Алексеев С. С. Право. Азбука. Теория. Философия. Опыт комплексного исследования

ОГЛАВЛЕНИЕ

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ФИЛОСОФИЯ ПРАВА

Глава первая. ФИЛОСОФИЯ ПРАВА. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ

2. ИММАНУИЛ КАНТ И ИОСИФ АЛЕКСЕЕВИЧ ПОКРОВСКИЙ

1. "Потоки" и моменты истины в развитие философско-правовой мысли

Формирование и развитие философии права, выражающей состыковку философии и правоведения, происходит в тесном единении со всей философией и правоведением, с историей философской и правоведческой мысли в целом.
Как справедливо отмечено в современной философской литературе, предметом философии права " . . . является методологический универсализм правовой науки, рефлексия ее духовных оснований, полный контекст которых не может быть прерогативой какой-то избранной философской системы"1. .
История духовной, интеллектуальной жизни общества, особенно в Новейшей Истории (начиная с возрожденческой культуры, особенно - эпохи Просвещения), свидетельствует, что шаг за шагом мыслители, освобождаясь от обаяния мифологии, императивов и иллюзий идеологии, отвоевывали крупицы, а то и целые обширные блоки знаний на пути постижения права как мирозданческого явления, его природы и особенностей, его смысла с точки зрения основ человеческого бытия.
И этот факт в высшей степени знаменателен! Значит, - если верны только что высказанные положения - вполне допустимо рассматривать развитие философской мысли по вопросам права (поскольку они не искажены, не деформированы идеологией) как единый поток становления и развертывания философских знаний. И значит, существует нечто основательное, таящееся в самих недрах человеческого общества, основах бытия человека, что императивно заставляет человеческую мысль склоняться, неотвратимо двигаться в русле этого единого потока. И, наконец, это значит, что именно в таком потоке, его тенденциях и итогах кроется Истина в философском постижении права.
Философски высокозначимые положения в этом едином потоке не всегда сформулированы в качестве отвлеченно-философских, как это характерно для суждений мыслителей эпохи Просвещения. Они по большей части не выделены в обособленные сочинения (у Канта, например, они, в отличие от гегелевской "Философии права", рассыпаны в нескольких сочинениях).
Но как бы то ни было, именно из целого ряда философских положений, а порой из крупиц разнопрофильных взглядов, которые и надлежит с необходимой корректностью вычленять в науке, образуется исходная основа философских взглядов в правоведении, на базе которых формируется из данных правоведения, правового материала, его реальной жизни философско-юридическая наука, которая призвана занять достойное место в системе гуманитарных наук.
При этом хотелось бы еще раз сказать о том, что философия права как самостоятельная, самодостаточная отрасль знаний представляет собой науку интегрированную - такую, в которой в единый узел стягиваются и ее философская основа, т.е. философский потенциал, восходящий из только что указанного единого потока философских знаний, и ее "правоведческое содержание" - данные и достижения правовых знаний, достижения юриспруденции. И с этой точки зрения важно обратить внимание на то, что и юридические знания, начав свое развитие с той же точки исторического отсчета, что философия, со своей стороны также представляют собой единый, углубляющийся и нарастающий поток специальной юридической мысли - и на уровне юридической догматики, и на уровне логики права.
Та что перед нами оказывается два потока развития познавательного человеческого духа, которые начиная с эпохи Просвещения "вошли в контакт" стали сближаться, интегрируясь в единую целостную науку - философию права.
Вместе с тем единые потоки мыслей и идей, философских и правоведческих, не только могут осложниться "сбросами" в сторону, "в пучину", в разрушительные или тупиковые ответвления и не только в них есть "тихие места", застойные заболоченные трясины, но, напротив, в ряде мест они взрываются бурной стремниной, прорывами в постижении истины и дотоле неведомые тайны.
И еще более важно, что порой происходит своего рода озарение, счастливые для человеческого духа, разума мгновенья, когда в области рассматриваемых в этой книге знаний встречаются размышления и идеи крупных мыслителей из обоих "потоков" - и из философии и из правоведения.
Такими озарением в философском постижении права, ключевыми звеньями в раскрытии его смысла и предназначения стали, на мой взгляд, идеи двух мыслителей последних двух столетий - Иммануила Канта и Иосифа Алексеевича Покровского.

