Юридическая конфликтология

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава III. ВИДЫ ЮРИДИЧЕСКИХ КОНФЛИКТОВ

§ 18. КРИМИНАЛЬНЫЙ КОНФЛИКТ

1. Понятие.
Вряд ли нуждается в специальном пояснении утверждение о том, что преступление, преступное поведение, а значит, и интересы преступника противоречат интересам общества и его отдельных граждан. Очевидно, что само уголовное законодательство, определяющее, что же является преступным, вытекает из необходимости защиты определенных общественных интересов. В уголовно-правовой и криминологической литературе рассуждения на подобные темы давно уже стали общим местом.
Однако эти, казалось бы, банальные мысли имеют вполне конкретный и емкий смысл в применении к предмету нашего рассмотрения.
Противоречие преступных и общественных интересов во мно¬гих случаях выливается в противостояние интересов преступника (преступников) и конкретной личности (группы). Преступление, где имеются потерпевшие – конкретные лица, как правило, со¬здает конфликтную ситуацию или прямой межличностный (меж¬групповой) конфликт, разрешаемые затем путем усилий частных лиц, в том числе самих потерпевших, а также с помощью государственных институтов, в процессе уголовного судопроизводства. Кража личного имущества и частной собственности, телесные по¬вреждения и клевета, а также многие другие виды преступлений представляют собой такое ущемление личных или групповых интepecoв, которое всегда создает почву для конфликтов.
Но во многих случаях преступление не только создает почву для конфликтов, но и само является следствием конфликтов и их заключительной стадией. Особенно явно подобная причинно-след¬ственная взаимосвязь прослеживается на примере насильствен¬ных преступлений, таких, как умышленное убийство, телесные повреждения различной степени тяжести и злостное хулиганство.
Традиционная криминологическая модель анализа насильст¬венных преступлений почти не учитывает межличностного взаи¬модействия между преступником, и жертвой, происходящего до совершения преступления. Одними из первых на это обратили внимание Ш. Шохам и его коллеги, подвергшие критике устаревшие взгляды юристов[1]. Было, в частности, показано, что событию на¬сильственного преступления обычно предшествует последователь¬ность циклов взаимодействия, состоящих из взаимных стимулов и реакций преступника и потерпевшего. Достаточно определенно поэтому поводу высказались западные и отечественные виктимологи, не только занявшиеся анализом поведения жертвы, но и уде¬лившие внимание – правда, главным образом в теоретическом плане – межличностному взаимодействию преступника и жертвы. В частности, А.В. Ривман и Л.В. Франк, воспринявшие запад¬ный виктимологический опыт и сами осуществившие углубленные эмпирические исследования, пришли к выводу, что основным со¬держанием преступных и допреступных событий является межличностное взаимодействие[2]. Виктимолог В.Я Рыбальская на¬прямую отождествила допреступные события с конфликтом, раз¬вивающимся по спирали[3]. Насильственные и некоторые другие преступления Ю.М. Антонян точно, на наш взгляд, назвал «пре¬ступлениями отношений»[4].
Для осознания того, что этим преступлениям, как правило, предшествует конфликтная ситуация, достаточно обратиться к формулировкам Уголовного кодекса и традиционно применяемым в отечественной криминологии обозначениям мотивов насильст¬венных преступлений. Такие, например, часто используемые по¬нятия, как «месть» и «ревность», «злоба» и «неприязнь», имеют прямую связь с конфликтными вэаимоотношениям. К понятию конфликта, как нетрудно увидеть, протягиваются нити от таких понятий и формулировок, как «необходимая оборона» и «превы¬шение пределов необходимой обороны», «сильное душевное вол¬нение, вызванное противозаконными действиями потерпевшего», «сопротивление представителю власти или иным гражданам, пре¬секающим противоправные действия», «воспрепятствование право¬мерной деятельности потерпевшего, связанной с выполнением им служебного или общественного долга» и т.п. Известно, что хули¬ганским действиям обычно предшествует тот или иной повод, данный потерпевшим, и их, как правило, ошибочная квалифика¬ция в процессе следствия или в суде в качестве «беспричинных» чаще всего связана лишь с явной несоразмерностью повода и от¬ветных действий.
