История Государства и права России. Учебник для вузов. Под ред. С.А. Чибиряева

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 11. Создание Советского государства и права (от Октября до окончания гражданской войны)

§7. Государственная идеология на начальном этапе становления Советской власти

Продолжая, в новом обличье, путь развития российской государственности, Советская власть строила государство традиционного общества.

Как государство традиционного общества, Советское государство было в существенной мере идеократическим. Это значит, что сила этого государства, его здоровье и само существование в огромной степени определялись жизненностью идеологии, ее восприятием в массовом сознании. Ключевыми идеями, воспринятыми советской идеологией из марксизма, были следующие: справедливость (уничтожение эксплуатации человека человеком), всеединство (“Пролетарии всех стран, соединяйтесь!”), нестяжательство (“каждому - по труду”), возврат к истокам, к братству в общине (коммунизм), построение светлого Царства счастья и воли (прогресс, неисчерпаемые силы науки, ликвидация государства). Понятия и термины марксизма наполнялись при этом своим, часто существенно иным, смыслом.

Советская идеология, в отличие от буржуазно-либеральной, с которой она конкурировала, была эсхатологической. Она была направлена к идеалу, к “светлому будущему”, к завершению цикла истории. Мессианская вера обращалась к пролетариату, который воплотит мечту, а государство было формой сплочения людей на этом пути. В этой идеологии человек представал изначально, по природе своей, как доброе, тяготеющее к братству существо, лишь испорченное несправедливыми общественными условиями.

Напротив, буржуазно-либеральная идеология (в том числе в ее социал-демократической версии) не имеет образа “светлого будущего” - движение все, цель ничто. Она утверждает, что общество идет от изначального зла, что человек по природе своей - эгоист, захватчик И эксплуататор; лишь государство и право вводят в рамки закона естественную для человека войну против ближнего.

Рассмотрим главные элементы (символы, образы, метафоры) советской государственной идеологии на первом этапе.

Главной обобщенной, не разлагаемой на компоненты ценностью был образ Революции. Он был сакрализован (обладал святостью) и потому не требовал рационального обоснования. Революция была представлена в идеологии как избавление от эксплуатации.

С понятием революции связывались важнейшие идеалы русского крестьянства (прежде всего, земля и воля).

Поставив перед Октябрем задачу слома старой государственной машины, В.И. Ленин после Октября, уже как председатель Правительства, с тревогой убедился, что “машина” разрушена до большевиков и стране грозит катастрофа (работа “Государство и революция” - 1918 г.). И в идеологии был сделан удивительно быстрый и принципиальный поворот - она становится государственной и даже державной. По этому вопросу В.И. Ленин ведет резкие споры с рядом других лидеров (например, с Н.И. Бухариным).

Вторым ключевым понятием советской идеологии была диктатура пролетариата. Сразу после Октября диктатура пролетариата (в союзе с крестьянством) понималась как власть абсолютного большинства, которая сможет поэтому обойтись без насилия - с таким обоснованием отпускались под честное слово юнкера и мятежные генералы.

Что касается представлений большевиков о России, то с самого начала они видели ее как естественную, исторически сложившуюся целостность и в своей государственной идеологии оперировали общероссийскими масштабами (в этом смысле идеология была “имперской”). В 1920 г. нарком по делам национальностей И.В. Сталин сделал категорическое заявление, что отделение окраин России совершенно неприемлемо. Военные действия на территории Украины, Кавказа, Средней Азии всегда рассматривались как явления гражданской войны, а не межнациональных войн. Это нисколько не противоречило идее “национальной справедливости”, т.к. считалось, что собирание всех частей России в “республику Советов” решает и эту задачу.

Третьим ключевым символом советской идеологии первого периода был коммунизм. Коммунизм представлялся как жизнь в условиях всеобщего благоденствия, изобилия, в братском единстве и без государственной власти. Это была утопия возврата к общине, что и было верным пониманием слова “коммуна”.

Усложнять идеологию теоретической разработкой понятий “коммунизм” и “социализм” в тот период не требовалось, да и не было возможности. Понятие социализма, не развитое и почти не употребляемое классиками марксизма, понадобилось идеологам советского государственного строительства позже, когда с поражением революций в Германии и Венгрии стало очевидно, что придется “строить социализм в одной стране”. Тогда пришлось от утопии мировой революции и коммунизма спуститься на землю России и создать связное представление о трудном “переходном периоде”. Это делалось в основном уже после смерти В.И. Ленина (по сути, в течение всего существования Советского государства) и на каждом этапе определялось политическими задачами момента, а не фундаментальными теоретическими положениями.

Наконец, с самого момента образования Советского государства в его идеологии важное место заняла необычная конструкция, соединившая мессианское крестьянское мышление с марксизмом - идея прогресса и освобождения через овладение силами науки. Идея прогресса не была лишь умозрительной частью идеологии, она сразу же стала укрепляться политическими решениями Советского государства, необычными в той трудной обстановке, которая сложилась в 1918-1920 гг. (план электрификации, множество научно-технических программ, экспедиции, работающие даже в районах боевых действий, и т.п.).

Та идеология, что реально была создана сразу после установления Советской власти и быстро дополнялась новыми образами и символами, выполнила свою задачу легитимации нового государства и быстрого сплочения той критической массы общества, которые были необходимы для победы в гражданской войне и над иностранной интервенцией.

