улучшить семейный микроклимат в целом и условия индивидуального развития каждой отдельной личности (Sa tir, 1970).
Групповая терапия основана на том обстоятельстве, что в группе людей со сходными проблемами обнаруживается склонность к взаимной эмоциональной поддержке, взаимному ободрению и выработке новых форм поведения. Этот подход практикуется главным образом в психиатрических клиниках и больницах, а также в различных ассоциациях помощи алкоголикам, наркоманам, тучным людям и т.п. (рис. 12.17).

Рис. 12.17. Групповая терапия основана на том, что люди, испытывающие сходные трудности, могут помочь друг другу в результате совместного обсуждения проблемы.

Групповая терапия предполагает направляемые терапевтом дискуссии по вопросам, выбранным участниками группы, за которыми может последовать доклад или просмотр фильма на интересующую их тему. Каждому участнику предлагается затем выразить свою точку зрения или чувства по поводу представленной ситуации. Если у пациентов выявляются глубокие нарушения личности и им трудно по собственной инициативе излагать свои проблемы, то дальше, как правило, требуется директивная терапия.
Оценка. Поддержка, которую человек чувствует со стороны группы, по-видимому, облегчает выражение им собственных чувств и забот. Поэтому групповая терапия, дающая ему возможность взаимодействовать с другими людьми в атмосфере взаимного понимания и уважения, может быть первым этапом на пути его реинтеграции в реальную жизнь. Однако и в этом случае общее направление и эффективность терапии сильно зависят от личности терапевта, его философской позиции и тех целей, которые он сознательно или бессознательно преследует.

Поведенческая терапия (бихевиористский подход)

Интрапсихическая терапия пытается помочь пациенту понять, в чем причины его проблем или что мешает ему найти правильный подход к их решению, будь то в индивидуальном или социальном плане. Предполагается, что, коль скоро ситуация прояснилась, человек сможет сделать нужные усилия по преодолению помех, в результате чего неадаптивные формы поведения у него сами собой исчезнут.
Наоборот, в основе поведенческой терапии лежит представление о том, что сами психические расстройства обусловлены неадаптивным поведением, которое может быть замечено самим больным, окружающими его людьми или терапевтом. Таким образом, сторонники модификации поведения полагают, что прямое воздействие на девиантное поведение с целью его устранить или исправить автоматически приведет и к снятию самой проблемы. В соответствии с этой концепцией психотерапевт нужен только для того, чтобы выбрать и провести «обучающую» программу, обеспечив надлежащее подкрепление.
Известны четыре подхода к модификации поведения. Это контробусловливание, основанное на принципе классического обусловливания; отрантные методы, опирающиеся на принцип подкрепления; терапия, основанная на предъявлении модели в соответствии с представлениями о социальном научении; и наконец, процедуры самоконтроля.

Контр-обусловливание

Речь идет об улучшении нежелательного поведения или разрыве связи между условным разражителем и условным ответом (см. документ 7.4).
Один из методов этого типа - систематическая десенсибилизация; она направлена на выработку реакций, противоположных по своему характеру неадаптивным ответам. Например, тревоге стараются противопоставить состояние расслабленности, которое с ней несовместимо.
Прежде всего больного учат расслабляться. Кроме того, ему предлагают составить перечень ситуаций, порождающих тревоги и связанных  с его трудностями, и расположить их в порядке возрастающей действенности. Затем пациенту, находящемуся в расслабленном состоянии, предъявляют ситуацию, способную вызвать у него лишь минимальную тревогу. Когда он при этом перестает чувствовать тревогу, переходят к ситуации, порождающей более значительный стресс,  и так далее  вплоть до воздействия, вызывающего максимальную тревогу; во всех случаях стрессовая ситуация ассоциируется у пациентас мышечным расслаблением, а не напряжением. Столкнувшись с тревожными обстоятельствами в реальной жизни, человек должен теперь реагировать на нее не со страхом, а расслаблением. В зависимости от характера испытываемых больным трудностей в этом подходе могут чаще использоваться реальные, нежели воображаемые ситуации.
Имплозивная терапия минует все этапы систематической десенибилизации и сразу «бросает» человека в воображаемую ситуацию в ее наиболее устрашенной форме. Поместив таким образом пациента в наихудшие для него условия, терапевт пытается вызвать у него внутренний «взрыв» тревоги, к которому организм после повторных столкновений с ситуациями, вызывающими панику, должен привыкнуть вплоть до полного исчезновения тревоги.
К аверсивному обусловливанию прибегают в случаях антисоциального поведения или вредных доля организма привычек (например, курения, алкоголизма или обжорства). В противоположность систематической десенсибилизации этот метод заключается в сочетании неприятного воздействия или неприятного состояния с ситуацией, которая обычно доставляет удовольствие. Например, если всякий раз, когда пьяница поднесет стакан с алкоголем ко рту, он будет получать удар электрическим током или ощущать сильный приступ тошноты, вызванный лекарственным препаратом, то весьма вероятно, что удовлетворение, которое он прежде получал о  алкоголя, сильно ослабеет, а после нескольких повторений такого опыта исчезнет совсем и сменится условнорефлекторным отвращением к выпивке.
Оценка. Как и следовало предполагать, методы систематической десесибилизации и имплозивной терапии используются главным образом для лечения фобий. Именно при такого рода расстройствах эти методы оказались особенно эффективными. Аверсивное обуславливание, а в известной мере и имплозивная терапия связаны с определенными этическими проблемами. В самом деле, правомерно задать вопрос: может ли врач, даже заручившись согласием больного, причинять ему боль с целью изменить поведение? Это еще белее сомнительно в тех случаях, когда такие методы иногда используются для «лечения» гомосексуализма (см. раздел «Аверсивная терапия» в документе 12.9). 

Оперантные методы

В этих методах используются принципы, установленные Скиннером, в особенности механизм формирования поведения путем последовательных приближений. Оперантное обусловливание применяют главным образом для выработки желательных форм поведения у детей, страдающих различными нарушениями или умственной отсталостью. Соответствующие процедуры практикуют также в некоторых психиатрических заведениях, где терапевты бихевиористского направления пытаются «перевоспитывать» шизофреников и возвращать их к жизни в обществе.
Метод формирования поведения прежде всего требует тщательного анализа привычек пациента, что позволяет выбрать самое действенное для него вознаграждение (конфеты, разрешение смотреть телевизор, социальное подкрепление и т. п.), с помощью которого у него и будет вырабатываться надлежащее поведение (рис. 12.18).

Рис. 12.18. Вознаграждение за каждый физический контакт, в который вступают эти двое детей, страдающих аутизмом, лежит в основе программы модификации поведения с целью их социализации.

Метод накопления жетонов используют главным образом в психиатрических заведениях. С его помощью стараются изменить поведение, предоставляя привилегии за всякое улучшение, констатируемое терапевтом. Например, всякий раз за то, что пациент, например, чистит зубы, убирает утром постель или умывается, ему выдают пластмассовый жетон. Когда у него накапливается определенное число жетонов, он получает известные привилегии (сигареты, дополнительное посещение столовой, проживание в отдельной комнате и т. п.).
Оценка. Очевидно, что описанные терапевтические подходы зиждутся на философии бихевиористской школы и в особенности на жизненных принципах североамериканского общества, проникнутых духом эффективности и рентабельности. Цель этих подходов не столько «внутренняя трансформация» человека, сколько превращение его в «самостоятельного» и, главное, полезного индивидуума независимо от того, какие глубинные причины вывели его в один прекрасный день из нормы. Американские суды, однако, установили предел дня подобных манипуляций с поведением, чтобы основные права человека не превращались в «разменную монету» для оплаты возможных модификаций поведения больных.

Терапия с предъявлением модели

Этот подход основан на том, что тревога больного должна исчезнуть, если он будет наблюдать и имитировать поведение терапевта (или кого-нибудь другого), с легкостью выходящего из сложной для больного ситуации. Терапию, основанную на предъявлении такой «модели», используют главным образом при лечении фобий. Существуют, однако, и такие процедуры, как поведенческое обучение, где терапевт предлагает способ решения личной проблемы, задавая «адекватные» реакции и требуя от пациента их повторения или как можно более точного воспроизведения.

Процедуры самоконтроля

Процедуры самоконтроля - это оперантные методы, появившиеся в арсенале средств поведенческой терапии сравнительно недавно. В отличие от метода накопления жетонов, контролируемого извне (терапевтом, назначающим вознаграждение), в случае самоконтроля пациент сам будет вознаграждать себя за всякое поведение, соответствующее желаемой цели (отказ от курения, контроль за весом тела, избавление от таких дурных привычек, как, например, обгрызание ногтей и т.п.).
В этих процедурах используются те же стратегии, что и при всяком оперантном обусловливании. Здесь, однако, человек сам контролирует окружающую среду, создавая ситуации, наиболее благоприятные для желаемого поведения, и избегая обстоятельств, в которых могут проявиться его дурные привычки или которые провоцируют его на это. Вознаграждать же себя пациент всегда старается только за желаемое поведение, например, разрешая себе приятные виды деятельности лишь в том случае, если поставленная им цель достигнута.

Оценка методов поведенческой терапии

К преимуществам поведенческой терапии можно отнести ее непродолжительность, что позволяет непосредственно контролировать вызываемые ею эффекты. Методы поведенческой терапии широко применяются по разнообразным поводам (курение, алкоголизм, фобии, заикание и т. п.). Их использование в психиатрических клиниках в тех или иных целях, о которых уже говорилось выше, тоже дает хорошие результаты. Однако в случаях нарушений органической природы поведенческая терапия, по-видимому, так же неэффективна, как и другие виды психотерапии.
Кроме того, как показывают многочисленные исследования, проведенные в последние годы, поведенческая терапия никогда не оказывалась более действенной, чем интрапсихические методы. И хотя она претендует на большую научную обоснованность, чем эти последние, можно думать, что по меньшей мере столь же важную роль, что и сами процедуры, здесь играют такие субъективные факторы, как характер взаимоотношений между психотерапевтом и пациентом и заинтересованность пациента в изменении своего поведения.
Критика, которая раздается в адрес поведенческой терапии, чаще всего касается нестойкости вызываемых ею эффектов, так как, по мнению некоторых авторов, исчезновение симптомов расстройства отнюдь не означает устранение его глубинных причин.

Альтернативные ресурсы и групповая терапия

Биологические подходы, как и большинство психотерапевтических методов, направлены на выявление симптомов, свидетельствующих о неспособности человека к нормальному поведению. Цель таких подходов состоит по преимуществу в подавлении этих «патологических» аспектов личности, с тем чтобы восстановить способность человека к «нормальному функционированию». Иными словами, в основе этих подходов лежит тот принцип, что ответственность за улучшение своего психического состояния несет только сам человек и никто другой (Bouchard, 1983). Психиатрическая лечебница или психотерапевтический кабинет рассматриваются поэтому как место, где человек, прежде чем вновь окунуться в общественную жизнь, должен заново научиться брать на себя ответственность за собственные поступки.
Эта концепция, однако, не учитывает того, что социальная среда, очень часто сама выступающая в роли патогенного фактора, не меняется, так что если в результате терапии человек и хочет изменить свое поведение, внешние условия и порождаемый ими стресс сохраняются. Между тем многие исследования выявили решающую роль социально-экономических факторов в развитии психических расстройств. Особенно тяжелый характер такие расстройства носят у неимущих, для которых в условиях урбанизации и подчас невыносимой социальной изоляции они нередко оборачиваются самыми драматическими последствиями *.

Не удивительно поэтому, что «дезинституализация» психиатрии, как уже отмечалось, в конечном итоге ведет лишь к резкому увеличению частоты повторных обращений за психиатрической помощью со стороны людей, которые, вернувшись к социальной жизни после лечения, сталкиваются с прежними трудностями.
И все же социальное окружение может играть весьма положительную роль, если только люди проявят коллективную волю к его изменению. Уже много лет проводятся эксперименты, призванные найти замену медицинскому подходу к психическим расстройствам. Речь идет о добровольных группах или ассоциациях людей, пытающихся «побудить человека почувствовать собственную ответственность за переживаемые им трудности и осознать социальные факторы, порождающие эти трудности» (Guertin, Lecomte, 1983).
Можно выделить два типа альтернативных групп: группы взаимопомощи, включающие только самих больных, и терапевтические группы, объединяющие профессионалов и непрофессионалов.

Группы взаимопомощи

Такие группы имеют своей целью развитие отношений взаимной поддержки и солидарности между людьми, переживающими одни и те же трудности. Организация этих групп основана на том принципе, что человек, успешно преодолевший трудную ситуацию, лучше способен помочь собрату, столкнувшемуся со сходным затруднением (Lavoie, 1983); поэтому деятельность групп взаимопомощи состоит главным образом в совместных встречах и общих обсуждениях - ситуаций, переживаемых их участниками.
Группы взаимопомощи могут различаться в зависимости от тех проблем, на разрешение которых направлена их деятельность; это может быть алкоголизм («Анонимные алкоголики»)*, депрессия («Анонимы с депрессией)», фобии («Анонимы с фобией»), психологические осложнения, связанные, например, с такой операцией, как удаление груди (группа «Всегда женщины») и т. п. Деятельность этих групп направлена не только на облегчение у человека стресса и избавление его от одиночества, но и на обмен советами и информацией, которую не всегда просто получить обычным путем (рис. 12.19).

Рис. 12.19. В группах взаимопомощи и центрах посредничества в кризисных ситуациях у телефона круглосуточно сидит дежурный, способный дать компетентный ответ человеку, нуждающемуся в поддержке, и тем самым помочь ему преодолеть переживаемые им психологические трудности.

Другие группы пытаются изменить отношение общества в целом к своим членам, клятвенно обещая им стремиться к этой цели (в качестве примера можно привести группы «Аутопсия», «Психиатрическая солидарность» и др.).
Группа взаимопомощи помогает человеку осознать собственную ценность не только в результате его «внутренней эволюции», но и благодаря взаимодействию с окружающими. Кроме того, участники групп взаимопомощи очень часто предлагают новые подходы к решению весьма специфических психологических проблем (Romeder, 1982).

Терапевтические группы

Терапевтические группы, чаще имеющие целью развитие у своих участников самостоятельности, необходимой для их социальной реинтеграции, располагают профессиональными кадрами. Используемый в них подход сконцентрирован главным образом на повседневной жизни человека и его участии в социально-культурной деятельности (Plaman-don, 1983). В зависимости от того, в каком окружении происходит внутренняя эволюция человека, различают два типа терапевтических групп: терапевтические сообщества и сети психологического посредничества.
Терапевтические сообщества. Первые такие сообщества начали возникать в 1950-х годах внутри больниц. Пережив в своем развитии заметный спад в 60-е годы *,они вновь пробудили к себе интерес и сейчас развиваются вне официальных учреждений, предоставляя пациентам возможность жить в атмосфере свободы и самостоятельности.
Пациенты, руководители программ, терапевты и представители администрации живут и работают в таких группах совместно, имея в виду цель изменить поведение и личность нуждающихся в том людей. Путем систематического анализа происходящих в сообществе событий, как можно более открытого общения между собой и ослабления иерархических отношений, порождающего у каждого чувство исходной сопричастности, члены группы пытаются создать такую атмосферу, в которой человек «мог бы чувствовать себя свободным совершать ошибки, выражать свои чувства, развивать и учиться жить лучше» (Lecomte, Tourigny, 1983).