Многими эмпирическими исследованиями причин насильствен¬ных преступлений установлено, что таким преступлениям чаще всего предшествуют различные скандалы, ссоры, бытовые неуря¬дицы, неприязненные отношения. Обобщение значительного чис¬ла фактов насильственных проявлений в обществе позволяет прийти к выводу, что в большинстве случаев применения насилия источником является межличностный конфликт[5].
Таким образом, в качестве специфической разновидности конф¬ликтов, затрагивающих сферу правовых отношений, могут быть выделены конфликты, касающиеся уголовно-правовой сферы, или криминальные конфликты. Криминальный конфликт, конечно, специфичен прежде всего своими результатами, или завершающей стадией, но это, впрочем, нередко характеризует особенности его возникновения и развития. Насильственное преступление или се¬рия таких преступлений, завершающих криминальный конфликт, являются результатом и проявлением особых механизмов динами¬ки конфликта. Сам факт применения насилия в конфликте харак¬теризует. его как конфликт интересов – либо изначально, либо только на завершающих стадиях.
2. Длящиеся конфликты.
Криминальные конфликты неодно¬родны. Прежде всего различны преступления, которыми они за¬вершаются. Кроме того, различно число участников в этих конфликтах. Нередко это всего лишь два человека (будущие преступ¬ник и потерпевший), но достаточно часто конфликтующих субъек¬тов (и, соответственно, преступников и (или) потерпевших) боль¬ше. Встречаются также межгрупповые криминальные конфликты. Различны предметы и объекты этих конфликтов, а также поводы к их возникновению. Одним из важных критериев дифференциации криминальных конфликтов является критерий временной, т.е. их длительность и число эпизодов конфликтного взаимодействия. По этому критерию криминальные конфликты можно разделить на длящиеся и ситуативные (спонтанные).
Длящиеся конфликты – это, как правило, целая серия конфликтных эпизодов. Их субъектами выступают родственники, члены семьи, сожители, соседи, знакомые, сослуживцы и другие люди, в отношениях которых накапливается неприязнь, присутствуют постоянные предметы разногласий, периодически возникают споры. Завершает такие конфликты конкретный эпизод взаимодействия, который и реализуется в преступлении, но сам этот заключительный эпизод вызывается общим состоянием отношений, напряженность которых достигает некоего критического уровня. Конкретные темы разногласий здесь различны: это могут быть проблемы власти и подчинения в межличностных отношениях совместно проживающих людей, проблема владения и дележа имущества, аморальное и распущенное поведение одного из субъектов, плохое ведение хозяйства кем-то из родственников или соседей, ревность во взаимоотношениях мужа и жены или сожителей. Подобные конфликтные отношения могут растягиваться на месяцы или на долгие годы.
Длящиеся криминальные конфликты – это, как правило, бытовые конфликты, значительную часть которых составляют семейные. Примером длящегося конфликта на почве семейных противоречий может послужить дело К. (умышленное убийство, совершенное с особой жестокостью)[6]. Женившись на М., К. узнал от нее, что ранее она встречалась с .молодым человеком, который до ее замужества был призван в армию. Через некоторое время бывший возлюбленный М. вернулся из армии, и М. стала поздно возвращаться домой. К. заподозрил ее в измене, в доме начались ссоры (позднее М. призналась, что вновь встречалась с тем же человеком и что любит. его). Ссоры усилились, и однажды К. избил жену и в результате по ее требованию был вынужден переехать жить к своим родителям, хотя продолжал каждый день приходить к М. и уговаривать ее жить вместе. М. отвечала отказом и среди прочих претензий к К. говорила ему, что он не удовлетворяет. ее как мужчина. К. в один из своих приходов на квартиру к М. вновь поссорился с ней и нанес ей множество ударов ножом.
Как видно из приведенного примера, криминальный конфликт может включать эпизоды применения насилия уже на ранних стадиях, в процессе развития. В одних случаях насильственные действия совершаются в ходе развития конфликта только одной стороной (будущим преступником или будущим потерпевшим), в других заключительному криминальному инциденту предшествуют взаимные побои и драки.
