Смирнов И. А чем Россия не Нигерия?

ОГЛАВЛЕНИЕ

ГЛАВА 6. ОПРОВЕРЖЕНИЕ ТЕОРИИ ПЕРЕДЕЛА

Епиходов. Не могу одобрить нашего климата. Не могу.
Наш климат не может способствовать в самый раз.
А. П. Чехов

Из всех положений учения Паршева самой убедительной и правдоподобной выглядит его теория передела. Вот как излагает её сам автор: «...каждая стадия технологического процесса (каждый передел) обходятся нам дороже на несколько десятков процентов, чем в среднем в мире. Но это превышение накапливается по стадиям технологического процесса — а их в среднем 5-6» (с. 291). И далее он сравнивает Россию с некой воображаемой «средней» страной: «Итак, эта "средняя" страна потратит 10 долл. на топливо, 50 на сырьё, 30 на зарплату, 10 на амортизацию — итого 100 долларов. Мы потратим соответственно 30, 50, 30 и 20 — итого 130 долл.

К следующему этапу мы будем иметь результат передела, который послужит полуфабрикатом для следующей стадии, уже в 1,3 раза более дорогой, чем у наших конкурентов.

Новый передел: конкурент опять тратит 10,50,30 и 10. А мы тратим уже 30, 65 (а не 50, как на первом этапе), 30 и 20 — итого 145. Продукт уже в 1,45 раза дороже, чем у конкурента» (с. 292).

Общий вывод г-на Паршева состоит в том, что из-за высоких энергозатрат, обусловленных холодным климатом, «наша промышленная продукция, аналогичная иностранной по потребительским характеристикам, оказывается выше по себестоимости и при реализации по мировым ценам приносит нам не прибыль, а убыток» (с. 103).

Если принимать эту теорию всерьёз, то она даёт объяснение преимущественно сырьевой ориентации российского экспорта, да и российской экономики в целом. Г-н Паршев рисует следующие жуткие последствия повышенных затрат на каждый передел: «Если сырьё в России обходится дороже на десятки процентов, то готовые изделия уже на сотни, и, продавая их по мировым ценам, российский производитель, чтобы быть конкурентоспособным, отнимает у себя... Экономить приходится на зарплате (не платить её) и, самое неприятное, на амортизации. То есть приходится не восстанавливать основной капитал, расходуемый в процессе производства! Вот именно поэтому и складывается сырьевая ориентация российского экспорта...» (с. 293). Дороговизна амортизации объясняется всё той же климатической причиной: надо строить капитальные здания в несколько рядов кирпичей (как мы помним, о других стройматериалах г-н Паршев ничего не слышал).

Таким образом, преобладание сырья в российском экспорте, по мнению г-на Паршева, объективный и непреложный закон. Не стоит ругать за это

222

Брежнева или Ельцина. Само вовлечение России в мировую экономику обусловливает сырьевую ориентацию экспорта.

Преодолеть все эти печальные последствия, если верить автору книги «Почему Россия не Америка», можно только одним способом: отгородиться от мирового рынка. Никакие другие меры не помогут. Не стоит возлагать надежд и на рост производительности труда: «Ну, предположим, мы добьёмся превышения среднезападной производительности труда. Но победим ли мы в этом случае в глобальном соревновании? Если расход энергии в 4-8 раз больше, выигрыша-то всё равно не будет!» (с. 243).

ТЕОРИЯ ПЕРЕДЕЛА НЕ МОЖЕТ ОТНОСИТЬСЯ К ОДНОЙ СТРАНЕ!

В отличие от подавляющего большинства других положений автора книги «Почему Россия не Америка», теория передела, повторим, представляется логичной. Действительно, мы знаем, что затраты на отопление зданий в современной России в несколько раз выше, чем в развитых странах. В европейской части страны это превышение составляет 2-3 раза, а в Сибири — даже 3—4 раза (см. главу 4). Конечно, восьмикратных различий, которые выдумал г-н Паршев, на самом деле не существует. К тому же, как мы убедились, столь огромные затраты топлива и энергии — отнюдь не неизбежное следствие холодного климата, а прежде всего показатель экономической отсталости России и безответственной экологической политики наших властей. Но фактически затраты сейчас очень велики. И климатическая составляющая в состав этих затрат, безусловно, входит. Может быть, при столь высоких затратах на отопление российская продукция машиностроения и других высокотехнологичных отраслей действительно обречена быть дороже иностранных аналогов, что автоматически делает её неконкурентоспособной?

