Выготский Л. Лекции по психологии

ОГЛАВЛЕНИЕ

Лекция 5

ВООБРАЖЕНИЕ И ЕГО РАЗВИТИЕ В ДЕТСКОМ ВОЗРАСТЕ

Для старой психологии, в которой чаще всего все виды психи ческой деятельности человека рассматривались как известные ассоциативные комбинации прежде накопленных впечатлений, проблема воображения была неразрешимой загадкой. Волей- неволей старая психология должна была сводить воображение { 436 } к другим функциям, потому что самое существенное отличие воображения от остальных форм психической деятельности че ловека заключается в следующем: воображение не повторяет в тех же сочетаниях и в тех же формах отдельные впечатления, которые накоплены прежде, а строит какие-то новые ряды из прежде накопленных впечатлений. Иначе говоря, привнесение нового в самое течение наших впечатлений и изменение этих впечатлений так, что в результате возникает некоторый новый, раньше не существовавший образ, составляет, как известно, са мую основу той деятельности, которую мы называем воображением. Следовательно, для ассоциативной психологии, которая рассматривала всякую деятельность как комбинирование уже бывших в сознании элементов и образов, воображение должно было быть неразрешимой загадкой.

Известно, что старая психология пыталась обойти эту загад ку путем сведения воображения к другим психическим функци ям. В сущности, эта идея и лежит в основе всего старого психо логического учения о воображении, которое, как выразился Т. Рибо в известной работе о воображении, рассматривает два его вида, выделяя, с одной стороны, так называемое воспроизводящее воображение и, с другой - творческое, или воссоздаю щее, воображение.

Воспроизводящей воображение - та же самая память. Под воспроизводящим воображением психологи понимали такую деятельность психики, при которой мы воспроизводим в созна нии ряд образов, пережитых нами, но восстанавливаем их тог да, когда непосредственных поводов для восстановления нет. Такая деятельность памяти, которая состоит в возникновении в сознании прежде пережитых образов и не связана с непосредственным актуальным поводом для их воспроизведения, назы валась старыми психологами воображением.

Различая эту форму воображения от памяти в истинном смысле слова, психологи говорили так: если я, видя сейчас ка кой-нибудь пейзаж, вспоминаю другой, похожий пейзаж, кото рый я когда-то видел, видел где-то в другой стране, то это дея тельность памяти, потому что наличный образ, наличный пей заж вызывает во мне пережитый образ. Это обычное движение ассоциаций, которое лежит в основе функций памяти. Но если я, погруженный в собственное раздумье и мечты, не видя никакого пейзажа, воспроизвожу в памяти пейзаж, который видел когда-то, то эта деятельность будет отличаться от деятельности памяти тем, что непосредственным толчком для нее служит не наличие вызывающих ее впечатлений, а какие-то другие про цессы.

Иначе говоря, эти психологи нащупали верную мысль, что деятельность воображения даже тогда, когда оно оперирует { 437} с прежними образами, является деятельностью, которая психически обусловлена иначе, чем деятельность памяти.

Однако здесь психологи .наталкиваются на следующее обсто ятельство: вспоминаю ли я прежний пейзаж, глядя на -настоя щий, или же я вспоминаю его, когда в голове у меня промелькнуло слово - название местности, напомнившее мне пейзаж, который я видел, от этого дело по существу не меняется. Раз ница между памятью и воображением заключается не в самой деятельности воображения, а в тех поводах, которые вызывают эту деятельность. Сама же деятельность в обоих случаях ока зывается очень сходной, потому что, если стоять на точке зре ния атомистической психологии, которая из элементов создает сложные формы деятельности, нет другого пути для объяснения деятельности воображения, как предположение о том, что ка кое-то наличие образов вызывает ассоциированные с ними обра зы. При таком подходе проблема воспроизводящего воображения целиком сливалась с проблемой памяти: она рассматрива лась как одна из функций памяти среди многих других ее функций.

Труднее обстояло дело с тем видом деятельности, который психологи называют творческим воображением. Здесь на пер вый план (выдвигается отличие, о котором я уже говорил, а именно присущие воображению моменты создания новых об разов, которых не было в сознании, не было в прошлом опыте.

Возникновение новых творческих образов ассоциативная психология объясняла случайными своеобразными комбинация ми элементов. При творческом воображении появляются новые комбинации из этих элементов, которые сами не являются новы ми. Это основной закон воображения с точки зрения старой психологии, выразителями которой были В. Вундт и Т. Рибо, гово рившие, что воображение способно создавать многочисленные новые комбинации прежних элементов, но не способно создать ни одного нового элемента.

Я должен оказать, что работа этих психологов в значительной степени была плодотворной, так, они показали шаг за ша гом чувственную обусловленность процессов воображения. Они показали, по выражению одного из психологов, что наша мечта витает не по прихоти, а связана со всем опытом того человека, который мечтает, что все самые фантастические представления в конечном счете сводятся к неизвестным комбинациям элемен тов, встречавшихся в прежнем опыте человека, что даже в сно видении мы не можем увидеть ничего такого, что так или ина че, в том или ином виде не было когда-то пережито нашим сознанием в состоянии бодрствования, и что самые фантастические представления не являются фантастическими с точки зрения элементов, которые в «их содержатся. Иначе говоря, этими {438 } пси хологами как нельзя лучше была раскрыта реальная подпочва воображения, связь воображения с прежним опытом, и c уже накопленными впечатлениями. Но другая сторона проблемы, за ключающаяся в том, чтобы показать, что же в воображении является основой той деятельности, которая позволяет предста вить все эти уже накопившиеся впечатления в совершенно но вом виде, в новой комбинации, была не решена, а обойдена.