По мнению сторонников таких сообществ, пациент волен сам выбирать, стоит ли ему подвергаться индивидуальной психотерапии вне стен сообщества, но в решении проблем, порождаемых совместным проживанием, ему помогают терапевты его же сообщества. Так, в частности, обстоят дела в трех английских терапевтических сообществах, относящихся к Association Arbours. где главное внимание уделяется проблемам «общинной жизни».
Среди прочих подобных ассоциаций в западных странах в первую очередь следует отметить Philadelphia Association с психоаналитической ориентацией, основанную Лэингом (тоже в Англии). Здесь пациенту предоставляется возможность совершить в стенах сообщества настоящее «путешествие через безумие» (Barnes, Berke, 1971), дабы «воссоединить его разъединеннные тело и дух»; при этом пытаются сделать его речь с ее собственной логикой понятной ему самому, иногда отыскивая в ней корни, сформировавшиеся еще до рождения, в материнской утробе (Laing, 1986) *.

Важный принцип деятельности терапевтических сообществ - отказ от «ухода за больным», а вместо этого оказание помощи и поддержки «собрату», которого с первого момента его появления в сообществе рассматривают как одного из членов целостной организации. Он должен лично обратиться с просьбой о приеме, и эту просьбу рассматривают другие члены сообщества. Если перед вступлением в сообщество пациент подвергался лекарственной терапии, он сам должен решать вопрос о ее продолжении или прекращении, предварительно обсудив это с психиатром, назначившим ему лечение*. Таким образом, терапевтическое сообщество стремится преодолеть «барьеры», связанные с использованием медицинского подхода к психическим расстройствам, с большим числом членов больничного сообщества, с выраженным иерархическим характером его социальной структуры и систематическим применением лекарственных препаратов, обычным в психиатрических учреждениях и мешающим установлению нормальных человеческих отношений с больным (Mosher, Menn, 1978).

Сети психологического посредничества. Ограниченные возможности тех сообществ, о которых шла речь в предыдущем разделе, в какой-то мере компенсируются другим альтернативным (по отношению к психиатрической системе) источником психологической помощи, включающим структуры эффективной поддержки, способные к быстрой мобилизации, если человек окажется в критических обстоятельствах (Blanchet et al., 1981).
Эти структуры возникают из тех сообществ, в которые входят люди, переживающие кризис. Такие сети состоят из общающихся между собой людей; их общение может быть основано либо на личных привязанностях, что характерно для первичных сетей (родители, друзья, соседи, товарищи по работе или по школе), либо, как в случае вторичных сетей, на принадлежности людей к какой-либо профессиональной организации (профсоюз, профессиональный коллектив, религиозная община и т. п.). К помощи таких сетей и прибегают люди, чтобы заручиться социальной поддержкой, необходимой для решения какой-то проблемы, или воздействовать на семейные структуры в критические моменты жизни (когда нужно удалить ребенка, обеспечить сближение определенных членов семьи и т.п.).
«Пациент» сам прилагает усилия, чтобы «собрать и мобилизовать» членов семьи, устраивая для этого встречи с участием 5-20 человек. В таких встречах, во время которых «пациент» чувствует себя равным среди равных, помимо прочих членов сети участвуют и профессионалы (психиатр, психолог, представитель общественной организации, а иногда и социолог или антрополог). Во время встречи обсуждается какая-то определенная тема или конкретная проблема (поиски жилья или работы, административные или юридические ходатайства и т. п.). Такая встреча может включать глобальное психологическое воздействие, но может и ограничиваться только проведением индивидуальной, семейной или супружеской психотерапии, которая всегда должна в первую очередь касаться социальных и только потом - психологических аспектов проблемы.
Психологическое посредничество можно считать успешным, если сеть окажется в состоянии самостоятельно мобилизовать структуры аффективной поддержки и постепенно научить человека разрешать возникающие перед ним жизненные трудности.

Социальное посредничество

Эффективность групповой психологической помощи теперь уже не вызывает сомнений. Эта помощь, однако, лимитирована теми методами, к которым прибегает групповая терапия, преследуя вполне определенные цели, и которым зачастую противодействуют инертность общества и бюрократические дрязги, порождаемые недоверием, а иногда и неприятием со стороны официальных институтов.
Однако главный недостаток всех этих инициатив состоит в том, что, пытаясь решить самые острые психологические проблемы, они лишь сглаживают их на какое-то время. Так, центры неотложной помощи оказывают главным образом поддержку людям, подвергающимся непосредственной опасности; группы взаимопомощи основаны по преимуществу на доброй воле людей, стремящихся к большей личной самостоятельности; преследующие ту же цель терапевтические сообщества до сих пор очень малочисленны и сильно ограничены в своей «пропускной способности». Что касается программ профилактики психических расстройств и психологического воспитания населения, их действенность пока очень незначительна. И даже если бы их эффективность была высокой, они могли бы только способствовать сохранению существующих условий жизни, противодействуя их ухудшению, но никак не смогли бы изменить социальную среду.
Такое изменение возможно лишь при вмешательстве различных социальных сил, в том числе и социальных психологов, которые могли бы систематически разъяснять людям обстоятельства их жизни и обсуждать их проблемы, учитывая прежде всего их реальные потребности и физические и социальные недостатки их окружения, а также шире проводить надлежащие исследования, всеми доступными средствами популяризируя получаемую в них информацию (Bouchard, 1983).
Пока действующие политические силы не проявят склонность к глубокому изменению социальных условий, акцентируя внимание на росте сознательности и укреплении взаимосвязей и сотрудничества между отдельными людьми, группами и организациями, вряд ли можно надеяться на существенные перемены в обществе, проникнутом духом торгашества и больше интересующемся продуктивностью и рентабельностью, нежели психическим здоровьем своих членов.

Документ 12.1. Уравновешенный человек и «норма»

Сталкиваясь с жизненными трудностями и волей-неволей принимая тот вызов, который бросают нам обстоятельства, мы все время вынуждены искать равновесия между адаптацией к реальности, с одной стороны, и развитием своих потенциальных возможностей, которое позволило бы нам утвердить собственную индивидуальность, с другой.
Выполнить эту двойственную задачу не так просто. Вполне «нормально» поэтому, что, столкнувшись с определенными обстоятельствами или оказавшись в специфических ситуациях, мы переживаем подчас сильную тревогу или глубокую депрессию, когда нам даже может показаться, что всякая борьба бесполезна. «Нормально» и то, что мы прибегаем к механизмам психологической защиты, позволяющим достичь быстрого, пусть даже временного, облегчения и «удержаться на плаву, пока не утихнет буря». Ведь наступят и другие, более спокойные времена, а может быть, и минуты торжества, когда все внезапно прояснится и покажется гораздо более светлым. Вся наша жизнь состоит из таких эпизодов неустойчивости и «маленьких радостей». Уравновешенность обусловлена движением по спирали, и в этом процессе весь человек участвует как единое целое, постепенно открывая для себя новые горизонты и вступая в новые схватки.
В документе 2.13 мы описали, каким образом человек может достичь актуализации своих потенциальных возможностей (по Маслоу). Здесь мы завершим эту картину, рассмотрев главные особенности «уравновешенного человека», как их представляют себе разные авторы.
В физическом плане уравновешенный человек должен обладать отменным телесным здоровьем; у него хорошее телосложение, он любит физические усилия и умеет сопротивляться усталости. Психическое равновесие по существу немыслимо без серьезного внимания к телу. "Mens sana in corpore sano" *,-говорил древнеримский автор Ювенал, имея в виду, что душевное здоровье и здоровье телесное суть два столпа мудрости.

В сексуальном и аффективном плане уравновешенный индивидуум способен устанавливать гармоничные интимные отношения с другими людьми. Без преувеличенной тревоги заботясь об удовлетворении собственных потребностей, он в то же время умеет проявлять внимание к партнеру и чувствовать его потребности.
В интеллектуальном плане уравновешенным можно считать того, кто обладает хорошими умственными способностями, которые позволяют ему мыслить и действовать продуктивно. Он всегда стремится найти надлежащий выход из сложных ситуаций, предпочитая при этом полагаться на факты, а не на оптимистические гипотезы. Поэтому он склонен по возможности быстро переходить от мыслей к делу. Он осознает свои способности и возможности и умеет наилучшим образом пользоваться ими для продуктивной деятельности. Он постоянно совершенствует свои навыки, стремясь добиться поставленной цели в разумные сроки. Он не лишен воображения и любит искать нетрадиционные решения проблем.
В нравственном плане уравновешенный человек обладает чувством справедливости, основанным на глубокой и постоянной озабоченности объективностью. Он склонен больше полагаться на собственные суждения, чем на суждения других людей или средств массовой информации. Он всегда решает сам, придерживаться ли ему социальных норм. Обладая твердой волей, он при этом не упрям. Он всегда готов признать собственные ошибки, не выставляя их, однако, напоказ.
В социальном плане уравновешенный человек, как правило, способен устанавливать непринужденные отношения с другими, чувствуя при этом, что он ими принят. Он редко рассчитывает свои реакции заранее, и эта непосредственность позволяет ему легко общаться как с теми, кто стоит выше его, так и с теми, кто стоит ниже.
Наконец, в личностном плане уравновешенный человек-это оптимист, который любит жизнь и отвечает на ее требования, не испытывая при этом чувства принужденности. Чаще всего это добродушный, жизнерадостный по характеру человек. Это зрелая, самостоятельная и реалистически мыслящая личность, способная брать на себя ответственность, не отказываясь и от риска. Она достаточно устойчива в эмоциональном плане, не проявляет ни излишней доверчивости, ни чрезмерной подозрительности и способна принять собственную неудачу без несоразмерных переживаний. Как правило, уравновешенный человек предпочитает достигать желаемого собственными усилиями, а не жалобами или манипуляциями. Кроме того, он сохраняет в себе некоторую свежесть чувств и поэтому способен совершать неожиданные поступки и восхищаться. Наконец, он с достаточным уважением и симпатией относится к самому себе, но сохраняет при этом чувство юмора, которое мешает ему принимать собственную персону слишком серьезно.
Вы считаете, что это ваш точный портрет? Если ваше мнение соответствует действительности, то вы относитесь к той трети людей, психическое состояние которых можно считать великолепным. Не волнуйтесь и в противоположном случае: вы не окажетесь в меньшинстве. Некоторые авторы полагают, что фактически более 70% всех людей обнаруживают поведение невротического типа, хотя, по их мнению, тяжелыми неврозами страдает всего 5% населения. Эти цифры, однако, зависят от возраста. Так, согласно данным опроса, проведенного в центре. Нью-Йорка, если в возрасте от 20 до 29 лет великолепное психическое здоровье обнаруживают 24% людей, то после 65 лет этот показатель падает до 15% (Strole et al., 1962)*.

Таким образом, судя по статистическим данным, человеческая природа скорее всего соответствует той «психической зоне», в которой пребывает 70% всех людей и которая располагается между полюсом психической уравновешенности и полюсом патологии.
«Нормальным человеком» можно, по сути дела, считать всякого, кто живет и уживается со всеми своими недостатками, не всегда «адаптивным» поведением, удовлетворяемыми с грехом пополам потребностями и тревогой, от которой он старается получше «застраховаться», прибегая к разнообразным механизмам психологической защиты или вырабатывая определенные черты характера. Важно как можно лучше осознать все это, и если полного психического равновесия достичь все-таки не удастся, то сохранять критическое отношение к своим реакциям и способность при случае посмеяться над ними.

Документ 12.2. Жизнь и механизмы психологической защиты

Ежедневно мы совершаем какие-то поступки, что-то говорим, о чем-то судим и как-то оправдываем свои действия. На первый взгляд, мы все это делаем сознательно, но всегда ли это так в действительности? В большинстве случаев здесь проявляются механизмы психологической защиты, с помощью которых наше «Я» позволяет нам преодолевать конфликты, в определенных ситуациях порождающие тревогу. Вот несколько примеров таких ситуаций. Можете ли вы определить какой механизм защиты работает в том или ином случае?*

1. Молодая женщина избегает всяких контактов с мужчинами; под гипнозом она рассказывает, как в детстве подверглась сексуальной агрессии со стороны своего дяди-алкоголика - событие, о котором в сознательном состоянии она совершенно не помнит.
2. В одном африканском племени бытует легенда, что тот, кто услышит шум соседнего водопада, умрет. Ни один представитель племени никогда не слышал шума падающей воды.
3. Некто заявляет, что был бы счастлив прийти на свидание, сулящее ему работу, но забывает туда явиться.
4. .У ребенка, которому запрещали играть своими экскрементами, развивается преувеличенная чистоплотность.
5. Женщина, которая не может иметь ребенка, становится образцовой патронажной сестрой.
6. Студенту, который с удовольствием «смошенничал» бы на экзамене, кажется, что все на него смотрят так, как если бы он «мошенничал» взаправду.
7. Агрессивный молодой человек становится «звездой» регби или футбола.
8. Маленькая девочка настолько сильно «любит» своего младшего братца, что все ночи проводит у его изголовья на тот случай, если он вдруг «перестанет дышать».
9. Агрессивность одной женщины по отношению к мужу выражается в том, что она непроизвольно прячет принадлежащие ему вещи.
10. Агрессивный человек часто ведет себя слишком вежливо или слишком слащаво по отношению к другим.
11. Некто убежден, что ему изменяет жена, хотя подсознательно он сам хочет изменить ей.
12. Некто, воспитанный властным отцом, становится активистом одного из движений протеста.
13. Некая мать чрезмерно заботится о своем ребенке, о котором во время беременности она даже и думать не хотела.
14. Человек не признается самому себе, что он не удовлетворен своей должностью, и ему кажется, что все недовольны его работой.

Документ 12.3. Психические расстройства в детстве и отрочестве

На протяжении всех первых лет жизни или в отрочестве у некоторых детей могут развиться расстройства поведения, которые будут сильно осложнять их собственную жизнь и жизнь окружающих людей. В большинстве случаев причины таких расстройств остаются неизвестными. Одни расстройства могут сгладиться или даже исчезнуть с наступлением половой зрелости; другие, наоборот, лишь к этому времени и проявляются. Как бы то ни было, большинство нарушений накладывают на человека отпечаток до конца его дней.
Детский аутизм. Аутизм - это расстройство, которым из каждых 10 тысяч детей страдает 3-4 ребенка; это большей частью (в 75% случаев) мальчики.
В отличие от ребенка-шизофреника, который в первые годы жизни развивается нормально и лишь потом уходит в свой внутренний мир, аутистичный ребенок ни дня не проводит в реальном человеческом мире (Bettelheim, 1973). Никогда - ни взглядом, ни улыбкой - не покажет он, что узнаёт своих родителей. Его речь развивается очень медленно и зачастую стереотипно: он не использует местоимение «я» и ограничивается повторением слов в ответ на заданный ему вопрос, дословно воспроизводя его или пользуясь для этого им же самим придуманным кодом*.Иногда он принимается без конца повторять какое-нибудь действие (например, машинальное движение по кругу) или одиноко играет в странные игры (например, часами смотрит на лужу воды). У него возможны и деструктивные формы поведения, направленные на неодушевленные предметы или на самого себя; он может, например, биться головой о стенку своей кровати или царапать себе лицо. Он проявляет особую привязанность к определенным предметам, которые он нюхает, облизывает или пробует на вкус. Он упрямо отказывается от некоторых видов пищи, требующих, скажем, использования бутылки, или принимается вдруг жевать бумагу или обсасывать камешек. Одна из особенностей аутизма состоит в том, что существует, видимо, какая-то связь между поведением ребенка и состоянием окружающей среды: он плачет во время дождя и топает от радости ногами по поверхности сухой земли.