Для проверки паршевской теории передела необходимо принять во внимание, что эта теория не может относиться к одной отдельно взятой России. Действительно, в мире есть и другие государства, в которых расходы на отопление явно выше среднемировых. Яркими примерами таких государств являются Канада и наша соседка Финляндия. Да и недавно восстановившие свою независимость прибалтийские государства тоже отличаются более холодной зимой по сравнению с условной «средней» страной. Если теория передела верна, то эти страны тоже не могут не страдать от высоких затрат на отопление. Конкурентоспособность их машиностроительной и другой высокотехнологичной продукции должна быть пониженной, а сырьевая (или, во всяком случае, «низкопередельная») ориентация экспорта — неизбежной.

Следует отдать должное г-ну Паршеву: он понимает логическую неизбежность распространения теории передела на другие государства и сам идёт

223

по этому пути. Здесь уместно привести три высказывания из книги «Почему Россия не Америка», касающиеся Прибалтики, Финляндии и Канады.

У прибалтийских государств, по мнению г-на Паршева, нет другого пути, кроме экономического объединения с Россией: «В рамках российского и советского рынков их продукция была ой как конкурентоспособна, а вот в рамках мирового — извините. И не надо быть особым прозорливцем, чтобы догадаться, что доллары они заработать не смогут, а вот рубли — запросто. И вернутся, голубчики, туда, откуда с таким скандалом вылетели, — в изолированный от мирового рынка российский рынок, со всеми его прелестями. Не хочется? А придётся» (с. 359).

Финляндия, если верить нашему идеологу, добилась за вторую половину XX века высокого уровня благосостояния исключительно благодаря тесным связям с СССР: «А где сбывались, скажем, финские товары? Я думаю, об этом легко догадаться. Не в Западной Европе» (с. 360).

Для Канады такое объяснение не годится. Её экономические связи с бывшим СССР офаничивались экспортом зерна, а канадскую промышленную продукцию Советский Союз почти не закупал. Сейчас же российско-канадская торговля вообще почти на нуле. И г-н Паршев придумывает другое объяснение, которое, при всей его анекдотичности, стоит привести: «Канада — фактически провинция США, по сути, это северная периферия самой богатой страны мира. Попробую провести аналогию: североамериканские эскимосы имеют более высокий уровень жизни, чем российские, но это не значит, что они более трудолюбивы или умны — для них действуют правительственные программы развития. Примерно то же, в разных формах, касается и канадцев» (с. 45).

Однако все эти утверждения имеют роковой — для нашего идеолога — недостаток: они поддаются проверке.

ФАКТЫ — ВЕЩЬ УПРЯМАЯ

Начнём с Прибалтики. За годы, прошедшие после выхода в свет книги «Почему Россия не Америка», Литва, Латвия и Эстония не побежали назад на российский рынок, а выбрали совсем другой путь — вступление в Европейский союз. Очевидно, сомнений в том, что они сумеют заработать еврики, у прибалтов нет. А евро сейчас всё же привлекательнее и дороже доллара. Любопытно, что и евроскептики в прибалтийских странах выдвигают совсем другие доводы против Евросоюза, чем г-н Паршев. Противники европейской интеграции боятся, что брюссельская бюрократия окажется не лучше московской и затормозит экономический рост государств Балтии.

Но мы уже привыкли к тому, что пророчества автора книги «Почему Россия не Америка» никогда не сбываются. Лучше перейдём к фактическому материалу,

224

который был вполне доступен г-ну Паршеву ко времени выхода в свет его книги, да только наш идеолог им не воспользовался. Не нашёл? Да нет, скорее сознательно избегал. Факты в очередной раз свидетельствуют не в пользу его построений. Откроем a?aaiaiee International Trade Statistics Yearbook ca 1997 aia e auясним, какова структура экспорта Финляндии. Оказывается, продукция обрабатывающей промышленности составляет в финском экспорте 98,2%, продукция сельского хозяйства — 1,4%, а продукция добывающей промышленности — всего 0,4%. Ни о какой сырьевой ориентации экспорта у наших соседей нет и помину! А вот как менялась с 1991 по 1997 год доля отдельных отраслей в экспорте Финляндии.