Психологи старой школы отвечали на этот вопрос очень просто: новая комбинация возникает чисто случайно, а потому, как гласит один из законов старой психологии, новая комбинация воображения возникает из новых констелляций, т. е. из но вых отношений отдельных элементов между собой. Типичным в вундтовском учении о сновидении является то, что Вундт пы тается показать: каждый элемент сновидения - это впечатле ние, которое было пережито сознанием в состоянии бодрствова ния, и фантастическая комбинация элементов сновидений обя зана своим происхождением совершенно своеобразной констел ляции, т. е. своеобразному сочетанию элементов. А совершенно своеобразная констелляция возникает потому, что наше «сон ное» (сновидное) сознание находится в совершенно особых ус ловиях: оно глухо и слепо к впечатлениям внешнего мира. Спящий человек не видит, не слышит, т. е. не воспринимает органа ми чувств внешних раздражений, все они доходят до него в искаженном виде, но «сонное» сознание воспринимает ряд внутриорганических раздражений. Наконец, «воскрешение» по ассоциативным путям отдельных образов совершается случай но, благодаря тому что в коре головного мозга происходит своеобразное распределение процессов возбуждения, а в зависи мости от этого и возникает ряд случайных комбинаций.

Таким образом, сновидение, по Вундту, и есть случайная констелляция, случайная комбинация ряда отрывочных впечат лений, вырванных из первичного контекста. Обычно, говорит он, вспоминая что-нибудь о каком-то человеке, мы связываем его с какой-то обстановкой, а во сне этот человек связывается у нас с совсем другой обстановкой, возникшей по другой ассоциатив ной цепи. В результате, говорит Вундт, и получается та чепуха, т. е. тот с виду бессмысленный, но с точки зрения анализа со вершенно детерминированный строй образов, -который лежит в основе сновидений. Как известно, Вундт и все психологи, стоя щие на этой точке зрения, считали, что фантазия человека принципиально ограничена количеством образов, полученных ассо циативным путем, и что никакие новые, непережитые связи между элементами не могут быть добавлены в процессе деятель ности воображения, что творческое начало воображению не присуще и что воображение имеет ограниченный круг комбина ций, внутри которых оно и разыгрывается. { 439}

В качестве одного из моментов психологи приводили факт повторяемости сновидений, когда один и тот же со« или напоми нающие друг друга комбинации сновидений встречаются на протяжении всей жизни у одного и того же человека. Естествен ным следствием этого факта является положение об ограничен ной возможности комбинирования.

Там, где эти психологи пытались доказать, что воображение есть детерминированная деятельность, что полет фантазии со вершается закономерно, они были правы и находили очень важный материал для подтверждения этой мысли. Но наряду с этим они обходили проблему возникновения новых элементов вооб ражения. Закон Вувдта гласит: впечатление, или мысль, или живое созерцание свадьбы может привести к противоположному представлению, например к представлению о вечной разлу ке, о гробе; определенное представление может напомнить лю дям противоположное, но не постороннее положение, впечатле ние свадьбы не может навести человека на мысль о зубной боли, потому что свадьба и зубная боль не связаны. Иначе го воря, воображение крепко-накрепко коренится в содержании нашей памяти.

Творческое воображение, хотя оно и является в известной мере воспроизводящим воображением, как форма деятельности не сливается с памятью. Оно рассматривается как особая деятельность, представляющая своеобразный вид деятельности па мяти.

Мы видим, таким образом, что как в тех проблемах, которые мы рассматривали до сих пор, так и в проблемах воображения самое существенное оставалось неразрешимым. Атомистическая психология была бессильна объяснить, как становится мышление, как возникает разумная целесообразная деятель ность, она оставалась бессильной и в объяснении того, как возникает творческое воображение. В ее учении имелись противо речия, они-то и были фактическим пунктом, откуда началось резкое расчленение психологии на каузальную, причинную, и описательную, интуитивистическую.

Исходя из невозможности для ассоциативной психологии объяснить творческий характер воображения, интуитивистическая психология сделала в этой области то же, что и в области мышления- и там и здесь она, по выражению Гёте, проблему сделала постулатом. Когда требовалось объяснить, как в созна нии возникает творческая деятельность, идеалисты отвечали, что сознанию присуще творческое воображение, что сознание творит, что ему присущи априорные формы, в которых оно создает все впечатления внешней действительности. Ошибка ассоциативной психологии, с точки зрения интуитивистов, заключается в том, что они исходят из опыта человека, из его ощущений, { 440 } из его восприятий, как из первичных моментов психики и, исхо дя из этого, не могут объяснить, как возникает творческая деятельность в виде воображения. На самом деле, говорят интуи тивисты, вся деятельность человеческого сознания проникнута творческим началом. Само наше восприятие возможно только потому, что человек привносит нечто и от себя ( в то, что воспри нимает во внешней действительности. Таким образом, в современных идеалистических учениях две психологические функции поменялись местами. Если ассоциативная психология сводила воображение к памяти, то интуитивисты пытались показать, что сама память есть не что иное, как частный случай воображе ния. На этом пути идеалисты часто доходят до того, что и вос приятие рассматривают как частный случай воображения. Восприятие, говорят они, есть воображаемый, строящийся умом образ действительности, который опирается на внешнее впечат ление как на точку опоры и который обязан своим происхожде нием и возникновением творческой деятельности самого позна ния. М