Причины аутизма не известны; ни одна из предложенных до сих пор гипотез фактически не дает определенных объяснений, хотя все они отчасти дополняют друг друга. Существуют серьезные основания предполагать биологическую причину этого заболевания, но каких-либо свидетельств в пользу его генетической природы нет. Показано, что в головном мозгу при аутизме образуется больше серотонина, чем у нормальных детей, и этот избыток нейромедиатора мог бы влиять на обработку мозгом внешней информации, поступающей по тем или иным сенсорным каналам.
Однако более правдоподобной кажется гипотеза о том, что биологические факторы обусловливают предрасположение к описанному выше аномальному поведению лишь тогда, когда ребенок попадает в условия, в которых ему ничего не остается, как только «забиться в уголок своего сознания». Особенно это касается тех случаев, когда такие психически хрупкие дети испытывают постоянное давление со стороны родителей, доброжелательность которых к ребенку сочетается с нетерпеливым стремлением развить его потенциальные способности. Беттелхайм, отдавший долгие годы изучению и лечению аутистичных детей, полагает, что под влиянием такого давления ребенок утрачивает способность к надлежащему развитию представлений о самом себе. Вот почему, по мнению этого автора, важно изолировать таких детей от семьи, с тем чтобы вернуть им возможность следовать собственному ритму жизни в соответствии с собственными потребностями в специально предназначенной для этого среде*.

Это концепция противостоит представлениям бихевиористов, которые, как, например, Ловаас (Lovaas, 1977), напротив, полагают, что аутистичного ребенка следует систематически «перевоспитывать» с помощью прежде всего оперантных методов (см. документ 12.9).
Гиперактивность. Из каждых 100 детей в среднем 3 ребенка обнаруживают гиперактивность (мальчики в 10 раз чаще девочек). Как правило, гиперактивность проявляется в возрасте до 7 лет, иногда даже в 3 года и раньше. У одних детей это расстройство исчезает с началом полового созревания, у других же, напротив, сохраняется и в отрочестве, а иногда захватывает и зрелый возраст. Гиперактивный ребенок прежде всего очень невнимателен. Оказавшись в школе, он не слушает уроков, легко отвлекается и никогда не завершает начатое дело. Он импульсивен: почти всегда действует, не подумав, резко переключается с одной активности на другую, постоянно нуждается в присмотре во время выполнения заданий и не способен дожидаться своей очереди в таких групповых ситуациях, как, например, работа в классе или игра. Гиперактивный ребенок не может усидеть на месте; он перебегает с одного места на другое, лезет на мебель или летит вниз по лестнице. Даже во сне он не перестает двигаться. В любых обстоятельствах он ведет себя так, словно внутри у него «вечный двигатель».
Понятно, что такое поведение гиперактивного ребенка сильно отражается как на его социальном, так и на умственном развитии, осложняя его социальные взаимоотношения, что в дальнейшем может обернуться для него трудно преодолимым препятствием.
Причины гиперактивности изучены далеко не полностью. Поскольку это расстройство проявляется очень рано, весьма вероятно, что аномалия имеет отчасти биологическую природу. Была выдвинута гипотеза, что важную роль в развитии гиперактивности у предрасположенных к ней от рождения детей могут играть некоторые компоненты пищи, такие, например, как вкусовые добавки и красители, а также салицилаты (которые содержатся в некоторых плодах) и в особенности рафинированный сахар (Feingold, 1976; Prinz et al., 1980). Как это ни странно, прием стимулирующих веществ (включая кофе), по-видимому, вызывает у гиперактивных детей заметное снижение активности.
До сих пор из всех методов, применявшихся для лечения этого расстройства, заметного улучшения поведения удавалось достичь главным образом с помощью бихевиористских подходов.
От расстройств поведения до социопатии. Некоторые дети лишены всякой способности думать о благополучии других людей и всякий раз попирают их права, когда дело касается удовлетворения собственных нужд. Речь идет о «манипуляторах» - детях (а впоследствии и подростках), пускающих в ход все свое обаяние и играющих на самых чувствительных струнах других людей, чтобы добиться собственной цели. Как правило, они не способны испытывать какие-либо чувства или проявлять раскаяние по поводу причиненного ими зла. Иногда они могут быть просто опасными, так как не умеют предвидеть возможные последствия своих поступков. Таких социально неадаптированных людей называют социальными психопатами.
Антисоциальная личность таких детей все чаще и чаще толкает их на то, чтобы жить за счет других, максимально эксплуатируя любой недостаток последних, лишь бы извлечь из него побольше выгоды.
Впоследствии такие социопаты попадают в исправительные заведения, где и проводят значительную часть жизни. Очутившись в тюрьме, они способны вести себя как «примерные» заключенные, без какого-либо недовольства принимая все ограничения и проявляя большое уважение к начальству, чтобы добиться условного освобождения; получив его, они при первой же возможности снова совершают преступление.
Похоже, что никакая терапия на социопатов вообще не действует. Лечить это поведенческое расстройство трудно еще и потому, что слишком мало изучены вызывающие его причины. Известно, что во многих случаях антисоциальное поведение свойственно детям, выросшим в семье, где царило несогласие, или детям, родители которых разошлись или развелись, а нередко и сами проявляли антисоциальные черты. Кроме того, зачастую это дети, с очень раннего возраста воспитывавшиеся в детском доме. Однако тот факт, что у большинства таких детей есть братья и сестры с нормальным поведением, может опять-таки указывать на возможную биологическую предрасположенность к этому расстройству. ЭЭГ социопатов заметно отличается от ЭЭГ нормальных людей: в ЭЭГ антисоциальных субъектов нет никаких признаков того, что они способны предвидеть событие, которое вот-вот должно произойти. Таким образом, выражаясь физиологическим языком, они лишены способности устанавливать связь между тем, что только что произошло, и тем, чего можно сейчас ожидать . Именно этим можно было бы объяснить, почему в ту минуту, когда они совершают преступление, они не думают ни о последствиях своего поступка, ни о страданиях жертвы, ни о том наказании, которому они рискуют подвергнуться. Как показал Орм (Orme, 1969)**, если в эксперименте испытуемых спросить, предпочитают ли они получить удар электрическим током сразу же или только через 10 секунд, нормальный человек, как правило, выберет первое, а социопат - второе; некоторым образом это подтверждает, что социопат способен думать лишь о тех выгодах, которые он может извлечь в данный момент.

Психическая анорексия. Из каждой тысячи молодых людей анорек-сией в среднем страдает от 3 до 10 человек, причем в 7-20% случаев это расстройство приводит к летальному исходу. Анорексия наблюдается почти исключительно у девушек-подростков в возрасте от 12 до 18 лет; они упорно отказываются от пищи, иногда даже потеряв более 25% своего нормального веса. Анорексия нередко сопровождается прекращением менструаций.
Больная анорексией имеет превратное представление о собственном теле, она считает себя «слишком жирной» даже тогда, когда лицо ее выглядит изможденным, глаза глубоко запали, суставы на исхудавших руках и ногах выступают. Она отрицает голод, а если у нее и случаются иногда приступы булимий, она сразу же после еды искусственно вызывает рвоту. Анорексия сопровождается также гиперактивностью; девушка может заниматься разнообразными видами спорта или танцами, иногда поднимается даже ночью, чтобы проделать несколько упражнений и тем самым израсходовать сколько-то калорий.
Причины анорексии остаются неясными. Но, учитывая этап развития, на котором она возникает, и то, что страдают ею в основном девушки, можно думать, что это расстройство подросткового созревания, связанное с «упорным отказом от феминизации физического облика». Весьма возможно, что оно представляет собой реакцию на преждевременное половое созревание или на реальную или воображаемую опасность стать жертвой кровосмешения; взоры, которые обращают мужчины семейного круга на физическую трансформацию девушки, вполне могли бы способствовать появлению этой аномалии.
Лечение анорексии основано главным образом на доведении до сознания пациентки реальности симптомов (потеря веса, прекращение менструаций), на пробуждении у нее желания восстановить нормальный процесс социализации и, наконец, на твердой постановке перед ней цели восстановить нормальный вес, что позволило бы объективно оценивать изменения в установках больной.
Булимия. Булимией тоже страдают почти исключительно женщины (около 10% всех женщин в возрасте от 12 до 39 лет). Как показали многие североамериканские исследователи, эта патологическая потребность объедаться, не испытывая при этом настоящего удовольствия, сейчас в той или иной мере отмечается у более чем 20% женщин со средним уровнем образования, которым, однако, удается сохранять нормальный или близкий к нормальному вес тела. По данным этих исследователей, около половины таких женщин прибегает к слабительным средствам, а 14% - к искусственно вызываемой рвоте. Таким образом, некоторые из них «зацикливаются» на систематическом переедании и последующей рвоте, что становится одной из важнейших сторон их жизни. По-видимому, такая практика позволяет им на время избавляться от подавленности и тревоги, связанными с повседневными проблемами, и трансформировать их в чувство облегчения, вины, стыда и т.п.
По мнению ряда авторов, расстройства, связанные с питанием, видимо, имеют тесное отношение к процессу самоидентификации. Страх быть отвергнутым в сочетании с отсутствием самоуважения мог бы быть одной из важных причин булимий, особенно если в недавнем или более отдаленном прошлом человек действительно был отвергнут представителем противоположного пола. В этом смысле навязчивое обжорство могло бы служить своеобразным способом занять свободное время, столь тягостное для отвергнутого; таким образом, эту аномалию можно было бы рассматривать как форму поведения с самовознаграждением *.

Источники: Barker M., Bruneau G., 1985. "Aspects psychologiques de l'anorexie mentale et implications", dans J. Wilkins (Ed.), Medecine de l'adolescence: Une medecine specifique, Montreal, Centre d'information sur la sante de l'enfant, Hopital Ste-Justine, p. 302-309.
Neuman P. A., Halvorson P. A., 1983. Anorexia Nervosa and Bulimia, Van Nostrand Reinhold Company Inc.

Документ 12.4. Путешествие через психическое страдание

«Нормальный» человек определяет границу между тем, что приемлемо, и тем, что неприемлемо, своим отношением к галлюцинациям, бреду и неадаптивным или странным формам поведения, встречающимся у некоторых людей. При этом он руководствуется описанием и медицинской классификацией симптомов психических расстройств. Но «насколько же сомнительна, зловеща и немыслима власть специалистов-психиатров, которые продолжают пользоваться правом закапывать больных - живых и вопящих - в могилы своих терминов. Их вопли - якобы не что иное, как симптомы истерии, их ужас-признак паранойи; их отсутствующий взгляд свидетельствует о пугающей утрате всех нравственных устоев» (Laing, 1986). Кто может сказать, что на самом деле означает симптом, который человек использует как способ выражения своей неприспособленности к миру?

Бред и галлюцинации

Из всех симптомов, свойственных человеку с параноидными или шизофреническими расстройствами, на первом месте стоят бред и галлюцинации.
Бред, сопровождающий параноидные расстройства, как правило, сосредоточен вокруг определенной темы, связанной с преследованием, ревностью или величием, и больной абсолютно уверен в истинности своих представлений, которые совершенно не соответствуют действительности.
«Мой сосед делает все, чтобы мне навредить. Он знает, что я не люблю шума; тем не менее каждый вечер он включает свой телевизор именно в тот час, когда мне нужно отдохнуть. Я слышу его через стенку. Он это делает назло. А потом, почему он всегда ставит свой автомобиль прямо перед моей дверью? Чтобы всякий раз, когда я выхожу на улицу, выразить мне свое пренебрежение. Когда мы сталкиваемся в коридоре, он не осмеливается даже взглянуть на меня; но я уверен, что в это время он про себя смеется надо мной. Наконец, что это за сомнительные личности, которых он часто принимает у себя по вечерам? Иногда они часами разговаривают, но стоит мне приложить ухо к стенке, как они замолкают. Мне нужно сообщить об этом в полицию...»
Сосед, разумеется, даже не подозревает о том, в чем его обвиняют. Бред этого типа характеризуется тем, что рассуждения больного вполне логичны - ошибочны только исходные посылки; они лишь плод его воображения.
Что касается бреда при шизофренических расстройствах, то чаще всего он отличается несистематизированным характером и не привязан к какой-либо определенной теме. В случае такого бреда у человека возникают мысли, не имеющие никакой взаимной связи, а во время речи часты паузы:
«Кто я? Я - это я и это весь мир в то же самое время... время... нужно остановить время... Вы не можете мне повредить... Я пустой внутри... У меня больше нет лица...»
При шизофреническом бреде параноидного типа у больного возникают идеи преследования или величия, не связанные какой-либо истинной логической связью:
«Вытащите сыновей... всех сыновей из моей головы, которые привязывают меня к громадной машине... Она всеми нами управляет... Их нужно остерегаться... Вот они... Они хотят войти в мое тело...»
Галлюцинации могут быть вкусовыми, обонятельными или зрительными. Чаще, всего, однако, возникают слуховые галлюцинации:
«Это голоса хирургов... Они опять хотят вынуть кусок моего мозга... Нет, я вам не дамся».
«Я знаю, что меня пытаются отравить запахами из углов моей комнаты... Даже у супа вкус изменился... Но они не знают, что я могу преодолеть действие отравы, стоит мне только сосредоточить свои мысли...»
«Вы видите на потолке Христа? Все могут его видеть, если хотят опустошить его голову...»
На первый взгляд эти речи полностью иррациональны, и именно это безрассудство, считающееся «болезнью», и призвана сдерживать, если не подавлять, психиатрия. Но каков глубинный смысл этих речей? Какие внутренние переживания они могут отражать? Где начинаются их корни?*

Экзальтация и «перескакивание мыслей»

Для маниакальных состояний характерны неустойчивость внимания, крайнее возбуждение, а также «скачка мыслей» - направление мыслей быстро и непредсказуемо меняется, что приводит к бессвязности речи:
«Как вы поживаете? Я очень спешу... Но садитесь же. Как вы поживаете? Вы похожи на моего брата. Я тоже играл в гольф. Но мне не нравился мой дантист... Вы знаете, я был женат. У нас был большой дом... Я очень люблю пикники. А вы?... Смотрите, почему это занавески задернуты?»
Одна из гипотез психоаналитического толка усматривает в таком поведении механизм психологической защиты от глубокого депрессивного ужаса. Возможно, что с помощью таких направленных вовне беспорядочных мыслей человек как бы отрицает свою внутреннюю реальность и связанные с ней ощущения депрессии.

По ту сторону механизмов психологической защиты

Беспрерывная адаптация к подчас травмирующим жизненным обстоятельствам, риск, которому приходится подвергаться, ожидание того, что может произойти, - таковы источники порождающего тревогу стресса, над которым более или менее сознательно мы пытаемся ежедневно одерживать верх. Бывает, однако, и так, что человек уже не в состоянии регулировать стресс, и тогда без видимых причин его захлестывает ужас, сдержать который он не в силах; именно это происходит в случае панических расстройств.

Приступ ужаса развивается внезапно и может длиться несколько минут, а иногда и несколько часов. Но Дениза знает, что этот приступ беспричинный. Сердце начинает биться чаще, на коже выступает пот, и она чувствует, как у нее сжимается горло. Ей кажется, что скоро она не сможет дышать, что она жертва сердечного приступа, что она вот-вот сойдет с ума или умрет...