Таблица 6.1 . Вклад отдельных отраслей промышленности в общий экспорт Финляндии (%)

Ясно, что в экспорте наших соседей возросла доля продукции высоких степеней передела (если использовать терминологию г-на Паршева). Очень сильно выросла доля машин (в частности, мобильных телефонов) и изделий из металла, а вот удельный вес самих металлов уменьшился. Итак, развитие финляндской экономики опровергает теорию передела.

Но куда направлен финский экспорт? В книге «Почему Россия не Америка» утверждается, что не в Западную Европу. Это легко проверить по тому же самому статистическому ежегоднику.

Таблица 6.2. Экспорт Финляндии по странам (млн долл.)

225

Мы видим, что Россия занимает почётное четвёртое место в списке стран — импортёров финских товаров, но её доля в экспорте Финляндии чуть больше 7%. Несравненно большее число финских товаров сбывается в Западной Европе. Примем, что Швеция, Норвегия и Эстония имеют равные с Финляндией условия, и на них «эффект передела» распространяться не должен. Это допущение не совсем верно, поскольку зима в Финляндии всё же несколько холоднее, чем в перечисленных странах. Но различия малы, и ими можно пренебречь. Однако совершенно очевидно, что в Германии, Англии, Франции, Нидерландах и тем более в Италии расходы на отопление существенно меньше финских. Если теория передела описывает реальный, а не вымышленный эффект, то здесь она должна была сработать. Продукция обрабатывающей промышленности Финляндии должна оказаться дороже аналогичной продукции стран Западной и Южной Европы и проиграть конкуренцию с ней. Но в действительности этого отнюдь не наблюдается! Экспорт Финляндии в пять существенно более тёплых стран Западной и Южной Европы более чем в 4 раза превосходит её экспорт в холодную Россию. А что финны вывозят отнюдь не сырьё, мы уже показали. Значит, теория передела не работает.

Не менее показателен пример Канады. Как свидетельствует тот же ежегодник, в её экспорте продукция обрабатывающей промышленности составляет 85,3%, продукция добывающей промышленности — 9,9%, а продукция сельского хозяйства — 4,8%. И это при том, что канадский зерновой экспорт — один из самых крупных в мире! На первом месте в канадском экспорте идут машины и изделия из металлов — 44,7%. Интересно, что удельный вес машин и изделий из металлов в вывозе Канады и Финляндии почти одинаков, разница не достигает и одного процента. А вот в экспорте России за тот же 1997 год доля машин и изделий из металлов всего 7,7%. Поневоле начинаешь задумываться, в климате тут дело или действуют совсем иные причины.

Остальные статьи канадского экспорта сильно отстают от машин и металлических изделий. На долю продукции химической промышленности приходится 9,4% канадского вывоза, бумаги и продуктов из неё — 7,8%, леса и изделий из древесины — 6,0%. Можно заключить, что в экспорте Канады сырьё играет определённую роль, и этим Страна кленового листа отличается от Суоми. Но даже если сложить весь сырьевой экспорт Канады (нефть и другую продукцию добывающей промышленности, зерно, лес), он всё равно окажется в 2 с лишним раза меньше, чем вывоз продукции машиностроения и метал-лоообработки.

Из таблицы 6.3 видно, в каких странах реализуются канадские товары. Остальные страны можно не перечислять, поскольку их доля в канадском экспорте незначительна. Россия (вывоз в которую составил лишь 253,7 млн долл.)

226

Таблица 6.3. Экспорт Канады в 1997 году по странам (млн долл.)

как торговый партнёр для Канады значит очень мало — даже меньше, чем Куба (259,7), Филиппины (291,7) или Колумбия (304,3).

