Ллойд Демоз. Психоистория

ОГЛАВЛЕНИЕ

9. Универсальность инцеста

Новый девиз: Что с тобой сделали, бедный ребенок?
из письма Зигмунда Фрейда Вильгельму
Флиссу от 22 декабря 1897 года.
(Цитата из Гете после пересказа
воспоминаний пациентки о том, как
ее в двухлетнем возрасте изнасиловал отец)

С тех пор, как греческие историки впервые стали описывать обычаи других народов, ученые сравнивают традиции разных культур, пытаясь обнаружить важные закономерности человеческого поведения.

Однако единственная универсальная черта, которую современные социологи и историки обнаруживают во всех известных культурах - это запрет на инцест. Как говорится в типичном тексте: «Табу на инцест внутри малой семьи является одной из немногих известных универсальных культурных черт». По утверждению Кребера, «если попросить десять антропологов указать один универсальный обычай, то, скорее всего, девять из них назовут запрет на инцест; некоторые уверенно скажут, что это единственный универсальный обычай». Утверждение, что «мы не знаем племени, в котором когда-либо разрешался бы инцест» -трюизм в сравнительно-культурных исследованиях, начиная с первых книг на эту тему Дюркгейма и Вестермарка.

Более того, те же авторы заявляют, что универсальный запрет на инцест практически всегда эффективен, и поэтому инцест редко обнаруживают в каком-либо обществе. Даже когда обнаруживается, что в том или ином обществе инцест все же одобряют, то такие примеры, по словам Джорджа Мердока, лишь «подчеркивают, а не опровергают тезис об универсальности табу на внутрисемейный инцест». Инцестуальные общества просто не могут существовать, поскольку, согласно ТалКотту Парсоису, с эффективностью запрета на инцест «связано функционирование любого общества». Инцест окончательно отмер в начале развития человеческой культуры, говорит Лесли Уайт, поскольку иначе «социальная эволюция человека пошла бы не дальше, чем у человекообразных обезьян».

Как заключает Леви Стросс: «Запрет на инцест обнаруживается уже на заре культуры... Это и есть сама культура».

Уверенность, с которой заявляется об эффективности запрета на инцест, заставляет искать доказательства, которые могли бы привести авторы утверждений. Однако вскоре оказывается, что такой поиск - совершенно бесплодное занятие. Большинство авторов вообще не приводит доказательств или направляют к единственному сравнительному обзору Мердока в его книге «Социальная структура». Но при этом обнаруживается, что тема работы Мердока - вовсе не инцест, если под инцестом подразумевать настоящие сексуальные отношения между любыми членами семьи, кроме супругов. Мердок изучал правила брака. Тем не менее авторы по-прежнему считают, что Мердок доказал существование универсального запрета на инцест как таковой, а не только на внутрисемейный инцест.

В самом деле, вместо того, чтобы выяснить, действительно ли инцест имеет место в исторических или современных группах, обширная литература на эту тему в основном лишь рассуждает, почему предположительно инцест не встречается. Предлагается много объяснений: биологическое вырождение из-за близкородственного скрещивания; выгодность социальных альянсов; разрушение семьи из-за сексуального соперничества, даже то, что сношения между членами семьи скучны. Когда признается, что бывают исключения - королевский инцест в одних обществах, инцест между братьями и сестрами среди всего населения в других, широко распространенная педерастия в третьих, -дискуссия сосредоточивается на вопросе, почему инцест предположительно редок, и речь не идет о том, редок ли он.

Странность всех этих рассуждений начинаешь осознавать, когда сравниваешь их, скажем, с исследованиями на тему других отклоняющихся действий, например, убийства. Хотя эффективные законы против убийства возникли задолго до законов против инцеста и обычно соблюдались, никто не пишет сотни научных работ о том, почему человечество выработало «универсальное табу на убийство».

В этом очерке я собираюсь привести доказательства прямо противоположной гипотезы: у большинства народов в большинстве стран и эпох универсальным явлением был сам инцест, а не его отсутствие. Кроме того, чем дальше мы углубляемся в историю, тем больше находим доказательств универсальности инцеста, так же, как и других форм насилия над детьми.

Я рассмотрю два вида инцеста: непосредственный инцест явная сексуальная активность между членами семьи помимо супругов, и косвенный инцест - потворствование родителей сексуальным домогательствам к их детям со стороны других людей.

По двум соображениям я полагаю, что косвенный инцест следует включить в определение инцестуальной активности. Прежде всего, побуждение детей к сексу с другими домочадцами или соседями обычно вызвано инцестуальными желаниями самого родителя, и в любом случае ребенком это обычно воспринимается как что-то близкое к непосредственному инцесту. Во-вторых, клинические исследования показывают, что сексуальное насилие над детьми в наше время обычно подразумевает участие родителя или опекуна, которые если и не совершают преступления напрямую, то тайно его подстраивают ради удовлетворения собственных инцестуальных желаний.

ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ НА РЕАЛЬНОСТЬ ИНЦЕСТА

Когда Зигмунд Фрейд обнаружил, что восемнадцать его больных истерией пациентов хранили в памяти детские воспоминания о сексуальных обольщениях, по большей части со стороны членов семьи, он оказался в теоретическом тупике. Он полагал, что симптомы истерии могут вызываться лишь подавленными воспоминаниями, тогда как воспоминания, легко и во всех подробностях вызываемые в памяти, не могут быть ее истинной причиной. Поэтому он пришел к выводу, что в каждом из этих случаев должно иметь место еще более раннее совращение, скорее всего между двумя и пятью годами, никак не позже восьми, память о котором подавлена.

Эти события раннего детства следует воссоздавать по фантазиям и снам, но даже когда Фрейд проводил для пациентов такую реконструкцию, пациенты, по его признанию. «не испытывали чувства, будто вспоминают события».

Как совершенно верно решил Фрейд в 1897 г., эти реконструкции событий раннего детства были на самом деле «сценами совращения, никогда не существовавшими ... это были лишь фантазии, вымысел моих пациентов, который я, возможно, сам им навязал...» Однако отчетливые воспоминания о совращении в более позднем детстве и юности, о которых пациенты рассказывали искренне и с полным осознанием реальности происшедшего, никогда не вызывали у Фрейда сомнений, вопреки утверждениям критиков типа Массона и Миллера, будто Фрейд не нашел в себе должной смелости и стал отрицать вообще наличие инцеста в этих случаях. Особая теория истерии, по признанию Фрейда, «рухнувшая под тяжестью собственного неправдоподобия», была ни чем иным, как теорией детского совращения, и не допускала сомнений в правдивости воспоминаний пациентов об инцесте.

В самом деле, Фрейд всю оставшуюся жизнь неоднократно выражал убежденность, что эти отчетливые воспоминания об инцестуальных атаках основаны на реальных событиях. В 1905 году он писал: «Я не могу признать, что в своей статье «Этиология истерии» преувеличил частоту или важность ... последствий совращения, когда ребенок слишком рано рассматривается в качестве сексуального объекта...»

Позднее он снова утверждал, что «сексуальное использование детей с жуткой частотой обнаруживается среди школьных учителей и опекунов... а фантазии собственного совращения представляют особый интерес, потому что часто являются вовсе не фантазиями, а реальными воспоминаниями». Кроме того, инцестуальные воспоминания таких пациентов, как Катерина, Розалия X., Элизабет фон Р. и Вольф Ман, он считал не фантазией, а реальностью, а о травматичном насилии такого рода над ребенком говорил: «Не следует полагать ... что сексуальное насилие над ребенком со стороны близких родственников мужского пола целиком относится к области фантазии. Большинство психоаналитиков имеет дело со случаями, когда такие события действительно были, и их наличие можно с полной достоверностью доказать...» Он даже назвал «подлинными» свои собственные воспоминания о том, как маленьким мальчиком подвергался сексуальным домогательствам со стороны няньки, которая не только побуждала его к сексуальным действиям и «выражала недовольство по поводу моей неуклюжести», как говорит Фрейд, но и мыла в воде со своей собственной менструальной кровью.

Поэтому, если читать работы Фрейда беспристрастно, отвлекаясь от всего, что написано на тему инцеста, видишь, что всякий раз, когда Фрейд сталкивался с явным сообщением о сексуальных домогательствах, он называл это совращением, а не фантазией. Здесь не было ни «большой перестановки», ни «подавления соблазна», ни «измены ребенка», ни «нападок на истину».

Смелость Фрейда, признавшего широкое распространение сексуальных домогательств к детям, большинство его коллег не разделило. По большей части они, как Юнг, просто уклонились от обсуждения. Те же, кто отмечал, насколько часто у пациентов бывают отчетливые воспоминания об инцестуальном изнасиловании, обвиняли самих жертв, подобно Абрахаму, утверждавшему, что домогательства «вызываются подсознательными желаниями ребенка, причина которых - в его ненормальной психосексуальной конституции...» Со времен Фрейда психоаналитики, как правило, расценивали воспоминания о совращении как подсознательные желания, а детские психоаналитики обычно даже не считали нужным спрашивать пациентов, основаны ли их сообщения на действительности. В лекциях по психоанализу часто учили, что все воспоминания об инцесте - на самом деле желания. Как вспоминает один психоаналитик:

«В молодости, когда я учился на психиатра, как большинство из нас, меня учили очень скептически относиться к инцестуальному сексуальному материалу, который выдавали мои пациенты... Малейшая склонность с моей стороны или со стороны моих коллег во время обучающей ситуации усматривать под материалом пациента какую-либо реальную основу, осмеивалась и считалась признаком наивности...»