В других случаях «обычные» механизмы психологической защиты заменяются более или менее жесткими стратегиями, энергетическая «стоимость» которых для организма значительно выше (см. Dongier, 1967).
Например, человек, страдающий фобией, будет постоянно испытывать страх перед каким-либо определенным предметом или местом, которого ему достаточно будет избегать, чтобы симптомы расстройства не проявлялись.
Жанна, находясь на одном из верхних этажей дома, не может подойти к окну (даже закрытому), чтобы у нее не подкашивались ноги (акрофобия).
Пьер может спать только в том случае, если в комнате есть хотя бы два окна и дверь, которую он оставляет на ночь приоткрытой (клаустрофобия).
Лиза не может отойти от дома дальше чем на сотню метров ужас начинает сжимать ей грудь и горло, заставляя повернуть назад (агорафобия).
У Поля от одного вида муравья начинается сердцебиение (зоофобия).
Больной с навязчивыми идеями пытается избежать связанного с ними дискомфорта, но это выражается главным образом в том, что он бесконечное число раз повторяет те действия, совершать которые он чувствует себя «обязанным», сознавая при этом всю их бессмысленность.
Жак чувствует необходимость вымыть руки всякий раз, когда он дотронулся до дверной ручки или какого-либо другого предмета. Поэтому он десятки раз подходит к умывальнику и еще по десять раз моет руки перед едой.
Жаннину преследует навязчивая мысль, что ее четырехлетний сын может порезаться ножом или какой-нибудь другой кухонной принадлежностью. Поэтому она вынимает их из выдвижного ящика и кладет в стенной шкаф, а после этого ее охватывает сомнение: «А вдруг он заберется на стул?» В результате она перекладывает их на самый верх, откуда и вынуждена доставать всякий раз, когда нужно заняться приготовлением пищи.
Пьер не может сопротивляться искушению почистить номерные знаки всех автомобилей, стоящих вдоль тротуара. Иногда, объятый сомнением, он вынужден возвратиться назад, чтобы проверить, насколько тот или иной номерной знак хорошо читается. Его «голгофа» возобновляется всякий раз, когда он гуляет по городу (даже если его кто-нибудь сопровождает).
При конверсионных расстройствах человек не допускает даже самой возможности ситуации, порождающей ужас, что превращает психологическую проблему в проблему физическую.
После продолжительной жизни с матерью Жан, наконец, женился. Со своей будущей женой они договорились, что у них никогда не будет ребенка, так как чувствовали, что не способны взять на себя такую ответственность. Однако через несколько месяцев жена забеременела, и, исходя из своих религиозных убеждений, супруги решили не прерывать естественный ход вещей. В день родов, когда Жан собирался выйти из дома и направиться в больницу, он внезапно ослеп. Проведенные обследования, однако, не выявили никаких органических поражений на уровне глаз или головного мозга.
В момент отправки на фронт, где молодому солдату предстояло впервые участвовать в бою, у него внезапно развивается паралич правой ноги, который, однако, нельзя было связать с каким-либо органическим поражением.
Семантизированные расстройства - еще один способ обезопасить себя от психологических тревог, подставив на их место симптомы, локализовать которые в большинстве случаев невозможно.
Лори 25 лет. Уже несколько месяцев она ощущает различные боли в животе, но не может определить, в чем их причина-желудок, печень или кишечник. Она сообщает, что ей нельзя есть определенные мясные блюда и жирную пищу, но эти специфические ограничения невозможно объяснить с точки зрения диетологии. Испытывая иногда невыносимые боли, она консультируется с разными врачами, но никто не может установить их причину. Лори тем не менее уверена, что расстройство, безусловно, имеет органическое происхождение и, по ее мнению, требует хирургического вмешательства; она a priori отвергает все психологические объяснения.

Ипохондрия-расстройство, при котором человек уделяет чрезмерное внимание признакам определенной болезни, которой, по его убеждению, страдает.

С тех пор как Марсель прослушал радиопередачу о болезнях сердца и прочел на эту тему несколько статей, он «знает», что возникающие у него иногда боли в груди- верный признак неизбежного инфаркта. Болевые симптомы появляются, как правило, после пробуждения от сна, из-за чего он часто не выходит на работу, а его жена вынуждена заботиться о нем. До сих пор, однако, медицинские обследования не выявили никаких предвестников сердечного приступа.

Диссоциативная реакция, встречающаяся главным образом у людей с множественной личностью, -  сравнительно редкий психический феномен. Это механизм, позволяющий человеку противостоять стрессорным ситуациям путем «выпячивания» одного или нескольких аспектов личности; в совокупности эти аспекты составляют «персонаж», способный противостоять ситуации без участия других граней личности.

Тело Сибиллы поочередно становилось местообитанием 16 личностей разного пола и возраста. Каждая из них обнаруживала характерные особенности голоса, используемого словаря, походки и даже силуэта. Одни из этих личностей были крупными, другие-незначительными; одни были стройными и белокурыми, другие - невысокими и темноволосыми. У всех были разные представления о жизни, и каждая «заступала на дежурство» сообразно с той ситуацией, в какой оказывалась Сибилла. Мэри была задумчивой и замкнутой, Пэгги - холеричной, Сид и Майк были столярами и характером походили на отца и деда Сибиллы, Нэнси была нежной и набожной, но только утонченная и пылкая Викки знала о существовании других (Schreiber, 1978).

Документ 12.5. Здравый рассудок среди безумия

Можно ли быть уверенным в том, что тебя сочтут «нормальным» человеком в таком месте, где ухаживают за людьми, считающимися «ненормальными»? Именно на этот вопрос пытался ответить в 1973 году профессор психологии Станфордского университета (Калифорния) Дэвид Розенхан.
Он и еще семь человек образовали группу, в которую входили три психолога, педиатр, психиатр, художник и домохозяйка (три женщины и пять мужчин) и которая появлялась поочередно в 12 психиатрических клиниках пяти штатов США. Все члены группы были нормальными людьми и никогда в жизни не обнаруживали никаких психических расстройств.
Каждый участник группы получал следующую инструкцию: обратившись в клинику, он в ответ на соответствующий вопрос должен был сообщить, что иногда слышит незнакомый голос, принадлежащий человеку одного с ним пола и произносящий какие-то малозначащие слова; затем ему следовало, изменив только свое имя, без утайки рассказать все, что касается его реальной жизни со всеми ее радостями и горестями. По мнению Розенхана, в этих рассказах не могло быть ничего похожего на патологию.
Как бы то ни было, 11 из 12 участников группы были приняты в клинику с диагнозом «шизофрения».
Быть может, случившееся объясняется ошибкой медицинского персонала клиники или тем, что они хотели проверить диагноз?
С момента поступления в клинику и на протяжении всего пребывания в ней псевдопациенты вели себя совершенно нормально, не упоминая больше о «голосах», в надежде быстро выписаться. Такого внезапного улучшения состояния, однако, не заметил ни один из медицинских работников, и только после многочисленных попыток убедить персонал в том, что они находятся в достаточно здравом рассудке, чтобы покинуть больницу, смогли они вернуться домой, проведя в ней в среднем по три недели (один из «исследователей», которого держали в клинике 7 с половиной недель, вынужден был бежать из нее, так и не убедив «опекунов», что он здоров и телом и душой).
Когда Розенхан ознакомил сотрудников психиатрических клиник с этими результатами, они возмутились, отказываясь верить в то, что подобное могло случиться в обычных условиях.
Тогда Розенхан предупредил медицинский персонал одной из клиник, ознакомленный с результатами его первого эксперимента, что в ближайшие три месяца им следует ожидать обращений «псевдопациентов». Из 193 человек, принятых за это время в клинику, 41 вызвал подозрения по меньшей мере у одного представителя персонала, 23 были объявлены «псевдопациентами» по крайней мере одним психиатром и 19 вызвали подозрения одновременно у одного психиатра и у одного представителя персонала без медицинского образования... А между тем в клинику за все это время не обратилось ни одного «псевдопациента».
Таким образом, следовало признать очевидность того факта, что нет ни малейшей уверенности в том, кого следует считать «нормальным», а кого «ненормальным» человеком. Тогда на чем же основана такая уверенность у некоторых психиатров? По мнению Розенхана, большей частью на ошибках восприятия или на ошибочной интерпретации действительности.
Во время пребывания в клинике псевдопациенты записывали все свои наблюдения за происходившим вокруг, и это никого не обеспокоило и не побудило проверить цель этих наблюдений. Наоборот, их «писательское поведение» рассматривалось как характерный признак шизофрении и лишь подтверждало поставленный ранее диагноз. Однако 30% «настоящих» пациентов клиники разгадали «мошенничество» псевдопациентов; они заявляли: «Вы ведь не сумасшедший, правда?.. Вы, наверное, журналист или ученый?.. Держу пари, что вы наводите справки о больнице!...»
Исследователи отметили также, насколько трудно был доступен персонал клиники, шла ли речь о психиатре, психологе, медицинской сестре или служащем. Они подсчитали, что в среднем контактировали с тем или иным представителем персонала 6,8 минут в день. Кроме того, эти контакты чаще всего были испорчены отношением персонала, о чем прекрасно знают все, кто часто попадает в больницы. Так, например, на ежедневно задававшийся вопрос: «Доктор, не могли бы Вы мне сказать, когда меня выпишут?», психиатр тотчас же, не услышав даже вопроса, отвечал: «Здравствуйте. Дэвид. Как вы сегодня себя чувствуете?».
Как отмечает Розенхан, побывав в такой атмосфере, нетрудно понять, как нормальные люди «могут казаться безумными просто в силу того обстоятельства, что они очутились в столь необычном месте, как обезличивающая и вызывающая чувство обреченности психиатрическая больница».
Как еще 20 лет назад показал Мендел (см. документ 3.7), все происходит так, как было заведено. Неужели что-нибудь действительно изменилось после 1954 года?

Документ 12.6. Антипсихиатрия и психиатрия: право на безумие или право на лечение?

Дискуссии по поводу «безумия» еще очень далеки от завершения. С открытием в 50-е годы препаратов, действующих на мозг, некоторое развитие получило антипсихиатрическое движение, требующее для каждого человека права на уход из своей среды и обретение смысла своего существования с помощью «путешествия через безумие». Такая концепция прямо противоречила интересам тех психиатров, которые стремились «вернуть психиатрию в лоно медицины» как раз с помощью препаратов, представляющих собой «великолепные лекарственные прописи». Так, в частности, случилось с д-ром Тюийе, французским психиатром и фармакологом, автором книги «Десять лет, которые изменили безумие»*, где он прослеживает историю открытия психотропных препаратов и использования химиотерапии в психиатрии. В 1981 году в одном интервью он заявил**: «Если такие антипсихиатры, как Лэинг и Купер, говорят, что больного не нужно контролировать во время приступов психоза, то подобные установки следует считать преступными... Тот, кто послушался советов антипсихиатров, привел своих больных к катастрофе. Но язык антипсихиагров подобен коварному яду, против которого иногда с большим трудом борются настоящие добросовестные психиатры. Этот язык ставит по одну сторону тех, кто хочет сопровождать своих пациентов, жить вместе с ними и разрешать им делать все, что хочется, а по другую - тех, кто хочет упечь своих больных в психиатрическую больницу и колоть их, одурманивая. Вторые сразу же оказываются в проигрышном положении».

«Однако, - продолжает д-р Тюийе, - достаточно лишь взглянуть на то, как химиотерапия изменила состояние некоторых больных. Я могу привести один конкретный пример. Я знаю женщину, приходящую домашнюю работницу, мать семейства, которая трудится, несмотря на галлюцинации. В это время на нее воздействуют нейролептики, инъецируемые ей каждые 15 дней. Стоит ей только включить пылесос, как ей слышится голос, начинающий с ней разговарить, но потом она не обращает на него внимания, потому что находится под действием нейролептиков; а ведь прежде она разбила бы пылесос об стену. В этом вся разница. Можно ли говорить, что она вылечилась? Она не вылечилась, но она работает, зарабатывает себе на жизнь, заботится о своих детях, и для нее есть место в обществе».
Иные могут возразить, что химические смирительные рубашки и та жизнь зомби, на которую они обрекают человека, - возможно, и не лучший способ обретения смысла существования, даже если речь идет всего-навсего о простой домработнице. Разве безумие - как раз не средство избавления от реальности, все содержание которой ограничено чужой квартирой и пылесосом? К сожалению, еще ни разу не сообщалось о психиатре, работающем «под нейролептиками» и продолжающем «зарабатывать себе на жизнь», несмотря на галлюцинации. Такой пример, возможно, позволил бы проводить аналогии.
Как бы то ни было, и сейчас, в 1988 году, «психиатрия полностью пробуксовывает». Один психиатр признался журналисту*: «Нужно смиренно признать, что диагноз ставят, не зная причин болезни, и что людей не лечат, а скорее опекают». Канадский психиатр д-р Леманн, работающий в настоящее время в Отделении психиатрических исследований в штате Нью-Йорк, сознается, что он всегда был скептиком. «Долгие годы работы с психически больными, - говорит он, - убедили меня в том, что все, чего можно ожидать от пилюль, - это частичное или временное улучшение состояния».

Каково же будущее психиатрии? С одной стороны, исследования, а с другой - «поиск путей, которые могли бы обеспечить более приятную жизнь всем хроническим пациентам,-поясняет д-р Леманн.-Не следует самообольщаться. Общество агрессивно; чтобы идти вперед, нужно бороться. Больные на это не способны. Для них необходимо найти особый мир, где-то между обществом и клиникой. Мир, где они смогли бы наслаждаться большей свободой и самостоятельностью, пользуясь защитой и поддержкой других».
Но предложила ли антипсихиатрия что-нибудь отличное от тех мест. где пациент «смог бы сам найти для себя какой-то выход»? (Mousseau, 1971).

Документ 12.7. Не сводится ли весь секрет терапии к эффекту плацебо?

Сотни исследователей показали, что независимо от вида проведенной терапии - медицинской или психологической - показатели ее успешности довольно близки (Shapiro, Morris, 1978). Значительная величина этих показателей, достигающая примерно 80% (Smith, Glass, 1977), ясно свидетельствует о том, что их нельзя объяснить случайными совпадениями. Стало быть, приходится говорить об участии во всех этих терапевтических процедурах некоего общего фактора. Вероятнее всего, речь идет об эффекте плацебо.
Бичер (Beecher, 1955) сообщил о результатах опыта с участием более тысячи пациентов, в котором использовалось одно только плацебо. Раздав всем больным с различными расстройствами подслащенные пилюли и сказав им, что это действенное лекарство, Бичер нашел, что состояние трети из них заметно улучшилось (некоторые же утверждали, что «лекарство» приносит им вред).
В Англии однажды только после двухлетней эксплуатации прибора для электрошоковой терапии обнаружили, что он неисправен и не выполняет своих функций. Неисправность же прибора была выявлена не в результате наблюдений за состоянием больных, а благодаря простому наблюдению медицинской сестры, заметившей, что у них во время процедуры не происходит обычного движения ушей (Scheflin, Opton, 1978).
Американский психиатр Хит (Heath) провел эксперимент с двойным слепым контролем, в котором одна половина больных с тяжелыми расстройствами подвергалась лоботомии, а другая-только поверхностной операции, не затрагивавшей головной мозг. У всех пациентов, таким образом, оставался рубец, но ни им самим, ни персоналу больницы не было известно, кто из них был подвергнут лоботомии. Хит настоял, чтобы после операции всем больным оказывалась наилучшая психологическая помощь. Спустя некоторое время у большинства из них обнаружились признаки улучшения, а многих даже можно было выписать домой, причем улучшение состояния не было статистически достоверно связано с хирургическим вмешательством.
Таким образом, эффект плацебо прослеживается в психотерапевтических подходах самой разной ориентации: похоже, что успех лечения чаще всего определяется тем, насколько пациент и терапевт верят в его эффективность. Впрочем, терапевты-бихевиористы отводят такую интерпретацию в отношении своих методов, ссылаясь на их строго научное обоснование. Между тем не исключено, что эффект плацебо в наиболее «чистом виде» проявляется именно в их методе систематической десенсибилизации. Вслед за многими другими исследователями Каздин и Уилкоксон (Kazdin, Wilcoxon, 1976) показали, что больных фобией, испытывающих непреодолимую боязнь змей, можно вылечить, заставив их поверить, что на проецируемых на экран «пустых» диапозитивах имеется подпороговое изображение предмета их страхов. «Исцеление» можно ускорить, если знакомить пациентов с ложными записями физиологических показателей их тревоги, специально изготовленными для того, чтобы показать больному динамику его выздоровления.
Судя по результатам ряда исследований (Duncan, Laird, 1981), эффективность плацебо, по-видимому, отчасти зависит от личностных факторов. Так, испытуемые, которые полагали, что их поведение контролируется внешними факторами, реагировали на плацебо лучше, чем люди с внутренним контролем поведения (см. гл. 10).
Филдс и его сотрудники из Калифорнийского университета (Fields et al., 1978), возможно, напали на след, который мог бы привести к пониманию таких различий с точки зрения биохимии головного мозга. Эти авторы попросили группу испытуемых оценить интенсивность боли после удаления зуба. Потом они предложили каждому испытуемому проглотить некий препарат и сообщить о его действии. Половина испытуемых получила налоксон вещество, снимающее эффект естественных блокаторов боли, называемых эндорфинами. Другая половина получила плацебо. Испытуемые первой группы отмечали весьма заметное усиление боли, так как действие эндорфинов в период стресса было подавлено. Вторая половина испытуемых четко разделилась на две подгруппы. Треть из них сразу же реагировала на плацебо, отмечая заметное ослабление боли. Филдс назвал этих испытуемых «плацебо-реактивными». Другая часть испытуемых сообщила лишь о небольшом ослаблении боли или даже об отсутствии эффекта. Их назвали «плацебо-ареактивными». Дав испытуемым этих двух подгрупп налоксон, исследователи отметили более значительное усиление боли у «плацебо-реактивных» лиц. Таким образом, можно заключить, что эффект плацебо связан с освобождением эндорфинов, но только у тех людей, у которых происходит их секреция под влиянием стресса.
Если влияние плацебо на боль и систему эндорфинов опосредовано такими механизмами, то не развиваются ли сходные процессы и на уровне эмоций и связанных с ними нейромедиаторов?
Источник данных: Guay J., 1983. "La psychotherapie est-elle efficace?" dans Psychotherapies, attention!, Sillery, Quebec, Quebec Science (ed.), p. 99-119.