В экономическом отношении Канада действительно заслуживает названия периферии США. На долю южного соседа падает более двух третей канадского экспорта. Но как раз это обстоятельство окончательно губит теорию передела. Мы знаем, что в канадском экспорте не более 20% сырья, а преобладает готовая продукция высоких степеней передела, особенно машины и изделия из металла. И представить себе, чтобы частные американские компании и отдельные потребители-индивидуалисты закупали дорогие и неконкурентоспособные канадские промышленные товары на добрую сотню миллиардов долларов ради каких-то высших политических соображений, никак невозможно. Что касается правительственной помощи США другим государствам, то общая её сумма не превышает 15 млрд долл., к тому же Канада в число получателей этой помощи не входит и никогда не входила.

Как видно из таблицы 6.3, остальные крупные импортёры канадских товаров — это также более тёплые по сравнению со Страной кленового листа государства. Отсюда необходимо сделать чёткий и определённый вывод: канадские товары на мировом рынке вполне конкурентоспособны, и из попыток приложить к другим странам мира (кроме России) теорию передела решительно ничего не выходит.

«МММ» В АМЕРИКЕ И У НАС

Здесь следует привести ещё кое-какие данные относительно той самой Америки, с которой г-н Паршев почему-то постоянно сравнивает Россию. Климат США крайне разнообразен, там представлены все природные зоны —

227

от арктических пустынь (север Аляски) до тропических лесов (Гавайи и юг Флориды). Вопреки довольно распространённому у нас мнению, холодная зима в пределах США бывает не только на Аляске. В северо-центральных штатах этой страны (Висконсин, Миннесота, Северная Дакота, Монтана) зима вполне сопоставима со среднерусской. Правда, лето там заметно жарче, чем в средней полосе России, но г-н Паршев, как мы уже хорошо знаем, постоянно делает упор именно на зимние температуры. Так вот, в большей части штата Миннесота средняя январская температура ниже, чем в Московской области. Поскольку этот штат сильно вытянут с севера на юг, то и изменение январской температуры значительное: от -15°С на севере до -9,5°С на юге. В любом случае это вполне русская зима! Если бы теория передела соответствовала истине, то следовало бы ожидать чисто сырьевой экономической специализации Миннесоты.

Так когда-то и было! Ещё в середине XX века экономика этого штата держалась на двух китах: сельском хозяйстве (тёплое лето позволяет в южной и центральной части Миннесоты выращивать даже кукурузу на зерно, хотя на севере штата сеют в основном овёс) и добыче железной руды. Однако за последние полвека положение сильно изменилось. И не потому, что пришло в упадок сельское хозяйство (оно по-прежнему занимает видное место в американской афарной экономике) или сократилась добыча железной руды (Миннесота сохраняет в этой отрасли первое место в США). Просто возникли и стали активно развиваться новые для штата отрасли: металлургия, машиностроение (особенно изготовление электрооборудования), производство компьютеров и транспортного оборудования. Причём сочетание новых и старых отраслей экономики в результате привело к тому, что доход на душу населения в Миннесоте выше, чем в расположенных на юге США Калифорнии, Флориде или Техасе1.

У нас мало кто знает, что название печально знаменитой фирмы г-на Мавроди «МММ» (что греха таить, я и сам сдал туда свой ваучер, хотя на обогащение не рассчитывал) отнюдь не оригинально. Оно представляет собой чуть переделанное название крупной американской корпорации ММ&М (Minnesota Metals & Manufacture), которая возникла в Миннесоте и до сих пор действует прежде всего в этом штате. О роли ММ&М в американской экономике можно судить по тому, что она входит в число тех 30 акционерных обществ, по курсу акций которых рассчитывают широко известный индекс Доу Джонса. Причём роль добычи сырья (железной руды) в общем производстве этой корпорации устойчиво падает, а удельный вес несырьевых отраслей растёт.

Теория передела, конечно, бессильна объяснить эти факты.

1     The USA and Canada 2003. L. & N.Y.: Europa Publications, Taylor and Francis group, 2002.

228

БЕДА НЕ В ЗАТРАТАХ, А В КАЧЕСТВЕ

Мы убедились, что теория передела неприложима ни к одной стране, кроме России, что вызывает непреодолимые сомнения в её правильности. Есть все основания полагать, что сырьевая ориентация российского экспорта и всей российской экономики обусловлена какими-то иными причинами, а задача г-на Паршева состоит в том, чтобы их получше замаскировать. Но вначале ответим на ключевой вопрос: а точно ли российская машиностроительная продукция дороже зарубежной аналогичного качества?