Даже когда аналитики получали такую массу доказательств сексуального и просто физического насилия над детьми, что не могли в это не поверить, в историях болезней все равно уделялось обычно мало внимания таким происшествиям. Например, Отто Кернберг в своих обширных работах по пограничным состояниям пациентов мало сообщает о насилии над детьми. Когда один исследователь лично сказал Кернбергу. что множество новых работ о пограничных состояниях показывает чрезвычайно высокий уровень сексуального и физического насилия над детьми, тот признал, что это справедливо и в отношении пограничных пациентов, но «неизвестно, что с этим делать».

Тем не менее, взгляд Фрейда на реальность совращения детей не оказался совершенно проигнорирован в ранней психоаналитической литературе. Так, Ференци не только обнаружил у многих своих пациентов отчетливые воспоминания о совращении в позднем детстве, но даже описал, насколько часто взрослые пациенты признавались в половых сношениях с детьми, и сделал вывод:

«Настоящее изнасилование девочек, только-только вышедших из младенческого возраста, как и половые акты зрелых женщин с мальчиками или принудительные гомосексуальные акты, на самом деле распространены гораздо шире, чем до сих пор предполагалось». Многие психоаналитики-женщины, такие, как Бонапарт, Якобсон, Гринэйкр и Райх, сумели эмпатизировать к своим пациентам-женщинам и признали реальность их воспоминаний об инцестуальном насилии. Рейнгольд сообщал о неожиданно частых случаях инцеста у своих пациентов, в том числе о многочисленных примерах открытой мастурбации маленьких детей матерью, оргаистических избиений дочерей отцом, о случаях, когда детей заставляли трогать половые органы родителей или мать поощряла дядю, который насиловал ее детей и т. д.; при этом он удивлялся, почему остальные обращают на подобные явления так мало внимания Роберт Флисс, всю жизнь занимавшийся проблемой психоаналитического восстановления в памяти ранних воспоминаний, обнаружил, что проблемы пациентов очень часто коренятся в реально имевших место сексуальных домогательствах, и пришел к выводу, что «никто еще не заболевал из-за своих фантазий. Лишь подавленные травмирующие воспоминания могут стать причиной невроза».

За последние десять лет общественность начала осознавать, насколько широко распространено сексуальное насилие над детьми в современном обществе, и психоаналитики заговорили о необходимости признания в терапевтических целях того факта, что раннее совращение детей существует. Ставится даже вопрос о том, может ли психоаналитик своим отрицанием инцеста помешать лечению в тех случаях, когда повторный психоанализ обнаруживает инцестуальное насилие, не признанное перед этим" В одной из последних работ, где расстройства пограничной личности связываются с насилием над детьми, Герман и ее коллеги сообщают, что «у таких пациентов может наступать удивительное улучшение, стоит им осознать связь между своими симптомами и травмой».

В последние годы стали появляться сообщения психоаналитиков, обнаруживших значительные масштабы сексуального насилия над маленькими детьми, раньше не признававшегося. Один психоаналитик рассказывает о лечении женщины, изнасилованной в возрасте четырех лет:

«Чтобы симптомы исчезли полностью, потребовалось восемнадцать лет еженедельных сеансов. Если бы эта женщина сразу осознала, что в детстве ее действительно изнасиловали, разве это не сэкономило бы нам такую массу времени, потраченную на психоанализ?» Даже в консервативном «Журнале Американской психоаналитической ассоциации» недавний обзор на тему реальности инцеста завершается вопросом:

«Получен ли в результате тысяч клинических исследований и примеров психоанализа ответ на вопрос, были ли взрослые больные истерией изнасилованы или совращены в младенчестве или детстве? Думается, что еще нет».

СЕКСУАЛЬНОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ДЕТЕЙ В СОВРЕМЕННОМ ЗАПАДНОМ ОБЩЕСТВЕ

Когда определяешь реальную частоту сексуального использования детей в современном обществе, основной проблемой является то, что приходится полагаться на очевидцев, испытывающих огромные эмоциональные затруднения, когда надо сообщить о своих наблюдениях - при изучении других психоисторических объектов с такими трудностями сталкиваешься в гораздо меньшей степени.

Во-первых, большинство авторов, пишущих на эту тему, обычно защищают педофилию. Большинство работ об инцесте, начиная с ранних исследований таких сексологов, как Саймондс и Эглинтон, выполнено учеными, стремящимися оправдать сексуальные отношения с детьми, что показывает, насколько широко распространена эта практика. Многие, как Аллеи Эдварде и Р.Э.Л. Мастере, открыто заявляют, что «нет ничего постыдного в том, что человек... педераст или насильник, если он удовлетворен», или утверждают, что инцест может быть «позитивным, здоровым опытом», как это делает социальный работник Лерой Шульц в пространной работе о детской сексуальности. Даже Кинсей писал: «Трудно понять, почему ребенок, если исключить влияние культурной среды, должен быть обеспокоен тем. что его половые органы трогают», а соавтор Кинсея по многим исследованиям, Уорделл Померой, писал, что «инцест между взрослым и маленьким ребенком может... удовлетворять и обогащать впечатлениями обоих...»

К исследованиям таких ученых следует относиться крайне осторожно, поскольку их главный мотив - показать, что взрослые не прибегают к насилию, когда совращают одиноких и нелюбимых детей. Тем не менее, чтобы докопаться до немногочисленных-первоисточников, приходится перебирать поистине головокружительное количество литературы по сексуальности в обществах прошлого и настоящего (так. одних только журналов. регулярно публикующих статьи на эту тему, свыше шестидесяти), поэтому исследователь не может не ознакомиться с работами адвокатов педофилии.

Статистические исследования частоты сексуальных домогательств к детям в США восходят к 1929 г., но эти ранние работы в большинстве случаев игнорировались общественностью, которая обычно не верит обвинениям со стороны детей и привыкла к тому. что те немногие взрослые, которых арестовывают за домогательства к детям, наказываются далеко не всегда. По официальной оценке Американской филантропической ассоциации, работающей с докладами обществ защиты детей, на 1976 год в США было зарегистрировано лишь 7000 случаев. Хотя в 1985 г. эта цифра, по оценке АФА. выросла до 113000 это едва ли один процент всех случаев с детьми в Америке. Кинсей был удивлен, обнаружив, что 24% исследуемых женщин хорошо помнят о том. как в детстве они получали сексуальные предложения от взрослых мужчин, но он не придал значения этим сообщениям, поскольку большинство из них, по его словам, были всего лишь неконтактными сближениями, по мнению Кинсея, несущественными. За исключением единственной работы Ландиса в 1956 г., в которой сообщалось, что из выборки в 1800 студентов колледжа около трети вспомнило о сексуальных домогательствах в детстве, до конца 70-х и начала 80-х не проводилось тщательных исследований на достаточно большой выборке, чтобы гарантировать достоверность статистического анализа.

Хотя в перечисленных двух десятках исследований уточняется определение сексуальных домогательств и возрастные критерии, результаты их можно сравнивать, лишь исключив из определения неконтактное использование (такое как эксгибиционизм) и поставив обязательным условием доказанность принуждения и разницы в возрасте, по меньшей мере, в пять лет, если жертве больше двенадцати. Если делать такие поправки, то процент людей, сообщающих о контактном сексуальном использовании в детстве, колеблется среди женщин от 6 до 45%, а среди мужчин - от 3 до 30%.

При ближайшем рассмотрении оказывается, что низкие показатели - следствие метода, использованного в исследованиях. Когда последовательно переходишь от исследований с более низкими цифрами к более высоким цифрам, видишь, что это связано с тем, насколько техника интервьюирования учитывает нежелание респондентов отвечать на такие эмоционально значимые вопросы. Низкие цифры соответствуют использованию письменных анкет или кратких телефонных звонков, т.е. таких форм контакта, которые респондент расценивает как навязчивые, в то время как высокие цифры в работах таких авторов, как Вайэтт и Рассел, являются результатом тщательно продуманного интервью с глазу на глаз, продолжительностью от одного до восьми часов. Разумеется, чтобы респондент начал рассказывать незнакомому человеку о собственном совращении в детстве, требуется, чтобы он хоть немного ему доверял. Поэтому, обратившись к этим двум исследованиям как к наиболее точным на настоящий момент, мы обнаруживаем, что 38% (Рассел) или 45% (Вайэтт) опрошенных женщин носят воспоминания о внутрисе-мейном и/или внесемейном сексуальном насилии, которому подверглись в детстве, и в почти в половине всех случаев речь идет о непосредственном инцесте.

