Ольшанский Д. Основы политической психологии. Учебное пособие для вузов

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 3. ОСНОВНЫЕ ВЕХИ ИСТОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

ЭПОХА ПРОСВЕЩЕНИЯ

Эпоха Просвещения, как следует из самого ее называния, отличалась расцветом наук. Соответственно, и политико-психологическая природа человека оказалась, по сути дела, в самом центре внимания большинства обществоведов. Это касалось не только политической психологии отдельных индивидов, пусть даже лидеров, но и определенных социально-политических общностей — прежде всего, национально-этнических. Как отмечал, например, особенно увлекавшийся этими вопросами Дж. Вико: «Нации проходят...через три вида природы, из которых вытекают три вида нравов, три вида естественного права народов, а соответственно этим трем видам права устанавливаются три вида гражданского состояния, т.е. государств» .

Иными словами, говоря современным языком, государство соответствует природе управляемых граждан, и нельзя изучать политику в отрыве от их психологии. Относительно же самой человеческой природы Вико писал, что она «разумная, умеренная, благосклонная и рассудочная... и признает в качестве законов совесть, разум и долг» .

Т. Гоббс же, напротив, был не столь гуманного мнения о себе подобных. К примеру, он считал, что человек — это животное с животными страстями и страхами: «Основная страсть человека — стремление к власти ради достижения основных удовольствий» . Главный конфликт человеческой природы, по Т. Гоббсу, это конфликт между естественным для человека стремлением к тщеславию и его же природным страхом.

Согласно взглядам философа-гуманиста Дж.Локка , напротив, человек по природе своей есть существо свободное, независимое и разумное. Именно поэтому любой человек, в принципе, «равен великим и неподвластен никому», так как подчиняется «только законам природы и в состоянии построить справедливое общество». Справедливое общество, согласно Дж. Локку, можно построить на основе некоего особого «общественного договора», заключаемого между представителями разных человеческих общностей. «Общественный договор», по Локку, и есть своего рода отражение разумного ответа человечества не необходимость. Напомним, что теория «общественного договора», пользовавшаяся популярностью в то время, так и не нашла подтверждения в реальной жизни. Фактически, только в XX веке она в некотором роде обогатилась реальным практическим политическим подтверждением — в частности, такого рода подтверждением можно считать «Пакт Монклоа», заключенный в Испании, в знаменитом дворце Монклоа, между представителями разных политических сил после смерти каудильо Франко, Этот пакт определил нормы социально-политической жизни и перспективы развития общества в кризисной ситуации смены политического режима, и действует до сих пор. Данный пример, среди прочего, служит неплохой иллюстрацией прогностической роли политической психологии.

В отличие от Т. Гоббса, еще более оптимистический взгляд на природу человека был присущ такому авторитету эпохи Просвещения, как Ж.-Ж. Руссо. Он считал, что практически все люди, в большей или меньшей степени, обладают «внутренним принципом справедливости и добродетели». Такое же психологическое качество, как «совесть является основным божественным инстинктом человека» . Как отмечал Руссо, «люди рождаются свободными, но везде в цепях» . То есть, развивал он эту мысль, люди рождаются в цепях коррумпированного общества, но по самой своей природе стремятся к свободе. «Как только человек становится социальным и (следовательно) рабом, он превращается в слабое, робкое и раболепное существо» , хотя «в потенциале естественного человека имелись общественные добродетели» .

Еще один известный мыслитель эпохи, Ш.Л. Монтескье, анализируя развитие политических институтов и процессов в «смутное» время, пришел к пониманию важнейшей роли массовой психологии и ее влияния на политические процессы. В отличие от большинства своих предшественников, он попытался уже не только дать описание различных явлений массовой политико-психологической природы, но и указывал на наличие за ними тех или иных достаточно конкретных психологических причин. К примеру, с исторической точки зрения, интересно такое его описание поведения людей в толпе:

«В трудные времена всегда возникают брожения, которыми никто не предводительствует, и когда насильственная верховная власть бывает сметена, ни у кого уже не оказывается достаточно авторитета, чтобы восстановить ее;... само сознание безнаказанности толпы укрепляет и увеличивает беспорядок. ...Когда был свергнут с престола турецкий император Осман, никто из участников этого мятежа и не думал свергать его..., но чей-то навсегда оставшийся неизвестным голос раздался из толпы, имя Мустафы было произнесено, и Мустафа вдруг стал императором» . Дальше мы увидим, насколько точно и заблаговременно сумел Ш.Л. Монтескье, имя которого, вообще-то говоря, редко связывается с политической психологией, предвидеть те особенности и конкретные политико-психологические характеристики массового поведения (в частности, поведения толпы), которые стали явственными гораздо позднее — практически, уже совсем в иную историческую эпоху.

Таким образом, эпоха Просвещения серьезно продвинула понимание не только общих, но, также совершенно конкретных психологических факторов в политических процессах. Кроме того, эпоха Просвещения стала родоначальницей жанра обширных книжных описании наблюдений и размышлений такого рода, а также их философско-методологического осмысления. По сути, именно эпоха Просвещения заложила философские основы тех уже вполне конкретных направлений политической психологии, которые стали развиваться практически сразу после этой эпохи.

Вико Д. Основания новой науки об общей природе наций.— М., 1940.— С. 377.

Там же. — С. 379.

Hobbes Т. Leviathan. — Cambridge, 1991. — С. 53.

Locke J. Two treatises on civil government. — L., 1888. — В. 2. — Ch. 2.

Rousseau J.J. Emile. — L., 1933. — Book 4. — С. 253—255.

Rousseau J.J. The social contract. — L., 1991. — С. 49.

Rousseau J.J. A discourse on the origin of inequality. // The s ocial contract and discourses. — L., 1910. — С. 182.

Там же. — С. 205.

Монтескье Ш.Л. Персидские письма. — Элиста, 1988.— Gисьмо LXXX. С. 148.