Тут у нас не столь уж большое поле для сравнений. Скажем, гражданские самолёты в России понемногу, но делают. И — это важно — они дешевле «боингов». Правда, различия в цене сейчас невелики, но лишь оттого, что российские самолёты нынче — штучный товар, а «боинги» — массовый. А, как справедливо писал г-н Паршев (надо ж его и похвалить, когда есть за что!), «мелкие серии плохи тем, что на единицу продукции уходит больше сил и получается больше отходов, чем в крупных сериях» (с. 314). При массовом выпуске российские самолёты оказались бы существенно дешевле «боингов». И не потому, что у нас зарплату не платят. На авиазаводе зарплату (пусть незначительную) платят даже тогда, когда он простаивает годами, ведь отрасль считается стратегической и получает государственные дотации.

Вся беда в том, что массовый выпуск нынешним моделям российских самолётов не светит. Их не покупают даже российские авиакомпании, включая государственный «Аэрофлот». Отчасти дело в том, что отечественные товаропроизводители требуют от покупателя немедленной оплаты, тогда как «Боинг» прибегает к лизингу самолётов. Но этот фактор — не решающий. Главный и пока неискоренимый порок российских самолётов — это моторы. Они гораздо менее надёжны, чем у конкурентов, и вдобавок не вписываются в жёсткие экологические нормы, установленные Евросоюзом. Самолёты с такими шумными и грязными моторами приходится использовать только на внутренних авиалиниях, что делает их гораздо менее привлекательными для любой авиакомпании. При этом фюзеляж самолёта российские конструкторы умеют делать едва ли не лучше всех в мире, но из-за низкого качества моторов в целом получается продукция, неспособная конкурировать с иностранной. А ценовой фактор играет второстепенную роль.

О том, насколько сравнима по качеству с зарубежной продукция российской автомобильной промышленности, подробно писать нет необходимости. Все понимают, что единственное достоинство «Лады» — её низкая цена. Если бы цены на продукцию АвтоВАЗа и зарубежных фирм сравнялись, банкротство волжского автогиганта стало бы неизбежным. Поэтому не стоит удивляться тому, что владельцы главного российского автозавода боятся конкуренции даже со стороны подержанных иномарок. Отсюда — непрерывно растущие го-

229

сударственные пошлины на ввоз подержанных автомобилей из-за границы. Но как всё это согласуется с теорией передела? Ведь по этой теории у нас себестоимость и цена должны быть выше, чем у них! А выходит наоборот. Причём нельзя сказать, что Волжский автозавод работает себе в убыток. Там и зарплату регулярно платят, причём по российским меркам неплохую. А раз зарплату платят, значит, прибыль точно есть.

И с российским (точнее, по времени его изобретения, советским) оружием те же проблемы. Каково его качество, весь мир мог убедиться во время недавней войны США и Великобритании против Ирака. Да, Ирак располагал лишь советским оружием 1980-х годов, более позднее туда не могло попасть из-за международных санкций. Но разве российская армия с тех пор перевооружилась? Риторический вопрос. Если у нас и есть передовые технологии в военном деле (боюсь, что процентов на 90 это пропагандистский миф), то степень их использования даже в нашей собственной армии крайне мала. А на продажу за границу такой высокотехнологичной военной продукции власти (и особенно ФСБ) накладывают запрет, что недавно подтвердил председатель Совета Федерации С. Миронов. И нельзя сказать, чтобы этот запрет был неразумным. Если его отменить, то в военной области наша страна вообще останется у разбитого корыта.

У нас принято гордиться выдающимся изобретателем стрелкового оружия М.Т. Калашниковым. Не очень разделяю широко распространённые восторги в его адрес, поскольку считаю любые изобретения в военном деле весьма неоднозначными с точки зрения их нравственной оценки. Но сейчас нас прежде всего интересует конкурентоспособность продукции Ижевского завода, на котором много десятилетий проработал создатель знаменитого автомата. По крайней мере, некоторые виды его продукции явно не выдерживают конкуренции, и отнюдь не из-за цены. Так, российские биатлонисты («стреляющие лыжники») по собственному горькому опыту знают, что выезжать на любые международные соревнования с ижевскими винтовками — значит заранее обречь себя на поражение. Поэтому вся российская сборная по биатлону стреляет из немецких винтовок.