Что касается мужчин, то столь же точные цифры здесь получить гораздо труднее. Самая высокая пока что цифра получена Ландисом - 30%. В других исследованиях приводятся более низкие цифры, поскольку получены они в результате короткого анкетирования. Сравнения чаще всего показывают, что мальчики подвергаются домогательствам примерно в три раза реже, чем девочки, однако есть данные, что мужчины намного неохотнее сообщают о таких событиях, отчасти потому, что они становятся жертвами домогательства в более раннем возрасте, чем девочки, отчасти из-за того, что им, возможно, даже труднее об этом вспомнить и рассказать. Те 30%, что получены Ландисом, - несомненно, наиболее достоверная цифра из всех, которые мы имеем для мальчиков, поскольку исследование Ландиса проводилось методом интервью. Вот почему наиболее точной на сегодняшний день оценкой для США числа вспоминающих о сексуальном насилии над собой в детстве следует считать 40% для девочек и 30% - для мальчиков, причем случаи непосредственного инцеста составляют почти половину всех случаев у девочек и около четверти - у мальчиков.

Тем не менее, даже эти поразительно высокие цифры - лишь часть всей скрытой правды. Еще четыре фактора заставляют предположить, что истинные цифры выше:

1) в опрашиваемые группы входит не много представителей той части американского населения, где распространенность сексуальных домогательств гораздо выше среднего: профессиональные преступники, проститутки, подростки в приютах, люди с психическими расстройствами и т. д.;

2) в исследованиях учитываются лишь признания интервьюируемых, а ведь вряд ли обходится без таких случаев, когда респондент во время интервью скрывает осознанные воспоминания;

3) в каждом исследовании большой процент людей отказывался от интервью, а ведь среди них могло быть больше всего жертв домогательства;

4) самое важное: в этих исследованиях учитываются лишь четкие осознанные воспоминания о происшедшем - неосознанные же, которые обычно выявляются лишь во время психотерапии, повысили бы эти цифры.

В соответствии с этими факторами в показатели следует внести статистические поправки. Хотя среди респондентов Рассела лишь 11 % вспоминали о том, как стали жертвами насилия до 5 лет, в еще одной работе говорится, что в сообщениях властям о сексуальном насилии чаще всего фигурирует возраст четыре года, а, согласно другим исследованиям, в сообщениях о сексуальном насилии от 21 до 50% жертв - дети до пяти лет. Поскольку мало у кого откладываются осознанные воспоминания о любых травмирующих событиях, имевших место в возрасте до 5 лет, и поскольку по графику возрастного распределения сексуальное насилие в основном приходится на интервал от 2 до 16 лет, то с учетом этих трех факторов цифры следует повысить, по меньшей мере, еще на 50% . Поэтому с учетом поправок частота случаев составляет самое меньшее 60% у девочек и 45% у мальчиков. Пока кто-нибудь не возьмет на себя смелость прямо спросить о домогательствах у самих детей - простая процедура, не проводившаяся ни в одном из опубликованных до сих пор исследований, - 60 и 45% следует считать наиболее достоверными на данный момент показателями частоты случаев для США.

Эти рассказы о совращении в детстве исследователи считают воспоминаниями о реальных событиях, а не фантазиями. Мало того, что большинство исследователей приходит, как Рассел, к выводу, что «важной проблемой было скрыть происшествие, а не сфабриковать ложные воспоминания, но ведь еще в одном исследовании на выборке из 53 женщин, где делалась попытка из независимого источника подтвердить воспоминания об. инцесте в детстве, в 74% случаев воспоминания находили непосредственное подтверждение, еще в 9% - подтверждались косвенно, и ни в одном случае воспоминания не оказались просто фантазией.

После таких достоверных исследований уже нет нужды относиться к воспоминаниям о совращении в детстве столь же подозрительно, как во времена Фрейда. Воспоминания, выслушанные этими исследованиями, не были смутными образами, реконструированными в ходе психотерапии, а такие случаи, когда ребенку лишь показывали половые органы, или другие варианты неконтактного сексуального сближения, не учитывались. Ни в одной из этих работ не исследовались такие обычные близкие к сексуальным травмы, как постоянные клизмы или регулярные порки - и то, и другое для ребенка часто равноценно генитальному совращению, В цифрах же нашли отражение только четкие воспоминания о таких явных и непосредственных сексуальных контактах, как половые сношения, сосание пениса и лизание вагины, взаимная мастурбация, анальные сношения и целование либо сосание груди или половых органов ребенка.

Обстоятельства этих актов совращения документированы обширной клинической литературой на тему домогательств, лишь часть которой мы можем суммировать в данном очерке. Рассел обнаружил, что «преступники по большей части жили под одной крышей с жертвой». Большинство из них (85%) были самое меньшее на пять лет старше своей жертвы. При инцесте с девочками преступниками в 25% случаев оказывались дяди, за ними следовали отцы (15%), братья (12%) и отчимы (8%) Женщины (по крайней мере, в Америке) совершают инцест реже, хотя цифры здесь могут оказаться на самом деле выше, чем представляется, ведь работы по раннему детству мальчиков очень отрывочны (обнаружено, что многие матери проявляют сильную склонность к соблазнению своих детей даже под наблюдением в лабораторной обстановке).

Даже когда непосредственный преступник не является родственником, по меньшей мере, в 80% случаев в деле тем или иным образом замешан родитель или опекун. Среди остальных 20% многочисленны случаи, когда родители приглашают спать со своими детьми соседей, либо не мешают старшим братьям домогаться младших сестер или братьев, либо оставляют детей с нянями, обнаружив, что последние домогаются детей, либо продолжают после фактов домогательства разрешать оставаться наедине своим детям и их друзьям. Из этого следует сделать вывод, что большинство случаев домогательства - это или дело рук тех, кто опекает детей, или осознанно либо неосознанно подготавливается ими.

Многие мифы о сексуальном использовании разрушены последними исследованиями. Использование имеет место в гораздо более раннем возрасте, чем предполагалось, - у 81% жертв до половой зрелости» а у 42% - до семи лет, и происходит в гораздо менее мягкой форме, чем считалось раньше, - даже совращение детей в большинстве случаев включает оральное, анальное или генитальное проникновение. Совращение младших детей тинэйджерами, которое раньше относили к разряду «экспериментаторства», теперь оказалось очень серьезной проблемой, часто результатом совращения самого тинэйджера или какой-нибудь другой сравнительно тяжелой травмы. В самом деле, согласно некоторым работам, в половине всех сообщаемых случаев домогательства к детям ив 20% всех изнасилований виновными оказываются лица в возрасте до 18 лет.

Вопреки высказываемому раньше мнению, что сексуальное использование распространено в основном среди бедных, на самом деле между принадлежностью к тому или иному экономическому классу и частотой использования нет никакой корреляции. Большинство педофилов - мужчины, хотя в последних исследованиях стало обнаруживаться, что женщины чаще совращают маленьких детей, чем сообщалось до сих пор, в частности потому, как указывает Лью, что «сексуальная активность между женщинами и маленькими мальчиками редко расценивается как использование ребенка»." Вообще же из всех случаев инцестуального использования раскрываются лишь 2%. из которых даже в наши дни лишь крохотная доля признается преступлением, что заставляет отказаться от мысли, будто общество действительно заинтересовано в прекращении этой практики. Наконец, число случаев домогательства к ребенку может на самом деле быть гораздо выше; в то время, как в работе Рассела в 43% случаев ннцестуальное использование, по воспоминаниям, имело место лишь по одному разу, в другой работе обнаруживается, что средняя продолжительность использования - пять лет.

О причине педофилии лучше всего говорится в сообщениях из клинической практики психотерапевтов, которые долго занимались этой темой. Педофил, подобно другим извращенцам, страдает от острого недостатка любви и страха индивидуации в раннем детстве, он или она одновременно хочет и страшится слияния с матерью из-за огромной потребности восстановить единство матери и ребенка. У педофилов обычно обнаруживается использование в раннем детстве. Став взрослым, педофил должен заниматься сексом с детьми, чтобы сохранять иллюзию, будто его любят, и в то же время господствовать над детьми, как когда-то господствовали над ним самим, повторять все те же садистские действия, которые когда-то испытывал на себе, Педофил использует ребенка в качестве заменителя груди, для получения удовольствия и как объект садистской агрессии.

Сексуальная активность крайне необходима педофилу. потому что избавляет его от постоянно возникающих чувств фрагментированности, депрессии и смерти. Это помогает объяснить, почему сексуальная мишень педофила столь легко заменима и почему активный педофил за свою жизнь часто успевает совратить сотни детей. Совращение детей - это отчаянная защита от страха собственной дезинтеграции. Вовсе не следует считать это, как делают обычно историки и социологи, «всплеском сексуальных инстинктов» или результатом недостаточного контроля над импульсами» либо «слабого суперэго». Взрослые, домогающиеся детей, обладают чрезвычайно мощным карающим суперэго и часто очень набожны. К такому поведению их подталкивают не сексуальные инстинкты, а непреодолимые интрапсихические тревоги. Учитывая серьезность извращения, неудивительно, что успешные методы его терапии были разработаны лишь недавно.