2. Такие разные мыслители и такие близкие, единые по духу, идеям!

То обстоятельство, что два "имени", имеющие отношение к философии и праву, поставлены не только в одну строку, но рядом, притом - только они одни! -, наверняка покажется читателю неожиданным и странным, выдающим сугубо личные авторские пристрастия.
Что ж, личностный, момент здесь присутствует. И быть может, скажем так, очень личностный (автор этих строк - ученик правоведов-цивилистов, которые в свою очередь были если не сотрудниками, то также учениками и последователями И. А. Покровского при его жизни). Но главное здесь - основания принципиально научного порядка, впрочем также отражающие, не скрою, особенности авторских взглядов на правовую материю, правовые ценности. И в это связи должен заметить, что сделанный в этой книге выбор "имен" и сопряженное с ними видение философско-правовой проблематики не претендует ни на исключительность, ни на то, чтобы хотя бы в малейшей степени умалять значимость иных научных подходов, опирающихся на идеи других мыслителей, быть может, также отражающих состыковку взглядов, идущих навстречу друг другу "от философии" и одновременно "от правоведения".
Но вернемся к Канту и И.А. Покровскому.
Да, Кант и И. А. Покровский, мыслители и люди очень разные. Далекие по времени эпохи, Кант - конец ХУШ, И.А. Покровский - начало ХХ века. Дистанция - полтора столетия. Несоизмерим общественный статус. Один, Кант (1724 - 1804), великий философ, основатель немецкой классической философии, уже при жизни признанные гением философской мысли - заслуженное признание, сохранившееся до сей поры. Другой, И. А. Покровский (1868 - 1920), чуть ли не рядовой зав. кафедрой, профессор-правовед, до сей поры не очень-то известный в мире, специалист по одной из отраслей .юридических знаний - цивилистике, даже сейчас в нынешнее российское время, когда на щит поднимаются все заметные дореволюционные юристы, далеко не всегда упоминаемый нашими коллегами гуманитариями, да и нами, современными специалистами по правоведению1.
В тоже время Кант и И.А. Покровский в чем-то необыкновенно важном очень близкие, на мой взгляд, наиболее близкие (во всяком случае по философско-правовой проблематике) мыслители. И даже - люди. Скромная профессорская жизнь в университетах, фанатичный творческий труд, без претензий на посты, чины, близость к властным персонам. И, увы, тяжкий уход из жизни - у одного в мученической болезни, угасания интеллектуальных сил, у другого в житейской мученической жизни в пору военного коммунизма, - у порога дома с вязанкой дров за плечами.
Наконец, роковая схожесть по судьбе творческих свершений по философии права: именно по вопросам права гигантская кантоведческая литература до сих пор не отдала должного великому немецкому философу. А имя И. А. Покровского, опубликовавшего свой главный труд в июне 1917 г., за несколько месяцев до октябрьского большевистского переворота (ужас которого по сути дела и предрекала книга профессора-цивилиста), было растоптано большевиками, предано забвению.
Между тем возьму на себя ответственность сказать, что нет ни одного философа ближайших двух столетий и нет ни одного юриста нынешнего века, которые бы - как Кант и И.А. Покровский - каждый со своих творческих позиций - разработали бы столь глубокие фундаментальные философско-правовые идеи для понимания смысла и назначения права в жизни людей в современную эпоху - эпоху, будем верить, утверждения либеральных цивилизаций, свободы, благополучия и солидарности людей1
Не потому ли это произошло, что оба мыслителя, жившие в далекое друг от друга время, оказались в переломные годы: один (Кант) в годы Великой французской революции, открывшей эпоху либеральных цивилизаций, другой ( И.А.Покровский) в годы, когда капитализм, не облагороженный началами гуманизма и права, попал в полосу углубляющегося кризиса, стал все более и более заходить в тупик. И не потому ли - дополнительно замечу - их идеи столь общественно значимы, что Кант и И. А. Покровский хорошо, досконально знали право, его конкретику, данные и достижения юридической культуры. И потому своим творчеством подтвердили определяющую черту философии права как особой самодостаточной интегрированной области знаний - к одним и тем же ценностям и идеалам шли оба мыслителя. Только один "сверху" - с высот философской мысли, другой - "с низу" из самой толщи юридической материи, живого юридического бытия. А итоговые выводы - в сущности одни и те же.