Но ведь должны же быть какие-то отрасли машиностроения, где российские товары не уступают по качеству зарубежным? Они действительно есть. И тут возникает интересная закономерность: российская продукция оказывается дешевле, чем у иностранных конкурентов. Пример — продукция завода «Криогенмаш». Он производит воздухоразделительное оборудование, которое используется для выделения в чистом виде азота, кислорода и других газов и в среднем на 30% дешевле западных аналогов. Могут возразить: цена — не себестоимость. Вот ведь г-н Паршев утверждал, что наши производители продают свои товары по мировым ценам, экономя на выплате зарплаты и на амортизации. Но если российский завод продаёт свою продукцию по це-

230

не на 30% ниже мировой, то это притянутое за уши объяснение сразу отпадает. Ясно, что и себестоимость у «Криогенмаша» ниже, чем у его иностранных конкурентов. Победу «Криогенмаша» в конкурентной борьбе признали американцы, которые закупают оборудование этого завода для запусков ракет с мыса Канаверал.

ПОЧЕМУ ЛОЖНА ТЕОРИЯ ПЕРЕДЕЛА

Чем больше мы собираем материала, тем очевидней становится, что теория передела, внешне столь убедительная, явно не соответствует истине. Попробуем разобраться, в чем её ложность. Пройдём по стадиям технологического процесса и выясним, так ли уж чудовищно велики расходы на отопление.

Начнём с добычи самого ископаемого топлива. Нефть и газ качают автоматизированным способом, и температура воздуха на их себестоимость не влияет. Уголь добывают либо открытым способом, либо из шахт. В первом случае из-за высокой механизации температура окружающего воздуха также не имеет значения. А в шахтах свой режим температуры, почти никак не зависящий от того, тепло или холодно на поверхности. Во всяком случае, шахты в России не отапливаются. Но при добыче любой руды варианты те же, что и при добыче угля. Итак, мы прошли уже целый передел — добычу руды и топлива — а на отопление ничего не потратили.

Перейдём дальше — к выплавке металла. Это энергоёмкий процесс, но дополнительного отопления помещений тут не требуется. Обогрев их идёт за счёт самой плавки, происходящей при высоких температурах. Вот дела: мы прошли уже второй передел, а обошлись без чудовищных — если верить г-ну Паршеву — затрат на отопление.

Что дело обстоит именно так, подтверждает и книга «Почему Россия не Америка». Иногда её автор нечаянно говорит правду: «Когда американцы запрещают нашим металлургам продажу стали в США — это чистейшее нарушение законов рынка. Пусть они называют это "демпингом". И запрет "демпинга" — явное нарушение основополагающих законов свободного рынка! А для нас всё мировое — демпинг! Всё дешевле себестоимости — нашей себестоимости!» (с. 374). При этом г-н Паршев явно позабыл собственные слова: «Хорошо, что у нас сталь сейчас не варят, а если бы варили?» (n. 66).

А потом ещё некоторые сомневаются в том, что унтер-офицерская вдова сумела сама себя высечь! Да посмотрите на нашего идеолога: он как раз это самое чудо и сотворил. А всё оттого, что г-н Паршев очень хотел уесть американцев. Причём в данном случае — за дело. Введя запрет на импорт стали (не только российской), они действительно грубо нарушили основополагающие

231

законы свободного рынка. Правда, ненадолго. Конкуренты американских металлургов подали жалобу в ВТО и, конечно, выиграли дело. Но, ругая американцев, г-н Паршев не только заставил российских металлургов экспортировать несуществующую сталь (её ведь не варят!), но и не заметил полного подрыва доверия к собственной теории. Раз американцы боятся российского «демпинга», значит, затраты на производство стали у них выше, чем в нашей стране. Да и как может быть по-другому? Зарплата российских металлургов ниже, чем в Америке — это раз. Экологические нормы у нас несравненно мягче для сталелитейных компаний (следовательно, жестче для населения и природы) — это два. Стало быть, просто благодаря нашей экономической, социальной и политической отсталости затраты у нас ниже.