Похоже, что прошло уже время, когда можно было отрицать крайнюю травматичность для детей сексуального совращения. Чем больше выходит работ по последствиям сексуального использования детей, тем более тяжелым оказывается наносимый ущерб. Ту массу книг и статей, в которой документально отражены эмоциональные проблемы жертвы как в детстве, так и в дальнейшей жизни, следует читать внимательно, чтобы оценить глубокое чувство свершившегося предательства и парализующего страха, которое испытывает ребенок, так что даже один-единственный случай может опустошающе сказаться на всей его жизни. Документы свидетельствуют об острых соматических реакциях, деперсонализации, ненависти к себе, истерических припадках, депрессии, пограничных формациях личности, половой неразборчивости, сексуальных нарушениях, самоубийствах, членовредительстве, ночных кошмарах, посттравматических стрессовых нарушениях, преступности, булимии, общей эмоциональной и умственной отсталости - чем раньше и чаще имело место использование, тем тяжелее ущерб.

За пределами США была опубликована лишь одна сравнительно достоверная работа. Выполненный Институтом общественного мнения для правительства Канады отчет на 1300 страницах об интервью, проведенных с глазу на глаз с более чем 2000 мужчин и женщин, который завершается цифрами, показывающими частоту случаев в процентном исчислении, примерно теми же, что и в американских работах. Как сообщают антропологи, в Латинской Америке семейная сексуальная активность и широко распространенная педерастия составляют значительную долю мужской сексуальной активности мачо, хотя достоверных статистических данных на этот счет пока нет. Например, в Пуэрто-Рико Оскар Льюис обнаружил «опасность совращения со стороны отчимов, сексуальное соперничество между сестрами, между матерьми и дочерьми и сексуальную стимуляцию детей мужского пола своими матерьми и другими членами семьи», Э. Н. Падилья сообщает, как родители, и не только они, регулярно мастурбируют пенис младенца, а Ромон Фернандес-Марина приводит пример пуэрториканкских отцов, которые часто мастурбируют сыновей, чтобы показать друзьям их мужские качества. Дж. М. Кэрриэр в Мехико сообщает, что значительная часть мексиканских мужчин вступает в сексуальные отношения с племянницами, кузинами или соседками, которым от 6 до 9 лет.

Европейские страны по технике интервьюирования отстают от США лет на двадцать, и поскольку там все еще пользуются письменными анкетами, выявляемый уровень сексуального использования оказывается менее одного процента. В большинстве европейских работ не делается попыток изучить частоту этого явления с точки зрения статистики, хотя в некоторых - как, например, в серии работ по инцесту в Скандинавии - сообщается о значительном общественном одобрении инцеста в некоторых сельских районах.

Хотя для большинства европейских стран достоверная статистика отсутствует, благодаря начавшемуся недавно брожению, проявившемуся в книгах, статьях, в появлении телефонных горячих линий, стало обнаруживаться широкое распространение сексуальных домогательств. Недавно появившаяся на Би-Би-Си программа «Чайлд Уотч» спросила всех слушателей женского пола - большая, хотя и несколько однобокая выборка, - могут ли они вспомнить о сексуальных домогательствах, и после анализа 2530 ответов оказалось, что 83% помнят о том, как трогали их половые органы, а 62% всей выборки вспоминают о настоящих половых сношениях. Официальное число немецких детей, которые каждый год подвергаются сексуальному использованию и насилию - свыше 300 тысяч, а горячих линий, по которым можно сообщать о сексуальном использовании, становится все больше. С учреждением в Италии горячих линий «СОС - детство», первоначально с негодованием встреченных публикой, началось разоблачение разветвленной сети педофилии, детской проституции, сексуальных домогательств в мужских и женских организациях скаутов, а также широко распространенного сексуального использования детей в семьях, с особым упором на педерастическое совращение мальчиков. Наконец, самым обстоятельным на сегодняшний день исследованием в Европе является еще не опубликованный отчет, выполненный немецким Институтом детства - впервые кто-то осмелился спросить у самих детей об их сексуальном опыте. Как я уже говорил, исследователи из этого института обнаружили, что среди берлинских школьников 80% подвергались сексуальным домогательствам. Подробно об этой работе можно будет узнать после ее публикации. Вполне возможно, что, напрямую опрашивая детей, вместо того, чтобы полагаться на воспоминания взрослых, можно получить более высокие цифры частоты сексуальных домогательств, чем 60% и 45% для США. ПЕДОФИЛИЯ НА ВОСТОКЕ И НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ

Каким бы высоким ни оказался уровень сексуального использования детей в современных странах Запада, аналогичные цифры в незападных странах, скорее всего, гораздо выше. Поскольку эти страны лишь недавно вышли из той фазы, которую я называю инфантицидным стилем воспитания детей, когда родители убивают около половины всех рождающихся детей, то там гораздо шире принято использование детей для удовлетворения эмоциональных потребностей взрослых - отношение, благоприятствующее широкому распространению инцеста, как и вообще плохого обращения с детьми. Несмотря на то, что материал разбросан и в значительной степени скрыт, его достаточно, чтобы составить представление о масштабах явления, которым, вероятно, когда-нибудь займутся ученые.

Детство многих индийцев начинается с регулярной мастурбации со стороны матери, которой подвергается маленький ребенок «высокой касты или низкой касты, девочки - «чтобы хорошо спали», мальчики - «чтобы росли мужественными...» О широком распространении этой практики говорят многие заслуживающие доверия наблюдатели - среди них Кэтрин Майо, - врач, этнолог, религиовед и социолог, чьи обширные исследования в Индии 20-х годов привели к принятию первых законов о детских браках. Как фактически в любой незападной культуре, ребенок в течение нескольких лет спит в супружеской постели и постоянно наблюдает половые сношения между родителями. До какой степени индийские родителя идут дальше и открыто занимаются сексом с ребенком, определить невозможно. Рампад, социолог, который недавно провел исследование сексуальных традиций современной Индии посредством интервью, построенных по образцу Кинсея, пришел к выводу, что «размах инцеста огромен... Его скрывают вместе с другими секретами семьи так, что тайна редко выходит наружу, как и совращение, к которому прикладывают руку верные друзья семьи... Попытаться дать хотя бы более или менее удовлетворительную оценку частоты случаев инцеста - все равно, что разворошить осиное гнездо... никто не исповедуется в таком поступке, следовательно, любая попытка собрать материал для статистики в настоящее время бесполезна».

Как о мальчиках, так и о девочках сообщается, что их мастурбируют и насилуют мужчины семьи, включая отца, старших братьев. дядей и двоюродных братьев. Когда ребенку исполняется четыре или пять лет, его обычно берут к себе на ночь в постель другие члены большой семьи - «дяде должно нравиться, что она спит в его комнате, ведь это считается великим жестом, означающим близость». Как описывает одна девочка: «Вряд ли я хоть раз спала со своими родителями после того, как мне исполнилось четыре года. Почти каждую ночь я по очереди спала с разными моими дядями и иногда с бабушкой. Но в ее кровати было очень тесно, потому что там спали все ее внуки... Поэтому я предпочитала спать в кровати дяди, который был очень добрым и зимой обхватывал меня руками». Такая практика похожа на традиционное обобществление жен братьями, каждый из которых имел свободный сексуальный доступ к жене другого брата - древний обычай, еще принятый в некоторых областях Индии.

Секс между близкими родственниками в Индии настолько общепринят, что в некоторых индийских группах предпочитают устраивать браки между дядями и племянницами, двоюродными сестрами и братьями. Как гласит одна старая индийская пословица, «если девочка девственница в десять лет, значит, у нее нет ни братьев, ни кузенов, ни отца». Такой порядок - спать по очереди с живущими в доме родственниками - сохраняется даже после свадьбы, поскольку муж часто холоден к жене, и секс с младшими братьями мужа тайно поощряется семьей, которая хочет дать жене кого-нибудь «близкого». Деды часто называют маленьких девочек «моя маленькая женка», дарят им лакомства и «играют роль старых соблазнителей», дразня словами: «А не хочешь ли ты выйти за меня замуж?» Вот как один наблюдатель подытоживает традиционную индийскую сексуальную стимуляцию детей:

«Маленьких девочек хинди лишают девственности маленькие мальчики, с которыми те играют; они вместе повторяют эротические уроки, которые невольно преподают им родители благодаря повсеместному в Индии промискуитету в семье. У маленьких девочек, которым еще нет даже десяти лет, -девственная плева никогда не бывает целой... Инцест часто является правилом, а не исключением».

Вдобавок к непосредственному инцесту со стороны родителей, обычным является и совращение маленьких девочек, которых берут в дом под опеку или в качестве слуг. Многие мужчины, сообщает Рампал, «опускаются до того, что совращают маленьких девочек, которым дают приют в доме по разным причинам - то ли девочка учится, то ли находится в услужении, то ли она родственница, то ли дочь или сестра близкого друга. Они сполна пользуются ее невинностью и неопытностью в общении с мужчинами, которые хотят близости с ней. Обычно девочка горько жалеет о такой связи, потому что испытывает крайнюю раздвоенность, называя своего тайного любовника «дядей» или «братом» при посторонних и предаваясь с ним соитию в уединении спальни...» Отцы иногда поощряют совращение, передавая дочь другу, чтобы тот воспитывал ее, «как свою дочь», и друг «посвящает ее в инцестуальные сношения».