Документ 12.8. Пример фрейдистской интерпретации

В своей книге «Введение в психоанализ» (1916) Фрейд описывает случай 19-летней девушки с неврозом навязчивости*. Невроз проявлялся в виде целого ритуала действий, который она вынуждена была совершать перед сном. Прежде всего она останавливала большие часы с маятником, а затем просила вынести из комнаты все другие часы (включая и наручные). Потом она ставила на свой письменный стол все цветочные горшки и вазы «так, чтобы ни один горшок не разбился ночью и не нарушил ее сна». Дальше она приоткрывала дверь между своей комнатой и комнатой родителей и закрепляла ее в этом положении с помощью разных предметов. Но самая важная часть ритуала совершалась уже на кровати. «Большая подушка в изголовье не должна касаться деревянных частей кровати; маленькая подушка для головы должна лежать на большой ромбом; больная кладет голову вдоль диагонали этого ромба. Пуховую перину нужно предварительно встряхнуть так, чтобы ее нижний конец стал толще головного конца; но после этого больная тотчас же разрушает всю работу, сплющивая сделанное в перине утолщение».

 «Каждое действие контролируется, проверяется, то одна, то другая мера предосторожности подвергается сомнению, и вся работа длится час или два, в течение которых ни сама девушка, ни ее испуганные родители не могут уснуть».
Анализ симптомов этого расстройства занял несколько месяцев, и только потом было проведено истолкование, благодаря которому стал понятен особый символический смысл каждого из них. В результате «наша больная мало-помалу начинает понимать, что ее нетерпимость к присутствию часов ночью у нее в комнате имеет символическую основу, связанную с женскими половыми органами... Тиканье часов можно интерпретировать как символическое отображение пульсации клитора во время полового возбуждения. В самом деле, она часто просыпалась от этого мучительного ощущения, и именно боязнь эрекции заставляла ее избавляться на ночь от соседства с идущими часами. Цветочные горшки и вазы, как и вообще сосуды, - это тоже символы женских половых органов. Страх, что они могут упасть и разбиться ночью, - разве есть в этом какой-нибудь символический смысл? «Подушка, - говорила больная, - это всегда женщина, а вертикальная стенка кровати мужчина». Таким образом, неким магическим действием, если можно так выразиться, она хотела разделить мужчину и женщину, т. е. помешать сексуальным отношениям своих родителей. Этой же причиной объясняется ее потребность оставлять на ночь открытой дверь».
«Если подушка - женский символ, то встряхивание перины с тем, чтобы пух собрался в ее нижнем конце и образовал там возвышение, тоже имеет определенный смысл: этот акт означает «сделать женщину беременной»; больная же тотчас уничтожала это возвышение, приминая перину, чтобы помещать родителям зачать во время половой близости нового ребенка, который мог бы стать ей соперником».
«С другой стороны, если большая подушка (женский символ) означала мать, то маленькая подушка для головы могла символизировать только дочь. Почему маленькую подушку нужно было располагать ромбом? Потому, что ромб напоминает по форме открытый вход в женские половые пути. Таким образом, сама больная играла роль мужчины, а ее голова временно символизировала мужской половой орган».
И Фрейд заключает: «Грустные мысли, скажете вы, родятся в голове этой невинной девушки. Согласен с вами, но не забывайте, что не я их выдумал: я их только истолковывал». Разумеется, всякое толкование спорно-даже если его делает отец психоанализа.
Важнее всего, чтобы исчезли симптомы заболевания, не так ли? А Фрейд говорит, что именно это и было результатом тех долгих недель, когда шла эта медленная расшифровка подсознательного.

Источник: Freud S. (1916), Introduction a la psychanalyse, Paris, Petite bibliotheque Payot, 1965.

Документ 12.9. От одной формы терапии к другой...

В документе 12.8 мы кратко описали, как Фрейд и другие психоаналитики пытаются выявить подсознательные побуждения, толкающие людей на те или иные действия. Теперь мы приведем несколько примеров современных терапевтических подходов, основанных на иных принципах и стремящихся восстановить равновесие человека, который пришел за помощью.

Терапия, центрированная на клиенте (по Карлу Роджерсу)

Глория - разведенная женщина, которая пришла посоветоваться, как ей лучше держаться со своей 9-летней дочерью, учитывая свои собственные отношения с мужчинами. Во время встречи, однако, Роджерсу становится все яснее, что Глория ищет ответа на нечто более глубокое.
Рассказав в начале встречи о своих прошлых поступках и чувствах, которые она рассматривала как бы со стороны «в черно-белых тонах», в ходе разговора она все больше начинает понимать свои чувства в данный момент времени, которые она готова выразить слезами, обращенными к терапевту. Как отмечает Роджерс, она идет от переживаний «там и тогда» и приходит к переживаниям «здесь и теперь».
Мы приведем описание конца этой встречи, позволяющее продемонстрировать различные аспекты роджерсовского подхода, основанного на эмпатии, уважении к другому человеку, аутентичности, переформулировке того, что было выражено словами, в эмоциональное отражение. С помощью этих приемов терапевт пытается дать клиентке возможность более глубоко изучить свои установки и чувства с тем, чтобы она поняла скрытые аспекты своей личности, о которых прежде сама не имела представления, осознала способность делать собственные суждения и в особенности извлекать соответствующие выводы.

Глория. - Вызнаете, о чем я думала. Мне ужасно неловко говорить об этом: «Сеньор, как хорошо иметь возможность поговорить с вами»; я хочу получить ваше одобрение, и я вас уважаю. Мне так не хватало возможности поговорить со своим отцом так, как я сейчас говорю с вами. Мне хотелось бы сказать: «Я бы хотела, чтобы вы были моим отцом». Я не знаю, отчего эта мысль пришла мне в голову.
Роджерс. - Вы были бы мне нежной дочерью. Но вам и правда не хватало возможности быть откровенной?
- Да, я не могла быть откровенной. Но я не виню отца. Я думаю, я сейчас более откровенна, чем он мне позволял. Он никогда не слушал бы меня так, как вы, - без порицания или унижения. Я иногда задумывалась над этим. Почему я должна быть совершенством? Я знаю, почему: он всегда хотел, чтобы я была совершенством. Я всегда должна была быть лучше. Но, увы, мне этого дано не было.
- А вы пытались быть той девочкой, какой бы он хотел видеть вас?
- Пыталась, но в то же время сопротивлялась этому. Например, мне очень хотелось как-нибудь написать ему письмо и сообщить, что я официантка (он очень этого не одобрил бы) и что я выхожу гулять по ночам. Взорвать и «фрапировать» его: «Ну как, сегодня ты меня все еще любишь?» С другой же стороны, мне хочется, чтобы он принимал и любил меня. Я хочу сказать, что мне хочется знать, что он взаправду меня любит.
- Вы хотели бы его оскорбить, сказав ему: «Посмотри, вот я какая сегодня»?
- Да. «Ты меня вырастил, и как тебе нравится результат?» Но, знаете, единственное, чего мне действительно хотелось бы, так это услышать от него: «Я знал об этом, дорогая, и все-таки тебя люблю».
Мне кажется, вы потому чувствуете себя несчастной, что думаете, что он вряд ли скажет такие слова.
- Нет, он их не скажет. Он не понимает. Два года назад я как-то вернулась домой, чтобы сказать ему, как сильно я его люблю и как одновременно боюсь. Он меня не понимает, он всегда говорит что-то вроде: «Дорогая, ты ведь знаешь, что я тебя люблю и всегда любил». Он ничего не понимает.
- Он вас никогда по-настоящему не знал и не любил, и поэтому у вас в глазах слезы.
Я не знаю, почему. Знаете, когда я рассказываю об этом, мне говорят, что я витаю в облаках. Но стоит мне минуту спокойно посидеть, и мне начинает казаться, что внутри у меня глубокая рана. Я чувствую, что меня обманули.
- Витать в облаках гораздо легче, потому что в это время не чувствуешь в себе пустоту или глубокую рану.
- Да, и вот еще что. Мне кажется, что я должна принять все это; мой отец - не тот тип мужчины, кого я смогла бы полюбить. Я бы смогла полюбить того, кто понимал и любил бы меня больше. Он любит меня, но не так, чтобы с ним можно было сотрудничать, общаться.
- Вы чувствуете, что ваш отец постоянно хитрит.
- Вот почему я предпочитаю «заместителей». Именно поэтому я разговариваю с вами, и мне нравятся мужчины, которых я могу уважать, врачи, и. быть может, в глубине души я чувствую, что мы очень близки, - вот какие чувства внушает мне «заместитель» отца.
- Я не чувствую, что вы навязываете мне эту роль. Но вы же мне действительно не отец.
- Нет, я только хотел говорить о близости.
- Знаете, я думаю, с моей стороны это было бы претенциозно: я не могу и надеяться стать вам близкой. А вы недостаточно хорошо меня знаете.
- По крайней мере я говорю то, что чувствую. А сейчас я чувствую, что вы мне очень близки.

Гештальттерапия (по Фредерику Перлсу)

А сейчас Глория пришла к Перлсу, с которым она проведет получасовую беседу по поводу тех же самых проблем. Приемы, которым пользуется гештальттерапия. однако, сильно отличаются от роджерсовского подхода и еще сильнее - от психоанализа. В противоположность последнему гештальттерапия считает всякое толкование поведения терапевтической ошибкой, поскольку для этого требуется такой терапевт, который понимал бы больного лучше, чем тот понимает себя сам.
Поэтому главный принцип гештальттерапии состоит не в том, чтобы объяснять положение дел пациенту, а в том, чтобы дать ему возможность самому понять и самому раскрыть себя в данной ситуации и тем самым способствовать проявлению гештальта «здесь и теперь». Технические приемы, которыми пользуются во время сеанса Перле и Роджерс, сильно различаются; Перле пытается достичь цели манипулированием и обескураживанием клиента, с тем чтобы заставить его противостоять самому себе и понять разницу между «игрой» (в особенности игрой вербальной) и откровенным и доверчивым поведением. Таким образом, клиент в процессе созревания, во время которого он учится, образно говоря, «держаться на ногах», должен мобилизовать свои собственные ресурсы. Отказ от искреннего общения с терапевтом, например противоречивое поведение (клиент с улыбкой говорит о страхе и т.п., как в начале описываемой ниже встречи), мало-помалу уступает место выражению истинных чувств и потребностей клиента (потребность в уважительном к себе отношении, потребность любить и быть любимым и т.д.).

Перлс. Нам предстоит получасовая беседа.
Глория. - Мне сейчас страшно.
- Видите ли, вы говорите, что вам страшно, но вы улыбаетесь. Я не понимаю, как можно одновременно и бояться, и улыбаться.
- Я подозреваю, что вы очень хорошо это понимаете. Я думаю, вы знаете... Когда мне страшно, я смеюсь или, чтобы скрыть страх, делаю глупости.
Так оно и сейчас?
- Ах, я не знаю. Я слишком остро чувствую, что вы там сидите. Я боюсь - ах, я боюсь, что вы просто накинетесь на меня и «поставите меня в угол». Я этого боюсь; было бы лучше, если бы вы сели рядом.
- Вы сказали, что боитесь, что я поставлю вас в угол, и положили руку на грудь.
- Хм!
- Это и есть ваш угол?
- Ну, это как... да... это оттого, что мне страшно.
- Куда бы вы пошли? Вы можете описать угол, куда бы вам хотелось пойти?
- Да, это самый дальний угол, где я была бы в безопасности.
- В безопасности от меня.
- Ну, не в безопасности, но там я бы чувствовала себя спокойнее.
- Зачем вам идти в угол, вы и тут в безопасности. Что бы вы делали в том углу?
- Я бы села.
- Вы бы сели? - Да.
- И долго бы вы сидели?
- Не знаю. Но смешно об этом говорить; мне это напоминает детство. Всякий раз, когда мне было страшно, я успокаивалась, сидя в углу. Я паниковала, но...
- Разве вы маленькая девочка?
- Нет, конечно, но чувство такое же.
- Вы маленькая девочка?
- Ее мне напомнило чувство.
- Вы маленькая девочка? Нет, нет, нет.
- Наконец-то. Сколько вам лет?
- Тридцать.
- Ну, вы не маленькая девочка.
- Нет
- Хорошо. Итак, вы 30-летняя девочка, которая боится такого парня, как я.
- Не знаю. Мне кажется, я вас боюсь. С вами я чувствую себя настороже. Что бы я смог с вами сделать?
- Вы бы ничего не смогли со мной сделать, но я чувствую себя идиоткой и тупицей, не умеющей хорошо ответить.
- Что заставляет вас быть идиоткой и тупицей?
- Я ненавижу момент, когда чувствую себя глупой.
- Что заставляет вас быть идиоткой и тупицей? Я сформулирую вопрос иначе. Что мне может быть от того, что вы играете роль идиотки и тупицы?
- От этого вы почувствуете себя еще умнее, еще выше, чем я. Мне и так приходится глядеть на вас снизу вверх, потому что вы такой умный.
О!
- Да.
Вот так, продолжайте льстить мне и дальше.
- Нет, я думаю, вы прекрасно можете делать это и сами.
- Хм! Я думаю обратное. Играя под идиотку и тупицу, вы хотели заставить меня «расколоться».
- О, мне такое говорили и раньше, но я с вами не согласна.
- Что вы делаете ногами?
- Я ими болтаю.
- Почему вы сейчас шутите?
- Нет. я боюсь, как бы вы не стали перечислять мне все, что я делаю. Я хочу, чтобы вы помогли мне расслабиться. Я не хочу быть с вами настороже. Вы обращаетесь со мной так, словно я сильнее, чем я есть на самом деле, а мне хочется, чтобы вы относились ко мне покровительственно и мягко.
- Судя по тому, как вы улыбаетесь, вы и сами ни слову не верите из того, что сказали.
- Это не так, но, кажется, после этого вы действительно готовы поставить меня в угол.
- Конечно. Вы блефуете, вы лживы. Вы думаете? Вы это серьезно?
- Да. Видите ли, вам страшно, и вы улыбаетесь, вы ухмыляетесь и изворачиваетесь. Это-лживость. Это то, что я называю лживостью.
- О! Я абсолютно не согласна с вами!
- Не могли бы вы объясниться?
- Да, месье. Я, безусловно, не лжива. Я объясню: мне трудно побороть свое замешательство. А я ненавижу это ощущение. Но когда вы говорите, что я лжива, мне обидно. То, что я улыбаюсь, испытывая замешательство, и то, что я ставлю себя в угол, совсем не значит, что я лжива.
- Прекрасно, за последнюю минуту вы ни разу не улыбнулись. Вы меня рассердили.
Хорошо. Вам не нужно было скрывать свой гнев улыбкой. В то мгновение, в ту минуту вы не были лживой.