Таким образом, контроверза между идеализмом и материа лизмом в проблеме воображения, как и в проблеме мышления, свелась к вопросу о том, является ли воображение первоначаль ным свойством познания, из которого развиваются постепенно все остальные формы психической деятельности, или само вооб ражение должно быть понято как сложная форма развитого сознания, как высшая форма его деятельности, которая в про цессе развития возникает на основе прежней. Бессилие атомистической точки зрения, как и бессилие идеалистической точки зрения в следующем: обе решали вопрос в одинаковой мере ме тафизически в том смысле, что, принимая за изначальное вос производящую деятельность сознания, они тем самым закрыва ли путь для объяснения того, как же возникает творческая деятельность в процессе развития. По мнению Вундта, казалось абсурдным допустить, что в воображении можно связать впе чатление или мысль о свадьбе с мыслью о зубной 1боли. Этим самым он игнорировал те очевидные факты, что наше вообра жение, развиваясь, делает гораздо более смелые окачки, связы вает гораздо более отдаленные вещи, чем те, о (которых он гово рил; в конце жизни Вундт должен был признать это в своей ра боте о фантазии как основе искусства.

Идеализм оказался здесь бессильным в том отношении, что приписал сознанию первичное творческое свойство и, таким об разом, зачислил воображение в круг тех первичных творческих деятельностей сознания, которые, по номенклатуре Г. Дриша, А Бергсона и других виталистов и интуитивистов, присущи соз нанию с момента его возникновения. По известной формуле Бергсона, воображение столь же изначально присуще нашему { 441 } сознанию, как свобода воли. Это свободная деятельность, про текающая в условиях материального мира и потому так или иначе пересекающаяся с ним, но сама по себе деятельность ав тономная. Близко к этой точке зрения стоял и У. Джемс, гово рящий о воле, управляющей творческой деятельностью, что каждый акт здесь содержит «фиат» - божественное слово, с помощью (которого бог сотворил мир.

Для того чтобы постановка этой проблемы в современной идеалистической психологии была ясна до конца, остается ска зать последнее. Вопрос о природе воображения, как чрезвычай но важный, был переведен в генетическую плоскость и свелся к вопросу о его первичности.

В детской психологии этот вопрос начал получать свое раз решение. Сейчас в общей психологии невозможно- эксперимен тально подойти к проблеме воображения, игнорируя материал, который накоплен в детской психологии.

Посмотрим, какие новые сдвиги мы имеем в детской психологии но этому вопросу. Моей задачей совсем не является обри совать ход разрешения этой проблемы со всей исторической полнотой, но я должен затронуть и историю этого вопроса.

Представителем той идеи, что воображение первично, что оно изначальная форма детского сознания, из которой возника ет все прочее сознание личности, является психоанализ и его создатель 3. Фрейд. Согласно его учению, два принципа регу лируют психическую деятельность ребенка: принцип наслажде ния, или удовольствия, и принцип реальности. Ребенок стремится вначале получить наслаждение, или удовольствие; в раннем возрасте этот принцип господствующий.

Ребенок является существом, биологические потребности которого достаточно охраняются взрослыми людьми. Он не добывает себе пищу, одежду - все делает для него взрослый. Это единственное существо, которое, по Фрейду, вполне эмансипи ровано от реальности. Это существо погружено в удовольствие; отсюда сознание ребенка развивается как сознание грезящее, т. е. такое, основная функция которого не отражение реально сти, в которой он живет, и не деятельность по переработке тех или иных впечатлений, а только обслуживание желаний и чув ственных тенденций ребенка. У него нет восприятий реальной действительности, у него сознание галлюцинаторное.

Эта идея в отношении интересующей нас проблемы развита в работах Пиаже. Исходная точка зрения Пиаже заключается в том, что первичной является деятельность воображения или мышления, не направленная на действительность. Но, говорит он, между младенческим мышлением, вовсе не направленным на действительность, и мышлением взрослого человека - реа листическим мышлением - существуют переходные формы. {442 } Та кой переходной, или промежуточной, или смешанной, формой между воображением и реальной мыслью Пиаже считает дет скую эгоцентрическую мысль. Детский эгоцентризм есть пере ходная ступень от воображения к реалистическому мышлению, т. е. от мышления, напоминающего легкое сновидение, грезы, мечты, или, как образно говорит Пиаже, 'некоторое миражное построение, которое витает в области нереального, только же лаемого, к мышлению, задачей которого является приспособле ние к действительности и воздействие на эту действительность.