Сексуальное использование мальчиков и девочек уходит в такую глубь времен, в какую только простираются письменные источники, и охватывает все касты Индии. Как говорит Майо: «На протяжении периода столь долгого, что никто не знает, когда это началось, брамины старательно культивировали и передавали силой своего духовного авторитета страсть к незрелым девочкам, которых сексуально использовали». У храмовой проституции мальчиков и девочек долгая история, и Майо рассказывала в 1927 г.:

«Маленького мальчика... если он физически привлекателен, отбирают для удовлетворение взрослых мужчин или приписывают к храму в качестве проститутки. Родители, как правило, не видят в этом никакой обиды, им, наоборот, льстит, что их сына сочли привлекательным». Мальчиков и девочек сексуально использовали как жрецы, так и посетители, и большинство детей было «хорошей касты». Одна община храмовых проституток, согласно статистике правительства, насчитывала двести тысяч членов.

Детские браки в Индии были правилом уже по меньшей мере в 300 г. до н. э. В качестве рационального объяснения детских браков, так же, как и крайней изоляции девочек (пурда), называют необходимость защиты девочки от окружающих ее мужчин-соблазнителей. Индийские матери высших каст признаются, что «боятся оставлять [одиннадцатилетних] дочерей одних дома, даже на полдня, без материнского присмотра и в досягаемости мужчин из семьи. Ниже по социальной лестнице мы обнаруживаем тот же страх. Жена крестьянина хинди никогда не оставит свою маленькую дочь дома даже на один час в почти полной уверенности, что тогда ребенок будет обесчещен».

Вот почему ребенок по традиции выдается замуж в шесть или семь лет.

Находя на уровне сознания оправдание в качестве защиты от совращения мужчинами, детские браки, несомненно, довершают совращение, поскольку тут же переходят в свое логическое продолжение, поскольку жених почти всегда на несколько десятков лет старше девочки-невесты.

«Пусть мужчина тридцати лет женится на десятилетней, нагника (то есть на девочке, у которой еще не было менструаций), а мужчина двадцати одного года пусть возьмет в жены семилетнюю».

Поскольку до закона об ограничении на детские браки большинство индийских девочек выдавались замуж и начинали половую жизнь до 12 лет, они переходили от семейного инцеста к сексу со старшими мужчинами, которых еще в детском возрасте выбирала семья.

Отцов, которые позволяли дочерям достигать половозрелости, не выдавая их замуж, религия осуждала на адские муки. Поэтому первый ребенок обычно рождался вскоре по достижении матерью половой зрелости и почти всегда умирал во время родов из-за физической незрелости матери. Когда в 1929 г. были предприняты попытки объявить детские браки незаконными, комиссия по согласованию возраста, большинство членов которой защищали детские браки, опубликовала девять томов показаний. В качестве возражения говорилось, что это основа индийской семьи, поскольку девочка должна «стать дисциплинированной» (изнасилованной) для доведения брака до своей сути, чтобы «смотрела на мужчину... как на своего господина и мужа...»

Майо говорила, что показания комиссии, настаивавшей на необходимости секса с детьми, по большей части были настолько непристойны, что их нельзя даже повторить. Подавляющее большинство членов комиссии настаивало на том. что дети настолько переполнены сексуальными желаниями, что, когда им исполняется семь лет, брак является единственным спасением. «Они жаловались, что маленькие дети, как мальчики, так и девочки, по своей природе проявляют неестественную, развращенную и изнуряющую скороспелость, находясь под влиянием среды» -то есть семейного инцеста в первые семь лет. Майо приводит многочисленные показания, в которых маленькие девочки обвиняются в собственном изнасиловании, раннее замужество объявляется абсолютно необходимым, поскольку «похоть владеет сердцем девочек... в раннем возрасте... Девочка хочет половых сношений в восемь раз сильнее, чем мужчина... Когда человек голоден, самое время накормить его...»

Результатом такого раннего инцеста было общество, где сексуальность взрослых считалась крайне опасной, где люди мучились чувством вины каждый раз, когда занимались сексом со своими супругами, где любые сексуальные сношения между мужчинами и женщинами считались оскверняющими и где популярные фильмы до сих пор не обходятся обычно без подробных сцен изнасилования ради удовлетворения мужской аудитории. Как и следует ожидать, индийская религия пронизана извращенными сексуальными фантазиями, культом пениса, сильнейшим страхом потерять сперму и включает поклонение инцестуальному богу-пенису, Шиве, когда женщины должны публично целовать половые органы голого жреца. Даже в наши дни такая секта, как Хинду Сакти, пропагандирует инцест как «более высокую ступень половых сношений и большой шаг к религиозному совершенству».

Индийский субконтинент представляет собой настоящие Галапагосские острова психоисторических вариаций инцестуального поведения, демонстрируя примеры, которые относятся к самым разным эволюционным уровням и могут пригодиться при сравнительно-историческом исследовании других обществ. В некоторых эндогамных индийских группах, таких как байга, практикуются настоящие инцестуальные браки мужчин с дочерьми, женщин с сыновьями, братьев с сестрами и даже бабушек или дедушек с внуками. «У меня создается впечатление, что у большинства из них очень слабо или вовсе отсутствует врожденное отвращение к инцесту», - говорит изучающий их этнограф Эл-вин, жизнеспособность же этого общества опровергает все теории о невозможности инцестуальных браков.

У байга встречаются самые разные варианты полностью инцестуального образа жизни, а регулярные половые сношения с детьми широко распространены во многих индийских группах. Одной из групп, чья жизнь документирована лучше всего, являются мурия, которые делают маленьких детей частью своей сексуальной активности в Семейной постели. Затем, когда детям исполняется пять-шесть лет, родители объявляют их слишком взрослыми для участия в семейном сексе и отправляют в спальню, отведенную для сексуального использования детей подростками и мужчинами Постарше. Мурия считают, что это дети виноваты в том, что их приходится изгонять из дома и отправлять в сексуальную спальню: «Некоторые дети очень хорошие и понимают [почему их приходится изгонять из семейной постели], а другие, глупые, ломятся обратно в комнату родителей...» Взрослые наблюдают и поощряют любую сексуальную активность в спальнях. Хотя иногда в спальни отправляются дети всего двух лет от роду, от них обычно не требуют участия в сексе до пяти-шести лет, поскольку они, если их принудить к сексу в три-четыре года, часто «мочат кровать и просыпаются с плачем».

Попавших в спальню детей заставляют трудиться на остальных, их «вколачивают в форму» подростки, поставленные здесь за старших. Маленькие дети начинают свою сексуальную деятельность с того, что делают детям постарше массаж, и лишь потом их «посвящают» в настоящие сношения. Сношения начинают в пять или шесть лет по инициативе одного из подростков или взрослых:

«Взрослая девочка учит маленького мальчика, позволяя ему ласкать ее грудь и обнимать ее. Затем она обнажает свои ноги и заставляет маленького мальчика лечь на ее грудь. Она показывает ему, как раскрывать ее одежду и вставляет маленький пенис своей рукой». Есть два типа спален: классическая модель, когда девочкам под угрозой наказания не разрешается спать с одним партнером больше трех ночей подряд, и «парная» модель, когда партнеры на долгий срок вступают в «брак» друг с другом. Обычно детям назначает партнера тот, кто за старшего. Несмотря на то, что иногда девочке позволяется выбрать себе партнера, она не может отказаться от секса, иначе ей грозит групповое изнасилование:

«Если девочка отказывается прийти, когда за ней посылают, то за ней отправляют маленьких мальчиков, которые приводят ее силой. Когда ее приводят, а она отказывается выбрать партнера, группа мальчиков постарше принимается насиловать ее по очереди, пока она не назовет мальчика, которого хотела бы иметь партнером».

Дети вступают в сношения в присутствии других - некоторых родственников, таких, как младшие братья, которые замещают старшего брата, если он временно отсутствует. «Каждый принадлежит кому-нибудь другому» - вот дух этих спален; «ты переходишь от девочки к девочке, совсем как кольцо на твоей руке переходит с пальца на палец», а иначе «погибнешь от любви». (Конечно, все эти правила устанавливаются и меняются по воле родителей, а не детей.) Старшие женатые мужчины часто посещают спальни и занимаются сексом с детьми, особенно когда у их собственных жен менструации, и они считаются оскверненными. Система сексуальных спален мурия, имеющая аналогии у некоторых азиатских и африканских групп, высоко оценена за свое «завидно» позитивное отношение к сексу изучавшими эту группу этнологами и другими антропологами, сообщавшими о своих исследованиях. Этнолог называет эти спальни «счастливым, волнующим миром», в отличие от других индийских деревень, где детей насилуют чаще, чем в деревнях, где есть такие спальни.