Эмотивно-рациональная терапия (по Олберту Эллису)

Эмотивно-рациональная терапия пытается атаковать пораженческие установки человека с двух главных позиций. Прежде всего терапевт действует как «контр-пропагандист», отвергая какие бы то ни было пораженческие мысли и «наслоения», выработанные и используемые клиентом. Затем он должен ободрять, убеждать, соблазнять и подталкивать клиента к деятельности, которую тот отвергает или которой боится, и использовать этот прием как второй способ контр-пропаганды против беспочвенных убеждений пациента.
Молодой человек 23 лет сообщает во время лечебного сеанса, что он сильно угнетен, а почему-сам не знает. С помощью ряда вопросов удалось выявить главную проблему: последние два года клиент много пил, а на следующий после выпивки день регулярно должен был проводить учет материала в мастерской у стекольщика, у которого он в го время учился.
Клиент. Я знаю, что должен был бы проводить этот учет, не дожидаясь, когда накопится слишком много работы, но я всегда откладывал это дело «на потом». Честно говоря, все это, я думаю, из-за того, что меня это занятие всегда сильно раздражало.
Эллис. - Почему эта работа так сильно вас раздражала?
- Она скучная, мне она не нравилась.
- Итак, она скучная. Хороший довод, чтобы не любить работу, но не слишком хороший, чтобы испытывать к ней раздражение.
Разве это не одно и то же?
- Никоим образом. «Не любить работу» соответствует установке, что «поскольку такая-то работа на доставляет мне удовольствия, мне не хочется ее выполнять». Это разумный образ мыслей. Раздражение же соответствует установке, что «поскольку мне работа не нравится, я не обязан ее выполнять». А эта мысль лишена смысла.
- Но разве так уж безрассудно испытывать раздражение к тому, что тебе не нравится?
- Да, и по нескольким причинам. Прежде всего с чисто логической точки зрения нет никакого смысла говорить себе: «Поскольку эта работа мне не нравится, я не обязан ее выполнять». Вторая часть фразы не втекает логически из первой. Это немного похоже на то, как если бы вы сказали себе: «Поскольку работа мне не нравится, другим людям и вообще всем на свете следует знать, что они не должны заставлять меня ее выполнять». А эта мысль, разумеется, лишена всякого смысла. С какой стати у других людей должны быть насчет вас такие соображения? Может быть, и неплохо, чтобы они были, но откуда они возьмутся? Чтобы ваша мысль была логичной, нужно, чтобы весь мир и все населяющие его люди вертелись вокруг вас и всецело были бы озабочены вашей особой.
- Разве мне нужно так много? Мне кажется, что все, чего я хочу на своей работе - не проводить учета. Разве это много?
Да. После того, что вы мне рассказали, это, безусловно, много. Учет входит в ваши обязанности, не так ли? Поэтому вы должны его проводить, чтоб сохранить свое место, - тем более, если раньше вы мне сказали, что хотели бы сохранить это место по личным соображениям.
После долгих рассуждений в таком духе Эллис должен попытаться заставить молодого человека понять, что вещи, вызывающие досаду, неизбежны и поэтому лучше принимать их неприятные стороны, не жалуясь. Кроме того, он должен показать ему, что гораздо важнее пытаться делать в жизни то, что действительно интересно, чем одержимо заниматься какой-то другой деятельностью, которая вызывает раздражение и желание всеми путями избежать ее.
После 47 сеансов на протяжении двух лет молодой человек окажется в состоянии справиться со всеми своими проблемами, завершить свое обучение и достичь высокого профессионального мастерства. Кроме того, он бросит пить, и, как он сам об этом скажет, займется приятной работой.

Источник: Ellis А., 1982. From the Essence of Rational Emotive Therapy, in: D. Goleman, K. R. Speeth. The essential Psychotherapy, New Jork, New American Library, p. 161 -168.

Терапия реальностью

Уильям Глассер в своей книге «Терапия реальностью» (Glasser, 1965) описывает использование этого подхода д-ром Мейнордом для лечения психотических больных, только что поступивших в одну из больниц штата Вашингтон.
Согласно главному принципу этого метода лечения, люди ведут себя безответственно не потому, что они - больные; наоборот, они больные потому, что ведут себя безответственно. Поэтому прежде всего каждый член группы узнаёт, что в группе нет «больных». Чаще говорят, что тот или иной человек «безумен», так как он совершает или совершил множество безрассудных поступков. Слово «больной» считается здесь запретным.
Пациенты должны оплачивать свое лечение работой по хозяйству. Так, они выполняют работу на кухне или в гардеробной и вообще помогают там, где требуется помощь. От них ждут хорошей трудовой отдачи, и если работа выполнена плохо, то они лишаются привилегии гулять в саду.
Принцип «ты не болен, ты безумец» - один из самых эффективных приемов для того, чтобы продемонстрировать пациентам концепцию свободы выбора. Так, пациенты никогда не примут мысль: «Я не могу себя сдерживать, когда мне хочется выпить». Пациенты могут быть спокойными, но если им сказать, что они выбрали неразумное поведение просто потому, что так легче, они пойдут на многое, лишь бы доказать, что их поступки вполне вменяемы.
Терапевт непринужденно играет роль энергичного руководителя и говорит пациентам, что они должны научиться им манипулировать. Он предупреждает их, что будет довольно упрямым, так что, если они научатся манипулировать им, потом они смогут управлять почти что кем угодно...
Терапевт допускает и даже поощряет враждебность по отношению к себе, но всегда пользуется ею так, чтобы пациент был способен защищаться до тех пор, пока не станет ясно, что терапевт в чем-то ошибается, и он должен будет это признать.
Терапевт по своему усмотрению пользуется самыми разными приемами, в том числе шутками, выговорами, ультиматумом или вообще отказом от работы с группой. Каждый пациент может спорить и задавать вопросы, но при этом ему лучше опираться на очевидность или логику, иначе его акция будет расценена как безответственная. Особого уважения к правам пациента не проявляют, но права эти должны быть не пожалованы «сверху», а заработаны им самим.

Систематическая десенсибилизация (по Джозефу Уолпу)

У молодого человека 18 лет компульсивное расстройство, связанное с мытьем рук. Навязчивая идея основана главным образом на боязни испачкать других людей своей мочой. Это сильно затрудняет жизнь больному. После каждого мочеиспускания он посвящает 45 минут сложному ритуалу омовения половых органов, а затем больше двух часов моет руки. Кроме того, каждое утро, проснувшись, он около четырех часов проводит под душем. К этим главным эпизодам добавляются и все другие «случаи загрязнения, неизбежные в течение дня». Не удивительно поэтому, что два месяца назад молодой человек решил проводить большую часть дня в постели.
Возникновение расстройства связано с тем, что родители заставляли его до 15-летнего возраста спать в одной постели с сестрой, которая была старше его на два года и не могла спать в одиночестве. Сексуальные реакции в отношении сестры, которые не приминула вызвать у него эта ситуация, пробудили в нем чувство стыда и вины. В отношении родителей помимо раздражения и враждебности у него возникли мысли об их смерти, которые вскоре привели его в ужас и сделали еще более презренным в собственных глазах.
Лечение десенсибилизацией заключается в следующем. На первых порах пациенту, находящемуся в состоянии расслабления, предлагают воображать себе сцены, в которых посторонний человек погружает руку в бак с водой емкостью в полтора кубометра, куда прежде упала капля мочи. От сеанса к сеансу концентрация мочи повышается, так что в конце концов пациент должен быть в состоянии принять мысль, что человек погружает руку в сосуд с чистой мочой. Во второй серии сеансов больному предлагают представить себе те же сцены, но на сей раз погружать руку в жидкость должен он сам. На этом этапе, спустя 5 месяцев после начала терапии, проводившейся 5 раз в неделю по 20 минут, молодой человек сократил продолжительность мытья рук до нескольких минут, а время утреннего душа-до одного часа в день. Кроме того, садясь во время сеанса на стул, он перестал испытывать необходимость подкладывать под себя газету «Нью-Йорк тайме». Но хотя он и мог теперь представить себе, что погружает руку в мочу, проделать это на самом деле он упорно отказывался.
Далее десенсибилизация переносится в реальную жизнь, где реакция расслабления противопоставляется реальным раздражителям, порождающим тревогу, интенсивность которых от сеанса к сеансу возрастает. Сначала молодой человек видит перед собой написанное крупными буквами слово «моча», а затем - помещенную в другом конце длинной комнаты бутылку с мочой, которая с каждым сеансом придвигается все ближе, до тех пор пока он не будет в состоянии брать ее в руки с минимальными тревожными переживаниями. Когда преодолен и этот этап, начинается новая серия сеансов, во время которых на тыльную поверхность руки пациента наносят каплю все более концентрированного раствора мочи; объем раствора доводят затем до 5 литров чистой мочи, а потом эту мочу заменяют мочой самого больного. После того как тревога, вызываемая такой ситуацией, ослабевает, пациенту предлагают брать в свои «запачканные мочой» руки различные предметы и одежду. В конце лечения молодой человек отводит на мытье рук в среднем 7 минут, пребывание под душем сокращается до 40 минут, и он полностью прекращает те «интимные омовения», совершать которые прежде считал своей обязанностью. Через год продолжительность мытья рук падает в среднем до 3 минут, а душа-до 20 минут.

Источник: Wolpe J., 1982. "Behavior Therapy in Complex Neurotic States", in: D. Goleman, K.R. Speelh, The Essential Psychotherapies, New York, New American Library, p. 217-219.

Аверсивная терапия

Одним из самых спорных случаев применения аверсивной терапии является попытка изменять с ее помощью сексуальную ориентацию молодых гомосексуалистов (Bancroft, 1966; Feldman, MacCulloch, 1965). Ниже описана процедура, использованная с этой целью упомянутыми авторами.
Пациентов просили выбрать из набора диапозитивов, изображавших обнаженных и одетых мужчин, восемь изображений и расположить их в порядке возрастающей привлекательности. Такой же выбор они должны были сделать из серии диапозитивов с изображениями женщин и тоже классифицировать их по привлекательности. Для каждого пациента Фелдман и Мак-Каллок подбирали электрический удар такой силы, что он воспринимался как очень неприятный.
Лечение проводилось в темном и тихом зале больницы. Пациенту сообщали, что на экране сейчас будут проецировать изображение мужчины, а затем через несколько секунд последует удар электрическим током. Его предупреждали также, что он может убрать изображение с экрана, нажав на кнопку и сказав «нет». Таким образом, если пациент делал это не позднее чем через 8 секунд после появления изображения, то он избегал электрического удара. И наоборот, если он созерцал изображение больше 8 секунд, следовал удар. Если же сила тока была недостаточной для того, чтобы пациент сразу же решал нажать на кнопку, выключавшую изображение, ее увеличивали до тех пор, пока он не начинал принимать меры, чтобы избежать удара.
После того как пациент три раза подряд успешно избегал электрического удара, начиналась предварительно разработанная программа подкрепления: как только изображение мужчины на экране исчезало, на него сразу же проецировалось изображение женщины. Тем самым исследователи пытались «ассоциировать» подавление тревоги с появлением женского образа. При этом они сами решали, когда убирать изображение женщины с экрана, чтобы, по их словам, у пациента не создавалась «привычка избегать женщин».
Из 43 пациентов 23 к концу лечения несколько изменили свою сексуальную ориентацию, 11 не обнаружили каких-либо сдвигов, а 7 человек прервали курс лечения до его окончания. Следует, однако, отметить, что большинство из тех, у кого отмечались положительные результаты, были молодыми людьми, тяжело переживавшими свою гомосексуальную ориентацию и сильно желавшими изменить ее. Однако и после лечения прежние чувства и некоторые из гомосексуальных форм поведения у этих молодых людей сохранились.

Использование оперантного метода

Ниже приводится описание терапевтического приема, направленного на развитие навыков речи у ребенка, страдающего, аутизмом (Lovaas, 1977). Представленный диалог - фрагмент записи сеанса, проводившегося на третьем месяце лечения. На всем протяжении разговора всякий раз, когда ребенок дает правильный ответ, он получает конфету.
Терапевт. - Рики, как тебя зовут?
Рики. - Рики.
- Хорошо. (Рики получает конфету.) Теперь спроси меня то же самое.
- Как ты себя чувствуешь?
- Нет. Спроси меня то же, о чем я тебя спросила. Рики, скажи: «как тебя зовут?»
- Рики.
- Нет. Скажи «как»...
- Как... (пауза).
- «Тебя»...
- Тебя... (пауза).
- Скажи «зовут».
- Зовут.
- Теперь скажи все вместе.
- Как тебя зовут?
- Меня зовут Жоан. Хороший мальчик, Рики. Хорошо (конфета). Хорошо. Пойди сюда, Рики. Встань, Рики. Рики, как ты себя чувствуешь?
- Я себя чувствую хорошо.
- Хорошо (конфета). Рики, пойди сюда. Рики, подойди. Теперь спроси меня.
- Как ты себя чувствуешь?
- Я чувствую себя хорошо. (Конфета.)
- Ляг, пожалуйста. Ляг (в предшествующий период Рики научился приказывать .терапевту вставать, ложиться, улыбаться и т.п.).
- Рики, сколько тебе лет?
- Мне 7 лет.
- Хорошо (конфета). Теперь спроси меня, Рики.
- Спроси меня.
- Нет, я не об этом тебя просила. Спроси, сколько мне лет. Скажи: «сколько»... Тебе.
- Скажи: «лет».
- Лет.
- Хорошо (конфета). Теперь скажи все вместе. Скажи мне: «сколько тебе лет?»
- Мне 7 лет. Сколько тебе лет?
- Мне 21 год. Очень хорошо. Хорошо (конфета).