В большинстве подобных ситуаций противоправные насильственные действия не являются совсем неожиданным и экстраординарным событием для участников конфликта. На наш взгляд, не только накопление взаимных обид и неприязни, но и привычка использовать в отношениях физическую силу (или быть жертвой насилия) играют решающую роль в обусловливании насильственного преступления. «Стаж» взаимотношений с применением физического насилия может быть достаточно высок. По данным одного из опросов, 68% жертв применения насилия в семье подвергались побоям в течение всей супружеской жизни, 19% стали жертвами насилия еще во время совместной жизни до женитьбы, а 13% – еще даже до начала совместной жизни с будущим супругом[7]. Хотя среди опрошенных в ходе этого исследования подавляющее большинство составляли женщины, в реальной семейной жизни мужчины почти столь же часто становятся жертвами женского насилия[8]. Важнейшая особенность криминальных конфликтов с «насильственной историей» развития заключается в том, что частота и интенсивность применения насилия постоянно увеличиваются и дело кончается, как правило, тяжким преступлением. При применении насилия в семье даже в «малых дозах» значительно увеличивается риск дальнейшего повышения его жестокости[9].
Длящиеся криминальные конфликты, однако, не всегда имеют подобную насильственную историю 'развития. Но в их «продвижении» к насильственному преступлению существенную роль играет аккумуляция отрицательных эмоций и взаимного недоверия. Конкретным же поводом для преступления могут послужить старые счеты или кровные обиды. Решающее значение при этом имеют угрозы, к которым прибегают стороны в бесчисленных мелких стычках и ссорах. Установлено, что чем дольше и чаще угрозы используются в конфликтах между близкими людьми, тем выше вероятность насильственного разрешения возникающих инцидентов[10].
Таким образом, можно заключить, что в ходе развития длящихся криминальных конфликтов проявляется тенденция к их эскалации. Эта эскалация может иметь как явный, так и скрытый характер, проходить на глазах у окружающих или протекать имплицитно, прорываясь в акт насилия лишь на завершающей, собственно криминальной стадии конфликта.
3. Ситуативные конфликты.
Другая разновидность криминальных конфликтов возникав и протекает в рамках одной ситуации, одного эпизода взаимодействия и. как правило, имеет место в инцидентах, возникающих в общении ранее незнакомых людей.
Для социологической и криминологической характеристики подобных «ситуативных» конфликтов немаловажно отметить, что в отличие от конфликтов между близкими или хорошо знакомыми людьми они чаще всего происходят в общественных местах: на улице, в парке, в барах, кафе и т.д. Эти спонтанно возникающие межличностные или межгрупповые коллизии не имеют никакой предыстории и разворачиваются из-за самых разнообразных мелких и не столь мелких проблем, часто на глазах у множества свидетелей. Последнее обстоятельство позволяет выделить частную разновидность ситуативных конфликтов, возникающих в результате вмешательства в чужой конфликт посторонних людей, пытающихся остановить противоправные действия и фактически своим вмешательством инициирующих новый конфликт с собственным участием.
Хотя ситуативные конфликты являются самостоятельным объектом изучения, результаты их анализа отчасти могут быть перенесены и на другой самостоятельный объект – длящиеся конфликты. В особенности они могут быть использованы для понимания того, как разворачивается борьба на заключительной стадии длящегося конфликта, в ходе завершающего инцидента. Однако в длящемся конфликте его последний эпизод всегда оказывается под сильным влиянием всей «прошлой истории» конфликта, на реакции, мысли и поступки его участников существенное давление оказывает прошлый отрицательный опыт общения с данным субъектом (субъектами). В ходе длящегося конфликта, как правило, характеризующегося цикличностью, повторяемостью конфликтных эпизодов, у его участников вырабатываются привычные, стереотипные реакции, и потому заключительный криминальный эпизод нередко является как бы «слепком» с прошлых ситуаций, отличающимся от прошлых эпизодов более мощным воздействием скрытых механизмов. Эти скрытые механизмы внезапно прорываются во внешний план и, казалось бы, в достаточно стереотипном инциденте дают криминальный результат. Так, преступник П., осужденный за умышленное убийство с особой жестокостью, в какой-то момент, по его словам, «вспомнил все» все обиды, причиненные ему потерпевшей, и, схватив орудие убийства, бросился за жертвой. Именно поэтому динамические к особенности ситуативных криминальных конфликтов, которые .мы далее рассмотрим подробнее, лишь отчасти характеризуют завершающиеся эпизоды длящихся конфликтных взаимоотношений.