Как известно, мы обязаны Пиаже рядом интересных экспе риментальных исследований младенческого возраста. Сущность исследований с их фактической стороны заключается в следую щем: Пиаже экспериментально показал, что младенец недоста точно четко различает в сознании впечатления, которые полу чает из внешнего мира, и впечатления, которые получает сам от себя. Его «я» и внешняя действительность недостаточно еще дифференцированы в сознании; он часто смешивает одно и дру гое и в зависимости от этого плохо различает собственные дей ствия и поступки и действия и поступки, происходящие вовне. У него возникает ряд путаных связей, которые Пиаже чрезвы чайно остроумно и убедительно показал экспериментально.

Так, если ребенок производит какое-либо движение, которое по времени совпадает с каким-нибудь другим приятным для него впечатлением, то младенец склонен случайно совпавшее приятное для него внешнее впечатление рассматривать, сказали бы мы языком взрослого, как результат своего предшествующе го движения. Это ясно из того, что если впечатление не повто ряется, то ребенок вновь и вновь производит свои движения, чтобы вызвать это впечатление. Пиаже проводил опыт с пяти месячной девочкой. Ребенок, игравший карандашом и стучав ший им по дну жестяной .коробки, наталкивался на то, что одно временно с тем, как он ударял карандашом о коробку, в комна те раздавался звонок или экспериментатор, спрятавшись, издавал крик, подражая крику птицы. Ребенок снова ударяет по коробочке, на этот раз совершенно иначе - ударяет один раз и ждет. Раздается крик. Ребенок повторяет свое движение явно с тем,- чтобы вызвать неизвестно откуда идущие впечатления. Но вот ребенок стучит, а крик не раздается. Тогда ребенок сердито бьет много раз в жестяную коробку, добиваясь крика, начинает неудовлетворенно стучать с другой стороны. Иначе говоря, ребенок своим поведением показывает: то, что совпало случайно с его собственным движением, принимается и<м как непосредственный результат этого движения.

Ж. Пиаже основывается на этом исследовании младенческо го возраста, но, понимая, что оно недостаточно правомочно, переходит к другому методу, к методу интерполяции, { 443 } рассмат ривая ребенка по ступеням развития Чем младше ребенок, тем, по Пиаже, его эгоцентризм сильнее, тем больше его мысль направлена на удовлетворение его желаний. Эгоцентризм у семи летнего ребенка сильнее, чем у десятилетнего, у трехлетнего - сильнее, чем у пятилетнего, и т. д. Идя этим путем, мы должны констатировать далее, что на ранних ступенях развития у ре бенка господствует абсолютный эгоцентризм.

Что же такое эгоцентризм? Пиаже отвечает, что это чистый солипсизм, т. е. чистое состояние сознания, которое не знает никакой действительности, кроме самого себя, которое живет в мире собственных построений. Детский солипсизм - такое со стояние, которое имеется на начальных этапах развития дет ского сознания вообще; через промежуточные формы эгоцен тризма в детском совнании постепенно начинает развитие логи ческая, реалистическая мысль взрослого человека

Чтобы перейти от изложенного к учению о воображении в детском возрасте, необходимо конспективно перечислить основные моменты развития сознания ребенка начиная с раннего возраста и проследить, как оно развивается. Этих моментов не сколько. Пиаже, как и все другие исследователи, здесь многим обязан Фрейду. Согласно этой точке зрения, первичная форма воображения есть деятельность подсознательная, отличная от реалистического мышления, которое является сознательной дея тельностью Отличие авторы видят прежде всего в том, что в реалистическом мышлении отдается отчет относительно це лей, задач и мотивов, которыми оно приводится в действие. Мышление же, которое руководствуется фантазией, не осознает основных задач, целей и мотивов - все это остается в сфере подсознательной. Первое отличие заключается, следовательно, в том, что реалистическая мысль сознательна, а фантазия в сво ей основе подсознательна. Второе отличие заключается в отношении к действительности. Реалистическое развитое сознание подготавливает нашу деятельность, связанную с действительно стью. Воображение есть деятельность, которая в этом отноше нии всецело обнаруживает принцип удовольствия, т. е. функция его иная.

Третье отличие видят в том, что реалистическая мысль мо жет быть сообщена словесно, она социальна и вербальна. Соци альна в том отношении, что, поскольку она отражает внешнюю деятельность, одинаковую для различных сходно устроенных сознаний, она может быть сообщена, передаваема; так как ос новным средством сообщения, передачи является слово, то реа листическая мысль одновременно и социальная и вербальная мысль. Человек с большей или меньшей полнотой передает со держание и ход своей мысли. Наоборот, аутистическое мышле ние не социально, а индивидуально, потому что обслуживает { 444 } желания, ничего общего не имеющие с социальной деятельно стью человека. Оно есть бессловесное, образное, символическое мышление, такое, которое проникает в построение ряда фанта стических образов и не является сообщаемым.

Можно привести еще ряд отличий, но для нас достаточно и этих. Следовательно, воображение в его первичных формах рассматривается этими авторами как деятельность подсозна тельная, как деятельность, обслуживающая не познание реальности, а получение удовольствия, как деятельность несоциаль ного, несообщаемого характера.

Эта точка зрения встретила первые и самые существенные возражения фактического характера со стороны биологически мыслящих психологов, хотя казалось бы, что этот взгляд в изве стной мере продиктован ультрабиологическими воззрениями, потому что он рассматривает человека как существо, развиваю щееся вначале не социально, «о к которому социальная дея тельность присоединяется как нечто внешнее, вторичное.