3. Центральный пункт

И. А. Покровский не кантианец в строгом значении этого слова (а если и "кантианец", то, - как и все практические юристы - стихийный, ибо взгляды Канта очень близки к живой материи права). Творчество Канта и И. А. Покровского не подпадают под формулы: в отношении одного - "учитель" и "основатель", другого - "последователь" и "продолжатель". Здесь другое. Оба мыслителя - еще раз скажу: при всей разновременности их творчества и несоизмеримости их признанного научного статуса - мыслители одного духа, интеллектуального и нравственного настроя, творческого ключа, исповедующие одни и те же общечеловеческие гуманитарные святыни1.
Отсюда - единство взглядов Канта и И. А. Покровского на ряд принципиальных философских проблем по вопросам права (таких, как понимание позитивного права как жесткой реальности, признание высокой значимости "закона", его единства с правом). И главное - у того и другого мыслителя есть центральный пункт в идеях, которые красной нитью проходят через их воззрение на право. Это - правовая оценка личности, отдельного человека, его достоинства и высокого статуса.
У Иммануила Канта такой подход стал основой его грандиозной идеи о праве человека как объективном праве (об этом - речь впереди). У Иосифа же Алексеевича Покровского это же самый пункт в научных воззрениях получил развитие традиционные и в то время положения о правах человека, когда дает о себе знать потребность "в праве на самоценность личности", "в праве на ее индивидуальность"2. Важность этой идеи, до сей поры совершенно недооцененной в науке и юридико-политической практике (как и то обстоятельство, что ее Покровский, на мой взгляд, наиболее последовательный и строгий среди всех своих знаменитых коллег сторонник истинно либеральных взглядов в современном их понимании), подкрепляется тем, что "право на индивидуальность" по И. А. Покровскому органически - и это опять-таки в духе Канта - сопряжена со "свободой внутреннего нравственного бытия человеческой личности"1.
Скажу большее - именно И.А. Покровский, как никто другой из правоведов, разработал научные положения по правовой проблематике, которые дают развернутый ответ на вопрос об основаниях с юридической стороны той самой высокой в истории юридической мысли оценке права, когда Кант говорит о нем как "цели общества" и "самого святого, что есть у Бога на земле".
И еще один штрих в творчестве И. А. Покровского, имеющий, быть может, значимость - увы, не понятого - наперед сказанного предупреждения нашим нынешним радикальным реформаторам, возмечтавших одним прыжком оказаться в "настоящем передовом капитализме" (стыдливо именуемого "рынком" и оказавшимся на деле капитализмом нагло-разбойничьего, криминального типа). Это - необходимость единства на основе права действительной свободы человека и настоящей человеческой солидарности. Идея подлинной человеческой солидарности ("солидарности" не по Л.Дюги, отрицавшего субъективные права вообще, а - настоящей, истинно человеческой, солидарности по И. А. Покровскому) также так и осталась неоцененной в науке. Хотя - надо заметить - практически после Великой депрессии, поставившей капитализм на грань тотальной катастрофы, и после второй мировой войны, предотвратившей истребление человечества тоталитарными режимами, именно она, идея действительной человеческой солидарности, вместе с идеей верховенства права воистину в кантовском его понимании практически и восторжествовала в передовых, ныне процветающих демократических странах Запада.