4. Причины ситуативных конфликтов.
Конфликтные инциденты, завершающиеся насильственным преступлением, имеют, конечно, различные причины, однако в их генезисе есть много общего. Как показало ранее проведенное исследование[11], все они разворачиваются как конфликты интересов и имеют либо «объектную», либо «безобъектную» основу.
Часть конфликтов характеризуется наличием объекта обоюдных потребностей сторон, фактическая и (или) психологическая «неделимость» которого заставляет каждого участника конфликта единолично претендовать на этот объект, отвергая аналогичные попытки другой стороны. Подобные разногласия возникают, например, в тех случаях, когда два ранее незнакомых субъекта одновременно останавливают одно и то же такси или одновременно претендуют на один и тот же столик в ресторане. Каждый из противостоящих индивидов стремится захватить некий объект и помешать сделать то же самое другому. Из-за этого возникает ссора, переходящая, как правило, в драку.
Другие криминальные инциденты не имеют подобной основы и могут быть отнесены к категории «безобъектных». Их суть состоит в том, что стороны чинят помехи друг другу в осуществлении определенной деятельности, не связанной с попытками обладания тем или иным объектом. Такой, например, была ситуация по делу Г., осужденного за нанесение умышленных легких телесных повреждений. В то время как машинист электропоезда Г. вел поезд в депо, в одном из вагонов находился С., обнаруживший, что забыл в поезде часть своих вещей. Когда поезд начал отходить от платформы, С. сорвал стоп-кран и поезд остановился. Г. отключил стоп-кран и продолжал движение. С. вторично сорвал стоп-кран. Г. попросил своего помощника привести С. и, увидев его, ударил кулаком по лицу. Такие же «безобъектные» ситуации встречаются в тех случаях, когда, например, случайный прохожий делает замечание человеку, совершающему хулиганские действия, или прямым вмешательством пресекает. его противоправную деятельность.
Исследование криминальных конфликтных инцидентов, происходивших в американских и ирландских барах, показало широкую вариацию проблем, из-за которых чаще всего возникают подобные конфликты[12]. Конфликты обычно возникают из-за отказа работника бара обслужить клиента, из-за прямых оскорблений и чьего-то неправильного поведения, из-за тем, связанных с политикой и спортом, а также с работой, из-за противоположного пола, денег и собственности, а также в процессе игр или из-за их результата. Это исследование со всей очевидностью показывает, что в генезисе ситуативных конфликтов могут лежать не только «объектные» (например, из-за денег) или «безобъектные» противоречия (например, из-за чужого неправильного поведения или отказов обслужить клиента), но и когнитивные конфликты. Споры на темы политики или спорта, если они не имеют своей скрытой основой противоречия интересов (попытки доказать, что собеседник менее компетентен, например), – это вариант когнитивного конфликта, который в какой-то момент перерастает в конфликт интересов. В иных случаях, как мы уже сказали, спор изначально может существовать как «ширма» для реализации собственных амбиций, как чисто внешняя форма или как «язык», на котором разворачивается не всегда заметная наблюдателю подлинная борьба интересов.
Важно отметить и то обстоятельство, что ситуативные конфликты иногда начинаются, так сказать, с более высокого «стартового уровня», например с прямых оскорблений и обидных действий. Этот вариант «безобъектного» конфликта можно обозначить как «персонализированный», поскольку сталкиваются не частные интересы сторон, а физические и социальные «Я» субъектов, их самолюбия, самооценки, защитные механизмы. Аналогичным образом некоторые «объектные» конфликты могут быть отнесены к категории персонализированных; типичным представляется случай, когда кто-либо пытается задержать (пленить) субъекта, нарушающего общественный порядок или совершающего иные противоправные действия. Объектом разногласий фактически является сам задерживаемый, который сопротивляется захвату и защищает право на собственную автономию.
5. Динамика ситуативных конфликтов.