Китай, как и Индия, лишь недавно вышел из инфантицидного стиля воспитания детей, но заслуживающих доверия работ по детской сексуальности здесь несколько меньше, чем по Индии. Хотя родители в Китае традиционно спят со своими детьми, пока те не становятся подростками, еще недостаточно исследовано, что конкретно происходит в китайских семейных постелях; впрочем. некоторые наблюдатели сообщают, что у китайских девочек, как и у индийских, нет и намека на девственную плеву, предположительно потому, что те, кто о них заботится, «очень тщательно... чистят половые органы маленьких детей во время ежедневных промываний...»

Подобно многим ранним цивилизациям, в древнем Китае были институционализироваиы педерастия с мальчиками, сожительство с детьми, кастрация маленьких мальчиков ради их сексуального использования в качестве евнухов, браки маленьких невест с определенным количеством братьев, широко распространенная проституция мальчиков и девочек и постоянное сексуальное использование детей-слуг и детей-рабов. В популярной древней системе брака сим пуа родители удочеряли девочку, растили ее как сестру своего сына, а затем заставляли их двоих вступать в брак, который со всех точек зрения, кроме генетической, следует рассматривать как инцестуальный. Они могли поступить и наоборот, усыновив мальчика, чтобы женить на приемной сестре. Сексуальное использование удочеренных девочек, как сообщается, было обычным делом. Родители часто отправляли сыновей для сексуального использования в аристократические семьи, если же мальчик вызывался быть евнухом, родители отрезали ему половые органы, и несли за ним в банке. В некоторых областях браки мужчин с мальчиками были столь популярны, что сохранились записи о пожертвовании сыновей покровителю для педерастии.

Как это было обычно в других древних цивилизациях, крайний симбиоз с матерью заставлял китайцев верить, что женщины столь могущественны, что лишают мужчин силы, забирая сперму во время полового акта. Китайцы считали, что во время акта женщина извергает жизненную силу (ин), которую мужчина может поглотить и стать сильным, если сам сумеет удержаться от эякуляции. Сочинялись специальные руководства, где описывались способы для мужчины удержать свою сперму, прерывая акт, который назывался «битвой», путем вдоха и всасывания слюны женщины, которая называлась «врагом». В юношеском возрасте мужчин обучали сексу с маленькими девочками с «неразвитой грудью», чтобы потренироваться в «воздержании», не допуская эякуляции. У правителей жизненной силы было больше, потому что они забирали ее от большего числа жен и наложниц. Заставляло ли это верить, что мужчина может получить жизненную силу через сношения со своими детьми, непосредственно не доказано, однако на это может указывать широко распространенная практика покупки маленьких девочек (под видом «удочерения») в популярной системе муй цай - «приемные родители» использовали их после этого в качестве домашних рабынь или сексуальных объектов. Мальчиков тоже часто усыновляли ради сексуального использования, перевязывая им ступни, как у девочек, - считалось, что вид перевязанных ступней действует возбуждающе.

Перевязывание ног было единственной китайской традицией сексуального увлечения, которое совершалось над девочками всех классов. Как и другие фетишисты, китайцы настолько боялись влагалища, считая его опасным, кастрирующим органом, что могли испытывать эротические чувства только к женской ступне - в основном к большому пальцу. Вот как описывает Чен Куан Ин процедуру перевязывания ног в девятнадцатом веке; «Когда ребенку исполняется четыре-пять или семь-восемь лет, родители начинают резко с ним разговаривать, пугают его своими взглядами и притесняют, как только можно, так, что кости ног могут сломаться, а мясо - загнить». Этому крайне болезненному процессу девочка подвергается с пяти до десяти лет, крича от боли каждую ночь, когда выполняет задание, ковыляя вокруг дома и держась за стену. Когда кости ломаются, а плоть атрофируется, ее ступня становится отличным заменителем пениса. часто после потери нескольких пальцев, которые подгибаются под ступню, чтобы подчеркнуть торчащий большой палец.

После этого палец-пенис становится для мужчины главным объектом извращения и основным источником сексуального возбуждения во время сношений,

«Он представлял собой необходимое вступление к половому акту, манипуляции с ним возбуждали и подстегивали... Способы обхватывать ступню ладонью были многочисленны и разнообразны; дойдя до высшей степени экстаза, любовник переносил ступню из ладони в рот. Игра включала целование, сосание и засовывание ступни в рот так, чтобы почувствовать ее щеками, покусывание и энергичное жевание ступни, любовное прижимание ее к щекам, груди, коленям или мужскому члену». Таким образом, даже секс с женщинами для китайских мужчин мог имитировать гомосексуальные сношения.

Хотя в китайской литературе встречается много описаний того, как кричат девочки, когда им раздробляют ступни, источники ничего не говорят о том, полностью ли понимали маленькие девочки сексуальное назначение своего увечья. Поскольку девочки делили с родителями семейную постель и, по всей видимости, наблюдали сексуальные игры отца с пенисом-ступней матери, вполне возможно, что сексуальная цель болезненного уродства была им понятна.

Япония начала преодолевать инфантицидный стиль воспитания, по меньшей мере, два столетия назад. Поэтому для Японии труднее найти достоверную оценку традиционной сексуальной жизни детей. К тому же в настоящее время в Японии существует такой запрет на разговоры о сексуальном домогательстве к детям, что в официальной статистике говорится лишь о нескольких сотнях случаев в год по всей стране. Некоторые авторы, недавно посетившие Японию, свидетельствуют, что там почти все читают порнографические комиксы (манга), где изображены маленькие девочки, «к которым пристают, нападают, связывают, бьют, режут и пытают», и сомневаются в точности столь низких официальных цифр в отношении использования детей, однако частные письма, которые я писал антропологам, педагогам, психоаналитикам и прочим, специализирующимся в изучении японской психологии, не дали ничего - все отрицали наличие в современных японских семьях сколь-либо значительного сексуального домогательства к детям.

Что касается институционализации педерастического использования мальчиков, в стиле древних греков, жрецами и воинами. храмовой проституции мальчиков и девочек и общепринятой детской проституции, включавшей древнюю систему гейш, то здесь древняя Япония была похожа на Индию и Китай. В японских публичных домах девочек начинали использовать в возрасте 5-7 лет. По меньшей мере с 14-го века подробно документировано педерастическое использование аристократией и духовенством маленьких мальчиков, которых родители отдавали самураям и жрецам в монастыри для анальных сношений - такие мальчики часто служили объектами поклонения в качестве воплощенных богов в религиозных культах, похожих на культ Святой Девы на Западе.

В Японии, одном из самых эндогамных обществ в мире, даже в исторические времена одобрялись инцестуальные браки в придворных кругах. Браки между родными и двоюродными братьями и сестрами, дядями и племянницами, тетями и племянниками были настолько общеприняты и даже предпочтительны, что инбридинг, как обнаружили генетики, влиял на размеры и здоровье людей. Насколько часто в традиционной Японии пользовались такой системой брака, еще недостаточно исследовано. Указанием на это может служить выполненная в 1959 г. работа Кубо. в которой говорилось, что в Японии еще остались сельские районы, где отцы, «согласно феодальной семейной традиции». женятся на дочерях после того, как мать умерла или сделалась неспособной к половой жизни. Кубо пришел к выводу, что во многих традиционных деревенских семьях инцест считается «похвальным поведением». Изучив в Хиросиме 36 случаев инцеста, он обнаружил, что община часто осуждает с моральной точки зрения семьи, живущие в открытом инцестуальном браке, но сами участники таких браков не считают свое поведение аморальным. В самом деле, в отсутствие отца, возглавляющего семью, эту роль может перенять у него сын, «чтобы положить конец беспорядку в доме», и заниматься сексом со своей сестрой. Другие члены семьи примут этот инцест как нормальное явление.

В традиционной Японии даже очень маленьких девочек посвящали в секс мальчики постарше, которые приходили в их спальни по ночам при содействии родителей девочек (так называемые ночные воры, йобай). Мальчики «собирались в общественных хижинах и учили тех, кто чуть моложе, сексуальным подходам и приемам...» Хотя при этом рекомендовалось действовать путем «мягкого убеждения», не было никакой гарантии, что оно действительно будет мягким, хотя родители, в соответствии с традицией, «смотрели с другой стороны» на сношение с маленькими дочерьми старших мальчиков.

Западные наблюдатели даже в наше время часто отмечают, что японские матери все еще мастурбируют своих маленьких детей - днем, публично, и ночью, в семейной постели, «для того, чтобы их усыпить», как говорят сами матери. В настоящее время средний японец (или японка) спит со своими детьми, пока тем не исполнится десять-пятнадцать лет, а в одной из свежих работ по Японии обнаружилось, что в 20% случаев дочь даже после шестнадцати продолжает спать с отцом. Даже если в доме больше дюжины комнат, родители, а также дед с бабкой чувствуют себя «одиноко», когда спят отдельно от детей, а потому каждую ночь ложатся спать с кем-нибудь из детей (в одной работе указывается средний возраст, когда дети начинают спать отдельно - 12,7 лет). Учитывая, сколько семей еще практикует так называемый совместный сон дакине, когда родители, дед или бабка спят в обнимку с ребенком, - считается, что это благотворно сказывается на здоровье взрослого, и зная, что большинство японских родителей по-прежнему регулярно вступают в половые сношения с ребенком, когда спят с ним в одной постели, поневоле удивляешься, каким образом ученые могут заявлять об отсутствии сексуального использования японских детей в семейной постели, тем более что никто еще не спрашивал самих детей об их сексуальном опыте.