Биологически мыслящие психологи установили два капи тальных факта. Первый касается мышления и воображения у животных. Очень точно и очень интересно поставленный эксперимент голландского исследователя К. Бойтендайка, как и дру гие эксперименты, показал, что в животном мире мы почти не находим элементов аутистического мышления или фантазии в собственном смысле слова. С биологической точки зрения трудно допустить, что первично в филогенезе возникает мышление как функция удовлетворения, удовольствия, но не как функ ция познания действительности. Ни одно животное, говорил Блейлер, не могло бы просуществовать ни одного дня, если бы психическая деятельность этого животного, теснейшим образом связанная со всей его жизнедеятельностью, была эмансипиро вана от действительности, т е если бы она не давала ему представления об окружающей реальности, отражения реальности соответственно уровню психической деятельности, ню котором стоит данное животное. Итак, было бы невозможно допустить теоретически, а после исследований Бойтендайка нельзя допус тить и со стороны фактической, что в филогенетическом ряду воображение и мышление направлены на получение удовольст вия, что миражное построение, мечта более первичная форма, чем мышление, направленное на действительность.

Вторая группа фактов заключается в анализе наблюдений над ребенком. Исследователи доказали, что в самом раннем возрасте мы не имеем дела с галлюцинаторным получением удовольствия, что получение удовольствия у ребенка связано не с галлюцинаторным, а с реальным удовлетворением потреб ности. Об этом хорошо говорит Блейлер: он не видел ни одного ребенка, который бы испытывал галлюцинаторное { 445 } удовлетворе ние от воображаемой пищи, а видел, что ребенок получает удов летворение и удовольствие от получения реальной пищи

Получение удовольствия ребенком и первичное наслаждение настолько связаны с реальными потребностями, которые удовлетворяются в реальной действительности, что они являются первичной формой сознания.

Реальное удовлетворение, если мы будем говорить о простых его формах, связано с удовлетворением потребностей, а удов летворение потребности есть одна из основных форм жизни и деятельности живого существа, в котором сознание принимает участие с самой ранней ступени его возникновения Мышление, которое направлено на удовлетворение потребностей и на полу чение удовольствия, не идет в противоположном направлении; как говорит Блейлер, путь к реальному удовольствию лежит в раннем возрасте через реальность, а не через уход от нее. Эти моменты связаны и обусловлены тем, что удовлетворение простейших потребностей связано в раннем детстве с интенсив ным удовольствием, которое выдвигается на первый план и до минирует над всеми остальными моментами

В сущности говоря, положение о первичности воображения и аутистического мышления получило в каждом пункте со сторо ны исследователей ряд фактических опровержений, которые я и перечислил.

Из исследований, с фактической стороны опровергающих положение о мечтательной форме детской мысли, на первое место, мне кажется, должны быть поставлены исследования, которые выяснили действительное отношение, существующее между развитием речи ребенка и развитием его воображения.

С точки зрения Фрейда и с точки зрения Пиаже, существен ная особенность первичной детской фантазии та, что здесь мы имеем дело с невербальной и, следовательно, с несообщаемой мыслью.

Таким образом, между словесной мыслью и аутистической мыслью воздвигается противоположность в виде вербального и невербального характера этих двух видов мысли

На самом деле исследования показали, что очень мощный шаг в развитии детского воображения совершается именно в не посредственной связи с усвоением речи, что задержанные в рече вом развитии дети оказываются чрезвычайно отсталыми и в развитии воображения. Дети, речевое развитие которых идет по уродливому пути (скажем, глухие дети, (Которые из-за этого остаются полностью или частично немыми детьми, лишенными речевого общения), оказываются в то же время детьми с чрез вычайно бедными, скудными, а иногда и положительно ру диментарными формами воображения. Между тем, исходя из положения Фрейда и других, следовало бы ожидать, что, когда { 446 } у ребенка недоразвита речь, когда она отсутствует или запаз дывает, то создаются особо благоприятные условия для развития первичных, несообщаемых, несловесных форм воображения.

Таким образом, наблюдение за развитием воображения об наружило зависимость этой функции от развития речи. Задерж ка в развитии речи, как установлено, знаменует собой и задерж ку развития воображения.

Пожалуй, самые яркие в смысле краткости, убедительности и красноречивости факты дает патология В сравнительно не давнее время, когда развился углубленный психологический анализ нервных заболеваний, обращено внимание на чрезвычай но интересный факт, который впервые подвергся адекватному истолкованию в неврологических исследованиях школы струк турной психологии в Германии Оказалось, что больные, стра дающие афазией, т. е. больные, у которых вследствие того или иного мозгового заболевания или поражения утрачена способ ность полностью владеть речью (пониманием речи или произно сительной стороной речи), обнаруживают одновременно с этим и резкий упадок фантазии, воображения; их воображение, мож но сказать, падает до нуля.

Такие больные очень часто не в состоянии повторить, не говоря уже о том, чтобы самим сочинить что-либо такое, что не соответствует непосредственному их впечатлению или восприни маемой действительности .