Развитие ситуативных конфликтов от момента их возникновения до завершающих насильственных действий проанализировано в небольшом количестве эмпирических исследований. Такие исследования, как вытекает из самого их предмета, практически не могут быть проведены путем непосредственного наблюдения за ходом развития конфликта; они всегда опираются на материалы конкретных уголовных дел или в крайнем случае на другие документы, зафиксировавшие происшедшее. Причем эти дела не дают сразу прямой картины событий и исследователь вынужден по крупицам восстанавливать фабулу конфликта, сопоставляя различные материалы дела (в основном различные показания, данные в ходе следствия). Многие детали при этом все же неизбежно ускользают, и : потому восстанавливаемая фабула, к сожалению, почти всегда оказывается приблизительной. Тем не менее выявленные общие закономерности оказываются вполне пригодными для дальнейшего научного анализа.
Д. Лакенбилл, изучивший конфликты, завершающиеся убийством, показал, что они имеют в среднем шесть стадий развития: 1) будущая жертва оскорбляет будущего преступника или не подчиняется его требованиям; 2) преступник интерпретирует эти действия как враждебные и 3) отвечает вызовом или физически атакует преступника; 4) жертва не подчиняется вызову или ответно физически атакует преступника; 5) стороны вступают в физическое столкновение или достигают «рабочего соглашения»; 6) стороны продолжают противоборство или вновь вступают в борьбу[13].
Р. Фелсон и X. Стэдмен, проанализировав динамику развития конфликтов, предшествующих различным типам тяжких насильственных посягательств, установили последовательность, состоящую из восьми этапов: 1) различные атаки, не приносящие физического ущерба (оскорбления, обвинения, толчки и т.п.); 2) попытки влияния (просьбы, уговоры, требования и пр.); 3) неподчинение; 4) подстрекательство наблюдателей; 5) посредничество наблюдателей; 6) угрозы (вербальные и невербальные) со стороны преступника; 7) попытки жертвы уклониться от борьбы; 8) физическая атака преступника[14].
Таким образом, важной особенностью инцидентов является постепенная эскалация конфликтных взаимоотношений, завершающаяся применением насилия. Ш. Шохам и его коллеги вообще установили, что в подобных криминальных инцидентах количество циклов взаимодействия, состоящих из одноразового «обмена» реакциями, ограничено и чем выше интенсивность взаимодействия (т.е. чем с более высокого «стартового уровня» конфликт начинается), тем меньше подобных циклов предшествует применению насилия[15].
Нами была предпринята попытка выявить основные типы взаимных действий в криминальных конфликтах и проследить основные варианты их развития[16]. Все действия, предпринимавшиеся сторонами в ходе этих конфликтов, были разделены на семь групп: 1) создание помех; 2) захват объекта; 3) просьбы, требования, отказы; 4) толчки; 5) угрозы; 6) оскорбления; 7) физическое насилие.
Развитие криминальных инцидентов характеризуется эскалацией, представляющей собой, как правило, постепенный переход от менее интенсивных к более интенсивным конфликтным действиям. Эскалация, однако, может быть и не столь постепенной, а иметь скачкообразный, подчас «взрывной» характер. Стороны часто вовсе не одинаковы в своем поведении, и обычно одна из них более активна и агрессивна, и это не обязательно преступник.
Существенно, что динамика криминальных инцидентов характеризуется не просто изменением (ростом) интенсивности конфликтных действий, а качественными изменениями в природе самого конфликта. На стадии оскорблений и физического насилия обычно происходит оттеснение на второй план первоначального предмета конфликта, связанного с теми или иными частными проблемами, и доминирующей темой становятся несуществовавшие прежде противоречия в личных взаимоотношениях – «персонализированные» противоречия. Благодаря действию определенных внутренних механизмов конфликт перерастает в более глубокую и труднее разрешаемую коллизию. Каковы же эти механизмы?
6. Эскалация.
Анализируя ход криминальных инцидентов, можно обратить внимание на несколько ключевых, на наш взгляд, механизмов эскалации. Прежде всего сам «переговорный процесс» в этих конфликтах обычно очень краток и, главное, представляет собой столкновение непримиримых позиций, т.е. характеризуется бескомпромиссностью. (Попытки договориться и найти взаимно приемлемое решение в таких случаях обычно отсутствуют, каждое требование или просьба вызывает решительный отказ или ответное конфликтное действие. А ведь известно, что определенные уступки в ходе переговоров часто служат тем средством, которое может затормозить конфликт.