Четыре опубликованные недавно работы до некоторой степени пробили брешь в этой каменной стене, затрудняющей доступ к информации об инцесте в Японии. Первая - это феминистский отчет, построенный по образцу работы Шер Хайт. Около трети опрошенных в этом исследовании вспоминали, что в детстве подвергались сексуальному использованию со стороны родственников или близких друзей - заметно более высокая цифра, чем в аналогичных анкетных исследованиях в Америке. В другой работе (1981) большинство опрошенных в городе родителей говорили, что в последнее время начинают испытывать беспокойство от того, что ребенок, спящий вместе с ними, может узнать об их половой жизни - это растущее чувство вины по поводу инцестуальной активности было характерно для Запада в начале нового времени и привело к тому, что детей впервые стали класть в отдельные кроватки.

Остальные две работы - это вышедшие недавно книги об инцесте в Японии, которые по-новому освещают проблему. Первая из них - сообщение об организации в Токио «горячей линии» с анализом сотен звонков, связанных с инцестом. Поскольку официальная японская статистика отрицала случаи инцеста, это стало сюрпризом, когда на линию хлынули такие звонки. Одним из самых удивительных открытий было то, что, вдобавок к обычному на Западе инцесту между отцами и дочерьми или братьями и сестрами, было 29% звонков, в которых жаловались на инцест между матерью и сыном. Это чрезвычайно высокая в сравнении с другими странами пропорция, но ее следовало ожидать, учитывая, как часто японские матери спят одни с сыновьями, в то время как отец где-то в другом месте занимается сексом с другой женщиной - внебрачный секс все еще является правилом для большинства женатых японцев.

Судя по сообщениям, инцест чаще всего происходит, когда мать видит, что ее сын-тинэйджер мастурбирует, и говорит ему: «Лучше не делать это одному. Твой IQ снизится. Я помогу тебе», или: «Ты не сможешь научиться, если не будешь заниматься сексом. Ты можешь воспользоваться моим телом», или: «Я не хочу, чтобы ты нажил неприятностей с девушкой. Лучше занимайся сексом со мной». Исследователи обнаружили, что японские матери и сыновья часто спят в одной постели и занимаются сексом друг с другом, хотя точная частота таких случаев среди населения не выяснялась. Если верить телефонным интервью, японские матери учат сыновей мастурбировать, помогая им добиться первой эякуляции, во многом так же, как перед этим приучали к туалету. Сыновья по большей части не имели сексуального опыта с другой женщиной и ревновали, зная о сексуальных отношениях матери с отцом, чувствуя свое право на единоличное обладание матерью, - возможно, это отчасти объясняет, почему один осведомитель сказал специалисту по планированию семьи: «Мы в Японии не знаем эдиповых проблем - со стороны отца нет конкуренции». Другая недавно вышедшая книга, основанная на сотне сообщений об инцесте, подтверждает эти наблюдения, в том числе факт необычно высокой частоты инцеста между матерью и сыном, хотя тоже не дает никакой информации, по которой можно было бы судить об истинной частоте случаев в масштабах нации.

Наконец, недавнее психоисторическое исследование японского детства, выполненное Китахарой, дает новые сведения об инцесте в Японии, например, о широком распространении инцеста между братьями и сестрами в начале исторического времени, об обыденности педерастии вплоть до недавнего времени, о том, что даже в настоящее время взрослые сплошь и рядом спят и моются вместе с детьми, а также о степени зависимости инцеста от обычая спать совместно и от крайне ограниченного контакта отцов со своими семьями.

Сексуальное использование детей в остальной части Дальнего Востока следует индийской и китайской Модели. Например, отчет по Таиланду (1990) показал, что 75% тайских мужчин пользуются детьми-проститутками, от 20 до 40% которых ВИЧ-инфицированы, так что Азия на грани того, чтобы стать, по словам одного эксперта, «эпицентром эпидемии СПИДа». Участившиеся по всему миру случаи СПИДа среди детей - ещё один показатель истинных размеров их сексуального использования.

Сексуальное использование детей на Ближнем Востоке, вероятно, столь же распространено, как на Дальнем Востоке. Все институционализированные формы педофилии, которые были привычны для Дальнего Востока, на Ближнем Востоке оставили по себе множество исторических документов, которые относятся к более раннему инфантицидному стилю воспитания и описывают детские браки, сожительство с детьми, храмовую проституцию мальчиков и девочек, браки между родителями и детьми (у зороастрийцев), браки между братьями и сестрами (у египтян, как в царской семье, так и среди простого народа), сексуальное рабство, ритуализованную педерастию, обычай держать евнухов и широко распространенную детскую проституцию. Кроме того, на Ближнем Востоке, как ив Индии, есть районы, где обычаи претерпели мало изменений с древнейших времен и доступны изучению в гораздо более полном виде, чем по свидетельствам, дошедшим в документах.

Например, в оазисе Сива матери регулярно отдают своих мальчиков для сексуального использования старшим мужчинам, которые могут быть родственниками, а могут и не принадлежать к роду; отцы постоянно одалживают друг другу своих маленьких сыновей, что напоминает центральноазиатскую исламскую традицию ЬасаЬог, заключающуюся в том, что большинство отцов торгует сыновьями для сексуального использования. До совсем недавнего времени в Сива были столь распространены педерастические браки и педерастическая проституция, что там является привычным утверждение, будто мужчины в норме любят мальчиков больше, чем женщин: «Они убивают друг друга из-за мальчиков. Из-за женщин - никогда». Мусульманские святые (имамы) постоянно имеют в распоряжении мальчиков для секса, утверждая, что поглощение спермы имама необходимо, чтобы впитать его духовную мощь; иногда доходит даже до официального брака с мальчиком.

На Ближнем Востоке половая жизнь начинается для мальчиков в младенчестве и продолжается в течение всего детства. Родители, и не только они, мастурбируют пенис младенца, чтобы «сделать его больше и сильнее», а старшие дети, по наблюдениям, часами играют с половыми органами малышей. Когда мальчики подрастают, среди них, как сообщается, становятся обычны взаимная мастурбация, фелляция и анальные сношения, особенно использование мальчиками постарше в качестве сексуальных объектов маленьких детей - реакция на сверхстимуляцию в семейной постели. Как сообщает один арабский социолог, педерастическое использование мальчиков мужчинами внутри и около обширной семьи - обычное явление, поскольку «просто взгляд хорошенького мальчика уже считается... волнующим и чертовски искусительным». Моралисты часто считают долгом давать следующие предупреждения: «Мужчине никогда не следует проводить ночь в одном доме с безбородыми мальчиками», или: «Не садись подле сыновей богачей и знати: лицами они подобны девам и даже более соблазнительны, нежели женщины».

Когда подходит пора обрезания - травматичного ритуала, совершаемого обычно в возрасте от 3 до 6 лет, неосознанная цель которого - очистить мальчика и избавить от домогательств, которым он подвергался - предполагается, что теперь мальчик перестанет носить похожую на платьице рубашку, которая обеспечивает легкий доступ к его половым органам, и начинает носить штаны.

Однако, он нередко продолжает спать в одной постели с родителями, занимается сексом с родными и двоюродными братьями и сестрами, подвергается сексуальным атакам в школе и ходит с матерью и сестрами в публичные нудистские бани (hammam), поэтому сексуальная сверхстимуляция часто продолжается и в период с 7 до 14 лет. Инцест может в значительной степени происходить в банях. Бухдиба сообщает:

«Hammam - чрезвычайно эротизированное место - настолько, что это название обозначает для населения сам половой акт... «пойти в hammam» совершенно недвусмысленно означает «заняться любовью»... Каждый мусульманин может вновь пережить свое детство в свете впечатлений от hammam’а... который заведомо является местом гомосексуализма, мужского и женского... где ребенку все время приходится рассматривать, изучать и сравнивать половые органы, [так что] каждый мусульманин зациклен на матери...» Поскольку на Ближнем Востоке девочек ценят меньше, чем мальчиков, то их инцестуальное использование в детстве, возможно, даже преобладает. В одном сообщении обнаружилось, что из пяти ближневосточных женщин четыре вспоминают, как в возрасте от 3 до 6 лет их принуждали к фелляции старшие братья и другие родственники. Одна арабская женщина-врач, которая провела в последнее время обширное исследование совращения детей, сообщает, что в ранние годы жизни «большинство детей-девочек подвержено... сексуальным атакам со стороны родного или двоюродного брата, дяди по отцу или по матери, дедушки или даже отца. Помимо членов семьи это может быть опекун или швейцар в доме, учитель, сын соседа и любой другой мужчина». Потехи, говорит она, начинаются с мастурбации или фелляции и переходят в сношения. «В большинстве случаев девочка подчиняется и боится кому-либо жаловаться, ибо если кто-нибудь и понесет наказание, то это всегда будет она. Она единственная теряет свою честь и девственность. Мужчина никогда ничего не теряет...» Инциденты «случаются часто, но остаются в тайне, сохраняемые в потайных уголках души ребенка, поскольку девочка никому не смеет рассказать, что с ней случилось...».