Но, может быть, российские металлурги выезжают за счёт дешевизны электроэнергии в России? Сторонники г-на Паршева наверняка уцепятся за это спасительное для их любимой теории объяснение. (Забавно, что тот же довод выдвигали американцы, когда вводили запрет на импорт российской стали.) Однако сейчас электроэнергия в России не так уж и дешева, а хозяева металлургических заводов продолжают процветать. У г-на Лисина — владельца металлургического комбината в Липецкой области — третье по величине личное состояние в России.

Да и не стоит преувеличивать долю топлива и энергии в общих затратах российской промышленности. Согласно нашей государственной статистике, эта доля на протяжении ряда лет колеблется около 14%. В отдельных отраслях она, конечно, выше, но далеко не достигает тех фантастических величин, которые выдумал г-н Паршев.

ЗАЧЕМ «БОИНГ» ПРИШЕЛ В РОССИЮ

Мы уже говорили о том, что российская авиационная промышленность дышит на ладан из-за неумения сделать хорошие моторы. При этом оказываются незадействованными достижения российских конструкторов, которые способны изготовлять лучшие в мире фюзеляжи. Но теперь есть надежда, что наши конструкторы будут востребованы. Знаменитая компания «Боинг» решила наладить выпуск самолётов в России. Моторы у этих самолётов будут американскими, а фюзеляжи — российскими. То есть обе стороны займутся тем, что каждая из них умеет делать лучше.

Могут возразить, что такое совместное производство приведёт к исчезновению экономически самостоятельной российской авиапромышленности, ко-торая-де превратится в придаток американской корпорации. Но дело в том, что сейчас российские авиазаводы попросту стоят. Если они и выполняют какие-то отдельные небольшие заказы, то при этом задействована незначитель-

232

ная часть их производственных мощностей, а тем временем работники авиазаводов теряют квалификацию или навсегда уходят из отрасли. Поэтому в теперешней обстановке совместное с «Боингом» производство — это единственный реальный путь спасения целой отрасли. А в будущем нам, конечно, необходимо научиться делать моторы не хуже «Боинга» и начать конкурировать с этой фирмой.

Но вот почему «Боинг» пришёл в Россию? Ведь невозможно поверить, чтобы эта компания стремилась наладить производство самолётов для сбыта их в одной, отдельно взятой — нашей — стране. Российский рынок не так уж и велик, ведь для большинства наших соотечественников самолёт всё ещё роскошь, а не средство передвижения. Но если «Боинг» организует в России производство самолётов на экспорт, значит, эта гигантская американская корпорация не разделяет теорию передела. А там наверняка работают экономисты получше г-на Паршева!

Заметим, кстати, что сборка самолётов производится на открытом воздухе, а не в закрытом помещении. И теория передела к этому технологическому процессу опять не имеет никакого отношения.

«БЫВШИЙ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКИЙ ЮГ»: ПРИЧИНЫ ОТСТАЛОСТИ

Г-н Паршев уверяет читателей, что чем жарче климат, тем лучше: «Приятно посмотреть на климатическую карту Юго-Восточной Азии — в Таиланде и Малайзии средняя температура июля +28 градусов и января +28 градусов» (с. 70). Это не совсем точно. На самом деле месячные температуры и там колеблются, но в узких пределах — от +25 до +30 градусов. Но не в этом суть. Кто спорит, купаться в море и загорать на пляже при +28° очень приятно. А вот работать? Обычно как-то не тянет. И не забудем, что при среднесуточной температуре +28°С в середине дня жара доходит примерно до +32...+35!

Но это соображения, вытекающие из здравого смысла. А ведь проводились и точные научные исследования. Они показали, что оптимальные условия для работы создаются при температурах от +12 до +24°С. Не ниже, но и не выше! А если температура выходит за указанные рамки, возрастает частота несчастных случаев1. И особенно затруднительной становится любая физическая работа при температуре выше 32°С.

Возьмём в качестве примера остров Яву, расположенный тоже в Юго-Восточной Азии. Климат там не самый жаркий для экваториальной полосы, по-

1 См.: Вайсберг Дж. С. Метеорология. Погода на Земле / пер. с англ. А.Г. Бройдо. Л.: Гидрометео-ecaao, 1980.