Кроме того, попытки высказать свою позицию в конфликте, как правило, предпринимаются с нескрываемой враждебностью. Это проявляется в тоне, которым высказывается требование или отказ, в агрессивной позе или выражении лица. Таким образом, «переговорное сообщение», предназначенное для прояснения позиции стороны, становится фактором, углубляющим сложившуюся проблемную ситуацию и переводящим ее в план личного противостояния, конфликта амбиций, самооценок, физических «Я». В этом смысле самую провокационную роль играют угрозы. Предназначенные принудить другую сторону уступить притязаниям, они являются типичным и универсальным «бескомпромиссным» средством. Но в формулу угрозы включены возможные санкции за неподчинение требованию. А они предполагают посягательство на более существенные интересы противника и тем самым открыто сигнализируют о проявляемой враждебности. Именно в связи с этим многие «объектные» или «безобъектные» конфликты переходят на следующую ступень эскалации.
Существенную роль в интенсификации конфликта играют конфликтные действия «утилитарного» предназначения, промежуточные, тактические элементы конфликта – толчки, отталкивания, а также другие различные «легкие» формы насилия, применяемые сторонами для того, чтобы отдалить противника от пространственного «эпицентра» конфликта. Эти действия по своему результату выходят за рамки своего функционального предназначения и, будучи примененными для того, чтобы разрешить в пользу одной из сторон возникающую относительно частную проблему, на самом деле сигнализируют о проявляемой враждебности и вызывают ответную персонально направленную атаку. Борьба переходит в «личностный план».
Помимо названных механизмов в ходе конкретного криминального инцидента, как и в ходе длящегося конфликта, особое значение имеет накопление отрицательных воздействий, приводящее к «взрывным» изменениям в конфликтной динамике. Постоянноесоздание помех, например, или продолжающееся нереагированиена просьбы или требования формирует у противника впечатлениео неуважительном и враждебном отношении к его личности, а этотакже продвигает конфликт по витку спирали, приводя к пронализированному столкновению.
Наконец, распространенной причиной интенсификации криминальных инцидентов являются разнообразные ошибки восприятия, социально-перцептивные искажения. Как известно, любой человек в ситуации взаимодействия поступает в соответствии с тем образом ситуации, противника, его действий, который складывается у него в настоящий момент. Искажения этого образа способны вызвать неадекватные действия и модифицировать ситуацию – как правило, в худшую сторону. В конфликте такие искажения часто связаны с преувеличением чужой враждебности и интенсивности (оскорбительности) действия. Бывают случаи, когда простое замечание воспринимается как оскорбление, а неосторожное действие – как предумышленное. Подобное восприятие вызывает контрдействие иного «стартового» уровня и влечет за собой ответное не менее интенсивное действие. Искажениям восприятия способствует состояние алкогольного опьянения, они также связаны с особенностями склада характера, с общей тревожностью и подозрительностью личности.
Особо следует сказать о тех случаях, когда конфликт не является спонтанным проявлением случайно сложившихся противоречий, а возникает вследствие сознательной провокации одной из сторон. Такие случаи достаточно распространены в уголовно-правовой практике и обычно связаны с квалификацией действий одной из сторон как хулиганских. Распространены случаи приставания к находящимся с другим мужчиной женщинам ради того, чтобы затеять драку с этим мужчиной. Широко известны примеры хулиганского поведения, начинающегося с просьбы закурить или дать немного денег. Цель провокатора – любая отрицательная ответная реакция провоцируемого, отказ, несогласие, как бы «обосновывающее» затем его враждебность и хулиганские действия. Преступник разрабатывает своеобразный «мини-сценарий» взаимодействия, где уже определена участь жертвы.