Во Франкфуртском институте были впервые описаны случаи, когда больной, страдавший правосторонним параличом, но сохра нивший возможность повторять услышанные слова, понимать речь и писать, оказывался не в состоянии повторить фразу «Я умею хорошо писать моей правой рукой», - но всегда заменял слово «правой» словом «левой», потому что в действитель ности умел писать теперь только левой рукой, а правой не умел. Повторить фразу, которая заключает в себе нечто не соответст вующее его состоянию, было для него невозможным. Он как видно из опыта, оказывался не в состоянии, глядя в окно, когда была хорошая погода, повторить фразу: «Сегодня идет дождь» или «Сегодня плохая погода». Следовательно, умение вообра зить то, что он не видит в настоящую минуту, оказывалось для него невозможным Еще сложнее обстояло дело тогда, когда его просили самостоятельно применить слово, которое не соответствовало воспринимаемой действительности, например когда по казывали желтый карандаш и просили называть его не желтым Это было трудно Но еще труднее ему сказать, что карандаш зеленый. Он не может назвать предмета, если тому не соответ ствуют его свойства, например сказать: «Черный снег». Он не может сказать фразы, если словосочетание в этом смысле не верно . { 447 }

Исследования показывают: резкое нарушение вербальной функции связано с тем, что деятельность воображения субъек та, страдающего этим дефектом, падает до нуля.

Э. Блейлеру и его школе мы обязаны знанием фактов, кото рые проливают свет на этот вопрос; они показывают, почему развитие речи является мощным толчком для развития воображения. Речь освобождает ребенка от непосредственных впечат лений о предмете, она дает ребенку возможность представлять себе тот или иной предмет, которого он не видел, и мыслить о нем. При помощи речи ребенок получает возможность осво бодиться от власти непосредственных впечатлений, выйдя за их пределы. Ребенок может выражать словами и то, что не сов падает с точным сочетанием реальных предметов или соответствующих представлений. Это дает возможность ему чрезвычайно свободно обращаться в сфере впечатлений, обозначаемых сло вами.

Исследования показали: не только речь, но и дальнейшая жизнь ребенка служит развитию его воображения; такую роль играет, например, школа, где ребенок может кропотливо обдумывать что-то в воображаемой форме, прежде чем сделать. Это, несомненно, лежит в основе того, что именно на протяжении школьного возраста закладываются первичные формы мечта тельности в собственном смысле слова, т. е. возможности и способности более или менее сознательно отдаваться известным умственным построениям независимо от той функции, которая связана с реалистическим мышлением. Наконец, образование понятий, которое знаменует наступление переходного возраста, является чрезвычайно важным фактором в развитии самых раз нообразных, самых сложных сочетаний, соединений и связей, которые уже в понятийном мышлении подростка могут устано виться между отдельными элементами опыта. Иначе говоря, мы видим, что не только самое появление речи, но и важнейшие узловые моменты в ее развитии являются в то же время узловыми моментами и в развитии детского воображения.

Таким образом, фактические исследования не только не под тверждают того, что детское воображение является формой бес словесной, аутистической, ненаправленной мысли, но, наоборот, они на каждом шагу показывают, что ход развития детского воображения, как и ход развития других высших психических функций, существенным образом связан с речью ребенка, с ос новной психологической формой его общения с окружающими, т. е. с основной формой коллективной социальной деятельности детского сознания.

Известно, что Блейлер выдвинул и другой тезис, также на ходящий себе оправдание в фактических исследованиях: деятельность воображения может быть вместе с тем направленной { 448 } деятельностью в том смысле, что мы можем великолепно отда вать себе отчет относительно целей и мотивов, которые пресле дует эта деятельность.

Если взять так называемые утопические построения, т. е. заведомо фантастические представления, которые великолепно дифференцируются в сознании от реалистических планов в точ ном смысле слова, то они тем не менее совершаются нисколько не подсознательно, а сознательно, с ясной установкой на то, чтобы построить известный фантастический образ, относящий ся к будущему или к прошлому. Если мы возьмем область худо жественного творчества, которое очень рано становится доступ ным ребенку, возьмем возникновение продуктов этого творче ства, скажем, в рисунке, рассказе, то увидим, что и здесь вооб ражение носит направленный характер, т. е. не является подсознательной деятельностью.

Если, наконец, мы обратимся к так называемому конструк тивному воображению ребенка, ко всей творческой деятельно сти сознания, которая связана с действительным преобразова нием, скажем с техническо-конструктивной или строительной деятельностью, то мы везде и всюду увидим: как у настоящего изобретателя воображение является одной из основных функ ций, с помощью которой он работает, так и во всех случаях деятельность фантазии является чрезвычайно направленной, т. е. она от начала и до конца направляется на определенную цель, которую преследует человек. Это же касается планов по ведения ребенка, относящихся к будущему, и т. д.

Под напором фактов нам надо признать, что все основные моменты, которые определяли своеобразие детского воображе ния и его первичность, после строгой проверки не выдерживают критики и оказываются неправильными.

Мне хотелось бы остановиться на вопросе, имеющем отно шение к этой области, - на эмоциональной стороне вообра жения.

Психология детского возраста отметила важный для дея тельности воображения момент, который назван законом реаль ного чувства в деятельности фантазии. Сущность его проста, в его основе лежит фактическое наблюдение. С деятельностью воображения тесно связано движение наших чувств. Очень часто то или другое построение оказывается нереальным с точки зрения рациональных моментов, которые лежат в основе фанта стических образов, но они реальны в эмоциональном смысле.