Резюме

1. Большое значение для выживания высших животных имеют такие механизмы, как тревога. Изменение условий существования человека привело к тому, что этот механизм стал играть в его жизни меньшую роль. Он, однако, сохранился и бывает причиной стресса и таких его вредных для организма последствий, как психосоматические расстройства.
2.Психологическая реакция на стресс у разных людей не одинакова. Трудно поэтому установить точные критерии, кого можно считать нормальным человеком, а кого - нет.
3. Аномальным люди обычно склонны считать поведение, встречающееся сравнительно редко, выходящее за рамки принятых социальных норм или представляющее опасность для самого человека или других людей. Об аномальном поведении, таким образом, говорят в тех случаях, когда восприятие человеком действительности отличается от социально принятого или же этот человек подвержен галлюцинациям. Кроме того, внимание других чаще всего рискует привлечь к себе человек, обнаруживающий подавленность или неспособность преодолеть жизненный стресс, ведущую к разрыву нормальных контактов с другими людьми.
4. Отношение к людям с аномальным поведением сильно зависело от исторической эпохи. Считавшееся в средние века признаком одержимости бесом, «безумие» затем на несколько столетий нашло себе место в приютах и, наконец, начиная с 19-го река было взято под защиту медицинской наукой. Медицинский подход к «душевным болезням» главное внимание уделял классификации психических расстройств и поискам их биологических корней.
5. В свою очередь психоаналитический подход предложил модель, в которой поведенческое расстройство рассматривается как результат конфликта между «Оно» и «Сверх-Я», который не в состоянии разрешить «Я». Согласно Фрейду, если 'такие механизмы психологической защиты, как подавление, реактивное обучение, отрицание, вытеснение, сублимация, проекция или рационализация, оказываются недостаточно эффективными, то возникает угроза развития менее адаптивных форм поведения, характерных для неврозов, или распада личности с развитием психоза.
6. Бихевиоризм рассматривает аномальные формы поведения, подобно всем другим формам, исключительно как результат научения. Поэтому их можно корректировать и устранять в соответствии с общими законами научения, выявленными в лабораторных исследованиях.
7. Когнитивный подход видит в аномальном поведении следствие неправильного истолкования активирующих ситуаций из-за появления иррациональных мыслей, основанных на имеющихся у каждого из нас фундаментальных потребностях.
8. Для гуманистов неадаптивное поведение есть результат нарушения соответствия между реальным «Я» и жизненным опытом индивидуума, с одной стороны, и его идеальными представлениями о самом себе-с другой.
9. Понятие «психическая болезнь» вновь было поставлено под сомнение главным образом сторонниками социокультурного подхода. Они подчеркивают, что и само это понятие, и классификация симптомов психических заболеваний в официальной психиатрии суть «досужие вымыслы», вынуждающие общество брать на себя ответственность за проблемы человека, изолируя его как «больного» и доводя его «отклонение» до крайности, вместо того чтобы помочь ему благополучно закончить «переход», воспринимаемый нами как погружение в «безумие».
10. Руководство DSM III, в котором представлена новейшая классификация психических расстройств, группирует все их симптомы в 17 категорий - от аномалий, свойственных детскому возрасту, до расстройств органической и функциональной природы. Категории, относящиеся к группе функциональных расстройств и называемые также неврозами и психозами, подвергаются наибольшей критике со стороны тех исследователей, по мнению которых наклеивание на больных «ярлыка» без видимых биологических оснований способствует дегуманизации отношений между больным и теми, кто о нем заботится, и приводит к психиатризации больного.
11. Каждому подходу к объяснению аномального поведения соответствует тот или иной тип терапии. Медицинский подход отдает предпочтение биологической терапии - в настоящее время это в основном химиотерапия. Что касается общинной психиатрии, то, позволив сократить время пребывания пациентов в клинике, она не смогла уменьшить число людей, нуждающихся в психиатрической помощи.
12. Все психотерапевтические методы можно разделить на две большие группы: интрапсихические подходы, которые делают упор на осознании больным своих проблем, и поведенческие подходы, стремящиеся изменить само поведение пациента.
13. Среди интрапсихических подходов в первую очередь следует выделить психоанализ, цель которого - дать пациенту возможность понять подсознательные корни своих проблем и тем самым высвободить связанные с ними эмоции и чувства.
14. Терапия, центрированная на клиенте, стремится развить у человека большее самоуважение и наметить действия, необходимые для того, чтобы восстановить соответствие реального «Я» индивидуальному опыту и глубинным чувствам.
15. Гешталъттерапия стремится распознать различные компоненты личности и таким образом помочь больному достичь полного самосознания.
16. Эмотивно-рациональная терапия пытается выяснить ход мыслей клиента и помочь ему осознать, что в его мышлении иррационально.
17. Существуют и другие индивидуальные психотерапевтические подходы: экзистенциальная терапия, акцентирующая свободную волю человека; терапия реальностью, которая стремится побудить клиента взять на себя ответственность за свои проблемы с помощью своего рода «договора»; трансакционный анализ, направленный на осознание больным характера его взаимодействий с другими людьми; психодрама, с помощью которой пациент может освободиться от своих переживаний во время «импровизации».
18. Социальная психотерапия позволяет человеку восстановить гармоничные отношения с другими путем обсуждения общих с ними чувств, мыслей и проблем. К этому психотерапевтическому подходу относят группы роста, семейную терапию и групповую терапию.
19. Поведенческая терапия включает четыре подхода: контр-обусловливание, оперантные методы, терапию с предъявлением модели и процедуры самоконтроля.
20. К контр-обусловливанию относят: систематическую десенсибилизацию, при которой раздражитель, вызывающий аномальную реакцию, ассоциируют с ответом, противоположным неадаптивному ответу пациента; имплозивную терапию, стремящуюся вызвать у пациента «внутренний взрыв тревоги», к которому его организм должен привыкнуть; аверсивное обусловливание, при котором неприятное ассоциируют с ситуацией, доставляющей удовлетворение.
21. Оперантные методы включают процедуры формирования поведения, позволяющие вытеснить старые формы поведения новыми; таков, например, метод накопления жетонов, цель которого изменить определенные формы поведения путем выдачи жетонов, дающих какую-то привилегию, за любую модификацию поведения в желательном направлении.
22. Терапия с предъявлением модели стремится к выработке у больного новых форм поведения путем подражания тем образцам, которые ему предлагает терапевт. Процедуры с самоконтролем рассчитаны на то, что за всякое улучшение поведения вознаграждать себя должен сам пациент.
23. Биологические методы и психотерапевтические подходы отводят социальной среде как фактору, изменяющему поведение, довольно скромную роль. Однако опыт деятельности групп взаимопомощи и терапевтических групп показывает, что социальную реинтеграцию пациента сильно облегчает внутренняя эволюция, совершающаяся в нем при поддержке терапевта в социальной среде, проникнутой желанием изменить поведение.
24. И все-таки очевидно, что до тех пор, пока не произойдет глубокого изменения общества в целом, эффективность терапевтических сообществ и программ предупреждения психических расстройств останется невысокой.

Возможные варианты ответов на ситуации, описанные в документе 12.2.
1. Подавление. 2. Отрицание. 3. Подавление. 4. Реактивное обучение. 5. Сублимация. 6. Проекция. 7. Сублимация. 8. Реактивное обучение. 9. Вытеснение. Ю. Реактивное обучение. 11. Проекция. 12. Вытеснение. 13. Реактивное обучение. 14. Проекция. 15. Рационализация.

Материал для самопроверки

Заполнить пробелы

1. Важную роль в жизни наших предков, ..... которых сильно зависело от способности противостоять опасным ситуациям, должна была играть......
2. Одним из пагубных последствий стресса у человека могут быть.....нарушения, называемые .... расстройствами.
3. Определенное поведение обычно считают аномальным, если оно встречается ....., выходит за рамки общепринятых ..... или сопровождается ..... от нормальной интерпретации реальности............или ..... преодолевать жизненные трудности.
4. В средние века безумие считалось следствием............
5. Сначала «безумных» бросали в .....; позднее, начиная с 16-го века, их помещали в......и только в начале 19-го столетия заботу о них взяла на себя......
6.  В конце 19-го века появилось первое руководство по......в котором были описаны и классифицированы.....болезни.
7. Успехи.....в изучении функций мозга и прогресс....., изучающей действие некоторых лекарственных препаратов, убедили ..... в том, что поведение человека можно корректировать.....методами.
8. Рассматривая психическую структуру человека, Фрейд показал, что ..... руководствуется принципом....., а «Я»-принципом......
9. Подсознательные стратегии, которыми пользуется ...... чтобы избежать ....., порождающих....., называются......
10.   .....обучение проявляется в переживании чувств и совершении действий, .....тем, которые были......
11.   .....представляет собой одну из форм вытеснения, приносящую человеку реальное удовлетворение.
12.   Суть ..... состоит в том, что мы приписываем другим людям наши собственные чувства, которые наше.....расценивает как неприемлемые.
13.   Согласно бихевиористскому подходу, аномальные формы поведения, как и все другие, являются результатом ....., а их причины могут быть только
14.   В основе.....подхода лежит тот принцип, что чувства и поведение человека следует считать ....., когда истолкование им ситуаций основано на ..... мыслях.
15.   С точки зрения Роджерса и основанного им гуманистического подхода, неспособность человека к адаптации - это результат нарушения.....его..... «Я».
16.   По мнению сторонников.....подхода, психические заболевания - это всего-навсего ....., а классификация их симптомов, будучи плодом чистого умозрения, только мешает человеку принимать на себя.....за собственные проблемы.
17.   Все расстройства поведения можно разделить на четыре большие группы в зависимости от того, в каком.....они возникают, имеют ли они.....или .....природу или связаны с изменениями личности человека.
18.   Среди психических расстройств органического происхождения можно выделить нарушения, связанные с физическими ..... или __, и нарушения, обусловленные старостью, например......
19.   Такие функциональные расстройства, как шизофрения и параноидные состояния, проявляются главным образом в ..... сфере, а ..... расстройства характеризуются.....эмоционального контроля.
20.   Нарушения, связанные с тревогой, включают.....,.....и.....расстройства.
21.   Нарушение какой-либо функции организма, не вызванное органической причиной, называется.....расстройством.
22.   Характерной чертой диссоциативных расстройств является ..... личности или отдельных ее структур.
23.   К психосексуальным расстройствам относят только нарушения половой ....., сексуальные проявления, направленные на.....объекты, расстройства половой.....и…, связанную с гомосексуализмом.
24.   О расстройствах личности говорят в тех случаях, когда человек обнаруживает недостаточную ..... и недостаточную ..... поведения, приводящие к заметному......
25.   Главная проблема, связанная с «приклеиванием ярлыков», состоит в том, что человек, превращаясь в....., перестает быть.....личностью, переживающей ......вызванный определенными обстоятельствами.
26.   Биологическая терапия предполагает воздействие на больного такими средствами, как.....,.....и особенно......
27.   Групповая терапия позволила ..... время пребывания в психиатрической больнице, но от этого число людей, нуждающихся в психиатрической помощи, не......
28.   В недавно проведенных исследованиях показано, что люди, подвергавшиеся психотерапии, по-видимому, чувствуют себя.....адаптированными.
29.   Все психотерапевтические подходы можно разделить на две большие группы: .....и......
30.   Цель психоанализа заключается в том, чтобы человек смог отыскать.... корни своих проблем, порожденных.....ранее конфликтами.
31.   Терапия, центрированная на клиенте, стремится к развитию у него болеет глубокого чувства ....., что позволило бы ему достичь большего ..... реального «Я».
32.   Гештальттерапия стремится к тому, чтобы человек наиболее полно ..... собственное «Я» и превратился в гармоничное......
33.   Эмотивно-рациональная терапия предполагает анализ ....., в которой оказался человек, и тех выводов, которые он из нее извлекает, с учетом возникающих у него.....мыслей.,
34.   Среди индивидуальных подходов к лечению можно выделить.....терапию, терапию.....,.....анализ и......
35.   Социальная терапия преследует двоякую цель: позволить человеку ..... самого себя и восстановить его.....взаимоотношения с другими людьми.
36.   Систематическая десенсибилизация - метод .,.., с помощью которого внешний раздражитель связывается у пациента с ответом,.....по своим результатам .....ответу.
37.   Метод накопления ..... стремится изменить ..... человека, предоставляя ему некоторые.....за всякое замечаемое терапевтом улучшение.
38.   Процедуры ..... основаны на том, что пациент должен сам ..... себя за всякое изменение поведения в желаемом направлении.
39.   Группы взаимопомощи стремятся избавить человека от.....и…., помогая ему.....и ...., получить которую по обычным каналам трудно.
40.   .....сообщества пытаются создать....., в которой человек чувствовал бы себя.....совершать ошибки,.....себя, развиваться и учиться жить лучше.

Верно или неверно

1.  Тревога один из самых полезных механизмов, позволяющих человеку противостоять условиям современной жизни.
2.  Язва желудки чаще всего возникает вследствие причин органического характера.
3.  Понятие «психическая болезнь» восходит к средним векам.
4.  По теории Фрейда, чем сильнее «Я», тем выше вероятность того, что человек примет реалистическое решение.
5.  Вытеснение-механизм психологической защиты, который состоит в том, что мы приписываем другим людям наши собственные чувства, неприемлемые с точки зрения нашего «Сверх-Я».
6.  Согласно когнитивному подходу, неадаптивное поведение человека это результат интерпретации обстоятельств на основе иррациональных мыслей.
7.  Когда поведение и установки индивидуума расходятся с его идеальным «Я», равновесие реального «Я» нарушается.
8.  Социо-культурный подход подчеркивает важную роль повышения ответственности человека за свои проблемы в развитии у него поведенческих расстройств.
9.  В настоящее время известны органические причины большинства функциональных нарушений.
10.   Деменция - результат патологического старения нервной системы.
11.   Эпигенетический подход не в состоянии объяснить развитие шизофренических расстройств.
12.   В случае расстройств, выражающихся в тревоге, последняя имеет либо генерализованный характер, либо связана с каким-то определенным предметом, мыслью или действием.
13.   Все отклонения полового поведения от нормы можно рассматривать как психосексуальные расстройства.
14.   DSM III-руководство, предназначенное главным образом для психиатров, рассматривающих расстройства поведения в таких понятиях, как «симптом», «заболевание», «диагноз» и «уход за больным».
15.   Благодаря блестящим результатам, полученным с помощью психохирургии, этот метод находит все большее применение.
16.   Химиотерапию, пожалуй, следует относить к области ухода за больными, а не их лечения.
17.   Недавние исследования показывают, что невротическое расстройство с одинаковой вероятностью может исчезнуть у людей, подвергавшихся и не подвергавшихся психотерапии.
18.   Суть катарсиса заключается в аффективном переживании человеком событий детства и их соотнесении с имеющимися у него симптомами.
19.   По Роджерсу, роль терапевта состоит в том, чтобы дать клиенту возможность выразить свои чувства и мысли и таким образом помочь ему лучше осознать то, как он воспринимает себя сам и как его воспринимают другие.
20.   Гештальттерапия преследует цель довести до сознания человека, что ему следует делать, а не что ему хочется делать.
21.   Цель эмотивно-рациональной терапии заключается в том, чтобы клиент понял, что в его поведении иррационально.
22.   Терапия реальностью преследует цель довести до сознания человека смысл, который он хочет придать своей жизни, и значение его поступков в зависимости от этого смысла.
23.   Трансакционный анализ выявляет то обстоятельство, что в своих взаимоотношениях (трансакциях) с другими мы по большей части исполняем определенные неосознаваемые роли.
24. Групповая терапия может быть первым этапом на пути реинтеграции человека в реальную жизнь, так как она предоставляет ему возможность «столкновений» с другими людьми,
25. Систематическая десенсибилизация заключается в сочетании неприятного раздражителя или состояния с той ситуацией, которая обычно доставляет удовлетворение.
26.   Аверсивное обусловливание и имплозивная терапия могут быть сопряжены с проблемами этического порядка.
27.   Метод накопления жетонов предусматривает развитие у больного чувства бережливости.
28.   Используя метод поведенческого повторения, терапевт предлагает повторять или воспроизводить вслед за ним действия, которые он сформулировал специально для пациента и которые могли бы помочь тому справиться с собственными проблемами.
29.   Группы взаимопомощи очень часто способствуют появлению новых форм психологического посредничества.
30. Своими успехами терапевтические сообщества отчасти обязаны той иерархической структуре, которая устанавливается в них, чтобы социально защитить пациента.