Как сообщается, девочки подвергаются сексуальным атакам в школе и на улице, а детские браки во многих областях оказалось изжить не менее трудно, чем это было в Индии. Согласно исследованию группы медицинских экспертов при министерстве юстиции в Каире, изнасилования сопровождаются тяжелым физическим и психологическим ущербом и обычно остаются безнаказанными даже в тех редких случаях, когда привлекают внимание властей, - «во избежание скандала». Поскольку девственная плева девушки, которую выдают замуж, должна быть в целости, иногда требуется хирургическое восстановление, чтобы скрыть потерю девственности в результате изнасилования. Как и на Дальнем Востоке, маленькие служанки часто являются излюбленными сексуальными объектами как для мужчин, у которых жены отсутствуют, менструируют, беременны или фригидны, так и для подростков, которые подчас испытывают меньшее чувство вины, если занимаются сексом не с сестрами, а с девочками-служанками.

Конечно, арабские женщины часто знают, что их супруги предпочитают заниматься сексом не с ними, а с маленькими мальчиками и девочками. Их месть мужчинам за педофилию обрушивается на девочку, когда той около шести лет: они хватают жертву, раздвигают ей ноги и бритвой отрезают клитор, а иногда и половые губы, тем самым, как правило, навсегда лишая ее способности испытывать сексуальное удовольствие.

Обычай удаления клитора, который не является частью какой-либо религиозной доктрины и даже не упоминается в Коране, восходит, по меньшей мере, к додинастийному Египту; даже у мумий отсутствуют клиторы и половые губы. В настоящее время во многих ближневосточных и африканских странах продолжает практиковаться обрезание девочек. Недавние исследования по египетским девушкам и женщинам показали, что удаление клитора все еще практикуется в 97% необразованных семей и в 66% образованных. Этот обычай не угасает; Хоскен говорит, что «в наши дни девочек уродуют в еще большем количестве, чем на протяжении истории», и дает оценку, по которой в настоящее время в странах, где на этот счет имеется документация, насчитывается 74 миллиона искалеченных детей и взрослых женского пола.

Вместе с клитором у девочки часто отрезают и половые губы - так называемое «фараонское обрезание», или «инфибуляция» - а оставшуюся плоть смыкают и сшивают, оставляя лишь небольшое отверстие для мочеиспускания. Разумеется, перед сношением все это следует разрезать, открыв влагалище, а кроме того, женщины часто испытывают большие трудности при родах, и надрез приходится расширять, чтобы младенец мог пройти. Затем, после родов, вагинальную область зашивают снова, «чтобы мужчины получали больше удовольствия от сношений», а каждый раз при родах ее снова приходится разрезать. При нанесении всех этих увечий женщины испытывают мучительную боль, иногда умирают от осложнений, обычно от кровотечений, нередко теряют сознание от шока (ведь все это делается без анестезии) и часто заболевают столбняком, заражением крови, хроническими инфекциями мочеиспускательного канала и бесплодием.

Аргумент, который приводится в пользу удаления клитора, состоит в том, что маленькие девочки в естественном состоянии столь сексуальны, что необходимо «освобождать их от зависимости от секса» и «удерживать от мастурбации». Один информатор сообщает, что «маленькие девочки падают с велосипедов из-за сексуального возбуждения, если клитор не обрезан». Поскольку в результате операции девочка обычно становится фригидной можно сказать, что заявленная цель - ослабить для девочки се сексуальное удовольствие - тем самым достигается. Мужчины обычно не желают жениться на женщинах с целым клитором считая, что такая жена будет «сверхсексуальна» и станет изменять. В некоторых странах есть обычай, согласно которому брачную ночь муж ножом взрезает влагалище невесты, затем повторяет половой акт, чтобы не дать ему вновь сомкнуться.

Половые органы девочки первоначально увечат, как правило, женщины семьи под надзором матери. Неосознанным мотивом является, по-видимому, месть за сексуальное использование девочки мужчинами, поскольку в ходе интервью очень часто выявляются воспоминания о соблазнении в раннем детстве. Вот как вспоминает одна женщина об удалении у нее клитора:

Мне было шесть лет в ту ночь, когда я лежала в постели, теплой и спокойной... Я ощутила, как под одеялом что-то шевелится, что-то похожее на огромную руку, холодную и грубую, которая ощупывала мое тело, будто что-то искала. Почти в тот же миг другая рука... накрыла мне рот, чтобы я не могла крикнуть.

Они понесли меня в ванную... я помню... резкий металлический звук, напомнивший мне, как мясник точит нож... Кровь застыла в моих жилах... Я поняла, что мои бедра развели широко в стороны и что мои ноги держат раздвинутыми так, как только возможно... Я почувствовала, как нож или лезвие опускается прямо на мое горло. Потом острый металлический край, похоже, внезапно упал между моими бедрами и вырезал там из тела кусочек плоти.

Я закричала от боли, несмотря на то, что рука крепко зажимала мне рот, ведь боль была не просто болью, она была как огонь, обжигающий все тело. Через несколько мгновений я увидела вокруг бедер красную лужицу крови.

Я не знала, что они вырезали из моего тела, и не пыталась узнать. Я только плакала и звала маму на помощь. Но самым сильным шоком было, когда я огляделась и увидела, что она стоит рядом. Да, это была она, я не могла ошибиться, она в плоти и крови, прямо посреди этих чужих людей, разговаривала и улыбалась им».

Удаление клитора, подобно всем увечьям, которые совершаются над половыми органами детей, несомненно, является актом инцеста, продиктованным извращениями взрослых, наносящих увечье. Хотя нам и непривычно видеть это в таком свете, но матери, которые с ножом нападают на половые органы дочерей, на самом деле столь же инцестуальны, как и насилующие дочерей отцы.

Поскольку увечение половых органов - один из самых распространенных обычаев в воспитании детей, одно только его наличие делает инцест универсальной практикой - несмотря на наше обыкновение отрицать сексуальную мотивацию этого обычая, называя его «обрядом перехода» (хотя часто при этом нет никакого перехода в новое состояние) или «обрядом половой зрелости» (хотя происходит это обычно задолго до половой зрелости). Кроме того, из виду упускается сексуальное возбуждение взрослых, присутствующих при увечении, даже когда перед увечением мать мастурбирует ребенка (как в Сива), или когда на церемонии увечения обычно присутствуют проститутки, которые снимают возникающее сексуальное напряжение (как в Марокко), или когда увечению предшествует групповое изнасилование (как в Австралии).195

Уродовать половые органы детей - настолько важная для людей потребность, что на этой практике основаны целые религии и государственные системы. Тем не менее, когда ученые пытаются объяснить, почему на протяжении истории, начиная с самых первых письменных свидетельств, почти всеми предпринимались массированные атаки на половые органы собственных детей, они старательно доказывают, что это не сексуальное извращение и что человек, который так поступает, не желает детям зла.

Арнольд ван Геннеп называет увечение половых органов церемонией, «у которой весьма важное назначение - позволить индивиду перейти из одного определенного положения в другое», и никогда не задается вопросом, почему родители не могут отпраздновать наступление зрелости своего ребенка более безобидным способом. Бруно Беттельхайм заявляет, что маленькие мальчики хотят, чтобы им отрезали гениталии - из-за врожденной «зависти к влагалищу» - и что увечение было столь «приятно» жертвам, что они сами просили взрослых о кастрации, тем самым «выражая свое счастье». Другие утверждают, что генитальное увечение совершается «для укрепления социальных связей» (Йехуди Кохен), «для разрыва чересчур сильной зависимости от матери» (Джон Уайтинг), чтобы дать ребенку понять: «Мы тебя любим, но должны тебя избавить от инфантилизма» (Теодор Райх), и чтобы пенис ребенка выглядел, как у кенгуру (Джон Коут).

Едва ли можно придумать такую форму увечения гениталий, которая не применялась бы систематически к детям. Половые органы девочек татуируют, отрезают, зашивают, выжигают и распарывают пальцами. Половые органы мальчиков протыкают различными предметами, зашивают, выжигают, отрезают, обдирают, «разрезают так глубоко, что удаляют куски плоти», и надрезают до уретры так, что «пенис раскрывается, как вареная сосиска». Тема генитального увечения детей столь значительна, что дальнейшее ее обсуждение приходится перенести в следующие работы - «Кросс-культурное исследование инцеста», где документально доказывается универсализм инцеста в современных до-письменных группах, и «История инцеста», где представлены свидетельства исторических стадий эволюции homo eroticus от инцеста к любви.

Обратно в раздел психология