233

скольку Ява гориста. Причём это не просто горы, а вулканы. Именно благодаря вулканам на Яве лучшие в мире условия для разведения риса. Тепла и влаги хватает во многих тропических странах, но их почвы обычно крайне бедны питательными веществами. Обильные дожди вымывают большую часть питательных веществ в нижние горизонты почвы или прямо в ручьи и реки. На Яве всё по-другому. Там со склонов вулканов стекают многочисленные речки, вода которых содержит всю таблицу Менделеева. Так что достаточно наладить орошение — и проблема удобрений решается сама собой. Благодаря идеальным условиям для рисоводства на Яве самая высокая в мире плотность сельского населения. Такой густоты населения нет ни в Китае, ни в Индии, ни даже в Бангладеш! Остальные острова Индонезии, где нет вулканов (или их мало), населены несравненно реже. Правда, рисоводческий рай на Яве имеет и свою оборотную сторону: время от времени какой-нибудь вулкан начинает извергаться и губит поселившихся на его склонах крестьян тысячами и даже десятками тысяч. Но это бывает не столь уж часто.

Не стоит думать, будто в тропиках нет необходимости работать. На той же Яве крестьянам приходится не только обрабатывать землю, сеять, бороться с сорняками (в тепле и влаге они замечательно растут!) и собирать урожай, но и поддерживать довольно сложные оросительные системы в рабочем состоянии. Так что вкалывать всё равно надо. Но вот что любопытно: с незапамятных времён и до наших дней яванские крестьяне работают по семь часов в сутки: с пяти до девяти утра и с трёх до шести после полудня. А в середине дня у них продолжительный тихий час. Жарко!

Сходные обычаи сложились и у других народов тропического пояса. В одной из бывших английских колоний в тропиках даже родилась поговорка: «Только бешеные собаки и англичане выходят на улицу в полдень». Англичане поначалу придерживались другого мнения и любили упрекать жителей колоний в лени. Но постепенно и до них дошло, что это совсем не лень, а приспособление к климату.

Вот и подумайте, насколько легко организовать в тропической стране промышленное производство современного типа. Ведь при этом приходится бороться и с жарой, и с прочно укоренившимися традициями населения.

Другой пример. Многие в России слышали, что южные штаты США длительное время оставались экономически отсталыми даже после окончательной отмены рабства негров в 1865 году. С точки зрения теории передела этот факт не поддаётся объяснению, ведь климат там тёплый и даже жаркий! Большая часть юго-востока США относится к субтропическому поясу, а Флорида — это просто область тропического климата. А на Севере США, как мы видели, местами зима по-настоящему морозная, а расходы на отопление повсеместно выше. Тем не менее длительное время промышленность развивалась только на Севере, а Юг оставался его аграрным придатком.

234

Положение изменилось только в последние десятилетия, и всё благодаря изобретению кондиционеров. Именно это устройство сделало возможным развитие промышленности на Юге! А до того белые американцы просто не могли работать при той жаре, которая бывает летом (а лето там длится не три месяца — дольше) в южных штатах в закрытых помещениях. Могут возразить: а как же более жаростойкие негры? Но афроамериканцев в США всегда считали не очень хорошими работниками, и их доля среди промышленных рабочих никогда не была высокой. Причём дело тут не в якобы присущей неграм лени и не в белом расизме. Просто, как мы уже видели на примере Явы, у жителей тропиков нет привычки работать по 8 (или больше) часов подряд без продолжительного перерыва. Они привыкли совсем к другому ритму, и эту выработанную сотнями поколений привычку в одночасье не искоренишь.

Однако кондиционер обладает одним роковым — для теории передела — свойством: он жрёт энергию! Вот и выходит, что в странах с низкими или нулевыми затратами на отопление энергозатраты на поддержание в помещении оптимальной температуры всё равно не равны нулю. Более того: на Юге США или, скажем, в Израиле, затраты на охлаждение сопоставимы с нашими затратами на отопление.

Итак, наш вывод в отношении теории передела неутешителен. Научная ценность этой теории — на том же уровне, что и всего учения г-на Паршева. То есть даже не нулевая, а отрицательная.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел Политология