Выбрать правильный ответ

1. Колит и язва желудка
а) суть психосоматические расстройства;
б) часто не обусловлены органическими причинами;
в) тесно связаны с тревогой и фрустрацией.
г) Все ответы верны.
2. Понятие «психическая норма»
а) основано на объективных данных;
б) лежит между двумя четко определенными полюсами;
в) в разных культурах почти не различается.
г) Ни один из ответов не верен.
3. В западном обществе «безумные»
а) всегда находились под защитой церкви;
б) начиная с 16-го века были окружены заботой врачей;
в) всегда подвергались изоляции и вызывали неприязненное отношение.
г) Ни один из ответов не верен.
4. Медицинский подход к психическим заболеваниям возник в связи
а) с появлением классификации психических болезней по их симптомам;
б) с открытиями в области неврологии;
в) с прогрессом психофармакологии.
г) Все ответы верны.
5. Чем сильнее у человека «Я», тем выше его способность
а) отыскивать реалистичные решения проблем;
б) руководствоваться принципом реальности;
в) регулировать конфликты между «Оно» и «Сверх-Я».
г) Все ответы верны.
6. Выбор поведения, ориентированного на достижение более высокой цели, чем первоначально поставленная, но недостижимая, - это один из механизмов психологической защиты, называемый
а) замещением;
б) проекцией;
в) рационализацией;
г) сублимацией.
7. Суть проекции заключается
а) в приписывании другим людям собственных чувств;
б) в ориентации поведения на доступную цель;
в) в отрицании реальных фактов;
г) в выборе поведения, противоположного подавленному.
8. Бихевиористы показали, как в результате научения могут развиваться
а) фобии;
б) антисоциальные формы поведения;
в) чувство поражения и бессилия.
г) Все ответы верны.
9. Мысль, что «все, с кем контактируешь, непременно должны тебя полюбить»,
а) иррациональна;
б) лежит в основе многих неадекватных форм поведения;
в) базируется на фундаментальной потребности человека.
г) Все ответы верны.
10. По Роджерсу равновесие реального «Я» нарушается, когда оно
а) слишком полно соответствует идеальному «Я»;
б) деформируется под влиянием определенного жизненного опыта;
в) перестает соответствовать представлениям человека о самом себе.
г) Ни один из ответов не верен.
11. По мнению сторонников социо-культурного подхода, «психическое заболевание» представляет собой
а) миф;
б) неосознанный выбор, сделанный больным;
в) признак выздоровления, а не разрушения.
г) Верны все ответы.
12. В DSM III делается попытка
а) придать единообразие категориям психических расстройств и их симптомов;
б) классифицировать психические расстройства, исходя из гипотез об их происхождении;
в) провести более четкую грань между неврозами и психозами.
г) Все ответы верны.
13. Болезнь Альцгеймера
а) поражает около 5% всех людей старше 65 лет;
б) связана с нарушением васкуляризации головного мозга;
в) исчезает под влиянием надлежащего лечения;
г) характеризуется легкими расстройствами памяти.
14. По всей видимости, шизофрения обусловлена
а) генетическими причинами;
б) внешними причинами;
в) биохимическими причинами.
г) Ничего определенного о причинах шизофрении сказать нельзя.
15. Биполярное расстройство
а) относится к категории аффективных расстройств;
б) выражается в потере контроля над эмоциональной сферой;
в) характеризуется чередованием маниакального и депрессивного состояний.
г) Все ответы верны.
16. Боязнь микробов, заставляющая человека десятки раз в день мыть руки, является
а) фобическим расстройством;
б) паническим расстройством;
в) обсессивно-компульсивным расстройством;
г) конверсионным расстройством.
17. Паралич руки, не вызванный какой-либо видимой причиной, представляет собой
а) психосоматическое расстройство;
б) ипохондрическое расстройство;
в) диссоциативное расстройство.
г) Ни один из ответов не верен.
18. Феномен множественной личности представляет собой
а) шизофреническое расстройство;
б) соматоформное расстройство;
в) биполярное расстройство;
г) диссоциативное расстройство.
19. Опасность «приклеивания ярлыка» состоит в том, что
а) в значительной мере игнорируется анализ динамики поведения;
б) поведение больного интерпретируется в зависимости от «ярлыка».
в) личностная проблема превращается в медицинскую.
г) Все ответы верны.
20. Электрошоковая терапия
а) убедительно доказала свою эффективность;
б) вызывает много побочных эффектов;
в) все чаще используется в клиниках.
г) Все ответы верны.
21. Химиотерапия
а) бурно развивалась в 30-е годы;
б) эффективна при многих психических заболеваниях;
в) позволила сократить время пребывания в психиатрических больницах,
г) Все ответы неверны.
22. Недавние исследования показывают, что
а) большинство психических расстройств исчезает независимо от того, проводилась психотерапия или нет;
б) улучшение состояния после психотерапии легче замечают сами пациенты, чем сторонние наблюдатели;
в) 75% больных, не подвергавшихся психотерапии, чувствуют себя так же, как и те, что ей подвергались.
г) Ни один из ответов не верен.
23. Среди главных элементов психоаналитической терапии выделяются
а) эмпатия;
б) перенос;
в) безусловно положительное отношение к пациенту.
г) Все ответы верны.
24. Прибегая к терапии, центрированной на клиенте, терапевт должен
а) интерпретировать мысли и чувства клиента;
б) довести до его сознания игнорировавшиеся им прежде физические ощущения;
в) дать клиенту возможность выражать чувства, не боясь подвергнуться осуждению;
г) довести до сознания клиента иррациональные аспекты его мыслей.
25. Терапия, направленная на развитие у клиента способности брать на себя ответственность по принципу «договора» и придерживаться реалистически поставленных перед собой целей, называется
а) трансакционным анализом;
б) экзистенциальной терапией;
в) гештальттерапией.
г) Ни один из ответов не верен.
26. Групповая терапия предполагает
а) дискуссии под руководством терапевта;
б) контакты с членами группы на вербальном уровне;
в) выявление социальной маскировки, к которой прибегают некоторые участники группы.
г) Все ответы верны.
27. Аверсивное обусловливание
а) чаще всего используется для лечения алкоголиков и социопатов;
б) состоит в сочетании неприятного раздражителя с ситуацией, дающей удовлетворение;
в) сопряжено с проблемами этического порядка.
г) Все ответы верны.
28. Метод накопления жетонов
а) представляет собой одну из форм контр-обусловливания;
б) предполагает поведенческое повторение;
в) позволяет пациенту получать некоторые привилегии за всякое улучшение поведения.
г) Все ответы верны.
29. Группы взаимопомощи
а) объединяют людей, переживающих сходные проблемы;
б) часто возникают внутри терапевтических сообществ;
в) редко способствуют появлению новых способов психологического посредничества.
г) Ни один из ответов не верен.
30. Терапевтические сообщества
а) пытаются пробудить у своих членов чувства сопричастности и свободы;
б) главным образом сосредоточены на заботах о пациентах;
в) начиная с 60-х годов переживают упадок.
г) Все ответы верны.

Ответы

Заполнить пробелы

1-выживание, тревога; 2-физиологические, психосоматическими; 3-редко, норм, отклонениями, галлюцинациями, стрессом, неспособностью; 4 - одержимости бесом; 5 -тюрьмы, приюты, медицина; 6 - психиатрии, психические; 7 - неврологии, психофармакологии, психиатров, биологическими; 8 - «Оно», удовольствия, реальности; 9-«Я», ситуаций, тревогу, механизмами психологической защиты; 10-реакционное, противоположных, подавлены; 11 - сублимация; 12-проекции, «Сверх-Я»; 13 - научения, внешними; 14-когнитивного, неадаптивными, иррациональных; 15-равновесия, реального; 16 - социо-культурного, миф, ответственность; 17- возрасте, органическую, функциональную; 18-аномалиями, отравлениями, деменции; 19-когнитивной, эффективные, утратой; 20 - фобические, панические, обсессивно-компульсивные; 21 -соматоформным; 22 - распад; 23-идентификации, необычные, функции, тревогу; 24-гибкость, адаптивность, стрессу; 25-«больного», неповторимой, кризис; 26- электрошок, психохирургия, химиотерапия; 27-сократить, уменьшилось; 28-лучше; 29-интрапсихические, поведенческие; 30-подсознательные, подавленными; 31-самоуважения, равновесия; 32-осознал, целое; 33-ситуации, иррациональных; 34-экзистенциальную, реальности, трансакционный, психодраму; 35-понять, гармоничные; 36-обусловливания, противоположным, неадаптивному; 37-жетонов, поведение, привилегии; 38-самоконтроля, вознаграждать; 39-изоляции, стресса, советами, информацией; 40-терапевтические, атмосферу, свободным, выражать.

Верно или неверно

1-Н; 2-Н; 3 - Н; 4-В; 5-Н; 6-В; 7-В; 8-Н; 9-Н; 10 В; 11 - Н; 12 - В; 13 - Н; 14-В; 15-Н; 16-В; 17-Н; 18-В; 19-В; 20-Н; 21-В; 22-Н; 23-В; 24-В; 25 - Н; 26-В; 27-Н; 28-В; 29-В; 30-Н.

Выбрать правильный ответ

1-г; 2-г;3-в;4-г;5-г;6-г;7-а;8-г;9-г; 10-б; 11-г; 12-а; 13-а; 14- г; 15-г; 16-в; 17-г; 18-г; 19-г; 20-б; 21-в; 22-б; 23-б; 24-в;25-г; 26-г; 27-г; 28-в; 29-г; 30-а.

Литература

Bornes M., Berke J., 1973. Mary Barnes: un voyage a travers la folie, Paris, Seuil.
Berne Е., 1977. Analyse transactionelle et psychotherapie, Paris, Payot.
Bettelheim В.. 1979. Un lieu ou renaitre, Paris, Laffont.
Blanchet L., Laviyueur H.. Dauphinois R. (nov. 1981). "L'intervention en reseau, un modele alternatif de prise en charge communautaire", Sante mentale au Quebec, vol. VI, n° 2, p. 126-132. Bouchard C., 1983. "Non a la prevention", dans Psychotherapies, attention!, Sillery (Quebec), Quebec Science (ed.), p. 203-221. Bhim J.D. (nov. 1978). "On Changes in Psychiatrie Diagnosis Over Time", American Psychologist, vol. 33, n° 11, p. 1017-1031. Deligny F., 1975. Nous et l'innocent, Paris, Maspero.
Denis G., Toussignant M., Laforest L. (1973). "Prevalence de cas d'interet psychiatrique dans une region du Quebec", Canadian Journal of Public Health, n 64, p. 387-397.
Dongier M., 1967. Nevroses et troubles psychosomatiques, Bruxelles, Dessart.
Dreyfus C., 1975. Les groupes de rencontre, Paris, Retz.
Ellis A., 1962. Reason and emotion in psychotherapy, New York, Lyle Stewart. Eysenck H.J. 1952). "The efiects of psychotherapy: an evaluation", Journal of Consulting Psychology, n" 16, p. 319-324.
Fetdman M. P., Macculloch M.J., 1971. Homosexual behavior: therapy and assessment, Oxford (England), Pergamon Press.
Fontaine 0., 1978. Introduction aux therapies comportementales, Bruxelles, Mardaga.
Fourcault M., 1972. Histoire de la folie a l'age classique, Paris, Gallimard.
Frankl V., 1974. La psychotherapie et son image de l'homme, Paris, Ed. Resma.
Freud A., 1967. Le moi et les mecanismes de defense, Paris, P.U.F.
Classer 'W., 1971. La "reality therapy", Paris, EPI Ed.
Goffman E., 1968. Asiles, Paris, Les Editions de Minuit.
Guertin M., Lecomte Y. (juin 1983). "Editorial", Sante mentale au Quebec, vol. VIII, - n° 1 p. 5.
Kazdin A.E., Wilcoxon L.H. (sept. 1976). "Systematic desensitization and non-specific treatment effects: a methodological evaluation", Psychological Bulletin, vol. 83, nc 5, p. 729-758.
Laing R.D., 1970. La politique de l'experience, Paris, Stock.
Laing R.D., 1986. La voix de l'experience, Paris, Seuil.
Lavoie F., 1983.."Les groupes d'entraide", dans J. Arseneau et coll., Psychotherapies,
Attention!, Sillery (Quebec), Quebec Science (il), p. 181-202.
Lecomte Y., Tourigny Ch. (juin 1983). "La communaute therapeutique", Sante mentale au Quebec, vol. VIII, n° 1, p. 107-134.
Leighton D.C. et coll. (1971). "Psychiatrie disorder in a Swedish and a Canadian community: an exploratory study", Soc. Sci. Med., n° 5, p. 200.
Lovaas I.O. 1977. The autistic child, New York, Irvington Publishers.
May R., 1976. Le desir d'etre: Psychologie existentielle, Paris, Ed. de l'Epi.
Minuchin S., 1979. Families en therapie, Paris, Delage.
Moreno J.L., 1965. Psychotherapie de groupe et psychodrame, Paris, P. U. F.
Mosher L., Menn A., 1978. "Lowered barriers in the Community: the Soteria Model", in: L. I. Stein, M. A. Test (Eds.), Alternatives to Mental Hospital Treatment, New York, Plenum Press, p. 75-113.
Mousseau J. (oct. 1971). "Le discours de l'anti-psychiatrie", Psychologie, n° 21, p. 51-58.
Owen F., Crow T..J., Poulter M., Cross A.J., Longden A., Riley G.J. (1978). "Increased dopamine receptor sensitivity in schizophrenie", Lancet II, p. 223-226.
Peris F., 1977. Gestalt-therapie: technique d'epanouissement personnel, Montreal, Stanke.
Ptamandon M. (juin 1983). "Les alternatives en sante: enjeux et perspectives", Sante mentale au Quebec, vol. VIII, n 1, p. 100-106.
Rogers C. R. "La relation therapeutique: les bases de son efficacite", Bulletin de Psychologie, n° 17, p. 1-9.
Romeder J.M., 1982. Les groupes d'entraide au Canada, Ottawa, Ministere de Sante et du Bien-etre social.
Rosenhan D.L. (1973). "On being sane in insane places", Science, n° 179, p. 250-258.
Satir V., 1970. Therapie du couple et de la familie, Paris, Ed. de l'Epi.
Scheflin A.W.. Opton E.M., 1978. L'homme programme, Montreal, Stanke.
Schreiber F.R., 1978. Sybil, Paris, J'ai lu.
Shapiro A.K., Morris L. A., 1978. "Placebo effects in medical and psychological therapies", in.: Garfield S. L. et Bergin A. E., Handbook of psychotherapy and behavior change, John Wiley and Sons.
Sloane R., Bruce et coll., 1975. Psychotherapy versus Behavior therapy, Harvard University Press.
Smith M. L., GlassG.V. (1977). "Meta-analysis of psychotherapy outcome studies", American Psychologkt, n° 32, p. 752-760.
Strole L., Langer T. S., Michael S. T., Oplier M.K., Rennie T. A., 1962. Mental Heatlth in the Metropolis, New York, McGraw-Hill.
Stolz S.R.. Wienckowski L.A., Brown B.S. (1975). "Behavior modification: a perspective on critical issues", American Psychologist, n° 30, p. 1027-1048.
Szasz T., 1977. Le mythe de la maladie, Paris, Payot.
Wolpe J., 1975. Pratique de la therapie comportmentale, Paris, Masson.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел психология