Советское государство и Церковь. Как идеократическое государство, возникающее революционным путем, Советское государство неминуемо вступало в конфликт с Церковью, которая была важнейшей частью старой государственности. Сосуществование двух структур, претендующих на статус высшего арбитра в вопросах общей этики, двух “носителей истины”, было невозможно. Разделение их “сфер влияния” могло быть сделано, лишь в стабильный период*1*. Коммунистическое учение того времени в России было в огромной степени верой, особой религией, во имя которой большевики и повели борьбу с “неправильной” верой.

Формы конфликта были обострены из-за того, что общая для культурного слоя в первые месяцы уверенность в недолговечности режима большевиков толкнула Церковь на открытое выступление против Советской власти. 19 января 1918 г. патриарх Тихон предал ее анафеме, и большая часть духовенства стала сотрудничать с белыми. На это ответили Декретом об отделении церкви от государства, целесообразность которого до этого вызывала сомнения в партии. Часть клира, включая некоторых иерархов, попала под репрессии, особенно вовремя “красного террора”. По архивным данным в 1918 г. было расстреляно 827 священнослужителей (в 1919 г.-19).

После окончания гражданской войны была начата огромная по масштабам организованная кампания против Церкви (в частности, ликвидация по всей стране мощей православных святых и закрытие монастырей). Главный удар был приурочен к страшному голоду в Поволжье 1921 г. в виде кампании по изъятию церковных ценностей для помощи голодающим.

Это прикрытие атаки на Церковь обезоруживало ее защитников и усиливало раскол в среде священников (часть их поддерживала акцию). В то же время грубость акции провоцировала Церковь на активное противодействие, которое как бы оправдывало последующие репрессии. 28 февраля 1922 г. патриарх Тихон выпустил послание, в котором призвал к защите церковного достояния. Акции по изъятию ценностей проходили трудно, с кровавыми столкновениями (их зафиксировано 1414). Начало было положено столкновением в г. Шуе 15 марта 1922 г., где набатным звоном было собрано около 3 тыс. ве- рующих и в ходе стычки с красноармейцами погибли 6 человек. Возник неявный раскол и в среде большевиков, включая руководство. Часть коммунистов вышла из партии и даже активно участвовала на стороне верующих. Довольно упорное сопротивление оказывал председатель ВЦИК М.И.Калинин, осторожную позицию занимал В.М. Молотов. Большинство членов Политбюро поддерживали Л.Д. Троцкого.

*1* Даже такая “рациональная”, целиком выросшая на идеалах Просвещения революция. как Великая французская, в момент накала страстей проявила свой религиозный характер и на время “свергла” старых богов. 7 мая 1794 г. Конвент принял Декрет о Верховном Существе, согласно которому каждый француз был обязан верить в существование этого демиурга и в бессмертие души.

Какое место заняла эта кампания в делах партии, видно из того, что за 1922 г. церковный вопрос был включен в повестку 24 заседаний Политбюро ЦК РКП(б). 12 ноября официально кампания была закончена, и Л.Д. Троцкому было поручено реализовать собранные церковные ценности за рубежом (кстати, собрано было намного меньше, чем предполагалось). Папа Римский предлагал выкупить все ценности разом, выплатив всю требуемую сумму. Ему было отказано.

В ходе этой кампании патриарх Тихон многократно и безуспешно пытался найти компромисс с властью. Так, он осудил резолюции собранного духовенством в эмиграции Карловацкого собора, который обратился к Генуэзской конференции с призывом объявить крестовый поход против Советского государства. 6 мая 1922 г. патриарх был заключен под домашний арест. В ходе допросов и бесед патриарх Тихон изменил позицию и пошел на компромисс с Советской властью, написав 16 июня 1923 г. “покаянное” заявление: “Я Советской власти не враг”. Судебное дело против него было закрыто, выехать за границу он не захотел. 1 июля 1923 г. после богослужения в Донском монастыре патриарх произнес проповедь, в которой решительно осудил всякую борьбу против Советской власти и призвал церковь стать вне политики*1*. В январе 1924 г. он рассылает по церквам распоряжение (в котором содержится формулировка “О стране Российской и о властех ея”) о молитвенном поминовении государственной власти в богослужениях.

Начался новый, сравнительно спокойный этап взаимоотношений государства и Церкви, который прерывался вспышками антицерковных кампаний. Эти кампании, и особенно действия 1918-1922 гг., сильно подорвали позиции Советского государства в сознании значительной части народа, а через десятилетия были в полной мере использованы в идеологической кампании противников советского строя в ходе “перестройки”.

*1* Патриарх прежде всего стремился вывести Церковь из-под удара, однако признание ошибочности решения Церкви принять активное участие в политической борьбе имело принципиальный характер. Антисоветская публицистика представляет заявление патриарха Тихона следствием давления на него следователя ОГПУ, не понимая, какое место занимает в Церкви патриарх, и, видимо, ничего не зная о личности В.И.Белавина. Никаких свидетельств неискренности его вывода не существует.

Чтобы верно оценить и мотивы, и условия проведения антицерковной кампании, надо учесть. Что к 1917-1918 гг., несмотря на религиозность большинства населения, авторитет Церкви как института сильно упал из-за его слишком тесной связи с дискредитированным царским строем. Затем, в начале 1918 г., в момент массовых упований на мирное развитие процесса, Церковь не встала над назревающим братоубийственным конфликтом как миротворческая сила, а заняла радикальную позицию на одной стороне, которая не была поддержана народом. Поэтому антицерковная кампания 1922 г. не только не встретила реального массового сопротивления, но даже вызвала энтузиазм “на местах”. Некому оказалось “вразумить” высшие органы государства, и в этом конфликте России была нанесена тяжелейшая травма. Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел Право и Юриспруденция