Пользуясь старым грубым примером, мы могли бы сказать: если я, входя в комнату, принимаю повешенное платье за разбойника, то я знаю, что мое напуганное воображение ложно, но чувство страха у меня является реальным переживанием, а че фантазией по отношению к реальному ощущению страха. Это { 449 } действительно один из коренных моментов, который объясняет многое в своеобразии развития воображения в детском возрасте и в многообразных формах фантазии в зрелом возрасте. Суть факта в том, что воображение является деятельностью, чрезвычайно богатой эмоциональными моментами.

Пользуясь этим и основываясь на этом моменте, ряд психо логов, освещающих идею первичного воображения, исходили из мысли, что главнейший его двигатель - аффект.

Вы знаете, что в клинике путем наблюдений была изучена роль аутистического мышления. Там господствовала идея, что реалистическое мышление отличается от фантастического глав ным образом и в первую очередь тем, что в реалистическом мышлении роль эмоции ничтожна, что оно движется независи мо от субъективного желания, а аутистическое мышление дви жется под влиянием аффекта. Бывает так -и отрицать этого нельзя, - что воображаемый образ, фантастически построенный аутистическим ходом мысли, является важным моментом в развитии эмоционального процесса. Отсюда естественно, что возникают такие своеобразные отношения между эмоциональными процессами и мышлением ребенка, когда его мышление, если можно так грубо выразиться, становится на службу его эмоцио нальных побуждений. Это бывает тогда, когда действительность в том или ином отношении очень резко расходится с возможностями или потребностями ребенка, или тогда, когда из-за целого ряда условий, в первую очередь из-за условий воспитания, ре бенок оказывается наделенным ложной, извращенной установ кой по отношению к действительности. Тогда мы имеем то, что в иных формах проявляется и у всякого развитого взрослого человека, и у ребенка, нормально развивающегося в социальном отношении, именно своеобразную форму мыслительной деятель ности. Вся сущность заключается в том, что эта деятельность подчинена эмоциональным интересам. Она совершается глав ным образом благодаря непосредственному удовольствию, которое извлекается из этой деятельности, благодаря тому, что вместе с этим вызывается ряд приятных переживаний, благода ря тому, наконец, что целый ряд эмоциональных интересов и побуждений получает при этом видимое фиктивное удовлетво рение, что тоже является замещением реального удовлетворе ния эмоциональных процессов.

Таким образом, мышление в этой психической системе ста новится как бы слугой страстей, становится как бы в подчинен ное отношение к эмоциональным побуждениям и интересам, и мы действительно имеем такую психическую деятельность, ко торая характеризуется своеобразным отношением между про цессом эмоций и процессом мышления и создает тот сплав, который мы называем мечтательной формой воображения. { 450 }

Но стоит обратиться к другим двум моментам, как мы уви дим: сочетание с эмоциональными моментами не составляет исключительной основы воображения и воображение не исчер пывается этой формой.

Реалистическое мышление, когда оно связано с важной для человека задачей, которая так или иначе укоренена в центре его личности, вызывает к жизни и будит целый ряд эмоциональных переживаний гораздо более значительного и подлин ного характера, чем воображение и мечтательность. Если взять реалистическое мышление революционера, обдумывающего или изучающего какую-нибудь сложную политическую ситуацию, углубляющегося в нее, одним словом, если взять мышление, которое направлено на разрешение жизненно важной для личности задачи, мы видим, что эмоции, связанные с таким реалистичес ким мышлением, очень часто неизмеримо более глубокие, сильные, движущие, значащие в системе мышления, чем те эмоции, которые связаны с мечтанием. Существенным здесь оказывает ся иной способ соединения эмоциональных и мыслительных про цессов.

Если в мечтательном воображении мышление выступает в форме, обслуживающей эмоциональные интересы, то в реали стическом мышлении мы не имеем специфического господства логики чувства. В таком мышлении имеются сложные отноше ния отдельных функций между собой. Если мы возьмем ту фор му воображения, которая связана с изобретением и воздействи ем на действительность, то увидим, что здесь деятельность воображения не подчинена субъективным капризам эмоцио нальной логики.

Изобретатель, который строит в воображении чертеж или план того, что он должен сделать, не подобен человеку, кото рый в своем мышлении движется по субъективной логике эмо ций; в обоих случаях мы находим различные системы и различные виды сложной деятельности.

Если подходить к вопросу с классификационной точки зрения, то неверно рассматривать воображение как особую функ цию в ряду других функций, как некоторую однотипную и регу лярно повторяющуюся форму деятельности мозга. Воображе ние надо рассматривать как более сложную форму психической деятельности, которая является реальным объединением не скольких функций в их своеобразных отношениях.

Для таких сложных форм деятельности, выходящих за пре делы тех процессов, которые мы привыкли называть функция ми, было бы правильным применять название психологической системы, имея в виду ее сложное функциональное строение. Для этой системы характерны господствующие внутри нее меж функциональные связи и отношения. { 451 }

Анализ деятельности воображения в его многообразных формах и анализ деятельности мышления показывают, что, только подходя к этим видам деятельности как к системам, мы находим возможность описывать те важнейшие изменения, ко торые в них происходят, те зависимости и связи, которые в них обнаруживаются.