К особому типу конфликтов с применением насилия следует отнести ритуализированные формы конфликтных столкновений, так называемые честные драки[17]. Они «генетически» восходят к широко практиковавшимся в прошлом дуэлям или кулачным боям. Подобный тип насильственного взаимодействия сопряжен с определенными правилами, в частности с теми или иными запретами и ограничениями, например «драться один на один», «до первой крови» и т.п. Эти правила могут быть более жестокими и допускать серьезные ранения или даже смерть одной из сторон. Подобные ритуализированные формы конфликтов представляют собой стадию конфликтного процесса, переход к которой происходит в результате соглашения участников.
В целом можно сказать, что криминальные конфликты различны по формам своего протекания и конкретным механизмам динамики или их сочетаниям. Эти различия зависят от многих факторов, таких, как особенности личности сторон-участников, их возрастные и половые особенности, окружение, временные и пространственные факторы и т.п. Безусловно, механизмы развития длящихся конфликтов с множеством «скрытых» пружин развития сложнее. Но все они имеют ряд общих причин как субъективного, психологического, так и объективного свойства.
Комплекс психологических причин криминальных конфликтов связан прежде всего с опытом формирования личности и общей культурой поведения. И главное здесь, на наш взгляд, – неумение идти на компромиссы, гипертрофированное «чувство врага», связанное с повышенной подозрительностью и ранимостью, а также нормы поведения, предписывающие возмездие за нанесенный ущерб. Традиции мести и насыщенность человеческой культуры образцами насильственного поведения самым роковым образом проявляются в общении конкретных субъектов.
Повседневная жизнь создает множество поводов и объективных причин для разногласий, приобретающих криминальный характер в основном благодаря психологическим причинам. Бытовая неустроенность, дефицит тех или иных товаров и услуг, нехватка денег или иные препятствия к нормальному существованию создают кратковременные или постоянные очаги фрустрации, которые не только вызывают повышенную раздражительность людей, но и формируют конкретные межличностные проблемы, становящиеся причинами конфликтов.
________________________________________
[1] Shoham S Points of No Return Some Situational Aspects of Violence//The Prison Journal 1968 Vol XLYIII N 2, Shoham S et al The Cycles of Interaction in Violence Unpublished manuscript, 1972.
[2] См.: Ривман А.В. Виктимологические факторы и профилактика преступ¬ления Л , 1975; Франк Л. В. Потерпевшие от преступления и проблемы совет¬ской виктимологии. Душанбе, 1977.
[3] См.: Рыбальская В.Я. Виктимологические исследования в системе крими¬нологической разработки проблем профилактики преступлений несовершеннолетних//Вопр борьбы с преступностью. М., 1980. Вып. 33.
[4] См.: Антонян Ю.М. Роль конкретной жизненной ситуации в совершении преступления М., 1973.
[5] Hazlehurst К. М. Violence Disputes and Their Resolution//Violence Today. Dec. 1989. № 7.
[6] Этот и другие примеры в настоящем параграфе взяты из реальных уголовных дел, использованных в монографии: Кудрявцев С. В. Конфликт и насильственное преступление. М, 1991.
[7] Mug ford J. Domestic Violence//Today. Apr. 1989. № 2.
[8] Ibid. P. 2.
[9] Feld S. L., Straus M A. Escalation and Desistance of Wife Assault in Marriage//CrimmoIogy. 1989. Vol. 27. №. 1.
[10] Intimate Victims: A Study of Violence Among Friends and Relatives//U S. Department of Justice. A National Crime Survey Report. Jan. 1980. P. 7.
[11] См.: Кудрявцев С. В. Указ соч.
[12] Felson R. В., Baccaglini W., Gmelch G. Barroom brawls: Agression and Violence in Irish and American Bars// Campbell A., Gibbs J. I. (Eds). Violent Transactons. The Limit of Personality. Oxford; N.Y., 1986. P 25.
[13] Luckenbill D. F. Criminal Homicide as a Situated Transaction//Social Problems 1977. Vol 25 №. 2.
[14] Felson R. В., Steadman H. J. Situational Factors in Disputes Leading to Criminal Violence//Criminology. 1983 Vol 21 № 1.
[15] Shoham S. et al. Op. Cit.
[16] См.: : Кудрявцев С. В. Указ. соч.
[17] Подр См.: Campbell A The Streets and Violence//Violent Transactions Oxford, N.Y, 1986