Позвольте в заключение остановиться на некоторых выво дах из того, что мы рассматривали до сих пор. Мне кажется, они раньше всего должны касаться того, действительно ли су ществует такой непримиримый антагонизм, такая противопо ложность между направленной реалистической мыслью и меч тательной, фантазийной, аутистической мыслью. Если мы кос немся вербального характера мысли, то увидим, что он может быть одинаково присущ и воображению, и реалистическому мышлению. Если мы возьмем так называемую направленность или сознательность мысли, т. е. мотивы и цели, то увидим, что как аутистическое, так и реалистическое мышление могут быть в одинаковой степени направленными процессами; можно пока зать и обратное: в процессе реалистического мышления человек очень часто не до конца осознает свои истинные мотивы, цели и задачи.

Если мы рассмотрим, 'наконец, связь обоих процессов - воображения и мышления - с аффективными моментами, уча стие эмоциональных процессов в процессах мышления, то уви дим, что как воображение, так и реалистическое мышление мо гут характеризоваться высочайшей эмоциональностью и между ними нет противоположности. И обратно: мы увидим, что есть такие сферы воображения, которые сами по себе вовсе не явля ются подчиненными логике эмоций, логике чувств. Иначе гово ря, все те кажущиеся, метафизические, изначальные противопо ложности, которые устанавливаются между реалистическим мышлением и мышлением аутистическим, на деле оказываются фиктивными, ложными; более глубокое изучение показывает, что здесь мы имеем дело с противоречием отнюдь не абсолютно го, а только относительного значения.

Вместе с тем мы наблюдаем еще два чрезвычайно важных момента, которые характеризуют интересующее нас отношение между мышлением и воображением с положительной стороны, а не только со стороны критической.

Эти моменты следующие. С одной стороны, мы отмечаем чрезвычайную родственность, близость процессов мышления и процессов воображения. Мы видим, что оба процесса обнаружи вают сбои основные успехи в одни и те же генетические момен ты. Так же как в развитии детского мышления, в развитии вооб ражения основной переломный пункт совпадает с появлением речи. Школьный возраст - переломный пункт в развитии { 452 } дет ского и реалистического, и аутентического мышления. Иначе говоря, мы видим, что мышление логическое и мышление аутистическ ое развиваются в чрезвычайно тесной взаимосвязи. Бо лее тщательный анализ позволил бы щам отважиться на более смелую формулировку: мы могли бы сказать, что оба они разви ваются в единстве, что, в сущности говоря, самостоятельной жизни ,в развитии того и другого мы не наблюдаем вовсе. Более того, наблюдая такие формы воображения, которые связаны с творчеством, направленным на действительность, мы видим, что грань между реалистическим мышлением и воображением стирается, что воображение является совершенно необходимым, неотъемлемым моментом реалистического мышления.

Здесь возникают противоречия, естественные с точки зрения основного положения вещей: правильное познание действитель ности невозможно без известного элемента воображения, без отлета от действительности, от тех непосредственных, конкрет ных единичных впечатлений, которыми эта действительность представлена в элементарных актах нашего сознания. Возьми те, например, проблему изобретательства, проблему художест венного творчества; здесь вы увидите, что разрешение задачи в огромной степени требует участия реалистического мышления в процессе воображения, что они действуют ib единстве.

Однако, несмотря на это, было бы совершенно неверным отождествлять одно с другим или не видеть реальной противо положности, которая между ними существует. Она заключается в следующем: для воображения характерна не большая связь с эмоциональной стороной, не меньшая степень сознательности, не меньшая и не большая степень конкретности; эти особенности проявляются также на различных ступенях развития мышления. Существенным для воображения является направление сознания, заключающееся в отходе от действительности в изве стную относительно автономную деятельность сознания, кото рая отличается от непосредственного познания действитель ности.

Наряду с образами, которые строятся в процессе непосредст венного познания действительности, человек строит образы, которые осознаются как область, построенная воображением. На высоком уровне развития мышления происходит построение образов, которых мы не находим в готовом виде в окружающей действительности. Отсюда становится понятным то сложное отношение, которое существует между деятельностью реалистиче ского мышления и деятельностью воображения в его высших формах и на всех ступенях его развития. Становится понятным, как каждый шаг в завоевании более глубокого проникновения в действительность достигается ребенком одновременно с тем, что ребенок до известной степени освобождается от более { 453 } при митивной формы познания действительности, которая была ему известна прежде.

Всякое более глубокое проникновение в действительность требует более свободного отношения сознания к элементам этой действительности, отхода от видимой внешней стороны действи тельности, которая непосредственно дана в первичном восприя тии, возможности все более и более сложных процессов, с помо щью которых познание действительности становится более сложным и богатым.

Я хотел бы, наконец, сказать, что внутренняя связь, сущест вующая между воображением и реалистическим мышлением, дополняется новой проблемой, которая тесно связана с пробле мой произвольности, или свободы, в человеческой деятельности, в деятельности человеческого сознания. Возможности свободно го действия, которые возникают в человеческом сознании, тес нейшим образом связаны с воображением, т. е. с такой своеоб разной установкой сознания по отношению к действительности, которая появляется благодаря деятельности воображения.